Воевода (Сон на Волге), Островский Александр Николаевич, Год: 1885 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 72 минут(ы)

По изд. А. Н. Островский. Собрание сочинений в 10 томах. Под общ. ред. Г. И. Владыкина, А. И. Ревякина, В. А. Филиппова. — М.: Гос. изд-во худ. лит-ры, 1959. — Том 4. — Комментарии В. А. Бочкарева.

OCR: Piter, февраль 2006 г..

А. Н. Островский

ВОЕВОДА (СОН НА ВОЛГЕ) (1885)

Картины из народной жизни XVII века, в пяти действиях, с прологом

[Вторая редакция]

ПРОЛОГ

ЛИЦА:

Нечай Григорьевич Шалыгин, воевода.

Облезлов, подьячий, товарищ воеводы.

Семен Бастрюков, богатый дворянин.

Степан Бастрюков, его сын.

Неустройко, ключник воеводы.

Бессудный, шут воеводы.

Heждан, земский староста.

Роман Дубровин, беглый посадский.

Влас Дюжой, богатый посадский.

Настасья, жена его.

Смирной и Дружина, посадские из лучших люден.

Несмеянов, старик.

Брусенин, Цаплин, Тыра, посадские из средних людей.

Баим, стрелецкий сотник.

Гришка Жилка, отставной подьячий.

Резвый, слуга Бастрюкова.

Щербак, разбойник в виде нищего.

Бирюч.

Слуга воеводы.

Дворяне, служилые люди, стрельцы, слуги воеводы и Бастрюкова, крестьяне, женщины, дети, нищие, слепые и убогие.

Площадь в городе. Налево ворота воеводского двора, несколько узких домов, в углу проезд в городские ворота, на заднем плане, за строениями, городская стена, которая постепенно понижается к правому углу, через стену видна Волга и противоположный берег, направо, на первом плане, высокая приказная изба, за ней площадка, видна часть колокольни, далее спуск к Волге, видны крыши домов.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Неждан, Смирной, Дружина стоят у приказной избы, ближе к авансцене, Несмеянов, Брусенин, Цаплин, Тыра стоят против воеводских ворот, по сцене, от городских ворот к собору и от собора к воротам, проходят разные люди обоего пола, у колокольни сидят слепые с деревянными чашками и стоят нищие, между ними Щербак. При поднятии занавеса слепые поют, слышны голоса нищих и вожаков слепых: ‘Слепому, убогому!’, ‘Сотворите святую милостыньку’.

Слепые

(поют)

Сходилася правда со кривдою,

Кривда правду переспорила.

Пошла правда по поднебесью.

Пошла кривда по сырой земле,

По народу православному:

Оттого суды неправые…

Из приказной избы выходит Бирюч, надевает шапку на длинную палку и поднимает ее вверх, ребятишки окружают его и смотрят ему в глаза, разиня рот.

Голоса

Бирюч идет, бирюч! Снимайте шапки!

Бирюч

Слушайте-послушАйте, государевы люди, старшие и меньшие и всякого чина люд, от мала и до велика! По великого государи наказу, ведомо вам буди, чтобы вы посадские и уездных всяких чинов люди и сотские, и пятидесятские, и десятские разбойников и татей и смертных убойцев и ведунов и всяких воровских людей у себя не таили и не держали и, имая их, приводили к воеводе. А буде ж вы, посадские и уездных всяких чинов люди, забыв страх Божий и не помня душ своих, учнете разбойников и татей и убойцев и ведунов и всяких воровских людей у себя держать и таить и понаровки им чинить, и тем людям от великого государя быть в смертной казни, безо всякого милосердия, а дворы и животы взяты будут на великого государя бесповоротно и разданы в исцовы иски. (Идет к посаду, дети за ним.)

Тыра

Проваливай подале, мы слыхали!

Брусенин

Не первый раз, не новая новинка!

Цаплин

Мы думали, что свежи, ан всё те же.

Неждан

Разбойников и татей и убойцев

В посаде нет, разбойничья приезду

Не держим мы, так нИпочто и кликать.

Смирной

Да кличь не кличь, немного проку будет,

Коль не ловить. По селам, по деревням

Разбойники и днем и ночью грабят,

По Волге нет проезду, по лесам

Становятся станами без опаски.

Вот там бы их и брать живьем руками,

А кликать по торгам — какая польза!

Неждан

Зачем же к нам посажен воевода,

Как не затем, чтоб татей и убойцев

Разыскивать.

Дружина

Не до воров ему.

Пригожих баб да девок на посаде

Да по клетям добро как раз разыщет,

Не утаишь.

Смирной

Терпенья нам не стало!

Чему не быть, а надоть челобитье

Царю писать.

Дружина

Воров не ловит — горе,

А как поймает — вдвое: он воров-то

Берет из тюрем на дом, научает

Поклепом нас, посадских, обносить.

Ты ничего не ведаешь, не знаешь,

А он, по воровскому наговору,

Берет тебя без сыску и пытает

Без царского указу, — мукой мучит,

Огнем палит.

Смирной

Да с пыток-то поминки

Берет на нас, на выкуп выпускает.

Дружина

Довольно с нас, два года потерпели,

Пора писать и челобитье.

Неждан

Слышу

Давно уж я, что надо челобитье

Царю послать, да только разговоры,

А дела нет.

Смирной

Москва нам дорогА,

С пустыми-то руками не поедешь.

Староста

Ну брат, ау! Коль завязалась драка,

Так не жалей волос. Во что ни станет,

Да только бы избыть его от нас.

Неждан

Московские расходы разверстаем,

Рассудим, что и как, и много ль денег

На проести собрать да на гостинцы.

Неждан, Смирной, Дружина уходят к собору. Отворяются воеводские ворота, выходят: ключник Неустройко с палкой и слуги с метлами.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Несмеянов, Брусенин, Цаплин, Тыра, Неустройко, слуги и народ.

Неустройко

Живей, живей! Сейчас пойдет боярин

В собор с гостьми. Чтоб у меня кипело!

Ворочайся, да живо! Мнется, словно

Медведь ученый.

Один из слуг

Как еще работать!

Гуляем, что ль? А ты возьми-ка мётлу,

Да помети, чем лаять занапрасно.

Неустройко

Разинул пасть-то! Цыц! Не в дармоедах,

Не то что вы, живу у государя:

На части рвусь, куска недоедаю.

А вам одна забота: завалиться

Подальше где, что днем с огнем не сыщешь,

И спать весь день, пока опухнут бельма,

Мол, все равно, работай не работай,

Накормят даром.

Тот же слуга

Даром и побьют.

Тыра

Ну, видно, их не больно жирно кормят:

У нас в посаде только и воруют,

Что воеводские.

Несмеянов

Коль брюхо сыто,

В чужую клеть за ежей не полезешь!

Брусенин

Какие воры, страсть! Концов не сыщешь.

Неустройко

Ты, смерд, молчи!

Цаплин

А ты что за помещик?

Шут выбегает из ворот, держась за голову.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Неустройко, слуги, Тыра, Цаплин, Брусенин, Несмеянов, шут и народ.

Шут

Ой, ой, убил, убил, прошиб до мозгу,

Проклятый пес, паршивая собака!

Издохнуть бы тебе, как басурману!

И чтоб ни дна тебе и ни покрышки,

Поганому. У! Волк тебя заешь!

(Воет.)

Неустройко

Расплакался, аль подзатыльник дали?

Шут

Тебе-то что, холопья образина!

И он туда ж

(передразнивает):

‘Аль подзатыльник дали?’

Ай, батюшки! убил, убил, по темю.

Костыль сломал, собака!

Неустройко

Пожалеет.

Шут

Меня-то, что ль?

Неустройко

Нет, костыля-то.

Шут

Дьявол!

(Воет.)

Неустройко

(шуту)

Что воешь-то? Какой детеныш малой!

Не все ль равно тебе, как псу издохнуть

Под палкой ли, иль пьяному под тыном!

Шут

Не приставай! Всего изъем зубами.

Слуги смеются.

А вам-то что смешно, холопье стадо?

У вас самих увечья не проходят.

Тыра

Влетело, брат!

Цаплин

Влилось!

Брусенин

Попало ловко!

Тыра

Ты к носу три.

Цаплин

До свадьбы заживет!

Шут

Ну, подвернись который, изувечу!

Коль в волосы иль в бороду вцеплюсь,

Не выпущу, так вся в руках и будет,

Ни волоска живого не оставлю.

Тыра

Ну, полно ты! Мы шутим. Ты подумал,

Взаправду, что ль?

Цаплин

Нам что!

Брусенин

Господь с тобой!

Тыра

Обиды нет тебе.

Цаплин

Вестимо, в шутку

Язык чесать.

Брусенин

Не трожь его, робята!

Тыра

А ты скажи нам, милый человек,

За что про что обиду терпишь?

Шут

Даром.

Жениться, черт, задумал…

Тыра

Так. Ну что же?

Шут

Дюжова дочь облюбовал.

Цаплин

Ну, знаем.

Шут

Я сдуру-то сболтни ему неладно,

Мол, старому жениться ненадолго,

Да часто, мол, и не себе, а людям.

И я-то глуп, шутить связался.

Тыра

Верно!

Ты с тем шути, кто любит. Ну, и что же?

Шут

Как вскочит он, затресся, ровно Каин,

Как волк стучит зубамн, словно угли

Глаза зажглись, седая грива дыбом…

Видал ли ты, как окаянных пишут

На папертях? Точь-в-точь.

Цаплин

Какой бедовой.

Неустройко

А вот пойти да скаредные речи

Боярину явить. Бросай, робята!

Боярин вышел.

Шут

Братцы, схороните!

Тыра

Беги скорей, покуда не схватили,

Валяй во все лопатки, не догонят.

Шут убегает.

Цаплин

Стрелой летит. Держи его, робята!

Хохот.

Брусенин

На лошади, да разве на хорошей,

А на плохой низАчто не догонишь.

Тыра

Как шкуру-то, робята, соблюдает,

Диви бы бобр сибирской али соболь!

Цаплин

Ему своя-то, надо быть, дороже.

Входят воевода, Облезлов, несколько дворян, сотник стрелецкий, несколько стрельцов и слуг.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Воевода, Облезлов, Баим, дворяне, стрельцы, слуги и те же, и потом Гришка Жилка.

Воевода

(Облезлову)

Ты говоришь, что местом вышло. Верно.

Воистину.

(Кланяется народу.)

Здорово! Ты послушай!

Поехали мы зверя погонять,

Гляжу: лиса катит из мелколесья

По вырубке в сосняк, вот так и стелет,

Как желтый лист по ветру. Вижу, дело

Выходит дрянь: уйдет, сплутует. Надо

Заворотить, наперерез ударить.

Хлестнул коня по бедрам.

(Баиму.)

Что за парень

Особняком стоит? Коль наш — не трогай,

А кто чужой, так опроси построже.

(Баим отходит. Воевода, оборотясь к Облезлову, продолжает.)

Проехал я шагов не больше с сотню,

И вдруг мой конь, как вкопанный, ни с места.

Как в землю врос. Уж я его и плетью,

И лаской, нет, — дрожит, трясется, уши

Насторожил. Я вижу, дело плохо.

Сотник возвращается.

Какой такой?

Сотник

Из наших, из рыбацкой!

Воевода

Ну ладно.

(Облезлову.)

Вот я слез, перекрестился.

Обшел вокруг три раза, зачурался,

И ничего, — мой конь пошел, как надо.

Так вот и знай, что значит место.

Облезлов

Диво ль!

В большом лесу, где всяка нечисть бродит.

В своем саду я летось заблудился

Средь бела дня! Немало мы дивились:

Брожу кругом, а выходу не вижу.

Такая страсть, что Господи помилуй —

Не доведи вперед, умрешь со страху.

Уж и кричал, кричал, сошлись людишки

Да вывели.

Входит Жилка и кланяется воеводе в ноги.

Воевода

Всего бывает! Что ты?

Жилка

И бьет челом, боярин, и являет

Твой сирота, былой подьячий Жилка.

Воевода

О чем еще, анафема?

Жилка

О бое

И грабеже денном и об увечье!

Воевода

Которой раз тебя увечат! Скоро ль

Совсем убьют? Пора бы! Кто же грабил

И бил тебя?

Жилка

Семена Бастрюкова

Дворовые и скоморохи: Резвый

С товарищи, они ж, боярин, воры,

И картами и зернью промышляют,

И табаком, и воровское держат

И продают, и беглых укрывают,

И на посад насильством в харях ходят

С потехами, и скаредные песни

И срамные поют и действа деют,

Тебя ж обносят скаредною лаей

И неудобь-сказаемою бранью…

В том жалоба моя тебе и явка.

Воевода

А грабежу?

Жилка

Колпак да зипунишко.

Воевода

За что про что?

Жилка

Да якобы с тобою

Я стакався составным челобитьем,

Испродаю посадских и убытчу,

Поклепами.

Воевода

Семена Бастрюкова

Унять давно пора. Зазнался больно,

На шею сел ко мне. Плутам заступник,

Оберегатель земской. Двум медведям

Не жить в одной берлоге. Челобитье

В избе подай мне завтра. Мы посмотрим,

Велим сыскать и, буде виноваты

Доподлинно, людишек Бастрюкова

Не пощадим.

Жилка

(кланяется)

Ты смилуйся, пожалуй!

И сироту твою не дай обидеть

Ругателям.

Воевода идет на ступени к собору.

Голоса

(из задних рядов)

Алтынник, кровопивец!

А крест на нем, робята, есть аль нету?

Навряд ли уж. Другой татарин лучше.

Воевода

(на ступенях)

Кричат, а что: никак не разберу я.

Да мм чего? Вы говорите прямо,

Поди сюда вперед и говори!

Из-за людей не слышно. Что ж вы стали?

Ай молодцы! Вы смелые робята!

Из-за людей облает и присядет,

Разинет пасть и тягу. Кукиш кажет

Из рукава, чтоб люди не видали.

Чего же вам? Строптив, сердит я, что ли?

Не милостив? Все это правда ваша,

Я не святой. А знаете ли, дети,

Писание нас учит покоряться

Властителю и доброму и злому.

Строптивого послушать перед Богом

Угоднее. Иль мнится вам, что власти

Людским хотеньем созданы? Что можно

Без власти жить? Что мы равны? Так знайте.

Звезда с звездою разнствует во славе,

Так на небе, и на земле всё так же:

И старшие, и младшие, и слуги,

И господа, и князи, и бояре,

И Господом венчанные на царство

Великие цари и государи.

За чином чин по лестнице восходит

От нас к царю и от царя до Бога.

И всяка власть от Бога. Власть не судят

Подвластные, а только царь, ему же

(снимает шапку)

Господь вручил нас всех на попеченье.

Из-за чего нам ссориться! Вы дети,

Я вам отец! Не лучше ль нам любовью

И миром жить! Ходите по закону —

И вам целей, и мне милей! За что же

Браниться-то! Нехорошо. Неладно.

(Кивает головой Баиму.)

Пошарь-ка там с своими молодцами,

Не сыщешь ли кого из крикунов.

Да не зевай! Того, Баим, не бойся,

Что в виноватых правый попадется:

Не виноват — укажет виноватых.

Переловить, связать и запереть

Всех накрепко в сторожню, там рассудим.

Уходят: воевода, товарищ и вся свита, кроме стрельцов. Баим и стрельцы ходят в народе.

Голоса

Чего тебе? Ты тише, не толкайся!

Что за напасть! Да что ж вы, драться, что ли?

С посаду бежит народ. Бастрюков Семен, Бастрюков Степан выезжают верхом на лошадях, за ними пешие слуги: Резвый и другие.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Бастрюков Семен, Бастрюков Степан, слуги и прежние.

Бастрюков Семен

О чем шумят? Чего не разделили?

Бастрюков Степан

Никак, Баим посадских обижает.

Голоса

Застой за нас! Безвинно бьют и мучат.

Бастрюков Семен

Оставь, Баим!

Баим

А ты что за указчик?

Велел сыскать ослушных воевода,

И сыщем их. Пока найдем да свяжем,

Не отступлю.

Бастрюков Семен

А как всполох ударим

На весь посад — и ног не унесете!

Не мятежи чинить, а для наряду

На городу посажен воевода.

Сбирай стрельцов!

(Посадским.)

Робята, расходитесь!

Расходятся.

Не тронет вас никто.

Баим

Не ты в ответе,

А я, с меня и спросят.

Бастрюков Семен

Ты не бойся,

Я сам скажу в соборе воеводе.

Пусть на меня и сердится, как хочет.

Иди со мной в собор.

Баим

За мной, робята!

Уходят, Бастрюковы, Баим, стрельцы, прислуга уводит лошадей, посадские идут к городским воротам, навстречу им Влас Дюжой и Настасья.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Влас и Настасья и прежние посадские.

Настасья

Вы, смерды, прочь! Не видишь, я иду?

Тыра

Как не видать.

Влас

Иди, как люди ходят.

Настасья

Я кто теперь? Фу! Прочь поди!

Влас

Настасья!

Уймешься ты аль нет?

Настасья

Фу! Смерды!

Цаплин

Шире

Народ, навоз плывет.

Настасья

Да как ты смеешь?

Ты страдник, смерд!

(Мужу.)

Доправь на нем бесчестье!

Ты знаешь, смерд, я теща воеводе.

Брусенин

Ну как не знать!

Влас

Иди добром, Настасья,

Не постыжусь, при всем честном народе

Учить примусь.

Настасья

Толкуй! ты сам не знаешь,

Какая честь на нас.

Тыра

От воеводы

Пристала к вам?

Влас

Иди! Народ смеется.

Ишь срам какой! Вот с дурой-то свяжися,

Так, Господи, и жизни-то не рад.

Настасья

Фу! Смерды! Прочь!

Несмеянов

Иди своей дорогой,

А мы своей, просторно, разойдемся.

Влас и Настасья уходят.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Несмеянов, Тыра, Цаплин, Брусенин и потом Дубровин.

Тыра

Ишь дура-то, за воеводу дочку

Просватала и думает, что тоже

Боярыня, идет и ног не слышит.

Несмеянов

На радость ли? Заплакать не пришлось бы!

Старик живет, а жены молодые

Все мрут да мрут. Диковина и только!

Тыра

Да ну его!

Несмеянов

Робята, не слыхали ль,

Что Худояр на Волге появился

И станом стал невдалеке?

Цаплин

Так что же!

Тебе-то что ж?

Несмеянов

Разбойник лютый, бают.

Тыра

За что ж его разбойником ты лаешь,

Не знаючи? Какой же он разбойник?

Кого разбил? Тебя?

Несмеянов

Меня не трогал,

Мне грех сказать, не грабил, так не грабил.

Цаплин

Так покажи других!

Несмеянов

Чего не знаю —

Не говорю. Казну ограбил, бают.

Тыра

Ты бай не бай — не наше это дело.

Казну разбил, казна про то и сыщет:

А ты не лай разбойником напрасно,

А называй удалым молодцом.

Несмеянов

Заглазно ничего.

Тыра

А ну услышит,

Помилуй Бог!

Несмеянов

Ты шутишь аль взаправду?

Цаплин

У них везде глаза и уши.

Несмеянов

Ой ли?

Тыра

А вот гляди! Из этих самых нищих

Да из убогих, коль не половина,

Так двое-трое уж наверно есть

Из шайки Худояра.

Цаплин

Беспременно.

Несмеянов

А слышал я, что будто он в Казани

В тюрьме сидел.

Тыра

А ты поверил?

Несмеянов

Слушай!

И будто он достал из печи уголь

И написал косную на полу,

Забрал в нее тюремных всех сидельцев,

Плеснул воды, да в Волгу и уехал.

‘Лови, держи!’ — А их и след простыл,

Брусенин

Послушать вас, так уши вянут, право!

Обиды да разбои…

Несмеянов

А про что же

Рассказывать прикажешь? Мы не дети,

Не сказки ж говорить! По всем приметам,

Последние приходят времена:

В народе рознь, раздор, в судах неправда,

От сильных утесненье.

Брусенин

Тесно стало,

Так в лес ступай, спасайся, рой пещеру.

Ты слышал ли, что в наших палестинах

Подвижник новый объявился?

Несмеянов

Слышал.

Брусенин

В овраге монастырском, в диком лесе,

Живет затворник, хлебом да водой

Питается, а монастырь растет

Его молитвами и богатеет,

И земли прикупает и луга,

И стены строятся, и колокольня,

И братских келий ряд. Спроси монахов:

‘Мол, кто у вас строитель?’ — скажут: Бог.

Бессребреник пустынник из пещеры

На утренней заре на горку выдет,

Благословит работу начатую:

И лес и камень явятся и люди

Рабочие сойдутся и мешками

Несут, неведомо откуда, деньги

На монастырское строенье.

Несмеянов

Чудо,

Воистину.

Брусенин

А ты про тесноту.

Заступницы икону принесли

Из дальней пустыни в собор, так видишь:

Народ валит иконе поклониться,

И стар и мал работу покидают,

Последние несут копейки. Значит,

И вера в нас еще не оскудела,

И жить еще на свете можно.

