Внутреннее обозрение - No 5, 1880, Гольцев Виктор Александрович, Год: 1880 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 23 минут(ы)

ВНУТРЕННЕЕ ОБОЗРНІЕ.

Александръ Сергевичъ Пушкинъ и русскій либерализмъ.— Статьи г. Колюпанова.— Такъ называемый женскій вопросъ.— Необходимость борьбы съ невжествомъ, нищетою и болзнями.— Эпидемическое развитіе лживыхъ доносовъ.— Подвигъ ксендза Кобыловича.— Воспитательное значеніе самоуправленія.— Отношеніе въ земству Пермскаго губернатора и бывшаго министра народнаго просвщенія.— Надежды общества.— Необходимость ихъ осуществленія.— Отказъ въ земскихъ ходатайствахъ.— Провинціальная печать.— Нсколько словъ о покойномъ И. З. Суриков.

26 мая 1880 года Москва и вся Россія собирается торжественно отпраздновать открытіе памятника величайшему русскому поэту. Имя Александра Сергевича Пушкина дорого не однимъ только поклонникамъ высокой и гуманной поэзіи, оно дорого и каждому человку, который желаетъ мирнаго и свободнаго развитія родины. Глубокая и нжная, то тихо-печальная, то свтло-радостная красота произведеній Пушкина уже много десятковъ лтъ, какъ сказочная живая вода, дйствуетъ на всякаго русскаго человка. Она незамтно освжала и тхъ людей, которые съ юношескимъ задоромъ, въ дтской рзвости, колебали треножникъ поэта. Только грубое насиліе, только грязные помыслы и корыстное лицемріе будутъ вчно избгать созданнаго Пушкинымъ храма, гд ровнымъ и яснымъ свтомъ сіяетъ красота и гуманность, гд все поражаетъ простотою и соразмрностію частей.

Истинная поэзія никогда и нигд не могла примириться съ насиліемъ, съ порабощеніемъ человка человку. Что можетъ быть сильне того протеста безъ словъ, того глубокаго сочувствія униженнымъ и оскорбленнымъ, которое звучитъ въ извстномъ Анчар!….

И умеръ бдный рабъ у ногъ

Непобдимаго владыки.

И ничего больше, ни одной фразы, ни слда риторическихъ украшеній, и какое сжимающее сердце впечатлніе!

Свобода мысли такая же насущная потребность для истиннаго художника, какъ и для ученаго, какъ и для каждаго гражданина. Пушкинъ требуетъ ее для поэта:

Дорогою свободной

Иди, куда влечетъ тебя свободный умъ,

Усовершенствуя плоды любимыхъ думъ,

Не требуя наградъ за подвигъ благородный.

Великій поэтъ врить въ конечное торжество истины.

Ты, солнце святое, гори!

Какъ эта лампада блднетъ

Предъ яснымъ восходомъ зари,

Такъ ложная мудрость мерцаетъ и тлетъ

Предъ солнцемъ безсмертнымъ ума.

Да здравствуетъ солнце, да скроется тьма!

Но Пушкинъ былъ поэтомъ народнымъ, ему были близки страданія и радости русскаго народа. Онъ говоритъ:

Пока надеждою горимъ,

Пока сердца для чести живы,

Мой другъ, отчизн посвятимъ

Души прекрасные порывы!

Любовь къ родин отличается у Пушкина необыкновенною глубиною. Достаточно вспомнить знаменитое стихотвореніе: опять на родин. И даже лечь въ могилу поэту хотлось къ милому предлу’. Увижу ль я народъ освобожденный? съ тоской и надеждой восклицалъ Пушкинъ, разумя позорное крпостное право, и это ли не заслуга гражданина-писателя? Но у Пушкина были и другія желанія, не мене опредленныя:

И надъ отчизною свободы просвщенной

Взойдешь ли, наконецъ, прекрасная заря?

говоритъ великій поэтъ.

Въ письм къ Гречу, изъ Кишинева, отъ 21 сентября 1821 года, Пушкинъ пишетъ слдующее: ‘Вчера видлъ я въ Сын Отечества мое посланіе къ Чадаеву, ужъ эта мн цензура! Жаль мн, что слово вольнолюбивый ей не нравится: оно такъ хорошо выражаетъ ныншнее libral, оно прямо русское и, врно, почтенный А. С. Шишковъ дастъ ему право гражданства въ своемъ словар, вмст съ шаротыкомъ и съ топталищемъ’ {Русская Старина, 1877, августъ. Этотъ стихъ и до сихъ поръ не печатался: Посмотримъ, перечтемъ, посудимъ, побранимъ, Вольнолюбивыя надежды оживимъ.}. Вотъ, слдовательно, какой человкъ былъ однимъ изъ отцовъ русскаго либерализма, вотъ чьи сочиненія необходимо, въ интересахъ охранителей, изъять изъ обращенія. Надо только пожелать, чтобы нашъ современный либерализмъ былъ достоинъ своего происхожденія, чтобы въ немъ глубокая преданность убжденію уживалась съ широкою терпимостію. Грубыя нападенія публицистовъ, засдающихъ въ консервативныхъ укрпленіяхъ, на безоружнаго, либерала возбуждаютъ, конечно, законное раздраженіе, но огону раздраженію не слдуетъ давать простора, изъ уваженія къ идеямъ, во имя которыхъ ведется борьба. Русскій либерализмъ быстро ростетъ, ростетъ и въ столицахъ, и въ захолусть, это доказываетъ, между прочимъ, рядъ писемъ г. Колюпанова, помщенныхъ въ Русскомъ Курьер и возбудившихъ особенное вниманіе и нашей, и заграничной печати. Петербургскій корреспондентъ National-Zeitung довольно, подробно излагалъ содержаніе одной изъ статей г. Колюпанова, въ которой констатировалось сильное развитіе либеральныхъ идей въ русской провинціи. На либераловъ взводились, и въ настоящее время, конечно, взводятся самыя разнообразныя обвиненія. Въ глазахъ однихъ — либералъ и анархистъ, либералъ и нигилистъ, представляютъ одно и тоже. Только либералъ хитре, онъ лицемръ, и потому его трудно посадить на скамью подсудимыхъ. Другіе публицисты или т же самые публицисты, но черезъ нсколько дней, полагаютъ, что либералы въ Россіи являются врагами русской національности, что они стремятся ослабить государство. Московскія Вдомости, которымъ принадлежитъ подозрительная честь послдняго измышленія, не договариваются до конца. Они оставляютъ правительство и общество въ недоумніи: чьи интриги руководятъ русскими либералами? А. интриги должны быть иностраннаго происхожденія, это не подлежитъ сомннію, потому. что откуда же явится у русскаго человка мысль стремиться нанести вредъ отечеству? Г. Колюпановъ, въ упомянутыхъ статьяхъ, съ энергіей и полнымъ успхомъ разбиваетъ софистическую аргументацію лжеохранителей. ‘Какъ скоро я подчиняюсь существующимъ порядкамъ, говоритъ почтенный земскій дятель, не нарушая ихъ самъ и не приглашая къ тому другихъ, то я стою вн возможности преслдованія, ибо оттнки моихъ убжденій, мое внутреннее я — не можетъ быть подведено подъ опредленныя рубрики уголовнаго кодекса.’ Если замнить выраженіе: я стою вн возможности преслдованія, выраженіемъ: я долженъ стоятъ вн возможности преслдованія, то съ мыслью г. Колюпанова нельзя не согласиться. Есть ли какое либо разумное основаніе объявлять измнникомъ, нигилистомъ, революціонеромъ человка, который не такъ понимаетъ благо отечества, какъ издатель Московскихъ Вдомостей въ послдній періодъ своей дятельности? Извстно, что самъ г. Катковъ въ разное время своей жизни, какъ и г. Цитовичъ, какъ и г. Дьяковъ-Незлобинъ, имлъ разные взгляды на задачи государственной власти, на взаимныя отношенія правительства и общества. Конечно, tempora mutantur et nos rontamur in illis, но это именно и обязываетъ всякаго сколько нибудь добросовстнаго ренегата терпимо относиться къ чужому мннію, не видть въ себ одномъ источникъ всякой мудрости. Къ сожалнію, ренегаты отличаются наибольшею нетерпимостію. Болгаре, принявшіе магометанскую вру, чтобъ сохранить свое богатство, были наиболе отвратительны’ притснителями болгаръ, сохранившихъ свои религіозныя убжденія.

