Воевода (Сон на Волге), Островский Александр Николаевич, Год: 1865 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 80 минут(ы)

По изд. А. Н. Островский. Собрание сочинений в 10 томах. Под общ. ред. Г. И. Владыкина, А. И. Ревякина, В. А. Филиппова. — М.: Гос. изд-во худ. лит-ры, 1959. — Том 4. — Комментарии В. А. Бочкарева.

OCR: Piter, февраль 2006 г.

А. Н. Островский

ВОЕВОДА (СОН НА ВОЛГЕ) (1865)

Комедия в пяти действиях, с прологом, в стихах

[Первая редакция]

ПРОЛОГ

ЛИЦА:

Нечай Григорьевич Шалыгин, воевода.

Облезлов, подьячий, товарищ воеводы.

Семен Бастрюков, богатый дворянин, бывший губной староста.

Степан Бастрюков, его сын.

Неустройко, ключник воеводы.

Бессудный, шут воеводы.

Heждан, земский староста.

Роман Дубровин, беглый посадский.

Влас Дюжой, богатый посадский.

Настасья, жена его.

Смирной и Дружина, посадские из лучших люден.

Несмеянов, старик.

Брусенин, Цаплин, Тыра, посадские из средних людей.

Баим, стрелецкий сотник.

Гришка Жилка, отставной подьячий.

Резвый, слуга Бастрюкова.

Бирюч.

Дворяне, дети боярские, посадские, стрельцы, служилые люди, воеводские слуги и всякий народ. Слуги Бастрюкова.

Площадь в городе. Налево ворота воеводского двора, несколько узких домов, в углу проезд в городские ворота, на заднем плане гостиный двор с лавками, за ним городская стена, которая постепенно понижается к правому углу. Через стену видна Волга и ее берег, направо, на первом плане, приказная изба, под ней лавки, далее, на небольшом возвышении, низкая каменная ограда и ворота с тремя каменными ступенями, далее спуск и видны крыши домов.

Действие происходит в большом городе на Волге, в половине XVII столетия.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Несмеянов, Брусенин, Цаплин и Тыра стоят против воеводских ворот. Посадские и народ в глубине. Выходят из ворот с посада: земский староста, Смирной и Дружина и становятся у приказной избы, ближе к авансцене, все им кланяются. Из приказной избы выходит бирюч, надевает шапку на длинную палку и поднимает ее вверх, ребятишки окружают его и смотрят ему в глаза, разиня рот.

Голоса

Бирюч идет, бирюч! Снимайте шапки!

Бирюч

Слушайте-послушАйте, государевы люди, старшие и меньшие и всякого чина люд, от мала и до велика! По великого государи наказу, ведомо вам буди, чтобы вы посадские и уездных всяких чинов люди и сотские, и пятидесятские, и десятские разбойников и татей и смертных убойцев и ведунов и всяких воровских людей у себя не таили и не держали и, имая их, приводили к воеводе. А буде ж вы, посадские и уездных всяких чинов люди и сотские, и пятидесятские, и десятские, забыв страх Божий и не помня душ своих, учнете разбойников и татей и убойцев и ведунов и всяких воровских людей у себя держать и таить и понаровки им чинить, а после того те воры и ведуны в сыску будут мимо вас, и учнут на вас говорить, что вы их знали и воровство за ними ведали, и ведая то их воровство, таили и их укрывали и про них не объявливали, и тем людям, кто таких воров учнет укрывать и у себя держать и воровство их таить, от великого государя быть в смертной казни, безо всякого милосердия, а дворы и животы взяты будут на великого государя бесповоротно и разданы в исцовы иски. (Идет к посаду, дети за ним.)

Тыра

Проваливай подале, мы слыхали!

Брусенин

Не первый раз, не новая новинка!

Цаплин

Мы думали, что свежи, ан всё те же.

Земский староста

Разбойников и татей и убойцев

В посаде нет, разбойничья приезду

Не держим мы, так нИпочто и кликать.

Смирной

Да кличь не кличь, немного проку будет,

Коль не ловить. По селам, по деревням

Разбойники и днем и ночью грабят,

По пустошам становятся станами,

Имать бы их!

Дружина

Твоими бы устами

Да меду пить! А кто имать-то будет?

Стрельцов у нас, людей служилых мало,

Шалыгину и на посаде дела

Довольно есть.

Староста

Ему бы и искать-то.

Смирной

Не до воров ему, поминки любит…

И сысканных-то в люди распускает,

Берет на них и сто рублев, и больше.

Дружина

А я скажу, что воевода сыщик

Лихой у нас. Он девок на посаде

Да по клетям добро как раз разыщет,

Не утаишь.

Смирной

Потянет, так без сыску

И сам отдашь, пустил бы только душу

Покаяться. Терпенья нам не стало!

Чему не быть, а надоть челобитье

Царю писать.

Дружина

Храни Господь, помилуй!

От рук его никто не упасется:

Воров берет из тюрем, научает

Поклепом нас, посадских, обносить.

Ты ничего не ведаешь, не знаешь,

А он по воровской язычной молвке

Берет тебя без сыску и пытает

Без царского указу, — мукой мучит,

Огнем палит.

Смирной

Да с пыток-то поминки

Берет на нас, на выкуп выпускает,

Испродает напрасно.

Дружина

Обижает

Два года нас. Довольно потерпели,

Пора писать и челобитье.

Староста

Слышу

Давно уж я, что надо челобитье

Царю послать, да только разговоры,

А дела нет.

Смирной

Москва нам дорога,

Доймет тебя московской волокитой.

Староста

Ну брат, ау! Коль завязалась драка,

Так не жалей волос. Во что б ни стало,

Уж только бы избыть его от нас:

Московские убытки разверстаем.

Дружина

Пойдем в избу: всем миром потолкуем.

Сберем голов, таможенных, кабацких.

Староста

Он солон им своим примётом, лезет

Во все дела.

Смирной

Да выборных обрать,

Кого в Москву отправить с челобитьем.

Дружина

А кто ж писать?

Староста

Дьячок напишет земский.

Опять бы нам губных.

Смирной

Не Бастрюкова ль?

Староста

Он нам родной, мы сами выбирали,

А воевод невесть откуда шлют.

Дружина

Да мало ль что: мы жили за губными,

Чего бы нам, и умирать не надо,

Так ссорились да воевод просили.

Староста

Теперь и близко локоть — не укусишь.

Ты подожди, еще губных мы вспомним

И всплачемся об них, да поздно будет.

Уходят на посад. Отворяются воеводские ворота, выходят ключник Неустройко с палкой и слуги с метлами.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Несмеянов, Брусенин, Цаплин, Тыра, Неустройко, слуги и народ.

Неустройко

Живей, живей! Сейчас пойдет боярин

В собор с гостьми. Чтоб у меня кипело!

Зевать не дам, расправа недалеко!

(Грозит палкой.)

Примусь учить, так небу жарко будет.

Ворочайся, да живо! Мнется, словно

Медведь ученый.

Один из слуг

Как еще работать!

Гуляем, что ль? А ты возьми-ка мётлу,

Да помети, чем лаять занапрасно.

Неустройко

Разинул пасть-то! Цыц! Не в дармоедах,

Не то что вы, живу у государя:

Я день-деньской, как отымалка, мычусь,

На части рвусь, куска недоедаю.

А вам одна забота: завалиться

Подальше где, что днем с огнем не сыщешь,

И спать весь день, пока опухнут бельма,

Мол, все равно, работай не работай,

Накормят даром.

Тот же слуга

Даром и побьют.

Тыра

Ну, видно, их не больно жирно кормят:

У нас в посаде только и воруют,

Что воеводские.

Несмеянов

Коль брюхо сыто,

В чужую клеть за ежей не полезешь!

Брусенин

Какие воры, страсть! Концов не сыщешь,

И ни суда, ни правды нет на них.

Тыра

Какой те суд! Вестимо, воевода

Своих людей оправит. Сам не кормит,

Харчей-то жаль, так воровским и сыты:

Чужой-то хлеб дешевле своего.

Неустройко

Ты, смерд, молчи!

Цаплин

А ты что за помещик?

Шут выбегает из ворот, держась за голову.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Неустройко, слуги, Тыра, Цаплин, Брусенин, Несмеянов, шут и народ.

Шут

Ой, ой, убил, убил, прошиб до мозгу,

Проклятый пес, паршивая собака!

Издохнуть бы тебе, как басурману!

И чтоб ни дна тебе и ни покрышки,

Поганому. У! Волк тебя заешь!

Неустройко

Что взлаялся, аль подзатыльник дали?

Шут

Тебе-то что, холопья образина!

И он туда ж

(передразнивает):

‘Аль подзатыльник дали?’

Ай, батюшки! убил, убил, по темю.

Костыль сломал, собака!

Неустройко

Пожалеет.

Шут

Меня-то, что ль?

Неустройко

Нет, костыля-то.

Шут

Дьявол! (Воет.)

Тыра

По лысине вот этак ошарашит,

И до смерти уходит.

Цаплин

Длинны руки

Поотрастил! Держал бы покороче,

Уж больно смел.

Брусенин

Кого ему бояться:

Немало он народу изувечил,

Да терпят все, дают ему повадку,

Не жалются в Москву

Несмеянов

Не испужаешь:

На трех дубах сидит, четвертым подперт.

Неустройко

(шуту)

Что воешь-то? Какой детеныш малой!

Не все ль равно тебе, как псу издохнуть

Под палкой ли, иль пьяному под тыном!

Шут

Не приставай! Всего изъем зубами.

Слуги смеются.

А вам-то что смешно, холопье стадо?

Самих дерут, как сидорову козу,

У вас самих увечья не проходят.

Тыра

Влетело, брат!

Цаплин

Влилось!

Брусенин

Попало ловко!

Тыра

Не привыкать!

Цаплин

Не в первый раз!

Брусенин

Еще бы!

Тыра

Ты к носу три.

Цаплин

До свадьбы заживет!

Шут

Ну, подвернись который, изувечу!

Коль в волосы иль в бороду вцеплюсь,

Не выпущу, так вся в руках и будет,

Ни волоска живого не оставлю.

Тыра

Ну, полно ты! Мы шутим. Ты подумал,

Взаправду, что ль?

Цаплин

Нам что!

Брусенин

Господь с тобой!

Тыра

Обиды нет тебе.

Цаплин

Вестимо, в шутку

Язык чесать.

Брусенин

Не трожь его, робята!

Тыра

А ты скажи нам, милый человек,

За что про что обиду терпишь?

Шут

Даром.

Жениться, черт, задумал…

Тыра

Так. Ну что же?

Шут

Дюжова дочь облюбовал.

Цаплин

Ну, знаем.

Шут

Я сдуру-то сболтни ему неладно,

Мол, старому жениться ненадолго,

Да часто, мол, и не себе, а людям.

И я-то глуп, шутить связался.

Тыра

Верно!

Ты с тем шути, кто любит. Ну, и что же?

Шут

Как вскочит он, затресся, ровно Каин,

Как волк стучит зубамн, словно угли

Глаза зажглись, седая грива дыбом…

Видал ли ты, как окаянных пишут

На папертях? Точь-в-точь.

Цаплин

Какой бедовой!

Неустройко

А вот пойти да скаредные речи

Боярину явить, так не пришлось бы

Свести тебя попарить, чтоб до свежих

Не забывал. У нас недолго!

Тыра

Полно!

Доказчиком не будь. Доказчик первый

Под кнут идет.

Неустройко

Бросай, робята! Будет!

Боярин вышел.

Шут

Братцы, схороните!

Тыра

Беги скорей, покуда не схватили,

Валяй во все лопатки, не догонят!

Шут убегает.

Цаплин

Стрелой летит. Держи его, робята!

Хохот.

Брусенин

На лошади, да разве на хорошей,

А на плохой низАчто не догонишь.

Тыра

Как шкуру-то, робята, соблюдает,

Диви бы бобр сибирской али соболь!

Цаплин

Ему своя-то, надо быть, дороже.

Входят воевода, Облезлов, несколько дворян и боярских детей, сотник стрелецкий, несколько стрельцов и слуг.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Воевода, Облезлов, Баим, дворяне, дети боярские, стрельцы, слуги и те же, и потом Гришка Жилка.

Воевода

(Облезлову)

Ты говоришь, что местом вышло. Верно.

Воистину.

(Кланяется народу.)

Здорово! Ты послушай!

Поехали мы зверя погонять,

Гляжу: лиса катит из мелколесья

По вырубке в сосняк, вот так и стелет,

Как желтый лист по ветру. Вижу, дело

Выходит дрянь: уйдет, сплутует. Надо

Заворотить, наперерез ударить.

Хлестнул коня по бедрам.

(Баиму.)

Что за парень

Особняком стоит? Коль наш — не трогай,

А кто чужой, так опроси построже.

Баим отходит.

(Воевода, оборотясь к Облезлову, продолжает.)

Проехал я шагов не больше с сотню,

И вдруг мой конь, как вкопанный, ни с места.

Как в землю врос. Уж я его и плетью,

И лаской, нет, — дрожит, трясется, уши

Насторожил. Я вижу, дело плохо.

Сотник возвращается.

Какой-такой?

Сотник

Из наших, из рыбацкой!

Воевода

Ну ладно. (Облезлову.) Вот я слез, перекрестился.

Обшел вокруг три раза, зачурался,

И ничего, — мой конь пошел, как надо.

Так вот и знай, что значит место.

Облезлов

Диво ль!

В большом лесу, где всяка нечисть бродит.

В своем саду я летось заблудился

Средь бела дня! Немало мы дивились:

Брожу кругом, а выходу не вижу.

Такая страсть, что Господи помилуй —

Не доведи вперед, умрешь со страху.

Уж и кричал, кричал, сошлись людишки

Да вывели.

Входит Жилка и кланяется воеводе в ноги.

Воевода

Всего бывает! Что ты?

Жилка

И бьет челом, боярин, и являет

Твой сирота, былой подьячий Жилка.

Воевода

О чем еще, анафема?

Жилка

О бое

И грабеже денном и об увечье!

Воевода

Которой раз тебя увечат! Скоро ль

Совсем убьют? Пора бы! Кто же грабил

И бил тебя?

Жилка

Семена Бастрюкова

Дворовые и скоморохи: Резвый

С товарищи, они ж, боярин, воры,

И картами и зернью промышляют,

И табаком, и воровское держат

И продают, и беглых укрывают,

И на посад насильством в харях ходят

С потехами и с песнями и с зурны

И с домрами, и скаредные песни

И срамные поют и действа деют.

Тебя ж обносят скаредною лаей

И неудобь-сказаемою бранью…

В том жалоба моя тебе и явка.

Воевода

А грабежу?

Жилка

Колпак да зипунишко.

Воевода

За что про что?

Жилка

Да якобы с тобою

Я стакався составным челобитьем,

Испродаю посадских и убытчу,

Поклепный иск взвожу, корысти ради,

По твоему приказу.

Воевода

Бастрюкова

Унять давно пора. Зазнался больно,

На шею сел ко мне. Плутам заступник,

Оберегатель земской. Двум медведям

Не жить в одной берлоге. Челобитье

В избе подай мне завтра. Мы посмотрим,

Велим сыскать и, буде виноваты

Доподлинно, людишек Бастрюкова

Не пощадим.

Жилка

(кланяется)

Ты смилуйся, пожалуй!

И сироту твою не дай обидеть!

Воевода идет на ступени к собору.

Голоса

(из задних рядов)

Алтынник, пес! Посульщик, кровопивец!

А крест на нем, робята, есть аль нету?

Навряд ли уж. Другой татарин лучше.

Воевода

(на ступенях)

Кричат, а что: никак не разберу я.

Да мм чего? Вы говорите прямо,

Поди сюда вперед и говори!

Из-за людей не слышно. Что ж вы стали?

Ай молодцы! Вы смелые робята!

Из-за людей облает и присядет,

Разинет пасть и тягу. Кукиш кажет

Из рукава, чтоб люди не видали.

Чего же вам? Строптив, сердит я, что ли?

Не милостив? Все это правда ваша,

Я не святой. А знаете ли, дети,

Писание нас учит покоряться

Властителю и доброму и злому.

Строптивого послушать перед Богом

Угоднее. Иль мнится вам, что власти

Людским хотеньем созданы? Что можно

Без власти жить? Что мы равны? Так знайте.

Звезда с звездою разнствует во славе,

Так на небе, и на земле всё так же:

И старшие, и младшие, и слуги,

И господа, и князи, и бояре,

И Господом венчанные на царство

Великие цари и государи.

За чином чин по лестнице восходит

От нас к царю и от царя до Бога.

И всяка власть от Бога. Власть не судят

Подвластные, а только царь, ему же

(снимает шапку)

Господь вручил нас всех на попеченье.

Из-за чего нам ссориться! Вы дети,

Я вам отец! Не лучше ль нам любовью

И миром жить! Ходите по закону —

И вам целей, и мне милей! За что же

Браниться-то? Не хорошо. Не ладно.

(Кивает головой Баиму.)

Пошарь-ка там с своими молодцами,

Не сыщешь ли кого из крикунов.

Да не зевай! Того, Баим, не бойся,

Что в виноватых правый попадется:

Не виноват — укажет виноватых.

Переловить, связать и запереть

Всех накрепко в сторожню, там рассудим.

Уходят: воевода, товарищ и вся свита, кроме стрельцов. Баим и стрельцы ходят в народе.

Голоса

Чего тебе? Ты тише, не толкайся!

Что за напасть! Да что ж вы, драться, что ли?

Робята, наших бьют! Кричите шибче!

Несколько голосов вместе

Сюда, сюда, робята! наших бьют.

С посаду бежит народ. Бастрюков Семен, Бастрюков Степан выезжают верхом на лошадях, за ними пешие слуги: Резвый и другие.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Бастрюков Семен, Бастрюков Степан, слуги и прежние.

Бастрюков Семен

О чем шумят? Что делят?

Бастрюков Степан

На посадских

Баим напал. Не уступай, робята!

Голоса

Застой за нас! Безвинно бьют и мучат.

Бастрюков Семен

Оставь, Баим!

Баим

А ты что за указчик?

Велел сыскать ослушных воевода,

И сыщем их. Пока найдем да свяжем,

Не отступлю.

Бастрюков Семен

А как всполох ударим

На весь посад, и ног не унесете!

Как примутся за колья, так держитесь.

Не мятежи чинить, а для наряду

На городу посажен воевода.

Сбирай стрельцов! (Посадским.) Робята, расходитесь!

Расходятся.

Не тронет вас никто.

Баим

Не ты в ответе,

А я, с меня и спросят.

Бастрюков Семен

Ты не бойся,

Я сам скажу в соборе воеводе.

Пусть на меня и сердится, как хочет.

Иди со мной в собор.

Баим

За мной, робята!

Уходят, Бастрюковы, Баим, стрельцы, прислуга уводит лошадей, посадские идут к городским воротам, навстречу им Влас Дюжой и Настасья.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Влас и Настасья и прежние посадские.

Настасья

Вы, смерды, прочь! Не видишь, я иду?

Тыра

Как не видать.

Влас

Иди, как люди ходят.

Настасья

Я кто теперь? фу! Прочь поди!

Влас

Настасья!

Уймешься ты аль нет?

Настасья

Фу! Смерды!

Цаплин

Шире

Народ, навоз плывет.

Настасья

Да как ты смеешь?

Ты страдник, смерд!

(Мужу.)

Доправь на нем бесчестье!

Ты знаешь, смерд, я теща воеводе.

Брусенин

Ну как не знать!

Влас

Иди добром, Настасья,

Не постыжусь, при всем честном народе

Учить примусь.

Настасья

Толкуй! ты сам не знаешь,

Какая честь на нас.

Тыра

От воеводы

Пристала к вам?

Влас

Иди! Народ смеется.

Ишь срам какой! Вот с дурой-то свяжися,

Так, Господи, и жизни-то не рад.

Настасья

Фу! Смерды! Прочь!

Несмеянов

Иди своей дорогой,

А мы своей, просторно, разойдемся.

Влас и Настасья уходят.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Несмеянов, Тыра, Цаплин, Брусенин и потом Дубровин.

Тыра

Ишь дура-то, за воеводу дочку

Просватала и думает, что тоже

Боярыня, идет и ног не слышит.

Несмеянов

На радость ли? Заплакать не пришлось бы!

Старик живет, а жены молодые

Все мрут да мрут. Диковина и только!

Тех жен обеих защекотал до смерти —

От ревности, вот что холопы бают.

Не миновать и третьей.

Цаплин

Защекочет,

Так не дадут четвертой, заговейся:

Закону нет, и поп венчать не станет.

Тыра

Да ну его!

Несмеянов

Робята, не слыхали ль,

Что Худояр на Волге появился

И станом стал невдалеке?

Цаплин

Так что же!

Тебе-то что ж?

Несмеянов

Разбойник лютый, бают.

Тыра

За что ж его разбойником ты лаешь,

Не знаючи? Какой же он разбойник?

Кого разбил? Тебя?

Несмеянов

Меня не трогал,

Мне грех сказать, не грабил, так не грабил.

Цаплин

Так покажи других!

Несмеянов

Чего не знаю —

Не говорю. Казну ограбил, бают.

Тыра

Ты бай не бай — не наше это дело.

Казну разбил, казна про то и сыщет:

А ты не лай разбойником напрасно,

А называй удалым молодцом.

Несмеянов

А говорят, что в Нижнем был поиман,

Сидел в тюрьме, достал из печки уголь

И написал он лодку середь полу

Углем и сел, забрал с собой сидельцев,

Плеснул воды да в Волгу и уехал.

Дубровин входит и осматривается.

Цаплин

(увидя Дубровина)

Никак, чужой? Чего он ищет?

Тыра

(подходя к Дубровину)

Парень,

Ты из какой Литвы, с какой орды?

От дела ты лытаешь или дела

Пытаешь?

Цаплин

Сват! Ты ближний али дальний?

Тыра

Каких родов, из коих городов?

Несмеянов

Не беглой ли? А может, он, робята,

Коня украл аль мужика убил.

Связать его!

Дубровин

Эх, дедушка, за что же?

Ты пожалей меня! Связать недолго,

Вязать вяжи, да после не тужи.

Я сам даюсь, один — не ратник в поле,

И дерево одно — не темный лес.

Меня в тюрьму, а сколько нас на воле

Останется, ты всех не перевяжешь,

А у тебя домишко на посаде, —

Чай, бережешь от красных петухов, —

Со всех углов подпустят — плохо дело.

Несмеянов

Ну, полно ты! К чему ты привязался!

Я пошутил, а ты и вправду.

Дубровин

Полно,

Шутил ли ты? Да ну, я зла не помню:

Я знаю, ты меня не свяжешь.

Брусенин

Братцы!

Я признаю его!

Цаплин

И мне знакомо

Обличье-то, а как назвать — не знаю.

Дубровин

Я не боюсь и не таюсь: я беглый,

Посадский наш, Роман Дубровин.

Тыра

Братцы,

И то ведь он. Два года не видались!

Ты где гулял?