Тыра

Верно.

Дубровин входит и осматривается.

Цаплин

(увидя Дубровина)

Никак, чужой? Чего он ищет?

Тыра

(подходя к Дубровину)

Дядя,

Ты из какой Литвы, с какой орды?

От дела ты лытаешь или дела

Пытаешь?

Цаплин

Сват! Ты ближний али дальний?

Тыра

Каких родов, из коих городов?

Несмеянов

Не беглой ли? А может, он, робята,

Коня украл аль мужика убил.

Связать его!

Дубровин

Эх, дедушка, за что же?

Связать меня не хитрость, сам даюсь.

Вязать вяжи, да после не тужи.

Не я один гуляю, нас немало

Останется на воле, всех не свяжешь,

А у тебя домишко на посаде.

(Тихо.)

Поберегай от красных петухов!

Несмеянов

Да что ты, что ты, милый! Я нарочно

Шутил с тобой, а ты и вправду.

Дубровин

Полно,

Шутил ли ты? Да ну, я зла не помню:

Я знаю, ты меня не свяжешь.

Брусенин

Братцы!

Я признаю его!

Цаплин

И мне знакомо

Обличье-то, а как назвать — не знаю.

Дубровин

Я не боюсь и не таюсь: я беглый,

Посадский наш, Роман Дубровин.

Тыра

Братцы,

И то ведь он. Два года не видались!

Ты где гулял?

Дубровин

На белом свете много

Привольных мест — и Дон, и Волга-мать.

Где я гулял — там нет меня, теперя

Домой пришел.

Тыра

Ты хочешь объявиться?

Дубровин

Ну, нет, зачем! С женой бы повидаться.

Не знаешь, где жена?

Тыра

У воеводы.

Дубровин

(хватается за голову)

Ужель к нему попала?

Тыра

Взял насильем,

В тюрьму сажал, а из тюрьмы да на дом

Красавицу твою Олену.

Дубровин

Дьявол!

(Задумывается.)

Вот дело-то какое вышло! Эка

Беда моя! На малый час задумал

Вернуться к вам, придется оставаться,

С Шалыгиным считаться за жену.

У нас, людей торговых, так ведется:

Берешь без торгу, так плати что спросят.

Тыра

Вестимо так, да что с него возьмешь-то?

Дубровин

Не деньги ж брать! я денег не возьму,

Жена товар заветный, не продажный.

Тыра

А что завету за жену положишь?

Дубровин

Завет велик положен. На прощанье

С моей Оленой я поклялся богом,

Родителем, своей души спасеньем,

Что если кто ее обидит…

Тыра

Что же

Обидчику?

Дубровин

Я голову сорву

Руками с плеч.

(Помолчав.)

А что, жива, здорова?

Тыра

Тоскует все да плачет, говорят.

Дубровин

Спасибо вам на добром слове, братцы.

Увидите жену, так поклонитесь!

Мол, жив еще и помнит. Недалеко

Гуляет, мол, желает повидаться,

Так случая, мол, ищет. Воеводе

Скажи хоть ты,

(Несмеянову)

что собираюсь в гости,

Чтоб припасал, чем потчевать. Прощайте!

Несмеянов

Никак, ушел? Поотлегло от сердца, —

Перепугал, проклятый. Что ж, робята,

Явить аль нет?

Тыра

А нам какое дело?

Как хочешь ты, а мы и знать не знаем.

Поди являй, а в послухи не ставь —

Во всем запрусь.

Цаплин

И я.

Брусенин

Мы не видали.

Тыра

Помалчивай, так сам целее будешь.

Выходят из собора: воевода, Облезлов, Бастрюковы, дворяне, дети боярские, Баим, стрельцы, слуги. Посадские и народ уходят в глубину площади.

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Воевода, Облезлов, Бастрюковы, дворяне, дети боярские, Баим, стрельцы, слуги и прежние посадские.

Воевода

(остановясь, не доходя ворот)

Два раза глуп бывает человек:

С младенчества сперва, потом под старость:

Состареешь и поглупеешь, разум

Отымется. Недаром люди стали

Учить меня. Одно и остается:

Коль стар и глуп, так умных больше слушай.

Вот я велел переловить Баиму

Ругателей, а Бастрюков наехал,

Прогнал его, — что мы не дело, видишь,

Затеяли, мятеж заводим, буйство.

Челом ему за то, что надоумил.

Бастрюков Семен

Да что ж, и впрямь затеяли не дело.

Воевода

(смеется)

Ты погоди, дай кончить! Я спасибо

Сказал тебе, чего ж еще! Не в ноги ж…

Другую речь я поведу. Вот, видя,

Что глуп-то я и стар, большое дело

Без вашего, друзья мои, совету

Начать не смею. Что приговорите,

Тому и быть.

Облезлов

Нечай Григорьич, полно

Пытать-то нас. На что тебе советы.

Ты сам умен.

Бастрюков Степан

И мы не дураки.

Бастрюков Семен

В чем дело-то?

Воевода

Не знаю, как сказать!

Попутал грех. И молодых и старых

(снимает шапку и кланяется)

Простить меня прошу. Отцы и братья,

Не осудите! Старому, седому

И стыдно бы, да человек я слабой,

Летами стар, зато душою молод.

Облезлов

Какой старик, ты лучше молодых, —

И стар, да дюж.

Воевода

Без бабы не живется,

Греха боюсь, — так вздумал ожениться.

Облезлов

И в добрый час.

Воевода

И не о том бы думать,

Молиться бы, да слабость наша.

Бастрюков Семен

Что же

Жениться-то об эту пору! Сколько

Тебе и жить-то! Было две жены,

Чего ж тебе! Не дело, так не дело —

Тебе-то блажь, а баба-то засохнет,

За стариком живя.

Воевода

Что значит ум-то!

Не нам чета. И слушать-то отрада.

От умной головы совету много

Хорошего. А вас про что ни спросишь,

Ответу нет, а у него как раз

Умен ответ и скор. Развесьте уши

И слушайте Семена Бастрюкова!

Уж если он, такой разумной, скажет,

Что не женись, Нечай Григорьич, значит,

Что надобно жениться беспременно.

Бастрюков Семен

Ты на смех, что ль?

Воевода

Как хочешь, так и думай,

За что почтешь, не буду спорить.

Бастрюков Семен

Ладно ж!

Припомни ты! Я сорок лет на службе,

Изранен весь, доспехи боевые

Я сорок лет носил. Литва и немцы

До сей поры боятся Бастрюкова.

Губным служил по выбору, не ползал,

Не кланялся подьячим по приказам,

Не плакался: пустите покормиться!

Своим кормлюсь всю жизнь. Моя обида

Откликнется тебе, держись, да крепче!

В Москве бывал, туда дорогу знаю.

Воевода

Москва Москвой, готовься сам к ответу.

В поместье ты, как в омуте, уселся

И думаешь — ты царь, тебе суда нет.

Мы выведем на свежую водицу.

Бастрюков Семен

Меня?

Воевода

Тебя.

Бастрюков Семен

Нет, руки коротки.

Воевода

Длинней твоих. Ты беглых укрываешь,

И зернщиков, и воровское держишь.

Бастрюков Степан

Что ж, батюшка, ты смотришь! Что ж он лает!

Царю челом ударим о бесчестье.

Воевода

Молчи, щенок!

Бастрюков Степан

(бросается на воеводу)

Ах, старая собака!

Его удерживают.

Бастрюков Семен

Царю челом ударим, а покуда

Ты бородой ответишь. Без остатку

Всю выдеру.

(Бросается на воеводу.)

Воевода

Держите их, держите!

Его загораживают.

Облезлов

Семен, уймись! Безлепичное дело

Затеял ты.

Бастрюков Семен

(наступая)

Не я, а он затеял!

Не уступлю, я сам его не хуже.

Голоса

Пречистую, пречистую несут!

Все снимают шапки, некоторые падают на колени. Воевода, Облезлов и их свита уходят в ворота. Бастрюковы Семен и Степан стоят, благоговейно склонив головы.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

ЛИЦА:

Влас Дюжой.

Настасья.

Прасковья, Марья, дочери их.

Heдвига, мамка.

Воевода.

Шут.

Степан Бастрюков.

Резвый, Кубас, Шишига, слуги Бастрюкова

Слуги Дюжова и воеводы, сенные девушки.

Густой сад. Налево терем с выходом и крыльцом, направо баня, в глубине стоячий тын, из которого несколько надолб вынуто, за тыном, когда он разобран, виден берег Волги.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Резвый, Степан Бастрюков в кустах, Кубас и Шишига у разобранного тына.

Резвый

Кубас, Шишига, забирайте тын,

Да разом в лодку, и лежи как мертвый!

Да не дремать! По свисту подымайся,

А по второму ты, Кубас, за весла,

А ты, Шишига, здесь у лазу будь!

Бастрюков

Да поживей!

Кубас

Ты свистни, а мы смыслим.

Перед тобой, как лист перед травой!

Загораживают тын.

Бастрюков

Спасибо вам, робята! Услужили!

Резвый

Кому ж служить, как не тебе, боярин!

Одно и дело веселить да тешить

Тебя, Степан Семеныч.

Бастрюков

Да еще бы!

Потоль и тешиться, пока живется.

Ведь однова живем на свете белом.

Не в чернецы ж идти! Теперь забота

Одна в уме, одно и сплю и вижу,

Как Марью Власьевну достать.

Резвый

А мы-то!

Да нас и хлебом не за что кормить,

Коль мы тебе забаву не доставим.

Да будь она за тридевять замками,

За тридесять морями — мы достанем.

Вчера всю ночь работали, пилили

Сосновый тын, шесть игол вынимали,

Да и опять поставили, как было.

И разберем и заберем в минуту

Широкий лаз, хоть тройкой поезжай.

Бастрюков

А крепко Влас живет.

Резвый

На всем посаде

Ни у кого нет выше городьбы:

Казну блюдет.

Бастрюков

Ну, мы казны не тронем.

Резвый

А дочерей уж не взыщи. Боярин,

Никак, идут. Схоронимся до время.

Бастрюков

Куда ж?

Резвый

Вот баня!

Бастрюков

Ну, и ладно!

Уходят в баню.

Входят Прасковья Власьевна, Марья Власьевна, Heдвига, сенные девушки вносят ковры, подушки и разное шитье.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Недвига, Прасковья и Марья Власьевны, сенные девушки.

Марья Власьевна

Нам в терему и тесно да и душно,

Жара, как в бане, а тебе и любо,

Коль у тебя в Петровки стынет кровь.

Ты старая, тебя не манит лето

На волюшку, на шелковы луга,

В тенистый бор, где белым днем потемки,

В зеленый сад, где алый цвет цветет,

Где вишенье, орешенье назрело,

И налилось, и ждет девичьих рук.

Мы не старухи, нам без печки жарко,

Не больно мил нам нов-высок терем.

Недвига

Ну, в сад так в сад, мне все равно, старухе.

Марья Власьевна

Что терем, что тюрьма — одно и то же.

Недвига

Ну будь по-вашему. Вот здесь и сядем.

Садятся, молчат.

Ох, не люблю, когда молчат! В молчанки

Мы, что ль, играть сошлися! Нуте, девки,

Повеличайте молоду княжну.

Прасковья Власьевна

Все величать! Довольно! Надоели.

Недвига

Сказать аль нет? Вестимо, что не дело

Холопское о господах судачить,

И промолчать нельзя.

Марья Власьевна

Ну, что такое?

Недвига

Да всё про то же, всё про жениха-то.

Что у кого, а у меня забота

Одна.

Марья Власьевна

Тебе-то что, коль ей по сердцу?

Прасковья Власьевна

По сердцу не по сердцу, а пойду

И ох не молвлю!

Недвига

Думали, гадали

Родимые, да вот и догадались.

Ну ровня ли! Седой как лунь, согнутый,

Глядит медведем, так и хочет съесть.

Одно и лестно, что большой боярин.

Так не с боярством жить, а с человеком.

Как месяц ни свети, а все не солнце!

Марья Власьевна

Ей что ни поп, то батька: все равно,

Ей лишь бы замуж, разбирать не станет.

Прасковья Власьевна

Само собой. Да разве наша воля

Себе мужьев по сердцу выбирать!

Прикажут, и конец, а мил ли, нет ли —

Тебя не спросят.

Марья Власьевна

Лучше утопиться.

Прасковья Власьевна

Не мы одни, всем девкам та же доля,

А всем топиться, Волгу запрудишь.

Марья Власьевиа

Другая б плакала, а ты так рада.

Прасковья Власьевна

О чем, о ком я буду горевать-то?

Боярыней живи да величайся,

Ешь сладкое, медов сыченых вволю,

Гора горой пуховики лебяжьи

В опочивальне, хочешь спать, так спи,

А нет, лежи: пусть тонет бело тело

И нежится. Да вот сама увидишь,

Так раздобрею в год, что не узнают.

Работы нет, заботы не бывало!

Сиди как пава, а кругом рабыни

Кроят, и шьют, и строчат во сто рук.

Такая жизнь, что умирать не надо!

Чего жалеть-то? Девичью красу

Да косу русую? Об ней поплачу,

Как расплетут, да но уши повяжут

Волосником, да бабью кику взденут.

Недвига

Тебе с ним жить, ну и живи как знаешь,

Не наше дело, кончен разговор!

Что ж мы начнем? Все песни перепели.

Переиграли игры, разве сказку

Договорить, что даве начинали.

Да с уговором: нИлюбо — не слушай,

Лгать не мешай!

Прасковья Власьевна

Досказывай хоть сказку.

Марья Власьевна

Ты думаешь, нам очень любы сказки?

От скуки слушаем, одна забота,

Как время скоротать. А вот ты мелешь,

Мы слушаем, так время и проходит.

Прасковья Власьевна

Досказывай Никиту Кожемяку!

Недвига

Ну, долго ль, коротко ли, в сказке скоро,

На деле-то не вдруг. Ну вот в ту пору

Сидит себе Никита, кожи мнет.

И держит он, красавицы мои,

В руках двенадцать кож, вдруг царь в кожевню,

Взглянул Никита, так вот и затресся,

Со страху ходнем руки заходили,

И разорвал он те двенадцать кож.

Марья Власьевна

Ну, ври еще!

Недвига

Известно, сказка складка,

А песня быль, не мимо говорится.

Марья Власьевна

Не всякая. Сама же ты певала,

Что воля красным девушкам гулять,

Молодкам миновалася гульба.

Мы девки вот, а все живем в неволе.

Недвига

Досказывать аль нет?

Прасковья Власьевна

Ну брось, не надо.

Уж надоело про змеёв-то слушать!

Недвига

Чего же вам?

Марья Власьевна

Любовную скажи!

Прасковья Власьевна

Ты расскажи, как в тереме высоком

Сидит красавица, замком булатным

Дверь заперта дубовая, и стража

И день и ночь круг терема стоит.

И солнцем не печет, и буйный ветер

Пахнуть не смеет на нее.

Недвига

А дальше?

Прасковья Власьевна

А дальше я не знаю, я не стала б

Просить тебя, сама бы рассказала.

Ты знаешь всю, тебе и книги в руки.

Марья Власьевна

Как добрый молодец прокрался в терем…

Да ты нам все рассказывай, как было.

Недвига

А мать услышит, кто в ответе будет?

Марья Власьевна

Пойдем в малину! Не найдут до завтра.

Недвига

Ну, быть по-вашему! Срамницы, право!

Вас хлебом не корми, а дай послушать

Соромских сказок. Да и то сказать —

Все взаперти: чужих людей не видим,

Гулять нет воли, миловаться не с кем,

А у живого на уме живое.

Все уходят.

Резвый и Степан Бастрюков показываются из бани.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Бастрюков и Резвый.

Резвый

Рассыпались в кустах.

Бастрюков

Мани легонько!

Резвый свищет. Марья Власьевна подходит к тыну, осматривается, Резвый скрывается, Бастрюков выступает.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Бастрюков, Марья Власьевна, Резвый у тына.

Марья Власьевна

Вот диво-то! Не с неба ль ты свалился?

Не вихорь ли занес?

Бастрюков

Да надоело

Через забор вести переговоры.

И видит глаз, да зуб неймет. Поближе

Хотелось быть, лицом к лицу, бок о бок

Речь тайную, любовную держать

И миловаться, как душе угодно.

Мы разобрали тын.

Марья Власьевна

Ты, парень, ловок.

Бастрюков

Ведь рано ль, поздно ль, надо ж будет, Маша,

Тебе покинуть свой терем высокой,

Чужую сторону узнать, так лучше

С милым дружком тайком уехать! Разве

Узнаешь думу батюшки-отца

Иль матушки твоей башку пустую?

Загубят век, спихнут за старика

Постылого на горе да на слезы.

Чего же ждать? Что думать! Свистнуть, что ли?

У нас готово, люди в лодке, сядем

Да и поедем.

Марья Власьевна

Как же, дожидайся,

Так и поеду! Нет, ошибся, парень.

Ты поглупей ищи!

Бастрюков

Ты вот как, Маша!

Уж нелюб стал?

Марья Власьевна

За что тебя любить-то?

Обманщик ты! О святках было, помнишь,

У нас в дому плясали скоморохи,

Ты мехоношей был, ты что мне баял?

Что ты купецкой сын, Иван Ковригин.

Зима прошла, весна-красна настала,

На дереве у моего окна

Ты по ночам сидел, и коротали

Тайком с тобой весенние мы ночи.

Не раз, не два я спрашивать пытала

Об имени и отчестве твоем:

Иван Ковригин, только и ответу.

Ну, как тебе не грех? Я все узнала:

Ты не купецкой, а боярской сын

Степан Семеныч, Бастрюковых роду.

И скоморохи-то твои всё слуги,

И сам ты скоморох.

Бастрюков

Тебе же лучше.

Боярской сын, — тебе почету больше,

Со скоморохом веселее жить.

Марья Власьевна

Ну нет, старуха надвое сказала.

Купецкой сын-то женится честь честью.

А у тебя, я знаю, во дворе-то

Всё краденые девки да молодки,

И я в таких же буду. Нет, зачем же?

А ты женись, как следует, порядком,

Тогда вези, куда душе угодно.

Бастрюков

Да я бы рад, да вишь, Нечай Шалыгин

Берет сестру твою Прасковью замуж,

Он враг заклятый и отцу и мне,

Не то что сватать, мне нельзя и носу

К вам показать.

Марья Власьевна

Ну, станем дожидаться,

Мне лет немного, я не перестарок.

Бастрюков

Толкуй с тобой, а замуж отдадут?

Марья Власьевна

Своей охотой не пойду, а силой

Неволить станут — ну тогда, не знаю,

Быть может, парень, выйдет на твое,

Тогда ломайте тын, готовьте лодку,

Бери в охапку и тащи домой.

Бастрюков

Голубушка!

(Обнимает.)

Марья Власьевна

Ты волю-то не очень

Давай рукам, повремени до срока!

Придет пора, ни слова не скажу,

Твоя же буду.

Бастрюков

Жизнь моя, лебедка!

Пройди весь свет от края и до края,

По всем землям, по всем ордам немирным,

Ищи другого парня, не найдешь,

Чтоб так любил, как я. Да вот что, Маша.

По-нашему любить, так вот как: видишь

Булатный нож?

(Вынимает нож из-за пояса.)

Марья Власьевна

Да что ты! Бог с тобой!

Бастрюков

Нет, погоди! Промолви только слово —

И глазом не моргну, по рукоятку

В грудь опущу. Вели!

Марья Власьевна

Да верю, верю.

Бастрюков

Убей меня Господь на этом месте!

Марья Власьевна

Да лжешь ли, нет ли: сам ответишь Богу,

А слушать сладко.

Бастрюков

Значит, по рукам?

(Подает руку.)

Марья Власьевна

Да что уж говорить! Тебя полюбишь,

Так не разлюбишь скоро. Поведешься

С тобой, так на других потом не взглянешь.

Ишь ты какой пригожий уродился.

(Прислушивается.)

Домой пошли. Пора. Прощай!

(Идет. Навстречу ей выходит шут.)

Ай, ай!

(Прячется в кустах.)

Бастрюков

Чего она?

Резвый

Шутило воеводин.

Прячутся в баню.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Шут, потом воевода, Влас с Настасьей и девки.

Шут

Авось-то он смирнее у невесты.

А все боюсь, душа уходит в пятки.

Бродил кой-где, с неделю укрывался,

А надобно ж когда-нибудь явиться.

Велит сыскать, так не проси пощады.

Ух! Идол! Змей Горыныч! Чудо-юдо!

Входит воевода, за ним Влас и Настасья, девки несут жбаны, чары и ковриги.

Шут

(из-за кустов)

Бывает виноватому прощенье?

Воевода

Хоть редко, а бывает иногда.

Шут

(падая на колени)

Помилуй, дяденька! Вперед не буду.

Воевода

Вставай, собака. С одного вола

Две шкуры не дерут. Да только помни,

Шутить с оглядкой, как бы не заплакать!

