Въ стран, гд тысячи озеръ.
Въ стран, гд тысячи озеръ.
(Изъ путевыхъ замтокъ по Финляндіи.)
|
|
К. Игнаціусъ. |
I.
II.
III.
IV.
V.
VI.
VII.
VIII.
IX.
——
М. Песковскій.
‘Русская Мысль’, кн.II—III, 1887
В стране, где тысячи озер, Песковский Матвей Леонтьевич, Год: 1887
Время на прочтение: 62 минут(ы)
Стоитъ разъ побывать въ Финляндіи — и въ жаркую лтнюю пору васъ невольно потянетъ въ эту страну волшебнаго сочетанія камня, воды и лса, гд — какъ бы ни разгоралось полуденное солнце, васъ не жжетъ, а только пріятно ласкаетъ и нжитъ, гд, во время солнцепека, воздухъ переполняется смолистыми испареніями и пріобртаетъ такую прелесть, что имъ положительно не можешь надышаться.
Море ворвалось въ сплошную гранитную скалу, какою представляется Финляндскій полуостровъ, избороздило тысячами большихъ и малыхъ озеръ, расчленившихъ самую мощную изъ первозданныхъ породъ на тысячи островковъ, полуостровковъ, мысовъ, косъ и перешейковъ. Озера и озерки дали начало безчисленному множеству ркъ и реченокъ, то плавно катящихъ свою чистую, какъ хрусталь, воду, то ниспадающихъ бшеными каскадами — или такими грандіозными, какъ Эмме (у Каяны), Тампере (на рк того же имени), Высокій водопадъ (Гогфорсъ, на одномъ изъ устьевъ Кюмени), Иматра (на Вуокс), какъ водопадъ во всю ширину рки Ванды (близъ Гельсингфорса, у самаго паденія рки въ Финскій заливъ) и другіе, или боле скромными по размрамъ водопадами, но за то и боле рзвыми, а то и бурными, врод, напримръ, тхъ горныхъ потоковъ, которыми вода спрыгиваетъ съ гранитныхъ утесовъ въ сверо-западную часть Ботническаго залива.
Все это взятое вмст составляетъ типичную, характерную черту для финляндской территоріи — отъ южныхъ ея предловъ (подъ 60o сверной широты) до самыхъ сверныхъ (до 70о сверной широты).
Дикая, до угрюмости суровая, но величественная природа. Финляндія — сплошь гористая страна. Въ какую сторону ни направишься, то и дло приходится взбираться съ горы на гору, развертывающіяся передъ глазами панорамы мняются, словно въ калейдоскоп, и одна другой привлекательне. Дикіе, глубокіе, лсистые овраги вдругъ рзко смняются отвсными, многосаженными гранитными обрывами, блестящими и играющими на солнц, какъ отполированные. Лсистыя возвышенности разбгаются во вс стороны самыми прихотливыми линіями дугами, зигзагами, параллельно, скрещиваясь и переплетаясь другъ съ другомъ, а между ними разбросаны правильные, словно выточенные, холмы, лсистые или обнаженные, въ вид полушаровъ, заостренныхъ или усченныхъ конусовъ и другихъ правильныхъ или фантастическихъ формъ. Но вотъ линія лса порвалась, лсъ разступился и выдвинулся гигантскій гранитный кряжъ, протянувшійся на нсколько верстъ и затерявшійся тамъ, далеко, на горизонт, гд опять обступилъ его лсъ. У подножія гиганта занялась молодая лсная поросль, но она не сметъ, у ней не достаетъ силы взобраться хотя бы на бока гиганта, не говоря уже о его крутомъ хребт, увнчанномъ мстами какъ бы нарочно изваянными возвышеніями, то въ вид булавы или шара, то на подобіе шпица или конуса и т. п. Гигантъ кое-гд посдлъ отъ времени, занялся мхомъ, но, въ общемъ, онъ все еще хранитъ двственный видъ первозданной породы, искрящейся своими кристаллическими блестками, какъ бы именно для того, чтобы еще боле скрасить и увеличить эффектъ пейзажа. Заглядишься на этого громаднаго великана, залюбуешься имъ, и кажется, что онъ залегъ тутъ не даромъ, что онъ выдвинулся на свтъ Божій затмъ, чтобы повдать міру о превратностяхъ судьбы, о своемъ прошломъ и будущемъ. Всматриваясь въ него, вы такъ ясно представляете себ ту всесокрушающую мощь переворотовъ, бывшихъ здсь много тысячъ лтъ тому назадъ и заставившихъ это громадное чудовище выдлиться изъ одной цльной первозданной породы, вы понимаете также, что молодая лсная поросль, только еще начинающая набираться силы, непремнно одолетъ въ будущемъ каменнаго гиганта: пройдутъ десятки, быть можетъ, сотни лтъ, но она непремнно взберется на самый его хребетъ, въ который, въ конц концовъ, вржутся заступъ и плугъ пахаря и безпощадно исполосуютъ его, чтобы добыть отъ мірозданія накопленную въ немъ силу и претворить ее въ хлбъ…
Что-то спокойное, величавое, какъ бы сосредоточенное развито въ финляндской природ. Лсистыя и обнаженныя возвышенности и холмы густо столпились около сверкающихъ серебромъ ркъ и озеръ, чтобы заглянуть въ ихъ зеркальную поверхность, да такъ и замерли въ какой-то роковой дум.
Обиліе гранита, т.-е. исключительное преобладаніе его надъ всми другими породами, придаетъ финляндскимъ видамъ какую-то особенную серьезность. Сплошь и рядомъ попадаются дома, стоящіе пряно на голомъ гранит. На гранит, даже еще не успвшемъ покрыться сплошнымъ почвеннымъ слоемъ, растетъ лсъ. На гранит же, едва-едва занявшемся почвеннымъ пластомъ, вы видите и пашни, края которыхъ то сходятъ на-нтъ на обнаженномъ камн, то упираются въ отвсныя, первозданныя скалы. Впрочемъ, во всей хлбопашеской Финляндіи, отъ Выборга, Гельсингфорса и Або и до Улеаборга, вамъ будутъ изрдка попадаться въ пути веселенькія, муравчато-зеленыя ложбины, занятыя лугами и пашнями. Заботливою, хозяйственною рукой здсь пухомъ взбитъ каждый вершокъ земли, вдоль и поперегъ прорыты водосточныя канавы, черезъ которыя переброшены небольшіе мостики, между отдльными полосами посвовъ проложены стежки для пшеходовъ, чтобы наблюдать за пашнею.
Глядя на эти прелестныя равнины, съ ихъ всегда юною свжестью зелени (что составляетъ особенность сверной полосы, гд растительность не замираетъ отъ зноя), глядя на эту сочную траву, рослый хлбъ, общающій хорошій урожай, положительно забываешь, что находишься подъ негостепріимнымъ свернымъ небомъ, въ области 61—65о сверной широты, да притомъ еще въ стран камня. Но, увы, стоитъ только внимательно оглядться кругомъ, и окажется, что гранитныя скалы сплошнымъ кольцомъ охватили равнину, какъ бы выражая этимъ, что они вовсе не намрены потворствовать этому, въ вид исключенія допущенному ими, царству жизни въ своей искони вковъ мертвой сред.
Дйствительно, здсь каждой былинк, каждому кустику и деревцу, также какъ и человку, приходится вести упорную, безпрерывную борьбу съ камнемъ, чтобъ отвоевать себ право на существованіе. Здсь право жизни иметъ лишь органически-сильное, слабое же обречено на смерть. Вывернетъ, напримръ, бурею какое-либо столтнее дерево — и оказывается, что на его корняхъ много-много, если наберется четверти дв почвеннаго слоя, корни едва замтными нитями предательски заползаютъ въ самыя малйшія трещины и углубленія, присасываются, такъ сказать, къ камню, боле и боле разрушаютъ физическую связь между его частями, разрыхляютъ камень, разлагающійся затмъ химически, и, такимъ образомъ, добываютъ необходимую для дерева пищу. Деревья, какъ боле сильные организмы, прекрасно держатся на почти обнаженныхъ скалахъ, едва прикрытыхъ кое-гд незначительнымъ почвеннымъ слоемъ. Трудне дается эта борьба кустарнику, который ищетъ укромныхъ рвовъ и овраговъ. Травянистая же растительность, какъ самая слабосильная, не могущая вести непосредственной борьбы съ камнемъ, спускается въ ложбины.
Точно также и человкъ отвоевываетъ себ у камня буквально каждую пядь земли. Во всхъ частяхъ земледльческой Финляндіи, простирающейся верстъ на 200 сверне полярнаго круга, попадаются равнины и косогоры, усянные валунами сраго и краснаго гранита. Недавно еще, всего нсколько лтъ тому назадъ, это были поля сплошнаго камня. Руками человка камни помельче собраны и сложены тутъ же грузами въ вид кубовъ, пирамидъ и конусовъ. Но и затмъ еще крупныхъ, глубоко сидящихъ въ земл валуновъ остается такъ много, что поле представляется усяннымъ ими, и какое бы ни избрать направленіе, непремнно придется лавировать между камнями, подвигаться впередъ зигзагами.
Это каменистое поле, однако, занято посвомъ. За невозможностью вспашки, его нердко просто вскапываютъ, а въ награду за этотъ египетскій трудъ камень родитъ человку такой хлбъ, какой, къ стыду нашему, не всегда удается и на черноземной пахот, воздлываемой, какъ извстно, у насъ, едва ли не въ большинств случаевъ, съ большею небрежностью.
Таково прошлое огромнаго большинства тхъ цвтущихъ пашенъ, которыми довольно богата южная часть Финляндіи, особенно же западная часть края и преимущественно окрестности Николайстадта. Громадная часть этихъ тучныхъ, роскошныхъ полей и луговъ, такъ недавно еще, всего нсколько десятковъ лтъ тому назадъ, были каменистыми полями. Ихъ не только очистили отъ камня, но этотъ самый камень получилъ примненіе: въ зажиточныхъ, благоустроенныхъ хозяйствахъ онъ пошелъ на ограду вокругъ полей.
Не бывши на мст, трудно представить себ, какъ сурова, упорна, ожесточенна борьба человка съ гранитомъ изъ-за насущнаго пропитанія. Здсь не въ диковину, напримръ, натолкнуться на гранитную глыбу въ нсколько саженъ длины и ширины, до 1 1/2—2 саженъ въ высоту, а на глыб — гряды. Подумайте, какого труда стоитъ уходъ за этимъ импровизированнымъ огородомъ: нужно каждый разъ карабкаться туда по встниц, таскать карзинами землю и удобреніе, носить ведрами воду для поливки. Здсь облитъ человческимъ потомъ каждый дюймъ земля, этого рода обработку земли можно назвать нянчанемъ съ землею. Но за то по-истин ‘Богъ труды любитъ’: удивительно быстро произрощаютъ въ этомъ безпримрномъ огород вкусныя, сочныя, ароматныя овощи и, притомъ, въ изрядномъ количеств.
Да, здсь на камн живутъ люди и изъ камня добываютъ себ хлбъ. Это не помшало, однако, человку добиться въ этой суровой стран культивировки лучшей породы ржи — вазаской и обширнаго произростанія прекраснйшей кормовой травы — тимоеевки. Ну, да и знаютъ же здсь цну каждому хлбному зерну, каждой пылинк муки.
— Какой у васъ черный хлбъ!— обыкновенно изумляются русскіе, впервые попавшіе въ Финляндію, иностранцы же — такъ т просто въ ужасъ приходятъ отъ одного вида финляндскаго ржанаго хлба и лепешекъ.
— Мы бдны,— гордо отвчаютъ на эти изумленія финляндцы,— мы тяжкимъ трудомъ добываемъ хлбъ и дорожимъ каждою крупинкой муки, мы потребляемъ зерно такъ, чтобы съэкономить его все, цликомъ.
И, дйствительно, нтъ нигд такого чернаго хлба въ буквальномъ смысл слова, какъ въ Финляндіи, и, въ то же время, такого вкуснаго, питательнаго хлба.
Бдна и финляндская природа. Гранитъ, лсъ и вода, вода, гранитъ и лсъ,— вотъ и все видимое, естественное богатство страны. Здсь совершенно нтъ ни каменнаго угля и мла, ни какихъ бы то ни было древнихъ раковинъ, — словомъ, поразительная бдность органическихъ остатковъ давно минувшихъ временъ, чмъ такъ богаты другія страны, не исключая въ томъ числ и Россіи.
Подобно тому, какъ человкъ ведетъ безпрерывную, упорную борьбу съ гранитомъ, составляющимъ материкъ Финляндіи, и водою, представляющею здсь неизбжное дополненіе материка, и эти два элемента находятся въ скрытой, упорной борьб другъ съ другомъ, причемъ перевсъ оказывается на сторон суши, которую, въ свою очередь, такъ успшно подчиняетъ себ человкъ.
Финляндія занимаетъ 6,690 квадр. географическихъ миль или около 324,000 квадр. верстъ, т.-е., иначе, превосходитъ пространство Великобританіи и Ирландіи съ прилегающими къ нимъ островами. Систематическія изслдованія и наблюденія, производящіяся уже почти полтора столтія, дали самыя несомннныя доказательства, что дйствіемъ подземныхъ силъ материкъ всей Финляндіи безостановочно поднимается и поднимается. Для разныхъ пунктовъ Финляндіи скорость подъема суши неодинакова, во всякомъ случа, она не мене 2 футовъ и не боле 6 футовъ въ столтіе. Такимъ образомъ, если заглянуть тысячи на три лтъ впередъ, то, при условіи продолженія подъема суши въ той же пропорціи, какъ это происходитъ теперь, весь материкъ Финляндіи будетъ поднятъ отъ 60 до 180 футовъ надъ уровнемъ моря. А это уже такой значительный подъемъ, который совершенно измнитъ характеръ страны.
Въ двадцатилтній почти промежутокъ времени мн довелось постить Финляндію три раза. И лтомъ ныншняго года, какъ 20 лтъ тому назадъ, когда я, въ бытность еще студентомъ, забрался въ самую глубь этой страны, пшкомъ бродилъ въ окрестностяхъ Тавастгуса, Таммерфорса, С.-Михеля, Куопіо и Баяны,— Финляндія, плняя своими поэтическими красотами, вмст съ тмъ, привлекала строемъ и складомъ народной жизни, удивительно гармоническимъ ея ходомъ. Глядя на обнаженные, торчащіе на каждомъ шагу граниты, на обиліе воды, разорвавшей, раздробившей всю внутренность материка, представляющагося въ вид отвсныхъ клочковъ, на скудость растительнаго царства, въ которомъ значительно преобладаетъ хвойный лсъ, а изъ благородныхъ нашихъ древесныхъ породъ дубъ не поднимается сверне побережья Финскаго залива и Оландскаго моря, кленъ едва выдерживаетъ широту С.-Михеля, липа кое-какъ добирается до предловъ Николайстадта — Куопіо,— каждый, кому сколько-нибудь доступенъ языкъ природ, понимаетъ, что природа здсь для человка не мать, а суровая мачиха, что она вооружена всмъ необходимымъ, чтобы затруднить условія жизни, разобщить между собою населеніе, — словомъ, извести его моромъ. А, между тмъ, здсь люди живутъ, да какъ еще завидно живутъ сравнительно не только съ нашими черноземными обывателями, но, пожалуй, даже и съ населеніемъ многихъ изъ тхъ заманчивыхъ мстностей, гд ‘зрютъ апельсины и виноградъ’!…
Въ послднія десять лтъ Финляндія усердне и усердне посщается иностранцами, во всякомъ случа, иностранныхъ туристовъ, какъ увряютъ, больше, чмъ русскихъ, хотя не только въ политическомъ отношеніи, но и въ географическомъ, эта страна составляетъ одно цлое съ Россіей, какъ естественный, органическій придатокъ къ нашей озерной области. Иностранцевъ привлекаетъ въ Финляндію и общій эффектный видъ страны, и ея здоровый климатъ, можно сказать, съ идеально-чистымъ, укрпляющимъ и освжающимъ воздухомъ, и ея очаровательные водопады всевозможныхъ родовъ и видовъ, и, наконецъ, единственная въ своемъ род гора Авасакса на берегу рки Торни (Торнео), нсколько южне полярнаго круга, съ которой открывается роскошнйшая панорама цлаго ряда пейзажей и въ іюн мсяц можно любоваться полуночнымъ сіяніемъ солнца прямо съ свера. Иностранцы, посщающіе Финляндію, съ восторгомъ отзываются о благоустройств страны и благосостояніи населенія, даже боле — удивляются той стойкости, мужеству и энергіи, съ которыми финскій народъ какъ бы придвигалъ благодатный югъ въ суровыя сверныя широты своего края, сдлавъ что-то такое, вслдствіе чего сверъ положительно утратилъ свою негостепріимность. Это что-то есть созданіе рукъ человка, т.-е. благоустройство, не оставившее забытымъ, заброшеннымъ, запустлымъ ни одного уголка, заслуживающаго вниманія человка въ какомъ бы то ни было отношеніи. Благодаря этой высокой заботливости населенія о своей стран, куда бы вы ни направились по Финляндіи — на пароход, по желзной дорог, проселочнымъ трактомъ или простою гористою тропкой, вы нигд не разойдетесь съ культурными условіями жизни, везд будете имть возможность любоваться огромными успхами. Даже подъ широтою полярнаго круга, на восхитительной Авасакс, вы будете пользоваться всми благами и удобствами современнаго комфорта. А этотъ везд расчищенный, старательно обнесенный изгородью лсъ, цвтущій, вообще говоря, видъ полей и луговъ даже на сотни верстъ за предлами полярнаго круга, сильные, выхоленные кони, бодрый, откормленный рогатый скотъ, пушистыя овцы и козы,— все это до такой степени скрашиваетъ негостепріимство сверной природы, что ршительно даже самому себ не хочешь врить, что находишься подъ такою отдаленною или даже прямо полярною широтой.
Здсь, дйствительно, человкъ, подчинивъ себ природу, въ полномъ смысл слова властвуетъ надъ нею и заставляетъ ее, капризную, прихотливую, служить себ, какъ ему вздумается, такъ что и каменистыя скалы уступаютъ настояніямъ человка, когда онъ стучится къ нимъ за хлбомъ. Эта уступчивость природы трудолюбію и настойчивости финскаго народа просто изумительна. Даже въ самой отдаленной части полярной Финляндіи (Финской Лапландіи), верстъ на 400 сверне полярнаго круга, въ предлахъ почти 70о сверной широты, по берегамъ обширнаго, изобилующаго рыбой озера Энаре, затерявшагося въ самомъ сверо-восточномъ углу Финляндіи, все еще можно встртить благоустроенныя жилыя избы рыболововъ, съ огородами, въ которыхъ съ успхомъ воздлываются картофель и ячмень, а изъ домашнихъ животныхъ, помимо оленей, у нихъ встрчаются и коровы. Легко представить себ, какого труда стоитъ здсь разведеніе коровъ, сборъ необходимаго для нихъ корма! Но, благодаря труду, въ этомъ крае-свтномъ захолусть (Лапландія — значитъ ‘крайняя’, ‘послдняя’ земля) люди все же живутъ, а не прозябаютъ.