Дубровин

На белом свете много

Привольных мест — и Дон, и Волга-мать.

Где я гулял — там нет меня, теперя

Домой пришел.

Тыра

Ты хочешь объявиться?

Дубровин

Ну, нет, зачем! С женой бы повидаться.

Не знаешь, где жена?

Тыра

У воеводы.

Дубровин

(хватается за голову)

Ужель к нему попала?

Тыра

Взял насильем,

В тюрьму сажал, а из тюрьмы да на дом

Красавицу твою Олену.

Дубровин

Дьявол!

Ну, помни ж ты! А что, жива, здорова?

Тыра

Да говорят, все воет.

Дубровин

Эко, братцы,

Житье мое! А выходу ей нету?

Цаплин

Назаперти.

Дубровин

Ну, только мне и надо.

Спасибо вам на добром слове, братцы.

Увидите жену, так поклонитесь!

Мол, жив еще и помнит. Воеводе

Скажи хоть ты,

(Несмеянову)

что собираюсь в гости,

Чтоб припасал, чем потчевать. Прощайте!

Несмеянов

Никак, ушел? Поотлегло от сердца, —

Перепугал, проклятый. Что ж, робята,

Явить аль нет?

Тыра

А нам какое дело?

Как хочешь ты, а мы и знать не знаем.

Поди являй, а в послухи не ставь —

Во всем запрусь.

Цаплин

И я.

Брусенин

Мы не видали.

Тыра

Вот так-то, брат! ты сСвок, да неловок!

Помалчивай, так сам целее будешь.

Выходят из собора: воевода, Облезлов, Бастрюковы, дворяне, дети боярские, Баим, стрельцы, слуги. Посадские и народ уходят в глубину площади.

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Воевода, Облезлов, Бастрюковы, дворяне, дети боярские, Баим, стрельцы, слуги и прежние посадские.

Воевода

(остановясь, не доходя ворот)

Два раза глуп бывает человек:

С младенчества сперва, потом под старость:

Состареешь и поглупеешь, разум

Отымется. Недаром люди стали

Учить меня. Ты думаешь, что дельно

Прикажешь что, а говорят — не ладно.

Плохая жизнь. И вижу сам, что плохо,

Да как же быть? Одно и остается:

Коль стар и глуп, так умных больше слушай.

Вот я велел переловить Баиму

Ругателей, а Бастрюков наехал,

Прогнал его, — что мы не дело, видишь,

Затеяли, мятеж заводим, буйство.

Челом ему за то, что надоумил

Нас, дураков. Вперед умнее будем.

Бастрюков Семен

Да что ж, и впрямь затеяли не дело.

Воевода

(смеется)

Ты погоди, дай кончить! Я спасибо

Сказал тебе, чего ж еще! Не в ноги ж…

Другую речь я поведу. Вот, видя,

Что глуп-то я и стар, большое дело

Без вашего, друзья мои, совету

Начать не смел. Что вы приговорите,

Тому и быть.

Облезлов

Нечай Григорьич, полно

Пытать-то нас. Какие мы советы

Дадим тебе! Ты сам умнее всех.

Бастрюков Степан

Не дураки и мы.

Бастрюков Семен

Что смыслим, скажем.

В чем дело-то?

Воевода

Не знаю, как сказать!

Попутал грех. И молодых и старых

(снимает шапку и кланяется)

Простить меня прошу. Отцы и братья,

Не осудите! Старому, седому

И стыдно бы, да человек я слабой,

Летами стар, зато душою молод.

Облезлов

Какой старик, ты лучше молодых, —

И стар, да дюж.

Воевода

Без бабы не живется,

Греха боюсь, — так вздумал ожениться.

Облезлов

И в добрый час.

Воевода

И не о том бы думать,

Молиться бы, да слабость наша.

Бастрюков Семен

Что же

Жениться-то об эту пору! Сколько

Тебе и жить-то! Было две жены,

Чего ж тебе! И третьей век загубишь,

Коль женишься. Не дело, так не дело:

Тебе-то блажь, а молодежь-то сохнет

За стариками.

Воевода

Вот что значит ум-то!

Не нам чета. И слушать-то отрада.

От умной головы совету много

Хорошего. А вас про что ни спросишь,

Ответу нет, а только друг за друга

Хоронитесь, а у него как раз

Умен ответ и скор. Развесьте уши

И слушайте Семена Бастрюкова!

Уж если он, такой разумной, скажет,

Что не женись, Нечай Григорьич! — значит,

Что надобно жениться беспременно.

Бастрюков Семен

Ты на смех, что ль?

Воевода

Как хочешь, так и думай,

За что почтешь, не буду спорить.

Бастрюков Семен

Ладно ж!

Припомни ты! Я сорок лет на службе,

Я сорок лет доспеха боевого

Не скидывал, изранен весь, я земским,

Губным служил по выбору, не ползал,

Не кланялся подьячим по приказам,

Не плакался: пустите покормиться!

Своим кормлюсь всю жизнь. Моя обида

Откликнется тебе, держись, да крепче!

В Москве бывал, туда дорогу знаю.

Не усидишь.

Воевода

Не страшно. Не грози!

Москва Москвой, готовься сам к ответу.

В поместье ты, как в омуте, уселся

И думаешь, ты царь, тебе суда нет.

Мы выведем на свежую водицу.

Бастрюков Семен

Меня?

Воевода

Тебя.

Бастрюков Семен

Нет, руки коротки.

Воевода

Длинней твоих. Ты беглых укрываешь,

И зернщиков, и воровское держишь,

И полон двор нагнали скоморохов.

Бастрюков Степан

Что ж, батюшка, ты смотришь! Что ж он лает!

Царю челом ударим о бесчестье.

Воевода

Молчи, щенок!

Бастрюков Степан

(бросается на воеводу)

Ах, старая собака!

Его удерживают.

Бастрюков Семен

Царю челом ударим, а покуда

Ты бородой ответишь. Без остатку

Всю выдеру.

(Бросается на воеводу.)

Воевода

Держите их, держите!

Его загораживают.

Облезлов

Семен, уймись! Безлепочное дело

Затеял ты. Ругаться непригоже

На площади.

Бастрюков Семен

Не я, а он затеял!

Не уступлю, я сам его не хуже.

Воевода

(в воротах)

Ко мне, друзья! Запьемте рукобитье!

(Бастрюковым.)

И вас бы звал к себе, да не взыщите,

Попотчевать вас нечем, не запаслив.

Уходит, Облезлов и вся свита за ним. Ворота затворяются, посадские подходят, с ними староста.

Бастрюков Семен

И черт с тобой! Ты думаешь, мне надо?

Подавишься твоим куском.

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Бастрюков Семен, Бастрюков Степан, земский староста и посадские.

Бастрюков Семен

(посадским)

Робята!

С чего он взял, что я ворам потатчик

И зернщикам?

Тыра

Про то являл сегодня

На площади и подал челобитье

Былой дьячок, прозваньем Гришка Жилка,

И сказывал на вас грабеж и бой.

Бастрюков Семен

Сыскать его! Эй, люди! По посаду.

По кружечным дворам и постоялым,

По всем рядам, и шалашам, и лавкам,

По кабакам, по всем щелям и норам

Искать дьячка к привести сюда!

Староста

(тихо)

Боярин, мы желаем челобитье

В Москву свезти на воеводу.

Бастрюков Семен

Ладно,

Хвалю за то.

Староста

Да написать не знаем,

А земской наш дьячок писать не хочет,

Боясь того, что, вишь, у воеводы

Сильна рука в Москве.

Бастрюков Семен

Напишет Жилка.

Староста

Заставишь ли?

Бастрюков Семен

А батоги на что?

На самого себя напишет. Руки

Прикладывать путем. Отцов духовных

Просите всех. Мирское челобитье

И выборных я сам свезу к Москве.

Да поскорей!

Староста

Да хоть сейчас пойдем

Ко мне во двор, как только Жилку сыщут,

Чтоб к нам вели.

Бастрюков Семен

(громко)

Я к старосте поеду.

Бастрюков Степан

А я домой! Айда!

Подают коня.

Бастрюков Семен

За мной, айда!

Подают коня.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

СЦЕНА I

ЛИЦА:

Влас Дюжой.

Настасья.

Прасковья, Марья, дочери их.

Heдвига, мамка.

Воевода.

Шут.

Степан Бастрюков.

Резвый, Кубас, Шишига, слуги Бастрюкова

Слуги Дюжова и воеводы, сенные девушки.

Густой сад. Налево терем с выходом и крыльцом. Направо баня, в глубине стоячий тын, из которого несколько надолб вынуто, за тыном, когда он разобран, виден берег Волги.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Резвый, Степан Бастрюков в кустах, Кубас и Шишига у разобранного тына.

Резвый

Пожалуй, осударь Степан Семеныч!

Иди смелей! В саду души не видно.

Бастрюков

Ишь, заросло как часто, не пролезешь.

Резвый

Дубье, вязье рощёное.

Бастрюков

Да где ты?

Резвый

Ты нА голос иди! Здесь чисто!

Бастрюков

Вышел!

Резвый

Кубас, Шишига, забирайте тын,

Да разом в лодку, и лежи как мертвый!

На спрос: что зА люди? Мол, ждем с базара

Крестьянишек, замешкались в кружалах.

Откуда? Мол, из Красного села,

Рыбачим, мол! А больше не болтайте!

Да не дремать! По свисту подымайся,

А по второму ты, Кубас, за весла,

А ты, Шишига, здесь у лазу будь!

Бастрюков

Да поживей!

Кубас

Ты свистни, а мы смыслим.

Перед тобой, как лист перед травой!

Загораживают тын.

Бастрюков

Спасибо вам, робята! Услужили!

Резвый

Кому ж служить, как не тебе, боярин!

Аль ты нас платьем цветным изобидел,

Аль холодно и голодно живем?

И жалуешь, да и живем прохладно —

Что день, то пир да новые затеи

У нас идут. Гульба, а не работа

Нам за тобой!

Бастрюков

В гульбе короче время.

Резвый

Одно и дело веселить да тешить

Тебя, Степан Семеныч.

Бастрюков

Да еще бы!

Потоль и тешиться, пока живется.

Ведь однова живем на свете белом.

Не в чернецы ж идти!

Резвый

В твои-то лета!

Что говорить! Лишь дал бы Бог здоровья,

Пси да гуляй! А дело не медведь,

В лес не уйдет.

Бастрюков

Безделье так безделье,

А дело делом. Позовут на службу,

За нами дело никогда не станет.

Резвый

И на войну пойдем, как на потеху,

Не спрячемся за печку.

Бастрюков

Там что будет,

Тому и быть. А у меня покуда

Одно в уме, одно и сплю и вижу,

Как Марью Власьевну достать.

Резвый

А мы-то!

Да нас и хлебом не за что кормить,

Коль мы тебе забаву не доставим.

В твоем дому боярском полны сени

Нас, скоморохов, слуг да челядинцев.

Да будь она за тридевять замками,

За тридесять морями — мы достанем.

Вчера всю ночь работали, пилили

Сосновый тын, шесть игол вынимали

С великим бережением и страхом,

Да и опять поставили, как было.

И разберем и заберем в минуту

Широкий лаз, хоть тройкой поезжай.

Бастрюков

А крепко Влас живет.

Резвый

На всем посаде

Ни у кого нет выше городьбы:

Казну блюдет.

Бастрюков

Ну, мы казны не тронем.

Резвый

А дочерей уж не взыщи. Боярин,

Никак, идут. Схоронимся до время.

Бастрюков

Куда ж?

Резвый

Вот баня старая!

Бастрюков

Ну, ладно!

Уходят в баню. За сценой песня девушек.

На море утушка купалася.

На синем серая полоскалася.

Входят Прасковья Власьевна, Марья Власьевна, Heдвига, сенные девушки вносят ковры, подушки и разное шитье.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Недвига, Прасковья и Марья Власьевны, сенные девушки.

Марья Власьевна

Нам в терему и тесно да и душно,

Жара, как в бане, а тебе и любо,

Коль у тебя в Петровки стынет кровь.

Ты — старая: тебя не манит лето

На волюшку, на шелковы луга,

В тенистый бор, где белым днем потемки,

В зеленый сад, где алый цвет цветет,

Где вишенье, орешенье назрело,

И налилось, и ждет девичьих рук.

Мы — не старухи, нам без печки жарко,

Не больно мил нам нов высок терем.

Недвига

Ну, в сад так в сад, мне все равно, старухе.

Сенные девушки

(допевают)

Купавшися, утушка встрепенулася,

Встрепенувшись, серая воскрякнула:

Как-то мне с синя моря подыматься будет,

Как-то мне с желтым песком расставаться будет?

Марья Власьевна

Что терем, что тюрьма — одно и то же.

Недвига

Ну будь по-вашему. Вот здесь и сядем.

Садятся.

Ты, Марья Власьевна, прости старуху,

Велика выросла, хоть замуж впору,

А все еще, как посмотрю, глупа.

Ты знай одно: что в тереме, что в церкви

Ты завсегда спасеной человек,

Там образа, закрещены все двери.

А что в саду? Тут вольная земля,

Ну, значит, он, оборони создатель,

Свободно ходит, долго ль до греха!

На всякой час блюдись!

Одна из девушек

А зачураться,

Не подойдет.

Все

Чур! наше место свято!

Другая из девушек

И поминать-то бы его не к месту.

Не в час сболтнешь, он к слову-то привязчив

И на помине-то легок бывает.

Недвига

Что правда, правда. Пусто будь ему!

Молчат.

Ох, не люблю, когда молчат! В молчанки

Мы, что ль, играть сошлися! Нуте, девки,

Повеличайте молоду княжну.

Прасковья Власьевна

Все величать! Довольно! Надоели.

Недвига

Сказать аль нет? Вестимо, что не дело

Холопское о господах судачить,

И промолчать нельзя.

Марья Власьевна

Ну, что такое?

Недвига

Да всё про то же, всё про жениха-то.

Что у кого, а у меня забота

Одна.

Марья Власьевна

Тебе-то что, коль ей по сердцу?

Прасковья Власьевна

По сердцу не по сердцу, а пойду,

И ох не молвлю!

Недвига

Думали, гадали

Родимые, да вот и догадались.

Ну ровня ли! Седой как лунь, согнутый,

Глядит медведем, так и хочет съесть.

Одно и лестно, что большой боярин.

Так не с боярством жить, а с человеком.

Как месяц ни свети, а все не солнце!

Марья Власьевна

Ей что ни поп, то батька: все равно,

Ей лишь бы замуж, разбирать не станет.

Прасковья Власьевна

Само собой. Да разве наша воля

Себе мужьев по сердцу выбирать!

Прикажут, и конец, а мил ли, нет ли —

Тебя не спросят.

Марья Власьевна

Лучше утопиться.

Прасковья Власьевна

Не мы одни, всем девкам та же доля,

А всем топиться — Волгу запрудишь.

Марья Власьевиа

Другая б плакала, а ты так рада.

Прасковья Власьевна

О чем, о ком я буду горевать-то?

Боярыней живи да величайся,

Ешь сладкое, медов сыченых вволю,

Гора горой пуховики лебяжьи

В опочивальне, хочешь спать, так спи,

А нет — лежи: пусть тонет бело тело

И нежится. Да вот сама увидишь,

Так раздобрею в год, что не узнают.

Работы нет, заботы не бывало!

Сиди как пава, а кругом рабыни

Кроят, и шьют, и строчат во сто рук.

Такая жизнь, что умирать не надо!

Чего жалеть-то? Девичью красу

Да косу русую? Об ней поплачу,

Как расплетут, да но уши повяжут

Волосником, да бабью кику взденут.

Недвига

Тебе с ним жить, ну и живи как знаешь,

Не наше дело, кончен разговор!

Что ж мы начнем? Все песни перепели.

Переиграли игры, разве сказку

Договорить, что даве начинали.

Да с уговором: не любо — не слушай,

Лгать не мешай!

Прасковья Власьевна

Досказывай хоть сказку.

Марья Власьевна

Ты думаешь, нам очень любы сказки?

От скуки слушаем, одна забота,

Как время скоротать. А вот ты мелешь,

Мы слушаем, так время и проходит.

Прасковья Власьевна

Досказывай Никиту Кожемяку!

Недвига

Ну, долго ль, коротко ли, в сказке скоро,

На деле-то не вдруг. Ну вот в ту пору

Сидит себе Никита, кожи мнет.

И держит он, красавицы мои,

В руках двенадцать кож, вдруг царь в кожевню,

Взглянул Никита, — так вот и затресся,

Со страху ходнем руки заходили,

И разорвал он те двенадцать кож.

Марья Власьевна

Ну, ври еще!

Недвига

Известно, сказка складка,

А песня быль, не мимо говорится.

Марья Власьевна

Не всякая. Сама же ты певала,

Что воля красным девушкам гулять,

Молодкам миновалася гульба.

Мы девки вот, а все живем в неволе.

Недвига

Досказывать аль нет?

Прасковья Власьевна

Ну брось, не надо.

Уж надоело про змеёв-то слушать!

Недвига

Чего же вам?

Марья Власьевна

Любовную скажи!

Прасковья Власьевна

Ты расскажи, как в тереме высоком

Сидит красавица, замком булатным

Дверь заперта дубовая, и стража

И день и ночь круг терема стоит.

И солнцем не печет, и буйный ветер

Пахнуть не смеет на нее.

Недвига

А дальше?

Прасковья Власьевна

А дальше я не знаю, я не стала б

Просить тебя, сама бы рассказала.

Ты знаешь всю, тебе и книги в руки.

Марья Власьевна

Как добрый молодец прокрался в терем…

Да ты нам все рассказывай, как было.

Недвига

А мать услышит, кто в ответе будет?

Марья Власьевна

Пойдем в малину! Не найдут до завтра.

Недвига

Ну, быть по-вашему! Срамницы, право!

Вас хлебом не корми, а дай послушать

Соромских сказок. Да и то сказать —

Все взаперти: чужих людей не видим,

Гулять нет воли, миловаться не с кем,

А у живого на уме живое.

Все уходят. Резвый и Степан Бастрюков показываются из бани.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Бастрюков и Резвый.

Резвый

Рассыпались в кустах. Не поманить ли?

Пойдет на манку?

Бастрюков

Помани легонько!

Резвый

(запевает)

Боялися девки да серого волка,

Да не того волка, что по полю рыщет,

А того ли волка, что по лесу свищет,

Что по лесу свищет, красных девок ищет.

Марья Власьевна подходит к тыну, осматривается, Резвый скрывается, Бастрюков выступает.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Бастрюков и Марья Власьевна.

Марья Власьевна

Вот диво-то! Не с неба ли свалился?

Как занесло?

Бастрюков

По моему прошенью,

По щучьему веленью. Надоело

Через забор вести переговоры.

И видит глаз, да зуб неймет. Поближе

Хотелось быть, лицом к лицу, бок о бок

Речь тайную, любовную держать

И миловаться, как душе угодно.

Мы разобрали тын.

Марья Власьевна

Ты, парень, ловок.

Бастрюков

Ведь рано ль, поздно ль, надо ж будет, Маша,

Тебе покинуть свой терем высокой,

Чужую сторону узнать, так лучше

С милым дружком, тишком, лужком уехать!

Кто знает думу батюшки-отца

Иль матушки твоей башку пустую?

Загубят век, спихнут за старика

Постылого, на горе да на слезы.

Чего же ждать? Что думать? Свистнуть, что ли?

У нас готово, люди в лодке, только

Сесть да поехать.

Марья Власьевна

Как же, дожидайся,

Так и поеду! Нет, ошибся, парень.

Ты поглупей ищи!

Бастрюков

Так вот как, Маша!

Что ж, не люб стал?

Марья Власьевна

За что тебя любить-то?

Обманщик ты! Охаживать горазд

Кругом да около. Тебе поверить —

Трех дней не проживешь. О святках, помнишь,

У нас в дому плясали скоморохи,

Ты мехоношей был, ты что мне баял?

Что ты купецкой сын, Иван Ковригин.

Зима прошла, весна-красна настала,

На дереве у моего окна

Ты по ночам сидел, и коротали

Тайком с тобой весенние мы ночи.

Ты нянек, мамок деньгами осыпал,

Не раз, не два я спрашивать пытала

Об имени и отчестве твоем:

Иван Ковригин — только и ответу.

Ну как тебе не грех? Я все узнала:

Ты не купецкой, а боярской сын

Степан Семеныч, Бастрюковых роду.

И скоморохи-то твои все слуги,

И сам ты скоморох.

Бастрюков

Тебе же лучше.

Боярской сын — тебе почету больше,

Со скоморохом веселее жить.

Марья Власьевна

Ну нет, старуха надвое сказала.

Купецкой сын-то женится честь честью.

А у тебя, я знаю, во дворе-то

Всё краденые девки да молодки,

И я в таких же буду. Нет, зачем же?

А надоем, к отцу прогонишь! Лучше

Я дома посижу, изъяну меньше!

Один изъян, что новый тын попорчен,

Так батюшке скажу, поправят завтра.

А ты женись, как следует, порядком,

Тогда вези куда душе угодно.

Бастрюков

Да я бы рад, да вишь, Нечай Шалыгин

Берет сестру твою Прасковью замуж,

Он враг заклятый и отцу и мне,

Не то что сватать, мне нельзя и носу

К вам показать.

Марья Власьевна

Ну, станем дожидаться,

Мне лет немного, я не перестарок.

Бастрюков

Толкуй с тобой! а замуж отдадут?

Марья Власьевна

Своей охотой не пойду, а силой

Неволить станут — ну тогда, не знаю,

Быть может, парень, выйдет на твое,

Тогда ломайте тын, готовьте лодку,

Бери в охапку и тащи домой.

Бастрюков

Голубушка!

(Обнимает.)

Марья Власьевна

Ты волю-то не очень

Давай рукам, повремени до срока!

Придет пора, ни слова не скажу,

Твоя же буду.

Бастрюков

Жизнь моя, лебедка!

Пройди весь свет от края и до края,

По всем землям, по всем ордам немирным,

Ищи другого парня, не найдешь,

Чтоб так любил, как я. Да вот что, Маша.

По-нашему любить, так вот как: видишь

Булатный нож?

(Вынимает нож из-за пояса.)

Марья Власьевна

Да что ты! Бог с тобой!

Бастрюков

Нет, погоди! Промолви только слово —

И глазом не моргну, по рукоятку

В грудь опущу. Вели!

Марья Власьевна

Да верю, верю.

Бастрюков

Убей меня Господь на этом месте!

Марья Власьевна

Да лжешь ли, нет ли: сам ответишь Богу,

А слушать сладко.

Бастрюков

Значит, по рукам?

(Подает руку.)

Марья Власьевна

Да что уж говорить! Тебя полюбишь,

Так не разлюбишь скоро. Поведешься

С тобой, так на других потом не взглянешь.

Ишь ты какой пригожий уродился!

Бастрюков

И поцелуемся?

Марья Власьевна

Изволь, голубчик.

Греха тут нет. Целуемся со всеми,

Чужих целую, а тебя подавно.

Целуются.

