ВОЛЬНЫЕ ЦЕНЫ ИЛИ СВОБОДНАЯ ТОРГОВЛЯ
ВОЛЬНЫЕ ЦЕНЫ ИЛИ СВОБОДНАЯ ТОРГОВЛЯ
Не начать ли сказку сначала
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
Вольные цены или свободная торговля, Юровский Леонид Наумович, Год: 1918
Время на прочтение: 11 минут(ы)
Юровский Л. Н. Впечатления. Статьи 1916-1918 годов
Сост., предисл. и коммент. А.Ю. Мельникова.
М., 2010.
Система хлебной монополии осуждена. Пусть не в принципе, а лишь в современном её применении, пусть лишь в условиях русской безгосударственности, растерянности и дезорганизации. Об этом не время спорить. Осуждена монополия в настоящем году в пределах того, что осталось от государства Российского: вот всё, что нам важно установить. Мысль, что наша хлебная монополия отжила свой век, проникла уже в общественное сознание, и вся система государственных закупок и твёрдых цен всё более и более распадается. Говорят, что она уже ‘отменена’ в некоторых губерниях. Передают, что местами даже представители продовольственных комитетов покупают или собираются покупать зерно по ценам, в несколько раз высшим чем те, которые были установлены законом 28-го августа. Трудно проверить все эти слухи в наше смутное время. Во всяком случае правила о передаче хлеба в распоряжение государства доживают свои последние дни. Не только собрания хлебных бирж, но и кооперативные съезды заслушивают доклады об отмене хлебной монополии. ‘Русские Ведомости’ в конце декабря также вполне определённо высказались за скорейшую ликвидацию продовольственной системы, от которой ничего хорошего ждать уже не приходится.
Но нет такой мысли, которая не могла бы предстать человеческому уму в очень различных нюансах и, насколько я могу уловить в своей саратовской глуши, в которую почтовые пакеты и газеты проникают настолько же регулярно, насколько правильно совершались, по преданию, почтовые сношения в первые десятилетия свергнутой династии — насколько я могу судить, мысль о ликвидации нынешней политики представлена в соответствующей литературе в трёх видах. Одни полагают, что следует сохранить государственную монополию, но покончить с твёрдыми ценами, разрешив продовольственным комитетам закупать по вольной цене. Другие думают, что следует сохранить лишь существующий уравнительный порядок распределения хлеба при помощи хлебных карточек, а все остальные ограничения уничтожить. Третьи, наконец, считают, что необходимо восстановить свободную торговлю в полном объёме. ‘Русские Ведомости’ стали в своей редакционной статье на среднюю из вышеизложенных точек зрения. Но я надеюсь, что мне не отказано будет в разрешении высказать на тех же столбцах несколько соображений в пользу последнего взгляда. Das alte strzt. И мне думается, что в нынешней экономической и политической обстановке ему лучше всего провалиться без остатка.
Всякий проект можно критиковать тщательно и беспристрастно лишь при условии, что он высказан достаточно подробно и определённо. Таких проектов в настоящее время, по-видимому, нет, и можно поэтому обсуждать лишь возможные их принципиальные основания.
Зачем нужна была хлебная монополия? Затем, чтобы распределить равномерно среди всего населения то количество зерна, которого не хватало для удовлетворения потребностей страны в прежних размерах. При вольном торге и вольных ценах состоятельный покупал бы больше, чем бедный, он достигал бы этого тем, что предлагал бы высшую цену, которая становилась бы всё более недоступной для бедняка. Без монополии и карточной системы распределение хлеба происходило бы действительно неравномерно. Но эта неравномерность имела бы единственным своим источником высокую цену хлеба, безразличную для одной группы населения и невыносимую для другой. Никому бы и в голову не приходило вводить монополию, если бы цена хлеба на вольном рынке оставалась достаточно низкой. И крайне неясно, зачем собственно будет существовать монополия, если цена всё равно будет очень высокой.