Невольно приходитъ на умъ слдующій характерный историческій фактъ. Въ 1809 году, когда только что, силою оружія, состоялось отдленіе Финляндіи отъ Швеціи и присоединеніе ея къ Россіи, Императоръ Александръ І-й 7 (19) іюля, при закрытіи перваго финляндскаго земскаго сейма, произнесъ рчь (на французскомъ язык), въ которой, между прочимъ, сказалъ: ‘Сохраните свой образъ мыслей и убжденіе о важныхъ выгодахъ вашего политическаго положенія, о святости вашихъ законовъ, о личной безопасности и обезпеченной собственности. Этотъ благородный и честный народъ будетъ благословлять Провидніе, устроившее ныншній порядокъ вещей. Возведенный на будущія времена въ число націй, подъ защитою своихъ законовъ, онъ будетъ помнить свое прежнее правительство только для того, чтобы тмъ тсне поддерживать дружескія отношенія, которыя доставитъ миръ. Я же пожну лучшіе плоды моихъ заботъ, когда буду видть этотъ народъ счастливымъ, огражденнымъ отъ вншнихъ нападеній, внутренно свободнымъ, занимающимся, подъ покровомъ законовъ и нравственности, земледліемъ и промыслами, оправдывая своимъ благоденствіемъ мои намренія и благословляя свою судьбу’.
Это — пророческія слова. Финскій народъ, дйствительно, ‘благоденствуетъ’ въ широкомъ смысл слова. ‘Благоденствіе’ это чрезвычайно прочно и глубоко,— успло уже распространиться на всю страну, боле и боле захватываетъ даже самый низшій, трудящійся классъ, хотя на первый взглядъ это и не бросается рзко въ глаза, какъ все вообще въ этой удивительно странной, спокойной, серьезной стран, — серьезной какъ по характеру природы, такъ и по всему складу народной жизни. Въ противуположность всеобщимъ жалобамъ на экономическое и финансовое затрудненіе, Финляндія не знаетъ ни того, ни другаго, ростеть и ростетъ въ торгово-промышленномъ отношеніи, главное же-въ ней послдовательно, систематически боле и боле сглаживается рознь между отдльными слоями и классами населенія, а также и племенная разобщенность между элементами, входящими въ составъ населенія.
Въ періодъ присоединенія Финляндіи къ Россіи населенія въ ней было 900,000 человкъ, но изъ нихъ умерло отъ голода въ 1808 и 1809 годахъ 105,000 человкъ, такъ что къ моменту окончательнаго присоединенія осталось лишь 795,000 человкъ. Въ настоящее же время въ Финлядіи считается немного боле 2.100,000 человкъ. Такимъ образомъ, въ теченіе 77-ми лтняго подданства Россіи, населеніе Финляндіи увеличилось боле чмъ въ 2 2/3 раза, т.-е. почти утроилось, хотя, все-таки, не достигаетъ еще размровъ наиболе населенныхъ русскихъ губерній. Замтимъ, кстати, что въ Финляндіи правильное исчисленіе народонаселенія ведется съ 1749 года, такъ что за любой періодъ времени можно получить полную, законченную картину какъ общаго движенія народонаселенія, такъ и въ отношеніи отдльныхъ племенъ, входящихъ въ составъ населенія. По процентному составу, разноплеменность финляндскаго населенія выражается такъ: финновъ немного мене 86%, шведовъ мене 14%, остальная часть населенія (не боле 1/2%) приходится на русскихъ, нмцевъ, евреевъ, лопарей и цыганъ. Но по поводу этихъ цифръ необходимо сдлать весьма существенную оговорку.
Огромное большинство называющихся шведами по происхожденію — т же финны, но только усвоившіе себ шведскій языкъ, какъ культурный, подъ вліяніемъ бывшаго подданства Швеціи. Да и вообще проживающіе въ Финляндіи шведы суть только ‘финляндцы шведскаго языка’, какъ справедливо называютъ ихъ. Высшая культурность шведскаго языка ни мало не мшаетъ общераспространенности, популярности и развитію языка финскаго. Такъ, напримръ, на двухмилліонное съ небольшимъ населеніе Финляндіи приходится боле 60-ти періодическихъ изданій и изъ нихъ около 40 выходятъ въ свтъ на финскомъ язык. Образованный финнъ считаетъ обязательнымъ для себя знать шведскій языкъ, какъ языкъ культурный, точно также и образованный шведъ свободно владетъ финскимъ языкомъ, какъ языкомъ массы, боле чмъ въ шесть разъ превосходящей численность остальнаго населенія страны. И не только шведы и финны, находившіеся въ тсномъ, непосредственномъ общеніи между собою въ теченіе шести вковъ (т.-е. до присоединенія. Финляндіи къ Россіи), но и вс другія народности, попадая въ Финляндію, такъ сказать, растворяются въ господствующей масс населенія,— не изолируются отъ нея, а, напротивъ, сближаются съ нею. Такъ, напримръ, финляндскіе нмцы, финляндскіе евреи — это совсмъ не то, что нмцы и евреи въ Россіи: каждый изъ нихъ и по языку, и по складу жизни обязательно старается походить ужь если не на финляндскаго шведа, то, по крайней мр, на финна. Изъ всхъ другихъ народностей обитающихъ въ Финляндіи, первое мсто посл финновъ и шведовъ занимаютъ русскіе, которыхъ считается здсь не мене 36,000 человкъ. Одни изъ нихъ поселены здсь еще со временъ Петра Великаго и Екатерины II (въ Выборгской губерніи), другихъ загнала сюда служба и дла торгово-промышленныя. Первые, т.-е. невольные русскіе поселенцы живущіе въ деревняхъ, сохранили родной языкъ и главнйшія черты своей народности, но, въ то же время, усвоили финскій языкъ и складъ жизни кореннаго населенія, его обычаи. Еще легче русскіе другой категоріи (т.-е. добровольные поселенцы) сливаются съ финнами. Сліяніе это происходитъ такъ быстро, что не только внуки, но нердко и дти русскихъ лучше говорятъ по-фински, чмъ по-русски, и считаютъ себя финляндцами. Съ этому имется большое основаніе. Русскіе уроженцы края, наравн съ кореннымъ населеніемъ, пользуются всми гражданскими правами и вмст съ нимъ принимаютъ участіе въ народномъ представительств на земскомъ сейм. Даже лопари-кочевники во что бы то ни стало стараются казаться финнами и съ этою цлью поддлываютъ вс свои сказанія о происхожденіи лопарей и названій ихъ края подъ характеръ финскихъ сказаній. Они охотно вступаютъ въ браки съ финнами, такъ что количество лопарей въ тсномъ смысл слова годъ отъ года уменьшается, — но не отъ ‘вырожденія’, какъ это замчается у нашихъ инородцевъ, а вслдствіе перерожденія въ боле культурную народность. Наконецъ, вліяніе финновъ на лопарей такъ велико, что это отупвшее отъ суровыхъ условій жизни дикое племя, считавшееся искони вковъ неспособнымъ ни къ чему, кром рыболовства и бродячей жизни, съ каждымъ годомъ боле и боле обращается къ земледлію.
Словомъ, все населеніе Финляндіи представляется въ высшей степени сплоченнымъ, дружнымъ, органически-цльнымъ и нравственно-солидарнымъ. Этому единенію, между прочимъ, способствуетъ и единство религіи. Если исключить немного мене 2% православныхъ, то все остальное населеніе (98%) лютеранскаго вроисповданія, процентъ католиковъ и евреевъ такъ незначителенъ, что его не стоитъ даже ставить въ счетъ, язычниковъ же (которые такъ обычны не только во всей сверной полос Европейской и Азіатской Россіи, но также на восток Европейской Россіи и въ волгодонскихъ степяхъ) совершенно нтъ въ Финляндіи еще съ прошлаго вка. Главнымъ хе факторомъ въ дл единенія и солидарности финляндскаго населенія, въ дл необычайно дружной патріотичности финляндцевъ въ лучшемъ смысл слова, является общій высокій культурный уровень страны. Чтобъ оцнить по достоинству ту высоту, которой Финляндія достигла въ этомъ отношеніи, необходимо принять во вниманіе слдующія обстоятельства.
Во-первыхъ. Со временъ отдаленнйшей исторической эпохи, когда между Финляндіей и Господиномъ Великимъ Новгородомъ существовала настолько тсная и дятельная связь, что финскій народъ впервые позналъ отъ русскихъ свтъ христіанскаго ученія и добровольно заимствовалъ было даже вру православную, впослдствіи утраченную,— въ Финляндіи народъ все время пользовался свободой: голосъ его представителей раздавался на Вчахъ народныхъ, на шведскихъ сеймахъ и теперь продолжаетъ раздаваться на земскомъ финляндскомъ сейм.
Во-вторыхъ. Благодаря тому обстоятельству, что въ Швеціи феодальные порядки были очень слабы и народъ оставался незакрпощеннымъ, финскій народъ вовсе не извдалъ крпостнаго права: онъ всегда самъ владлъ тою землей, которую обрабатывалъ.
Въ-третьихъ. Финляндія иметъ свой университетъ съ 1640 года, т.-е. въ теченіе почти двухъ съ половиною вковъ. При малочисленности населенія, само собою понятно, какой огромный процентъ лицъ съ высшимъ образованіемъ усплъ уже дать этой стран университетъ. До 1827 года онъ находился въ Або, древней столиц Финляндіи, пока городъ этотъ не былъ уничтоженъ пожаромъ, затмъ университетъ перевели въ Гельсингфорсъ, ныншнюю столицу Финляндіи, причемъ назвали его, въ честь Императора Александра I, Александровскимъ. Университетъ этотъ иметъ чрезвычайно важную и характерную особенность, рзко отличающую его отъ всхъ другихъ европейскихъ университетовъ: съ первыхъ временъ существованія этого почтеннаго уже лтами заведенія и до сихъ поръ принимались и продолжаютъ приниматься самыя энергическія мры, чтобы сдлать какъ можно боле доступнымъ высшее образованіе для лицъ разныхъ половъ, возрастовъ, званій и состояній. Матеріальная помощь, оказываемая финляндскимъ правительствомъ и обществомъ университетской молодежи, была всегда такъ щедра, что бдность никогда не составляла препятствія къ прохожденію университетскаго курса, и въ числ студентовъ этого университета бдняки неизмнно составляютъ подавляющее большинство. Мало того: для окончанія университетскаго курса нтъ ни минимальныхъ, ни максимальцыхъ сроковъ: каждый слушаетъ университетскій курсъ, сколько ему нужно, и держитъ экзаменъ, когда чувствуетъ себя готовымъ къ нему, экзамены же производятся во всякое время учебнаго года, притомъ, публично, съ объявленіемъ даже полученныхъ экзаменовавшимися отмтокъ. Наконецъ, лекціи профессоровъ имютъ публичный характеръ, ихъ можетъ слушать кто угодно, безъ различія пола, возраста и состоянія. Такимъ образомъ, финляндскій университетъ, по органическому своему уставу, никогда не былъ закрытъ для женщинъ. Что же касается допущенія женщинъ не только къ слушанію университетскихъ лекцій, но и къ другимъ занятіямъ наравн со студентами, т.-е., иначе, зачисленія ихъ въ число студентовъ, то оно произошло въ Финляндіи едва ли не въ конц 50-хъ годовъ, во всякомъ же случа значительно раньше, чмъ у насъ вспомнили о высшемъ женскомъ образованіи. Съ 1879 года, по почину финскихъ женщинъ, при университет есть даже стипендіи для студентокъ. Если принять во вниманіе давность существованія университета, доступность его, а также и то обстоятельство, что въ университет, не считая случайныхъ постителей публичныхъ лекцій, занимается систематическимъ изученіемъ высшей науки боле 1,000 молодыхъ людей (цифра очень большая для страны съ населеніемъ немного боле двухъ милліоновъ человкъ!), — будетъ совершенно понятна та исключительная важность, которую имлъ и продолжаетъ имть университетъ для жизни этой страны.
Въ-четвертыхъ. Съ 1766 года свобода печати составляетъ одинъ изъ основныхъ законовъ страны. А кто же не знаетъ, что свобода слова, въ связи съ свободою совсти, которая также иметъ въ Финляндіи полное право гражданства, составляетъ одинъ изъ могущественнйшихъ рычаговъ въ дл движенія жизни народа и руководства его на пути къ прогрессу?… Финляндская печать, въ теченіе уже 120 лтъ, не знаетъ никахъ репрессивныхъ мръ, кром отвтственности передъ судомъ. Естественно, что финскій народъ до такой степени сжился, сроднился съ гласностью, что судебныя преслдованія органовъ печати частными лицами почти вовсе не извстны, да и вообще какіе бы то ни было литературные процессы несравненно рже.
Въ-пятыхъ. Минуло уже около полувка, какъ все мужское и женское населеніе Финляндіи поголовно грамотно. Грамотны въ томъ числ и лопари, притомъ, не только т, которые успли оссть на землю, но и остающіеся еще въ положеніи кочующихъ рыболововъ. Этимъ успхомъ начальнаго образованія Финляндія обязана, съ одной стороны, маленькимъ подвижнымъ школкамъ грамотности (т.-е. учителямъ, переходящимъ изъ одной мстности въ другую и обучающимъ дтей, достигшихъ школьнаго возраста, чтенію, письму и начальному счету), съ другой — лютеранской религіи, требующей, чтобы каждый умлъ читать слово Божіе на своемъ родномъ язык. Наконецъ, огромное вліяніе на успхи народнаго образованія имла и свобода печати, свободное обращеніе въ населеніи газетъ и всякихъ другихъ изданій. Благодаря такому счастливому стеченію обстоятельствъ, простая грамотность оказалась такимъ могущественнымъ орудіемъ въ подъем умственнаго и нравственнаго развитія и воспитанія массы населенія, что даже лопаря, затерявшіеся въ полярной Финляндіи, достигли уже настолько почтеннаго уровня развитія въ пониманіи общихъ интересовъ, что ихъ сравняли съ остальнымъ населеніемъ страны въ прав посылать своего представителя на финляндскій земскій сеймъ.
Словомъ, эта маленькая историческая справка о Финляндіи свидтельствуетъ не только о высокомъ культурномъ уровн Финляндіи, но, вмст съ тмъ, и о томъ, что весь историческій ходъ этой страны незыблемо упрочилъ т культурные устои, на которыхъ держатся здсь жизнь и бытъ населенія.
Подобно расчлененности, разорванности финляндскаго материка, и населеніе живетъ разбросанно.
За исключеніемъ Гельсингфорса и Або, довольно населенныхъ, сравнительно, городовъ (въ первомъ — около 43,200 человкъ, во-второмъ — около 23,000), вс остальные города отличаются такою малочисленностью населенія, что, по общепринятой у насъ мрк, могутъ казаться просто ‘городишками’. По одна населенность городовъ ровно еще ничего не значитъ. Наберется не мало русскихъ городовъ, съ населеніемъ свыше 100,000 человкъ, которые просто прозябаютъ въ торговопромышленномъ отношеніи, тогда какъ не только малонаселенный Выборгъ и другіе еще мене населенные приморскіе финляндскіе города (напримръ, Улеоборъ — не боле 10,000 жителей, Николайстадтъ (Ваза) — мене 7,000, Торнео — до 1,000 человкъ), но даже и Куопіо, затерявшійся въ глубин страны, не имющій и 7,000 жителей, ведетъ всемірную торговлю, отправляетъ свои суда во вс части свта, до Америки и Астраліи включительно.
Когда знаешь, какъ мало населены финляндскіе города, просто поражаешься, любуясь ихъ паровыми и парусными судами, изящными и удобными по устройству, грандіозными и помстительными по размрамъ, которыя по десятку и боле скопляются за одинъ разъ въ невскихъ водахъ, почти также дятельно поддерживаютъ торговлю съ побережьемъ Средиземнаго моря, какъ и съ Петербургомъ, наконецъ, хорошо извстны и на другихъ торговымъ рынкахъ всхъ частей свта. Удивительно, откуда только берутся у этихъ маленькихъ городовъ матеріальныя средства и энергія, чтобы сооружать и разсылать по блу свту такія грандіозныя, благоустроенныя суда. Какой-нибудь Нейшлотъ или Іоэнсу, пріютившіеся внутри страны въ закоулкахъ лабиринта Сайминскаго побережья, имющіе едва по полторы тысячи жителей, какъ бы самою судьбой обречены на полную безъизвстность, а, между тмъ, и ихъ суда разгуливаютъ по водамъ Балтійскаго моря и дальше.
Попадешь ли въ мало или много-населенный финляндскій городъ,— онъ не поразитъ ни затйливостью и богатствомъ построекъ, ни ихъ давящею громоздкостью. Но маленькіе, одно-двухъ-этажные домики, деревянные или каменные, довольно широко другъ отъ друга поставленные, обильно укутанные зеленью, содержимые съ замчательною опрятностью, имютъ весьма нарядный видъ и производятъ чрезвычайно пріятное впечатлніе своею изящною простотой. Холмистый видъ городовъ, занимающихъ, несмотря на ихъ малонаселенность, довольно значительный районъ, превосходныя шоссейныя дороги придаютъ финляндскимъ городамъ какой-то особенно нарядный, праздничный видъ. Здсь городъ не иметъ вида алчнаго хищника, съ тысячами разинутыхъ пастей, чтобы пожрать достояніе деревни, не представляется зазнавшимся сибаритомъ-бариномъ или ожирвшимъ буржуа. Въ самомъ склад городской жизни также нтъ лихорадочной торопливости и безтолковой суетни. Даже на большихъ желзно-дорожныхъ станціяхъ, на морскихъ, озерныхъ и рчныхъ пристаняхъ, гд идетъ сложная разгрузка и нагрузка, опять-таки нтъ никакой суетни: работа производится съ удивительною методичностью и размренностью, потому что каждый хорошо знаетъ, что ему слдуетъ длать, и дорожитъ малйшимъ моментомъ рабочаго времени.
Еще боле раздробленно живетъ сельское населеніе. Большую рдкость составляютъ поселки въ 6—8 дворовъ, обыкновенно же живутъ починками въ два-три двора или даже такъ, что отдльные дворы разбросаны на разстояніи полуторыхъ-двухъ верстъ другъ отъ друга и боле. Правда, въ Финляндіи, въ юго-восточной части Выборгской губерніи, есть и большія деревни, по нскольку десятковъ дворовъ въ каждой, но населены он не финляндцами, а русскими.
Крайняя раздробленность сельскаго населенія не помшала ему не только овладть грамотностью, но и пролагать и поддерживать въ идеальной, можно сказать, исправности проселочныя шоссейныя дороги, устраивать водное сообщеніе между разобщенными природою озерами, осушать болота и спускать озера, обращая ихъ дно въ пашни и луга. Въ настоящее время они дошли почти до виртуозности въ отвоевываніи себ пахотной и луговой земли у болотъ и озеръ. Въ юго-восточномъ, напримръ, углу Выборгской губерніи, недалеко отъ Ладожскаго озера, есть мстность, тучность полей и луговъ которой невольно обращаетъ на себя вниманіе. Между тмъ, съ небольшимъ полвка тому назадъ здсь было непроходимое болото, сосднее озеро Суванто обращало жизнь мстныхъ поселенцевъ въ одно сплошное бдствіе. Сельчане спустили Суванто въ Ладожское озеро. Этимъ они не только оградили себя отъ весеннихъ и осеннихъ разливовъ, осушили болото, но и добыли еще значительную часть озернаго дна подъ пашни и луга. Подобные примры считаются въ Финляндіи тысячами.