Девки

(поют в кустах)

В тереме девушка умывалася,

В высоком красная белилася…

Марья Власьевна

Домой пошли. Пора. Прощай!

(Идет.)

Навстречу ей выходит шут.

Ай, ай!

(Прячется в кустах.)

Бастрюков

Чего она?

Резвый

Шутило воеводин.

Прячутся в баню.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Шут, потом воевода, Влас с Настасьей и девки.

Шут

Авось-то он смирнее у невесты.

А все боюсь, душа уходит в пятки.

Бродил кой-где, с неделю укрывался,

А надобно ж когда-нибудь явиться.

Велит сыскать, так не проси пощады.

Ух! Идол! Змей Горыныч! Чудо-юдо!

Входит воевода, за ним Влас и Настасья, девки несут жбаны, чары и ковриги.

Шут

(из-за кустов)

Есть виноватому прощенье?

Воевода

Есть.

Шут

(падая на колени)

Помилуй, дяденька! Вперед не буду.

Воевода

Вставай, собака. С одного вола

Две шкуры не дерут. Да только помни,

Шутить с оглядкой, как бы не заплакать!

Шут

Всем закажу, и недругу, и другу,

Шутить с тобой! А то накладно, дядя —

Я языком шучу, а ты дубинкой!

Влас

Покрой ковром беседку-то, Настасья!

Пожалуй, осударь Нечай Григорьич,

Изволь, присесть, не нудь боярских ног.

Воевода

(садится)

Мы здесь свои, и вы садитесь рядом.

Вы нареченные мне тесть и теща.

Влас

Не подобает нам, с женишкой Настькой,

Перед тобой, высоким воеводой,

Перед твоими светлыми очами

Сидеть да барствовать. Нам, темным людям,

Холопями твоими быть за счастье,

Родня родней, честь честью, осударь.

Ты погости у нас, а мы послужим.

Настасья

Да ну-ка ты! Служи один, я сяду.

Я экой чести сроду не видала,

Во сне не грезилось, что я за дура —

Привел Господь сесть рядом с воеводой,

А я не сяду! На-ка, дожидайся!

Сажает сам! Хоть малость посижу-то,

А сколько чести у меня прибудет!

Влас

Не осуди! Прискорбна головой,

Сызмальства скудоумна, Бог обидел.

Робячий смысл, нелепое творит.

Воевода

Не тронь, сидит.

Шут

Я, дядя, тоже сяду.

Понаберись-ка разума, ума

От нас с Настасьей. Хитрое ли дело

Судить, рядить да речи разводить

С боярами да с думными дьяками!

Поговори-ка с нами, дураками!

Влас

(потчует медом)

Откушай, не побрезгай! Чем богаты,

Тем мы и рады.

Воевода

Покажи дорогу!

Допреж хозяина и поп не пьет,

Клади начин и подноси по ряду!

Влас

Желаю здравствовать на многи лета!

Храни тебя Господь да царь люби!

Не осуди, что речи не умильны,

Что мы, по простоте своей, не знаем,

Как чествовать и величать тебя.

(Пьет и наливает.)

Воевода

Спасибо, Влас! Проси теперь хозяйку.

Влас

(кланяясь)

Хозяюшка!

Настасья

Уж пить ли мне-то, право?

Влас

Да не дури! я кланяться не стану —

Примай да бей челом.

Настасья

(берет чару)

Короток разум

У бабы-то, сказала б, да не знаю,

Грехом обмолвишься, неладно выдет.

Ну, будь здоров!

(Целуются.)

Воевода

Спасибо и на этом.

Влас

Теперь сама проси.

Настасья

Покорно просим.

Воевода

В гостях — в неволе. Отказать не смею.

Я выпью! (Пьет.) Знатный мед, стоялый, крепкий,

Хороший мед! Ты, Влас, живешь исправно.

Влас

Да есть-таки запас про всякий случай:

Для праздников, вот дочери невесты.

Так для родни да для попов пасем

Попотчевать послаще. Все ж не ровня

Твоим медам боярским, нам далеко

С тобой тягаться, мы живем черно,

Да и сварить-то путно не умеем.

Ты наше малое поставь в большое.

Воевода

Не диво пиво, дорога любовь.

(Отдаст чару Настасье.)

Настасья

Что смотрите! примайте, девки дуры!

Воевода

Недаром говорят: не будь запаслив,

Будь гостю рад.

Шут

Я не обсевок в поле,

Такой же гость, а ты меня обносишь!

Пирог с крупой и мы с рукой, да, видно,

Кого блинками, а меня пинками.

Воевода

Не по губам тебе, язык проглотишь.

Шут

Ну, зелена винца!

Влас

Вот есть в сулейке.

Настасья

Сулеечку подайте, девки дуры.

Шут

Покланяйся, а я ломаться стану.

Влас

Ты сам себя попотчуй, сколько влезет,

Бери совсем. Своя рука владыка.

Воевода

Ты, волчья сыть, медвежья дрань, дорвался!

Смотри не задури!

Шут

Я помаленьку.

Влас

Пей помаленьку, только выпей все.

Шут отходит.

Воевода

Закону нет глядеть невест до свадьбы,

А мне охота, хоть глазком взглянуть бы.

Влас

Да ты глядел.

Воевода

Не сыто наше око:

Посмотришь раз, манит тебя в другой.

Настасья

Вот женишься, так наглядишься вдоволь:

Неказанному золоту цены нет,

Показано, так всякой цену знает.

Воевода

Здорова? Не скучает?

Влас

Да с чего ей!

Об чем скучать? растет, толстеет, всходит,

Как на дрожжах опара.

Настасья

Ты, боярин,

Не обижай! В любви держи да в холе,

Чтоб нам не плакаться.

Влас

Молчи ты, дура!

Настасья

Да что ты! Что молчать! Я не чужая,

Я мать родная. Ты меня послушай,

Родимый зятюшка, Нечай Григорьич!

Уж чтоб и мне, старухе, был почет,

Чтоб все-таки, от мала до велика,

Мне кланялись, а я чтоб величалась.

Вот я иду, примером, хоть к обедне,

Народ без шапок, с кем заговорила —

Чтоб на колени падал.

Влас

Ты очнись,

Коль захмелела ты, поди проспись,

Ты голову с меня снимаешь!

Настасья

На-ка!

Я теща воеводская! Кому же

И величаться, как не мне? Вестимо,

Я в городе большая, больше всех.

Воевода

С тобой начни, до завтра протолкуешь.

А мне пора. Бессудный, собирайся!

Чужа изба засидчива. Прощайте!

Шут

(в кустах)

На след попал, по красному по зверю.

Ты обожди, я погоню на вас.

Влас

Переложил хмельного, брешет спьяну.

Шут

Вот зверь, так зверь, не соболь, не куница,

А красная девица. Эй! Ловите!

Перенимайте на дороге!

Выбегает Марья Власьевна.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Воевода, Влас, Настасья, шут и Марья Власьевна.

Влас

Марья!

Ты как зашла?

Марья Власьевна

С сестрой гуляли, с няней

Мы даве здесь, они домой пошли,

А я замешкалась, бегу за ними,

Вдруг он навстречу, я в кусты с испугу

И схоронилась, там и просидела.

Настасья

Вот я тебя! Беги домой, срамница!

Бесстыдница!

Воевода

(берет за руку Марью Власьевну)

Постой! Какие очи!

Нельзя налюбоваться, наглядеться!

Я много видел на своем веку,

Таких очей не приводилось видеть.

Красавица, ты из какой земли?

Кто породил тебя, кто возлелеял?

Влас

Меньшая дочка, Марья.

Воевода

Вы обманом,

Холопы, смерды, обошли меня:

Похуже сбыть товар — так воеводе,

Получше — дома приберечь. Я знаю

Купецкую замашку. Ты мне ворог,

Ты плутовством живешь, обманным делом!

Влас

Помилуй, осударь, мы без обману,

По старшинству Прасковью выдавали,

Таков у нас обычай.

Воевода

Я Прасковью

И видеть не желаю, врозь все дело!

И Марью я не выпущу из рук!

Отдайте мне ее! Ее отдайте!

Ее хочу, ее беру, отдайте!

Я вас озолочу.

Влас

Твоя есть воля.

Бери хоть эту, коль пришлась по нраву.

Настасья

Да что ты! Что ты! Где ж такой порядок?

Да нешто водится ?

Воевода

Уйми жену!

Влас

Да как унять, что делать с ней, боярин?

Бью походя, околотил все руки.

Настасья, слушай! Мил тебе аль нет

Свет белый, вольный? Молви только слово

Противное, убью тебя до смерти!

Молчи да в ноги кланяйся за милость.

Благодарим за честь!

Кланяются.

Воевода

Так рукобитье?

Влас

Приказывай, велишь — сейчас ударим.

Воевода

Пойдем в хоромы, там и порешим.

(Настасье.)

Веди невесту, при огне посмотрим,

Здесь тёмно стало. Девица-краса,

Ты не слези свои сокольи очи,

Ты не труди свою лебяжью грудь!

Не нА горе ко мне пойдешь, на радость.

Все уходят, кроме шута, который остается на крыльце. Выходят Бастрюков и Резвый.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Бастрюков, Резвый и шут.

Бастрюков

Ах, старый пес! Ты слышал, Резвый?

Резвый

Слышал.

Бастрюков

Ведь дело дрянь.

Резвый

Беда ума прикупит.

Ты не кручинься, как-нибудь поправим.

Бастрюков

Поправить нечем, надобно украсть.

Резвый

И я про то же. Лишь бы показалась —

Уж только здесь и видели ее.

Бастрюков

Да выдет ли?

Резвый

Да сердце не утерпит.

Урвется как-нибудь на малой час

Хоть на прощанье вскользь словечко бросить.

Шут

Ай, молодцы! Веселые робята!

Ну, как теперь: явить ли воеводе,

Да и накрыть удалых молодцов?

Иль зло сорвать — продать его, собаку,

Да послужить робятам удалым?

Нет, лучше к дяде. Он за эту службу

Не пожалеет горсти серебра.

(Уходит.)

Бастрюков

Зевать не надо! Ты гляди, да в оба!

Всю ночь прождать, да только б не с пустыми

Руками нам домой вернуться. Лучше

Не жить на свете, вовсе не родиться!

А уступить нельзя: не мой обычай.

Резвый

Никак, идет.

Бастрюков

Свисти!

Резвый свищет. Марья Власьевна на крыльце.

Ты ль это, Маша?

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Бастрюков, Резвый и Марья Власьевна.

Марья Власьевна

Я, мой родной! Иду и ног не чую!

Спаси меня, спаси! Мне все постыло,

Мне лучше в омут, чем назад в хоромы:

Отец родной и матушка родима

И продали, и пропили меня.

Бастрюков

Да где ты?

Марья Власьевна

Здесь! Боюсь идти в потемках.

Бастрюков

Свисти в другой!

Резвый свищет.

Чего со мной бояться?

Душа моя, голубка, полегоньку

Мы на руках тебя снесем до лодки,

Тын разбирается.

Да и прощай, и поминай как звали.

Входят: воевода, Влас, Настасья, шут и слуги с фонарями.

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Бастрюков Степан, Марья Власьевна, Резвый, воевода, шут, Влас, Настасья, слуги.

Шут

Держите!.. Воры!

Резвый

Осударь, спасайся!

Бастрюков

Авось пробьемся. Мне свою голубку

Неужто бросить!

Воевода

Бросишь поневоле.

И рад бы взять, да руки не достанут.

Вяжите их!

Резвый

(вынимает саблю)

Поди-ка сунься кто!

Все отступают. Бастрюков и Резвый отходят к тыну.

Бастрюков

Прощай, касатка, не моя — чужая!

Марья Власьевна

Ну да, чужая. Пусть владеет силой,

Ни ласки он, ни слова не дождется.

Мне что сказать, мне чем тебя утешить?

Ему не я, а красота нужна.

Так пусть же силой нас и обвенчают,

Пусть что хотят, то делают, я буду

Как мертвая.

Воевода

Так вот, Степан Семеныч,

Ты по каким делам пошел?

Бастрюков

Ошибся,

Ты не узнал, я не Степан Семеныч.

Бастрюков и слуги входят в лодку.

Воевода

Эй, люди! В лодки, да в погоню живо!

Один из слуг

Что было лодок, все поотвязали

И по воде пустили. Не в чем ехать.

Резвый

Поедем тихо, и пешком догонишь.

Воевода

Смотри, куда поедут — вверх по Волге

Иль вниз?

Слуга

Ни вверх, ни вниз, даются в реку,

Не видно стало, обняли потемки.

Настасья

Вот видели, как девок-то воруют!

Вот погляди! А как за ней усмотришь!

Воевода

Украсть хитро, как сторожей поставлю!

Настасья

Да просто так, возьмут да и украдут.

Не надивлюсь, когда они спознались.

Влас

А вот пойдем притянем всех к допросу,

Всех нянек, мамок, спросим и ее.

Эй, заберите тын, да подоприте

Его путем! Всю ночь ходить дозором!

Воевода

Ну, мы ее побережем покрепче.

Ко мне, в мой дом ее перевезите,

Что на посаде: он пустой стоит,

Там не украдут, пусть живет до свадьбы.

Настасья

Как хочешь сам, а мне не уберечь.

Оно и лучше — от беды подальше.

Иди домой! Ах, батюшки, нейдет!

Толкает, та понемногу подвигается.

Воевода

Упрямится. Дай время — обойдется.

Уходят.

СЦЕНА II

ЛИЦА:

Степан Бастрюков.

Роман Дубровин.

Резвый.

Кубас.

Шишига.

Бурый.

Зоря.

Сени в доме Бастрюкова.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Бурый и Зоря (настраивает гусли).

Зоря

Давно у нас старый боярин в Москву уехал?

Бурый

За неделю русальной, да поста неделя, вот и считай.

Зоря

А надолго?

Бурый

А кто его знает. Челобитную повез в Москву на воеводу, так, вестимо, скоро не выпустят, да он масла на всякий случай с собой повез.

Зоря

Зачем?

Бурый

Экой ты какой! В Москве даром дела не делают. Подьячих маслить. С порожними руками с судьей не сговоришь, судиться — не Богу молиться, поклоном не отделаешься. Подьячим, брат, житье лучше нашего скоморошьего. С правым делом боярин-то поехал, а подьячим-то приданого на трех возах повезли, а воевода от себя на четырех поминки шлет, чтоб не забыли. Сам, дескать, кормлюсь, да и вас покармливаю.

Зоря

И много же на воеводу челобитчиков!

Бурый

Да почитай весь город.

Зоря

Круто ему будет.

Бурый

Баба ворожила да надвое положила. Чья мошна туже, та и перетянет.

Зоря

Что Степан Семеныч долго не едет, а я уж гусли наладил. Садись да играй.

Бурый

Да с кем он поехал?

Зоря

Резвый с ним, да еще Кубас с Шишигой.

Бурый

Ну, так приедут, да не скоро. Они теперь рыщут, черна бобра ищут. Привезут ли, нет ли, соболя в сафьянных чёботах, кунку в шубке.

Зоря

А мы и повеселим, чтоб на новом месте не скучно было. (Поет.)

Уж и что же вы, робята, приуныли!

Аль у вас, робята, денег нету?

Входят: Бастрюков, Резвый, Кубас и Шишига.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Те же, Бастрюков, Резвый, Кубас и Шишига.

Бастрюков

(садится)

Душа горит, на части сердце рвется

Ретивое. Куда ты подевалась,

Моя удача, мой талан да счастье?

Аль приугасла, али закатилась

Звезда моя несчастная?

Резвый

Боярин,

Степан Семеныч! Выпей хоть маленько,

Облей ты, окати свое сердечко,

Повеселее будет.

Бастрюков

На роду ли

Мне так написано, аль доля вышла

Спознаться с горем. Ветру не развеять

Тоски-кручины. Ройте мне могилу,

Дубовую колоду приготовьте.

Желтым песком засыпьте!

Резвый

Нас живыми

Зарыть в могилу надо, что доводим

Тебя до этакой кручины.

Бастрюков

(встает)

Слуги

И челядинцы верные мои!

Я вас кормил, и жаловал, и тешил,

С плеча дарил свое цветное платье —

Хоть в жизни раз и вы меня потешьте!

Я в ноги нам ударю, доставайте

Мне Марью Власьевну!

Резвый

Робята, надоть

Хоть умирать, а доставать. Потешим

Боярина. Вели, Степан Семеныч,

Мне слово молвить.

Бастрюков

Молви.

Резвый

(кланяется в ноги)

Головы

Повинной не секут, не рубят. Прежде

Ты выслушай, потом казни, как знаешь.

Хоронится у нас от воеводы

Роман Дубровин.

Бастрюков

Ведомого вора

Во двор пустили. Воровской притон

Здесь завели. А ну как вдруг нагрянут

Да вора вымут на моем дворе!

В ответе я. По грамоте царевой,

И головой, и животом отвечу,

Поместья отберут на государя

За ваше воровство!

Резвый

Степан Семеныч,

Не вор Дубровин. Тем и провинился,

Что жил богато да жена красива,

Да так красива, что другой на свете

И не найдется. В те поры напрасно

Его томил в остроге воевода —

Все денег вымогал. Сбежал Дубровин,

Так он в тюрьму его хозяйку вкинул,

И ночи там она не ночевала,

К себе в опочивальню перевел.

В бегах был с год Дубровин, вот вернулся,

Сгрустнулось, повидаться захотелось

С женою.

Бастрюков

Где ж она?

Резвый

У воеводы.

Бастрюков

Так вы его пустили?

Резвый

Да боится

К чужим пристать. Да что ж, Степан Семеныч,

Пускай живет, у нас его не сыщут,

А взыщутся, так мы тогда спровадим,

И след простыл, а нас хоть жги огнями:

И знать не знаем, слыхом не слыхали.

А уж куда на выдумки гораздой!

Вели позвать. Ум хорошо, два лучше.

Потолковать бы с ним о нашем деле,

Худого не придумает.

Бастрюков

Зови!

Резвый

Кубас, беги! Да ты найдешь?

Кубас

Пошарю,

Авось найду. Еще бы не найти!

Я свой, не сыщик.

Уходит.

Резвый

Горе-то убило

Теперь его, а уж куда затейник —

Что слово скажет, то рублем дарит.

Бастрюков

Послушаем. Крестами поменяюсь,

Коли беду мою бобами разведет,

Печаль-тоску на радость поворотит.

Резвый

Кромя его и некому.

Бастрюков

Посмотрим.

Входит Дубровин.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Те же и Дубровин.

Дубровин

Здорово, осударь Степан Семеныч!

Бастрюков

Живешь давно, а глаз своих не кажешь

Хозяину. У нас таких порядков

Не водится меж добрыми людьми.

Дубровин

Да пСшто я тебе? Живу я смирно,

Тебя не трогаю. И ты не трогай!

Пришел не в гости, ни с добром, ни с худом,

Пришел потиху и уйду потиху,

А за постой скажу тебе спасибо!

Зачем покликал?

Бастрюков

Дело есть, Дубровин.

Тебе не боязно?

Дубровин

Чего бояться?

Бастрюков

Велю связать, да к воеводе.

Дубровин

Шутишь!

Я пуганый, меня не испугаешь.

Бастрюков

И то шучу. И волосом не тронут,

Пока ты здесь. Вот Бог тебе порука!

Дубровин

Да я тебе и без божбы поверю.

Бастрюков

Нужна послуга.

Дубровин

Будет ли под силу?

Бастрюков

А есть охота?

Дубровин

Твой слуга, боярин.

Бастрюков

Не ждал беды, сама беда сыскалась,

Тужить не думал, довелось тужить.

Дубровин

За что про что сыр-бор горит?

Бастрюков

За девку!

В руках была, да отняли из рук.

Дубровин

Здесь девушки по денежке.

Бастрюков

Не купишь

И тысячей. Слыхал ли ты про Власа

Дюжова?

Дубровин

Кто ж его не знает, плута,

Лисицу старую!

Бастрюков

А дочек видел?

Дубровин

Чтоб не солгать, раз с десять доводилось.

Молва идет: не знаю, правда ль, нет ли?

Прасковью Власьевну за воеводу

Просватали. Ужель, Степан Семеныч,

Я молвлю не в укор, ее жалеешь?

Похаять нечего, с лица красива,

Собой статна, а все же кус не твой,

Пухла, ленива, слова не дождешься.

Я не тебе чета, а не польщуся.

Вот Марья Власьевна совсем другая,

Как не родные точно.

Бастрюков

Про нее-то

И говорю, ее-то и жалею,

Мы по любви сошлись и столковались.

Дубровин

Чего ж жалеть-то? Сватайся порядком,

Не отдадут, возьми без позволенья.

Бастрюков

Так и задумал.

Дубровин

Ну!

Бастрюков

Да помешали.

Я за руку, а за другую…

Дубровин

Кто же?

Бастрюков

Все он же, воевода.

Дубровин

Не татарин:

Не женится на двух.

Бастрюков

Да он раздумал

Прасковью взять. Как увидал меньшую,

Так подавай ее, а ту не надо.

Во двор берет беречь, чтоб не украли.

Дубровин

А надо бы украсть. Ужли уступишь?

Бастрюков

Что уступить, что заживо в могилу!

Мне жизнь — не в жизнь! Бесчестье-то бесчестьем,

Да каково, слюбившись, расставаться,

Любовь-то не пожар, а загорится,

Так не потушишь.

Дубровин

Не сложить же руки,

Не плакать стать, слезами не поможешь.

Подумать, да за дело.

Резвый

В добрый час!

Дубровин

(оглядываясь)

Повыстудить бы избу. Лишних за дверь.

Останься, Резвый! — ты не помешаешь.

Бастрюков

(слугам)

В сенях постойте, подождите зову.

Дубровин

Боярин, я пришел недаром. Тоже

Должишко есть, повыправить хочу.

Взаймы жену, без спросу, люди взяли:

Просить по чести — самого посадят,

Что век не вылезешь. Одно осталось —

Свое добро у вора воровать.

Давай уж вместе! Первым делом надо,

Чтоб воевода выехал дня на два,

Хоть за охотой, хоть на богомолье.

Бастрюков

Как выживешь его?

Дубровин

Уж наше дело.

Мизгирь для нас уладит.

Резвый

Воевода

Без Мизгиря ни шагу. Уж давно бы

Его казнить пора за чародейство,

А он в тюрьме томит, да днем ли, ночью ль,

Во всякий час к себе в покои водит,

По книгам смотрят, в шестокрыл и в рафли,

Мизгирь что скажет, то и свято.

Дубровин

Завтра

Пошли в тюрьму колодникам на хлеб,

А Мизгирю особо. От Романа,

Мол, прислано.

Бастрюков

Чем свет пошлю Кубаса.

Резвый

Я сам схожу.

Дубровин

Нам только большака-то

Долой бы с глаз, а челядь наша будет.

Бастрюков

Ну ладно. Делай! Денег ли, людей ли —

Бери, что нужно.

Резвый

Ты, Степан Семеныч,

Опочивай, ложись! Не думай, утро

Помудренее вечера бывает.

Бастрюков

Не к смерти грех. Вели-ка дать медку!

Мне не впервой гулять до бела света.

Резвый уходит.

Ты где бродил?

Дубровин

Не клином свет сошелся.

Бастрюков

Гулял по Волге?

Дубровин

Волей и неволей,

В бурлаках…

Бастрюков

И в удалых молодцах?

Дубровин

Всего бывало.

Бастрюков

И большой дорогой

В ночь темную?

Дубровин

Придет пора, покаюсь.

Ни ты чернец, ни мне конец, боярин.

Бастрюков

Здесь слух прошел про Худояра. Слышал?

Дубровин

Слыхать слыхал.

Бастрюков

А может, и видал?

Так правда ли, что он народ не грабил

И рук не кровенил, а на богатых

Кладет оброк, служилых да подьячих

Не жалует и нас, дворян поместных.

Пугает крепко?

Дубровин

Ты его боишься?

Бастрюков

Мне что бояться, я живу по правде.

Дубровин

Так что ж тебе?

Бастрюков

Да поглядеть охота.

Дубровин

Зачем, боярин?

Бастрюков

Удаль заставляет.

Дубровин

Не спятишься?

Бастрюков

Не пятился ни разу.

Я сам удал и молодцов люблю.

Дубровин

Поедем завтра.

Бастрюков

Ладно. Резвый, живо!

Входят: Резвый, Кубас, Шишига, Зоря, Бурый и слуги.

Вина давайте, меду! Песни пойте!

Дым коромыслом! С горя загуляли,

А с радости опохмеляться будем.

Зоря и слуги

(поют)

Уж и полно нам, робята, чужо пиво пити,

Не пора ли нам, робята, свое затирати?

Солод молод на овине, а хмель на тычине.

Уж и что же вы, робята, приуныли!

Аль у вас, робята, денег нету?

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

СЦЕНА I

ЛИЦА:

Воевода.

Heyстройко.

Настасья.

Марья Власьевна.

Вдова Ульяна.

Мизгирь, колдун.

Олена, жена Дубровина.

Гришка Жилка.

Шут.

Прислуга и стража.

Женщины и девки.

Светлица в воеводском доме.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Воевода и Неустройко входят, за ними один слуга.

Воевода

(садится)

Согнать ко мне всю дворню!

Слуга уходит.

Все покои

Прибрать! Постлать ковры! Завесы к окнам

Тафтяные повесить с кружевами!

Чтоб был полавочник на каждой лавке!

Столы сукном завесить! Жениховы

Мои подарки в тереме поставить:

Ларцы и зеркала, белила, перстни,

И мыла всякие, и все покупки,

И рухлядь всю расставить и развесить

Лицом на погляденье!

Неустройко

Все готово

Для дорогих гостей, всего запасно.

Посадим с честью и накормим сыто.

Воевода

Не на день гости к нам.

Неустройко

Да хоть бы на год!

Входят прислужники обоего пола и кланяются, меж ними Олена.

Воевода

Я жалую вас милостью боярской:

Не красен дом, не весел господину,

И слугам сиротливо без хозяйки

Боярыни. Благословеньем Божьим

И нашим счастьем мы нашли девицу

Себе по мысли, и понять желаем

Себе в жену, вам в мать и госпожу.

Неустройко

Час добрый! Кланяйтесь, благодарите

Боярина.

Кланяются в ноги.

Воевода

Теперь пока до свадьбы

Я этот дом со всем добром и с вами

Невесте отдаю.

Неустройко

Опять ударьте

Челом ему на милости боярской

И слушайте наказ.

Воевода

Наказ короткой:

Служить боярыне, как мне, со страхом

И вежеством, в грозе и береженье,

Не красть, не лгать, от всякого бесчинства

И пьяного питья блюстись всемерно!

Все это присказка, а вот и сказка!

(Встает.)

Чтоб день и ночь ворота на запоре!

Чтоб день и ночь круг дома сторожа!

Чтоб ни к кому приходу, ни подсылу!

Чтоб сенным девкам из ворот ни шагу!

На портомой водить за караулом

Не часто! Слово каждое и дело

Чтоб было мне доподлинно известно!

Не только вести в дом или из дому

Не проносить, а птица прилетела

С чужих хором, чтоб мне про это ведать!

Я батогов для вас не пожалею

За малую оплошку, за большую

Казненным быть нещадно скорой казнью.

Неустройко

Челом боярину и вон ступайте.

Кланяются и уходят, кроме Олены.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Воевода, Неустройко и Олена.

Воевода

Олена!

Олена останавливается.

Ты все волком к лесу смотришь.

Змеей шипишь. Пора бы уходиться,

Забыть про вора-мужа.

Олена

Не забуду,

Пока жива.

Воевода

Кто на тебя посмотрит

Со стороны, так скажет, что зарезать

Меня ты хочешь. Грозными очами

Глядишь на нас, а на душе кто знает

Что у тебя.

Олена

Да что кому за дело,

Как я гляжу? Я лучше не умею.

Живу покорно, голову поклонно

Держу перед тобой, что ни заставишь,

Я делаю, не выхожу из воли.

Чего ж тебе?

Воевода

(Неустройке)

Стеречь ее покрепче,

Чтоб не сбежала как с двора.

Олена

Кто? Я-то?

Куда сбежать? Подумай! Много ль места

Ты мне оставил? Дом стоит покинут

И разорен по милости твоей,

И двор зарос. А где Роман гуляет,

Где буйною головушкой качает,

Печет ли солнце, дождик ли сечет

ЯснСго сокола, в живых ли, нет ли,

И я не знаю, да и ты не знаешь.

Куда ж бежать? Уж разве на погосте —

Над матушкой повыла б, что на горе,

На муку зародила, да взглянула,

Хоть издали, на дом пустой — да в Волгу,

Да грех велик. Уж я у вас останусь

Рабой твоей до гробовой доски.

Да буду ждать, чем нас Господь рассудит

С тобой.

(Уходит.)

Неустройко

Нет зверя злой жены лютее.

Боярин, Мизгиря пригнали.

Воевода

Кликни.

Неустройко

(в двери)

Ведите!

Стража вводит Мизгиря.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Воевода, Мизгирь, Неустройко и стража.

Воевода

Расковать!

Расковывают.

За дверью станьте!

Стража и Неустройко уходят.

Поди сюда.

Мизгирь

Что хочешь, господине?

Почто извлек из смрадныя темницы?

Почто труждаешь?

Воевода

Адово исчадье!

Слуга ты дьявольский! Не в труд, а в милость

Себе поставь боярскую послугу:

Потоль ты жив, пока в тебе нужда есть.

Мигну — и духу твоего не будет

Поганого, и вороны не сыщут

Костей. Пошлю к Москве, там суд короток —

Не волоча, сожгут тебя живого

За волховство.

Мизгирь

Несть власти надо мною

В твоих руках. Написана мне в книгах

Другая смерть. Суда не испугаюсь!

На гадине я еду, погоняю

Ужом, сам дюж, судей своих объеду.

Суд пС суду, век пС веку ведется.

Посею мак, разыдутся все судьи.

Лишь те сидят, что на меня глядят,

Меня едят, да не съедят — не смогут,

Медвежий рот имею, волчьи губы,

Свиные зубы.

Молчание.

От меня не скроешь

Своей души. Зачем позвал, я знаю,

Не сказывай. Бес падок на седины,

А старый глаз завистлив. Что увидел,

То и подай. Ох, трудно дело, трудно!

Ты к ней лицом, она к тебе затылком!

Ха, ха, ха, ха! Не знаю, как осилю,

Попробую. Вели вина и меду

Подать сюда.

Воевода

(свистит)

Входит Неустройко.

Подай вина и меду!

Мизгирь

(развертывает книгу)

В отъезд тебе из города, дня на два,

А не уедешь, ничего не будет.

Вся сила в том. Пускай она тоскует

И сохнет по тебе. Как меду выпьет,

Сейчас тоска ее обымет, станет

Всех спрашивать: да скоро ль он приедет,

Мой мил сердечный друг?

Воевода

Куда ж бы ехать?

Мизгирь

Сходи пешком в Лесную пустынь, нА бор.

Воевода

Ин ладно. Там и зверя погоняем

Денек, другой.

Неустройко вносит вино и мед.

Мизгирь

Давай вино, я выпью.

(Пьет.)

А мед поставь на стол.

Воевода

А сам ступай

За двери.

Мизгирь

(приговаривает над медом)

На море, на океане,

На каменном на острове Буяне

Лежит доска, на той доске тоска

И корчится, и ежится, и бьется,

С доски да в воду, из воды в огонь,

А из огня выходит черт и вопит:

Беги скорея, пава Романея,

Ты дуй тоску рабе Марии в кости,

И в тело белое, и в черну печень.

И в сердце ретивое! Шалда, калда!.

Воевода

Ступай и жди награды по заслуге.

Не жаль мне денег, только бы сбылось!

(Свищет.)

Входят Неустройко и стража.

Сковать и свесть в тюрьму!

Мизгиря уводят.

Неустройко

К тебе, боярин,

По твоему посылу и приказу,

Вдова Ульяница.

Воевода

Зови скорее!

Неустройко

Поди, не бойся.

Входит Ульяна.

Стань вот так!

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Воевода, Ульяна и Неустройко.

Воевода

Ульяна!

Ты слушай в оба! Не по чести место

Тебе даю. Боярские хоромы

Велика честь для вас, людишек малых,

Ты это чувствуй. Ты сиротским делом

День за день бьешься. У меня в почете

И в холе будешь. Вся твоя забота —

Беречь боярышню, от ней ни шагу

Не отходить. Какие будут речи

Меж вами, сказывай! А баб и девок

Не допускай к боярышне с речами,

Блюди за ними крепко. Все, что нужно,

Через тебя чтоб шло, никак не мимо.

Послужишь честно, честно и отпустим

С большим наделом деньгами и платьем,

И замуж выдам.

Ульяна

Не трудна работа

И много милости. Продли Бог веку

Тебе на белом свете. Сиротинку

Не забываешь.

Воевода

Дело-то, я знаю,

Тебе по сердцу. Нравом ты свирепа,

Глядишь медведем, ни грозой, ни лаской —

Ничем не взять. Пили тебя на части —

Ты все свое. Ежовою щетиной

Ты обросла кругом. Не надо беса,

Когда ты здеся. Мне того и нужно.

Ступай!

(Неустройке )

Отдай ей мед.

Неустройко подает.

Когда попросит

Испить боярышня, ты дай ей меду,

Что в этой чарке, да проси о всей.

Ульяна и Неустройко уходят. Входит Жилка.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Воевода и Жилка.

Воевода

Откуда ты?

Жилка

Из погреба.

Воевода

Треклятый,

Как черт занес на погреб?

Жилка

Посадили.

В гостях гостил у Бастрюковых.

Воевода

То-то

И не видать тебя.

Жилка

Голодной смертью

Околевал-сидел, и кнутьем били,

А на тебя, боярин, челобитье

Написано и услано к Москве.

Воевода

А кто писал?

Жилка

Да я.

Воевода

С ума ты спятил!

Или об двух ты головах?

Жилка

Напишешь

И на себя, как по бокам с плетями

С ордынскими стоят.

Воевода

А кто поехал?

Жилка

По выбору послали. С Бастрюковым

Поехали. И он в Москву.

Воевода

Ну с Богом!

Широкий путь.

Жилка

Роман Дубровин близко.

Воевода

И знаешь где?

Жилка

У Бастрюковых.

Воевода

Точно?

Жилка

Хоть умереть, на месте провалиться!

Воевода

А вот, дай срок, схожу на богомолье,

Нагрянем к ним.

Жилка

Про Худояра вести.

Воевода

Хорошие?

Жилка

Остановился станом

За пустынью. Осиновик-починок

Слыхал когда?

Воевода

Ну вот и кстати будет,

А я иду туда на богомолье.

Беги скорей, вели собрать Баиму

Стрельцов своих и всех служилых. Мигом

Лети к нему: чтоб нынче и в поход.

Жилка кланяется в ноги и уходит. Входит Неустройко.

Неустройко

Боярин, гости к нам.

Воевода

Беги навстречу!

Чего ж стоишь как пень!

Неустройко

(у двери)

Прощенья просим,

Что у ворот не ветрел, позагляделся.

(Кланяется.)

Входят: Настасья, Марья Власьевна, Неустройко, потом шут, Ульяна и женщины.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Воевода, Настасья, Марья Власьевна, Неустройко, потом шут, Ульяна и женщины.

Воевода

Про ласковую тещу только вспомни,

Она и здесь. Как спали-ночевали?

Целуются.

Настасья

Зятек поклонистый, живем, покуда

Господь хранит.

Воевода

Садись в передний угол!

Хозяйкой будь.

Настасья

Хозяйка не садится,

Садись ты, гость.

Воевода

Не гость и не хозяин.

Хозяйка вот. Весь дом со всем запасом

Ее теперь, а я сюда до свадьбы

Не загляну. Живите как хотите.

Для береженья, для услуги много

Дворовых баб и девок. Был женатый,

Входит Ульяна и несколько женщин.

Так нужны были, а вдовцом остался —

Куда их деть? Хотел уж по осинам

Развешать их, ан вот и пригодились.

Вот и Ульяна, ей наместо мамки.

Настасья

На всем спасибо! Только ты послушай,

Какое дело! Словно кто испортил

Ее у нас. Бывало, день настанет —

Одну ее и слышишь: без умолку

Трещит, болтает, прыгает да скачет,

Теперь ни слова, точно как немая,

И уст не открывает, и ни шагу

Не сделает сама, толкнешь — идет.

Аль сглазил кто?

Воевода

От глазу и от порчи

Мы слово знаем. Молодо — стыдливо.

Глазам-то стыдно, а душой-то рада.

Девичий стыд до мужнина порога,

Лиха беда порог переступить.

Настасья

Не то что стыд, а норовом такая:

Упрямится.

Ульяна

Устанет — перестанет.

Настасья

Тоскует, что ли? Спрашивать пытали,

Не молвит ничего.

Воевода

Тоску прогоним

Шут входит.

Забавами, да играми, да пляской.

Да песнями. Бессудного покличем.

Шут

Здесь, дяденька.

Воевода

Тебя-то нам и надо.

Шути, хвостом верти, хоть бесом корчись,

Да только тешь! А я домой поеду.

Хочу пешком сходить на богомолье,

Благословиться. Крепче дело будет.

Да говорят, круг города удалых

Поразвелось, так надо попугать их.

Дня два проходим да честным пирком

За свадебку. Прощай, моя зазноба!

Не надолго прощаемся с тобой,

Немного дней пройдет до нашей свадьбы,

Но каждый день протянется мне годом:

Я ночью буду утра дожидаться,

Я утром буду вечер торопить.

Настасья

Убить бы день, а ночи не увидишь.

Воевода

Не крой лица, не прячь своих очей

И ненаглядной красоты девичьей,

Дай наглядеться, дай на расставанье

Налюбоваться вдоволь про запас.

(Открывает покрывало и смотрит на нее, она закрывается.)

Прощай-ка, тещенька.

Настасья

Прощай, зятек.

Все кланяются.

Женщины

В святой бы час, в архангельской.

Воевода

Спасибо!

Уходит с Неустройкой.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Настасья, Марья Власьевна, Ульяна, шут и женщины.

Шут

(прыгает)

Ишь скачет как! Пыль-курево стоит.

Прощай, боярин! С Богом, по морозцу!

Уехал дядя! Запили лохмотья,

И загуляли лоскутки. Не страшно!

Хоть пой, хоть плачь! Никто не сымет воли.

(Поет.)

Ах ты бедный еж,

Горемычный еж,

Ты куда ползешь,

Куда ежишься?

Я ползу, ползу

Ко боярскому двору,

Ко высоку терему.

К Марье Власьевне.

(Ежится и жмется к Марье Власьевне, она его толкает ногой.)

Спесива ты, дерешься! А не знаешь,

Как бедного ежа встречают? Слушай:

Как взяли ежа

Во высокий терем,

Как стали ежа

Целовать, миловать,

Оглаживать,

Охорашивать.

Ульяна

Пойдем-ка в терем, погляди подарки

Боярские.

Настасья

Пойти. Чай, то-то диво!

Уходят все, кроме шута и Марьи Власьевны.

Марья Власьевна

(открывает покрывало и сердито смотрит на шута)

Кабы не ты, гуляла б я на воле.

Постылый пес, тебе бы беса тешить!

Ножа-то нет, зарезала б тебя.

Входит Ульяна, она опять закрывается, ее уводят.

Шут

Гляди-кась. Вот так пыль! Чуть жив со страху!

С ковшом на брагу налетели, дядя!

Убил бобра! Нашла коса на камень!

Уходит.

СЦЕНА II

ЛИЦА:

Дубровин.

Бастрюков Степан.

Резвый.

Пустынник.

Щербак, есаул.

Каурый, Заяц, Вотря, Калга, Ерголь — разбойники.

Воевода.

Неустройко.

Свита воеводы.

Прохожие.

Нищие и убогие.

Крестьянин.

Лесистое ущелье, налево гора, в ней пещера, за горой овраг и речка, которая поворачивает в глубину сцены, за речкой гора, на ней сквозь лес видны стены монастыря, через реку мост, с правой стороны лесистая гора, по ней идет дорога к мосту и потом подымается к монастырю, под горой кусты и шалаш.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Нищие на мосту. Пустынник идет с ведром с речки. Прохожие богомольцы идут по мосту к монастырю.

Нищие

(поют на мосту)

Отчего начался у нас белый свет?

Отчего началось солнце красное?

Отчего начался млад-светел месяц?

Отчего начались звезды частые?

Отчего начались зори светлые,

Зори утренние и вечерние?

Пустынник

(ставит ведро подле пещеры)

Года бегут, что день, слабеют силы,

А немочи час от часу сильней.

Настанет день, зайдет к моей пещере

Убогий брат, — на оклик нет ответа.

Отворит дверь: и тлеющие кости

Отшельника увидит пред собой.

Сойдут с горы, потупившись смиренно,

В немом молчанье, брат за братом, старцы

И с пеньем понесут меня в обитель,

И честно похоронят, и напишут

В синодик имя Божьего раба

На память вечную. И у престола,

Что день, помин по мне твориться будет,

Но все, что видел я, что сам содеял,

Что я любил, что я покинул в мире —

Со мной в могиле быльем порастет.

(Молчание. Уходит в пещеру.)

Дубровин, Бастрюков и Резвый подъезжают на лодке под мост и пристают к берегу.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Дубровин, Бастрюков, Резвый и пустынник.

Дубровин

Тавань! Я вылезу, а вы плывите,

Да в тальнике и схоронитесь с лодкой.

На клик иди.

Бастрюков

Ну, ладно. Поплывем.

Уплывают. Дубровин идет. Пустынник выходит.

Пустынник

Ты здесь опять? Гуляешь на свободе?

И не страшит тебя святое место,

И не уймут тебя земные власти?

Дубровин

Не столько ловят, сколько нас гуляет.

Пустынник

Ты жив еще? Земля сырая терпит

Твои грехи?

Дубровин

Ты видишь, жив покуда.

Приветь меня, отец, хорошим словом,

Благослови, а не кляни! Не сделал

Тебе дурного я.

Пустынник

Не мной ты создан,

Не мной и суд свершится над тобой.

Я не кляну, а лишь молюсь и плачу

Да Божьему дивлюсь долготерпенью.

Мне жаль тебя! Мы оба беглецы.

Ты злом за зло, обидой за обиду

Греховному и суетному миру

Воздать желаешь, я молюсь о нем.

Не обнажай меча! Мечом погибнет

Извлекший меч. Живи со мной в пещере,

Ко мне и зверь бестрепетно приходит,

А от тебя и человек со страхом

Отходит прочь.

Дубровин

Отец, ты в мире не жил,

Мирской заботы-тяготы не знаешь.

Я Богу грешен, виноват царю,

Велик мой грех, велико окаянство,

И рад бы каяться, да не готова

Душа: в миру есть счеты да приманки,

Да зло на человека мыслю, душит

Меня вражда, клещами горло давит.

У сердца моего кусок оторван.

Ты дай мне срок, возьму мое родное,

Не погонюсь и за обидой, брошу,

Отдам ему обиду. Пусть, собака,

Живет да беды на голову копит

До Божьего и царского суда.

Тогда покину вольную потеху

И самохотную расправу. Слушай!

Вот видит Бог, тебе обет кладу:

Построю монастырь, в своем приходе,

Коль приведет Господь свой дом увидеть

И сызнова по-старому зажить,

Украшу храм стенным писаньем новым.

Ни денежкой, неправо нажитою,

Не покорыствуюсь. Пришло неправдой —

Пойдет на дело.

Пустынник

Смерть не за горами,

А за плечами. Легче не родиться,

Чем умереть, не помирившись с Богом.

А вдруг помрешь?

Дубровин

Туда мне и дорога!

Своя вина, так поделом и мука.

В чем Бог застанет, в том меня и судит.

Не все же зло, и доброго немало

Случалось делать, сколько ни потянет,

Во что ни постановят, все же легче.

Уж мне давно шатанье надоело,

Давно хочу покинуть нож булатный,

И грех большой, и впереди-то пытка

Да кнут, что по заказу гнут. Не сладко.

Душа просила, и в уме бродило

Не смертное убойство, не разбои,

Мой норов крут, душа моя не терпит,

Когда большой молодшего обидит,

Подвластного гнетет да давит властный.

Пустынник

У властных власть идет от Бога. Кто же

Тебе дозволил стать над властью?

Дубровин

Сердце

Ретивое, что бьется — не уймется.

Неправый суд царит на белом свете,

В овечьем стаде волки пастухами,

Кто ж застоит за бедных, беззащитных?

Не мы, так кто ж? Нет власти — есть охота.

Затем-то я тюремное сиденье

Сменял на бор сырой. Про это горе

Я в темну ночь над Волгой думу думал

И с соловьями речи говорил.

Да не нашел я по сердцу удалых,

Все голь кабацкая, убойцы, воры,

Вином и кровью пьяные. По локоть

В крови их руки, головы похмельны,

Я им неровня, я затем и с низу

Привольного поближе к дому приплыл,

Чтоб бросить их и сесть опять в посаде,

Лишь, дал бы Бог, сменился воевода.

Ты не дивись, на белом свете много

К своим дворам, на царское тягло,

Приходит нашей братьи. Поживают

И в ус себе не дуют: кто торгует

На воровские деньги, кто припрятал.

Другой, гляди, не два, не три убойства

На плечах носит, да живут покойно,

Никто не трогает. Меня подавно

Посадские не выдадут, подьячих

Купить не дорого. А там годочек,

Другой пройдет, доводчиков не бойся.

Живешь потиху, так в разбое старом

Судить заказано, опричь убойства.

А я не лгу: я рук не кровенил.

Пустынник

Ну, Бог тебя благослови! Смотри же.

Я буду ждать!

Дубровин

Приду, отец, и скоро.

Пустынник уходит. Дубровин подходит к шалашу. Выходит Щербак.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Дубровин и Щербак.

Дубровин

Где наши?

Щербак

Все в лесу разбродом бродят.

Велишь скричать?

Дубровин

Не надо.

Щербак

Бережемся.

Поразошлись: кто с кузовом на плечах

Грибов да ягод ищет по опушке,

Другой к слепым уселся на мост с чашкой,

Кто в чаще, кто на острову на Волге

При лодках, при запасе. Воевода

Идет большой дорогой, целой ратью,

Близ ста голов, со всяким ратным боем,

Как на войну собрался, сбил народу,

Затинщиков, стрельцов и пушкарей,

Пищали, бердыши несут, ослопы,

Рогатины, луки и самопалы

Звериные и весь запас воинской.

Уж не за нами ли?

Дубровин

Похоже дело.

Щербак

Отвесть бы в сторону. Мы мужичонка

Заворотили в лес с дрянным возишком,

С мешком муки, так наказал я на мост

Идти ему да плакать, воеводе

Челом ударить: вот, мол, животишки

Пограбили сегодня утром воры

И поскакали дальше по дороге.

Коль скажешь так, и воз назад воротим,

А нет, — и самому не быть живому.

Да я вперед по деревням верст на семь

Послал молву пустить, что утром были,

А спросят, мол, куда ушли? Кажите,

От города все дальше.

Дубровин

Ты с опаской

Живешь, Щербак. Да тут не то что с сотней

В таком лесу хоть тысячу народу

Сгони — и то не сыщут.

Щербак

С береженьем

Здоровее. Теперь в версте, не дальше,

Идет походом воевода, смотрят

С деревьев наши, чуть вдали завидят,

Придут сказать. Да что ж ты нас покинул?

Работы нет, давно без дела бродим,

Тоска взяла. Тебя не видим.

Дубровин

Вовсе

Бежал бы я от вас.

Щербак

Да ты что больно

Спесивишься?

Дубровин

Мне в городе есть дело

Дня на два, на три. Если я не буду

К вам на четвертый, и не ждите больше —

Считайте так, что нет меня на свете.

И жив я, нет ли, — будь ты атаманом.

Казну дувань, бери мой лук бухарской,

Камки и бархаты, цветное платье,

Сбирай людей, плывите без оглядки

На низ.

Щербак

К казакам, там целее будем,

Туда и след, там что-то заварилось.

Да и тебе бы с нами.

Дубровин

Не узнаешь

Своей судьбы. Вернусь ни с чем, так с вами ж,

Ни с кем другим, опять за ту ж работу.

Некраденый кусок приестся скоро,

Не стать к другой работе привыкать.

Щербак

А где казна твоя?

Дубровин

В яру зарыта.

Примета есть: иди ручьем с дороги

Все нА полдень, увидишь две березы,

Сверни направо, на пенек сосновый,

Да тут и рой.

Щербак

А на свою-то долю

Ты взял ли что? Бывает, откупиться

Нужда придет, так было б чем.

Дубровин

Припрятал

По малости. А там себе иль людям

Достанется — вперед не угадать.

Была бы голова, а деньги будут.

Щербак

Да что за дело у тебя? не баба ль?

Так лучше брось. Кто с ними поведется,

Сам бабой будет. Бабий волос долог,

Язык длинней.

Дубровин

Зачем иду, я знаю,

А будет то, что будет. Кто поближе

Из наших тут?

Щербак

Каурой, Заяц, Вотря,

Калга, Ерголь.

Дубровин

Сбери их поскорее,

Приказ отдать. Как кликать будешь?

Щербак

Птицей,

И отклик тоже, лихо наловчились.

(Кличет.)

Выходят: Каурый, Заяц, Вотря, Калга, Ерголь, с другой стороны — Бастрюков.

Щербак

(хватается за нож)

Чужой!

Дубровин

Не тронь. Я прибрал из посадских,

Пригоден будет на мою работу.

(Бастрюкову.)

Вот Худояр перед тобою — весь тут!

Гляди глазами и ушами слушай,

Язык держи на привязи.

(Разбойникам.)

Ну, братцы,

Товарищи, не первый год гуляем

По Волге-матушке. Добра чужого

Награблено, накрадено довольно.

Погуляно, поедено, попито

По горлышко. И век гулял бы с вами —

Не расставался, да такое дело,

Что не ордой, а надоть одному

Пролезть и вылезть, где ползком, где боком,

Кругом болотца, в задние воротца.

Уж рад не рад, а вас покинуть надо

НенАдолго. Щербак за атамана

Послужит вам, тАк и другим скажите.

Вернусь, так ваш уж вплоть до самой петли,

А не вернусь — не поминайте лихом.

Каурый

Ты не бросай совсем-то!

Заяц

Что ж такое

Ты затеваешь? Это не порядок.

Вотря

Так нешто водится?

Калга

Да он виниться

Не хочет ли, дьякам в ногах валяться?

Так не помилуют.

Ерголь

Ты не в монахи ль?

Дубровин

Галдеть! Душа не терпит! Рассердиться

Недолго мне, да как-то вы уймете!

Со мной не спорь. Что сказано, то свято:

Тому и быть.

Каурый

Да без тебя-то горе:

Ты голова, мы руки.

Заяц

Ну, как часом

Попутает нелегкая, случится,

В тюрьму влетишь?

Дубровин

Доводу, что ль, боитесь?

На вора вор доказчиком не будет.

Пытай, хоть жги, хоть режь, а вас не выдам.

Прибегают разбойники.

Разбойники

Идут близехонько!

Дубровин

По норам, живо!

Все прячутся в чащу, Дубровин и Бастрюков за дерево. Щербак достает из-за пазухи лапоть, садится на пень и начинает ковырять.

Щербак

(поет)

Я на камушке сижу,

Я топор в руках держу.

Ай ли, ай люли,

Огород горожу!

Огород горожу,

Все капустку сажу.

Ай ли, ай люли,

Все кочаненькую!

У кого нету капусты,

Просим к нам в огород.

Ай ли, ай люли,

Во девичий хоровод!

Нищие

(на мосту поют)

Сходилася правда со кривдою,

Кривда правду переспорила.

Пошла правда по поднебесью.

Пошла кривда по сырой земле,

По народу православному:

Оттого суды неправые.

Всходят на мост воевода, за ним стрельцы, Неустройко, с мешком, оделяет нищих. Крестьянин кланяется воеводе.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Воевода, Неустройко, стрельцы, крестьянин, Дубровин, Бастрюков и Щербак.

Крестьянин

Челом тебе, боярин, воевода!

Воевода

(поднимая его)

Не кланяйся! Земное поклоненье

Клади святым, мы грешные.

Крестьянин

Боярин,

Ограбили, убили, животишки

Все отняли, стрелами постреляли.

Воевода

Кто бил тебя?

Крестьянин

Неведомые люди.

Воевода

На конях или пеши?

Крестьянин

Все на конях.

Воевода

Куда поехали?

Крестьянин

Всё по дороге,

Всё на полдень.

Воевода

Теперь отыди с миром

В свой дом. А я иду молиться Богу

И не хочу смущать мирской заботой

Своей души. Дела мирские завтра.

Приди и жди конца церковной службы,

Свою беду скажи, а мы рассудим.

Я сам пойду в погоню за ворами.

А вот тебе на убылое место.

(Дает из мешка.)

Прими!

Крестьянин

Пошли тебе Господь здоровье

За наше умоленье, осударь.

В монастыре звон. Все снимают шапки и переходят мост.

Дубровин

Теперь на лодку, в город и за дело!

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

ЛИЦА:

Марья Власьевна.

Вдова Ульяна.

Hедвига.

Олена.

Домовой.

Девушки.

Терем в доме воеводы.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Входят Недвига и девушки.

Hедвига

Что за напасть! Не хочет слова молвить!

А вы-то дуры! Нет у вас уменья

Повеселить.

Одна из девушек

Коль ты умна, попробуй!

А мы-то уж и пели, и плясали,

На головах вот разве не ходили —

Да не суметь, а то бы попытались.

Hедвига

Толкуй с тобой! Тебе чужая, видно,

А мне своя. Ну как не распотешить!

Охоты нет! Была царева дочка

На выданье, царевна Несмеяна,

Сидит, не улыбнется, говорит ли,

Не усмехнется. Не-в-котором царстве

Нашелся парень, рассмешил-таки.

Другая девушка

Так парень, а не мы! Чудная, право!

Первая девушка

И ваша бы, пожалуй, рассмеялась,

Как привести ей парня по душе.

Да где же взять?

Hедвига

Ты по себе не меряй!

Что у самой глаза-то завидущи —

Так не у всех такие.

Первая девушка

Говорить-то

Не хочется. До брани недалёко,

Как свяжешься.

Hедвига

Знать, нечего?

Первая девушка

Навряд ли!

Hедвига

Ну, говори!

Первая девушка

С чего она тоскует?

Я слышала. Она сбежать сбиралась,

Да не дали.

Hедвига

Так что ж?

Первая девушка

Слюбилась с парнем.

Hедвига

A вот и врешь. Когда ей с ним слюбиться?

Она его в глаза-то не видала.

Первая девушка

Ты говоришь, а кто тебе поверит?

Ну как сбежать, не знавши с кем?

Hедвига

Да так же:

Пришел да взял, не станешь упираться,

А взял — повел! У бабы волос долог,

А ум короток. Их куда ведут —

Они идут.

Первая девушка

А может, и взаправду.

Hедвига

Вот то-то же! Ты не мели пустого!

Молоть пустое — жернова сотрешь.

Входят: Ульяна и Марья Власьевна. Девушки уходят.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Недвига, Ульяна и Марья Власьевна.

Hедвига

Ждала ль меня? А я шугай надела

Да в гости к вам. Ну, все ли поздорову?

Господь с тобой! С чего ты загрустила,

Красавица, забавница моя?

Ульяна

И сладу нет. Совсем от рук отбилась,

Хоть молода, а норов стар.

Недвига

Да ты бы

Не все грозой, а иногда и лаской,

И дуги гнут не вдруг, а прежде парят.

Ульяна

Да парь не парь, а надо будет гнуться,

Не гнуться — сломишься. Она упряма,

А я упрямее.

Недвига

Мне что за дело,

Какая ты! Твое перед тобою.

Вот память-то! Совсем было забыла

(кланяется)

Поклон отдать родительской. Велели

Здоровой быть тебе, да заказали

Кручиниться, да вот меня, старуху,

Прислали. ПСшто, и сама не знаю.

Куда гожусь, туда и деньте. Видишь,

Поваднее тебе со мной, старухой!

Люба — оставь, а нет — домой пусти.

Велишь остаться?

Марья Власьевна кивает головой.

И на том спасибо!

Ульяна

Пойду-ка я да челядь попытаю

Проклятую, не спят ли, дармоеды!

Да заперты ль ворота. Ну, людишки!

Беда, и только! Хуже окаянных:

За ними глаз да глаз, да кнут ременный

В руках держи, а то не поворотишь!

(Уходит.)

Недвига

Ах, волк те съешь и с пСтрохом! Откуда

Такое зелье взяли? На лес взглянет —

Так лес завянет. Не велика птичка,

А ноготок востер. Пустили волка

Овец стеречь, небось не отказался,

А говорит: ‘Что делать! так и быть,

Уж как не как, а надо послужить’.

Олена входит, робко оглядываясь.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Марья Власьевна, Олена и Недвига.

Олена

(падая к ногам Марьи Власьевны)

Государыня боярышня,

Есть за мной вина немалая:

На реке платно мыла,

Громко колотила…

(Оглядывается.)

Недвига уходит.

Боярышня, есть весточка.

Марья Власьевна

Откуда?

Олена

Степан Семеныч шлет.

Марья Власьевна

Не лжешь, так правда.

Олена

На что мне лгать! На Волге платье мыла

Я на плоту, неведомая женка

Рядком пристала, вглядываться стала,

Взглянула раз и два, заговорила:

‘Лицо твое мне, милая, знакомо,

А как назвать, не знаю’. Так и так, мол.

‘Ну, говорит, тебя-то мы и ищем.

Придешь домой, боярышне тихонько

Шепни, когда улучишь час…’

Марья Власьевна

Скорее!

Ну говори ж! Придут да помешают.

Олена

Чтоб завтра в сад, как только солнце сядет,

Ты выходила. Сторожей не бойся! —

Всех напоят. На даровое падки,

Весь дом напьется к ночи. Я нароком

Фату твою из рук пустила в воду,

Чтоб допустили: будто повиниться

Пришла к тебе.

Марья Власьевна

(целуя ее)

Спасибо!

Олена

Ты Ульяну

Уговори, чтоб погулять пустила.

Пусть и сама идет, из рук не вырвет.

Как молодцы подхватят.

Марья Власьевна

Да не пустит

Из терема.

Олена

Ты подари, попробуй.

Чай, есть что!

Марья Власьевна

Мало ль дряни. Тише! Идут!

Входят: Ульяна и Недвига, останавливаются и смотрят.

Олена

(на коленях)

Государыня боярышня,

Есть за мной вина немалая:

На реке платно мыла,

Громко колотила,

Фату твою белую

В воду уронила.

(Кланяется в ноги.)

Марья Власьевна

(с сердцем)

Ну нет! Простить нельзя беду такую,

Какая ты работница! Работать,

Так не зевать по сторонам! Не надо

Твоей работы! Не нуждаюсь. Много

И без тебя народу. За провинность

Не заставлять ее работать. В терем

К себе беру. Пусть на меня и служит,

Чтоб от меня не отходила шагу.

Олена

Во белых руках было,

Да ушло, уплыло.

Хоть казнишь, хоть милуешь —

Я не утаила.

Марья Власьевна

И вместе спать со мной! Да накормите

С боярского стола ее. Ступай!

Hедвига

Вот, поглядишь, господское-то дело —

Не разберешь у них, что гнев, что милость.

Недвига и Олена уходят.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Ульяна и Марья Власьевна.

Ульяна

Заговорила? Аль опять надулась?

Житье мое! Уж нечего сказать!

Вот дитятко на шею навязалось!

Ходи за ней! И не было печали.

Да черти накачали. Ты хоть лопни,

Она молчит и знать тебя не хочет,

Стоит как пень, ничем не поворотишь.

Марья Власьевна уходит.

Сама пошла. Диковина! Посмотрим,

Что будет от нее.

Марья Власьевна входит и подает с поклоном тафтяную рубашку.

Ну вот спасибо!

Как поглядеть, так ты из умных, девка.

Не вдруг тебя и распознаешь! Право!

Не осердись, что я тебя бранила.

По глупости. Словечка не услышишь

Противного. Ни в чем не поперечу:

Ты добрая. А чай, грешки ведутся

И за тобой. Ох, девки молодые,

Проказницы! Вы при людях тихони:

По лавочкам, как соловьи по гнездам,

Смирнехонько сидите, глазки в землю

Опущены. А дай-ка вам потачку,

Недогляди, — откуда прыть возьмется —

Бойчее баб. Погудки, смех да грохот,

А разговор послушать, уши вянут,

Стыдом сгоришь. Да что кому за дело.

Чем тешатся, не плакали бы только.

Не то беда, что игры да потехи

На разуме у девок! Ну пускай бы

Промеж себя и тешились, так мало —

Утехи нет одним, без парней скучно.

Неправда, что ль? Ну и отыщут парня,

А тот и рад. Глядишь, и свел украдкой

Из-под носу. Не скажет и спасибо,

Что берегли. Ну оттого и веры

Вам нет нигде. Сама чудила в девках,

Так знаю вас, меня не проведете.

И ты, как все, не лучше и не хуже,

Да хитрости в тебе уж больно много.

Марья Власьевна уходит.

Опять ушла. Еще не принесет ли?

А ладно бы! У ней добра-то много,

А мне-то где взять?

Входит Марья Власьевна с летником и подает с поклоном.

Что ты! Бог с тобою!

Не надо, нет! Куда мне! Совесть зазрит.

Марья Власьевна кланяется.

Уж разве взять? Подарок-то хорош.

Непрошеный подарок-то дороже.

И то, возьму. Благодарю покорно!

Да вот беда! Отдаривать придется.

Я брать беру, а отдарить-то нечем.

Поноровлю за это, что захочешь,

Отказу нет, опричь того, что в терем

Чужих водить — и затевать не думай!

Да не пущу и самое из дому.

А в терему что хочешь, то и делай,

Ты госпожа, мы слуги, что прикажешь —

Тому и быть. Чем хочешь, забавляйся.

Марья Власьевна уходит.

Куда ты? Стой! Довольно! Эй, довольно!

Послушай-ка! Не надо, не возьму я!

Ахти грехи! Кто падок на подарки,

Добра не быть. Кому придет охота

Бросать добро на ветер? Видно, хочет

Купить меня. Не след бы мне и брать-то,

Да как не взять, когда в глаза мне тычет.

Ох, смерть моя! Такой уж скверный норов —

И соблазнюсь, как соблазнюсь! Подарком

Меня и взять, глаза-то завидущи.

Продам тебя, боярин, сердце чует.

Не утерплю, продам. Глядеть не стану,

Зажмурюсь, чтобы не было соблазну.

Зажмуривается. Входят: Марья Власьевна с телогреей в руках и Олена.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Марья Власьевна, Олена и Ульяна.

Олена

Гляди-ка ты, какая телогрея,

И с выпушкой!

Ульяна

(открыв глаза)

Вот чудо, так уж чудо!

Неужто мне?

Марья Власьевна кланяется.

Олена

Кому же?

Ульяна

Дорогая!

Не нам носить.

Олена

Наденешь, так износишь.

Ульяна

Ох, каравай-то не по рылу. Где нам!

Уж как тебя благодарить, не знаю

И не умею. Вся твоя. Хоть воду

Вози на мне. Сулил мне воевода,

Да жди-пожди, а он, гляди, обманет,

А ты добрей, ты прежде догадалась.

Олена

Да у тебя и летник — вСшвы бархат

На золоте. Тафтяная рубашка

С запястьями.

Ульяна

Уж разве нарядиться?

Олена

Ты нарядись, а мы посмотрим.

Ульяна

Что ты!

И впрямь пойти.

Олена

Чай, то-то загляденье!

Ульяна

Пойдем со мной, ты мне пособишь.

Олена

Можно.

Ульяна и Олена уходят.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Марья Власьевна

(одна)

Молчать-то я молчу, да больно скучно

Становится. Немного натолкуешь

Сама с собой. Сложу от скуки песню.

Сама спою, сама и слушать буду.

Тихонечко спою, чтоб не слыхали.

(Поет.)

Я по терему хожу,

Я по миленьком тужу,

Тужу, хожу

Да потуживаю.

Уж я сяду, посижу,

В окошечко погляжу,

В окошечко

Во косящетое.

Милый весточку дает,

Молодого гонца шлет,

Гонца, гонца

Да молоденького.

Что не быть, да не бывать,

С милым розно не живать,

Мне жить, не жить

Со милым со дружком.

Поскачу да попляшу

Во высоком терему,

Вот так, вот так,

Вот и так, вот и так!

Слышит шорох, садится и молчит.

Входят: Ульяна и Олена.

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Марья Власьевна, Ульяна и Олена.

Олена

Куда красно! И посмотреть, так любо.

Красавица, как есть.

Ульяна

Чему дивишься!

И пень хорош в уборе!

Олена

Не похаять

Тебя и без убора. Всем пригожа,

Собой статна, лицом бела, румяна,

Глаза как вишни, брови колесом.

По красоте твоей за дворянина

Тебе идти. Ты баба молодая,

Чего ж сидеть!

Ульяна

Дворяне по дворянам,

А не по нас. А наши-то дворяне

Не родились.

Олена

Как знать, чего не знаешь.

Ульяна

Да нечего и знать-то! По одежке

Протягивай и ножки. А дворяне

Хороший кус, да не для наших уст.

Достатков нет, какая я невеста,

С голодным брюхом, да по добрым людям

Похаживай. Чужой-то хлеб не сладок,

Подавишься. Кормить не станут даром,

И угождай на всякого как знаешь.

Хоть бы вот здесь, смотри за целым домом —

Беда бедой! Будь смирен — так проглотят,

Сердит — проклясть готовы. Вот и казнись!

Уж только, девушка, у вас людишки!

Здесь не люди, а черти! Как шальные,

Проклятые! Кто спит, кто пьяный бродит,

Шатается. Сама за всем и смотришь,

За всякой малостью. А понадейся,

Так пропадешь, не рада жизни будешь.

Дай только срок боярину приехать,

Все выведу наружу, а покуда

Помучиться. И ночь-то не придется

Часок уснуть. Чужим глазам не верю,

Свой глаз милее, а чужой обманет.

Сама запру все выходы, все двери,

Да поперек порога здесь и лягу.

Один глазок усни, другой пусть смотрит.

Марья Власьевна дает ей перстень.

Раздобрилась, и не уймешь. А правду

Сказать тебе, так мне тебя и жалко.

Олена

(вздохнув)

А у нас в саду

Соловей поет,

Выговорочки

Выговаривает.

Ульяна

Послушаем, послушать, что ли, хочешь?

Олена

Сходить бы завтра.

Ульяна

Что ж такое! Сходим

В сумеречки. Большой беды не вижу,

В своем саду, а не в чужом. Боярин

И не велел, да мало ль что! Наказы

Легко давать! Не всяко лыко в строку.

Наказ-то знай, а делай как придется.

Марья Власьевна целует ее.

Ну в сад так в сад! Давно бы ты сказала.

Гуляй себе, когда придет охота,

Хоть днем гуляй, хоть ночью.

Олена

Вот и ладно.

Ульяна

Гуляй, гуляй! Авось повеселеешь,

Хоть улыбнись на нас с Оленой!

Марья Власьевна улыбается.

Ишь ты!

Пошло на лад.

Олена

Дай срок, не то увидишь.

Входит Heдвига.

ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ

Те же и Недвига.

Hедвига

Пора и спать. Чего сидеть в потемках!

Поужинай, чем Бог послал, да на бок

И завались. Без ужина ложиться

Нехорошо бывает, плохо спится,

Да много грезится. А то как знаешь:

Сиди себе. А уж огня не стану

Вздувать теперь.

Ульяна

Кто летом зажигает!

Чай, дворня спит?

Hедвига

И куры, и собаки —

Все спят.

Олена

И я, боярышня, прилягу.

Уходит.

Hедвига

Ну что ж нейдешь? Аль спать-то неохота?

Не то что я. Все ноги отходила,

Все кости, все суставы заболели,

Измаялась. Не рассказать ли сказку

Да присказку? Авось тогда задремлешь.

(Садится на скамейку.)

Сумерничать давайте. Мы любили

В сумеречках сидеть с тобой тихонько

И побасёнки баять тихомолком,

А круг тебя как точно кто мурлычет…

Ах, батюшки! Вот так меня и клонит,

Так и валюсь и тычусь носом. Часом

Совсем усну, так ты меня толкни.

Начинается сказка, починается сказка.

За тридевять земель,

В тридесятом царстве,

(Дремлет.)

Жили два брата,

Да мать брюхата,

Да отец на днях…

Постой! не так. Я что загородила,

Не сплю, а бредится. Начну сначала:

Жили да были два брата родные,

У одного брата всего богато,

А другой убогий, а детей у него много.

Говорит богатый бедному брату:

Сам ты убогий, а детей у тебя много.

Дай ты мне сына, вот тебе жита осьмина,

Вот тебе осьмина, а жене твоей холстина,

А дочери коза, лубяные глаза…

Да что я, что я вру-то! Сбилась! Тьфу ты!

Пропасть тебе! Не то все! Задремала.

Вот дальше-то забыла, что там было.

Не вспомню ли? Заметалось! Помню только,

Что попросил у брата лошадь бедный,

А волк и съел, оставил хвост да гриву.

И повели дружка к судье Шемяке.

Сидит судья Шемяка, судом судит,

Бороду закусит, да ус разлощит,

Ус разлощит, глаза вытаращит…

Тьфу! пропасть! Не налажу, да и только.

То про Фому начну, то про Ерему.

Из двери выходит домовой с фонарем. Недвига в полусне машет руками.

Аминь, аминь, рассыпься! Чур меня!

(Засыпает.)

Домовой

Что вечерняя красная зорюшка

Догорает, чуть краюшком теплится,

Загораются частые звездочки,

Рассаждаются по небу чистому.

Докачались головки, домаялись

До пуховых цветных изголовьицев,

Ходит сон по сеням, по новым дрема.

Ты поди, сон-дрема, в головах постой.

По хоромам старым

Я давно брожу,

В тереме чужая,

Дай-ка погляжу.

Новая новинка

К худу иль к добру?

Нет, такая гостья

Нам не ко двору.

Ты на счастье, на радость роженая,

Не про старого мужа рощеная,

Старику-то чернеть да горбы растить

А тебе-то алеть спелой ягодкой.

Я поглажу тебя лапой бархатной

На богатство, на радость с милым дружком.

Тихой сон — угомон ясным глазынькам,

В изголовье тебе грезы девичьи.

За сердечным другом

То ли не житье.

А у нас по дому

Горе да вытье.

Скрасишь скучный терем

На короткий час,

Да и пуст покинешь

И бежишь от нас.

Запустеет терем, принаклонится,

Заметет по углам пылью-плесенью,

Понесет по сеням бранью, руганью,

Сип да воп по клетям с перекорами.

Не слыхать-то мне смеху веселого,

Молодого, девичьего, звонкого.

Не слыхать по ночам бреду жаркого,

Только старым старухам шлыки сшибать,

(Сшибает шлык с Недвиги и уходит.)

Hедвига

(впросонках)

Аминь, аминь, рассыпься!

Марья Власьевна

Ах, как сладко

Уснула я!

Hедвига

Аминь, аминь, рассыпься!

(Встает.)

Не разберу: во сне ли, наяву ли,

А сбили шлык. Не ты ли пошутила?

Пойдем-ка ужинать да спать ложиться.

Вот день прошел, до нас дошел.

(Зевает.)

Ахти мне!

Грехи мои!

(Зевает.)

И-ах… великие!

Уходят.

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

ЛИЦА:

Воевода.

Неустройко.

Старуха, крестьянка, хозяйка постоялого двора.

Иван, ее сын.

Гаврило и Клим, бортники из Нижнего.

Сидор, лесной промышленник из Унжи.

Курчай и Кулик, целовальники с казенной рыбой и солью.

Слуги воеводы.

СОН ВОЕВОДЫ

ЛИЦА:

Большой боярин, старик.

Семен Бастрюков.

Думный дворянин и Дьяк из приказа Костромской четверти.

Heсытов и Поджарый, дворяне.

Дворяне и разные дворцовые чины.

Степан Бастрюков.

Роман Дубровин.

Резвый и слуги.

Марья Власьевна.

Деревенская изба, направо печь, перед печью люлька с ребенком, налево стол.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Старуха (за люлькой), Гаврило, Клим (за столом ужинают), потом Иван, Курчай, Кулик и Сидор.

Гаврило

Вы, тетка, чьи?

Старуха

Поместные крестьяне.

Гаврило

За кем живете?

Старуха

За мурзой крещеным.

Клим

Хорош до вас?

Старуха

Татарин как татарин.

Где бабе знать! Толкуйте с мужиками.

Вот сын придет.

Гаврило

Ты внучка, что ли, нянчишь?

А где ж сноха?

Старуха

С ребятами в чулане.

Там четверо у ней, вот пятый в люльке.

Входит Иван.

Иван

Струга пришли, к ночлегу подвалили.

Слышь, матушка? А с лесу воевода

Валит со всем народом, хочет станом

На берегу остановиться на ночь.

Старуха

Чай, лют?

Иван

Вестимо, лют: на то боярин.

Ты ждешь купцов, а тут, гляди, нагрянут

Боярские голодные холопья.

Один разор! От них, что от пожару,

Что есть в земле зарыто, то и цело,

А под руку попало, то пропало.

Ахти, беда!

Старуха

Да что у нас и взять-то?

Иван

У нищего суму и ту отнимут.

Входят: Курчай, Кулик и Сидор.

Иван

С стругов?

Сидор

С стругов.

Иван

Отколь?

Сидор

Из Унжи будем.

Иван

С лубьем?

Сидор

НештС!

Иван

А вы, робя?

Курчай

Мы с низу.

Мы в целовальниках идем в насадах,

С казной.

Иван

С какой?

Курчай

С оброчной рыбой.

Иван

В бочках?

Курчай

И с бочешной, и с солью.

Иван

А стерлядок?

Курчай

Не водим мы. А как по верхним плесам,

Каков улов?

Иван

Нешто таки.

Курчай

А мерны?

Иван

Да всякие — и в стрелу есть, и больше.

Кулик

Вы держите аль нет?

Иван

Чего?

Кулик

Вестимо…

Иван

Вина-то, что ль? Нет, парень, не бывало,

У нас корчмы никто не держит.

Кулик

Будто?

Иван

Да боязно, велик ответ.

Кулик

Не бойся,

Не выведем, не сыщики.

Иван

Ну, право.

Курчай

Поди пошарь. Авось найдешь.

Иван

Пошарю.

Кажись, что есть, себе берег на праздник.

(Уходит.)

Курчай

(Гавриле и Климу)

Хлеб-соль!

Гаврило

Спасибо.

Курчай

Здравствуйте. Откуда?

Гаврило

Из Нижнего гужом идем в обозе.

Курчай

Далеко ли?

Гаврило

До Ярославля, с медом,

Мы бортники.

Сидор

(подсаживаясь)

Плесни, хозяйка, щец-то!

Да не пустых.

Старуха

Варила со снетками.

Курчай

А снет какой — речной или озерной?

Старуха

К нам галицкой идет, не белозерской.

Курчай

(садится к столу)

Ты на троих давай.

Старуха

Про всех достанет.

Гаврило и Клим встают.

Гаврило

(старухе)

Бладарствуйте. Мы лошадей посмотрим,

Да на печь к вам. Гляди, и полночь скоро.

Часок-другой соснем, да и в дорогу.

Уходят.

Старуха

Большая печь, просторно, полезайте.

Входит Иван с вином в кувшине.

Иван

Полкружки есть. По чарке будет. Пейте.

Кулик

Простое?

Иван

С махом. Люди пьют да хвалят.

Кулик

(пьет)

Не похулим и мы. Нельзя не выпить,

Все на воде.

Иван

На доброе здоровье!

Едят. Гаврило и Клим входят и лезут на печь.

Старуха

Прибрал в клети?

Иван

В подполицу припрятал.

Стук.

Старуха

Поди, стучат.

Иван

Пущай идут к соседям,

Кого несет!..

Старуха

Не вдруг пускай. Окликни.

Иван уходит.

Курчай

Ишь крик какой! Не лучше ль убираться

С добра ума. Сбирай-ка щи, хозяйка,

А кашу даром. Завтра разочтемся.

Встают. Старуха собирает со стола.

Подальше от греха, здоровей будешь.

Пойдемте спать в струги. За угощенье!

Уходят Курчай, Кулик и Сидор. Иван входит.

Иван

Хоть в гроб ложись! Боярин к нам постоем,

Опричь хором, со всем двором валится.

Ишь холодно в палатке, так холопы

По избам рыщут, где теплей да чище.

Уж я молил немало.

Старуха

Воля Божья!

Придет беда, так отворяй ворота.

Входят Неустройко и слуги.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Иван, старуха, Неустройко и слуги.

Неустройко

Давай огня!

Старуха подает лучину, зажигает восковую свечку.

Сдвигайте стол в тот угол!

Ковры, меха стелите, в изголовье

Седло клади!

Иван

(кланяясь в ноги)

Яви такую милость,

Ослободи! Поди к соседям!

Неустройко

Смерды,

Ступайте в хлев! Старуху вон, и с зыбкой.

Слуги подходят к люльке.

Старуха

Разбойники! младенца-то не троньте!

Кому помеха ангельская душка!

Входят: воевода и слуги.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Воевода, Неустройко, Иван, старуха и слуги.

Старуха

Уйми холопей, закажи им трогать

Младенца!

Воевода

Вон ступайте! Ты, старуха,

Останься здесь с ребенком. Ближе к детям,

И ангел ближе, место благодатней.

Он не блажит у вас?

Уходят Иван и слуги.

Старуха

В кого родится

Благой у нас, давно мы присмирели,

С царя Бориса.

Воевода

Вспомнила Егорья?

Старуха

Ужли ж забыть! И правнуки и внуки

Праправнуков Егорья помнить будут.

Воевода

Раздень меня!

Неустройко снимает с него дорожную сулейку, воевода пьет чарку, потом снимает складень, целует и ставит в изголовье, потом снимает оружие.

Неустройко

Опочивай покойно!

Я в сени спать, понадоблюсь, так близко.

(Уходит.)

Воевода ложится и скоро засыпает.

Старуха

(качает зыбку и поет)

Баю-баю, мил внучоночек!

Ты спи-усни, крестьянской сын!

ДопрИж деды не видали беды.

Беда пришла да беду привела

С напастями да с пропАстями,

С правежами беда, все с побоями.

Баю-баю, мил внучоночек!

Ты спи-усни, крестьянской сын!

Нас Бог забыл, царь не милует,

Люди бросили, людям отдали,

Нам во людях жить, на людей служить,

На людей людям приноравливать.

Баю-баю, мил внучоночек!

Ты спи-усни, крестьянской сын!

Беду нажили, как изжить будет?

Изживем беду за работушкой,

За немилой чужой, непокладною.

Вековечною, злою-страдною.

Баю-баю, мил внучоночек!

Ты спи-усни, крестьянской сын!

Ты спи, поколь изживем беду.

Изживем беду, пронесет грозу,

Пронесет грозу, горе минется.

Поколь Бог простит, царь сжалится.

(Засыпает над люлькой.)

Воевода

(во сне)

Сдавил всю грудь, проклятый! Душит, душит,

Вздохнуть не даст ни разу, зачураться!

Ох, смерть моя приходит! Чур меня!

Полегчило немного. Ох, тоскует

Душа моя! Отстаньте, отступите,

Мучители! Закройте ваши лица,

Измученные пыткой, испитые,

Как саван белые. И слезы, слезы

Сиротские, напрасные, как реки

Бегут кругом, и стон стоит до неба.

Кровавые потоки, муки, пытки!

Довольно мук, и палачей гоните!

Вы видите, мы по колено бродим

В чужой крови! Мы вымучили много

Добра себе чужого. Посмотрите,

Еще несут и сыплют: всё копейки

И денежки серебряные. Жгутся,

Проклятые, они не деньги, угли

Из кузницы, из горну. Вот с мехами

Подходят дьяволы и раздувают,

И пышет жаром, так и пышет жаром,

Вся кровь горит, огонь бежит по жилам

И сердце жжет.

(Просыпается.)

О Господи помилуй!

(Садится.)

И сон тяжел, и. сонный бред замучил.

С молитвой лег. Не знаю, что за притча!

И рад не спать, да сон одолевает,

Сомкну глаза, так одолеют грезы…

Старуха

(впросонках)

Баю-баю, мил внучоночек!

Ты спи-усни, крестьянской сын!

Белым тельцем лежиши в люлечке,

Твоя душенька в небесах летит.

Твой тихой сон сам Господь хранит,

По бокам стоят светлы ангелы.

Воевода

О Господи, и нас помилуй, грешных!

(Ложится.)

Старуха

Баю-баю, мил внучоночек!

Ты спи-усни, крестьянской сын!

С тобой сидит бабка старая.

До зари с зари прибаюкивает,

Тихой сон очам наговаривает

Да качку-качалку покачивает.

(Засыпает.)

Воевода

(во сне)

К суду зовут. От судьев откупиться

Я знаю как. Не первый раз. Не страшен

Боярский суд, московской. Где я?

В углу открывается часть кремлевского дворца, боярская площадка, постельное крыльцо. На площадке думный дворянин, дьяк, Несытов, Поджарый, разные дворцовые чины стоят на лестнице и на площадке. Из дворца выходит большой боярин.

Как я

Попал в Москву? Вот царские палаты,

Постельное крыльцо, дворяне ходят

По лестнице, бояре на площадке.

И я ходил проситься на кормленье,

Покланялся немало, с год толкался,

Ступени тер, без шапки. Что за люди?

Все новые. А вот и Бастрюкова

Я вижу там. Пойти и мне с поклоном.

Никак не встать, как скованный, и ноги

Как вкопаны. А вот большой боярин.

На крыльце.

Большой боярин

Несут молву, что якобы Шалыгин

Задуровал на воеводстве. Правда ль?

Аль, может, врут?

Думный дворянин

Посадским утесненье

Великое, убытки и налоги

Напрасные чинит.

Воевода

(на постели)

Не верь, боярин!

Думный дворянин

Продажей и убойством изобидел.

Большой боярин

А челобитья есть?

Дьяк

Без челобитья

На городах живут ли воеводы!

Другой путем усесться не успеет,

Глядишь — уж шлют. Давно сидит Шалыгин,

Так как не быть! Нельзя без челобитьев.

Святой и тот на всех не угодит.

Большой боярин

За воевод дьяки всегда заступа,

Горой стоят. Как надо, христиане:

Не платят злом за добрые поминки,

И правды не узнать от них. Собака

Собаку знает, не укусит.

Думный дворянин

Много

Обижено Шалыгиным напрасно.

На днях в приказ прислали челобитье,

Коль правда все, не ждать ему пощады.

Большой боярин

А челобитчик кто?

Думный дворянин

Да всем посадом

От старосты, во всех посадских место.

Большой боярин

И старостам нельзя во всем поверить.

Поссорятся, сейчас и челобитье,

А помирятся, так его же просят

На воеводство. Их не разберешь.

А недоборы?

Думный дворянин

Есть и недоборы.

Здесь Бастрюков Семен, в Москву приехал

Из города. Спроси его, он знает

Про все дела.

Большой боярин

Ну, кликни Бастрюкова.

Думный дворянин подводит Бастрюкова, тот кланяется.

Не скажешь ли чего про воеводу

Шалыгина?

Бастрюков

Да что сказать, боярин!

Коль правду говорить, житья не стало

Ни меньшим, ни большим. Погадских мучит,

А жен себе берет.

Воевода

(на постели)

Не верь, боярин!

Поклепом злым обносит, мстя, по злобе.

Он сам воров таит и укрывает.

Бастрюков

С подьячими стакнувшись, научает

Воров в тюрьме поклепом и молвою

Язычною посадских обносить,

Своей корысти ради ненасытной.

В тюрьме блюдет себе для волховства

Волхва. Дела позапустил. Посадских

Поразогнал: дворишки запустели,

От тесноты и не стерпя мученья —

Все врозь бегут.

Воевода

(на постели)

Он ворог мой! пустите,

Я задушу его! Пустите руки!

Кто держит их! Зачем меня связали?

Его связать!

Большой боярин

Кого б послать для сыску!

Думный дворянин

Охотники найдутся. Да уж разом

Сыскать велеть и сесть на воеводство.

Вот двое тут: Несытов да Поджарый.

Несытое и Поджарый подходят и кланяются.

Большой боярин

Вот и нашлись.

Несытов и Поджарый

(вместе)

Пустите покормиться!

Большой боярин

У нас еще и кошка не умылась,

А гости к нам на двор.

Думный дворянин

Давно уж просят.

Большой боярин

Где мед, там мух нальнет. Болото было б,

А черти будут.

Думный дворянин

Отпустить Левонтья

Поджарова. Он прохарчился больно

И отощал, как жердь. А Бастрюкова

Пускай опять в губные выбирают.

Большой боярин

Пиши наказ, да пусть и едут с Богом,

Я доложу назавтра государю.

Видение исчезает.

Воевода

(просыпается)

И страшен сон, да милостив Господь.

Недаром шлю из года в год поминки

Приятелю-дьяку и доброхотам.

Ужли ж они меня не пожалеют,

Греха не побоятся? Грех великий

Поминки брать задаром. Что поминки!

Всех прах и тлен. Душа своя дороже.

Оброк плачу, так можно спать спокойно,

Не выдадут. Не всякий сон да в руку.

Сосну еще — и в город. Да приняться

За Бастрюковых. Насолили оба.

Отец мутит, а сын ворует девок.

Недогляди немного, и увез бы

Жемчужину такую, что и в царских

Не сыщется палатах. Да ему ли,

Беспутному, сокровище такое!

Ему бы пить, а красоты девичьей

Не разберет он, бражник, та ль, другая ль

Ему одно. Уж он, гляди, за пьянством

И позабыл о ней. А если помнит?

А если врет Мизгирь, и ворожбою

Он обманул меня, чтоб только выжить

Из города, чтоб не был я помехой

Их плутовству! Людишки все продажны,

За денежку любого купишь. Каждый

И пьяница и вор. Зачем заехал

Я в эту глушь? На самых добрых конях

Весь день скакать, до ночи не доскачешь.

А там, гляди, гульба, потеха, пьянство

Во всем дворе. А в терему у Марьи

Чужой сидит хозяином, целует,

Глядит ей в очи, к сердцу жмет ее,

Как у себя, как дома. Либо вовсе

Сманил ее и был таков. Немало

Светлиц и повалуш у Бастрюкова,

Зачем ему в чужие красться вором,

Исподтишка, с оглядкой миловаться,

Чтоб люди не видали. То ли дело,

Привез домой, она не поперечит,

Гуляй душа, никто не помешает.

О, дьяволы! Грызи зубами руки

Да плачь теперь, свою башку седую

Разбей об печку. Дураком родился

И дураком умрешь. Вот близко локоть,

Да не укусишь. Ты кому поверил?

Кого оставил дом стеречь? Бабенку!

Она, родясь, алтына не видала:

Достать мошну да позвенеть ей к рылу,

Себя продаст, не только что чужую.

А слуги? те назло, не из корысти,

Готовы дом поджечь со всех углов.

(Молчание.)

Скачи, Нечай, скачи, приедешь в пору.

Там пир идет, весь мир гуляет, пляшут,

Здоровье пьют, Нечая поминают:

‘Берег Нечай, да людям. У Нечая

И по губам текло, да не попало’.

Да скоро ль утро? Ехать бы, да темно

И бездорожье, ноги изломаешь!

Дрожи как лист осиновый, Иудой

Трясись теперь, сиди да утра жди!

Хоть бы колдун какой! Поворожить бы.

(Подходит к старухе.)

Ты ворожишь, старуха?

Старуха

Нам, боярин,

И ворожить-то не о чем. Мы Бога

И так прогневали. А вам, боярин,

Без ворожбы сполагоря живется.

Ты отойди, здесь ангельское место.

Баю-баю, мил внучоночек!

Ты спи-усни, крестьянской сын!

Воевода

(садится на постель)

Вы, черти полуночные, сбирайтесь —

Иль рвите врозь меня, иль помогите!

А сон опять морит. Прилягу малость.

Забрезжит свет, на кСней и в дорогу.

(Засыпает.)

Старуха

С тобой сидит бабка старая.

До зари с зари прибаюкивает,

Тихий сон очам наговаривает,

Да качку-качалку покачивает.

(Засыпает.)

Часть сеней в доме Бастрюковых. Бастрюков Степан с чарой меду, Дубровин, Резвый, Зоря, Кубас, Шишига и слуги одеты гребцами.

Воевода

Да вот они. Роман Дубровин, Степка,

Вы оба тут. Ну, вас-то мне и надо.

Попался, брат Степан! Иди к ответу!

Не я сужу, закон, не обижайся,

Что не по шерсти гладят. Ты умеешь

Воров скрывать, умей ответ держать.

Степан Бастрюков

Повеселей бы что-нибудь, робята!

Резвый

Да вот игра: садись, робята, на пол

Да запоем: ‘По матушке по Волге!’

Степан Бастрюков

Любимая моя игра. Хмельному

Простору нет в избе, гулять охота.

Вот сядем все, да и поедем. Любо!

Я — атаман, Дубровин — есаулом.

Я — на корму, он на нос.

(Резвому.)

Ты с братиной

В середку сядь и потчуй всех: направо,

Налево, мне, Дубровину, себе…

Садятся.

Поехали!

Воевода

Далеко не уедешь!

Гребцы

(поют)

Раз первой! Раз другой! Ухнем да ухнем!

Воевода

Ты на пол сел и думаешь, что в лодку!

Дурак, дурак! Вяжите их покрепче!

Накрыли вас, дружков. Да где же люди?

В железа всех! И не проси пощады!

Я зол, как зверь, как волк запольный! Живо

В застенок их, пытать поочередно!

Гребцы

Раз первой! Раз другой! Еще маленький разок!

Сени исчезают. Середина Волги, вдали берега. Является лодка, все приободряются, надевают шапки, берут весла. Бастрюков и Дубровин встают на ноги.

Воевода

Уехали! Держите их, держите!

Бастрюков

Кормилица ты наша, мать родная!

Ты нас поишь, и кормишь, а лелеешь!

Челом тебе! Катись до синя-моря

Крутым ярам да красным бережочкам

На утешенье, нам на погулянье!

Недаром слава про тебя ведется,

Немало песен на Руси поется,

А всех милей: ‘По матушке по Волге!’

Гребцы

(поют)

Вниз по матушке по Волге,

По широкой, славной, долгой,

Взбушевалася погодка

НемалАя, волновАя.

Бастрюков

Ты, есаул, гляди, что впереди!

Что видишь?

Дубровин

ЧИрни.

Бастрюков

ЧИрни не помеха,

В воде-то черти, в берегу-то черви,

В лесах коренья, пенья да сучки,

По городам подьячие крючки.

Хотят словить, да врут: мы погуляем,

По Волге силу-удаль попытаем.

Гребцы

(поют)

Ничего в волнах не видно,

Только видно одну лодку,

Легку лодочку косную,

Макарьевску, разъездную.

Бастрюков

Верней гляди, что впереди?

Дубровин

Колода.

Бастрюков

Что мне колода! Сам я воевода.

А ты гляди по Волге, нет ли встречных

И поперечных?

Дубровин

Есть. Струги гребные.

Бастрюков

Какие, с чем?

Дубровин

Купецкие с товаром,

А царские с казной.

Бастрюков

На них казаки-воры,

А на купецких-то бурлаки хворы.

Сарынь на кичку! Стой! Не надо, мимо!

Мы не за тем.

Воевода

Зачем ты едешь, знаю.

Воруй себе, да только не у нас.

Бастрюков

Гляди верней! Что видишь?

Дубровин

Вижу терем

Расписанный.

Бастрюков

Пригряньте-ка, робята!

Гребцы

Вы приваливай, робята,

Ко крутому бережочку,

Да ко желтому песочку,

Ко боярскому подворью.

Показывается терем.

Воевода

Не мой терем, не мой. К чужому едут,

Мой в городе, на лодке не подъедешь,

Я дома сам, чего же мне бояться?

Ловите их, держите! Воры, воры

Наехали. Да что ж вы, спите, что ли?

Гребцы

Ко Нечаеву подворью.

Да ко Марьину здоровью.

Марья Власьевна сходит с 6epeгa.

А Марьюшка выходила.

Гребцам меду выносила.

Не прогневайся, хозяин,

Что наехали не званы.

Воевода

Зачем ты здесь? Домой, вернись домой!

Не дам уйти. Шалишь! Не доставайся

Ты никому. Где нож? А вот он, вот он!

Возьмет ли, нет ли, только не живую.

Гребцы

Вы берите красну девку

Во макарьевскую лодку,

Вы сажайте-ка, робята,

К атаману на колени.

Марья Власьевна садится на колени к Бастрюкову. Видение исчезает.

Воевода

(во сне)

В глазах увез. Меня столкнули в Волгу.

Тону, тону! Спасите! Заливает

Меня всего, под шею подступает.

Ко дну иду. Без покаянья страшно

Мне умирать. Спасите, дайте время

Покаяться, раздать именье нищим,

Посхимиться. Никто не шевельнется,

На берегу стоят да смотрят. Любо,

Что я тону, как ключ. Вот дно, вот камни

Зеленые, зеленая трава,

Песок зеленый! Братцы, помогите!

Входят: Неустройко и двое слуг. В окне утренний свет.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Старуха, воевода, Неустройко и двое слуг.

Неустройко

Будить аль нет?

Слуга

Не трожь, пусть сам проснется.

Воевода

(во сне)

Тону! Спасите! Господи, помилуй

Раба Нечая! Умираю!

(Просыпается.)

Где я?

(Встает.)

Неустройко

Господь с тобой! Мы здесь, в избе.

(Берет сулейку, складень и оружие воеводы.)

Слуги собирают постель.

Воевода

Проворней!

Коней, коней!

Неустройко

Оседланы, боярин.

Воевода

Домой живей, чтоб к ночи быть.

(Одевается.)

Неустройко

Поспеем.

Уходят. Гаврило слезает с печи, умывается и выходит за дверь помолиться. Клим слезает, умывается. Гаврило возвращается. Клим уходит.

Гаврило

Слава тебе, Господи, до бела света проспали.

Клим

(возвращается)

Рассвело бело, хоть хлеб ешь.

Старуха

Рушай да кушай на здоровье.

Гаврило

(берет хлеб на столе и режет)

Господи благослови!

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

ЛИЦА:

Воевода.

Бастрюков Семен.

Бастрюков Степан.

Облезлов.

Поджарый, новый воевода.

Дубровин.

Шут.

Марья Власьевна.

Ульяна.

Олена.

Сторож.

Неустройко.

Земский староста.

Смирной.

Дружина.

Влас.

Несмеянов.

Посадские.

Резвый.

Слуги Бастрюкова.

Слуги воеводы.

Стрельцы.

Народ.

Сад, направо на подклети горница, прямо против зрителей терем, тоже на подклети, с открытым переходом вокруг, с переходу дверь в сени, соединяющие терем с горницей, под сенями проезд. Из сеней лестница в несколько колен с площадками на столбах, во всю длину лестницы крыша на точеных столбиках. За теремом, в глубине, надворные строения, налево забор и задние ворота.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Сторож с дубиною и Дубровин входят.

Сторож

Спасибо, брат! Употчевал на славу,

Таких и надо нам. Вся дворня лоском

Теперь лежит.

Дубровин

А мы с тобой не пьяны, —

И молодцы-робята.

Садятся на скамьях.

Сторож

Ты, выходит,

На службу к нам задаться хочешь, парень,

За нашего боярина?

Дубровин

НештС!

Своим домком не жить, достатков нету.

Неволя, брат, куда не занесет,

Я сирота.

Сторож

За много ль?

Дубровин

Полчетвёрта

Рубля прошу, а не дадут, так за три.

Возьму, пропью, а там навек кабальный.

Давай попьем.

(Достает сулейку и жестяную чарку.)

Сторож

И то гораздо пьяны.

Дубровин

Ну вот беда! Проспишься, а назавтра

Опохмелю.

Пьют.

Сторож

Да спать-то не придется.

Терёнька спит как мертвый, не разбудишь

Ничем его. Один я на стороже.

Дубровин

Да что стеречь в пустом саду? Диви бы

Поспело что! Вот яблоки поспеют,

Тогда беда.

Сторож

Да нешто мы как люди!

Велят тебе беречь пустое место —

И береги. А что украсть-то, парень!

Каб было что, свои б давно украли.

Ну право, так!

Дубровин

Давай свою дубину!

Ты ляг, усни, а я стучать примусь,

Послушают и скажут, что исправны.

Да что не пьешь? Допей, остатки сладки.

Сторож

Осилить ли? Тут много.

Дубровин

Поневолься.

Не каждый день вино у вас.

Сторож

Вестимо.

Вон люди в праздник пьют, а мы не так:

У нас когда вино, тогда и праздник.

(Допивает.)

Дубровин

А задние ворота запирают

Замком у вас?

Сторож

Замком, а прикалиток

Гвоздем забит. Ну, парень, забирает

Меня дюжо. Пьяней вина я, парень.

Дубровин

Размок язык, так спи.

(Толкает, тот падает и хочет подняться.)

Небось не встанешь!

Другой медведь того не выпьет, сколько

Сегодня ты. Ай сторожа!

(Замахивается дубиной.)

Ну! смерти

Аль живота?

Сторож

(в полусне)

Робятушки, он вор!

Робятушки!

Дубровин

Немного набормочешь.

Сторож засыпает. Дубровин идет к воротам и отмыкает калитку.

Ты, Резвый, здесь?

Резвый входит в калитку.

Резвый

Мы тут с Кубасом бродим,

У лошадей Шишига.

Дубровин

А боярин?

Резвый

Недалеко гуляет.

Дубровин

Ну, смотри же,

Не выдавай! Мы их вдвоем осилим,

А те пусть ждут у кСней. Да потише,

Не полошить народ! За вас заступа,

Вам нечего бояться: Бастрюковы

Не выдадут своих покорных слуг,

А мне попасть, так с головой проститься.

Резвый

Да тут все глушь, все зАдворки выходят,

Собаки нет живой, с лица так людно.

В лопушнике присядем, кто увидит!

Так я пойду?

Дубровин

Иди!

Резвый уходит.

Заныло сердце

Ретивое, душа захолонула.

Олёнушка! два года не видались,

Вот Бог привел, да каково-то встретит

Она меня? Я чай, совсем забыла

И бросила Романа своего.

А как мы с ней любовно поживали,

Весь день с утра и до ночи все смехи

Да радости у нас, налюбоваться

Не можем друг на друга всласть да в сытость,

И таково нам весело: и люди

Дивуются и говорят, бывало:

‘Такой-то смех веселый у Олены,

Что слушаешь и сам смеешься с ней’.

Уйдешь с двора поутру, в лавку сядешь,

А все с ума нейдет Оленин голос,

А все в ушах веселый смех звенит.

А тут сама бежит ко мне, подсядет,

Прижмется вся, полой ее закрою

По самую по шею, только щеки

Алеются, да черные сокольи

Глаза глядят из-под бровей собольих,

Огнем горят, как звезды, искры сыплют.

Идут купцы, идут бояре, смотрят,

Дивуются на нас, глядеть им любо,

Как ладно с ней сидим мы и торгуем.

Куда теперь? Куда с тобой я денусь?

Неужто мне угла на белом свете

Не сыщется? Ужли опять по-волчьи

В лесу бродить! Повыточу вострее

Булатный нож да первую ее

Из рук своих зарежу, чтоб не знала,

Не ведала ни нашей вольной воли,

Ни нашей злой и неминучей доли.

Ужли же мне ее, мою голубку,

К нечистым псам вести? За что ж ей, веку

Не доживя, кипеть в аду кромешном,

Грабеж, дележ, питье, литье хмельное,

Да хриплый крик, да пьяный вопль, да драку,

Зуб за зуб брань, ножовые тычки,

Божбу, клятье, святыни обруганье, —

С чего у нас-то, окаянных, волос

Вздымает дыбом, леденеет кровь, —

Ей заживо увидеть и услышать!

Гульба гульбой, а впереди-то пытка.

Всему пора да время. Сколько вору

Ни воровать, кнута не миновать.

Обрушит черт, наткнешься на разъезды:

Убьют тебя, так счастье, а как свяжут,

Перекуют попарно да к расспросу

Потянут всех, и ей идти с ворами,

Терпеть безвинно воровскую кару…

Олена идет из терема, за ней шут.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Дубровин, Олена и шут (в кустах).

Дубровин

Идут.

Олена

Роман!

(Отвернувшись, плачет.)

Дубровин

С чего же ты, Олена,

Заплакала? От радости иль с горя?

Олена

Да Господи! Да как же! Не во сне ли?

Взгляни сюда! Роман и есть! Голубчик!

(Припадает к нему на грудь.)

Ну где ж ты был?

Дубровин

В лесах бродил.

Олена

Да как же

Без крова-то? Весна да осень — дождь,

Зима-то — снег, в лесу-то зверь рыскучий.

На чем прилечь в ночи, а в непогоду

Обсохнуть где?

Дубровин

Да видишь, цел вернулся,

Так что ж тебе? Что было, то прошло.

Олена

Кто мыл, кто шил тебе? Чужие руки

Такие ли, как женины? Кажи-ка

Сорочку-то!

(Плачет.)

Суровая какая.

Такие ли я шила! Ишь ты, ворот

Не вышитый. А я, бывало, шелком

И рукава и ворот изошью.

Какой кафтан-то смурый! На бурлаках

Такие-то.

(Плачет.)

Дубровин

А ты молись-ка Богу,

Что сам-то цел!

Олена

Романушка, по-Божьи,

Скажи ты мне всю правду. Не видались

Два года мы. Ужли ты женской ласки

Не видывал, так сиротой и жил?

Ни девушки, ни бабы не любили,

Молодчика, тебя? Скажи, мой милый,

Не осержусь.

Дубровин

Всю правду говорить?

Олена

Ну, говори!

Дубровин

В сиротской нашей доле

До ласки ли, Олена? А взгрустнется,

Бывало, мне, — присядешь, горько всплакнешь,

Придет ко мне, бывало, пожалеет,

Приластится, лицо и руки лижет

Мой верный пес, лохматая собака,

Кобель борзой. В глаза ко мне глядит

И плачет сам, как будто он прочуял,

Что на уме моем.

Олена

(бросается к нему на шею)

Роман, сердечный!

(Плачет.)

Так прогони ж свою собаку, злую

Разлучницу. Возьми меня. Собакой

Служить тебе я буду, злое горе

С тобой делить, в глаза глядеть, и плакать,

И ластиться.

Дубровин

(утирая слезу)

Уж без тебя не выду

Отсюда я. Не для того нас доля

Свела опять, чтоб снова расставаться.

Олена

Не надоем тебе, не надокучу.

Прикажешь мне — я подойду, погонишь —

Я прочь пойду, и слова не услышишь.

Дубровин

А у тебя и не спрошу, Олена,

Как ты жила, чтоб сердца ретивого

Не натрудить. И так уж все изныло.

Я знаю, ты меня не променяешь

Ни на кого охотой, про насильство

Не сказывай! Себя не пожалею,

Да и тебя. Таков уж мой обычай,

Как словно что внутри-то захохочет,

В глазах туман кровавый да ножи

Мерещатся. Молчи, Олена, лучше!

Олена

Романушка, не думай! Воевода

И плакал-то, и пыткой-то стращал,

Я напрямик ему сказала: руки,

Мол, наложу, отстань. Три дня не ела,

Голодной смертью помереть хотела, —

И унялся. На черную работу

Послал меня, а я тому и рада.

Боярышню привел, так взяли в терем,

По нраву ей пришлась.

Дубровин

Веди скорее

Боярышню. Мы задние ворота

Отворим вам.

Олена

Ступай же, дожидайся,

За ворота. Мы крикнем, ты отворишь.

А здесь не стой! С боярышней Ульяна,

Сердитая такая: как увидит

Тебя в саду, весь дом поднимет криком.

Прощай пока.

Дубровин

Ну, с Богом.

Олена

Дожидайтесь.

Уходят: Дубровин за ворота, а Олена в терем.

Шут

Ну, дядюшка, простись с своей невестой!

Женили нас с тобой! Ты где гуляешь,

Своей беды не знаешь? Что ж мне делать?

Будить народ начать? А ну, услышит

Оленин муж, да выдадут людишки

Меня ему? Начнет меня он резать,

Пороть ножом на части по суставам.

Ой, батюшки, не буду! Вот что лучше:

Направлю я стопы свои подальше,

Покуда цел.

Воевода входит и осматривает терем.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Шут и воевода.

Шут

Эй, дядя, дядя, тише!

Воевода

Бессудный, ты?

Шут

Я, дяденька. Потише,

Не разбуди! Ты видишь, все заснули.

(Показывая на сторожа.)

Ты как прошел?

Воевода

В ворота.

Шут

Кто же отпер?

Воевода

Два сторожа сидят.

Шут

Исправно. Двери

Одни запрем, другие настежь. Слушай:

Все сторожа пьянехоньки, Дубровин

И Бастрюков на задворках гуляют,

Сейчас придет боярышня, ворота,

Вот видишь те, не заперты. Промедли

Ты час еще — и поминай как звали.

Ты здесь один?

Воевода

На улице оставил

Людей, стрельцов и с ними Неустройко,

А сам один двором прошел тихонько

И сказывать не приказал.

Шут

Пошли-ка

В обход стрельцов на задворки. Без шуму

Пускай идут, и посмотри, что будет.

Воевода

Ступай веди стрельцов, я здесь останусь.

Шут

А по тебя два раза присылали:

Наехали с Москвы, в избе приказной

Сидят да ждут какие-то бояре.

Воевода

Убить тебя с боярами-то вместе!

Пошлют — иди! А разговоры после.

Шут уходит.

Недаром сон, и хорошо, что в пору

Приехал я! Теперь мои злодеи

В моих руках, поймаю их с поличным.

Выходят из терема: Ульяна, Марья Власьевна, Олена, воевода прячется.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЁРТОЕ

Воевода в кустах, Ульяна, Марья Власьевна, Олена, потом Дубровин и люди.

Ульяна

Пришла ж тебе охота! Не слыхала,

Как соловей поет. Велико диво!

У вас в саду, чай, много.

Олена

Все же любо

Послушать их весенней-то порой.

Ульяна

А лучше б спать!

Олена

Мы выспаться успеем.

Мы круглый год все спим. Ночей-то много,

А соловьи поют до Петрова дня,

Перестают потом.

Ульяна

И вам не страшно

Ночной порой в саду?

Олена

Чего ж бояться?

Вот говорят, что будто бука ходит,

Да врут поди.

Ульяна

Ты уморишь со страху!

Не говори уж лучше!

Марья Власьевна

Бука! бука!

Ульяна бежит к терему, Марья Власьевна и Олена в ворота.

Воевода

Держите их!

Ульяна

Боярин!

Воевода

Стой, ни с места!

Вбегает Марья Власьевна. Воевода берет ее за руку.

Воевода

Красавица, куда бежишь! Постой,

Не торопись! Держи ее, Ульяна!

Ульяна берет ее за другую руку.

За что же ты хлеб-соль мою и ласку

Совсем забыть хотела? И спасибо

Мне за любовь-заботу не сказала,

Задумала покинуть, людям на смех

И голове седой на поруганье,

Мой нов терем. Аль ты не знаешь, Марья,

Что у меня жене прощенья нет

За грех ее. И мал ли он, велик ли,

А ей не жить. Прощайся с белым светом!

Ты не жена, так все равно невеста.

Я не хочу, чтоб мне в глаза смеялись.

Мне жаль тебя: такая молодая,

А умирать придется. Ты хотела

Повеселей пожить. Смеяться любишь!

(Ласкаясь.)

И у меня ты вдоволь насмеешься,

И умирать тебе веселой смертью,

Красавица моя!

Неустройко

(за сценой)

Он здесь. Держите!

Связать его!

Дубровин

(за сценой)

Живой не дамся в руки.

(Вбегает.)

Так вот где ты, мой ворог, разоритель!

Не ты ль меня пустил по-волчьи рыскать?

Гнездо мое расхитил? Уж не ты ли

И выучил меня ножи точить,

В оврагах жить, по Волге грабить, резать

Живых людей? Ты вспомни-ка, не ты ли?

Люди, Неустройко и шут входят, на шум выбегают из терема Недвига, сенные девушки и женщины и останавливаются на крыльце.

Кажись, что ты! Так сам теперь отведай,

(вынимает нож.)

Востер ли нож, чиста ль моя работа.

Люди схватывают его сзади.

Воевода

(с хохотом)

Я выучил тебя, да, видно, плохо,

Не доучил, начать придется снова!

Сковать его! А люди Бастрюкова?

Неустройко

Побрали всех.

Шут

И всех перевязали

Одним концом. Как жемчуг, нанизали

На ниточку.

Вводят связанных: Олену, Резвого, Кубаса и Шишигу.

Воевода

А Бастрюков Степан?

Неустройко

Он на конь сел да в город.

Воевода

Ну и с Богом!

Держите их. Пойдем-ка в терем, Марья,

Поговорим с тобой. Веди, Ульяна.

Олена

(Дубровину)

Убей меня!

Дубровин

И рад бы я, да связан.

Ульяна, воевода, Марья Власьевна уходят в терем.

Hедвига

Ах, батюшки! Ой, смерть моя приходит!

Убьет ее, до смерти защекочет.

Защекотал двух жен, разбойник! Хочет

Дитя мое родное загубить,

Красавицу, забавницу. На то ли

Лелеяли, растили, воскормили

Мы яблочко наливчато свое!

Беда моей головушке! Пустите!

Марья Власьевна

(с хохотом выбегает из терема, воевода за ней)

Ох, смерть моя!

Воевода

Не убежишь, поймаю!

Марья Власьевна

Не стало сил моих, не служат ноги!

(Бегает по переходам.)

Воевода

Побегаешь, устанешь.

Марья Власьевна

Ох, спасите!

(Ломая руки.)

Куда б уйти!

Воевода

Уж сколько ты ни бегай,

А рук моих тебе не миновать.

Марья Власьевна убегает в сени, воевода за ней.

Входят: Поджарый, Бастрюков Семен, Бастрюков Степан, Облезлов, посадские и народ.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Воевода, Марья Власьевна, Недвига, Олена, Дубровин, Неустройко, Поджарый, Бастрюков Семен и Бастрюков Степан, Облезлов, посадские, стрельцы, слуги и народ.

Марья Власьевна

(на лестнице)

Куда бежать — не знаю! Няньки, мамки

И девушки сенные, схороните!

Недвига

Беги ко мне!

Воевода

Старуху подержите!

Марья Власьевна сходит с лестницы и бросается к Степану Бастрюкову.

Что за люди?

Семен Бастрюков

По царскому указу,

Тебе, Нечай Шалыгин, воеводство

Отказано. А про твои неправды,

Для сыску, к нам Левон Поджарый прислан,

И быть ему у нас на воеводстве.

Воевода

А есть приказ мою невесту силой

Из дому взять?

Степан Бастрюков

Ты сам ее насильно

Увез к себе. Она моя невеста.

Поджарый

В наказе нет об девке. Опечатать

Добро твое приказано до сыску,

За тем к тебе с посадскими людьми

Пришли теперь. А чья она невеста —

Мне как узнать? Отца и мать мы спросим.

Степан Бастрюков

Спроси у ней.

Поджарый

Да нешто девка знает,

Кто ей жених? Ее ли это дело?

К кому пойдешь?

Марья Власьевна

К Степану Бастрюкову.

Поджарый

А все отца и мать спросить.

Степан Бастрюков

Мы спросим

Опосле их, а я возьму покуда

К себе ее. Пойдешь?

Марья Власьевна

Пойду.

Степан Бастрюков

Вот видишь,

Сама идет, так разговор короток.

Вели пустить людей моих на волю,

Меня суди, они не виноваты.

Они рабы, по моему приказу

За ней пришли, а их перевязали.

В ответе я, коль в чем и провинились.

Поджарый

Пустите их!

Воевода

А ведомого вора,

Дубровина Ромашку, тоже пустишь?

Ножом меня хотел зарезать. Ночью

Ворвался в дом.

Поджарый

(Дубровину)

Ты пошто к воеводе

С ножом пришел?

Дубровин

Жену мою Олену

Два года он в своих хоромах держит,

Насильством взял, тюрьмой стращал и пыткой.

Воевода

А ты где был? В бегах!

Дубровин

Все от тебя же.

Пытал меня и жег корысти ради.

Вымучивал последние копейки,

Меня в тюрьме томил, чтоб без помехи

Жену отнять.

Поджарый

Нечай Шалыгин! правду

Он говорит аль нет?

Воевода

Ты воевода,

Так и суди.

Поджарый

Изволь, судить я буду,

Да на меня ты после не пеняй!

Посадские! Кого Дубровин грабил?

Староста

Не грабил нас.

Смирной

Не знаем.

Поджарый

А убойства?

Староста

Не ведаем, и слыхом не слыхали.

Поджарый

А воровства с поличным?

Дружина

Не видали.

Смирной

На воровстве не пойман.

Поджарый

Воевода

В тюрьме держал его?

Староста

Держал напрасно.

Смирной

Пытал его безвинно.

Поджарый

Воевода

Жену его насильством брал в хоромы?

Дружина

Да как не брать! Известно, брал Олену.

Спроси у ней, она живая — скажет.

Поджарый

(Дубровину)

Ты был в бегах?

Дубровин

Я бегать — бегал точно,

Не буду лгать.

Поджарый

Так слушай же, Дубровин!

Указано царем нам, воеводам,

Вас сыскивать и на посад сажать,

Устраивать строеньем, буде надо,

И отдавать за крепкие поруки,

Чтоб вам, живя в посаде, не сбежать,

И подати платить царевы вместе

С посадскими, и быть во всякой службе

С посадскими ж, в ином чину не стать,

И ни за кем бы вам не заложиться.

А нет порук, и тех сажать в посады

И льготы им давать. Кто на поруки

Дубровина берет?

Посадские

Мы, всем посадом,

Берем его.

Поджарый

Ну вот, Шалыгин, видишь,

Я рассудил. По нраву ли пришелся

Мой суд тебе?

Воевода

Есть суд и над тобою,

В Москве найдем. А ты суди как хочешь,

Пускай воров на волю.

Поджарый

(слугам)

Развяжите

Дубровина.

(Старосте.)

Подайте завтра запись

Поручную по нем. А за убытки,

Коль сыщутся, своим добром заплатит

Дубровину Шалыгин воевода.

Воевода

Да что же ты в чужом дому воюешь?

Вы с чем пришли? Что за люди? Да может,

Обманщик ты, не царский воевода,

И надо гнать тебя с двора по шее!

Есть грамота у вас?

Поджарый

Читай, Облезлов!

Облезлов

(вынимает грамоту, все снимают шапки. Читает)

‘Воеводе Нечаю Шалыгину! В прошлом таком-то году, но нашему государеву указу, велено быть на нашей государеве службе в таком-то городу воеводою тебе, Нечаю Шалыгину, а в нашем государеве наказе написано: ‘Будучи тебе воеводою, нам, великому государю, во всем искати прибыли, а посадским и всяких чинов людям налогов никаких не чинити и напрасно ни к кому не приметываться’. И ныне нам, великому государю, бил челом земской староста Нежданко и во всех посадских людей место, а сказали, что ты, Нечай Шалыгин, торговых и промышленных людей напрасно, по оговору и язычной молвке, без сыску и без расспросу сажаешь в тюрьму и пытаешь и от того емлешь тюремною теснотою и всяким мучением, деньгами рублей по тридцати и по сороку и больше. И которых служилых и посадских людей остаются в домах жены, а они в то время дома не бывают, и ты, Нечай, сведав их пожитки, жен их емлешь в застенок ночью и пытаешь и спрашиваешь денег и теми приметы и мучением их до конца разоряешь. А иных жен и от мужей берешь себе в хоромы. Да ты же, Нечай, призываешь к себе на двор шлющих людей и тюремных сидельцев и с ними на посадских людей умышляешь всякие затейные беды и теми самыми затейными налогами их разоряешь. И не стерпя тесноты и мученья, многие посадские люди, оставя свои дворы, бегут розно и нашего государева тягла не платят. А нам, великому государю, и мимо того Нежданка челобитья, многие твои неправды и насильства ведомы учинились. И то ты делаешь негораздо, своею дуростью и плутовством. И ныне указали мы, великий государь, те твои плутости сыскивати и быть на место твое на нашей государевой службе воеводою дворянину Левонтью Поджарому. И буде про твое воровство допряма сыщется, и которые были на тебя челобитчики и то велели на тебе взять вдвое, да тебе же от нас быти в великой опале. И как к тебе ся грамота придет, а Левонтий Поджарый приедет, и ты бы отдал ему, Левонтью, в съезжей избе нашу, великого государя, городовую печать и городовые ключи и наряд, и в нашей государевой казне деньги и свинец и пушечные и хлебные запасы и мягкую и всякую рухлядь и приходные и расходные деньгам и хлебу и всякому запасу книги и наши, великого государя, всякие дела, и во всем тебя, Нечая, счесть, и что нашей казны на тебя взочтено будет, и то велено ему, Левонтью, на тебе взять сполна. И как с ним, Левонтьем, распишешься, ехать тебе к нам, великому государю, к Москве и, приехав, явиться в костромском приказе нашему боярину с товарищи’.

Семен Бастрюков

Мне Бог с тобой, свою бы я обиду

Тебе простил, а ты весь мир обидел.

Ты, знать, забыл, что с миром не поспоришь,

Что мир вздохнет, так до царя дойдет.

Посадские

Отозвались тебе мирские слезы! Шут

Эх, дяденька! меня-то на кого же

Покинешь ты? Пропали мы с тобой!

Я малые, а ты большие шутки

Пошучивал, да вот и дошутились!

Поджарый

Теперь узнал ты нас, и кто, и пСшто,

Обманом ли, иль вправду мы пришли?

Веди нас в дом описывать добро.

Поджарый, Облезлов, Бастрюков Семен и воевода уходят, входит Влас.

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Степан Бастрюков, Дубровин, Марья Власьевна, Олена, земский староста, посадские, слуги воеводы и Влас.

Влас

Где дочь моя?

Марья Власьевна прячется за Бастрюкова Степана.

Бастрюков Степан

Не бойся, не отнимут.

Отдай-повыдай замуж за меня.

Влас

Да Бог с тобой! Коли пришлась по нраву,

Бери себе, да только чтобы честно

Венчаться с ней, а то, тебя я знаю,

Ты увезешь и так, а чин по чину

Пойдем ко мне, да по рукам ударим.

Бастрюков Степан

На все готов, пойдем! За мной, робята!

Ты приходи на свадьбу к нам, Дубровин.

Дубровин

Не промину.

Марья Власьевна

Приди и ты, Олена.

Дубровин

С женой придем.

Бастрюков, Марья Власьевна и слуги уходят.

Несмеянов

Ну, как теперь, Дубровин?

Не убежишь от нас?

Дубровин

А там как Бог даст.

Коли хорош да смирен воевода,

Не потеснит, так с вами жить останусь

И торговать начну, а коль обидит —

Опять сбегу, вы так про то и знайте!

Пойдем домой, Олена!

Олена

В разоренный

Охота ли идти!

Дубровин

Небось. Поправим.

Найду чем жить. Не поклонюся людям.

Уходят.

Староста

Посадские, готовьте-ка поминки

Да на поклон несите воеводе.

Почествовать его с приездом надо.

Старые посадские

Ну, старый плох, каков-то новый будет.

Молодые посадские

Да, надо быть, такой же, коль не хуже.

КОММЕНТАРИИ

Впервые комедия была напечатана в ‘Современнике’, 1865, N 1.

Замысел пьесы возник под влиянием поездки драматурга по Волге в качестве участника ‘литературной экспедиции’. Осенью 1857 года Островский сообщал Н. А. Некрасову о своем намерении написать ‘целый ряд пьес под общим заглавием ‘Ночи на Волге’ (Полн. собр. соч., т. XIV, Гослитиздат, 1953, стр. 66). Одним из произведений этого цикла и должна была явиться комедия ‘Воевода (Сон на Волге)’. Этнограф С. В. Максимов, близко знавший Островского, в статье, посвященной ‘литературной экспедиции’, писал: ‘Волга дала Островскому обильную пищу, указала ему новые темы для драм и комедий…’ По словам Максимова, здесь драматургу ‘приснился поэтический ‘Сон на Волге’, и восстали из гроба живыми и действующими ‘воевода’ Нечай Григорьевич Шалыгин с противником своим — вольным человеком, беглым удальцом, посадским Романом Дубровиным, во всей той правдивой обстановке старой Руси, которую может представить одна лишь Волга, в одно и то же время и богомольная и разбойная, сытая и малохлебная’ (‘Русская мысль’, 1890, N 2, стр. 40).

Первое упоминание о пьесе ‘Воевода’ содержится в письме Островского к И. И. Панаеву от 28 августа 1860 года. В этот момент драматургу казалось, что ему удастся написать эту пьесу сравнительно быстро. ‘Сон на Волге’ постараюсь окончить поскорее’,— сообщал он (т. XIV, стр. 86). Прошло, однако, много времени, прежде чем этот замысел был доведен до конца. В декабре 1864 года драматург сообщал Н. А. Некрасову: ‘Я окончил для Вас ‘Сон на Волге’ и занимаюсь теперь только отделкой перепиской’ (там же, стр. 121).

Процесс работы Островского над ‘Воеводой’ можно проследить, знакомясь с черновой рукописью пьесы, хранящейся в Отделе рукописей Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина. Здесь имеется следующий набросок плана ‘Воеводы’:

Акт 1-й

1 Сад = Дочери.

2 Комната в доме боярина. (Скоморохи) =

Акт 2-й

Палаты воеводы. Ворожба. Охота. Сцена молчания при матери (Шут.) Женщина. Приказ ей. (Разбойники.) 2.

Акт 3-й

1 Терем: сцена с вдовой. Сцена со служанкой, опять со вдовой. Сон.

Акт 4-й

Изба. — Во сне разные виды — поют Лодку.

Акт 5-й

Двор. Переходы.

Работая над пьесой, Островский производил в черновой рукописи перестановку отдельных сцен, явлений, монологов. Например, слова Бастрюкова ‘Душа горит, на части сердце рвется’ и т. д. драматург перенес из 1-й сцены 1-го действия по 2-ю сцену, сделан пометку: ‘В след. сцену’. Действие 2-е начиналось разговором девушек с Недвигой (в печатном тексте явление 2-е). Позднее Островский написал явление 1-е — разговор Степана Бастрюкова с Резвым.

Некоторые сцены ‘Воеводы’, набросанные прозой, были написаны заново, в стихотворной форме. Таков, например, разговор посадских в прологе. Излагая его стихами, Островский сохранил почти все мысли и подробности, содержавшиеся в прозаическом варианте, одновременно придавая речи действующих лиц бСльшую живость и энергию.

Рукопись ‘Воеводы’ отразила также колебания Островского при выборе имен действующих лиц. Степана Бастрюкова драматург упорно называл в начале пьесы (вплоть до 9-го явления) Борисом Темрюковым. Воеводу Шалыгина Островский в одном месте называет не Нечаем, а Бакаем. Выбирая имя для отца своей героини, драматург перебрал ряд фамилий: Добрынин, Кунаев, Кауров, Ковригин, Пыляев. Всем им была предпочтена более выразительная фамилия — Дюжой.

Работая над пьесой, Островский добился рельефности образов и удивительной полноты и правдивости воспроизведения старорусской жизни. В ‘Сне на Волге’ все без исключения детали и самый язык пьесы ярко свидетельствуют о том, что действие приурочено к определенному месту и времени. Оно происходит в одном из верхневолжских городов, в районе распространения окающих говоров, получивших отражение в языке персонажей этой пьесы. С. Н. Дурылин полагает, что Островский в ‘Воеводе’ ‘рисует тот же Нижний Новгород’, который является местом в ‘Минине’ (С. Дурылин, А. Н. Островский, очерк жизни и творчества, изд-во ‘Искусство’, М.—Л. 1949, стр. 83). Вернее, однако, предположить, что действие ‘Воеводы’ развертывается в Костроме. В пьесе фигурируют бортники, идущие гужом в обозе ‘из Нижнего’ ‘до Ярославля’. Находящаяся между этими двумя городами Кострома и была, очевидно, городом, куда приехал ‘на кормление’ воевода Шалыгин и где он через некоторое время был заменен вновь прибывшим воеводой Поджарым. Недаром в пьесе говорится, что смещенный с должности воевода обязан по приезде в Москву ‘явиться в костромском приказе’. По свидетельству Гр. Котошихина, в ведении костромского приказа находились ‘городы Ростов, Ярославль, Кострома и иные’ (Гр. Котошихин, О России в царствование Алексея Михайловича, изд. 2-е,, СПб. 1859, стр. 89). В пользу высказанного выше предположения свидетельствует и такая подробность. Во второй редакции пьесы Щербак велит крестьянам сказать стрельцам, что разбойники ушли ‘по Волге к верху, в город’. Нижний Новгород не мог находиться выше того места (по течению Волги), куда отправился на богомолье воевода и где он заночевал в крестьянской избе, так как в эту же избу явились бортники, идущие обозом из Нижнего до Ярославля. В драме упоминаются в определенном контексте Галич, Белое Озеро, Унжа, что тоже служит подтверждением того, что действие пьесы происходит не в Нижнем Новгороде, а в Костроме.

Не менее точно зафиксировано и время действия ‘Воеводы’. Оно отнесено к началу 70-х годов XVII века. Изображенные в пьесе разбойники собираются плыть ‘на низ’ ‘к казакам’, полагая, что там они будут ‘целее’: ‘там что-то заварилось’. Речь идет о восстании под предводительством Степана Разина.

Весьма типичной фигурой для изображаемого Островским времени является беглый посадский Дубровин, сделавшийся своеобразным борцом за попранную справедливость. Как видно из черновой рукописи ‘Воеводы’, Островский стремился с наибольшей силой и художественной яркостью передать вольнолюбивое настроение и протест Дубровина. Набрасывая монолог своего героя, начинающийся словами ‘Сердце ретивое’ и т. д., драматург отчеркнул сбоку слова, обличающие ‘неправый суд’, волков в овечьем стаде, — и написал возле отчеркнутого места: ‘Сильнее!!!’

Создавая ‘Воеводу’, Островский тщательно изучил большое число исторических документов и материалов. Некоторые источники указаны им самим в черновой рукописи пьесы. Здесь имеются ссылки на третий и четвертый тома ‘Актов археографической экспедиции’, на второй том ‘Актов, относящихся до юридического быта древней России’, и на четвертый том ‘Актов исторических’. Ссылается драматург в рукописи и на второе издание книги Гр. Котошихина ‘О России в царствование Алексея Михайловича’. Н. П. Кашин в статье ‘Комедия ‘Воевода’ и ее источники’ (Н. П. Кашин, Этюды об А. Н. Островском, М. 1912, т. 1, стр. 204—216) приводит выписки из ‘Актов’, весьма близкие по содержанию и языку к соответствующим сценам пьесы Островского. Например, речь бирюча в прологе и читаемая в конце пьесы грамота о смещении Шалыгина почти полностью основываются на грамотах, помещенных в ‘Актах’. Из ‘Актов’ же взято указание на ‘мурзу крещеного’, выступающего в качестве помещика.

Кроме ‘Актов’ и книги Котошихиныа, Островский пользовался, по утверждению Кашина, и таким источником, как ‘Домострой’, который мог дать драматургу ‘некоторые сведения о положении русской женщины в XVII веке’, а также ‘о волхвах и кудесниках’ (там же, стр. 224, 226). Н. П. Кашин называет еще книгу Н. И. Костомарова ‘Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях’ (СПб. 1860). Эту последнюю Островский использовал в гораздо большей степени, чем думал Н. П. Кашин. Например, описание русского города XVI—XVII веков в книге Костомарова близко напоминает обстановку пролога в ‘Воеводе’.

Островский, по-видимому, использовал и другую книгу Костомарова — ‘Очерк торговли Московского государства в XVI и XVII столетиях’ (СПб. 1862). Отсюда драматург мог взять подробности, относящиеся к торговой и промышленной деятельности волжского населения в старину. Впрочем, изучением быта и занятий волжан Островским прилежно занимался еще во время ‘литературной экспедиции’. Заглядывал, вероятно, Островский и в ‘Уложение царя Алексея Михайловича’. Осторожный разговор Кулика с Иваном о вине заставляет вспомнить первую и вторую статьи 25-й главы ‘Уложения’, содержащей ‘Указ о корчмах’. Допустимо, наконец, предположить, что Островскому были известны такие работы А. П. Щапова, как ‘Древние пустыни и пустынножители на северо-востоке России’ (1860), ‘Русский раскол старообрядства…’ (1859) и ‘Земство и раскол’ (1862). А. П. Щапов видит смысл древнего пустынножительства в ‘нравственном противодействии’ ‘грубым силам и стремлениям’, ‘бесчеловечному порабощению свободных людей’ (‘Сочинения А. П. Щапова в трех томах’, СПб, 1906, т. I, стр. 25). Подобную же трактовку пустынножительства находим в ‘Воеводе’ Островского.

Для понимания и оценки драмы ‘Воевода’ огромное значение имеет изучение ее фольклорных источником.

Вся пьеса представляет собой изумительную мозаику, состоящую из подобранных в строгом соответствии с авторским замыслом мелких и мельчайших фольклорных цитат. Причем использованы многие фольклорные жанры. Кроме лирических и бытовых песен и плачей, из которых причудливо сотканы монологи Степана Бастрюкова и Марьи Власьевны, в этой пьесе нашли отражение былина, сказка, историческая песня, календарная и свадебная обрядовая поэзия, заговор, колыбельная песня, духовные стихи, разбойничья песня, народная драма, пословицы, поговорки, приметы. В ‘Воеводе’ использован один из мотивов былины ‘Дунай Иванович’ — рассказ о том, ‘как добрый молодец прокрался в терем’. На основе этого мотива создана ‘соромская сказка’, которой тешатся девушки-затворницы. Фигурирующая в былине Афросинья сидит, подобно героине ‘сказки’, — ‘в высоком терему за тридесять замками булатными’, и ‘буйные ветры’ не веют на нее, ‘а красное солнце не печет лицо’ (‘Песни, собранные П. В. Киреевским’, вып. 3, М. 1861, стр. 71). Из былин же взят насмешливый вопрос Тыры, обращенный к Дубровину в прологе пьесы: ‘Ты из какой Литвы, с какой орды?’ (ср. у Киреевского ‘Ты которой земли, да ты коей орды?’ Там же, стр. 67). Песня старухи крестьянки представляет собой глубокое творческое переосмысление народной песни о татарском полоне: у Островского речь идет не о татарском иге, как в фольклорном источнике, а о крепостном праве.

Особенно большое значение для раскрытия идейного содержания пьесы имеет выяснение степени и характера использования в ней песен и преданий о Разине, на которых в значительной степени основывается образ Дубровина. Молва приписывает последнему, как видно из разговора посадских, способности чародея. Этими самыми способностями предание наделяло Разина. ‘Почти во всех преданиях, — пишет А. Н. Лозанова, — организующим центром является чародейство Разина. Атамана не берут пули, он умеет их заговаривать не только для себя, но и для своих товарищей. Он летает или плавает по Волге на кошме, из тюрьмы он избавляется тем, что рисует на полу мелом или углем лодку и таким образом переносится на Волгу’ (‘Песни и сказания о Разине и Пугачеве’, Academia, M.—Л. 1935, стр. 74).

В пьесу включена народная игра ‘Лодка’. Эта популярная в народе драма представляет собой Инсценировку известной песни ‘Вниз по матушке по Волге’, в свою очередь связанной с разинским фольклором. Любопытно, что среди названий, под которыми бытует в народе драма ‘Лодка’, встречается и название ‘Степан Разин’ (Академия наук СССР, Институт этнографии. Краткие сообщении, М. — Л. 1947, III, стр. 71).

С разинскнм фольклором связан и следующий разговор посадских в прологе пьесы. На слова Несмеянова о Худояре — Дубровине— ‘разбойник лютый, бают’ — Тыра отвечает:

А ты не лай разбойником напрасно,

А называй удалым молодцом.

Это — не что иное, как легкая переделка слов песни:

Мы не воры да не разбойнички,

Стеньки Разина мы помощнички.

(А. Н. Лозанова, Народные песни о Степане Разине, Саратов, 1928, N 66, стр. 211.) Заговор Мизгиря очень близок к одному из заговоров, напечатанных в сборнике Сахарова (см. ‘Сказания русского народа, собранные И. П. Сахаровым’, т. I, 1885, N 36, стр. 57—58). В пьесе немало сказочных формул, пословиц, поговорок.

Богатство и разнообразие фольклорных источников ‘Воеводы’ наряду с ярко выраженным демократическим идейным содержанием этой пьесы делает ее глубоко национальным, подлинно народным произведением.

Пьеса ‘Воевода’ при ее появлении в печати почти не получила обстоятельней и верной критической оценки. Литературные журналы обошли ее молчанием, а ежедневная пресса и театральные издания, если не считать двух-трех благожелательных отзывов (такова, например, рецензии П. В. Анненкова в ‘Санкт-Петербургских ведомостях’, 1865, N 107 и 109), отнеслись к этой пьесе с совершенно не заслуженным ею осуждением.

Это осуждение чаще всего было связано с отрицательным отношением к идейной направленности пьесы. Рецензент ‘Современной летописи’, выходившей воскресными прибавлениями к ‘Московским ведомостям’ реакционера M. Н. Каткова, утверждал, что в ‘Воеводе’ ‘видна не русская история, а рецепты новейших журналов’ (Н. Н., Новая комедия г. Островского. ‘Современная летопись’, 1865, N 35).

Очень высокую оценку дал пьесе ‘Воевода’ И. С. Тургенев ‘…’Воевода’ Островского меня привел в умиление, — писал он И. П. Борисову 16/28 марта 1865 года. — Эдаким славным, вкусным, чистым русским языком никто не писал до него! Последний акт (особенно где воевода бегает за своей невестой, чтобы защекотать ее насмерть) плох, но 2-й и 3-й — это совершенство! Какая местами пахучая, как наша русская роща летом, поэзия! Хоть бы в удивительной сцене ‘Домового’. Ах, мастер, мастер этот бородач! Ему и книги в руки. Вот уж у кого нет ‘изыскания мелкой букашки’, ‘de la petite bЙte’, как говорят французы. Сильно он расшевелил во мне литературную жилу’ (И. С. Тургенев, соч., т. 12, Гослитиздат, М. 1958, стр. 358).

Первое представление пьесы ‘Воевода’ состоялось в Петербурге 23 апреля 1865 года на сцене Мариинского театра, в бенефис Владимировой 1-й. Роли исполняли: Шалыгина — В. В. Самойлов, Семена Бастрюкова — Л. Л. Леонидов, Степана Бастрюкова — А. А. Нильский, Романа Дубровина — Ф. А. Бурдин, роль Марьи Власьевны исполняла бенефициантка.

В Москве первая постановка ‘Воеводы’ состоялась на сцене Большого театра 9 сентября 1865 года. В роли воеводы Шалыгина выступал Пров Садовский. Исполнителями других ролей были: Семен Бастрюков — С. В. Шуйский, Степан Бастрюков — Н. Е. Вильде, Дубровин — К. Н. Полтавцев, Бессудный — В. И. Живокини, Марья Власьевна — А. И. Колосова, Прасковья Власьевна — М. Г. Савина, старуха — Н. А. Никулина-Косицкая.

С большим успехом ставилась эта пьеса и на сцене крупных провинциальных городов. В 1875 году она была поставлена и Казани. Губернатор Скарятин, обеспокоенный успехом пьесы, усмотрел в ней ‘опасный революционный элемент’. По его распоряжению пьеса была снята с репертуара после второго представления (‘Ежегодник императорских театров’, вып. XV, сезон 1904—1905 г., СПб., стр. 147).

Пьеса ‘Воевода’ вдохновила П. И. Чайковского на создание его первой оперы, которую он закончил летом 1868 года. Опера была впервые представлена в 1869 году. В написании либретто принимал участие Островский, написавший первое действие и первую картину второго действия (см. ‘Воевода’, опера в 3-х действиях и четырех картинах. Содержание заимствовано из драмы А. Н. Островского ‘Сон на Волге’. Музыка П. Чайковского) М. 1869). Другим композитором, создавшим оперу на этот же сюжет, был А. С. Аренский (см. ‘Сон на Волге’, опера в четырех действиях. Текст заимствован из комедии ‘Воевода’ А. Н. Островского. Музыка А. Аренского, М., Муз. торгов. П. Юргенсона, 1890). Кроме Чайковского и Аренского, музыку к ‘Воеводе’ писали М. П. Мусоргский и П. И. Бларамберг.

Читайте также: