РОМАНИЧЕСКАЯ ИСТОРІЯ
ИЗЪ ЭПОХИ III И IV СТОЛТІЙ.
ПРИЛОЖЕНІЕ КЪ ЖУРНАЛУ ‘ИСТОРИЧЕСКІЙ ВСТНИКЪ’
С.-ПЕТЕРБУРГЪ
Типографія А. С. Суворина. Эртелевъ пер., д. 13
1894
Исторія викинга Ивара рисуетъ картину дйствительной жизни скандинавскихъ вождей за тысячу шестьсотъ лтъ тому назадъ, а также обычаевъ, врованій, мыслей и привычекъ подвластнаго имъ народа. Читатель этого разсказа получитъ полное понятіе о культур тхъ сверныхъ витязей, которые доходили до воротъ Рима и селились въ Британіи, Галліи, Германіи, на берегахъ Средиземнаго моря и въ другихъ странахъ, онъ познакомится со всми подробностями того, какъ рождались, воспитывались, жили, воевали, странствовали и умирали викинги, а вмст съ тмъ, какъ существовали витязи, бдные люди и рабы въ скандинавскихъ странахъ, причемъ пройдетъ передъ его глазами панорама религіозныхъ церемоній, празднествъ, пировъ, похоронъ, атлетическихъ игръ, свадебъ, охотъ, поединковъ и сценъ любви. Все это основано на подлинныхъ безспорныхъ свдніяхъ о той отдаленной эпох, согласно сохранившимся письменнымъ памятникамъ, сагамъ, надписямъ на гробницахъ, и всякаго рода драгоцннымъ остаткамъ скандинавской старины, боле основательно и научно представленной мною въ вышедшей три года тому назадъ книг: ‘Вкъ викинговъ’.
Путешествуя по Норвегіи, которую я описалъ подъ общепринятымъ теперь названіемъ ‘Страны полуночнаго солнца’, я мало-по-малу убдился, что завоевателями древней Англіи были не англо-саксонцы, какъ полагали такъ долго, а скандинавы, или норманы, такъ какъ вс виднныя мною древности въ мстныхъ музеяхъ вполн соотвтствуютъ тмъ остаткамъ старины, которые называются антикваріями въ Англіи англо саксонскими и англо-римскими, а во Франціи — франкскими. Вс эти факты навели меня на глубокія думы, и плодомъ ихъ былъ ‘Вкъ викинговъ’. Въ этомъ труд я доказалъ, что на берегахъ Балтійскаго моря жили т сверные витязи и мореходцы, которыхъ римляне называли сначала свеонами, а потомъ саксонцами. Означенный фактъ вполн подтверждается существующими досел тысячами скандинавскихъ могилъ того времени, въ которыхъ находятъ не только предметы, сходные съ такими же предметами древней Англіи, но римскія монеты и греческія драгоцнности. Съ другой стороны ни на берегахъ Эльбы, гд будто бы жили миическіе англо-саксонцы, или гд бы то ни было вн Скандинавіи, мы не видимъ слдовъ многочисленнаго, воинственнаго и мореходнаго народа. Все это, повидимому, должно бы безспорно удостоврять, что предками ныншнихъ англичанъ были скандинавы, но моя книга подняла безконечные споры, и ученые не хотли врить доказаннымъ мною фактамъ, какъ нкогда не врили, что я видлъ въ ндрахъ центральной Африки гориллъ и расу пигмеевъ. Но какъ тогда, такъ и теперь, я нашелъ въ Англіи многихъ защитниковъ. Къ ихъ числу относительно происхожденія предковъ современныхъ англичанъ изъ Скандинавіи я могу съ гордостью отнести Гладстона, который написалъ мн въ самый разгаръ полемики, поднятой моей книгой, слдующее письмо въ отвтъ на мою просьбу высказать свое мнніе объ этомъ вопрос:
‘Любезный мистеръ Дю-Шалью.
‘Вы оказали мн большую честь, обратившись ко мн, но я боюсь, что вы апеллировали къ человку пристрастному и не свдущему. Я предупрежденъ въ вашу пользу, но не имлъ еще времени вполн изучить какъ ваши аргументы, такъ и доводы вашихъ противниковъ. Что касается до меня самого, то въ моихъ жилахъ течетъ исключительно шотландская кровь, и я принадлежу частью къ горной Шотландіи, а частью къ низменной. Но отрасль моей семьи переселилась въ Скандинавію, кажется, въ первой половин XVII столтія.
‘Когда я бывалъ въ Норвегіи, или въ Даніи, я чувствовалъ, что какой-то внутренній голосъ говорилъ мн о моей близости къ обитателямъ этихъ странъ, особенно въ Норвегіи я не ощущалъ себя чужестранцемъ, и это чувство испытываетъ большинство англійскихъ путешественниковъ.
‘Любовь къ свобод и порядку, которая служитъ характеристикой нашей страны, также присуща Норвегіи и Даніи. Я не говорю о Швеціи, потому что я никогда тамъ не бывалъ. Этнографія сверной Шотландіи и ея острововъ до самаго острова Мэна, а также ихъ исторія, доказываетъ сродство съ Скандинавіей.
‘Однако все это только слабыя общія мста, и я надюсь, что когда буду имть боле времени, то основательне изучу этотъ вопросъ. Все-таки даже и теперь, я считаю очень вскими аргументами соотвтствіе съ скандинавами нашего рыбачьяго населенія и любопытное сохраненіе скандинавскихъ окончаній словъ въ нкоторыхъ округахъ Англіи.
‘Преданный вамъ
‘В. Е. Гладстонъ’.
Морякъ, идущій по Балтійскому морю и огибающій берега Готланда, видитъ на выдающемся мыс этого острова нсколько кургановъ и надгробныхъ камней, которые возвышаются надъ моремъ и окружающей ихъ страной. Этотъ мысъ былъ кладбищемъ семьи могучихъ викинговъ и правителей, господствовавшихъ надъ всмъ островомъ въ продолженіе нсколькихъ столтій до и по P. X. На самые выдающіеся изъ этихъ надгробныхъ камней указываютъ, какъ на могилы Хьрварда и его сына Ивара, героя Настоящаго разсказа.
Событія, о которыхъ я буду говорить, касаются ихъ жизни и случились въ конц III и въ начал IV столтія, между 270 и 320 годами, т. е. 1600 лтъ тому назадъ.
Хьрвардъ, ‘широко распространяющійся’, названный такъ за его широко распространенныя морскія экспедиціи, былъ одинъ изъ наиболе извстныхъ викинговъ своего времени. Во всхъ своихъ экспедиціяхъ онъ одерживалъ успхъ и всегда выходилъ побдителемъ изъ битвъ, въ которыхъ принималъ участіе. Римскіе флоты никогда не смли нападать на его многочисленныя суда, съ которыми онъ длалъ набги на различныя страны, находившіяся подъ господствомъ этой обширной имперіи.
Предки Хьрварда, рядомъ съ которыми онъ теперь покоится, были великими воинами и мореходцами. Они плавали изъ Балтійскаго моря въ Каспійское, черезъ Финскій заливъ, а также ходили на западъ вдоль береговъ Фрисландіи, Галліи и Британіи до Средиземнаго моря. Суда, употребляемыя ими для рчныхъ и прибрежныхъ экспедицій, во время лтнихъ мсяцевъ, не походили на римскія и возбуждали удивленіе римлянъ. Даже въ первомъ вк послдніе очень боялись этихъ сверянъ по причин значительнаго числа ихъ судовъ и считали ихъ обитателями самыхъ сверныхъ морскихъ береговъ, гд-то далеко въ ндрахъ океана. Они называли ихъ свеонами и все, что имъ было извстно о стран этихъ сверянъ, было основано на томъ, что свеоны говорили о о себ, такъ какъ Балтійское море не было извстно римлянамъ.
Хьрвардъ отличался высокой родовитостью и, происходя отъ самого Одина, принадлежалъ къ той отрасли семьи Одина, которая, подъ названіемъ Инглингаръ, господствовала надъ Свитьдомъ, страной, занимавшей большую часть теперешней Швеціи.
Его жена Сигрлинъ была красивая женщина и отличалась всми качествами высокаго рожденія. Она также происходила отъ Одина и была прямымъ потомкомъ Скьльда, одного изъ сыновей Одина, и отъ котораго ведутъ свое начало Скьельдунгары, повелвавшіе частью страны, называемой теперь Даніей, но тогда называвшейся Готландомъ. Ея отецъ, по имени Халфданъ, жилъ въ Хлейдр, близъ того мста, гд теперь стоитъ Копенгагенъ, и былъ одинъ изъ могущественныхъ вождей свера.
Не вдалек отъ указанныхъ выше надгробныхъ камней находился Дамистадиръ, главный городъ и резиденція Хьрварда. Оттуда открывалась длинная панорама береговъ и странъ до терявшагося въ туман морского горизонта. Хьрвардъ жилъ съ большимъ великолпіемъ. Зданія въ Дамистадир считались лучшими на свер, были различныхъ размровъ и разнообразной архитектуры, по обычаю же того времени они были изъ дерева. Крыши изъ драни покрыты были густымъ слоемъ смолы, черный цвтъ которой представлялъ пріятный контрастъ съ обнаженными деревянными стнами.
Вс многочисленныя зданія составляли громадный четыреугольникъ, среди котораго былъ расположенъ зеленый лугъ, называвшійся туномъ, или городкомъ. Изъ центра этого луга видъ былъ чрезвычайно живописенъ, такъ какъ не было двухъ зданій одинаковаго размра и вида. Одни были боле, а другія мене красивы, но вс отличались странной архитектурой, съ крышъ и съ угловъ стнъ выдавались стропила съ изображеніями смотрвшихъ во вс стороны, вверхъ и внизъ, головъ лошадей, драконовъ и различныхъ дикихъ зврей. Въ нкоторыхъ домахъ были башни, въ которыхъ помщались спальни, а во время войны оттуда наблюдали за приближеніемъ непріятельскихъ судовъ. Во многихъ постройкахъ находились житницы и кладовыя.
Двери значительнаго числа домовъ имли навсы, украшенные рзьбой, а въ другихъ были колокольни и темныя галлереи, на которыя вели приставныя лстницы, стны этихъ домовъ, повидимому, не боялись непогоды и времени, такъ какъ существовали по нскольку столтій. Одни изъ построекъ предназначались исключительно для женскихъ представительницъ семьи Хьрварда, такъ какъ въ т времена женщины имли особыя скеммы, или покои, для ихъ исключительнаго жилья. Тамъ он принимали своихъ друзей и проводили время въ шить и вышивань. Нсколько залъ были предназначены для ежедневнаго обихода. Зимой среди нихъ разводился огонь, и дымъ выходилъ чрезъ отверстіе въ крыш, которое при необходимости можно было закрывать. Вокругъ стнъ тянулись длинныя скамьи, а передъ ними стояли столы. Свтъ проникалъ въ окна, которыя вмсто стеколъ были затянуты пузыремъ.
Ежедневная жизнь Хьрварда была очень простая. Во время главной трапезы, или полдника, Сигрлинъ сидла налво отъ мужа, ближайшія къ нимъ обоимъ мста считались наиболе почетными. Мужчины, знатные, старые и мудрые, такъ какъ въ т времена правители окружали себя мудрецами, знавшими старые обычаи, помщались налво отъ Хьрварда, а женщины направо.