Шут

Всем закажу, и недругу, и другу,

Шутить с тобой! А то накладно, дядя —

Я языком шучу, а ты дубинкой!

Влас

Покрой ковром беседку-то, Настасья!

Пожалуй, осударь Нечай Григорьич,

Изволь, присесть, не нудь боярских ног.

Воевода

(садится)

Мы здесь свои, и вы садитесь рядом.

Вы нареченные мне тесть и теща.

Влас

Не подобает нам, с женишкой Настькой,

Перед тобой, высоким воеводой,

Сидеть да барствовать. Нам, темным людям,

Холопями твоими быть за счастье,

Родня роднёй, честь честью, осударь.

Ты погости у нас, а мы послужим.

Настасья

Да ну-ка ты! Служи один, я сяду.

Я экой чести сроду не видала,

Во сне не грезилось, что я за дура —

Привел Господь сесть рядом с воеводой,

А я не сяду! Ну-ка, дожидайся!

Сажает сам! Хоть малость посижу-то,

А сколько чести у меня прибудет!

Влас

Не осуди! Прискорбна головой,

Сызмальства скудоумна, Бог обидел.

Робячий смысл, нелепое творит.

Воевода

Не тронь, сидит.

Шут

Я, дядя, тоже сяду.

Понаберись-ка разума, ума

От нас с Настасьей. Хитрое ли дело

Судить, рядить да речи разводить

С боярами да с думными дьяками!

Поговори-ка с нами, дураками!

Влас

(потчует медом)

Откушай, не побрезгай! Чем богаты,

Тем мы и рады.

Воевода

Покажи дорогу!

Допреж хозяина и поп не пьет:

Клади начин и подноси по ряду!

Влас

Желаю здравствовать на многи лета!

Храни тебя Господь да царь люби!

Не осуди, что речи не умильны,

Что мы, по простоте своей, не знаем,

Как чествовать и величать тебя.

(Пьет и наливает.)

Воевода

Спасибо, Влас! Проси теперь хозяйку.

Влас

(кланяясь)

Хозяюшка!

Настасья

Уж пить ли мне-то, право?

Влас

Да не дури! я кланяться не стану —

Примай да бей челом.

Настасья

(берет чару)

Короток разум

У бабы-то, сказала б, да не знаю,

Грехом обмолвишься, неладно выдет.

Ну, будь здоров!

(Целуются.)

Воевода

Спасибо и на этом.

Влас

Теперь сама проси.

Настасья

Покорно просим.

Воевода

В гостях — в неволе. Отказать не смею.

Я выпью!

(Пьет.)

Знатный мед, стоялый, крепкий,

Хороший мед! Ты, Влас, живешь исправно.

Влас

Да есть-таки запас про всякий случай:

Для праздников, вот дочери невесты.

Так для родни да для попов пасем

Попотчевать послаще. Все ж не ровня

Твоим медам боярским, нам далеко

С тобой тягаться, мы живем черно,

Да и сварить-то путно не умеем.

Ты наше малое поставь в большое.

Воевода

Не диво пиво, дорога любовь.

(Отдаст чару Настасье.)

Недаром говорят: не будь запаслив,

Будь гостю рад.

Шут

Я не обсевок в поле,

Такой же гость, а ты меня обносишь!

Пирог с крупой и мы с рукой, да, видно,

Кого блинками, а меня пинками.

Воевода

Не по губам тебе, язык проглотишь.

Шут

Ну, зелена винца!

Влас

Вот есть в сулейке.

Шут

Покланяйся, а я ломаться стану.

Влас

Ты сам себя попотчуй, сколько влезет,

Бери совсем. Своя рука владыка.

Воевода

Ты, волчья сыть, медвежья дрань, дорвался!

Смотри не задури!

Шут

Я помаленьку.

Влас

Пей помаленьку, только выпей все.

Шут отходит.

Воевода

Закону нет глядеть невест до свадьбы,

А мне охота, хоть глазком взглянуть бы.

Влас

Да ты глядел.

Воевода

Не сыто наше око:

Посмотришь раз, манит тебя в другой.

Настасья

Вот женишься, так наглядишься вдоволь:

Неказанному золоту цены нет,

Показано, так всякой цену знает.

Воевода

Здорова? Не скучает?

Влас

Да с чего ей!

Об чем скучать? растет, толстеет, всходит,

Как на дрожжах опара.

Настасья

Ты, боярин,

Не обижай! В любви держи да в холе,

Чтоб нам не плакаться.

Влас

Молчи ты, дура!

Настасья

Да что ты! Что молчать! Я не чужая,

Я мать родная. Ты меня послушай,

Родимый зятюшка, Нечай Григорьич!

Уж чтоб и мне, старухе, был почет,

Чтоб все таки, от мала до велика,

Мне кланялись, а я чтоб величалась.

Вот я иду, примером, хоть к обедне,

Народ без шапок, с кем заговорила —

Чтоб на колени падал.

Влас

Ты очнись,

Коль захмелела ты, поди проспись,

Ты голову с меня снимаешь!

Настасья

На-ка!

Я теща воеводская! Кому же

И величаться, как не мне? Вестимо,

Я в городе большая, больше всех.

Воевода

С тобой начни, до завтра протолкуешь.

А мне пора. Бессудный, собирайся!

Чужа изба засидчива. Прощайте!

Шут

(в кустах)

На след попал, по красному по зверю.

Ты обожди, я погоню на вас.

Влас

Переложил хмельного, брешет спьяну.

Шут

Вот зверь, так зверь, не соболь, не куница,

А красная девица. Эй! Ловите!

Перенимайте на дороге!

Выбегает Марья Власьевна.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Воевода, Влас, Настасья, шут и Марья Власьевна.

Влас

Марья!

Ты как зашла?

Марья Власьевна

С сестрой гуляли, с няней

Мы даве здесь, они домой пошли,

А я замешкалась, бегу за ними,

Вдруг он навстречу, я в кусты с испугу

И схоронилась, там и просидела.

Настасья

Вот я тебя! Беги домой, срамница!

Бесстыдница!

Воевода

(берет за руку Марью Власьевну)

Постой! Какие очи!

Нельзя налюбоваться, наглядеться!

Я много видел на своем веку, —

Таких очей не приводилось видеть.

Красавица, ты из какой земли?

Кто породил тебя, кто возлелеял?

Влас

Меньшая дочка, Марья.

Воевода

Вы обманом,

Холопы, смерды, обошли меня:

Похуже сбыть товар, так воеводе,

Получше дома приберечь. Я знаю

Купецкую замашку. Ты мне ворог,

Ты плутовством живешь, обманным делом!

Влас

Помилуй, осударь, мы без обману,

По старшинству, Прасковью выдавали —

Таков у нас обычай.

Воевода

Я Прасковью

И видеть не желаю, врозь все дело!

И Марью я не выпущу из рук!

Отдайте мне ее! Ее отдайте!

Ее хочу, ее беру, отдайте!

Я вас озолочу.

Влас

Твоя есть воля.

Бери хоть эту, коль пришлась по нраву.

Настасья

Да что ты! Что ты! Где ж такой порядок?

Да нешто водится ?

Воевода

Уйми жену!

Влас

Да как унять, что делать с ней, боярин?

Бью походя, околотил все руки.

Настасья, слушай! Мил тебе аль нет

Свет белый, вольный? Молви только слово

Противное, убью тебя до смерти!

Молчи да в ноги кланяйся за милость.

Благодарим за честь!

Кланяются.

Воевода

Так рукобитье?

Влас

Приказывай, велишь — сейчас ударим.

Воевода

Пойдем в хоромы, там и порешим.

(Настасье.)

Веди невесту, при огне посмотрим,

Здесь тёмно стало. Девица-краса,

Ты не слези свои сокольи очи,

Ты не труди свою лебяжью грудь!

Не нА горе ко мне пойдешь, на радость.

Все уходят, кроме шута, который остается на крыльце. Выходят Бастрюков и Резвый.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Бастрюков, Резвый и шут.

Бастрюков

Ах, старый пес! Ты слышал, Резвый?

Резвый

Слышал.

Бастрюков

Ведь дело дрянь.

Резвый

Беда ума прикупит.

Ты не кручинься, как-нибудь поправим.

Бастрюков

Поправить нечем, надобно украсть.

Резвый

И я про то же. Лишь бы показалась —

Уж только здесь и видели ее.

Бастрюков

Да выдет ли?

Резвый

Да сердце не утерпит.

Урвется как-нибудь на малой час

Хоть на прощанье вскользь словечко бросить.

Шут

Ай, молодцы! Веселые робята!

Ну, как теперь: явить ли воеводе,

Да и накрыть удалых молодцов?

Иль зло сорвать — продать его, собаку,

Да послужить ребятам удалым?

Нет, лучше к дяде. Он за эту службу

Не пожалеет горсти серебра.

(Уходит.)

Бастрюков

Зевать не надо! Ты гляди, да в оба!

Всю ночь прождать, да только б не с пустыми

Руками нам домой вернуться. Лучше

Не жить на свете, вовсе не родиться!

А уступить нельзя: не мой обычай.

Резвый

Никак, идет.

Бастрюков

Свисти!

Резвый свищет. Марья Власьевна на крыльце.

Ты ль это, Маша?

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Бастрюков, Резвый и Марья Власьевна.

Марья Власьевна

Я, мой родной! Иду и ног не чую!

Спаси меня, спаси! Мне все постыло,

Мне лучше в омут, чем назад в хоромы:

Отец родной и матушка родима

И продали, и пропили меня.

Бастрюков

Да где ты?

Марья Власьевна

Здесь! Боюсь идти в потемках.

Бастрюков

Свисти в другой!

Резвый свищет.

Чего со мной бояться?

Душа моя, голубка, полегоньку

Мы на руках тебя снесем до лодки,

Тын разбирается.

Да и прощай, и поминай как звали.

Входят: воевода, Влас, Настасья, шут и слуги с фонарями.

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Бастрюков Степан, Марья Власьевна, Резвый, воевода, шут, Влас, Настасья, слуги.

Шут

Держите!.. Воры!

Резвый

Осударь, спасайся!

Бастрюков

Авось пробьемся. Мне свою голубку

Неужто бросить!

Воевода

Бросишь поневоле.

И рад бы взять, да руки не достанут.

Вяжите их!

Резвый

(вынимает саблю)

Поди-ка сунься кто!

Все отступают. Бастрюков и Резвый отходят к тыну.

Бастрюков

Прощай, касатка, не моя — чужая!

Марья Власьевна

Ну да, чужая. Пусть владеет силой,

Ни ласки он, ни слова не дождется.

Мне чтС сказать, мне чем тебя утешить?

Ему не я, а красота нужна.

Так пусть же силой нас и обвенчают,

Пусть что хотят, то делают, я буду

Как мертвая.

Воевода

Так вот, Степан Семеныч,

Ты по каким делам пошел?

Бастрюков

Ошибся,

Ты не узнал, я не Степан Семеныч.

Бастрюков и слуги входят в лодку.

Воевода

Эй! Люди! В лодки, да в погоню живо!

Один из слуг

Что было лодок, все поотвязали

И по воде пустили. Не в чем ехать.

Резвый

Поедем тихо, и пешком догонишь.

Воевода

Смотри, куда поедут — вверх по Волге

Иль вниз?

Слуга

Ни вверх, ни вниз, даются в реку,

Не видно стало, обняли потемки.

Настасья

Вот видели, как девок-то воруют!

Вот погляди! А как за ней усмотришь!

Воевода

Украсть хитро, как сторожей поставлю!

Настасья

Да просто так, возьмут да и украдут.

Не надивлюсь, когда они спознались.

Влас

А вот пойдем притянем всех к допросу,

Всех нянек, мамок, спросим и ее.

Эй, заберите тын, да подоприте

Его путем! Всю ночь ходить дозором!

Воевода

Ну, мы ее побережем покрепче.

Ко мне, в мой дом ее перевезите,

Что на посаде: он пустой стоит,

Там не украдут, пусть живет до свадьбы.

Настасья

Как хочешь сам, а мне не уберечь.

Оно и лучше — от беды подальше.

Иди домой! Ах, батюшки, нейдет.

(Толкает, та понемногу подвигается.)

Воевода

Упрямится. Дай время — обойдется.

Уходят.

СЦЕНА ВТОРАЯ

ЛИЦА:

Степан Бастрюков.

Роман Дубровин.

Резвый.

Кубас и другие слуги.

Сени в доме Бастрюкова.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Бастрюков, Резвый, Кубас и другие слуги входят.

Бастрюков

(садится)

Душа горит, на части сердце рвется

Ретивое. Куда ты подевалась,

Моя удача, мой талан да счастье?

Резвый

Степан Семеныч! Выпей хоть маленько,

Облей ты, окати свое сердечко,

Повеселее будет.

Бастрюков

На роду ли

Мне так написано, аль доля вышла

Спознаться с горем. Ройте мне могилу,

Дубовую колоду приготовьте.

Желтым песком засыпьте!

Резвый

Нас живыми

Зарыть в могилу надо, что доводим

Тебя до этакой кручины.

Бастрюков

(встает)

Слуги

И челядинцы верные мои!

Я вас кормил, и жаловал, и тешил,

С плеча дарил свое цветное платье —

Хоть в жизни раз и вы меня потешьте!

Я в ноги нам ударю, доставайте

Мне Марью Власьевну!

Резвый

Робята, надоть

Хоть умирать, а доставать. Потешим

Боярина. Вели, Степан Семеныч,

Мне слово молвить.

Бастрюков

Молви.

Резвый

(кланяется в ноги)

Головы

Повинной не секут, не рубят. Прежде

Ты выслушай, потом казни, как знаешь.

Хоронится у нас от воеводы

Роман Дубровин.

Бастрюков

Ведомого вора

Во двор пустили. Ну как вдруг нагрянут

Да вора вымут на моем дворе!

В ответе я. По грамоте царевой,

И головой, и животом отвечу,

Поместья отберут на государя

За ваше воровство!

Резвый

Степан Семеныч,

Не вор Дубровин. Тем и провинился,

Что жил богато да жена пригожа,

Его томил в остроге воевода —

Все денег вымогал. Сбежал Дубровин,

Так он в тюрьму его хозяйку вкинул,

И ночи там она не ночевала,

К себе ее в хоромы перевел.

В бегах был с год Дубровин, вот вернулся,

Сгрустнулось, повидаться захотелось

С женою.

Бастрюков

Где ж она?

Резвый

У воеводы.

Бастрюков

Так вы его пустили?

Резвый

Да боится

К чужим пристать. Да что ж, Степан Семеныч,

Пускай живет, у нас его не сыщут,

А взыщутся, так мы тогда спровадим,

И след простыл, а нас хоть жги огнями:

И знать не знаем, слыхом не слыхали.

А уж куда на выдумки гораздой!

Потолковать бы с ним о нашем деле,

Худого не придумает.

Бастрюков

Зови!

Резвый

Кубас, беги! Да ты найдешь?

Кубас

Пошарю,

Авось найду. Еще бы не найти!

Я свой, не сыщик.

(Уходит.)

Резвый

Горе-то убило

Теперь его, а уж куда затейник —

Что слово скажет, то рублем дарит.

Бастрюков

Послушаем. Крестами поменяюсь,

Коли беду мою бобами разведет,

Печаль-тоску на радость поворотит.

Резвый

Кромя его и некому.

Бастрюков

Посмотрим.

Входит Дубровин.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Те же и Дубровин.

Дубровин

Здорово, осударь Степан Семеныч!

Бастрюков

Живешь давно, а глаз своих не кажешь

Хозяину. У нас таких порядков

Не водится меж добрыми людьми.

Дубровин

Да пСшто я тебе? Живу я смирно,

Тебя не трогаю. И ты не трогай!

Пришел не в гости, ни с добром, ни с худом,

Пришел потиху и уйду потиху.

Пришел я незван и уйду я негнан.

А за постой скажу тебе спасибо!

Зачем покликал?

Бастрюков

Дело есть, Дубровин.

Тебе не боязно?

Дубровин

Чего бояться?

Бастрюков

Велю связать, да к воеводе.

Дубровин

Шутишь!

Я пуганый, меня не испугаешь.

Бастрюков

И то шучу. И волосом не тронут.

Нужна послуга.

Дубровин

Будет ли под силу?

Бастрюков

А есть охота?

Дубровин

Твой слуга, боярин.

Бастрюков

Не ждал беды, сама беда сыскалась,

Тужить не думал, довелось тужить.

Дубровин

За что про что сыр-бор горит?

Бастрюков

За девку!

В руках была, да отняли из рук.

Дубровин

Здесь девушки по денежке.

Бастрюков

Не купишь

И тысячей. Слыхал ли ты про Власа

ДюжСва?

Дубровин

Кто ж его не знает, плута,

Лисицу старую!

Бастрюков

А дочек видел?

Дубровин

Чтоб не солгать, раз с десять доводилось.

Молва идет: не знаю, правда ль, нет ли? —

Прасковью Власьевну за воеводу

Просватали. Ужель, Степан Семеныч,

Я молвлю не в укор, ее жалеешь?

Похаять нечего, с лица красива,

Собой статна, а все же кус не твой,

Вот Марья Власьевна совсем другая,

Как не родные точно.

Бастрюков

Про нее-то

И говорю, ее-то и жалею,

Мы по любви сошлись и столковались.

Дубровин

Чего ж жалеть-то? Сватайся порядком,

Не отдадут, возьми без позволенья.

Бастрюков

Так и задумал.

Дубровин

Ну!

Бастрюков

Да помешали.

Я за руку, а за другую…

Дубровин

Кто же?

Бастрюков

Все он же, воевода.

Дубровин

Не татарин:

Не женится на двух.

Бастрюков

Да он раздумал

Прасковью взять. Как увидал меньшую,

Так подавай ее, а ту не надо.

Во двор берет беречь, чтоб не украли.

Дубровин

А надо бы украсть. Ужли уступишь?

Бастрюков

Что уступить, что заживо в могилу!

Мне жизнь не в жизнь! Бесчестье-то бесчестьем,

Да каково, слюбившись, расставаться.

Дубровин

Не плакать стать, слезами не поможешь.

Подумать, да за дело.

Резвый

В добрый час!

Дубровин

(оглядываясь)

Повыстудить бы избу. Лишних за дверь.

Останься, Резвый, ты не помешаешь.

Бастрюков

(слугам)

Идите вон и подождите зову.

Слуги уходят, кроме Резвого.

Дубровин

Боярин, я пришел недаром. Тоже

Должишко есть, повыправить хочу.

Взаймы жену, без спросу, люди взяли:

Просить по чести — самого посадят,

Что век не вылезешь. Одно осталось —

Свое добро у вора воровать.

Давай уж вместе! Первым делом надо,

Чтоб воевода выехал дня на два,

Хоть за охотой, хоть на богомолье.

Бастрюков

Из города не выживешь его.

Дубровин

А надо бы. Нам только самого-то

Долой бы с глаз, а челядь наша будет.

Бастрюков

Хитер, собака, не обманешь.

Дубровин

Можно.

На свете нет такого хитреца,

Чтоб не было хитрее. Воевода

Хитер, да не умен.

Бастрюков

Почем ты знаешь?

Дубровин

Не станет умный с ведунами знаться,

А он без ведуна не ступит шагу.

Во всяком деле, важном и не важном,

Мизгирь ему советчик. Так пристойно ль

Боярину ума-то набираться

От мужика?

Бастрюков

А кто таков Мизгирь?

Дубровин

Известный плут, слывет за ведуна

У глупого народа. Он немало

Людей изводит порчей, а другого

Не смыслит чародейства. Уж давно бы

Его казнить пора за лиходейство.

Послать в Москву, там суд короток будет, —

Не волоча, сожгут его живого

За волховство. А умный воевода

Его на воле держит, днем и ночью

Во всякий час к себе в покои водит,

По книгам смотрят, в шестокрыл и в рафли.

Вот дело-то какое. Поклониться

Приходится.

Бастрюков

Кому?

Дубровин

Да мне.

Бастрюков

Изволь.

Резвый

Постой, Степан Семеныч, ты боярин,

Заставь холопей кланяться ему,

У нас спина гибка.

Дубровин

Да вас не надо,

Пусть сам поклонится.

Резвый

На что ж тебе

Его поклоны нужны?

Дубровин

Сердце тешу.

Я кланялся немало и задаром,

Пускай хоть раз поклонятся и мне.

Я денег не прошу, меня не купишь,

А за поклон я душу положу.

Бастрюков

Поклон не в труд и не в бесчестье, если

За дело кланяться и за услугу.

Я поклонюсь, да было бы за что.

(Кланяется.)

Дубровин

Меня Мизгирь боится, прикажу

Из города спровадить воеводу,

Так он спровадит, а послать деньжонок,

Да припугнуть, да посулить еще,

Так завтра же ушлет на богомолье —

И тот пойдет.

Бастрюков

Чем свет пошлю Кубаса.

Резвый

Я сам снесу.

Бастрюков

А много ль денег надо?

