Вопрос национализации земли в Англии, Южаков Сергей Николаевич, Год: 1884 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 34 минут(ы)

ВОПРОСЪ НАЦІОНАЛИЗАЦІИ ЗЕМЛИ ВЪ АНГЛІИ.

Въ исторіи общественной борьбы, волнующей нын Западную Европу, немаловажную, повидимому, страницу общаетъ составить борьба за націонализацію земли въ Англіи. Земельная монополія развилась въ Англіи до своихъ крайнихъ предловъ и естественно, если именно въ этой стран сознаніе ея вреда и несправедливости обнаружилось рзче и интенсивне, нежели въ другихъ странахъ. Въ Англіи уже не довольствуются теоретическою разработкою вопроса, но организуется практическая агитація съ цлью отмны земельной монополіи и замны ея системою національнаго (государственнаго) землевладнія, обсуждаются и пропагандируются различныя программы осуществленія этой реформы. Въ послднее время особаго вниманія заслуживаютъ дв подобныя программы, появившіяся почти одновременно. Одна изъ нихъ принадлежитъ извстному натуралисту Альфреду Росселю Уоллесу (одновременно съ Дарвиномъ открывшему законъ превращенія видовъ). Имъ издано въ 1882 году изслдованіе, подъ заглавіемъ ‘Націонализація земли, ея необходимость и ея задача. Сравнительное изслдованіе системъ крупнаго и народнаго владнія въ ихъ вліяніи на благосостояніе народа’. Другая программа принадлежитъ американскому экономисту профессору въ Сан-Франциско Генриху Джорджу и изложена въ его книг ‘Прогрессъ и бдность’, теоретическая часть которой разобрана мною въ стать ‘Къ вопросу о бдности’ (‘Отеч. Зап.’, 1883 г., NoNo 1 и 2). На нижеслдующихъ страницахъ я намренъ ознакомить читателей съ этими двумя программами націонализаціи земли, составляющими важные симптомы для пониманія современнаго состоянія умовъ и для характеристики наступающаго періода общественной и государственной исторіи Англіи и Западной Европы вообще. Предлагаемая статья примыкаетъ, такимъ образомъ, по своему содержанію, къ стать ‘О бдности’, представляя, однако, отдльный очеркъ, не требующій, для своего пониманія, предварительнаго ознакомленія съ названною статьею.

I.
Первые націонализаторы земли въ Англіи.— Дж. Ст. Милль.— Его программа частной націонализаціи и его колебаніе въ вопрос общей націонализаціи.— Гербертъ Спенсеръ и его проэктъ.— Агитація Кобденъ-Клуба.— Ирландская дандлига.— Ирландскіе ланд-билли и ихъ принципіальное значеніе.

Давидъ Риккардо въ начал текущаго столтія открылъ законъ ренты, законъ, по которому выдляется изъ общей суммы производства доля продукта въ пользу землевладльца, будь то частное лицо, община или государство. Земли, и по своему естественному плодородію, мстоположенію и минеральному богатству, и по своему общественному значенію, весьма разнообразны и, сообразно съ этимъ, доходъ, который можно выручить, прилагая къ земл трудъ и капиталъ, будетъ весьма различенъ. Но трудъ и капиталъ, въ силу свободной конкурренціи, получаютъ одинаковое вознагражденіе, гд бы они ни примнялись. Средній уровень заработной платы, какъ и средній процентъ, выручаемый капиталомъ, не могутъ быть различными въ различныхъ отрасляхъ производства, нетолько въ одной и той же отрасли. Натурально поэтому, если — при неизбжно одинаковомъ вознагражденіи одинаковаго труда и капитала на всхъ земляхъ въ культур и при неизбжно неодинаковой общей выручк труда и капитала съ земель различнаго качества — это превышеніе выручки на лучшихъ земляхъ будетъ по необходимости уступлено тому, кто владетъ землею. Это и есть нормальная экономическая рента. Она создается благодаря различію въ доходности различныхъ земель одной и той же страны, а опредляется размромъ наименьшаго дохода съ наихудшей земли въ культур, или, какъ говорятъ экономисты, низшимъ предломъ культуры. Но хотя земли въ естественномъ состояніи и отличаются по своему плодородію и удобствамъ для культуры, однако, гораздо боле разнообразія въ доходности земель создается общественными условіями. Возникновеніе крупныхъ городовъ, этихъ громадныхъ потребителей продуктовъ земли, создаетъ громадную разницу въ доходности городскихъ, подгороднихъ и отдаленныхъ земель совершенно одинаковаго естественнаго до (таинства. Проведеніе желзнаго пути, устройство пристани, постройка фабрики, прорытіе судоходнаго канала, очистка рчного фарватера, умноженіе на ркахъ пароходства, возведеніе мостовъ и гатей и все прочее, въ чемъ выражается прогрессъ экономическій, увеличиваетъ вмст съ тмъ различіе въ доходности разныхъ земель, умножаетъ слдственно ренту. Съ другой стороны, умноженіе населенія, вызывая требованія на большее количество продукта, вызываетъ расширеніе культуры на земли, кои прежде, но своей меньшей производительности или большей отдаленности, не воздлывались, а это опять таки умножаетъ ренту, уменьшая общую выручку труда и капитала. Т же послдствія произведетъ и умноженіе потребленія продуктовъ населеніемъ, и увеличеніе вывоза за-границу. Словомъ, экономическій прогрессъ всми своими сторонами влечетъ возвышеніе ренты, съ одной стороны, создавая земли съ искуственною, такъ сказать, доходностью, а именно земли городскія, портовыя, подгороднія, при желзныхъ дорогахъ, пристаняхъ, каналахъ и другихъ общеполезныхъ сооруженіяхъ, а съ другой стороны, расширеніемъ производства распространяя культуру все на мене и мене доходныя земли. Вся эта постоянно растущая разница между доходностью земель учитывается въ пользу землевладнія, а создается эта разница общимъ матеріальнымъ прогрессомъ страны, общею коллективною работою всего народа безъ всякаго спеціальнаго участія тхъ, коимъ земля принадлежитъ и кои взимаютъ въ свою пользу эту ренту, плодъ и резюме общей работы всхъ.

Это обстоятельство, что во всякой сколько-нибудь развитой экономически стран рента есть лишь въ ничтожнйшей части послдствіе естественнаго разнообразія почвы, и почти всецло составляетъ плодъ коллективнаго труда всего народа въ теченіи многихъ поколній — это обстоятельство не могло остаться незамченнымъ, какъ только Риккардо установилъ и доказалъ законъ ренты. И дйствительно, уже Дженъ Стюартъ Милль это замтилъ и указалъ. Несправедливость такого порядка вещей не могла, конечно, не броситься въ глаза этому благородному мыслителю и онъ не преминулъ открыто высказаться въ этомъ направленіи. Особенно рзко онъ выступилъ въ защиту ирландскаго народа и одинъ изъ первыхъ въ Англіи потребовалъ той аграрной реформы, которую не вполн еще осуществилъ нын Гладстонъ. Однако, если современный англійскій порядокъ, въ силу котораго плоды работы многихъ поколній всего народа поступаютъ въ пользу немногихъ монополистовъ земли, если этотъ порядокъ, очевидно, несправедливъ, то не естественно ли само собою является требованіе такъ или иначе уничтожить этотъ порядокъ и замнить его другимъ, при которомъ то, что создается коллективною работою всхъ, и било бы коллективною выручкою всхъ. Мысль, что рента должна поэтому принадлежать государству — составляетъ, такимъ, образомъ, логическій и необходимый выводъ изъ закона ренты Риккардо. Такой строгій и логическій мыслитель, какъ Дж. Ст. Милль, не могъ не видть этого вывода, не могъ даже не указать на него, какъ на самое справедливое теоретическое ршеніе. Вопросъ о націонализаціи земли, такимъ образомъ, поставленъ впервые Миллемъ. Но видно время для теоретическаго даже обсужденія, нетолько ршенія вопроса, еще не наступило тогда, когда, полстолтія тому назадъ, писалъ Милль свой экономическій трактатъ. Озъ самъ не ршился нетолько предложить націонализацію земли, но даже признать, что національное владніе землею нетолько самое справедливое (это онъ признавалъ), но и самое выгодное для націи. Вопросы: выгодно ли оно? и каковы были бы его послдствія въ дл размноженія населенія?— остановили его. Съ громаднымъ умомъ и благороднымъ сердцемъ, Милль ясно сознавалъ всю несправедливость наличныхъ порядковъ землевладнія въ Англія, но, какъ сынъ своего времени и яоелдоваватель научной доктрины, въ то время всми признанной, онъ съ грустью сомнвался въ осуществимости вполн справедливаго строя земельныхъ отношеній. Какъ вс въ его время, онъ врилъ, что истинною причиною бдности является быстрота размноженія. Націонализація земли не усилитъ ли этой быстроты размноженія? не усугубитъ ли въ будущемъ нужду и бдность? Мальтузіанская доктрина становилась поперегъ пути къ земельной реформ, какъ и ко всякой другой, пока человчество не освободилось отъ этого кошмара, ложными и сумасбродными видніями давившаго его столько времени. Этими фантомами и нын еще многіе пытаются пугать воображеніе однихъ, успокоивать совсть другихъ. Кром мальтусовой доктрины, Милля останавливало еще и другое соображеніе. Подобно всмъ своимъ современникамъ, Милль не врилъ или плохо врилъ въ возможность раціональнаго коллективнаго хозяйства, а націонализація земли и государственное ею хозяйничаніе казались Миллю нераздльными. Въ письм къ Ассоціаціи Поземельной Реформы Милль такъ высказывается но этому предмету: ‘Я не загадываю о будущемъ, котораго не знаю, но что касается настоящаго времени, то я такъ плохо думаю о государственномъ или даже муниципальномъ хозяйств, что опасаюсь, не пройдетъ ли много лтъ прежде, нежели доходъ государства съ земель будетъ достаточенъ для погашенія того вознагражденія, которое по справедливости будетъ выплачено прежнимъ владльцамъ’. Такъ сомнвался и колебался знаменитый англійскій экономистъ, логика котораго опережала время, а господствующія доктрины и воззрнія эпохи становились поперегъ выводовъ, требуемыхъ логикою! Останавливаемый этими доктринами отъ предложенія совершенно справедливаго аграрнаго строя, Милль въ своей практической программ заботился, по крайней мр, о томъ, чтобы строй этотъ заключалъ по возможности меньше несправедливости. Такъ, онъ былъ горячимъ противникомъ крупной собственности и проэктировалъ покровительствовать развитію мелкой, такъ какъ при этомъ все же боле значительная часть націи пожинаетъ плоды коллективной работы всхъ. Такъ, наконецъ, онъ выступилъ съ оригинальнымъ проэктомъ обратить въ пользу государства весь будущій приростъ ренты и вообще цнности земли, поскольку это возростаніе не обязано труду и затратами владльца. Его планъ состоялъ въ томъ, чтобы была произведена точная оцнка всей земли въ Соединенномъ Королевств и эта цнность была оставлена, какъ неотъемлемая собственность землевладльцевъ, но зато всякое приращеніе цнности, не обязанное своимъ существованіемъ улучшеніямъ земли владльцамъ, должно бытъ государственною собственностью {См., между прочимъ, изложеніе и критику этого проэкта у Джорджа ‘Progress and Poverty’, 322—327.}. Такимъ образомъ, оставляя неприкосновеннымъ уже легализировавшуюся несправедливость, Милль хотлъ лишь устранить въ будущемъ умноженіе несправедливости. Планъ его былъ компромиссомъ, но компромиссомъ не между двумя борющимися интересами, а между справедливостью и несправедливостью, т. е. компромиссомъ изъ самыхъ невозможныхъ. Или наличные порядки землевладнія въ Англіи согласны со справедливостью, ила несогласны. Въ первомъ случа, конфискація будущаго приращенія ренты несправедлива, а въ послднемъ — несправедливо оставлять существующую ренту на вчныя времена въ пользу класса землевладльцевъ.