У сторонников первого из указанных взглядов могли бы быть такие соображения. Во-первых, при монополии с вольными ценами цена хотя и возрастёт, но поднимется меньше, чем при свободной торговле. На ранке останется один покупатель — государство. Губернии по-прежнему будут развёрстаны между главными потребительскими центрами и конкуренция скупщиков, комиссионеров, спекулянтов и прочих не вздует цены до невероятной высоты. И, во-вторых, государство сумеет взять все излишки зерна, между тем как свободная торговля, может быть, не разрешит этой задачи.
Всё это в настоящих условиях неверно. Государство не будет единственным покупателем ни при какой системе, ибо солдатская вольница, прорвавшая хлебную монополию и спекулирующая по всей России, сохранится и после отмены твёрдых цен. Но, не говоря даже об этом, продовольственные комитеты в качестве ‘единственного покупателя’ могут оказаться в худшем положении, чем множество конкурирующих коммерсантов. Видя, что ‘казна’ уплачивает всё большие цены, население может повысить свои требования сильнее, чем перед лицом частных спекулянтов. Надеяться же, что продовольственные комитеты скорее сумеют взять все излишки зерна, чем торговцы, позволительно было десять месяцев назад, но никак не теперь.
Второй проект имеет больше оснований. Он предлагает ликвидировать всю систему хлебной монополии, кроме той её части, которая существовала уже до монополизации торговли и касается распределения хлеба по карточной системе. Мне кажется, однако, что и эта мера предосторожности в настоящее время будет бесполезна. Если теперь, когда вольная торговля встречает такие препятствия, желающие тем не менее могут приобретать контрабандную муку, то тем более это будет происходить тогда, когда закупка и перевозка хлеба станут совершенно или почти совершенно свободными. Теоретически можно представить себе равномерное распределение хлеба среди городского населения при осуществлении свободной торговли. Но наше повсеместное безвластие сделало бы и эту попытку бесплодной. Она требовала бы организации и контроля (не одних булочников, а всего рынка), в настоящее время неосуществимых. К тому же при высокой вольной цене она была бы не особенно нужна.
Единственные меры, которые следовало бы, на мой взгляд, временно сохранить, это — постановления о помоле одного лишь сорта муки, запрещение кондитерских производств, требование выпечки одного сорта хлеба. Да и то я думаю, что это были бы паллиативы, которые в лучшем случае оказали бы некоторое влияние на хлебный рынок в течение нескольких месяцев. Меры государственного вмешательства потеряли свой raison d’tre с тех пор, как рушилось государство. Перебирать их снова в том или ином порядке едва ли своевременно.
У знаменитого когда-то англо-норманского публициста Принса Смита есть рассказ об англичанине, который хотел, чтобы его породистая собака была без хвоста. Но так как он вместе с тем нежно любил своего пса, то он не мог решиться сразу отрубить весь хвост несчастного животного. И поэтому он отрубал каждый день лишь по кусочку. Принс Смит стоит на той точке зрения, что собака от этого не выиграла.
Мне думается, что уничтожая хлебную монополию по частям мы при нынешней обстановке также ничего не выиграем и что лучше всего ликвидировать её, во-первых, целиком, и, во-вторых, поскорее.
‘Русские Ведомости’, 15 (2) марта 1918 года, No 36, с. 1.
Стр. 109. ‘Система хлебной монополии осуждена’. — Ср. ‘…хлебная монополия вместо того, чтобы кормить народ, заставляет его голодать. 1/4 фунта в день на душу населения в Москве, это — такое количество, которое не могло бы сохранить даже от голодной смерти, если бы только казённый паёк был единственным или даже главным предметом питания. Во всём промышленном районе и во многих местностях вне его дело обстоит не лучше и даже хуже, чем в Москве. Для населения казённый паёк потерял своё основное значение. Народ питается в городах контрабандным хлебом и доставляемой солдатами-спекулянтами мукой. Хлебная монополия существует теперь лишь на бумаге.’ — ‘Отмена хлебной монополии’, ‘Русские Ведомости’, 30 декабря (12 января) 1917 года, No 278, с. 1.