Дубровин

Недорого продаст он воеводу.

Чего не жаль, то и пошли.

Бастрюков

Ну, ладно.

Дубровин

Прости, до завтра!

Резвый

Ты, Степан Семеныч,

Опочивать ложись!

Бастрюков

Вели дать меду,

Мне не впервой гулять до бела света.

Резвый уходит.

Ты где бродил?

Дубровин

Не клином свет сошелся.

Бастрюков

Гулял по Волге?

Дубровин

Волей и неволей,

В бурлаках…

Бастрюков

И в удалых молодцах?

Дубровин

Всего бывало.

Бастрюков

И большой дорогой

В ночь темную?

Дубровин

Придет пора, покаюсь.

Ни ты чернец, ни мне конец, боярин.

Бастрюков

Здесь слух прошел про Худояра. Слышал?

Дубровин

Слыхать слыхал.

Бастрюков

А может, и видал?

Так правда ли, что он народ не грабит

И на богатых лишь оброк кладет,

Не жалует служилых и посадских,

И нас, дворян поместных?

Дубровин

Ты боишься?

Бастрюков

Мне что бояться, я живу по правде.

Дубровин

Так что ж тебе?

Бастрюков

Да поглядеть охота.

Дубровин

Зачем, боярин?

Бастрюков

Удаль заставляет.

Дубровин

Так вот гляди: мы схожи уродились:

И голосом, и волосом, и ростом,

Один в другого удались точь-в-точь.

Бастрюков пристально смотрит на Дубровина.

Ну, что ж задумался?

Бастрюков

Да я не знаю,

Вязать тебя за схожесть с Худояром

Иль чествовать и величать за удаль.

Являть ли воеводе, иль медами

Поить тебя сычеными. Спросить бы,

Да некого,

Дубровин

Ты у души спроси,

Душа вернее скажет.

Бастрюков

Правда.

(Стучит по столу.)

Резвый!

Входят: Резвый, Кубас и другие слуги.

Вина давайте, меду. Песни пойте!

Дым коромыслом! С горя загуляем,

А с радости опохмеляться будем.

Слуги

(поют)

Уж и полно нам, робята, чужо пиво пити,

Не пора ли нам, робята, свое затирати?

Солод молод на овине, а хмель на тычине.

Уж и что же вы, робята, приуныли!

Аль у вас, робята, денег нету?

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

ЛИЦА:

Воевода.

Heyстройко.

Настасья.

Марья Власьевна.

Вдова Ульяна.

Мизгирь, колдун.

Олена, жена Дубровина.

Гришка Жилка.

Шут.

Девушки сенные 1-я и 2-я.

Мужская и женская прислуга.

Домовой.

Светлые сени в доме воеводы на посаде. Прямо — входная дверь, налево от актеров — дверь в терем, направо — три небольших оконца задернуты одной тафтяной занавеской, в левом углу изразцовая печь, у печки железная кочерга, по стенам лавки.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Входят: Настасья, Недвига и девушки.

Настасья

Ну, что ж? молчит?

Первая девушка

Не молвит ни словечка.

Настасья

Ни с кем?

Вторая девушка

Ни с кем.

Первая девушка

И рта не разевала.

Настасья

Пойти взглянуть. Ахти, напасть какая.

(Уходит в терем.)

Hедвига

Напасть и есть! Не хочет слова молвить!

А вы-то дуры! Нет у вас уменья

Повеселить.

Одна из девушек

Коль ты умна, попробуй!

А мы-то уж и пели, и плясали,

На головах вот разве не ходили —

Да не суметь, а то бы попытались.

Hедвига

Толкуй с тобой! Тебе чужая, видно,

А мне своя. Ну как не распотешить!

Охоты нет! Была царева дочка

На выданье, царевна Несмеяна,

Сидит, не улыбнется, говорит ли,

Не усмехнется. Не-в-котором царстве

Нашелся парень, рассмешил-таки.

Другая девушка

Так парень, а не мы! ЧуднАя, право!

Первая девушка

И ваша бы, пожалуй, рассмеялась,

Как привести ей парня по душе.

Да где же взять?

Hедвига

Ты по себе не меряй!

Что у самой глаза-то завидущи —

Так не у всех такие.

Первая девушка

Говорить-то

Не хочется. До брани недалёко,

Как свяжешься.

Hедвига

Знать, нечего?

Первая девушка

Навряд ли!

Hедвига

Ну, говори!

Первая девушка

С чего она тоскует?

Я слышала. Она сбежать сбиралась,

Да не дали.

Hедвига

Так что ж?

Первая девушка

Слюбилась с парнем.

Hедвига

A вот и врешь. Когда ей с ним слюбиться?

Она его в глаза-то не видала.

Первая девушка

Ты говоришь, а кто тебе поверит?

Ну как сбежать, не знавши с кем?

Hедвига

Да так же:

Пришел да взял, не станешь упираться,

А взял — повел! У бабы волос долог,

А ум короток. Их куда ведут —

Они идут.

Первая девушка

А может, и взаправду.

Hедвига

Вот то-то же! Ты не мели пустого!

Молоть пустое — жернова сотрешь.

(Уходит в дверь налево.)

Входит Неустройко. Ульяна растворяет дверь и оглядывает комнату.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Неустройко и девушки, Ульяна.

Ульяна

(грубо)

Тебе чего? Ты почто тут толчешься?

Неустройко

(передразнивая Ульяну)

Чего, чего! Ты рта не разевай

Широко-то! Сейчас боярин будет.

Ульяна

Так что ж тебе?

Неустройко

Так надо приглядеть,

Обрядно ль все у вас. Я распинался,

Постлал ковры, завесы к окнам вешал,

Полавочники клал на каждой лавке,

Столы сукном завесил.

Ульяна

Погляди!

Разуй глаза! Все чисто, все нарядно.

Уйди добром! Не суйся, где не просят,

А то дождешься брани.

Неустройко

Жениховы

Подарки все порядком я поставил.

Ларцы и зеркала, белила, перстни,

И мыла всякие, и все покупки,

И рухлядь всю расставил и развесил

Лицом на погляденье!

Ульяна

Ну, так что ж?

Неустройко

У вас, гляди, все в кучу сбито.

Ульяна

Сбито?

Не лучше ль, не дельнее ль твоего

Улажено? Поди-ка ты с ученьем

Из терема-то вон, покуда цел!

Глупей тебя я, что ли?

Неустройко

Что ты знаешь?

Ты как жила? Весь век в курной избе.

Ульяна

В курной избе? В курной? Где кочерга-то?

(Берет у печки кочергу.)

Неустройко убегает в дверь. Ульяна бросается за ним с кочергой и натыкается на воеводу.

Входят: воевода и Неустройко.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Воевода, Неустройко, Ульяна и девушки.

Ульяна

Ахти беда! Боярин! Виновата!

(Кланяется.)

Воевода

Воюешь ты? Воюй! Не надо беса,

Когда ты здеся. Мне того и нужно.

Ты слушай в оба! Не по чести место

Дано тебе. Боярские хоромы

Велика честь для вас, людишек малых.

Ты это чувствуй. Вся твоя забота

Беречь боярышню, от ней ни шагу

Не отходить. Какие будут речи

Меж вами, сказывай! А баб и девок

Не допускай к боярышне с речами.

Блюди за ними крепко. Все, что нужно,

Через тебя чтоб шло, никак не мимо.

Послужишь честно, честно и отпустим

С большим наделом деньгами и платьем,

И замуж выдам. Дворню созовите!

Неустройко уходит.

И баб, и сенных девок!

Девушки уходят в терем.

Ульяна

Не трудна работа,

И много милости. Продли Бог веку

Тебе на белом свете. Сиротинку

Не забываешь.

Воевода

Дело-то, я знаю,

Тебе по сердцу. Нравом ты свирепа,

Ну и гляди медведем и свирепствуй!

А за оплошку удавлю. Ступай!

Ульяна уходит. Входят Неустройко и прислужники обоего пола и кланяются, меж ними Олена.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Воевода, Олена, Неустройко и прислуга.

Воевода

Я жалую вас милостью боярской:

Не красен дом, не весел господину,

И слугам сиротливо без хозяйки

Боярыни. Благословеньем Божьим

И нашим счастьем мы нашли девицу

Себе по мысли, и понять желаем

Себе в жену, вам в мать и госпожу.

Неустройко

Час добрый! Кланяйтесь, благодарите

Боярина.

Кланяются в ноги.

Воевода

Теперь пока до свадьбы

Я этот дом со всем добром и с вами

Невесте отдаю.

Неустройко

Опять ударьте

Челом ему на милости боярской

И слушайте наказ.

Воевода

Наказ короткой —

Служить боярыне, как мне, со страхом

И вежеством, в грозе и береженье,

Не красть, не лгать, от всякого бесчинства

И пьяного питья блюстись всемерно!

Все это присказка, а вот и сказка!

(Встает.)

Чтоб день и ночь ворота на запоре!

Чтоб день и ночь круг дома сторожа!

Чтоб ни к кому приходу, ни подсылу!

Чтоб сенным девкам из ворот ни шагу!

На портомой водить за караулом

Не часто! Слово каждое и дело

Чтоб было мне доподлинно известно!

Не только вести в дом или из дому

Не проносить, а птица прилетела

С чужих хором, чтоб мне про это ведать!

Я батогов для вас не пожалею

За малую оплошку, за большую

Казненным быть нещадно скорой казнью.

Неустройко

Челом боярину и вон ступайте.

Кланяются и уходят, кроме Олены.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Воевода, Неустройко и Олена.

Воевода

Олена!

Олена останавливается.

Ты все волком к лесу смотришь.

Змеей шипишь. Пора бы уходиться,

Забыть про вора-мужа.

Олена

Не забуду,

Пока жива.

Воевода

Кто на тебя посмотрит

Со стороны, так скажет, что зарезать

Меня ты хочешь. Грозными очами

Глядишь на нас.

Олена

Да что кому за дело

До глаз моих. Гляжу я, как умею.

Живу покорно, голову поклонно

Держу перед тобой, что ни заставишь,

Я делаю, не выхожу из воли.

Чего ж тебе?

Воевода

(Неустройке)

Стеречь ее покрепче,

Чтоб не сбежала со двора.

Олена

Кто? Я-то?

Куда сбежать? Подумай! Много ль места

Ты мне оставил? Дом стоит покинут

И разорен по милости твоей,

И двор зарос. А где Роман гуляет,

Где буйною головушкой качает,

Печет ли солнце, дождик ли сечет

ЯснСго сокола, в живых ли, нет ли, —

И я не знаю, да и ты не знаешь.

Куда ж бежать? Уж разве на погост —

Над матушкой повыла б, что на горе,

На муку зародила, да взглянула,

Хоть издали, на дом пустой — да в Волгу,

Да грех велик. Уж я у вас останусь

Рабой твоей до гробовой доски.

Да буду ждать, чем нас Господь рассудит.

(Уходит.)

Неустройко

Нет зверя злой жены лютее.

Воевода

Правда.

Входит Жилка, Неустройко уходит.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Воевода и Жилка

Жилка

(кланяясь в ноги)

А я давно ищу тебя, боярин.

Воевода

Откуда ты?

Жилка

Из погреба.

Воевода

Треклятый,

Как черт занес на погреб?

Жилка

Посадили.

В гостях гостил у Бастрюковых.

Воевода

То-то

И не видать тебя.

Жилка

Голодной смертью

Околевал-сидел, и кнутьем били,

А на тебя, боярин, челобитье

Написано и услано к Москве.

Воевода

А кто писал?

Жилка

Да я.

Воевода

С ума ты спятил!

Или об двух ты головах?

Жилка

Напишешь

И на себя, как по бокам с плетями

С ордынскими стоят.

Воевода

А кто поехал?

Жилка

По выбору послали. С Бастрюковым

Поехали. И он в Москву.

Воевода

Ну с Богом!

Широкий путь.

Жилка

Роман Дубровин близко.

Воевода

И знаешь где?

Жилка

У Бастрюковых.

Воевода

Точно?

Жилка

Хоть умереть, на месте провалиться!

Воевода

А вот, дай срок, схожу на богомолье,

Нагрянем к ним.

Жилка

Про Худояра вести.

Воевода

Хорошие?

Жилка

Остановился станом

За пустынью. Осиновик-починок

Слыхал когда?

Воевода

Ну вот и кстати будет,

И я иду туда на богомолье.

Беги скорей, вели собрать Баиму

Стрельцов своих и всех служилых. Мигом

Лети к нему: чтоб нынче и в поход,

Чтоб догонять меня, у нас и кони

Оседланы. Не засижусь, я только

Зашел проститься с тещей и невестой!

Жилка уходит. Входят: Настасья, Марья Власьевна, покрытая фатой, Ульяна и Недвига.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Воевода, Настасья, Марья Власьевна, Ульяна, Недвига и женщины, потом шут.

Воевода

Про ласковую тещу только вспомни,

Она и здесь. Как спали-ночевали?

Целуются.

Настасья

Зятек поклонистый, живем, покуда

Господь хранит.

Воевода

Садись в передний угол!

Хозяйкой будь.

Настасья

Хозяйка не садится,

Садись ты, гость.

Воевода

Не гость и не хозяин.

Хозяйка вот. Весь дом со всем запасом

Ее теперь, а я сюда до свадьбы

Не загляну. Живите как хотите.

Для береженья, для услуги много

Дворовых баб и девок. Был женатый,

Так нужны были, а вдовцом остался —

Куда их деть? Хотел уж по осинам

Развешать их, ан вот и пригодились.

Вот и Ульяна, ей наместо мамки.

Настасья

На всем спасибо! Только ты послушай,

Какое дело! Словно кто испортил

Ее у нас. Бывало, день настанет —

Одну ее и слышишь: без умолку

Трещит, болтает, прыгает да скачет,

Теперь ни слова, точно как немая,

И уст не открывает, и ни шагу

Не сделает сама, толкнешь — идет.

Аль сглазил кто?

Воевода

От глазу и от порчи

Мы слово знаем. Молодо — стыдливо.

Глазам-то стыдно, а душой-то рада.

Девичий стыд до мужнина порога,

Лиха беда порог переступить.

Настасья

Не то что стыд, а норовом такая:

Упрямится.

Ульяна

Устанет — перестанет.

Настасья

Тоскует, что ли? Спрашивать пытали,

Не молвит ничего.

Воевода

Тоску прогоним

Шут входит.

Забавами, да играми, да пляской.

Да песнями. Бессудного покличем.

Шут

Здесь, дяденька.

Воевода

Тебя-то нам и надо.

Шути, хвостом верти, хоть бесом корчись,

Да только тешь! А я домой поеду.

Хочу пешком сходить на богомолье,

Благословиться. Крепче дело будет.

Да говорят, круг города удалых

Поразвелось, так надо попугать их.

Дня два проходим да честным пирком

За свадебку. Прощай, моя зазноба!

Не нАдолго прощаемся с тобой,

Немного дней пройдет до нашей свадьбы,

Но каждый день протянется мне годом:

Я ночью буду утра дожидаться,

Я утром буду вечер торопить.

Настасья

Убить бы день, а ночи не увидишь.

Воевода

Не крой лица, не прячь своих очей

И ненаглядной красоты девичьей,

Дай наглядеться, дай на расставанье

Налюбоваться вдоволь про запас.

(Открывает покрывало и смотрит на нее, она закрывается.)

Прощай-ка, тещенька.

Настасья

Прощай, зятек.

Все кланяются.

Женщины

В святой бы час, в архангельской.

Воевода

Спасибо!

Настасья

И я домой. Прощай покуда, дочка.

Уходят: воевода, Настасья, Недопга, Ульяна и женщины.

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Марья Власьевна и шут.

Шут

(прыгает)

Ишь скачет как! Пыль-курево стоит.

Прощай, боярин! С Богом, по морозцу!

Уехал дядя! Запили лохмотья,

И загуляли лоскутки. Не страшно!

Хоть пой, хоть плачь! Никто не сымет воли.

(Поет.)

Ах ты бедный еж,

Горемычный еж,

Ты куда ползешь,

Куда ежишься?

Я ползу, ползу

Ко боярскому двору,

Ко высоку терему.

К Марье Власьевне.

(Ежится и жмется к Марье Власьевне, она его толкает ногой.)

Спесива ты, дерешься! А не знаешь,

Как бедного ежа встречают? Слушай:

Как взяли ежа

Во высокий терем,

Как стали ежа

Целовать, миловать,

Оглаживать,

Охорашивать.

Марья Власьевна

(открывает покрывало и сердито смотрит на шута)

Кабы не ты, гуляла б я на воле.

Постылый пес, тебе бы беса тешить!

Ножа-то нет, зарезала б тебя.

Шут

Гляди-кось. Вот так пыль! Чуть жив со страху!

С ковшом на брагу налетели, дядя!

Убил бобра! Нашла коса на камень!

(Уходит).

Входят: Ульяна и Недвига.

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Недвига, Ульяна и Марья Власьевна.

Hедвига

Господь с тобой! С чего ты загрустила,

Красавица, забавница моя?

Ульяна

И сладу нет. Совсем от рук отбилась,

Хоть молода, а норов стар.

Недвига

Да ты бы

Не все грозой, а иногда и лаской,

И дуги гнут не вдруг, а прежде парят.

Ульяна

Да парь не парь, а надо будет гнуться,

Не гнуться — сломишься. Она упряма,

А я упрямее.

Недвига

Мне что за дело,

Какая ты! Твое перед тобою.

(Марье Власьевне.)

Пришла к тебе, а пСшто, и не знаю,

Куда гожусь, туда и деньте. Все же

Поваднее тебе со мной, старухой!

Люба — оставь, а нет — домой пусти.

Велишь остаться?

Марья Власьевна кивает головой.

И на том спасибо!

Ульяна

Пойду-ка я да челядь попытаю

Проклятую, не спят ли, дармоеды!

Да заперты ль ворота. Ну, людишки!

За ними глаз да глаз, да кнут ременный

В руках держи, а то не поворотишь!

(Уходит.)

Недвига

Ах, волк те съешь и с пСтрохом! Откуда

Такое зелье взяли? На лес взглянет —

Так лес завянет. Не велика птичка,

А ноготок востер. Пустили волка

Овец стеречь, небось не отказался,

А говорит: ‘Что делать! так и быть,

Уж как не как, а надо послужить’.

Работу взять пойти, без дела скучно.

Олена входит, робко оглядываясь.

ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Марья Власьевна и Олена.

Олена

(падая к ногам Марьи Власьевны)

Государыня боярышня,

Есть за мной вина немалая:

На реке платно мыла,

Громко колотила…

Боярышня, есть весточка.

Марья Власьевна

Откуда?

Олена

Степан Семеныч шлет.

Марья Власьевна

Не лжешь, так правда.

Олена

На что мне лгать! На Волге платье мыла

Я на плоту, неведомая женка

Рядком пристала, вглядываться стала,

Взглянула раз и два, заговорила:

‘Лицо твое мне, милая, знакомо,

А как назвать, не знаю’. Так и так, мол.

‘Ну, говорит, тебя-то мы и ищем.

Придешь домой, боярышне тихонько

Шепни, когда улучишь час…’

Марья Власьевна

Скорее!

Ну говори ж! Придут да помешают.

Олена

Чтоб завтра в сад, как только солнце сядет,

Ты выходила. Сторожей не бойся! —

Всех напоят. На даровое падки,

Весь дом напьется к ночи. Я нароком

Фату твою из рук пустила в воду,

Чтоб допустили: будто повиниться

Пришла к тебе.

Марья Власьевна

(целуя ее)

Спасибо!

Олена

Ты Ульяну

Уговори, чтоб погулять пустила.

Пусть и сама идет, из рук не вырвет.

Как молодцы подхватят.

Марья Власьевна

Да не пустит

Из терема.

Олена

Ты подари, попробуй.

Чай, есть чего!

Марья Власьевна

Немало дряни. Идут!

Входят: Ульяна и Недвига, останавливаются и смотрят.

ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ

Марья Власьевна, Олена, Недвига и Ульяна.

Олена

(на коленях)

Государыня боярышня,

Есть за мной вина немалая:

На реке платно мыла,

Громко колотила,

Фату твою белую

В воду уронила.

(Кланяется в ноги.)

Марья Власьевна

(с сердцем)

Ну нет! Простить нельзя беду такую,

Какая ты работница! Работать,

Так не зевать по сторонам! Не надо

Твоей работы! Не нуждаюсь. Много

И без тебя народу. За провинность

Не заставлять ее работать. В терем

К себе беру. Пусть на меня и служит,

Чтоб от меня не отходила шагу.

Олена

Во белых руках было,

Да ушло, уплыло.

Хоть казнишь, хоть милуешь —

Я не утаила.

Марья Власьевна

И вместе спать со мной! Да накормите

С боярского стола ее. Ступай!

Hедвига

Вот, поглядишь, господское-то дело —

Не разберешь у них, что гнев, что милость.

Недвига и Олена уходят.

Ульяна

Заговорила? Аль опять надулась?

Житье мое! Уж нечего сказать!

Вот дитятко на шею навязалось!

Ходи за ней! Она и знать не хочет,

Стоит как пень, ничем не поворотишь.

Марья Власьевна уходит.

Сама пошла. Диковина! Посмотрим,

Что будет от нее.

Марья Власьевна входит и подает с поклоном тафтяную рубашку.

Ну вот спасибо!

Как поглядеть, так ты из умных, девка.

Не вдруг тебя и распознаешь! Право!

Не осердись, что я тебя бранила.

По глупости. Словечка не услышишь

Противного. Ни в чем не поперечу:

Ты добрая. А чай, грешки ведутся

И за тобой. Вы при людях тихони:

По лавочкам, как соловьи по гнездам,

Смирнехонько сидите, глазки в землю

Опущены. А дай-ка вам потачку,

Недогляди, откуда прыть возьмется —

Бойчее баб. Погудки, смех да грохот,

А разговор послушать, уши вянут,

Стыдом сгоришь. Да что кому за дело.

Чем тешатся, не плакали бы только.

Не то беда, что игры да потехи

На разуме у девок! Ну пускай бы

Промеж себя и тешились, так мало —

Утехи нет одним, без парней скучно.

Не правда, что ль? Сама чудила в девках,

Так знаю вас, меня не проведете.

И ты, как все, не лучше и не хуже,

Да хитрости в тебе уж больно много.

Марья Власьевна уходит.

Опять ушла. Еще не принесет ли?

А ладно бы! У ней добра-то много,

А мне-то где взять?

Входит Марья Власьевна с летником и подает с поклоном.

Что ты! Бог с тобою!

Не надо, нет! Куда мне! Совесть зазрит.

Марья Власьевна кланяется.

Уж разве взять? Подарок-то хорош.

Непрошеный подарок-то дороже.

И то, возьму. Благодарю покорно!

Да вот беда! Отдаривать придется.

Я брать беру, а отдарить-то нечем.

Поноровлю за это, что захочешь,

Отказу нет, опричь того, что в терем

Чужих водить — и затевать не думай!

Да не пущу и самоё из дому.

А в терему что хочешь, то и делай,

Ты госпожа, мы слуги, что прикажешь —

Тому и быть. Чем хочешь, забавляйся.

Марья Власьевна уходит.

Куда ты? Стой! Довольно! Эй, довольно!

Послушай-ка! Не надо, не возьму я!

Ахти грехи! Кто падок на подарки,

Добра не быть. Кому придет охота

Бросать добро на ветер? Видно, хочет

Купить меня. Не след бы мне и брать-то,

Да как не взять, когда в глаза мне тычет.

Ох, смерть моя! Такой уж скверный норов —

И соблазнюсь, как соблазнюсь! Подарком

Меня и взять, глаза-то завидущи.

Продам тебя, боярин, сердце чует.

Не утерплю, продам. Глядеть не стану,

Зажмурюсь, чтобы не было соблазну.

Зажмуривается. Входят: Марья Власьевна с телогреей в руках и Олена.

ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ

Марья Власьевна, Олена и Ульяна.

Олена

Гляди-ка ты, какая телогрея,

И с выпушкой!

Ульяна

(открыв глаза)

Вот чудо, так уж чудо!

Неужто мне?

Марья Власьевна кланяется.

Олена

Кому же?

Ульяна

Дорогая!

Не нам носить.

Олена

Наденешь, так износишь.

Ульяна

Ох, каравай-то не по рылу. Где нам!

Уж как тебя благодарить, не знаю

И не умею. Вся твоя. Хоть воду

Вози на мне. Сулил мне воевода,

Да жди-пожди, а он, гляди, обманет,

А ты добрей, ты прежде догадалась.

Олена

Да у тебя и летник — вСшвы бархат

На золоте. Тафтяная рубашка

С запястьями.

Ульяна

Уж разве нарядиться?

Олена

Ты нарядись, а мы посмотрим.

Ульяна

Что ты!

И впрямь пойти.

Олена

Чай, то-то загляденье!

Ульяна

Пойдем со мной, ты мне пособишь.

Олена

Можно.

Ульяна и Олена уходят.

ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ

Марья Власьевна

(одна)

Молчать-то я молчу, да больно скучно

Становится. Немного натолкуешь

Сама с собой. Сложу от скуки песню.

Сама спою, сама и слушать буду.

Тихонечко спою, чтоб не слыхали.

(Поет.)

Я по терему хожу,

Я по миленьком тужу,

Тужу, хожу

Да потуживаю.

Уж я сяду, посижу,

В окошечко погляжу,

В окошечко

Во косящетое.

Милый весточку дает,

Молодого гонца шлет,

Гонца, гонца

Да молоденького.

Что не быть, да не бывать,

С милым розно не живать,

Мне жить, не жить

Со милым со дружком.

Поскачу да попляшу

Во высоком терему,

Вот так, вот так,

Вот и так, вот и так!

(Слышит шорох, садится и молчит.)

Входят: Ульяна и Олена.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ

Марья Власьевна, Ульяна и Олена.

Олена

Куда красно! И посмотреть, так любо.

Красавица, как есть.

Ульяна

Чему дивишься!

И пень хорош в уборе!

Олена

Не похаять

Тебя и без убора. Всем пригожа,

Собой статна, лицом бела, румяна,

Глаза как вишни, брови колесом.

По красоте твоей за дворянина

Тебе идти. Ты баба молодая,

Чего ж сидеть!

Ульяна

Дворяне по дворянам,

А не по нас. А наши-то дворяне

Не родились.

Олена

Как знать, чего не знаешь.

Ульяна

Да нечего и знать-то! По одежке

Протягивай и ножки. А дворяне

Хороший кус, да не для наших уст.

Достатков нет, какая я невеста,

С голодным брюхом, да по добрым людям

Похаживай. Чужой-то хлеб не сладок,

Подавишься. Кормить не станут даром,

И угождай на всякого как знаешь.

Хоть бы вот здесь, смотри за целым домом —

Беда бедой! Будь смирен — так проглотят,

Сердит — проклясть готовы. Вот и казнись!

Здесь не люди, а черти! Как шальные,

Проклятые! Кто спит, кто пьяный бродит,

Шатается. Сама за всем и смотришь,

За всякой малостью. А понадейся,

Так пропадешь, не рада жизни будешь.

Сама запру все выходы, все двери,

Да поперек порога здесь и лягу.

Один глазок усни, другой пусть смотрит.

Марья Власьевна дает ей перстень.

Раздобрилась, и не уймешь. А правду

Сказать тебе, так мне тебя и жалко.

Олена

(вздохнув)

А у нас в саду

Соловей поет,

Выговорочки

Выговаривает.

Ульяна

Послушаем, послушать, что ли, хочешь?

Олена

Сходить бы завтра.

Ульяна

Что ж такое! Сходим

В сумеречки. Большой беды не вижу,

В своем саду, а не в чужом. Боярин

И не велел, да мало ль что! Наказы

Легко давать! Не всяко лыко в строку.

Наказ-то знай, а делай как придется.

Марья Власьевна целует ее.

Ну в сад так в сад! Давно бы ты сказала.

Гуляй себе, когда придет охота,

Хоть днем гуляй, хоть ночью.

Олена

Вот и ладно.

Ульяна

Гуляй, гуляй! Авось повеселеешь,

Хоть улыбнись на нас с Оленой!

Марья Власьевна улыбается.

Ишь ты!

Пошло на лад.

Олена

Дай срок, не то увидишь.

Входит Heдвига.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТНАДЦАТОЕ

Марья Власьевна, Ульяна, Олена, Недвига и девушки.

Hедвига

Пора и спать. Чего сидеть в потемках!

Поужинай, чем Бог послал, да на бок

И завались. Без ужина ложиться

Нехорошо бывает, плохо спится,

Да много грезится. А то как знаешь:

Сиди себе. А уж огня не стану

Вздувать теперь.

Ульяна

Кто летом зажигает!

Чай, дворня спит?

Hедвига

И куры, и собаки —

Все спят.

Олена

И я, боярышня, прилягу.

(Уходит.)

Hедвига

Ну что ж нейдешь? Аль спать-то неохота?

Не то что я. Все ноги отходила,

Все кости, все суставы заболели,

Измаялась. Не рассказать ли сказку

Да присказку? Авось тогда задремлешь.

(Садится на скамейку.)

Сумерничать давайте. Мы любили

В сумеречках сидеть с тобой тихонько

И побасёнки баять тихомолком,

А круг тебя как точно кто мурлычет…

Ах, батюшки! Вот так меня и клонит,

Так и валюсь и тычусь носом. Часом

Совсем усну, так ты меня толкни.

Начинается сказка, починается сказка.

За тридевять земель,

В тридесятом царстве,

(Дремлет.)

Жили два брата,

Да мать брюхата,

Да отец на днях…

Постой! не так. Я что загородила,

Не сплю, а бредится. Начну сначала:

Жили да были два брата родные,

У одного брата всего богато,

А другой убогий, а детей у него много.

Говорит богатый бедному брату:

Сам ты убогий, а детей у тебя много.

Дай ты мне сына, вот тебе жита осьмина,

Вот тебе осьмина, а жене твоей холстина,

А дочери коза, лубяные глаза…

Да что я, что я вру-то! Сбилась! Тьфу ты!

Пропасть тебе! Не то все! Задремала.

Вот дальше-то забыла, что там было.

Не вспомню ли? Заметалось! Помню только,

Что попросил у брата лошадь бедный,

А волк и съел, оставил хвост да гриву.

И повели дружка к судье Шемяке.

Сидит судья Шемяка, судом судит,

Бороду закусит, да ус разлощит,

Ус разлощит, глаза вытаращит…

Тьфу! пропасть! Не налажу, да и только.

То про Фому начну, то про Ерему.

Из двери выходит домовой с фонарем. Недвига в полусне машет руками.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТНАДЦАТОЕ

Марья Власьевна, Недвига, Ульяна, девушки (спят) и домовой.

Hедвига

Аминь, аминь, рассыпься! Чур меня!

(Засыпает.)

Домовой

Что вечерняя красная зорюшка

Догорает, чуть краюшком теплится,

Загораются частые звездочки,

Рассаждаются по небу чистому.

Докачались головки, домаялись

До пуховых цветных изголовьицев,

Ходит сон по сеням, по новым дрема.

Ты поди, сон-дрема, в головах постой.

По хоромам старым

Я давно брожу,

В тереме чужая,

Дай-ка погляжу.

Новая новинка

К худу иль к добру?

Нет, такая гостья

Нам не ко двору.

Ты на счастье, на радость роженая,

Не про старого мужа рощеная,

Старику-то чернеть да горбы растить

А тебе-то алеть спелой ягодкой.

Я поглажу тебя лапой бархатной

На богатство, на радость с милым дружком.

Тихой сон — угомон ясным глазынькам,

В изголовье тебе грезы девичьи.

За сердечным другом

То ли не житье.

А у нас по дому

Горе да вытье.

Скрасишь скучный терем

На короткий час,

Да и пуст покинешь

И бежишь от нас.

Запустеет терем, принаклонится,

Заметет по углам пылью-плесенью,

Понесет по сеням бранью, руганью,

Сип да воп по клетям с перекорами.

Не слыхать-то мне смеху веселого,

Молодого, девичьего, звонкого.

Не слыхать по ночам бреду жаркого,

Только старым старухам шлыки сшибать,

(Сшибает шлык с Недвиги и уходит.)

Hедвига

(впросонках)

Аминь, аминь, рассыпься!

Марья Власьевна

Ах, как сладко

Уснула я!

Hедвига

Аминь, аминь, рассыпься!

(Встает.)

Не разберу: во сне ли, наяву ли,

А сбили шлык. Не ты ли пошутила?

Пойдем-ка ужинать да спать ложиться.

Вот день прошел, до нас дошел.

(Зевает.)

Ахти мне!

Грехи мои.

(Зевает.)

И-ах… великие!

Уходят.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

ЛИЦА:

Воевода.

Неустройко.

Старуха, крестьянка, хозяйка постоялого двора.

Иван, ее сын.

Гаврило и Клим, бортники из Нижнего.

Сидор, лесной промышленник из Унжи.

Курчай и Кулик, целовальники с казенной рыбой и солью.

Слуги воеводы.

СОН ВОЕВОДЫ

ЛИЦА:

Степан Бастрюков.

Роман Дубровин.

Резвый и слуги.

Марья Власьевна.

Деревенская изба, направо печь, перед печью люлька с ребенком, налево стол.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Старуха (за люлькой), Гаврило, Клим (за столом ужинают), потом Иван, Курчай, Кулик и Сидор.

Гаврило

Вы, тетка, чьи?

Старуха

Поместные крестьяне.

Гаврило

За кем живете?

Старуха

За мурзой крещеным.

Клим

Хорош до вас?

Старуха

Татарин как татарин.

Где бабе знать! Толкуйте с мужиками.

Вот сын придет.

Гаврило

Ты внучка, что ли, нянчишь?

А где ж сноха?

Старуха

С ребятами в чулане.

Там четверо у ней, вот пятый в зыбке.

Входит Иван.

Иван

Струга пришли, к ночлегу подвалили.

Слышь, матушка? А с лесу воевода

Валит со всем народом, хочет станом

На берегу остановиться на ночь.

Старуха

Чай, лют?

Иван

Вестимо, лют: на то боярин.

Ты ждешь купцов, а тут, гляди, нагрянут

Боярские голодные холопья.

Один разор! От них, что от пожару,

Что есть в земле зарыто, то и цело,

А под руку попало, то пропало.

Ахти, беда!

Старуха

Да что у нас и взять-то?

Иван

У нищего суму и ту отнимут.

Входят: Курчай, Кулик и Сидор.

Иван

С стругов?

Сидор

С стругов.

Иван

Отколь?

Сидор

Из Унжи будем.

Иван

С лубьем?

Сидор

НештС!

Иван

А вы, робя?

Курчай

Мы с низу.

Мы в целовальниках идем в насадах,

С казной.

Иван

С какой?

Курчай

С оброчной рыбой в бочках.

Кулик

Вы держите аль нет?

Иван

Чего?

Кулик

Вестимо…

Иван

Вина-то, что ль? Нет, парень, не бывало,

У нас корчмы никто не держит.

Кулик

Будто?

Иван

Да боязно, велик ответ.

Кулик

Не бойся,

Не выведем, не сыщики.

Иван

Ну, право.

Курчай

Поди пошарь. Авось найдешь.

Иван

Пошарю.

Кажись, что есть, себе берег на праздник.

(Уходит.)

Курчай

(Гавриле и Климу)

Хлеб-соль!

Гаврило

Спасибо.

Курчай

Здравствуйте. Откуда?

Гаврило

Из Нижнего гужом идем в обозе.

Курчай

Далеко ли?

Гаврило

До Ярославля, с медом,

Мы бортники.

Сидор

(подсаживаясь)

Плесни, хозяйка, щец-то!

Да не пустых.

Старуха

Варила со снетками.

Гаврило и Клим встают.

Гаврило

(старухе)

Бладарствуйте. Мы лошадей посмотрим,

Да на печь к вам. Гляди, и полночь скоро.

Часок-другой соснем, да и в дорогу.

Уходят.

Старуха

Большая печь, просторно, полезайте.

Входит Иван с вином в кувшине.

Иван

Полкружки есть. По чарке будет. Пейте.

Кулик

Простое?

Иван

С махом. Люди пьют да хвалят.

Кулик

(пьет)

Не похулим и мы. Нельзя не выпить,

Всё на воде.

Иван

На доброе здоровье!

Едят. Гаврило и Клим входят и лезут на печь.

Старуха

Прибрал в клети?

Иван

В подполицу припрятал.

Стук.

Старуха

Поди, стучат.

Иван

Пущай идут к соседям,

Кого несет!..

Старуха

Не вдруг пускай. Окликни.

Иван уходит.

Курчай

Ишь крик какой! Не лучше ль убираться

С добрА ума. Хозяйка, не трудись.

Встают. Старуха собирает со стола.

Подальше от греха, здоровей будешь.

Пойдемте спать в струги. За угощенье!

Уходят Курчай, Кулик и Сидор. Иван входит.

Иван

Хоть в гроб ложись! Боярин к нам постоем,

Опричь хорСм, со всем двором валится.

Ишь холодно в палатке, так холопы

По избам рыщут, где теплей да чище.

Уж я молил немало.

Старуха

Воля Божья!

Придет беда, так отворяй ворота.

Входят Неустройко и слуги.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Иван, старуха, Неустройко и слуги.

Неустройко

Давай огня!

Старуха подает лучину, зажигает восковую свечку.

Сдвигайте стол в тот угол!

Ковры, меха стелите, в изголовье

Седло клади!

Иван

(кланяясь в ноги)

Яви такую милость,

Ослободи! Поди к соседям!

Неустройко

Смерды,

Ступайте в хлев! Старуху вон, и с зыбкой.

Слуги подходят к зыбке.

Старуха

Разбойники! младенца-то не троньте!

Кому помеха ангельская душка!

Входят: воевода и слуги.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Воевода, Неустройко, Иван, старуха и слуги.

Старуха

Уйми холопей, закажи им трогать

Младенца!

Воевода

Вон ступайте! Ты, старуха,

Останься здесь с ребенком. Ближе к детям,

И ангел ближе, место благодатней.

Он не блажит у вас?

Уходят Иван и слуги.

Старуха

В кого родится

Благой у нас, давно мы присмирели.

Воевода

Раздень меня!

Неустройко снимает с него дорожную сулейку, воевода пьет чарку, потом снимает складень, целует и ставит в изголовье, потом снимает оружие.

Неустройко

Опочивай покойно!

Я в сени спать, понадоблюсь, так близко.

(Уходит.)

Воевода ложится и скоро засыпает.

Старуха

(качает зыбку и поет)

Баю-баю, мил внучоночек!

Ты спи-усни, крестьянской сын!

ДопрИж деды не видали беды.

Беда пришла да беду привела

С напастями да с пропАстями,

С правежами беда, всё с побоями.

Баю-баю, мил внучоночек!

Ты спи-усни, крестьянской сын!

Нас Бог забыл, царь не милует,

Люди бросили, людям отдали,

Нам во людях жить, на людей служить,

На людей людям приноравливать.

Баю-баю, мил внучоночек!

Ты спи-усни, крестьянской сын!

Беду нажили, как изжить будет?

Изживем беду за работушкой,

За немилой чужой, непокладною.

Вековечною, злою-страдною.

Баю-баю, мил внучоночек!

Ты спи-усни, крестьянской сын!

Ты спи, поколь изживем беду.

Изживем беду, пронесет грозу,

Пронесет грозу, горе минется.

Поколь Бог простит, царь сжалится.

(Засыпает над люлькой.)

Воевода

(во сне)

Сдавил всю грудь, проклятый! Душит, душит,

Вздохнуть не даст ни разу, зачураться!

Ох, смерть моя приходит! Чур меня!

Вся кровь горит, огонь бежит по жилам

И сердце жжет.

(Просыпается.)

О Господи помилуй!

(Садится.)

И сон тяжел, и. сонный бред замучил.

С молитвой лег. Не знаю, что за притча!

И рад не спать, да сон одолевает,

Сомкну глаза, так одолеют грезы…

Старуха

(впросонках)

Баю-баю, мил внучоночек!

Ты спи-усни, крестьянской сын!

С тобой сидит бабка старая.

До зари с зари прибаюкивает,

Тихой сон очам наговаривает

Да качку-качалку покачивает.

(Засыпает.)

Воевода

И страшен сон, да милостив Господь.

Сосну еще немного и в дорогу!

А что-то дома? Надо Бастрюковых

Пугнуть покрепче! Насолили оба.

Отец мутит, а сын ворует девок.

Недогляди немного, и увез бы

Жемчужину такую, что и в царских

Не сыщется палатах. Да ему ли,

Беспутному, сокровище такое!

Ему бы пить, а красоты девичьей

Не разберет он, бражник, та ль, другая ль

Ему одно. Уж он, гляди, за пьянством

И позабыл о ней. А если помнит?

А если помнит? До греха не долго.

Беда моя! Людишки все продажны,

За денежку любого купишь. Каждый

И пьяница и вор. Зачем заехал

Я в эту глушь? На самых добрых конях

Скачи весь день, так до ночи доскачешь.

А там, гляди, гульба, потеха, пьянство

Во всем дворе. А в терему у Марьи

Чужой сидит хозяином, целует,

Глядит ей в очи, к сердцу жмет ее,

Как у себя, как дома. Либо вовсе

Сманил ее и был таков. Немало

Светлиц и повалуш у Бастрюкова,

Зачем ему в чужие красться вором,

Исподтишка, с оглядкой миловаться,

Чтоб люди не видали. То ли дело,

Привез домой, она не поперечит,

Гуляй душа, никто не помешает.

О, дьяволы! Грызи зубами руки

Да плачь теперь, свою башку седую

Разбей об печку. Дураком родился

И дураком умрешь. Вот близко локоть,

Да не укусишь. Ты кому поверил?

Кого оставил дом стеречь? Бабенку!

Она, родясь, алтына не видала:

Достать мошну да позвенеть ей к рылу,

Себя продаст, не только что чужую.

А слуги? те назло, не из корысти,

Готовы дом поджечь со всех углов.

(Молчание.)

Скачи, Нечай, скачи, приедешь в пору.

Там пир идет, весь мир гуляет, пляшут,

Здоровье пьют, Нечая поминают:

‘Берег Нечай, да людям. У Нечая

И по губам текло, да не попало’.

Да скоро ль утро? Ехать бы, да темно

И бездорожье, ноги изломаешь!

Дрожи как лист осиновый, Иудой

Трясись теперь, сиди да утра жди!

Хоть бы колдун какой! Поворожить бы.

(Подходит к старухе.)

Ты ворожишь, старуха?

Старуха

Нам, боярин,

И ворожить-то не о чем. Мы Бога

И так прогневали. А вам, боярин,

Без ворожбы сполАгоря живется.

Ты отойди, здесь ангельское место.

Баю-баю, мил внучоночек!

Ты спи-усни, крестьянской сын!

Белым тельцем лежишь в люлечке,

Твоя душенька в небесах летит,

Твой тихий сон сам Господь хранит,

По бокам стоят светлы ангелы.

Воевода

(садится на постель)

А сон опять морит. Прилягу малость.

Забрезжит свет, на кСней и в дорогу.

(Засыпает.)

Старуха

Баю, баю, мил внучоночек!

Ты спи, усни, крестьянской сын!

С тобой сидит бабка старая.

До зари с зари прибаюкивает,

Тихий сон очам наговаривает,

Да качку-качалку покачивает.

(Засыпает.)

Часть сеней в доме Бастрюковых. Бастрюков Степан с чарой меду, Дубровин, Резвый, Зоря, Кубас, Шишига и слуги одеты гребцами.

Воевода

Да вот они. Роман Дубровин, Степка,

Вы оба тут. Ну, вас-то мне и надо.

Попался, брат Степан! Иди к ответу!

Степан Бастрюков

Повеселей бы что-нибудь, робята!

Резвый

Да вот игра: садись, робята, на пол

Да запоем: ‘По матушке по Волге!’

Степан Бастрюков

Любимая моя игра. Хмельному

Простору нет в избе, гулять охота.

Вот сядем все, да и поедем. Любо!

Я — атаман, Дубровин — есаулом.

Я — на корму, он на нос.

(Резвому.)

Ты с братиной

В середку сядь и потчуй всех: направо,

Налево, мне, Дубровину, себе…

Садятся.

Поехали!

Воевода

Далеко не уедешь!

Гребцы

(поют)

Раз первой! Раз другой! Ухнем да ухнем!

Воевода

Ты на пол сел и думаешь, что в лодку!

Дурак, дурак! Вяжите их покрепче!

Гребцы

Раз первой! Раз другой! Еще маленький разок!

Сени исчезают. Середина Волги, вдали берега. Является лодка, все приободряются, надевают шапки, берут весла. Бастрюков и Дубровин встают на ноги.

Воевода

Уехали! Держите их, держите!

Бастрюков

Кормилица ты наша, мать родная!

Ты нас поишь, и кормишь, а лелеешь!

Челом тебе! Катись до синя-моря

Крутым ярам да красным бережочкам

На утешенье, нам на погулянье!

Недаром слава про тебя ведется,

Немало песен на Руси поется,

А всех милей: ‘По матушке по Волге!’

Гребцы

(поют)

Вниз по матушке по Волге,

По широкой, славной, долгой,

Взбушевалася погодка

НемалАя, волновАя.

Бастрюков

Ты, есаул, вперед верней гляди,

И, буде что увидишь впереди,

Рассказывай!

Дубровин

Да впереди-то чИрни.

Бастрюков

В воде-то черти, в берегу-то черви,

В лесах коренья, пенья да сучки,

По городам подьячие крючки.

Хотят словить, да врут: мы погуляем,

По Волге силу-удаль попытаем.

Гребцы

(поют)

Ничего в волнах не видно,

Только видно одну лодку,

Легку лодочку косную,

Макарьевску, разъездную.

Бастрюков

Ты, есаул, вперед верней гляди,

И, буде что увидишь впереди,

Рассказывай!

Дубровин

Да впереди колода.

Бастрюков

Ну, что колода! Сам я воевода.

А ты гляди по Волге, нет ли встречных

И поперечных?

Дубровин

Есть. Струги гребные.

Бастрюков

Какие, с чем?

Дубровин

Купецкие с товаром,

А царские с казной.

Бастрюков

На них казаки-воры,

А на купецких-то бурлаки хворы.

Сарынь на кичку! Стой! Не надо, мимо!

Мы не за тем.

Воевода

Зачем ты едешь, знаю.

Воруй себе, да только не у нас.

Бастрюков

Ты, есаул, вперед верней гляди,

И, буде что увидишь впереди,

Рассказывай!

Дубровин

Да впереди-то терем

Расписанный.

Бастрюков

Пригряньте-ка, робята!

Гребцы

Вы приваливай, робята,

Ко крутому бережочку,

Да ко желтому песочку,

Ко боярскому подворью.

Показывается терем.

Воевода

Не мой терем, не мой. К чужому едут,

Мой в городе, на лодке не подъедешь,

Я дома сам, чего же мне бояться?

Ловите их, держите! Воры, воры

Наехали. Да что ж вы, спите, что ли?

Гребцы

Ко Нечаеву подворью.

Да ко Марьину здоровью.

Марья Власьевна сходит с 6epeгa.

А Марьюшка выходила.

Гребцам меду выносила.

Не прогневайся, хозяин,

Что наехали не званы.

Воевода

Зачем ты здесь? Домой, вернись домой!

Не дам уйти. Шалишь! Не доставайся

Ты никому. Где нож? А вот он, вот он!

Возьмет ли, нет ли, только не живую.

Гребцы

Вы берите красну девку

Во макарьевскую лодку,

Вы сажайте-ка, робята,

К атаману на колени.

Марья Власьевна садится на колени к Бастрюкову. Видение исчезает.

Воевода

(во сне)

В глазах увез. Меня столкнули в Волгу.

Тону, тону! Спасите! Заливает

Меня всего, под шею подступает.

Ко дну иду. Без покаянья страшно

Мне умирать. Спасите, дайте время

Покаяться, раздать именье нищим,

Посхимиться. Никто не шевельнется,

На берегу стоят да смотрят. Любо,

Что я тону, как ключ. Вот дно, вот камни

Зеленые, зеленая трава,

Песок зеленый! Братцы, помогите!

Входят: Неустройко и двое слуг. В окне утренний свет.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Старуха, воевода, Неустройко и двое слуг.

Неустройко

Будить аль нет?

Слуга

Не трожь, пусть сам проснется.

Воевода

(во сне)

Тону! Спасите! Господи, помилуй

Раба Нечая! Умираю!

(Просыпается.)

Где я?

(Встает.)

Неустройко

Господь с тобой! Мы здесь, в избе.

(Берет сулейку, складень и оружие воеводы.)

Слуги собирают постель.

Воевода

Проворней!

Коней, коней!

Неустройко

Оседланы, боярин!

Воевода

Скачи домой живей, чтоб к ночи быть.

Бери людей с собой надежных. Снился

Мне сон дурной, так я боюсь, здорово ль

И цело ли у нас. По обещанью,

Мне надобно дойти пешком в обитель

Молебен отслужить. Так запоздаю:

Сбираешься зайти на малый час,

А там, глядишь, и до ночи задержат.

(Одевается.)

Уходят. Гаврило слезает с печи, умывается и выходит за дверь помолиться. Клим слезает, умывается. Гаврило возвращается. Клим уходит.

Гаврило

Слава тебе, Господи, до бела света проспали.

Клим

(возвращается)

Рассвело бело, хоть хлеб ешь.

Старуха

Рушай да кушай на здоровье.

Гаврило

(берет хлеб на столе и режет)

Господи благослови!

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

ЛИЦА:

Воевода.

Пустынник.

Монастырский служка.

Щербак, Каурый, Заяц, Вотря, Калга, Ерголь — разбойники.

Свита воеводы.

Прохожие богомольцы.

Вершина лесного оврага, круто сбегающего к Волге, на нагорной стороне. На авансцене пещера пустынника, далее с одной стороны оврага мост на другую, через который идет дорога в монастырь, перед мостом с дороги тропинка к пещере, далее с одной стороны видно продолжение нагорного берега, на нем вдали из-за лесу видны монастырские стены, другая сторона оврага возвышается и оканчивается крутым обрывом над Волгой, в глубине видна Волга, делающая под монастырем поворот, за Волгой — луговая сторона с кустарниками, озерками и деревеньками на холмах. При начале действия Волга, противоположный берег и вся даль покрыты туманом.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Щербак сидит на пне. Служка спускается по тропинке с ведром в руках, по мосту проходит толпа богомольцев.

Щербак

Тебе чего тут надо?

Служка

Проходи

Своей дорогой, добрый человек!

Щербак

Да не твое здесь место, вам обитель

Построена, живете за стенами,

Тепло и сытно вам, а глушь лесную,

Трущобную, оставьте нам, бездомным,

Обиженным, гонимым. Я хозяин

Лесных болот, оврагов, дебрей диких,

Мое тут место, я его нашел,

Облюбовал и занял.

Служка

Ты ошибся.

Ищи другую дебрь, а эту занял

Допрежь тебя молитвенник-пустынник.

Щербак

Да ты вглядись в меня! Чего уставил

Глаза-то в землю?

Служка

Нам не подобает

Глядеть на вас и речи говорить

С мирянами, соблазну мы блюдемся.

Щербак

Да ведь и мы-то разговоров длинных

Не жалуем, а голову сорвать

Со встречного — вот это наше дело.

И вы того ж с пустынником дождетесь.

Не малый ты ребенок, что же лезешь

К медведю в пасть! Не с бабою убогой,

Что с кузовком за клюквой да грибами

По лесу бродит, повстречался ты,

А с молодцом удалым.

Служка

Бог с тобою!

До удали твоей какое дело

Смиренникам? Твои угрозы глупы:

Не смерти мы боимся, а греха.

У нас черед молитвеннику воду

И хлеб носить, то наше послушанье.

Благословил сегодня настоятель

На этот труд меня, и я пошел.

Ослушаться пославшего не смею,

Пожалуй, хоть убей. А наш пустынник

Уж заживо лежит в гробу, готов

На божий суд. Для отдыха и на ночь

Ложится в гроб молитвенник. Коль хочешь,

Поди взгляни в оконце. На молитве

Поклоны правит иль в гробу лежит.

Щербак

Давай ведро, я сам снесу!

Служка

Изволь!

Отказывать нельзя, коль есть усердье

Для Бога послужить. Поставь у дверки!

Авось Господь во что-нибудь поставит

Труды твои и за грехи зачтет.

(Отдает ведро и уходит на гору.)

Щербак ставит ведро у двери пустынника, глядит в окно и в ужасе отступает назад. Из пещеры показывается пустынник и идет в гору. Щербак кланяется ему в землю и лежит, пока пустынник проходит и скрывается в лесу. Из оврага поднимается туман, открывается освещенная ярким солнцем даль: изгиб Волги, нагорный, покрытый лесом берег, на нем в полугоре белеют стены монастырские, на противоположном, луговом берегу окруженные кустарником озерки, вдали по лесистым холмам несколько деревень и сел. Выше тумана, на горе показывается пустынник и, обратясь лицом к монастырю, становится на колени, туман закрывает его. Из-под мосту, из чащи выходит Дубровин.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Щер6ак и Дубровин.

Щербак

Челом тебе, Роман Петрович!

Дубровин

Здравствуй!

Товарищи все целы, все здоровы?

Щербак

Здоровы-то здоровы, только скучно:

Работы нет, давно без дела бродим,

Тоска взяла. Зачем ты нас покинул,

Скрываешься?

Дубровин

Да в городе забота

Была дня на два, на три, да такая,

Что не ордой, а надо одному

Пролезть и вылезть, где ползком, где боком,

Кругом болотца, в задние воротца.

Щербак

Дуван дуванили, тебе на долю

Бухарский лук.

(Подает кожаный налучник, в нем лук и стрелы.)

Дубровин

(принимая)

Давай сюда, годится.

Щербак

Казны пришлось немного.

Дубровин

И не надо.

Щербак

Камки и бархаты, цветное платье…

Дубровин

И рухляди не надо тоже. С низу

Привольного привезено добра,

Что не прожить. Лежит в укромном месте

Припрятано, а там себе иль людям

Достанется, вперед не угадаешь.

Далеко наши?

Щербак

Здесь разбродом бродят,

Поразошлись: кто с кузовком на плечах

Грибов да ягод ищет по опушке,

Другой к слепым уселся у ворот

У монастырских с чашкой, кто в чаще,

В малиннике присел, туда не ходят

И бабы-то, медведей берегутся,

А кто в челнах на Волге, при запасе,

В береговом таится тальнике.

Идет большой дорогой воевода,

Как на войну собрался, сбил народу:

Затинщиков, стрельцов и пушкарей.

Уж не за нами ли? Мы мужичонка

Заворотили в лес с дрянным возишком,

С мешком муки, так наказал в опушку

Идти ему да плакать, воеводе

Челом ударить: вот, мол, животишки

Пограбили сегодня ночью воры

И поскакали по дороге в город.

Коль скажешь так, и воз назад воротим,

А нет, — и самому не быть живому.

Да я вперед по деревням верст на семь

Послал молву пустить, что ночью были,

А спросят, мол, куда ушли, кажите

По Волге к верху, в город. Так и сталось:

Поворотил стрельцов назад.

Дубровин

А много ль

Идет при нем?

Щербак

Десятка два, не больше,

С холопями и челядью.

Дубровин

Немного ж.

Щербак

Теперь в версте они, не дальше. Смотрят

С деревьев наши, чуть вдали завидят,

Придут сказать.

Дубровин

Ударить бы на них

Из-под мосту, стрельцов перевязать,

А воеводу в Волгу.

Щербак

Ты в уме ли?

Да видано ли, слыхано ли дело,

Чтоб зайцы шли войною на собак?

С одним дубьем не сунешься на ратных,

Их голыми руками не возьмешь.

У нас дубье, у них небось пищали,

Пищальные орехи-то не сладки.

Дубровин

За что же нас удалыми прозвали?

Ужли за то, что грабим беззащитных

Да по ночам воруем из клетей?

Щербак

Умей уйти, как заяц, без оглядки,

От сыщиков и от погони скорой,

Умей украсть и схоронить концы!

Вот наша удаль: бегать, укрываться

И на рожон не лезть!

Дубровин

А если кликну

Охотников, да посулю на брата

Вина по жбану да пригоршни денег

Серебряных?

Щербак

Не затевай, оставь!

С удалыми с опаской слово молви!

Подумают, что ты подвесть их хочешь.

И не уйти тогда тебе живому.

У нас теперь другая речь пошла:

Пожива есть внизу, от беглых слышно,

Что Астрахань разграблена, и дальше,

К Саратову идет большая туча

Низовой вольницы. И мы туда же.

Струги у нас готовы, хоть сегодня

Отваливай, тебя лишь дожидались.

Дубровин

Да мне еще не время.

Щербак

Подождем

Денек-другой, не к спеху дело, разве

Товарищи не захотят, тогда уж

Как хочешь, сам скажи им. Кликать, что ли?

Дубровин

(садится на пень)

Скликай народ удалый к атаману.

Щербак кричит по-птичьему, из лесу ему откликаются.

Щербак

Заслышали, и отклик есть, — сойдутся.

Постепенно сходятся: Каурый, Заяц, Вотря, Калга, Ерголь, в продолжение сцены подходит еще несколько.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Дубровин, Щербак. Каурый, Заяц, Вотря, Калга, Ерголь и другие разбойники.

Каурый

(увидав Дубровина)

Товарищи, вернулся атаман

Заяц

Челом тебе. Долгонько загостился,

А мы совсем собрались. Едем, что ли?

Вотря

Да что за спрос! Мы кругом порешили

Сегодня же отплыть.

Дубровин

А вы спросите,

Поеду ль я!

Калга

Да как же не поедешь,

Коль круг решил, ты больше всех не будешь.

По одному мы слушаем тебя,

А скажет круг, так ты его послушай.

Дубровин

Да дело есть большое, вот что.

(Встает.)

Братцы,

Товарищи, не первый год гуляем

По Волге-матушке, добра чужого

Награблено, накрадено довольно.

Погуляно, поедено, попито

По горлышко. И век гулял бы с вами,

Не расставался, да такое дело,

Уж рад не рад, а вас покинуть надо

Ненадолго. Щербак за атамана

Послужит вам, так и другим скажите.

В Казани подождите, догоню.

Вернусь — так ваш уж вплоть до самой петли,

А не вернусь, не поминайте лихом!

Каурый

Ты не бросай совсем-то!

Заяц

Ты заводишь

Какие-то дурацкие порядки:

Сиротами без атамана плыть…

Вотря

Нигде того не водится.

Калга

Виниться

Не хочешь ли, дьякам в ногах валяться?

Так не помилуют.

Ерголь

Ты не в монахи ль?

Каурый

Да что за дело у тебя? Не баба ль?

Так лучше брось, продаст ни за копейку.

Дубровин

Галдеть? Душа не терпит. Рассердиться

Недолго мне, да как-то вы уймете!

Со мной не спорь! Что сказано, то свято,

Тому и быть. Мне надо рассчитаться

За старый долг со здешним воеводой.

Не верите, так дайте мне любого

В товарищи, посмотрит и поможет

С Шалыгиным расправиться.. Коль живы

Останемся, тогда вернемся вместе.

Каурый

Да так-то так, а без тебя-то горе,

Ты голова, мы руки.

Заяц

Ну, как часом

Попутает нелегкая, случится,

В тюрьму влетишь?

Дубровин

Доводу, что ль, боитесь?

На вора вор доказчиком не будет.

Да я живой не дамся в руки, знайте!

Щербак

А плыть так плыть. Покуда воевода

К монастырю дойдет, далеко будем,

За островом. Прощай, Роман Петрович!

Увидимся ль?

Дубровин

Всей силой постараюсь,

А будет то, что будет.

Щербак

В лодки живо!

Несколько разбойников уходят.

Каурый

Свежеет ветер, будет непогода.

Заяц

Откуда дует?

Каурый

Сверху.

Калга

Вот и ладно.

Поставим парус, песню заиграем

Веселую, и поминай как звали.

Вдали гром.

Ерголь

Никак, гроза?

Каурый

С грозою веселей.

Щербак

Кормилец наш, зеленый лес, прощай!

Гроза-подружка, Волга-мать родная

В степной простор удалых понесут.

Уходят: Щербак, Каурый, Заяц, Вотря, Калга, Ерголь и другие.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Дубровин, потом пустынник и служка.

Дубровин

Одним-один, ни в тех, ни в сех остался,

Лихих людей оставил, к добрым людям

Пристать нельзя. Головушке бездомной

Одно пристанище в миру — тюрьма.

А чтоб сидеть недаром, попытаюсь

Из-за куста злодея пристрелить.

Я ловок был, бывало, в мету бил

Без промаха издалека, до мосту

Близехонько. Нацелюсь в правый глаз.

Рука не дрогнет, сердце не колыхнет,

Простись, Нечай Григорьич, с вольным светом,

Как тетерев, ты грянешься на землю.

Не ты ль меня пустил по-волчьи рыскать.

Гнездо мое расхитил? Уж не ты ли

И выучил меня по Волге грабить,

В лесных трущобах да в оврагах жить,

Точить ножи булатные и стрелы?

Кажись, что ты? Так сам теперь отведай.

Востра ль стрела, чиста ль моя работа.

Всему пора и время: пожил сладко,

Повластвовал, — теперь пришел конец.

Пустынник сходит по тропинке, за ним служка. Туча надвигается, темнеет, ветер и удары грома.

Какой-то странник.

(Всматривается и с ужасом вскрикивает.)

Батюшко!

(Падает на колени.)

Пустынник

Роман!

Молчание.

Ну, как живешь?

Дубровин

Нехорошо, родимый.

Пустынник

(строго)

А для чего?

Дубровин

(с мольбой)

Не проклинай! Покаюсь

Во всех грехах перед тобою.

Пустынник

Кайся

Не мне, а Богу!

Дубровин

Я тебе покаюсь.

До Бога нам высоко, мы не смеем

И глаз поднять на небо. Окаянство

Греховное горой лежит на плечах

И вниз гнетет. Господня милосердья

Не стою я, от грешных уст молитва

Не примется.

Пустынник

А кто же на кресте-то

Разбойника простил?

Дубровин

Да я-то, грешный,

Не хуже ли разбойника того.

Пустынник

Да хоть и хуже, все ж надежней к Богу

С раскаяньем вернуться, чем бежать

И прятаться от Господа, как древле

Бежал, трясясь, братоубийца Каин.