Впрочемъ, излишне было бы вдаваться теперь въ критику этого компромисса, проэктированнаго Миллемъ и всми давно забытаго. Если мы остановились нсколько на немъ, то лишь, чтобы ярче обрисовать то положеніе, которое занялъ въ аграрномъ вопрос знаменитый философъ и экономистъ. Совершенно ясно сознавалъ онъ несправедливость наличныхъ порядковъ землевладнія, но, отчаяваясь найти общее ршеніе задачи, старался лишь по возможности ослабить дйствія и размры этой несправедливости. Прямой преемникъ Милля, какъ руководитель британской мысли, Гербертъ Спенсеръ высказался четверть столтія посл Милля по тому же аграрному вопросу, онъ высказался уже гораздо послдовательне и опредленне. Правда, онъ имлъ уже передъ собою нетолько Риккардо и Милля, расчистившихъ путь къ ршенію, но и цлый рядъ блестящихъ французскихъ писателей, какъ разъ въ это время съ такимъ талантомъ и увлеченіемъ подвергшихъ жестокой критик все зданіе современнаго экономическаго строя. Не мудрено, что посл всего этого Гербертъ Спенсеръ могъ выступить уже съ гораздо боле опредленной программою и боле законченной доктриной. Его перваго можно назвать сторонникомъ націонализаціи земли. Въ своей ‘Social Static’, изданной въ начал пятидесятыхъ годовъ, онъ прямо высказывается за пріобртеніе всей земли государствомъ, эта реформа, говоритъ онъ {‘Social static’, Chap. IX.} ‘не требуетъ никакой серьзной перемны въ существующихъ порядкахъ. Вся реформа заключается въ перемн ландлорда. Отдльныя помстья сольются въ одно общественное помстье. Вмсто того, чтобы принадлежать частнымъ лицамъ, страна будетъ составлять собственность коллективной единицы, народа. Вмсто того, чтобы арендовать свою ферму у отдльнаго частнаго владльца, фермеръ будетъ снимать ее у націи. Вмсто того, чтобы платить ренту уполномоченному сэра Джона или его милости NN, фермеръ будетъ вносить ее агенту правительства или выборному общества. Такой порядокъ былъ бы вполн согласенъ съ требованіями морали, ибо въ этомъ случа вс люди были бы равноправны по отношенію къ земл, вс были бы равноправными ландлордами.— Лено, что при этомъ земля была бы обитаема, занимаема и воздлываема въ полномъ согласіи съ принципомъ истинной свободы и равноправности’. Полная націонализація земли — такова слдовательно программа знаменитаго британскаго мыслителя, предложенная тому назадъ тридцать лтъ. Но Спенсеръ не былъ экономистомъ по профессіи, не пересмотрлъ всей экономической науки для согласованія ея устарлыхъ доктринъ и неоправданныхъ жизнью гипотетическихъ теорій съ новою доктриною, которая являлась въ свтъ скоре, какъ глаза этики, какъ требованіе морали, нежели, какъ теорема политической экономіи, какъ потребность экономическаго прогресса. Къ тому же начинающій писатель, Гербертъ Спенсеръ далеко не имлъ такого авторитета, какъ теперь, когда посл смерти Милля и Дарвина никто больше не оспариваетъ его первенства среди современныхъ британскихъ мыслителей. Все это вмст взятое повело къ тому, что свтлое прозрніе Спенсера въ этомъ вопрос осталось тогда безъ особыхъ послдствій. Оно подготовляло почву для доктрины, практическаго же значенія не имло. Поэтому-то хотя по времени Спенсеръ былъ первымъ націонализаторомъ земли, но все же не онъ долженъ почитаться истиннымъ возбудителемъ аграрнаго движенія въ Англіи. Нын, правда, когда борьба уже ведется на практической почв, мнніе Спенсера, высказанное тому назадъ тридцать лтъ и подкрпленное теперь всмъ авторитетомъ его имени, это мнніе можетъ служить хорошей опорой для ланднаціонализаторовъ и, конечно, они не забыли этимъ воспользоваться.

Рядомъ съ предварительною теоретическою обработкою почвы для ршенія вопроса, которая была предпринята въ теченіи почти цлаго вка въ трудахъ такихъ первоклассныхъ мыслителей, какъ Риккардо, Милль и Спенсеръ, и которая подготовляла поворотъ національной интеллигенціи противъ экономическихъ основъ, провозглашенныхъ одновременно съ политическою свободою, продолжалась и оканчивалась старая борьба этихъ самыхъ основъ, уже минируемыхъ передовою мыслью, съ основами феодальнаго строя. Разныя ограниченія въ нравахъ поземельной собственности, какъ майораты и пр. оставались и частью остаются памятниками феодальной эпохи. Противъ нихъ вооружились сторонники новыхъ основъ. Они мшали полному торжеству новаго буржуазнаго строя. Въ сущности ни страна, ни народъ, ни государство не были заинтересованы въ этой борьб, но съ одной стороны еще было сильно старое недоразумніе, смшивающее дло буржуазіи съ дломъ народа, а съ другой противники феодальнаго землевладнія, увлекаясь борьбою, заходили часто дальше, нежели ихъ собственныя доктрины могли бы оправдать. Въ яростной атак, которую повели сгуппировавшіеся вокругъ знаменитаго Кобденскаго клуба противники феодальныхъ преданій, они тщательно собрали и сгруппировали вс злоупотребленія, вс невыгодныя для народа и страны послдствія нын господствующей въ Англіи системы аристократическаго владнія землею. Все это длалось съ цлью доказать необходимость мобилизаціи поземельной собственности, т. е. полной свободы продажи, дробленія, заклада, арендованія и пр. Но масса матеріала, такимъ образомъ собраннаго, доказала гораздо больше, нежели члены Кобденъ-Клуба ожидали. Ныншніе сторонники націонализаціи земли въ своихъ аргументахъ въ значительной части основываются на фактахъ и матеріалахъ, собранныхъ и опубливованныхъ въ видахъ агитаціи Кобденъ-Клуба. Такимъ образомъ, хотя задачи, которыя преслдовались этою знаменитою ассоціаціею, весьма далеки, чтобы не сказать прямо противоположны программ націонализаціи земли, но нельзя не признать, что агитація Кобденъ-клубистовъ косвенно содйствовала назрванію аграрнаго вопроса и въ смысл націонализаціи.

Еще больше Кобденъ-Клуба имла значеніе другая могущественная ассоціація, впрочемъ и по задачамъ своимъ боле близкая ланднаціонализаторамъ. Я говорю о ландлиг ирландской. Особыя, изъ ряду вонъ выходящія злоупотребленія поземельною монополіею въ Ирландіи соединились здсь съ религіозною непріязнью католиковъ къ протестантамъ, національною ненавистью кельтовъ къ англичанамъ и политическими стремленіями къ независимости или автономіи. Поэтому, конечно, ныншнюю борьбу ирландскаго народа съ Англіею и нельзя назвать исключительно соціальною. Это борьба политическая, національная, религіозная и соціальная, по особенную интенсивность и рзкость она пріобрла, конечно, благодаря замшавшемуся сюда аграрному вопросу. Борьба за право жить и умереть на родной почв, борьба за святость семейнаго очага, конечно, должна получить особенно страстный и напряженный характеръ. Съ другой стороны, едва ли злоупотребленія земельною монополіею достигли бы такой ужасающей яркости, еслибы ландлордовъ и фермеровъ не разъединяли бы и національность, и религія, и языкъ, и политическія преданія. Такъ или иначе, но, благодаря всмъ этимъ условіямъ, истинный характеръ поземельныхъ отношеній обнажился въ Ирландіи совершенно, а потому и помогъ его изслдованію и въ другихъ странахъ. Сама ландлига ирландская не выставляла программы націонализаціи земли, она требовала невидимому лишь перехода земли въ руки ирландцевъ, но, раскрывая глубокія злоупотребленія ирландскихъ ландлордовъ, она посодйствовала, подрыву кредита всего института, подъ снью коего могутъ совершаться подобныя вопіющія насилія, несправедливости и обиды. Значитъ этотъ институтъ несправедливъ, если имъ освящаются эти безобразія, значитъ самъ онъ есть явленіе безнравственное, если столь много безнравственнаго не отвратимо при его господств. Такимъ-то образомъ, ирландская національная партія, преслдуя свои національные интересы, служила косвенно длу націонализаціи земли, какъ съ другой стороны фритредеры Нобденъ-клуба служили тому же, ратуя сами лишь за свободу торговли землею (free trade of land). Когда назрваетъ какой-нибудь общественный вопросъ, то все служитъ его развитію. И эта ролъ, мимовольно сыгранная и ирландскими націоналистами, и манчестерскими фритредерами, не доказываетъ ли, что аграрный вопросъ въ Англіи уже назрваетъ для рніевія? и что націонализація земли тамъ есть уже вопросъ лишь времени? Само правительство своими ирландскими ландбиллями нанесло непоправимые удары наличнымъ англійскимъ порядкомъ ограничивъ права ландлордовъ по возвышенію ренты и лишивъ ихъ власти выселять арендаторовъ по собственному усмотрнію. Правительство на этомъ не остановилось. Оно декретировало уменьшеніе ренты, понизивъ такимъ путемъ доходы ирландскихъ землевладльцевъ почти вдвое. Наконецъ, оно сложило старыя недоимки фермеровъ, т. е. по просту уничтожило частные долги, возникшіе на почв поземельныхъ отношеній. Все это до такой степени противорчитъ самымъ элементарнымъ требованіямъ недавно господствовавшаго принципа, что страна, одобрившая подобные законы, въ сущности уже отказалась отъ этого принципа. Фактъ частной поземельной собственности въ Англіи еще существуетъ, но принципъ палъ. Стоящій на очереди и уже внесенный въ парламентъ ландбилль для Шотландіи и Англіи будетъ, несмотря на его умренность, новымъ шагомъ по этому пути. У ландлордовъ постепенно отнимается свобода распоряженія землею и это распоряженіе ставится подъ контроль правительственныхъ учрежденій. Власть надъ землею раздляется между землевладльцами: и этими учрежденіями. Съ каждымъ новымъ ландбиллемъ власть первыхъ стсняется, компетенція послднихъ расширяется. Націонализація земли означаетъ, однако, не боле, какъ совершенное упраздненіе первой и ея поглощеніе послднею. Не ясно ли, что даже въ сфер практическаго законодательства Англія уже готовится къ постепенному переходу къ систем государственнаго землевладнія, и націонализаціи земли? Тмъ большій интересъ пріобртаютъ т программы націонализаціи, которыя дебатируются современною англійскою литературою и выдвигаются вождями движенія.