Стр. 109. ‘…собрания хлебных бирж… заслушивают доклады об отмене хлебной монополии’. — В ‘Русских Ведомостях’ (29 декабря (11 января) 1917 года, No 277, с. 5) опубликован отчёт о заседании Комитета московской хлебной биржи. Он обсуждал ‘угрожающее положение продовольственного дела в Московской и северной губерниях’. Вот один из выводов Комитета: ‘В виду того, что хлебная монополия в действительности остаётся неосуществлённой, необходимо устранить требование о соблюдении таксированных цен в Москве и разрешить крестьянам доставку хлеба гужем на московский рынок для продажи потребителям, одновременно следует отменить реквизицию у крестьян привозимых продуктов как в пути, так и по поступлении их на московский рынок’. Комитет хлебной биржи имел в виду доставку хлеба из губерний средней полосы России, ‘откуда и ранее, в довоенный период, хлеб в значительных количествах поступал на московский рынок и где, по сведениям комитета бирж, имеются у крестьян неиспользованные запасы хлеба…’.
Стр. 110. ‘Русские Ведомости’ в конце декабря также вполне определённо высказались за скорейшую ликвидацию продовольственной системы, от которой ничего хорошего ждать уже не приходится’. — Имеется в виду редакционная статья ‘Отмена хлебной монополии’, ‘Русские Ведомости’, 30 декабря (12 января) 1917 года, No 278, с. 1. Материал опубликован на той же полосе, что и статья Л.Н. Юровского ‘Перед священной войной’.
Стр. 110. ‘…но покончить с твёрдыми ценами’. — В одной из экономических рукописей 30-х годов Л.Н. Юровский так определял это понятие: ‘Твёрдая цена (мы будем теперь иметь в виду лишь ту твёрдую цену, которая регулирует ценообразование в сфере товарооборота, бывшего стихийным до момента государственного вмешательства и происходившего притом в условиях свободной конкуренции) устанавливается очевидно затем, чтобы внести изменения в стихийно складывающуюся систему вольных цен. Твёрдая цена является по общему правилу предельной и фиксирует тот высший уровень, превышение которого воспрещается постановлением государственной власти’ (РГАЭ, ф. 256, оп. 1, д. 14, лл. 288-289). В.Е. Юровским и одной из его помощниц была проделана титаническая работа по расшифровке рукописей Леонида Наумовича, написанных на пожелтевших листках бумаги разного размера выцветшими чернилами характерным для Л.Н. Юровского аккуратным мелким почерком. Цитата дана по расшифрованным листам архивного дела.
Стр. 110. ‘…насколько я могу уловить в своей саратовской глуши…’ — В конце 80-х годов на мой вопрос о причинах отъезда Л.Н. Юровского из Москвы в Саратов племянник Леонида Наумовича, В.Е. Юровский сообщил, что главной причиной было тяжёлое положение с продовольственным снабжением Москвы. Вот, что говорит об этом очевидец: ‘После окончания боев и прихода к власти большевиков жизнь в Москве совсем расстроилась. Водопровод и электричество не действовали, все продукты исчезли и купить что-либо можно было лишь на ‘черной бирже’. Достать чего-нибудь съедобного стало задачей, павшую от истощения и непосильной работы лошадь, брошенную на Страстной площади, разделывали по частям и уносили домой. Настроение у всех было отчаянное’. — А.Г. Невзоров, 4-я московская школа прапорщиков, ‘Военная быль’, Париж, 1968, май, No 91, с. 18. Автор этих воспоминаний Андрей Геннадьевич Невзоров (1889-1978), кадровый офицер, участник Великой войны (награждён Георгиевским оружием), преподаватель и командир роты 4-й московской школы прапорщиков. В Добровольческой Армии. Первопоходник. В составе Вооружённых Сил Юга России (ВСЮР) и Русской Армии. В эмиграции в Югославии. В годы второй Великой войны в Русском Корпусе. После войны в эмиграции в Австралии. Представитель Союза Чинов Русского Корпуса — см. биографический справочник СВ. Волков, П.Н. Стрелянов (Калабухов), Чины Русского Корпуса, Москва, 2009, с. 304.