А что Олена?

Дубровин

Отнял воевода.

Пустынник

А ты?

Дубровин

А я в удалых здесь в овраге.

В сыром бору, на Волге…

Пустынник

Проходи!

(Хочет идти в пещеру.)

Дубровин

Постой, отец!

Пустынник

Поди покайся Богу

И брось гульбу, — тогда поговорим.

Дубровин

Покаялся б, душа-то не готова:

Еще в миру есть счеты да приманки,

Да зло на человека мыслю, душит

Меня вражда, клещами горло давит.

У сердца моего кусок оторван.

Отдай жену по чести воевода,

Тогда смирюсь и зло свое забуду,

Не погонюсь и за обидой, брошу,

Отдам ему обиду. Пусть, собака,

Живет да беды на голову копит

До царского и Божьего суда.

Тогда покину вольную потеху

И самохотную расправу. Слушай!

Служка

(Дубровину)

Не говори с ним много, он не любит.

Дубровин

Пред Господом творю тебе обет:

В ваш монастырь великий вклад кладу,

Украшу храм стенным писаньем новым.

Ни денежкой, неправо нажитою,

Не покорыстуюсь. Пришло неправдой,

Пойдет на дело.

Пустынник

Долго дожидаться.

Откладывай грешить, а добрых дел

Не отлагают. Смерть не за горами,

А за плечьми.

Гром.

Произволеньем Божьим,

Из малой тучки гром большой бывает.

Взялось в овраге облачко, по ветру

Пошло гулять, и мечет Божьи стрелы,

И роет Волгу до песку. Давно ли

Она струилась тихо ровной гладью,

А в этот час струга большие топит,

И гибнут души. Легче не родиться,

Чем умереть, не помирившись с Богом.

А вдруг помрешь?

Дубровин

Туда мне и дорога!

Своя вина, так поделом и мука.

В чем Бог застанет, в том меня и судит.

Уж мне давно шататься надоело.

Душа просила и в уме бродило

Не смертное убойство, не разбои,

Мой норов крут, душа моя не терпит,

Когда большой молодшего обидит,

Подвластного гнетет и давит властный.

Пустынник

У властных власть идет от Бога. Кто же

Тебе позволил стать над властью?

Дубровин

Сердце

Ретивое, что бьется — не уймется.

Неправый суд царит на белом свете,

В овечьем стаде волки пастухами,

Кто ж застоит за бедных, беззащитных?

Не мы, так кто ж? Нет власти, есть охота.

Затем-то я тюремное сиденье

Сменял на бор сырой. Про это горе

Я в темну ночь над Волгой думу думал

И с соловьями речи говорил.

Пустынник

Об чем тут думать? В мире тесно стало,

Так вон тебе обитель! Успокойся,

Забудь мирскую злобу и молись

За обижающих!

Дубровин

За них молиться?

Да разве мы святые?

Пустынник

Проходи!

Дубровин

Благослови, отец!

Пустынник

Благословляю

Покаяться, а на другое дело

Благословенья нет.

(Уходит в пещеру.)

Служка

Ты здесь пожди!

Что прикажет честной отец, быть может,

Так я тебе поведаю.

(Уходит в пещеру.)

Дубровин

Дождусь.

Ветер бушует, деревья гнутся, гром чаще и сильнее, проливной дождь.

И клонится и гнется лес дремучий,

Прощается со мной. Прощай, дубрава

Зеленая! Я сам тебе челом

Ударюся до матери-земли.

(Кланяется.)

Для всех в тебе есть место: для святого

Пещерника приволье — рой где хочешь,

Живи, молись, спасайся бея помехи!

Для грешников овраги да мосты,

Сиди под ним да жди проезжих. Любо!

И мир, что лес, путей-дорог довольно,

Запутаться недолго: иль в чащу

Без выхода, иль в топкое болото

Трясинное по горло забредешь.

И я бродил окольными путями,

Пока отец не вывел на прямой.

Служка возвращается.

Служка

Молитвенник мне дал приказ такой:

‘Скажи ему, чтоб он жену Олену

Взял за руку и вел к себе домой’.

Дубровин

Да как возьмешь? Назаперти она.

Замки ломать да с сторожами биться?

Служка

Таков приказ, как хочешь, исполняй!

Я повторю тебе опять сначала

Все поряду, что велено сказать.

‘Скажи ему, чтоб он жену Олену

Взял за руку и вел к себе домой,

Чтоб старостам в посаде объявился

И сел опять на царское тягло,

Когда устроит дом, чтоб шел в обитель

И полгода молитвой непрестанной,

И строгим послушаньем и работой,

В молчании, на монастырской стройке,

Заглаживал грехи свои пред богом’.

Дубровин

Исполню все. Теперь в посады много

К своим дворам, на царское тягло,

Приходит нашей братьи. Кто торгует

На воровские деньги, что припрятал.

Другой, гляди, не два, не три убойства

На плечах носит, да живут покойно,

Никто не трогает. Меня подавно

Посадские не выдадут, подьячих

Купить недорого. А там годочек,

Другой пройдет, доводчиков не бойся.

Живешь потиху, так в разбое старом

Судить заказано, опричь убойства.

А я не лгу, я рук не кровенил.

Служка

Ну, Бог тебя благослови! Прощай!

Ты в город, что ль? Так нынче монастырский

Стружок бежит туда, поди, подсадят.

Садись, свезут, а за провоз отдай,

Что на душу тебе Господь положит!

Дубровин

Так я пойду на вашу пристань.

Служка

С Богом!

Дубровин идет по тропинке на гору и переходит через мост, служка идет за ним, останавливается на мосту и смотрит направо по дороге. По мосту проходит толпа богомольцев. Из-под моста выходят: Щербак и Каурый с небольшими тяжелыми мешками в руках.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Служка (на мосту), Щербак, Каурый, потом пустынник.

Щербак

(Каурому)

Поди сюда!

(Указывая пещеру.)

Вот здесь его я видел,

Лежал в гробу, а вышел, так светилось

Лицо его. Кажись, не из трусливых,

А как стоял, так я и пал на месте.

Каурый

Вот чудо-то!

Щербак

И всякий ужаснется.

Чему дивиться? Если из иконы

Святой угодник выдет на тебя,

Ведь жутко, брат, а он как есть икона.

И после что ж! Смотрю, пошел он в гору

И поднялся на облаке над Волгой.

Давай мешок, поставим под оконцем,

Найдет казну, за нас молиться будет.

Нам только то и нужно. Ставь рядком!

Ставят у окна мешки с деньгами, из пещеры выходит пустынник. Щербак и Каурый, сняв шапки, в испуге отходят.

Щербак

Уж ты возьми, не погнушайся! Просим!

Кланяются в ноги.

По обещанию.

Каурый

Такой обет мы дали.

Щербак

Вот, видишь ты, мы плыть собрались вниз.

Пустынник

Да бурю Бог послал.

Щербак и Каурый

(вместе)

Ну, вот, так точно.

Пустынник

И начало метать по Волге вас,

И видите, одна косная тонет,

За ней другая.

Щербак

Правда, так и было.

Пустынник

И вспомнили вы Бога.

Щербак

Да, так точно.

Каурый

Ты знаешь все, и говорить не надо.

Пустынник

А на молитве как вас поминать?

Щербак

Да поминай, как знаешь!

Пустынник

За гулящих,

За вольницу удалую молиться?

Щербак

Ну вот, ну вот, за них-то и молись!

Пустынник

Идите с Богом! Я бесперестанно

Молюсь за вас, чтоб вас Господь наставил.

Служка

(на мосту)

Спускаются с горы, подходят к мосту.

Пустынник идет на мост.

Щербак

Навиделись чудес. Пойдем расскажем!

Каурый

Теперь уж плыть не страшно, не потонем.

Щербак и Каурый уходят под мост. Воевода подходит к мосту, за ним свита: стрельцы, холопы и разные богомольцы.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Пустынник, служка, воевода, его свита и богомольцы.

Пустынник

(на мосту, загораживая воеводе дорогу)

Вернись назад!

Воевода

Да я по обещанью.

Не бражничать, иду молиться Богу.

Пустынник

Вернись назад!

Воевода

Я вклад монастырю

Несу большой.

Пустынник

Твои дары напрасны,

Не примутся они. Приятно Богу,

Когда приносят жертвы с чистым сердцем

И сокрушенным духом.

Воевода

Да почем же

Мое ты сердце знаешь, со смиреньем

Иль обуян гордыней я иду?

Пустынник

Вернись назад!

Воевода

Нельзя. Народу много

Идет за мной. Послушаюсь монаха,

Не воеводой, бабой назовут.

Пустынник

Пошлю сказать, чтоб заперли ворота.

Воевода

И запертые мне отворят живо,

Коль прикажу. Запоры не удержат.

Пустынник

А слышал ты, что было в лихолетье,

Когда хотели воровские люди

Ворота монастырские разбить?

Спалило всех огнем небесным. Видишь

Могилы-то в овраге? Это их.

Воевода

А силой взять нельзя, так торговаться

Давай с тобой.

Пустынник

Грехи-то прежде сбудь.

За деньги Бог грехи не отпускает.

Воевода

Чего же ты желаешь от Нечая

Шалыгина?

Пустынник

Раскаянья, смиренья.

Воевода

Раскаянья? Ну, что ж, изволь, покаюсь.

Давно хочу сложить грехов обузу

На шею исповедника. Пойдем!

Веди меня, отец, в свою пещеру!

Служка

Благословишь звонить во все?

Пустынник

Звоните.

Служка, оборотясь к монастырю, машет рукой. Пустынник и воевода сходят с моста и входят в пещеру, за ними сходят два стрельца с бердышами и становятся у пещеры, один близко, другой поодаль, свита располагается по горе и на мосту: кто садится, кто ложится, в монастыре начинается звон, богомольцы проходят через мост.

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

ЛИЦА:

Воевода.

Бастрюков Степан.

Облезлов.

Дубровин.

Шут.

Марья Власьевна.

Ульяна.

Олена.

Сторож.

Неустройко.

Неждан.

Смирной.

Дружина.

Влас.

Несмеянов.

Посадские.

Резвый.

Слуги Бастрюкова.

Слуги воеводы.

Стрельцы.

Народ.

Кубас.

Шишига.

Зоря.

Задний двор: направо заднее крыльцо терема, за теремом проезд с переднего двора, далее угол людской избы, налево забор с калиткой и задними воротами, близ забора дерево, на суку которого повешена деревянная доска, в которую бьют сторожа, в глубине, за легкой изгородью, сад.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Сторож с дубиной и Резвый входят.

Сторож

Спасибо, брат! Употчевал на славу,

Таких и надо нам. Вся дворня лоском

Теперь лежит.

Резвый

А мы с тобой не пьяны, —

И молодцы-робята.

Садятся на скамью.

Сторож

Ты, выходит,

На службу к нам задаться хочешь, парень,

За нашего боярина?

Резвый

НештС!

Сиротским делом, что дадут деньжонок,

Возьму, пропью, а там навек кабальный.

Давай попьем.

(Достает сулейку и жестяную чарку.)

Сторож

И то гораздо пьяны.

Резвый

Ну вот беда! Проспишься, а назавтра

Опохмелю.

Пьют.

Сторож

Да спать-то не придется.

Терёнька спит как мертвый, не разбудишь

Ничем его. Один я на стороже.

Резвый

Да что стеречь в пустом саду? Диви бы

Поспело что! Вот яблоки поспеют,

Тогда беда.

Сторож

Да нешто мы как люди!

Велят тебе беречь пустое место —

И береги. А что украсть-то, парень!

Каб было что, свои б давно украли.

Ну право, так!

Резвый

Давай свою дубину!

Ты ляг, усни, а я стучать примусь,

Послушают и скажут, что исправны.

Да что не пьешь! Допей, остатки сладки.

Сторож

Осилить ли? Тут много.

Резвый

Поневолься.

Не каждый день вино у вас.

Сторож

Вестимо.

Вон люди в праздник пьют, а мы не так:

У нас когда вино, тогда и праздник.

(Допивает.)

Резвый

(показывая на задние ворота)

Ворота заперты, а прикалиток?

Сторож

Гвоздем забит. Ну, парень, забирает

Меня дюжо. Пьяней вина я, парень.

Резвый

Размок язык, так спи.

(Толкает, тот падает и хочет подняться.)

Небось не встанешь!

Другой медведь того не выпьет, сколько

Сегодня ты. Ай, сторожА!

(Замахивается дубиной.)

Ну! смерти

Аль живота?

Сторож

(в полусне)

Робятушки, он вор!

Робятушки!

Резвый

Немного набормочешь.

Сторож засыпает. Резвый бьет в доску. Входит Ульяна.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Резвый и Ульяна.

Ульяна

У тех ворот два сторожа сидят,

И здесь один, другой лежит, на смену

Готовится. Постукивай почаще,

Чтоб слышать мне, что вы не спите.

Резвый

Ладно.

Ульяна

По голосу-то словно как не наш,

Ты за себя иль за кого другого

На стороже стоишь?

Резвый

Да за Терёньку,

Недужится ему.

Ульяна

А ты-то кто же?

Резвый

Да что с тобой, Ульяна Пантелевна?

Иль не признала? Конюх воеводский

С того двора.

Ульяна

А по чьему приказу

Ты в сторожах стоишь?

Резвый

Мне Неустройко

Приказал и дал ярлык.

Ульяна

Кажи!

Резвый

Не веришь мне, давай народ разбудим,

И за меня поставь кого другого,

А я в конюшню спать. Скажу спасибо. .

Другие спят, а ты гляди, как сыч.

Ты всем взяла: и ростом, и дородством,

И поступью, и уж складна, Бог дал,

Опять с лица: глаза ли взять, иль брови…

Так, кажется, и днем с огнем не сыщешь,

Вот только норов…

Ульяна

Не мели пустого!

Резвый

Мне Бог с тобой, я только, что уж очень

Красавица. Я глаз таких веселых

Не видывал, речей таких умильных

Не слыхивал. Я правду говорю.

Ульяна

Да вижу я, что правду.

Резвый

Не обидься!

Ульяна

Да чем тут обижаться! Эх, мой милый,

На красоту мою никто не льстится.

Ни мужа нет, ни милого дружка.

Резвый

Ну, мужа-то, известно, без достатков

Найдешь не скоро, милого дружка

Скорее не в пример.

Ульяна

С оглядкой надо.

Найти найдешь, да как бы не заплакать:

Другой такой навяжется, что жизни

Не рада будешь.

Резвый

Как не пожалеешь,

Сердечную, тебя? Ты выходи-ка

Попозже в сад, усядемся рядком,

Поговорим с тобой сиротским делом.

Выходит из терема Олена.

Ульяна

И то придем.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Резвый, Ульяна и Олена.

Олена

Ульяна Пантелевна,

Боярышня тебя зовет.

Ульяна

Иду.

(Уходит в терем.)

Олена остается на крыльце. Резвый идет к забору и отмыкает калитку.

Резвый

Ты здесь, Кубас?

Кубас входит в калитку.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Резвый, Олена, Кубас, потом Дубровин.

Кубас

Мы тут с Шишигой бродим,

У лошадей Зоря.

Резвый

А где боярин?

Кубас

Недалеко гуляет, я с Романом.

Входит Дубровин.

Резвый

(Дубровину)

А ты зачем?

Дубровин

Да за женой пришел.

Пора домой, довольно погостила

В чужих людях.

Резвый

(Кубасу)

Коней держите ближе

Да бережней, не полошить соседей!

Кубас

Да тут всё глушь, всё задворки выходят,

Собаки нет живой, с лица так людно.

Резвый

Пойти взглянуть на вас.

(Уходит в калитку с Кубасом.)

Заныло сердце.

Олёнушка! два года не видались,

Вот Бог привел. Я чай, совсем забыла

И бросила Романа своего.

А как мы с ней любовно поживали,

Весь день с утра и до ночи всё смехи

Да радости у нас, налюбоваться

Не можем друг на друга. Люди

Дивуются и говорят, бывало:

‘Такой-то смех веселый у Олены,

Что слушаешь и сам смеешься с ней’.

Уйдешь с двора поутру, в лавку сядешь,

А все с ума нейдет Оленин голос,

А все в ушах веселый смех звенит.

А тут сама бежит ко мне, подсядет,

Прижмется вся, полой ее закрою

По самую по шею, только щеки

Алеются, да черные сокольи

Глаза глядят из-под бровей собольих,

Огнем горят, как звезды, искры сыплют.

Идут купцы, идут бояре, смотрят,

Дивуются на нас, глядеть им любо,

Как ладно с ней сидим мы и торгуем.

В сад входит шут и прячется в кустах.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Дубровин, Олена, шут в кустах, Резвый у калитки.

Олена

(Бежит к Дубровину.)

Роман, Роман!

(Отвернувшись, плачет.)

Дубровин

С чего же ты, Олена,

Заплакала? От радости иль с горя?

Олена

Да Господи! Да как же! Не во сне ли?

Взгляни сюда! Роман и есть! Голубчик!

(Припадает к нему на грудь.)

Ну где ж ты был?

Дубровин

В лесах бродил.

Олена

Да как же

Без крова-то? Весна да осень — дождь,

Зима-то — снег, в лесу-то зверь рыскучий.

На чем прилечь в ночи, а в непогоду

Обсохнуть где?

Дубровин

Да видишь, цел вернулся,

Так что ж тебе? Что было, то прошло.

Олена

Забыл меня, забыл. Да ты бы кликнул

Иль весть прислал: мол, приходи, Олена,

Так разве б я к тебе не убежала,

Не бросилась, стрелой б не полетела?

Дубровин

Куда ж тебя? В лесу бродить по-волчьи?

Не приведи Господь! Да я б тебя

Из рук своих зарезал, чтоб не знала,

Не ведала ты нашей вольной воли,

Ни нашей злой и неминучей доли.

Да как же мне тебя, мою голубку,

К нечистым псам вести? За что же, веку

Не доживя, тебе в аду кромешном

С злодеями кипеть и видеть, слышать,

Грабеж, дележ, питье-литье хмельное,

Да хриплый крик, да пьяный вопль, да драку,

Зуб за зуб брань, ножовые тычки,

Божбу, клятье, святыни обруганье, —

С чего у нас-то, окаянных, волос

Вздымает дыбом, леденеет кровь, —

Гульба гульбой, а впереди-то пытка.

Обрушит черт, наткнешься на разъезды:

Убьют тебя, так счастье, а как свяжут,

Перекуют попарно да к расспросу

Потянут всех, и ты пойдешь с ворами

Терпеть безвинно воровскую кару…

Олена

Кто ж мыл, кто шил тебе? Чужие руки

Такие ли, как женины? Кажи-ка

Сорочку-то!

(Плачет.)

Суровая какая.

Такие ли я шила! Ишь ты, ворот

Не вышитый. А я, бывало, шелком

И рукава и ворот изошью.

Какой кафтан-то смурый! На бурлаках

Такие-то.

(Плачет.)

Дубровин

А ты молись-ка Богу,

Что сам-то цел!

Олена

Романушка, по-Божьи,

Скажи ты мне всю правду. Не видались

Два года мы. Ужли ты женской ласки

Не видывал, так сиротой и жил?

Ни девушки, ни бабы не любили

Молодчика тебя? Скажи, мой милый,

Не осержусь.

Дубровин

Всю правду говорить?

Олена

Ну, говори!

Дубровин

В сиротской нашей доле

До ласки ли, Олена? А взгрустнется,

Бывало, мне, — присядешь, горько всплакнешь,

Придет ко мне, бывало, пожалеет,

Приластится, лицо и руки лижет

Мой верный пес, лохматая собака,

Кобель борзой. В глаза ко мне глядит

И плачет сам со мной.

Олена

(бросается к нему на шею)

Роман, сердечный!

(Плачет.)

Так прогони ж свою собаку, злую

Разлучницу. Возьми меня. Собакой

Служить тебе я буду, злое горе

С тобой делить, в глаза глядеть, и плакать,

И ластиться.

Дубровин

(утирая слезу)

Уж без тебя не выйду

Отсюда я. Не для того нас доля

Свела опять, чтоб снова расставаться.

Олена

(оглядываясь)

Увидят нас с тобой…

Дубровин

А пусть увидят,

Мне велено прийти и взять тебя.

Олена

А кто ж велел?

Дубровин

Отец.

Олена

Его ты видел?

Дубровин

Привел Господь. И ты его увидишь.

Олена

Возьми меня скорей, Роман, возьми.

Не надоем тебе, не надокучу.

Прикажешь мне — я подойду, погонишь —

Я прочь пойду, и слова не услышишь.

Дубровин

А у тебя и не спрошу, Олена,

Как ты жила, чтоб сердца ретивого

Не натрудить. И так уж все изныло.

Я знаю, ты меня не променяешь

Ни на кого охотой, про насильство

Не сказывай! Себя не пожалею,

Да и тебя. Таков уж мой обычай,

Как словно что внутри-то захохочет,

В глазах туман кровавый да ножи

Мерещатся. Молчи, Олена, лучше!

