Вл. Муравьев. Д. П. Ознобишин, Ознобишин Дмитрий Петрович, Год: 1988
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Вл. Муравьев
Д. П. Ознобишин
—————————————————————————-
‘Здравствуй, племя младое…’: Антология поэзии пушкинской поры: Кн.
III . Сост., вступ. статья. о поэтах и примеч. Вл. Муравьева
М., ‘Советская Россия’, 1988
—————————————————————————-
В 1834 году Н. М. Языков написал стихотворное послание ‘Дмитрию
Петровичу Ознобишину’ — земляку, поэту:
Где ты странствуешь? Где ныне,
Мой поэт и полиглот,
Поверяешь длинный счет?..
…Или кони резвоноги
Мчат тебя с твоей судьбой,
В дождь осенний, в тьме ночной
По извилинам дороги
Нелюдимой и лесной?
Иль на отдых миговой
Входишь ты под кров убогий
И гражданственность с тобой?
Заканчивается послание призывом оставить ‘прозаические суеты’ и вновь
отдаться поэзии:
Да золотую
Лиру вновь услышит свет!
Ознобишин ответил также стихами, в своем послании ‘Н. М. Языкову’ он
вспоминает ‘былые дни’:
Тогда в рассвете бытия —
Мечтой вся жизнь цвела моя.
Блаженны были те мгновенья,
Мир светлых снов и упоенья
Нежданных и завидных встреч!
Все, все прошло волною шумной,
И сердца пыл, увы, безумной,
И вдохновительная речь,
И то, чем дух ласкался юный,
Чем жили, трепетались струны!..
Теперь, как странник, на дорогу
Глядя, твержу я: ‘Слава богу!
Мой дальний путь пройден, за мной…’
Но дум исчезнул рой крылатый,
Холодный опыт, мой вожатый,
Меня уводит в мир иной…
Послание ‘Н. М. Языкову’ написано в 1834 году, Дмитрию Петровичу
Ознобишину было тогда тридцать лет, у него впереди еще сорок три года
деятельной, наполненной трудом жизни, но в его признании, что ‘путь
пройден’, заключена горькая и во многом верная оценка собственного
поэтического творчества.
Поэзия Ознобишина сложилась в 1820-е годы, впитала в себя идеи и
художественные принципы этого времени, которым он оставался верен и
впоследствии.
Родился Дмитрий Петрович Ознобишин в 1804 году в отцовском родовом
поместье — селе Троицком Симбирской губернии. Он рано остался сиротой,
опекавший его родственник определил мальчика в 1819 году в Московский
университетский благородный пансион, который был одним из лучших учебных
заведений того времени. Программа пансиона включала в себя преподавание
естественных и гуманитарных наук, пансион давал глубокое и разностороннее
образование, но особо большую роль в жизни его воспитанников играла
литература, ее преподавали А. Ф. Мерзляков и С. Е. Раич. При пансионе
существовало литературное общество, на собраниях которого пансионеры читали
и обсуждали свои сочинения и переводы, составлялись рукописные журналы,
издавались альманахи. В 1850-е годы вышла в свет история пансиона, к ней был
приложен довольно большой список имен воспитанников, ставших известными на
поприще словесности, тут значились В. А. Жуковский, А. С. Грибоедов, ГГ. А.
Вяземский, М. Ю. Лермонтов и другие. Есть в этом списке и Д. П. Ознобишин.
Большое внимание в пансионе уделялось нравственному воспитанию. Во
главе университетского пансиона долгие годы стоял А. А.
Прокопович-Антонский, член просветительского кружка Н. И. Новикова, и он, и
преподаватели вели воспитание и преподавание в духе просветительства и
гуманизма. Прогрессивные освободительные идеи особенно остро воспринимаются
в годы отрочества и юности, поэтому вполне закономерно, что многие ученики
пансиона стали декабристами. В. Ф. Раевский — ‘первый декабрист’ — пишет в
воспоминаниях: ‘Московский университетский пансион… приготовил юношей,
которые развивали новые понятия, высокие идеи о своем отечестве, понимали
свое унижение, угнетение народное. Гвардия наполнена была офицерами из этого
заведения’. Учились в пансионе декабристы Н. И. Тургенев, П. Г. Каховский,
А. И. Якубович, М. А. Фонвизин, В. Ф. Раевский, братья Перовские, братья
Муравьевы и многие другие. После разгрома декабристов Николай I закрыл
Московский университетский благородный пансион.