Стр. 110. ‘Одни полагают, что следует сохранить государственную монополию, но покончить с твёрдыми ценами, разрешив продовольственным комитетам закупать по вольной цене’. — Ср. заключительную часть статьи сотрудника ‘Русских Ведомостей’ Белоруссова ‘О борьбе с голодом’. Она была опубликована газетой 22 февраля (9 февраля) 1918 года, No 28, с. 3: ‘…не пора ли нам, русским ‘свободным’ гражданам, предоставить и свободу торговли, и свободу заботы о себе. Если правительство хочет нам действительно помочь, — пусть само вступит в ряды торговцев, пусть закупает на казённые средства хлеб по вольным ценам, чтобы обуздывать спекулятивные аппетиты розничных продавцов’.
Стр. 110. ‘Другие думают, что следует сохранить лишь существующий уравнительный порядок распределения хлеба при помощи хлебных карточек, а все остальные ограничения уничтожить’. — Ср. замечание в неподписанной статье ‘Свобода торговли и диктатура’, опубликованной ‘Русскими Ведомостями’ 20 февраля (7 февраля) 1918 года, No 26, с. 3. — ‘Пусть будет сохранена та часть регулирующей стремы, которая касается распределения продуктов. При ограниченности запасов и поступлении их карточная система необходима и неизбежна. Но должна быть объявлена свобода заготовки продовольственных продуктов и снято табу твёрдых цен. Сочетать эти два принципа — свободу заготовки и нормировку потребления — задача вполне выполнимая’.
Стр. 110. ‘Русские Ведомости’ стали в своей редакционной статье на среднюю из вышеизложенных точек зрения.’ — ‘Хлебная монополия не существует, но не даёт существовать и свободной торговле. Свободная скупка и продажа зерна и муки запрещены, железные дороги не принимают частных хлебных грузов, большие пекарни не имеют права выпекать хлеб из частной муки. Нет хлебной монополии, нет и свободной частной торговли, все дело народного продовольствия отдано в руки проходимцев, заполняющих поезда, разрушающих подвижной состав железных дорог и получающих такие большевистские барыши, перед которыми буржуазные прибыли прежних хлеботорговцев кажутся совершенно ничтожными. При таких условиях продовольственное законодательство свелось к абсурду, к искусственному усилению голода, к покровительству контрабандной торговле, к взвинчиванию цены на главную часть приобретаемого населением зерна. Ибо контрабандный товар, который покупается с риском, под страхом реквизиции, который доставляется в небольшом количестве и с трудом, — всегда дороже и значительно дороже того товара, который торговля доставляет на свободном рынке. Монопольный хлеб, закупленный по твёрдым ценам, правда, дешевле того, который будут продавать хлеботорговцы по вольной цене. Но этот хлеб свободного рынка в свою очередь будет дешевле нынешнего контрабандного. Что пользы, если твёрдая цена муки установлена в 8 р. пуд. По этой цене можно получить в месяц около 7-ми фунтов, а недостающие 15-20 ф., без которых прожить нельзя, приходится оплачивать по цене в 70-80 р. за пуд. Казённый монопольный хлеб относительно дёшев, но этого хлеба нет, и дешевизна его для населения совершенно бесполезна в значительной части городской и нечерноземной России. Хлеб покупается теперь по цене до 2 руб. за фунт, причём наблюдается определённая тенденция к сокращению казённого пайка и параллельному росту спекулятивных цен. При такой небывалой цене уничтожение хлебной монополии с отменой твёрдых цен и восстановление свободной торговли не только увеличит снабжение городов, но доставит муку дешевле, чем в настоящее время. Нельзя предугадать, какая это будет цена, но, судя по тому, что во многих губерниях имеются ещё большие запасы зерна, что местами мука даже в казённой продаже (в Екатеринославской губ., например) обходится в 10 руб. пуд., можно предположить, что она в конце концов установиться в 3-4 раза ниже контрабандной.