Возвращаюсь къ русскимъ либераламъ. Ихъ упрекали и въ томъ, что они не выставили собственной программы, что они отдлываются общими и неопредленными фразами. Упрекъ не отличается основательностью. Либералы, какъ всякому понятно, не имютъ возможности вполн ясно и точно выразить созрвшую у нихъ мысль. Чтобъ высказываться въ этомъ направленіи, надо имть не мало гражданскаго мужества. И такое мужество нашлось у г. Колюпанова, какъ и у нкоторыхъ другихъ общественныхъ дятелей и публицистовъ. Авторъ писемъ Изъ захолустья {Русскій Курьеръ, No 106, письмо четвертое.} выражается такимъ образомъ: ‘Какъ ни расходятся наши либералы при обсужденіи ближайшихъ и непосредственныхъ мръ примненія, но все же у нихъ есть завтныя цли, придающія общій и непосредственный характеръ ихъ программ. Цли эти непреложно намчены современною цивилизаціею для всхъ участвующихъ въ ней народовъ. Либеральныя учрежденія, независимость и самостоятельность суда присяжныхъ и мировой юстиціи, свобода печати и живаго слова, полная вротерпимость, совершенная равноправность всхъ гражданъ, населяющихъ обширную государственную область, и признаніе ихъ особенностей, насколько это не противорчивъ иде государственнаго единства, устройство экономическаго быта и финансовъ въ смысл возможнаго благополучія большинства, а не привиллегированнаго меньшинства, широкое распространеніе и общедоступность образованія,— отъ всего этого не можетъ нигд отречься человкъ, серьезно признающій себя либераломъ.’

Программа, кажется, достаточно ясная. Какой же ея пунктъ заключаетъ въ себ измну отечеству?

Существуетъ еще одно обвиненіе противъ русскихъ либераловъ, которое нельзя пройдти молчаніемъ. Либералы будто бы разрушаютъ нравственность и семью, подымая, такъ называемый, женскій вопросъ. Одинъ профессоръ русскаго университета печаталъ брошюры, въ которыхъ обнаружилъ замчательно-циническую фантазію и старался втоптать въ грязь на ряду со смшными и грубыми ученіями и такіе взгляды, за которые съ гордостью постоитъ каждый честный либералъ. Мы не желаемъ разрушать семью, но мы не желаемъ также, чтобы мать и жена отличались невжествомъ, хотя бы изящнымъ и тупою покорностію, потому что, при такихъ условіяхъ, немыслимо достиженіе нравственныхъ цлей семейнаго союза. Образованіе столько же необходимо женщин, сколько и мужчин. Быть можетъ впослдствіи окажется, что мальчиковъ и двочекъ слдуетъ воспитывать въ нкоторыхъ отношеніяхъ различно. Но это вопросъ опыта и наблюденія, вопросъ педагогіи. Мы не видимъ также основаній, по которымъ женщину слдовало бы лишать какихъ либо правъ, которыми пользуется мужчина, хотя намъ м представляется нецлесообразнымъ участіе женщинъ въ нкоторыхъ профессіяхъ. Но дло въ томъ, что женщины сами не пожелаютъ взять на себя многія изъ общественныхъ обязанностей. Въ настоящее время он, въ огромномъ большинств случаевъ, стремятся быть или медиками, иди учительницами. Если особенно бросается въ глаза первое изъ этихъ стремленій, то лишь потому, что одна медико-хирургическая академія даетъ права, пропорціональныя труду и знаніямъ. Упрекать за это женщинъ имло бы столько же смысла, ‘ сколько упрекать за то же самое и студентовъ, которыми при избраніи факультета руководитъ не одна только чистая любовь къ наук, но и нкоторыя практическія соображенія. Мы скажемъ боле: у русскихъ женщинъ больше безкорыстнаго стремленія къ образованію, больше вры въ святость общественныхъ идеаловъ, чмъ у мужчинъ, и этой вр надо дать здоровую пищу. Т модные пансіоны, гд двушку учатъ граціозному невжеству и изящному бездлью, представляютъ, по нашему мннію, общественную язву, для скорйшаго излеченія отъ которой необходимо принять самыя ршительныя мры. Женщина, какъ мать и жена, должна быть такою же высоко-развитою личностію, какою долженъ быть мужъ и отецъ, а для этого она должна получить одинаковое съ мужчиной образованіе. Нмецкіе ученые, и весьма замчательные, напримръ, Лоренцъ Фонъ-Штейнъ, находятъ, что жена можетъ и не знать различія между старымъ и новымъ стилемъ, серьезнаго же образованія подучать даже не должна, но такой взглядъ только и приличествуетъ нмецкому ученому, съ его безпощаднымъ эгоизмомъ, съ его абсолютными категоріями.

Россію мучаетъ невжество и нищета, намъ надо напрягать вс силы для борьбы съ этимъ ужасающимъ зломъ, и женщина должна участвовать въ тяжелой борьб. Вотъ новые факты въ нашу обычную печальную лтопись. Изъ села Озерска, Калужской губерніи, въ Русскій Курьеръ {Русскій Курьеръ, No 91.} пишутъ, что въ феврал 1880 года въ имніи одного купца появилась чума на коровъ и быстро перешла въ Озерскъ. Страхъ охватилъ несчастныхъ крестьянъ. Долго толковали, какъ помочь горю, и, наконецъ, ршили прибгнуть къ опаливанію. Четвертаго марта староста обошелъ крестьянскіе дома и отдалъ бабамъ и двкамъ приказъ собраться ночью для опаливанія. Въ двнадцатомъ часу ночи на одну изъ двушекъ надли хомутъ и впрягли ее въ соху. Дв двушки взялись за оглобли, дв правили сохой. Молодая двушка взяла икону, пожилая вдова — кузовъ съ пескомъ, а другая вдова дегтярную баклажку съ помазкомъ, и процессія тронулась въ путь. Впереди шла двушка съ иконой, затмъ, вдова, разввая песокъ, который запахивали. Громадная толпа бабъ и двокъ, съ ухватами, съ косами, съ заслонами, обходила село съ запада на востокъ, производя неистовый гамъ и звонъ. Въ одномъ кабак горлъ огонь. Это было дурнымъ предзнаменованіемъ, и толпа выбила въ кабак стекла. Когда дошли до церкви, то пріостановились и запли:

У насъ вдовы засвали песокъ,

А двушки запахивали.

Коль песокъ не взойдетъ,

Къ намъ коровья смерть де придетъ,

Коли онъ, песокъ взойдетъ,

Къ намъ коровья смерть придетъ.

Господи, помилуй! Господи, помилуй!

