ВЕЩНЫЙ КРЕДИТЪ и ЗАКЛАДНОЕ ПРАВО
ВЕЩНЫЙ КРЕДИТЪ и ЗАКЛАДНОЕ ПРАВО
I.
II.
III.
IV.
V.
VI.
К. Побдоносцевъ.
‘Русскій Встникъ’, No 6, 1861
Вещный кредит и закладное право, Победоносцев Константин Петрович, Год: 1861
Время на прочтение: 43 минут(ы)
Всякое обязательство возлагаетъ на одну сторону обязанность выполнить его, а другой сторон даетъ право требовать исполненія. Когда нтъ исполненія добровольнаго, производится исполненіе понудительное. По требованію стороны имющей право, признанному безспорнымъ, общественная власть обращаетъ имущество обязанной стороны на удовлетвореніе требованія. При совершеніи обязательства кредиторъ иметъ въ виду получить удовлетвореніе изо всей массы имущества, принадлежащаго должнику, но еще не получаетъ твердаго, опредленнаго обезпеченія въ этомъ имуществ, не пріобртаетъ на это имущество никакого права въ минуту заключенія обязательства. Право кредитора на имущество должника возникаетъ только тогда, когда, по предъявленіи требованія, общественная власть приступитъ къ этому имуществу и выдлитъ изъ него предметъ, коего цнность должна быть обращена на удовлетвореніе кредитора. Стало-быть здсь право кредитора на извѣ,стное имущество возникаетъ не изъ самаго обязательства и требованія, а изъ приговора и распоряженія общественной власти, и во всякомъ случа относится къ наличному имуществу должника, какое за нимъ окажется въ минуту взысканія, такъ что еслибы въ эту минуту у него вовсе не оказалось имущества, то кредитору не за что взяться, и не изъ чего требовать себ удовлетворенія. Онъ врилъ личности должника и пріобрлъ право на дйствіе его, а еще не на имущество. Въ такомъ случа должникъ, выдавъ на себя обязательство, не стсняется этимъ въ отчужденіи своего имущества, и можетъ продать, уступить, подарить все, что было за нимъ въ минуту выдачи обязательства. Кредиторъ, при взысканіи, не будетъ имть никакого преимущества предъ другими подобными ему кредиторами должника, хотя бы обязательство, выданное ему, было старше другихъ по времени выдачи. У него и у другихъ будетъ одинаково неопредленное обезпеченіе всею массой имущества, какое найдется у должника въ минуту взысканія, и если должникъ окажется несостоятельнымъ, то вс кредиторы потерпятъ потерю въ одинаковой мр. Таковы естественныя условія личнаго кредита, на нихъ основываетъ свои разчеты, надежды и опасенія заимодавецъ, отдавая свои деньги взаймы подъ простое обязательство. Какъ бы ни казались исправны дла должника, какъ бы ни казалось надежно состояніе его имущества, заимодавецъ по необходимости долженъ разчитывать на всякаго рода случайности, которымъ можетъ подвергнуться и лицо и имніе должника, пока придетъ срокъ уплаты, и потому займы такого рода, всегда боле или мене сопряженные со страхомъ, не могутъ быть долгосрочными. Притомъ рискъ, которому подвергается кредиторъ, простирается не на одинъ только извѣ,стный періодъ времени между совершеніемъ обязательства и открытіемъ иска. Рискъ этотъ можетъ быть еще значительне въ другомъ період, между открытіемъ иска и дйствительнымъ взысканіемъ. Этотъ рискъ будетъ слабе, когда кредиторъ можетъ ожидать себ скораго удовлетворенія отъ исполнительной власти, производящей взысканія, можетъ хотя съ приблизительною достоврностію разчитать время, въ теченіе котораго произведено будетъ, въ случа нужды, понудительное взысканіе съ должника. Но когда, по несовершенству законовъ о взысканіи или по недостаткамъ въ механизм администраціи и ея органахъ, и по разнымъ другимъ причинамъ не возможно кредитору сдлать подобный разчетъ, тогда періодъ взысканія по обязательству становится для него особенно страшенъ своею неизвстностью, и въ этомъ именно період приходится ему рисковать всякими случайностями, которыя могутъ постигнуть должника или его имущество, или могутъ подать должнику поводъ уклониться отъ взысканія. Отъ этихъ-то случайностей личный кредитъ длается шаткимъ, неврнымъ кредитомъ, что сопряжено съ важными неудобствами и для должниковъ, и для кредиторовъ. Кто иметъ нужду въ деньгахъ, съ трудомъ находитъ ихъ, и получаетъ на короткіе сроки, за возвышенные проценты, ибо къ преміи за употребленіе капитала присоединяется еще премія за рискъ, сопряженный съ личнымъ кредитомъ. Кто иметъ капиталъ и желаетъ помстить его для того чтобы спокойно пользоваться процентами съ него, не иметъ возможности отдать его на продолжительный срокъ и съ трудомъ ршается доврить его личному кредиту даже на краткій срокъ, если по состоянію кредита слишкомъ великъ рискъ, съ нимъ соединенный.
Кредитъ между частными лицами никакъ не можетъ удовлетвориться столь не врнымъ и неопредленнымъ положеніемъ. Для того чтобъ утвердить его на прочномъ основаніи, одно врное средство — соединить долговое требованіе съ правомъ на вещь, на извстное имущество должника, соединить обязательство съ правомъ на залогъ. Посредствомъ этого обезпеченія право требовать удовлетворенія по обязательству получаетъ характеръ безусловности, свойственный вещнымъ правамъ: оно получаетъ свойственную вещнымъ правамъ силу отражать всякое притязаніе, не только должника, но и всхъ постороннихъ лицъ, къ имуществу, на которомъ лежитъ долговое требованіе. Кредиторъ, обезпеченный залогомъ, пользуется преимуществомъ передъ другими кредиторами должника, исключаетъ ихъ изъ права на участіе въ имуществ заложенномъ, и можетъ захватить его у всякаго третьяго лица, въ чьи бы руки ни перешло оно по передач отъ должника.
Первобытная Форма залога у всхъ народовъ состояла въ дйствительной передач имущества отъ должника кредитору, съ полными правами владльца. Такова была старинная римская fiducia. Должникъ передавалъ свое имущество кредитору въ той же строгой Форм, въ какой передавалась собственность, отчуждалъ свое имущество, но отчуждалъ его на вр, именно на той вр, что кредиторъ возвратитъ ему имущество по уплат долга: въ такомъ случа имущество выкупалось. Эта суровая Форма залога смягчилась въ послдствіи тмъ, что съ установленіемъ права на залогъ стали соединять понятіе о переход не собственности, а только владнія заложеннымъ имуществомъ. Это владніе и пользованіе служило кредитору вмсто процентовъ, и вмст съ тмъ служило средствомъ для понужденія должника къ скорйшей уплат долга. Въ этой первоначальной Форм право кредитора на залогъ весьма близко подходило къ праву собственности, и съ теченіемъ времени, при неисправности должника, могло, само собою или при содйствіи власти, обратиться въ право полной собственности.
Потомъ, съ развитіемъ юридическаго сознанія, появилась мысль, что для достиженія существенной цли залога, какъ обезпеченія, нтъ никакой нужды предоставлять заложенное имущество въ дйствительное владніе кредитору, и что цль эта достигается установленіемъ прочнаго вещнаго права кредитору на недвижимое имущество должника. Цль этого права дать кредитору не собственность, не владніе, не пользованіе, а врное обезпеченіе, независимое отъ. правъ, которыя третье лицо могло бы предъявить на заложенное имущество. На этомъ основаніи имущество, служа обезпеченіемъ кредитора, могло оставаться въ спокойномъ владніи у должника, который удерживалъ при себ право пользоваться всми матеріяльными выгодами и всми экономическими силами имущества, лишь бы только отъ этого не уменьшалось обезпеченіе кредитора. Такова новая форма залога, извстная подъ названіемъ ипотеки.
Эта новая форма несравненно сложне первой, требуетъ боле развитаго юридическаго сознанія, соотвтствуетъ высшему развитію экономическаго быта. Въ ней общество получаетъ лучшее, совершеннйшее орудіе кредита, за то и въ обращеніи съ этимъ орудіемъ требуется боле искусства, осторожности, разборчивости, технической ловкости пріемовъ. Въ первой форм кредиторъ, вступая во владніе имуществомъ, могъ считать себя обезпеченнымъ вполн, безусловно, потому что имлъ у себя -въ рукахъ залогъ, и зналъ наврное, что никому кром его не принадлежитъ право на удовлетвореніе изъ заложеннаго имущества. Въ послдней форм ничто не препятствовало должнику воспользоваться до послдней крайности всмъ кредитомъ своего имущества, обезпечить имъ другія свои обязательства, установить въ немъ право для другихъ лицъ, и притомъ такъ, что эти новыя права удобно могли быть скрыты отъ первоначальнаго кредитора. Это важное неудобство ипотеки особенно замтно было въ римскомъ прав. Ипотечное право у Римлянъ не предоставляло кредитору вполн врнаго обезпеченія, потому что не имло двухъ необходимыхъ качествъ: спеціальности и гласности. У Римлянъ понятіе объ ипотек было искусственно расширено тмъ, что возможно было установить ипотеку на всемъ имуществ должника, что лишало кредиторовъ прочнаго обезпеченія. Имущество есть понятіе неопредленное, и масса его можетъ увеличиваться и уменьшаться съ теченіемъ времени, съ каждою такою перемной долженъ уменьшаться или увеличиваться предметъ залога, такъ что обезпеченіе кредитора существенно будетъ простираться только на т предметы, которые застанетъ у должника взысканіе. А для того чтобъ обезпеченіе было надежно, оно должно простираться на извстное, опредленное имущество. Кром того, по римскому праву, нкоторыя требованія считались привилегированными безусловно, инымъ лицамъ, по особымъ отношеніямъ ихъ къ должнику и по особому свойству требованія, римскій законъ, независимо отъ договора, придавалъ силу ипотечнаго права: это была такъ-называемая законная, тайная или безгласная ипотека. Вслдствіе того кредиторъ, при установленіи договорной ипотеки на имущество должника, не могъ быть увренъ, что этимъ самымъ имуществомъ не обезпечивается какое-нибудь другое безгласное требованіе, которое въ минуту удовлетворенія можетъ заявить себя, войдти въ состязаніе съ его ипотечнымъ правомъ и даже получить передъ нимъ предпочтеніе.
Такіе недостатки были весьма ощутительны, но и эти положенія въ совокупности со всею системой римскаго права долго представлялись неприкосновенными положеніями западнымъ юристамъ, питавшимъ безусловное благоговніе къ римскому праву. Даже въ новйшее время, когда, при большемъ развитіи экономическаго быта, эти недостатки оказались на практик ршительно вредными для кредита, законодательства съ большимъ трудомъ могли отршиться отъ римскихъ преданій, въ иныхъ мстахъ эти преданія и до сихъ поръ еще мшаютъ усовершенствованію ипотечной системы.
Между тмъ въ Германіи, независимо отъ римскихъ Формъ, ипотечное право начало развиваться въ формахъ самобытныхъ, соотвтствовавшихъ именно тмъ качествамъ, которыя требуются для твердости этого права, то-есть спеціальности и гласности. Мы имли случай упоминать въ другомъ мст {См. Русск. Встн. 1860, NoNo 13 и 14, статью: Пріобртеніе собственности и поземельныя книги.} о старинномъ германскомъ обыча совершать передъ судомъ сдлки о недвижимомъ имуществ, по этому обычаю, передъ судомъ же стали совершать и сдлки объ установленіи ипотеки на имуществ. Объявленіе было сначала словесное, но мало-по-малу въ нкоторыхъ городахъ, когда, при усиленіи промышленности, увеличилась потребность утвердить и обезпечить гражданскія сдлки, стали вносить право залога на недвижимое имущество въ заведенныя при судахъ поземельныя книги (ingrossatio). Это вело къ оглашенію ипотечнаго права, и тмъ же утверждалась спеціальность его. Мстомъ записки служилъ тотъ судъ, въ вдомств коего находилось имущество, и записка совершалась не по лицу, а по имуществу, такъ что, въ силу самой записки, права и обязательства утверждались не на лиц со всмъ его имуществомъ, а на извстномъ имуществ лица. Такъ въ Германіи положено было начало развитію новой европейской ипотечной системы. Развитіе это, въ XVI столтіи, было надолго задержано искусственною теоріей ученыхъ романистовъ, но старыя германскія начала не заглохли. Законодательства, начиная съ XVIII столтія, стали понемногу возвращаться къ нимъ, и на этихъ-то здравыхъ началахъ основаны, теперь большею частію новйшія системы, ипотечнаго права, дйствующія въ западной Европ.
Вотъ въ чемъ состоятъ главныя основанія новйшаго ипотечнаго права, вообще признаваемыя лучшими. Вопервыхъ, только тотъ уполномочивается къ установленію ипотеки на своемъ имуществ, кто въ поземельной ипотечной книг значится его владльцемъ. Только т ипотеки считаются дйствительными, которыя записаны въ этой книг. Это начало не везд признано въ одинаковой сил, но строгое признаніе его необходимо для утвержденія поземельнаго кредита на прочныхъ основаніяхъ. Только при этомъ условіи прекращается неопредленность ипотечнаго права и предупреждается возможность безгласному праву получать предпочтеніе передъ правомъ оглашеннымъ, записаннымъ. Вслдствіе того, тамъ, гд вышеуказанное правило строго соблюдается, преимущество одного закладнаго права передъ другимъ зависитъ исключительно отъ времени записки. Что записано ране, то и пользуется преимуществомъ: ипотечное право, установляемое закономъ, и законная привилегія подчиняются тому же правилу. Вовторыхъ, всякое требованіе, обезпечиваемое залогомъ, должно быть по возможности опредлено извстною суммой. Втретьихъ, предметомъ ипотеки должно служить всегда извстное, опредленное имущество должника, а никакъ не совокупность всхъ имуществъ, которыя принадлежатъ ему или могутъ еще дойдти къ нему въ послдствіи. Вчетвертыхъ, законодательства стремятся по возможности облегчить и упростить установленіе закладнаго права, освободить его отъ стснительныхъ Формъ. Главнымъ основаніемъ ипотеки считается соглашеніе сторонъ, которое должно быть записано въ судебномъ протокол, по письменному или словесному объявленію, передъ судомъ сдланному, а вс возраженія и споры, могущіе возникнуть со стороны третьихъ лицъ, разбираются тутъ же, сокращеннымъ порядкомъ. Впятыхъ, весьма важнымъ предметомъ для вещнаго кредита считается всевозможное уменьшеніе- издержекъ и пошлинъ, соединенныхъ съ ипотечными обрядностями. Опытомъ дознано, что эти издержки ложатся всегда на владльца: хотя бы законъ, желая облегчить заемщика, относилъ свои сборы на кредитора, сборы эти непремнно падутъ, хотя косвеннымъ образомъ, на должника и подйствуютъ на возвышеніе долговаго процента. Вшестыхъ, при понудительномъ взысканіи долговъ, обезпеченныхъ залогомъ, каждое цльное имніе, значащееся на одномъ лист поземельной книги, непремнно должно составлять совершенно отдльную массу, изъ которой, въ послдовательномъ порядк, получаютъ удовлетвореніе вс кредиторы, коихъ право записано на этомъ имніи. Всякое уклоненіе отъ этого правила уничтожаетъ прочность обезпеченія.
Главнйшее различіе ипотечныхъ системъ зависитъ отъ большей или меньшей строгости въ примненіи вышеуказанныхъ началъ къ установленію и дйствію закладнаго права. Но есть еще другое различіе,— въ систем записки. Многія законодательства, именно почти вс германскія, предоставляютъ судь или органу правительственной власти значительное участіе въ установленіи ипотеки. Законъ ставитъ ему въ обязанность наблюдать за охраненіемъ общихъ государственныхъ началъ поземельнаго кредита, за тмъ, чтобы цнность закладнаго права не превышала цнности имущества, которое служитъ предметомъ залога, на него возлагается предварительная поврка правъ залогодателя и даже поврка правильности и законности сдлки, заключаемой сторонами, или даваемаго обязательства. Естественно, что при дйствіи такой системы значительно усложняется механизмъ записки и устройство офиціальныхъ ея органовъ. По другой систем, принятой во французскомъ законодательств, законъ предоставляетъ самимъ сторонамъ наблюдать за охраненіемъ своихъ интересовъ, а на чиновника возлагаетъ только наблюденіе за подлинностію и вншнею правильностію сдлки.
Прусское законодательство первое подало примръ систематическаго изложенія законовъ объ ипотек на германскихъ началахъ публичности и спеціальности. Прусскимъ положеніемъ объ ипотекахъ открывается рядъ законодательныхъ преобразованій и усовершенствованій ипотечнаго права. Но прусская система оказалась въ послдствіи недостаточною во многихъ отношеніяхъ, особенно по крайней сложности механизма, ею установленнаго. Ее далеко уже опередили новыя системы, принятыя въ другихъ германскихъ государствахъ. Одна изъ лучшихъ системъ, если не самая лучшая, для большаго государства,— система австрійская. Напротивъ, самою несовершенною и недостаточною для обезпеченія кредита по справедливости считается французская система. Французскій кодексъ держится также началъ спеціальности и гласности ипотеки, но эти начала проведены въ немъ весьма непослдовательно. На ряду съ правами, оглашенными и записанными, французскій законъ признаетъ множество правъ безгласныхъ и не записанныхъ, внезапно появляющихся при удовлетвореніи ипотечнаго права и входящихъ съ нимъ въ состязаніе или вовсе его устраняющихъ. Таковы такъ-называемыя привилегіи и законныя ипотеки, вовсе не подлежащія записк и оглашенію (законная ипотека жены на имуществ мужа, состоящихъ подъ опекою — на имуществ опекуна и пр.). Но кром законной ипотеки по правилу, составляющему особенность французскаго закона, допускается еще судебная ипотека: всякій судебный приговоръ, присуждающій взысканіе по какому бы то ни было требованію (и еще не только присуждающій, но просто подтверждающій дйствительность акта), самъ по себ производитъ ипотеку, которую заинтересованное лицо иметъ право предъявить къ записк, такъ что и простой кредиторъ или претендентъ, вовсе не имющій права на залогъ, силою судебнаго приговора, утверждающаго его требованіе, становится въ разрядъ кредиторовъ, имющихъ право залога по договору, прежде записанному въ книг. Это учрежденіе судебной ипотеки составляетъ самый важный недостатокъ французской системы: оно положительно вредитъ кредиту между частными лицами и вовсе несогласно съ необходимою для закладная права спеціяльностію, потому что судебная ипотека, такъ же какъ и законная, простирается не на извстное имущество обязаннаго лица, а на все его имущество въ совокупности, настоящее и будущее.
Право залога образовалось поздно въ нашемъ законодательств. Это совершенно согласно съ господствовавшимъ въ древнемъ русскомъ быту понятіемъ о личной отвтственности должника передъ заимодавцемъ. Въ силу этого понятія, должникъ, и вообще лицо, обязанное къ дйствію, отвчали по обязательству прежде всего своею личностью, и потомъ уже своимъ имуществомъ. Понятіе это впрочемъ не исключительно-національное, свойственное только русскому быту. Оно свойственно всякому не развитому гражданскому быту. Оно господствовало и въ древнемъ Рим, и тамъ согласовалось съ сущностью обязательства, какъ личнаго отношенія, въ которомъ одному лицу предоставляется власть надъ другимъ. Власть эта въ начал была дйствительною властью, покуда не пришли къ сознанію, что обязательствомъ предоставляется только власть надъ извстнымъ дйствіемъ лица, потомъ, что возможно осуществить это право на дйствіе лица въ прав на его имущество.
Поэтому не удивительно, что въ своей исторіи до самаго XVIII столтія мы повсюду встрчаемъ понятіе о личной отвтственности за требованіе по имуществу, оно крпко еще держалось у насъ въ то время какъ на Запад, съ развитіемъ гражданскаго быта и подъ вліяніемъ развитой римской теоріи, это понятіе давно уже отжило свою пору. ‘Долгъ лежитъ на всемъ имуществ должника, взысканіе производится изъ должникова имущества,’ — такое правило кажется намъ теперь просто и ясно, подобно аксіом, но оно могло у насъ выработаться только исторически. Оно вовсе не предполагалось въ старинномъ быту нашихъ предковъ и не было выражено въ старинномъ нашемъ законодательств. Пожалуй и въ то время можно было еще подразумвать непосредственную отвтственность движимаго имущества за долгъ владльца, потому что движимость — имущество свободное, но относительно недвижимости эта непосредственная отвтственность имущества и потому уже не могла предполагаться сама собою, что въ недвижимомъ еще не было сознано и признано полное право собственности владльца. Оттого мы видимъ, что у насъ еще въ исход XVII столтія главнымъ средствомъ для удовлетворенія взысканій было обращеніе ихъ не на имущество должника, а на личность его, то-есть правежъ. Въ такомъ вид право кредитора и истца съ одной стороны представляется полнымъ, рзкимъ, опредлительнымъ правомъ, какъ власть надъ личностью должника или отвтчика, за то съ другой стороны представляется вовсе не обезпеченнымъ въ матеріяльномъ отношеніи, въ томъ именно, что должно составлять существенную цль всякаго взысканія. Понятно, что кредиторъ желалъ большаго обезпеченія, и достигалъ его посредствомъ частнаго договора съ должникомъ, договора, по которому кредитору предоставлялось исключительное право на вещь или на имущество. Старинное юридическое воззрніе еще не въ состояніи было отдлить понятіе о прав на чужую вещь отъ понятія о владніи и собственности, и потому не удивительно, что право на обезпеченіе вещью почти не отдлялось отъ права на владніе вещью.
Въ ряду вещныхъ обезпеченій исторія наша прежде всего представляетъ намъ обезпеченіе свободою должника. Здсь мы видимъ полнйшее сліяніе личнаго права съ вещнымъ, потому что и личность должника уподобилась вещи, и вещное право осуществлялось въ прав на личность. О такихъ договорахъ упоминаетъ уже Русская Правда (закупы). Отсюда въ послдствіи произошли закладни или закладчики, отсюда кабальное холопство, отсюда удовлетвореніе долга посредствомъ отдачи въ заживъ и послдній видъ ея — отдача въ публичныя работы, прекратившаяся уже въ XVIII столтіи. Это право закладывать себя за долгъ было въ большомъ употребленіи, особенно, кажется, въ XVII столтіи, и ограничивалось только правомъ, которое само государство предъявляло на личность служилыхъ и тяглыхъ людей, принадлежавшихъ не себ исключительно, но вмст съ тмъ, и въ особенности, принадлежавшихъ государству. Потомъ, около XV столтія появляются акты, изъ которыхъ видно, что кредиторъ старается установить прямую связь между своимъ требованіемъ и имуществомъ должника: съ этою цлью въ заемныхъ актахъ должникъ означаетъ все состоящее за нимъ имущество или часть его, признавая отвтственность имуществомъ въ врной уплат долга (въ сребр и въ рост съ дворомъ одинъ человкъ), или выговаривается, что извстное имущество должника служитъ порукою въ исправномъ платеж денегъ. Въ подобныхъ актахъ не выражается еще опредленнаго права на залогъ: прямая цль ихъ — отнести удовлетвореніе долга на имущество должника, указать на несостоятельность заемщика или на имущество, служащее порукою въ исправности заемщика. Но право залога выражается и опредлительно въ тхъ актахъ, въ которыхъ именно обозначено, что извстное имущество должника отдается въ обезпеченіе долга. Такими актами стороны сами установляли для себя правило взаимныхъ отношеній, независимо отъ земскаго закона. Но съ XVI столтія появляются и первые указы о залог и юридическихъ его послдствіяхъ.
Съ установленіемъ залога и у насъ вначал передавалось залогодержателю владніе заложеннымъ имуществомъ. Покуда еще не было сознанія о различіи между владніемъ и собственностью, залогъ сближался съ дйствительнымъ отчужденіемъ имущества. Между кредиторомъ и должникомъ возникало отношеніе, въ силу коего первый долженъ былъ возвратить послднему имущество въ случа исправной уплаты долга, такъ что эта уплата получала значеніе выкупа. Съ владніемъ къ залогодержателю переходило и пользованіе залогомъ, свободное, свойственное полному владльцу. Даже распоряженіе заложеннымъ имуществомъ, отчужденіе его не противорчило праву залога: юридическое сознаніе еще не дошло до понятія о залог какъ о прав на чужую вещь, и потому заложенное имущество не состояло у кредитора подъ запрещеніемъ. Съ просрочкою долга имущество заложенное становилось полнымъ достояніемъ кредитора, и выкупъ его допускался разв для родственниковъ, по родовому праву. Закладная, если не было выговорено противнаго, обращалась по просрочк въ купчую, то-есть заложенное имущество записывалось за кредиторомъ въ книгахъ помстнаго приказа.
Такимъ представляется старинный типъ русскаго права на залогъ. Не прежде XVIII столтія, именно въ 1737 году законодательство наше высказываетъ другое, новое понятіе о залог, какъ о средств обезпеченія долга, долженствующемъ служить только для этой цли. Закладную не велно уже обращать въ купчую. Заложенное имущество, по просрочк, продается съ публичнаго торга, при чемъ залогодателю дается льготный срокъ для выкупа, а залогодержателю при торгахъ предоставляется только право преимущественной покупки и удержанія за собою имущества въ искъ, когда условія торга для него невыгодны. По этому новому понятію, владніе заложеннымъ имуществомъ само по себ не можетъ превратиться въ собственность, залогъ не есть отчужденіе вотчиннаго права, а допускаетъ только возможность отчужденія въ послдствіи, является понятіе о залог какъ о прав на чужую вещь и о запрещеніи заложеннаго имущества. Но это новое понятіе о залог появилось не надолго. При Елисавет, въ 1744 году, возстановлено было прежнее право залога, дйствовавшее въ эпоху Уложенія. Новая система окончательно утвердилась въ нашемъ законодательств не прежде 1800 года, съ изданіемъ Банкротскаго устава, и существенныя правила этой системы остаются въ дйствіи до нашего времени.
Нын дйствующее законодательство о прав залога носитъ еще на себ слды своего историческаго происхожденія: въ немъ еще видна необходимая связь между залогомъ и отчужденіемъ имущества.
Въ залогъ можетъ быть отдаваемо только имущество, принадлежащее владльцу на прав собственности, хотя бы оно не состояло въ дйствительномъ владніи залогодателя, хотя бы было у него спорнымъ: въ послднемъ случа въ закладной. помщается условіе объ очистк вотчиннаго права. Но цлое имущество, отдаваемое въ залогъ, непремнно должно состоять въ свободномъ распоряженіи у залогодателя, оно должно быть свободное, на немъ не должно лежать ничье другое вещное право. Признакомъ этого права служитъ запрещеніе, лежащее на имніи, и потому на имніе, состоящее подъ запрещеніемъ, ни въ какомъ случа не можетъ быть совершена закладная. Еслибъ это случилось, то остается въ сил то вещное право, по которому ране наложено запрещеніе, а послдующій залогъ уничтожается, хотя и не уничтожается вмст съ тмъ самое обязательство, которое обезпечивалось залогомъ. Если даже не было запрещенія на имніи, но существовала закладная на имніе, заложенное въ послдствіи въ другія руки, то остается въ сил одна первая закладная, а послдующая уничтожается. Залогу подлежитъ только цльное имніе или такая часть его, которая можетъ быть отдлена. Имущество, не подлежащее раздробленію при отчужденіи, не подлежитъ раздробленію и при залог, ибо въ залог предполагается отчужденіе.
Въ такомъ, цльномъ вид заложенное имущество служитъ обезпеченіемъ долга. Хотя бы заложено было въ одн руки и по одному акту нсколько отдльныхъ имній, но каждое цльное имніе должно соотвтствовать одному только опредленному и цльному требованію, и потому въ акт непремнно должно быть означено, какая часть долга и какая именно сумма лежитъ на каждомъ имніи. Законъ нашъ не допускаетъ между частными лицами нсколько совмстныхъ правъ, обезпеченныхъ однимъ и тмъ же имніемъ, и потому имніе, заложенное въ одн руки, не можетъ быть заложено въ другія, даже съ согласія перваго залогодержателя, хотя бы цнность имнія превышала количество долга первому залогодержателю. Въ закладныхъ между частными лицами правило это безусловно: только по обязательствамъ и договорамъ съ казною, по подрядамъ и поставкамъ допускается въ одномъ и томъ же вдомств принимать имніе по копіи съ свидтельства, въ свободной части его цнности, обезпеченіемъ другой операціи. Для установленія залога между частными лицами непремнно требуется совершеніе крпостнаго акта — закладной, такъ какъ съ залогомъ необходимо соединяется понятіе объ отчужденіи имущества или объ ограниченіи права собственности. Но крпостныя пошлины взыскиваются не при совершеніи акта, а при продаж имущества, если она по просрочк послдуетъ. Вслдъ за совершеніемъ закладной налагается запрещеніе на заложенное имніе.
Залогомъ установляется исключительное право кредитора на заложенное имніе, хотя оно не переходитъ къ нему и не перестаетъ, въ отношеніи къ нему, быть чужимъ имніемъ. Кредиторъ, получающій это право, называется залогодержателемъ и долженъ быть, по состоянію своему, способенъ владть имуществомъ, которое принимаетъ въ залогъ, а владлецъ-собственникъ имнія называется залогодателемъ. Залогъ обыкновенно соединяется съ обязательствомъ личнымъ, и потому между сторонами установляется вслдствіе залога двоякое отношеніе: одно — по поводу главнаго обязательства, другое — по поводу имнія, которое служитъ обезпеченіемъ по обязательству. Какъ скоро залогодержатель пріобрлъ право на заложенное имущество, то съ тмъ вмст право залогодателя-собственника въ распоряженіи этимъ имуществомъ пріостанавливается. Онъ уже не можетъ ни передать, ни продать это имущество безъ воли залогодержателя и въ нарушеніе интересовъ его. Онъ не въ прав и заложить это имущество въ-другія руки, даже и съ согласія залогодержателя. При существованій запрещенія, лежащаго на имніи въ пользу одного лица, ни одна палата не совершитъ на то же имніе закладной въ пользу другаго лица, хотя бы даже первый залогодержатель изъявилъ на то согласіе: для этого необходимо сначала погасить первую закладную и снять съ имнія первое запрещеніе. Съ наложеніемъ запрещенія на имніе, владніе залогодателя остается неприкосновеннымъ, залогодержатель не иметъ права ни участвовать во владніи залогодателя, ни требовать отъ него добросовстности во владніи и отчетности по владнію, онъ получаетъ право только въ мру запрещенія, то-есть право возражать противъ такихъ дйствій залогодателя, которыя противорчатъ сущности запрещенія, клонятся къ отчужденію или раздробленію имнія. До той минуты, когда откроется ‘ залогодержателю право иска по главному обязательству, то-есть когда, по просрочк, закладная представлена будетъ ко взысканію, нашъ законъ не даетъ залогодержателю права возражать противъ дйствій залогодателя, относящихся къ владнію и пользованію имніемъ. Пріобртая на этомъ основаніи вещное право на заложенное имущество, залогодержатель принимаетъ на себя и страхъ по имуществу, подобно тому какъ принимаетъ его на себя покупщикъ съ полученіемъ крпостнаго акта отъ продавца. И потому, если заложенное имущество раззорится или сгоритъ, отъ случайныхъ событій, залогодержатель долженъ несть на себ ущербъ въ обезпеченіи и не въ прав требовать отъ залогодателя, чтобъ онъ предоставилъ ему въ обезпеченіе другое свое имущество. Поэтому, когда бы владлецъ прекратилъ страхованіе своего имущества, залогодержатель, если не было особаго условія, не въ прав принудить его къ возобновленію страхованія, но можетъ самъ возобновить его на свой счетъ, если захочетъ. Залогодержатель не можетъ передать свое право, посредствомъ надписи на закладной, лицу постороннему, подобно тому какъ вотчинникъ не можетъ передать свое вотчинное право по надписи на купчей. Когда бы на такую передачу послдовало согласіе залогодателя, она можетъ совершиться не иначе какъ посредствомъ погашенія прежняго права и установленія новаго въ Форм новой закладной. Споръ по закладной разбирается не исковымъ порядкомъ, какъ претензіи по обязательству, а вотчиннымъ, какъ споръ о вотчинномъ прав.
Съ прекращеніемъ главнаго обязательства прекращается и право залога, коимъ оно было обезпечено. Но одного платежа, окончательно погашающаго обязательство, еще недостаточно для уничтоженія права, соединеннаго съ залогомъ. Здсь еще недостаточно заплатить долгъ: надобно разршить вещное право, снять запрещеніе съ имнія. Для этого закладная съ платежною надписью заимодавца представляется въ присутственное мсто, которое съ своей стороны полагаетъ на ней надпись и длаетъ распоряженіе о напечатаніи разршительнаго объявленія.
Въ осуществленіи права на залогъ также есть особенности, указывающія на историческое его значеніе. Когда, вслдствіе неисполненія главнаго обязательства, закладная представляется ко взысканію, имніе прежде всего отдается залогодержателю во временное владніе. Это владніе важно тмъ, что посредствомъ его немедленно осуществляется вещное право залога. Но это владніе неполное и несвободное, прямая цль его доставить кредитору пользованіе, вмсто процентовъ, доходами съ имущества, пользованіе, соединенное съ управленіемъ и подчиненное отвтственности передъ собственникомъ-залогодателемъ за цлость имнія. Временный владлецъ принимаетъ имніе не иначе какъ по описи и даетъ подписку, что станетъ владть имъ какъ доброму хозяину-свойственно. Онъ не въ прав налагать новые сборы, не долженъ присваивать ничего, что принадлежитъ къ цлости имнія, не долженъ повреждать угольевъ и хозяйственныхъ заведеній. На этихъ условіяхъ текущіе доходы съ имнія поступаютъ въ безотчетную собственность залогодержателя и не зачитаются ему въ число капитальной суммы. Если же залогодержатель не можетъ или не хочетъ принять имніе въ свое владніе, оно оставляется у залогодателя, но также не на полномъ прав, не въ безотчетномъ владніи, а на отчетности, по описи, съ обязанностію не нарушать цлости имнія.
Со времени явки закладной ко взысканію цлаго долга, взысканіе это (кром случаевъ общей несостоятельности должника) отсрочивается на годъ, чтобы дать залогодателю время пріискать средства къ выкупу имнія погашеніемъ долга, для чего онъ можетъ войдти въ сдлку съ третьимъ лицомъ о вольной продаж или о залог этого имнія. Если самъ должникъ въ теченіе года не выкупилъ имнія, то родовое имніе можетъ быть выкуплено родственниками его, когда другихъ взысканій, кром закладной, на немъ не открылось. Однако для этого выкупа родственники не пользуются новою отсрочкой, но по истеченіи года должно быть приступлено безъ отлагательства къ мрамъ взысканія. Для этого заложенное имніе вновь описывается съ оцнкою, и, смотря по этой оцнк, назначается въ продажу или все имніе, или часть его, равная сумм долга, по оцнк,— разумется, если эта часть можетъ быть отдлена отъ цлаго имнія. По продаж съ публичнаго торга, изъ вырученной суммы удовлетворяется весь долгъ по закладной, а остатокъ возвращается залогодателю. Но еслибы все заложенное имущество по цн своей оказалось недостаточно для удовлетворенія долга, то залогодержатель обязанъ довольствоваться тмъ, что есть, и не иметъ права требовать дополнительнаго удовлетворенія изъ прочаго имущества должника. Удовлетвореніе производится исключительно изъ заложеннаго имнія, а не изъ какого-либо другаго.
Залогодержатель иметъ право самъ участвовать въ торг, и если имніе съ торговъ останется за нимъ, то представляетъ къ платежу свою закладную, которая принимается вмсто наличныхъ денегъ, всею полностью, безъ всякаго разчета, хотя бы имлись въ виду и другія взысканія на залогодател. Когда вовсе не явилось желающихъ торговаться на имніе, оно окончательно утверждается за залогодержателемъ, въ полное его удовлетвореніе, безъ выкупа. Но если въ продажу поступила, соразмрно оцнк, только часть заложеннаго имнія, то, въ случа неявки желающихъ торговаться, залогодержатель можетъ просить или объ утвержденіи за нимъ этой части въ искъ, или о назначеніи въ продажу всего заложеннаго имнія въ полномъ его состав. Во всякомъ случа, закладной принадлежитъ всегдашнее, безусловное преимущество, такъ что и при общей несостоятельности должника заложенное имущество его не поступаетъ въ массу, подлежащую раздлу между кредиторами, но продается особо на исключительное удовлетвореніе залогодержателя, а въ массу обращается только то, что останется за окончательнымъ и полнымъ его удовлетвореніемъ, впрочемъ конкурсу принадлежитъ въ такомъ случа право выкупа.
Наше закладное право отличается своею опредлительностью и исключительностью. Между предметомъ залога и требованіемъ, которое имъ обезпечено, образуется прямое, цльное, простое, единое отношеніе, такъ что право залога при осуществленіи своемъ ршительно никакому иному праву не подчиняется и ни съ какимъ другимъ правомъ не входитъ въ состязаніе. Оттого у насъ между частными лицами невозможна конкурренція залоговъ или вещныхъ правъ, лежащихъ на одномъ и томъ же имніи. На всемъ имуществ лица, чье имніе состоитъ въ залог по закладной, можетъ лежать запрещеніе въ обезпеченіе другаго признаннаго взысканія, и это запрещеніе въ нашемъ закон соотвтствуетъ ипотек, лежащей на всемъ имніи должника или отвтчика, но у насъ это общее обезпеченіе взысканія запрещеніемъ не вступаетъ въ состязаніе съ особеннымъ закладнымъ правомъ и не можетъ его нарушить, еслибы, по какому-либо случаю, запрещеніе — безъ залога — лежало на томъ самомъ имніи, которое уже состоитъ въ залог по закладной, прежде совершенной, то и здсь простое запрещеніе безусловно уступаетъ закладной. Нашему законодательству вовсе чуждо и такъ-называемое законное скрытое право залога (hypotheque legale): наше право залога должно быть непремнно гласное, и гд нтъ запрещенія, тамъ ни въ какомъ случа не можетъ быть и права на залогъ. При несостоятельности должника и при ликвидаціи массы его имущества, нашъ законъ допускаетъ нкоторыя привилегированныя требованія (напримръ церковныя деньги, казенныя недоимки, капиталы малолтныхъ, жалованье слугамъ и пр.), но вся привилегія ограничивается здсь тмъ, что требованія эти удовлетворяются прежде всего изъ конкурсной массы, а заложенное недвижимое имущество ни въ какомъ случа не причисляется къ масс прежде окончательнаго и полнаго удовлетворенія залогодержателя.
Эти положительныя качества нашего закладнаго права несомннны, намъ слдуетъ тмъ боле дорожить ими, чмъ ясне раскрывается передъ нами неразвитость нашего экономическаго быта, при тхъ фактическихъ условіяхъ, посреди которыхъ мы живемъ и которыхъ ни наука, ни законодательство не могутъ измнить прежде времени по своему произволу. Опытъ долженъ научить насъ, что законодательныя формы въ данную минуту представляются совершенными не сами по себ, не въ той только мр, въ какой соотвтствуютъ отвлеченнымъ началамъ, добытымъ посредствомъ внутренняго анализа науки, а въ той мр, въ какой соотвтствуютъ условіямъ и потребностямъ дйствительнаго быта среды, къ которой прилагаются. Вся мудрость законодателя состоитъ въ томъ, чтобы понять, что въ данную минуту требуется для общества по его состоянію, и какую форму можетъ вынесть общество въ данное время при фактическихъ условіяхъ своего быта. Развитой бытъ требуетъ боле развитыхъ формъ, боле тонкихъ орудій, напротивъ, къ неразвитому быту всего удобне прилагаются простыя отношенія, простыя орудія и формы, здсь можетъ-быть орудія грубыя, лишь бы были просты и соотвтствовали основной потребности, способне удовлетворить ей, чмъ сложныя и тонкія орудія, которыми нельзя еще дйствовать, до тхъ поръ пока общество не вошло въ новую пору развитія своего экономическаго быта. Въ особенности объ орудіяхъ и формахъ кредита нельзя судить только отвлеченно, безъ тщательнаго соображенія съ условіями дйствительнаго экономическаго быта. Всего мене, кажется, у насъ въ Россіи слдуетъ увлекаться въ этомъ отношеніи пріемами отвлеченнаго мышленія и теоретическаго доктринерства, потому что нтъ въ цломъ мір страны, гд фактическія условія быта были бы столь разнообразны, такъ мало изслдованы, и представляли бы столько затрудненій къ изслдованію. Въ нашу пору пробудилось повсюду живое желаніе дйствовать путемъ сознанія и приступить къ сознательному преобразованію многихъ законныхъ формъ и порядковъ, кажущихся устарлыми и дйствительно обветшавшихъ во многихъ отношеніяхъ. Но приступая добросовстно къ сознательной перестройк учрежденій, мы должны, если понимаемъ всю важность задачи, убдиться въ томъ, изъ какихъ разнообразныхъ элементовъ должно сложиться наше сознаніе, если хочетъ быть сознаніемъ яснымъ, полнымъ, твердымъ, самоувреннымъ и строить на прочномъ основаніи,— убдиться, сколько свдній слдуетъ еще пріобрсть намъ о дйствительности, для того чтобы въ данномъ мст, въ данное время, при данныхъ условіяхъ дйствовать сознательно. Въ такомъ положеніи, осматриваясь вокругъ себя съ намреніемъ исправить и улучшить существующія формы, мы обязываемся прежде всего изучить и вполн уразумть существующее, старое. Т учрежденія и формы, которыя есть у насъ, образовались не произвольно и не даромъ: ихъ вывела исторія, главнымъ дятелемъ въ образованіи каждаго учрежденія, возникшаго изъ среды народной жизни, непремнно была безсознательная, органическая потребность общества, выразившаяся въ ту или другую историческую пору установленіемъ той или другой формы, признанной или освященной историческимъ законодательствомъ. Оставить безъ вниманія это историческое зерно каждаго учрежденія было бы крайне неблагоразумно, тмъ боле потому, что, отршившись вовсе отъ исторической почвы, мы чувствуемъ какъ мало еще способны, независимо отъ безсознательнаго историческаго элемента, обнять своимъ сознаніемъ условія современнаго быта, условія, которыхъ корни глубоко лежатъ во всей народной исторіи.
Эти соображенія прилагаются вполн и къ вопросу о преобразованіи формъ нашего закладнаго права. Мы старались выше указать на положительныя качества этихъ формъ. Есть въ нихъ и отрицательныя качества, есть важные недостатки, которые слдуетъ (въ томъ нтъ сомннія) исправить въ видахъ улучшенія кредита, явно требующаго улучшеній. Но главный вопросъ нашъ въ томъ, что въ эту пору должно быть признано за дйствительный недостатокъ, препятствующій поземельному кредиту у насъ достигать своей основной цли, при существующихъ условіяхъ нашего экономическаго быта? Стоитъ перейдти эти границы вопроса, стоитъ поставить его въ отвлеченномъ вид: что требуется, какія формы кредита должно признать совершеннйшими для того чтобы кредитъ въ государств могъ развиться до крайнихъ своихъ предловъ?— и мы ступимъ уже на неврную дорогу. Въ воображеніи нашемъ легко можетъ составиться планъ совершеннйшей системы, картина желаннаго общественнаго благосостоянія, представятся цлые разряды воображаемыхъ цнностей, можетъ-быть не существующихъ на самомъ дл, воображаемыя выгоды и богатства, которыя слдуетъ привлечь къ себ, воображаемыя неудобства и опасности, съ которыми мы намрены бороться, словомъ сказать, подъ вліяніемъ отвлеченной теоріи кредита и горячаго желанія расширить и утвердить его наилучшимъ образомъ, можетъ составиться не дйствительный, а Фантастическій образъ тхъ элементовъ, изъ которыхъ мы станемъ строить свое зданіе.
Такъ, приступая къ вопросу о нашемъ закладномъ прав съ формальной стороны, мы замчаемъ въ немъ несовершенство именно въ томъ отношеніи, что оно не дозволяетъ ни должнику, ни заимодавцу воспользоваться всми экономическими силами имущества, не дозволяетъ развиться всему экономическому значенію залога. Предлы нашего закладнаго права слишкомъ тсны. Владлецъ имущества можетъ извлечь изъ него лишь неполную долю того кредита, который могъ бы извлечь, еслибы право залога было обширне. Заложивъ имущество въ опредленной сумм одному лицу, онъ уже не можетъ подъ залогъ того же имущества взять деньги у другаго лица. Этотъ недостатокъ дйствительно существуетъ, и исправить его вовсе не трудно. Для этого законодателю не было бы даже нужды входить въ пространныя и сложныя соображенія и взвшивать поводы за перемну и противъ перемны, потому что въ настоящемъ случа дло идетъ только о расширеніи формы залога, съ тмъ чтобы въ предлахъ этой формы предоставить свободное дйствіе договорному началу. Ничто не препятствуетъ законодателю признать относительно закладной общее начало свободнаго соглашенія сторонъ въ дл взаимнаго кредита. Нтъ никакого повода стснять кредитора, когда онъ соглашается дать взаймы деньги подъ залогъ имнія, уже прежде принятаго въ обезпеченіе другимъ кредиторомъ: отъ него зависитъ разчесть, достаточна ли цнность закладываемаго имнія для того, чтобы вынесть то и другое право вмст. Закону предстоитъ изъ различныхъ формъ закладнаго права выбрать такую, которая бы не затрудняла сдлокъ, а облегчала ихъ по возможности, и соединить съ каждою сдлкой такую гласность, которая ограждала бы право третьяго лица, не участвующаго въ сдлк, отъ возможныхъ нарушеній. Для этого нтъ нужды касаться самой сущности нашего закладнаго права: оно иметъ, какъ указано выше, такія качества, которыми нельзя не дорожить,— опредлительность, цльность, исключительность.
Ни для кого не новость, что частный кредитъ у насъ въ жалкомъ положеніи. Не говоримъ о личномъ кредит,— кому неизвстно, что у насъ, съ одной стороны, огромныя суммы довряются иногда зря, безъ всякой гарантіи, мотамъ и спекулянтамъ-промышленникамъ всякаго рода, съ другой стороны, человкъ въ нужд едва съ большимъ трудомъ успваетъ добыть небольшую сумму на самое производительное употребленіе? Обратимся въ особенности къ тому кредиту, который основывается на обезпеченіи въ недвижимомъ имуществ. Достоврно, что въ настоящую пору закладную у насъ вообще перестали уже считать прочнымъ обезпеченіемъ долга, тогда какъ еще не такъ давно деньги давались охотно подъ залогъ недвижимаго имущества. У насъ, какъ и везд, для кредита между частными лицами особенно важны не большіе капиталисты, которые ведутъ оборотъ своими капиталами, а маленькіе капиталисты, которые ищутъ своимъ суммамъ врнаго помщенія, разчитывая на спокойное ежегодное полученіе процентовъ. Справедливость требуетъ признать, что число такихъ людей, доврявшихъ свои капиталы частному кредиту, никогда не было у насъ значительно: большинство предпочитало доврять свои капиталы кредитнымъ учрежденіямъ, и никакъ не слдуетъ осуждать большинство въ томъ, что оно довольствовалось незначительными процентами, оно не обманывалось въ своихъ интересахъ, потому что, дйствительно, единственно врное помщеніе своимъ капиталамъ люди этого разряда могли найдти только въ кредитныхъ установленіяхъ. Впрочемъ и эти люди, когда представлялся случай отдать капиталъ за 8—10 процентовъ подъ врный залогъ и, особенно, врному, исправному человку, не колебались вынимать свои капиталы изъ опекунскаго совта и доврять подъ закладную. Но въ послдніе годы это уже весьма рдко случается: мелкіе капиталисты не довряютъ закладной и предпочитаютъ покупать на свои деньги государственныя процентныя бумаги, такъ какъ не выгодно уже попрежнему оставлять ихъ для обращенія въ опекунскомъ совт. Большіе капиталисты и ростовщики соглашаются отдавать свои деньги подъ закладную лишь подъ условіемъ дополнительнаго обезпеченія или возвышенной преміи: требуется, кром залога, поручительство, требуются условія о неустойк, безгласные проценты за употребленіе капитала непомрно возвышаются. Но подъ закладъ движимости, или ручной закладъ, деньги довряются охотно, даже съ уменьшеніемъ процента, несмотря на то, что, по нашему закону, право кредитора на ручной закладъ далеко не пользуется тою исключительностію, на случай несостоятельности должника, какая присвоена залогу въ недвижимомъ имніи.
Вотъ явленіе, въ достоврности котораго нельзя сомнваться: частный кредитъ не довряетъ нашей закладной. Это явленіе весьма знаменательно и заслуживаетъ вполн, чтобы законодатель обратилъ на него особенное вниманіе. Причины этого явленія слдуетъ искать въ несовершенств нашего закладнаго права, въ несовершенств другихъ частей нашего, законодательства, въ несовершенств механизма исполнительной власти и наконецъ въ Фактическихъ условіяхъ нашего экономическаго быта. Но, думаемъ, ошибся бы тотъ, кто, обративъ исключительное вниманіе на ту или другую категорію причинъ, въ ней только захотлъ бы видть источникъ зла, и съ этой исключительной точки зрнія сталъ бы пріискивать средство къ его исправленію: тогда выводъ оказался бы на столько же одностороннимъ и стало-быть безуспшнымъ, на сколько односторонне было изслдованіе.
Именно въ эту ошибку впадаютъ, кажется намъ, т, которые указываютъ въ особенности на несовершенство формъ нашего закладнаго права и думаютъ, что со введеніемъ новыхъ, улучшенныхъ формъ, дйствующихъ съ успхомъ при другой юридической и Фактической обстановк, нашъ кредитъ тоже непремнно долженъ двинуться быстрыми шагами къ улучшенію. Часто случается слышать, что требуютъ у насъ немедленнаго введенія ипотечной системы на современныхъ, чужимъ опытомъ испробованныхъ началахъ, и, касаясь слегка всего остальнаго, въ одномъ этомъ преобразованіи видятъ какое то универсальное лкарство для больнаго кредита. ‘Намъ слдуетъ, говорятъ они, прежде всего разстаться съ обветшалыми формами своего закладнаго права: покуда эти формы остаются еще въ дйствіи, невозможны никакія улучшенія кредита.’ Взглядъ, очевидно, односторонній и поспшный. Странно было бы ставить понятіе о кредит въ такую необходимую связь съ формой закладнаго права, кредитъ слагается изъ множества разнообразнйшихъ элементовъ, и форма въ числ ихъ составляетъ только одно звено, и притомъ далеко не самое значительное. Кредиторъ, довряя свои деньги должнику, разчитываетъ на врность ежегодныхъ платежей, на врность, удобство и скорость обратнаго полученія капитала: чмъ тверже эта увренность, тмъ легче разстается онъ съ деньгами, и тмъ умренне предлагаетъ условія, и наоборотъ. Въ этотъ разчетъ кредитора входитъ множество соображеній, касающихся и до личности должника и до имущества, кредиторъ беретъ въ соображеніе и цнность имущества, принимаемаго въ залогъ, и общую цнность имуществъ извстнаго рода, и т обстоятельства, которыя имютъ вліяніе на измненіе цнности, и существующіе законы о понудительномъ взысканіи, и образъ дйствія исполнительныхъ властей, вс случайности и проволочки судебнаго производства, и вс т издержки какъ безспорнаго, такъ и спорнаго производства, безъ которыхъ обойдтись нельзя просителю и которыхъ иногда не съ кого и не изъ чего возмстить, и мало ли сколько еще соображеній представляется въ эту минуту капиталисту, отдающему взаймы деньги: все это разнообразные элементы кредита, и въ числ ихъ соображенія о форм закладнаго права входятъ лишь на столько, на сколько съ формой связана прочность, дйствительность, осуществимость самаго права.
Попытаемся теперь, на сколько позволяютъ предлы статьи, указать главнйшія фактическія и юридическія условія, отъ которыхъ зависитъ кредитъ, соединяемый у насъ съ закладною.
Замтимъ прежде всего, что, говоря о вещномъ кредит, о залог въ особенности, едва ли слдуетъ забывать о личномъ кредит и о необходимыхъ его условіяхъ. Въ закладной кредиторъ безъ сомннія вритъ преимущественно имнію должника, но не исключительно вритъ одному имнію: во многихъ случаяхъ, и при залог, ршимость кредитора доврить свои капиталъ опредляется въ особенности соображеніями, относящимися къ личности должника. Имніе должника ручается кредитору въ томъ, что будетъ изъ чего взыскать долгъ, когда дойдетъ дло до взысканія. Но этого еще недостаточно. Кредиторъ, когда бы зналъ, что ему придется взыскивать и хлопотать о взысканіи, можетъ-быть не ршился бы ни подъ какой залогъ отдать свои деньги. Ростовщику свойственно предвидть понудительное взысканіе и даже разчитывать на возможность такого взысканія, въ обыкновенномъ же порядк, добросовстный кредиторъ, отдавая деньги, хочетъ надяться и врить, что дло не дойдетъ до такой крайности, и лишь на случай этой крайности обезпечиваетъ себя извстнымъ имніемъ. Но прежде всего онъ хочетъ быть увреннымъ, что должникъ, вопервыхъ, станетъ исправно платить ему ежегодные проценты, не дожидаясь просьбы и понужденія, вовторыхъ, въ назначенный срокъ возвратитъ ему капиталъ, если по общему согласію договоръ не будетъ возобновленъ. Эта увренность нисколько не зависитъ отъ вещнаго кредита, напротивъ, она завыситъ исключительно отъ личнаго кредита, отъ доврія къ лицу, здсь даже, когда кредитору приходится разчитывать состоятельность должника, онъ обращаетъ вниманіе не столько на цнность имнія, принимаемаго въ залогъ, сколько на общее положеніе длъ должника, на общій кредитъ, которымъ должникъ пользуется, на характеръ его и образъ жизни, на ловкость и оборотливость его въ длахъ своего званія и т. под. Эти соображенія въ большей части случаевъ приводятъ кредитора къ окончательному ршенію, и потому-то многіе справедливо замчаютъ, что не у насъ только, но и повсюду, даже тамъ, гд вещный, поземельный кредитъ находится въ исправности и достигъ замчательнаго развитія, и тамъ въ заключеніи кредитныхъ сдлокъ личному кредиту, а не вещному, принадлежитъ первое мсто и преимущественное значеніе. Обратимся теперь къ фактическимъ условіямъ нашего быта, и увидимъ, что, независимо отъ какой бы то ни было формы и законнаго опредленія, условія эти, вообще неблагопріятныя для личнаго кредита, въ послднее время стали у насъ особенно неблагопріятны, вслдствіе разныхъ, можетъ-быть временныхъ и случайныхъ, обстоятельствъ. Нтъ нужды много распространяться объ этомъ предмет: кому не извстно, что въ настоящую пору въ каждомъ сословіи, и между землевладльцами въ особенности, у насъ не много лицъ, на состоятельность коихъ можно было бы вполн положиться, и въ особенности мало ихъ между тми, кто иметъ особенную нужду въ кредит? Кому не извстно, что именно въ класс землевладльческомъ капиталы едва ли не чаще затрачиваются у насъ не производительно чмъ производительно, что немногіе окрпли въ привычк разчитывать расходы по своимъ средствамъ, что самое движеніе къ промышленной дятельности и къ предпріятіямъ разнаго рода, возбужденное въ послднее время выше мры, способностей и средствъ, оказалось во многихъ случаяхъ пагубно для частнаго кредита, наконецъ, что всеобщее ожиданіе разнаго рода перемнъ и преобразованій, о сущности и о значеніи которыхъ распространялись, при отсутствіи полной гласности, самыя смутныя понятія и неопредленные толки, самое это ожиданіе ослабляло и ослабляетъ еще въ каждомъ, при мысли о будущемъ, ту увренность въ своихъ и чужихъ средствахъ, которая составляетъ главное основаніе частнаго кредита? Неудивительно, что при такихъ условіяхъ взаимное довріе къ состоятельности ослабваетъ и займы между частными людьми, даже и подъ залогъ недвижимыхъ имній, затрудняются. Главный источникъ всхъ этихъ затрудненій — въ экономическомъ быт общества, и потому одно улучшеніе формъ закладнаго права никакъ не устранитъ затрудненій, а радикальная перемна всей системы закладнаго права, можетъ-быть, на первое время даже прибавитъ къ числу прежнихъ затрудненій еще и новое.
Но оставимъ личный кредитъ и перейдемъ къ вещному. Принимая въ залогъ недвижимое имущество, кредиторъ иметъ въ виду получить врное средство къ осуществленію своего права, ко взысканію долга. Для этого онъ разчитываетъ цнность имнія, принимаемаго въ залогъ. Отъ врности такого разчета зависитъ мра кредита и твердость его, а врность разчета зависитъ тоже отъ множества разнообразнйшихъ условій экономическаго быта. Если экономическій бытъ общества развитъ до такой степени, что найдено твердое, постоянное, врное мрило, посредствомъ котораго было бы возможно опредлить постоянную, по крайней мр не ниже извстной нормы, цнность недвижимаго имнія, вещному кредиту есть на что опереться, есть куда расшириться. Тогда кредиторы имютъ возможность принять извстную цнность имнія за прочное основаніе и за врную мру кредита, который можетъ на себ вынесть имніе. Тогда они могутъ, довряя подъ это имніе, одинъ посл другаго, свои капиталы, положиться на врность обезпеченія, до тхъ поръ пока цнность эта не будетъ исчерпана всми лежащими на немъ ипотеками. Если же ипотечная система состоитъ въ связи съ системою вотчинной транскрипцій и поземельной кадастрами, такъ что кредитору становится весьма удобно получить врныя свднія и о подлинности вотчиннаго права, принадлежащаго должнику, и о цнности предлагаемаго въ залогъ имнія, въ такомъ случа можно сказать, что есть основныя условія поземельнаго кредита, есть на чемъ утвердить и развивать его. Затмъ законодательству остается по возможности усовершенствовать, то-есть упростить, облегчить и удешевить формы установленія и осуществленія закладная права: при такихъ фактическихъ условіяхъ кредита дйствительно форма закладная права получаетъ важное и ршительное значеніе, становится дломъ важной заботы для законодателя.
У насъ пока нтъ еще врнаго, твердаго мрила, по которому можно было бы опредлить цнность недвижимыхъ имній, и быть его не можетъ при тхъ условіяхъ экономическаго быта, въ которыхъ мы находимся, нтъ средства опредлить эту цнность во всхъ случаяхъ, даже съ приблизительною врностію, удостовреніе въ подлинности вотчиннаго права залогодателя соединено съ затрудненіями, часто непреодолимыми, и съ хлопотами, на которыя ршится рдкій изъ кредиторовъ. Покуда цнность недвижимыхъ имній будетъ у насъ такая же шаткая и разнообразная, какая существуетъ теперь, нечего и разчитывать на расширеніе поземельнаго кредита до предловъ всей возможной цнности имнія. Мы видимъ теперь на дл, что, въ самыхъ населенныхъ и промышленныхъ мстностяхъ, кредиторъ, въ виду предлагаемаго ему въ залогъ имнія, не ршается сдлать заемщику кредитъ въ мру даже несомннной цнности, но уменьшаетъ его до половины или до трети этой цнности, заботится только о томъ, чтобъ имніе какъ можно боле превышало своею цнностію сумму долга, и возвысивъ эту пропорцію до послдней крайности, и тутъ не всегда считаетъ себя вполн обезпеченнымъ. Но пространство нашего государства огромное, и въ каждой части его особыя условія экономическаго быта, особые элементы входятъ въ опредленіе цнности, а врнаго, надежнаго мрила для того нигд еще не имется. Какъ же долженъ затрудниться разчетъ кредитора, когда сдлка его съ заемщикомъ происходитъ въ значительномъ отдаленіи отъ самаго имнія, предлагаемаго въ обезпеченіе долга? Кредиторъ не ршится принять на себя трудъ и издержку для поздки въ имніе, да и некогда здить, потому что, когда деньги нужны, заемщику ждать некогда, и дло, при самыхъ благопріятныхъ условіяхъ для заемщика, то-есть при особенной смлости кредитора, оканчивается на томъ, что кредитъ заемщику длается едва на половину или на треть гуртовой, поверхностной оцнки имнія. И требованіе кредитора въ этомъ случа нельзя считать притязательнымъ: осторожность его вовсе не излишняя, понятіе его о кредит, которое иная теорія приписала бы пожалуй невжеству и неразвитости, въ сущности врно какъ нельзя боле. Онъ не хочетъ рисковать своими деньгами. Нтъ ему возможности узнать наврное, откуда начинается рискъ его и гд оканчивается. И онъ выбираетъ такія условія, при которыхъ рискъ уменьшается для него до послдней крайности. При такихъ условіяхъ конечно трудно разчитывать на возможность для должника расширить кредитъ имнія до того, чтобъ имъ возможно было обезпечить нсколько долговъ, до крайней его цнности. Законодательная мра, дозволяющая установлять нсколько закладныхъ обезпеченій въ одномъ и томъ же имніи, безъ сомннія нужна для расширенія законной свободы должника и заемщика, но не слдуетъ забывать, что такою мрой дается только орудіе кредита, никакъ не боле. Кредитъ не въ этомъ орудіи заключается, а въ экономическихъ условіяхъ быта, не имющихъ даже причинной связи съ орудіями и формами кредита. Этимъ орудіемъ кредитъ воспользуется, если оно потребуется для него. Оно потребуется непремнно, какъ только установится прочная, надежная цнность недвижимыхъ имній, когда достаточно оживится въ нашемъ обществ обращеніе цнностей, происходящихъ отъ живаго соотношенія между трудомъ, промышленностію и капиталомъ.
Однако и этого одного еще недостаточно. Конечный результатъ закладной сдлки — осуществленіе закладнаго права, и на это-то осуществленіе разчитываетъ въ особенности кредиторъ. Если онъ можетъ надяться, что, по наступленіи срока и въ случа надобности, получитъ отъ понудительной власти скорое удовлетвореніе изъ заложеннаго имнія, онъ охотно довритъ свой капиталъ заимщику и не потребуетъ процентовъ свыше того размра, который на денежномъ рынк обыкновенно платится за употребленіе капитала. Но если напротивъ оказывается, что, въ случа нужды, отъ понудительной власти невозможно получить скорое удовлетвореніе, если каждое взысканіе сопряжено съ продолжительнымъ и сложнымъ производствомъ, если въ этомъ производств самъ законъ поставилъ столько сроковъ и формальностей, что неопытный кредиторъ на каждомъ шагу можетъ попасться въ ловушку, а недобросовстный должникъ на всякомъ шагу получаетъ предлогъ предъявить споръ, сдлать возраженіе, обвинить въ упущеніи кредитора или присутственное мсто и тмъ обезсилить или отдалить всякую исполнительную мру, если вдобавокъ къ тому каждый шагъ кредитора, каждое движеніе дла должны быть куплены гласными и безгласными издержками, за которыя, даже въ случа благопріятнаго результата, не съ кого требовать вознагражденія, въ такомъ случа не трудно представить себ, каковъ долженъ быть разчетъ кредитора въ ту минуту, когда должникъ, покуда еще робкій, смиренный и повидимому добросовстный, приходитъ къ нему просить денегъ подъ залогъ имнія. Нисколько не удивительно будетъ, если кредиторъ, разчитавъ въ такую минуту весь огромный рискъ, сопряженный со взысканіемъ, потребуетъ отъ должника процента, превосходящаго всякое вроятіе, и сверхъ того, кром залога, потребуетъ еще дополнительнаго обезпеченія. Такъ и поступаютъ у насъ кредиторы въ настоящую минуту, и все-таки обманываются иногда въ своихъ разметахъ. Рискъ, сопряженный со взысканіемъ, въ совокупности съ рисками всякаго рода, сдлался у насъ такъ необъятенъ, что мало уже оставляетъ мста надежд воротить свои деньги и вознаградить возможныя издержки и хлопоты, и оттого многіе, несмотря ни на какую мру процента, несмотря ни на какія дополнительныя обезпеченія, предлагаемыя должникомъ, ршаются давать взаймы не иначе, какъ подъ ручной закладъ.
Итакъ вотъ на что предстоитъ у насъ законодателю обратить особое вниманіе и направить особенную заботу,— на усовершеніе системы взысканій по обязательствамъ, и въ особенности, на порядокъ взысканія по закладнымъ. Нтъ сомннія, что и въ этомъ отношеніи законодатель можетъ встртиться съ препятствіями, которыя преодолть не въ его власти, но, по крайней мр, все, что зависитъ отъ него, должно быть сдлано для облегченія вещнаго кредита.
Посмотримъ на положеніе кредитора-залогодержателя съ той минуты какъ претензія его открывается ко взысканію, и онъ предъявляетъ свое требованіе. Существенный интересъ добросовстнаго кредитора состоитъ въ томъ, чтобы получить какъ можно скоре капиталъ свой съ слдующими процентами: для добросовстнаго кредитора владніе заложеннымъ имуществомъ кажется только лишнею тягостью, тмъ боле что это владніе кратковременное, неврное, соединенное съ отчетностью: надо принимать имніе, управлять имъ, изыскивать и собирать доходы съ него, принимать на себя хлопоты и заботы. Напротивъ, кредитору недобросовстному выгодно получить имніе, хотя бы въ кратковременное ноль зованіе, для того чтобы выжать изъ него все что можно выжать, не оставляя Формальныхъ слдовъ раззоренія и расхищенія. Поэтому передача имнія во владніе залогодержателя только на первый взглядъ кажется практически выгоднымъ средствомъ удовлетворенія: это средство соотвтствовало цли и могло быть дйствительно выгодно тогда, когда владніе залогодержателя могло само по себ превратиться въ собственность, и закладная могла сдлаться купчею: теперь временное владніе не иметъ важнаго значенія, потому что вслдъ за нимъ, едва только новый владлецъ успетъ ознакомиться съ экономіей имущества, это имущество должно поступить въ публичную продажу.
Однакожь, пока не настала еще пора дйствительнаго взысканія, и это временное владніе могло бы служить залогодержателю хотя нкоторымъ средствомъ удовлетворенія, и побуждало бы должника къ скорйшей уплат, когда бы передача имущества кредитору совершалась просто и скоро слдовала за представленіемъ закладной ко взысканію. Законъ требуетъ, чтобы передача происходила съ описью, и для этой описи сокращаетъ нкоторыя Формальности (32 ст. уст. суд. гр.), но и за всмъ тмъ необходимыхъ Формальностей остается еще столько, что должнику очень возможно оттянуть опись имнія, и стало-быть передачу его кредитору, до того времени, когда проходитъ уже годовой срокъ для принятія мръ къ дйствительному взысканію. Поэтому, кредитору вовсе не легко, когда бы пожелалъ, получить заложенное имніе во временное владніе: здсь неизбжно во всякомъ случа хожденіе по длу, соединенное съ хлопотами и издержками.
Когда истекъ годовой срокъ со времени представленія закладной ко взысканію, имніе вновь описывается, хотя бы и было описано прежде для отдачи во временное владніе. Эта опись соединяется съ оцнкой, и потому требуетъ еще боле сложнаго производства. Покуда не началась опись, одн формальности вызова могутъ занять боле полугода, затмъ для самаго производства описи самъ законъ указываетъ срокъ — не дале четырехъ мсяцевъ, слдовательно, кто желалъ бы затянуть опись до четырехъ мсяцевъ, тотъ можетъ сослаться на букву закона въ свое извиненіе: вотъ уже десять мсяцевъ, въ теченіе которыхъ возможно, не выходя изъ Формы законной, растягивать производство объ описи имнія. Хожденіе кредитора необходимо здсь, если онъ хочетъ сколько-нибудь подвинуть дло и наблюсти за охраненіемъ своихъ интересовъ. Оконченная опись представляется на разсмотрніе того мста, отъ котораго послдовало предписаніе объ описи, но и тутъ еще кредиторъ можетъ обмануться въ надежд на скорое назначеніе имнія въ продажу. Ему предстоитъ со страхомъ начинать новое хожденіе въ другомъ мст. Опись можетъ еще быть найдена неисправною, или по указаніямъ должника на пропуски и упущенія, или по усмотрнію присутственнаго мста. Упущенія чиновниковъ въ означеніи всхъ, указанныхъ закономъ, подробностей и принадлежностей имнія — дло самое обыкновенное, но каждое изъ такихъ упущеній можетъ быть поводомъ къ признанію описи неисправною. Это значитъ, что опись можетъ быть отослана обратно для исправленія, правда, законъ угрожаетъ виновнымъ въ упущеніи или взысканіемъ издержекъ новой описи, или, въ важныхъ случаяхъ, удаленіемъ отъ должностей. Мои то, и другое взысканіе рдко достигаетъ своей цли: когда чиновникъ ршается съ намреніемъ, по сдлк съ должникомъ, оставить въ описи недостатокъ, для того чтобы ее признали неисправною, тогда, въ силу этой же сдлки, онъ выговариваетъ себ вознагражденіе и за вс издержки производства. А удаленіе чиновниковъ отъ должности за упущенія по описямъ — такая рдкость, о которой почти не слышно, и естественно почему: потому что въ кругу должностныхъ лицъ, изъ которыхъ каждое повинно въ частыхъ нарушеніяхъ формы законной, отвтственность за каждое отдльное нарушеніе становится мертвою буквой, или поражаетъ виновнаго случайно, какъ поражаетъ иногда и невиннаго.
Случается иногда, что описи не одинъ и не два раза возвращаются къ исправленію: въ исправленіи проходятъ для кредитора цлые мсяцы напраснаго ожиданія. Наконецъ опись готова,— начинается производство о продаж. Должно еще послдовать опредленіе присутственнаго мста о назначеніи имнія въ продажу. Присутственное мсто, по оцнк имнія, можетъ еще отдлить для продажи нкоторую часть его, равную сумм долга. Должны быть произведены вызовы къ торгамъ, составлено объявленіе и отослано для печатанія и публикаціи куда слдуетъ. Недвижимыя имущества могутъ быть назначены въ продажу не во всякое время, а въ одинъ изъ двухъ срочныхъ періодовъ, опредляемыхъ на каждый годъ особымъ росписаніемъ.
Лишь съ наступленіемъ торговаго дня кредиторъ получаетъ надежду на скорое окончаніе своего хожденія, потому что, при неявк желающихъ торговаться, имніе не назначается уже въ новую продажу, и поступаетъ къ искъ залогодержателю. Правда, и здсь возможны случайности, но и при нихъ можно сказать, что уже близко окончаніе производства. Какъ бы, впрочемъ, ни кончилось оно, отдачею ли имнія въ искъ залогодержателю, удовлетвореніемъ ли изъ суммы, вырученной за проданное имніе, во всякомъ случа кредиторъ никакъ не можетъ-разчесть впередъ, получитъ ли онъ полную цнность интереса, соединеннаго со взысканіемъ, или потерпитъ явный убытокъ. То, кажется, достоврно, что ловкій, пронырливый, неразборчивый на средства кредиторъ, что человкъ, промышляющій отдачею денегъ въ займы, остается большею частью въ выгод по окончаніи сложнаго производства о взысканіи: такіе кредиторы иногда стараются еще запутать производство для своей же выгоды. Такому кредитору не рдко удается извлечь огромную выгоду, несоразмрную съ суммою взысканія, изъ временнаго владнія заложеннымъ имніемъ, владнія, котораго онъ добивается, или изъ обращенія въ искъ заложеннаго имнія, для чего онъ всячески старается уменьшить его оцнку и отбить отъ него покупщиковъ. Напротивъ, кредиторъ добросовстный, и тотъ, кто не можетъ или не хочетъ имть постоянное хожденіе за дломъ по всмъ мытарствамъ, черезъ которыя оно проходитъ, и обезпечивать себ заране, всми правдами и неправдами, вознагражденіе за убытки и хлопоты, такой кредиторъ, котораго въ особенности должно имть въ виду законодательство о кредит, весьма часто, еслине большею частію, остается въ убытк по окончаніи производства. При самомъ счастливомъ исход дла онъ получитъ лишь капиталъ свой съ процентами. Но кто вознаградитъ ему его трудъ, хлопоты, хожденіе, потерю времени и вс издержки продолжительнаго производства? Ему не съ кого требовать вознагражденія, да когда бы и было съ кого, нтъ возможности выставить и доказать самую значительную часть безгласныхъ издержекъ, даже нтъ возможности учесть тотъ ущербъ экономической и нравственной силы, который необходимо соединяется съ тратой времени и хожденіемъ но длу для человка, у котораго хожденіе по дламъ не составляетъ привычнаго занятія.
Гд же слдуетъ искать причинъ этого, поистин плачевнаго состоянія, въ которое вступаетъ у насъ кредиторъ, производящій взысканіе? Мы думаемъ, что это бдственное положеніе кредита нашего зависитъ не отъ одной и не отъ двухъ-трехъ причинъ, а отъ многихъ обстоятельствъ, связанныхъ съ цлымъ бытомъ нашимъ. Несправедливо поступилъ бы тотъ, кто, указавъ на одну изъ этихъ причинъ, сталъ бы доказывать, что отъ нея именно все зло происходитъ. Постараемся однако указать на главнйшія изъ этихъ причинъ.
Прежде всего, въ видахъ общаго блага, которое самъ законъ ставитъ себ единственною цлью, не слдуетъ умалчивать о недостаткахъ существующаго законодательства о взысканіяхъ по долговымъ обязательствамъ вообще, и въ особенности но закладнымъ, которыя мы имемъ въ предмет. Правила взысканія должны быть таковы, чтобы съ одной стороны ограждалось ими вполн право кредитора, съ другой, чтобъ суровая строгость къ должнику не переходила той черты, на которой справедливость сходится съ насиліемъ. Но во всякомъ случа первая забота закона должна быть объ огражденіи кредитора, ибо законные интересы его — интересы собственности, а огражденія собственности нераздльно связаны съ внутреннею безопасностію и внутреннимъ благосостояніемъ самаго государства. Основное начало порядка въ мір, какъ нравственномъ, такъ и политическомъ, состоитъ въ томъ, что каждый несетъ на себ отвтственность за свои дйствія и обязательства. Во всемъ, что относится до нарушенія частнаго права, первый долгъ государства обезпечить эту отвтственность, устроить такъ, чтобъ эта отвтственность была не празднымъ словомъ, не мертвою буквой, не случайнымъ явленіемъ, а необходимостью. Если этого нтъ, нтъ порядка ни въ управленіи, ни въ отношеніяхъ между гражданами, такъ что въ этомъ смысл безначаліемъ или анархіей должно признать не отсутствіе властей въ государств, а ослабленіе понятія объ отвтственности, хотя бы и при существованіи всхъ вншнихъ органовъ власти.
Нельзя сказать, по совсти, чтобъ у насъ въ кредитныхъ отношеніяхъ между частными лицами это сознаніе личнаго долга и личной отвтственности было достаточно твердо. Напротивъ, оно, къ сожалнію, слишкомъ мало развито въ нашемъ обществ, и едва ли мы ошибемся, когда скажемъ, что ослабленіе его особенно стало замтно въ послдніе годы, именно въ отношеніяхъ между кредиторами и должниками. Это ослабленіе находится, между прочимъ, въ связи съ ослабленіемъ законодательства нашего относительно взысканія съ неисправныхъ должниковъ. Не подлежитъ сомннію, что во время изданія банкротскаго устава, то-есть въ начал текущаго столтія, законъ былъ гораздо строже къ неисправному должнику чмъ теперь. Правда, что въ то время не было еще издано подробныхъ правилъ о взысканіи съ имнія должниковъ, и что, отчасти вслдствіе неопредлительности закона, отчасти вслдствіе безпорядковъ и бездйствія мстныхъ исполнительныхъ властей, много было проволочки и злоупотребленій при взысканіяхъ, не только къ ущербу кредиторовъ, но и къ обид должниковъ. Оказалась необходимость издать подробныя правила объ описи, оцнк и продаж имній. Правила эти были изданы, какъ извстно, въ 1832 году. При всемъ своемъ несовершенств, это положеніе было однакоже направлено преимущественно къ огражденію кредитора и, надобно сказать правду, ограждало интересы его боле чмъ они ограждены теперь. На многіе вопросы, возникавшіе при взысканіи, оно не давало прямаго разршенія, но, по духу своему и основному направленію, предоставляло судебнымъ мстамъ возможность разршать спорные вопросы въ интересахъ кредита и къ огражденію кредиторовъ. Въ 1849 году положеніе это замнено было новымъ. Главнымъ, но не единственнымъ поводомъ къ перемн было намреніе устранить нкоторыя неудобства, соединенныя съ изданнымъ незадолго передъ тмъ указомъ 1848 года, которымъ предоставлялось помщичьимъ крестьянамъ право выкупа при торгахъ. Притомъ замчено было, что, при дйствіи прежнихъ правилъ, имнія, подвергавшіяся публичной продаж, часто оцнивались и продавались за безцнокъ, наконецъ, въ виду законодательства было — установленіемъ новыхъ формальностей и сроковъ предупредить умноженіе жалобъ по дламъ объ описи и продаж. Однимъ словомъ, въ новомъ положеніи ясно выразилось намреніе оградить права и выгоды землевладльцевъ, то-есть должниковъ, коихъ имнія предназначались для описи и продажи, къ этому направлены были главнйшія его постановленія, и съ этою цлью установлены новые льготные сроки, въ теченіе которыхъ должникамъ предоставлялось освободить имніе отъ продажи, какъ-то установленъ шестимсячный срокъ для явки къ описи, прежній шестимсячный срокъ для взысканія по закладнымъ распространенъ до одного году, положено не продавать имніе, а брать его въ опеку, когда можно заключить, что претензія будетъ погашена двухлтнимъ доходомъ съ этого имнія, наконецъ принято за правило, что недвижимое имущество не можетъ быть подвергаемо описи, оцнк и продаж по закладной, до истеченія годоваго срока со времени вызова кредитора {Это послднее правило показываетъ примръ того, въ какомъ дух и направленіи присутственныя мста стали разумть и примнять новое положеніе. Въ немъ было сказано: недвижимое имущество не можетъ ни по взысканіямъ казны, ни по искамъ частныхъ лицъ быть подвергаемо описи, оцнк и продаж, до истеченія сроковъ, установленныхъ въ 34. и 63 ст. Зак. Гражд. Въ статьяхъ, на которыя сдлана была ссылка, сказано: въ первой, что залогодателю предоставляется выкупить имнье въ теченіе года со времени явки закладной ко взысканію, во второй, что, когда должникъ, которому надлежитъ предъявить заемное письмо, находится въ неизвстной отлучк, слдуетъ вызывать его черезъ вдомости и ожидать — находящагося внутри Россіи — годъ, а живущаго за границей — полтора года, не приступая къ описи. Об статьи имютъ въ виду особенные случаи взысканія по закладной и безвстное отсутствіе должника, но статья новаго положенія, въ которой сдлана ссылка на эти статьи, имла съ перваго взгляда видъ общаго правила. Этого было уже довольно для того, чтобы присутственныя мста признали приведенное правило новаго положенія общимъ для всхъ возможныхъ взысканій. Въ такомъ смысл стали примнять его, и примняютъ до сихъ поръ, даже тогда, когда должникъ находится на-лицо, и подтвердилъ заемный актъ своимъ отзывомъ.}. Въ этомъ смысл стали дйствовать и присутственныя мста, такъ что вся заботливость ихъ о строгомъ соблюденіи новыхъ формъ и сроковъ обратилась къ выгод должниковъ и къ явной невыгод кредиторовъ: можно представить себ, какъ отъ этого затянулись производства о взысканіи, и сколько прибавилось кредиторамъ заботъ, хожденія и издержекъ. Все это конечно не могло послужить въ пользу кредиту.
Какъ бы впрочемъ ни были просты, строги и удовлетворительны для кредита правила закона относительно взысканія, одного этого далеко еще недостаточно. Самый лучшій законъ можетъ сдлаться мертвою буквой, лицемрнымъ и обманчивымъ словомъ въ рукахъ у неврныхъ, равнодушныхъ или недобросовстныхъ исполнителей. И здсь въ сфер государственной, отыскивая коренное основаніе исполнительности и врности въ исполненіи, мы должны придти къ тому же основному началу, на которое указывали выше, въ кругу частныхъ отношеній между гражданами: всякій долженъ несть на себ отвтственность за свои дйствія и за свое бездйствіе, и эта отвтственность должна быть не однимъ словомъ, написаннымъ въ закон, но дломъ и истиною. Едва ли кто ршится опровергать насъ, когда мы скажемъ, что это сознаніе личной отвтственности слишкомъ слабо развито у насъ и въ сфер управленія. Присматриваясь къ явленіямъ этого круга, мы видимъ ясно, что и здсь отвтственность представляется большею частію явленіемъ случайнымъ, котораго боятся такъ же, какъ боятся случайнаго бдствія, какъ боятся гнва и милости, какъ боятся риска, соединеннаго со всякою дятельностію, а вовсе не такъ, какъ слдуетъ бояться возмездія или взысканія, по правд и по необходимости слдующаго за нарушеніемъ. Вопросъ, котораго мы касаемся здсь, такъ обширенъ и важенъ, что мы можемъ только указать на него, предоставляя себ возвратиться къ нему въ послдствіи. Замтимъ только, что на отвтственности держится всякій кредитъ, въ самомъ обширномъ смысл этого слова,— кредитъ, связующій частныя лица во взаимныхъ отношеніяхъ, равно какъ и кредитъ всякой исполнительной власти въ отношеніяхъ къ высшимъ властямъ, и въ отношеніи къ лицамъ, которыхъ непосредственно касается исполненіе. Гд сознаніе этой отвтственности вкоренилось твердо, тамъ крпка связь, соединяющая членовъ общества между собою и съ общественною властію, тамъ есть возможность каждому дйствовать въ своемъ кругу самостоятельно, по мр своей обязанности. Напротивъ, гд это сознаніе слабо, тамъ является безпорядокъ въ отношеніяхъ всякаго рода, усиливается произволъ и затрудняется самостоятельная дятельность во всякомъ званіи, каждая должность общественная теряетъ истинную цну и честь свою и, утрачивая свой духовный интересъ, ищетъ возбужденія и опоры только въ матеріяльномъ интерес. Это и естественно: лучшія, благороднйшія силы личности человческой, истинные двигатели всякаго преуспянія въ общественномъ дл, сами приходятъ въ движеніе только въ связи съ отвтственностію, и безъ сознанія отвтственности не возможно представить себ ни истинную честь, ни истинную свободу.
Намъ остается еще указать на одно, едва ли не самое важное условіе кредита, въ особенности вещнаго, условіе, о которомъ мы уже упоминали выше. Кредитъ утверждается на цнности имущества, служащаго обезпеченіемъ. Законъ не можетъ ни создать или предположить эту цнность тамъ, гд въ самомъ дл нтъ ея, ни увеличить ее выше той мры, до которой простирается цнность имущества въ извстное время и при извстныхъ условіяхъ экономическаго быта. Для утвержденія цнности недвижимыхъ имуществъ необходимо, чтобъ экономическій бытъ края получилъ значительное развитіе. И этого еще мало: нужно, чтобы развитіе это было по возможности равномрное, и чтобъ элементы, изъ которыхъ слагается цнность, подлежали врному учету. Для этого нужно между прочимъ, чтобы сельское хозяйство достигло достаточнаго и равномрнаго развитія, чтобы между сельскою и городскою промышленностію существовало свободное и правильное отношеніе, чтобы право собственности и границы владній приведены были въ возможную извстность, чтобъ устроены были удобные пути сообщенія между различными частями края, состоящими въ различныхъ экономическихъ условіяхъ и пр. {Въ каждомъ законодательств есть множество уставовъ, постановленій и правилъ, касающихся недвижимой собственности въ разныхъ отношеніяхъ. Вс эти постановленія непремнно отражаются на вещномъ кредит, тому, кто не испыталъ ихъ на дл, трудно и представить себ, до какой степени внутренняя цнность имущества зависитъ отъ всхъ подобныхъ постановленій. Возьмемъ хоть слдующій, весьма обыкновенный примръ. Положимъ, что издано постановленіе — въ такомъ-то город на такихъ-то мстахъ строить дома не иначе какъ изъ такихъ-то матеріаловъ, въ такихъ-то размрахъ, по такимъ-то планамъ и фасадамъ. Такія постановленія часто издаются, но не всегда соблюдается въ нихъ должная мра. Часто случается, что въ томъ мст, къ которому относится постановленіе, потребности населенія и развитіе промышленности таковы, что не можетъ быть большаго спроса на дома, построенные изъ назначенныхъ, цнныхъ матеріаловъ и въ указанномъ размр, но былъ бы значительный спросъ на дома и квартиры, когда бы они устроены были сообразно нуждамъ населенія, а не по извстной регламентаціи. При этихъ условіяхъ можетъ случиться, что въ город много домовъ, дорого стоящихъ, если принять въ соображеніе постройку, матеріалы и размры зданія, но въ дйствительности цнность эта будетъ ничтожная, потому что и великолпные дома, оставаясь безъ жильцовъ, представляютъ мертвый капиталъ, не имющій дйствительной цнности. Понятно, что подъ такіе дома владльцу трудно будетъ достать деньги.} Отъ всхъ этихъ условій зависитъ разчетъ кредитора на предлагаемое ему обезпеченіе, и способность недвижимаго имнія вынесть на себ нсколько закладныхъ правъ. Естественно напримръ, что когда кредитору въ Москв или въ Петербург предлагаютъ въ обезпеченіе недвижимое имніе, лежащее въ мстности боле или мене отдаленной, и обремененное уже однимъ правомъ залога, кредиторъ съ большимъ трудомъ ршился бы, при настоящихъ условіяхъ хозяйственнаго Сыта и въ настоящемъ состояніи поземельнаго владнія, обезпечить свое требованіе на томъ остатк цнности, который можетъ еще оказаться въ имніи за вычетомъ цны предшествующаго долга. Дло въ томъ, что крайне трудно, въ ‘ большей части случаевъ даже невозможно, опредлить съ достоврностію этотъ остатокъ цнности имнія и положиться вполн на представляемое имъ обезпеченіе. Но это было бы возможно, когда бы въ каждой мстности промышленность указывала на врныя средства для извлеченія доходовъ съ имнія, и произведенія его находили бы всегда врный сбытъ по цнамъ боле или мене извстнымъ, когда бы повсюду можно было опредлить поземельную ренту съ тмъ же удобствомъ, съ какимъ владлецъ денежнаго капитала можетъ учесть проценты за его употребленіе: тогда уничтожились бы или значительно уменьшились бы опасенія, что при продаж имущества на удовлетвореніе долга оно далеко не вынесетъ той цны, за которую напримръ пріобрлъ его прежній владлецъ, или что даже вовсе не явится желающихъ купить имніе, какъ нердко случается у насъ во многихъ мстностяхъ, боле или мене отдаленныхъ отъ промышленнаго движенія. При такихъ условіяхъ, весьма не выгодныхъ для вещнаго кредита, можно ли надяться на расширеніе кредита отъ того только, что законъ введетъ для него новую, боле свободную Форму? Форма законная сама по себ, очевидно, не можетъ измнить экономическія условія, при которыхъ расширеніе кредита не возможно. Имніе назначается въ продажу съ публичнаго торга, но покупщиковъ не оказывается, или покупщики, явившись, предлагаютъ цну гораздо ниже оцнки, хотя всмъ и каждому извстно, что бывшій владлецъ имнія могъ получать съ него такой процентъ, которому оцнка вполн соотвтствуетъ, при всемъ томъ не оказывается на мст никого, кто пожелалъ бы стать на мсто этого владльца, посвятить трудъ свой имнію и получать съ него такой же или еще большій процентъ, либо оказываются желающіе, но конкурренція между ними такъ слаба, что не можетъ даже поднять предлагаемую цну до офиціальной оцнки, которая, какъ извстно, у насъ бываетъ большею частію ниже, а не выше экономической цнности наличнаго владнія и пользованія имніемъ. Вотъ явленіе, повторяющееся въ нашемъ быту безпрестанно, явленіе, которое для нкоторыхъ мстностей, въ послднее время, стало повторяться еще гораздо чаще нежели прежде: кому* неизвстно, что у насъ есть (напримръ въ нкоторыхъ уздахъ Смоленской губерніи) такія имнія, которыхъ не покупаютъ въ опекунскомъ совт даже съ ничтожною приплатой къ переводу долга, то-есть не берутъ почти даромъ? Законодателю, когда онъ встрчается съ такимъ явленіемъ, остается только признать его и считаться съ нимъ: измнить его онъ не въ силахъ. Лишь бы только законодатель не обходилъ подобныхъ явленій, обращалъ на нихъ все должное вниманіе, не смотрлъ на нихъ равнодушно или презрительно съ высоты отвлеченной доктрины, подъ вліяніемъ слпой вры въ вншнюю форму, во вншнее правило и отвлеченное начало теоріи,— вотъ чего пожелать слдуетъ законодателю, для того чтобъ онъ могъ дйствовать не слпо, а съ врнымъ разчетомъ. Какъ бы ни была расширена законодателемъ форма закладнаго права, если кредитору будетъ казаться надежною только прежняя узкая форма обезпеченія, онъ будетъ ее требовать и постарается еще сузить ее.
Иные полагаютъ, что за границей, при улучшенныхъ формахъ закладнаго права и при лучшей организаціи исполнительнаго механизма, вещный кредитъ достигъ уже вполн удовлетворительнаго состоянія, увлекаясь такимъ представленіемъ, многіе готовы требовать и для насъ только введенія того порядка, который тамъ существуетъ. Безъ всякаго сомннія условія общественной среды тамъ гораздо благопріятне чмъ у насъ. Изъ этого не слдуетъ однакоже, чтобы тамошнее состояніе вещнаго кредита было удовлетворительно. Напротивъ, оттуда именно слышатся безпрерывныя и самыя горькія жалобы на плачевное состояніе вещнаго кредита, на крайнее затрудненіе, именно для землевладльцевъ, достать деньги на сносныхъ условіяхъ. Промышленность тамъ несравненно боле развита чмъ у насъ: чмъ она развите, тмъ боле нуждается въ капиталахъ: тамъ гораздо мене, чмъ у насъ, земель впуст лежащихъ или оставляемыхъ въ небреженіи, и у каждаго владльца боле заботы о разработк своего имущества и объ улучшеніи производительныхъ силъ его. Понятно, что тамъ владльцы, особливо небольшихъ зданій и участковъ, особенно нуждаются въ капиталахъ, но достать эти капиталы имъ крайне трудно. Землевладльцы сильно жалуются на это. Условія, предлагаемыя имъ ипотечными банками и кредитными обществами, кажутся имъ очень невыгодными: приходится получать не чистыя деньги, а закладные листы, которые можно обмнять на деньги не иначе какъ съ значительною потерей, притомъ кредитныя общества принимаютъ въ залогъ недвижимое имніе не ниже извстнаго объема, такъ что множество мелкихъ владльцевъ вовсе лишены возможности вступить съ ними въ сдлку. Достать деньги подъ ипотеку тоже очень не легко. Замчательно, что и въ Германіи, и во Франціи заимодавцы склонны боле доврять личному кредиту нежели вещному, потому что при личномъ кредит деньги даются на краткіе сроки, подъ векселя, и кредиторъ, глядя по лицу заемщика, не боится случайностей, которые могутъ его постигнуть въ теченіе трехъ или шести мсяцевъ. Но съ ипотекой соединены непремнно долгосрочные займы: вещный кредитъ нуждается именно въ такихъ капиталахъ, которые можно было бы положить въ имніе, не заботясь о скоромъ извлеченіи его изъ имнія для уплаты долга. На этихъ условіяхъ капиталисты съ большимъ трудомъ ршаются доврять свои деньги мелкимъ владльцамъ. Хорошо, когда имніе чистое, тогда не трудно достать небольшую сумму подъ залогъ его, но если, какъ по большей части случается, имніе обременено уже прежнимъ залогомъ, тогда приходится прибгать къ ростовщикамъ, а ростовщики уже подъ третью ипотеку ршаются давать деньги на самыхъ тяжкихъ условіяхъ, ссылаясь на рискъ, напримръ берутъ обязательство на 15.000 талеровъ, а деньгами даютъ не боле 10 или 11 тысячъ, то-есть учитываютъ впередъ 4000. По общимъ отзывамъ, вещный кредитъ повсюду въ Германіи находится въ жалкомъ положеніи, особенно съ того времени какъ началось въ Германіи политическое движеніе и посл гражданскихъ войнъ 1848 и 1849 годовъ. Цнность недвижимыхъ имуществъ пришла въ упадокъ или въ сильное колебаніе. Такъ напримръ въ Саксоніи, въ одномъ изъ самыхъ промышленныхъ краевъ Германіи, разчитано, что на 232.454 городскихъ и сельскихъ владній было въ теченіе 12 лтъ, съ 1846 по 1857 годъ, 10.117 продажъ съ публичнаго торга за ипотечные долги, лежавшіе на имніяхъ, такъ что среднимъ числомъ приходилась въ годъ одна продажа на 180 городскихъ и на 360 сельскихъ владній. Статистика же ипотекъ въ королевств Саксонскомъ показываетъ, что по результатамъ публичныхъ продажъ оказалось много ипотекъ безнадежныхъ, оставшихся безъ удовлетворенія. Такъ изъ числа ипотекъ, записанныхъ на имніи до 1/10 доли его цнности, приходилась одна безнадежная на 2000, до 3/10 цнности, одна безнадежная на 660, до половины, одна безнадежная на 200, до 7/10, одна безнадежная на 83. До какой степени ослабла довренность къ ипотекамъ, можно судить по тому, что въ Дрезден съ сентября 1859 года существуетъ устроенное на акціяхъ общество застраховать ипотекъ, съ капиталомъ въ 3 милліона талеровъ, общество это недавно еще начало дйствовать, но уже оказалось на дл самымъ благодтельнымъ учрежденіемъ для вещнаго кредита. Дйствія этого общества состоятъ въ томъ, что оно обезпечиваетъ кредиторамъ послдствія возможной продажи заложеннаго имущества съ публичнаго торга, такъ что кредитору нечего бояться упадка цнности и можно быть увреннымъ въ выручк капитала, обезпечиваетъ кредитору исправный платежъ ежегодныхъ процентовъ по ипотечному долгу, обезпечиваетъ должнику цнность его имущества по нормальной оцнк, производимой самимъ обществомъ, принимаетъ на себя погашеніе ипотекъ съ разсрочкою платежей капитала и процентовъ на 36 лтъ, и наконецъ принимаетъ на себя посредничество между владльцами и капиталистами при ипотечныхъ займахъ, которые значительно облегчаются при содйствіи обезпеченія, принимаемаго обществомъ. Принимая такимъ образомъ на свой страхъ имущество, какъ обезпеченіе долга, общество производитъ ему свою оцнку, самую точную и всестороннюю, и на основаніи этой оцнки возвышаетъ ипотечную цнность имущества до 80 процентовъ, тогда какъ ипотечный кредитъ въ рдкихъ случаяхъ заходитъ за половину цнности. Такимъ образомъ, при содйствіи общества кредитъ недвижимыхъ имуществъ можетъ расшириться на 20 или на 30 процентовъ {Подробныя свднія объ этомъ любопытномъ предмет можно найдти въ слдующихъ сочиненіяхъ: Engel, Denkschrift uber Hypothekenversicherung. 1858. Dresden. Его же: Beleuchtung der Bedenken gegen die Hypothekenversicherung. Dresden, и Gesprache uber Hypothekenversicherung, von Heubner und Lorenz. Dresden. 1860. Въ послдней книг съ особенною ясностію изложены вс соображенія и расчеты по страхованію ипотекъ.}.
Не лишнимъ считаемъ прибавить еще одно замчаніе, касающееся условій цнности вещей, а слдовательно и вещнаго кредита. Цнность всякаго дйствительнаго имущества слагается изъ однихъ матеріальныхъ дятелей, напротивъ, матеріальные дятели сами по себ значатъ очень мало безъ духовныхъ дятелей. Если при разчет цнности мы будемъ обращать вниманіе на первыхъ, а о послднихъ забудемъ, то надлаемъ самыхъ грубыхъ ошибокъ и дорого за нихъ поплатимся. Мы можемъ сложить сумму труда съ суммою капитала, но если притомъ оставимъ безъ вниманія сумму знанія, которую опредлить несравненно трудне именно у насъ, при условіяхъ нашего рззвитія, то жестоко ошибемся въ разчет. Въ иномъ краю, гд промышленность пережила уже нсколько вковыхъ періодовъ своего развитія и вошла, такъ-сказать, въ насущный бытъ цлаго общества, этотъ разчетъ цнности имущества несравненно проще и легче, именно потому, что въ разчет предполагается уже готовый итогъ духовныхъ элементовъ цнности, существующихъ въ обществ въ данное время, предполагается извстная сумма знанія, предполагаются извстные пути и пріемы промышленнаго дла, уже вошедшіе въ азбуку этого дла, предполагается извстное число готовыхъ дятелей, которыхъ экономическія силы удобно привесть въ извстность и даже раздлить на порядки и классы по роду занятія, промысла и профессіи, а у насъ нтъ покуда и возможности предположить вс эти силы готовыми, мы знаемъ только, что ихъ мало, очень мало, что он слабы и, къ сожалнію, обманчивы. Поэтому ошибки въ разчет, которыя нердко случаются тамъ и при благопріятныхъ условіяхъ разчета,— у насъ, при тхъ ограниченныхъ средствахъ, которыми мы располагать можемъ, при величайшей юридической и Фактической неопредленности нашего быта, почти неизбжны. Вотъ почему намъ слдуетъ съ особенною осторожностію относиться къ тмъ Формамъ, которыя выработало для себя другое общество, состоящее въ иныхъ историческихъ, юридическихъ и особенно экономическихъ условіяхъ быта. Примры подобныхъ ошибокъ, къ несчастію, у насъ слишкомъ обыкновенны, новыя формы издавна соблазняютъ насъ. Сколько разъ случалось, что мы бросались на такую форму съ дтскою жадностію, не разчитавъ силъ своихъ и соблазнившись блестящимъ результатомъ, который произвела эта форма при содйствіи основательнаго труда съ основательнымъ знаніемъ, и потомъ, обманувшись въ разчет, готовы были объявить негодною и ложною самую соблазнившую насъ форму! Укажемъ хоть на одинъ примръ изъ круга экономическихъ отношеній, на судьбу, которая постигаетъ у насъ многія акціонерныя общества, такъ недавно и съ такими блестящими надеждами возникшія. Мы соблазнились тми громадными результатами, которыхъ достигло, тоже впрочемъ не безъ ошибокъ и обольщеній, въ другихъ краяхъ соединеніе капиталовъ для промышленной цли: но мы забывали при томъ, что капиталъ отвчаетъ самъ за себя, не требуя содйствія другихъ дятелей, только на денежномъ рынк, но какъ скоро назначается для извстнаго, спеціальнаго предпріятія, то въ этомъ предпріятіи ршительное значеніе для успха получаетъ уже не капиталъ, какъ бы великъ онъ ни былъ, а та сумма духовныхъ дятелей, которая потребна для того или другаго предпріятія. Капиталы наши собирались въ громадную массу, но вслдъ затмъ потребовался цлый классъ разумныхъ, ловкихъ, знающихъ, опытныхъ, честныхъ руководителей, распорядителей и работниковъ, и когда, осмотрвшись, сочли мы у себя число готовыхъ дятелей, оказалось, что это число далеко не соотвтствуетъ громадному капиталу, нами собранному. Оказалось, что мы, какъ говорится, разчитывали хозяйство, забывъ о хозяин. Понятно, что при такомъ разчет, какъ скоро приступали мы къ исполненію предпріятія, нердко большая часть собраннаго капитала оказывалась въ нашихъ рукахъ мертвою, непроизводительною силой, и приходилось намъ сознаться въ своей несостоятельности. Нчто похожее случается съ нами и въ другихъ сферахъ, сферахъ высшей умственной и нравственной дятельности: стоитъ припомнить, чмъ разршалась у насъ дятельность многихъ, задуманныхъ съ блестящими надеждами и съ восторгомъ устроенныхъ ученыхъ и благотворительныхъ обществъ: мы составляли подробные уставы, опредляли заране предметы вдомства, предлы власти, роды и виды занятій, раздляли всю будущую дятельность на отдлы, классы и званія, собирали деньги, вербовали членовъ и дятелей, и какъ часто въ результат оказывалось, что въ разчет сложнаго хозяйства не было у насъ только рчи — о хозяин!