М.А. ОСОРГИН
М.А. ОСОРГИН
Владимир Маяковский. Для голоса
Владимир Маяковский. Для голоса
Гос. изд. РСФСР. Берлин, 1923
ПРИМЕЧАНИЯ
Владимир Маяковский. Для голоса, Осоргин Михаил Андреевич, Год: 1924
Время на прочтение: 5 минут(ы)
В. В. Маяковский: pro et contra / Сост., вступ. статья, коммент. В. Н. Дядичева. — СПб.: РХГА, 2006. (Русский Путь).
Эта уже не новая книжка, великолепно изданная в берлинской типографии Лутце и Фогта, и не просто иллюстрированная, но — как на ней и обозначено — сконструированная художником Лисицким, невольно наводит на размышления совершенно особого рода. О ней почти не было зарубежных отзывов, потому что о Маяковском принято говорить aut male aut nihil {либо плохо, либо ничего (лат.). — Ред.}, как о талантливом поэте на казенной службе, и критика ставит его за одну скобку с Демьяном Бедным, Серафимовичем, Брюсовым.
В известном смысле, конечно, они и стоят за одной скобкой, но только за политической и моральной, а не за художественной. Брюсов — поэт выдохшийся, Серафимович — прозаик — вообще никогда в больших водах не плавал. Демьян Бедный — ловкий фельетонист-баснописец, типа провинциально-уличного, злободневный сатирик, о котором, как о творце и поэте, говорить не приходится. Но Маяковский стоит, конечно, совершенно особо.
Блеска настоящей гениальности, не раз сверкнувшей в культурнейшем Андрее Белом и в некультурнейшем Сергее Есенине, — в Маяковском нет, но исключительная даровитость его вне всякого сомнения. Он высокий мастер кованого, дерзкого, нового стиха, бьющего по хилым головам и раздражающего тех, кому удары адресованы. Лирики Маяковский чужд, он поэт не только ‘борьбы’, но и кровавой драки, поэт вызова, наглого удара, не попадающего мимо. Когда пора политических оценок пройдет и художественная критика снова попробует быть беспристрастной, тогда, за отметеньем поэтического мусора, в числе оставшихся окажутся на равной степени признания и ‘белогвардейка’ Марина Цветаева, и ‘коммунист’ Владимир Маяковский — оба наиболее сильные, хотя и ‘гражданские’, поэты последних лет. Я надеюсь не обидеть Марины Цветаевой, поэтессы значительно более широкого и более литературного размаха, таким сравнением с ее талантливым гражданским антиподом.
У Маяковского нет шаблонных слов, если даже он берет шаблонные коммунистические девизы, — он переплавляет их тупую ржавчину в поэтическую сталь. У него новая напряженность даже в забитом слове:
Грудью вперед бравой!
Флагами небо оклеивай!
Кто там шагает правой?
Левой!
Левой!
Левой!
Когда ему нужен барабан, он не ищет сочетания барабанных слов, а из сочетания звуков родит призывную дробь:
Дней бык пег.
Медленна лет арба.
Наш бог бег.
Сердце наш барабан.
И стоит, например, сравнить слащавые вздохи о голоде других поэтов со строками Маяковского, чтобы понять всю бездну различия поэтических мироощущений:
Сына?
Отца?
Матери?
Дочери?
Чья?
Чья в людоедстве очередь?
Помощи не будет.
Отрезаны снегами.
Помощи не будет.
Воздух пуст.
Помощи не будет.
Под ногами
Даже глина сожрана,
Даже куст.
Были популярны, но едва ли значительны сатирические стихи Маяковского, хотя ни в таланте, ни в живой злости им отказать нельзя. В берлинской книжечке помещены две довольно широко известные его сатиры: ‘Кума’ и ‘Красная шапочка’.
Жил да был на свете кадет,
В красную шапочку кадет был одет.
Кроме этой шапочки, доставшейся кадету,
Ни черта в нем красного не было и нету.
Услышит кадет — революция где-то,
Шапочка сейчас же на голове кадета.
Жили припеваючи за кадетом кадет
И отец кадета и кадетов дед.
В заключение кадета, вместе с манжетами, сожрали волки революции. Множество аналогичных стихов о коммунистах и их конечной гибели сочинено их противниками (может быть, и не кадетами), но острота волчьих зубов все же на стороне московского задиры. Только вряд ли эта сторона творческой деятельности Маяковского заслуживает серьезного внимания. Любопытнее его стихи просто шутливые, как, например, также известное стихотворение ‘Военно-морская любовь’:
По морям, играя, носится
С миноносцем миноносица.
Льнет, как будто к меду осочка,
К миноносцу миноносочка… и т. д.
