Видніе Карла XI короля Шведскаго
(По Просперу Мериме).
Видніе Карла XI короля Шведскаго
(По Просперу Мериме).
‘Встникъ Иностранной Литературы’, No 12, 1893
Видение Карла XI короля Шведского, Мериме Проспер, Год: 1829
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Шведскій король Карлъ сидлъ въ старомъ королевскомъ дворц въ Стокгольм. Это было вскор по смерти супруги его Ульрики-Элеоноры. Наступила ночь. Въ большой комнат стало темно. При корол находились любимецъ его графъ Браге и лейбъ-медикъ Баумгартенъ. Государь, повидимому, былъ не въ дух. Быть можетъ, такое настроеніе навяли на него осенніе дожди, лившіе въ теченіе нсколькихъ дней подрядъ, или какое нибудь настоящее горе угнетало его духъ,— только вотъ уже нсколько часовъ сидлъ онъ, молча, уставясь взоромъ въ пространство.
Наконецъ, графъ прервалъ долгое молчаніе, почтительно освдомившись, не желаетъ-ли его королевское величество пойти отдохнуть. Докторъ поддакнулъ графу, замтивъ, что безсонныя ночи могутъ вредно отозваться на здоровь его величества. Но король мрачно прервалъ говорившихъ:
— Подождите. Мн не хочется еще спать.
Затмъ онъ снова погрузился въ свою задумчивость. Придворные пробовали заговаривать на другія тэмы — все напрасно. Тогда, предположивъ, что молчаніе короля объясняется скорбью по скончавшейся супруг,— хотя король никогда не питалъ къ ней нжныхъ чувствъ,— графъ сказалъ:
— Какъ этотъ портретъ напоминаетъ въ Боз почившую королеву. Это несравненное сочетаніе величія съ кротостью.
Король вскочилъ и угрюмо перебилъ его:
— Ахъ, что вы говорите! На портрет она польщена. Королева была некрасива.
Съ этими словами, словно недовольный своей вспышкой, король мрачно и безпокойно зашагалъ взадъ и впередъ по комнат. Посл многократныхъ туровъ онъ остановился у окна, вперивъ взоръ въ темную ночь.
Затмъ онъ взглянулъ на окна большой залы Государственнаго Совта, приходившихся какъ разъ противъ королевскихъ покоевъ. Король вздрогнулъ,— окна были ярко освщены. Быть можетъ, черезъ зало проходилъ въ то время слуга, и факелъ его бросалъ такой сильный свтъ? Но какимъ образомъ въ такой поздній часъ могъ попасть слуга въ комнату, которою давно перестали пользоваться. Притомъ же, для одного факела — свтъ былъ черезчуръ ярокъ. Казалось, будто вс восковыя свчи были зажжены, словно обширное зало было торжественно освщено.
Въ раздумь уставился Карлъ на освщенныя окна. Графъ Браге хотлъ позвонить слугу, но король отрицательно кивнулъ головой.
— Оставьте! Мы сами посмотримъ, что тамъ такое творится.
На одно мгновеніе онъ остановился, почти блдня отъ собственнаго соображенія, затмъ твердымъ шагомъ вышелъ изъ комнаты. Его камердинеръ и докторъ послдовали за нимъ съ горящими восковыми свчами.
Докторъ разбудилъ кастеллана, именемъ короля приказавъ ему открыть двери въ зало Государственнаго Совта. Старый слуга крайне изумился такому неожиданному распоряженію, тмъ не мене поспшно направился вслдъ за ними, захвативъ съ собой ключи.
Каково-же было удивленіе короля и его спутниковъ, когда, войдя въ переднюю передъ заломъ Государственнаго Совта, они увидли, что стны этой передней во всю длину были какъ-бы въ траур, обтянуты черной матеріей.
— Кто это распорядился на счетъ подобнаго маскарада? гнвно спросилъ король.
— Ваше величество!— совсмъ смущенный отвтилъ вастелланъ,— когда нсколько дней тому назадъ, по моему распоряженію, здсь прибирали, все было какъ обыкновенно. Дубовая обшивка стнъ ничмъ не была покрыта. Во всякомъ случа, эти обои взяты не изъ мебельной кладовой вашего величества.