Ознобишин и как поэт, и как личность сформировался в
литературно-политической атмосфере пансиона. Он принимал самое активное
участие в деятельности пансионного литературного общества.
В 1820 году в пансионном альманахе ‘Каллиопа’ был напечатан его перевод
с французского, в следующем году в журнале ‘Вестник Европы’ — оригинальное
стихотворение ‘Старец’. Этими публикациями начался литературный путь
Ознобишина. Сильнейшее влияние на него оказало творчество Жуковского, лирика
Батюшкова, французская поэзия.
Ознобишин серьезно занимается арабским и персидским языками. В
дальнейшем изучение Востока, переводы и подражания восточной поэзии заняли
большое место в его творчестве.
В 1823 году А. А. Бестужев-Марлинский хочет привлечь Ознобишина к
участию в ‘Полярной звезде’, он пишет П. А. Вяземскому: ‘Еще пощупайте
молодого стихотворца, едва у вас известного, — это Ознобишин. У меня есть
две его прелегкие штучки из Парни. Внимание ваше ободрит его, да и мы
уверимся, можно ли от него чего-нибудь дожидаться’. (Перевод Ознобишина был
принят для альманаха на 1826 год.)
После окончания пансионата в 1823 году Ознобишин поступил на службу в
Московский почтамт. В литературной жизни Москвы он становится заметной
фигурой, в литературном кружке Раича исполняет обязанности секретаря, входит
в круг любомудров, печатает переводы и оригинальные стихотворения.
Наступившая после разгрома декабристов реакция положила предел тому,
чем, по словам Ознобишина, ‘дух ласкался юный’, но он оставался верен тому,
что увлекало его ‘в рассвете бытия’.
Среди стихотворений Ознобишина нет таких, в которых бы он формулировал
свои политические взгляды, но его лирика, переводы и подражания,
исторические баллады, историко-литературные и критические статьи дают право
сказать, что он был последовательным приверженцем декабристских
литературно-художественных взглядов.
Оставался он верен и друзьям-декабристам: хранил стихи Рылеева и А И.
Одоевского, в 1828 году издал тайно присланную из Сибири поэму А. А.
Бестужева-Марлинского ‘Андрей, князь Переяславский’, издал без указания
имени автора, потому что правительством категорически было запрещено даже
упоминать в печати имена декабристов, и если бы имя автора поэмы стало
известно, то издателю грозили бы большие неприятности.
Верность идеалам юности проявилась у Ознобишина и в том, что он в конце
1850-х — 1860-х годов деятельно работал в учреждениях, осуществлявших
реформу по отмене крепостного права.
Ознобишин много занимался сбором фольклора, писал на основе фольклорных
мотивов оригинальные стихотворения, одно из них ‘Чудная бандура’,
начинающееся словами ‘Гуляет по Дону казак молодой’, стало популярной
народной песней.
В конце 1820-х годов Ознобишин оставил службу и позже занимал
общественные должности — попечителя учебных заведений в Симбирской губернии,
работал в земстве. Он много путешествовал, не оставлял литературы, — его имя
часто встречается на страницах журналов и альманахов, но отдельный сборник
своих стихотворений он при жизни так и не издал.
Еще при жизни Ознобишина современники считали его ‘одной из звезд
плеяды Пушкина’, поэтом пушкинской поры. Приверженным к художественным
принципам этого времени он оставался до конца. С Пушкиным он встречался
всего лишь несколько раз, известен отрицательный отзыв Пушкина о юношеских
переводах Ознобишина: ‘не должно было бы переводить… г-ну Ознобишину
Андрея Шенье’, правда, в той же статье Пушкин отметил ‘любопытные
прозаические переводы с восточных языков’, приняв за переводы оригинальные
рассказы Ознобишина. Впоследствии мнение Пушкина, видимо, изменилось к
лучшему, казанская поэтесса и исследователь этнографии народов Поволжья А.
А. Фукс вспоминала, что Пушкин, будучи в Казани, ‘просил показать ему стихи,
написанные ко мне Боратынским, Языковым и Ознобишиным’.
В 1841 году Ознобишин, потрясенный гибелью Лермонтова, написал
стихотворение ‘Две могилы’, в котором поставил рядом два имени — Пушкин и
Лермонтов. О Пушкине он сказал так:
Полн тревоги, чувств, сомнений
Был один — властитель дум,
Он в порыве вдохновений
Дивной силой песнопений
Волновал невольно ум.
Лишь рукой ударил в струны,
Русь откликнулася им…