Разрозненность сельскаго населенія въ физическомъ отношеніи нетолько не помшала замчательной сплоченности его по приходамъ, а, наоборотъ, какъ бы даже обусловила собою эту, достойную глубокаго вниманія, сплоченность. Здсь приходъ составляетъ цльную, дружную, органически-сплоченную единицу, руководимую пасторомъ — лицомъ, получившимъ высшее, университетское образованіе, и неизбжнымъ его помощникомъ — учителемъ. Каждый приходъ, какъ общественная единица, ищетъ въ себ самомъ энергіи и силы, чтобы вооружить все подростающее поколніе грамотностью, призрть осиротвшихъ дтей, укрыть безпомощныхъ стариковъ отъ голода и холода, наконецъ, провести въ мстное населеніе прикладныя знанія, необходимыя для развитія мстной производительности и промышленности. Пасторъ — не только глава, но и душа прихода, а, вмст съ тмъ, и первое лицо, несущее отвтственность за безграмотность подростающаго поколнія. Эту отвтственность раздляютъ съ нимъ родители, родственники и опекуны, которымъ поручена забота объ осиротлыхъ дтяхъ, наконецъ, частныя лица, въ услуженіи у которыхъ находятся дти. Въ дл распространенія народнаго образованія пасторы опираются, прежде всего, на матерей, потомъ — на подвижныя школы грамотности, наконецъ, на постоянныя народныя школы, между учителями которыхъ очень много лицъ съ полнымъ университетскимъ образованіемъ. Такой порядокъ въ распространеніи народнаго образованія продолжается въ Финляндіи уже боле 300 лтъ,— и лютеранское духовенство, хорошо обезпеченное въ матеріальномъ отношеніи, поставленное (еще со временъ подданства Швеціи, именно при Карл IX) вн всякой зависимости отъ случайныхъ церковныхъ доходовъ и унизительныхъ поборовъ съ прихожанъ за требы, имло возможность посвятить себя длу просвщенія массы населенія и оказало огромное вліяніе на культурный его подъемъ въ нравственномъ и матеріальномъ отношеніи.
Если вы остановите вниманіе на самой плохонькой на видъ финляндской деревушк, вамъ не можетъ не броситься въ глаза относительная опрятность ея. Улица, проулки и дворы выметены, нтъ навозныхъ кучъ, избы, съ принадлежащими имъ службами, отгорожены, поля и луга также почти везд обнесены изгородью, бдныя избушки смотрятъ опрятно, на окнахъ видны занавски, горшки съ цвтами.
Выберите самую бдную, покосившуюся избушку и войдите въ нее. Васъ не оттолкнетъ неряшество, неопрятность, зловоніе: все чистенько, прибрано, даже уютно. Будь это самое крайнее убожество, вамъ не противно будетъ сидть на безукоризненно чистой лавк, скамь или табуретк, столъ, покрытый грубою полотняною скатертью, не помшаетъ вашему аппетиту, деревянная и глиняная посуда такъ безукоризненно чиста, что вамъ не вздумается перемывать ее. Главное же, попавъ въ самую бдную финляндскую избушку, вы не рискуете сдлаться жертвою всевозможныхъ паразитовъ, составляющихъ, какъ извстно, неизбжную принадлежность почти каждой провинціальной русской гостиницы, не исключая даже и сравнительно благоустроенныхъ.
Въ самомъ глухомъ провинціальномъ захолусть едва ли можно найти семью, у которой не было бы Библіи, или, по крайней мр, Новаго Завта. Воскресный день свято чтится. Въ этотъ день старйшій въ род читаетъ слово Божіе, остальные же члены семьи внимаютъ ему. Этотъ обычай иметъ огромное значеніе. Чтеніе священнаго писанія, не говоря уже о нравственномъ его вліяніи, укрпляетъ полуграмотное населеніе въ грамотности, возбуждаетъ въ немъ потребность въ печатномъ слов и способствуетъ огромному его распространенію. Какъ было сказано уже, на маленькую территорію Финляндіи, имющую немного боле двухъ милліоновъ населенія, приходится около 60-ти періодическихъ изданій. Изданія эти, черезъ пасторовъ, школы и учителей, проникаютъ въ отдаленнйшіе поселки и, такимъ образомъ, печатное слово становится достояніемъ даже самыхъ бднйшихъ финляндскихъ лачужекъ. Благодаря этому, въ Финляндіи совершенно нтъ ‘захолустья’ въ русскомъ смысл слова. Миссія образованныхъ учителей и пасторовъ въ томъ именно и состоитъ, чтобы заставить и отдаленныя окраины, и затерявшіеся въ лсныхъ дебряхъ выселки и починки жить, мыслить и чувствовать за одно съ центрами умственной жизни страны, гд тонъ и направленіе всему, какъ увидимъ ниже, дается университетомъ и другими высшими учебными заведеніями прикладнаго характера. Вотъ поэтому-то чрезвычайно трудно отыскать въ Финляндіи такой маленькій городишка, гд бы не было не только книжной лавки, но и типографіи, занимающейся печатаніемъ мстной газеты и другихъ дешевыхъ, полезныхъ для народа, изданій. Учитель, пасторъ, типографскій станокъ и печатное слово,— вотъ что составляетъ живую душу этой страны, съумвшей, наперекоръ неблагопріятнымъ физическимъ условіямъ, слить разбросанное сельское и городское населеніе въ одно органически-цлое, солидарно-сплоченное.
Сказанное о коренномъ финляндскомъ сельскомъ населеніи не относится къ тамошнему православному русскому населенію, составляющему, какъ извстно, нсколько десятковъ тысячъ человкъ и образующему цлые приходы. Среди сельскаго русскаго населенія, до самаго послдняго времени, царила безграмотность. Лтъ восемь тому назадъ финляндское правительство обратило серьезное вниманіе на это обстоятельство и учредило особую учительскую семинарію, со спеціальною цлью приготовленія учителей въ православно-русскіе сельскіе приходы. Вмст съ тмъ, было обращено вниманіе на улучшеніе быта православнаго духовенства. Въ самое недавнее время (около половины прошлаго года) финляндскимъ сенатомъ выработано положеніе о духовенств и храмахъ въ православныхъ сельскихъ приходахъ, касающееся также и обученія православно-русскихъ дтей въ сельскихъ приходахъ. Въ силу новаго положенія, во-первыхъ, городское православное духовенство въ Финляндіи переводится на постоянное жалованье, съ уничтоженіемъ поборовъ за исполненіе требъ, во-вторыхъ, во всхъ православно-русскихъ сельскихъ приходахъ учреждаются школы для обученія дтей.
Набросанные до сихъ поръ штрихи объ особенностяхъ Финляндіи совершенно блднютъ и стушевываются передъ тмъ глубоко-назидательнымъ фактомъ, что та самая физическая сила, которая раздробила этотъ материкъ, разобщила населеніе, настойчивостью и трудомъ человка обращена здсь въ силу объединяющую, такъ что, гд бы ни поселился человкъ, одъ находитъ теперь удобное, дешевое и быстрое сообщеніе. Съ дерзкою смлостью былъ задуманъ этотъ планъ и геніально выполненъ уже во всхъ главнйшихъ своихъ частяхъ.
Озера, изрывшія материкъ Финляндіи, естественно группируются въ три громадные водоема: восточное или Сайминское многоозерье, центральное или Пэйянское и, наконецъ, западное или Нясинское многоозерье. Каждая изъ этихъ системъ озеръ получила свое названіе по имени главенствующаго въ немъ озера. Какъ велико, въ общей сложности, пространство внутреннихъ финляндскихъ водъ, можно составить приблизительное понятіе по тому, что одинъ Сайминскій озерный бассейнъ равняется почти четверти всей Финляндіи, принимая въ себя воды 120 большихъ озеръ и боле тысячи малыхъ.
Страшно даже подумать, сколько затрудненій и бдствій причиняй человку эти многоозерья въ отдльности и совокупности еще и въ весьма недавнемъ прошломъ, какихъ-нибудь 20—30 лтъ тому назадъ. Озера, входящія въ составъ трехъ названныхъ системъ, въ большинств случаевъ, были соединены между собою посредствомъ несудоходныхъ, порожистыхъ протоковъ, а нкоторыя изъ озеръ и вовсе не имли сообщенія съ главнымъ озеромъ бассейна. Естественнаго сообщенія между отдльными многоозерьями нтъ. Наконецъ, ни одно многоозерье не имло сколько-нибудь удовлетворительнаго для судоходства выхода въ море. Словомъ, внутреннія воды Финляндіи представляли собою безусловно разобщающую силу въ отношеніи отдльныхъ частей материка и населенія, потому что переходить изъ озера въ озеро возможно было лишь въ рдкихъ случаяхъ, обходить же озера сухимъ путемъ мшали болота, представлявшія въ прошломъ настолько характерную черту, что самое названіе ‘Финляндія’ значитъ болотная страна, а ‘финны’ (т.-е. господствующее населеніе) — болотники.
И вотъ началась ожесточенная борьба человка съ водою. Въ незапамятной дали прошлаго теряется начало осушки здсь болотъ и расчистки порожистыхъ протоковъ, но правильно, систематически ведется эта борьба человка съ негостепріимною природой лишь около 130 лтъ. Успхъ борьбы поразительный. Болота въ настоящее время едва ли занимаютъ шестую часть Финляндіи, размры ихъ быстро сокращаются съ каждымъ, годомъ, болота успшно превращаются въ рощи, поля и луга. Теперь уже смшно и дико было бы считать Финляндію ‘болотною страной’, а финновъ — ‘болотниками’,— теперь это благоустроеннйшая страна съ тысячами прелестнйшихъ озеръ, буквально одно лучше другаго, такъ что ршительно не знаешь, которому изъ нихъ отдать предпочтеніе. Не будемъ, однако, забгать впередъ и прослдимъ сначала, какъ велась человкомъ борьба съ водою и какихъ результатовъ удалось достигнуть ему.
Вслдъ за началомъ осушенія болотъ, финляндцы принялись за устройство сообщенія между озерами каждой системы многоозерья въ отдльности. Работа по-истин египетская. Тутъ буквально шагъ за шагомъ приходилось работать порохомъ да молотомъ, расчищая пороги, образуя стоки изъ озеръ выше лежащихъ въ озера съ мене низкимъ уровнемъ, или, наконецъ, пролагая канавы между озерами, находящимися на одномъ уровн. Примрно черезъ сотни лтъ неустанныхъ человческихъ усилій, работа подвинулась впередъ настолько, что тридцать лтъ тому назадъ, 26 августа (7 сент.) 1856 года, послдовало открытіе Сайминскаго канала, при помощи котораго установилось прямое сообщеніе между моремъ (Финскимъ заливомъ) и самымъ большимъ многоозерьемъ (восточнымъ или Сайминскимъ).
Каналъ этотъ — въ своемъ род чудо гидротехники, и немногія изъ соотвтствующихъ твореній рукъ человческихъ могутъ поспорить съ нимъ. Южный берегъ Сайминскаго озера около Вильманстранда, гд начинается каналъ, выше берега Финскаго залива около Выборга, гд каналъ оканчивается, боле чмъ на 36 1/2 саженей. Такая разница въ паденіи воды на 56-ти верстномъ протяженіи канала весьма значительна. Естественно поэтому, что Сайминскій каналъ представляетъ собою не открытый рукавъ или русло, а сложную систему шлюзовъ, которыхъ на немъ 28. Такимъ образомъ, каналъ этотъ въ общемъ представляетъ собою водную лстницу боле чмъ въ 36 1/2 саженъ высоты. И по этой-то лстниц, остроумной по иде, изящной по виду, безукоризненной по техническому исполненію, совершается безпрепятственное движеніе судовъ вверхъ и внизъ. На протяженіи 30 верстъ каналъ проведенъ въ гранит и земляномъ грунт, остальныя 26 верстъ канала проходятъ черезъ рки и озера. Сайминскій каналъ — одинъ изъ самыхъ многоводныхъ, потому что, помимо водъ Саймы, въ него направлены еще воды нсколькихъ малыхъ озеръ, ркъ и потоковъ. Наконецъ, каналъ этотъ выстроенъ на вчныя времена, такъ какъ дно его и берега сплошь облицованы гранитомъ отъ начала до конца. Тридцать лтъ уже работаетъ это прекрасное сооруженіе, а, между тмъ, смотритъ, что называется, ‘какъ съ молоточка’, точно его сегодня открыли. Но подумайте, какія затрудненія приходилось преодолвать при постройк канала, какъ сложно это сооруженіе. Тамъ на десятки верстъ нужно было создать въ сплошной гранитной скал русло канала, въ другомъ мст нужно было обложить гранитомъ ложе канала то на сухомъ пути, то подъ водою… И эта ужасная, по своимъ размрамъ и технической трудности, работа выполнена съ такою тщательностью, даже, можно сказать, любовью, что, несмотря на колоссальность этого грандіознаго созданія рукъ человка, она не только не давитъ васъ своею массивностью, а, напротивъ, кажется чмъ-та врод игрушки, созданной какъ бы спеціально для того, чтобы баловать глазъ человка своимъ щегольскимъ видомъ и очаровательными пейзажами тхъ мстностей, черезъ которыя проходитъ каналъ.
Открытіе Сайминскаго канала, или, что то же, установленіе естественнаго воднаго сообщенія между обширнйшимъ восточнымъ многоозерьемъ и моремъ, имло огромное вліяніе на оживленіе внутренней финляндской торговли. Искусственный разрывъ кольца, замыкавшаго Сайминскій водоемъ, открытіе свободнаго выхода паруснымъ и паровымъ судамъ изъ Сайминской системы озеръ въ мореразомъ увеличило протяженіе береговой линіи Финляндіи боле чмъ на одну треть, которое впослдствіи (въ конц 70-хъ годовъ) еще боле возросло, вслдствіе расчистки прохода изъ обширнаго, многоводнаго озера Піэлисъ въ Сайму. Но какъ ни велико значеніе Сайминскаго канала въ торговомъ отношеніи, непосредственное вліяніе его все же ограничивалось только предлами восточнаго многоозерья, вс населенные пункты котораго, дйствительно, разомъ утратили свой разобщенный, изолированный характеръ, получили такую же свободу передвиженія и торговли, какъ и на морскомъ берегу Финляндіи. За то, съ другой стороны, центральное и западное многоозерье (Пэйянское и Нясинское) оставались, попрежнему, безъ выхода въ море, наконецъ, между всми тремя многоозерьями, попрежнему, не было сообщенія.
Это послднее неудобство было окончательно устранено сооруженіемъ очень остроумной желзно-дорожной сти, связавшей между собою многоозерья и давшей каждому изъ нихъ выходъ въ море. Благодаря этому, континентальныя финляндскія воды не только перестали быть силою разъединяющею, но, напротивъ, обратились въ драгоцннйшую, незамнимую связующую силу, мало сказать, что береговая линія Финляндіи увеличилась во много разъ, но и вся внутренность материка, изрзаннаго озерами, приведенными между собою въ связь, приняла, такъ сказать характеръ одной сплошной береговой линіи. Теперь финляндцамъ до всего близко, до всего легко достумиться. Имъ нтъ никакой надобности скучиваться въ. большихъ городахъ и селахъ,— напротивъ, они охотно боле и боле разбрасываются по стран всюду, гд только можно, пріютиться, гд только можно изобрсти какой-нибудь родъ пресыщенности, чтобы обезпечить себ насущное пропитаніе,— и, какъ бы, они ни разбрасывались, все, же останутся не разобщенными, а связанными между собою обиліемъ водъ и желзно-дорожныхъ путей. Пояснимъ это примромъ. На сверо-востокъ отъ Саймы, въ наиболе глухой части Финляндіи, расположено озеро Піэлисъ, а на. самомъ свер его пріютилось село Пурмэсъ. До расчистки порожистаго, прохода изъ этого, озера въ Сайму какъ озеро Піэлисъ, такъ и еще боле ничтожное Пурдэсъ оставались въ полнйшей безвстности. Но вотъ открылось свободное торговое сообщеніе между названными озерами — и вся мстность оживилась, пошло въ ходъ и обиженное судьбою село Нурмзсъ: его знаютъ уже въ торговомъ мір, оно боле, и боле привлекаетъ къ себ промышленный людъ и капиталы, общая въ самомъ недалекомъ будущемъ сдлаться бойкимъ торговымъ пунктомъ, на подобіе маленькаго Нейшлота. Точно такое же чудодйственное оживленіе произвела финляндская желзцая дорога во многихъ другихъ скромныхъ, совершенно незамтныхъ прежде пунктахъ, разбросанныхъ по берегамъ многоозерьевъ.
Да, эта желзно-дорожная сть разбросана въ стран по-истин остроумно. Упершись однимъ концомъ въ Петербургъ, желзная дорога пробжала черезъ Выборг, Тавастгусъ, Таммерфорсъ и Николайстадтъ въ Улеоборгъ, т.-е. не дошла до полярнаго круга градуса на полтора. До такой отдаленной сверной широты нигд еще не поднималась желзно-дорожная линія. На указанномъ протяженіи желзная дорога дала отъ себя питательные отпрыски: къ каждому изъ многоозерьевъ — Сайминскому, Пэйянскому и Пясинскому, къ важнйшимъ приморскимъ пунктамъ — Або, Гельсингфорсу, Борго и по самую оконечность. мыса Гангэ (Гангудъ),— словомъ, желзно-дорожная линія не. миновала ни одного пункта, гд чувствуется мало-мальски замтное проявленіе промышленной дятельности и ощущается задержка въ сбыт. Въ степени развитія желзно-дорожной сти замчается уже нкоторая роскошь. Такъ, напримръ, вильманстрандская желзная дорога идетъ чуть, не бокъ-о-бокъ съ Сайминскимъ, каналомъ. Къ Гельсингфорсу и Ворго, пунктамъ, лежащимъ очень близко другъ къ другу, по берегамъ одного и того же небольшаго залива, проведено по особой желзно-дорожной втви. Параллельно втви, изъ Тавастгуса въ Або, тянемся по прибрежью водораздла между, Ботническимъ и Финскимъ. заливами, желзная дорога изъ Гельсиндфорсъ, къ самой оконечности. мыса Гангэ, и безъ того чрезвычайно счастлмво расположеннаго почти въ половин морскаго пути между Гельсингфорсомъ и Або, глубоко вдающагося въ мор и доступнаго со всхъ сторонъ, такое развтвленіе желзнодорожной линіи дйствительно роскошь, но никакъ не излишество. Финляндская желзная дорога — учрежденіе правительственное, а не частныхъ лицъ, собственность страны. Поэтому здсь совершенно нтъ и быть не можетъ конкуррирующихъ между собою втвей, т.-е. ослабляющихъ дятельность другъ друга, вся дорога устроена съ такимъ строгимъ разсчетомъ, что нтъ и одной излишней, безполезной версты. Что же касается указанной щедрости въ развтвленіи желзно-дорожнаго пути, то въ обиліи питательныхъ втвй, въ той чуткости, съ которою желзная дорога даетъ отпрыски отъ магистральныхъ путей, и заключается весь секретъ замчательной доходности ея, а также и образцоваго вліянія на развитіе торговли и промышленности въ стран. Нужно очень и очень поискать другой желзно-дорожной сти, которая бы такъ отзывчиво относилась ко всмъ потребностямъ мстной производительности и промышленности, не исключая даже и самыхъ мелкихъ ея отраслей. Наши желзныя дороги, напримръ, до сихъ поръ еще не съумли приспособиться къ перевозк даже такого важнаго и цннаго груза, какъ хлбъ, а по финляндскимъ желзнымъ дорогамъ вы можете своевременно и безъ всякой опаски отправлять на довольно значительное разстояніе молоко и другіе нжные продукты молочнаго хозяйства, ягоды, грибы и проч.,— словомъ, такіе предметы, которые, по нашимъ желзно-дорожнымъ нравамъ, совсмъ не поддаются перевозк.
Финляндская желзно-дорожная сть выросла въ двадцать съ небольшимъ лтъ. Срокъ весьма незначительный, сравнительно съ размрами желзно-дорожнаго дла, незначительностью населенія страны, особенно же съ изумительною трудностью условій проведенія желзно-дорожнаго пути. Долбить дюймъ за дюймомъ гранитъ и взрывать его динамитомъ, длать многоверстныя насыпи по болотамъ, перебрасывать чуть не на каждой верст мосты черезъ протоки, проливы, рки и бурные водопады,— вотъ что значитъ проводить въ Финляндіи желзную дорогу. Финляндцы мастера строить. Не даромъ говорится, что они строютъ въ пятъ разъ дешевле другихъ и въ десять разъ прочне. Это врно какъ въ отношеніи желзно-дорожныхъ, такъ и всякихъ другихъ сооруженій. Сайминскій, напримръ, каналъ, на устройство котораго потребовалось около 10—11 лтъ, представлялъ широкую возможность довести стоимость сооруженія его до какихъ угодно размровъ, но въ обыча финляндцевъ не передержки, а экономія,— и сооруженіе этого колоссальнаго канала обошлось боле чмъ на 3.000,000 руб. дешевле противъ ассигнованнаго на постройку. Точно также и финляндскія желзныя дороги, несмотря на исключительныя трудности проведенія ихъ, сооружены несравненно дешевле русскихъ дорогъ, что, однако, не помшало образцовой ихъ прочности и благоустройству, замчательной исправности и точности движеній, равно какъ и общему порядку въ эксплуатаціи. Словомъ, финляндская желзная дорога — единственная изъ дорогъ имперіи, отправляясь по которой, смло можно не писать духовнаго завщанія. Эта дорога единственная еще и въ томъ отношеніи, что почти съ самаго момента открытія ея даетъ съ каждымъ годомъ все большій и большій доходъ, занимающій въ настоящее время первое мсто посл таможеннаго сбора — самаго крупнаго. Въ Финляндіи введено очень дльное правило — откладывать изъ чистыхъ желзнодорожныхъ доходовъ въ запасъ на дальнйшее сооруженіе желзныхъ дорогъ. Такимъ образомъ, желзныя дороги въ этой маленькой стран не только окупаютъ себя, но и даютъ еще средства на дальнйшее расширеніе желзно-дорожныхъ путей.
Короче сказать, финляндская желзная дорога иметъ полное право быть названной ‘жизненнымъ первомъ’ страны, потому что она не только не истощаетъ жизненныхъ ея соковъ, не ложится тяжкимъ финансовымъ игомъ на населеніе, а, напротивъ, пробуждаетъ, вызываетъ промышленный ростъ всюду, гд только раздается свистъ локомотива и грохотъ желзно-дорожнаго позда. Недавно открыта желзно-дорожная линія отъ Николайстадта (Вазы) до Улеаборга. Добрая часть пути проходитъ почти по совершенно пустыннымъ мстностямъ, болотамъ и лсамъ. На нашъ русскій взглядъ, эти мстности имютъ такой безнадежно-унылый видъ, что, вроятно, назвали бы безуміемъ проведеніе здсь желзной дороги. Но поговорите съ финляндцемъ и онъ съ увренностью, не допускающею возраженій, будетъ пророчествовать вамъ широкое развитіе здсь лсной промышленности, тучныхъ пастбищъ, луговъ и полей и т. д. И правъ. Разв цвтущія пастбища и луга въ Лиминго (подъ Улеаборгомъ) или около Николайстадта не были въ недалекомъ прошломъ такими же глухими, пустынными болотами? Да, если бы такой разсчетъ не былъ вренъ, то никогда бы и не провели здсь желзной дороги, каждая верста которой строится всегда съ полною увренностью въ успх и польз для страны.
Блестящихъ успховъ достигло желзно-дорожное дло въ Финляндіи и еще боле блестящее будущее ожидаетъ его. Уже и теперь совершенно назрлъ проектъ протянуть желзную дорогу дале Улеаборга, на сверъ, черезъ Торнео, и перебросить на норвежскій берегъ, гд норвежцы должны продолжать ее по другому берегу Ботническаго залива до города Лулео, въ недалекомъ разстояніи отъ котораго находятся богатйшія залежи желзной руды наивысшаго качества. Судя потому, какъ быстро развивалось желзнодорожное дло въ Финляндіи, осуществленіе этого проекта, вроятно, не заставитъ себя долго ждать. Точно также есть полное основаніе ожидать осуществленія давней, завтной мечты финляндцевъ — перерзать страну желзными дорогами въ поперечномъ направленіи, примрно, отъ Улеаборга, черезъ Нурмэсъ, къ Сердоболю (въ самомъ сверномъ углу Ладожскаго озера) и отъ Николайстадта, черезъ Сенъ-Михель, къ западному берегу Саймы. При этомъ послднемъ условіи Финляндія достигнетъ идеальной, можно сказать, быстроты, удобства и дешевизны сообщенія.
Такихъ трудовъ и усилій стоило финляндцамъ, чтобы побороть, подчинить себ дв властныя стихіи — первозданную гранитную породу и воду, придать стран ныншній ея благоустроенный видъ. Вками велась эта жестокая, отчаянная борьба. Борьба эта закалила характеръ финляндцевъ, сдлала ихъ упорными, устойчивыми въ труд. Вся жизнь финляндскаго сельскаго населенія — трудъ, трудъ и трудъ, одна безпрерывная страда, такъ что и самый отдыхъ есть ничто иное, какъ переходъ отъ труда физическаго къ труду умственному. О пьянств, кутежахъ, буйствахъ, трактирномъ и кабацкомъ разгул финляндцы и понятія не имютъ. Это народъ трезвый и высоко-нравственный. Мало того: масса населенія стоитъ уже на такомъ уровн развитія, что даже и особенно парадныя празднества обходятся безъ спиртныхъ напитковъ, дло ограничивается пснями, играми и рчами. Такъ, напримръ, даже при торжественной укладк послдняго рельса улеаборгской желзной дороги, т.-е. на спеціальномъ праздник рабочихъ, дло обошлось совершенно безъ спиртныхъ напитковъ, хотя это не помшало веселиться рабочимъ до глубокой ночи. Время проводили въ разнаго рода играхъ, состязаніяхъ да въ произнесеніи отвтныхъ рчей на привтственныя рчи инженеровъ, техниковъ и разнаго другаго начальства. Эти отвтныя рчи произносились слесарями, каменщиками, вообще простыми рабочими, и многіе изъ нихъ оказались весьма недурными ораторами. Подобныя народныя празднества въ Финляндіи проходятъ весьма оживленно, хотя вообще финляндцы молчаливы, сосредоточенны, и въ этомъ они носятъ на себ отпечатокъ окружающей ихъ природы, которая шутить не любитъ и съ которою шутить нельзя.
Но угрюмость, величавость финляндской природы не мшаетъ своеобразной ея прелести, причемъ вода, въ вид массы озеръ и стремительныхъ водопадовъ, является однимъ изъ лучшихъ украшеній страны, особенно посл того, какъ у ней отнятъ угрожающій человческому благосостоянію характеръ и она обращена въ полезную силу. Вода въ Финляндіи находится въ такомъ своеобразномъ сцпленіи съ гранитною породой, что, сказавъ о первой, нельзя умолчать о второй, тмъ боле, что въ жизни населенія этой страны она играла всегда и продолжаетъ играть первостепенную роль.
Вотъ, напримръ, Сайма, ближайшее къ Россіи озеро, чаще другихъ посщаемое русскими. Очертаніе береговой линіи такъ своеобразно-фанастично, развертывающіеся одинъ за другимъ ландшафты такъ неожиданны и разнообразны, наконецъ, самое озеро такъ необъятно, многовтвисто и разбросано во вс стороны, что разомъ охватить и нарисовать полную, цльную картину Саймы — дло невозможное? Масса воды, тснимая со всхъ сторонъ островами, полуостровами и мысами, то вдругъ разбросается въ разныя стороны цлою системой рукавовъ, какъ бы каналовъ, строго очерченныхъ въ гранитныхъ берегахъ, то разобьется на цлую цпь большихъ и малыхъ бассейновъ самой прихотливой формы, кругами, эллипсами, сложными и смлыми завитками и т. д., то, наконецъ, вода разопретъ тснящій, ее гранитъ и, обрадовавшись приволью, размотается такою ширью, что не ухватишь ея береговъ даже и вооруженнымъ глазомъ. А острова?… Что это за прелесть! Разнообразіе ихъ вншняго вида изумительно. Бугры или холмы разной величины и вида, почти правильной, формы пирамиды и конусы или просто узенькія полоску суши, дерзко вынырнувшія изъ воды на нсколько футовъ, среди какого-нибудь обширнаго водоема, готоваго каждую минуту поглотить ихъ,— все это или разбросано въ живописномъ безпорядк, или расположено правильными группами, даже симметрично, все это искрится, блеститъ и играетъ на солнц разными оттнками гранита и, въ то же время, поросло лсомъ, яркая зелень котораго такъ чудно гармонируетъ съ чистою, зеркальною поверхностью воды. То тамъ, то въ другомъ мст, среди обширнаго воднаго пространства, одиноко вржется въ воду узенькая полоска материка, протянувшаяся то прямо, какъ стрла, и везд, словно размренная, то съ вычурными извилинами и перехватами, какъ бы надорванная. Такія полоски нердко бываютъ шириною всего въ нсколько саженъ и тянутся верстъ на 5—6 въ длину, оставаясь или соединенными съ сушею маленькимъ перешейкомъ, только-только для пешеходной тропинки, или, оторванными отъ сущи незначительнымъ проливомъ.
Нельзя, видвши Сайму хоть разъ, не желать видть ее въ десятый, сотый, тысячный разъ. Черты этой красавицы такъ оригинальны, исключительны, что он съ перваго же раза врзываются въ памяти и ихъ невозможно забыть во всю жизнь. Побывавъ на Сайм, вы будете имть понятіе объ общемъ характер внутреннихъ водъ Финляндіи, о своеобразномъ, варьирующемъ до безконечности сочетаніи здсь воды, гранита и лса. Но, какъ ни прекрасна Сайма, было бы очень грубою ошибкой думать, что, прохавшись по ней хотя бы до Нейшлота или Куопіо, хотя бы до озера Піэлисъ, вы вполн познакомились со всми особенностями и прелестями красотъ финляндской природы. Вовсе нтъ.
Вотъ, напримръ, окрестности Таммерфорса или трактовый путь между Тавастгусомъ и Таммерфорсомъ, пролегающій по самому хребту довольно узкаго раздла живописными озерами. Это уже красота совсмъ въ иномъ род. Она производитъ такое же сильное, цлостное впечатлніе, какое получается отъ финляндскихъ видовъ вообще, но которыхъ картины нсколько мягче, нжне. Онъ иметъ нкоторое сходство, съ южнымъ склономъ крымскихъ горъ къ морю. Такъ же прихотливы и фантастичны уступы горы и ея разслины, такъ же весело смотрятъ горныя ложбинки, густо занявшіяся сочною растительностью, такъ же, наконецъ, обманываетъ близость воды. Кажется, что вода вотъ-вотъ, подъ вашими ногами, тамъ, глубоко внизу, такъ что стоитъ взять камушекъ, бросить его — и онъ непремнно долетитъ до воды, а, между тмъ, васъ отдляетъ разстояніе въ нсколько верстъ.
Въ групп Нясинскаго многоозерья есть замчательно живописное озеро Ройнэ. Это опять-таки новый типъ финляндской красоты, напоминающій лучшія изъ швейцарскихъ горныхъ озеръ. Ройнэ расположено почти на 40 саж. выше поверхности моря и кругомъ мстность довольно гористая. Оно занимаетъ боле возвышенное, господствующее положеніе въ отношеніи сосднихъ озеръ, и съ береговъ открывается просто волшебная панорама на ближайшія озера и другія окрестности.
По этимъ немногимъ штрихамъ можно судить уже, какъ разнообразны красоты финляндской природы. То же приходится сказать и о водопадахъ, которыми справедливо славится эта страна, которые составляютъ одно изъ самыхъ блестящихъ, заманчивыхъ ея украшеній. Только побывавъ въ Финляндіи и познакомившись съ ея водопадами, можно получить опредленное представленіе о томъ, какъ измнчивъ, какъ варьируетъ общеизвстный типъ водопада. Въ этомъ отношеніи Финляндія — единственная страна въ мір, гд какъ бы нарочно сконцентрировано все разнообразіе водопадовъ — отъ простыхъ горныхъ потоковъ, прыгающихъ каскадами по скалистымъ уступамъ и ущельямъ, до многоводныхъ водопадовъ, составляющихъ какъ бы необходимую принадлежность каждаго большаго озера, начиная съ Саймы и кончая Улео, на южномъ побережья котораго гремятъ два бурные водопада — Эмме и Пойво.
Обильная, переполненная водой Сайма переливается черезъ край въ юго-восточномъ ея углу, образуя рку Вуоксу, представляющую собой какъ бы сплошную цпь проточныхъ озеръ, перерванную бурнымъ водопадомъ Иматрою и цлымъ рядомъ большихъ и малыхъ пороговъ. Иматра — такое оригинальное, величественное явленіе природы, что ей не установлено еще точнаго опредленія. Въ большинств случаевъ Иматру называютъ ‘водоскатомъ’, но ‘водоскатъ’ означаетъ порогъ, гд вода не плавно льется, а скатывается по неровному, скалистому или каменистому дну. Такое опредленіе не идетъ къ Иматр уже въ силу грандіозности самой картины. Съ другой же стороны, Иматра не подходитъ и подъ общепринятое опредленіе водопада, подъ которымъ разумется паденіе воды съ отвснаго обрыва. Что же она такое? На этотъ вопросъ вы безъ труда отвтите сами, если пройдете немного боле полуверсты по правому берегу Иматры отъ того мста, гд начинается бурное теченіе, до того, гд низвергающійся потокъ переходитъ въ обыкновенные пороги (т.-е. водоскатъ) и затмъ вскор принимаетъ совершенно спокойное теченіе. Вамъ представится, въ общихъ чертахъ, слдующая картина.
Берега Вуоксы, удаленные другъ отъ друга саженей на 160, быстро начинаютъ сближаться, становясь, наконецъ, на разстояніи саженей 20 другъ отъ друга, сплошными гранитными, почти отвсными стнами, съ очень рзко выраженнымъ общимъ наклономъ отъ свера къ югу. Въ это-то узкое ущелье и устремляется многоводная Вуокса, какъ бы затмъ, чтобы показать вс аффекты, какіе только могутъ быть свойственны вод. Здсь, на протяженіи боле четверти версты, вода ниспадаетъ съ высоты не мене 9-ти саженъ, но не сплошнымъ потокомъ, а распадаясь на пять ясно выраженныхъ, послдовательныхъ водопадовъ.
Словомъ, Иматра — единственный въ своемъ род сложный водопадъ. Многоводность его баснословно велика: въ секунду времени, въ каждомъ поперечномъ сченіи, проносится около 5.000,000 ведеръ воды (т.-е. на треть боле, чмъ въ Ніагар). Это — такое обиліе воды, такая ужасающая быстрота, какой невозможно даже и представить себ. Неровность дна, гд, помимо уступовъ, множество разорванныхъ утесовъ, обрывовъ, глубокихъ трещинъ, впадинъ и т. д., придаетъ этому гигантскому каскаду чарующую, ошеломляющую прелесть. Бшено мчится вода съ уступа на уступъ, пнится, бурлитъ, образуетъ водовороты, взвивается волнами въ нсколько саженъ, яростно бросающимися то другъ на друга, то на гранитные берега, поднимая при этомъ брызги на 1 1/2—3 сажени въ вышину и заставляя сотрясаться эту сплошную скалу. А какое изумительное разнообразіе! Нтъ момента, нтъ пункта, чтобы можно было наблюдать совершенно тождественную картину воды: форма волнъ, ихъ размры и очертанія, водовороты, самый видъ лнящейся воды здсь, тамъ, въ другомъ мст,— все это новое, новое и новое. На гребн пнистыхъ волнъ, въ брилліантовыхъ брызгахъ, ниспадающихъ безпрерывнымъ дождемъ въ разныхъ мстахъ водопада, наконецъ, въ водяной пыли, стоящей едва замтною дымкой надъ всмъ водопадомъ, тысячами цвтовъ, тоновъ и оттнковъ играетъ и переливается радуга.
Эффектъ необычайный, невыразимый!… Свтовая игра, когда вы любуетесь Иматрой, въ тихую, солнечную погоду, находясь внизу водопада, т.-е. разомъ обозрвая весь водопадъ отъ начала до конца, заставляетъ забыть вс краски и цвта, которые когда-либо нжили вашъ глазъ, плняли васъ. Бурное рокотаніе каскада, слышное въ тихую ночную пору верстъ на 5—6 кругомъ, ршительно завладваетъ вашимъ вниманіемъ, заставляетъ вслушиваться и вдумываться въ этотъ величественный голосъ природы, какъ бы разсказывающій вамъ длинную эпопею о томъ, какими усиліями проложилъ себ этотъ бшеный потокъ дорогу въ первозданной горной пород. А самый видъ каскада, клокочущаго и бурлящаго на тысячу ладовъ!… Есть въ немъ что-то магически-притягивающее васъ, властвующее надъ вами. Стоя на самомъ берегу водопада, чувствуя, какъ подъ вашими ногами содрогается гранитъ отъ прибоя могучихъ волнъ, залюбовавшись общею картиной водопада, заслушавшись его рокота, не трудно поймать себя на желаніи, хотя бы только мимолетномъ, броситься въ эту пучину, слиться съ нею… Такъ сильно порабощаетъ она васъ своимъ величіемъ!
Едва бурныя воды Имтры, перебсившись въ тысячахъ водоворотовъ, успютъ успокоиться, какъ, версты на три ниже, въ мстности Валенъ-каски (каски — водопадъ) вновь повторяется бшенство ихъ. Правда, водная картина здсь мене грандіозна, но за то общая рама и ширина пейзаж боле привлекательна.
Словомъ, Иматра пользуется вполн заслуженною извстностью и достойно посщается туристами, число которыхъ въ обыкновенные лтніе дни колеблется около 60—80 человкъ и доходитъ до 100, а по большимъ праздникамъ сюда стекается до 150—200 человкъ. Цифры эти нельзя не признать скромными, если принять во вниманіе близость Иматры къ Петербургу (не боле 180 верстъ, при самыхъ удобныхъ условіямъ сообщенія) и то, дйствительно освжающее, удовольствіе, которое можетъ доставить эта прогулка.
Ошибочно было бы, однако, думать, что Иматра — послднее слово великолпія финляндскихъ водопадовъ. Пэйниское многоозерье, подобно Сайминскому, иметъ также свой водопадъ. Это — Гегфорсъ (Высокій водопадъ) на Кюмени. Масса воды, шириною около 30 саженъ, срывается примрно съ 5-ти саженной высоты (точной цифры высоты водопада мн не удалось найти) и съ оглушительнымъ грохотомъ падаетъ внизъ, разбиваясь въ пну и пыль. По общему характеру картины, Гегфорсъ безспорно можно назвать меньшимъ братомъ Ніагары и Замбезе, — онъ одного съ ними типа. Конечно, онъ не настолько могучъ, чтобы поднимать до облаковъ столбъ водяной пыли, какъ на Замбезе, но, въ общемъ, производитъ чрезвычайно сильное впечатлніе, когда любуешься имъ съ массивнаго желзно-дорожнаго моста, перекинутаго почти у самаго того мста, гд вода срывается съ гранитнаго утеса, или, еще лучше, стоя внизу, на мыск, лицомъ къ лицу съ водопадомъ. У Гегфорса нтъ того разнообразія водныхъ эффектовъ, какъ на Иматр, но за то: общая картина боле грандіозна.
Самый-же красивый и величественный изъ финляндскихъ водопадовъ, безспорно, водопадъ Нясинскато многоозерья — Тампере, соединявшій въ себ все, чмъ прекрасна Иматра и величественъ Гегфорсъ. По обилію водъ, это лдинъ изъ самыхъ большихъ и наиболе эффектныхъ европейскихъ водопадовъ. Эффектное очертаніе беретовъ, живописность окрестностей Тампере даютъ право этому уголку Финляндіи выдержать конкурренцію со многими изъ прославленныхъ мстностей Швейцаріи.
Великое будущее ожидаютъ финляндскіе водопады,— эту красоту страны. Еще со времёнъ Александра I финляндцы начали пользоваться водопадомъ, какъ рабочею силой. Въ настоящее время берега величественнаго Тампере почти сплошь застроены фабриками и почти вся сила его утилизируется. Другой водопадъ нясинской же системы озеръ — Нокійя также работаетъ какъ фабричная сила, приготовляя высокаго, достоинства папку изъ дерева. Подобнымъ-же образомъ пользуются рабочею силой и многихъ другихъ водопадовъ. Такъ, напримръ, живописный водопадъ на рк Ванд, заслуженно пользующійся вниманіемъ туристовъ, блистательно работаетъ надъ снабженіемъ водою Гельсингфорза. Но какая огромная разница между этою утилизаціей силы водопадовъ въ Финляндіи и у насъ, напримръ, въ Нарв!
Въ Финляндіи не только бережно утилизируется рабочая сила ниспадающей воды, но и заботливо охраняется красота ея. Совершенно немыслимое дло, чтобы въ Финляндіи къ водопаду, поблизости котораго есть поселеніе, не была проложена удобная тропинка, чтобы на берегу его не было, по крайней мр, скамейки, если не бесдки. Финляндецъ, вообще, любитъ свою природу, холитъ ее,— и она сторицею вознаграждаетъ его за трудъ улучшеніемъ климатическихъ и почвенныхъ, условій страны, желзнымъ здоровьемъ населенія. Если на берегу финляндскаго водопада выростаетъ фабрика, то это можетъ способствовать только къ увеличенію его благоустройства, но ни въ какомъ случа незапустнія. И чмъ больше развивается въ данной мстности фабричная дятельность по берегамъ водопада, тмъ большаго благоустройство достигаетъ онъ. Фабрики какъ бы увеличиваютъ собою силу и мощь бушующей стихіи, а расчищенные дороги и спуски, разбросавшіеся по берегамъ, цвтники и парки придаютъ особенный блескъ красот водопадовъ. И если тотъ или другой водопадъ здсь перестанетъ быть полезною рабочею силой, то никакъ не вслдствіе хищничества человка, а по причин какого-либо геологическаго переворота.
У насъ, если хотите, есть, своя Иматра въ сверо-западномъ углу прибрежья Онежскаго озера, на рк Сун — водопадъ Кивачъ, совершенно аналогичный по характеру съ Иматрой (падаетъ съ 5-ти саженной высоты) и мало уступающій ей по обилію воды. Между тмъ, это — мерзость запустнія, глохнущая, несмотря на замчательную красоту мстности, въ полной безвстности, хотя пробраться на Кивачъ изъ Петербурга (по Нев, Ладожскому озеру, Свири и Онежскому озеру) не особенно трудно, да и самая поздка для жаркаго лтняго времени могла бы быть какъ нельзя боле кстати. Отъ Петрозаводска же до Кивача всего 57 верстъ. Но кому охота отправляться почти въ совершенно пустынную мстность съ первобытными условіями существованія? Иное дло въ Финляндіи. Тамъ, не говоря уже объ Иматр, вы и на берегахъ отдаленнаго озера Улео найдете вполн сносныя условія жизни и прекрасное сообщеніе, водное и сухопутное.
Финляндія получаетъ въ настоящее время отъ своихъ бгучихъ водъ не мене 200,000 механическихъ силъ (принимая за единицу силу, способную поднять въ секунду времени 15 пудовъ на 1 футъ), тогда какъ вс паровыя машины страны (локомотивы, пароходы и локомобили) развиваютъ лишь около половины указаннаго количества механическихъ силъ. Та умлость, та бережливость, которыя всюду замчаются въ Финляндіи въ дл примненія воды, какъ даровой и надежной рабочей силы, общаютъ въ будущемъ широчайшее развитіе здсь фабричной дятельности, вслдствіе обилія водныхъ стремнинъ, въ вид горныхъ каскадовъ, водоскатовъ и водопадовъ. Но не въ одномъ этомъ блестящее будущее финляндскихъ быстрыхъ водъ. Современное состояніе науки позволяетъ передавать силу механическихъ двигателей на значительное разстояніе изъ одной мстности въ другую по телеграфной проволок. Это одно изъ величайшихъ открытій новйшаго времени, сдланное нсколько лтъ назадъ французскимъ математикомъ и физикомъ Марселемъ Депре, общаетъ человчеству неисчислимыя облегченія и усовершенствованія въ промышленной дятельности. Нужно ли говорить, что лишь только на Визильскомъ водопад завертлось водяное колесо и рабочая сила его была передана по проволок въ Гренобль, гд и получила практическое примненіе,— чуткіе ко всему новому финляндцы встрепенулись: завтною мечтой ихъ техниковъ и инженеровъ стала идея утилизаціи рабочей силы водопадовъ для самаго разносторонняго примненія въ практической жизни. Нужно знать хоть немножко Финляндію и ея прошлое, чтобы не сомнваться въ практическомъ осуществленіи этой великой идеи въ самомъ недалекомъ будущемъ, вслдствіе чего должно получиться баснословное развитіе финляндской промышленности.
6 (18) сентября 1863 года, при открытіи финляндскаго земскаго създа, Императоръ Александръ ІІ-ой произнесъ тронную рчь, въ которой, между прочимъ, сказано:
‘Вамъ извстны мои чувства: вы знаете, какъ я желаю счастія и благоденствія народовъ, ввренныхъ моему попеченію.
‘Вамъ, представители великаго княжества, предстоитъ доказать, что въ рукахъ народа мудраго, готоваго дйствовать за одно съ Государемъ, либеральныя учрежденія не только не опасны, но составляютъ залогъ порядка и благоденствія’.
И Финляндія, благодаря ‘либеральнымъ учрежденіямъ’, т.-е. свобод въ проявленіи общественнаго почина и самодятельности, достигла завиднаго уровня благосостоянія. Въ этомъ каждый легко можетъ убдиться, заглянувъ во ‘всеподданнйшіе отчеты о хозяйственномъ состояніи Финляндіи’, которые съ такою аккуратностью и дльностью издаются гельсингфорскимъ статистическимъ бюро черезъ каждыя пять лтъ. Въ этихъ образцовыхъ отчетахъ, какъ на ладони, видно всю экономическую жизнь страны, цвтущее состояніе народной производительности и промышленности и неуклонный прогрессивный ихъ ростъ, что само собою уже ручается за ‘порядокъ’ въ этой стран, какой, дйствительно, и царитъ здсь во всемъ.
Земледльческій классъ составляетъ въ Финляндіи не мене 80% населенія. Количество земель, принадлежащихъ крестьянамъ, систематически возростаетъ изъ года въ годъ. Съ одной стороны, закономъ установлены льготныя условія для пріобртенія земледльцами арендуемой ими казенной земли въ собственность, съ другой — крестьяне скупаютъ дворянскія земли, которыхъ ежегодно переходитъ, въ послднее время, въ руки земледльческаго класса тысячъ на 60 рублей. Фактъ этотъ — слишкомъ ясное и вразумительное доказательство благосостоянія крестьянскаго населенія, чтобы нужно было распространяться по этому поводу. Но по масс и быстрот перехода дворянскихъ земель къ крестьянамъ совершенно ошибочно было бы заключить объ ‘оскудніи’ дворянства: напротивъ, въ Финляндіи этотъ фактъ служитъ скоре доказательствомъ обогащенія дворянскаго сословія, которое, какъ боле сильное въ умственномъ отношеніи, примняетъ свои знанія и трудъ въ области такихъ профессій, которыя даютъ заработокъ, въ нсколько сотъ разъ превышающій доходъ съ земли, и ‘оскуднія’ тамъ нтъ и въ помин.
Въ Финляндіи земледльческая культура — интензивная, опирающаяся на улучшенное скотоводство. Выгода для хозяйства двойная. Съ одной стороны, земля боле щедро вознаграждаетъ затраченный на обработку ея трудъ: урожай самъ — 6 считается умреннымъ, обыкновенно же онъ колеблется около самъ — 8-ми, самъ — 10-ти и достигаетъ самъ — 12-ти. Съ другой стороны замчается повсемстное развитіе скотоводства и улучшеніе породы домашняго скота, какъ крупнаго, такъ и мелкаго. Въ общей сложности, на каждый десятокъ населенія приходится не мене 14 штукъ скота, крупнаго и мелкаго, или на каждое хозяйство не мене 4— 5 головъ рогатаго скота.
Заслуживаетъ вниманія порядокъ, какъ создаются въ Финляндіи новые мелкіе землевладльцы изъ крестьянъ. Подростетъ, напримръ, у крестьянина сынъ, предстоитъ пора женить его, а не изъ чего отдлить сыну участокъ земли, да въ одномъ дом и тсно хозяйствовать,— подростокъ-сынъ поступаетъ въ батраки. Батракъ же здсь отнюдь не парій. Онъ трезвъ, грамотенъ, умло и добросовстно работаетъ, на его положеніе смотрятъ какъ на переходное состояніе, съ нимъ по-человчески обращаются, хорошо содержатъ его, даютъ ему приличное помщеніе. Прикопивъ деньжатъ, батракъ или беретъ на выкупъ участокъ казенной земли, или поступаетъ въ бобыли. Но бобыль — это опять-таки совсмъ не то, что у насъ. Бобылемъ называется поселенецъ на чужой земл, съ правомъ обрабатывать ее и пользоваться ею, но, вмст съ тмъ, и съ обязательствомъ исполнять извстныя, точно обусловленныя, работы для владльца земли. Бобыль — тотъ же работникъ, но работающій уже не на одного хозяина, а и на самого себя, это уже вполн опредлившійся эмбріонъ будущаго хозяина-собственника. И рдкій изъ бобылей не обращается въ самостоятельнаго хозяина. Въ Финляндіи нтъ спеціальнаго узаконенія о сельскихъ рабочихъ, между тмъ отношенія хозяевъ къ рабочимъ какъ нельзя, лучше. Каждая изъ сторонъ твердо знаетъ свои права и обязанности и не переступаетъ законной черты въ ущербъ интересамъ другаго.
Въ настоящее время въ распоряженіи дворянства имется мене 4% всхъ земель великаго княжества, тогда какъ во владніи крестьянъ состоитъ около 60% и казны — не много боле 35%. Количество земли, находящейся подъ пашнями, годъ отъ года увеличивается, въ зависимости отъ осушенія болотъ и улучшенія условій земледльческой культуры, какъ-то: развитія скотоводства, распространенія въ сельскомъ населеніи усовершенствованныхъ орудій и машинъ и т. д. Но, въ общемъ, размръ земли, распахиваемой земледльческимъ населеніемъ, все еще очень незначителенъ,— составляетъ на каждую душу мужскаго пола около 1 1/2 десятинъ. Дальнйшее увеличеніе распахиваемой сельскимъ населеніемъ земли находится въ зависимости, главнымъ образомъ, отъ двухъ обстоятельствъ: съ одной стороны, отъ продолженія осушки болотъ и спуска мелкихъ озеръ, не имющихъ значенія для судоходства, съ другой — отъ обработки склоновъ холмовъ. И то, и другое очень трудно, но, вмст съ тмъ, и чрезвычайно важно. По мр того, какъ подвигается впередъ осушеніе болотъ, климатъ Финляндіи становится мягче и мягче, посвы рже страдаютъ отъ утренниковъ, происходящихъ вслдствіе быстраго испаренія болотной воды и неизбжнаго при этомъ охлажденія. Съ другой стороны, и обработка склоновъ холмовъ подъ пашни представляется, по мстнымъ условіямъ, дломъ особенной важности. Въ дождливые годы всю Финляндію поражаетъ неурожай, потому что пашни и луга расположены преимущественно на низинахъ и вымокаютъ. Въ виду этого, поднятіе пашенъ на холмы, особенно же по южному и западному склонамъ, было бы истиннымъ благодяніемъ для финляндцевъ. Но это возможно только при искусственномъ орошеніи, въ которомъ чувствуется недостатокъ даже и въ настоящее время, такъ какъ въ этой ‘стран озеръ’ бываютъ иногда неурожаи отъ засухи.
Словомъ, финляндцамъ предстоитъ еще колоссальный трудъ, котораго хватитъ на много поколній,— на десятки, если не сотни лтъ,— чтобы создать совершенно нормальныя условія земледлія, безъ рискованной затраты труда. Безъ сомннія, народъ, съумвшій заставить камни давать урожай самъ — 6, какъ средній, и добившійся урожая самъ — 12, выйдетъ побдителемъ изъ предстоящей ему трудной работы.
Вслдствіе скромныхъ размровъ распахиваемой земли, несмотря на очень почтенный уровень интензивной земледльческой культуры, финляндцамъ все же не хватаетъ собственнаго хлба, и его ежегодно приходится покупать милліонами пудовъ, даже и въ урожайные, сравнительно, годы. Но покупной хлбъ — не бда, если есть на что купить. Финляндцы же необыкновенно изобртательны въ добываніи денежныхъ средствъ.
Природа, напримръ, очень обдлила эту страну благородными металлами вообще и золотомъ въ особенности. Это, однако, нисколько не помшало финляндскому правительству, закономъ 9 августа 1877 года, установить ‘основаніемъ финляндской монеты золото, какъ единственную мру цнности’ {Финляндія иметъ свой банкъ и свои денежные знаки. Монетная единица — марка, въ которой считается 100 пенни. Цнность марки соотвтствуетъ франку. Номинально марка отвчаетъ 25 коп., т.-е. въ рубл должно быть четыре марки, по курсу же — ихъ чуть не вдвое мене.}. Значитъ, золото это нужно купить, и его покупаютъ, уплачивая тми незатйливыми дарами, которыми наградила суровая судьба этотъ край. Тутъ, дйствительно, въ ходъ пускается ршительно все, чмъ только владетъ этотъ край, какъ-то: гранитъ, лсъ, смола, мохъ, ягоды, корзинныя и разныя другія кустарныя издлія, дичь, рыба и раки, молочные продукты, наконецъ, издлія весьма разнообразной и очень сильно развитой фабрично-заводской промышленности.
Замтьте, все это — предметы вывоза. Какъ бы ни былъ на первый взглядъ ничтоженъ тотъ или другой предметъ отпуска, но, въ общемъ, онъ играетъ очень важную роль. Такъ, напримръ, брусника вывозится ежегодно десятками тысячъ бочекъ, глухари и рябчики, не считая другой, мене цнной дичи, доставляются въ Россію и Швецію сотнями тысячъ штукъ. Живыхъ раковъ вывозится ежегодно до десяти милліоновъ штукъ. Словомъ, каждый изъ этихъ мелкихъ предметовъ народнаго отпуска, въ общемъ, даетъ довольно ощутительный капиталъ.
Точно также не послднюю роль играетъ вывозъ корзинныхъ и всякихъ другихъ ручныхъ издлій, которыя, къ слову сказать, нельзя не признать лучшими, если не образцовыми. Одиннадцать лтъ тому назадъ послдовалъ законъ, въ силу котораго ежегодно отпускается не мене 20,000 марокъ, съ цлью разсылки опытныхъ въ ручныхъ производствахъ мастеровъ и мастерицъ, которые, перезжая изъ одной мстности въ другую, обучаютъ взрослое и подростающее населеніе ремесламъ и необходимымъ пріемамъ для ихъ улучшенія. Кром того, независимо отъ преподаванія ремеслъ въ народныхъ школахъ, обращено весьма заботливое вниманіе на увеличеніе спеціальныхъ ремесленныхъ училищъ, примнительно къ потребностямъ рабочаго класса. Наконецъ, для устройства выставокъ ручнаго производства ежегодно отпускается казною не мене 10,000 марокъ. И выставки эти совсмъ особаго рода. На нихъ, кром выставленныхъ предметовъ, работаютъ десятки образцовыхъ мастеровъ и мастерицъ (т.-е. преподавателей ремесла), обязанныхъ каждому желающему показывать свои издлія и давать необходимыя при этомъ объясненія. Такого рода ремесленныя выставки пользуются огромнымъ сочувствіемъ публики, что выражается, между прочимъ, пожертвованіемъ на ихъ учрежденіе десятковъ тысячъ марокъ, въ придачу къ сумм, ассигнуемой казною. Это даетъ возможность раздавать въ награду за лучшія ручныя издлія, кром медалей, и деньги, что очень важно для бдныхъ ремесленниковъ и какъ матеріальное подспорье, и какъ нравственно-ободряющее средство. Благодаря всмъ этимъ мрамъ, финляндецъ, котораго жестокая природа, повидимому, желала обречь на отхожіе промыслы, крпко сидитъ на мст, не валяется безъ дла зимою на печи и толково, съ пользой для себя и другихъ, обращаетъ въ деньги все, что есть у него подъ рукою, начиная съ камня, дерева, прутьевъ и коры и кончая растительнымъ волокномъ, волосомъ, шерстью, щетиной, кожей, рогомъ, костью и металломъ.
Распространеніемъ же въ народной масс прикладныхъ техническихъ знаній объясняются и замчательные размры въ Финляндіи молочнаго хозяйства, а также солидная доходность его. Количество вывозимаго изъ страны масла составляетъ немного мене 400,000 пудовъ въ годъ. Это означаетъ иначе, что, по отпуску масла, Финляндія занимаетъ въ Европ третье мсто: первое принадлежитъ Даніи, второе — Голландіи, Франція занимаетъ въ этомъ отношеніи лишь четвертое мсто. Кром того, молочные продукты въ разныхъ видахъ составляютъ часть повседневной пищи населенія. Прекрасно разработанныя статистическія данныя по молочному хозяйству Финляндіи служатъ жестокимъ упрекомъ нашимъ доморощеннымъ теоретикамъ, ополчавшимся такъ недавно еще противъ артельныхъ сыроваренъ, что он, будто бы, отнимаютъ молоко у сельскаго населенія и, главнымъ образомъ, у дтей. Напротивъ, Финляндія представляетъ неопровержимыя доказательства, что чмъ боле перерабатывается молока въ масло и сыръ, чмъ боле возростаетъ вывозъ молочныхъ продуктовъ, тмъ боле увеличивается потребленіе молока во всхъ его видахъ населеніемъ. И понятно: возростаніе вывоза молочныхъ продуктовъ свидтельствуетъ объ увеличеніи доходности скотоводства, что, въ свою очередь, пріохочиваетъ къ занятію скотоводствомъ, способствуетъ большему и большему развитію этой отрасли хозяйства, а слдовательно, и изобилію, молочныхъ продуктовъ, которыхъ достаетъ и для потребленія населеніемъ, и для вывоза.
Это изобиліе одного изъ важнйшихъ питательныхъ продуктовъ, составляющаго, въ то же время, очень крупную статью вывозной торговли (по цн — около седьмой части годоваго отпуска), оказывается слдствіемъ прекраснаго закона 1868 года. Благодаря этому закону, теперь во всхъ частяхъ Финляндіи есть опытные въ молочномъ хозяйств спеціалисты, преимущественно женщины, обязанныя перезжать изъ одной мстности въ другую, словомъ и дломъ поучать желающихъ уходу за скотомъ, раціональному обращенію съ молокомъ и его обработк. Женщины, желающія спеціально изучить за границею молочное хозяйство, получаютъ стипендіи отъ казны, что и обязываетъ ихъ потомъ распространять на родин, въ масс населенія, пріобртенныя свднія. Къ этому нужно прибавить еще другую, не мене важную мру, оказавшую огромное вліяніе на быстрое развитіе скотоводства въ стран и образцовую его доходность. Лицамъ, нуждающимся въ матеріальныхъ средствахъ для развитія молочнаго хозяйства, выдаются ссуды (до 4,000 марокъ одному хозяину) на самыхъ выгодныхъ условіяхъ, какъ-то: первыя пять лтъ вовсе не взимается процентовъ, уплата производится частями, на условіяхъ, наимене обременительныхъ для заемщика.
Благодаря умлому уходу за скотомъ, разумному обращенію съ молокомъ, сельское населеніе Финляндіи, съ придачею рыбныхъ запасовъ и картофеля, потребляетъ такую сытную пищу, о которой у насъ въ деревняхъ и понятія не имютъ. Россія также не обдлена рыбой, но какая огромная разница въ рыб, заготовляемой впрокъ, у насъ и въ Финляндіи! Тамъ, можно сказать, понятія не имютъ объ отравленіи соленою рыбой, у насъ же количество отравившихся рыбою считается до 1,000 человкъ въ годъ и боле. Напрасно въ оправданіе отравленія приводятъ дороговизну соли, продолжающуюся, какъ извстно, несмотря на отмну солянаго акциза: Финляндія солитъ рыбу покупною, привозною солью. Но тамъ каждое дло длается отчетливо, съ пониманіемъ, сообразуясь съ новйшими техническими усовершенствованіями, а у насъ — зря, ссылаясь на неизвстные никому,— ни на что негодные примры прапраддовъ. Именно умлости и нужно приписать значительный вывозъ изъ Финляндіи рыбныхъ продуктовъ, которыхъ по одному только побережью Балтійскаго моря (считая въ томъ числ и Петербургъ) сбывается около 300,000 пудовъ въ свжемъ и соленомъ вид.
Словомъ, въ Финляндіи всякое дло спорится въ рукахъ массы населенія, и это нисколько не удивительно. Тамъ давно уже работаютъ, что называется, не покладая рукъ, чтобы разгонять и разгонять убійственную ‘тьму’ то посредствомъ школъ, то при помощи ‘перехожихъ’ учителей грамоты и разныхъ отраслей прикладнаго дла, то, наконецъ, обширнымъ распространеніемъ въ народ печатнаго слова. И, благодаря совмстной дятельности этихъ могущественнйшихъ факторовъ воздйствія на народную жизнь, оказываются не только возможными, но и довольно легкими всевозможныя улучшенія въ народной жизни, какъ-то: и разумное, не хищническое, пользованіе лсомъ, и интензивное земельное хозяйство, и улучшенное скотоводство, и необычайная воспріимчивость массы населенія ко всевозможнымъ усовершенствованіямъ въ практической жизни вообще и промышленной дятельности въ частности.
Спорится въ рукахъ финляндцевъ также и фабрично-заводское дло. Общая производительность ихъ фабрикъ и заводовъ возросла съ 1861 г. безъ малаго въ шесть разъ, въ отдльности нкоторыя издлія возросли за этотъ промежутокъ времени почти въ двадцать разъ (напримръ, суконное производство). О доброкачественности ихъ излишне даже говорить, такъ какъ нтъ такого производства, которое не было бы разсчитано на вывозъ, и все, что производитъ Финляндія, — начиная съ желзныхъ и хлопчато-бумажныхъ издлій и кончая производствомъ бумаги, папки, кожъ и суконъ,— хорошо извстно въ русской торговл.
Фабрично-заводская производительность Финляндіи заслуживаетъ особеннаго вниманія по той умлости, съ которою пользуется населеніе скудными дарами мстной природы. Напримръ. Болота и озера страны богаты желзною рудой. И мы видимъ, что изъ производимаго въ Финляндіи желза употребляется въ годъ около 28 фунтовъ на каждаго человка, да вывозится около 18 фунтовъ. Это такой внушительный размръ производства, который доступенъ только народамъ, достигшимъ уже высокой степени культуры и цивилизаціи, — и количество желза, употребляемаго населеніемъ, справедливо считается мриломъ культурности каждой страны.
Обиліе лсовъ дало толчокъ чрезвычайно быстрому развитію бумажнаго производства, какъ-то: бумаги для письма и печати, обоевъ, папки для различныхъ надобностей, въ томъ числ и для покрытія крышъ, и прочихъ бумажныхъ издлій. Мы, русскіе, въ значительномъ количеств потребляемъ финляндскую бумагу и папку, которыхъ вывозится въ годъ почти на 2.000,000 рублей. Точно также, подъ вліяніемъ развитія и улучшенія скотоводства, быстро ширятся и ростутъ суконное и кожевенное производства.
Вывозу финляндскихъ фабрично-заводскихъ издлій, помимо ихъ доброкачественности, въ значительной степени способствуетъ также и относительная ихъ дешевизна, обусловливаемая, съ одной стороны, примненіемъ быстроты водъ, какъ даровой рабочей силы, съ другой — дешеваго воднаго сообщенія.
Къ слову о даровой сил, нелишне отмтить довольно распространенное въ Финляндіи примненіе втра, какъ рабочей силы. При помощи простыхъ и изящныхъ по виду механическихъ приспособленій, которыя, вдобавокъ, сами собою принимаютъ должное направленіе по втру, втеръ заставляютъ накачивать воду (домашній водопроводъ), молоть зерно, драть крупу, сбивать шерсть въ войлокъ и т. под. Словомъ, втеръ, какъ рабочая сила, оказывается важнымъ подспорьемъ въ домашнемъ хозяйств.
Считая невозможнымъ набросать здсь подробную картину народной производительности и промышленности, замтимъ, что если вооружиться ‘всеподданнйшими отчетами’ гельсингфорскаго статистическаго бюро о хозяйственномъ состояніи Финляндіи, то, за какой бы промежутокъ времени ни были взяты ‘отчеты’, вс они, въ отдльности и совокупности, неизмнно будутъ свидтельствовать о томъ, что въ этой трудолюбивой, предпріимчивой стран, гд такъ счастливо спорится работа, достатокъ быстре и быстре спускается въ низшіе слои населенія, прикрывая ихъ съ каждымъ годомъ боле и боле отъ нужды. Принимая во вниманіе сельско-хозяйственный бытъ, развитіе торговли и промышленности, количество рабочихъ, запятыхъ фабрично-заводскимъ трудомъ, и ихъ заработокъ, можно утвердительно сказать объ экономическомъ положеніи Финляндіи, что количество хорошо обезпеченнаго, т.-е. зажиточнаго, населенія составляетъ въ ней никакъ не мене 40%.
Здсь мы только намчаемъ этотъ фактъ, въ высшей степени характерный, въ виду повсемстной шаткости экономическаго положенія. Что же касается детальной разработки намченнаго вопроса, то это требуетъ цлаго трактата и выходитъ за рамки предлагаемой статьи. Нсколько ниже, впрочемъ, будутъ указаны факты, не оставляющіе ни малйшаго сомннія въ солидныхъ матеріальныхъ средствахъ, которыми располагаетъ этотъ край. Но предварительно нужно сказать о тхъ общественныхъ условіяхъ, которыя направлены спеціально къ уменьшенію размровъ народной бдности и нищеты, къ возможно-большему сокращенію числа обнищавшихъ, неимущихъ, безпомощныхъ, составляющихъ тяжкое бремя для общества.
Финляндія, во всхъ безъ исключенія сферахъ административной, общественной и частной дятельности, опирается на очень скромныя, но въ высшей степени важныя учрежденія, такъ называемыя ‘пенсіонныя кассы’, особенно замчательныя въ томъ отношеніи, что вдовамъ и сиротамъ выдается пенсія даже и въ томъ случа, если бы глава семьи былъ участникомъ кассы всего одинъ день. Здсь имются такія пенсіонныя кассы не только для семействъ лицъ служебнаго вдомства, начиная съ гражданскаго и военнаго и кончая духовнымъ и училищнымъ сословіемъ, но также и для семействъ тружениковъ на частныхъ поприщахъ. Назовемъ, для примра, слдующія изъ нихъ: кассы для вдовъ и сиротъ финляндскихъ писателей и артистовъ, капитановъ и матросовъ финляндскаго торговаго флота, аптекарей и служащихъ въ аптекахъ, дворянскихъ двицъ и другія. Но общественная самодятельность, направленная къ огражденію отъ нужды семействъ лицъ, живущихъ скромнымъ трудомъ, далеко не ограничивается перечисленными учрежденіями. Кром нихъ, существуетъ еще цлый рядъ мстныхъ ‘вспомогательно-пенсіонныхъ’ кассъ, учрежденныхъ разными ремесленными обществами, въ видахъ обезпеченія какъ вдовъ и сиротъ, такъ и самихъ работниковъ, на случай потери способности къ труду. Наконецъ, необходимо еще указать на существованіе такъ называемыхъ ‘домовъ моряковъ’, предназначенныхъ для вспомоществованія престарлымъ морякамъ и ихъ семействамъ.
Одинъ этотъ перечень вспомогательныхъ и пенсіонныхъ учрежденій свидтельствуетъ уже, какъ разностороння общественная дятельность въ укрываніи отъ нужды и лишеній людей трудящихся и ихъ семействъ. Все это, нужно замтить, учрежденія прочныя, обладающія солидными капиталами, дйствительно служащія той великой цли, для которой они предназначены, а не существующія только номинально на бумаг. Каждому изъ подобныхъ вновь возникающихъ учрежденій немедленно оказывается матеріальная помощь или правительствомъ, или обществомъ, такъ что учрежденіе это оказывается активнымъ съ момента его возникновенія. За исключеніемъ недавно возникшихъ и нкоторыхъ мелкихъ мстныхъ ремесленныхъ пенсіонныхъ кассъ, вс остальныя обладаютъ капиталами въ нсколько милліоновъ марокъ, нкоторыя же изъ давно существующихъ кассъ (преимущественно для лицъ служебнаго вдомства) владютъ капиталами около 10 милліоновъ марокъ.
Одн эти пенсіонно-сберегательныя кассы съ ихъ многомилліонными капиталами и многомилліонными же ежегодными вспомоществованіями и пенсіями свидтельствуютъ о солидномъ народномъ сбереженіи. Мы говоримъ ‘народномъ’ потому, что это не милостыня, не благотворительность, но общественная самопомощь, организованная на самыхъ широкихъ основаніяхъ и захватившая всхъ трудящихся людей, которые, по скромности заработка, не въ состояніи личными сбереженіями обезпечить семьи свои на черный день. Какъ важна эта самопомощь въ матеріальномъ и нравственномъ отношеніи! Она позволяетъ людямъ трудящимся отдать всего себя на служеніе длу общему въ увренности, что, въ случа потери здоровья или смерти, семь его не придется просить, унижаться, протягивать руку за милостыней, что она не умретъ съ голода.
Рядомъ съ пенсіонно-вспомогательными учрежденіями необходимо указать на существованіе около сотни ‘сберегательныхъ кассъ’, куда вносятъ вклады по мелочамъ, включительно до самой мелкой размнной серебряной финской монеты — 5 пенни (около 2 коп. по курсу). Кассы эти такъ быстро открываются одна за другою, что, къ сожалнію, трудно опредлить не только сумму находящихся въ нихъ вкладовъ, но даже и точную цифру самаго количества кассъ. О быстрот открытія новыхъ и новыхъ сберегательныхъ кассъ можно судить по тому, что въ начал 70-хъ годовъ (не позже 1872 г.) на всю Финляндію едва насчитывалось около 40 кассъ, а въ половин 70-хъ годовъ ихъ считалось уже не мене 80, т.-е. вдвое боле. Не имя полныхъ данныхъ о количеств сберегательныхъ кассъ, мы остановились на той цифр (100 кассъ), до которой он доросли къ началу 80-хъ годовъ и которая, вроятно, ниже дйствительной. Размръ вкладовъ, понятно, зависитъ отъ давности существованія кассъ, размра населенія въ тхъ мстностяхъ, гд он находятся, и степени его зажиточности. Нкоторыя изъ старйшихъ кассъ (напримръ, въ Або) имютъ вкладовъ свыше 4 милліоновъ марокъ, вообще, сберегательныя кассы, успвшія уже стянуть къ себ милліонные вклады, не составляютъ исключенія. Несомннно, поэтому, что общая сумма народныхъ сбереженій, хранящихся въ этихъ маленькихъ кассахъ, весьма значительна,— выражается въ крупныхъ десяткахъ милліоновъ марокъ.
Такимъ образомъ, огромное развитіе пенсіонно-вспомогательныхъ и сберегательныхъ кассъ и солидные размры суммъ, обращающихся въ нихъ, позволяютъ уже составить себ нкоторое понятіе о степени зажиточности этой маленькой страны, съ населеніемъ немного боле 2 милліоновъ человкъ. Но, чтобы понятіе это могло получить до осязательности ясную и убдительную форму, необходимо еще принять во вниманіе слдующіе глубоко назидательные факты.
Финляндія иметъ весьма значительный торговый флотъ, въ которомъ количество однихъ паровыхъ судовъ, не считая парусныхъ, составляетъ около 125, общая же вмстимость всего финляндскаго флота превышаетъ 350,000 тоннъ. Это означаетъ иначе, что финляндскій торговый флотъ немногимъ уступаетъ соотвтствующему испанскому флоту, почти въ полтора раза боле датскаго, почти равенъ голландскому и шведскому и только въ послднее четырехлтіе немного отсталъ отъ прусскаго торговаго флота. Мореходствомъ на морскихъ и внутреннихъ водахъ занято отъ 15 до 17 тысячъ финляндцевъ. Стоимость финляндскаго торговаго флота превышаетъ 85.000,000 марокъ, точне — приближается къ 100 милліонамъ марокъ. Это ужъ слишкомъ крупный капиталъ для маленькой страны. Короче сказать, изъ всхъ обширныхъ русскихъ владній Финляндія представляетъ почти единственный примръ самостоятельнаго торговаго флота, принимающаго активное и весьма значительное участіе въ мореплаваніи, при помощи котораго страна эта извлекаетъ огромныя выгоды. Здсь именно коренится одна изъ причинъ, почему въ этой обдленной природою стран чувствуется такой ощутительный приливъ капиталовъ вообще, золота и серебра въ частности, — приливъ, съ каждымъ годомъ все боле и боле возростающій по мр того, какъ расширяется мореплаваніе. Въ настоящее время онъ иметъ уже такое развитіе, что нтъ въ Европ такого государства, съ которымъ Финляндія не находилась бы въ морскихъ торговыхъ сношеніяхъ, да, кром того, торговыя сношенія довольно дятельно поддерживаются ею и со всми другими частями свта до Остъ- и Вестъ-Индіи, Южной Америки и Австраліи включительно.
Такое развитіе мореплаванія, само собою разумется, требуетъ и соотвтствующей спеціальной подготовки. Этому требованію удовлетворяютъ: съ одной стороны, прекрасно организованныя училища мореплаванія, кораблестроенія и технологіи, съ другой — политехникумъ, соотвтствующій нашимъ институтамъ путей сообщенія и технологическому. Названныя ‘училища’ также, безспорно, высшія учебныя заведенія, хотя, быть можетъ, и не вполн еще достигшія степени академической науки. Въ эти училища поступаютъ студенты университета и окончившіе курсъ въ лицеяхъ (соотвтствующихъ нашимъ гимназіямъ) и реальныхъ училищахъ.
Въ ряду высшихъ учебныхъ заведеній прикладнаго характера необходимо еще назвать: лсной институтъ и школу земледлія (оба въ Тавастгусской губерніи), первый — въ Эвойс, второй — въ Мустіал). Дятельность лицъ, выпускаемыхъ обоими этими учебными заведеніями, опирается на низшія профессіональныя школы, разбросанныя по всей стран и подготовляющія свдущихъ, дльныхъ и дятельныхъ исполнителей по всмъ отраслямъ хозяйства, въ томъ числ и лснаго. При посредств этихъ исполнителей, совты и указанія просвщенныхъ спеціалистовъ разумна примняются въ практической жизни и быстро усвояются населеніемъ, т.-е. становятся достояніемъ массы, незамтно для самой себя пріобщающейся наук. Эти, естественно попадающія къ ней, познанія окончательно закрпляются посредствомъ широко распространеннаго въ стран и общедоступнаго печатнаго слова.
Замтимъ при этомъ, что Финляндія пользуется такою общедоступностью средняго образованія, о которой намъ, русскимъ, и подумать пока нельзя. Въ общей сложности, Финляндія иметъ такъ называемыхъ лицеевъ, соотвтствующихъ нашимъ гимназіямъ, и реальныхъ училищъ около сорока. Тхъ и другихъ учебныхъ заведеній почти поровну. Количество учащихся въ нихъ превышаетъ 4,500 человкъ. Въ этотъ счетъ не входятъ, во-первыхъ, частныя учебныя заведенія, считающіяся десятками и дающія образованіе тысячамъ дтей мужскаго и женскаго пола, во-вторыхъ, дв русскія гимназіи (въ Гельсингфорс) — мужская и женская. Словомъ, среднеобразовательныя средства Финляндіи изумительно обширны и имъ нельзя не позавидовать, особенно если припомнить, что населенность этой страны не превышаетъ населенія средней русской губерніи.
Все это, взятое вмст, представляетъ слишкомъ реальное свидтельство, чтобы можно было усомниться въ примрномъ благосостояніи этой страны, которому, пожалуй, могутъ позавидовать и нкоторые изъ народовъ первоклассныхъ государствъ. Да, нужна большая и мощная имущественная, сила, чтобы создать все то, на что было указано сейчасъ, и, создавши, постепенно расширять и улучшать, притомъ, безъ обремененія страны долгами и исправно уплачивая всегда по всевозможнымъ обязательствамъ. Естественно, поэтому, что бумажныя деньги Великаго Княжества Финляндскаго (т.-е. билеты государственнаго его банка) принимаются всегда и везд по ихъ нарицательной стоимости. И кредитные билеты дйствительно имютъ ту цнность, какая означена на нихъ, такъ какъ въ каждой размнной касс (т.-е. банковой контор) вы можете іота-въ-іоту получить такую именно сумму благороднаго металла, какая означена на размниваемомъ вами билет.
Для характеристики финляндской экономности, разсчетливости и осмотрительности въ расходахъ, необходимо указать на очень остроумное и полезное учрежденіе, извстное подъ именемъ разверстныхъ окладовъ или, иначе, разверстной марки. Оригинальное учрежденіе это слишкомъ спеціально и сложно, чтобы можно было разсказать о немъ въ подробностяхъ, и потому остановимся лишь на основной его цли, заключающейся въ томъ, чтобы стоимость продуктовъ и плата за трудъ отвчали дйствительной стоимости денегъ. Если мы, напримръ, говоримъ, что жизнь (т.-е. продовольствіе, помщеніе, одежда и т. д.) вздорожала въ полтора раза, то это означаетъ иначе, что деньги подешевли въ полтора раза, или, что то же, приходится платить въ полтора раза больше противъ того, что платилось прежде. Деньги же принадлежатъ къ числу такихъ именно предметовъ, которые постепенно дешевютъ и обязательно должны дешевть уже въ силу того, что количество ихъ прибываетъ и прибываетъ. Въ виду этого, представляется безусловно невозможнымъ установить status quo какъ въ сбор платежей, такъ и въ уплат вознагражденія хотя бы на незначительный срокъ, т.-е. нсколько лтъ. При условіи ‘разверстныхъ окладовъ’ (т.-е. опредленія стоимости денегъ сообразно стоимости жизни), каждый будетъ получать плату (жалованье и заработную плату) соотвтственно тому размру, насколько подешевли деньги или, иначе, вздорожала жизнь, съ другой стороны, и взиманіе сборовъ будетъ производиться соотвтственно дйствительной цнности продуктовъ и производствъ.
Трудность задачи состоитъ въ точности учета, насколько дорожаетъ жизнь или, иначе, дешевютъ деньги. Съ этою цлью, еженедльно, во всхъ городахъ страны, особые представители земства и правительства записываютъ рыночныя цны всевозможныхъ продуктовъ, а также размръ поденной заработной платы и стоимость разныхъ металловъ. Путемъ математическаго разсчета, изъ этихъ таблицъ за годъ выводится разверстная цнность монетной единицы для каждой данной мстности, а по нимъ опредляется средняя цнность для всей страны.
Такъ установляется разверстная, окладная или податная монетная единица. Въ огражденіе отъ колебаній, поступаютъ такимъ образомъ: цнность ея на каждый годъ опредляютъ по даннымъ десятилтія, отбросивъ устарвшій годъ и прибавивъ новый. Это означаетъ иначе, что, при опредленіи цнности денежной единицы, приняты во вниманіе какъ самыя условія жизни, такъ и колебанія цнъ. Благодаря этой систем, въ Финляндіи одинаково невозможны ни очень жирные, ни очень тощіе оклады, какъ невозможны, съ другой стороны, ни очень грузное, ни очень льготное обложеніе. Правда, финляндцамъ, помимо общихъ нуждъ страны, приходится платить за все, что у нихъ есть на мст, какъ-то: на школу, церковь, суды, полицію и т. д., но за то они знаютъ, за что именно платятъ и какъ употребляются ихъ деньги,— платятъ столько, столько могутъ и требуется, и не жалютъ, тмъ боле не говорятъ, что даромъ платятъ.
Мирно идетъ жизнь финляндцевъ — все впередъ и впередъ, все къ прогрессу и къ прогрессу, не спотыкаясь ни о земельный, ни о рабочій вопросы, удачно обходитъ всевозможные ‘кризисы’ и ‘застои’, эти неумренно распространившіеся въ послднее время гибельные рифы и шхеры на житейскомъ океан, и, какъ было сказано уже, достатокъ въ этой маленькой стран, настойчивымъ трудомъ завоевавшей себ сравнительное счастье, все спускается книзу да книзу, длаясь достояніемъ большей и большей массы трудящагося населенія. И помщикъ, и крестьянинъ имютъ одинаковое право на земельный кредитъ, потому что и тотъ, и другой — собственники, т.-е. равноправны въ имущественномъ отношеніи. Затмъ, какъ было указано выше, каждому, безъ различія сословій, доступенъ довольно значительный кредитъ для расширенія скотоводства и молочнаго хозяйства. Да и вообще въ Финляндіи почти невозможно, чтобы человкъ, имющій хоть маленькую собственность и занимающійся какимъ-либо предпріятіемъ, остался безъ кредита. Помщикъ (т.-е. крупный землевладлецъ) не разоряетъ крестьянина, крестьянинъ (т.-е. мелкій землевладлецъ) не мститъ помщику, между ними не только нтъ никакихъ застарлыхъ злостныхъ счетовъ, но, наоборотъ. царитъ взаимная солидарность интересовъ, какъ между равноправными гражданами: они взаимно опираются другъ на друга, почему и сильны въ борьб со всевозможными житейскими невзгодами. Ни Колупаевы и Разуваевы, ни сельское ростовщичество и спаиваніе, ни отхожіе промыслы и стихійное переселеніе, ни сифилисъ, эпизоотіи и эпидеміи, какъ народное бдствіе, ни конокрадство, ни повальное выгораніе городовъ и селъ, ни потопленіе отъ наводненій,— словомъ, ни одна изъ тхъ специфическихъ ‘злобъ’, которыя такъ тяжко одолваютъ насъ, невдома въ Финляндіи.
Финляндецъ совершенно не пойметъ, если сказать ему, что городъ, въ силу самаго факта своего существованія (т.-е. какъ городъ), обязательно долженъ быть конгломератомъ, разлагающимъ, развращающимъ деревню. И онъ правъ. Во-первыхъ, финляндскій городъ — не хищникъ, не разбойникъ-грабитель въ отношеніи деревни: онъ — такой же труженикъ, какъ и деревня, да и хищническаго грабительства, вообще, нтъ во всемъ склад, во всхъ проявленіяхъ жизни цлой страны, въ которой даже почти совершенно неизвстно и обыкновенное воровство: такъ рдко повторяется оно и такъ идеально, можно сказать, высокъ, по нашему времени, нравственный уровень финдлянцевъ. Во-вторыхъ, городъ не представляетъ собою простаго центра мстнаго административнаго управленія, т.-е. центра чисто-искусственнаго: напротивъ, онъ является естественнымъ центромъ достатка и интеллигенціи, средоточіемъ производительной и промышленной силы въ данномъ район. Это означаетъ иначе, что городъ появляется на свтъ не въ силу какихъ-нибудь ‘предначертаній’, а по естественнымъ причинамъ, и ростетъ отъ естественнаго притока жизненныхъ соковъ. Такой городъ не можетъ быть ни хищникомъ, ни разбойникомъ-грабителемъ уже потому, что, явившись на свтъ законнымъ путемъ, по разумнымъ, естественнымъ причинамъ, онъ не можетъ не понимать, что его сила, его благополучіеименно въ сплоченности, въ солидарности интересовъ города съ интересами деревни. И городъ не только не является конгломератомъ, разлагающимъ, развращающимъ деревню, но, напротивъ, онъ работаетъ изо всхъ силъ надъ умственнымъ и нравственнымъ подъемомъ деревни. Онъ распространяетъ печатное слово, разсылаетъ всевозможныхъ переходящихъ учителей, устраиваетъ выставки и създы, заботится о наискорйшемъ распространеніи въ мстномъ населеніи всхъ тхъ полезныхъ знаній, которыя могутъ найти легкое и быстрое примненіе въ сельскомъ промышленномъ и домашнемъ быту и т. д. Словомъ, все, что есть лучшаго, разумнаго и полезнйшаго въ деревн,— все это даетъ ей городъ, честно, съ пониманіемъ дла заботящійся о томъ, чтобы росла производительность деревни, улучшались и облегчались условія сбыта, такъ какъ лишь при такихъ обстоятельствахъ существованіе города можетъ быть прочно обезпечено въ настоящемъ и будущемъ. Въ этой-то солидарности деревни съ городомъ и заключается тайна, почему малонаселенные финляндскіе города такъ ярко блистаютъ своею мощною производительностью, такою солидною торговою силой.
Съ другой стороны, весь бытъ и складъ финляндской городской жизни не иметъ въ себ никакихъ развращающихъ элементовъ. Заглянете ли вы въ большіе или малые финляндскіе города, вы не найдете въ нихъ ничего похожаго на пьяный трактирно-кабацкій разгулъ, на вертепы разврата, на уличную выставку цинизма проституціи, не найдете въ нихъ ничего подобнаго безпутному, унизительному для человческаго достоинства, прожиганія жизни, примръ котораго, дйствительно, такъ глубоко и быстро разнуздываетъ нравственно-темныхъ людей, совсмъ дикихъ еще въ культурномъ отношеніи. Да и финляндская масса населенія, какъ извстно, довольно глубоко уже затронута образованіемъ, довольно давно уже отршилась какъ отъ тьмы безграмотства, такъ и отъ нравственнаго невднія: вообще говоря, она вооружена весьма прочными понятіями о нравственномъ долг, честности, порядочности и уваженіи къ своему человческому достоинству. Вотъ поэтому-то для финляндца не страшны никакіе соблазны зажигательно-разгульной городской жизни. Ежегодно около полутора десятка тысячъ финскихъ моряковъ разгуливаютъ по блу свту, видаютъ вс формы, вс способы, до которыхъ додумалось человчество въ ‘прожиганіи жизни’ самымъ утонченнйшимъ образомъ. Но финляндцевъ не соблазняютъ, не завлекаютъ эти отрицательныя проявленія жизни, о пересаживаніи которыхъ на свою почву они и помыслить не хотятъ. Отговариваясь ‘бдностью’, они, попрежнему, продолжаютъ жить скромно, крпкою, прочною семейною жизнью. Даже простые матросы, возвратившись на родину изъ дальнихъ плаваній, не вносятъ въ свою семейную среду привычки къ полному разгулу и, тмъ боле, не губятъ своихъ семействъ сифилисомъ.
Весь складъ сельской и городской жизни въ Финляндіи представляетъ собою въ высшей степени типичное и убдительное доказательство, насколько груба и нелпа такъ часто повторяемая у насъ формула, будто бы такова ужъ судьба цивилизаціи, что масса населенія усваиваетъ, прежде всего, отрицательныя стороны культурныхъ началъ. Оставляя подъ вопросомъ, что такое ‘отрицательныя стороны культурныхъ началъ’ (больше чмъ туманно!), замтимъ, что формула эта произвольно выведена на основаніи ложныхъ данныхъ, т.-е. такихъ именно случаевъ, гд въ народную жизнь проводились не корни цивилизаціи — всевозможные пріемы и способы образованія населенія, а лишь показныя стороны цивилизаціи, одна вншняя культурность. Въ Финляндіи же начали именно съ ‘корней цивилизаціи’, на которыхъ и до сихъ поръ крпко держится весь строй и бытъ населенія, а потому естественно, что страна эта усвоила лишь положительныя ‘стороны культурныхъ началъ’. Безъ малаго два съ половиной вка уже работаетъ финляндскій университетъ и еще древне его работа здсь народной школы. Легко представить себ, какъ глубоко вндрилось въ этой маленькой стран просвщеніе въ обширномъ смысл слова, какъ густо, цпко, прочно опутали его вчно живучіе корни каждую фибру народнаго строя. Отнимите у Финляндіи образованіе, эту животворящую ея силу,— и она моментально обратится въ ту полупустынную страну голодающихъ, нищенствующихъ рыбаковъ, какою была съ небольшимъ три четверти вка тому назадъ, когда не успла еще въ должной степени набраться силы образованія.
Тотъ уровень образованія, котораго достигла Финляндія, равно какъ и весь жизненный строй этой страны длаютъ совершенно невозможными здсь не тольки специфическія наши ‘злобы’, но и т специфическіе же вопросы, которыми волей-неволей пробавляются у насъ. Въ Финляндіи совершенно непонятенъ никому вопросъ о томъ, будто бы ‘интеллигенція должна заимствовать у массы населенія нравственныя начала’: тамъ эти начала искони вковъ заимствуются оттуда, гд они дйствительно сокрыты, и никто другой, а именно интеллигенція проводитъ ихъ въ жизнь и старательно, искренно, съ любовью прививаетъ къ ней. Точно также совершенно непонятенъ финляндцамъ вопросъ: что длать образованнымъ людямъ и куда имъ идти? Въ Финляндіи каждый учится столько, сколько можетъ и хочетъ,— учится не для служебной обезпеченности, а для трудовой независимости, и потому избираетъ жизненный путь согласно природному своему дарованію и душевному влеченію. Никакія искусственныя препятствія не заграждаютъ дорогу передъ образованными людьми: каждый идетъ, куда желаетъ, и прилагаетъ свои познанія къ длу, насколько хватаетъ его энергіи и умнья, таланта, получая за это и соотвтствующее вознагражденіе. Интеллигенція, такимъ образомъ, не скучивается въ крупныхъ центрахъ, а разбрасывается по провинціи, не исключая и отдаленнйшихъ окраинъ. Въ силу этого, знаніе является однимъ изъ самыхъ могущественнйшихъ и сильнйшихъ капиталовъ страны, находящимся, притомъ, въ постоянномъ и самомъ оживленномъ обращеніи, а потому и приносимый имъ процентъ неизмримо великъ, такъ какъ наростаніе процента на процентъ совершается съ неуловимою быстротой.
Около двухъ съ половиною вковъ университетъ является источникомъ и средоточіемъ духовной жизни финляндцевъ. Легко представить себ, какою любовью, уваженіемъ и авторитетомъ пользуется въ стран это учрежденіе, составляющее, такъ сказать, сердце и умъ ея. Не говоря уже о томъ, что вс сколько нибудь выдающіеся дятели въ государственной, общественной и частной жизни обязаны университету своимъ образованіемъ,— около него же, при его содйствіи и подъ его покровительствомъ началось печатное дло и книжная торговля, которыя затмъ развились по всей стран, опять-таки опираясь на университетъ, при непосредственномъ участіи и содйствіи выпускаемыхъ имъ въ жизнь дятелей. Точно также, благодаря университету и при его содйствіи, возникло около полутора десятка ученыхъ обществъ, сгруппировавшихся вокругъ университета. Вслдствіе такой постановки дла, Финляндія, не имющая de jure академіи наукъ, de facto иметъ одну изъ сильнйшихъ, обширнйшихъ и вліятельнйшихъ въ мір академій. Дятельность ученыхъ обществъ оказывается очень производительною по всевозможнымъ отраслямъ знаній, начиная съ финской исторіи, археологіи, флоры и фауны, равно какъ и разныхъ спеціальностей филологическихъ и физико-математическихъ наукъ и кончая медициной, юриспруденціей, педагогіей, финскою литературой, изящными искусствами, примненіемъ художествъ къ промышленности и т. п.
И, понятно, умственная дятельность въ стран бьетъ ключомъ, отзываясь на вс проявленія практической жизни и почерпая все большую и большую силу изъ своего, умудреннаго вками, университета, который, въ свою очередь, сдлалъ все возможное, чтобы сблизиться съ жизнью родной страны, слиться съ нею. Какъ было указано выше, университетскія лекціи и экзамены студентовъ имютъ публичный характеръ, двери университета открыты для всхъ жаждущихъ просвщенія. Наконецъ, ученый университетскій праздникъ возведенія кандидатовъ университета на степень магистра и магистровъ въ докторовъ (такъ называемая ‘промоція’) иметъ вполн общественный характеръ, въ этомъ торжеств науки принимаетъ участіе все, что есть наиболе образованнаго по мужской и женской линіи во всей стран, каждый образованный финляндецъ, гд бы онъ ни находился, считаетъ своею обязанностью быть на этомъ праздник, если только какія-либо особенно важныя обстоятельства не задержатъ его.
При финляндскомъ (Александровскомъ) университет, кром студентовъ, числится обыкновенно до двухсотъ и боле человкъ готовящихся на магистерскую и докторскую степени. Когда накопится нсколько человкъ, выдержавшихъ установленное испытаніе на ту или другую ученую степень, назначается публичное университетское торжество — праздникъ возведенія въ ученую степень (т.-е. ‘промоція’). Вотъ на этотъ-то праздникъ науки и съзжаются со всхъ концовъ страны не только возводимые въ ученую степень (промовируемые) и ихъ родственники, но и вс, кому дорогъ университетъ, кто понимаетъ важность его значенія въ жизни страны. А такихъ оказываются цлыя сотни, притомъ, съ каждымъ годомъ, понятно, количество ихъ боле и боле возростаетъ. Сущность торжества заключается въ томъ, что каждому вновь возведенному на степень магистра надвается лавровый внокъ на голову и золотое кольцо на палецъ, т.-е. происходитъ какъ бы наглядное внчаніе съ наукою, каждый же изъ вновь удостоенныхъ степени доктора получаетъ особую докторскую шапку. Эта простая обрядность выполняется искони вковъ съ особенною торжественностью и даже пышностью. Праздникъ начинается богослуженіемъ въ церкви, гд присутствуютъ учащіе, учащіеся, возводимые въ ученыя степени и съхавшіеся гости. По окончаніи богослуженія, все это направляется въ университетскій ‘залъ торжествъ’, подъ предводительствомъ ректора, облеченнаго въ самую парадную, бархатную, малиноваго цвта, мантію. Залъ этотъ представляетъ собою обширное трехъ-этажное помщеніе, спеціально устроенъ для описываемаго торжества науки и убирается по этому случаю съ особенною торжественностью, преимущественно дорогими растеніями, между которыми преобладаютъ лавры, какъ эмблема, наиболе отвчающая торжеству. Внки для магистровъ сплетаютъ двицы, подъ руководствомъ одной, избранной самими ‘увнчиваемыми’. Возложеніе внковъ, надваніе колецъ и докторскихъ шапокъ исполняетъ одинъ изъ профессоровъ (такъ называемый ‘промоторъ’), помщающійся на каедр, особенно эффектно декорированной растеніями. Церемонія эта сопровождается пніемъ сотенъ сильныхъ, молодыхъ голосовъ, мужскихъ и женскихъ, и музыкою. То и другое исполняется артистически, съ увлеченіемъ, какъ могутъ исполнять не наемники, а люди, увлеченные торжествомъ, его внутреннимъ смысломъ и общественнымъ значеніемъ.
Женщины принимаютъ такое дятельное участіе въ университетскомъ праздник не потому только, что въ числ возводимыхъ въ ученыя степени есть ихъ родные и знакомые, но, главнымъ образомъ, потому, что университетъ — такое же учрежденіе для женщинъ, какъ и для мужчинъ. Правда, ни одна изъ слушательницъ финляндскаго университета, насколько извстно, не удостоилась еще магистерской или докторской степени, но, въ виду давности допущенія женщинъ къ вступительному и окончательному университетскому экзамену (боле 25-ти лтъ уже),.въ виду, опять-таки, давняго (не мене 15-ти лтъ) допущенія женщинъ къ медицинской практик наравн съ мужчинами,— этотъ почтенный университетъ очень близокъ къ предоставленію женщинамъ высшихъ ученыхъ степеней на одинаковыхъ правахъ съ мужчинами. Объ этомъ горячо ратуетъ въ послднее время финляндская печать, голосъ же этой печати, въ теченіе 120-ти лтъ уже не знающей ни карательной, ни предварительной цензуры, чрезвычайно много значитъ: она пользуется въ стран огромнымъ авторитетомъ Естественно, поэтому, что, вслдъ за печатью, и въ финляндскомъ сейм настойчиве и настойчиве раздаются голоса по женскому вопросу, которому, можно быть увреннымъ, предстоитъ въ Финляндіи прекрасное будущее и, притомъ, въ непродолжительномъ времени.
Но возвратимся къ университетскому торжеству. Оно заканчивается баломъ, который дается въ самый день ‘промоціи’ и называется баломъ ученыхъ. Это справедливо не только потому, что балъ этотъ дается въ честь вновь возведенныхъ въ ученыя степени, но еще и потому, что сотни лицъ, участвующихъ на бал, все это почти поголовно люди ученые. По процентному отношенію лицъ съ университетскимъ образованіемъ къ общей масс населенія страны, а также и по числу лицъ съ высшими учеными степенями, Финляндія, безспорно, занимаетъ одно изъ самыхъ первыхъ мстъ. Это, полагаемъ, понятно безъ всякихъ статистическихъ справокъ, въ силу давности университета, а также и по огромной цифр ежегодно готовящихся при университет на высшія ученыя степени. Такимъ образомъ, ‘балъ ученыхъ’ является естественнымъ продолженіемъ и заключеніемъ праздника науки,— праздника людей, собравшихся со всхъ концовъ родины во имя торжества своего духовнаго возрожденія, своей духовной жизни. Конечно, этотъ балъ неизмнно остается лучшимъ изъ баловъ, которые даются въ Финляндіи, не только но своему блеску, но и еще боле по оживленности, естественности веселья и простот, свойственной людямъ, стоящимъ на высшей степени развитія, сознающимъ, что имъ дйствительно есть чего веселиться, и не за себя только, но и за свою родину, за ея будущее.
Описанный праздникъ науки иметъ еще и другое значеніе. Онъ является какъ бы продолженіемъ того корпоративнаго устройства, которое иметъ здсь учащаяся молодежь,— нагляднымъ доказательствомъ, что, съ выходомъ изъ университета, не порываются узы духовнаго родства ни между университетомъ и его питомцами, ни между старымъ и молодымъ поколніями. Сходясь періодически на университетскомъ торжеств, они знакомятся между собою, сближаются — и продолжается, еще боле укрпляется то нравственное единеніе, которое зачалось между людьми, пріобщившимися университетской науки, еще въ молодые годы, въ пору студенчества. Трудно усчитать тотъ колоссальный запасъ нравственной энергіи, т блага, которыя извлекаетъ изъ корпоративнаго устройства студенческаго быта не одинъ только этотъ убленный вковыми сдинами университетъ, но и ея страна, не говоря уже о самой учащейся молодежи.
Корпоративное устройство финляндскихъ студентовъ чрезвычайно своеобразно, рзко отличается отъ корпоративности всхъ другихъ университетовъ, начиная съ Дерптскаго и кончая германскими. Финляндскимъ студенческимъ корпораціямъ, можно сказать, почти совершенно чуждо безконечное поглощеніе пива и прочихъ спиртныхъ напитковъ (попросту — повседневное пьянство въ большихъ или меньшихъ размрахъ), раздоры, происходящія подъ вліяніемъ спиртныхъ паровъ, дуэлеманія и т. д.,— словомъ, вс т отрицательныя проявленія студенческой корпоративности, которыя не безъ основанія отталкиваютъ отъ себя многихъ. Сущность корпоративнаго устройства финляндскихъ студентовъ заключается въ слдующемъ. Студенты длятся на группы или корпораціи по мсту ихъ родины, такъ какъ земляки, еще со школьной скамейки, ближе знаютъ другъ друга. Вслдствіе этого, количество корпорацій зависитъ, прежде всего, отъ того, какъ великъ приливъ учащейся молодежи изъ каждой данной мстности, поэтому число ихъ можетъ измняться — сокращаться или увеличиваться, но, вообще, оно довольно устойчиво держится на 6-ти корпораціяхъ или подраздленіяхъ по землячеству. Задача каждой корпораціи — товарищеская самопомощь въ экономическомъ отношеніи, съ одной стороны, а съ другой — нравственная поддержка, нравственный контроль другъ за другомъ. Каждая корпорація представляетъ собою нчто обособленное, для управленія и завдыванія длами корпораціи, разъ въ недлю происходитъ собраніе корпорантовъ. Благодаря такому устройству студенческаго быта, новичокъ-студентъ вступаетъ въ готовую семью товарищей, съ прочно установившимися традиціями. Семья эта приметъ на себя всевозможныя пожертвованія ради матеріальной поддержки неимущихъ товарищей, пріисканія имъ заработка и т. д.,но, съ другой стороны, она ни подъ какимъ видомъ не покроетъ провинившагося въ какой-нибудь нехорошей продлк и съ безпощадною суровостью караетъ всякій безчестный поступокъ, т.-е. изгоняетъ изъ своей среды виновнаго, изгнаніе же изъ корпораціи равносильно исключенію изъ университета.
Но корпоративное устройство не ограничивается только этимъ. Помимо интересовъ узко-корпоративныхъ, есть интересы общестуденческіе, какъ, напримръ, управленіе библіотекой, читальней, столовой и многія имъ подобныя дла. Для завдыванія ими, каждая корпорація выдляетъ изъ своей среды по два представителя, которые и образуютъ общестуденческое управленіе, подъ предсдательствомъ лица, избраннаго представителями корпорацій изъ своей же среды. Въ случаяхъ особенной важности, бываютъ общестуденческія собранія, т.-е. собранія всхъ корпорацій.
Самая симпатичная сторона корпоративнаго устройства быта финляндскихъ студентовъ заключается въ томъ, что ихъ молодая энергія не тратится попусту на мальчишескія продлки буршей, а чрезвычайно умно утилизируется для цлей, имющихъ непосредственное отношеніе къ университетской наук. Кром корпоративной группировки по землячеству, студенты группируются еще въ собранія или общества, согласно наиболе любимымъ занятіямъ каждаго. Такихъ собраній насчитывается около 15-ти, какъ-то: богословское, философское, историческое, юридическое, этнографическое, физико-химическое, математическое, біологическое (зоолого-ботаническое), музыкальное, читальное и т. п. Эта группировка, вызванная высшими потребностями, является прекраснымъ противовсомъ нкоторой узкости интересовъ въ подраздленіяхъ по землячеству. Здсь, все равно какъ въ университетскихъ аудиторіяхъ, лабораторіяхъ и кабинетахъ, перемшивается молодежь всевозможныхъ корпорацій и разныхъ курсовъ, дружно, солидарно работая, по собственному влеченію, надъ вопросами науки, давая полный просторъ своимъ молодымъ порывамъ и теоретическимъ увлеченіямъ, хотя бы это касалось передлки вселенной по собственному усмотрнію, до чего, замтимъ кстати, такая охотница учащаяся молодежь, потому что она молода, потому что у ней еще не улеглись, не перебродили, не пришли въ систему и связь разныя научныя гипотезы, теоріи, положенія и т. д. Само собою разумется, что профессора принимаютъ въ этой работ дятельное участіе, способствуя разумному выходу, насыщенію того избытка кипучей, молодой энергіи, который остается отъ лекцій и другихъ обычныхъ университетскихъ занятій.
Финляндія любитъ свою университетскую учащуюся молодежь и бережетъ eg. Не говоря уже объ общепринятой форм выраженія заботливости — въ вид учрежденія стипендій, необходимо отмтить совершенно исключительный, единственный въ своемъ род примръ заботливости страны о нуждахъ учащейся молодежи. Мы имемъ въ виду ‘Студенческій домъ’, т.-е. домъ не для студенческаго общежитія, а для нуждъ корпоративнаго ихъ устройства, какъ-то: для помщенія библіотеки, читальни, для всевозможныхъ студенческихъ собраній и сходокъ и т. д. Тысячи мужчинъ и женщинъ работали въ теченіе нсколькихъ лтъ надъ добываніемъ денегъ для покупки мста и постройки ‘Студенческаго дома’. Съ этою цлью читали лекціи, устраивали концерты, рисовали картины для продажи, шили и вышивали для лотерей и т. д., — словомъ, работали, кто какъ можетъ, дружно, упорно. Результатомъ этой работы и явился ‘Студенческій домъ’, устроенный гигіенично, помстительно, даже роскошно,— ‘домъ’, гд студенты — полные хозяева, гд укрпляются и развиваются молодыя силы новыхъ и новыхъ поколній, гд, опираясь другъ на друга, созрваютъ будущіе граждане, дружные, солидарные, сплоченные. Цною этого, въ сущности, очень скромнаго, учрежденія пріобртенъ такой колоссальный нравственный капиталъ для настоящаго и будущаго страны, который, по своей громадности, не поддается никакимъ цифровымъ выкладкамъ.
Со времени присоединенія Финляндіи къ Россіи, согласно вол Императора Александра I, вс доходы великаго княжества употребляются только на его собственныя надобности. Есть охотники (и ихъ очень много!) приписывать этому именно обстоятельству поразительно успшный ростъ этой страны. Конечно, это обстоятельство иметъ весьма важное экономическое значеніе для Финляндіи и можетъ быть названо однимъ изъ благопріятнйшихъ условій подданства ея Россіи. Не мене важно также съ экономической стороны чрезвычайно выгодное положеніе Финляндіи въ отношеніи западнаго русскаго прибрежья, благодаря чему около трети финляндской морской торговли приходится на долю Россіи. Наконецъ, огромное вліяніе на оживленіе финляндской торговли иметъ также и близость Петербурга, съ которымъ Финляндія связана и прекраснымъ трактовымъ путемъ, и желзною дорогой. Но, признавая вс эти матеріальныя выгоды, извлекаемыя Финляндіею, вслдствіе присоединенія ея къ Россіи, было бы, однако, очень близоруко только этимъ, или этимъ по преимуществу, объяснять указанные выше успхи этой страны. Нужно замтить, что до начала 60-хъ годовъ прогрессивный ростъ Финляндіи былъ до крайности медленъ, ограниченъ, просто едва замтенъ, хотя она пользовалась всми указанными выше выгодами съ момента присоединенія ея къ Россіи (5 (17) сентября 1809 года). Въ начал же 60-хъ годовъ жизнь въ этой стран вдругъ брызнула ключомъ и закипла. Почему?
Читатели, конечно, помнятъ, что въ 1863 году Императоръ Александръ II съ высоты трона обратился къ представителямъ великаго княжества съ предложеніемъ ‘доказать, что въ рукахъ народа мудраго… либеральныя учрежденія не только не опасны, но составляютъ залогъ порядка и благоденствія’. Это именно обстоятельство и вдохнуло въ Финляндію живую душу, сдлало ее активною, производительною и предпріимчивою. Какъ было уже замчено выше, насколько исторія помнитъ Финляндію, самоуправленіе не покидало этой страны. Оно продолжало дйствовать и посл присоединенія ея къ Россіи, но только находилось въ неопредленномъ, колебательномъ состояніи, что, само собою разумется, стсняло свободу печати, а, слдовательно, и вс остальныя функціи народной жизни. Съ 1863 года, когда финляндское народное самоуправленіе, т.-е. земскій сеймъ, получило вполн устойчивое положеніе, окончательно закрпленное въ 1869 году особымъ Уставомъ о представительств и земскихъ сеймахъ Финляндіи, началась свободная жизнь самоуправляющейся страны.
Права и полномочія сейма очень велики. Введеніе новыхъ законовъ и отмна старыхъ, установленіе новыхъ налоговъ, сборъ войскъ, — все это требуетъ согласія сейма. Такимъ образомъ, сеймъ представляетъ собою законодательное учрежденіе, исполнительнымъ же органомъ его является сенатъ, на которомъ лежатъ и министерскія функціи. Кром очередныхъ собраній сейма, повторяющихся черезъ каждое пятилтіе, могутъ быть и чрезвычайныя, съ разршенія Государя Императора или по Его повелнію. Въ сейм принимаютъ участіе около 300 представителей отъ слдующихъ четырехъ сословій: отъ дворянства, духовенства и ученыхъ, горожанъ и отъ остальнаго населенія страны, но только христіанскаго вроисповданія, нехристіане же не могутъ быть не только избираемыми, но даже избирателями. Во всемъ же остальномъ, какъ-то: въ образованіи, выбор мста жительства, рода промышленности и т. п., нехристіане пользуются одинаковыми правами съ христіанами.
Самоуправленіе вызвало и гарантировало свободу въ проявленіи общественнаго почина и самодятельности. А въ этомъ — все, что нужно для преуспянія народной жизни во всхъ отношеніяхъ.
Заканчивая статью, необходимо сдлать нкоторое замчаніе.
Невозможно, чтобы жизнь цлой страны не имла темныхъ пятенъ. Есть они, конечно, и въ Финляндіи. Но пятно пятну рознь. По общему фону склада, строя и хода жизни финляндцевъ, который, можно сказать, скопированъ здсь, пятна эти такого свойства, что пришлось бы искусственно сгущать краски, чтобы сдлать ихъ достаточно ясными и сколько-нибудь характерными въ глазахъ читателя. Укажемъ на нкоторыя изъ такъ-называемыхъ ‘темныхъ сторонъ’ финляндской жизни.
Многимъ, безъ сомннія, приходилось читать или слышать упреки по адресу финляндскихъ пасторовъ. Ихъ называютъ ‘помщиками’ и въ подтвержденіе этого приводятъ, что ‘прихожане обрабатываютъ пасторамъ землю’, ‘пасторы взимаютъ съ паствы куръ, цыплятъ и т. п.’. Тутъ, очевидно, весьма существенное недоразумніе. Какъ было указано выше, духовенство Финляндіи получаетъ опредленное вознагражденіе и поставлено вн матеріальной зависимости отъ паствы. Но нужно замтить, что пасторъ въ своемъ приход — почти все. На его отвтственности лежитъ забота о народномъ образованіи, онъ же руководитъ проведеніемъ въ народъ прикладныхъ знаній, онъ замняетъ нотаріуса для совершенія сдлокъ, если таковаго не имется, наконецъ, пасторамъ весьма нердко приходится вмшиваться въ разбирательства тяжебныхъ длъ (главнымъ образомъ, конечно, для окончанія ихъ миромъ), такъ какъ судьи въ Финляндіи перезжаютъ съ мста на мсто и являются въ данную мстность лишь въ опредленные сроки. Помимо этихъ трудовъ, боле или мене связанныхъ съ пастырскими обязанностями, на плечахъ пасторовъ лежитъ еще много всякой другой работы, добровольно принимаемой ими на себя.
Нужно ли, напримръ, напечатать объявленіе въ газетахъ, забрать справку относительно спроса на рабочія руки, цнъ на разные предметы, способа доставки разныхъ продуктовъ и стоимости ея,— все это очень часто, а въ мстностяхъ глухихъ и обязательно, длается опять-таки черезъ пастора. Словомъ, пасторъ и учитель,— вотъ живая душа и сила прихода искони вковъ, ими держится жизнь сельскаго населенія. Весьма возможно, что за личныя услуги, выходящія изъ границъ прямыхъ пастырскихъ обязанностей, пасторы, вмсто денежной платы, принимаютъ или обработку на принадлежащихъ имъ участкахъ церковной земли, или разные хозяйственные предметы. Но если это даже и такъ, тот во-первыхъ, нельзя обобщать такого явленія, а несравненно справедливе причислить его къ категоріи единичныхъ случаевъ, во-вторыхъ, и въ этихъ единичныхъ случаяхъ нтъ ничего подобнаго насилію, вымогательству. Иначе пасторы не могли бы имть такого огромнаго вліянія на культурный подъемъ населенія, не могли бы пользоваться такимъ огромнымъ авторитетомъ въ глазахъ населенія. Безспорно, что культурный уровень страны переросъ уже патріархальную организацію пасторатствъ, но отъ этого неизмримо далеко до навязыванія финляндскимъ пасторамъ роли ‘помщиковъ’, да притомъ еще ‘съ крпостническими замашками’. Если гд и можетъ имть мсто такой упрекъ по адресу пасторовъ, такъ это скоре въ Прибалтійскомъ кра, гд солидарность пасторовъ съ баронами и дйствительно помщичьи замашки пастырей вызвали въ послдніе годы огромное развитіе раскола въ лютеранств. Но между остзейскимъ пасторомъ и финляндскимъ нтъ ршительно ничего общаго, кром названія: первый служитъ, главнымъ образомъ, баронству, второй — всецло интересамъ страны.
Очень многихъ приводитъ въ смущеніе существованіе въ Финляндіи личной подати, которую совершенно неосновательно приравниваютъ подушной подати. Подать эта взимается съ дйствительно существующаго лица, а не съ ревизской души, причемъ подростки до шестнадцатилтняго возраста и старики свыше шестидесяти лтъ не платятъ, но, съ другой стороны, платежъ взимается не съ однихъ только мужчинъ, но и съ женщинъ, причемъ послднія платятъ половину противъ мужчинъ. Отъ личной подати освобождены только дворяне и нищіе. Но существованіе ‘личной подати’ очень опрометчиво было бы принимать за доказательство, что сами финляндцы считаютъ будто бы это явленіе ‘нормальнымъ’. Совершенно наоборотъ. Съ начала шестидесятыхъ годовъ, т.-е. около четверти вка уже, въ Финляндіи дйствуетъ ‘подоходный налогъ’, дающій съ каждымъ годомъ все большій и большій доходъ, причемъ, конечно, увеличивается и количество плательщиковъ этого налога, пропорціонально же этому происходитъ ослабленіе ‘личной подати’. Такимъ образомъ, эта послдняя, какъ ненормальное экономическое явленіе, умираетъ своею естественною смертью, не нанося никакого ущерба доходамъ страны. Вообще же относительно финляндской податной системы необходимо замтить, что финляндцы почти не имютъ понятія о недоимкахъ и совершенно незнакомы съ ‘выколачиваніемъ’ податей и недоимокъ. А это много значитъ.
У насъ очень любятъ ставить Финляндіи въ упрекъ суровость ея законовъ. Дйствительно, взамнъ смертной казни, тамъ есть въ высшей степени жестокая форма одиночнаго заключенія, почти равносильная медленному умерщвленію голодною смертью. Эта кара предназначается для особенно тяжкихъ преступниковъ, какъ-то: злостныхъ убійцъ, разбойниковъ, злоумышленниковъ противъ страны и т. д. За самоуправство, воровство и нкоторыя другія преступленія допускается, по финляндскимъ законамъ, тлесное наказаніе. Но все это — законы старинные, обветшалые, нисколько не мшающіе финляндскому суду быть очень гуманнымъ.
По приведеннымъ примрамъ такъ называемыхъ ‘темныхъ сторонъ’ финляндской жизни (факты взяты самые крупные) читатель, вроятно, согласится съ нами, что финляндцы имютъ полнйшее право не сокрушаться объ этихъ ‘сторонахъ’. Вообще, можно смло поручиться, что страна, съумвшая дикаря-лопаря сдлать христіаниномъ, вооружившая его грамотностью и избирательными правами, справится со всмъ, съ чмъ еще не успла справиться, и иметъ прекрасное будущее.
Очень обидно намъ, русскимъ людямъ, упорное, почти поголовное пренебреженіе финляндцевъ къ русскому языку, тмъ боле обидна ихъ обособленность отъ насъ. По этому поводу невольно просится подъ перо жесткій упрекъ по адресу финляндцевъ, особенно въ виду того, что ростъ Финляндіи за время подданства ея Россіи не иметъ ничего даже подобнаго во всемъ прошломъ этой страны. По будемъ справедливы до конца. Разв, напримръ, ‘таможенная перегородка’ (на которую особенно часто длаютъ ссылку) между Финляндіей и Россіей не насильственно навязана финляндцамъ еще при министр финансовъ граф Гурьев, въ предупрежденіе контрабанды? Разв справедливо было бы винить финляндцевъ за отсутствіе въ русской жизни такихъ измненій, въ виду которыхъ финляндскій народъ долженъ былъ бы предпочесть русскую культуру искони унаслдованной имъ шведской культур?…