Король быстрымъ шагомъ пошелъ впередъ. Онъ стоялъ уже почти у дверей зала Государственнаго Совта, какъ вдругъ старикъ бросился передъ нимъ на колни.
— Не ходите дальше. Бога ради! Это адскія козни и колдовство, ваше величество, подумайте, который теперь часъ.— И безъ того, говорятъ, что августйшая покойная, бывшая всемилостивйшая ваша королева, со времени своей кончины — ходитъ по этой галере… Да хранитъ Богъ ваше величество!
Графъ также присоединился въ его просьбамъ.
— Остановитесь, всемилостивйшій государь! Разв вы не слышите, какой тамъ гулъ и какое бормотанье цлаго множества голосовъ? Почемъ знать, какой опасности, ваше величество, подвергаете себя?
Всегдашній скептикъ Баумгартенъ, и тотъ, въ свою очередь, присталъ въ королю съ той же просьбой.
— Покрайней мр, позвольте мн, ваше величество, привести сюда врную защиту изъ преданныхъ вамъ тлохранителей.
Вмсто всякаго отвта король проговорилъ:
— Войдемъ! Кастелланъ, открывай.
Съ этими словами онъ толкнулъ ногой крпкую дубовую дверь. Глухо отозвался ударъ въ длинной галере. Дрожа всмъ тломъ, слуга медлилъ исполненіемъ приказанія. Король презрительно пожалъ плечами, проворчавъ:
— Старая баба, а не бывшій солдатъ! Откройте, графъ Браге!
Тотъ отступилъ назадъ.
— Если бы государь мой поставилъ меня подъ ружейное дуло нашихъ враговъ, я немедленно повиновался бы ему. Но войти туда — нтъ, ужь лучше прямо въ адъ.
Король вырвалъ ключи изъ рукъ кастеллана и твердымъ шагомъ направился къ двери.
— Ну, въ такомъ случа мн придется сдлать это самому,— воскликнулъ онъ съ насмшкой, отперъ дверь и распахнулъ ее быстрымъ толчкомъ. Затмъ, произнеся слова: ‘Съ нами Богъ!’ онъ вошелъ въ зало.
Несмотря на свой страхъ, трое спутниковъ его сконфуженно послдовали за нимъ.
Въ обширномъ зал было свтло какъ днемъ. Свтъ цлаго множества восковыхъ свчей, наводя ужасъ, озарялъ глубокимъ трауромъ обтянутыя стны. Какъ и всегда, здсь висли трофеи отъ войнъ Густава Адольфа, но шведскія боевыя знамена были покрыты траурнымъ флеромъ. Какъ и при торжественныхъ засданіяхъ Государственнаго Совта, вс скамьи были заняты, на нихъ сидли представители и уполномоченные четырехъ сословій: дворянства, высшаго духовенства, горожанъ и крестьянъ. Вс напряженно смотрли впередъ. Но среди многочисленной толпы никто изъ четверыхъ вошедшихъ не могъ распознать ни одного знакомаго лица.
На трон, съ котораго обыкновенно король держалъ свою рчь къ сословіямъ,— лежало окровавленное тло, въ пурпурной мантіи монарха. Направо отъ него стоялъ коронованный ребенокъ съ государственнымъ скипетромъ въ рук. Налво, опираясь о тронъ, стоялъ пожилой человкъ въ костюм прежнихъ правителей того времени, когда Ваза не возводилъ еще Швеціи въ королевство. Напротивъ этой группы, вокругъ стола, на которомъ лежали старые пергаменты и книги, толпилось нсколько человкъ въ черныхъ одеждахъ. Какъ у судей при ршеніи труднаго дла, у нихъ было мрачное, суровое выраженіе лицъ.
Между этими людьми и собраніемъ воздвигнута была плаха, около которой лежалъ топоръ.
Изъ всхъ этихъ оформленныхъ тней никто не обратилъ вниманія на короля Карла и его спутниковъ.