Во всяком случае, в городах окажется больше хлеба, чем теперь, потому что энергичные мельники и хлеботорговцы сумеют извлечь из деревни хотя бы часть запасов. Можно и нужно было опасаться скачка в неизвестность до тех пор, пока приходилось отказываться от кое-как работавшей организации в пользу частного торгового аппарата, который весь был ликвидирован за время войны. Теперь, когда монополия и снабжения населения государством всё равно не существует, мы не меняем одной системы на другую, мы только предлагаем применить единственную систему, которая ещё может существовать’. — ‘Отмена хлебной монополии’, ‘Русские Ведомости’, 30 декабря (12 января) 1917 года, No 278, с. 1.
Стр. 110. Das Alte strzt (нем.) — первая строка стиха (действие 4, сцена 2) из пьесы Фридриха Шиллера (Friedrich von Schiller) ‘Вильгельм Телль’ (Wilhelm Tell) — 1804 год:
Das Alte strzt, es ndert sich die Zeit,
Und neues Leben blht aus den Ruinen.
Уходит старое — не то уж время,
Среди развалин снова жизнь цветет.
(перевод Н.А. Славятинского)
‘Двадцать лет спустя’ Л.Н. Юровский держал в руках книгу Шиллера: ‘В начале 1937 года он получил разрешение вернуться в Москву, но здесь никто не решался взять ‘вредителя’ на работу. Ему пришлось искать другой способ заработка: его друзья Н.В. Якушкин и Т.Н. Сахаров брали на своё имя заказы на литературную работу и передавали их Юровскому, так он отредактировал перевод с немецкого — переписку Гёте и Шиллера…’ — В.Е. Юровский, Архитектор денежной реформы 1922-1924 годов, ‘Вопросы истории’, 1995, No 2, с. 143.
Стр. 112. raison d’tre (фр.) разумное основание для существования.
Стр. 112. ‘У знаменитого когда-то англо-норманского публициста Принса Смита…’ — Джон Принс Смит (John Prince Smith) (1809-1874) — немецкий экономический публицист английского происхождения, основатель движения за свободу торговли в Германии и его лидер на протяжении 30 лет. Современную Л.Н. Юровскому оценку Джона Принса Смита см. у Михаила Николаевича Соболева. Последний говорит о нём, как о ‘наиболее популярном представителе’ фритредерской школы в Германии. Спустя четверть века после его смерти М.Н. Соболев пишет, что ‘в своё время статьи и практическая деятельность Принса Смита оказали влияние на общественное мнение Германии, создав движение в пользу неограниченной экономической свободы, но сами по себе работы Принса Смита не отличаются ни оригинальностью, ни глубиной мысли’. — ‘Энциклопедический словарь’, издатели Ф.А. Брокгауз (Лейпциг), И.А. Ефрон (Санкт-Петербург), том XXV, Санкт-Петербург, 1898 год, с. 232. Другая современная Л.Н. Юровскому (1909) оценка Принса Смита содержится у Шарля Жида и Шарля Риста в l’Histoire des doctrines conomiques depuis les physiocrates jusqu’ nos jours, в которой в связи с ним отмечается, что ‘в Германии либеральная школа имела ещё нескольких представителей до того, как была окончательно сметена исторической школой’. — Ш. Жид, Ш. Рист, История экономических учений, Москва, ‘Экономика’, 1995, с. 294. Это несколько прямолинейное суждение, не учитывающее поздних представителей германского экономического либерализма. — Ralph Raico, Eugen Richter and late German Manchester liberalism: A rvaluation. The Review of Austrian Economics, 1990, 4(1), pp. 3-25. Современная оценка Джона Принс Смита с либеральной стороны, от ученика Людвига фон Мизеса — Ralph Raico, John Prince Smith and the German Free-Trade Movement в книге: Man, Economy, and Liberty: Essays in Honor of Murray N. Rothbard. Edited by Walter Block and Llewellyn H. Rockwell, Jr., 1988. Auburn, Ala. pp. 341-51. См. также W.O. Henderson, Prince Smith and Free Trade in Germany в The Economic History Review, New Series, Vol. 2, No3(1950), pp. 295-302.