Самое большое и выдающееся зданіе въ громадномъ четыреугольник была большая банкетная зала, гд принимались самые знатные гости, и происходили великолпные пиры. Эта зала въ Дамистадир считалась шестой по красот и величію во всей стран викинговъ, а также отличалась глубокой стариной. Съ обоихъ концовъ вели въ нее дв прекрасныя двери изъ толстаго дуба, съ желзными украшеніями, а широкія притолки были покрыты рзьбой, изображавшей сцены изъ религіозной жизни. Массивныя золотыя скобы виднлись на обихъ дверяхъ. Въ одну изъ нихъ входили мужчины, а въ другую женщины.
Внутренность банкетной залы представляла такое зрлище, которое трудно было забыть. Лучшіе артисты и рзчики всего свера украсили стны своей замчательной работой, представлявшей подвиги предковъ Хьрварда, и эта рзьба была такъ хороша, что ея не покрывали драгоцнной тканью, а самое дерево приняло съ теченіемъ времени изящный темный тонъ. По стнамъ висли щиты, самой разнообразной формы и блестящихъ оттнковъ, переливавшихъ золотомъ и серебромъ.
По тогдашнему обычаю зала была обращена на востокъ, ея длинныя стны смотрли на сверъ и югъ, а посреди ихъ находились другъ противъ друга два возвышенныя мста. Самая важная скамья помщалась на сверной стн, и возвышенное мсто среди нея предназначалось хозяину, а противоположное мсто отводилось самому знатному изъ гостей. Эти оба мста были окружены перилами и двумя рзными столбами.
Оружіе Хьрварда висло надъ его возвышеннымъ мстомъ, именно: саксъ, или односторонній мечъ, двухсторонній мечъ, щитъ, бринья, или кольчуга, и золотой шлемъ. Изъ нихъ двухсторонній мечъ, называемый хротти, имлъ украшенную золотомъ рукоятку и ножны, а лезвее было рдкое дамасковое. Въ мирное время мечъ всегда вислъ не только въ ножнахъ, но и обвитый такъ называемыми мирными лентами, развязать которыя могъ только самъ Хьрвардъ при объявленіи войны.
Въ разныхъ мстахъ зала помщались трофеи морскихъ экспедицій Хьрварда и его предковъ. Къ нимъ принадлежали римскіе мечи съ латинскими надписями, статуетки, бронзовые сосуды, коллекція римскихъ монетъ отъ Августа до современнаго императора, красивые греческіе кубки и чаши, стеклянные рога для питья и различные стеклянные сосуды, съ изображеніемъ дикихъ зврей, поединковъ силачей и сельскихъ сценъ.
У подножія Дамистадира лежала красивая, окаймленная землею бухта, гд стояли на якор суда Хьрварда, на берегу находились навсы, подъ которыми сохранялись отъ непогоды другіе Корабли, а также эллинги, въ которыхъ постоянно ихъ строили и поправляли.
Лучшія изъ всхъ этихъ судовъ были дреки, или такъ называемыя драконки. Они считались самыми большими и могучими военными кораблями, а названіе ихъ происходило отъ того, что на носу и бортахъ красовались головы и хвосты драконовъ. Нкоторые изъ нихъ были покрыты толстыми золотыми листами, которые придавали имъ большую красоту, особенно при солнечномъ свт. Величина же ихъ доходила до того, что нкоторыя помщали пятьсотъ и семьсотъ воиновъ.
Кром драконокъ, были еще другія военныя суда: быстроходныя скейды на двсти и боле человкъ, боле мелкія снекьи, совершенно малыя, но легко маневрировавшія скуты, съ которыхъ воины легко могли спрыгивать на непріятельскіе корабли при абордаж, и т. д.
Вс эти суда, большія и малыя, имли одну мачту, но были и вовсе безъ мачтъ, стараго типа, гребныя суда, описанныя Тацитомъ, эти послднія были остроконечныя съ обихъ сторонъ, и имли восемьдесятъ футовъ длины и около десяти ширины. Двигались они посредствомъ тридцати, или тридцати двухъ веселъ, различной величины, но всего чаще въ двнадцать футъ длины. Двое, а иногда трое людей сидли за однимъ весломъ, а у самой уключины помщался воинъ со щитомъ. На корм былъ руль, походившій на широкое весло. Но эти суда выходили изъ моды и быстро замнялись парусными, которыя также, какъ гребныя, строились изъ дубовыхъ досокъ, скрпленныхъ широкими желзными болтами.
Островъ Готландъ, надъ которымъ господствовалъ Хьрвардъ, былъ очень Густо населенъ, а по своей величин и географическому положенію составлялъ большой коммерческій центръ, благодаря своимъ военнымъ и торговымъ флотамъ, онъ занималъ въ То время такое же положеніе, какое занимаетъ въ наши дни Англія. Его обитатели отличались богатствомъ и вели обширную торговлю съ различными провинціями Рима, Греціей и странами, лежавшими по берегамъ Каспійскаго, Чернаго и Средиземнаго морей. Изъ этихъ отдаленныхъ мстностей они вывозили бронзовые сосуды, изящные стеклянные кубки, шелковыя и бархатныя матеріи, кожаныя издлія, вышитыя золотомъ и серебромъ, ткани, вино и многіе другіе предметы, которые высоко цнились богатыми людьми.
Въ ту эпоху страна викинговъ обнимала собой острова Балтійскаго моря, а также Большого и Малаго Вельта, большой полуостровъ, нын занимаемый Швеціей и Норвегіей, и малый полуостровъ Ютландіи. Вся эта страна въ сущности была окружена моремъ. На южной оконечности Ютландіи, между двумя фіордами, возвышались большія укрпленія, которыя мшали вторженію непріятеля.
Крупные острова, конечно, пользовались наибольшимъ богатствомъ и морской силой. Вс племена имли одинаковое происхожденіе, обычаи, религію и языкъ, который называли норанейскимъ.
Викинги были совершенно изолированы отъ центральной и западной Европы, а потому составляли особый отдльный міръ, приходившій въ частыя столкновенія съ той страной, которая называется теперь Россіей. Отъ Рима ихъ отдляли непроходимыя болота и лса Германіи, населенные дикими, варварскими племенами. Великъ былъ контрастъ между викингами и германцами. Вс скандинавскія племена называли себя норманами, или сверными людьми, съ незапамятныхъ временъ они отличались военными доблестями и искусствомъ въ мореходств. Память объ ихъ подвигахъ, совершенныхъ на мор, переходила изъ поколнія въ поколніе, благодаря гробницамъ героевъ и сохранившимся на скалахъ изображеніямъ морскихъ битвъ, служащимъ, подобно гіероглифамъ Египта, вчными памятниками прошедшаго.
Норманы III и IV вковъ употребляли только желзное оружіе, такъ какъ бронзовое было уже давно брошено, но они гордились своей прежней культурой и считали не малой для себя честью, что никто лучше ихъ предковъ не выдлывалъ оружія изъ бронзы.
Задолго до Хьбрварда страна не могла содержать своего населенія, и народъ былъ вынужденъ все боле и боле предпринимать набги на западныя страны. Благодаря ихъ частымъ путешествіямъ, они основательно познакомились съ берегами Фрисландіи, Галліи, Британіи и другихъ земель, гд они искали себ новаго отечества. Ихъ суда сновали по всмъ морямъ, и ни одна страна не была безопасна отъ ихъ набговъ. Годъ за годомъ безконечные, непреодолимые отряды нормановъ наводняли Западную Европу и сдлались полными повелителями морей, а флотъ за флотомъ, возвращаясь въ Скандинавію, привозилъ громадные запасы добычи.
Эти экспедиціи предпринимались вождями, жившими въ различныхъ частяхъ страны, и народъ стекался отовсюду подъ ихъ знамена, какъ только они объявляли походъ на древній римскій міръ. Непобдимые норманы называли себя избранниками божьими, любимыми дтьми Одина и никогда не старались обращать въ свою вру другія націи, питая ко всмъ чуждымъ религіямъ такое же презрніе, какъ древніе евреи. Всюду, гд они утверждали свое господство, мстный народъ подпадалъ подъ ихъ желзное иго. Смерть не возбуждала въ нихъ страха, такъ какъ Валгала, гд обиталъ Одинъ, должна была сдлаться ихъ будущимъ жилищемъ. Кром того, они врили въ Ньрда, Фрея, Тора, Фрею и другихъ боговъ и богинь.
Въ стран викинговъ было много людей разнаго положенія, и общественный строй состоялъ изъ разныхъ ступеней. Вся страна раздлялась на херады, или отдльныя области, нкоторыя изъ нихъ были большого объема и пользовались значительнымъ могуществомъ. Обыкновенно помстья, входившія въ составъ области, переходили изъ рукъ въ руки, по праву первородства. Надъ каждымъ херадомъ господствовалъ херсиръ, который былъ высшимъ наслдственнымъ лицомъ въ стран. Титулъ дрота, или повелителя, или первосвященника, перешедшій отъ временъ Одина, исчезъ и замнился херсиромъ, а титулъ государя или короля еще не былъ извстенъ. Въ каждомъ херад былъ главный храмъ, гд совершались ежегодныя жертвоприношенія за весь народъ.
Херсиръ былъ главою общины: онъ предводительствовалъ на войн и вершилъ правосудіе, онъ былъ первосвященникомъ, заботился о храм и руководилъ жертвоприношеніями. Онъ эксплоатировалъ фермы и земли, принадлежащія храму, а также принималъ налогъ на содержаніе храма и расходы по жертвоприношенію. Онъ предсдательствовалъ на общемъ народномъ собраніи, называемомъ тингомъ и которое созывалось нсколько разъ въ годъ. Благодаря своему положенію, онъ пріобрталъ значительное богатство и владлъ многими помстьями какъ дома, такъ и въ тхъ странахъ, которыя онъ или его предки подчинили себ. По временамъ онъ возбуждалъ войны, обагрялъ кровью землю и побждалъ враговъ, съ цлью господствовать въ большемъ числ странъ и увеличивать свои богатства. Однако, посл набговъ онъ щедро раздавалъ захваченные драгоцнные предметы своимъ воинамъ и скальдамъ.
Жена херсира была обыкновенно изъ Одинова рода, и ихъ дти, ходившія въ тонкомъ бль и шелковыхъ одеждахъ, считались первыми въ стран.
Сыновья объзжали лошадей, гнули щиты, искусно владли копьемъ, ловко гребли, и имъ приписывали способность писать чудодйственныя руны для спасенія человческой жизни, притуплять остріе мечей, усмирять чарами бурное море, понимать языкъ птицъ, гасить огонь, читать мысли, утшать отъ горя и отличаться силой, или энергіей восьми человкъ. Ихъ главнымъ занятіемъ было воевать и побждать враговъ. Они отличались свтлыми кудрями, розовыми щеками и сверкавшими, какъ у змй, глазами.
Дочери херсира были нжными существами, съ длинными пальцами, мягкой кожей, добрыми сердцами и грудью бле снга. Русыя и граціозныя, он были одарены всми качествами высокорожденныхъ созданій.
Второе мсто посл херсира занимали хольды. Они жили на земельныхъ участкахъ, переходившихъ изъ поколнія въ поколніе. Они составляли главную силу населенія, и никакой херсиръ не могъ пользоваться властью безъ ихъ согласія.
Ихъ сыновья, придя въ возрастъ, научались владть щитомъ, длать самострлы, стрлять изъ нихъ, бросать копья, здить верхомъ, охотиться съ собаками, рубить мечемъ, плавать, писать руны, играть въ шахматы, бороться и принимать участіе во всхъ атлетическихъ играхъ. Они получали такое же воспитаніе, какъ дти херсира, а дочери, выходя замужъ, при внчаніи надвали одинаковую блую одежду съ фатой, какъ и дочери херсира.