Пніе сопровождалось звономъ, приплясываніемъ, непристойными шутками….

Въ Тул, въ предмстьи Чулков, живетъ съ племянницей полусумасшедшая старуха. Къ ней, какъ къ юродивой, обращается множество народа. Усердные почитатели являются съ обильными приношеніями. Юродивая иметъ свой домъ и своихъ лошадей. Она разъзжаетъ по городу и остается продолжительное время въ томъ дом, куда ей заблагоразсудится внести благодать. Если хозяева не принимаютъ юродивую, то она разражается проклятіями, дуетъ на домъ, сулитъ ему всевозможныя бды, и т. п. {Русскія Вдомости, No 103.}.

Изъ Вольскаго узда, Саратовской губерніи, въ Голос пишутъ, что въ узд сильный неурожай. Крестьяне кром того много потерпли отъ пожаровъ…. Принимая близко къ сердцу бдственное положеніе погорльцевъ узда, нсколько интеллигентныхъ лицъ Вольска (очевидно измнниковъ) на дняхъ даютъ два любительскихъ спектакля и балъ-базаръ въ пользу наиболе потерпвшихъ отъ пожаровъ’ {Голосъ, No 70.}. Изъ Трубчевскаго узда, Орловской губерніи, въ ту же газету сообщаютъ, что ‘положеніе мстныхъ крестьянъ, поистин, ужасно: хлбъ подобрался, скота кормить нечмъ. Малоземельность надловъ, истощеніе почвы, недостатокъ скота длаютъ это явленіе довольно обычнымъ въ послднее время. Крестьяне и хотли было арендовать иди прикупать землю, но не имютъ средствъ. Поэтому, организація мелкаго земельнаго кредита, собственно для вспомоществованія крестьянамъ въ покупк ими земель, была бы истиннымъ благодяніемъ для мстнаго населенія и предупредила бы, быть можетъ, не мало бдствій’ {Ibid.}. Въ Смоленск по городу побирается милостынею много крестьянскихъ женъ и дтей, у которыхъ нтъ никакого пропитанія въ деревн, нтъ смянъ для посва, вслдствіе чего крестьяне бросаютъ землю {Русскій Курьеръ, No 107.}.

Современныя Извстія передаютъ, что въ Ставропольской губерніи, вслдствіе суровой вины, скатъ погибаетъ отъ безкормицы. Крестьяне вынуждены продавать его за безцнокъ, и этимъ ловко пользуются кулаки {Современныя Извстія, No 87.}. Изъ посада Дубовкя въ туже газету пишутъ, что пришлось покупать солому со старыхъ Крышъ и платить за нее, какъ за хорошее сно. Сно же дошло до 25 р. за возъ, а въ послднее время его совсмъ невозможно достать {Ibid.}. Въ Черноярскомъ узд Астраханской губерніи ‘народъ и скотъ въ самомъ жалкомъ положеніи’ {Волга, No 300.}. Въ селахъ раскрываютъ крыши и этою соломою кормятъ скотъ. Въ Маріупольскомъ узд, Екатеринославской губерніи, бдность всеобщая. Крестьяне, въ видахъ совращенія расходовъ на пуку, ‘примшиваютъ въ нее всякую мерзость и употребляютъ самую грубую пищу, какъ соленый перецъ, соленые огурцы, зеленую цибулю (лукъ) и пр.’ {Новости, No 74.} Донскому Голосу сообщаютъ изъ Міусскаго округа: ‘кормъ у крестьянъ для скота совершенно поистощился, и они начинаютъ раскрывать крыши’ {Донской Голосъ, No 25.}. Въ той же газет мы находимъ слдующее Извстіе. ‘Положеніе нашихъ коннозаводчиковъ по истин плачевно: у нихъ нтъ ни корма, ни возможности гд нибудь его пріобрсти. Вслдствіе этого лошади гибнутъ страшными массами, такъ что степи, гд находятся зимовники, буквально устланы костьми павшихъ животныхъ’ {Донской Голосъ, No 24.}. Бдствія, подобныя поименованнымъ, поражаютъ населеніе на всемъ пространств имперіи. Изъ Баянъ-Аульской станицы, Семипалатинской области, въ Новости пишутъ, что ныншняя зима принесла страшный вредъ киргизамъ. Отъ голода и стужи погибло много тысячъ лошадей и другаго скота {Новости, No 70.}. Около Москвы, въ Коломенскомъ узд, положеніе крестьянскаго населенія безвыходное {Русскія Вдомости, No 90.}. Послдніе запасы озимаго ушли на посвъ, подати же уплачивались изъ суммъ, вырученныхъ отъ продажи необходимаго въ хозяйств скота. Множество селъ и деревень обднли до такой степени, что не въ силахъ засвать яровое на своихъ поляхъ. Недоимка въ нкоторыхъ селеніяхъ простирается до 100 рублей на каждый дворъ. Положеніе Порчскаго узда, Смоленской губерніи, весьма критическое. ‘Большинству мстныхъ- крестьянъ въ прошломъ году едва хватило хлба на обсмененіе полей, на продовольствіе же пришлось покупать, вслдствіе чего цны ржи поднялись до 11 рублей въ город и до 12 р. въ деревняхъ’. Хлбъ въ город дешевле, чмъ въ деревн! Наконецъ, говоритъ корреспондентъ, и покупать стало нечего…. {Русскія Вдомости, No 91.}.

Въ Нахичеванскомъ узд падежъ скота принялъ ужасающіе размры. Кормъ страшно дорогъ {Обзоръ No 451.}. Въ Шуш никогда еще не было такого несчастія, какъ въ настоящее время. ‘Голодъ и холодъ охватили всю мстность’. Число нищихъ растетъ не по днямъ, а по часамъ {Ibid, No 456.}. По улицамъ ходятъ женщины и дти, босикомъ, въ лохмотьяхъ, голодныя. Они собираютъ милостыню,— небывалая въ Шуш вещь, замчаетъ корреспондентъ. Въ одномъ изъ городскихъ закоулковъ, въ полуразрушенной, заваленной снгомъ хижин, семья — отецъ, мать и маленькія дти, больные, обезсиленные отъ голода и холода, едва не погибли. Они не могли держаться на ногахъ, когда къ нимъ проникли добрые люди.

Чмъ боле газетъ просматриваемъ мы, тмъ боле печальною становится картина экономическаго положенія Россіи, тмъ большее количество безотрадныхъ фактовъ встрчаемъ, мы и въ другихъ областяхъ народной жизни. Намъ ставятъ въ упрекъ изобиліе свдній и малое количество разсужденій и выводовъ во Внутреннемъ Обозрніи. Говоря откровенно, мы думаемъ, что сгруппированные факты подйствуютъ сильне всякихъ разсужденій, что они неизбжно наведутъ читателя на нкоторые выводы.

Продолжаемъ скорбную лтопись. ‘Не скоро забудется нашими крестьянами послдняя зима со всми ея напастями. Особенно сильно страдалъ и страдаетъ народъ отъ большаго недостатка топлива, пишутъ въ Русскій Курьеръ изъ Валуйскаго узда Воронежской губерніи {Русскій Курьеръ, No 80.}. Приходится разбирать сараи, чтобъ не заморозить дтей. Уже къ началу зимы у половины крестьянъ не было своего хлба. Въ весн онъ остался едва ли у четвертой части населенія. Ужасный годъ! говоритъ передовая статья Оренбургскаго Листка {Оренбургскій Листокъ, No 10.}, хлбъ не родился вовсе, скотъ распроданъ за безцнокъ или попадалъ отъ безкормицы. ‘При атомъ настоящее тяжелое экономическое положеніе можетъ кончиться не раньше осени, и то, если лто будетъ благопріятное’.

Въ бдствіямъ голода и холода надо присоединить ихъ неизбжныхъ спутницъ, повальныя болзни. Въ Хоперскихъ станицахъ свирпствуетъ дифтеритъ, а близъ Перекопской станицы показался тифъ {Донской Голосъ, No 23.}. Съ береговъ Маныча въ Волгу сообщаютъ, что суровая зима гибельно отразишь на здоровья калмыковъ: среди нихъ появляется оспа. ‘Въ Россіи, пишетъ корреспондентъ {Волга, No 293.}, не имютъ понятія о томъ, что значитъ появленіе оспы среди калмыковъ. Одинъ слухъ о ней наводитъ паническій страхъ на дикарей, а какъ скоро она появилась,— калмыки разбгаются вс, куда глаза гладятъ, оставляя своихъ больныхъ на произволъ судьбы, и т, обыкновенно, умираютъ медленною, мучительною смертью охъ холода и голода’. О привод оспы калмыки заботятся очень мало, и поэтому за* болвшій этою болзнью и оставшійся въ живыхъ калмыкъ есть исключительное явленіе. Изъ Ромнъ, куда былъ отправленъ отрядъ сестеръ милосердія, сообщаютъ, что дифтеритъ тамъ ослабваетъ {Новости, No 70.}. Но онъ свирпствуетъ въ Томск, гд гибнутъ не только дти, но и взрослые {Ibid., No 87.}. Въ Петербург усиливается сифилисъ, и Новости философически замчаютъ поэтому по воду, что увеличеніе сифилиса посл войнъ составляетъ давно извстный фактъ. Изъ вяземскаго узда въ Недлю пишутъ, что эта страшная болзнь давно укоренилась въ узд. Нкоторыя деревни, Монино и Капустино, переполнены больными сифилисомъ. Больны даже маленькія дти {Недля, No 11.}. Въ Глазовскомъ узд, Вятской губернія, сильно распространена нехорошая болзнь сивера, по мстному выраженію. Рдко встрчается деревня, въ которой бы не было хоть одного зараженнаго сифилисомъ дома {Русскій Курьеръ, No 76.}. ‘Населеніе Боровичскаго узда (Новгородской губерніи) вымираетъ — вотъ ужасная истина, обнаруженная ревизіонною коммиссіею, представившею очередному уздному земскому собранію свой отчетъ за 1879 годъ’ {Голосъ, No 69.}. Въ пятидесяти одномъ приход узда въ теченіе года родилось 3,442 ч., умерло 3,910 ч. Въ Алатырскомъ узд сильно распространенъ сыпной тифъ {Симбирская земская газета, NoNo 179, 181.}. Въ Русскія Вдомости пишутъ изъ Иванова-Вознесенска, что въ город и ближайшихъ селахъ были неоднократные случаи заболванія оспою. ‘Болзнь требуетъ скораго и энергическаго отпора, ибо мстныя, по преимуществу фабричныя, села, какъ, напр., Тейхово, представляютъ въ высшей степени благопріятную почву для развитія эпидеміи’ {Русскія Вдомости, No 94.}. Въ Покровскомъ узд, той же Владимірской губерніи, оспа свирпствуетъ въ многолюдной деревн Линн и въ окрестныхъ селеніяхъ. За недостаткомъ земскихъ врачей и фельдшеровъ, больныя дти не видятъ никакой медицинской помощи {Ibid. No 96.}. Кіевскій корреспондентъ ‘Молвы’ говоритъ, что еще съ начала зимы, постоянно усиливаясь, городъ поражаютъ различныя инфекціонныя болзни: хорь, скарлатина, дифтеритъ, тифъ, родильная горячка, глазная болзнь…. {Молва, No 91.}. Въ деревн Перники, Покровскаго узда, дти десятками умираютъ отъ черной оспы. ‘Разгуливаетъ по деревн черная гостья, пятнаетъ, уродуетъ и отправляетъ на тотъ свтъ дтей, какъ я сказалъ, цлыми десятками, а помощи ни откуда!’ {Голосъ, No 98.} Въ Голосъ пишутъ изъ Винницы: ‘Въ настоящее время свирпствуютъ въ нашемъ у зд разныя острыя болзни: тифъ, скарлатина, натуральная оспа, воспаленіе легкихъ и пр. Сверхъ того, въ нкоторыхъ селахъ у взрослыхъ людей появилась какая-то новая болзнь, унесшая уже нсколько человкъ въ Могилу. Симптомы этой болзни почти во всхъ селеніяхъ одни и т же: больные лишаются аппетита, ротъ я языкъ сохнуть, и все тло покрывается синебагровыми пятнами’ {Голосъ, No 110.}.

Бдствія, подобныя перечисленнымъ выше, объясняются въ громадномъ большинств случаевъ горькою нуждою населенія, Непосильнымъ трудомъ при неблагопріятной обстановк. Врачебныя Вдомости {Врачебныя Вдомости, 36 415. (12 апрля 1880).} сообщаютъ, что въ январ текущаго года, въ Костромской губерніи, сыпной тифъ замчался преимущество въ мстностяхъ съ фабричнымъ населеніемъ, а возвратный — среди бднаго рабочаго люда: сапожниковъ, токарей чернорабочихъ’. Въ феврал и март эпидемія сыпнаго и возвратнаго тифа продолжается въ такой же степени, какъ и въ январ’. Въ губерніи не прошла еще и эпидемическая оспа, развивается скарлатина. Въ Костром, въ феврал мсяц, изъ 101 заболвшаго умерло 34. Одинъ крестьянинъ умеръ отъ тифа на улиц. Въ томъ же No Врачебныхъ Вдомостей помщено извлеченіе изъ отчета доктора Невскаго о санитарномъ состояніи Нерехтинскаго узда. На фабрикахъ не существуетъ правильной вентиляціи, работаютъ до 16 часовъ въ сутки, работаютъ десятилтнія дти.

Научно-популярный журналъ ‘Здоровье’, органъ русскаго Общества охраненія народнаго здравія, приводитъ прекрасныя слова знаменитаго Вюрца: ‘правительство и община (у насъ земство и города) обязаны быть блюстителями общественнаго здоровья, въ которомъ они отвтственны на столько же, на сколько практическій врачъ отвтствененъ передъ своими больными’ {Здоровье, No 133 (о современномъ положеніи гигіены на Запад).}. Но намъ приходится ежеминутно наталкиваться на самое грубое невжество, на самую убогую нищету населенія. Изъ Стараго Оскола въ Современныя Извстія пишутъ: въ узд на 180 тысячъ жителей приходится шестнадцать школъ и триста кабаковъ. А въ Перми явился особый ревнитель просвщенія. Инспекторъ духовной семинаріи запретилъ семинаристамъ брать книги изъ частной библіотеки. Запрещеніе мало подйствовало. Тогда ученый мужъ сталъ здить но квартирамъ учениковъ и отбирать у нихъ вс свтскія книги. Отдано приказаніе, чтобы семинаристы, уходя изъ дому, записывали въ нарочно для того заведенную книгу, куда и на какое время они отлучаются {Голосъ, No 108.}.

А Московскія Вдомости все ужасаются распространенія на Руси интеллигенціи! Надо замтить, впрочемъ, что ожесточенная борьба, поднятая этою газетою претивъ ненавистной ей интеллигенціи, сопровождалась печальными для послдней результатами, конечно, въ предлахъ редакціи @Московскихъ В&#1123,домостей‘. Стража на Страстномъ бульвар договорилась до того, что стала пть дифирамбы ‘слову и длу’, начала возводить въ величайшее гражданское мужество политическій доносъ, хотя бы и лживый, шпіонство для славы и благополучія государства, хотя бы и нераздльное съ клеветою. Читатели знаютъ изъ газетъ дло г. Булобаша, прискорбной извстности. Московскія Вдомости восхищены гражданскою доблестію этого общественнаго дятеля, ложно донесшаго на нсколько лицъ, въ томъ числ на одну молодую двушку. Судъ приговорилъ добровольца къ аресту за клевету, и немедленно г. Катковъ ударилъ въ набатъ. Отечество въ опасности! Доносъ и шпіонство не считаются сами по себ гражданскими обязанностями, они не покрываютъ клевету, судъ зараженъ либерализмомъ! Современныя Извстія пытались воротить издателя ‘Московскихъ Вдомостей‘ къ интеллигенціи и высказали весьма здравыя и честныя мысли. Мы думаемъ однако, что никакая аргументація на редакцію-защитницу Булюбашей не подйствуетъ. Современныя Извстія справедливо и мтко указываютъ на глубокоразвращающее вліяніе политическихъ доносовъ и требуютъ лживому доносчику, какъ это постановляло Уложеніе царя Алекся Михайловича, такого же наказанія, какому подвергнулся бы дйствительно совершившій обозначенное въ донос преступленіе. Въ другой стать Современныя Извстія говорятъ слдующее: Только на дняхъ указывали мы на опасность развитія политическихъ извтовъ, къ сожалнію, опасенія наши слишкомъ скоро начинаютъ подтверждаться. Не успли еще замолкнуть одинокіе голоса, оправдывающіе дяніе г. Булюбаша, какъ явились и послдователи его. Въ Славяносербск, Екатеринославской губерніи, по сообщенію Русскихъ Вдомостей, въ послднее время надлала много шума исторія съ какимъ-то г. П…. на котораго, по почину одного изъ видныхъ земскихъ дятелей, былъ сдланъ доносъ въ политической его неблагонадежности, пріхавшій въ городъ для дознанія полицейскій офицеръ убдился, по словамъ корреспондента, что тутъ ‘недоразумніе’, и клеветникамъ пришлось свалить вину своей ‘гнусной зати’ на лицо, котораго уже нтъ въ город, какъ не было и тогда, когда состоялся доносъ. Современныя Извстія сами получили сообщеніе о подобномъ же случа въ Нижнемъ Новгород. На скамь подсудимыхъ, въ окружномъ суд, съ участіемъ присяжныхъ засдателей, помстился бывшій нижегородскій купецъ Б., украшенный золотою медалью съ надписью: ‘за усердіе’. Обвинялся онъ въ ложномъ донос, заключающемся, какъ гласитъ обвинительной актъ, въ томъ, что Б. явился въ жандармское управленіе въ 12 часовъ ночи и заявилъ жандармскому полковнику, что въ одной изъ гостинницъ какая-то компанія пьетъ за процвтаніе ‘Земіи и воли’ и отзывается дерзко и оскорбительно о священной Особ Государя Императора. Но произведеннымъ дознаніемъ обнаружено было, что ‘доносъ этотъ — чистйшая ложь’, и что онъ сдланъ изъ ‘личныхъ видовъ’, дабы отомстить тмъ, которые позволяли себ надъ нимъ, Б., ‘насмхаться’. На суд свидтели тоже отрицали обвиненіе, возведенное Б. на ‘компанію’, и даже самъ г. Б. смягчилъ свое обвиненіе, показавъ, что дерзкихъ и оскорбительныхъ отзывовъ произносимо не было. ‘Я, закончилъ свое оправданіе обвиняемый Б., патріотъ, люблю своего Государя и мое отечество, ‘карайте меня, гг. засдатели, если найдете, что слдуетъ карать человка за его патріотическія чувства’. Хотя товарищъ прокурора и поддерживалъ обвиненіе, но присяжные вынесли оправдательный приговоръ. Современныя Извстія говорятъ по этому поводу: ‘Итакъ, политическіе извты грозятъ, къ ужасу людей честныхъ, принять большіе размры, а оправданіе купца Б. можетъ утшить тхъ, кто стовалъ на обвиненіе г. Булюбаша’.

Одно мы замтимъ Булюбашамъ печати и Булюбашамъ исключительно практикамъ: если они, дйствительно, считаютъ своимъ священнымъ долгомъ доносить куда слдуетъ, то отчего они не длаютъ этого какъ слдуетъ?

Развитіе политическихъ доносовъ есть грозный признакъ общественной болзни, а печатная защита ихъ является яркимъ доказательствомъ глубокаго нравственнаго извращенія. Никогда и нигд нельзя было мрами, стснявшими свободу мысли, достигнуть изгнанія съ государственной территоріи вредныхъ идей. Новымъ доказательствомъ этой старой истины служитъ современная Германовая имперія, которая ни осаднымъ положеніемъ, ни полицейскими стсненіями печати не можетъ остановить развитія соціалъ-демократической партія. Для предупрежденія же преступленій существуетъ въ государств полиція, а для кары за нихъ — независимый судъ.

Пріятно отвести глаза отъ прискорбныхъ фактовъ, отъ нравственно-нездоровыхъ людей, и остановиться на трогательной исторіи человка, дйствительно свято исполнившаго свой долгъ. Варшавскія газеты передаютъ слдующій случай (мы заимствуемъ этотъ разсказъ изъ No 111 ‘Голоса’.)

Въ шестидесятыхъ годахъ, въ Житомір, въ одномъ изъ костеловъ, въ присутствіи многочисленной публики, совершенъ былъ тяжелый обрядъ лишенія ксёндза Кобыловича духовнаго, сана. Обрядъ совершалъ римско-католическій епископъ Боровскій, и не только онъ, но вс присутствовавшіе горько плавали: ксёндзъ былъ извстенъ, какъ благочестивый, добрый и въ высшей степени внимательный и сострадательный ко всмъ человкъ. Ксёндзъ Кобыловичъ былъ настоятелемъ прихода въ мстечк Оратов, Липовецкаго узда, Кіевской Губерніи, впередъ тмъ онъ былъ приходскимъ ксёндзомъ въ мстечк Блая Церковь и тогда уже пользовался громкою извстностью и всеобщимъ уваженіемъ, въ епархіи онъ считался самымъ добросовстнымъ труженикомъ и примрнымъ ксёндзомъ. Какъ настоятель и приходскій ксёндзъ, онъ былъ необыкновенно энергиченъ и очень дятеленъ въ отношеніи улучшенія и украшенія въ своемъ приход костёла.

Неожиданно для всхъ, въ крайнему удивленію, благочестивый ксёндзъ _3абцлрвычъ былъ обвиненъ въ убіеніи эконома мстечка Оратова. Вс обстоятельства этого преступленія были противъ ксёндза, и даже вскор посл убійства, въ костёл, за алтаремъ, нашли двухствольное ружье, принадлежавшее ксёндзу, который передъ тмъ былъ въ костёл одинъ, а по осмотр ружья, оказалось, что изъ него только что былъ сдланъ выстрлъ. Судъ приговорилъ его въ каторжныя работы, на всю жизнь. Ксёндзъ былъ высланъ въ Сибирь. Спустя около двадцати лтъ, совершенно случайно обнаружилась полная невиновность ксёндза. Въ мстечк Оратов умеръ органистъ того самаго костёла, въ которомъ настоятелемъ былъ ксёндзъ Кобыловичъ. Умирая, органистъ, передъ духовникомъ и въ присутствіи мстныхъ властей, а также многочисленныхъ свидтелей изъ частныхъ лицъ, сознался, что, почти 20 лтъ назадъ, желая жениться за жен эконома мстечка Оратова, которая ему очень нравилась, убилъ самого эконома онъ, а не ксёндзъ Кобыловичъ, который въ этомъ преступленіи неповиненъ, и что онъ, органистъ, желая отвлечь отъ себя подозрніе въ этомъ убійств, устроилъ такъ, что подозрніе пало на ксёндза, для чего онъ и занесъ въ костёлъ ксёндзовское ружье, изъ котораго совершилъ выстрлъ. Въ заключеніе своего предсмертнаго показаніи, органистъ заявилъ, что когда ксёндзъ, обвиненный въ убіенія эконома, сидлъ уже въ тюрьм, онъ, органистъ, мучимый угрызеніемъ совсти, исповдался у ксёндза въ тюремномъ замк и сознался ксёндзу въ убіеніи эконома. Органистъ сознался ксёндзу, убжденный, что онъ, обязанный свято хранить въ тайн заявляемые ему на исповди грхи, не выдастъ его въ руки правосудія, и не ошибся: ксёндзъ пошелъ въ Сибирь, но тайну исповди сохранилъ. Какъ только стало извстно, что ксёндзъ Кобыловичъ невинно пострадалъ за другаго и совершенно несправедливо былъ сосланъ къ каторжныя работы, гд и находился около двадцати лтъ, было сдлано распоряженіе объ освобожденіи его на волю, но это распоряженіе уже опоздало: за нсколько дней передъ полученіемъ на мст распоряженіи объ освобожденіи ксёндза, Кобыловичъ умеръ, унеся съ собою въ могилу довренную ему на исповди тайну.

Ксёндзъ Кобыловичъ святая, конечно, личность. Подвигъ, имъ совершенный, не по плечу среднему человку, но и средній человкъ, при благопріятныхъ общественныхъ условіяхъ, окажется способнымъ на полезную службу для общества и государства, на стойкую защиту своего убжденія. Люди, которые отрицаютъ значеніе политическихъ формъ, не принимаютъ въ соображеніе именно того обстоятельства, что нельзя стронь общественнаго порядка, главнымъ образомъ, на герояхъ. Когда люди будутъ высоко подняты воспитаніемъ, когда они не будутъ находиться подъ гнетомъ нужды, тогда м политическія формы, политическія гарантіи свободы и неприкосновенности личности потеряютъ свое значеніе, великое въ настоящее время. Самоуправленіе служитъ теперь незамнимою ничмъ школою для выработки характера, для осмысленной борьбы съ различными невзгодами, посщающими вашу страну. Только благодаря земскимъ и городскимъ учрежденіямъ и, конечно, печати, мы имемъ достаточно опредленныя данныя, чтобъ судить о нашей областной жизни. Только въ земскихъ собраніяхъ ярко выступили наружу какъ достоинства, такъ и недостатки русскаго общественнаго дятеля. И чмъ шире кругъ дятельности самоуправленія, чмъ независиме эта дятельность, тмъ она плодотворне. Мысль, постоянно встрчаясь съ противорчіемъ, крпнетъ и развивается, корыстные разсчеты слабютъ, чувствуя на себ непрерывное давленіе общественнаго мннія. Вырабатывается привычка жить я трудиться не для себя одного, во и для общества, и эта привычка выростаетъ нердко въ сознательную потребность.

Правительство начинаетъ признавать за нашимъ самоуправленіемъ то великое значеніе, о которомъ мы говоримъ. Пермскій губернаторъ, открывая въ ныншнемъ году губернское земское собраніе, такъ охарактеризовалъ, но словамъ Екатеринбургской Недли, свои отношенія къ земству: ‘Взгляды шипи на различные вопросы не всегда сходились, многіе споры доходили до разршенія Сената, но за истекшій годъ, я не знаю ни одного примра со стороны губернскаго земства, думаю, м земство не укажетъ со стороны администраціи ни одного случая, когда разномыслія наши имли бы хотя тнь характера личныхъ пререканій, а не вызывались увренностію каждой стороны въ правот ея мнній, обусловливаясь, быть можетъ, иногда разностію точекъ зрнія, съ которыхъ мы смотрли на вопросъ.’

Взглядъ пермскаго губернатора не рдкое исключеніе хотя, къ сожалнію, м далеко не общее правило. Столкновенія и пререканія администрація съ самоуправленіемъ не мало вредятъ и еще будутъ вредить развитію благосостоянія я просвщенія среди русскаго народа. Какъ уже давно всми замчено, наше земство особенно много терпло отъ канцелярскихъ притязаній министерства народнаго просвщенія, указывать на которыя была почти лишена возможности русская повременная печать. Выходъ въ отставку графа Толстаго, повидимому, свидтельствуетъ, что въ высшихъ правительственныхъ сферахъ произошла въ этомъ отношеніи, а можетъ быть и въ нкоторыхъ другихъ, боле или мене значительная перемна направленія. Надежды общества, опять сильно возбуждены. Вс ждутъ, что тяжелый и почти механическій трудъ учащихся дтей будетъ облегченъ, что въ мертвую схоластику преподаванія введенъ будетъ живой духъ истиннаго просвщенія, Не разъ надежды, радостно охватывавшія общество, оказывались обманчивыми, и это всегда сопровождалась уныніемъ, апатіей къ вопросамъ государственной важности, нравственнымъ разслабленіемъ общества. Трудно не замтить гибельныхъ послдствій такого рода явленій. Если въ обществ развивается равнодушіе, если оно вяло, безучастно относится къ крупнымъ даже событіямъ собственной жизни и жизни другихъ государствъ, то какъ же найдти въ немъ твердую опору для правительственной дятельности? А если власть во находить опоры въ обществ, то на что же она можетъ опираться? Съ другой стороны, люди, занимающіе высшія административныя должности, невольно и незамтно почувствуютъ на себ вліяніе унынія и упадка нравственныхъ силъ, которыми страдаетъ общество. Не смотря на энергію и дарованія лицъ, входящихъ въ составъ, правительства, оно всегда, въ большей или меньшей степени, испытываетъ на себ давленіе общественной атмосферы, хотя, конечно, въ высшихъ слояхъ атмосферы давленіе это мене значительно. Откуда взять достаточно бодрости духа, когда все вокругъ принижено и забито?

А правительству и обществу безусловно необходима эта бодрость духа. Дла такъ много, затрудненія для развитія благосостоянія въ народ такъ велики, что уныніе или равнодушіе повлекутъ за собою ужасающія послдствія. Дамъ надо бороться съ неурожаемъ, съ эпидемическими болзнями, съ невжествомъ, съ пожаромъ, съ саранчей. Изъ Закавказья получено страшное извстіе, что краю грозитъ саранча. Изъ Павлограда сообщаютъ, что на поляхъ найдены массы живыхъ личинокъ хлбнаго жучка, потревоженныя бороною, он ушли въ землю. Сельское населеніе въ ужас и боится продолжать посвъ яроваго, такъ какъ ему грозятъ истребленіе. Голосъ {Голосъ, No 114.} справедливо говоритъ по этому поводу: ‘но, вдь, жучекъ, истребивъ озимь, посянную въ прошломъ году, направится ‘скатъ ищи въ мстности незаряженныя. Половина Европейской Россіи, и именно житница ед, такимъ путемъ, можетъ не увидать и зерна хлба. Чмъ же будетъ питаться населеніе въ предстоящемъ году? Гд тотъ годичный запасъ продовольствія, который помогъ бы намъ побороть жучка, заставивъ его голодать’?