Отметим, что свою докторскую диссертацию в Мюнхенском университете Л.Н. Юровский готовил под руководством Л. Брентано, которого Александр Иванович Чупров отнёс к ‘позднейшим представителям исторической школы’, к её ‘социально-этическому направлению’. См. книгу А.И. Чупрова, История политической экономии, 8-е изд., Москва, 1918, с. 213. Упоминание о Принсе Смите содержится на с. 182 книги, в главе ‘Оппозиция школе Смита. Фритредерство и протекционизм’.
Вероятно, с работами Джона Принса Смита Л.Н. Юровский познакомился в Германии. А. И. Чупров скоропостижно скончался от остановки сердца в доме другого руководителя Л.Н. Юровского в Мюнхене, профессора Лотца. Это трагическое событие, эхом отозвавшееся на страницах нескольких номеров газеты ‘Русские Ведомости’, произошло 24 февраля (8 марта) 1908 года, как раз тогда, когда Л.Н. Юровский находился в Мюнхене. Добавим, что Александр Александрович Чупров, сын А.И., был одним из учителей Л.Н. Юровского в Санкт-Петербургском Политехническом институте и одним из издателей газеты ‘Русские Ведомости’. Другим учителем Л.Н. Юровского в Политехническом институте был Александр Сергеевич Посников, теснейшим образом связанный с миром ‘Русских Ведомостей’. Ему Леонид Наумович посвятил проникновенную статью ‘В аудитории Политехнического института’ (‘Русские Ведомости’, 13 декабря 1915 года, No 286, с. 4), публикуемую в приложении 1 к настоящему изданию. Интересные страницы об А.И. Чупрове и А.С. Посникове см. в книге редактора ‘Русских Ведомостей’ В.А. Розенберга Журналисты безвременья, Москва, ‘Задруга’, 1917. Рассказ об А.И. Чупрове содержит, между прочим, повествование о последних месяцах его жизни, основанное на переписке с ‘Русскими Ведомостями’.
Возрождением интереса к яркой личности и трудам А.И. Чупрова в освободившейся от власти коммунизма России можно считать выход сборника работ А.И. Чупрова Россия вчера и завтра: статьи, речи, воспоминания, Москва, ‘Русский путь’, 2009. Сам А.И. был человеком, органически связанным с Москвой.
Вот как позднее представлял тип московского учёного-экономиста Н.Д. Кондратьев в письме к А.С. Лаппо-Данилевскому от 19 ноября 1918 года: ‘Тип Московского учёного иной, чем Петроградского. Я ближе понимаю последний. Московский учёный слишком близко стоит к практике и слишком практически мыслит. Но он, несомненно, самобытнее и лучше отражает русскую науку. В Петрограде сильно влияние не только Европы, но и немцев’. — Н.Д. Кондратьев. Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции, Москва, ‘Наука’, 1991, с. 476. Вероятно, во многом это определение справедливо, но его вряд ли можно распространить на молодых представителей московской экономической школы. Это хорошо показывает так и не увидевшая свет при жизни автора статья выпускника Московского университета Л.Н. Литошенко ‘Метод Маркса’, подготовленная для публикации в 1922 году для шестой книжки ‘Экономиста’. Она была напечатана В. Телициным в журнале ‘Вопросы экономики’, 2008, No 9, стр. 98-122. Впрочем, и отдалённость московской школы от немецкой экономической науки сомнительна.