Олена

Романушка, не думай! Воевода

И плакал-то, и пыткой-то стращал,

Я напрямик ему сказала: руки,

Мол, наложу, отстань. Три дня не ела,

Голодной смертью помереть хотела, —

И унялся. На черную работу

Послал меня, а я тому и рада.

Боярышню привел, так взяли в терем,

По нраву ей пришлась.

Дубровин

Веди скорее

Боярышню. Калитку вам отворим.

Олена

Ступай, Роман, и за забором жди,

А здесь не стой! С боярышней Ульяна,

Сердитая такая: как увидит

Тебя в саду, весь дом поднимет криком.

Прощай пока.

Дубровин

Ну, с Богом.

Олена

Дожидайтесь.

Уходят: Дубровин и Резвый в калитку, а Олена в терем.

Шут

Ну, дядюшка, простись с своей невестой!

Женили нас с тобой! Ты где гуляешь,

Своей беды не знаешь? Что ж мне делать?

Будить народ начать? А ну, услышит

Оленин муж, да выдадут людишки

Меня ему? Начнет меня он резать,

Пороть ножом на части по суставам.

Ой, батюшки, не буду! Вот что лучше:

Направлю я стопы свои подальше,

Покуда цел.

Входит Неустройко.

Наткнулся на кого-то.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Шут, Неустройко, потом Резвый.

Неустройко

Бессудный, ты?

Шут

А где Нечай Григорьич?

Неустройко

В монастыре остался.

Шут

Ты потише,

Не разбуди! Ты видишь, все заснули.

(Показывая на сторожа.)

Ты как прошел?

Неустройко

В ворота.

Шут

Кто же отпер?

Неустройко

Два сторожа сидят: не спят, не дремлют.

А хуже сонных тычутся.

Шут

Послушай!

Все сторожа пьянехоньки, Дубровин

И Бастрюков на задворках гуляют,

Сейчас придет боярышня, калитка,

Вот видишь, та не заперта. Промедли

Ты час еще, и поминай как звали.

Неустройко хочет подойти к калитке.

Не отходи от терема, убьют.

Ты здесь один?

Неустройко

На улице оставил

Людей, стрельцов, двором прошел тихонько

И сказывать не приказал.

Шут

Пошли-ка

В обход стрельцов на задворки. Без шуму

Пускай идут, а сам беги скорее

К Облезлову. Он рядом здесь пирует.

Там пир идет на весь крещеный мир,

Там всех найдешь, посадских и служилых,

И я там был, мед-пиво пил — прогнали.

Бери народ и самого проси:

Одним-то нам не справиться.

Неустройко

Идем.

Неустройко и шут уходят.

Резвый входит и садится на скамью.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Резвый

(один, поет)

Я на камушке сижу,

Я топор в руках держу.

Ай ли, ай люли,

Огород горожу!

Огород горожу,

Все капустку сажу.

Ай ли, ай люли,

Все кочаненькую!

У кого нету капусты.

Просим к нам в огород.

Ай ли, ай люли,

Во девичий хоровод.

Выходят из терема: Ульяна, Марья Власьевна и Олена

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Резвый, Ульяна, Марья Власьевна, Олена.

Ульяна

И крепко мы и весело живем:

Во всех углах по сторожу.

Олена

Веселый,

И в доску бьет и песенки поет.

Ульяна

Пришла ж тебе охота! Не слыхала,

Как соловей поет. Велико диво!

У вас в саду, чай, много.

Олена

Все же любо

Послушать их весенней-то порой.

Ульяна

Так слушала б из терема. Гулянки

Всё на уме.

Олена

Когда ж и погулять-то.

Гуляй, пока заботы нет, а после

И не придется: в тереме запрут.

Ульяна

Так добрые-то люди днем гуляют,

А ночью спят.

Олена

Мы выспаться успеем.

Мы круглый год всё спим. Ночей-то много,

А соловьи поют до Петрова дня,

Перестают потом.

Ульяна

И вам не страшно

Ночной порой в саду?

Олена

Чего ж бояться?

Вот говорят, что будто бука ходит,

Да врут, поди. Не малые мы дети.

Ульяна

Ну, вот пришли, развесили мы уши,

А соловей-то где ж?

Резвый

Сейчас услышишь.

(Свищет.)

Калитка отворяется, Марья Власьевна и Олена убегают, Резвый за ними. В сад входят: Неустройко, Облезлов, Неждан, Смирной, Дружина, Влас Дюжой, Брусенин, Цаплин, Тыра, другие посадские, стрельцы и народ, слуги воеводы и сенные девушки.

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Ульяна, Неустройко, Облезлов, Неждан, Смирной. Дружина, Дюжой, Брусенин, Цапля, Тыра, посадские, стрельцы, народ, слуги воеводы и сенные девушки.

Ульяна

Ушли, ушли. Держите их!

Неустройко

Держите!

Ульяна

Ахти, беда! Никак, на грех вернулся

Боярин наш?

Неустройко

Боярин не вернулся,

Да легче вам не будет. Перевяжем

И до него рассадим по чуланам,

И сторожей приставим понадежней.

Ульяна

(наступая на Неустройку)

Меня в чулан, меня? Да ты в уме ли?

Тебя связать, ты сторожей-то ставил,

Воров таких же, как и сам.

(Кланяется Облезлову.)

Суди нас,

Сейчас суди! Ты вместо воеводы

Остался здесь. Да ты суди по правде,

Лихим ворам не делай поноровки!

Коль у тебя есть совесть, коли носишь

На шее крест, вели его держать,

Покуда я не выскребу когтями

Бесстыжих глаз его! Потом рассудишь.

Кто прав из нас, кто виноват.

Неустройко

Постой!

Коль нас судить по правде, надо камень

Потяжелей надеть тебе на шею,

Да за ноги, да в Волгу, а потом уж

Судить тебя!

Вбегает Марья Власьевна, за ней шут.

ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Ульяна, Неустройко, Облезлов, Heждан, Смирной, Дружина, Дюжой, Брусенин, Цаплин, Тыра, Марья Власьевна, шут, посадские, стрельцы, народ, слуги воеводы, сенные девки, потом Степан Бастрюков, воевода.

Ульяна

Недалеко ушла.

(Берет Марью Власьевну за руку.)

Задумала хитро, да как ни бегай,

А рук моих тебе не миновать.

Держите-ка ее покрепче, девки!

Неустройко

(шуту)

Ну, что ж вы там? Людишек Бастрюкова

Побрали всех?

Шут

И всех перевязали

Одним концом, как жемчуг нанизали

На ниточку.

Неустройко

Дубровина Романа?

Шут

Тому почет особый. Впятером

Насилу одолели.

Стрельцы вводят связанных Резвого, Кубаса, Шишигу, Зорю, Олену и Дубровина.

Вот они!

Неустройко

А Бастрюков Степан?

Шут

К нему не скоро

Подступишься.

Вбегает Степан Бастрюков, отмахиваясь саблей.

Бастрюков

Не подходи никто!

Не тронь меня холопскими руками,

По локоть отрублю.

Облезлов

Его оставьте!

Он не уйдет и сам. Степан Семеныч,

Негоже, брат, дворянам-то служилым

С холопями да с беглыми людьми

Ночным разбоем промышлять.

Бастрюков

Разбоем

Живете вы с Шалыгиным,

Не на разбой, мы за своим пришли.

Облезлов

С холопями твоими суд короток:

Велю их бить нещадно батожьем,

Дубровина в тюрьму до воеводы…

А как тебя судить, — не знаю, право.

Олена

(Дубровину)

Убей меня!

Дубровин

И рад бы я, да связан.

Слуга

Наехал сам боярин воевода.

Входит воевода, долго осматривается.

Воевода

Ты здесь, Облезлов, мне тебя и надо.

В Москву гонца пошли, не медля, завтра ж,

Отписывай, что наш, мол, воевода

Нечай Шалыгин, убояся Бога

И страшного суда его, поволил

От суетного мира удалиться,

Изведать труд подвижнической жизни

И дней своих остаток посвятить

Служенью Богу в иноческом чине.

Облезлов

Нечай Григорьич, что ты!

Воевода

Слушай дальше!

Сдаю тебе печать городовую

И всякую казну и все запасы:

Наряд, и зелье, и свинец, а буде

Чего сполна не сыщется, отвечу

Казной своей, по искам, челобитьям

За прежние убытки и обиды .

Обиженным уплачиваю вдвое.

Так и пиши! Ты судишь тут, я вижу.

Суди, суди!

Облезлов

Я без тебя судья,

А при тебе — товарищ. Сам суди!

Воевода

Никто себя не судит. Вместе с ними

В ответе я перед твоим судом.

Облезлов

А что не так я рассужу?

Воевода

Поправим,

Ошибка в грех не ставится.

Облезлов

Изволь!

Степан Бастрюков

На воеводу челобитчик я.

Вели пустить Дюжова дочку Марью,

Она моя невеста, он насильно

Увез ее.

Облезлов

А чья она невеста —

Мне как узнать? Отца и мать мы спросим.

Степан Бастрюков

Спроси у ней.

Облезлов

Да нешто девка знает,

Кто ей жених? Ее ли это дело?

К кому пойдешь?

Марья Власьевна

К Степану Бастрюкову.

Облезлов

А все отца и мать спросить.

Степан Бастрюков

Мы спросим

Опосле их, а я возьму покуда

К себе ее. Пойдешь?

Марья Власьевна

Пойду.

Степан Бастрюков

Вот видишь,

Сама идет, так разговор короток.

Heждан

Да вот отец! Спросить его!

Дюжой

Да что уж!

Коль здесь украл, так нам с женой подавно

Не уберечь. Пущай берет.

Степан Бастрюков

Спасибо!

Дюжой

А все-таки по чести, чин по чину

И с рукобитьем взять из дому лучше.

Степан Бастрюков

На все готов. Бери ее с собой,

А завтра жди меня на рукобитье.

(Облезлову.)

Вели пустить людей моих на волю,

Меня суди, они не виноваты.

Они рабы, по моему приказу

За ней пришли, а их перевязали.

Облезлов

Пустите их!

Степан Бастрюков

(всем кланяется)

На свадьбу приходите!

Поклон и вон.

(Уходит, слуги за ним.)

Неустройко

А ведомого вора,

Дубровина Романа, тоже пустишь?

Воевода

А ты спроси, кого Дубровин грабил?

Облезлов

Посадские! Кого Дубровин грабил?

Неждан

Не грабил нас.

Смирной

Не знаем.

Облезлов

А убойства?

Неждан

Не ведаем, и слыхом не слыхали.

Облезлов

А воровства с поличным?

Дружина

Не видали.

Смирной

На воровстве не пойман. Воевода

В тюрьме его тогда держал напрасно.

Облезлов

(Дубровину)

Ты был в бегах?

Дубровин

Я бегать — бегал точно,

Не буду лгать. Теперь домой пришел

И сесть хочу на старом пепелище,

На царское тягло.

Облезлов

Уж я не знаю,

Каким судом и как его судить.

Воевода

Аль ты забыл царев наказ о беглых?

Указано повсюду воеводам

Их сыскивать и на посад сажать.

Устраивать строеньем, буде надо,

И отдавать за крепкие поруки,

Чтоб вам, живя в посаде, не сбежать,

И подати платить царевы вместе

С посадскими, и быть во всякой службе

С посадскими ж, в ином чину не стать,

И ни за кем бы вам не заложиться,

И льготы им давать.

Облезлов

А на поруки

Возьмет ли кто Дубровина?

Воевода

Да я

Беру его.

Посадские

Мы все, мы всем посадом,

Берем его.

Облезлов

Я чаю, крепко будет

С поруками такими. (Слугам.) Развяжите

Дубровина.

Дубровин

Вели пустить Олену.

Облезлов

Твоя она, так и бери.

Олена

Роман,

Где голову приклоним?

Heждан

На посаде

Дворов немало, приютим, покуда

Отстроитесь.

Облезлов

(Неждану)

Подайте завтра запись

Поручную по нем. Теперь не время

Дела вершить, на это день, а ночью

Себе и людям надо дать покой.

Прощай, Нечай Григорьич! Расходитесь!

Воевода

Посадские и все честные люди,

Не надолго я к вам вернулся, вскоре

Переберусь в обитель, кто обижен,

Кто изубытчен мною, приходите:

За все воздам смиренно и с моленьем

Простить меня и отпустить обиды.

Посадские

Господь тебя прости, а мы прощаем.

КОММЕНТАРИИ

Печатается по тексту цензурованной рукописи, хранящейся в Ленинградской центральной театральной библиотеке имени А. В. Луначарского (шифр 28209). Сверено с черновым автографом, находящимся в Государственной библиотеке СССР имени В. И. Ленина (шифр М. 3097.5).

Вторая редакция ‘Воеводы’ была создана Островским в 1885 году, через двадцать лет после опубликования первого варианта пьесы в ‘Современнике’. 22 ноября 1885 года рукопись поступила в драматическую цензуру, и на следующий день пьеса была дозволена к представлению. В печати вторая редакция ‘Воеводы’ впервые появилась в 1890 году, в т. IV ‘Сочинений А. Н. Островского’, изданных В. Думновым.

Островский, видимо, руководствовался целью сделать пьесу более сценичной. Переработку ее драматург производил, положив в основу журнальный текст ‘Современника’. Многие страницы были написаны заново.

В результате переработки значительно изменились архитектоника пьесы и развитие сюжета.

В первой редакции .обижаемые воеводой посадские отправляют на него челобитную. В результате царским указом Шалыгин смещается с должности воеводы. Во второй редакции судьба посланного в Москву челобитья остается неизвестной. Не упоминается в новой редакции и об участии в этом деле старшего Бастрюкова. Правда, в черновой рукописи второй редакции на 189-й странице первой книжки ‘Современника’ за 1865 год имеется набросок диалога, где Семен Бастрюков говорит, обращаясь к посадским, что он повезет ‘завтра же мирское челобитье и выборных… в Москву’. Но Островский зачеркнул это место, и оно не попало в окончательный текст. В новой редакции воевода добровольно отказывается от власти и заявляет о своем желании уйти в монастырь.

Изменив развязку, Островский приводит в соответствие с новым финалом другие части произведения. Характерный штрих вносится драматургом в окончание пролога. В разгар борьбы посадских и Бастрюковых с воеводой и его приспешниками раздаются голоса, возвещающие о том, что несут ‘пречистую’. Уже в прологе новой редакции много говорится о пустыннике, роль которого заметно возрастает. Пустынник сталкивается не только с Дубровиным, отцом которого он теперь является, но и с воеводой Шалыгиным, влияя на обоих действующих в пьесе антагонистов.

В связи с изменением финала пьесы Островский удалил из второй редакции сцену на Постельном крыльце, противоречащую новой развязке.

Во второй редакции, вопреки более отчетливо обозначившейся в ней морально-религиозной тенденции, сохраняется тот демократически-обличительный пафос, который так ярко выражен в первой редакции ‘Воеводы’. Нечай Шалыгин и теперь, несмотря на овладевающее им в конце пьесы покаянное настроение, столь же омерзителен и вместе с тем столь же типичен в своем грабительстве, как и в ранней редакции. Победа и в новой редакции остается за противниками воеводы, которым драматург по-прежнему отдает все свои симпатии. В пьесе остались и антикрепостническая песня старухи крестьянки, и мятежные слова Дубровина о ‘волках’ и ‘овцах’. Во второй редакции связь Дубровина и его товарищей с движением Разина показана более отчетливо, чем в первой. Устами Щербака здесь прямо говорится о восстании:

Пожива есть внизу, от беглых слышно.

Что Астрахань разграблена, и дальше

К Саратову идет большая туча

Низовой вольницы. И мы туда же.

Как известно, Астрахань была взята Разиным 24 июня 1670 года, после чего восставшие заняли другие крупные города Нижнего и Среднего Поволжья. Таким образом, вторая редакция ‘Воеводы’ позволяет с еще большей точностью определить время действия пьесы. Оно происходит летом 1670 года, в разгар разинского движения. Интересно, что в черновой рукописи второй редакции фигурирует имя Разина. В первоначальном варианте сцены с пустынником Дубровин говорил:

А я к удалым, в темном лесе.

К Степану Тимофеичу зовут.

В некоторых случаях производимая драматургом переработка текста согласовалась с замечаниями критиков. Последние единодушно осудили, например, сцену преследования Марьи Власьевны воеводой, решившим защекотать ее насмерть. Во второй редакции этой сцены нет.

По мнению рецензента газеты ‘Голос’, Дубровин мог признаться Бастрюкову в том, что он и есть Худояр, уже при первой встрече с сыном бывшего губного старосты, не заставляя молодого человека совершать путешествие к разбойникам (‘Голос’, 1865, N 125). Во второй редакции пьесы младший Бастрюков совсем не появляется среди разбойников в лесном овраге. Свою тайну Дубровин открывает ему, находясь в доме Бастрюковых. Критики писали также о неестественном легковерии воеводы, согласившегося отправиться на богомолье в момент, когда у старика имелись все основания серьезно беспокоиться о безопасности невесты. Во втором редакции уделено большее внимание мотивировке решения воеводы подчиниться требованию Мизгиря. ‘Воевода, — говорится в этой редакции устами Дубровина, — хитер, да не умен’. ‘Не станет умный с ведунами знаться’. В новой редакции подчеркивается абсолютная уверенность Дубровина в успехе затеи с Мизгирем.

Переработка пьесы производилась драматургом с большой тщательностью. Островский устранял длинноты, производил стилистическую правку. В отношении художественной выразительности текст второй редакции в ряде случаев является более совершенным.

Первое представление ‘Воеводы’ состоялось на сцене московского Малого театра 19 января 1886 года в бенефис К. Н. Рыбакова. Постановкой руководил сам А. Н. Островский. Участница спектакля О. О. Садовская так рассказывала о работе Островского с артистами над его пьесой: ‘Александр Николаевич прочел нам пьесу на сцене за столом. Прошло два дня, назначена была читка, которая происходила в его присутствии. После читки он просил нас собраться на третий день и читать пьесу по выписанным ролям ‘в тонах’, и когда мы на третий день собрались и начали репетицию, то оказалось, что каждый из нас знал уже свою роль наизусть. Случилось это само по себе, — мы и не думали сговариваться. А. Н. был страшно этим тронут. ‘Вы меня балуете!’ — говорил он и всех горячо благодарил’ (‘Театральная декада’, 1936, N 4, стр. 12).

Роли были распределены следующим образом: Шалыгин —А. П. Ленский, Семен Бастрюков — М. П. Садовский, Степан Бастрюков — А. И. Южин, Дубровин — К. Н. Рыбаков, Олена — М. Н. Ермолова. О. О. Садовская исполняла две роли — Недвиги и старухи крестьянки. Роль пустынника исполнял П. Я. Рябов. Он же исполнял роль Гришки Жилки. Островский был удовлетворен игрой артистов. В своем дневнике он записал 18 января 1886 года: ‘Генеральная репетиция ‘Воеводы’. Выдаются: Рыбаков, Садовский, Южин. Садовская очаровательна. Декорации художественны’ (т. XIII, стр. 287).

23 января он снова отметил в дневнике: ‘Малый театр. ‘Воевода’, успех пьесы идет кресчендо’ (там же, стр. 288).

Этому успеху в немалой степени содействовала своей игрой О. О. Садовская. Говоря об исполнении ею роли Недвиги в спектаклях позднейших лет, С. Н. Дурылин замечает, что перед зрителями вставала ‘живая, седая мамушка XVII века. Необычайным добродушием, смешноватой недалекостью веяло от этой нянюшки’. Но особенно вдохновенным было исполнение той же артисткой роли старухи крестьянки. ‘Садовская только сидела, пела и качала колыбель, — пела старушечьим, увядшим голосом, но в ее голосе, в хватающем за душу покорном напеве ее песни было что-то до того трагическое и вместе с тем простое, несомненно правдивое, что казалось, в этой люльке лежит не ‘мил внучоночек’, ‘крестьянской сын’, а вся Русь крепостная, крестьянская, холопская… В песне, в ее потрясающих звуках, Садовская являлась великой трагической артисткой’ (С. Дурылин, О. О. Садовская, изд-во ‘Искусство’, 1947, стр. 67, 68)

Пьеса ‘Воевода’ с успехом ставилась на сцене Малого театра и в советское время. Осенью 1922 года театр возобновил постановку этой пьесы. Роли была распределены так: Шалыгин — С А. Головин, Семен Бастрюков — Н. И. Рыжов, Степан Бастрюков — А. А. Остужев, Недвига — В. О. Массалитинова, старуха крестьянка — В. Н. Рыжова, Дубровин — П. М. Садовский. ‘Роль Романа Дубровина, — писал рецензент Захаров-Менский, — любимая роль Садовского, в ней его игра достигает той глубины, которой отмечено дарование этого артиста’ (‘Сегодня’, 1922, N9—10, стр. 6).

‘Воевода’ ставился на сцене Центрального театра Советской Армии и Горьковского драматического театра.

Читайте также: