Сергей Городецкий
Велимир Хлебников
Сергей Городецкий
Велимир Хлебников
——————————————————————-
——————————————————————-
Велимир Хлебников, Городецкий Сергей Митрофанович, Год: 1922
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Скончавшийся 28 июня с. г. в дер. Санталове Новгородской губ. от паралича и гангрены, поэт Велимир Хлебников был одной из самых интересных фигур русской литературы за последнее десятилетие.
Принадлежа к школе футуризма и даже будучи ее вождем и зачинателем, он верил, что звуки человеческой речи имеют смысл не только в словесных сочетаниях, но и сами по себе. Изучая общие всем языкам корни, он мечтал создать всечеловеческий язык, в котором потонут все существующие наречия.
Но главной мечтой последних лет его жизни был ‘закон времени’. Он говорит про себя в последней своей книге ‘Зангези’: ‘Великие числа — пастухи моей жизни’. В книге 1917 года ‘Временник’ он говорит сам себе: ‘Из твоего учения выступает единое, не разделенное на государства и народы человечество’. В неизданной книге ‘Доски судьбы’, посвященной этому вопросу, он спрашивает:
‘Если я обращу человечество в часы и покажу, как стрелка столетия движется, неужели из нашей времени полосы не вылетит война, как ненужная ижица?’
Что же такое этот его ‘закон времени’, который позволил ему принять титул ‘председателя земного шара’ — как и было написано на его гробе?
Предоставим слово самому поэту.
‘Чистые законы времени мною найдены 20-го года, когда я жил в Баку, в стране огня. Я хотел найти ключ к часам человечества, быть его часовщиком и наметить основы предвидения будущего. Я понял, что время построено на ступенях двух и трех, наименьших четных и нечетных чисел. Я понял, что повторное умножение само на себя двоек и троек есть истинная природа времени’.
‘Если первая точка отмечена крупным военным успехом некоторой волны человечества, то вторая точка, через 3 суток будет остановкою этого движения’.
Что в его вычислениях случайного, что научного, выяснить можно будет после издания его книги ‘Доски судьбы’. Дело в том, что очень многие числа можно разложить на степени троек и двоек, и всегда можно найти подходящую под такие числа пару событий. Характерно, что поэт, который имел большие данные для того, чтобы зарисовать свою эпоху в художественных образах, все свои силы отдал математике гадания. Конечно, в его замыслах охватить весь исторический процесс, в его мечтах о всечеловеческом языке чувствуется искаженное отражение нашей великой эпохи. История действительно движется цифрами, но не теми отвлеченными цифрами, о которых думал Хлебников, а конкретными цифрами экономических отношений. Хлебников — утопист, оторванный от жизни, но все же рожденный этой самой жизнью. Облик его раздвоен. С одной стороны, он материалист, математик — и в этом он выше нашей интеллигенции, до сих пор настроенной мистически, но с другой стороны, он — средневековый искатель философского камня, алхимик слова и цифры — и в этом он ниже своей среды. Потому-то и трудно принять его раннюю смерть, что, быть может, в процессе развития природный ум и талант вывели бы его на прямую дорогу художественного творчества, в полный уровень со своей эпохой.
1922
Впервые — ‘Всемирная иллюстрация’. М., 1922, вып. 3.