Но, отдавая дань творческому искусству Маяковского, признавая его выдающимся поэтом, даже и беспристрастной (но не бесстрастной!) критике нельзя забывать, что писатель слагается не из одного внешнего мастерства, хотя бы сопровожденного внутренней напористостью, а и из духовной высоты и значительности. Маяковскому нельзя не поставить в минус (не в упрек! это не дело критики!) не то, что он — поэт низких истин, принятых (даже высочайше утвержденных) истин, а то, что его воинский пыл обрушивается лишь на обрушившиеся стены, что он певец борьбы на поле вчерашней победы, что он не пророк, а только воспеватель, ни разу не усомнившийся в аплодирующем ему хозяине, ни разу не вкусивший из чаши поэтических сомнений. Он не певец в стане воинов, а лишь бандурист на пирушке предводителей. Иными словами, он не народный поэт и шанса быть им не имеет, он даже не поэт данной опричнины — этот пост занят малодаровитым Демьяном Бедным. И нечего уже говорить, что даже по форме он не может быть поэтом ‘пролетариата и крестьянства’. Вообще, Маяковский — для избранных: для чуждых политике любителей искусства и для чуждых искусству любителей политики.
Дарование Маяковского еще свеже и не вянет. Но даже если верный себе поэт победителей будет когда-нибудь черпать вдохновение из побед совсем иного режима, — певцом свободным, плывущим поперек или против течения дня он все же никогда не станет. Это для нас обесценивает личность поэта, которую так трудно отделить от суммы творческих устремлений, да и вопрос еще — следует ли отделять. ‘По Маяковскому’ (журнал ‘Леф’ и пр.), как раз и не следует.
Скажем еще, что к ‘большой литературе’ Маяковский, конечно, не принадлежит. Но в ряду малых — он на видном месте, и заслуженно. Политической метлой он легко отметается в прижизненное небытие, художественной же метле он с тою же легкостью обломает прутья.
Очень хорошо книга ‘сконструирована’ художником: маленький шедевр в своей плакатно-кричащей области.
Впервые: Современные записки (Париж). 1924. No 22. С. 455—458. Подпись: Мих. Ос. Печатается по этому тексту.
Осоргин Михаил Андреевич (наст, фамилия — Ильин, 1878—1942) — журналист, прозаик, литературный критик, эссеист, публицист. В годы первой русской революции 1905—1906 сотрудничал с партией эсеров-максималистов, во избежание ареста уехал за границу, был корреспондентом русских газет в Италии. Автор статьи ‘Закат футуризма’ в газете ‘Русские ведомости’ (1913. 18 дек.), которая вызвала ответную язвительную реплику русских футуристов: Egyx <B. Шершеневич>. Несколько слов г-ну Осоргину // ПЖРФ. С. 96. К началу Первой мировой войны вернулся в Россию, был корреспондентом ряда газет на фронте и в провинции. С осени 1922 — в эмиграции (выслан из Советской России вместе с группой философов, экономистов, литераторов). Сотрудничал в парижских ‘Последних новостях’, журнале ‘Современные записки’, печатался в русскоязычных изданиях Болгарии, Прибалтики. О творчестве Маяковского высказывался, в частности, в рецензии на книгу И. Эренбурга ‘Портреты русских поэтов’ (Звено (Париж). 1923. 5 марта), в некрологе Маяковскому (Последние новости. 1930. 17 апр.).
С. 865. Лисицкий Лазарь Маркович (литературная подпись — Эль Лисицкий, 1890—1941) — художник-конструктор, график, архитектор. В 1922 в Берлине вместе с И. Эренбургом издал два выпуска литературно-художественного журнала ‘Вещь’, международного обозрения современного искусства (No 1—2, с участием Маяковского, и No 3). В октябре 1922 Маяковский и Лисицкий были участниками выставки в Берлине ‘Изобразительное искусство в РСФСР’ (на выставке демонстрировалось десять плакатов РОСТА работы Маяковского). Кроме книги ‘Для голоса’ Лисицкий позднее оформил еще одну книгу Маяковского — отдельное издание поэмы ‘Хорошо’ (М., 1927, 2-е изд. — 1928).
Серафимович, (псевд., наст. фамилия — Попов) Александр Серафимович (1863—1949) — русский писатель, прозаик.
С. 866. Грудью вперед бравой…— строки из стихотворения ‘Левый марш’ (1918).
Дней бык пег… — строки из стихотворения ‘Наш марш’ (1917).
Сына? / Отца? / Матери?.. — строки из стихотворения ‘Сволочи!’ (1922).
‘Кума’ — имеется в виду сатирическое стихотворение Маяковского ‘Рассказ про то, как кума о Врангеле толковала без всякого ума. Старая, но полезная история’ (1920). В октябре 1922 это стихотворение Маяковский читал на выступлении в берлинском ‘Доме искусств’ перед эмигрантской аудиторией, по свидетельству Вадима Андреева, с большим успехом (см.: Андреев В. История одного путешествия. Повести. М., 1974).