II.
Программа Уоллеса {Alfred Bussel Wallace. Landnationalisation, its necessity and its aims. London. 1882.}.— Изслдованіе ландлордизма въ Ирландіи, Шотландіи и Англіи.— Необезпеченность личности и собственности населенія.— Насилія и несправедливости.— Шотландскіе clearance.— Система народнаго владнія.— Ея преимущества.— Недостатокъ ея современныхъ формъ.— Только націонализація земли устраняетъ эти недостатки, сохранивъ преимущества.

Иногда, чтобы осудить явленія жизни общественной достаточно описать ее. Другіе доводы окажутся ненужными. Нравственное чувство человчества само довершитъ аргументацію и произнесетъ приговоръ. Именно къ этому пріему прибгаетъ Уоллесъ въ своей критик наличной системы поземельной собственности. Онъ рисуетъ передъ нами картину быта и отношеній, выросшихъ на почв этого института въ Ирландіи, Шотландіи, Англіи, Италіи и Испаніи. И этотъ бытъ, и эти отношенія до такой степени противорчатъ самымъ элементарнымъ моральнымъ предписаніямъ и такъ явно нарушаютъ и попираютъ самыя элементарныя человческія права, что учрежденіе, на почв котораго могутъ произрастать эти формы быта и отношеній, должно быть признано явно безнравственнымъ и вопіюще неправымъ. Пересмотримъ вслдъ за нашимъ авторомъ общественный бытъ странъ, всецло подчиненныхъ изслдуемому режиму.

Начинаемъ съ Ирландіи. Страна эта славится своими аграрными нестроеніями, но разв въ ней поземельное право отличалось когда-либо какими-нибудь особыми аттрибутами и признаками, не принадлежащими частному поземельному праву повсемстно? Ни мало. Право свободнаго распоряженія земельною собственностью, право ее продавать, закладывать, арендовать, сдавать въ аренду, воздлывать, огораживать, застраивать, оставлять невоздланною, ненаселенною, устраивать охоты, рыбныя ловли, и проч.— вотъ т права, которыми пользовались ирландскіе ландлорды до изданія послдняго ландбилля. Частное землевладніе обладаетъ всми этими правами повсемстно и, слдовательно, повсемстно можетъ сдлать изъ нихъ тоже законное употребленіе, какое длали и ирландскіе землевладльцы. Что-же они такое длали, что возбудили противъ себя нравственное чувство всего цивилизованнаго міра?

Въ Ирландіи землевладльцы значительную часть земли сдаютъ въ аренду фермерамъ (т. е. длаютъ то, что вс землевладльцы всхъ странъ въ большемъ или меньшемъ размр). Сдаютъ или, врне, сдавали они эту землю но свободному взаимному договору, которымъ опредлялась и цна, и условія аренды (то есть пользовались правомъ, которымъ пользуются землевладльцы тоже во всхъ странахъ). Договоры эти были большею частью словесные и годичные. Землевладльцы давали только землю и предоставляли фермерамъ ее воздлывать, приспособлять, улучшать, загораживать и застраивать. Никто не будетъ утверждать, чтобы такой характеръ договора противорчилъ принципу частнаго землевладнія. Напротивъ, онъ составляетъ его полное выраженіе. А между тмъ, на почв этихъ договоровъ и въ силу ихъ прямого и законнаго смысла обнаружились разныя несправедливости. ‘Въ Гленти, читаемъ мы у Уоллеса {Wallace. Landnationalisation, 33.} — въ Донегал крестьянинъ снялъ клочекъ болота за цну 2 ф. ст. въ годъ. Онъ его осушилъ, дренировалъ, огородилъ, воздлалъ, устроилъ ферму, превративъ пустынное болото въ культурное поле, посл чего немедленно рента была поднята вчетверо’. Его заставили платить ежегодно за свои же труды. Уоллесъ цитируетъ подобные примры изъ разныхъ концовъ Ирландіи и повсемстно носятъ они одинъ и тотъ же характеръ. Фермеры строятъ, дренируютъ, удобряютъ, огораживаютъ и за это немедленно возвышается рента. ‘Десятки тысячъ фермеромъ, платившихъ по пяти шиллинговъ за ферму, были изгнаны, а фермы были отданы другимъ за боле дорогую плату, вслдствіе тхъ улучшеній, которыя были сдланы ими’ {Idem, 34. Ссылка на парламентскіе матеріалы.}. Элементарное нравственное чувство требуетъ, чтобы каждый пользовался плодами трудовъ своихъ, изъ этого нравственнаго чувства выросло самое право собственности. Но мы видимъ изъ приведенныхъ примровъ, столь распространенныхъ и общихъ въ этой несчастной стран, что именно этотъ принципъ пренебреженъ. Право собственности попрано, но попрано оно на основаніи вполн законнаго пользованія правами частнаго землевладнія. Очевидно, одно изъ этихъ правъ не есть право и одна изъ этихъ собственностей не есть собственность. Конфискація есть нарушеніе правъ собственности, но разв не конфискація, возведенная и въ правило, и въ право, вс эти прибавленія арендной платы или изгнанія съ фермы тхъ, кои только-что произвели улучшеніе и тмъ подняли цнность земли?

Ирландскіе земледльцы живутъ на частныхъ земляхъ, какъ и во многихъ другихъ странахъ. Сдача земли нетолько для культуры, но и для жилища нимало не противорчитъ принципу частнаго землевладнія. Это одно изъ его необходимыхъ послдствій. Но если сдача земли подъ культуру даетъ, какъ мы видли, землевладльцу возможность конфисковать собственность земледльцевъ, то сдача земли подъ жилище даруетъ ему власть надъ благосостояніемъ, свободою, спокойствіемъ, здоровьемъ, жизнью даже своихъ нанимателей и ихъ семействъ. ‘По свидтельству О’Коннора, въ теченіе только четырехъ лтъ 1849—52 гг. 221,345 фермеровъ были изгнаны землевладльцами изъ ихъ хижинъ. Цлые округа были обезлюжены и обитавшіе ихъ люди были принуждены очистить мсто для быковъ и барановъ, какъ приносящихъ боле дохода землевладльцамъ’ {Ibid., 40.}. Иначе говоря., свыше милліона душъ въ теченіе четырехъ только лтъ были выброшены на улицу безъ средствъ и безъ работы и согнаны съ той земли, на которой они прежде жили съ незапамятныхъ временъ, жили и воздлывали, и сдлали ее цнностью. И отчего? Оттого, что между землевладльцами распространилось мнніе, что въ Ирландіи прибыльне скотоводство, нежели земледліе. Изгнаніе крестьянъ съ ихъ родной почвы, конечно, не прекратилось въ 1852 г., доказательствомъ чему можетъ служить уменьшеніе ирландскаго населенія съ 8 милліоновъ, какъ было въ конц сороковыхъ годовъ, когда ирландскіе ланддорды еще не пришли къ убжденію въ большей прибыльности скотоводства, до 5 милліоновъ. Изгнанные шли на англійскія фабрики, выселялись въ Америку и вымирали. До самаго послдняго ландбилля это очищеніе Ирландіи отъ населенія для зврей и скота продолжалось безустанно. Такъ еще въ 1880 году наканун аграрной реформы, отнявшей эти нрава у ландлордовъ, ими было изгнано содйствіемъ полиціи — 2,110 семействъ въ состав 10,457 душъ. Такое насильственное и ничмъ незаслуженное лишеніе многочисленнаго населенія отечества, родины, наслдственнаго очага, завта отдаленнйшихъ предковъ не нуждается въ комментаріяхъ. Усмотрніе одного, его произволъ, капризъ или даже злая воля разоряетъ, изгоняетъ и бросаетъ въ объятія нищеты е безпріютнаго скитальчества осдлое, трудолюбивое и ни въ чемъ неповинное населеніе. Едва ли нужны еще иллюстраціи. Едва ли требуется боле детальное изображеніе этого безправія и насилія. Но если нужно, то и въ этихъ картинахъ не будетъ недостатка. Вотъ, напримръ, одна изъ многихъ подобныхъ картинъ, списанныхъ съ натуры авторитетнымъ очевидцемъ, епископомъ Меза (Meath). Епископъ описываетъ одно изъ массовыхъ изгнаній, свидтелемъ котораго ему пришлось быть.

‘Это было жестокое, безчеловчное выселеніе. При одномъ воспоминаніи о немъ сердце и теперь обливается кровью. Семь сотъ человческихъ существъ были изгнаны изъ родной деревни, лишены родного очага въ теченіе одного дня и брошены скитаться по міру для того только, чтобы удовлетворить капризу который передъ Богомъ и людьми заслуживаетъ, конечно, меньше вниманія, нежели послдніе изъ послднихъ между ними. Я мы отлично помнимъ, что люди, за исключеніемъ одного фермера, не были должны ни одного шиллинга ренты. И характеръ и дйствія этого человка вполн обрисовываются дяніями его агентовъ, которые, конечно, отлично понимали и знали, что отъ нихъ требуется. Эта дикая шайка, посланная загасить очаги и разрушить жилища честныхъ и работящихъ людей, работала до самаго вечера, съ усердіемъ выполняя свою демонскую задачу. Работа (?) медленно, но безустанно подвигалась, какъ вдругъ произошло въ сред достойныхъ этихъ исполнителей смятеніе, нарушившее монотонность разрушенія. Они внезапно остановились и, объятые паническимъ ужасомъ, отпрянули отъ двухъ хижинъ, къ которымъ направлялись, чтобы разрушить. Они услыхали, что страшный тифъ свирпствуетъ въ этихъ лачугахъ, разнося заразу и смерть. Они обратились къ главному агенту, не отсрочитъ ли онъ разрушеніе этихъ избъ. Но агентъ пребылъ твердымъ и настоялъ на немедленномъ разрушеніи. Онъ распорядился натянуть надъ кроватями больныхъ широкія одяла (къ счастью больные были въ полномъ забытьи) и обрекъ посл того дома на совершенное срытіе, сдланное медленно и осторожно, ибо, говорилъ онъ, ‘онъ не любитъ хлопотъ и неудобствъ, связанныхъ съ судебнымъ разслдованіемъ’. Четыремъ изъ этихъ несчастныхъ на слдующій день я призванъ былъ дать послднее христіанское напутствіе и, за исключеніемъ вышеупомянутыхъ одялъ, не нашлось тамъ и для меня иного крова, кром свода небеснаго. Ужасныя сцены, которыхъ я тогда былъ свидтелемъ, во всю мою жизнь не изгладятся изъ моей памяти. Рыданія женщинъ, крикъ объятыхъ ужасомъ дтей, безмолвное отчаяніе честныхъ и трудолюбивыхъ отцовъ семействъ, одинъ видъ которыхъ вызывалъ слезы у самаго твердаго человка, вотъ что я долженъ былъ видть, не имя возможности помочь. Я видлъ, какъ офицеры и полицейскіе агенты, по обязанности присутствовавшіе тутъ, плакали, какъ дти при вид страданій народа, который они должны были усмирять, при малйшей его попытк воспротивиться своему раззоренію. Частый дождь, обыкновенно падающій во время осенняго равноденствія, лилъ всю ночь холодными и обильными струями, сразу раскрывая этимъ бездомнымъ страдальцамъ весь ужасъ ихъ новаго положенія. Я постилъ ихъ въ первое же утро и обходя старался, чмъ могъ, помочь и утшить. Видъ этихъ людей, этихъ дтей и женщинъ на развалинахъ своихъ жилищъ, подъ холоднымъ дождемъ, въ грязи, дрожащихъ отъ холода — представлялъ самое печальное зрлище, какое я когда либо видлъ. Землевладльцы всего сосдняго округа — на многія мили вокругъ — воспретили своимъ арендаторамъ, подъ опасеніемъ немедленнаго возмездія, давать убжище этимъ несчастнымъ изгнанникамъ, хотя бы на одну ночь. Многіе среди этого бднаго народа вовсе не имли средствъ переселиться съ своими семьями, а между тмъ, на родин у нихъ была отнята какая бы то ни было помощь. Ихъ согнали съ земли, на которой они родились и росли по вол Провиднія, а между тмъ среди ихъ окружавшаго общественнаго быта вс другіе пути жизни были имъ закрыты. Чмъ же это могло и должно было кончиться? Посл напрасной борьбы съ обстоятельствами, съ нуждою и болзнями, они кончали рабочими домами и могилою. Мене, нежели въ три года, четвертая часть этихъ несчастныхъ на вки успокоилась на кладбищахъ родной земли‘ {Ibid., 48—49. Ссылка на книгу Walter ‘Irish Wrong and How to mend them’, 1881, 39.}.

А между тмъ, какъ совершенно справедливо замчаетъ Уоллесъ, не надо забывать, что возможность (безнаказанно и даже по праву) совершать подобныя дла необходимо вытекаетъ изъ наличныхъ правовыхъ порядковъ. ‘Если подобные ужасы не совершаются повсемстно и постоянно, то это происходитъ или вслдствіе доброты землевладльца, или потому, что землевладльцу это не достаточно выгодно. Но несомннно, что такіе случаи повсемстно и постоянно возможны, что они тамъ и тутъ сотни разъ и происходятъ и что правительство, имющее притязаніе управлять свободнымъ, благоденствующимъ, цивилизованнымъ и христіанскимъ народомъ, нетолько безсильно предупредить эти случаи, но въ дйствительности даже обязано оказывать при этомъ свое покровительство и помощь, потому что землевладльцы дйствуютъ вполн законно и осуществляютъ законныя права. Не ясно ли посл всего этого для всякаго, не ослпленнаго предубжденіемъ, что владніе землею, съ какою бы то ни было цлью, кром личнаго, несовмстимо со свободою и влечетъ самыя несправеливыя послдствія?.

Власть изгнанія представляется такою страшною властью, что подъ ея гнетомъ населеніе видитъ себя вынужденнымъ подчиняться и поступаться всмъ, что составляетъ его якобы права и прерогативы, землевладльцы же получаютъ полную возможность вмшиваться въ частную и общественную жизнь своихъ жильцовъ и арендаторовъ. Уоллесъ приводитъ немало поразительныхъ примровъ такого вмшательства. Выше мы видли, какъ землевладльцы воспретили давать убжище изгнанникамъ, и это воспрещеніе было строго выполнено, каждый зналъ, что завтра ослушникъ самъ очутился бы въ положеніи этихъ несчастныхъ. Въ одномъ помсть было объявлено строгое воспрещеніе вступать въ бракъ безъ разршенія владльца, когда же одна молодая пара нарушила это запрещеніе, то была изгнана въ Америку, а оба родителя были наказаны за данное ими сыну и дочери убжище надбавкою ренты. Въ другомъ помсть было приказано, чтобы арендаторы не смли принимать гостей и вообще постороннихъ жильцовъ, фермеръ, пріютившій было у себя свою свояченицу, покуда ея мужъ пошелъ искать работы, былъ такъ устрашенъ угрозами агента землевладльца, что, несмотря на беременность бдной женщины, перевелъ ее въ особую землянку, гд она и родила ребенка. Фермеръ былъ наказанъ надбавкою ренты и долженъ былъ разрушить землянку. Тогда бдная женщина удалилась въ пещеру, въ горы, но и за это были наказаны надбавкою ренты двое фермеровъ, приспособлявшихъ ея жилище. По поводу этихъ и другихъ подобныхъ фактовъ, Уоллесъ замчаетъ: ‘этого достаточно, чтобы доказать, что ирландскіе крестьяне живутъ подъ совершенно особымъ уголовнымъ кодексомъ, неизвстнымъ законодательству, и наказываются надбавками ренты и изгнаніями’ ‘. Право вступать съ бракъ, право принимать гостей, право пріютить бдную родственницу, право своимъ трудомъ помочь безпріютной женщин устроить себ логовище и т. д., и т. д., все это зависитъ отъ произвола землевладльца, его повреннаго или его оптоваго арендатора. Счастье, свобода, здоровье, родственныя чувства, знакомства, благотворительность — все находится подъ контролемъ землевладльца, подчиняется его усмотрнію, отнимается по его произволу, потому что въ его власти изгнать, повергнувъ семью въ объятія окончательной нужды и вымиранія. Несовмстимость такого порядка съ свободою и самыми элементарными человческими правами, съ благосостояніемъ населенія и интересами всего народа совершенно очевидно.

Этотъ принципъ мононольнаго владнія достигъ въ Ирландіи самаго полнаго развитія, такъ сказать обнажился до своей сокровенной сущности, не сдерживаемый въ своемъ примненіи ни обычаемъ, ни традиціями, ни общественнымъ мнніемъ (котораго въ Ирландіи не было), ни даже чувствомъ самаго примитивнаго состраданія, такъ какъ вс эти гнусности совершались по распоряженію, но за глазами отсутствующихъ землевладльцевъ. Это-то обстоятельство, что ничто не стсняло логическое развитіе принципа, помогло обрисоваться ему вполн. Этотъ принципъ въ большей или меньшей степени всюду вноситъ безправіе и насиліе, въ боле или мене грубыхъ формахъ всюду онъ конфискуетъ собственность и лишаетъ свободы. Свобода обезземеленнаго народа есть фикція, достояніе же его никогда не обезпечено отъ посягательства землевладльческаго сословія и постоянно, быстре или медленне, грубе или мягче, откровенне или замаскированне конфискуется землевладніемъ. Ирландскіе порядки своею грубою наготою только ярче бросаются въ глаза. Не надо, впрочемъ, думать, что вн Ирландіи формы этого безправія и насилія всегда значительно мягче и умренне. Изслдованія аграрныхъ порядковъ Англіи и особенно Шотландіи раскрываютъ не мене возмутительную картину.

Въ этомъ отношеніи разв только Ирландія въ 1849—1855 гг. можетъ представить примръ такого деспотизма землевладнія, какъ Верхняя Шотландія въ начал этого столтія. Въ то время эта суровая горная страна была довольно густо населена древнимъ земледльческимъ племенемъ, отстоявшимъ свою свободу и свою родную землю отъ Римлянъ, Англо-Саксовъ и Нормановъ и пронесшимъ свою независимость черезъ тысячелтія. Вся страна въ древности длилась между кланами, изъ нихъ каждый имлъ наслдственныхъ вождей. Земля принадлежала клану, но, какъ представитель клана, его предводитель, лордъ, былъ распорядителемъ земли и получателемъ поземельнаго сбора на расходы управленія, на оборону страны и въ собственной доходъ, какъ дань княжеской власти. Съ теченіемъ времени однако и въ этотъ забытый уголъ кельтскаго міра вторглись понятія, установленіемъ на почв страны, завоеванной германцами. Лорды начали разсматриваться, какъ собственники земли, а населеніе, какъ ихъ подданные. Подданство пало тогда же, какъ и въ Англіи, но вмст съ нимъ такъ же, какъ и тамъ, разорвана была связь населенія съ землею. Потомки Никтовъ и Скотовъ, сами не подозрвая того, лишились права на ддовскую землю и стали простыми ея арендаторами, пока его милости лорду было угодно ихъ терпть и въ качеств таковыхъ. Но вся эта узурпація общественной собственности шотландскихъ клановъ — de l’histoire ancienne. Новйшія времена обозначались тмъ, что ландлорды пожелали ‘очистить’ свою землю отъ ея обитателей. Однимъ земля понадобилась для овцеводства, другимъ для охоты. Эти очищенія (clearances) начались въ первыхъ годахъ XIX в. въ графств Sutherland. Въ 1807 году было первое ‘очищеніе’. Землевладлецъ очистилъ 90 фермъ, которыя съ незапамятныхъ временъ составляли наслдіе ихъ обитателей. На этотъ разъ эти 90 семействъ получили взамнъ своихъ фермъ лоскутки земли по берегу моря, и такъ же имъ не воспрещено было перенести сюда и свои жилища. Трудности, страданія и убытки, сопряженныя съ этимъ насильственнымъ переселеніемъ, были однако лишь началомъ того бдствія, которое скоро обрушилось на Сбзерландъ, а потомъ я на всю Верхнюю Шотландію. Эти 90 изгнаніи открыли собою однако рядъ изгнаній, извстныхъ въ исторіи Шотландіи подъ именемъ clearances. Ландлорды нашли, что обращая горы Шотландіи подъ пастбища для овецъ и скота и подъ лса для оленей, ланей и вообще дикихъ животныхъ, они соединятъ пріятное съ полезнымъ и удобнымъ. Вмсто затруднительной возни съ массою мелкихъ крестьянъ-съемщиковъ они получатъ съ своихъ обширныхъ овцеводныхъ и скотоводныхъ фермъ и больше дохода и меньше хлопотъ, а, освободивъ страну отъ человческаго населенія, населятъ ее дикими зврями для собственнаго удовольствія. И эта столько же жестокая, сколько вопіюще неправая программа была въ точности выполнена и продолжаетъ выполняться и до нашихъ дней, ибо clearances и до нын продолжаются, обезлюживая страну и изгоняя ея древнее населеніе въ Америку и Австралію. Какова была неизбжная обстановка этихъ clearances, можно видть изъ многочисленныхъ примровъ, собранныхъ въ книг Уоллеса. Мы остановимся только на нкоторыхъ для характеристики этого процесса обезземеленія народа и обезлюженія земли. Дональдъ М’Леодъ въ слдующихъ строкахъ описываетъ одно изъ такихъ очищеній въ Sutherland, одно изъ самыхъ раннихъ. ‘Въ первыхъ очищеніяхъ дозволялось крестьянамъ переносить на новыя мста, (отведенныя всегда вн горъ по морскому берегу, на безплодныхъ поляхъ и въ незнакомыхъ условіяхъ) матерьялы своихъ прежнихъ жилищъ, но теперь предпочли боле простой способъ. Жилища крестьянъ просто предаются пламени. Взрослые мущины въ это время года рдко бываютъ дома, они или въ горахъ со своимъ скотомъ, или инымъ образомъ пользуются свободнымъ отъ земледльческихъ работъ сезономъ. Дома были только старики и больные, да женщины съ дтьми, которыя и была застигнуты пожарами по вол Его Милости. Разрушители дйствовали систематически и безпощадно. Сначала они все разрушали, а потомъ руины предавали пламени. Дрова, лсъ строеній, запасы провизіи, фуражъ и все, что не успвали несчастныя вынести и вывезти, пожиралось огнемъ или истреблялось инымъ способомъ. Все это продлывалось съ возможною скоростью и самою безчеловчною жестокостью. Плачъ и крики раззоренныхъ семействъ, общее смятеніе, отчаяніе и ужасъ, охватившіе одну сторону и вывивающіе жестокость другой стороны — превосходятъ всякое описаніе. Не мало было и смертныхъ случаевъ отъ огорченія, усталости и холода, народъ былъ слишкомъ внезапно лишенъ всякаго пріюта и отданъ на жертву стихіямъ. Многіе старики блуждали по лсамъ и скаламъ въ состояніи полнаго сумасшествія или близкомъ къ нему, нкоторые изъ нихъ не пережили этого горестнаго состоянія и умерли въ теченіе нсколькихъ дней. Беременныя женщины были выброшены въ предродовыхъ мукахъ: многія дти не пережили бдствія. Всему этому я былъ очевидцемъ и въ подтвержденіе справедливости разсказа могу сослаться на всхъ, бывшихъ свидтелями этого печальнаго событія. Въ общей картин подобнаго раззоренія было бы, быть можетъ, излишнимъ останавливаться на деталяхъ и на индивидуальныхъ страданіяхъ, великое бдствіе охватило всхъ. Однако, я укажу на нкоторые отдльные случаи, которыхъ я самъ былъ очевидцемъ. Жена Джона Макея, по имени Равичиль, стараясь въ отсутствіе мужа спасти имущество, обреченное сожженію, провалилась сквозь крышу. Она была беременна въ послднемъ мсяц, начались роды и въ такомъ вид она была вынесена подъ открытое небо и напоказъ всхъ присутствующихъ. Дональдъ Менро Гарвоть лежалъ въ горячк, что не помшало его выкинуть подъ открытое небо, чтобы сжечь домъ его предковъ. Дональдъ Макбетъ, дряхлый и безпомощный старикъ, былъ тоже брошенъ безъ кровли, пока смерть не пришла положить предлъ его страданіямъ. Я видлъ, какъ раззоряли и сожигали домъ Вильяма Чизгольма, въ которомъ лежала мать жены его, столтняя старуха, и никого изъ семьи не было больше дома. Пламя было брошено на жилище и каморка, въ которой она была положена, была въ огн прежде, чмъ она успла выйти. Ее помстили въ маленькой землянк и лишь съ трудомъ отклонила разрушителя отъ уничтоженія и этого послдняго пріюта почтенной старухи. Черезъ пять дней она скончалась’ {Ib. 57—58.}. Таково было начало ‘очищеній’ въ Сзерланд. Оно неустанно продолжалось. Въ 1816 г. весь приходъ Кильдонена и нкоторыя части трехъ сосднихъ были очищены. Триста фермъ было предано пламени. Очевидцы оставили потрясающія душу описанія. ‘Смятеніе было крайнее, почти вовсе не дано было срока для спасенія людей и имуществъ, народъ торопился спасти больныхъ и слабыхъ отъ огня, который угрожалъ его жилищамъ, и вынести наиболе цнную движимость. Крикъ и плачъ дтей и женщинъ, ревъ испуганныхъ животныхъ, лай и вой собакъ, среди дыма и пламени, все это вмст взятое представляло картину, не поддающуюся описаніе). Надо было видть, чтобы поврить. Днемъ, густыя облака дыма висли надъ страною и простирались далеко надъ моремъ. Ночью картина была еще ужасне, весь горизонтъ былъ объятъ пожаромъ сжигаемыхъ деревень, въ коихъ изъ поколнія въ поколніе жило отважное, свободное и трудолюбивое племя горцевъ. Вечеромъ съ возвышенія я самъ насчиталъ 250 пожаровъ, видимыхъ одновременно, владльцевъ этихъ раззоренныхъ жилищъ я всхъ лично зналъ, съ многими былъ въ хорошихъ близкихъ отношеніяхъ, а теперь не зналъ даже, что съ ними, не погибли ли они въ пламени. Пожаръ длился шесть дней, пока вс жилища не были обращены въ пепелъ и дымящіяся развалины. Въ теченіе одного изъ этихъ дней, судно, приблизившееся къ нашему берегу, сбилось съ пути въ густомъ дыму, застилавшемъ всю округу, за то ночью оно могло продолжать плаваніе, освщаемое пожаромъ Сзерлапда’. Мы не будемъ слдить дале за печальною повстью этихъ clearances, обратившихъ Сзерландъ изъ обиталища людей въ жилище овецъ и зврей. По неполнымъ свденіямъ только въ десятилтіе 1811—20 гг. было изъ этого графства 15,000 выселеній. По этому поводу Ггогъ Миллеръ восклицаетъ, что едва-ли еще какая либо страна въ мір, кром Ирландіи, видла и терпла подобное раззореніе и насиліе. Т выгоды и удобства, которыя были пріобртены землевладльцами Сзерланда отъ этихъ очищеній, соблазнили и другихъ ландлордовъ Верхней Шотландіи и clearance, постепенно распространяясь, все шире охватывало страну, изгоняя ея населеніе съ земли, съ оружіемъ въ рукахъ многократно защищенной его предками. Нельзя не взглянуть хотя бгло въ эту грустную главу исторіи шотландскаго народа.

Вотъ, напримръ, исторія выселенія въ графств Гленгарри въ помсть Нодартъ, гд было предпринято ‘Владтельница помстья, лэди Мак-Донель, ршила выселить всхъ крестьянъ съ ихъ ддовскихъ владній, чтобы очистить мсто для овецъ. Въ начал 1853 г. вс они получили повстки о выселеніи и, вмст съ тмъ, циркулярное извщеніе, что сэръ Джонъ Мак-Нель, предсдатель мстнаго земскаго совта, соглашается транспортировать ихъ въ Австралію. Ихъ собственное мнніе не было принято во вниманіе ни малйшимъ образомъ. Ихъ даже не спросили, куда предпочли бы они переселиться, въ Канаду, въ Австралію, или Соединенные Штаты? Ихъ третировали, какъ африканскихъ негровъ и какъ будто законы ихъ страны были не лучше невольничьяго законодательства Южной Америки. Народу, однако, не оставалось другого выбора, какъ принять всякое предложеніе, которое ему длали. Изгнанники не могли получить ни квадратнаго дюйма земли въ другихъ помстьяхъ, а крестьяне этихъ помстій не смли пріютить ихъ хотя бы на одну ночь, въ виду угрозы подобнаго же изгнанія. Между тмъ было найдено неудобнымъ ихъ выселить въ Австралію и была предпочтена Сверная Америка, о чемъ и были оповщены бдные люди, участью которыхъ можно располагать по произволу. Имъ сообщили, что вскор къ острову Орисэ прибудетъ за ними судно и что они должны на немъ отправляться. Корабль Sillery дйствительно скоро прибылъ и лэди Мак-Донель лично пріхала изъ Эдинбурга наблюдать, какъ будетъ загоняться народъ на бортъ судна, не взирая на его желаніе. Одинъ очевидецъ характеризуетъ эти сцены, какъ неизобразимыя и возмущающія душу. ‘Рыданія дтей и женщинъ, увозимыхъ съ роднаго пепелища, должны бы были тронуть каменное сердце. Нкоторыя семьи отказывались хать, вопреки всмъ мрамъ и вліяніямъ, но возмездіе ими за то полученное, по своей жестокости, выше всякаго вроятія. Дома и дворы нетолько тхъ, которые узжали, но и тхъ, которые остались, были сожжены и сравнены съ землею. Долина была погружена въ густое облако чорнаго дыма, подымавшагося отовсюду, гд вчера еще весело выглядывали деревни и жили мирные и трудолюбивые люди. Обуглившіяся полусгорвшія бревна отъ фермъ, изгородей и пр. попадались всюду и по всмъ направленіямъ. Остатки жатвы и неубранный картофель можно было видть повсюду, но человкъ былъ удаленъ. Голоса человческаго не стало слышно въ долин, еще вчера населенной. Отказавшіеся ссть на Sillery скрывались въ скалахъ и пещерахъ родныхъ горъ, тогда какъ ихъ товарищи были погружены и отправлены, какъ грузились и отправлялись нкогда африканскіе невольники на американскіе рынки. Никакой пощады не было оказано оставшимся. Ихъ движимое имущество было вмст съ ними выброшено изъ ихъ жилищъ, постель, мебель, столы, утварь, одежда, все это валялось тутъ и тамъ по буграмъ. Что собиралось и накоплялось годами и поколніями, уничтожалось въ нсколько минутъ’{Ibid. 62—63.}.

Эти и подобныя сцены раззоренія и изгнанія, полной деправаціи и явнаго насилія тянутся черезъ всю исторію Верхней Шотландіи въ ХІХ-мъ вк, потому что, открывшись въ 1807 году Сзерландскимъ clearance, они продолжаются досел и горы Шотландіи обезлюживаются для того, чтобы очистить мсто овцамъ и коровамъ. Примры, здсь приведенные, лишь не многіе изъ числа собранныхъ Уоллесомъ, а Уоллесъ самъ привелъ лишь немногіе изъ числа тхъ, которые онъ нашелъ въ своихъ матеріалахъ, большею частью совершенно неизвстныхъ мстныхъ изданіяхъ и провинціальныхъ газетахъ. Общій характеръ всей этой процедуры одинъ и тотъ же: изгнаніе изъ отечества, раззореніе матеріальное, лишеніе наслдія предковъ, нкогда храброотстоявшихъ въ кровавой борьб и эти лоскутья родной нивы, и обширныя владнія лордовъ, нын ихъ изгоняющихъ.

Цль большей части описанныхъ насилій заключалась въ томъ, чтобы получить больше дохода. Поучительно, однако, упомянуть, что не всегда clearances бывали предпринимаемы съ подобною цлью. Не рдко ландлорды производили ихъ въ явный ущербъ своимъ доходамъ, такъ какъ они упраздняли земледльческія фермы не для замны ихъ фермами скотоводческими, а ради разведенія охотничьихъ парковъ и лсовъ, гд водились бы олени, лани и пр. ‘Въ настоящее время обращено боле двухъ милліоновъ акровъ шотландской земли единственно на содержаніе оленей и другихъ дикихъ зврей, площадь, боле обширная* нежели графства Кентъ и Сррей, вмст взятые. Гленъ-Тильскій лсъ заключаетъ 100,000 акровъ, Блэкъ-Маунтъ иметъ шестьдесятъ миль въ окружности, а Бенъ-Ольдрекій лсъ — шестьдесятъ миль длины и семь ширины. Среди этихъ лсовъ расположены лучшія пастьбища страны, а долины могли бы содержать значительное земледльческое населеніе. Нын же вся земля служитъ лишь забав нсколькихъ богачей, фермы разрушены, дома снесены, а люди и домашнія животныя изгнаны, чтобы создать пустыню, гд могла бы водиться красная дичь’{Ib. 83.}. Къ сожалнію, мы не находимъ у Уоллеса полной статистики этихъ выселеній и не можемъ поэтому сказать, сколько жертвъ унесло это насиліе. Многія графства, какъ свидтельствуютъ источники, приводимые Уоллесомъ, лишились боле половины своего населенія и большая часть культурной земли обращена въ луга, пастбища и лса. Въ теченіе только 1831—1855 гг., которые не были годами особо исключительными, площадь воздлываемой почвы уменьшилась въ Верхней Шотландіи на полтора, милліона акровъ! А съ другой стороны, съ конца сороковыхъ годовъ, налоги въ пользу бдныхъ утроились.

Шотландскіе землевладльцы, такимъ образомъ, тоже постарались воспользоваться тми правами надъ личностью и собственностью населенія, которыя признаны за ними въ силу закона. Въ Англіи, гд не было такихъ всеобщихъ мотивовъ для изгнанія населенія, не было, конечно, и такого всеобщаго пользованія правомъ изгнанія, но тмъ не мене и здсь порою мы видимъ его примненіе. Вотъ одинъ изъ боле рзкихъ примровъ, гд изгнанію подверглось почти все населеніе цлой деревни. ‘Одно помстье, разсказываетъ извстный историкъ и публицистъ Фроудъ:— на берегахъ Девоншира, перешло въ руки одного англійскаго герцога. Здсь на морскомъ берегу была раскинута многолюдная деревня, населенная рыбаками и моряками, деревня, стоявшая на томъ же мст еще во времена Вильгельма Завоевателя и въ то время уже населенная предками настоящихъ жителей, о чемъ остались и письменныя свидтельства. Дома деревни были ветхи и требовали ремонта, потому что прежніе владльцы въ теченіе цлаго столтія вовсе не исправляли и не обновляли ихъ, взимая лишь ренту съ жильцовъ. Когда настоящій собственникъ вступилъ во владніе, ему было доложено, что деревня нуждается въ полномъ обновленіи, но что затраты на это обновленіе будутъ непроизводительны, такъ какъ населеніе, живущее исключительно рыболовствомъ и мореходствомъ, земли не воздлываетъ и потому не приноситъ владльцу достаточной выгоды. Тогда, по распоряженію герцога, дома деревни были просто разрушены, а ихъ населеніе изгнано искать по свту новаго отечества’ {Ib. 104, Фроудъ, см. Nineteenth,1883. September.}. Этотъ спокойный объективный разсказъ авторитетнаго свидтеля производитъ ужасное впечатлніе. Вы видите, какъ люди третируются, единственно съ точки зрнія ‘выгоды, которую они приносятъ землевладльцу’, какъ цлая деревня, стоящая тысячелтіе, видвшая на своемъ вку не мало ужасныхъ политическихъ бурь и сохранившая бдное, но честное, трудолюбивое населеніе, разрушается по вол невдомаго ей и ее незнающаго человка лишь потому, что для него она ‘недостаточно выгодна!’ ‘И наше могущественное правительство, восклицаетъ по этому поводу Уоллесъ: — правительство свободной Англіи, гордо заявившее, что въ Англіи, каждое частное жилище есть крпость, что богатый и бдный вс равны передъ ея законами и что не можетъ быть такой обиды, отъ которой оградить населеніе оно не имло бы средствъ, это правительство совершенно безсильно оказать этимъ бднымъ поселеніямъ какое-либо покровительство. Признавъ монопольную поземельную собственность, оно создало въ сред населенія царьковъ, боле могущественныхъ, чмъ какое бы то ни было правительство. Распоряженія землевладльцевъ, какъ бы ни были они несправедливы и въ какое бы несчастіе не повергали гражданъ Англіи, оно не въ состояніи отмнить. Совершенно справедливо замчаетъ м-ръ Бродрикъ, что никакой феодалъ Англо-Саксонскій или Норманскій не обладалъ такою безграничною властью, ибо каждый феодалъ имлъ надъ собою высшаго феодала, который, еслибы пожелалъ, могъ исправить несправедливость, а нын правительство лишено этой возможности. И это потому, что обладаніе землею (не для личнаго ею пользованія) даетъ землевладльцамъ власть, совершенно несовмстную съ свободою и благосостояніемъ ихъ согражданъ’.

Право дать или не дать въ пользованіе землю, позволить или не позволить жить на ней представляетъ такую могучую власть, передъ которою безземельное населеніе должно безропотно склоняться, должно приносить ей въ жертву прерогативы гражданской и политической свободы, обезпечиваемыя за нимъ законодательствомъ. Мы видли до какихъ чудовищныхъ аномалій доходитъ въ Ирландіи власть ландлордовъ, подчинившихъ своему надзору браки, знакомства, родственныя чувства своихъ жильцовъ. Англія представляетъ тоже немало примровъ вмшательства и гнета ландлордовъ на чувства, совсть и образъ жизни населенія, живущаго на земляхъ, монополизированныхъ аристократіей въ свою исключительную пользу. ‘Въ апрл 1879 года въ Daily-News было помщено письмо Самуэля Макъ-Олея, пастора Уэслеянской секты, къ землевладльцу Лангорву Бртону изъ Линкольншира и отвтъ этого послдняго. Узслеянскій священникъ обращается въ своемъ письм къ ландлорду съ просьбою отмнить данное имъ распоряженіе о воспрещеніи въ его владніяхъ узслеянской церковной службы, отправлявшейся безпрепятственно тринадцать лтъ: авторъ защищаетъ свое дло въ горячихъ, но почтительныхъ выраженіяхъ. Вотъ отвтъ Бртона:

‘Милостивый Государь, симъ честь имю увдомить о полученіи мною письма вашего отъ 17 текущаго мсяца, въ коемъ вы просите о разршеніи возобновить вашу Уэслеянскую церковную службу, отправлявшуюся нкоторое время въ одномъ изъ моихъ коттэджей и въ коемъ вы увдомляете меня, что молчаніе съ моей стороны сочтете за согласіе и позволеніе. Я полагаю, милостивый государь, что это было бы слишкомъ смлымъ способомъ ршать вопросъ и я прошу васъ ни въ какомъ случа не поступать сообразно съ этими вашими предположеніями. Послдствіемъ подобнаго шага съ вашей стороны было бы выселеніе изъ Вагъ-Эвдрби всхъ членовъ вашей секты, которыми, какъ фермерами, я весьма мало дорожу. Я желаю имть фермеровъ, принадлежащихъ къ Церкви (т. е. англиканской) и считалъ себя вполн въ прав поступать, какъ мн нравится, не отдавая въ томъ никому отчета. Я считаю излишнимъ доле распространяться съ вами о мотивахъ, побудившихъ меня запретить ваши митинги въ Эидрби. Я воздерживаюсь такъ же отъ замчаній по поводу вашей попытки диктовать мн мои обязанности, какъ землевладльца. Въ случа надобности, я не премину снова написать вамъ. Остаюсь вашимъ покорнымъ слугою

Лангорнъ Бртонъ.

‘Въ этомъ собственномъ письм землевладльца (продолжаетъ Уэллесъ) мы отмтимъ: его признаніе, что дйствительно отправленіе церковнаго служенія имъ было воспрещено, его угрозы, что изъ его владній будутъ выселены вс члены секты, изъ которыхъ многіе, конечно, здсь родились, наконецъ, его заявленіе, что онъ не желаетъ имть между арендаторами никого, кром ‘врныхъ церкви’, что равносильно декрету объ изгнаніи всхъ диссентровъ изъ деревень, въ которыхъ они быть можетъ жили многія поколнія. Законы Англіи даруютъ равноправность всмъ религіямъ и вроисповданіямъ, но они безсильны защитить членовъ Узслеянской общины въ Багъ-Эндрби отъ самаго жестокаго наказанія, еслибы они вздумали воспользоваться своими законными правами’ {Ibid., 100—101.}. Еще чаще, нежели въ религіозныя убжденія, вмшиваются ландлорды въ политическія убжденія населенія, живущаго на ихъ земляхъ. Въ Англіи общее правило, что арендаторы должны вотировать, какъ имъ ландлордъ укажетъ. Ослушные никогда не избгаютъ самой строгой кары. Нсколько лтъ тому назадъ изгнаніе сэра Джорджа Гопа изъ Фантонъ-Бернее, знаменитаго сельскаго хозяина, пріобрвшаго заслуженную репутацію даже за предлами Англіи, возмутило все англійское общество. Фамилія Гопъ уже три поколнія держала эту ферму (670 акровъ) и превратила ее изъ болотистой пустыни, покрытой негоднымъ кустарникомъ, въ богатое и высоко-культурное хозяйство. Рента постоянно уплачивалась самымъ регулярнымъ образомъ, земля культивировалась образцовымъ способомъ, улучшенія и усовершенствованія не прекращались, такъ что Гопъ былъ по истин примрнымъ арендаторомъ и кром того сельскимъ хозяиномъ, прославившимся въ Англіи и Европ. Но, несмотря на все это, онъ былъ удаленъ и лишенъ своей фермы, и потому что онъ держался другихъ политическихъ мнній, чмъ землевладлецъ и осмлился принять активное участіе въ политическихъ и общественныхъ длахъ’. На этотъ разъ поступокъ ландлорда сэра Низбета Гамильтона возмутилъ англійское общественное мнніе, потому что жертвою насилія оказался человкъ, принадлежащій къ буржуазіи, человкъ съ капиталомъ и съ знакомствами въ ‘обществ’. Но, конечно, фактъ остается одинаково неправымъ, относится ли онъ къ сэру Джорджу Гопу, къ диссентерамъ Багъ-Эндрби, или коттэрамъ Ирландіи. Всюду мы видимъ проявленіе одного и того же права, одного и того же принципа, присущаго институту монопольной поземельной собственности. Всюду мы замчаемъ насиліе надъ совстью и свободою населенія, нарушеніе самыхъ элементарныхъ человческихъ правъ, самое безнравственное и неправое посягательство на личность и собственность. Развиваясь до послднихъ логическихъ послдствій своихъ, монопольное поземельное право само безпощадно осуждаетъ себя, такъ какъ оказывается не только совмстимымъ съ подобною необезпеченностью личности и собственности, но и главною причиною и источникомъ этой необезпеченности. Оно есть громкое отрицаніе всхъ моральныхъ и политическихъ основъ, всякаго правильнаго цивилизованнаго общежитія.

Этотъ анализъ того положенія, въ которое система ландлордизма ставитъ населеніе, даже лишь вкратц нами резюмированный, самъ по себ столь краснорчивъ, и факты, на которые онъ опирается, до такой степени логически вытекаютъ изъ самаго принципа системы, что, полагаемъ, приведеннаго вполн достаточно для уясненія той стороны вопроса, на которую обратилъ преимущественное вниманіе Уоллесъ. Миль, Спенсеръ, Джорджъ держались преимущественно теоретической точки зрнія и при томъ политико-экономической. Для нихъ вопросъ о правахъ землевладнія былъ вопросомъ о правахъ на ренту. Посл того, какъ Рикардо открылъ законъ ренты, стало ясно, что своимъ происхожденіемъ и постояннымъ ростомъ рента обязана, помимо какого бы то ни было дйствія со стороны ландлорда, прогрессу общества, она есть плодъ общаго коллективнаго труда всего народа и потому, натурально, она ростетъ тмъ скоре, чмъ больше трудится народъ. Заставлять народъ уплачивать все высшую и высшую премію, чмъ больше и успшне онъ будетъ работать, сразу представлялось неудобнымъ и несправедливымъ. Рента должна быть собственностью всего народа — таковъ естественный выводъ, и этотъ выводъ сдлали Милъ, Спенсеръ, Джорджъ. Уоллесъ подходитъ къ вопросу съ другой стороны. Его изслдованіе мене экономическое, чмъ политическое. Онъ разсматриваетъ землю нетолько какъ факторъ экономическаго производства (какъ его разсматривали Милъ, Спепсеръ, Джордясъ), но какъ источникъ политической власти и до очевидности показываетъ и разсужденіемъ и еще больше — обильно собранными фактами, что отданная въ частныя руки, на правахъ монопольной собственности, земля даетъ вполн несправедливую и безнравственную власть одному классу надъ прочимъ населеніемъ, надъ свободою личности и надъ безопасностью законно пріобртеннаго имущества. Данный порядокъ является учрежденіемъ вреднымъ и несправедливымъ нетолько потому, что лишаетъ народъ ренты, этого плода работы всего народа и многихъ поколній, но и потому, что при его логическомъ развитіи онъ необходимо приводитъ къ порабощенію, политическому и экономическому, безземельнаго большинства землевладльческому меньшинству и создаетъ условія, совершенно несовмстимыя съ свободнымъ цивилизованнымъ общежитіемъ.

Не довольствуясь анализомъ ландлордизма въ Ирландіи, Шотландіи и Англіи, Уоллесъ характеризуетъ его печальныя послдствія въ Италіи и Испаніи, но мы не послдуемъ за Уоллесомъ на эти южные полуострова нашего материка. Мы видли ландлордизмъ среди самыхъ благопріятныхъ условій, въ самомъ просвщенномъ и гуманномъ обществ, въ самой свободной и граждански развитой стран. И если онъ тутъ оказывается зломъ и неправдою, то чего же ожидать отъ него бъ боле отсталыхъ странахъ? Не мудрено, что Италія и Испанія страдаютъ отъ него еще сильне. Для сравненія съ системою ландлордизма, Уоллесъ обращается къ изслдованію странъ, гд боле или мене распространена система владнія землею для личнаго ею пользованія, система, которой онъ придаетъ названіе Occupying Ownership, и которую по-русски можно бы было назвать системою хозяевъ-владльцевъ, или системою народнаго владнія.

Эта система нигд не осуществлена въ ея чистомъ вид, какъ, напримръ, система монопольной поземельной собственности осуществлена въ Соединенномъ Королевств. Вполн осуществлена была бы система народнаго владнія только въ стран, гд никто не владлъ бы землею съ иною цлью, кром личнаго ею пользованія, и гд каждый гражданинъ имлъ бы равную возможность пріобрсти землю для личнаго пользованія. Только такой порядокъ является дйствительною противоположностью систем монопольнаго землевладнія, когда землею владютъ для извлеченія выгоды изъ монопольности этого владнія и когда большинство населенія лишено земли. Тмъ не мене, въ нкоторыхъ странахъ Европы нкоторые существенные признаки системы народнаго владнія осуществлены по частямъ. Такъ въ Швейцаріи, Бельгіи, Норвегіи, нкоторыхъ мстностяхъ Германіи и Франціи и въ предлахъ Соединеннаго Королевства на Нормандскихъ Островахъ распространена мелкая крестьянская собственность, при которой, по необходимости, земля служитъ большею частью только для личнаго пользованія владльца и благодаря которой землею владетъ довольно значительная часть населенія. Конечно, во всхъ этихъ странахъ, рядомъ съ мелкою крестьянскою собственностью, существуетъ и крупная, монопольная, гнетущая и мелкую, и тмъ больше безземельное населеніе. Конечно, во всхъ этихъ странахъ все таки весьма значительная часть населенія лишена земли и не иметъ къ ней доступа. Конечно, такимъ образомъ, извстное уже намъ дйствіе монопольнаго владнія однихъ, безземелья или малоземелья — другихъ, должно проявляться и здсь и искажать вліяніе того обстоятельства, что значительная часть населенія владетъ землею и пользуется ею самолично. Тмъ не мене, и это обстоятельство, конечно, не остается безъ боле или мене сильнаго вліянія, и изученіе земледльческаго быта странъ, въ которыхъ принципъ народнаго владнія получилъ хотя не полное, искаженное и непослдовательное примненіе, должно представлять живой интересъ.

Сисмонди въ своихъ ‘Etudes de l’conomie Politique’ такъ описываетъ благосостояніе швейцарскихъ крестьянъ, въ достаточной степени обезпеченныхъ землею: ‘Швейцарія насъ учитъ, что земледліе въ рукахъ множества хозяевъ, пользующихся всми плодами трудовъ своихъ, можетъ содержать въ довольств и даже комфорт многочисленное населеніе. Здсь мы видимъ независимость характера, какъ послдствіе независимости положенія, оживленную и значительную торговлю предметами потребленія, какъ послдствіе достатка и зажиточности жителей страны, которой климатъ суровъ, которой почва малоплодородна, гд заморозки и другіе капризы неблагопріятной природы часто разрушаютъ вс надежды хозяина. Здсь вы съ удовольствіемъ глядите на красивыя и просторныя избы бднйшихъ крестьянъ, прочно построенныя, украшенныя рзьбою. Внутри длинный корридоръ служитъ сообщеніемъ между комнатами членовъ многочисленной семьи, въ каждой комнат вы не найдете боле одной кровати, снабженной комфортабельной и опрятной постелью, прекрасно содержимая мебель дополняетъ убранство комнаты, въ шкафу довольно платья и блья, молочная кладовая — обширная, прекрасно вентилированная, образцово опрятная, подъ тою же кровлею хранятся значительные запасы зерна, солонины, сыру, дровъ, въ хлвахъ стоитъ лучшій въ Европ, заботливо содержимый скотъ, садикъ полонъ цвтовъ, мужчины и женщины одты опрятно и тепло, на лицахъ у всякаго вы прочтете довольство, здоровье, энергію. Пусть другія націй похваляются своими богатствами, Швейцарія же можетъ съ гордостью указать на своихъ благоденствующихъ крестьянъ’. Посл свидтельства Сисмонди, Уоллесъ цитируетъ подобный же отзывъ англійскаго путешественника Инглиса (Inglis), постившаго деревни Швейцаріи. Восторженныя описанія англійскаго наблюдателя идутъ еще дале похвалъ французскаго экономиста. Отъ Инглиса не скрылось изъ виду то обстоятельство, что не вся Швейцарія наслаждается такимъ благоденствіемъ. ‘Въ нкоторыхъ другихъ мстностяхъ Швейцаріи пауперизмъ довольно распространенъ — это правда, но повсюду, гд земля занята подъ народное владніе, мы видимъ развитую промышленность вмст съ довольствомъ и благосостояніемъ’. И въ Швейцаріи принципъ народнаго владнія не проведенъ послдовательно, ибо рядомъ съ монопольнымъ землевладніемъ мы встрчаемъ и значительное число безземельнаго населенія. Понятно, почему и тутъ нельзя ожидать общаго благосостоянія, а лишь постольку и въ такой мр, поскольку и въ какой мр система народнаго владнія успла сохраниться на ряду съ системою монополіи и безземельности.