Постоянный глухой ропотъ пробгалъ по собранію. Вдругъ поднялся старйшій изъ мужчинъ въ черныхъ одеждахъ и медленно, торжественно, трижды плашмя ударилъ рукой по открытой книг, лежавшей передъ нимъ, посл чего мгновенно воцарилась глубокая тишина. На другомъ конц зала отворилась маленькая дверь, и въ залъ вошло нсколько мужчинъ въ богатыхъ одеждахъ, съ благородной осанкой. Они шли съ гордымъ взоромъ, несмотря на то, что руки у нихъ были скованы сзади. За ними слдовалъ колоссальный человкъ въ коричневой кожаной куртк, который держалъ цпи ихъ въ своей рук.
Первый изъ колодниковъ остановился передъ плахой. Ему предстояло быть главнымъ героемъ драмы. Съ презрніемъ смотрлъ онъ на ужасное приготовленіе. Трупъ, лежавшій на трон, при этомъ какъ будто передернуло, густая красная кровь полилась изъ глубокихъ его ранъ. Человкъ наклонилъ голову, раздался глухой ударъ, сильная струя крови брызнула изъ тла и смшалась съ кровью, струившейся съ трона. Голова откатилась далеко — далеко, до самыхъ ногъ короля Карла, запятнавъ ихъ своей кровью.
Тутъ король внимательно и безмолвно слдившій за совершавшимся, пришелъ, наконецъ, въ себя, ужасное зрлище развязало его скованный страхомъ языкъ, и онъ обратился къ трону, къ призраку, облаченному въ одежду регента.
— Если ты посланникъ Божій, то говори! Если же ты исчадье сатаны, въ такомъ случа сгинь!
Глухо и торжественно раздался отвтъ:
— Король Карлъ! Кровь эта прольется не въ твое царствованіе.
Еще глуше и мене внятно прозвучали затмъ слова:
— Въ пятое царствованіе посл тебя! Горе, горе, горе роду Вазы!…
Съ этими словами тни исчезли, свчи потухли, и только свчи въ рукахъ спутниковъ короля печально освщали залъ, бросая длинныя тни на тканыя обои, которыми, какъ и прежде, обтянуты были его стны. Еще продолжалъ слышаться легкій отдаленный шорохъ, на подобіе шороха листвы, и звукъ внезапно обрывающейся струны на арф. Затмъ все стихло. Все исчезло вмст съ духами, осужденный и его кровь, орудіе правосудія и судья. Только на одномъ сапог Карла осталось красное пятно, свидтельствовавшее о ночныхъ ужасахъ.
Возвратившись въ свою комнату, король распорядился сдлать подробное описаніе этого приключенія, спутники его засвидтельствовали истинность его своею подписью,— вс единогласно удостоврили, что видніе длилось 10 минутъ. Карлъ самъ подписалъ этотъ документъ, который уцллъ и понын. Въ заключеніе описанія говорится:
‘Такъ говорилъ король: ‘Я готовъ отказаться отъ спасенія моей души, если показалъ здсь неправильно, пожертвовать милостью Божіей, какую, быть можетъ, снискалъ себ постояннымъ стараньемъ врно служить благу моего народа и защищать вру моихъ отцовъ’.
Еще при жизни Карла въ народ разнесся слухъ объ этомъ чуд, и по сіе время событіе это, подтвержденное документально, не подлежитъ сомннію.
Если же мы вспомнимъ объ убійств Густава III и осужденіи на смертную казнь Анкарстрема, то замтимъ большую связь между видніемъ Карла и дйствительностью.
Подъ молодымъ дворяниномъ, обезглавленнымъ въ присутствіи сословій, значитъ, слдуетъ подразумвать Анкарстрема, подъ трупомъ въ царственномъ одяніи — Густава III. Ребенокъ изображалъ сына его и наслдника престола — Густава Адольфа IV. Старикъ же, по всей вроятности, олицетворялъ собой герцога Зюдерманландскаго, дядю Густава Адольфа и регента, сдлавшагося королемъ Швеціи посл сверженія племянника его съ престола.