За хольдами слдовалъ еще классъ землевладльцевъ, называвшихся бонди. Они процвтали, обработывая землю, строили дома, длали телги и плуги и пріучали къ работ воловъ. Ихъ дочери помогали матерямъ въ хозяйств и носили ключи на пояс. При внчаніи имъ также дозволялся блый нарядъ, и он длили состояніе съ мужьями.
Существовалъ еще классъ свободныхъ людей, которые арендовали землю, но не были ея собственниками. Двери ихъ домовъ были всегда открыты настежь, среди пола горлъ огонь, на стол всегда виднлся густо замшанный хлбъ, а часто рядомъ съ нимъ стояли котелокъ съ супомъ и телячье жаркое, которое считалось въ т времена за диковину.
Наконецъ послдній классъ свободныхъ людей также жилъ съ отворенными дверями своихъ жилищъ. Мужъ и жена безъ устали работали, онъ носилъ короткую бороду, волоса его опускались на лобъ, и рубашка плотно обхватывала тло. Жена пряла и ткала, ея головной уборъ доказывалъ, что она не двушка, на ше она носила платокъ, а платье закрплялось брошками на плечахъ.
Рабы составляли отдльную касту: они носили одежду изъ толстой, блой шерстяной матеріи, и волоса ихъ были острижены для контраста съ длинными волосами свободныхъ людей. Они всегда были чужеземнаго происхожденія, ихъ самихъ или ихъ предковъ взяли въ плнъ, или купили въ отдаленныхъ странахъ, а рабство растлило ихъ, хотя имъ жилось недурно, но ихъ уродливыя лица, сгорбленныя спины и морщинистые лбы доказывали, что они были рабами изъ поколнія въ поколніе. Вся ихъ жизнь проходила въ томъ, чтобы терпть и выносить все, что было возможно: цлые дни они работали и носили тяжести. Ихъ жены возвращались по вечерамъ домой, изнемогая отъ усталости, съ пузырями на ногахъ отъ постоянной ходьбы и съ загорлыми руками отъ вчнаго нахожденія подъ лучами солнца. Все это, однако, не мшало рабамъ и рабынямъ жить счастливо съ ихъ дтьми, которыя пасли свиней и козъ, рубили деревья и копали торфъ.
Таковъ былъ внутренній строй населенія, обитавшаго въ стран викинговъ.
III.
Хьрвардъ совтуется съ оракуломъ.
Не было человка съ боле благороднымъ и смлымъ сердцемъ, чмъ Хьрвардъ. Онъ началъ свои военные подвиги пятнадцати лтъ. Многіе въ стран говорили, что свою славу онъ пріобрлъ безумной отвагой и крпостью своихъ мышцъ, но другіе полагали, что онъ наслаждался жизнью, совершая храбрыя дла. Онъ заслужилъ широкую извстность и постилъ девять различныхъ странъ.
Подобно всмъ крупнымъ херсирамъ, у него было двнадцать витязей, составлявшихъ отрядъ его тлохранителей, они происходили изъ различныхъ сверныхъ земель: одни съ береговъ теперешней Норвегіи, другіе съ болтійскихъ острововъ, а двое изъ Свитьда. Самые отважные люди желали служить подъ его начальствомъ, потому что ему везла удача на войн, и онъ былъ не только добрымъ, радушнымъ предводителемъ, но и щедро длилъ добычу. Быть старшимъ его витяземъ считалось лестнымъ для воиновъ, достичь же этого было не легко, такъ какъ въ стран было много удальцевъ, одинаково храбрыхъ, искусно владвшихъ оружіемъ и выказывавшихъ ловкость въ атлетическихъ играхъ. Тлохранители Хьрварда часто во время мира ходили по стран и вызывали столь же извстныхъ воиновъ на поединки, которые происходили передъ глазами всего народа.
Витязи презирали кольчугу и все, что служило для защиты въ бою, какъ шлемы и щиты. Они даже часто дрались нагіе и по временамъ доводили себя до такого изступленія, что теряли всякое самообладаніе, не принимали въ соображеніе никакой опасности, бились съ деревьями и утесами, даже грызли свое оружіе.
Хьрвардъ составилъ очень строгія правила для своихъ тлохранителей и воиновъ. Никто не могъ поступить подъ его знамя, если боялся смерти, вскрикивалъ отъ испуга при опасности или стоналъ, получивъ тяжелыя раны, которыя дозволялось перевязывать только на другой день посл полученія ихъ. Мечи ихъ не могли быть длинне двухъ футовъ, но были тяжеле обыкновенныхъ, и удары, нанесенные ими, оставляли память о себ.
Въ своихъ набгахъ Хьрвардъ обыкновенно останавливался со своими судами передъ выдающимися въ море мысами, такъ, чтобы вс ихъ видли. Ни на одномъ изъ нихъ не было навсовъ для защиты отъ непогоды. Во время бури онъ никогда не спускалъ парусовъ и на собственномъ судн никогда не имлъ боле ста двадцати бойцовъ. Отличаясь рыцарской доблестью, онъ запрещалъ своимъ воинамъ заковывать въ цпи взятыхъ въ плнъ враговъ, оскорблять чужихъ женъ, брать ихъ дтей въ плнъ, а также, по его приказанію, они женились на молодыхъ двушкахъ, съ согласія отцовъ и по уплат выкупа.
Его военныя экспедиціи всегда увнчивались успхомъ, а потому вс желали въ нихъ участвовать, а онъ былъ очень строгъ въ выбор своихъ воиновъ. Никто моложе восемнадцати лтъ и старше пятидесяти не могъ слдовать за нимъ на войну, и каждый изъ его воиновъ долженъ былъ предварительно доказать свою силу, поднявъ большой камень, лежавшій передъ его жилищемъ. Вс вожди на Готланд признавали его господство, состояли съ нимъ въ родств и по закону были обязаны поставлять ему въ случа надобности извстное число судовъ и воиновъ.
Во время своей боевой жизни онъ подчинилъ себ нсколькихъ вождей на южныхъ берегахъ Балтійскаго моря, и они охотно платили ему дань, такъ какъ онъ не отличался корыстолюбіемъ и очень умренно пользовался своею властью, но каждый изъ нихъ долженъ былъ хоть однажды подвергнуться унизительной церемоніи, состоявшей въ томъ, что Хьрвардъ ставилъ свою ногу на его шею, въ доказательство своей власти надъ вассаломъ.
Хотя Хьрвардъ и Сигрлинъ были женаты много лтъ, но у нихъ не было дтей, и наконецъ готландскій херсиръ ршилъ похать въ Свитьдъ, самую могущественную изъ странъ викинговъ, испросить совта у боговъ, а также узнать свою судьбу въ Упсалир, священнйшемъ мст сверныхъ земель.
Онъ собралъ большой флотъ и, простившись съ женой, которая проводила его до корабля, отправился прямо въ тотъ фіордъ, въ конц котораго находится озеро Меларъ. Втеръ былъ попутный, и на второй день они увидали землю. Берега были тутъ укрплены башнями и катапультами, для прегражденія пути непріятельскимъ судамъ, которымъ во время войны мшали двигаться и цпи, перекинутыя съ одной стороны на другую. При свт полной луны, Хьрвардъ продолжалъ ночью двигаться впередъ и наконецъ достигъ самаго узкаго мста фіорда, называемаго теперь Ваксгольмомъ. Проходя мимо могучихъ береговыхъ укрпленій, его воины говорили другъ другу: ‘не удивительно, что Упсалиръ считается неприступнымъ’. Однако никто не мшалъ ихъ экспедиціи, такъ какъ на мачтахъ ихъ судовъ были прибиты блые щиты, означавшіе миръ, и уже много лтъ не было войны между Готландомъ и Свитьдомъ.
Въ недалекомъ разстояніи отъ озера Мелара втеръ спалъ, и пришлось идти на веслахъ, при чемъ гребцы такъ усердно работали, что издали казались согнутыми пополамъ. Достигнувъ до конца фіорда, они миновали маленькіе островки, на которыхъ теперь выстроена большая часть Стокгольма, а тогда укрпленные многочисленными катапультами, защищавшими фарватеръ между ними. Наконецъ они вошли въ озеро, имющее семьдесятъ миль длины и усянное тысячью четыреста островами, покрытыми прекрасными лсами гигантскихъ дубовъ. Посл очень пріятнаго путешествія, Хьрвардъ вышелъ на берегъ въ Упсалир и былъ принятъ съ почетомъ его родственникомъ и повелителемъ Свитьда, Ингви, который происходилъ отъ Одина по прямой линіи. Онъ устроилъ для гостя безконечный рядъ празднествъ.
Многія изъ зданій и жилищъ въ Упсалир относились къ эпох Фрея, наслдника Одина, а храмъ былъ, по разсказамъ, построенъ имъ самимъ. Этотъ храмъ отличался великолпіемъ и громадными размрами, его считали первой святыней на свер. Со всхъ сторонъ его фантастичной и выдававшейся надъ стнами крыши простирались рзныя украшенія, какъ бы привтственно смотрвшія на толпы поклонниковъ. Вокругъ него шла галлерея, поддерживаемая столбами. Выстроенъ онъ былъ изъ громадныхъ красныхъ сосенъ, и его стны противостояли вліянію многихъ вковъ. Вся внутренность: потолки, стны и столбы, а также алтарь, на которомъ постоянно горлъ огонь, были покрыты тонкими листами краснаго золота. Одинъ только херсиръ Свитьда могъ сидть въ этомъ храм во время жертвоприношенія, вс остальные, пока не вкусятъ мяса принесеннаго въ жертву животнаго, должны были стоять.
Дверь храма была полукруглая, и удивительная рзьба на ней представляла Одина, приносившаго жертву. На каждомъ изъ окружавшихъ ее столбовъ стояла точеная кошка, а самая дверь отличалась желзными украшеніями и солидной золотой скобой. Не вдалек отъ нея находился священный источникъ, куда бросали людей, приносимыхъ въ жертву Одину. Вокругъ на большомъ разстояніи вс земли считались священными. Ни одинъ храмъ въ стран не могъ соперничать съ храмомъ въ Упсалир, ни одинъ не получалъ столько дохода отъ налоговъ и добровольныхъ приношеній, ни одинъ не имлъ такихъ большихъ и доходныхъ помстій. Народъ стекался сюда со всхъ сторонъ царства викинговъ, чтобъ видть жертвоприношенія, которыя тутъ происходили въ большихъ размрахъ, чмъ во всемъ свер, а въ важныхъ случаяхъ вс вожди собирались сюда для принесенія жертвы богамъ и узнанія своей судьбы.
Тотчасъ посл своего прибытія Хьрвардъ принесъ большія жертвы богамъ, въ вид нарочно для этого откормленныхъ черныхъ быковъ и лучшихъ лошадей. Стны храма извн и внутри, а также херсиры и присутствовавшая толпа были обрызганы кровью этихъ животныхъ. Вслдъ за жертвоприношеніемъ стали вопрошать судьбу и для этого бросали въ воздухъ окропленныя кровью животныхъ священныя дощечки. Отвтъ получился благопріятный для Хьрварда: судьб было угодно даровать ему сына чрезъ годъ. На радостяхъ онъ тотчасъ ухалъ домой, чтобъ извстить жену о предстоящемъ счастливомъ событіи.
Въ ожиданіи этого благополучія, онъ уже не отлучался изъ Дамистадира и проводилъ время въ наблюденіи за сельскими работами въ своихъ обширныхъ помстьяхъ и за постройкой новыхъ судовъ, а для забавы сдлалъ нсколько красивыхъ дамасковыхъ мечей. Кром того, онъ надзиралъ за рыбной ловлею, особенно за ловлею тюленей, которая была хорошей школой для моряковъ, охотился съ соколами и игралъ въ шахматы на доск, квадраты которой были золотые и серебряные.
Спустя четырнадцать мсяцевъ посл возвращенія Хьрварда изъ Упсалира, въ 275 году, совершилось въ Дамистадир событіе, наполнившее радостью сердца готландскаго херсира и его жены. Жертва, принесенная Хьрвардомъ, была милостиво принята богами, и Сигрлинъ родила сына. Всть объ этомъ, онъ получилъ въ то время, когда онъ принималъ въ большой банкетной зал постившихъ его знатныхъ родственниковъ и слушалъ скальда, который воспвалъ геройскіе подвиги предковъ.
При рожденіи его сына присутствовали замужняя сестра Хьрварда, Одрупъ, нкоторыя высокорожденныя женщины Дамистадира и служанки, по мстному обычаю только женщины могли присутствовать при родахъ, и он не удалялись до тхъ поръ, пока не видли ребенка у груди матери. Затмъ, согласно тому же обычаю, младенца клали на полъ въ ожиданіи отца.
Войдя въ комнату, Хьрвардъ взялъ ребенка и покрылъ его краемъ своей одежды, что доказывало признаніе сына законнымъ. Потомъ онъ внимательно осмотрлъ младенца и, убдившись, что онъ крпкаго тлосложенія и безъ всякихъ органическихъ недостатковъ, ршилъ, что онъ можетъ оставаться въ живыхъ, потому что, подобно спартанцамъ, отцы на свер были единственными судьями того, долженъ ли родившійся ребенокъ жить, или нтъ.
Тогда наступилъ важный и священный обрядъ наименованія ребенка, что соотвтствовало крещенію и состояло въ опрыскиваніи его водой. Хьрварду подали сосудъ съ водой, и онъ, обливъ ею ребенка, громко сказалъ: ‘этотъ ребенокъ будетъ называться Иваромъ, подобно своему дду, онъ будетъ первымъ человкомъ въ стран, какъ потомокъ Одина, будетъ участвовать во многихъ битвахъ, будетъ походить на мать и сдлается достойнымъ сыномъ отца, воюя съ молодости и посщая отдаленныя страны’. Посл этой церемоніи жизнь Ивара, какъ всхъ свободныхъ людей, считалась священной, и самъ отецъ не могъ отнять у него этой жизни, иначе какъ сдлавшись убійцей.
Совершивъ означенный обрядъ, Хьрвардъ положилъ рядомъ съ ребенкомъ стебель чеснока, какъ символъ того, что Иваръ будетъ возвышаться надъ другими людьми, какъ чеснокъ возвы* шается надъ другой травой, а, кром того, двухсторонній и односторонній мечъ, кольчугу, щитъ и серебряный шлемъ. Вмст съ этимъ онъ пожаловалъ своему первенцу два помстья, а по мстному обычаю вс родившіяся въ этотъ день на земл Хьрварда животныя со всмъ ихъ потомствомъ принадлежали маленькому Ивару.
Въ продолженіе слдовавшей за его рожденіемъ ночи во всемъ дом хранилось мертвое молчаніе, и не видно было нигд свта. Ожидали также по старинному обычаю посщенія трехъ норниръ: Урды (прошедшее), Верданди (настоящее) и Скульды (будущее), которыя должны были предопредлить судьбу Ивара.
Эти три феи придавали всей жизни только что родившагося ребенка извстное направленіе, и даже боги не могли измнить предопредленной ими судьбы. Он вырзали на деревянныхъ дощечкахъ то, что ожидало дтей въ ихъ послдующей жизни. Согласно врованію норманъ он составляли нераздльную тріаду, и хотя были независимы другъ отъ друга, но относительно предопредленія судьбы дтей дйствовали заодно.
Урда была очень величественна на видъ: ея разввавшіеся длинные волосы были блы, какъ снгъ, а вся мудрость прошедшаго свтилась въ ея красивомъ лиц. Ея задумчивые глаза смотрли назадъ въ безконечную вереницу прошедшихъ вковъ, и она помнила все, что случилось на земл, съ тхъ поръ, какъ она возникла изъ великаго небытія. Въ ея памяти живо сохранялись вс перемны, которымъ подверглась вселенная, и она знала, что вс эти превращенія бытія служили къ добру.
Верданди смотрла съ любовью на Урду, такъ какъ настоящее не можетъ существовать безъ прошедшаго. Она сіяла красотой: ея длинные золотисто-каштановые волосы олицетворяли зрлую эпоху жизни и времени. Ея лицо отражало все, что было прекраснаго въ мір, и только по временамъ оно принимало грустное выраженіе, такъ какъ ей было извстно, что горе, посщавшее людей, навлекалось ими самими на себя, а не было предопредлено йорнирами.
Скульда еще боле поражала своей чарующей прелестью, и вокругъ нея постоянно летали бабочки, такъ какъ она олицетворяла безсмертіе. Въ одной рук она держала нить жизни всхъ человческихъ существъ, ея одежда блестла, какъ серебряное облако, а лучи свта распространялись изъ ея роскошныхъ волосъ. Съ безграничной радостью смотрла она въ будущее, зная, что оно безсмертно. Надеждами она утшала дтей и скрывала отъ нихъ т преграды, о которыя разбивается столько жизней. Свободной рукой она готова была порвать нить жизни, которая отмряла число дней и часовъ, предназначенныхъ норнирами для жизни каждаго человка.
Норниры жили въ большой зал въ земл, у громаднаго ясеня, подъ снью котораго боги ежедневно постановляли свои приговоры. Ясень величайшее и лучшее изъ деревьевъ, оно вчно зелено, его втви поднимаются къ небу, а корни глубоко проникаютъ въ землю. Подъ однимъ изъ этихъ корней находится источникъ, въ которомъ скрытъ разумъ вселенной.
Въ полночь, когда вс спали, среди мертвой тишины въ дом Хьрварда, явились, согласно народнымъ врованіямъ, Урда, Верданди и Скульда, чтобы предопредлить судьбу маленькаго Ивара. Он пожелали ему сдлаться храбрйшимъ изъ вождей и лучшимъ изъ правителей. Он размотали золотую нить его судьбы и повсили ее на небесахъ, на восток и на запад, он скрыли ея концы и предсказали, что Иваръ будетъ владть землями среди этихъ крайнихъ пунктовъ, а Скульда набросила одну изъ нитей на сверъ, говоря, что онъ никогда не завоюетъ ни одной страны къ сверу отъ Готланда. И дйствительно впослдствіи вс его мечты о распространеніи своихъ владній къ сверу никогда не осуществились. Наконецъ он пожелали ему понимать языкъ птицъ и удалились изъ дома Хьрварда, направляя свой путь въ другія жилища, гд были новорожденныя дти, ожидавшія предопредленія своей судьбы.
Иваръ росъ на радость родителей, и велико было счастье во всемъ дом, когда у него прорзался первый зубъ. Согласно древнему обычаю, отецъ подарилъ ему на зубокъ ножъ въ золотомъ чехл, на кожаномъ пояс, вышитомъ золотомъ, и съ большою золотою пряжкою. Вмст съ тмъ онъ подарилъ ему ферму близъ Дамистадира, гд онъ могъ жить по достиженіи зрлаго возраста. Съ теченіемъ времени Иваръ становился все боле и боле красивымъ ребенкомъ, съ голубыми глазами и блокурыми волосами, подобно всмъ дтямъ своего возраста, онъ любилъ играть, и ничто его такъ не забавляло, какъ пускать по морю маленькіе кораблики.
Когда ему минуло шесть лтъ, родители стали подумывать о томъ, куда его послать на воспитаніе, такъ какъ по мстному обычаю сыновья выдающихся въ стран людей никогда не воспитывались дома изъ боязни, чтобы они не сдлались слишкомъ изнженными. Ихъ посылали къ одному изъ друзей родителей, извстному своей храбростью, мудростью, жизненнымъ тактомъ и способностями, подъ руководствомъ котораго они могли получить достойное воспитаніе.
Хьрвардъ и Сигрлинъ безгранично любили Ивара, и имъ было очень тяжело разстаться съ нимъ на нсколько лтъ, но они сознавали свой долгъ относительно его. Мало-по-малу ихъ мысли сосредоточились на человк, который могъ достойно быть названнымъ отцомъ Ивара. Это былъ Гудбрандъ, названный братъ Хьрварда, такъ какъ они вмст воспитывались у отца перваго. Онъ былъ херсиромъ острова Энгель, который до сихъ поръ такъ называется и лежитъ въ Категат, близъ южнаго берега Швеціи, онъ уже давно не предпринималъ экспедиціи въ отдаленныя страны и спокойно жилъ дома. Хьрвардъ и Сигрлинъ глубоко его уважали и не могли найти лучшаго воспитателя для своего сына.
Въ молодости Гудбрандъ и Хьрвардъ участвовали во многихъ морскихъ набгахъ, и подъ ихъ мечами погибло не мало римлянъ, галловъ и британцевъ. Хотя онъ не былъ такимъ могущественнымъ херсиромъ, какъ Хьрвардъ и не обладалъ такими богатыми помстьями, но также происходилъ отъ Одина и находился въ родств съ главными вождями полуострова, занятаго теперь Швеціей и Норвегіей.
Выбравъ его воспитателемъ своего сына, Хьрвардъ и Сигрлинъ никому не сказали объ этомъ ни слова и ршили отправить къ нему гонцевъ съ приглашеніемъ постить ихъ, не обнаруживая причины этого посщенія. Суда были уже готовы для этой экспедиціи, какъ случилось обстоятельство, благодаря которому ихъ отплытіе стало безполезнымъ. Утромъ, въ тотъ день, когда суда должны были двинуться въ путь, замчено было съ башни Дамистадира приближеніе цлаго флота. Медленно приблизился онъ къ берегу, и блые, мирные щиты на мачтахъ обнаружили, что онъ не имлъ никакихъ враждебныхъ намреній. Впереди шла драконка, на мачт которой разввался флагъ, вышитый золотомъ и съ орломъ въ центр. По этому символу легко было узнать, что это былъ флотъ Гудбранда.
Хьрвардъ и Сигрлинъ были вн себя отъ радости и сочли такой счастливый пріздъ Гудбранда, именно когда его было нужно,— за хорошее предзнаменованіе для будущности ихъ сына.
Хьрвардъ выхалъ въ лодк навстрчу своему названному брату и радостно привтствовалъ его, такъ какъ они не видались около двухъ лтъ. Онъ повелъ его прямо въ большую банкетную залу и посадилъ на почетное мсто противъ себя. Начальники судовъ Гудбранда и его витязи заняли мста тамъ же, согласно своему рангу. Цлый день и до слдующаго утра пили безъ перерыва пиво и медъ въ серебряныхъ и золотыхъ рогахъ. Наконецъ, уже на зар, Гудбрандъ былъ отведенъ въ приготовленное для него жилище, одно изъ лучшихъ въ Дамистадир. На другой день онъ спокойно бесдовалъ въ банкетной зал съ витязями Хьрварда, когда послдній подошелъ къ нему и незамтно посадилъ ему на колни своего сына Ивара. По древнему обычаю человкъ, на колни котораго былъ такимъ образомъ посаженъ ребенокъ, длался его воспитателемъ до совершеннолтія. Вс присутствовавшіе громко одобрили этотъ выборъ своего предводителя, такъ какъ имъ хорошо были извстны вс достоинства Гудбранда.
Самъ же Гудбрандъ былъ очень тронутъ этимъ доказательствомъ доврія къ нему названнаго брата, а потому общалъ воспитать маленькаго Ивара по мр своихъ способностей и знаній.
— Ты знаешь, Хьрвардъ,— прибавилъ онъ,— что старики говорили: ‘нельзя надяться на посянное поле и на ребенка, такъ какъ то и другое еще не дало плода’. Ты знаешь также, что норниры не равно предопредляютъ судьбу всхъ, не многимъ он обезпечиваютъ счастливую жизнь, а большему числу предопредляютъ невеселое существованіе. Къ тому же он иногда даютъ богатому человку сердце скупца, а щедрому добряку безграничную бдность, тогда какъ слдовало бы напротивъ щедрому и доброму человку быть богатымъ, а скупому — бднымъ. Часто поэтъ долженъ мирить славу съ нищетой, но таковы ужъ приговоры норниръ, и никто не можетъ ни понять ихъ, ни уклониться отъ ихъ исполненія.
Много пили и веселились въ Дамистадир до отъзда Гудбранда. Не одинъ храбрый воинъ выпилъ боле, чмъ ему слдовало, но въ т времена этого никому не ставили въ упрекъ, и гостепріимство было обязательно для всхъ.
Вечеръ за вечеромъ проходилъ въ веселой бесд и въ слушаніи скальдовъ, которые пли о военныхъ подвигахъ какъ Хьрварда и Гудбранда, такъ и ихъ предковъ. Въ свит Гудбранда находился одинъ великій поэтъ, по имени Ульфъ, который никогда не говорилъ иначе, какъ стихами. Слава о немъ распространялась по всей стран, но, не смотря на вс приглашенія самыхъ могущественныхъ вождей, онъ не хотлъ покинуть Гудбранда, котораго очень любилъ.
Однажды вечеромъ Хьрвардъ, по уход гостей, остался одинъ съ Ульфомъ, и тотъ немедленно сочинилъ поэму о подвигахъ отца Хьрварда, который былъ такъ тронутъ этой импровизаціей, что на другой день позвалъ своего управляющаго и спросилъ его, какъ достойне вознаградить Ульфа.
— Не дать ли ему два торговыхъ корабля?— прибавилъ онъ.
— Это слишкомъ много,— отвчалъ управляющій.
— Другіе вожди даютъ дорогіе подарки: хорошіе мечи или золотые браслеты, за подобныя импровизаціи скальдовъ,— сказалъ Хьрвардъ,— а повелитель Готланда выше и богаче другихъ херсировъ.
Посл долгихъ совщаній было наконецъ ршено, что Ульфъ получитъ торговый корабль, красный плащъ, золотой мечъ и тяжелый золотой браслетъ, кром того, онъ былъ приглашенъ пріхать въ Дамистадиръ на цлый годъ. Ульфъ поблагодарилъ Хьрварда и отвчалъ, что не можетъ вернуться ране двухъ лтъ, такъ какъ собирается навстить родственниковъ въ Британіи.
Проживъ три недли у своего названнаго брата, Гудбрандъ сталъ поговаривать объ отъзд, но Сигрлинъ всячески уговаривала его остаться доле, подъ предлогомъ, что не готово приданое для сына, хотя въ сущности она только желала отсрочить разлуку съ ребенкомъ, и это ей удалось сдлать на недлю.
Наконецъ наступилъ день, когда Иваръ долженъ былъ покинуть своихъ родителей и отправиться на воспитаніе въ чужой домъ. Сигрлинъ не спала въ эту ночь и такъ цловала, такъ обнимала спящаго ребенка, что онъ невольно просыпался. Но утромъ она встала, и на лиц ея не было ни малйшихъ слдовъ горя, такъ какъ изъ гордости она не хотла обнаруживать его передъ другими.
Посл утренней трапезы начались приготовленія къ отъзду Гудбранда. Пили прощальные кубки и забирали драгоцнные подарки, данные Хьрвардомъ не только названному брату, но и всей его свит. Когда наступилъ полдень, то уже вс суда отчалили, кром корабля Гудбранда. Этого послдняго и маленькаго Ивара провожали до берега Хьрвардъ съ женой и всми домочадцами. Ребенокъ рылъ очень веселъ, радуясь ожидавшей его перемн въ жизни. У сходни корабля родители простились съ нимъ, Гудбрандъ приказалъ поднять якорь и поставить паруса. Корабль медленно удалился. Сигрлинъ долго стояла на высокомъ береговомъ холм и слдила, пока корабль не исчезъ на горизонт, потомъ она вернулась въ свою комнату и тамъ наедин долго, безутшно рыдала.
Втеръ былъ попутный, и черезъ три дня флотъ Гудбранда достигъ до Храфнисты, его резиденціи на остров Энгел. Жена1 его Сигридъ была очень рада, что мужъ взялъ на воспитаніе Ивара, такъ какъ ребенокъ былъ благонравный и красивый. Она приготовила для него комнату рядомъ со своей спальней и вмст съ мужемъ поршила воспитать его со всевозможной заботливостью и любовью, потому что велика была отвтственность, принятая ими на себя. Въ продолженіе нсколькихъ дней Иваръ тосковалъ по своимъ родителямъ, товарищамъ и старомъ жилищ, но мало-по-малу онъ привыкъ къ новой жизни и сталъ любить своихъ названныхъ родителей.
У Гудбранда и Сигридъ былъ сынъ, котораго называли Хьялмаръ, онъ былъ на годъ старше Ивара, и родители ршили воспитывать Ивара вмст съ нимъ, такъ, чтобы они сдлались названными братьями. Съ теченіемъ времени мальчики сильно подружились, стали неразлучными товарищами и всегда защищали другъ друга въ играхъ и спорахъ съ другими дтьми.
Воспитаніе ихъ приняло серьезный характеръ, какъ только они достаточно для этого выросли, и оба они длали значительные успхи. Ихъ учили играть въ мячь, бороться, бгать, прыгать, плавать, здить верхомъ, грести, управлять рулемъ, поднимать и спускать паруса, строить корабли. Наибольшее вниманіе такимъ образомъ было обращено на ихъ физическое развитіе, которое тогда считалось необходимымъ для воина и, кром того, обезпечивало человку здоровье.
Но вмст съ тмъ ихъ учили писать и читать руны, чтобы они могли посылать и получать всти, которыя оставались невдомыми необученнымъ людямъ, такъ какъ въ т времена только человкъ высокаго происхожденія отличался грамотностью. Они выводили руническіе знаки на тонкихъ слояхъ березовой коры, походившихъ на папирусъ, а также вырзывали ихъ на дерев, камн, золот, серебр и желз. Письмена существовали на свер съ незапамятныхъ временъ, и предполагалось, что Одинъ научилъ ему своихъ поклонниковъ, во всякомъ случа въ ту эпоху, когда жилъ Иваръ, римляне, греки и норманы были единственными грамотными народами въ Европ.
Съ годами оба мальчика стали атлетами и превосходили въ ловкости всхъ своихъ сверстниковъ. Они плавали, какъ тюлени, хотя въ полномъ вооруженіи, мтко бросали копье, и одинаково искусно обими руками владли мечемъ, скирой и щитомъ. Они стрляли изъ лука, не давая промаха и столь же ловко метали камень изъ пращи. Но Иваръ выказывалъ особенное искусство въ прыгань впередъ и назадъ, такъ что въ этомъ отношеніи не только остальные юноши, но и его названный братъ не могли съ нимъ сравняться.
Оба они постоянно практиковались въ морскомъ дл, а такъ какъ викингамъ необходимо было понимать языки различныхъ странъ, куда они предпринимали свои экспедиціи, то Ивара и Хьялмара обучали языкамъ тхъ странъ, куда главнымъ образомъ ходили ихъ современники. Наконецъ имъ преподавали правила стихосложенія, и они писали поэтическія импровизаціи, но, конечно, поэтическій талантъ скальдовъ не могъ быть переданъ имъ ученьемъ, а былъ врожденнымъ. Еще слдуетъ упомянуть, что ихъ научили играть въ шахматы, которые были въ большомъ почет на свер.
Гудбрандъ съ дтскихъ лтъ вселялъ въ ихъ умы любовь къ слав, разсказывая о своихъ экспедиціяхъ, предпринятыхъ вмст съ Хьрвардомъ, или распвая сложенныя скальдами эды о подвигахъ древнихъ витязей.
Чмъ Иваръ становился старше, тмъ онъ боле обнаруживалъ любознательности и задавалъ своему воспитателю всевозможные вопросы. Однажды, подойдя къ Гудбранду на берегу, онъ неожиданно спросилъ:
— Названный отецъ, скажи мн, какъ начался свтъ?
— Ты знаешь, что наша религія самая истинная,— отвчалъ Гудбрандъ,— мы принадлежимъ Одину, и онъ, а вмст съ нимъ и другіе боги насъ любятъ. До сотворенія міра ничего не было, и царила зіяющая пустота. Съ обихъ сторонъ этой пустоты были дв области: холода на свер и тепла на юг. Та часть пустоты, которая была обращена на сверъ, состояла изъ льда, инея и града, а на противоположномъ конц дули втры, и отъ близости огненной области тамъ было тепло. Отъ соединенія холода и тепла явился Имиръ. Онъ жилъ, когда не было еще ни моря, ни земли, ни травы, ни неба.
— Но чмъ же онъ жилъ?— спросилъ Иваръ.
— Изъ капель инея произошла корова Одумія, и ея молокомъ, которое лилось четырьмя потоками, питался Имиръ. Чтобъ достать себ пищи, Одумія лизала камни, покрытые инеемъ, и въ первый день подъ ея языкомъ оказались волоса человка, во второй — его голова, въ третій — его туловище. Его назвали Бури, и онъ былъ красивый, большой, могучій. Сынъ его Боръ имлъ трехъ сыновей: Одина, Вили и Бе. Говорятъ, что они убили Имира, и что изъ его ранъ натекло столько крови, что все потомство Имира было потоплено въ ней, и только Бельгермиръ и его жена спаслись въ хлбномъ лар. Отъ нихъ пошла новая раса хримтурсаровъ.
— Какъ же созданъ былъ міръ?— спросилъ Иваръ.
— Земля создалась изъ плоти Имира, море изъ его крови, горы изъ его костей, деревья изъ его волосъ, а небо изъ его черепа. Тріада боговъ нашла на земл Аска и Эмблу, которые не имли ни дыханія, ни крови, ни ума, ни движенія. Одинъ далъ имъ дыханіе, Хениръ — умъ, Лодуръ — кровь, а отъ нихъ пошло все человчество.
По временамъ отецъ Ивара заходилъ со своимъ флотомъ въ Храфнисту и съ радостью видлъ, что его сынъ преуспвалъ физически и умственно, а разъ въ два года навщала Ивара мать и съ любовью прижимала его къ своему сердцу.
Въ послдній день шестой недли (у скандинавовъ недля состояла изъ пяти дней) того мсяца, который соотвтствовалъ нашему сентябрю, Ивару минуло четырнадцать лтъ, и по закону онъ сдлался совершеннолтнимъ. Въ это утро Гудбрандъ подарилъ ему прекрасный корабль подъ названіемъ Элиди, на которомъ было припасено оружія на двсти сорокъ человкъ. Поднятое на мачт золотое знамя, вышитое его названною матерью, было наименовано побдоноснымъ, и много чаръ, много заклинаній произнесено при его изготовленіи, съ цлью, чтобы побда всюду сопровождала его. Длина Элиди была сто восемьдесятъ футовъ, и на немъ находилось двадцать пять скамеекъ для гребцовъ. Кром своего имени, это судно носило еще поэтическое прозвище Коня Морского Прибоя. Хьялмаръ также получилъ въ подарокъ прекрасный корабль на двсти сорокъ человкъ по имени Трани и по поэтическому прозвищу Оленя Морского Прибоя.
На слдующій день Гудбрандъ съ обоими юношами поплылъ къ материку и, выйдя на берегъ, отправился съ ними въ большой дубовый лсъ.
Раскинувъ станъ, онъ на слдующее утро оставилъ Ивара и Хьялмара однихъ, а самъ удалился съ собаками. Къ вечеру онъ не вернулся. Прошелъ еще день, и его все-таки не было. На третье утро юноши услыхали собачій лай, а затмъ мимо нихъ пробжали два волка, наконецъ, явился Гудбрандъ съ большимъ волкомъ, котораго онъ убилъ двумя стрлами.
Отдохнувъ немного, Гудбрандъ вскрылъ волка и заставилъ юношей выпить его крови, а затмъ вынулъ сердце, изжарилъ его на огн и, разрзавъ на дв части, приказалъ имъ състь каждому по части. По древнему обычаю молодой витязь, выпивъ крови и отвдавъ сердца волка, никогда не трусилъ, выказывалъ въ бою лютость звря и понималъ языкъ птицъ.
— Теперь я увренъ, что вы никогда не побжите отъ опасности, или вражескаго оружія,— сказалъ Гудбрандъ,— и будете также храбры, какъ ваши предки.
Затмъ они вернулись домой.
Гудбрандъ и Сигридъ любили Ивара не мене своего сына и ршили подлить свое наслдіе между ними поровну, но подобный актъ, называвшійся принятіемъ чужого лица въ наслдники, долженъ былъ совершаться публично, съ согласія естественныхъ наслдниковъ и по опредленной закономъ форм.
Поэтому назначенъ былъ день для торжественнаго принятія Ивара въ семью при свидтеляхъ и законныхъ наслдникахъ. Заблаговременно наварили пива изъ трехъ мръ зерна и закололи трехгодовалаго быка, а съ его правой задней ноги, надъ копытомъ, содрали шкуру и изъ нея сшили башмакъ. Во время церемоніи Гудбрандъ, въ присутствіи своего прямого наслдника Хьялмара, пригласилъ Ивара встать въ этотъ башмакъ. А посл того приказалъ Хьялмару исполнить то же, что онъ и сдлалъ съ полной охотой.
Когда вслдъ за этимъ названный отецъ и названная мать поцловали Ивара, Гудбрандъ сказалъ въ присутствіи свидтелей:
— Я назначаю этого человка, Ивара Хьрвардсона, моимъ наслдникомъ, совмстно съ моимъ сыномъ Хьялмаромъ, и я длаю это съ согласія всхъ моихъ родственниковъ, которые могутъ быть моими наслдниками.
Вмст съ этимъ онъ напомнилъ Ивару, что онъ долженъ чрезъ каждыя двадцать лтъ объявлять публично о своихъ наслдственныхъ правахъ, пока не воспользуется ими. На это Иваръ отвчалъ, что онъ очень благодаренъ за родительскія заботы своего названнаго отца, но надется, что онъ еще долго будетъ самъ пользоваться своею собственностью.
Вскор посл этого событія Иваръ и Хьялмаръ ршили вооружить свои суда и отправиться въ первую морскую экспедицію. Прежде всего намревались пойти въ Дамистадиръ, а затмъ навстить нкоторыхъ родственниковъ, правившихъ въ различныхъ мстностяхъ свера.
Прежде чмъ они отправились въ путь, Гудбрандъ спросилъ ихъ:
— Взяли ли вы съ собою дорогіе подарки?
— Нтъ,— отвчали они.
— Такъ надо взять, я никогда не видалъ человка, который не принялъ бы съ удовольствіемъ подарка, какъ бы онъ богатъ и гостепріименъ ни былъ. Друзья всегда должны мняться оружіемъ или одеждой. Подарокъ, данный съ добрымъ сердцемъ и добрыми пожеланіемъ, поддерживаетъ дружбу.
Съ этими словами онъ пошелъ въ одну изъ своихъ кладовыхъ и вынесъ оттуда нсколько мечей, украшенныхъ золотомъ, дорогихъ чужестранныхъ одеждъ и прекрасныхъ золотыхъ браслетъ, брошекъ и ожерелій.
— Все это вы подарите,— сказалъ онъ,— высокорожденнымъ мужчинамъ и женщинамъ.
Наканун выхода въ море юношей Гудбрандъ позвалъ ихъ къ себ и произнесъ:
— Я хочу дать вамъ нсколько совтовъ, которые могутъ вамъ пригодиться. Раздляя трапезу съ чужестранцами, будьте молчаливы, или говорите мало, а слушайте и смотрите вокругъ себя. Если же вы пожелаете вступить въ бесду, то говорите лишь о полезныхъ предметахъ, и тогда никто не станетъ упрекать васъ въ дурномъ воспитаніи. Никогда не смйтесь надъ гостями, или странниками. Помните, что нтъ такихъ добродтельныхъ людей, которые не ошибались бы, и нтъ такихъ дурныхъ людей, у которыхъ не было бы добраго качества. Не издвайтесь надъ стариками, потому что старики часто говорятъ хорошо и умно. Помните, что любима та дверь, которая отворяется для всхъ нуждающихся. Будьте щедры, а то вамъ будутъ желать всякихъ несчастій.
Въ тотъ же вечеръ Гудбрандъ позвалъ одного своего сына Хьялмара и сказалъ ему:
— Мое сердце радуется при мысли, что на твою голову никогда не наступитъ ничья нога, но теб придется преодолть много опасностей. Вотъ возьми мечъ, который называется Драгвандиль и всюду всегда побждалъ, мой отецъ взялъ его у убитаго имъ Бьерна Сине-Зубаго. У меня есть еще другое замчательное оружіе, могучее копье, которое я самъ отбилъ у Харека, но имъ владть можетъ только человкъ, достигшій полнаго развитія своихъ физическихъ силъ.
Прежде чмъ пуститься въ путь, названные братья принесли обильную жертву Фрею, богу временъ года, а въ самый день отплытія Гудбрандъ и Сигридъ проводили ихъ до кораблей и тамъ нжно простились съ ними.
Посл пріятнаго и благополучнаго перехода они достигли Дамистадира, гд Хьрвардъ и Сигрлинъ приняли ихъ съ великою радостью. Они гордились своимъ сыномъ, который очень возмужалъ, а съ Хьялмаромъ также обошлись очень любезно, какъ съ названнымъ братомъ ихъ любимаго дтища.
Все обстояло хорошо и мирно на Готланд, жатва созрла на поляхъ, и народъ дятельно занимался ея уборкой. Витязи Хьрварда не были дома, они предприняли, съ большимъ числомъ кораблей, набги на Галлію и Британію. Юноши проводили большую часть своего времени въ атлетическихъ играхъ, а Иваръ не только посщалъ своихъ родственниковъ, жившихъ на остров, но и старался еще боле развить свои знанія въ судостроеніи, такъ какъ желалъ впослдствіи завести себ лучшіе въ стран корабли. Вмст съ тмъ онъ любилъ хорошихъ лошадей и вызжалъ ихъ. Его два верховые коня славились во всхъ окрестныхъ мстностяхъ, а четверка лошадей, которыхъ онъ запрягалъ въ красивую четырехколесную повозку, блестли великолпной упряжью, украшенной золотомъ.
Среди подобныхъ занятій и развлеченій Иваръ и его названный братъ провели три года въ Дамистадир.
VII.
Первая экспедиція Ивара.
Находясь въ Дамистадир, Иваръ достигъ восемнадцати-лтняго возроста, когда молодые люди уже могли участвовать въ военныхъ набгахъ. Спустя нсколько дней посл этого, Хьрвардъ, сидя на отцовскомъ курган противъ своего дома, позвалъ Ивара и сказалъ ему:
— Отсюда съ кургана, гд покоится твой ддъ, подвиги котораго извстны на всемъ свер и будутъ вчно воспваться поэтами, ты можешь видть вокругъ себя могилы многихъ своихъ родичей, перешедшихъ въ Валгалу. Каждый изъ нихъ умеръ славной смертью. Здсь, окруженный ими, я хочу дать теб т же мудрые совты, которые мн далъ отецъ по достиженіи мною твоего возроста. Я нашелъ ихъ очень полезными въ жизни, и они также принесутъ теб пользу, если ты будешь ихъ соблюдать.
Онъ смолкъ на минуту, а потомъ продолжалъ:
— Родичъ, слушай меня. Съ незапамятныхъ временъ сыновья вождей всегда отправляются на войну и сами пріобртаютъ себ славу и богатства, движимое имущество никогда не переходитъ у насъ отъ отца къ сыну, а сожигается, или зарывается въ могилу вмст съ покойникомъ. Хотя сыновья получаютъ землю и помстья, но они не могутъ сохранять отцовскаго титула и отцовской власти, если они сами не заслужили на войн славы и не пріобрли богатствъ, идя по стопамъ своихъ предковъ.
— Ищи славы въ добрыхъ длахъ, которыя никогда не умираютъ и сохранятся вчно въ памяти людей. Многіе люди со времени созданія міра одиноко проводили свою жизнь въ добываніи богатства и сдлались подъ конецъ скупцами. Ихъ сердца только радовались при вид золота. Но никого изъ нихъ не помнитъ потомство, ихъ имена и богатства исчезли, но слава скальдовъ и людей, совершившихъ великія дла, будетъ вчно жить, хотя бы по предопредленію норниръ они жили и умерли въ бдности. Поэтому, сынъ мой, раздавай щедро свои богатства и полученной данью пріобртай преданность побжденныхъ тобой. Твори добрыя дла. Люди храбрые и великодушные живутъ на свт лучше всхъ, а только глупцы боятся всего. Самый врный другъ человка — здравый смыслъ.
— Поранивъ врага и повергнувъ его къ своимъ ногамъ, никогда не наноси ему еще раны: это уже убійство. Впрочемъ, этотъ совтъ излишенъ, теб подскажетъ его твоя собственная доблесть. Если ты умрешь въ бою, то значитъ Одинъ захотлъ взять тебя къ себ, а если ты одержишь побду надъ врагомъ, то значитъ Одинъ даровалъ ее теб, въ томъ и другомъ случа ты долженъ быть счастливъ. Сіяющая Валгала служитъ пріютомъ для храбрыхъ воиновъ, погибшихъ въ бою, и Одинъ ежедневно длаетъ выборъ среди убитыхъ съ оружіемъ въ рукахъ. Эту залу убитыхъ легко узнать: ея кровля изъ стрлъ, стны изъ щитовъ, скамьи покрыты кольчугами. Въ ней пятьсотъ сорокъ дверей, и заразъ приходятъ въ нихъ восемьсотъ избранниковъ. Волкъ виситъ надъ главнымъ входомъ Валгалы. Старайся, чтобъ тебя встртили тамъ съ большей честью, чмъ всхъ прежнихъ вождей, и войди въ Валгалу, обагренный кровью многихъ славныхъ подвиговъ. Одинъ дастъ побду своимъ сынамъ, богатство многимъ, краснорчіе и мудрость нкоторымъ, поэтическій даръ скальдамъ, удачу въ любви достойнымъ, побдоносное оружіе своимъ любимцамъ и попутный втеръ мореходцамъ. Пора теб идти на войну и сдлаться равнымъ по слав своимъ предкамъ.
— Если ты достигнешь извстности, то не будь надменнымъ и не кичись ею, потому что извстность даруется народомъ, и нтъ основанія гордиться передъ тми, кому ты всмъ обязанъ. Спокойное, скромное поведеніе никому не принесетъ вреда, а вс смются надъ гордецами. Многихъ людей успхъ длаетъ дураками. Человкъ высокаго происхожденія и достигшій славы не долженъ никогда гордиться.
Съ этими словами Хьрвардъ далъ Ивару мечъ Ангрвадиль съ прекраснымъ дамасковымъ лезвеемъ и золотомъ украшенной рукояткой. Этотъ мечъ славился на всемъ свер своимъ совершенствомъ, и поэты называли его: ‘пламенемъ Одина’, ‘блескомъ побды’, ‘рушителемъ щитовъ’, ‘предводителемъ побдъ’.
— Ангрвадиль,— продолжалъ отецъ, пока Иваръ любовался мечемъ:— находился въ нашей семь много поколній и сегодня столь же хорошъ, какъ въ былые дни. Твой ддъ и я владли имъ въ шестидесяти бояхъ, и онъ всегда выходилъ побдителемъ. Никогда не отдавай его изъ семьи, потому что горе поститъ ее, если этотъ мечъ не будетъ находиться въ рукахъ нашихъ родичей. Онъ не видалъ пораженія и,— продолжалъ Хьрвардъ, указывая на таинственныя золотыя буквы у самой рукоятки: — смерть слдуетъ за причиненной имъ раной. Мой собственный же мечъ, Хротуи, ты получишь посл моей смерти.
Иваръ поблагодарилъ отца и сказалъ, что этотъ подарокъ ему нравится боле, чмъ груды золота или большія помстья, и прибавилъ, что онъ не зналъ предопредленной ему норнирами судьбы, но надялся умереть на пол брани посл побды, онъ также поблагодарилъ отца за его добрые совты и заявилъ, что будетъ стараться слдовать его примру.
Отъ отца онъ прямо пошелъ къ матери и спросилъ у нея:
— Покажи мн т плащи, которые много лтъ тому назадъ сивила Хейда сдлала моему отцу.
Сигрлинъ открыла большой комодъ и отвчала:
— Вотъ они, время почти не испортило ихъ.
Иваръ выбралъ изъ нихъ самые два большіе плаща съ рукавами и капюшонами, которые даже закрывали лицо, ихъ считали неуязвимыми для мечей и стрлъ, такъ какъ при шить ихъ произносились заклинанія и совершались всевозможныя чары.
На слдующій день Иваръ пошелъ къ отцу съ своимъ названнымъ братомъ и сказалъ:
— Объясни намъ отецъ, который изъ викинговъ по твоему мннію самый могучій и храбрый.
— Вы молодые люди думаете, что никто не можетъ противостоять вамъ,— отвчалъ Хьрвардъ:— но я знаю двухъ викинговъ, Сигурда и Сигмунда, которые великіе витяви.
— Много у нихъ кораблей?
— Тридцать и на каждомъ сто двадцать людей.
— Гд они живутъ?
— Въ южной части Свитьда, зимой они остаются дома, а лтомъ ходятъ по свту на своихъ судахъ.
— Мы найдемъ ихъ и вступимъ съ ними въ бой,— воскликнули въ одинъ голосъ названные братья: — тогда увидимъ, кто первые викинги въ стран.
Вскор вернулись витязи Хьрварда, съ богатой наживой, захваченной ими въ римскихъ провинціяхъ, и Хьрвардъ просилъ нкоторыхъ изъ нихъ принять участіе въ экспедиціи сына, который, по его словамъ, былъ еще неопытенъ въ дл войны.
Названные братья дятельно принялись за подготовку своего флота, на что потребовалось немного времени. Иваръ помстилъ на своемъ корабл ‘Елиди’ двсти сорокъ избранныхъ по сил и ловкости витязей. Хьялмаръ также вооружилъ свое судно ‘Трани’ искусными стрлками изъ лука и метальщиками изъ пращей. Они оба подняли свои флаги на мачтахъ, и когда все было готово къ отплытію, то Иваръ пошелъ объявить объ этомъ отцу.
— Скажи мн,— произнесъ онъ,— какія по-твоему предзнаменованія говорятъ въ пользу успха морской экспедиціи.
— Много предзнаменованій существуетъ для людей, которые умютъ читать въ нихъ судьбу,— отвчалъ Хьрвардъ: — полетъ чернаго ворона общаетъ побду, а ни одинъ витязь не долженъ сражаться при послднихъ лучахъ солнца. Если, вызжая на бой, твоя лошадь спотыкнется, или ты упадешь, то тебя ожидаетъ опасность. Если, собравшись въ дорогу, ты увидишь передъ собой волковъ, то это хорошій признакъ. Вотъ часть предзнаменованій, могущихъ предостеречь тебя. Но, кром того, я еще хочу теб дать нсколько совтовъ. Не легко предводителю людей добиться мудрости и славы. Въ битвахъ важне всего зоркій взглядъ, а тотъ, кто хочетъ добыть богатства, долженъ вставать рано. Рдко сонный волкъ достаетъ добычу, или сонный витязь одерживаетъ побду. Храбрость выше всякаго оружія, и я видалъ, какъ храбрецы побждали тупыми мечами. Вообще въ битв полезне быть храбрымъ, чмъ трусомъ, и настоящему витязю слдуетъ быть не только храбрымъ и смлымъ, но также осмотрительнымъ и осторожнымъ. Дураки думаютъ, что они будутъ жить вчно, если избгаютъ битвы, но старость вмсто стрлы или меча все-таки уноситъ ихъ въ могилу.
Потомъ Хьрвардъ проводилъ молодыхъ людей до ихъ судовъ и нжно простился съ ними.
Сначала они шли на парусахъ, но потомъ втеръ спалъ, и пришлось взяться за весла. Когда изъ глазъ исчезла земля, то надъ кораблями пролетлъ воронъ, громко каркая. Иваръ посмотрлъ на него, а Хьялмаръ спросилъ:
— Это значитъ что нибудь?
— Да,— отвчалъ Иваръ.
Вскор пролетлъ и другой воронъ, и Хьялмаръ такъ заглядлся на него, что едва не выпустилъ изъ рукъ весла.
— Ты что-то очень озабоченъ карканьемъ ворона,— сказалъ Иваръ:— ты понимаешь его смыслъ?
— Не совсмъ.
— А я понимаю,— произнесъ Иваръ, когда пролетлъ третій воронъ съ такимъ же карканьемъ, но гораздо ближе, чмъ первые два:— это предзнаменованіе, что мы одержимъ побду надъ викингами, противъ которыхъ теперь идемъ. Отецъ мн объяснилъ, что таково значеніе полета ворона надъ отправляющимся въ экспедицію кораблемъ.
Чрезъ нсколько времени они подошли къ берегу Свитьда и бросили якорь противъ высокаго мыса. Они разбили палатки на палуб для ночлега, но прежде чмъ спать, стали при свт фонаря играть въ шахматы. Корабельныя шахматныя доски имли отверстіе въ каждомъ квадрат, а фигуры были снабжены шпиньками, такъ что качка не могла помшать игр. Наконецъ, утомившись игрой, они легли на свои кожаные мшки и крпко заснули.
На слдующее утро Иваръ вышелъ на берегъ, чтобы собрать свднія, но никого и ничего не видлъ передъ собой. Только пройдя чрезъ весь мысъ на противоположную сторону, онъ очутился передъ цлымъ флотомъ изъ тридцати кораблей, стоявшихъ на якор близъ берега. Вс воины съ этихъ судовъ предавались на земл атлетическимъ играмъ: одни боролись, другіе бгали и прыгали, а третьи стрляли изъ луковъ въ цль, или рубились на мечахъ.
Этимъ флотомъ командовали Сигмундъ и Сигурдъ, т самые викинги, о которыхъ Хьрвардъ говорилъ названнымъ братьямъ.
Иваръ тотчасъ вернулся съ этой доброй встью.
— Что намъ длать?— спросилъ Хьялмаръ.
— Мы раздлимъ нашихъ людей и корабли на два равныхъ отряда,— отвчалъ Иваръ:— ты съ однимъ изъ нихъ обогнешь мысъ и поднимешь боевой крикъ, выставивъ красный щитъ на мачт, а я высажу на берегъ съ этой стороны дв трети моихъ воиновъ и также подниму боевой крикъ. Быть можетъ, ихъ поразитъ наше неожиданное появленіе, и они уйдутъ въ лсъ, чмъ все и покончится.
Хьялмаръ и Иваръ поступили согласно этому плану, но Сигмундъ и Сигурдъ, услыхавъ боевые крики на вод и земл, нимало не смутились, а ихъ воины продолжали свои игры. Тогда Хьялмаръ вышелъ на берегъ и, встртивъ Ивара, сказалъ ему:
— Они не обращаютъ никакого вниманія на насъ,— что мы теперь будемъ длать?
— Очень просто,— отвчалъ Иваръ:— мы не нападемъ на нихъ врасплохъ, а подождемъ дозавтра.
На слдующее утро названные братья высадили на берегъ всхъ своихъ воиновъ и двинулись на Сигмунда и Сигурда, которые, выстроивъ своихъ людей, ожидали боя.
Увидавъ приближеніе Хьялмара и Ивара, Сигмундъ и Сигурдъ пошли къ нимъ навстрчу. Сигурдъ былъ очень родовитый и могущественный викингъ. Онъ предпринималъ далекія экспедиціи и видлъ много странъ, неизвстныхъ большинству его соплеменниковъ, онъ былъ небольшаго роста, и въ волосахъ его пробивалась сдина, такъ что онъ былъ старшій изъ четырехъ сошедшихся витязей.
Сигмундъ былъ моложе его, но старше Ивара и Хьялмара, и также принадлежалъ къ высокому роду.
— Кто вашъ предводитель?— спросилъ Сигурдъ у молодыхъ людей.
— У насъ не одинъ предводитель,— отвчалъ Иваръ.
— Какъ тебя зовутъ?— спросилъ Сигмундъ.
— Мое имя — Иваръ и я сынъ Хьрварда изъ Дамистадира, а это мой названный братъ — Хьялмаръ, сынъ Гудбранда, съ острова Энгеля.
— Зачмъ вы пришли сюда?
— Я хочу знать, кто изъ насъ сильне.
— Сколько у васъ кораблей?
— Двадцать,— отвчалъ Иваръ:— а у васъ сколько?
— Тридцать,— отвчалъ Сигурдъ.
— Значитъ на вашей сторон перевсъ.
— Воины съ нашихъ десяти судовъ не примутъ участія въ битв,— сказалъ Сигурдъ: — и мы будемъ драться одинъ противъ одного.
— Это честный бой,— отвчалъ Иваръ:— и такъ слдуетъ сражаться храбрымъ людямъ.
Немедленно об стороны выстроились другъ противъ друга, и начался бой, который длился цлый день. Съ наступленіемъ ночи подняли мирный щитъ, и Сигурдъ спросилъ Ивара:
— Какого ты мннія о сегодняшней битв?
— Я очень доволенъ ею.
— Хочешь завтра продолжать игру?
— Да, я никогда не видывалъ такихъ достойныхъ противниковъ. Мы возобновимъ бой съ разсвтомъ.
На ночь воины той и другой стороны удалились въ свои палатки, и раненнымъ была оказана помощь.
На слдующее утро бой возобновился и продолжался до ночи. Тогда снова былъ поднятъ мирный щитъ, и снова Сигурдъ спросилъ Ивара, доволенъ ли онъ второй битвой.
— Да,— отвчалъ юноша.
— Что же, ты хочешь продолжать бой на третій день?
— Да, но на третій день покончимъ бой.
Услыхавъ это, Сигурдъ, человкъ очень разсудительный, сказалъ:
— А что, если мы побдимъ, то найдемъ ли большую добычу на вашихъ судахъ?
— Никакой,— отвчалъ Иваръ: — мы въ это лто не добыли ничего.
— Въ такомъ случа я никогда не видалъ такихъ дураковъ, какъ мы четверо. Оказывается, что мы сражаемся изъ одного самолюбія.
— Что же ты предлагаешь?
— Сдлаемся названными братьями, потому что мы вс одинаковой доблести.
— Хорошо сказано,— отвчали Иваръ и Хьялмаръ въ одинъ голосъ:— если мы сдлаемся названными братьями, то станемъ величайшими викингами въ стран, что, конечно, принесетъ большую пользу каждому изъ насъ.
На слдующее утро были сдланы приготовленія для торжественнаго обряда, которымъ, согласно древнему обычаю, заключались вчныя узы дружбы между названными братьями, которые обязывались стоять всю жизнь другъ за друга и длить общія опасности.
Прежде всего четыре викинга вырзали три полукруглыхъ слоя торфа, одинъ конецъ которыхъ прикрпили, къ земл, а другой къ высокому копью, которое водрузили въ землю, такимъ образомъ подъ эти слои торфа могли подойти братающіеся викинги.
Вс воины съ обихъ сторонъ были собраны для этой церемоніи. День былъ прекрасный, лтній, солнце ярко сіяло, природа улыбалась, птицы пли въ рощахъ, бабочки и пчелы перелетали съ цвтка на цвтокъ. Никому бы не вошла въ голову мысль при вид этой картины, что въ предыдущіе дни тутъ происходилъ кровавый бой.
Среди общаго молчанія Сигурдъ вышелъ впередъ и, обращаясь къ остальнымъ тремъ викингамъ, сказалъ:
— Вамъ извстно, что съ незапамятныхъ временъ люди, братающіеся между собой, обязываются мстить другъ за друга?
— Да,— отвчали въ одинъ голосъ Хьялмаръ, Иваръ и Сигмузндъ.
Затмъ вс четверо подошли подъ слои торфа и, пустивъ себ кровь изъ ладони, дозволили ей свободно течь въ углубленіе, сдланное у ихъ ногъ и наполненное мягкой землей, когда достаточно смшалось крови и земли, они встали на колни и поклялись Одиномъ, Фреемъ, Ньордомъ и другими богами, что свято сохранятъ братскій союзъ, въ удостовреніе чего крпко пожали другъ другу руки.
Вмст съ тмъ новые названные братья обязались никогда не грабить торговцевъ, и если, въ случа войны, понадобится силой взять у нихъ припасы, то уплатить ихъ стоимость, а также никогда и ни подъ какимъ видомъ не грабить женщинъ, какъ бы он богаты ни были, и не приводить ихъ помимо желанія на свои корабли. Если же послднее обязательство было бы не исполнено, и кто нибудь изъ нихъ или ихъ воиновъ оказался бы въ этомъ виновнымъ, то онъ лишался жизни.
Кром того, они поршили, что будутъ владть сообща захваченной въ своихъ экспедиціяхъ добычей, и что тотъ, кто будетъ изъ нихъ дольше жить, похоронитъ остальныхъ и скроетъ въ ихъ могилахъ такое количество сокровищъ, какое найдетъ достойнымъ ихъ званія.
Здсь не лишне сказать, что до самой своей смерти вс четыре названныхъ брата нжно любили другъ друга и не нарушили ни одного изъ взятыхъ на себя обязательствъ.
Первымъ дломъ, которое поршили сообща совершить новые названные братья, было посщеніе Гудмунда, отца Сигурда, который былъ могущественный херсиръ и господствовалъ надъ большимъ островомъ, называемымъ теперь Оландомъ и лежащимъ близъ ныншней Швеціи. Они подняли паруса на своихъ судахъ и посл непродолжительнаго, пріятнаго путешествія, бросили якорь въ бухт, на берегу которой находится въ настоящее время мирный городокъ Боргольмъ, а тогда жилъ Гудмундъ въ мстечк, окруженномъ могилами его предковъ.
Названнымъ братьямъ былъ устроенъ радушный пріемъ, и они много пировали, много пили, при этомъ Ивару было отведено на празднествахъ второе почетное мсто.
Спустя недлю, они собрались въ путь съ цлью навстить Гудбранда и увдомить его о заключеніи братскаго союза. Передъ отплытіемъ судовъ, Гудмундъ проводилъ своихъ гостей до берега и подарилъ своему сыну, Сигурду, три знаменитыя стрлы, украшенныя золотомъ.
— Эти стрлы,— сказалъ онъ: — твой праддъ Кетиль-Хенгъ отнялъ у Гузи, повелвавшаго финнами. Он принадлежатъ глубокой старин и бьютъ безъ промаха въ цль.
Сигурдъ поблагодарилъ отца и прибавилъ, что никакой подарокъ не могъ быть для него пріятне этого.
Отправившись въ путь, названные братья вскор поровнялись съ красивой бухтой и, выйдя на берегъ, увидали большое стеченіе народа. Оказалось, что тамъ должна была произойти ордалія, или божій судъ. Одна рабыня, по имени Хьерка, сказала Вемунду, мстному херсиру, что она видла, какъ его жена Гунвора гуляла съ неизвстнымъ человкомъ. Вемундъ очень любилъ жену и потому сильно загрустилъ, но, прежде чмъ отомстить измнниц, онъ хотлъ убдиться въ справедливости словъ рабыни и сказалъ жен, въ чемъ онъ ее подозрваетъ. Та пришла въ ярость и отчаяніе.
— Я приму какую угодно клятву, что никогда ни съ кмъ не гуляла,— воскликнула она:— а въ доказательство, что слова рабыни клевета, подвергни ее ордаліи и вызови Хальфдана, повелителя Зеландіи, для освященія кипящаго котла.
Названные братья подоспли во время, чтобы видть этотъ божій судъ. Хальфданъ, въ присутствіи сотенъ свидтелей, освятилъ, кипвшую въ котл, воду знаменіемъ молотка Тора и опустилъ въ него святой блый камень, который обвиняемый, или обвиняемая должны были вынуть, при чемъ они признавались виновными, если рука ихъ выходила ошпаренной изъ воды.
Когда все было готово, Гунвора громко сказала:
— Я не могу призвать своихъ братьевъ для отомщенія за клевету противъ меня, потому что они вс умерли, но я клянусь, что невинна. Пусть Хьерка вынетъ изъ котла камень въ доказательство справедливости своего обвиненія.
Хьерка опустила руку въ кипятокъ и выдернула ее совершенно ошпаренную. Народъ единогласно призналъ ее виновной въ клевет и предалъ смерти, утопивъ въ грязной луж.
На слдующій день дядя Сигурда, Кнутъ, дряхлый старикъ, чувствовавшій приближеніе смерти и не желавшій умереть въ постели, ршилъ броситься въ море съ высокаго утеса. Этотъ, повидимому, странный поступокъ объяснялся тмъ, что по древнему врованію въ Валгалу попадалъ только витязь, убитый въ бою, или добровольно бросившійся въ море. Вся семья послдовала за старикомъ на берегъ моря, и онъ тамъ, при общей радости, совершилъ роковой прыжокъ. Вс превознесли до небесъ его мужество, и его похоронили подъ высокимъ курганомъ.
Посл этихъ двухъ событій, названные братья продолжали свое путешествіе вдоль береговъ Скандинавскаго полуострова. Спустя нсколько дней они бросили якорь въ усть рки, противъ острова Энгеля, такъ какъ не стоило зазжать въ Храфнисту, гд не было въ то время Гудбранда и его жены, которые похали навстить друзей на берега теперешняго фіорда Христіаніи.
Тамъ господствовалъ храбрый херсиръ, по имени Готрекъ Старый, который когда-то былъ могущественнымъ и славнымъ викингамъ, но ужъ давно, по старости, пересталъ ходить на войну. У него было девять сыновей, которые вс пріобрли себ славу въ битвахъ и умерли въ бою.
Въ честь названныхъ братьевъ и ихъ воиновъ былъ устроенъ Готрекомъ великолпный пиръ, а его прекрасная дочь, явившись въ банкетную залу, въ сопровожденіи нсколькихъ молодыхъ двушекъ, подошла къ Ивару, который занималъ почетное мсто противъ хозяина, и, подавъ ему золотой рогъ съ медомъ, сказала:
— Да здравствуетъ Иваръ, сынъ Хьрварда, и да здравствуютъ вс, прибывшіе съ нимъ, витязи и воины!
Три дня продолжались пиры у Готрека, а затмъ его гости отправились дале. Вскор поднялась буря, и флотъ названныхъ братьевъ искалъ убжища въ усть рки, теперь извстной подъ названіемъ Хамсъ. Конечно, предварительно на мачтахъ были выставлены мирные щиты.
Этой страной правилъ херсиръ Арифидъ и, увидавъ флагъ на корабл Ивара, призналъ въ немъ сына Хьрварда, своего товарища по оружію и названнаго брата, а потому тотчасъ послалъ гонцовъ пригласить къ себ прибывшихъ витязей.
Но прежде чмъ принять это предложеніе, Иваръ, обратясь къ своимъ товарищамъ, сказалъ:
— Остережемся слишкомъ большого употребленія крпкихъ напитковъ. Въ дорог человку всего дороже сохранить здравый смыслъ, а ничто такъ гибельно не дйствуетъ на него, какъ пьянство. Крпкіе напитки и распри причиняютъ всего боле горя людямъ. Все-таки отъ предлагаемой чарки отказаться нельзя, но надо пить умренно.
Посл этого Иваръ и его товарищи въ праздничныхъ одеждахъ сошли на берегъ, и ихъ повели въ банкетную залу, гд Арифидъ устроилъ въ честь ихъ великолпный пиръ.
У него была дочь, славившаяся красотой и талантами, по имени Ингегерда. Она явилась въ валу въ богатой, привезенной ея отцомъ съ береговъ Каспійскаго моря, красной шерстяной одежд, вышитой золотомъ и украшенной треномъ въ нсколько футъ длины. Ея волосы граціозно ниспадали на плечи, а на ея лбу красовался богатый золотой внчикъ. На блоснжной ше виднлось ожерелье изъ мелкихъ золотыхъ бусъ, золотой поясъ придавалъ еще большую красоту ея тонкой таліи, на ея рукахъ были два тонкихъ спиральныхъ золотыхъ браслета, а на одномъ изъ пальцевъ правой руки виднлось также спиральное кольцо, оканчивавшееся головой зми и нкогда принадлежавшее ея матери.
Прежде чмъ начался пиръ, Арифидъ бросилъ жребій насчетъ того, съ кмъ изъ красивыхъ подругъ его дочери сидть каждому изъ гостей. Ивару досталась сама Ингегерда, и съ ней ему пришлось весь вечеръ сидть и пить.