Куда ни взглянешь, повсюду требуется неотложная, спшная работа. Рукъ мало, а дла безконечно много. Паша экономическая жизнь настоятельно нуждается въ реформахъ, наша податная система служитъ однимъ изъ тормазовъ народно-хозяйственной жизни. Подушная подать и соляной акцизъ въ энергическихъ выраженіяхъ осуждались самимъ министромъ финансовъ, который сказалъ, что день отмны этихъ налоговъ будетъ счастливйшимъ днемъ его жизни. Къ горю Россіи, этотъ счастливйшій день такъ и не наступаетъ. Въ начал февраля ныншняго года Владимірское губернское земское собраніе постановило ходатайствовать передъ правительствомъ объ отмн акциза на соль. Постановленіе это состоялось единогласно. Собраніе подробно мотивировало свое ходатайство. Во многихъ уздахъ Владимірской губернія, въ теченіе двухъ лтъ, свирпствовалъ падежъ рогатаго скота. Пало до десяти тысячъ головъ. Падежъ скота становится обычнымъ въ Россія явленіемъ и объясняется, главнымъ образомъ, неудовлетворительностію корма и въ особенности недостаточнымъ количествомъ съдаемой животными соли. Наши крестьяне не имютъ никакой возможности покупать соль для скота, такъ какъ и сами употребляютъ далеко не столько, сколько требуется организмомъ. Надо принять въ соображеніе, что соляной акцизъ, отымая у государства десятки милліоновъ рублей, убивая производительность страны, составляетъ мене пятидесятой доли доходовъ казны.

Съ ходатайствомъ объ отмн налога на соль обратилось къ правительству и тульское губернское земство, но, по новйшимъ газетнымъ извстіямъ, и Владимірское, и тульское земство получили отказъ.

Признано неподлежащимъ удовлетворенію и ходатайство одного изъ земствъ о несовмщеніи должности предсдателя земской управы съ должностію предсдателя земскаго собранія или съ другими должностями, требующими постоянныхъ занятій. Министерство внутреннихъ длъ представило по поводу этого ходатайства въ комитетъ министровъ слдующія соображенія, которыя и были найдены уважительными: По 47 стать ‘положенія о земскихъ учрежденіяхъ‘ къ избранію въ предсдатели и члены управъ допускаются даже лица, состоящія на государственной служб, съ разршенія ихъ начальства. Выборъ того или другаго лица на ту или иную изъ упомянутыхъ должностей вполн зависитъ отъ самого земскаго собранія. Въ 34 губерніяхъ, гд введены земскія учрежденія, по свдніямъ министерства внутреннихъ ддъ, 82 лица занимаютъ одновременно должности предводителя дворянства и предсдателя земскихъ управъ. Это указываетъ на недостатокъ людей, могущихъ замщать выборныя должности, и т. д.

Нкоторыя изъ приведенныхъ соображеній министерства внутреннихъ длъ имютъ несомннно важное значеніе, такъ что объ отклоненіи земскаго ходатайства, въ данномъ случа, жалть нтъ основанія. Было бы, по нашему мннію, гораздо цлесообразне ходатайствовать предъ высшимъ правительствомъ о томъ, чтобы предсдателями земскихъ собраній не были обязательно предводители дворянства, а чтобы собраніе само избирало изъ своей среды предсдателя на всю сессію.

На разсмотрніе министерства внутреннихъ длъ, по сообщеніямъ газетъ, поступило еще одно ходатайство земства, на этотъ разъ довольно оригинальное. Пермское губернское земство проситъ издать законъ, разршающій подвергать отвтственности тхъ гласныхъ, которые не являются на земскія собранія безъ уважительныхъ причинъ. Русскій Курьеръ говоритъ по этому поводу слдующее:

Вникая въ смыслъ подобнаго ходатайства, мы можемъ приписать его происхожденіе только путаниц понятій о своихъ правахъ и обязанностяхъ. Въ самомъ дл, не странно ли, что земскіе люди сами на себя стали смотрть какъ на школьниковъ, нуждающихся въ наказаніяхъ за проступи? Вдь, чтобы придти къ такому выводу и приравнять себя къ гимназисту, наказанному за неявку въ классъ, надо утратить и здравый смыслъ, и всякое уваженіе къ тому общественному положенію, которое занимаютъ представители свободныхъ учрежденій. Для того, чтобы договориться до такого абсурда, надо перепутать въ своей голов вс понятія о гражданской дятельности выборныхъ людей. Любопытно было бы знать, какія наказанія гласнымъ проектируетъ пермское земство. Тутъ возможны — денежный штрафъ, привлеченіе къ суду за неисполненіе своихъ служебныхъ обязанностей и, наконецъ, совершенное исключеніе изъ состава гласныхъ. Но если ввести въ земское дло такой опасный прецедентъ, то оно должно неминуемо утратить значеніе и свободныя представительныя учрежденія получатъ характеръ административныхъ канцелярій. Это — во первыхъ. Во вторыхъ, при существованіи цлой карательной системы, большинство не пожелаетъ вступать въ число гласныхъ.

Такими мрами равнодушія къ общественнымъ вопросамъ и пренебреженія своими обязанностями устранить невозможно. Совершенное исключеніе непоявлявшагося на засданія гласнаго, по постановленію 8емскаго собранія, было бы и весьма несправедливою мрою, нарушающею права избирателей. Допустимъ, наконецъ, что, благодаря разнообразнымъ угрозамъ, гласные начнутъ прилежно посщать губернскія и уздныя земскія собранія. Выиграетъ ли отъ этого дло самоуправленія? Станутъ ли члены собраній, являющіеся по-невод, добросовстно исполнять свои обязанности? Преобразованія, дйствительно, необходимы, но только въ порядк избранія гласныхъ, въ измненіи условій для того, чтобъ имть право баллотироваться, въ расширеніи, наконецъ, компетенціи земскихъ собраній. Авторъ статьи Русскаго Курьера кончаетъ слдующими словами:

Во всякомъ случа, если бы ходатайство пермскаго земства было удовлетворено и законъ объ отвтственности гласныхъ былъ когда-нибудь изданъ, то пермское земство вправ могло бы сказать тогда, что оно ‘само себя выскло’.

Провинціальная печать, которая приноситъ не малую пользу и въ настоящее время, съ измненіемъ къ лучшему условій ея существованія, окажетъ также важное и благодтельное вліяніе на развитіе нашего самоуправленія. Уже и теперь нкоторыя губернскія изданія пріобрли мстное значеніе и подучили извстность въ имперіи. Таковъ, напримръ, ‘Тверской Встникъ‘, редактируемый съ необыкновенною добросовстностію и представляющій читателю разнообразный и богатый матеріалъ. {Заимствуемъ кстати изъ No 16 Тверскаго Встника слдующее извстіе. Въ конц марта ныншняго года въ Иванъ-Погостскомъ училищ, Телятинской волости, Весьегонскаго узда, появилась заушница. Школу временно закрыли. Молодая наставница училища, госпожа Раевская, не смотря на распутицу принялась ухаживать за больными дтьми. Пшкомъ начала ходить она по окрестнымъ деревнямъ, чтобы помогать по взятому у врача наставленію. Г-жа Раевская, наконецъ, сама заболла заушницей, но теперь, къ счастію, уже выздоравливаетъ. Вполн заслуженно, говоритъ корреспондентъ, она получила у крестьянъ названіе благодтельницы.} Таковъ Смоленскій Встникъ и нкоторыя другія провинціальныя изданія. Множество мелкихъ явленій въ жизни нашего захолустья, свднія о которыхъ не могутъ попадать въ столичныя газеты, составляютъ пригодный матеріалъ для мстной печати. Печать эта отстаиваетъ интересы самоуправленія, будитъ полусонное провинціальное общество, связывая общегосударственные вопросы съ нуждами губерніи и узда. Для будущаго историка русской жизни провинціальныя изданія представляютъ драгоцнныя данныя, а для современнаго обозрвателя они незамнимы. На ныншній разъ мы воспользуемся только нкоторыми фактами изъ Оренбургскаго Листка. (No 16).

Небрежность правленій нашихъ желзныхъ дорогъ, пренебреженіе ими самыхъ законныхъ желаній пассажировъ и товароотправителей общеизвстны. Правительство назначило особую коммиссію для наслдованія желзнодорожнаго дла въ Россіи. Коммиссія эта работала долго и много, но будутъ ли какіе либо серьезныя результаты отъ этой работы, подлежитъ еще нкоторому сомннію.

А каковы современные желзнодорожные порядки, можно судить, между прочимъ, по слдующимъ сообщеніямъ Оренбургскаго Листка. Въ Оренбург былъ страшный пожаръ. Въ краю неурожай. Безконечные бураны зимой затрудняли подвозъ продовольствія. Бураны въ нкоторыхъ мстахъ занесли и желзнодорожную линію, вслдствіе чего наступилъ голодъ въ буквальномъ смысл слова, особенно для сверо-восточныхъ частей губерніи. 24 февраля движеніе по желзной дорог прекратилось. Цны въ Оренбург стали необыкновенно подниматься. Общанія правленія желзной дороги очистить путь не приводились въ исполненіе. ‘Въ виду этого мстные купцы и городскіе представители, сознавая положительное разстройство торговли и предвидя неминуемый голодъ, послали высшему начальству нсколько жалобъ на администрацію желзной дороги’. Съ проведеніемъ желзной дороги прекратился извозный промыселъ, и никто не ожидалъ, что правленіе дороги будетъ относиться къ прекращенію движенія съ философскимъ равнодушіемъ. Городская дума, въ состав 41 члена, единогласно довела телеграммой до свднія высшаго начальства бдственное положеніе города. Управляющій дорогою общалъ открыть движеніе 11 апрля, и опять не открылъ. Редакція Оренбургскаго Листка справлялась у мстнаго губернатора о послдствіяхъ думской телеграммы въ г. министру внутреннихъ длъ. Министръ отвчала, что будетъ хлопотать немедленно, и позда, наконецъ, двинулись.

Хорошо, что уцллъ телеграфъ. Въ противномъ случа жители Оренбурга, такъ много пострадавшіе въ ныншнемъ году, проголодали бы еще довольно продолжительное время.

Воспоминаніемъ о великомъ поэт начали мы это внутреннее обозрніе, воспоминаніемъ о небольшомъ преждевременно-угасшемъ талант заключимъ нашу хронику.

24 апрля, тридцати девяти лтъ отъ роду, скончался въ Москв поэтъ изъ крестьянъ, Иванъ Захаровичъ Суриновъ.

Иванъ Захаровичъ Суриковъ родился въ 1841 году, въ деревн Новоселово, Угличскаго узда, Ярославской губерніи {Мы беремъ эти біографическія свднія изъ предисловія г. Соловьева-Несмлова къ изданнымъ имъ стихотвореніямъ Сурикова.}. Отецъ поэта вынужденъ былъ жить въ работникахъ на чужой сторон. Семи лтъ Суриковъ былъ взятъ отцомъ въ Москву, торговать въ маленькую овощную лавочку. Подъ руководствомъ полуграмотной начетчицы, Иванъ Захаровичъ вызубрилъ старый букварь. Но у мальчика родилась страсть къ чтенію. Одинъ мелкій чиновникъ, часто заходившій въ лавочку, обратилъ вниманіе на задумчиваго ребенка и выучилъ его читать и писать, какъ слдуетъ. Тайкомъ, урывками, безъ всякаго выбора, Иванъ Захаровичъ сталъ проглатывать книжку за книжкой. Товарищи преслдовали мальчика насмшками, называя книгодомъ, родные бранили и били несчастнаго поэта, жгли въ печк его книги. Наконецъ, въ руки Ивана Захаровича случайно попались произведенія Пушкина, Лермонтова, Кольцова. Послдній возбудилъ въ ребенк желаніе и самому попробовать писать стихи, складывать думы. Поводъ къ первому стихотворенію Сурикова подалъ несчастный пожарный случай, произшедшій рядомъ съ домомъ, въ которомъ жилъ поэтъ. Мальчикъ показалъ свой опытъ пріятелю-чиновнику, и тотъ одобрилъ его, посовтовавъ продолжать. Только въ 1862 году, говоритъ г. Соловьевъ-Несмловъ, Сурикову удалось познакомиться съ однимъ изъ нашихъ извстныхъ писателей, г. П—вымъ, который много способствовалъ художественному образованію Ивана Захаровича. Тогда поэтъ выбралъ лучшія изъ своихъ стихотвореній и отправилъ ихъ въ редакцію ‘Воскреснаго Досуга‘ и другихъ изданій. Стихотворенія были напечатаны, и, такимъ образомъ, съ 1863 года началась литературная дятельность Сурикова, произведенія котораго стали появляться то въ одномъ, то въ другомъ изъ второстепенныхъ журналовъ.

По семейная обстановка продолжала приносить Ивану Захаровичу безпокойство и горе. Подоспла и крайняя нужда. Но поэтъ продолжалъ писать свои скорбныя псни, которыя стали печатать Встникъ Европы, Дло, Дтское Чтеніе.

Въ 1871 году была издана книжка стихотвореній Сурикова, въ количеств 1200 экземпляровъ. Книжка разошлась въ два года. Г. Соловьевъ Несмловъ напечаталъ новое изданіе, въ 1875 году, а въ 1877 году г. Солдатенковъ выпустилъ въ свтъ третье изданіе.

Въ послдніе годы жизни Иванъ Захаровичъ цлые дни проводилъ въ маленькой желзной лавк, въ одномъ изъ дальнихъ закоулковъ Москвы. Умеръ онъ отъ той роковой болзни, которая унесла многихъ честныхъ дятелей на Руси, отъ чахотки.

Талантъ Сурикова былъ невеликъ, мотивы его поэзіи однообразны. Но въ стихотвореніяхъ рано умершаго писателя мы встрчаемъ глубокое чувство, теплую любовь къ труженику-крестьянину, живую симпатію къ его страданіямъ, знакомымъ на собственномъ опыт. Поэтъ говоритъ: Для изнженнаго слуха наше пнье не годится,

Наши псни ржутъ ухо,—

Горечь сердца въ нихъ таится!

И дйствительно, если прочесть подрядъ нсколько десятковъ стихотвореній Сурикова, на душу ляжетъ тяжелое впечатлніе,— столько въ этихъ стихотвореніяхъ искренности и горя, крестьянскаго, сраго горя….

В. Г.

‘Русская Мысль’, No 5, 1880

OCR Бычков М. Н.

ВНУТРЕННЕЕ ОБОЗРНІЕ.

Читайте также: