Гарем
Гарем
Книга стихов
Книга стихов
Книга посвящена Виктору Гюго.
Справка.
Справка.
Vanozza Mia, Д-Эрвильи Эрнст, Год: 1874
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Эрнест д’Эрвильи
18. Vanozza* Mia
(Вольный перевод с французского)
Посвящено Гюставу Флоберу
‘В Большой Лагуне вновь вчера нашли два трупа
в прибрежном камыше, запутанных в сети:
зелёные тела и взгляд, смотрящий тупо.
Вновь тайный приговор Совета Десяти.
‘Светлейшая’** грозна. Карает без пощады.
Республика казнит — в народе шепоток.
Взяв с молнии пример, она крушит громады,
а мне бы смирно лечь в тиши у милых ног.
Царица! Мой кумир! Мой друг! Моя Ваноцца!
Любовью лишь одной да будет жизнь полна!
Пусть легче и резвей гондола вдаль несётся
и ластится нежней к ней чистая волна’.
Распелся гондольер. Душа огнём объята.
Смешался плеск весла с мелодиями струй.
И никакой шпион среди каецон Торкватто
не различит на слух любовный поцелуй.
Погашены огни. Затихли все палаццо.
Покой и сон пришли под каждый скромный кров.
И бриз, сполна успев любовью напитаться,
унёс последний вскрик и запахи пиров.
‘О милые уста! Ни о какой аскезе
не вспомнил бы никто, от зрелища хмельной.
Не ты ли расцвела под кистью Веронезе
вся в золоте волос, стекающих волной ?
Я помню, как ты шла, и всем монахам бритым
почудился соблазн в твоей земной красе,
и следом за тобой, шурша, бежал по плитам
зелёеый шёлк с каймой с затейливым плиссе.
Весь в пурпуре, прегорд был мальчик-негритёнок,
в браслетах на руках, вцепившийся в подол.
Забавный карапуз из всех своих силёнок
тащил борзого пса и косолапо шёл.
Уставясь на тебя, рыбак с прозрачной сеткой,
в которой серебром поблёскивал улов,
в молчанье рот себе заткнул зелёной веткой,
и весь народ вокруг таращился без слов.
Я видел: ты легко, спокойно, как царица,
по лестнице сошла к причалу Эсклавон —
и весь лазурный плёс к твоим ногам ложится.
Он, так же, как и я, был ими восхищён!
А я, твой гондольер, орудовал не скоро,
Все снасти укреплял для выхода в поход.
С тобой наперебой шутили там синьоры.
Ты слушала, смеясь во весь прелестный рот.
Без счёта гордых мачт тянулось к сини неба
со всех больших галер, усеявших Канал,-
как рослая стерня еа сжатом поле хлеба,-
и дивный строй дворцов всё это облегал.
Мне памятен тот день, день первого свиданья.
Так я прошу тебя — и ты не позабудь.
Попробуй изменить! Тогда без колебанья —
ты видишь мой кинжал — тебе пронжу я грудь.
Однако ты верна! Мы счастливы. Я верю,
хотя не молкнет стон в свинцовой мгле тюрьмы.
Нас радует любовь, а завтра в наши двери
внезапно стукнет сбир, зловещий вестник тьмы.
В лобзаниях осыпь мне сердце лепестками!
Дари мне рай любви, всю сласть её плодов.
Венеция — больна! В ней роковое пламя,
враждебное любви, гроза её садов.
Возьмём своё сейчас! Потом нас ждёт лишь горе.
Ваноцца, будь моей! Внемли моим мечтам.
Пусть Дож своё кольцо метнёт, коль хочет, в море,
сказав ему: ‘Прощай!’. Тебя я не отдам’.
Ernest d’Hervilly Vanozza* Mia
A Gustave Flaubert
Hier, dans les roseaux de la Grande-Lagune,
Deux cadavres flottaient, verdatres et roidis ,
Leurs yeux vitreux luisaient aux rayons de la lune!
‘ Bouche close, mon coeur, c’est le secret des Dix!
Eh! que nous font les morts de la Serenissime**
Republique, o ma dame! — Aimons-nous! aimons-nous!
Passons inapercus. — L’eclair frappe la cime
Des grands pins! — Je veux vivre, humble, а vos deux genoux.
O Vanozza mia, ma reine, mon idole,
Aimons-nous, aimons-nous, silencieusement,
Sous la noire felce de ta mince gondole
Que caresse le flot ainsi qu’un jeune amant!
Le barcarol, nerveux, chante. — Les vers du Tassе
Rhythment le mouvement de sa rame de bois ,
Il derobe, Chere ame, а l’espion qui passe
Le bruit de nos baisers dans le bruit de sa voix ,
‘ Tout dort autour de nous, dans le palais antique
Et sous les humbles toits. Les flambeaux sont eteints.
Un vent charge d’amour vient de l’Adriatique
Chassant les derniers cris et l’odeur des festins!
‘ O ma Venitienne, o levres que je baise!
O sein plein d’opulence emergeant du velours!
Divine courtisane! O toi dont Veronese
Eut peint les cheveux d’or aux flots epais et lourds,
‘ Le jour que je te vis, des moines а sandales,
En habits noirs et blancs, passaient, le front penche,
Tandis que tu faisais onduler sur les dalles
Ta robe aux nobles plis, de satin vert broche ,
‘ Un negrillon vetu de pourpre, aux jambes torses,
Sur ses bras noirs, luisants, de bracelets ornes,
Portait sa traine enorme , et, de toutes ses forces,
Tirait un levrier svelte, blond, au long nez.
‘ Le peuple t’admirait. — Son filet а l’epaule,
Ou les poissons faisaient de rapides eclairs,
Un pecheur en bonnet rouge, un brin de saule
Aux dents, te devorait de ses yeux noirs et clairs.
Tu descendais alors, souveraine et superbe,
Un escalier de marbre au quai des Esclavons,
Et le flot bleu venait parfois, en folle gerbe,
Mourir pres de ces pieds charmants dont nous revons!
‘ Ta gondole dressait son rostre aux cames blanches ,
Un marin y nouait des cordages pendants.
Et de jeunes seigneurs, fiers, cambres sur les hanches,
Te murmuraient des mots dont tu riais des dents.
‘ Dans l’azur franc du ciel les mats des galeasses
S’entre-croisaient ainsi que les chaumes des bles ,
L’eau calme du Canal les refletait par masses,
Avec les vieux palais roses et noirs, doubles.
‘ L’enivrant souvenir de ce jour, je le garde
Devotement au fond de mon ame, Cara ,
Mais si tu me trahis, vois-tu, jusqu’а la garde
Ma dague dans ton sein de neige fouillera!
‘ Mais tu m’aimes! Vivons! — Le frais zephyr emporte
Les rales des damnes qui gisent sous les Plombs!
Aimons-nous! aimons-nous! Demain, а notre porte,
Le sbire peut frapper, la mort sur ses talons!
Ah! baiser а baiser, et petale а petale,
Effeuillons nos amours et les fleurs dans tes murs,
O Venise la folle, o Venise fatale,
Qui ne veux point d’amour vieilles, ni de fruits murs!
Le present seul est tout! l’avenir, noir et vague,
Epouvante mes yeux, Vanozza, baise-moi!
Le Doge peut jeter а la mer une bague,
Et puis lui dire adieu… je te veux toute, toi! ‘
* Vanozza — Ваноцца — имя заменитой римской куртизанки, любовницы папы Александра Борджиа и матери его детей.
**Serenissime Republique — ‘Светлейшая Республика’ — Венеция.
(с) Copyright: Владимир Корман, 2010
Свидетельство о публикации N11001215123