Не мене доказательны отзывы о Норвегіи, гд тоже распространена система мелкаго крестьянскаго землевладнія, и гд мы находимъ такое же благосостояніе большинства. Уоллесъ особо останавливается на кооперативныхъ работахъ норвежскихъ крестьянъ, предпринимаемыхъ ими съ цлью осушенія, ирригаціи, проведенія дорогъ и другихъ сооруженій и улучшеній, якобы невозможность которыхъ приводится часто аргументомъ противъ мелкаго землевладнія и въ пользу крупнаго. Посл Норвегіи Уоллесъ обращается къ Германіи, въ нкоторыхъ мстностяхъ которой (Саксоніи, Рейнскихъ провинціяхъ и проч.) довольно распространена крестьянская собственность. Прекрасное, образцовое состояніе хозяйствъ и благосостояніе крестьянъ засвидтельствованы многочисленными авторитетами, которые и сгруппированы Уоллесомъ по преимуществу изъ англійскихъ источниковъ. Крестьянское землевладніе Бельгіи является новымъ аргументомъ въ пользу системы народнаго владнія. Здсь самая скудная почва обращена въ прекрасные сады и плодородныя нивы трудами своихъ мелкихъ собственниковъ. Наконецъ, Франція представляетъ послдній, неотразимый примръ тхъ преимуществъ, которыя даетъ система владнія землею для личнаго пользованія. Извстно, какими неблагопріятными условіями обставлено здсь крестьянское землевладніе, страдающее малоземеліемъ, а малоземеліе дйствуетъ въ томъ же направленіи, какъ и безземеліе, и, подобно послднему, подчиняетъ земледльцевъ монопольному землевладнію, которое во Франціи повсюду существуетъ на ряду съ народнымъ. Несмотря, однако, на вс эти неблагопріятныя условія, ‘именно сбереженія французскихъ крестьянъ дозволили Франціи уплатить пятимилліардную контрибуцію, а трудолюбіе и искусство того же народа, живущаго на своей земл и лично ее обработывающаго, помогли стран такъ быстро и такъ чудесно воспрянуть изъ руинъ Посл Франціи Уоллесъ особенно подробно останавливается на благоденствіи жителей Нормандскихъ острововъ именно потому, что они входятъ въ составъ Соединеннаго Королевства. Русскіе читатели могутъ найти приводимыя Уоллесомъ данныя въ трактат Дж. Ст. Милля по политической экономіи, откуда и беретъ Уоллесъ большую часть своихъ примровъ. Жители острововъ Гериси и Джерси владютъ землею почти вс и пользуются ею большею частью лично, послдствіемъ этого является, съ одной стороны, благосостояніе, разлитое въ масс населенія, а съ другой — громадная производительность и высокая культура. А между тмъ, замчаетъ Уоллесъ, эти острова пользуются климатомъ и обладаютъ почвой приблизительно такими же, какъ и вся южная Англія, гд большинство населенія бдствуетъ, а производительность и культура гораздо ниже!

Обозрвъ страны, въ которыхъ принципъ владнія землею для личнаго ею пользованія допущенъ, хотя и не вполн, хотя и подъ гнетомъ сосуществующаго монопольнаго владнія и при условіяхъ, искажающихъ его истинный характеръ, Уоллесъ указываетъ, что повсемстно это допущеніе, несмотря на всю его непослдовательность и неполноту осуществленія, приноситъ одни и т же послдствія: благосостояніе массы, улучшенную культуру, моральную независимость, дйствительную свободу… Въ противоположность этому, система ландлордизма, т. е. исключительнаго господства принципа монопольнаго владнія, приводитъ къ бдственному состоянію большинства, развитію пауперизма и преступности, относительной отсталости производства, къ лишенію населенія свободы и независимости, полной необезпеченности личности и собственности. Въ виду такихъ контрастовъ, подкрпляемыхъ всмъ опытомъ человчества, можно ли ошибиться въ предпочтеніи той или другой системы? Такъ ставитъ вопросъ Уоллесъ и ршаетъ его, конечно, въ пользу народнаго владнія. Существенные недостатки этой формы, какъ она нын кое-гд осуществляется, выяснились частью изъ предыдущаго (сосуществованіе рядомъ крупнаго монопольнаго владнія, привилегированность самого мелкаго владнія въ виду обезземеленія значительной части населенія), частью же легко усматриваются при первомъ анализ существующихъ формъ народнаго владнія. Повсюду это — мелкая земельная собственность, которая можетъ быть продаваема, сдаваема въ аренду, напримръ, какъ всякая иная собственность. Это обстоятельство влечетъ къ неустойчивости формъ народнаго владнія. Мелкія имнія могутъ быть скупаемы и сливаться въ крупныя, монопольныя. Уоллесъ приводитъ многочисленныя свидтельства, что этотъ процессъ дйствительно повсюду происходитъ и народное владніе таетъ, уступая мсто монопольному. Онъ заимствуетъ у Лавеле примры, касающіеся Бельгіи и Соединенныхъ Штатовъ. Онъ цитируетъ мнніе, высказанное раньше въ Edinburgh Review (1871, окт.): ‘Если вы раздлите Англію на мелкія владнія, но въ тоже время дадите полную свободу продавать и пріобртать землю, въ результат мы получимъ снова ландлордизмъ, возрожденный и постоянно ростущій. Посл переходнаго періода, капиталъ, конечно, снова пріобртетъ преобладаніе и начнется поглощеніе земельной собственности. ничто не въ состояніи предупредить этого, кром разв прямого законодательнаго воспрещенія. Если же этого не будетъ, то не ясно ли, что больше земли будутъ покупать т, кои имютъ больше денегъ для этого?’ {Ibidem, 187—188.} Наклонность нын существующихъ формъ народнаго владнія переходить въ форму крупной монопольной собственности, составляетъ основной порокъ этой системы. Она лучше системы ландлордизма, но она естественно и необходимо переходитъ въ эту послднюю. Стоитъ ли посл этого заботиться о ея насажденіи? Стоитъ ли приносить жертвы для столь непрочныхъ результатовъ, которые необходимо должны быть потеряны?

Народное землевладніе въ форм мелкой собственности не устраняетъ и всего зла, несправедливости и вреда, сопряженнаго съ арендованіемъ чужой земли для воздлыванія и для жительства. Мелкіе деспоты бываютъ подчасъ безжалостне и боле жестоки, нежели крупные. Такимъ образомъ, сосуществованіе рядомъ съ народнымъ владніемъ крупнаго, монопольнаго, постепенный переходъ и замна народнаго владнія крупнымъ монопольнымъ, переходъ и замна, вполн неизбжные и необходимые, распространеніе аренды земли, сопряженное съ необезпеченностью личности и собственности, значительная часть населенія, вполн изъятая отъ благодтельнаго вліянія народнаго землевладнія — вотъ недостатки, присущіе ныншней форм народнаго владнія, какъ она встрчается въ нкоторыхъ странахъ Западной Европы. Вс эти недостатки прямо вытекаютъ изъ признанія за народнымъ землевладніемъ характера монопольной собственности. Благодаря этому и только благодаря этому (по мннію Уоллеса), народное владніе склонно къ переходу въ ландлордизмъ, не вся народная масса сопричастна благамъ народнаго землевладнія и въ ея сред являются избранные и паріи, возникаетъ пагубная и безнравственная форма арендованія земли у! частныхъ лицъ, пріобртающихъ черезъ то власть надъ личностью и собственностью арендатора. Принципъ монопольной собственности тсно связанъ съ системою крупнаго землевладнія. Это землевладніе иметъ своимъ источникомъ историческую монополію. Но народное владніе, держащееся вовсе не извлеченіемъ выгодъ изъ монопольноcти, но изъ личнаго пользованія землею, эта система совсмъ не требуетъ соединенія съ правомъ частной собственности на землю. Напротивъ, какъ мы видли, присоединеніе этого права къ народному владнію влечетъ его уничтоженіе, а также водвореніе даже на его почв арендной системы, т. е. извлеченія дохода изъ монопольности. Народное владніе требуетъ, правда, для успха экономическаго — неотъемлемости земли въ пользованіи и обезпеченности плодовъ труда. Но ни то, ни другое не есть нчто присущее только частной собственности, которая если и обезпечиваетъ за одними эти блага, то отнимаетъ ихъ у другихъ (жильцовъ и арендаторовъ). Неотъемлемость земельнаго пользованія и обезпеченность плодовъ собственнаго труда можетъ быть гарантирована гораздо полне и шире, если съ системою народнаго владнія будетъ соединенъ принципъ національной, государственной собственности на землю, вмсто принципа монопольной собственности, плохо вяжущагося съ народнымъ владніемъ, искажающаго его характеръ и медленно, но врно уничтожающаго его для замны уже вполн монопольною системою крупнаго землевладнія, аренднаго хозяйства, словомъ, ландлордизма.

Ландлордизмъ, въ его самой пагубной и безнравственной форм, основанъ всецло на монопольной поземельной собственности, а примненіе этого принципа къ народному владнію вноситъ несправедливость и въ эту систему и немедленно начинаетъ перерожденіе ее въ ландлордизмъ. Ландлордизмъ есть причина распространенія на землю монопольнаго права, но съ другой стороны, это распространеніе есть причина ландлордизма. Въ однхъ странахъ изъ ландлордизма выросло монопольное земельное право, въ другихъ — распространеніе этого права повлекло за собою ростъ ландлордизма. Тутъ и тамъ оба эти факта тсно и неразрывно связаны. Ландлордизмъ не исчезнетъ, пока существуетъ монопольное поземельное право, а это право не будетъ отмнено, пока господствуютъ ландлорды. Народное же владніе, соединившись незаконнымъ бракомъ съ монополіею, наложило на себя этимъ руку. Вся его непрочность и неустойчивость и вс его недостатки происходятъ отъ этого соединенія. Съ другой стороны, вс его преимущества и благодтельныя послдствія зависятъ отъ личнаго пользованія землею ея владльцевъ, отъ неотъемлемости этого пользованія и извлеченнаго отсюда достоянія, отъ распространенія этихъ благъ на значительную часть населенія. Это возможно только при націонализаціи земли, что, сохранивъ вс преимущества ныншней формы народнаго владнія, устранитъ вс ея недостатки (происходящіе отъ неестественнаго соединенія народнаго владнія съ правомъ монопольной поземельной собственности) и широко распространитъ ея благодянія на все населеніе и на всю землю. Полезность, справедливость и настоятельная необходимость націонализаціи является, такимъ образомъ, послднимъ словомъ экономической и политической науки.

Таковы выводы Уоллеса изъ предпринятаго имъ изслдованія формъ землевладнія въ разныхъ странахъ Европы. Эти выводы онъ подтверждаетъ дедукціями Джорджа, Спенсера и др. изъ теоріи ренты, по которой всякая рента, даже не сопровождаемая всми этими конфискаціями, изгнаніями, гнетомъ надъ совстью и проч., не можетъ по справедливости принадлежать частному человку. Она есть плодъ общей коллективной работы всего народа. Всему же народу, т. е. государству, и должна она принадлежать. Программа реформы — націонализація земли — ясна, но какъ и въ какой форм можетъ и должна она осуществиться? Этому вопросу посвящаетъ Уоллесъ значительную часть своей книги. Къ бглому обзору его проэкта націонализаціи мы и обратимся теперь.

С. Южаковъ.

‘Отечественныя Записки’, No 1, 1884

ВОПРОСЪ НАЦІОНАЛИЗАЦІИ ЗЕМЛИ ВЪ АНГЛІИ.

Читайте также: