В Индии, Френч Гарри-Уиллард, Год: 1883 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 207 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Въ Индіи.

Приключенія двухъ юныхъ американцевъ.

Гарри Френча.

Переводъ съ англійскаго В. Черкесовой.

Съ рисунками.

ГЛАВА I.
Ударъ молніи.

Вроятно, многіе въ Массачусетс {Массачусетсъ — штатъ въ Сверной Америк съ главнымъ городомъ Бостономъ.} сохранили въ своей памяти потрясающее извщеніе, крупными буквами напечатанное нсколько лтъ тому назадъ и вывшенное на самыхъ видныхъ мстахъ по всему штату:

‘Пропалъ ребенокъ! Двадцать тысячъ долларовъ награды за отысканіе его.

10 Августа исчезъ изъ дому Поль Клейтонъ — младшій сынъ Бенжамена Клейтонъ — предсдателя Бостонскаго Банка пароходства и торговли.

Предполагаютъ, что ребенокъ былъ похищенъ между 8 и 9 часами вечера, 10 Августа, изъ лтняго мстопребыванія мистера Клейтона — Беверлей Фармсъ. Мальчикъ шести лтъ отъ роду, съ длинными, вьющимися каштановыми волосами, съ голубыми глазами, съ круглымъ, блымъ и румянымъ личикомъ. Онъ отличается добродушнымъ и привтливымъ нравомъ и необыкновенно развитъ, уменъ и крупенъ для своего возраста.

Всякому, кто доставитъ указанія, могущія способствовать розыску его, предлагаютъ вознагражденіе въ двадцать тысячъ долларовъ (долларъ равняется 2 руб.).

(Подписано) Финеасъ Шарпъ.

Начальникъ сыскной полиціи въ Бостон (въ штат Массачусетсъ)’.

Многіе, конечно, пустились въ поиски по разнымъ направленіямъ, кто изъ сочувствія къ судьб маленькаго Поля Клейтонъ, кто изъ желанія заработать общанную крупную награду, но тмъ не мене, первые пять дней прошли безъ всякихъ извстій.

Снокосъ въ Массачусетс близился уже къ концу, и фермеры радовались благополучной уборк сна, какъ вдругъ 15-го числа разразилась страшнйшая буря съ грозой, разметавшая по полю все, что только ни попадалось на пути. Къ шести часамъ, однако, солнышко снова выглянуло, но черезъ часъ опять спряталось за черныя тучи, и снова поднялась ужасная буря, которая не переставая, свирпствовала въ теченіе нсколькихъ дней.

За два дня до этого возвратился изъ Индіи Ричардъ Раймондъ, который тотчасъ же направился къ дому сестры своей въ Беверлей. Она была единственною близкою его родственницей, оставшейся въ живыхъ, и домъ ея былъ именно то старое родное гнздо, которое онъ покинулъ, будучи совсмъ еще мальчикомъ, около двадцати лтъ тому назадъ.

Предполагая, что буря окончательно миновала, онъ воспользовался первыми проглянувшими лучами солнца и освжившимся воздухомъ, и пошелъ пшкомъ, чтобы взглянуть по пути на любимыя старыя мста, съ которыми для него связана было столько хорошихъ воспоминаній.

Черезъ полчаса онъ углубился въ чащу сосноваго бора, тянувшагося отъ самаго мстечка Беверлей до Беверлейской фермы. Сухая, песчаная почва уже успла впитать въ себя только что выпавшій дождь, а на Раймонд были, кром того, такіе толстые сапоги, что онъ не обращалъ вниманія на дождевыя капли, блествшія еще на трав и на кустикахъ черники. Пробираясь подъ низкими втвями деревьевъ, онъ снова чувствовалъ себя прежнимъ пятнадцатилтнимъ юношей, несмотря на свои тридцать пять лтъ.

У него было такъ свтло и легко на сердц, что онъ даже не замтилъ, какъ солнце опять скрылось за черныя тучи и уже закатилось на запад, пока крупныя дождевыя капли не застучали по листьямъ, и втеръ не завылъ между втвями дубовъ, случайно выросшихъ среди высокихъ соснъ, но все это звучало такъ естественно, такъ напоминало ему все то, что онъ слышалъ съ дтства, что онъ только радовался и еще боле чувствовалъ себя дома.

Замедливъ немного шагъ, онъ теперь только замтилъ, что становилось совсмъ темно, и пріостановился въ раздумь, соображая, гд онъ находится и какимъ путемъ скоре пробраться домой.

Но все измнилось за эти двадцать лтъ,— измнился и старый лсъ. Раймондъ не узнавалъ уже прежнихъ тропинокъ, хотя он остались все тми же, и скоро пришелъ къ заключенію, что онъ заблудился въ лсу. Какъ нарочно, дождь разразился такимъ же ливнемъ, какой прошелъ передъ обдомъ. Молніи блистали безпрерывно: но это оказалось на его счастье, потому что при свт ихъ онъ, наконецъ, разглядлъ, что находится невдалек отъ дороги, и поспшилъ укрыться подъ ближайшимъ деревомъ, намреваясь переждать тутъ дождь или воспользоваться случайнымъ проздомъ какого нибудь экипажа.

Ни одна изъ этихъ надеждъ, однако, не сбылась, но не прошло и нсколькихъ минутъ, какъ до слуха его донеслись какіе то звуки. Голосъ принадлежалъ женщин,— очевидно, она говорила сама съ собою. Минуту спустя молнія освтила фигуру пробиравшейся вдоль дороги женщины, съ блднымъ лицомъ, въ разорванной одежд, съ которой струилась вода. Она въ отчаяніи ломала себ руки и причитывала какія то безсвязныя слова, разобрать которыхъ онъ не могъ.

Ричардъ Раймондъ подошелъ къ ней и заговорилъ. Въ первое мгновенье она вскрикнула отъ испуга, потомъ, схвативъ его руку, разразилась рыданіями. Стоя теперь съ нею рядомъ, онъ могъ разглядть ее.

— О сэръ! спасите, спасите меня!— восклицала она.— Разъищите мн моего мужа, и я дамъ вамъ все, все, что только есть у меня!

Женщина эта, очевидно, была помшанная, и когда она схватила руку Ричарда, то незамтно для нея изъ рукъ ея что то выскользнуло и упало на землю.

— А разв мужъ вашъ пропалъ безъ всти?— съ участіемъ спросилъ Ричардъ.— Какъ звали его?

Бдная женщина выпустила его руку, чтобъ закрыть лицо свое руками, заплакала еще сильне и сквозь рыданія сказала: О, его звали Родрикомъ, Родрикомъ Деннетъ! мы только съ мсяцъ какъ поженились, а теперь онъ бросилъ меня навсегда и скрылся вотъ уже пять дней! Онъ ушелъ навсегда! Онъ навсегда ушелъ, я это знаю!

Ричардъ Раймондъ вздрогнулъ, услыхавъ это имя, вызвавшее въ его памяти цлый рядъ такихъ воспоминаній, что среди темноты и проливнаго дождя, онъ не вдругъ замтилъ, какъ внезапно исчезла неизвстная женщина, и не могъ опредлить, въ какомъ направленіи она скрылась. Онъ окликнулъ ее, но отвта не послдовало. Вспомнивъ, что она что-то выронила изъ рукъ, онъ нагнулся и поднялъ съ земли маленькіе часики съ цпочкой. Онъ быстро пошелъ по дорог, но нигд не могъ уже найти ее.

Черезъ нсколько минутъ Раймондъ увидалъ по близости свтъ въ окнахъ и вскор пріютился на небольшой желзнодорожной станціи, отстоявшей на нсколько миль отъ Беверлей. Онъ все повторялъ про себя имя: ‘Родрикъ Деннетъ’. Это было имя человка, съ которымъ они вмст пустились по морю двадцать лтъ тому назадъ и вмст странствовали по Индіи. Тамъ Ричардъ пустилъ въ ходъ свои юныя силы и упорнымъ трудомъ составилъ себ значительное состояніе, между тмъ какъ Родрикъ жилъ надувательствомъ каждаго, съ кмъ имлъ только дло, и къ концу десяти лтъ покинулъ Индію. Ричардъ совершенно потерялъ его изъ виду, пока не услыхалъ вновь его имени и, какъ всегда, связаннаго съ преступленіемъ.

Онъ сталъ разсматривать предметъ, который держалъ въ рук. Это были глухіе серебряные часики, и когда онъ открылъ ихъ, то увидалъ, что на внутренней крышк вырзано имя ‘Поль’. Онъ закрылъ часы и задумался.

Пока онъ сидлъ въ зал въ ожиданіи позда, окидывая глазами окружающую обстановку, вниманіе его было привлечено объявленіемъ, явно разсчитаннымъ на то, чтобы бить въ глаза. Оно было озаглавлено крупнымъ шрифтомъ:

‘Пропалъ ребенокъ!’

Три раза перечелъ онъ это объявленіе, потомъ вдругъ открылъ часики и прочелъ вырзанное на крышк имя ‘Поль’. Онъ сталъ невольно сопоставлять факты, такъ странно обнаружившіеся въ теченіе послдняго часа.

— Пять дней тому назадъ онъ покинулъ жену свою,— говорилъ про себя Ричардъ,— и пять дней тому назадъ было 10-е августа. Нтъ ли какой-нибудь связи между Полемъ Клейтонъ,, о которомъ идетъ рчь въ объявленіи, Полемъ — имя котораго вырзано на этихъ часикахъ, и Родрикомъ Деннетъ, у жены котораго часы эти были въ рукахъ нсколько минутъ тому назадъ?

Поздъ свиснулъ и подкатилъ къ станціи. Ричардъ слъ въ вагонъ и благополучно возвратился домой. На слдующій день онъ похалъ въ Бостонъ и вскор услыхалъ имя Родрика Деннитъ, которое у всхъ было на язык, съ связи съ дерзкимъ преступленіемъ. Преступникъ исчезъ, и агенты тайной полиціи розыскивали его безуспшно — но никому не приходило на умъ сопоставить этотъ фактъ съ исчезновеніемъ пропавшаго ребенка. Ричардъ никому не сообщалъ своихъ подозрній, но при первой же возможности отправился въ Нью-оркъ, и посл недльныхъ розысковъ, удивившихъ даже Бостонскую сыскную полицію, онъ пришелъ къ заключенію, что Бенжаменъ Шипманъ, отплывшій оттуда съ дочерью, вечеромъ 11 августа на пароход, былъ не кто иной, какъ Родрикъ Деннетъ съ пропавшимъ Полемъ Клейтонъ.

Никакихъ точныхъ данныхъ у него не было, и сыщики подняли бы его на смхъ, еслибъ онъ сказалъ имъ, на какихъ шаткихъ основаніяхъ построены были его предположенія. Между тмъ увренность его была такъ велика, что будь у него власть въ рукахъ, онъ немедленно веллъ бы арестовать этого Бенжамена Шипманъ и представить его обратно въ Америку, но пароходъ отплылъ тринадцатью днями раньше, чмъ онъ пришелъ къ своему убжденію, а за это время судно уже вроятно прошло черезъ Гибралтарскій проливъ, откуда Родрикъ Деннетъ могъ перессть на первый, отходящій въ Индію, пароходъ.

Сознавая все безразсудство сообщать свои подозрнія агентамъ сыскной полиціи, Ричардъ Раймондъ принялъ, однако, такъ близко къ сердцу это дло, что ршилъ изложить добытые имъ факты отцу пропавшаго ребенка и предложить ему свои услуги.

Пока онъ находится на пути къ Беверлей, возвратимся и мы въ родной домъ маленькаго Поля Клейтонъ, къ вечеру 10-го августа.

ГЛАВА II.
Игра въ дужки.

Домикъ Бенжамена Клейтонъ въ Беверлей-Фармсъ былъ одной изъ красивйшихъ построекъ въ этомъ чудномъ лсу, окаймлявшемъ берегъ моря. Морскія волны разбивались объ утесы съ одной стороны дороги, а сосновый лсъ окружалъ домъ съ другой стороны. Беверлейская ферма находилась такъ близко къ Бостону, что м-ръ Клейтонъ могъ ежедневно посщать банкъ свой, съ такими же удобствами, какъ если бы онъ оставался въ своемъ городскомъ дом, такъ что все лто счастливыя его дти — Скоттъ, Бесси, Поль и Китти рзвились по лсу или играли на берегу моря.

Китти была совсмъ еще малюткой. Поль былъ младшимъ изъ сыновей, десятаго августа ему только-что минуло шесть лтъ. Бесси было девять, а Скотту четырнадцать лтъ. Они жили очень дружно между собой, и отчій домъ казался имъ раемъ.

Весь домъ полонъ былъ ребятъ въ этотъ день 10 августа, Поль праздновалъ съ друзьями день своего рожденія. Они раздлились на шесть паръ и затяли ломать дужки, каждой пар предоставлено было по куриной косточк, для того, чтобы выразить самое сердечное свое пожеланіе во время ломанія ея. (Игра въ дужки состоитъ въ томъ, что двое ломаютъ куриную косточку, произнося при этомъ какое-нибудь желаніе, причемъ выигрываетъ тотъ, у кого въ рукахъ остается верхняя часть дужки).

— Ну, что же ты для себя пожелаешъ, Поль?— воскликнула Бесси, съ веселымъ смхомъ.

Поль задумался. Брови его глубокомысленно сдвинулись, между тмъ какъ голубые глазки остановились на хрупкой косточк.

— А чего бы ты пожелала, Бесси?— спросилъ онъ нершительно.

— Я-то?— сказала Бесси.— О! конечно, прежде всего возврата этого счастливаго дня на многія лта, но не въ томъ дло, ты долженъ самъ пожелать чего-нибудь для себя.

— Ладно,— сказалъ, наконецъ, Поль,— я желалъ бы побывать въ этой чудесной Индіи, о которой тетя Джэнъ такъ много намъ сегодня разсказывала. Я желалъ бы объхать всю Индію.

— Я тоже!— пролепетала крошка Китти.

— А я, — произнесъ Скоттъ, глядя черезъ плечо Бесси, — желалъ бы найти случай проявить свое геройство.

— Какое смшное желаніе!— воскликнула Бесси,— ну, братья, ломайте же, ломайте! Разъ, два, три!— и дужки хрустнули.

Поль побжалъ тотчасъ къ отцу, чтобъ сообщить ему объ исход игры.

Онъ засталъ м-ра (господина) Клейтонъ, сидящимъ въ библіотек съ другимъ господиномъ, и достаточно было взглянуть на нихъ, чтобъ заключить, что оба были чмъ-то сильно взволнованы.

За послдніе два дня на лиц Бенжамена Клейтонъ лежало очень серьезное выраженіе, когда онъ находился въ своемъ, кабинет въ банк: тамъ приключилось что-то неладное. Дома же никто этого не замчалъ, такъ какъ м-ръ Клейтонъ, всецло отдававшійся длу въ город, имлъ обыкновеніе совершенно отршаться отъ него дома. Онъ былъ предсдателемъ крупнйшаго банка въ Бостон, и два дня тому назадъ открылъ въ отчетахъ кассира недочетъ, просмотрнный главнымъ контролеромъ банка, чмъ глубже онъ вникалъ въ эти отчеты, тмъ явственне выступало мошенничество, и, наконецъ, къ ужасу своему, онъ убдился, что кассиръ ихъ — воръ, ограбившій банкъ почти на полъ-милліона долларовъ.

М-ръ Клейтонъ ничего не сказалъ кассиру, но съ чуткостью нечистой совсти тотъ самъ догадался, что преступленіе его раскрыто, и, несмотря на семейный праздникъ, самъ пріхалъ вечеромъ на дачу, чтобъ имть съ предсдателемъ серьезный разговоръ.

М-ръ Клейтонъ молча выслушивалъ объясненія кассира по длу, которыя онъ закончилъ такъ:

— Теперь, м-ръ Клейтонъ, дло сдлано и вы его раскрыли. Я вамъ предлагаю слдующее: въ послдній день этого мсяца я буду находиться въ банк поздно вечеромъ для сведенія счетовъ. Вдругъ я подвергнусь нападенію нанятыхъ мною людей. Они сломаютъ кассу, и на другой день обнаружится крупный грабежъ. Такъ какъ вы открыли мою продлку, то придется мн подлиться съ вами. Я размняю бумаги и выплачу вамъ четверть милліона долларовъ чистоганомъ.

М-ръ Клейтонъ вскочилъ съ мста, съ лицомъ, искаженнымъ отъ гнва.

— Родрикъ Деннетъ!— воскликнулъ онъ,—если бы вы пришли ко мн съ малйшею тнью раскаянія, я могъ бы простить васъ и сдлать все отъ меня зависящее, чтобъ склонить къ тому и другихъ. Но ни за какіе милліоны въ мір я не помогу вамъ скрыть преступленіе!

— Такъ вы выдадите меня?— мрачно спросилъ Родрикъ.

— По всей вроятности!— отвтилъ м-ръ Клейтонъ, снова усаживаясь въ кресло.

— Но въ то же время вы набросите тнь и на себя,— возразилъ Родрикъ.— Никто не повритъ, чтобъ кассиръ могъ взять изъ банка полъ-милліона долларовъ безъ вдома предсдателя, какъ для васъ и банка, такъ и для меня было бы гораздо выгодне недочетъ этотъ объяснить ограбленіемъ.

— Пусть меня подозрваютъ!— воскликнулъ м-ръ Клейтонъ,— мн легче всю жизнь просидть въ тюрьм, чмъ быть вашимъ сообщникомъ даже въ краж булавки. Ни за какія деньги, ни по какимъ соображеніямъ! Вы отъявленный мошенникъ и негодяй! Плутъ! Подлецъ! Я донесу на васъ!

— Остановитесь!— гнвно закричалъ Родрикъ Деннетъ!— Берегитесь! Вы поплатитесь за ваши слова!

Какъ разъ въ ту минуту, когда м-ръ Клейтонъ собирался отвчать ему, вбжалъ въ комнату Поль, держа сломанную косточку въ рук.

— Папа, папа!— кричалъ онъ, — пойдемъ къ намъ поскоре и поиграй вмст со мною. Ахъ, намъ такъ весело! Я сейчасъ пожелалъ побывать въ Индіи, и желаніе мое наврное исполнится.

На этихъ словахъ маленькій Поль запнулся и, склонивъ свою кудрявую головку, держа въ рукахъ сломанную дужку, онъ переводилъ взоръ съ отца на незнакомца и обратно, такъ какъ увидалъ, что тутъ происходитъ нчто неладное.

— Бги назадъ, Поль,— сказалъ ему отецъ,— но не мшай мн теперь. Я приду къ вамъ, когда у меня будетъ время.

Хотя отецъ произнесъ эти слова очень ласково, но въ сущности обращеніе его такъ отличалось отъ обыкновеннаго, что Поль, вмсто того, чтобъ возвратиться къ веселому кружку товарищей, пробрался потихоньку на веранду и заплакалъ.

Какія-то страшныя слова были произнесены между этими двумя людьми, вслдъ за выходомъ Поля, но никто никогда не узналъ, что именно было сказано. Незнакомецъ вскор удалился, но м-ръ Клейтонъ не показывался нкоторое время. Никто не видалъ его около часа, пока жена его со Скоттомъ и Бесси не вошли къ нему въ комнату, въ страшномъ волненіи. Въ первую минуту они даже забыли то дло, по которому пришли, такъ поразилъ ихъ мертвенно-блдный и взволнованный видъ м-ра Клейтона, который сидлъ на томъ самомъ мст, гд оставилъ его Поль. Онъ даже не замтилъ ихъ прихода, пока жена не наклонилась къ нему съ тревожнымъ вопросомъ:

— Въ чемъ дло, Бенжаменъ? что съ тобой? Не случилось ли чего съ нашимъ Полемъ?

— Съ Полемъ?— переспросилъ м-ръ Клейтонъ, вскочивъ съ кресла.

— Мы нигд не можемъ найти его. Мы всюду искали!— воскликнула Бесси, не въ силахъ боле удержать своихъ слезъ.

Съ остановившимися отъ ужаса глазами м-ръ Клейтонъ обернулся къ жен и на лиц ея прочелъ всю правду. Съ глухимъ воплемъ онъ пошатнулся и грохнулся на полъ во весь ростъ. Его разбило параличомъ. Въ эту ночь тяжелое горе впервые постило эту счастливую семью.

Опасное состояніе отца отчасти отвлекло всеобщее вниманіе отъ маленькаго Поля, но когда они немного пришли въ себя, то ршительно не знали, въ какую сторону направить свои поиски, потому что никто не зналъ о посщеніи Родрика Деннетъ и о происшедшемъ въ библіотек разговор. Никому не были извстны страшныя угрозы, произнесенныя Деннетомъ въ моментъ появленія Поля въ библіотек, ни причины его озлобленія противъ м-ра Клейтонъ.

М-ръ Клейтонъ могъ бы, вроятно, направить поиски на врный слдъ, и безъ, сомннія усплъ бы задержать бглеца, не давъ ему времени скрыться, чего пуще всего опасался Родрикъ Деннетъ — но уста бднаго отца были скованы параличомъ, и цлыя недли посл удара прошли, прежде чмъ онъ могъ говорить или даже сознавать, что вокругъ него происходитъ.

Внезапное исчезновеніе кассира и болзнь предсдателя сильно встревожили служащихъ банка, и хотя недочетъ не былъ сразу обнаруженъ, положеніе длъ тмъ не мене возбуждало сомннія, дня черезъ два истина выяснилась, и агенты полиціи были разосланы во вс стороны, чтобъ отыскать слдъ бглеца. Но было уже поздно. Родрикъ Деннетъ скрылся безъ препятствій, и не случись одного обстоятельства, онъ могъ бы преспокойно прожить всю жизнь. Обстоятельство это было самое для него неожиданное — появленіе Ричарда Раймонда.

ГЛАВА III.
Геройскіе подвиги.

Тридцатаго августа Ричардъ Раймондъ появился въ этой пораженной горемъ семь. Его провели сначала прямо въ библіотеку, но такъ какъ госпожа Клейтонъ занята была съ врачемъ около больного мужа, то нкоторое время она не показывалась. Скоттъ сидлъ за столомъ передъ раскрытою книгой, но онъ не читалъ. Лицо его было заплакано, глаза распухли отъ слезъ. Незнакомецъ вошелъ въ комнату такъ неожиданно, что Скоттъ не имлъ возможности скрыться, и ему было такъ совстно, что его застали въ слезахъ, что онъ отвернулся, чтобъ спрятать свое лицо.

Съ искреннимъ сочувствіемъ, свойственнымъ доброму сердцу, Ричардъ Раймондъ, желая утшить бднаго мальчика, сначала небрежно опустился рядомъ съ нимъ въ кресло и, доставъ съ полки первую попавшуюся книгу, сдлалъ видъ, будто погрузился въ чтеніе. Скоттъ повернулся къ нему спиною, подперъ рукою щеку и изо всхъ силъ старался удержать рыданія, невольно вырывавшіяся изъ его груди.

— Не разъ случалось мн бродить въ этой мстности, когда я былъ мальчикомъ вашихъ лтъ,— заговорилъ Ричардъ,— только въ т времена здсь не было такихъ построекъ, какъ теперь, а въ лсахъ приходилось даже встрчать волковъ и лисицъ. Однажды зимой, когда мн было всего только десять лтъ, я пошелъ съ однимъ товарищемъ, который былъ немногимъ старше меня, въ поле — за полверсты отъ дома. Мы изображали изъ себя піонеровъ и набрали хворосту и сучьевъ для костра, на которомъ. собирались испечь припасенныя нами яблоки и картофель. Пока мы возились съ этимъ дломъ, я вдругъ поднялъ глаза и увидалъ большое животное, готовившееся броситься на меня. Я не могъ сразу узнать, былъ ли это волкъ, или большая одичалая собака, но когда я собрался бжать, она кинулась на меня и повалила на землю. Я упалъ навзничь, а зврь стоялъ надо мною, высунувъ длинный, красный языкъ. Мальчикъ, бывшій со мною, хотлъ было бжать со всхъ ногъ, но, увидавъ меня въ опасности, остановился, и схвативъ топоръ, принесенный нами для рубки дровъ, онъ нанесъ ему сзади такой сильный ударъ по спин, что чуть не разрубилъ его пополамъ.

— Вотъ такъ молодецъ!— замтилъ Скоттъ.— Я думаю, онъ потомъ сталъ настоящимъ героемъ?

— Мало одной смлости, чтобы быть героемъ,— возразилъ м-ръ Раймондъ.

— Хотлось бы мн быть героемъ!— сказалъ Скоттъ съ глубокимъ вздохомъ.— Мн теперь оно очень бы пригодилось.— И онъ снова отвернулъ свое лицо. Ричардъ догадался, что онъ опять едва удерживается отъ слезъ, и постарался перемнить разговоръ, сказавъ:

— Да, мальчикъ этотъ выросъ и сдлался въ нкоторомъ род героемъ, но я не думаю, чтобы кто-нибудь пожелалъ стать на его мсто.

— Разскажите, пожалуйста, сэръ, объ немъ, — сказалъ Скоттъ.— Какъ звали его?

— Звали его Родрикомъ Деннетъ, — отвчалъ Ричардъ.

— Родрикомъ Деннетъ!— воскликнулъ мальчикъ глядя на него.— Вдь это имя кассира въ папиномъ банк!

— Онъ самый и есть, — отвчалъ Ричардъ.

— Но вдь, говорятъ, онъ удралъ, укравъ изъ банка порядочную сумму денегъ, — въ удивленіи произнесъ Скоттъ.

— А разв это въ нкоторомъ род не геройскій подвигъ?— спросилъ Ричардъ.

— Да, но только очень плохого свойства, — замтилъ Скоттъ.

— Вдь вотъ, я и говорилъ вамъ, что недостаточно одной смлости, чтобъ стать настоящимъ героемъ. Смлости хватило у него ограбить банкъ, но требовалось гораздо боле силы воли противостоять искушенію.

— А что водятся ли еще здсь волки или лисицы?— спросилъ Скоттъ.

— Не думаю, чтобъ ихъ было много, — отвчалъ м-ръ Раймондъ.— А почему вы это спрашиваете?

— Мн пришло въ голову, не утащилъ ли который нибудь изъ этихъ зврей братца моего Поля?— произнесъ Скоттъ, заливаясь слезами.

— Вотъ по этому то именно случаю я и пріхалъ повидаться съ вами и вашей матушкой — отвтилъ, наконецъ, м-ръ Раймондъ, — потому что мн кажется, я напалъ на слдъ вашего брата Поля.— Услыхавъ это, Скоттъ вскочилъ на ноги, но м-ръ Раймондъ продолжалъ: мн сдается, что Поля увезъ именно Деннетъ.

— Какъ! м-ръ Родрикъ Деннетъ?— воскликнулъ Соттъ.

— Да, онъ самый. Не знаете ли вы, не былъ ли онъ здсь въ тотъ вечеръ, когда пропалъ Поль?— спросилъ Ричардъ.

— Конечно, былъ,— отвчалъ Скоттъ,— мы съ Бесси видли его, проходящимъ по залу, не задолго до того, какъ мы спохватились брата. Онъ быстро прошелъ мимо насъ и не обратилъ даже вниманія, когда Бесси сказала ему: Здравствуйте, м-ръ Деннетъ! Насъ это очень удивило, такъ какъ онъ обыкновенно былъ очень милъ и любезенъ съ нами, когда приходилъ къ отцу.

— А не знаете ли вы, чьи это часы?— спросилъ м-ръ Раймондъ, показывая Скотту серебряные часики, оброненные бдною женщиной.

Слезы навернулись на глаза Скотта, когда онъ поспшно схватилъ ихъ, восклицая: — О, сэръ, да вдь это часики Поля. Ихъ подарилъ ему папа въ день его рожденія. Они надты были на немъ въ тотъ самый вечеръ!

Ричардъ Раймондъ былъ очень доволенъ, что предположенія его оправдывались. Въ эту минуту въ комнату вошла госпожа Клейтонъ съ доброю встью, что состояніе здоровья ея мужа настолько улучшилось, что онъ совершенно приходитъ въ сознаніе, хотя еще не можетъ говорить. М-ръ Раймондъ въ короткихъ словахъ разсказалъ ей свои подозрнія и т обстоятельства, которыя ихъ вызвали. Она такъ довряла словамъ его, что тутъ же между ними было ршено разсказать все м-ру Клейтону, несмотря на его болзненное состояніе.

Скоттъ сопровождалъ ихъ въ комнату, гд лежалъ м-ръ Клейтонъ.

— Надюсь, что вы не принимаете меня за искателя приключеній, — началъ Раймондъ, обращаясь къ больному,— который зарится на предлагаемую вами награду. Я человкъ обезпеченный и желаю дйствовать на собственный страхъ. Я замтилъ, что вы можете двигать лвою рукою, такъ если вы согласны на мое предложеніе, приподнимите вашу руку съ подушки, въ знакъ согласія. Я могу въ нсколькихъ словахъ сказать вамъ все, что знаю, и надюсь, что это не слишкомъ взволнуетъ васъ. Я предполагаю, что кассиръ вашъ Родрикъ Деннетъ долженъ знать, гд находится Поль.

Внезапная краска на мгновеніе залила блдныя щеки больнаго, и рука его моментально поднялась кверху. Всмъ стало ясно, что м-ръ Клейтонъ несомннно увренъ, что Родрикъ Деннетъ причастенъ къ этому длу. М-ръ Раймондъ продолжалъ:

— Я еще въ Америк зналъ этого человка съ дтства, и знавалъ его въ Индіи, въ теченіе десяти лтъ. Мн сдается, что онъ отправился съ ребенкомъ изъ Нью-орка въ Индію, по морю, 11 августа. Съ вашего согласія, я тотчасъ поду въ Индію по его слдамъ и увренъ, что рано или поздно, я все разузнаю о вашемъ сын.

Дрожащая рука снова отдлилась отъ подушки.

— Но для меня необходимы два условія: во-первыхъ — предположенія мои должны сохраняться вами здсь въ тайн, иначе онъ можетъ узнать о нихъ и легко разстроить вс мои планы, во-вторыхъ — мн необходимо имть при себ кого-нибудь, кто тотчасъ могъ бы узнать мальчика, подъ какимъ бы нарядомъ ни старались скрыть его.

Легкая тнь пробжала по лицу больного. Въ комнат водворилась внезапная тишина. Ричардъ Раймондъ не глядлъ на Скотта, но онъ угадывалъ его мысли и былъ увренъ, что юноша этотъ, жаждавшій геройскихъ подвиговъ, придетъ ему на помощь.

Минутою позже Скоттъ стоялъ на колняхъ около отца и горячо шепталъ:

— Папа, отпусти меня съ нимъ, и мы привеземъ Поля обратно.

Въ больномъ, очевидно, происходила страшная борьба. Обнявши сына, м-съ Клейтонъ стояла на колняхъ у постели мужа, вся въ слезахъ. Съ минуту Ричарду казалось, что борьба становилась слишкомъ тяжелою и что м-ръ Клейтонъ опять начинаетъ путаться въ мысляхъ, но лвая рука задрожала на подушк и медленно приподнялась. Скоттъ осторожно взялъ ее и почтительно поднесъ къ губамъ.

Бесси ocтaлас одна ухаживать за маленькой Китти и служить сестрою милосердія въ комнат больного. Не легкая задача выпала на ея долю въ т долгіе, печальные дни, которые смнили прежнее оживленіе и веселіе, царившіе въ дом, — ей приходилось казаться веселой, чтобъ не огорчать отца, и не разъ отходила она къ окну, чтобъ скрыть отъ него навертывавшіяся на глазахъ ея слезы. При этомъ она переживала въ воспоминаніяхъ вс мельчайшія подробности достопамятнаго вечера, когда они ломали дужки.

— Можетъ быть, теперь сбывается желаніе маленькаго Поля,— думала она про себя,— вроятно, и Скоттъ добьется своего. О, еслибъ я была мущиной, я тоже могла бы сдлаться героемъ и помочь отыскать милаго нашего Поля!

Мужественная маленькая Бесси и не подозрвала, что она совершала, можетъ быть, боле трудный и благородный подвигъ, чмъ вс остальные.

Но часто случается, что истинные герои вовсе не сознаютъ своихъ подвиговъ.

ГЛАВА IV.
По безбрежному океану.

Скоттъ столько наслышался на своемъ вку разсказовъ объ Атлантическомъ океан, что вполн понимал все, проходившее передъ нимъ въ первые дни плаванія, но у него такъ тяжело было на душ, что онъ съ трудомъ поддавался впечатлніямъ новой обстановки и неутомимымъ усиліямъ м-ра Раймонда развлечь его. Мысль, что онъ отправлялся на поиски Поля, была единственнымъ для него утшеніемъ, которое мало по малу заглушало тоску по родин, постоянно угнетавшую его, со времени отъзда изъ роднаго домика, стоявшаго среди сосенъ и елей Беверлей.

Дни сначала тянулись съ томительною медленностью и однообразіемъ, какъ вдругъ случилось происшествіе, открывшее Скотту глаза на его настоящее положеніе и убдившее его, что было бы крайнимъ неразуміемъ и малодушіемъ съ его стороны предаваться тоск по прошлому, а что, напротивъ, ему слдуетъ за многое благодарить судьбу, такъ какъ многимъ на свт жилось гораздо хуже, чмъ ему.

Погода стояла неимоврно жаркая, не было ни малйшаго втерка, и Скоттъ сидлъ на-палуб подъ навсомъ, изнывая отъ жары. На пароход было довольно много пассажировъ. Вдругъ Скоттъ замтилъ, что въ углу на палуб собирается какое-то торжественное сборище. Онъ обратился къ м-ру Раймонду за разъясненіемъ. Опасаясь нагнать тоску на мальчика, Ричардъ ране ничего не говорилъ ему о случившейся на корабл смерти одного изъ пассажировъ, но теперь онъ не могъ скрыть отъ него, что тутъ готовились похороны.

Скотта всего передернуло при этомъ извстіи, и не смотря на намекъ Ричарда, что это вовсе ихъ не касается и имъ лучше оставаться на своихъ мстахъ, онъ медленно всталъ и направился къ собиравшейся толп, точно его влекла туда невдомая сила.

Ричардъ послдовалъ за нимъ. На палуб лежало тло покойника, обернутое въ грубый холстъ, съ привязанными къ нему свинцовыми гирями, чтобъ оно лучше погрузилось на дно и не всплывало на поверхность. По одну сторону тла на колняхъ стояла вдова его, а рядомъ съ нею, обвивъ ее руками за шею, горько плакалъ маленькій мальчикъ, по другую же сторону у изголовья колнопреклоненный священникъ торжественно произносилъ послднее напутствіе. Затмъ выступили впередъ четыре матроса съ обнаженными головами, положили тло покойника на простыя еловыя носилки, поднесли къ борту парохода и спустили его въ море. Когда раздался всплескъ воды, бдная женщина вскрикнула и упала на палубу безъ чувствъ.

М-ръ Раймондъ внимательно слдилъ за выраженіемъ лица у Скотта. Оно вдругъ прояснилось, слезы заблестли на глазахъ его, и онъ, поспшно направившись къ осиротвшему мальчику, сталъ рядомъ съ нимъ на колни, обнявъ шею его руками. М-ръ Раймондъ отвернулся и ушелъ прочь. Когда часа черезъ два Скоттъ сошелъ въ большую каюту, служившую общимъ заломъ, его другу достаточно было одного взгляда, чтобъ убдиться, что мальчикъ отвлекся отъ собственнаго горя.

— Какъ я счастливъ, что отецъ мой живъ, и все же лучше, что Поль украденъ, а не умеръ, потому что мы можетъ найти и привезти его домой,— сказалъ Скоттъ.

— О, я увренъ, что мы разыщемъ его, — горячо подтвердилъ м-ръ Раймондъ.

Остальные дни пролетли гораздо быстре, такъ какъ Скоттъ поглощенъ былъ развлеченіемъ и утшеніемъ маленькаго сироты.

Пароходъ вошелъ въ Ирландское море.

— Мы поспемъ еще къ отходу почтоваго парохода,— сказалъ м-ръ Раймондъ, тщательно свряя часы свои съ картой и росписаніемъ поздовъ Сверо-Восточной желзной дороги.— Мы еще до вечера прибудемъ въ Ливерпуль, и если все пойдетъ какъ слдуетъ, то подемъ въ Лондонъ съ вечернимъ поздомъ. На разсвт мы будемъ уже въ Лондон, и какъ только откроется контора Восточнаго Пароходства, заручимся билетами до Бриндизи.

— Куда же мы направимся затмъ?— спросилъ Скоттъ.

— Если намъ посчастливится, то подемъ съ поздомъ, отходящимъ изъ Лондона по пятницамъ въ девять часовъ вечера.

— Отчего вы говорите: ‘если’?— добивался Скоттъ.

— Потому что я сильно опасаюсь, чтобы мста не оказались вс разобранными. Я пошлю телеграмму изъ Ливерпуля, но этотъ поздъ въ Индію — нововведеніе. Каждую пятницу, со станціи Чэрингъ-Кроссъ, безъ четверти въ десять часовъ отправляется этотъ экстренный поздъ со спальными вагонами и проносится черезъ Парижъ къ югу Италіи съ неимоврною быстротой.

Начало уже смеркаться, когда пароходъ входилъ въ гавань, и Ричардъ со Скоттомъ стояли въ нетерпніи у цпи, протянутой, въ видахъ предосторожности, поперекъ носа парохода, чтобы удержать натискъ пассажировъ, когда передъ ними вдругъ открылся громаднымъ полукругомъ Ливерпульскій портъ, съ горою Биркенхэдъ на горизонт.

Безконечное множество пристаней тянулось вдоль берега на цлыя мили.

— Когда же имъ будетъ конецъ?— раздражался отъ нетерпнія Скоттъ, наблюдавшій за ходомъ парохода, медленно миновавшаго одну за другою эти солидныя, всему міру извстныя пристани, съ которыхъ грузятся и разсылаются массы товара по всему блу свту.

— Терпніе, терпніе, мой другъ!— отвчалъ съ улыбкою м-ръ Раймондъ.— Вамъ надо заручиться большимъ запасомъ терпнія на время нашего путешествія, потому что не разъ придется намъ спокойно выжидать тамъ, гд бы каждая минута казалась намъ дороже золота.

Наконецъ, пароходъ причалилъ къ своей пристани, и толпа пассажировъ стремительно бросилась къ траппу. Пристань была ярко освщена фонарями, и, наконецъ, наши путешественники почувствовали твердую почву подъ ногами.

Они очень мало видли городъ по пути, потому что вихремъ пронеслись по улицамъ Ливерпуля къ главной станціи Сверо-Восточной желзной дороги, и пріхали во время къ отходу позда, что для нихъ было важне всего.

Вскор оба они очутились спокойно сидящими въ отдленіи длиннаго вагона, всего подраздленнаго на такіе же особнячки, съ диванами, расположенными вдоль стнокъ, одинъ противъ другого. Дворцы открывались сбоку, и передъ отходомъ позда чрезъ нихъ появился кондукторъ, проврилъ ихъ билеты, затмъ замкнулъ дверцу снаружи, и поздъ тронулся.

Въ ихъ отдленіи сидлъ только одинъ посторонній пассажиръ. Хотя непривычные виды сквозь затуманенный лунный свтъ и привлекли на время вниманіе Скотта, но онъ вскор почувствовалъ непреодолимое желаніе свернуться клубочкомъ и заснуть.

Онъ заснулъ крпчайшимъ сномъ, пока не былъ разбуженъ отвратительнымъ запахомъ, наполнившимъ все отдленіе вагона. Онъ открылъ глаза. М-ръ Раймондъ былъ занятъ разговоромъ съ постороннимъ пассажиромъ, но замтивъ пробужденіе Скотта, онъ съ улыбкою спросилъ, все ли обстоитъ благополучно.

— Что это за вонь?— спросилъ Скоттъ.

— Это съ большой фабрики духовъ — отвчалъ М-ръ Раймондъ.

— Какъ,— воскликнулъ Скоттъ, вскочивъ съ мста, изъ этого изготовляются духи?

— Именно такъ,— сказалъ Ричардъ, смясь.

— Неужели при сжиганіи этихъ вонючихъ матеріаловъ получаются благовонные духи?— добивался Скоттъ. Но незнакомецъ разговаривалъ съ м-ромъ Раймондомъ, и отвта не послдовало. Скоттъ легъ и подъ шумокъ ихъ разговора заснулъ снова. Они говорили на незнакомомъ ему язык, такъ что онъ мало вынесъ для себя интереснаго, хотя ему нсколько разъ послышалось, что произнесено было имя Родрика Деннетъ. Когда онъ проснулся, м-ръ Раймондъ спалъ на противоположномъ диван, незнакомецъ ушелъ.

Скоттъ наблюдалъ изъ окна за интересными фермами и усадьбами, попадавшимися все чаще и чаще, пока не проснулся Ричардъ и, взглянувъ на часы свои, сказалъ: мы скоро прідемъ въ Лондонъ. Довольны ли вы этимъ?

— Да на сколько это приближаетъ насъ къ Индіи,— отвчалъ Скоттъ, вздохнувъ при мысли, что въ то же время онъ все удаляется отъ родного дома.

— Ну, вотъ мы и пріхали! Глядите! мы възжаемъ въ Лондонъ.

— Но вдь не прошло еще и десяти минутъ. Мы, значитъ, пріхали раньше времени,— сказалъ Скоттъ.

— Не думаю,— произнесъ Ричардъ, подсаживаясь къ окну.— Лондонъ, знаете ли, такъ великъ, что понадобился бы цлый день, чтобъ на извощик прохать изъ одного конца его въ другой.

— Онъ долженъ представлять изъ себя очень удобное мсто, чтобы скрываться преступникамъ,— замтилъ Скоттъ, глядя на безконечные ряды крышъ, крытыхъ грязною черепицей, на шпили, купола и трубы, высившіеся на пространств, которое едва могъ окинуть глазъ человческій, и давался диву, какъ могъ глазъ закона наблюдать за всми этими перепутанными переулками и закоулками, разбгающимися во вс стороны.

— Вы совершенно правы,— отвчалъ Ричардъ.— Если лицо, разыскиваемое полиціей, находится вн Лондона, все, чего оно изо всхъ силъ добивается и чему полиція всячески старается воспрепятствовать — это возвращенію его въ городъ. Ну вотъ мы, наконецъ, и пріхали. Отправимтесь сейчасъ же въ гостинницу, чтобъ взять ванну, позавтракать и отдохнуть часа два или три, пока не откроются конторы.

Тутъ не было ни суматохи, ни давки, и Скоттъ никакъ не могъ поврить, чтобъ это была знаменитая Юстонская станція. Слдуя за Ричардомъ, они прошли черезъ каменную платформу и влзли въ удивительно странное подобіе экипажа. Возница сидлъ сзади и почти наравн съ верхомъ экипажа, когда-же они услись внутри, гд было мста ровно на двоихъ, то закрыли дверцы, приходившіяся немного по выше колнъ, прямо передъ ихъ ногами.

— Возница, кажется, довольно неохотно повезъ насъ,— замтилъ Скоттъ,— онъ даже не выговорилъ ни одного слова, пока вы не подошли къ нему вплотную.

— Здсь имъ не позволяется кричать и лзть въ глаза пассажирамъ, какъ это длается у насъ въ Америк. И я увренъ, что у нихъ не меньше сдоковъ, чмъ еслибъ они были назойливе, кому нужно хать, тотъ подетъ, въ противномъ же случа приставанія его не соблазнятъ никого,— отвчалъ м-ръ Раймондъ.— Я люблю Америку, можетъ быть, еще сильне, потому что такъ давно не бывалъ въ ней, но нахожу, что многое у насъ требуетъ улучшеній.

Они съ грохотомъ прозжали по мрачнымъ, шумнымъ улицамъ, наполненнымъ народомъ, несмотря на ранніе часы дня. Скоттъ находилъ, что въ сущности, оно не совсмъ походило на то, что онъ привыкъ видть съ дтства, и начиналъ чувствовать себя какъ бы однимъ изъ дйствующихъ лицъ изъ разсказовъ Диккенса. На это впечатлніе скоро оставило его, когда нсколько часовъ спустя они пошли съ м-ромъ Раймондомъ изъ отеля въ пароходную контору, и первое лицо, которое имъ попалось, былъ маленькій оборванецъ — газетчикъ, подбжавшій къ нимъ съ крикомъ,

— Самыя послднія извстія изъ Нью-орка! За одинъ пенсъ!

— Откуда онъ знаетъ, что мы американцы?— спросилъ Скоттъ огорченый, что его такъ скоро узнали.

— Вс тотчасъ признаютъ насъ — сказалъ м-ръ Раймондъ улыбаясь.— А вы бы предпочли-бы быть не узнаннымъ?— Скоттъ колебался, а Ричардъ продолжалъ: Вы, какъ будто устыдились этого, какъ мн кажется.

— Немного — отвчалъ Скоттъ, красня.

— Такъ бываетъ со многими американцами,— прибавилъ м-ръ Раймондъ.— Мн случалось встрчать многихъ мужчинъ и женщинъ, которые всячески старались скрыть свою національность. Тотчасъ по прибытіи въ Англію они спшили одться въ англійское платье, перенимали разговоръ, манеры англичанъ и ужасно сердились, когда это имъ не удавалось. Мн кажется это очень страннымъ.

— Я не буду впередъ стыдиться этого, вы увидите! воскликнулъ Скоттъ съ гордостью. Въ первый разъ, какъ кто либо усумнится въ моемъ американскомъ происхожденіи, я тотчасъ же самъ докажу его ошибку.

Они остановили омнибусъ. Винтовая лстница съ чугунными ступенями вела на крышу его, и желая по возможности больше осмотрть Лондонъ, они поднялись по лстниц и услись на верху. Тамъ сидлъ всего одинъ молодой англичанинъ. Онъ взглянулъ на Скотта, садившагося рядомъ съ нимъ, и привтливо замтилъ: Какое нынче прекрасное утро!

— Оно, конечно, сэръ, могло бы быть и хуже,— отвтилъ Скоттъ, причемъ невольно взглянулъ на небо съ нкоторымъ недовріемъ, такъ какъ давно не видалъ такого непривтливаго, сырого и мрачнаго утра, каждую минуту можно было ожидать дождя, и англичанинъ, повидимому, былъ того же мннія, потому что запасся дождевымъ зонтикомъ.

Замтивъ неувренный тонъ Скотта, онъ прибавилъ:

— Вы, вроятно, недавно живете въ город?

— Въ город? Въ какомъ город?— спросилъ Скоттъ.

— Да въ здшнемъ. Вы, видимо, не совсмъ привыкли къ лондонской погод?— допрашивалъ англичанинъ.

— Нтъ, сэръ, я американецъ, — сказалъ Скоттъ, слегка покраснвъ, такъ какъ почувствовалъ прикосновеніе руки м-ра Раймонда къ плечу своему, въ знакъ одобренія,— и мало смыслю въ лондонской погод, если это утро считается хорошимъ.

Англичанинъ разсмялся.— Вы сочтете его лучшимъ въ году, если проживете здсь цлый годъ.

— Тогда я ни за что не желалъ бы видть настоящаго, сквернаго лондонскаго утра,— замтилъ Скоттъ, трогая рукой свои панталоны, совершенно уже отсырвшія отъ тумана.

— О! Въ этомъ я вполн врю вамъ!— отвчалъ англичанинъ.— Здсь бываютъ такіе сильные туманы, что иногда въ полдень зажигаютъ на улицахъ фонари, не разъ приходилось мн видть, что движеніе экипажей по улицамъ пріостанавливалось посреди благо дня.

— Это должно быть любопытно!— насмшливо замтилъ Скоттъ.

Но англичанинъ, принимая отзывъ его въ прямомъ смысл, возразилъ: ‘Да, вы совершенно правы!’ съ такимъ воодушевленіемъ, что Скоттъ чуть не расхохотался, несмотря на усилія свои казаться серьезнымъ.

Они добрались до городской конторы пароходнаго общества только для того, чтобъ испытать разочарованіе. Вс мста были разобраны, и не представлялось никакой возможности своевременно добраться до Бриндизи, въ Италіи, къ отходу парохода.

— Пройдемте-ка до No 18 улицы Коксперъ,— сказалъ м-ръ Раймондъ.— Отсюда это не такъ далеко, а у меня есть тамъ знакомый шкиперъ, служащій агентомъ для нсколькихъ Бомбейскихъ пароходовъ. Можетъ быть, который нибудь изъ нихъ готовъ къ немедленному отплытію, и въ такомъ случа, морское путешествіе возьметъ у насъ всего-то тремя или четырьмя днями доле сухопутнаго и дастъ намъ возможность, останавливаясь во всхъ портахъ, гд останавливался пароходъ съ бглецами изъ Нью-орка, проврить, что мы напали на врный слдъ и что пассажиры его направились прямо въ Индію.

— А какимъ же путемъ мы поплывемъ по морю?— спросилъ Скоттъ, пока они шли въ No 18 улицы Коксперъ.

— Мы отправимся изъ Соутгамптона или Ливерпуля прямо въ Бискайскій заливъ, на Гибралтаръ, а оттуда будемъ останавливаться въ Алжир, Мальт, Александріи или Портъ-Саид, затмъ черезъ Суэцкій каналъ въ Аденъ и Бомбей.

— Это мн кажется, даже лучшій путь,— сказалъ Скоттъ.

— Во всякомъ случа мы постараемся и изъ неудачи извлечь возможную пользу — отвчалъ Ричардъ, подходя къ контор.

ГЛАВА V.
Старый Джо.

На слдующій день оба путешественника, прекрасно размстившись на уютномъ пароходик Кланской линіи, на всхъ парахъ удалялись отъ Англіи. Они были единственными пассажирами на судн, и, слдовательно, оно предоставлено было въ полное ихъ распоряженіе.

— Кто бы могъ ожидать два дня тому назадъ, что мы очутимся здсь,— сказалъ Скоттъ, сидя съ товарищемъ на палуб.

— Положительно, никто, — отвчалъ Ричардъ:— но жизнь, вообще, такъ полна случайностей, что чмъ скоре человкъ къ нимъ приспособляется и извлекаетъ изъ нихъ для себя пользу, тмъ лучше достигаетъ онъ своей цли.

— Вы говорите это на мой счетъ, м-ръ Раймондъ,— возразилъ Скоттъ,— и я съ каждымъ часомъ начинаю испытывать на себ справедливость вашихъ словъ. У меня было очень превратное понятіе о томъ, что такое быть героемъ, судя по прочитаннымъ мною книгамъ. Если же мы благополучно достигнемъ своей цли, я надюсь, что я лучше пойму тогда, какъ быть настоящимъ человкомъ.

— Все должно придти къ желанному концу, Скоттъ,— отвчалъ Ричардъ,— мы объ этомъ постараемся.

— Вы не думаете, чтобъ Доннетъ могъ чмъ нибудь повредить Полю,— въ сотый разъ добивался Скоттъ.

— Нисколько, Скоттъ,— отвчалъ Ричардъ.— Онъ слишкомъ большой трусъ, чтобъ завдомо навлечь на себя обвиненіе въ убійств. Онъ способенъ на всякую подлость, пойдетъ на что угодно за деньги, но ничего не сдлаетъ изъ мести. Я никакъ не ожидалъ, что онъ сбжитъ въ Индію, разв то, что онъ побоялся оставаться въ Америк, но не много пройдетъ времени, какъ онъ начнетъ обдумывать средства сорвать съ вашего отца выкупъ за Поля. Онъ будетъ тщательно оберегать его, потому что въ сохраненіи его въ хорошемъ вид, онъ будетъ видть источникъ дохода. Вы можете быть совершенно спокойны въ томъ отношеніи, что, гд бы ни находился Поль, онъ чувствуетъ себя превосходно, насколько оно возможно въ настоящемъ его положеніи.— Ричардъ несомннно врилъ этому, хотя, быть можетъ, онъ нсколько преувеличивалъ эту увренность, чтобъ подбодрить Скотта.

— Мы теперь приближаемся къ берегамъ Испаніи,— продолжалъ онъ.— Завтра къ вечеру или на зар слдующаго дня мы будемъ противъ Мыса Финистерре. А вамъ, Скоттъ, слдуетъ познакомиться съ матросами судна, когда они свободны отъ службы, они много интереснаго поразсказали бы вамъ.

— Они кажутся такими угрюмыми, — замтилъ Скоттъ, глядя на одного изъ нихъ, приближавшагося къ той части палубы, на которой они сидли. Это былъ высокій, сухощавый, угловатый человкъ, съ морщинистымъ лицомъ и пронзительнымъ взглядомъ, съ загорлыми, жесткими руками.

— Я ни за что не желалъ бы имть съ нимъ дло,— прибавилъ Скоттъ.

— Моряки, по большой части, съ виду грубоваты, но тмъ не мене, имютъ доброе сердце.

Въ это время подошелъ старый морякъ и сталъ копошится около одной изъ пароходныхъ шлюпокъ, покрывая ее холстомъ, который связывалъ на ней крпкими веревками.

— Въ чемъ дло, Джэкъ? Разв вы ожидаете бури въ Бискайскомъ мор?— спросилъ Ричардъ.

— Очень возможно, что будетъ намъ встрепка,— отвчалъ морякъ.

— Барометръ съ самаго начала держался довольно низко,— прибавилъ Ричардъ.

— Какъ, а я слышалъ отъ капитана, не боле часу тому назадъ, что онъ быстро поднимается!— сказалъ Скоттъ, начинавшій наблюдать за явленіями природы, съ морской точки зрнія.

— Чмъ рзче перемны, тмъ сильне штормъ,— пробормоталъ себ подъ носъ морякъ, обвязывая шлюпку.

Предсказаніе его сбылось въ точности: до наступленія ночи поднялся сильнйшій втеръ, волны вздымались такъ высоко, что хлестали черезъ бортъ, разливаясь по судну во всхъ направленіяхъ.

Это особенность Бискайскаго залива хорошо извстна всмъ, кто побывалъ въ немъ. Путешественникамъ не удалось увидть берега Испаніи и мысъ Финистерре, они приблизились къ материку только въ виду того мста, гд рка Таго, протекая мимо Лиссабона (столицы Португаліи), впадаетъ въ море. Видъ берега, съ извилистыми кряжами скалъ, спускавшимися до самаго края воды, съ блестящими тамъ и сямъ блыми утесами, а мстами зеленющими ущельями, между которыми стремился съ горъ потокъ — былъ дикъ и очарователенъ. Селенія вдоль берега бллись какъ сугробы снга, разбросанныя среди песковъ, пока Скоттъ не догадался подняться на рубку къ капитану и, взявъ его подзорную трубу, увидлъ берегъ такъ отчетливо, точно онъ находился возл самаго парохода.

— Вонъ тамъ виднется городъ Пеанно — сказалъ капитанъ.— Видите ли тамъ, гд пароходикъ входитъ въ гавань?

— А что эти башенки вдоль берега, маяки что ли?— спросилъ Скоттъ.

Капитанъ разсмялся. Это Мавританскія сторожевыя вышки,— отвчалъ онъ.— Не такъ еще давно мавры владли всею южною частью Испаніи и Португаліи и имли свои укрпленія вдоль всхъ береговъ, даже посл того, что вся внутренность страны отошла отъ нихъ. Башни эти и выстроенные вокругъ нихъ замки до сихъ поръ считаются неприступными твердынями для всякаго рода оружія, кром дальнобойныхъ орудій.

— Какъ бы мн хотлось повидать ихъ вблизи,— сказалъ Скоттъ, съ удвоеннымъ любопытствомъ направляя на нихъ трубку.

— Вотъ и увидите,— сказалъ капитанъ, отдавая приказаніе измнить слегка направленіе парохода, чтобъ пройти ближе къ берегу и дать Скотту возможность получше разсмотрть его.

— Безконечное множество разсказовъ связаны съ этими Мавританскими башнями о сраженіяхъ, осадахъ, и подвигахъ, происходившихъ тутъ много лтъ тому назадъ. Приподнимите теперь ваши стекла немного повыше и посмотрите вонъ тамъ на высочайшей гор, вправо отъ Пеанно, высится громадный замокъ съ башнями во сто разъ обширнй этихъ Мавританскихъ башенокъ вдоль берега!

— О, да, я вижу его!— воскликнулъ Скоттъ.— Какая громадина! Что это такое?

— Это лтняя резиденція короля Португальскаго, а внизу, у подошвы той горы, по другую сторону — столица его Лиссабонъ. Она не видна теперь, но черезъ полчаса мы спустимся пониже устья рки, тогда обернувшись назадъ, вы увидите по крайней мр вс морскія силы, собранныя прямо подъ самымъ городомъ. Но вотъ васъ зовутъ къ обду… Вы въ сущности ничего не потеряете въ данную минуту, такъ какъ мы не увидимъ материка, пока не подойдемъ къ мысу Св. Винцента, а это будетъ уже ночью.

Слдуя совту м-ра Раймонда, Скоттъ спустился въ маленькую каюту, помщавшуюся въ самомъ нос парохода и занимаемую старымъ матросомъ.

— Могу ли я войти къ вамъ?— робко спросилъ мальчикъ.

Старый морякъ оглянулся кругомъ, прислонился къ брусу и, опершись рукой объ обденный столикъ, привтливо улыбнулся, причемъ морщинистое лицо его еще пуще испещрилось мелкими черточками во всхъ направленіяхъ, и сказалъ:

— Примащивайся, паренекъ, гд вздумается. Мы здсь на свобод.

— Я пришелъ попросить васъ, если у васъ найдется свободное время, поразсказать мн кое-что о мор.

— Разсказать вамъ сказочку?— спросилъ старый морякъ, сдвигая тяжелую шапку свою на затылокъ.

— Только, ради Бога, не разсказывайте на вашемъ морскомъ нарчіи, потому что я тогда ничего не пойму. Если у васъ нтъ теперь времени, я лучше зайду въ другой разъ.

— Время найдется, времени довольно!— сказалъ старый морякъ.— Теперь о чемъ разсказывать, да еще на сухопутномъ нарчіи? Эта такъ же тяжело, какъ вынести туманъ или бурю.

— Разскажите что-либо о мор,— сказалъ Скоттъ, не отрывая глазъ своихъ отъ губъ стараго моряка.

— Что либо объ мор? Охъ! Страшное это мсто,— содрогаясь произнесъ морякъ.

— Какъ! Вы это говорите? А сколько уже лтъ живете вы на мор?— спросилъ Скоттъ въ удивленіи.

— Ровно пятьдесятъ лтъ и два года, парень, то есть съ самаго того дня, какъ я былъ спущенъ на океанъ жизни, что случилось на разстояніи боле чмъ на тысячу миль отъ берега.

— Какъ, вы родились боле, чмъ на тысячу миль разстоянія отъ берега!— воскликнулъ Скоттъ.— И никогда не думали разстаться съ моремъ, не смотря на то, что это страшное мсто?

— Двадцать разъ пытался я уйти съ моря и всякій разъ возращался обратно. Эхъ! Какое это страшное мсто!

— Почему?— спросилъ Скоттъ.

Старый морякъ смолкъ на минуту. Онъ уткнулъ голову въ колни, затмъ продолжалъ какъ бы про себя.— Отецъ мой и мать лежатъ на дн морскомъ. Оба дда утонули въ мор. Жена моя, мой — маленькій сынокъ погребены подъ утесомъ такъ глубоко, что никакими бурунами ихъ не выкинетъ. Тамъ, говорятъ — тихо, но когда море разбушуется, тогда это страшное мсто!

— Вы потерпли крушеніе, — сказалъ Скоттъ, съ блестящими отъ слезъ глазами, и въ ту минуту въ памяти его воскресли слова м-ра Раймонда о мягкихъ сердцахъ, которыя скрываются подъ грубою наружностью моряковъ.

— Потерплъ крушеніе, — отвчалъ морякъ съ содроганіемъ, — ровно столько разъ, сколько цифра семь повторяется въ моихъ годахъ. Семью семь — сорокъ девять, и вотъ столько разъ я выныривалъ на мачт изъ воды. Слдующій разъ, а онъ наступитъ черезъ четыре года,— будетъ послднимъ. И жестокъ же будетъ ударъ, который сокрушитъ послднія доски въ кил стараго Джо, но онъ наступитъ, когда мн будетъ пятьдесятъ шесть лтъ, такъ же врно, какъ то, что море солоно.

— Надюсь, что это не сбудется, — серьезно возразилъ Скоттъ.— А что, это были парусныя суда или пароходы, на которыхъ вы потерпли крушеніе?

— Никогда еще нога моя не бывала на пароход, до настоящаго путешествія,— отвчалъ морякъ.— Двадцать лтъ былъ я шкиперомъ, но теперь придется отдавать паруса. Когда въ послдній разъ я сходилъ на берегъ, они чуть не подвели меня, подлецы, впереди, подъ самымъ носомъ корабля торчатъ скалы, а паруса ничуть не надуваются, мы были тутъ на волосъ отъ погибели и никакихъ силъ остановить корабль!— съ увлеченіемъ разсказывалъ морякъ, пересыпая рчь морскими названіями.

— Мн трудно понимать васъ, — робко произнесъ Скоттъ.

— Врно, парень. Чортъ меня побери, я совсмъ перенесся мысленно на тотъ корабль и окончательно забылъ объ теб и этой кают. Когда случается сходить на берегъ, я такъ забываюсь тамъ, что мн кажется будто улица качается какъ корабль, и я хочу подтянуть паруса, чтобъ установить ее тверже, такъ бываетъ у меня и съ разговоромъ. Меня маленько отнесло въ сторону… Мы огибали мысъ и плыли какъ рыбина. Ночь была темна, какъ жженый кофе, и втеръ дулъ, какъ — не знаю, какъ дуетъ втеръ, по вашему земноводному нарчію — по моему это былъ сильнйшій штормъ. Все было скрплено, подтянуто. Это была гнусная ночь, скажу теб, парень, а мои семь лтъ истекли. Я зналъ, что долженъ нарваться на бду въ теченіе этого года, предчувствіе подсказывало, что оно совершится въ эту ночь, и я не могъ успокоиться, все былъ на-сторож. Я зналъ, что въ этомъ мст находятся подводные камни, рифы, острова, но гд они находились, точно опредлить я не могъ, а въ Гибралтарскомъ пролив теченіе было такъ сильно и дулъ такой штормъ, что никакіе якорные канаты не удержали бы насъ. Нужно было идти впередъ или идти ко дну — мы сдлали и то и другое. Я взглянулъ наверхъ, потому что происходило тамъ что-то неладное. Слышу чека бьетъ объ штагъ прямо надъ моей головой. Вдругъ молнія озарила насъ. Мать Пресвятая Богородица! Утесы съ правой стороны, утесы съ лвой, подъ носомъ торчитъ цлая гряда рифовъ, а мы несемся со скоростью пятнадцати узловъ въ часъ. Скоре мысли я оглядлъ все кругомъ. Ударомъ молніи раздробило мачту, и двое людей свалились у колеса. Я поспшилъ на ихъ мсто. Но Богъ свидтель, что это было уже безполезно! Я побжалъ, когда судно накренилось, и меня отбросило на палубную бочку съ такою силою, что я упалъ ошеломленный до безчувствія. Я не усплъ придти въ себя, какъ судно ударилось. Матерь Божья!

Стараго матроса, всего передернуло и онъ, сидя на полу — весь какъ-то съежился. Но Скоттъ такъ былъ увлеченъ разсказомъ, что немедля спросилъ:

— Чтожъ сдлалось съ вами?

Старый Джо встрепенулся.

— Ахъ! паренекъ, я опять совсмъ забылся. Да, вотъ такъ былъ ужасъ! Когда я опомнился, то оказалось, что меня носило между рифами съ палубной бочкой, за которую я ухватился. Никто кром меня не спасся, и вс сбереженія, накопленныя мною въ теченіе сорока девяти лтъ, находились въ груз того корабля. А моя бдная Мери, жена моя, мой маленькій Джо, оба спали внизу въ кают. Господу извстно, что я всмъ рискнулъ въ это плаваніе и далъ Мери общаніе, что оно будетъ послднимъ. Послднимъ оно и было — для нея, но не для меня. Нтъ! Будь это пароходъ, его бы не занесло въ такую пучину!

Скоттъ такъ проникся горемъ бднаго старика, что даже забылъ о нетерпніи своемъ узнать, какъ онъ выпутался изъ бды, и, стараясь отвлечь его отъ тяжелыхъ воспоминаній, вызванныхъ его разсказомъ, принялъ наилучшую, въ данномъ случа, мру — ‘поворотить его на другой галсъ’, по выраженію моряковъ, вопросомъ:

— А бывали вы когда-нибудь на войн?

— И не разъ даже,— задумчиво отвтилъ старикъ.

— Мн очень хотлось бы, чтобъ вы разсказали мн объ этомъ,— сказалъ Скоттъ.

— Я былъ однажды на каперскомъ судн за шкипера, какъ разъ у этихъ береговъ, и крейсировалъ за десятую часть добычи,— началъ Джо.— Британцы держали Гибъ, но съ ними не было сношеній.

— То есть Гибралтаръ, подразумваете вы?— переспросилъ Скоттъ.

— Да, да, Гибралтаръ. Мы ныньче придемъ туда рано утромъ. Совтую теб подняться на зар, стоитъ посмотрть на берега Африки.

— Посмотрю непремнно,— отвчалъ Скоттъ.— Ну, продолжайте, разскажите объ капер.

— Ну-съ, флоту предписано было идти на Гибъ, имъ нужны были свднія и они предлагали хорошую плату за доставленіе туда почты, а оттуда депешъ. Я услыхалъ объ этомъ и принялъ грузъ. Мы могли идти подъ парусами на разстояніи пятнадцати миль отъ Гиба, и въ одну темную, темную ночь я спустилъ лучшую свою шлюпку, взялъ лучшаго гребца, хорошее ружье и депеши. Прогресть тридцать миль въ ночь — плевое для насъ дло, море было спокойно, втерокъ дулъ ровно на столько, чтобы шумомъ своимъ заглушать всплескъ веселъ. Мы благополучно доплыли до Гиба, несмотря на непріятельскій флотъ. Намъ случилось проходить прямо подъ носомъ ихъ громадныхъ судовъ.

— Вы не боялись?— спросилъ Скоттъ.

— Нтъ, — отвчалъ старый морякъ,— потому что, какъ во всхъ важныхъ длахъ, непріятелю и въ голову не приходило обращать вниманіе на орховую скорлупу съ двумя людьми, шнырявшую прямо у нихъ подъ носомъ. Но когда мы повернули обратно, море маленько разыгралось и что хуже всего — молнія начала сверкать. Мы увидали большое судно впереди насъ, на немъ не было огней, и мы посторонились. Только что мы съ нимъ поровнялись, дв-три вспышки молніи освтили насъ, и сторожевой часовой запримтилъ лодку. Втеръ дулъ имъ противный. Они и не опросили насъ, но намъ было слышно, что спускается на воду лодка. Они пустились за нами въ погоню. Мы гребли не на животъ, а на-смерть, но они стали нагонять насъ. Я бросилъ весло и, взявшись за ружье, забилъ въ него вторую пулю. Потомъ, притаившись на корм, я прицлилъ ружье приблизительно по направленію шума веселъ, въ ожиданіи, что молнія освтитъ ихъ. Черезъ минуту сверкнула молнія.— ‘Смле, капитанъ!’ крикнулъ мой гребецъ, но было поздно — я выстрлилъ. Чортъ побери! Никогда въ жизни мн не приходилось еще стрлять изъ ружья. Я умлъ обращаться съ пистолетомъ или кинжаломъ, но ружье это дурно обошлось со мною.— Старый Джо разсмялся тихимъ, прерывистымъ смхомъ, какъ будто припоминая хорошую шутку.

Но Скоттъ, интересовавшійся боле узнать, что совершило дуло ружья, чмъ прикладъ его, спросилъ:

— Что жъ, попали вы въ кого-нибудь въ другой лодк?

— Скоре попалъ въ человка, сидящаго позади меня,— отвчалъ Джо.— Старое ружье искалчило меня на цлый мсяцъ. Но, когда я поднялся со дна лодки, я услыхалъ на близкомъ разстояніи голосъ, окликавшій меня:— Капитанъ Биръ, ау!— и узналъ голосъ моего помощника.

— Какъ же онъ очутился тутъ?— спросилъ Скоттъ.

— Оказалось, что мы проплыли мимо собственнаго судна. Опасаясь, чтобъ не застигло насъ начинавшееся волненіе, они придвинулись ближе, чмъ того требовала безопасность, а мы приняли ихъ за непріятеля.

Сначала Скотту хотлось улыбнуться, считая, что онъ слушалъ одну изъ общеизвстныхъ матросскихъ побасенокъ, но въ слдующую за тмъ минуту слезы навернулись у него на глазахъ, когда старикъ сказалъ въ заключеніе:

— Да, теперь я уже не капитанъ Биръ, а просто — старый Джо. Умеръ капитанъ Биръ, — въ тотъ самый день, когда послднее его судпо осталось на рифахъ,— съ его женой и съ его маленькимъ сыномъ. А черезъ четыре года послдуетъ за ними и старый Джо, всего то четыре года осталось мн, паренекъ! И море точитъ теперь утесы, которые прикроютъ кости стараго Джо…

0x01 graphic

ГЛАВА VI.
Близь Гибралтара.

Свтъ едва брезжился на слдующее утро, когда Скоттъ поднялся на палубу, но береговая линія Африки ясно обозначилась вдоль южнаго горизонта и направленіе парохода совершенно измнилось. Солнце восходило прямо передъ нимъ, между тмъ какъ раньше оно показывалось въ окно общей каюты.

Какъ только Скоттъ появился на палуб, капитанъ, находившійся на своемъ мостик, послалъ пригласить его къ себ и, вручая ему зрительную трубу, сказалъ:

— Взгляните-ка туда, видите вы эту песчаную гору? За ней разстилается безконечная пустыня. Посмотрите тропинки каравановъ, извивающіяся по склонамъ горъ въ этомъ направленіи и этотъ высокій пикъ, называемый горой Обезьянъ.

— Горой Обезьянъ?— переспросилъ Скоттъ.— Какое странное названіе для кучи песку и утесовъ! Ни одна обезьяна не сдлала бы глупости поселиться тутъ.

— Это вы только такъ думаете, — возразилъ капитанъ, — но если бы вы взобрались на эту гору, то увидали бы ущелья, сплошь поросшія кустарниками, которые полны обезьянъ. Единственное мсто въ Европ, гд водятся обезьяны — это старый Гибъ, вонъ тамъ — онъ будетъ ясно виденъ, когда вы придете наверхъ посл завтрака. Он живутъ на южномъ склон Гибралтарскаго утеса, въ большихъ пещерахъ, глубина которыхъ никогда еще не была изслдована. Можетъ быть это сказка, а можетъ быть и быль, не ручаюсь, но говорятъ, будто существуетъ подземный проходъ подъ проливомъ, соединяющій Гибралтаръ съ горою Обезьянъ.

— Мн это вовсе не кажется невозможнымъ — замтилъ Скоттъ, высматривая поверхъ мачтъ налво высокую скалу Гибралтара.

— Вонъ тамъ она,— указалъ ему капитанъ.— Такъ вы принадлежите къ числу немногихъ, врящихъ этому разсказу, и есть основанія думать, что вы правы, но многіе смются надъ этимъ. Сейчасъ, впрочемъ, не къ чему высматривать Гибъ, вы бы разочаровались, увидавъ его теперь. Подождите до окончанія завтрака, и взгляните на него въ первый разъ, когда онъ покажется подъ самымъ носомъ корабля.

Пока Скоттъ сидлъ за завтракомъ, капитанъ послалъ за нимъ, чтобъ онъ немедленно поднялся къ нему на мостикъ. Онъ бросилъ вилку и съ непокрытою головой выскочилъ на палубу, ожидая увидать передъ собою громадную скалу, въ тысячу четыреста футовъ вышины, но взобравшись на мостикъ, онъ тщетно искалъ ее глазами.

Капитанъ съ ружьемъ въ рук, отдавалъ приказаніе уменьшить ходъ. Вслдъ за тмъ онъ обратился къ Скотту, указывая ему на слегка пнящуюся точку на вод:

— Поглядите-ка сюда! у самаго судна съ правой стороны!

— Я только вижу пну,— отвчалъ Скоттъ.

— Не спускайте съ нея глазъ,— сказалъ капитанъ. Глядите живе!

Немного погодя блестящая сизо-коричневая куча вынырнула на поверхность воды среди пны. Скоттъ только что хотлъ спросить, что бы это могло быть, какъ вдругъ дв струи воды поднялись въ воздухъ, и онъ воскликнулъ:— Китъ!

— Врно, такъ, молодецъ! Теперь держите ухо востро! Верзило этотъ плыветъ прямо на встрчу намъ и, если не перемнитъ направленія, пройдетъ мимо самаго лваго борта. Вы можете стрлять по немъ.— И онъ передалъ Скотту ружье. Дрожащею рукою принялъ мальчикъ оружіе и наблюдалъ, какъ чудовище медленно погружалось въ воду, пуская вверхъ водяныя струи и не имя, повидимому, понятія о близости парохода.

— Я и не подозрвалъ, что здсь водятся киты,— произнесъ онъ шопотомъ.

— Ихъ водится много въ пролив,— отвчалъ капитанъ. Мста тутъ глубокія, мелкой рыбы вдоволь — есть чмъ поживиться, и они такъ много видятъ пароходовъ, что научились быть осторожными. Это, вроятно, молодой экземпляръ и, по неопытности, онъ ничего не опасается.

Капитанъ былъ правъ. Пароходъ шелъ беззвучно, такъ какъ машина была остановлена, а неуклюжее животное не обращало на него ни малйшаго вниманія. Скоттъ выжидалъ съ нетерпніемъ, когда китъ подплыветъ поближе къ пароходу. Ружье лежало на перилахъ, и палецъ его нервно дергалъ курокъ. Море было совершенно тихо. Ничто не мшало ему прицлиться. Онъ былъ увренъ, что попадетъ въ него, въ слдующій разъ, какъ китъ вынырнетъ кверху. И вотъ онъ всплылъ, медленно переваливаясь съ боку на бокъ, какъ бы наслаждаясь утреннимъ купаньемъ посл завтрака.

— А что же онъ сдлаетъ, если я попаду въ него?— спросилъ Скоттъ въ сильномъ волненіи.

— Нырнетъ — отвтилъ капитанъ.

Скоттъ началъ нажимать курокъ.

— И затмъ опять тотчасъ всплыветъ? спросилъ онъ.

— Если не сильно будетъ раненъ или напуганъ,— отвчалъ капитанъ.

Скоттъ опять поддался впередъ и прицлился. Но онъ колебался.

— Но къ чему это?— сказалъ онъ, со вздохомъ искренняго сожалнія передъ ненужной жертвой, и опустивъ ружье, выпрямился.

— Славно, молодецъ!— восторженно вокликнулъ капитанъ.— Я такъ и предполагалъ, что вы на это неспособны, но мн хотлось испытать васъ.— А Скоттъ между тмъ испытывалъ гораздо большее удовлетвореніе теперь, чмъ отъ удачнаго выстрла, который подвергъ бы несчастное животное совершенно ненужнымъ страданіямъ.

Какъ только китъ скрылся изъ виду, Скоттъ спустился въ каюту, чтобъ докончить завтракъ. По возвращеніи на мостикъ онъ увидалъ скалы Гибралтара въ полномъ блеск. Капитанъ завтракалъ тутъ-же на мостик, не спуская глазъ съ моря. Гавань была вся какъ на ладони и казалась такой безопасной, что Скоттъ въ удивленіи спросилъ о причин его бдительности.

— Тутъ опасности больше, чмъ вы думаете — отвчалъ онъ.— Мало-ли кораблей, пытаясь войти въ гавань ночью, разбивались о подводные камни, пока не поставлены были, наконецъ, сигналы.

— А какъ же дло стоитъ теперь?— спросилъ Скоттъ.

— О, теперь здсь одинъ изъ лучшихъ маяковъ всего Средиземнаго моря, который освщаетъ вполн безопасный проходъ для любого судна. Если же оно уклонится въ сторону — то пиши пропало! Огни маяка по всмъ направленіямъ красные, кром прямаго входа въ каналъ, гд виденъ блый огонь. Такъ что мы направляемъ пароходъ все на востокъ, пока не исчезнутъ красные огни и не появится блый, тогда мы круто поворачиваемъ на право кругомъ и идемъ прямо на блый огонь,

— Меня нисколько не удивляетъ, что крпость эта считается неприступною,— замнилъ Скоттъ, глядя на укрпленія, водруженныя на самой вершин отвснаго выступа скалы, у подножія которой гнздился небольшой городокъ.

— Сооруженія эти на вершин находятся на высот тысячи четырехсотъ футовъ надъ поверхностью моря и господствуютъ надъ всею окружающей мстностью. Они переходили изъ рукъ въ руки, какъ старая тряпка. Взгляните на этотъ зеленый холмъ, выглядывающій изъ за скалы!

— Великолпный видъ!— воскликнулъ Скоттъ.

Остановка въ Гибралтар была самая кратковременная, такъ какъ предвидлась лишь незначительная погрузка товара, а капитану хотлось засвтло пройти Алжиръ и Мальту. Скоттъ сошелъ на берегъ съ м-ромъ Раймондомъ, и они побродили по старому городу съ часъ времени, взбираться же на гору не отважились. Они купили на базар африканскую шкатулочку изъ слоновой кости, на крышк которой было прекрасно вырзано изображеніе стариннаго мавра въ полномъ боевомъ вооруженіи.

— Мы можемъ легко попасться имъ въ руки, если выйдемъ изъ стнъ Алжира, гд будетъ слдующая наша остановка,— сказалъ м-ръ Раймондъ.

— Такъ ужъ лучше я останусь внутри города,— отвтилъ Скоттъ — у нихъ такой страшный видъ, это просто ходячій арсеналъ. Посмотрите, сколько у этого мавра за поясомъ пистолетовъ и кинжаловъ. А что у него за ружье! Вы полагаете, что такія ружья къ чему-нибудь пригодны?

— Безъ сомннія,— отвчалъ Ричардъ.— Я по собственному опыту знаю, что ружья эти очень мтко бьютъ.

— Вы ихъ пробовали?— спросилъ Скоттъ.

— Я ихъ испыталъ на себ,— отвчалъ Ричардъ.

— О! пожалуйста, разскажите объ этомъ!— воскликнулъ Скоттъ.

— Подождите, пока намъ ничего лучшаго не представится. Въ Алжир вы будете имть случай видть этихъ молодцовъ съ ихъ ружьями. Конечно, они едва ли будутъ такъ нарядны, какъ этотъ мавръ, теперь они сильно обднли, и даже у разбойниковъ въ настоящее время не водится такого прекраснаго оружія, какъ въ былыя времена. Но работа на этихъ старинныхъ ружьяхъ прямо великолпна. А вы думали, что будучи такъ красиво отдлано, оно никуда не годно къ употребленію?

— Я знаю, что моя простая двустволка гораздо лучше наряднаго ружья Боба Бракетъ, и отецъ говорилъ, что оно такъ разукрашено съ той цлью, чтобъ лучше продать его.

— Совершенно врно! возразилъ Ричардъ.— Въ Америк это теперь вошло въ привычку, вслдствіе того, что люди охотне платятъ деньги за все бросающееся въ глаза, нисколько не обращая вниманія на внутреннее достоинство вещи. Но оружіе мавровъ составляетъ такую же ихъ жизненную принадлежность, какъ копья, мечи и щиты древнихъ саксонскихъ и норманскихъ воиновъ. Вы, вроятно, помните чудные щиты, которые мы разсматривали въ окнахъ магазина древностей въ Англіи?

— О! конечно, помню!— воскликнулъ Скоттъ.

— И что же, разв они стали непригодными къ длу, оттого что такъ великолпно изукрашены?

— Конечно, нтъ!— отвчалъ Скоттъ.

ГЛАВА VII.
Алжиръ.— Суэцкій каналъ.

— Что за мерзкое мсто Алжиръ!— воскликнулъ Скоттъ, взойдя по утру на мостикъ, при вид небольшаго африканскаго города, къ которому приближался пароходъ.

— Это зависитъ отъ того, какъ и съ какой точки вы на него смотрите,— замтилъ капитанъ.— Наведите подзорную трубу вашу на верхъ горы и возьмите немного лве. Вотъ такъ! Ну что теперь скажете вы объ этомъ вид?

— Чудно! великолпно!— восклицалъ Скоттъ.— Какіе прелестные тутъ домики около рощи! А что это за громадное зданіе? Что заставляетъ ихъ обносить каждый домъ такими высокими, блыми оградами? А, понимаю! Это для защиты отъ разбойниковъ.

— Совершенно врно!— отвчалъ капитанъ.

— А что за чудныя, широкія дороги! А верфи то, какія роскошныя! Нтъ, въ сущности Алжиръ вовсе не такъ безобразенъ, какъ мн это показалось съ перваго взгляда, все дло портитъ тотъ маленькій городокъ у подошвы горы, у самой воды.

— Онъ сначала кажется страннымъ, какъ вс эти мста, но стоитъ привыкнутъ къ нимъ, какъ полюбите ихъ, ручаюсь головой. Такъ бываетъ со всми, а когда вы вернетесь въ Америку, васъ черезъ нсколько времени такъ и будетъ тянуть хоть однимъ глазкомъ взглянуть на эти мерзкія мста, какъ вы ихъ называете.

Остановка въ Алжир была самая непродолжительная, для погрузки небольшаго количества товара, но м-ръ Раймондъ со Скоттомъ воспользовались этими двумя часами, чтобы сойти на берегъ. И Скоттъ тотчасъ началъ испытывать на себ то обаяніе, о которомъ говорилъ капитанъ: вся окружающая ихъ обстановка была дика, непривычна, но такъ безконечно любопытна, не смотря на страшную вонь и грязь на улицахъ, которыя были узки до того, что можно было сразу касаться руками домовъ съ обихъ сторонъ.

Встрчавшіеся имъ люди напоминали ему сказки изъ ‘Арабскихъ ночей’. Тутъ попадались и арабы, и мавры, и турки, въ самыхъ разнообразныхъ костюмахъ — на нкоторыхъ были надты фантастическія чалмы, коротенькія куртки и широкіе шаровары. Нкоторые были окутаны плащами съ ногъ до головы. Цвтъ лица у иныхъ былъ совершенно свтлый, у другихъ очень темный, но нигд не встрчалось такихъ чернокожихъ, какъ негры въ Бостон.

— Но это не африканцы, не правда ли?— спросилъ Скоттъ въ удивленіи у м-ра Раймонда.

— Да нтъ же, — африканцы — сказалъ Ричардъ.— Почему -вы такъ думаете?

— Да вдь африканцы совсмъ черные,— отвчалъ Скоттъ.

— Африканцы, которыхъ мы видимъ въ Америк, конечно, очень черны, но они обитаютъ въ очень маленькомъ, относительно, уголк, на самомъ южномъ берегу Африки. Обитатели страны зулусовъ или Занзибара также чернокожіе, съ толстыми губами и курчавыми волосами. Но есть множество африканцевъ, которые не черне насъ съ вами.

Базаръ въ Алжир представляетъ цлую улицу мелкихъ лавченокъ или будочекъ, и Скоттъ, привыкшій видть громадные склады товаровъ, какіе водятся въ Америк, въ изумленіи остановился передъ этими лавчонками, размрами своими не превышавшими его каюты на пароход. Он были переполнены самыми разнообразными товарами, великолпными одеждами, ювелирными издліями и гончарными произведеніями, столь высоко цнимыми въ Америк. Нкоторыя бездлушки напомнили Скотту вещицы, служившія украшеніемъ въ собственномъ его дом на родин.

Побродивъ еще по базару, наши путешественники вернулись на пароходъ.

Вопреки всмъ разсчетамъ, пароходъ прибылъ въ Мальту ночью. М-ръ Раймондъ сошелъ на берегъ лишь для того, чтобы навести справки о Нью-оркскомъ пароход. Его первоначальное предположеніе, что т два пассажира, которыхъ онъ выслживалъ по пятамъ, въ этомъ порту пересли на пароходъ, направлявшійся въ Индостанъ, подтвердилось. Имъ не оставалось, слдовательно, ничего боле, какъ стремиться поскоре попасть въ Бомбей.

Въ Мальт Скоттъ могъ разглядть лишь отвсныя стны утесовъ, высившихся прямо изъ воды, у самаго носа парохода, съ маленькими домиками, построенными на вершинахъ скалъ, съ фортами и укрпленіями на всхъ выдающихся пунктахъ, господствующими надъ закрытой почти со всхъ сторонъ бухтой. Но онъ согласился бы скоре не видать даже этого, чмъ потерять хоть одинъ часъ драгоцннаго времени.

Съ ранней зарей пароходъ снова двинулся въ путь. Поставлены были вс паруса, и они увидли большой маякъ Портъ-Саида на закат солнца четвертаго дня. Здсь приходилось возобновить запасы каменнаго угля.

Медленнымъ ходомъ пробирались они въ гавань, пока не остановились на близкомъ разстояніи отъ берега Портъ-Саида, усяннаго кофейнями. Въ одно мгновеніе ока пароходъ былъ окруженъ со всхъ сторонъ лодочками всевозможныхъ сортовъ и размровъ, доставившихъ самыхъ разношерстныхъ постителей. Ночью вся эта компанія показалась Скотту крайне непріятной, особенно же не поправились ему поднятый ею гвалтъ и сутолка. Онъ было скрылся въ свою каюту, но не могъ выдержать жары и спертаго въ ней воздуха. Скоттъ поднялся на капитанскій мостикъ, чтобъ оттуда наблюдать за погрузкою угля.

Къ обимъ сторонамъ парохода подошли огромныя плоскодонныя лодки — или лихтера, какъ ихъ называютъ — съ наваленными на нихъ глыбами каменнаго угля. Съ каждаго конца лихтеровъ и изъ середины перекинули на палубу парохода узкія доски. По нимъ двигались непрерывною цпью множество арабовъ, покрытыхъ угольною пылью, съ грубыми покрывалами на головахъ, на которыхъ они несли корзины съ углемъ, опрокинувъ ихъ въ люки надъ угольною ямой, возвращались они на лихтера за новымъ запасомъ.

Портъ-Саидъ представляетъ грязный маленькій городокъ, населенный только такимъ людомъ, который получаетъ заработокъ или наживается исключительно отъ пароходовъ, то и дло останавливающихся въ немъ. Оба наши путешественника отправились осмотрть Портъ-Саидъ, но прогулка по зловоннымъ улицамъ подъ палящими лучами солнца произвела на нихъ такое отталкивающее впечатлніе, что они были совершенно счастливы, когда, по возвращеніи на пароходъ, двинулись въ дальнйшій путь.

Съ самаго отъзда въ Индію Скоттъ съ особеннымъ интересомъ ожидалъ перезда черезъ Суэцкій каналъ, а теперь, хотя видъ его былъ очень своеобразенъ — онъ разочаровался. Каналъ представляетъ изъ себя узкую полоску соленой воды, шириною не превышающую длины обыкновеннаго парохода и не дозволяющую двумъ судамъ идти по немъ рядомъ. По берегамъ тянутся низкія гряды благо песку, среди которыхъ кое-гд разбросаны станціи. Служащіе на этихъ станціяхъ слдятъ за прохожденіемъ судовъ, сносясь по телеграфу съ слдующими станціями, во избжаніе несчастныхъ столкновеній, пароходъ, прибывшій на станцію первымъ, получаетъ право идти къ слдующей станціи.

Переходъ парохода черезъ каналъ былъ довольно однообразенъ, но Скоттъ ничего не хотлъ пропускать безъ вниманія. Такъ какъ лоцманъ общества Суэцкаго канала все время находился на мостик, то капитанъ былъ посвободне, и Скоттъ воспользовался случаемъ, чтобъ побесдовать съ нимъ, онъ всегда находилъ его общество крайне интереснымъ. По временамъ вниманіе его привлекали виды небольшихъ оазисовъ или маленькихъ деревушекъ, постройки которыхъ сливались съ окружающимъ ихъ сроватымъ пескомъ, встрчались и караваны, или, наконецъ, одинокіе паломники, пробиравшіеся по тропинк вдоль берега.

— Что за охота была туземцамъ строить тутъ свои деревушки?— спросилъ Скоттъ капитана, указывая на поселокъ, мимо котораго они проходили.— Тутъ не видать ни одной травинки.

— Очевидно, они находятъ себ какую-нибудь выгоду, иначе не стали бы селиться въ этихъ мстахъ. Во-первыхъ, здсь всегда пристаютъ караваны, немного пониже проходитъ желзная дорога, а невдалек мы увидимъ переправу каравана. Если есть селеніе, значитъ, жителямъ его находится и работа. Бывали-ли вы когда-нибудь на свер Норвегіи?

— Нтъ,— отвчалъ Скоттъ, удивляясь вопросу капитана и припоминая въ тоже время, что Норвегія находится гораздо ближе къ его родин, чмъ Суэцкій каналъ.

— Ну, когда вы будете въ Норвегіи,— сказалъ капитанъ,— то увидите вдоль всего свернаго берега сотни селеній, обставленныхъ гораздо хуже вонъ этого городка. Они со всхъ сторонъ окружены скалами или океаномъ, покрытымъ льдомъ. Между тмъ цлая масса народу находитъ тамъ обезпеченное существованіе.

Скоттъ тутъ же принялъ ршеніе, когда онъ станетъ взрослымъ человкомъ, предпринять прежде всего путешествіе по Норвегіи. Но онъ не усплъ приступить къ дальнйшимъ разспросамъ объ этой интересной стран, какъ впереди показалась желзная дорога, о которой говорилъ ему капитанъ и, къ величайшему удовольствію, онъ увидалъ и караванъ, переправлявшійся съ одного берега на другой. Чтобъ лучше видть эту любопытную картину, Скоттъ спустился съ мостика и пошелъ на самый носъ парохода.

Тридцать или сорокъ верблюдовъ, съ огромными вьюками на спин, между которыми у нкоторыхъ качались, какъ въ люльк, мущина или женщина, сбились въ кучу на одномъ берегу канала, между тмъ какъ на другомъ они уже вытягивались одинъ за другимъ въ линію для продолженія своего шествія. Тутъ были и блые, и черные верблюды, и всевозможныхъ другихъ оттнковъ, но это были косматыя, грязныя животныя, а не т красивые, граціозные, верблюды дальняго Востока, какими они рисовались въ воображеніи Скотта. Онъ не могъ удержаться, чтобы не высказать свое разочарованіе старику Джо, стоявшему съ нимъ рядомъ.

Старый морякъ отвтилъ ему:

— Это зависитъ отъ взгляда на вещи, паренекъ. Когда корабль возвращается изъ дальняго плаванья, вс паруса и снасти его истрепаны и загрязнены, окраска съ киля сбита — никакой не остается въ немъ красы. И эти корабли пустыни находятся въ такихъ-же условіяхъ: они сдлали долгій путь. Подождите, пока не встртите верблюда, который не мсилъ бы песокъ непрерывно въ теченіи трехъ мсяцевъ, и вы увидите, какой онъ будетъ красивый, точно корабль, когда онъ пускается въ море! Эти верблюды идутъ изъ Багдада и направляются въ Каиръ.

Скоттъ смотрлъ теперь на нихъ иными глазами. ‘Не удивительно, что они покрыты пылью и грязью, совершивъ переходъ изъ Багдада!’ — подумалъ онъ.

По ночамъ духота, казалось, еще боле усиливалась. Втерокъ, несшійся отъ раскаленныхъ песчаныхъ береговъ былъ знойне самаго солнца. Идя спать, Скоттъ широко раскрылъ окно своей каюты, вопреки предупрежденію прислуги, что на зар онъ рискуетъ быть заденнымъ москитами.

На пароход было очень тихо, но Скоттъ долго не могъ заснуть съ вечера, онъ только начиналъ дремать, когда услыхалъ тихіе шаги м-ра Раймонда, пришедшаго въ его каюту, чтобъ закрыть окно. Предполагая, что онъ это длаетъ изъ боязни москитовъ, Скоттъ обернулся къ нему и сказалъ:

— Я нарочно оставилъ окно открытымъ и, право, предпочитаю быть съденнымъ, чмъ заживо свареннымъ.

Ричардъ, разсмявшись, сказалъ: — Вы рискуете быть не заденнымъ, или свареннымъ, но до смерти замороженнымъ подъ утро, если оставите окно свое открытымъ на ночь.

Скотту слишкомъ хотлось спать, чтобы даже посмяться надъ тмъ, что казалось ему просто шуткой, но онъ вскор вспомнилъ и согласился съ предосторожностями м-ра Раймонда, проснувшись часа черезъ два отъ пронизывающаго холода. Онъ плотно закутался въ одяло, но никакъ не могъ согрться.

— Я чуть не замерзъ ночью — сказалъ онъ Ричарду, когда тотъ появился утромъ на палуб.— Отчего это бываетъ такъ холодно на канал по ночамъ?

— Въ пустын всегда холодно передъ утреннею зарей,— отвчалъ его другъ.— Ночь, проведенная на Суэцскомъ канал, открываетъ передъ вами законъ природы наглядне и ясне всякаго учебника. Пески, въ теченіе дня, находясь подъ дйствіемъ палящихъ лучей солнца, раскаляются, какъ печь, и наполняютъ воздухъ страшнымъ жаромъ. Вся южная Европа, какъ вы знаете, согрвается горячимъ втромъ, несущимся отъ Сахары, и понятно, что на его мсто притекаетъ холодный воздухъ, который затмъ въ свою очередь нагрвается, пока не остынутъ пески.

Передъ самымъ завтракомъ пароходъ прошелъ мимо Измаиліи, небольшаго городка, расположеннаго на берегу озера, красиво искрящагося своими голубыми водами и съ густою, зеленою чащею лса, обрамляющаго городъ. Въ одномъ конц его возвышался роскошный дворецъ Хедива, окруженный большимъ садомъ, а немного пониже на берегу виднлся другой небольшой, изящный дворецъ, построенный изъ мстнаго сраго песчаника, къ прізду Императора Наполеона Ш, по случаю открытія Суэцкаго канала.

Скоттъ съ живйшимъ интересомъ наблюдалъ за мстнымъ паруснымъ суденышкомъ, тяжело нагруженнымъ дынями и медленно тащившимся по мелководію, вдоль берега канала. Когда онъ поровнялся съ пароходомъ, арабъ, правившій рулемъ, круто повернулъ его къ пароходу, и вдругъ его старая лодка стала прибавлять ходу, дале-боле, не отставая отъ парохода, носомъ почти касаясь его колеса. Слабое и тяжело-нагруженное судно сильно кренилось на бокъ и казалось готовымъ развалиться на части, а неуклюжій парусъ какъ тряпка вислъ вдоль бамбуковой мачты. Скоттъ пристально изучалъ это странное явленіе. Онъ замтилъ что м-ръ Раймондъ слдитъ за его впечатлніями, но ему ни за что не хотлось обращаться къ нему за разъясненіями. Онъ видлъ, что какая то сила тащитъ судно впередъ съ неимоврною для него быстротой, и что эта движущая сила лежитъ въ пароход, такъ какъ судно отъ него нисколько не отставало, несмотря на то, что оно не было соединено ничмъ съ пароходомъ.

— Ну, что же, сдаетесь вы?— спросилъ Ричардъ, улыбаясь.

— Никакъ не могу понять, въ чемъ дло,— ршительно заявилъ Скоттъ. Но въ эту самую минуту взоръ его устремился на воду, и онъ сталъ понимать, что въ ней совершается. При движеніи парохода впередъ, онъ конечно, вытсняетъ воду соотвственно своему объему, оставляя за собою пустое пространство, которое тотчасъ же заполняется напирающею сзади водою, тогда по обимъ сторонамъ парохода образуется теченіе, скорость котораго равна ходу судна, чмъ и пользуются арабы для передвиженія своихъ судовъ.

Проплывъ около двухъ третей всего пути по каналу, они подошли къ Горькимъ Озерамъ — громаднымъ соленымъ озерамъ, раскинувшимся среди блыхъ песковъ. Въ этомъ мст разршалось идти полнымъ ходомъ, а такъ какъ путь былъ тщательно огражденъ сигналами, то и лоцманъ могъ сойти съ своего мостика и со вздохомъ облегченія закурилъ сигару.

Скоттъ во-очію убдился теперь, какое нешуточное было дло провести крупный пароходъ по узкому каналу, на разстояніи семидесяти пяти миль, гд малйшее отклоненіе отъ фарватера теченіемъ или втромъ, несвоевременно отданное приказаніе или неточное исполненіе его, малйшая неврность хода, можетъ заставить пароходъ уткнуться носомъ въ песокъ и застрять поперегъ канала.

Къ великому своему удовольствію, пассажиры прошли остальную часть канала безъ задержекъ, и въ, сумеркахъ, такъ быстро наступающимъ вслдъ за закатомъ солнца въ Египт, они проплыли станцію дальше Суэца.

Самый городъ расположенъ въ трехъ миляхъ позади бухты, и м-ръ Раймондъ уврялъ Скотта, что онъ ничего не потерялъ, не видавъ его, такъ какъ хотя Суэцъ больше Портъ-Сайда, но очень на него похожъ и не представляетъ ровно никакого интереса для путешественника.

ГЛАВА VIII.
Аравія.

Въ этотъ вечеръ никто не уходилъ съ палубы, пока не скрылись во мрак неясныя очертанія египетскаго побережья съ одной стороны и берега морскаго рукава Краснаго моря съ другой.

— Теперь, кажется, будто путешествіе наше близится къ концу, — замтилъ Скоттъ.

— Да,— отвчалъ Ричардъ, спускаясь внизъ по лстниц,— мы уж прошли большія ворота, отдляющія Востокъ отъ Запада.

Черезъ нсколько дней пароходъ бросилъ якорь на скалистомъ берегу до крайности безплоднаго арабскаго города Адена, въ которомъ находился значительный складъ каменнаго угля.

Путешественники прокатились по городу и осматривали историческіе его водоемы, но самое интересное зрлище, приковавшее Скотта къ пароходу, за все время его стоянки, была толпа голыхъ арабчатъ, которыми кишла вода вокругъ судна.

Это были худенькіе, сухощавые мальчики, лтъ отъ десяти до пятнадцати, не вылзавшіе изъ воды цлый день. Волосы были у нихъ длинные, а у нкоторыхъ выкрашены краской, такъ что концы были желтые, у корней же сохранился естественный черный цвтъ. Они съ наслажденіемъ полоскались въ вод, какъ утята, и все время распвали нчто въ род псни, боле похожей на хрюканіе, чмъ на музыку.

— На какомъ это язык они говорятъ?— спросилъ Скоттъ.

— На англійскомъ,— отвчалъ Ричардъ.

— На англійскомъ?— въ удивленіи повторилъ Скоттъ.

— Они просятъ васъ бросить имъ въ воду монету и нырнуть за ней на дно.

Скоттъ бросилъ серебряную монетку въ воду, и въ мигъ исчезли вс головки, а на поверхности воды появилось вдвое больше дтскихъ ногъ. Затмъ скрылись и он, и вода казалась спокойною тамъ, гд за минуту кишла толпа оживленныхъ головъ. Нкоторое время не было ни звука, ни какого либо признака жизни, пока вода внезапно не наполнилась сначала желтыми головками, затмъ показались лица, среди которыхъ счастливый водолазъ съ улыбкой, открывавшей рядъ блестящихъ блыхъ зубовъ, показывалъ монетку, которую съ неимніемъ кармана или кошелька спряталъ себ за щеку и присоединился къ псн, затянутой уже его товарищами.

Когда шутка прілась и монетки стали рже кидаться въ воду, ребятишки ради разнообразія представленія принялись влзать на пароходъ. Матросы пускались за ними въ догонку, и они убгали отъ нихъ по самому борту, по снастямъ, но когда дваться было некуда и погоня настигала ихъ, они не задумываясь, не стсняясь высотою, спрыгивали въ воду, исчезая съ одной стороны парохода, чтобъ появиться на другой. Затмъ они озирались кругомъ, ожидая, что имъ достанется золотая монетка въ награду за потху пассажировъ, которыхъ набралось цлое общество изъ подсвшихъ въ Портъ-Саид и Суэц.

— Какъ они не боятся акулъ?— спросилъ Скоттъ у проходившаго мимо него капитана.

— Весь этотъ шумъ и плескъ производится ими съ цлью напугать ихъ. Ни одинъ изъ этихъ мальчишекъ не отважится здсь въ одиночку, и замтьте, что они не остаются долго одни, даже по ту сторону парохода. Акулы такъ и шныряютъ вокругъ нихъ, но вдь рыбы, вообще, боятся шума.

Когда пароходъ уходилъ изъ гавани, то мальчишки, выстроившись у берега въ рядъ, посылали имъ воздушные поцлуи, крича: ‘Прощайте, англичане! Добраго вамъ пути!’

— Я не думаю, чтобъ среди насъ нашлось много англичанъ, за исключеніемъ матросовъ и офицеровъ,— замтилъ Скоттъ.

— Мы вс въ ихъ глазахъ англичане, — отвчалъ м-ръ Раймондъ.— Отъ Суэцкаго канала до Китая ‘англичанами’ называютъ всхъ блолицыхъ людей.

Они вышли въ открытое море и по прямой линіи направились къ Бомбею.

Земля теперь совершенно скрылась у нихъ изъ виду. Къ сверу были только обширныя жемчужныя ловли въ Персидскомъ залив — къ югу же ровно ничего — если не считать нсколько островковъ вдали, отдлявшихъ ихъ отъ южнаго Полярнаго моря. Пока они находились въ Красномъ мор, не было возможности выносить на себ какую либо одежду и приходилось пробочными шлемами защищать голову отъ пронизывающихъ солнечныхъ лучей, несмотря на то, что надъ капитанскимъ мостикомъ и палубой должны были натянуть двойную парусину.

М-ръ Раймондъ пріобрлъ для Скотта такой пробочный шлемъ въ Портъ-Саид. Для себя у него былъ уже припасенъ одинъ въ сундук. Они имли видъ опрокинутыхъ лоханокъ, съ очень широкими полями, около дюйма толщины, отлого спускавшимися надъ плечами, между тмъ какъ тулья имла три или четыре дюйма толщины. Но, сдланныя изъ такого легкаго матеріала, они были легче даже обыкновенныхъ шляпъ, а толщина тульи не пропускала лучей солнца, такъ что Скоттъ находилъ, что это самая удобная и прохладная шляпа, какую случалось ему когда-либо носить. Ричардъ познакомилъ Скотта еще съ однимъ новымъ способомъ охлажденія питьевой воды, который онъ вполн одобрилъ. При такой жар употребленіе ледяной воды было опасно, безо льда же прсная вода на пароход была тепла и невкусна. Въ Портъ-Сайд Ричардъ купилъ для каждаго изъ нихъ по индійской куй или чатти, надъ которыми Скоттъ сначала смялся, спрашивая, къ чему они пригодны — но очень скоро постигъ всю ихъ прелесть.

Куйа была простая, глиняная посуда, въ род большого графина, очень грубая и некрасивая съ виду. Ричардъ налилъ ихъ пароходной водой, теплоты парного молока, и поставилъ на палуб, подъ палящими лучами солнца. Глина была такъ груба и пориста, что сосуды скоро сдлались блестящими и мокрыми снаружи. Скоттъ смотрлъ на нихъ боле какъ на забаву, вполн увренный, что при отвсномъ паденіи палящихъ лучей солнца, вода въ этихъ небольшихъ глиняныхъ сосудахъ должна дойти чуть ли не до кипнія.

Черезъ полчаса Ричардъ пришелъ на палубу съ стаканомъ, въ который налилъ воды изъ сосуда и поднесъ его Скотту, смотрвшему на нее съ недовріемъ. Онъ не хотлъ врить, чтобъ это была та самая вода, которая была не задолго налита въ нихъ. Она была чиста и прозрачна какъ хрусталь. Когда же онъ поднесъ ее къ губамъ, то не могъ удержаться отъ возгласа удивленія: вода была холодна и свжа, какъ изъ родника,

— Какъ могло это случиться?:— спросилъ онъ.

Ричардъ отвчалъ ему съ улыбкой:

— Это еще одна изъ научныхъ истинъ, съ которою вы знакомитесь мимоходомъ. Вода холодна и насыщена парами, а воздухъ горячъ и сухъ. Сосудъ этотъ пористъ, что при высокой наружной температур способствуетъ испаренію воды, а быстрое испареніе понижаетъ температуру воды ниже первоначальнаго состоянія.

— Давно ли это открыто?— спросилъ Скоттъ.

— Сотни лтъ тому назадъ,— отвчалъ Ричардъ. Нужда — мать изобртательности, и цлыми вками ране того, какъ образованные люди въ Европ узнали что-либо о способ понижать температуру быстрымъ испареніемъ, индусы употребляли свои сосуды для охлажденія воды, точно также, какъ они длаютъ это въ настоящее время.

— Похоже ли это на способъ, употребляемый нами для приготовленія искусственнаго льда?— спросилъ Скоттъ.

— Основной законъ тотъ же самый, а искусство приготовленія льда тоже позаимствовано нами у индусовъ. Когда мы попадемъ въ Калькутту, я покажу вамъ въ окрестностяхъ города заводъ, на которомъ туземцы приготовляютъ ледъ теперь, точно также какъ они это длали нсколько вковъ тому назадъ. Вы будете еще боле удивлены, когда ближе познакомитесь съ индусами. Вы увидите, что почти все что у насъ есть, было съ незапамятныхъ временъ извстно нкоторымъ изъ этихъ древнихъ народовъ. Индусы, возсдая на своихъ мраморныхъ балконахъ, играли въ вистъ и шахматы гораздо ране, чмъ игры эти стали извстны другимъ народамъ. Они изобрли десятичную систему, столь упрощающую математическія науки, которая скоро всюду войдетъ въ употребленіе, какъ основаніе всхъ вычисленій. Индусы же первые замнили цифрами буквы, употреблявшіяся древними римлянами для счисленія.

— А я полагалъ, что они введены арабами, скачалъ Скоттъ.— Вдь он и называются арабскими цифрами.

— Дйствительно, такъ,— отвчалъ Ричардъ.— Но это происходитъ оттого, что арабы ввели ихъ среди западныхъ народовъ, когда вс наши европейскія племена были въ варварскомъ или полу-дикомъ состояніи. Честь введенія этой системы принадлежитъ багдадскимъ арабамъ, такъ какъ имъ приходилось употреблять ихъ въ своихъ торговыхъ сношеніяхъ съ купцами, прізжавшими изъ за Гималайскихъ горъ, позаимствовавшихъ эту новую систему изъ Индіи.

— Но у насъ есть по крайней мр, паръ и электричество, которыми мы можемъ гордиться, какъ новйшими открытіями,— возразилъ Скоттъ, горячо отстаивая честь своего народа.

— Такъ утверждаютъ большинство ученыхъ нашихъ дней,— возразилъ Ричардъ,— но и они начинаютъ сознавать, что ошибаются въ этомъ отношеніи. Не вполн еще ршенъ вопросъ объ электричеств, хотя существуютъ нкоторыя указанія на то, что древніе народы знакомы были съ нимъ и пользывались имъ. Но что не подлежитъ никакому сомннію, это употребленіе Египтянами паровой силы во многихъ случаяхъ, а задолго до того индусы поднимали большія тяжести и длали разныя удивительныя вещи при помощи пара, какъ вы сами убдитесь, если мы благополучно доберемся до Индіи. Но они никогда не придавали ему того значенія, какъ мы это длаемъ, потому что случая къ тому не представлялось. Потребности ихъ были очень ограничены. Содержаніе семьи почти ничего не стоило, вслдствіе этого являлась масса людей для исполненія всхъ необходимыхъ работъ за очень дешевую плату. Какъ вы имли случай видть, при снабженіи парохода углемъ, и во многихъ другихъ случаяхъ, при которыхъ въ Европ и Америк примнили бы паровую силу, здсь на Восток работа гораздо дешевле производится людьми, и, хотя усовершенствованія извстны имъ, но они не вводятся въ употребленіе.

— А много ли они произвели усовершенствованій въ прочихъ отрасляхъ?— спросилъ Скоттъ.

— Самая первая грамматика, которая когда либо была написана, это индусская грамматика. Она все еще существуетъ, хотя написана въ Индіи за семьсотъ лтъ до Рождества Христова, въ восьми большихъ томахъ.

— Какъ я радъ, что не былъ индійскимъ школьникомъ за двадцать пять вковъ, и не долженъ былъ заучивать этихъ восьми томовъ, чтобъ сдать экзаменъ изъ грамматики,— замтилъ Скоттъ со вздохомъ облегченія.

— Подождите, пока мы не доберемся до мста,— прибавилъ Ричардъ съ улыбкой, замтивъ выраженіе недоумнія на лиц Скотта,— вы увидите массу доказательствъ познаній этого народа.— Правда, что они теперь значительно отъ насъ отстали: остановившись въ развитіи нсколько уже сотъ лтъ тому назадъ, они за послдніе двсти лтъ пришли въ окончательный упадокъ, и количество ихъ уменьшилось на половину. Они длали свои открытія въ то время, какъ наши предки были дикарями, затмъ мы отъ нихъ переняли многое и ушли такъ далеко впередъ, что они теперь кажутся намъ, въ свою очередь дикарями. Вы убдитесь на дл, что народъ этотъ лучше и разумне въ наши дни, чмъ хотятъ въ томъ уврить насъ англійскія и американскія книги и газеты.

Закатъ солнца надъ Индійскимъ океаномъ представлялъ великолпнйшее зрлище. Стоя на корм, откуда ничто не заслоняло чудный видъ, Скоттъ залюбовался величественной картиной, какъ солнце, опускаясь постепенно все ниже и ниже, словно зажгло облака, багрянцемъ залило море и наполнило даже воздухъ своимъ яркимъ блескомъ, озаривъ кругомъ и небо, и снасти, и палубу парохода. Вслдъ за тмъ какъ солнце погрузилось за море, срая дымка заволокла яркій свтъ, а на горизонт съ противуположной стороны взошла звзда, указывающая страннику путь на Востокъ, въ волшебную страну чудесъ.

Еще другое развлеченіе нашелъ себ Скоттъ въ Индійскомъ океан, это наблюденіе за летающими рыбами. Он кишли вокругъ парохода, съ того самаго времени, какъ вышли въ Средиземное море, но тогда онъ не обратилъ на нихъ вниманія.

Большими стаями поднимались он частенько изъ воды, близко придерживаясь ея, летли на далекое разстояніе, падая, наконецъ, какъ подстрленныя.

— Почему летаютъ он такъ близко къ вод, все время хлопая крыльями по гребнямъ волнъ?— однажды спросилъ Скоттъ стараго Джо.

— Чтобъ смачивать свои крылья, паренекъ,— отвчалъ морякъ.— У нихъ нтъ вдь перьевъ, и они могутъ летать только, пока мокры ихъ крылья, когда же они высыхаютъ, то слипаются, и рыба падаетъ внизъ.

— Хорошо, но почему же он летаютъ вообще? Зачмъ не остаются он въ своей сред?

— Потому что это въ ихъ природ, какъ и всякаго живого существа, которое не станетъ стоять на мст, если оно можетъ передвигаться на другое, — отвчалъ старый морякъ, подмигивая своими маленькими глазками,— у нихъ же къ тому есть очень вское оправданіе. Он выскакиваютъ на воздухъ, спасаясь отъ погони крупныхъ хищниковъ.

— А пригодны ли он для ды?— спросилъ Скоттъ.

— Не хуже другихъ рыбъ, — ршительно отвтилъ Джо.

— Мн хотлось бы поймать хоть одну, чтобъ разсмотрть ее,— сказалъ Скоттъ.

— Повсьте фонарь позади мостика, гд палуба ближе къ вод, и у васъ къ утру наберется ихъ съ цлую лодку, он полетятъ на огонь и, разбивъ голову объ фонарь, тутъ же и свалятся.

— Это очень любопытное явленіе,— сказалъ Скоттъ, глядя, какъ цлая стая крупныхъ рыбъ поднялась изъ подъ носа парохода и улетла прочь.

— Здсь много чудесъ на яву, которыя перещеголяютъ любую сказку,— замтилъ старый Джо,— вы никогда не слыхали разсказа объ шотландц Джон, который вернулся изъ морского плаванія къ своей старой матери?

— Никогда — сказалъ Скоттъ.— Въ чемъ же дло?

— Онъ сталъ разсказывать старух о томъ, что видалъ на мор. Говорилъ, что есть горы изъ сахару, и рки, въ которыхъ течетъ ромъ. Выложивъ ей вс небывальщины, немного погодя онъ сталъ разсказывать объ виднныхъ имъ въ дйствительности вещахъ, между прочимъ, о летающихъ рыбахъ и тому подобномъ. ‘Ну, братъ!— сказала старуха,— сахарнымъ горамъ, да ромовымъ ркамъ можно еще поврить, а чтобъ рыба летала по воздуху — объ этомъ лучше и не разсказывай’. Такъ то бываетъ, паренекъ, ври больше, и все развсятъ уши, а какъ начнешь говорить правду, не поврятъ ни слову.

— Да, много чуднаго на свт!— воскликнулъ Скоттъ восторженно.— Я видлъ много такого, чему не поврилъ бы съ чужихъ словъ. Мн кажется, я охотно провелъ бы всю жизнь на мор, такъ это пріятно.

Старый Джо круто обернулся на него, пристально взглянулъ ему въ лицо и пробормоталъ: Кто идетъ въ море для удовольствія, попадетъ въ адъ для развлеченія. Вотъ что говоримъ мы передъ мачтой, впрочемъ, не слдъ мн, старику, говорить это парнишк. Ты не слушай, что я болтаю по пусту, по стариковски.

При послднихъ словахъ старый Джо щелкнулъ пальцами, словно выстрлилъ изъ хлопушки, и поспшилъ замять предыдущій разговоръ, замтивъ:— какъ тихо ныньче море!

Пароходъ не подвергался ни малйшей качк съ самаго перехода черезъ Гибралтарскій проливъ. Все время онъ шелъ какъ по рк, съ тою только разницей, что машина давала меньше толчковъ, а море разстилалось передъ ними безпредльно, какъ громадное зеркало.

— Оно всегда также гладко какъ теперь?— спросилъ Скоттъ.

— Въ это время года — всегда,— отвчалъ морякъ — нужно было посмотрть здсь за недлю или дв тому назадъ, чтобъ понять, какъ бурлитъ старая брюзга.

— Почемъ же вы это знаете?— спросилъ Скоттъ, стараясь вызвать его на расказы.

— Муссоны, или здшніе втра имютъ правильное теченіе,— паренекъ. Каждая птица здсь можетъ разсчитать ихъ въ точности. Въ теченіе полугода онъ дуетъ во всю мочь съ юга-запада, не измняя направленія, твердо какъ компасъ. Затмъ унимается на день или на два, чтобъ задуть легкимъ втеркомъ какъ теперь, сверо-восточнымъ муссономъ,— таковъ заведенный порядокъ.

— Мн всегда казалось, что моряки любятъ бурную погоду. Они постоянно воспваютъ ее въ псняхъ,— сказалъ Скоттъ.

Старый Джо пожалъ плечами, ехидно усмхнулся и пошелъ прочь, затянувъ любимую свою псню про дико-бушующее море.

Они были теперь на такомъ близкомъ разстояніи отъ Бомбея, что Скоттъ могъ съ приблизительною точностью опредлить время своего прибытія.

Они употребили десять дней на перездъ отъ Нью-орка до Ливерпуля. Два дня провели они въ Англіи и двадцать восемь дней плыли отъ Ливерпуля до Бомбея, что составляетъ сорокъ дней на весь перездъ, который могъ бы быть сокращенъ еще на одинъ день — пребыванія въ Англіи, если бы удалось имъ хать сухимъ путемъ, какъ было предположено первоначально.

0x01 graphic

ГЛАВА IX.
Поль среди Индусовъ.

На одной изъ большихъ индійскихъ желзныхъ дорогъ заканчивалась постройка боковой втви. Среди инженеровъ, производившихъ работы, находился одинъ изъ полукровныхъ туземцевъ. Лицо у него было темное и дикое. Онъ ходилъ въ грязныхъ лохмотьяхъ, хотя носилъ европейскую одежду. Жилище его походило боле на европейскую лачугу, чмъ на домъ мстной постройки. Онъ держалъ огромную англійскую дворнягу и очень гордился тмъ, что не былъ чистокровнымъ индусомъ. Онъ былъ поставленъ надсмотрщикомъ надъ пятью стами кули, или чернорабочихъ которые неторопливо работали на постройк дороги. Трудно было найти боле жестокаго человка, а такъ какъ правительство обыкновенно поддерживало строгую дисциплину среди своихъ подчиненныхъ, то оно особенно дорожило этимъ надсмотрщикомъ-метисомъ, свирпствовавшимъ надъ несчастными мущинами и женщинами изъ простонародья, работавшими на постройк подъ его надзоромъ и котораго они боялись пуще даже своихъ боговъ.

Никто не дерзалъ подходить даже близко къ его лачуг, вслдствіе чего онъ у себя на дому пользовался полной свободой дйствій, безъ опасенія нескромныхъ свидтелей, дворняга же его былъ еще свирпе хозяина. Онъ жилъ вмст съ сестрою и со старухой матерью индуской, которая слыла колдуньей и зарабатывала деньги ворожбой, наводя ужасъ на всхъ окружающихъ. Взглядъ ея глазъ изъ подъ нависшихъ бровей, торчавшихъ пучками, былъ прямо пронизывающій. Покатый лобъ ея окаймленъ былъ сдыми, всклокоченными волосами. Длинный, крючковатый носъ, надъ ввалившимся, беззубымъ ртомъ, почти сходился съ острымъ подбородкомъ, усяннымъ пучками жесткихъ, колючихъ какъ у дикобраза, щетинъ. Между бднымъ людомъ, работавшимъ на дорог, упорно держалось мнніе, что надсмотрщикъ съ матерью были очень богаты и что во многихъ потаенныхъ мстахъ въ Индіи у нихъ зарыто много золота и серебра, но всмъ также было извстно, что во всей стран не было человка боле него падкаго къ нажив и мене разборчиваго въ средствахъ. Съ этою же цлью старуха старалась придать себ тотъ отталкивающій видъ, подъ которымъ она слыла колдуньей и ворожеей.

Около мсяца тому назадъ въ этой семь неожиданно появился новый членъ ея — странное, маленькое существо, очень нжнаго сложенія, съ блднымъ личикомъ, большими голубыми глазами и длинными, вьющимися волосами.

Этотъ новый пришелецъ, отличавшійся, какъ небо отъ земли, отъ окружавшихъ его людей, былъ Поль Клейтонъ, хотя сказать, кто такой былъ Поль Клейтонъ, мальчикъ съ голубыми глазками и каштановыми волосами никакъ не могъ. Онъ не помнилъ ни родимаго домика въ Беверле, ни того ребенка, который жилъ въ этомъ домик и назывался Полемъ Клейтонъ.

У него было смутное чувство, усиливавшееся съ каждымъ днемъ, что все окружавшее его, начиная отъ людей и кончая имъ самимъ, не было настоящею дйствительностью, что онъ не былъ тмъ, что они говорили. Онъ помнилъ только одно — что былъ очень боленъ и что все, окружавшее его теперь, отличалось отъ привычныхъ ему картинъ, но онъ не могъ дать себ яснаго отчета, во сн или на яву продолжаетъ онъ жить, и на сколько воспоминанія изъ прежней его жизни были дйствительны или составляли лишь часть его бреда. Ему казалось даже, что онъ разучился говорить. Когда онъ пытался излагать свои мысли, они были такъ безсвязны, что онъ не могъ привести ихъ въ порядокъ, да и слова совершенно не вязались съ мыслями. Оказывалось, что онъ думалъ по англійски, а говорилъ по индусски, и то и другое выходило очень нескладно..

Часто, когда онъ сидлъ спокойно на полу въ хижин, онъ старался выпутаться изъ того тяжелаго бреда,— отъ котораго его увряли, что онъ очнулся,— чтобъ понять, гд онъ находится и кто онъ такой.

Весь разговоръ, который Поль слышалъ теперь кругомъ себя, велся на индусскомъ нарчіи, и хотя эти рчи звучали очень странно, но тмъ не мене Поль понималъ ихъ, и то ему казалось, что онъ всегда слышалъ ихъ ране, то, что онъ никогда въ жизни не слыхалъ ихъ. Все окружающее его было такъ необычайно, такъ чуждо, что день за днемъ онъ доходилъ до одуренія, и, наконецъ, съ отчаянія, отказался вникать въ т смутныя ощущенія — не то бредъ, не то воспоминанія объ исчезнувшемъ счастіи — которыя преслдовали его Изъ памяти его совершенно исчезло впечатлніе, какъ въ теченіе пяти недль на пароход Родерикъ Деннетъ старался научить его говорить по индусски. Онъ вовсе не могъ припомнить ни Родерика Деннета, ни парохода, все это слилось въ одинъ бредъ, преслдовавшій его во время болзни, когда ему казалось, что онъ былъ чмъ то инымъ, а не маленькимъ нищимъ, который умеръ бы съ голоду, еслибъ надъ нимъ не сжалились старая индусска съ сыномъ и дочерью.

Они-то и разсказали ему все это, и онъ старался врить имъ и быть имъ благодарнымъ, не содрогаться и не трепетать, когда они къ нему подходили. Онъ страстно искалъ, къ кому бы ему привязаться, въ комъ найти защиту, но онъ искалъ, желалъ и мечталъ напрасно. Ему положительно не къ кому было обратиться. Эта мечта преслдовала его во сн и исчезала при его пробужденіи, такъ что онъ убждался все боле и боле, что это только грезы. Единственное что еще возвращало его къ воспоминанію прошлаго, были его длинные, каштановые волосы. Теперь никто не расчесывалъ ихъ, и они свалялись у него въ войлокъ, но иногда непокорная прядка отдлялась и спускалась ему на глаза, и тогда вдругъ прошлое ясне вырисовывалось передъ нимъ изъ тумана. Ему чудилось, что онъ ощущаетъ любимую руку — такую же блую, какъ у него самого — которая гладитъ этотъ локончикъ, и онъ все старался спускать себ на лобъ эту прядку и улыбался, глядя на нее, и чувствовалъ, какъ радостно его бдное сердечко бьется отъ воображаемаго прикосновенія этой дорогой руки.

Старая вдьма не разъ заставала его въ такомъ блаженномъ настроеніи, но видъ этой тихой радости вызывалъ въ ней только злобное чувство. Будучи сама лишена всего, что она раньше считала счастьемъ, она хотла и другихъ лишить всякой радости, поэтому она ршила обстричь мальчику волосы на столько коротко, чтобъ онъ не могъ видть ихъ.

Она вызвала его изъ дому на открытый воздухъ и услась на грубый стулъ. Такое положеніе было очень для нея неудобно, такъ какъ она привыкла, согласно обычаю всхъ индусскихъ женщинъ, сидть на земл, но теперь ей нужно было достать голову мальчика и находится на одномъ съ нимъ уровн, чтобъ несмотря на его сопротивленіе, привести въ исполненіе свое намреніе.

Усвшись хорошенько и поставивъ маленькаго Поля передъ собой, она поймала его голову и грубо запустивъ лвую руку въ его густые волосы, правою взмахнула длинными ножницами и съ дьявольскою улыбкою, сказала:

— Ну, теперь мы тебя, голубчикъ, обкарнаемъ.

Вскрикнувъ отъ страха, Поль ухватился за прядку, спускавшуюся ему на лобъ, и крпко зажалъ ее дрожащими руками.

Старая вдьма щелкнула его по суставамъ и съ притворнымъ смхомъ принялась за свою работу. Чикъ! чикъ, чикъ! заходили желзныя ножницы, дергая его волосы при каждомъ движеніи. И все время бдныя рученки все крпче и крпче сжимали дорогую прядку. Волосы съ затылка были уже вс сняты и черезъ минуту должна была наступить борьба изъ за остальныхъ волосъ, когда изъ-за угла показалась фигура свирпаго надсмотрщика, съ трубкою въ зубахъ и засученныхъ по колна штанахъ.

Поль не ожидалъ его заступничества, но желая спасти эту прядку волосъ, которая давала ему такія свтлыя, радостныя виднія, воспоминанія счастья, котораго онъ не могъ даже теперь вполн понимать, онъ ршился сдлать все возможное, чтобъ отстоять ее.

Умоляющій взглядъ сверкнулъ въ голубыхъ глазахъ его, когда онъ поднялъ ихъ на строгаго надсмотрщика, но онъ снова опустилъ ихъ и затрясся всмъ тломъ, потому что въ жизни своей бдному маленькому Полю не приходилось встрчать такого свирпаго лица. Глаза были у него на выкат, а блые зубы ярко блестли изъ за черныхъ губъ и бороды.

— Что ты затяла, чортова кукла?— вскричалъ онъ въ бшенств.

— Занимаюсь своимъ ремесломъ. Волосъ цнится дорого на рынк, — отвчала она, ослабляя однако свои желзные когти.

— Разв я не поклялся цлостью волосъ на голов его!— сказалъ онъ.

— Они опять скоро отростутъ,— отвчала старая вдьма, и рука ея снова опустилась на волосы Поля, но сынъ ея кинулся впередъ

— Руки прочь!— воскликнулъ онъ.

— Въ хорошемъ ты нынче дух,— замтила она съ усмшкой.— Голову даю на отсченіе, что ты сегодня проигралъ стоимость своей трубки въ какой-нибудь игр.

— Что было — то было,— отвчалъ онъ.— Не въ томъ дл — погоня напала на слдъ мальченка. Люди уже въ Бомбе. Они ищутъ по новой втк, среди старыхъ товарищей Деннета по постройк.

— Эхма!— воскликнула старуха, вскакивая на ноги, и стряхнувъ на землю волосы, которые собиралась продавать на базар за дорогую цну, неистово стала затаптывать ихъ ногами.— Чтобъ имъ подавиться грязью!— кричала она.— Чтобъ имъ ни дна, ни покрышки! Чтобъ съли ихъ черви, и нищіе наплевали имъ въ бороду!

— Замолчи!— свирпо крикнулъ надсмотрщикъ.— Ты неужто думаешь, что языкомъ своимъ остановишь англійскую полицію, если она явится сюда искать мальченка.

— Какъ, явится сюда!— зарычала старуха.— Да чтобъ втромъ поломало имъ кости, раньше чмъ переступятъ они нашъ порогъ!— Чтобъ лопнули глаза ихъ, сгнили языки у нихъ во рту! Никогда этому не бывать! Будь проклятъ поганый ребенокъ! Никогда имъ не войти въ этотъ дворецъ…

— Полно, полно! Прибереги свою ругань для нищихъ. Я надумалъ кое-что другое. Если я провалюсь, провалится со мной и Деннетъ,— процдилъ надсмотрщикъ.— Сегодня же до вечера онъ узнаетъ обо всемъ. Но если онъ забрыкается и заартачится, я заявлюсь и предложу выкупъ мальчика за хорошую сумму.

Старая вдьма чуть не задохлась, сдерживая глухой, прерывистый смхъ, такъ что Поль съ ужасомъ уставился на нее, полагая, что съ нею дурно.

— А ты разобралъ что ли, что онъ говорилъ мн?— яростно спросила она Поля.

Поль задрожалъ отъ испуга. Онъ не могъ вполн разобрать ихъ разговора, но инстинктивно понималъ, что дло касается его. Ему и въ голову не приходило солгать старух, такъ непривычна была ему ложь, но въ страх и отчаяніи онъ растерянно смотрлъ на нее, отрицательно мотая головой.

— Будто можно добиться правды отъ ребенка, запугавъ его до полусмерти и ошеломивъ руганью!— закричалъ на нее сынъ.—Нечего опасаться! Онъ и такъ ужъ совсмъ полоумный: Деннетъ постарался навсегда лишить его разсудка, спаивая мальчишку опіумомъ и тому подобными снадобьями

— Какъ бы намъ отъ него отдлаться на время?— спросила старуха.

— Дондарамъ возьметъ его, — отвчалъ надсмотрщикъ, осклабляясь.— Я далъ ему нынче утромъ сотню рупій и посулилъ столько же за хорошее помщеніе ребенка. Я уже потребовалъ съ Деннета пятьдесятъ за такую штуку.

— Изрядно, изрядно обдлываешь длишки,— пробормотала старуха.

— Ну, ладно, я честно заработалъ ихъ,— отвчалъ онъ, закуривая трубку.— Одньте мальченка въ хорошую одежду,— не въ самую лучшую, но изъ хорошихъ, а остальную завяжите въ узелокъ. Только, смотри ты у меня, не утяни чего изъ чемодана, чтобъ спрятать подъ свой тюфякъ. Потому что Деннета не проведешь, онъ самъ пройдоха — все пронюхаетъ,— и сдай узелъ и мальченка сестр, когда она вечеромъ пойдетъ гулять по базару. На углу Бумала, близь колодца, около фруктовой лавки Триммала, она увидитъ Дондарама. Пусть пошлетъ она мальчика въ лавку купить фруктовъ, а сама оставивъ узелъ съ платьемъ у ногъ Дондарама, скроется въ толп, и поминай какъ звали!

Странное ощущеніе испыталъ Поль, когда его одли въ красивое и чистое платье. Точно лучъ весенняго солнца передъ закатомъ прорывается изъ-за густыхъ тучъ, изъ которыхъ дождь лилъ безпрерывно въ теченіе цлаго дня. Можно находиться въ дом и не видать солнечнаго луча, тмъ не мене, чувствуется, что гроза миновала, и радостный свтъ золотитъ вс предметы и наполняетъ душу весельемъ и бодростью. Это происходитъ безсознательно, и Поль не могъ сказать, почему онъ чувствовалъ себя счастливе, точно также какъ не съумлъ бы онъ объяснить причины, почему хорошая одежда была гораздо для него привычне отрепій, въ которыхъ его держали. Онъ ничего не могъ объяснить, но чувствовалъ себя счастливе и не смлъ проявлять своей радости, боясь, какъ бы старая вдьма не отняла бы у него этого счастья. Онъ твердилъ себ имя ‘Дондарамъ’. Это было лицо, которое будетъ отнын заботиться о немъ, и въ воображеніи его новая одежда и возбужденныя ею пріятныя ощущенія сливались воедино съ этимъ именемъ и съ человкомъ, носившемъ его. И Поль не могъ дождаться минуты, когда сестра надсмотрщика поведетъ его на базаръ. Въ то же время онъ не могъ дать себ отчета, что такое базаръ, такъ какъ ему казалось, что никогда еще въ жизни онъ не отходилъ отъ хижины дале двухъ шаговъ. Но ему теперь ни до чего не было дла, лишь бы увидать скоре Дондарама.

Вскор посл заката взошла луна, и молодая двушка взяла его съ собою и повела на базаръ.

Все казалось Полю новымъ и необычайнымъ, начиная отъ старыхъ улицъ, по которымъ они шли, и кончая оживленной толпой, до которой они скоро добрались, а между тмъ ему смутно припоминалось, что онъ уже когда-то все это видлъ. Онъ недоумвалъ, не сонъ ли это? Мужчины не носили такой одежды и шляпы, какъ надсмотрщикъ: многіе были наги по поясъ и только отъ пояса до колнъ тло ихъ было обернуто легкимъ кускомъ ткани. У нкоторыхъ же на плечи были свободно накинуты плащи. Вмсто шляпъ голова была у нихъ обмотана кусками тканей, на разные лады.

Одежда женщинъ была самая разнообразная: иныя съ головы до могъ были окутаны легкими покрывалами, между складками которыхъ оставлена была лишь небольшая щель для одного глаза, другія же были почти совсмъ голыя. Многія украшали себ ноги и руки серебряными кольцами и разноцвтными стеклянными бусами. У иныхъ громадныя кольца были продты въ носъ, въ уши, и вс пальцы рукъ и ногъ унизаны были серебряными кольцами.

Поль не чувствовалъ никакой усталости, и они скоро добрались до угла близь колодца, гд полуголый туземецъ сидлъ за нсколькими корзинами, наполненными фруктами. На самомъ же углу стоялъ, погруженный въ думы, высокій мужчина. Молодая спутница Поля остановилась на мгновеніе, и не глядя на этого человка, опустила узелъ къ ногамъ его и отошла въ сторону. Поль инстинктивно понялъ, что это должно было обозначать. Онъ не могъ бы объяснить этого словами, но ощущеніе счастья, давно имъ не испытанное, охватило его, и онъ нисколько не удивился, когда двушка велла ему подойти къ торговцу фруктами, чтобъ спросить у него цну дынямъ, разложеннымъ передъ нимъ въ корзинахъ.

Въ послднюю минуту, прежде чмъ разстаться со своей спутницей, Поль остановился въ нершимости. Ему предстояло порвать со всмъ, что было ему нсколько знакомо, и онъ смутно чувствовалъ, что больше никогда сюда не вернется и что онъ долженъ отправиться съ этимъ молчаливымъ человкомъ, который стоялъ тутъ на углу. Онъ обернулся и взглянулъ на него. Въ выраженіи лица его была какая то нжность. Оно, по меньшей мр, такъ отличалось отъ лицъ, окружавшихъ его за послднее время, что маленькій Поль, отойдя отъ своей спутницы, вмсто того чтобъ идти къ торговцу фруктами, какъ она его посылала, прямо бросился къ высокому индусу и, протянувъ ему свою бленькую ручку, сказалъ на ломанномъ индусскомъ нарчіи:

— Я здсь, Дондарамъ, чтобъ уйти отсюда вмст съ вами.— Муни (такъ называютъ въ Индіи жрецовъ или браминовъ) вздрогнулъ, нахмурился на минуту и взглянулъ на крошечную фигурку. Предчувствіе не обмануло Поля, какъ вообще рдко ошибаются чистыя души. Какъ только черные глаза индуса встртились съ обращенными къ нему большими синими глазами, при вид золотисто-каштановыхъ волосъ, блдныхъ щечекъ и крохотной протянутой ручки, складка на лбу разгладилась и вся нжность, которую Поль подмтилъ въ немъ, вернулась.

Неожиданное обращеніе Поля такъ поразило Дондарама, что онъ растерялся и нахмурился, но это продолжалось одно лишь мгновеніе, онъ взялъ ребенка за руку, поднялъ узелокъ съ земли и сказалъ:

— Прекрасно, такъ пойдемъ со мною,— и они пошли вмст.

Такъ шли они нкоторое время, и Дондарамъ повидимому мало обращалъ вниманія на Поля. Тотъ подумалъ, что онъ совсмъ забылъ объ его существованіи, и тсне прижался къ его рук. Движеніе это обратило вниманіе муни, и взглянувъ на него, онъ ласково спросилъ:

— Ты врно усталъ, дай-ка я понесу тебя.— Поль не вполн еще понималъ, что онъ говорилъ, но когда сильная рука подняла его на широкое плечо, радость наполнила его дтское сердце, и онъ рученкой обнялъ муни за шею — движеніе, доставившее ему гораздо боле удовольствія, чмъ все золото, полученное имъ отъ надсмотрщика.

Вскор они свернули изъ освщенныхъ улицъ въ темныя аллеи, и тутъ Поль прижался къ Дондараму еще крпче. Онъ шелъ теперь крупными шагами и скоро приблизился къ низкой двери, у которой три женщины, одтыя почти по-мужски, сидли, разговаривая между собою.

— Стыдно вамъ, дочерямъ Кали! сидть тутъ и точить лясы въ такую позднюю пору. Расходитесь-ка по домамъ, да пусть Гунга приготовитъ мн ужинъ, — сказалъ Дондарамъ.

Гунга послдовала за Дондарамомъ, котораго привела въ занимаемую ею комнатку, раздленную ширмами на двое, на кухню и спальню.

— Что это у васъ за спиною?— спросила Гунга, зажигая маленькую свтильню, плавающую по маслу въ кокосовой скорлуп, отвернувшись, чтобъ приготовить ужинъ.

— Это феринги (чужестранецъ) — отвчалъ Дондарамъ.

— Феринги!— воскликнула она и подошла посмотрть на маленькаго Поля. Ласковая улыбка разлилась по лицу Гунги, когда она посмотрла въ усталые голубые глазки ребенка. Она нжно прикоснулась къ мягкой щечк и, взглянувъ затмъ съ подозрительной улыбкой на Дондарама, сказала:

— Тутъ должно быть замшано золото, иначе благочестивый Дондарамъ не осквернилъ бы себя.

— Это только ребенокъ, — пробормоталъ Дондарамъ, — и во всякомъ случа, это дло до тебя не касается. Дай намъ поужинать и устрой намъ постель на ночь. Слыхала-ль ты когда нибудь объ одномъ иностранц Деннет? зовутъ его Родерикъ Деннетъ? Ну, если что о немъ услышишь, слди за нимъ Гунга, и пришли мн всточку, а до тхъ поръ держи языкъ за зубами.

— Это я могу, я уже не разъ длала это для васъ,— весело отвчала двушка, скрывшись за одну изъ ширмъ и запла молитву. Она состояла жрицей въ одномъ изъ индусскихъ храмовъ — на обязанности которой лежало пніе и пляска во время богослуженія.

Пища, предложенная имъ Гунгой, была самая скромная: она состояла изъ сухой мучной лепешки и чашки молока, но Поль такъ проголодался, что, какъ ему казалось, онъ въ жизни своей не лъ ничего вкусне этого. Онъ былъ очень доволенъ происшедшею съ нимъ перемной и ни за что не согласился бы вернуться въ прежнюю обстановку.

Посл ужина Гунга бросила на полъ грубую циновку и, полуобернувшись къ Полю, у котораго глаза слипались отъ сна, сказала:

— Маленькій Феринги если хочетъ, можетъ лечь тамъ на матрас, между мною и маленькою сестрою моей Притой, она спитъ уже мертвымъ сномъ. Тамъ мягче, лучше чмъ здсь.

Поль посмотрлъ на Дондарама, который кивнулъ головой въ знакъ согласія, тогда онъ протянулъ руки въ Гунг, она вскинула его себ на плечо съ такою легкостью, какъ будто онъ былъ легче пушинки, хотя сама казалась еще совсмъ двочкой.

Она нжно поцловала его щечку, пока несла его за другія ширмы и бережно уложила на полу на мохнатомъ ковр, подложивъ ему подъ голову вмсто подушки свою руку, на которой онъ заснулъ, не успвъ даже почувствовать, насколько ему здсь удобно и хорошо.

Передъ восходомъ солнца онъ былъ разбуженъ маленькой Притой, стоявшей рядомъ съ нимъ на колняхъ.

— Вамъ пора вставать, я васъ умою и причешу волосы, потому что вамъ надо позавтракать и уходить дальше,— съ грустью сказала она.

— Я не хочу уходить отсюда,— произнесъ Поль, рыдая. Но онъ всталъ, и двочка принялась мыть его, какъ никто раньше не мылъ его, на сколько онъ могъ сообразить. Она собрала вс ковры, изъ подъ которыхъ показался гладкій каменный полъ. Затмъ она принесла кувшинъ съ водой, и раздвъ его до нага, стала понемногу поливать его водой и осторожно растирать своей мягкой ручкой. Потомъ вытеревъ его до суха, намазала его тло чмъ то благовоннымъ, затмъ одла и причесала его.

— Мн также вовсе не хочется, чтобъ вы уходили отсюда,— сказала она,— но мы должны длать, какъ приказываетъ Дондарамъ, быть можетъ, онъ еще приведетъ васъ сюда обратно. Дондарамъ очень добрый. Онъ никогда не сдлаетъ вамъ больно. Но вы вдь родились въ Англіи? Давно ли вы въ Индіи?

Маленькая Прита сыпля вопросами, одинъ за другимъ, болтала безъ умолку, между тмъ какъ Поль молчалъ не потому, что онъ не понималъ ихъ, но они заставляли его думать, и думать такъ много, что онъ не успвалъ отвчать. Ему никогда не приходилъ раньше въ голову вопросъ, гд онъ родился, и мысль эта приводила его въ немалое недоумніе.

На завтракъ ихъ накормили рисомъ съ молокомъ и, ободренный общаніемъ Дондарама снова вернуться сюда, Поль еще разъ вскарабкался на широкое плечо его, и они покинули гостепріимную комнатку съ низкою дверью. Посл непродолжительнаго перехода, они вышли къ широкой рк.

Имъ попадались очень мало народу на встрчу, пока они шли по направленію къ берегу рки, сознавая всю трудность принятой имъ на себя задачи, Дондарамъ старался выйти изъ дому пораньше, чтобы не привлечь на себя ничьего вниманія, поэтому они вышли еще въ сумерки, передъ разсвтомъ, когда заря на восток только что начинала окрашивать небо первыми лучами восходящаго солнца.

Выборъ надсмотрщика палъ на Дондарама именно, какъ на человка наиболе способнаго вывести его изъ затрудненія, но не легко было склонить его на такое рискованное предпріятіе — боле ста рупій пришлось ему дать за то, чтобы скрыть блолицаго ребенка отъ бдительности англійской полиціи. Надсмотрщикъ не смлъ и признаться матери, чего стоило ему выпутаться изъ мошенническаго предпріятія, въ которое вовлекъ его Родерикъ Деннетъ, но онъ и самъ не подозрвалъ того, что индусскій муни, Дондарамъ согласился на это трудное дло, вовсе не изъ за тхъ денегъ, которыя были уже даны ему и еще общаны впереди, а что имъ руководило другое, совершенно посторонее этому длу побужденіе.

На берегу рки находились десятка два лодочниковъ. Нкоторые варили себ завтракъ, другіе уже ли его. Поль немного испугался при вид этихъ грубыхъ, почти голыхъ лодочниковъ, съ гладко-выбритыми головами и оставленными только на самой макушк пучками волосъ. Пучки эти никогда не обрзались, но закручивались въ узелъ на маковк. Они пли, перекликались, молились, ли, готовили пищу въ величайшемъ безпорядк, но когда Поль посмотрлъ на человка, несшаго его на плеч, сравнилъ, на сколько онъ былъ выше и сильне всхъ окружающихъ, а главное — увидалъ, какъ вс эти грубые лодочники становились на колна и кланялись до земли, когда муни съ нимъ проходили мимо, онъ пересталъ бояться и съ еще большимъ довріемъ сталъ относиться къ Дондараму.

— Что это за вода? опросилъ Поль, когда спутникъ его собирался перенести его на лодку, приготовленную для нихъ.

— Это священная рка Гангъ — торжественно произнесъ муни, ставя Поля на скамейку, пока онъ съ благоговніемъ преклонялся передъ ркой.— Она вытекаетъ прямо изо рта непостижимаго Брамы — (высшаго божества индусовъ) прибавилъ онъ, при чемъ Поль вздохнулъ глубоко, силясь понять это.

Солнце начинало всходить, когда они сли въ лодку. Полю казалось, что онъ никогда еще въ жизни не видалъ лодки, а между тмъ, когда они отчалили отъ берега и стали подниматься и опускаться по волнамъ, ему вспомнилось что то знакомое, и онъ не могъ налюбоваться разбгающеюся рябью, въ которой ему тоже чудилось что то близкое, слышался знакомый говоръ.

Посреди лодки стояла мачта, къ которой прикрпленъ былъ неуклюжій трехугольный парусъ. На корм устроенъ былъ домикъ, со странными окнами и дверями, въ которомъ имъ предстояло сть и спать въ теченіе тхъ дней, которые они проплывутъ вверхъ по Гангу и одному изъ его притоковъ, останавливаясь у берега на ночь до слдующаго утра,

Пока они плыли вдоль набережной города, на рк появилось много лодокъ, и Дондарамъ спустилъ ставни или бамбуковыя шторы у окна, у котораго сидлъ Поль, что, однако, не мшало смотрть ему сквозь нихъ. У самой воды возвышались величественныя башни и зданія. Миновавъ городъ, они снова погрузились въ туманъ, не вполн еще разсявшійся надъ ркою. Дондарамъ поднялъ опять бамбуковыя шторы, и Поль могъ безпрепятственно высовываться въ окно, для того чтобы любоваться разбгающимися отъ лодки волнами, какъ вдругъ вниманіе его было привлечено странными существами, очертанія которыхъ едва можно было различить среди тумана, одни изъ нихъ медленно двигались внизъ и вверхъ, другія неподвижно лежали безобразными кучами вдоль берега.

— Что это такое?— спросилъ онъ, испуганно указывая по направленію берега.

— Крокодилы,— процдилъ Дондарамъ, затмъ съ особенной улыбкой прибавилъ:— Они почитаются у насъ священными животными. Имъ приносятся жертвы, иногда даже бросаютъ въ воду маленькихъ дтей на съденіе этимъ крокодиламъ.

Поль встрепенулся, поблднлъ, задрожалъ всмъ тломъ и вскинулъ глаза на Дондарама. Муни спокойно посмотрлъ съ минуту въ голубые глаза ребенка, потомъ съ едва уловимою перемною въ выраженіи лица поднялъ руку и сталъ гладить золотисто-каштановые волосы его. Поль крпче прижался къ нему. Онъ не боялся, что его бросятъ на съденіе крокодиламъ.— О! пока Дондарамъ съ нимъ, онъ ничего не боится!

0x01 graphic

ГЛАВА X.
Жизнь на рк и Индусскій праздникъ.

Они плыли подъ парусами вверхъ по священному Гангу и одному изъ его крупныхъ притоковъ, и Полю казалось, что они удаляются далеко отъ всего, и въ особенности отъ того неизвстнаго ему по имени города, гд жили молоденькая Гунга и сестра ея Прита. Съ каждымъ днемъ умъ его постепенно все боле и боле прояснялся, онъ сталъ понимать многое изъ окружающаго, не прибгая къ разспросамъ. Онъ скоро нашелъ путь къ суровому сердцу Дондарама и нисколько не боялся его. Когда проснувшись по утру, онъ заставалъ его на берегу рки, погруженнымъ въ неистовую свою молитву, съ сверкающими глазами, при чемъ тло его извивалось въ страшныхъ корчахъ, или видлъ, какъ онъ зажигалъ на открытыхъ ладоняхъ огонь, протыкалъ все тло свое острыми ножами, Поль бжалъ прямо къ нему, безстрашно закидывалъ рученки свои вокругъ его шеи, цловалъ его и кричалъ: ‘Остановись! Перестань! Не смй этого длать!’. Лодочники, которые скоре дали бы руку на отсченіе, чмъ дерзнули бы помшать его молитв, съ ужасомъ смотрли на это, и видли, какъ вмсто того, чтобы вызывать неудовольствіе въ Дондарам, морщины разглаживались на суровомъ лбу его, и взявъ ребенка на руки, онъ возвращался на лодку, выжидая боле удобное время для продолженія своей дикой молитвы.

Вода въ рк была чрезвычайно мутная отъ тины, и плывя вверхъ, они нердко видли трупы мертвыхъ животныхъ, плывущіе внизъ по теченію, между тмъ у каждаго селенія, у каждаго лагеря, попадавшихся имъ по пути, они видли множество людей, купающихся въ этой вод, особенно но утру при восход солнца. Купались же они съ молитвою и плескали себ воду въ лицо.— Они считаютъ воду эту священною и вруютъ, что смываютъ ею грхи свои,— замтилъ Дондарамъ.

Въ одно прекрасное утро, только что они пустились, въ дневной путь, слухъ ихъ былъ пораженъ громкимъ, пніемъ и кликами, раздававшимися не подалеку отъ берега, въ небольшой чащ лса впереди ихъ лодки. Дондарамъ опустилъ шторы въ окнахъ и услся на полу рядомъ съ Полемъ. Они вскор узнали причину этого шума. На первомъ план шла толпа двушекъ, одтыхъ въ легкія, блыя ткани, съ пснями и плясками. Вслдъ за ними шли брамины, съ криками, размахивая по воздуху тяжелыми жезлами и неся на носилкахъ изображеніе божества.

— Что это такое, Дондарамъ?— спросилъ Поль, боле встревоженный озабоченнымъ выраженіемъ лица своего покровителя, чмъ опасностью, какую можно было ожидать отъ веселой толпы на берегу.

— Они несутъ божество изъ того храма, чтобъ выкупать его въ водахъ Ганга. Если лодочники проговорятся, что я муни, они остановятъ насъ, и мн придется помогать имъ. Но намъ нельзя останавливаться ни подъ какимъ видомъ. Впрочемъ если мн придется остановиться, я прикажу лодочникамъ продолжать путь съ вами.

Поль схватилъ руку Дондарама и отрицательно потрясъ головою. Муни улыбнулся и сказалъ,

— Нечего вамъ бояться, потому что я пробуду не боле часу. Я потомъ нагоню васъ. Но они, кажется, не побезпокоятъ насъ,— прибавилъ онъ, когда лодка миновала то мсто, гд мурли или танцовщицы собирались къ рк, и никто не обратилъ на нихъ вниманія.

Они тихо подвигались вверхъ по рк. Когда къ ночи бросали якорь, Поль принимался бгать и рзвиться по песчаному берегу, пока лодочники разводили костеръ, а Дондарамъ собственноручно готовилъ ужинъ. Пища ихъ состояла преимущественно изъ рису, съ какой то приправой въ род горчицы, съ разными пряностями, которую называли соей. Кром того, у нихъ были фрукты — бананы, фиги, финики, тамаринды, гранаты и самые любимые ими сладкіе лимоны, величиною съ апельсины, которые особенно нравились Полю. Онъ вскрикнулъ отъ восторга, когда отвдалъ ихъ въ первый разъ, и съ тхъ поръ на полу въ ихъ кают всегда стоялъ бамбуковый подносъ съ сладкими лимонами.

Когда около мста ихъ привала былъ кустарникъ, Дондарамъ всегда предупреждалъ Поля не подходить къ нему близко, и Поль замтилъ, что во всякое время и чмъ бы высокій, суровый муни ни былъ занятъ, когда онъ оборачивался къ нему, то всегда встрчалъ пару проницательныхъ черныхъ глазъ, слдящихъ за нимъ. Старая вдьма бывало тоже всегда слдила за нимъ и взглядъ ея заставлялъ трепетать его, но подъ наблюденіемъ своего друга онъ только чувствовалъ себя спокойне и вн всякой опасности. Какъ содрогнулись бы Ричардъ Раймондъ и Скоттъ, если бы узнали, что ихъ маленькій Поль смялся и шутилъ съ грознымъ Дондарамомъ!

Однажды, когда Поль слишкомъ близко подошелъ къ кустарникамъ, Дондарамъ поспшилъ нагнать его и, схвативъ на руки, возвратился съ нимъ къ лодк.

— Тутъ водятся страшные тигры,— пробормоталъ онъ.— Вы, вроятно, не хотите встртиться съ ними.

— А почему же нтъ?— спросилъ Поль.

— Вдь они убьютъ васъ,— отвчалъ муни.

— Убьютъ?— переспросивъ Поль, не имя понятія, что такое быть убитымъ и, вообще, не понимая значенія многихъ словъ.

Молча поглядлъ на него муни съ минуту, потомъ смахнувъ слезу съ глазъ, онъ хрипло произнесъ: Ваши маленькія губки цловали Дондарама, вдь вы не боитесь и не ненавидите его?…

— Нтъ, нисколько я не боюсь васъ!— воскликнулъ Поль, кидаясь на шею и цлуя его опять.— И я никогда не буду убитъ, пока вы охраняете меня.

Дондарамъ поспшно оглянулся, чтобъ убдиться, что лодочники ничего не видали.

Въ одну прекрасную ночь, посл ужина, они стояли на якор по средин рки, такъ какъ теченіе тутъ было очень слабое и кустарники подступали вплоть къ самой вод. Лодочники обыкновенно на всю ночь разводили на берегу костры, чтобъ удерживать дикихъ зврей отъ приближенія къ мсту ихъ стоянки, но въ эту ночь они не зажигали огня, потому что, остановившись противъ селеній, Дондарамъ не хотлъ привлекать вниманія ихъ обитателей, которые наврно не замедлили бы придти къ нимъ въ гости изъ любопытства. Солнце уже сло, взошла луна, и лодочники, расположившись на палуб, заснули крпкимъ сномъ. Поль тоже уснулъ, но проснулся отъ молитвы Дондарама, неистово колотившаго себя въ грудь. Вскочивъ со своей постели, Поль подошелъ къ муни.

Въ эту минуту съ дальняго берега раздался пронзительный свистъ. Дондарамъ вскочилъ на ноги и внимательно прислушивался съ минуту. Послышался шумъ и трескъ втвей на томъ берегу рки, на разстояніи не боле четверти мили. Какое то крупное животное прокладывало себ путь быстрымъ шагомъ. Муни внезапно исчезъ и черезъ минуту вернулся изъ каюты съ узелкомъ въ рукахъ. Поль не усплъ спросить, что это такое, такъ какъ глаза его были устремлены на неясныя очертанія темной, громадной фигуры на противуположномъ берегу.

— Да это слонъ,— сказалъ, наконецъ, Поль.

— Но это взбсившійся слонъ,— пробормоталъ Дондарамъ, пристально слдя за нимъ.

— Почему онъ взбсился?— спросилъ Поль.

— Не знаю. Но онъ одинъ, а дикіе слоны никогда не ходятъ въ одиночку, если они не бшеные.

— Ха!— воскликнулъ онъ, когда огромное животное, замтившее ихъ, бросилось вдругъ въ воду и быстро поплыло по направленію къ лодк.

— Подожди, подожди,— бормоталъ про себя Дондарамъ, схвативъ Поля на руки и усаживая его на плечо, въ то время какъ на голову вскидывалъ узелокъ. И съ своею ношею онъ тихонько сползъ черезъ бортъ лодки, спасаясь отъ приближающагося звря. Къ счастію, тутъ можно было перейти въ бродъ. Когда они почти достигли берега и вода ему доходила не выше пояса, внезапный всплескъ раздался на рк въ близкомъ разстояніи: Поль, не сводившій глазъ съ приближавшагося слона, обернулся съ крикомъ ужаса при вид сверкнувшей громадной, разверстой пасти крокодила, мене чмъ въ десяти шагахъ отъ нихъ. Но Дондарамъ былъ ловокъ и силенъ. Онъ погрузилъ свое гибкое тло въ воду по плечи, потомъ прыгнулъ впередъ. Неуклюжій крокодилъ завертлся по сторонамъ, и его громадныя челюсти захлопнулись съ трескомъ, заставившимъ бы замереть сердце и боле отважнаго человка, чмъ малютки Поля. Разъяренное животное обернулось и снова раскрыло свою пасть, но Дондарамъ былъ уже далеко впереди, и черезъ минуту онъ бжалъ вдоль берега, съ быстротою втра, въ нкоторыхъ мстахъ, гд мшали деревья, спускаясь одной ногой въ воду. Между тмъ сигналъ былъ данъ, и по всему побережью, съ ворчаніемъ и фырканьемъ пробуждались отъ сна крокодилы, закидывая голову назадъ, чтобъ разинуть свои безобразныя пасти, готовыя захлопнуться какъ клещи надъ добычей. Крпко придерживая Поля на плеч, а узелокъ на голов, беззвучно несся индусъ по берегу рки, едва касаясь земли, попадая иногда ногою подъ самый носъ крокодила, и находясь уже въ десяти шагахъ отъ него, прежде чмъ чудовище успвало сомкнуть свою хищную пасть.

Вдругъ за ними раздался страшный трескъ и плескъ воды. Обернувшись назадъ, Поль при свт луны увидалъ, какъ ихъ лодка разлетлась въ дребезги подъ яростнымъ напоромъ взбсившагося слона, и разслышалъ стоны и вопли отчаянія несчастныхъ лодочниковъ, такъ неожиданно пробужденныхъ отъ сна, чтобъ очутиться приговоренными къ смерти. Поль, инстинктивно сознавая весь ужасъ, отъ котораго онъ былъ спасенъ, еще крпче обвилъ своими рученками шею Дондарама.

Теперь они находились на порядочномъ разстояніи отъ рки, на широкой, открытой равнин, когда муни остановился, для передышки. Внимательно осмотрвшись кругомъ, чтобъ убдиться, что они въ безопасности, онъ бережно опустилъ свою ношу на землю, съ вопросомъ:

— Хорошо ли прокатился на немъ верхомъ маленькій феринги?

Подождавши нсколько минутъ, чтобъ собраться съ силами и отдышаться, онъ развязалъ узелокъ, въ которомъ Поль увидалъ свое платье и бамбуковый кулечекъ со сладкими лимонами. Онъ далъ мальчику пару лимоновъ, снова положилъ узелъ себ на голову и, посадивъ Поля обратно на плечо, сказалъ:

— Намъ предстоитъ еще очень длинный путь. На пути нашемъ лежатъ два селенія, которыя намъ слдуетъ пройти до разсвта.

0x01 graphic

Они отправились въ путь, всю ночь муни шагалъ твердою и быстрою поступью, ни разу не отставая и не сбиваясь съ дороги, которая, повидимому, была ему знакома, какъ его пять пальцевъ. Еще до восхода солнца они прошли послднюю деревню, которую Дондарамъ желалъ миновать. Несмотря на ранній часъ населеніе его было уже занято утреннимъ поклоненіемъ божеству, — иные лежали на земл лицомъ, другіе падали на колна, бились лбомъ объ землю, плакали и выли передъ небольшимъ храмомъ грубой постройки, въ которомъ Поль могъ только разобрать отвратительное изображеніе, такъ сильно напоминавшее ему старую вдьму, что онъ инстинктивно старался поскоре уйти отъ него.

— Что это такое?— робко спросилъ онъ.

— Это богиня Кали, жена великаго Сивы — могущественная Матерь Истребленія. Она губитъ все на земл.

— Какъ же они отваживаются подходить къ ней такъ близко и молиться ей?— допытывался Поль.

— Они и умоляютъ ее держаться вдалек отъ нихъ,— отвтилъ муни, съ лукавой улыбкой, придерживаясь ближе къ лсной чащ, чтобъ пройти незамченнымъ.— Волосы ея сзади висятъ до полу. У нея три красныхъ глаза. Губы ея и языкъ сочатся кровью. Вмсто серегъ у нея висятъ на ушахъ мертвыя тла. Нкогда было у нея только дв руки, но когда она дала руку свою на отсченіе, для спасенія своего мужа изъ бды, съ тхъ поръ у нея стало четыре руки. Она попираетъ трупъ божества и въ рук держитъ голову смертнаго. Поясъ ея состоитъ изъ рукъ, отрубленныхъ ею у враговъ своихъ, а ожерелье изъ человческихъ череповъ.

— Я не сталъ бы молиться ей,— замтилъ Поль, содрогаясь.

— Потому что вы Ингрій (англичанинъ),— отвтилъ Дондарамъ.

— Что же это значитъ?

— А то, что вы родились не въ Индіи. Вы не схожи съ нами.

— А гд же я родился?

— Этого я не знаю,— отвчалъ муни съ оттнкомъ нетерпнія.

— А если бъ я здсь родился, сталъ ли бы я молиться по вашему?

— Нтъ, потому что вы блый.

— Тмъ ли я отличаюсь отъ васъ, что я блый? Я очень хотлъ бы ничмъ не отличаться отъ васъ, я желалъ бы походить на васъ, Дондарамъ!

— Вы этого не пожелали бы, еслибъ больше знали меня. Да и не могли бы, потому что это не написано на вашемъ лбу.

— А что же у васъ написано на лбу?— спросилъ Поль, начавъ тереть своей блой ручкой изборозжденный морщинами лобъ темнаго индуса.

— Мало, очень мало хорошаго. Ничего хорошаго нтъ въ Дондарам,— заключилъ муни съ содроганіемъ.

— Неправда! много, много есть въ немъ хорошаго!— закричалъ мальчикъ пронзительно.— Кто написалъ дурное?

— Судьба.

— Я убью ее, когда выросту большой!— воскликнулъ Поль ожесточенно.

— Тише, тише!— прошепталъ муни, — не кричите такъ громко!

— Много ли здсь водится блыхъ людей?— спросилъ Поль.

— Немного, — коротко отвтилъ муни. Посл такой усиленной и продолжительной ходьбы онъ чувствовалъ кром усталости, еще и душевную тревогу. Малютка Поль, спокойно сидя на его широкомъ плеч, и не подозрвалъ, какимъ трепетомъ онъ наполнялъ душу этого могучаго человка.

Они свернули теперь вдоль берега рки, и въ сромъ туман, окутывавшемъ все кругомъ передъ восходомъ солнца, они увидали множество мерцающихъ огоньковъ, плывущихъ внизъ по теченію.

— Что это такое, Дондарамъ?— воскликнулъ Поль.

— Огоньки эти — жертвы, приносимыя рк женщинами ближайшаго города. Это свтильни, плавающія въ масл, налитомъ въ маленькія деревянныя лодочки.

Между тмъ они повернули въ широкую аллею изъ великолпныхъ пальмъ, съ роскошными цвтами, росшими всюду въ изобиліи. Это зрлище лишь на мгновеніе отвлекло его вниманіе, затмъ онъ продолжалъ свои разспросы.

— Я никогда…— началъ было Поль и остановился въ нершительности. Онъ собирался сказать, что никогда въ жизни еще не видалъ блыхъ людей, когда вдругъ у него мелькнуло воспоминаніе, какъ будто онъ гд то видлъ ихъ много.— А далеко ли они живутъ отсюда?— спросилъ онъ.

— Блые люди живутъ всюду,— сказалъ Дондарамъ, нахмурившись, такъ какъ вдали показались нсколько человкъ, шедшихъ изъ города по дорог къ нимъ на встрчу. Купола и минареты теперь ясно виднлись сквозь деревья, въ полумил отъ нихъ. Онъ пришелъ къ заключенію, что ему невозможно будетъ пройти черезъ ворота и добраться до знакомыхъ ему тайныхъ убжищъ, не привлекая всеобщаго вниманія на этого благо мальчика, сидящаго у него на плеч. Разспросы Поля о блыхъ людяхъ только увеличивали страхъ его, такъ какъ онъ въ дйствительности зналъ многихъ блыхъ, живущихъ въ этомъ город.

Въ эту минуту вблизи съ банановаго дерева филинъ прокричалъ свой прощальный привтъ ночи, а съ поля, съ лвой стороны, донесся крикъ осла. Эти два предзнаменованія показались очень зловщими озабоченному индусу, а пока онъ стоялъ, раздумывая, не лучше ли пренебречь ими и продолжать путь, прямо у него подъ носомъ срый заяцъ перебжалъ дорогу.

Если бы раздался голосъ самого Господа, приказывающаго ему не ходить дальше съ ребенкомъ, онъ не могъ бы подйствовать на него боле убдительнымъ образомъ.

— Чего вы поджидаете?— спросилъ его Поль.

— Я думаю о томъ, что вы должно быть страшно устали, отвчалъ Дондарамъ. Вдь вы безъ сна прохали всю ночь верхомъ на моемъ плеч. Намъ лучше, подождать вечера, чтобъ войти въ городъ. Мы остановимся въ этомъ дом, и вы выспитесь тутъ, пока я схожу и розницу одного пріятеля, у котораго мы устроимся на житье.

— Я бы лучше пошелъ съ вами, Дондарамъ!— воскликнулъ Поль, прижимаясь къ ше муни и обливаясь горячими слезами, онъ былъ страшно утомленъ и хотлъ спать, хотя не признавался въ этомъ.

— Я не сейчасъ еще уйду и вернусь раньше, чмъ вы проснетесь,— сказалъ Дондарамъ, ршительно поворачивая къ хижинк, на половину скрытой зеленющими кустарниками, окаймлявшими дорогу.

Это было прелестное мстечко, и на первый взглядъ Поль былъ въ восторг отъ мысли остановиться тутъ. Дондарамъ опустилъ Поля на землю. Домъ построенъ былъ на дв половины. Налво находилась рабочая половина, безъ передней стны, нчто въ род навса, гд хозяинъ въ теченіе дня занимался торговлей, справа же была хижина для спанья, съ очень маленькой дверцей и еще меньшимъ оконцемъ.

Дондарамъ подошелъ къ рабочей хижин, но она была пуста. Подъ навсомъ тоже ничего не было кром нсколькихъ горшковъ, стоявшихъ въ глубин, и тлющаго огонька въ круглой ям, въ середин комнаты. Судя по утвари и устройству жилья, обитатели, по всей вроятности были индусы, а по валявшимся кругомъ пустымъ табачнымъ мшкамъ Дондарамъ сразу заключилъ, что хозяна занимался разведеніемъ табаку. Онъ громко позвалъ:

— Эй кто тамъ, табачникъ, выдьте-ка изъ хижины и покажитесь-ка намъ, если вы честный человкъ.

Женская голова высунулась осторожно изъ-за двери второй хижины.

— Кто тамъ? Ныньче нтъ никакой торговли. Идите-ка лучше на праздникъ.— Но увидавъ, что слова эти обращены къ муни, она просунула голову немного дальше впередъ и поклонилась ему, приложивъ руки ко лбу. Муни отвтилъ на ея салаамъ (поклонъ) и безъ всякихъ предисловій сказалъ:

— Послушайте-ка, что я скажу вамъ. Очень не хорошо, что вы предлагаете одному изъ избранниковъ боговъ покинуть вашъ домъ и идти своимъ путемъ-дорогой. Мн ничего не нужно покупать у такой личности, какъ вы, а на праздникъ я пойду, когда мн вздумается. Но помните, что для васъ же самихъ очень худо, что я ухожу отъ васъ, не доставивъ вамъ случая послужить великой Матери.

Глупая женщина поняла изъ всего этого не больше маленькаго Поля, одно только было для нея ясно, что она чмъ то оскорбила странствующаго муни, что не всегда бываетъ безопасно, по крайней мр, для бдныхъ, и она поспшила отвтить ему:

— Требуйте отъ меня чего угодно, и я все исполню во имя Матери, и все сдлаю безплатно.

— Сдлать то вамъ придется и, конечно, безъ всякой платы, и горе вамъ или всякому другому, кто не исполнилъ бы моего требованія! Но для того, чтобъ все было хорошо сдлано, я въ награду заплачу вамъ.

Женщина поклонилась ему до земли. Муни продолжалъ:

— Этотъ маленькій чужестранецъ, который находится на моемъ попеченіи, получилъ благословеніе браминовъ. Онъ усталъ, и прежде чмъ войти въ городъ, ему необходимо отдохнуть. Дайте ему все, что у васъ есть лучшаго и уложите его спать. Я лягу и отдохну въ лавк, а поздне зайду за нимъ.

— Мы вдь не какіе-нибудь отверженные, — дрожа возразила женщина, она боялась, что осквернитъ себя или будетъ исключена изъ касты, если возьметъ благо мальчика въ свою грязную хижину. Дондарамъ, услышавъ эти слова, разгнвался или сдлалъ видъ, что сердится. Онъ мгновенно отвернулся и, ставъ къ ней спиною, ногами бросилъ въ нее пылью.

— Ниже самыхъ низкихъ! подле самыхъ подлыхъ! питайся грязью! Ходи отнын нищею! Такъ говоритъ браминъ изъ браминовъ!

Онъ достигъ того, чего желалъ. Съ дикимъ воплемъ женщина пала ницъ.

— Пусть войдетъ маленькій чужестранецъ и получитъ все. Войдите, выберите все, что есть только лучшаго, и отдайте ему. Предоставьте мн сидть около него, пока онъ спитъ и оберегать сонъ его отъ всякаго зла. Пусть буду я его рабой, но снимите съ меня проклятіе ваше.

— Я увижу, какъ вы будете исправлять свои обязанности. Выходите вонъ изъ дому. Я не хочу осквернять себя, входя въ домъ, пока вы въ немъ.

Ползкомъ на колняхъ, выбралась женщина изъ низкой двери, между тмъ какъ Дондарамъ вошелъ въ домъ, ведя Поля за руку. Въ немъ было всего дв простыхъ, ничмъ не обставленныхъ комнаты, но онъ тотчасъ постлалъ ему въ одной изъ нихъ удобную постель и, успокоивъ Поля на счетъ того, что женщина эта не посметъ сдлать ему какой либо вредъ, снабдилъ его нсколькими сладкими лимонами для утоленія голода, когда онъ проснется, и уложилъ его спать. Мальчикъ такъ уже привыкъ къ страннымъ обстановкамъ, что онъ ничему не удивлялся, къ тому же раньше, чмъ смолкъ голосъ Дондарама, разговаривавшаго съ хозяйкой у дверей дома, онъ заснулъ крпчайшимъ сномъ.

Старуха неслышно прокралась въ хижину, чтобъ осмотрть, все ли тамъ въ порядк, и затмъ снова вернулась, чтобъ покалякать съ ближайшими сосдями о неожиданномъ событіи. Въ этотъ день въ город готовилось большое торжество, и сосдъ, владвшій фургономъ и парою воловъ, собирался свезти туда всхъ своихъ знакомыхъ, чтобъ принять участіе въ священныхъ празднествахъ. Сынъ старухи, державшій табачную лавку, уже отправился въ городъ, а сама она вовсе не предполагала оставаться дома.

Не смотря на спящаго въ хижин мальчика и общаніе, данное ею муни, она послдовала приглашенію сосда и ухала.

Было уже за полдень, когда проснулся маленькій Поль, протеръ глаза и слъ на постели, озираясь въ недоумніи, гд онъ находится.

За послднее время у него было такъ много новыхъ впечатлній, что онъ съ трудомъ могъ въ нихъ разобраться. Къ счастію у него были сладкіе лимоны, которыми онъ занялся въ ожиданіи чьего либо появленія. Но никто не являлся, тогда онъ всталъ и вышелъ изъ хижины. Кругомъ все было пусто. Онъ сталъ звать Дондарама, но никто не откликался. Поль вспомнилъ тогда, что Дондарамъ собирался въ городъ, виднвшійся совсмъ близко. Онъ теперь, вроятно, уже возвращается, думалъ Поль, и тотчасъ же поршилъ идти по направленію къ городу, на встрчу ему. Два лимона положилъ онъ себ въ карманъ, третій принялся сть, такъ какъ сильно проголодался, и пустился въ путь. Скоро онъ очутился передъ городскими воротами.

Все окружающее было такъ ново и въ то же время завлекательно для Поля, что онъ забылъ не только объ Дондарам, но и обо всемъ въ мір. Ему и въ голову не приходило, что онъ одинъ, или что ему грозитъ какая-нибудь опасность. Все, что онъ видлъ, казалось ему скоре похожимъ на его прежніе сны, чмъ на дйствительность. На улицахъ города толпилось множество людей, одтыхъ въ богатые, пестрые костюмы яркихъ цвтовъ, слышалась музыка и клики ликованія. Это пестрое зрлище неотразимо привлекало маленькаго Поля, и онъ, какъ очарованный, шелъ впередъ. Вдругъ онъ увидалъ въ воротахъ стараго нищаго, сидящаго на земл и рядомъ прижавшагося къ нему маленькаго мальчика.

Поль едва взглянулъ на старика, но радостное восклицаніе вырвалось изъ груди его, когда онъ увидалъ сидящаго рядомъ съ нимъ мальчика. Въ своемъ дтскомъ сердц онъ находилъ, что въ жизни своей не видалъ красиве лица. Привлекательная картина, такъ часто смутно мелькавшая въ его воображеніи и такъ же быстро всегда ускользавшая, какъ только она появлялась, снова предстала предъ нимъ: въ памяти его мелькали счастливые дни, которые онъ зналъ гд-то и когда-то, въ кругу веселыхъ дтей. Онъ перебжалъ черезъ дорогу, услся на цыновк рядомъ съ черноглазымъ, черноволосыми, мальчикомъ, дотронулся своими тонкщш, блыми пальчиками до черныхъ кудрей его и съ восторгомъ глядя въ лицо ему, поцловалъ въ темныя, полуоткрытыя губки, изъ-за которыхъ блестли мелкіе, блые зубки. Ребенокъ вскрикнулъ, бросился къ старику на колна, изо всхъ силъ вытирая губы свои, стараясь стереть съ нихъ полученный поцлуй.

0x01 graphic

Поль попятился и смотрлъ въ недоумніи.

— Я не хотлъ испугать тебя, милый мальчикъ,— произнесъ онъ въ вид оправданія.— Я и не думалъ сдлать теб такъ больно. Разв у меня губы запачканы?— произнесъ онъ, припоминая, что недавно лъ, и тщательно отеръ ротъ рукавомъ.

Поль безсознательно пересыпалъ свою индусскую рчь англійскими словами, но мальчикъ также мало понималъ по-индусски, такъ какъ въ Индіи нсколько нарчій въ употребленіи. Однако онъ зналъ достаточно, чтобы понять, что Поль просилъ прощенія, и съ надутыми губами слзъ съ колнъ старика. Поль очень смутился и собирался уже отойти, когда вспомнилъ, что у него въ карман остался еще одинъ лимонъ: онъ досталъ его и подалъ ему, глаза мальчика моментально просіяли, и онъ радостно протянулъ къ нему ручку.

Толпы народа запружали улицы. Всюду раздавались клики ликованія и разговоры. Вс участвовавшіе въ праздничной процессіи находились въ радостномъ состояніи духа.

Никто въ этой сутолок не замчалъ маленькаго Поля, пробиравшагося среди нея къ тому мсту, гд громче раздавалась музыка, или виднлись какія-либо красивыя бездлушки, привлекавшія его вниманіе. Онъ бродилъ, не чувствуя усталости и не замчая даже, что солнце уже опускалось ниже, окрашивая воздухъ золотистыми своими лучами.

Музыка приближалась къ нему все ближе и ближе. Потянулся нескончаемый рядъ огромныхъ слоновъ съ роскошными золочеными бесдками на спинахъ, вокругъ нихъ разввались флаги, а жрецы оглашали воздухъ дикими звуками самыхъ разнообразныхъ инструментовъ. Процессія тянулась безконечно среди оглушительнаго шума.

Первый длинный рядъ слоновъ не усплъ еще скрыться изъ виду въ одномъ направленіи, какъ вслдъ за нимъ потянулся другой, такой же безконечный. Кто то грузно наступилъ Полю на ногу. Слезы выступили изъ глазъ его отъ боли. Онъ пытался высвободиться изъ толпы, чтобъ идти домой, когда его внезапно озарила мысль, что у него нтъ никакого дома. Онъ хотлъ вернуться къ тому мсту, гд оставилъ его Дондарамъ, но гд оно находится, онъ не имлъ ни малйшаго представленія. А гд же самъ Дондарамъ? Онъ только теперь понялъ всю безпомощность своего положенія. Что оставалось ему длать? Онъ не могъ даже плакать, такъ сдавило ему горло отъ отчаянія.

Безсильно отдаваясь теченію толпы, не заботясь о дальнйшей судьб своей, онъ не замтилъ, что его проталкивали все ближе и ближе къ дорог, по которой двигались слоны. Но вдругъ, взглянувъ кверху, онъ увидлъ, что прямо на него надвигалась громадная тнь одного изъ этихъ синевато-черныхъ великановъ, въ усянныхъ золотыми и серебряными блестками, богато расшитыхъ покрывалахъ, съ миніатюрнымъ храмомъ изъ чистаго золота на спин.

Погонщикъ, съ заостреннымъ желзнымъ жезломъ въ рук, сидлъ у самой головы его и увидалъ Поля на дорог. Онъ крикнулъ ему, чтобъ тотъ ушелъ прочь, но Поль не видалъ и не слыхалъ ни слона, ни его погонщика, потому что неожиданно для него взоръ его остановился на высокой, широкоплечей фигур человка, возвышавшагося ростомъ своимъ надъ всми браминами, котррый шелъ впереди слона, играя на какомъ-то инструмент.

— Дондарамъ! Дондарамъ!— вскрикнулъ Поль пронзительнымъ голосомъ и, бросившись чуть ли не подъ ноги слону, длинный хоботъ котораго неминуемо долженъ былъ задть и сбить его съ ногъ, еслибъ тотъ осторожно не приподнялъ его, Поль кинулся въ объятія своего друга муни.

Каждая черта въ лиц Дондарама исказилась, точно судорогой, когда онъ узналъ своего питомца и услыхалъ свое имя, громко произнесенное въ этой толп. По наведеннымъ въ город справкамъ, онъ узналъ такія вещи, которыя привели его прямо въ ужасъ, и возблагодарилъ Творца, что ребенокъ въ безопасности за городомъ. Для отвода глазъ онъ шествовалъ въ этой процессіи, на глазахъ той самой полиціи, которая розыскивала его, когда имя ‘Дондарамъ’! раздалось изъ устъ мальчика, и Поль бросился въ его объятія. Съ минуту черные глаза его неподвижно остановились на фигурк малютки. Это была минута, когда жизнь или смерть его висли на волоск. Онъ могъ сбросить ребенка на землю и скрыться незамченнымъ. Руки его опустились. Каковы бы ни были основныя побужденія, заставившія его взять Поля подъ свою охрану, они, очевидно, не могли устоять противъ этого испытанія.

— Дондарамъ! Дондарамъ!— раздались сотни голосовъ изъ толпы, при одномъ звук этого магическаго имени сотни сердецъ содрогнулись отъ страха и робости. Поль ничего этого не понималъ.

Если его узнаютъ, то ему не сдобровать, Дондарамъ отлично понималъ это. Темнло, то тутъ, то тамъ въ процессіи стали зажигать факелы и все слилось въ неопредленную массу при перебгающемъ свт огоньковъ. Наступило минутное затишье: толпа ждала, чтобы ей указали, гд и который изъ браминовъ былъ Дондарамъ.

Муни пристально взглянулъ въ большіе голубые глаза ребенка. Они смотрли на него съ выраженіемъ такого счастья! Суровый браминъ крпче прижалъ къ себ ребенка. ‘Онъ не боится меня. Онъ цловалъ Дондарама!’ пробормоталъ про себя муни и, наклонясь впередъ съ своею ношей, онъ юркнулъ подъ ближайшаго слона, какъ разъ въ то мгновеніе, когда на плечо его опустилась чья-то рука.

Поль чувствовалъ только одно, что онъ укрытъ подъ плащемъ своего друга, который стремительно несется куда то. Иногда его больно придавливали, но чуя, что имъ грозитъ какая то опасность, онъ геройски переносилъ свои страданія, не издавая ни звука, пока не стихли крики въ отдаленіи и шаги Дондарама не замедлились и успокоились. Когда Поль открылъ глаза, онъ увидалъ изъ за складокъ одежды жреца, что они находились въ очень узкой улиц, совершенно темной, за исключеніемъ нсколькихъ факеловъ, курившихся у шалашей. Кое гд теленокъ или корова заслоняли имъ путь, или нагруженный оселъ занималъ улицу во всю ширину, но тутъ не было слышно ни криковъ, ни музыки, и никто не произносилъ имени Дондарама. Черезъ нкоторое время они свернули въ еще боле узкій переулокъ, гд дома возвышались прямо надъ ихъ головами, будто хватали до небесъ. Здсь никто уже не попадался на встрчу и не слышно было ни малйшаго шума.

Тутъ Дондарамъ еще умрилъ шаги свои и вскор, остановившись у узкой двери, вошелъ въ небольшую комнатку, выходившую во дворъ.

Здсь съ глубокимъ вздохомъ сложилъ онъ ношу свою на грубую цыновку, зажегъ свчу и долго молча смотрлъ на блдное личико и большіе голубые глаза ребенка.

— Маленькій англичанинъ напугался, — сказалъ онъ, нжно поглаживая золотисто-каштановую головку.

— Я перепугался, пока не нашелъ васъ, Дондарамъ, а теперь я очень проголодался,— сказалъ Поль, садясь на цыновку и поглаживая темную руку жреца.

Дондарамъ поспшно вышелъ, замкнувъ за собою дверь, и черезъ минуту вернулся съ рисомъ, пирогами и молокомъ, при чемъ Поль замтилъ, что узелокъ съ его платьемъ и мшочекъ со сладкими лимонами были уже въ комнат.

ГЛАВА XI.
Скоттъ въ таинственной Индіи.

Начинало уже смеркаться, когда пароходъ, на которомъ Скоттъ Клейтонъ и Ричардъ Раймондъ совершали перездъ, показался въ великолпной гавани Бомбея. Еще издали они любовались красивымъ видомъ группы острововъ, на одномъ изъ которыхъ выстроенъ городъ Бомбей. Но срый ночной сумракъ окутывалъ уже всю гавань, и сіяніе новаго Колабскаго маяка ослпило ихъ, когда они проходили мимо.

Это была та страна, къ которой обращены были вс Скотта надежды, и онъ съ жадностью вглядывался въ каждую подробность, для того чтобъ скоре со всмъ ознакомиться.

Пароходъ медленно подвигался, потому что вода буквально кишла рыбачьими лодочками. Скоттъ могъ разглядть красивыя очертанія города, пока они подвигались среди лса судовъ.

Путешественники такъ поздно сошли на берегъ, что Скоттъ получилъ очень слабое понятіе объ окружающей его обстановк, въ то время какъ они катились по улицамъ Бомбея въ англійскомъ экипаж, управляемомъ сильно напоминающемъ обезьяну индусомъ, онъ только замтилъ, что все было очень своеобразно.

Прямо съ пристани они направились въ гостинницу и на другой день рано утромъ предприняли прогулку по городу.

Не успли они выйти за ограду двора гостинницы, какъ глазамъ ихъ представилось одно изъ самыхъ распространенныхъ явленій въ Индіи — это труппа фокусниковъ.

— Они посвятятъ васъ въ эти чудеса на первыхъ же порахъ,— сказалъ Ричардъ.— Между ними есть нсколько экземпляровъ, славящихся по всему Индостану. Погодите, я ихъ сейчасъ подниму на ноги. Они лежатъ тутъ въ ожиданіи пробужденія обитателей отеля.— Ричардъ бросилъ нсколько монетъ въ средину толпы, сказавъ имъ по индійски:— Чего вы валяетесь тутъ, лнтяи? Разв вы не видите, что мы хотимъ посмотрть на индійское представленіе?

Брошенныя имъ деньги произвели на нихъ то же впечатлніе, какъ зерна, брошенныя ста голодныхъ цыплятъ. Вся толпа моментально вскочила на ноги и принялась одновременно дйствовать. Одинъ молодецъ сталъ бить въ барабанъ, сопровождая эту музыку воемъ и стонами, точно находился при послднемъ издыханіи.

— Нельзя ли велть ему прекратить этотъ гвалтъ? Я не могу ни на что даже глядть подъ этотъ шумъ,— сказалъ Скоттъ.

— Вы ничего бы и не увидали, еслибъ онъ остановился,— отвчалъ Ричардъ — эта восхитительная музыка и вдохновляетъ ихъ.

0x01 graphic

И дйствительно, какъ только онъ разошелся, вс воодушевились, и началось представленіе. Впереди, прямо передъ путешественниками, сидлъ одинъ изъ лицедевъ, который, доставъ дв тонкія шпаги, двадцати шести дюймовъ длиною, настаивалъ, чтобъ иностранцы осмотрли ихъ, затмъ онъ проворно поставилъ концы ихъ себ въ ротъ, пропустилъ ихъ во всю длину въ горло и заставилъ зрителей положить руки на его животъ, чтобъ ощупать въ немъ концы шпагъ. Другой положилъ себ камень въ ротъ, и черезъ минуту изъ носу и рта его повалилъ огонь и густое облако дыма, подъ конецъ совершенно окутавшее его. Тогда онъ вдругъ перекувырнулся и, открывъ ротъ, спокойно досталъ изъ него камень, который бросилъ на землю. Третій индусъ взялъ нсколько желзныхъ обручей и заставилъ ихъ одно за другимъ кружиться на шест, пока ихъ не набралось восемнадцать въ рядъ, затмъ, воткнувъ шестъ въ землю, онъ осторожно прыгнулъ сквозь вращавшіеся обручи и, вставъ на ноги, перевернулся, выдернулъ шестъ, при чемъ обручи продолжали вертться. Другой бросалъ маленькими шпажками въ воздухъ, такъ что ихъ летало до десяти штукъ вокругъ его головы, между тмъ промежутки между номерами представленія наполнены были всевозможными кривляньями маленькихъ акробатовъ и ловкими продлками фокусниковъ. Въ средин ихъ кружка поставлена была корзина около двухъ футовъ ширины, полутора высоты и двухъ съ половиною футовъ длины. Они взяли стку, въ вид небольшого мшечка, въ который посл многихъ стараній, впихнули маленькаго индусскаго мальчика, крпко завязавъ мшокъ у горлышка и положивъ его поверхъ корзины, казавшейся гораздо меньшаго противъ него размра. Все это накрыто было простыней, изъ подъ которой минуту спустя выкинутъ былъ сточный мшокъ, такъ же завязанный, но уже пустой. Простыня была сдернута съ корзины, но мальчикъ исчезъ. Кто то предположилъ, что онъ находится въ корзин, и одинъ изъ индусовъ, снявъ съ нея крышку, самъ вскочилъ въ нее и принялся неистово топтаться въ ней. Затмъ онъ снова накрылъ корзину крышкой и перевязалъ ее. Взявъ въ руки длинную шпагу, просунулъ ее насквозь корзины и тыкалъ ею по всмъ угламъ. За послднимъ тычкомъ изъ корзины раздался дикій вопль, и выдернутая шпага оказалась обагренная кровью.

— Я убилъ мальченка!— воскликнулъ онъ, и Скоттъ содрогнулся, повривъ этому. Но вслдъ за тмъ индусъ показалъ на ворону, сидвшую на дерев неподалеку, и воскликнулъ:

— Хвала Небесамъ! мой мальчикъ былъ только превращенъ въ птицу, но я скоро его раздобуду.— Свернувъ простыню въ маленькій комочекъ, онъ бросилъ его въ ворону, но та испугалась и улетла прочь. Но индусъ только расхохотался и, подобравъ простыню, закричалъ:— Я поймалъ его!

Затмъ, накинувъ простыню на корзину одною рукой, онъ тотчасъ же сдернулъ ее другою и, къ удивленію, корзина оказалась растянутой во всхъ направленіяхъ, чтобъ вмстить въ нее мальчика. Индусъ радостно развязалъ вс узлы, едва державшаяся отъ напора крышка отскочила, и мальчикъ, улыбаясь, вылзъ изъ нея цлъ и невредимъ.

Посл того одинъ изъ труппы началъ показывать фокусъ съ деревомъ: онъ выгналъ изъ смячка тутъ же на глазахъ зрителей, подъ простыней, подъ которой ничего не было, кром песку, манговое деревцо, которое тутъ же выросло, зацвло и дало плодъ. Но путешественники такъ долго засмотрлись всякихъ чудесъ, что наступило время завтрака и, успокоивъ Скотта, что онъ увидитъ въ Индіи такую еще пропасть фокусниковъ, что наконецъ пожелаетъ, чтобъ ихъ было-бъ по меньше, Ричардъ повернулся, и они вошли во дворъ гостинницы.

Постители начали собираться на широкой веранд (балкон), гд два укротителя змй давали уже свое представленіе.

— Что то много набралось этого люда въ город,— должно быть, что нибудь происходитъ здсь такое, что привлекаетъ ихъ,— замтилъ Ричардъ, подходя съ юношей къ групп любопытныхъ, обступившихъ чародевъ.

0x01 graphic

Это были двое сморщенныхъ старыхъ индусовъ, глаза которыхъ выглядывали по зминому, а движенія были такъ проворны и ловки, что Скоттъ предположилъ, что между ними и ихъ змями должно существовать какое-нибудь сродство. Передъ ними въ корзиночкахъ лежали, свернувшись въ кольцо, нсколько змй, и каждый чародй игралъ на грубой, первобытной дудк изъ тыковника передъ огромной коброй (очковой змей), которая сказалась, извивалась и всячески двигалась подъ тактъ музыки. Иногда зми съ шипньемъ устремляли головы свои по направленію къ чародямъ, раздувая широкій мшокъ, находящійся у нихъ подъ затылкомъ и проявляя вс признаки гнва, причемъ старанія чародевъ увернуться отъ нихъ, ясно показывали, что они вовсе не считаютъ ихъ вполн безвредными. Затмъ одинъ изъ стариковъ всталъ со своего мста и, схвативъ змю за горло одною рукою, три раза покрутилъ ею въ воздух вокругъ своей головы и со всего размаху бросилъ ее о земь, гд она растянулась во весь ростъ, недвижимая и оцпенлая, прямая, какъ стрла.

— Я убилъ свою змю!— воскликнулъ индусъ,— за то пріобрлъ хорошую трость.— И взявъ чудовище за хвостъ, онъ сталъ прохаживаться кругомъ, опираясь на нее, какъ на палку.

— Не желаетъ ли кто купить у меня тросточку?— спрашивалъ онъ у публики, которая съ содроганіемъ сторонилась отъ него. Онъ усмхнулся и, сунувъ голову страшной зми подъ свою чалму, сталъ подталкивать подъ нее и остальную часть ея тла, пока не исчезъ самый кончикъ хвоста ея. Снявъ затмъ чалму съ головы, онъ предсталъ передъ зрителями съ головою, обвитою блестящими кольцами ядовитой зми.

Скоттъ не могъ удержаться отъ выраженія изумленія, при чемъ Ричардъ задалъ ему вопросъ:

— Не напоминаетъ ли ему это представленіе чего либо особеннаго?

— Конечно, приводитъ на память Моисея передъ Фараономъ!— воскликнулъ Скоттъ.

— Вы не первый, кому это пршло въ голову,— замтилъ Ричардъ и подошелъ къ чародю, поджидавшему своего товарища, для сбора выручки. Черезъ минуту Ричардъ вернулся къ Скотту съ извстіемъ, что въ этотъ день готовится грандіозный праздникъ змй — Нагъ-Панчми и, по пути къ завтраку, предсказалъ Скотту, что онъ наглядится на такое количество змй въ этотъ день, что съ него хватитъ на всю жизнь.

Столовая была большая, высокая комната, съ большимъ количествомъ настежъ-открытыхъ оконъ, завшанныхъ шторами изъ травы кусъ-кусъ, которыя слуги-индусы въ блыхъ костюмахъ безпрестанно обрызгивали водой, чтобъ освжать воздухъ.

Надъ каждымъ длиннымъ столомъ вниманію Скотта представились никогда не виданныя имъ спущенныя съ потолка, висячія филенчатыя доски, шириною въ три фута, длиною равныя длин столовъ, украшенныя изящною разноцвтною бахромою. Къ нижнему углу каждой доски, приходившейся немного повыше головъ сидящихъ за столомъ, прикрплена была небольшая веревочка, которая была пропущена чрезъ нсколько блоковъ, и спускалась въ руку маленькаго туземца, сидвшаго у самой стны столовой. Скоттъ уже замтилъ нчто подобное наканун въ своей комнат, но былъ такъ утомленъ въ то время, что ему ни до чего не было дла. Теперь же, прежде чмъ онъ усплъ начать свои разпросы, какъ только постители заняли свои мста за столомъ, доски эти моментально стали сильно раскачиваться взадъ и впередъ, обмахивая каждаго сидящаго.

— Какъ нравятся вамъ эти пунка — спросилъ Ричардъ, слдя за юношей.

— Что это за названіе?— сказалъ Скоттъ.

— Это очень удачное названіе по индусски означаетъ ‘веръ’, эти пунка сохранили жизнь не одному смертному, обреченному долгое время прожить въ Индіи. Посл завтрака мы подемъ на Малабарскую гору, чтобъ хоть немножко подышать морскимъ воздухомъ.

Они прошлись немного по улиц, такъ какъ Ричарду понадобилось отправить письмо съ Бикуллской станціи, находившейся тутъ же неподалеку.

— Эй ты! Бужжи!— крикнулъ онъ мимо прозжавшему возниц въ экипаж, напоминающемъ неуклюжую одноколку, съ боковымъ сидніемъ для возницы. Тотъ покорно остановился и повернулъ къ мсту, гд они стояли. Когда они услись, Ричардъ веллъ ему везти ихъ на Малабарскую гору.

— Какъ вы его назвали?— спросилъ Скоттъ, когда они похали.

— Бужжи — экипажъ — отвчалъ Ричардъ.

— А скоро мы прідемъ на Малабарскую гору?— спросилъ онъ.

— Мы какъ разъ теперь демъ по этому знаменитому мсту,— отвчалъ Ричардъ, съ гордостью указывая на него рукой.

— Но я бы не назвалъ этого горой, — замтилъ Скоттъ, глядя на широкую и прекрасную подъзжую дорогу, по которой они поднимались.

— Это самая возвышенная мстность на всемъ остров — отвчалъ Ричардъ, въ то время какъ возница повернулъ кругомъ и очутился снова въ центр города.

Улицы были теперь полны народа, вс лавки открыты и все на базар готово къ длу. Тутъ попадались люди всякаго сорта, въ самыхъ разнообразныхъ костюмахъ и занятые самыми разнородными длами. Встрчались тутъ и великолпные набобы {Набобъ — правитель провинціи въ Индіи.}, въ сопровожденіи двухъ или трехъ слугъ, и нищіе, и купцы. Попадались женщины, на глухо укутанныя покрывалами, а другія — однимъ глазкомъ, выглядывавшія изъ за складокъ благо сари (покрывало), накинутаго на нихъ, нкоторыя же изящно одтыя въ нарядныя кофточки и шелковыя шаровары, съ накинутымъ поверхъ легкимъ газовымъ покрываломъ. Тутъ были полунагія дти и цлыя толпы ребятъ, одеждою которыхъ служили одн тряпочки, обвязанныя вокругъ бедръ. Толкались носильщики, съ легкими ношами на головахъ, другіе же человкъ по шести еле переступали подъ тяжестью огромнаго ящика или тюка, навшаннаго на бамбуковый шестъ, который лежалъ у нихъ на плечахъ, при чемъ они издавали крики: ‘Ги, ги, ги! Го, го, го!’, чтобъ идти въ ногу и забыть немного тяжесть своей ноши. Попадались и бисти или водоносы, съ большими глиняными кувшинами или Куна, висящими на противоположныхъ концахъ длиннаго бамбуковаго шеста, перекинутаго черезъ плечо, и женщины со всевозможными ношами на головахъ.

Никто, казалось, не остерегался экипажей и не опасался быть сшибленнымъ съ ногъ толпою, и въ результат получался безпрерывный окрикъ возницъ на мущинъ, женщинъ и дтей, постоянно толпившихся у нихъ на дорог, поэтому пшкомъ можно было пройти по базару гораздо скоре, чмъ они двигались шагъ за шагомъ въ своемъ бужжи.

— Почему они вс ходятъ посреди улицы?— спросилъ Скоттъ.

— Потому что здсь нтъ панелей,— отвчалъ Ричардъ.

Скотту это не приходило въ голову раньше, теперь же, обративъ на это вниманіе, онъ увидалъ, что нигд абсолютно не было и слдовъ панелей.

— Обувь ихъ должна быть постоянно въ грязи,— замтилъ онъ,— и въ хорошемъ вид должны находиться ковры ихъ.

— Прежде всего у нихъ ковровъ нтъ и въ заведеніи, даже у богачей,— отвчалъ Ричардъ,— да помимо того, они никогда не входятъ въ домъ въ обуви,— такъ-же какъ мы въ шляпахъ.

— Но что за нелпость снимать свои башмаки при вход въ домъ!— воскликнулъ Скоттъ.

— На это я ничего не могу сказать вамъ, они, въ свою очередь, находятъ нелпымъ обычай нашъ снимать шляпы, потому что, говорятъ они, башмаки ихъ соприкасаются съ землей, пачкаются и запачкаютъ ихъ жилища, между тмъ какъ шляпы на головахъ ихъ никому вреда не причиняютъ. Множество поступковъ на бломъ свт хороши или дурны, согласно точк зрнія тхъ, кто ихъ совершаетъ и кто судитъ о нихъ.

— Мн кажется, вы правы, м-ръ Раймондъ,— сказалъ Скоттъ.— Разскажите мн побольше объ этихъ людяхъ и о томъ, что они длаютъ. Они меня интересуютъ боле чмъ когда-либо теперь, когда я такъ близко вижу ихъ.

— Лучше чмъ говорить о нихъ, было бы показать ихъ вамъ,— сказалъ Ричардъ,— самое же лучшее время показать ихъ, уже миновало теперь, тмъ боле, что мы даже не знаемъ, гд будемъ завтра.

— А какъ же вы хотите показать ихъ мн?— спросилъ Скоттъ, видя, что Ричардъ отдаетъ возниц какое, то приказаніе.

— Я хочу свезти васъ въ гости къ одному старому пріятелю моему — Изофали Гиптулабгой.

— О, Боже милостивый! что за имя!— простоналъ Скоттъ, прислоняясь къ спинк экипажа, какъ бы въ изнеможеніи.— Какого сорта человкъ онъ?

— Онъ очень важное лицо въ Бомбе и въ то же время прекрасный человкъ.

— Онъ, конечно, язычникъ, если носитъ такое имя,— пробормоталъ про себя Скоттъ.

— Да, онъ язычникъ!— сказалъ Ричардъ съ такимъ удареніемъ, что Скоттъ немедленно взглянулъ на него, чувствуя, что оскорбилъ чувства своего друга.

— Я пошутилъ только, м-ръ Раймондъ,— поспшно заявилъ онъ.

— Ну, ладно,— отвчалъ Ричардъ, улыбаясь.— Я не могу достаточно надивиться тому, какъ склонны американцы обзывать язычниками людей, въ которыхъ многому можно удивляться и въ сущности очень мало презирать, за исключеніемъ тхъ дурныхъ привычекъ, которыми они позаимствовались отъ англичанъ, и которыя проявляются въ индусахъ въ тысячу кратъ хуже, чмъ въ англичанахъ, вслдствіе того, что первые не умютъ сдерживать себя и скрывать свои недостатки.

— Ну, разскажите же мн объ этомъ м-р Гип-Гип-Гип — какъ его имя? Право его не запомнишь, м-ръ Раймондъ.

— Я вамъ объясню, что оно обозначаетъ, и тогда, можетъ быть, оно вамъ вовсе не покажется такимъ ужаснымъ. Разбирая его по составнымъ слогамъ, выходитъ, что имя этого язычника означаетъ — ‘послдователь исуса, другъ Божій’.

— Слдовательно, онъ христіанинъ, — заключилъ Скоттъ.

— Нисколько,— отвчалъ Ричардъ.— Онъ одинъ изъ самыхъ строгихъ послдователей Магомета, но вдь мусульмане вообще признаютъ Адама, Моисея и Соломона и весь Ветхій Завтъ вплоть до Христа. Тутъ они отдляются и вруютъ, что Магометъ превыше всхъ — пророкъ изъ пророковъ Господа.

— Это, значитъ не то, что индусы?

— Да конечно,— сказалъ Ричардъ.— Мы очень неправильно называемъ индусами всхъ обитателей Индіи, между тмъ какъ индусовъ собственно сто семдесятъ пять милліоновъ, а пятьдесятъ милліоновъ мусульманъ или магометанъ, какъ ихъ иначе называютъ. Индусы послдователи Браминскаго ученія. Это очень древнее ученіе въ Индіи, признающее три божества Брама (созидающій міръ), Вишну (сохраняющій) и Сива (разрушающій міръ). Этотъ народъ длится на обособленныя касты (сословія), между которыми брамины или жрецы стоятъ во глав, а паріи на самой низшей ступени. Съ ними очень трудно ладить, такъ какъ они полны предразсудковъ, но вмст съ тмъ есть нчто очень для насъ поучительное въ той горячей непоколебимости, съ которою они придерживаются своихъ религіозныхъ правилъ. У меня однажды было двое слугъ, одинъ индусъ, другой мусульманинъ, которые сопровождали меня въ одномъ изъ путешествій моихъ въ горы. Мы были одни и очень отдалены отъ всякой помощи, когда оба они чмъ-то отравились, я опасался, что они умрутъ. Со мною была склянка съ противоядіемъ, и подбжавъ къ мусульманину, я поднесъ бутылочку къ его губамъ. Затмъ я передалъ ее индусу, но тотъ отказался прикоснуться даже до нея, потому что она была осквернена прикосновеніемъ къ губамъ мусульманина. Я выплеснулъ нсколько капель, но все было напрасно. Ничмъ нельзя было убдить его, и онъ только моталъ отрицательно головой, говоря:— Я готовъ скоре умереть, чмъ осквернить себя, для того чтобъ остаться въ живыхъ.

— Какъ онъ былъ глупъ!— воскликнулъ Скоттъ.

— Я этого не думаю,— замтилъ Ричардъ.— Этотъ юноша твердо врилъ, что ему не слдовало прикасаться къ предмету, изъ котораго пилъ человкъ, не принадлежащій къ его каст. И онъ такъ и умеръ, но не сдлалъ того, что считалъ дурнымъ.

— А! Вотъ мы и пріхали!— воскликнулъ Ричардъ, приказавъ возниц остановиться.

— Я не подумалъ бы, что онъ такой важный набобъ, судя по оград, за которою онъ живетъ,— замтилъ Скоттъ, слдуя за м-ромъ Раймондомъ и глядя на высокую стну съ осыпавшейся штукатуркой и полуразрушенными воротами.

— Мы такъ привыкли въ Америк тратить все на вншность,— отвчалъ Ричардъ,— и сравнительно мало смущаемся пылью и грязью нашей одежды у себя дома, лишь бы не попадаться на глаза нашего сосда. Въ Индіи же слдуютъ совершенно противоположному правилу и очень мало заботятся о вншности, лишь бы все было чисто внутри. Это ужъ у нихъ въ порядк вещей,— смясь замтилъ онъ. Но Скоттъ и не слушалъ своего друга,— вниманіе его было привлечено странной фигурой, сидвшей у одной стороны полуразрушенныхъ воротъ.

Эта фигура была точнымъ изображеніемъ какого-то идола, какіе встрчались Скотту на рисункахъ, и сидла у воротъ, покрытая лохмотьями и грязью, какую можно только себ представить. На лбу индуса были проведены голубою, красною и желтою красками три круга, а на каждой щек нсколько полосъ желтой краской. На голов его возвышалась цлая пирамида бусъ, величиною съ грецкій орхъ, нанизанныхъ на грубую нитку, которая, обвиваясь вокругъ грязнйшей чалмы все выше и выше, сводилась, наконецъ, на нтъ. Такія же нитки крупныхъ и мелкихъ бусъ намотаны были вокругъ его шеи и спускались до пояса. Въ одной рук держалъ онъ мдную тарелку, въ другой нчто въ род шара.

— Онъ принадлежитъ къ ниществующимъ браминамъ, — пояснилъ м-ръ Раймондъ, не дожидаясь вопроса Скотта.

— Но для чего онъ торчитъ тутъ?

— Въ ожиданіи милостыни, — отвчалъ, улыбаясь, Ричардъ.

— Онъ ожидаетъ ее довольно спокойно надо сознаться. Онъ не шевельнулъ ни однимъ мускуломъ, съ тхъ самыхъ поръ, какъ я увидалъ его,— сказалъ Скоттъ.— Потому что онъ думаетъ, что дающій счастливе берущаго человка, и онъ считаетъ, что оказываетъ вамъ милость, предоставляя вамъ случай подать ему что-нибудь.

0x01 graphic

— Это очень милостиво съ его стороны, надо сознаться,— сказалъ Скоттъ, съ презрительной усмшкой.

— Это буквально то, чему насъ учитъ Библія,— замтилъ Ричардъ.— Но оставляя въ сторон богословскую подкладку вопроса, если у васъ есть монетка, держите ее въ пальцахъ на виду, и вы увидите, какъ скоро она приведетъ его въ движеніе.

— Ахъ! онъ старый негодяй!— пробормоталъ Скоттъ себ подъ носъ.— Я гораздо охотне угостилъ бы его пощечиной. Сидитъ точно истуканъ. Это одно притворство, я убжденъ въ томъ.

Несмотря на то, Скоттъ досталъ мелкую монетку, и въ то же мгновеніе мдное блюдо повернулось, чтобы принять ее. У него блеснула мысль подшутить надъ нищимъ, положивъ монетку обратно въ свой карманъ и онъ даже сдлалъ движеніе въ томъ направленіи, но видя, какъ спокойно нищій отставлялъ свое блюдце назадъ, онъ ршилъ, что шутка его не произвела бы желательнаго дйствія, и бросилъ монетку на блюдо.

— Подаяніемъ нищимъ пріобртается милость небесъ, и милосердіе Всевышняго воздастся вамъ въ томъ же дух, въ какомъ вы творите его. Благодарю васъ, молодой человкъ,— произнес нищій на прекрасномъ англійскомъ язык, кланяясь ему съ улыбкой.

Скоттъ проскочилъ въ ворота, какъ бомба и, покраснвъ до корней волосъ, сказалъ м-ру Раймонду:

— Ну, я здорово попался въ просакъ на этотъ разъ.

— Да,— отвтилъ Ричардъ,— и безспорно онъ взялъ надъ вами верхъ.

— Не вернетесь ли вы къ нему, чтобъ извиниться за меня?— умолялъ Скоттъ.

— Нтъ, не стоитъ. Онъ даже не пойметъ, въ чемъ тутъ дло. Но я на вашемъ мст впредь былъ бы осторожне и не сталъ бы злословить о человк, разсчитывая на его глухоту,— отвтилъ Ричардъ.

— Приму это къ свднію,— ршительно произнесъ Скоттъ.

Теперь только онъ замтилъ, гд находится, и съ восторгомъ остановился на минутку полюбоваться великолпною картиною. Они находились среди большого сада, наполненнаго со всхъ сторонъ роскошнйшими цвтниками. По краямъ возвышались высокія деревья, на которыхъ щебетали зеленые и красные попугайчики. Кругомъ пестрли огромные цвтники, съ большими цвтущими кустарниками, въ вид рощицъ, между которыми дорожки вымощены были блыми мраморными плитами. Вдали на открытой площадк виднлся большой, оригинальной архитектуры, домъ, съ маленькими окнами, очень широкими балконами, съ куполами и арками въ изобиліи. Нижній этажъ представлялъ изъ себя громадный павильонъ изъ чуднымъ арокъ, подпертыхъ рзными колоннами.

— Однако,— сказалъ Скоттъ въ изумленіи — надо признать, что онъ дйствительно долженъ быть богатымъ набобомъ. Но какъ же слдуетъ мн обращаться съ нимъ? я совсмъ объ этомъ не думалъ. Ради Бога! позвольте мн остаться здсь, пока вы будете у него. А какъ вы сдлаете? Оставите шляпу на голов и снимете обувь?

— А какъ полагаете вы, сталъ бы держать себя знатный мусульманинъ въ гостяхъ у вашего отца?— спросилъ его Ричардъ.

— Конечно, какъ могъ бы лучше, по своимъ понятіямъ,— отвчалъ Скоттъ.

— Прекрасно: если вы будете держать себя, какъ слдуетъ благовоспитанному человку, я полагаю, что Изофали не въ чемъ будетъ упрекнуть васъ.— Но тутъ слова его были прерваны появленіемъ двухъ туземцевъ, бжавшихъ къ нимъ на встрчу съ великолпными опахалами изъ павлиныхъ перьевъ. Но прежде чмъ начать заслонять ихъ ими отъ солнца, что очевидно входило въ ихъ задачу, они упали ницъ, прикладывая ладони ко лбу и бормоча слова, между которыми Скоттъ могъ только разслышать часто повторяемыя ‘Раймондъ Саибъ’. Онъ зналъ, что они привтствуютъ его друга, и это навело его на мысль, что м_:ръ Раймондъ, вроятно, имлъ большее значеніе, чмъ онъ могъ предполагать судя по тому великодушію, съ какимъ онъ сдлался его спутникомъ.

Они вошли въ домъ черезъ одну изъ роскошныхъ арокъ. Нсколько человкъ прислуги выстроились въ рядъ по об стороны прохода, вс становились на колна и прикасались лба руками во время прохожденія м-ра Раймондъ и Скотта. Ихъ провели въ большую комнату съ поломъ изъ благо мрамора и такими же рзными ширмами передъ окнами. Полъ и стны покрыты были роскошными тканями, нсколько мягкихъ дивановъ и низенькій мраморный столикъ составляли всю обстановку.

Не прошло и минуты, какъ въ комнату вошелъ очень красивый туземецъ высокаго роста, почти бгомъ приблизился къ Ричарду, схватилъ его за об руки, прижимая ихъ то къ губамъ своимъ, то ко лбу и, удержавъ ихъ съ минуту, воскликнулъ:

— Ага, Саибъ (господинъ) Раймондъ! небо покрылось тучами въ вашемъ отсутствіи, а теперь снова прояснло съ возвращеніемъ вашимъ. Но надюсь, не случилось ничего прискорбнаго, что такъ неожиданно привело васъ назадъ?

— Нтъ, нтъ, ничего,— весело произнесъ Ричардъ, и Скотту показалось страннымъ, что въ присутствіи такого важнаго лица, какимъ онъ описалъ Изофали, Ричардъ держался также просто, какъ со всми. Затмъ онъ обернулся и представилъ ему Скотта, у котораго вся кровь прилила къ щекамъ, когда магометанинъ взялъ его за руку, но онъ потрясъ ее, какъ настоящій американецъ, и прекрасно заговорилъ съ нимъ по-англійски:

— Очень радъ видть васъ здсь, молодой другъ мой. Каждый пріятель великаго и премудраго Саиба Раймонда найдетъ у насъ привтъ и радушіе.— Затмъ онъ продолжалъ разговоръ свой съ Ричардомъ по индусски, отъ времени до времени обращаясь къ Скотту съ какимъ-нибудь вопросомъ по-англійски.

Изофали одтъ былъ великолпно и въ то же время очень просто. На немъ былъ гладкій кафтанъ изъ блой кисеи, подпоясанный мягкимъ кашемировымъ поясомъ. Поверхъ этого накинутъ былъ широкій блый шелковый кафтанъ, съ тяжелымъ воротникомъ, богато вышитымъ золотомъ. Кафтанъ былъ на столько длиненъ, что почти покрывалъ очень широкія атласныя шаровары, въ свою очередь совершенно закрывавшія его ноги. На голов онъ носилъ маленькую шапочку изъ мягкаго блоснжнаго кашемира, съ тонкой, золотомъ вышитою каемочкой кругомъ.

Онъ настоятельно приглашалъ ихъ остаться у него позавтракать. Скотту казалось, что теперь скоре пора обдать, но дло не въ названіи. Все кругомъ него было такъ ново и непривычно, и онъ такъ боялся сдлать какую-нибудь неловкость, что совершенно лишился аппетита. Прежде всего было подано на отдльныхъ блюдцахъ нсколько сортовъ сластей и конфектъ. Затмъ слдовала рыба и жареныя яйца, съ особеннымъ вкусомъ, котораго онъ не могъ опредлить. Запахъ кушаній, подаваемыхъ къ столу, былъ очень пріятный, но вкусъ былъ такъ своеобразенъ, что несмотря на вс усилія, Скоттъ не могъ почти ничего сть. Поданъ былъ рисъ съ соей и цыплятами, но рисъ былъ сваренъ съ массой гвоздики и кардамона, а соя изобиловала ягодами. Глядя на небывалый аппетитъ, съ какимъ м-ръ Раймондъ лъ издлія мусульманской кухни, Скоттъ только удивлялся.

Передъ уходомъ ихъ, хозяинъ привелъ своего отца, очень почтеннаго старика съ длинною сдою бородою и бритою головою, какъ и у сына. Хотя онъ не могъ объясняться по-англійски, тмъ не мене обошелся очень любезно со Скоттомъ. Затмъ Изофали притащилъ своего сынишку, шустраго мальченка пяти лтъ, котораго онъ посадилъ на край стола и заставилъ произнести нсколько англійскихъ словъ, что онъ сдлалъ очень правильно, къ великому удовольствію своего отца и дда.

Когда м-ръ Раймондъ сталъ прощаться, каждый прижималъ руку его къ своему лбу, настаивая на томъ, чтобъ они непремнно навстили ихъ опять.

— А что жена его умерла?— спросилъ Скоттъ, когда они хали по улиц въ изящномъ англійскомъ экипаж гостепріимнаго хозяина. Я не смлъ спросить его объ ней, такъ какъ вы ничего о ней не говорили, но такъ странно было не видать хозяйки за столомъ.

Къ недоумнію Скотта, Ричардъ разсмялся, потомъ сказалъ:

— Одна жена умерла у него съ годъ тому назадъ, но у него осталось ихъ, по меньшей мр, еще три.

— Три жены! Какъ можетъ это быть? И гд же он вс находятся?— воскликнулъ изумленный юноша.

— Хотя вы ихъ не видали, он то наврное вс видли васъ. Я слышалъ ихъ болтавню за ширмами въ конц столовой, въ то время какъ мы сидли за завтракомъ.

— Тогда учтивость требовала, чтобы я спросилъ объ нихъ?— сказалъ Скоттъ.

— Это не въ обыча. Жены мусульманъ очень рдко появляются въ обществ, въ присутствіи мущинъ, и никогда никто не спрашиваетъ о состояніи ихъ здоровья. Здсь оно было бы принято даже за неучтивость. Это просто предметъ, о которомъ здсь никто не разговариваетъ.

ГЛАВА XII.
Зми.

Они хали домой мимо большаго хлопчатобумажнаго рынка, гд тюки этого индійскаго товара были навалены громадными кучами. На расшатанныхъ скамьяхъ, въ одномъ углу, нсколько человкъ, преимущественно изъ парсовъ, сидли, сложа руки и покуривая сигары.

Подъзжая къ гостинниц, они увидали двухъ туземцевъ въ блоснжныхъ костюмахъ, стоявшихъ на веранд, съ улыбкою отъ одного уха до другаго, и въ тотъ моментъ когда Ричардъ вышелъ изъ экипажа, оба бросились на землю, цлуя его ноги. Онъ отступилъ на шагъ и приказалъ имъ подняться. Тогда они схватили его руки, прижимая ихъ ко лбу, и опять преклонили колна. Скоттъ стоялъ, пораженный изумленіемъ, пока Ричардъ объяснялъ ему:

— Это мальчики изъ мстечка Пуна, гд я живу. Я вчера вечеромъ телеграфировалъ, чтобъ они встртили насъ здсь. Они намъ пригодятся какъ китмутвары (слуги), и имъ можно больше довриться, чмъ здшнему народу.

— Да я вовсе не нуждаюсь въ прислуг, я привыкъ самъ о себ заботиться — съ самостоятельностью заявилъ Скоттъ.

— Здсь совсмъ иные порядки, — замтилъ Ричардъ. Во-первыхъ, здсь слишкомъ жарко для непривычнаго европейца, чтобъ самому все длать для себя, и вы часто будете чувствовать себя чрезмрно утомленнымъ, хотя бы вы ничего не длали. Затмъ найдется масса случаевъ, когда вамъ непремнно потребуется слуга. Ни одинъ изъ этихъ мальчиковъ не говоритъ по-англійски,— я никогда не беру такихъ, которые понимали бы нашъ языкъ: не всегда можно на нихъ полагаться. Но каждый изъ нихъ понимаетъ, что вамъ требуется, раньше чмъ вы заикнетесь, Можете выбирать любого. Тотъ, что въ жакетк и въ золотой шапочк — мусульманинъ Саядъ, а другой — въ чалм — индусъ Моро.

Оба мальчика улыбались, понимая что м-ръ Раймондъ говоритъ объ нихъ.

— Я, кажется, предпочелъ бы лучше мусульманина, сказалъ Скоттъ, на что Ричардъ изъявилъ согласіе, и Саядъ въ красивой своей шапочк и куртк приставленъ былъ къ Скотту, какъ личный слуга на все время пребыванія его въ Индіи.

— Онъ будетъ спать на цыновк у дверей вашей комнаты,— объяснялъ ему Ричардъ.— На его обязанности лежитъ приготовлять вамъ ванну по утру, чистить сапоги и платье, заботиться о вашемъ сундук, слдить за отдачей въ стирку и получки вашего блья отъ дхоби — или стиральщика, прислуживать вамъ за столомъ, убирать вашу комнату и сопровождать на прогулку, когда понадобится нести ваши покупки, или исполнять ваши порученія. Вы должны заставлять его исполнять вс эти обязанности ежедневно и слдить за тмъ, чтобъ все было хорошо сдлано. Ну, теперь пора приготовляться къ обду, такъ какъ вы вроятно проголодались, не смотря на радушный завтракъ, которымъ угостилъ васъ Изофали, не такъ-ли?

Скоттъ пошелъ въ свой номеръ, сопровождаемый Саядомъ, которому не нужно было отдавать никакихъ приказаній, онъ по глазамъ узнавалъ все, что ему требовалось.

Посл завтрака Ричардъ сказалъ Скотту:

— Мы должны сегодня отправиться на праздникъ змй. Это зрлище, которое можно видть въ Бомбе лишь одинъ разъ въ году, и намъ не слдуетъ пропускать его. Кром того вечеромъ мы съ вами приглашены на обдъ моими здшними пріятелями.

Солнце садилось уже, когда они вышли изъ отеля.

— Ныньче съ утра началось празднество, преимущественно около храмовъ,— сказалъ Ричардъ,— но вечеромъ мы увидимъ самое интересное. Посмотрите-ка туда! Какой детъ интересный экипажъ!

Скоттъ взглянулъ и сквозь густую толпу, начавшую уже наполнять улицу, увидалъ прокладывавшую себ дорогу оригинальную повозку, запряженную парою почти блыхъ воловъ. На нихъ не было никакой сбруи, кром небольшаго ремешка вокругъ шеи, для прикрпленія ярма, и кольца въ носу, въ которое продты были возжи. Самый экипажъ представлялся очень интереснымъ: два тяжелыхъ колеса, безъ рессоръ, поддерживали неуклюжій ящикъ, надъ которымъ возвышался куполъ миніатюрнаго храма, съ четырьмя арками и столькими же колонками, подпирающими его на четырехъ углахъ повозки. Подъ переднею аркою сидлъ возница, а подъ куполомъ женщина, окутанная цлымъ облакомъ газа и унизанная столькими драгоцнными украшеніями, сколько могло только умститься на ея маленькой фигурк.

— Что это такое?— спросилъ Скоттъ.

— Это жена Брамина — отвчалъ его другъ.— Это единственный день, когда он показываются. По настоящему ныншнее торжество происходитъ въ честь бога Кришны, и сегодня празднуется годовщина убійства имъ большаго змія Биндрабунда, котораго считали злымъ духомъ береговъ Джумны.

— Такъ это не простое чествованіе Кришны?— сказалъ Скоттъ.

— Нтъ! Въ этотъ день приносятся жертвы умилостивленія всмъ вообще змямъ — прежде идетъ кормленіе ихъ, затмъ молятъ ихъ не жалить никого въ наступающемъ году.

— Посмотрите, вонъ тамъ уже зажжены факелы!— воскликнулъ Скоттъ.

— Туда то мы и направляемся. Это центръ иллюминаціи. Впрочемъ, нечего торопиться, они все равно не начнутъ, пока не наступитъ полная темнота.

— Взгляните на эти лавочки, вдоль дороги, у нихъ выставлены для продажи изображенія ихъ божества,— прибавилъ онъ.

— Какъ? идолы?— въ ужас воскликнулъ Скоттъ.

— Да, идолы,— отвчалъ, смясь, м-ръ Раймондъ.— А также гирлянды цвтовъ и молоко для приношенія змямъ. Вы тоже можете купить кружку молока и взять его съ собою, жрецы будутъ довольны приношеніемъ, хотя не приняли бы молока прямо отъ васъ.

— Неужели они въ дйствительности поклоняются этимъ предметамъ?— добивался Скоттъ въ негодованіи, пробиваясь сквозь толпу къ одной изъ палатокъ.

— Да нисколько,— ршительно отвтилъ Ричардъ. Вотъ въ чемъ жестоко ошибаются наши почтенные американцы. Образованные индусы насмялись бы вамъ въ лицо, если бы вы намекнули при нихъ, что они поклоняются этимъ деревяннымъ чурбакамъ.

— Чему же они молятся, тогда?

— Богу,— серьезно сказалъ Ричардъ.

— Но не нашему же Богу!— воскликнулъ Скоттъ.

— По этому поводу существуетъ нкоторое разногласіе,— отвчалъ Ричардъ.— Что касается до меня, то я полагаю, что они поклоняются тому же Богу какъ и мы.

Скоттъ купилъ молока и возвратился. Пока они поджидали около фонтана или колодца, напротивъ ихъ собралась труппа укротителей змй въ сопровожденіи цлой толпы мальчишекъ, которые горли нетерпніемъ посмотрть новое представленіе.

Они смотрли такъ терпливо, выжидательно, что Скоттъ чуть не отдалъ имъ купленное молоко, еслибъ не удержалъ его Ричардъ, сказавъ:

— Они наврное не мало ныньче заработали, — и сколько бы они еще ни получили, все равно къ утру у нихъ ничего не останется. Вы лучше приберегите молоко. Оно было послднимъ въ лавочк, если у васъ будетъ приношеніе, васъ пропустятъ черезъ толпу къ самому мсту дйствія, гд вамъ будетъ видне.

Совтъ этотъ былъ очень благоразуменъ, и Скоттъ вскор въ томъ убдился, потому что по мр приближенія къ мсту дйствія, толпа становилась все гуще и тсне. Все что онъ могъ различить на фон дымящихся факеловъ, было море темныхъ лицъ и блыхъ чалмъ, даже когда м-ръ Раймондъ поднялъ его себ на плечи.

Зрлище это было, однако, такъ необыкновенно, что Скоттъ объявилъ, что даже изъ за этого стоило приходить, но Ричардъ настаивалъ на томъ, чтобъ пробраться поближе.

Нсколько минутъ спустя мимо нихъ съ трудомъ сквозь толпу медленно пробирался браминъ, съ бритою головой. Когда онъ поровнялся съ ними, Ричардъ окликнулъ его:

— Эй, Кашинатъ!— и прибавилъ по-англійски:— Неужели вы пройдете мимо стараго пріятеля, не сказавши съ нимъ ни слова?

Жрецъ повернулся и въ восторг воскликнулъ по-англійски:— добро пожаловать, Саибъ Раймондрао! Добро пожаловать снова въ Индіи! Вы не могли долго оставаться вдали, благодареніе Небесамъ!— И онъ приложилъ руки его къ своему лбу.— Приходите въ храмъ завтра утромъ, — прибавилъ онъ.— Мы умремъ, если не побесдуемъ съ вами.

— Это очень любезно съ вашей стороны, Кашинатъ, — отвтилъ Ричардъ, смясь.— Но вотъ въ чемъ дло. Тутъ мой молодой пріятель принесъ молока для приношенія и не можетъ пробраться къ вашимъ безобразнымъ божествамъ, чтобъ набить имъ желудокъ.

— Стойте тутъ на углу, Раймондрао, а я минутъ черезъ пять пришлю сапваллаха (укротитель змй) за нимъ, чтобъ пронести его на спин.

— Это еще лучше!— воскликнулъ м-ръ Раймондъ. Это превзойдетъ вс ваши восточные комплименты вмст взятые. Такъ идите же, идите скоре! и присылайте своего сапваллаха, а мы завтра поблагодаримъ васъ въ храм.

— Салаамъ, Саибъ!— сказалъ на прощаніе браминъ, кланяясь такъ низко, какъ позволяла тснота, и прикладывая руки его ко лбу.

— Что это за caпваллахъ?— спросилъ Скоттъ.

— Это укротитель змй,— отвчалъ Ричардъ.

— Ой!— послышалось въ отвтъ.— Неужели мн придется хать на немъ верхомъ, какъ его зми?

— Не все ли равно, кто понесетъ васъ туда и принесетъ обратно, лишь бы доставили васъ благополучно туда, куда желаете попасть,— смясь сказалъ Ричардъ,— а на это вы можете вполн разсчитывать.

— Ну, а что должно обозначать Раймондрао Саибъ?— поспшилъ освдомиться Скоттъ, пока имя это ‘не выскочило у него изъ головы’, какъ объяснялъ онъ.

— Рао просто выраженіе почтенія, также какъ и Саибъ. Старикашка былъ въ хорошемъ настроеніи духа и нагромоздилъ титуловъ — вотъ и все.

— Ну, а почему вы всхъ знаете и вс приходятъ въ такое радостное настроеніе при вашемъ появленіи?— добивался Скоттъ, ршивъ выяснить, наконецъ, вопросъ, который все больше и больше занималъ его.

— Вонъ идетъ вашъ сапваллахъ,— было единственнымъ отвтомъ, мало удовлетворившимъ его.

Изъ толпы пробирался къ нимъ индусъ, отвсивъ глубокій поклонъ м-ру Раймонду, онъ не говоря ни слова, взялъ Скотта себ на плечи и, извиваясь буквально какъ змя, сталъ пробираться сквозь толпу. Черезъ нсколько минутъ онъ бережно опустилъ Скотта на землю, и мальчикъ увидлъ зрлище, отъ котораго дыбомъ всталъ каждый волосъ на его голов и въ то же время онъ стоялъ какъ очарованный дикимъ величіемъ его. Кругомъ пылали и чадили факелы. Причудливыя хоругви колыхались взадъ и впередъ въ воздух. Музыканты неистово били въ барабаны, завывали дикія, оглушительныя псни, трубили въ мдныя трубы. Толпа сторонилась отъ круга, въ которомъ находился Скоттъ, вроятно, изъ опасенія змй, по краю же этого круга стоялъ рядъ женщинъ, которыя, при двойномъ свт факеловъ и луны, показались Скотту невиданной красоты. Нкоторыя были въ одеждахъ яркихъ красокъ, украшенныхъ блестками, нкоторыя — полу-одты въ воздушныя блыя ткани, и у всхъ въ рукахъ были цвты или молоко для приношенія идоламъ.

Съ этой стороны зрлище было такъ дико и красиво, что Скоттъ, какъ очарованный, готовъ былъ простоять тутъ всю ночь, но вся кровь въ немъ похолодла, несмотря на ршимость его не поддаваться страху, когда онъ посмотрлъ на то, что находилось въ середин круга, въ которомъ онъ стоялъ. Прямо передъ нимъ стояли дв большія чашки, наполненныя молокомъ, а вокругъ нихъ кольцомъ извивались страшныя очковыя зми, жадно глотая молоко, тутъ же стояли ихъ укротители, издавая невообразимо дикіе стоны. Скоттъ поставилъ свою кружку молока и получилъ благословеніе главнаго сапваллаха. Благословеніе это выразилось въ такихъ ужасныхъ кривляньяхъ, что онъ перепугался чуть не до потери сознанія. Тогда онъ сдлалъ знакъ приставленному къ нему сапваллаху, что желаетъ вернуться. Онъ почувствовалъ, не безъ содроганія, что его снова осторожно сажаютъ на спину, по которой ползала, вроятно, не одна кобра, и черезъ минуту онъ былъ бережно поставленъ на ноги, рядомъ съ м-ромъ Раймондомъ.

— Довольно ли вы наглядлись? Вы пробыли такъ недолго, — сказалъ Ричардъ, опуская монету въ ловко протянутую руку сапваллаха.

— Довольно-ли? Черезъ чуръ, даже!— отвчалъ Скоттъ.— Въ сущности, я, кажется, нынче наглядлся змй на всю жизнь и готовъ слдовать за вами домой, когда вамъ заблагоразсудится.

— Вы, надюсь, невредимы?— тревожно спросилъ его Ричардъ.

— Конечно. Но что за чудовища!— съ содроганіемъ, произнесъ Скоттъ.

ГЛАВА XIII.
Слоновая пещера.— Факиры.

Вечерній обдъ былъ очень торжественный. Скоттъ никогда не присутствовалъ ни на чемъ подобномъ. А когда начались рчи, онъ былъ крайне озадаченъ, узнавъ изъ многихъ привтствій, обращенныхъ къ его другу, что онъ имлъ громадное значеніе въ Индіи и пользовался извстностью на всемъ пространств отъ Бомбея до Калькутты, и отъ Мадраса до Массури. Онъ начиналъ бояться его и опасался, довольно ли прилично онъ держитъ себя въ отношеніи человка, къ которому вс безъ изъятія, къ какой бы вр или національности ни принадлежали, обращались съ такимъ почетомъ. Но окончаніи обда, однакожъ, Скоттъ былъ слишкомъ утомленъ, чтобъ останавливаться на этихъ мысляхъ, а на другое утро, когда онъ сильно заспался и пріятель его зашелъ за нимъ, чтобъ идти къ завтраку, онъ нашелъ его тмъ же, прежнимъ Ричардомъ — тмъ же добрымъ, простымъ товарищемъ.

Окончивъ завтракъ, они отправились на прогулку, но такъ какъ солнце стояло уже высоко надъ городомъ и палило до такой степени, что ходить пшкомъ представлялось опаснымъ, Ричардъ вспомнилъ о любезномъ предложеніи, сдланномъ ему наканун за пирушкой однимъ пріятелемъ и ршилъ воспользоваться на утро его большимъ паланкиномъ.

— И такъ сегодня дообденное время мы посвятимъ посщенію Слоновой пещеры, потому что завтра воскресенье и мы на слдующій день продемъ въ Пуну. Мн ужасно хочется, чтобы вы хоть одинъ денекъ побывали тамъ въ моемъ дом, тмъ боле что мы не можемъ предвидть, скоро ли получатся свднія, которыя могутъ загнать насъ съ одного конца Индіи въ другой. Я направилъ самыхъ лучшихъ агентовъ прямо по слдамъ Деннета, и мы въ скоромъ времени настигнемъ его, что бы онъ тамъ ни длалъ, и гд бы ни находился.

— Только бы маленькій Поль вернулся снова къ намъ цлъ и невредимъ, я былъ бы вполн счастливъ,— произнесъ Скоттъ.

— Ну, придетъ время, и мы получимъ его. Въ этомъ нтъ никакого сомннія,— возразилъ Ричардъ.— Я не думаю, чтобъ негодяй могъ ускользнуть изъ Индіи,— я заперъ ему вс выходы. Это безъ сомннія очень крупная ловушка, но мн извстно, что онъ здсь и что Поль былъ здоровъ, когда они высадились недль около шести тому назадъ.

Въ это время былъ принесенъ паланкинъ.

— Это точно маленькая каретка, висящая на дышл,— замтилъ Скоттъ, разсмявшись при вид паланкина.

— Это одинъ изъ самыхъ покойныхъ и красивыхъ паланкиновъ, какіе я когда либо видлъ,— отвтилъ Ричардъ.— Въ Бомбе вообще очень мало наемныхъ паланкиновъ. Они здсь не такъ употребительны, какъ въ прочихъ частяхъ Индіи.

— Да это настоящій четырехмстный экипажъ,— прибавилъ Скоттъ, усаживаясь въ изящно украшенную деревянною рзьбою карету, повшанную, на длинномъ шест съ рзьбою на концахъ, которые опирались на плечи четырехъ дюжихъ туземцевъ. Работа эта, вроятно, приходилась имъ по вкусу, судя по веселому настроенію, съ какимъ они тронулись въ путь, подъ звукъ національной псни носильщиковъ въ Индіи: ‘Ги, ги, ги! Го, го, го!’.

Паланкинъ внутри былъ на столько низокъ, что можно было только удобно сидть въ немъ. На полу постланъ былъ эластичный бамбуковый матрасъ, съ вышитыми подушками, на которыхъ можно было съ удобствомъ не только лежать, но и выспаться, а у одной изъ стнъ устроенъ былъ шкафчикъ, въ которомъ можно было держать книги для чтенія или закуску.

— Взгляните-ка на этихъ трехъ молодцовъ, вонъ тамъ!— сказалъ Раймондъ.

0x01 graphic

— Что это они тамъ длаютъ?— воскликнулъ Скоттъ, увидавъ этихъ трехъ лицъ, одинъ сидлъ на корточкахъ, прислонившись къ низкой каменной стн, между тмъ какъ другой сидлъ, наклонившись надъ нимъ, а третій стоялъ рядомъ, разговаривая.— Не раненъ ли этотъ человкъ?

— Ничуть. Онъ только брется.

— Какъ? брется тутъ на улиц?

— Да, прямо надъ желобомъ или гд придется.

— Я боюсь однакожъ, чтобъ лошади наши не устали,— сказалъ Скоттъ, когда носильщики ихъ паланкина выйдя на широкую улицу, пустились такимъ скорымъ шагомъ, что обогнали нсколько экипажей, хавшихъ, въ томъ же направленіи, поддразнивая и пересмиваясь съ возницами.

— Они такъ къ этому привыкли, что могутъ выдержать почти цлый день ходьбы. Единственный случай, при которомъ они не подвинулись бы ни на дюймъ, это еслибы они узнали, что у насъ съ собою ветчина или свинина.

— Я присоединяюсь къ ихъ вкусу!— воскликнулъ Скоттъ.— Они не найдутъ свинины въ моей закуск.

— У всякаго свой вкусъ, дло не въ этомъ, а въ той крайности, до которой оно доведено у нихъ. Будь они хотя бы самые заслуженные и довренные слуги, и находись мы миляхъ въ двадцати разстоянія отъ жилища, все-таки они сдлавши подобное открытіе, немедленно побросали бы палки или шесты свои, и никакими силами ихъ не заставили бы снова взяться за нихъ.

— Тогда я предпочелъ бы выбросить свинину, если бы дло дошло до такой крайности, — сказалъ Скоттъ.

— Это ни къ чему не привело бы, потому что разъ палки осквернены, много потребуется времени, чтобъ имъ снова очиститься.

— А куда же мы теперь подходимъ?— спросилъ Скоттъ замчая, что носильщики, бжавшіе все время очень скоро, стали замедлять шагъ.

Они оставили за собою городъ и находились среди поросшей травою и отненной пальмами улицы за Мазагономъ. Вдали виднлись самыя отдаленныя башенки на Малабарской гор, и казалось, будто они возвышаются изъ густого тропическаго лса, а никакъ не изъ центра большаго города.

Тутъ же сейчасъ вблизи, гнздясь среди рощицы почти непроходимой зелени, стоялъ на берегу небольшаго озера низенькій индусскій храмъ.

— Это именно тотъ храмъ, гд нашъ браминъ проводитъ время въ настоящую минуту, — отвчалъ Ричардъ.— Вы помните, что мы ему сказали, что навстимъ его сегодня утромъ и поблагодаримъ за то, что онъ васъ провелъ вчера вечеромъ.

— Какой прелестный прудъ!— замтилъ Скоттъ, когда носильщики шагомъ подходили къ храму.

— Это священный водоемъ, въ которомъ они могутъ, если пожелаютъ, купаться передъ тмъ, какъ войти въ храмъ для богослуженія.

— Хотлось бы мн знать, водится ли тутъ рыба?— сказалъ Скоттъ. Но прежде чмъ Ричардъ усплъ остеречь его, что не совсмъ было бы прилично христіанину ловить рыбу въ водоем при индусскомъ храм, около нихъ очутился толстый браминъ, отвшивавшій имъ низкіе поклоны.

— Я зналъ, что вы пожалуете!— воскликнулъ онъ съ восторгомъ,— потому что никто не дерзнетъ сказать, что Раймондрао Саибъ не держитъ своего слова. Войдите въ храмъ. У меня приготовлено для васъ мсто въ наружномъ двор и васъ ожидаетъ большое наслажденіе. Прекрасная принцесса Нуна, чудная и прославленная жрица Брамы, принесенная въ даръ для богослуженія этому храму немене замчательною и именитою матерью своею Нуной — супругою настоящаго правителя Шандрапура, въ Деккан — и самая лучшая танцовщица изъ рая Индры, согласилась танцовать сегодня здсь. Она была въ Бомбе вчера вечеромъ, и когда я узналъ, что вы будете здсь сегодня, то заручился ея согласіемъ. Пойдемте же скоре,— прибавилъ онъ.

Они послдовали за нимъ во дворъ, откуда имъ отлично видна была вся фигура той, на которую обращены были вс взоры. По средин храма, совершенно одна, стояла граціозная молодая двушка, съ яркимъ цвтнымъ шарфомъ въ рукахъ, въ изящно драпировавшейся одежд, нсколько драгоцнныхъ камней сверкали вокругъ шеи и въ ушахъ (но въ гораздо боле умренномъ количеств, чмъ обыкновенно носятъ индусскія женщины), длинные, лоснящіеся черные волосы, волнами спускались гораздо ниже пояса. Она мягко напвала чарующую мелодію, медленно кружась и граціозно изгибаясь въ тактъ своему пнію.

Хотя это было не совсмъ то, что ожидалъ Скоттъ, тмъ не мене онъ не могъ удержаться, чтобъ не шепнуть:— это великолпно, великолпно!

Три или четыре другія танцовщицы, пользующіяся меньшей извстностью, сидли близь алтаря съ двумя музыкантами, ожидая окончанія пляски Нуны, чтобъ танцовать въ свою очередь.

Тотчасъ по выход изъ храма, когда они собирались снова ссть въ паланкинъ, Скоттъ замтилъ группу людей въ лохмотьяхъ, двое изъ нихъ сидли на кровати, прикрпленной къ носилкамъ, съ закрытыми глазами, перебирая четки изъ бусъ, а двое стояли съ обоихъ концовъ кровати. Вс они были грязны до невообразимости.

— Кто это такіе?— спросилъ Скоттъ.

— Нищіе,— сухо отвтилъ Ричардъ, бросая монету на кровать.

— Они напоминаютъ черепахъ, грющихся на солнц, и не кажутся особенно несчастными,— замтилъ Скоттъ.

— Нтъ, нисколько! они не мало денегъ собираютъ, — сказалъ м-ръ Раймондъ. Нищенство — ремесло, нисколько не считающееся позорнымъ въ Индіи.

Немного дальше, прозжая мимо небольшаго открытаго сквера, они увидали съ дюжину, если не больше дтей, выстроенныхъ въ рядъ, и при прозд ихъ степенно отвсившихъ имъ поклонъ.

— Это что такое?— спросилъ Скоттъ.

— Двое взрослыхъ, стоящихъ позади — учителя, мальчики же — ученики частной школы,— отвчалъ м-ръ Раймондъ.

— Какая все мелюзга!— замтилъ Скоттъ.— Среди нихъ не найдется даже ни одного двнадцатилтняго мальчика.

— Очень возможно!— отвтилъ Ричардъ.— Но я увренъ, что между ними не найдется и трехъ, которые не могли бы безошибочно отвтить таблицу умноженія до двадцати разъ двадцать.

— А какія школы бываютъ здсь?— спросилъ Скоттъ, когда они скрылись изъ виду.

— Бываютъ всякія, и большія и малыя, въ иныхъ нсколько дтей богатыхъ родителей поручаются для воспитанія жрецу. Дти отправляются въ ученіе въ раннемъ возраст, потому что учиться приходится имъ очень многому, а срокъ ученія весьма коротокъ. Нкоторыхъ мальчиковъ женятъ раньше, чмъ они достигнутъ вашего возраста, а индусскія двочки отдаются замужъ раньше десяти лтъ, иныя даже чуть не въ младенчеств.

— Были ли двочки въ той толп учениковъ?— спросилъ Скоттъ.

— Двочекъ въ Индіи рдко посылаютъ въ школу. Он получаютъ преимущественно домашнее воспитаніе, ихъ обучаютъ тому, что боле полезно для домашняго обихода, чтеніе и письмо у нихъ не въ мод для женщинъ. Они считаютъ это не женскимъ дломъ.

— Я припоминаю, что слыхалъ объ этомъ отъ моей матери,— сказалъ Скоттъ.— Матушка очень заботится о миссіонерской дятельности среди женщинъ и двушекъ въ Индіи. Здсь вдь, врятно, есть миссіонерскія школы для двочекъ?

— Здсь нсколько большихъ миссіонерскихъ школъ для мальчиковъ и двочекъ вмст, кром воскресныхъ школъ, въ которыхъ он обучаются. Если хотите, мы можемъ завтра же отправиться въ миссію на богослуженіе.

— Мн очень этого хотлось бы!— воскликнулъ Скоттъ.

Они опять двинулись дальше скорымъ шагомъ по направленію къ отелю, такъ какъ время приближалось уже къ полдню, а экскурсія въ Слоновыя пещеры требуетъ боле полдня времени.

— Посмотрите, какой это красивый костюмъ!— воскликнулъ Скоттъ, указывая на женщину, на которую накинуто было блоснжное сари, или индусская шаль.

— Она должно быть въ траур, — отвчалъ Ричардъ.— Какъ, они носятъ блый цвтъ въ знакъ траура?— удивился Скоттъ,— для чего-жъ это? Разв он не понимаютъ, что слдуетъ надвать?

— Скажите, Скоттъ, почему въ Америк облекаются въ такихъ случаяхъ въ черный цвтъ?

— Потому что онъ торжественне.

— Что же собственно въ немъ торжественнаго?

— Да то, вроятно, что оно принято для траура, — смясь отвчалъ Скоттъ.

— Не говорили-ли вы, что это храмъ?— спросилъ онъ нсколько позне у своего спутника, когда они стояли въ главной галлере Слоновой пещеры, съ ея корридорами и арками, въ сто тридцать футовъ ширины.

— Да, это храмъ. Возникновеніе его относится къ очень далекимъ временамъ. Онъ былъ буквально выдолбленъ въ склон горы. Полъ, столбы и своды, все изъ одного цльнаго куска скалы. Видите ли тамъ изображеніе Брамы, за барельефомъ Сивы? Тутъ изображено бракосочетаніе Сивы съ богинею Парвати, самъ же Брама представленъ о трехъ головахъ. Если справедливо мнніе ученыхъ, то это самое раннее упоминаніе понятія о Троиц.

— Какъ же это узнали, что тутъ изображено бракосочетаніе, если оно такъ давно сдлано?— спросилъ Скоттъ.

— Просто потому, что Парвати стоитъ по правую сторону Сивы, а ни одной женщин не дозволяется у нихъ стоять по правую руку своего супруга иначе, какъ во время брачной церемоніи.

— Присутствовали ли вы когда-нибудь на богослуженіи здсь?

— Приходилось, но совершенно по другому случаю, чмъ вы предполагаете,— отвчалъ Ричардъ.— Мн пришлось быть здсь на обд, данномъ не такъ давно Принцу Уэльскому.

Выйдя изъ массивнаго входа, Скоттъ ахнулъ при вид оригинальнйшаго человка, какой когда-либо встрчался ему.

— О Боже милостивый!— простоналъ онъ, опускаясь на низкій выступъ каменной стны.

Ричардъ взглянулъ на предметъ, вызвавшій у юноши такое изумленіе, и съ напускною тревогою спросилъ:

— Что васъ такъ встревожило, юный другъ мой?

— Что это такое прошло?— спросилъ Скоттъ, безпомощно указывая на фигуру, почти уже исчезнувшую, изъ виду.

— Человкъ,— спокойно отвтилъ М-ръ Раймондъ.

— Но, ради всего святаго, что это за человкъ?— простоналъ Скоттъ.— Это ходячій скелетъ?

— Вы какъ нельзя боле близки къ истин,— отвчалъ Ричардъ.— Но вы были бы изумлены, еслибъ удостоврились, сколько въ этомъ скелет силы.

Тло индуса представляло лишь кости, обтянутыя кожей, лежавшею складками на изгибахъ. Вся одежда его состояла изъ грязной тряпицы, опоясанной вокругъ бедеръ и другой, повязанной вокругъ головы, изъ подъ которой сверху и снизу виднлись сбившіеся въ войлокъ волосы, черные у корней, но выкрашенные красной краской на концахъ.

— Это чистокровный муки, или факиръ — о которыхъ вы, вроятно, когда нибудь читали. Они способны простоять неподвижно съ поднятою рукою, пока она не окоченетъ въ этомъ положеніи до того, что уже не можетъ быть опущенной, нкоторые подвшиваютъ себя на желзныхъ крюкахъ, продтыхъ сквозь ихъ мышцы. Они иногда ложатся и кажутся мертвыми въ теченіи мсяца и боле, тло ихъ окоченваетъ и холодетъ, дыханіе и сердцебіеніе прекращаются. Но когда минуетъ назначенный ими срокъ, они пробуждаются и, какъ ни въ чемъ ни бывало, отправляются снова по своимъ дламъ. Нкоторые муни воздерживались отъ пищи до сорока пяти дней.

— Не подразумваете ли вы, что они вовсе ничего не ли за это время?— перебилъ его Скоттъ, въ удивленіи

— Именно такъ.

— Въ такомъ случа, я думаю, что этотъ человкъ только что продлалъ это надъ собою, — заключилъ Скоттъ.— Но что такое было намалевано у него на груди?

— Это изображеніе двухъ главныхъ основныхъ началъ индусскаго ученія Вишну и Сивы. Они рдко поклоняются или изображаютъ создателя — Браму. Во всей Индіи не найдется ни одного идола Брамы и къ нему никогда не обращаются съ молитвой. Его считаютъ безтлеснымъ. Онъ присутствуетъ въ каждомъ предмет, и каждый предметъ у нихъ представляетъ Браму.

— Въ такомъ случа они должны обращаться крайне осторожно съ каждою вещью,— замтилъ Скоттъ, когда они шли къ ожидавшей ихъ лодк, для возвращенія въ Бомбей.

— Ваше заключеніе совершенно врно. Даже мальчикъ мой Моро ни за что на улиц не наступитъ ни на какую букашку. По этой же причин они никогда не дятъ мяса.

— Вс ли муни схожи съ тмъ, котораго мы видли у пещеры?— спросилъ Скоттъ, когда они высаживались у пристани въ Бомбе.

— Нтъ, нисколько, — отвчалъ м-ръ Раймондъ.— Они бываютъ самаго разнообразнаго вида, начиная отъ воинственнаго солдата и кончая такимъ бродягой. Однимъ изъ отчаяннйшихъ и храбрйшихъ вождей извстнаго возстанія Сипаевъ (войска въ Индіи, набираемаго изъ туземцевъ) противъ англичанъ былъ муни — Дондарамъ, теперь онъ считается изгнанникомъ, за поимку котораго Англія предлагаетъ десять тысячъ долларовъ. У насъ въ запас остается еще пропасть времени, и по пути къ отелю мы можемъ прохать къ индусскому храму близъ Бикуллы. Тамъ вы увидите ихъ во множеств — это главный пріютъ всхъ муни, проходящихъ по острову во время паломничества.

М-ръ Раймондъ нанялъ прозжавшаго мимо бужжи и, усвшись, продолжалъ:

— Они постоянно бродятъ по всему свту и совершаютъ значительныя паломничества. Они никогда не работаютъ, но закаляютъ себя до необычайной выносливости. Они истязуютъ и увчатъ себя, находя что страданія заслуживаютъ похвалы, и затмъ, они разгуливаютъ по блу свту, на общественномъ иждивеніи, показывая свои раны и увчья, какъ врительныя грамоты. Я однажды видлъ одного муни, измрившаго всю Индію вдоль и поперекъ, ложась на землю съ протянутыми впередъ руками, которыми онъ длалъ отмтку на земл. Затмъ, поставивъ большіе пальцы ногъ своихъ на мтку, онъ снова ложился на землю и продлалъ эту процедуру на разстояніи четырнадцати тысячъ миль.

Скоттъ свиснулъ и протянулся поудобне въ экипаж.— Спина заболитъ, слушая только эти разсказы,— замтилъ онъ со вздохомъ.

— Вонъ туда взгляните!— прибавилъ м-ръ Раймондъ, указывая на группу людей въ самыхъ разнообразныхъ костюмахъ, расположившихся на корняхъ и пн стараго дерева на открытой площадк у храма.— Это тоже муни.

— Но какая тяжелая ихъ доля, мн даже кажется хуже нашихъ цыганъ!— съ содроганіемъ произнесъ Скоттъ.— Неужели они увчатъ себя только для того, чтобъ лучше зарабатывать этимъ подаяніе?

— Они увряютъ, что длаютъ это въ религіозныхъ видахъ,— отвчалъ его другъ.— Я же думаю,— что они длаютъ это отчасти для того чтобы привлечь на себя вниманіе. Нкоторые изъ нихъ даютъ обтъ молчанія на нсколько лтъ и не произносятъ ни единаго слова за это время, ни на кого не обращая вниманія. Вотъ вамъ еще одинъ примръ, до какого извращенія они доходятъ. Одинъ факиръ изъ сверной Индіи, нсколько лтъ тому назадъ, продлалъ самъ надъ собою всевозможныя истязанія, какія можно только придумать. Наконецъ онъ изобрлъ еще новинку: онъ заказалъ себ кресло, все утыканное гвоздями, остріемъ кверху, такъ что, когда онъ садился на него, то каждая часть его тла приходила въ соприкосновеніе съ ними, и въ этомъ кресл онъ веллъ обносить себя по всей стран. Одинъ знатный и богатый индусъ, желая покаяться въ грхахъ своихъ и заручиться наградой на томъ свт, предоставилъ этому муни великолпный домъ съ большимъ садомъ и полнымъ содержаніемъ за все время его пребыванія у него. Муни принялъ предложеніе и провелъ три мсяца въ этомъ роскошномъ уединеніи. Но дальше онъ не могъ выдержать, и отказавшись отъ дома и всего содержанія, потребовалъ опять свое кресло съ гвоздями и носильщиковъ, и снова пустился странствовать по всей Индіи.

Въ эту минуту бужжи ихъ остановился у воротъ храма, и, войдя во дворъ, они увидали замчательный подборъ этихъ святыхъ людей, во всевозможныхъ позахъ: кто готовилъ ужинъ, кто курилъ, лъ или пилъ, кто спалъ сномъ праведныхъ. Нкоторые были на столько мало прикрыты одеждою, насколько хватало смлости. Другіе же навернули на себя безконечное количество всевозможнаго тряпья. У иныхъ все тло покрыто было ранами и рубцами и всячески изуродовано, нкоторые же довольствовались фантастическою разрисовкою тла.

Они пробыли тутъ короткое время, становилось уже поздно, и они вскор очутились въ гостинниц за ужиномъ.

КОНЕЦЪ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.

0x01 graphic

ЧАСТЬ II.

ГЛАВА XIV.
Жилище среди индусовъ.

Въ понедльникъ рано утромъ путешественники пустились въ путь по направленію къ Пун.

Скоттъ находилъ необыкновенно пріятнымъ сидть у окна, защищеннаго отъ солнца деревяннымъ навсомъ, и слдить за постоянно мняющимися картинами. Поздъ то пробгалъ мимо древнихъ развалинъ, обвитыхъ виноградными лозами, то проходилъ у подошвы роскошныхъ склоновъ горъ, не носившихъ и слда человческаго жилья.

— Сколько народу, говорили вы, составляетъ населеніе Индіи?— спросилъ Скоттъ.

— Около двухсотъ пятидесяти милліоновъ,— больше чмъ во всей Европ съ Сибирью вмст взятыхъ,— отвчалъ Ричардъ.

— А много, однако же, остается еще свободной земли,— замтилъ Скоттъ.

— На склонахъ этихъ горъ несомннно есть еще незанятыя земли, которыя служатъ для пастбищъ и охоты, но на свер находятся обширныя равнины, на которыхъ до семисотъ пятидесяти душъ населенія приходится на квадратную милю, это самое густое населеніе во всемъ свт.

Къ вечеру добрались они до Пуны, но Скотту не представилось возможности осмотрть этотъ горный городокъ. У подъзда станціи стоялъ прекрасный экипажъ м-ра Раймонда, запряженный парою горячихъ лошадей, нетерпливо ожидавшихъ окончанія церемоніи припаданія слугъ къ ногамъ хозяина и цлованія ихъ, чтобъ умчать путешественниковъ домой.

— А что, водятся-ли здсь обезьяны?— спросилъ Скоттъ.— Я совершенно забылъ географію, и давно хотлъ спросить васъ, такъ какъ нигд не видно ихъ.

— Какъ же, водятся — отвчалъ Ричардъ.— Они считаются здсь священными животными, бгаютъ по городамъ и длаютъ безпрепятственно все, что имъ вздумается, для нихъ даже воздвигаются храмы, гд он содержатся на общественный счетъ. Вы увидите нчто подобное въ Бенарес, если мы попадемъ туда.

— Это должно быть очень забавно,— сказалъ Скоттъ.

— Сначала оно забавно, но затмъ скоро надодаетъ.— Они также надодливы, какъ блки въ Беверле. Одинъ пріятель мой, европейскій врачъ, пользовался особеннымъ благоволеніемъ этихъ тварей. Он появлялись къ нему черезъ окна, какъ только они оставались открытыми, подали все състное и портили все остальное.

— Отчего же онъ не убивалъ ихъ?— спросилъ Скоттъ.

— У него было слишкомъ много прислуги изъ туземцевъ, которые донесли бы и могли возбудить противъ него общественное неудовольствіе. Но онъ сдлалъ лучше. Въ числ обезьянъ была одна большущая, которая особенно хозяйничала у него. Она сидла большею частью на сук громаднаго дерева, противъ самаго окна кладовой доктора и, почесываясь, наблюдала за всмъ происходившимъ въ дом. Какъ только что-нибудь поставлено было на тарелк и комната оставалась пустою хоть на минуту, немедленно все исчезало. Однажды докторъ замтилъ, что обезьяна подкарауливаетъ его, онъ и высыпалъ на тарелку цлую склянку пилюль Брандета отъ боли въ печени, сдлавъ видъ, будто полъ нсколько штукъ изъ нихъ, и вышелъ затмъ изъ комнаты. Обезьяна замтила, какъ онъ, по обыкновенію, выхалъ изъ дому, а когда черезъ полчаса онъ вернулся, тарелка была очищена. Три года оставался онъ на этой квартир, но посл этого случая ни одна обезьяна не показывалась у него въ дом.

0x01 graphic

— Отлично!— смясь, воскликнулъ Скоттъ.— Но вдь отъ обезьянъ, я полагаю, не можетъ грозить никакой опасности? Он никогда никому не вредятъ?

— Это зависитъ отъ случая,— замтилъ Ричардъ.— Когда он въ большомъ количеств и чмъ нибудь раздражены, то иногда нападаютъ на человка. Когда мн было семнадцать лтъ, я находился на изысканіяхъ при постройк одной изъ желзныхъ дорогъ въ Индіи. Мы вели жизнь полную опасностей, подъ охраной роты англійскихъ солдатъ и сами принуждены были ходить вооруженными, на случай нападенія хищныхъ зврей или недоброжелательныхъ туземцевъ. Мы не особенно заботились о костюмахъ и передъ окончаніемъ работъ порядкомъ пообносились. Вся забота наша сосредоточивалась на огражденіи головы отъ дйствія солнечныхъ лучей. По окончаніи дневной работы младшіе изъ партіи имли обыкновеніе длать экскурсіи, вопреки распоряженій старшихъ офицеровъ, для добычи кокосовыхъ орховъ и другихъ плодовъ. Однажды я отправился въ лсъ на добычу въ сопровожденіи большой дворняги, принадлежавшей одному изъ нашихъ офицеровъ. На самомъ краю лса я увидалъ три прекрасныхъ кокосовыхъ орха, а такъ какъ собака не проявляла никакого безпокойства, обычнаго ей при близости тигра, то я безо всякой опаски пустился въ чащу за ними. Но не усплъ я сдлать перваго скачка, какъ вдругъ раздался трескъ, какъ бы дюжины петардъ, и я со всхъ сторонъ очутился окруженнымъ цлой стаей обезьянъ. Я не думаю, что они тронули бы меня, еслибы мой песъ ‘Спитъ’, разъяренный тмъ, что былъ застигнутъ врасплохъ, не схватилъ одну изъ нихъ за хвостъ. Обезьяна взвыла, и моментально вся стая бросилась на насъ. У меня въ рук былъ топоръ, но все, что я могъ сдлать имъ, было отмахиваться направо и налво, такъ какъ обезьяны облапили меня кругомъ, схватили за руки и за ноги, такъ что я не могъ шевельнуться. Вроятно, он одолли бы меня, еслибы Спитъ не далъ ходу своимъ зубамъ и не принялся вымещать свой гнвъ на одной изъ нихъ. Крикъ отъ боли раненой обезьяны напугалъ всю стаю, и он стали по немногу отступать въ чащу лса.

— А вы достали свои кокосовые орхи?— спросилъ Скоттъ.

— Конечно. Я считалъ, что вполн заслужилъ ихъ и ни за что не вернулся бы безъ нихъ. Но можете быть уврены, что когда я взялъ ихъ въ руки, то не замшкался съ ними въ кустарник.

Въ это самое время экипажъ свернулъ черезъ высокія ворота въ крытую аллею, и шумъ колесъ заглохъ на мягкой, ровной дорог.

— Наконецъ то мы пріхали!— воскликнулъ Ричардъ, когда они остановились у массивной веранды изъ тяжелыхъ каменныхъ колоннъ, на которыя опирались высокія оштукатуренныя арки, съ гладкимъ каменнымъ поломъ, съ двумя глубокими окнами и широіъкою дверью въ глубин, прикрытой тяжелою занавсью.

Около дюжины слугъ стояли на веранд, чтобъ привтствовать м-ра Раймонда, и два цвтныхъ фонаря висли у входа.

— Какая величественная, старинная постройка!— восторженно воскликнулъ Скоттъ, выходя изъ экипажа.

— Это было нкогда жилищемъ богатаго мусульманина,— отвчалъ Ричардъ дрогнувшимъ голосомъ, который заставилъ Скотта внезапно взглянуть на него, и ему показалось, что въ глазахъ м-ра Раймонда блеснули слезы, когда онъ привтствовалъ домъ свой и старыхъ своихъ слугъ, онъ отвернулся въ сторону и медленно пошелъ по веранд.

Рано утромъ, они оба пошли прогуляться по аллеямъ сада. Скоттъ отъ роду не видалъ ничего равнаго этому великолпію.

— Меня нисколько не удивляетъ то, что вы такъ любите свой уголокъ!— воскликнулъ онъ.— Но почему же вы никогда не говорили мн, какъ хорошъ вашъ домъ?

— Я очень радъ, что онъ вамъ понравился,— отвчалъ Ричардъ уклончиво.

Тотчасъ за домомъ они вышли къ чудному, небольшому озеру.

Скоттъ ахнулъ и онмлъ отъ восторга.

По всему берегу свшивались великолпные цвтущіе кустарники, а непосредственно за ними возвышались деревья съ темною, густою листвою, переполненныя роскошными плодами, о которыхъ Скоттъ имлъ понятіе только по книгамъ, а за этимъ рядомъ сзади высились длинные, стройные стволы пальмовыхъ деревьевъ съ ихъ верхушками, увнчанными листвой. Все это отражалось въ вод, поверхность которой была испещрена блестящими листьями и цвтами водяныхъ растеній. Въ одномъ конц этого озера находились поросшія плющемъ ступени дикаго мрамора, спускавшіяся къ самой вод.

— Вотъ вамъ рыбный садокъ, въ который можете закидывать удочку, сколько вамъ вздумается, — произнесъ Ричардъ улыбаясь, при вид восторга юноши.

— Рыбный садокъ!— укоризненно повторилъ Скоттъ.

— Не стыдно ли вамъ сравнивать это чудное мсто со старымъ, тинистымъ рыбнымъ садкомъ. А что оно въ сущности представляетъ?

— Это выложенный мраморными плитами водоемъ, который снабжаетъ водою домъ мой и хижины слугъ моихъ. При скученности населенія въ Индіи, такіе водоемы представляются необходимостью, такъ какъ ими пользуются вс туземцы для ежедневныхъ омовеній. Они никогда не принимаются за пищу по утру, пока не совершатъ своихъ омовеній.

На нкоторомъ разстояніи за домомъ, по обимъ сторонамъ водоема стояли хижины слугъ.

— Дорого, должно быть, обходится здсь содержаніе дома, съ такою массою прислуги,— замтилъ Скоттъ, когда они проходили мимо ряда низкихъ лачугъ, передняя стна которыхъ состояла изъ бамбуковыхъ циновокъ, на день оттянутыхъ назадъ, предоставляя солнечнымъ лучамъ пронизывать насквозь все жилище. Передъ жилищами на площадк, вымощенной мягкимъ камнемъ, играло съ дюжину нагихъ ребятъ, пока матери приготовляли имъ завтракъ или работали.

— Оно стоило бы очень дорого въ Америк, но здсь прислуга обходится почти ни во что,— отвчалъ Ричардъ.— Видите ли тамъ вдали этого человка, верхомъ на буйвол, и другого рядомъ съ нимъ? Это мои водовозы, а эти неуклюжіе мшки, перекинутые черезъ спину животнаго — козьи мха, въ которыхъ они перевозятъ воду изъ озера. Они привозятъ всю воду, потребную для садовниковъ, для ваннъ, для стола и повара. Вы, можетъ быть, замтили, что вс ножки столовъ и стульевъ по всему дому стоятъ въ небольшихъ металлическихъ чашкахъ?

— Какъ же, замтилъ, — отвчалъ Скоттъ, — и хотлъ васъ спросить — для чего это длается? Я боюсь, что надолъ вамъ своими разспросами.

— Это единственное средство научиться чему нибудь,— отвчалъ, смясь, Ричардъ.— Другой способъ — ходить въ школу. Эти чашечки водовозъ долженъ каждое утро наполнять водою, что бы помшать блымъ муравьямъ залзать въ мебель. Если они только попадутъ въ нее, они надлаютъ больше вреда, чмъ американская моль,— они буквально съдаютъ все — дерево, обивку и набивку,— они все источатъ въ порошокъ. Кром этого водовозъ долженъ смачивать водою вс кусъ-кусовыя цыновки, которыми завшаны окна и двери, чтобы при сухой погод поддерживать влагу и прохладу въ комнатномъ воздух. И за всю эту работу бдняга получаетъ всего одинъ долларъ въ недлю, чтобъ прокормить и одть себя и семью.

— Ну, положимъ, что одежда дтей стоитъ ему не много, — сказалъ Скоттъ, глядя на рваную маленькую дгути — тряпицу, которой были обвязаны бедра старшаго, девятилтняго мальчика, между тмъ какъ остальныя ребята, игравшіе тутъ на солнц — были совершенно голыя.— Но какая вамъ надобность держать такую кучу трислуги?— прибавилъ онъ.

— Это длается по необходимости, — отвчалъ Ричардъ.— Индусы, вслдствіе своего образа жизни, не обладаютъ тою силою и выносливостью, какими отличаемся мы. Вялость и лнь составляютъ отличительную черту этой народности, отсюда происходитъ то, что они ограничиваются однимъ только какимъ либо ремесломъ и дальше этого не идутъ, такъ и дти, когда выростутъ, будутъ продолжать ремесло родителей — отсюда происходитъ фактическое дленіе ихъ на различныя касты, такъ, дти водовозовъ и умрутъ въ этой должности, и мальчики, прислуживающіе намъ, никогда ничмъ инымъ не займутся. Поваръ никогда не прислужитъ за столомъ, маленькіе метельщики никогда не выстираютъ намъ блья, а доби, или стиральщикъ ни за что не возмется готовить кушанье или исполнять какое либо другое дло. При стирк онъ немилосердно колотитъ блье въ холодной вод между двумя камнями и всякій разъ такъ изорветъ его, что мы вынуждены держать постояннаго портнаго въ числ домашней прислуги.

— Отчего же для стирки не употребляютъ щетку или валекъ?— добивался Скоттъ.

— А! потому что дды и отцы этого не длали, и что было ладно для тхъ, ладно и для него.

— Но я заставилъ бы его длать по моему,— сказалъ Скоттъ.

— Это трудне, чмъ вы думаете. Упорною борьбой добился я введенія нкоторыхъ нашихъ понятій, но это стоило слишкомъ много труда.

— Почему же это?

— Во-первыхъ, какъ только я заявлялъ о какомъ нибудь нововведеніи, прислуга всегда возражала противъ него. То они подозрваютъ подъ нимъ какое-нибудь зло, то боятся быть чрезъ него оскверненными. Если я настаивалъ или ставилъ ихъ въ необходимость длать по моему, спрятавъ старыя приспособленія, они иногда поддавались, но стоитъ имъ только случайно нанести себ вредъ новымъ орудіемъ, или что нибудь помимо того приключится съ нимъ или въ его семь — напримръ, болзнь ребенка — онъ неминуемо станетъ приписывать этотъ случай нововведенію и броситъ мою службу, сваливая вс свои несчастія на ту адскую машину и на меня, нсколько разъ уже мн приходилось или отступаться отъ своихъ требованій, или выписывать какого нибудь португальца — христіанина, чтобъ исполнять ту же работу.

— А что длаетъ этотъ человкъ?— спросилъ Скоттъ, когда они проходили мимо одной изъ хижинъ, въ нкоторомъ разстояніи отъ дома, гд туземецъ, держа блюдо съ рисомъ въ рукахъ, кланялся передъ низенькой скамьей, на которой лежало цлое собраніе любопытнйшихъ инструментовъ и внокъ изъ цвтовъ.

— Это мой столяръ,— отвчалъ м-ръ Раймондъ.— Ему предстоитъ начать сегодня пристройку къ конюшн, а такъ какъ это крупное предпріятіе, то онъ приноситъ жертву своимъ инструментамъ въ убжденіи, что они тогда лучше исполнятъ его работу.

— Какой дуракъ!— буркнулъ Скоттъ.— А гд же у васъ конюшни?— спросилъ онъ, съ тмъ интересомъ къ лошадямъ и всему относящемуся къ нимъ, какое свойственно большинству мальчиковъ.

— Сейчасъ тутъ за угломъ, — отвчалъ м-ръ Раймондъ.— Я какъ разъ туда и велъ васъ, предполагая, что прогулка верхомъ до наступленія жары доставитъ вамъ удовольствіе, я веллъ осдлать лошадей.

— Благодарю васъ! тысячу разъ благодарю!— Это будетъ превосходно! — воскликнулъ Скоттъ, ускоряя шаги по направленію къ конюшн.

Въ конюшн они застали скайса, или конюха, смазывающаго послднее копыто стройной, вороной кобылки. Она нетерпливо глядла впередъ и заржала при вход м-ра Раймонда въ конюшню.

— Она знаетъ меня,— сказалъ онъ, подойдя къ ней и лаская ее.

Во все время ихъ прогулки верхомъ, прямо подъ ногами лошадей, вертлась, и сопровождала ихъ безобразная пятнистая собаченка.

— Это не ваша собака, надюсь?— спросилъ Скоттъ, видя, что м-ръ Раймондъ замтилъ, что онъ слдитъ за ней.

Ричардъ разсмялся,— Конечно, моя. И я очень горжусь ею. Разв вы не находите ее красивой?

— Ее надо причислить къ тому же разряду, какъ кушанья Изафали съ кардамономъ и съ соей. Къ нимъ можно со временемъ привыкнуть, — отвчалъ Скоттъ недоврчиво.

— Она нсколько разъ спасала мн жизнь и можетъ даже сегодня оказать вамъ ту же услугу,— торжественно произнесъ Ричардъ.

— Это, конечно, придаетъ ей нкоторую привлекательность. Но какъ же это случилось?— спросилъ Скоттъ.— И разв я нахожусь теперь въ какой либо опасности?

— Никакой, въ данную минуту, судя по довольному виду, съ какимъ эта безобразная собаченка бжитъ впереди насъ. Она зла, грязна, воровата, однимъ словомъ туземной породы, и я далъ ей кличку ‘Парія’, потому что она обладаетъ всми недостатками этого низшаго и худшаго класса индусскаго населенія. Но вс недостатки ея и безобразіе искупаются замчательнымъ ея чутьемъ. Она чуетъ тигра на такомъ разстояніи, на какомъ я едва могъ бы достигнуть его пулей. Случай этотъ произошелъ какъ разъ на этомъ самомъ мст, и она, можно сказать, спасла мн жизнь.

Скоттъ ороблъ немножко и глазъ не спускалъ съ пятнистой собаченки, внезапно сосредоточившей на себ все его вниманіе.

— А здсь часто попадаются тигры?— спросилъ онъ.

— Да, мой управляющій сегодня утромъ еще докладывалъ мн, что въ небольшомъ селеніи, по близости отъ моей фермы, сильно безпокоитъ ихъ одинъ тигръ, и что они съ нетерпніемъ ждутъ, чтобъ я устроилъ охоту и избавилъ ихъ отъ него. Населеніе величаетъ его ддушкой и боится обидть его чмъ бы то ни было, чтобы не возбудить его мести, въ случа если бы въ немъ скрывалось какое либо божество. Не хотите-ли вы участвовать въ этой охот?

Предложеніе было слишкомъ заманчиво, и Скоттъ воскликнулъ:— Еще бы не хотть! А когда можемъ мы отправиться?

— Дня черезъ три, если ничто не помшаетъ,— отвчалъ м-ръ Раймондъ.— Мы должны постоянно быть на готов, на случай перемны плановъ нашихъ, какъ только получимъ отъ агентовъ извстіе, что они напали на слдъ интересующаго насъ дла.

— О! конечно,— съ жаромъ отвчалъ Скоттъ, такъ какъ онъ ни на минуту не упускалъ изъ виду ту главную цль, къ которой они стремились, какихъ бы усилій или затратъ она ни потребовала.

По возвращеніи домой къ завтраку они застали почту изъ Америки.

— Письмо изъ Беверлея приходитъ сюда только на двадцать девятый день!— воскликнулъ Скоттъ, прочтя число на письм.— Это можетъ назваться большою скоростью.

— А когда я впервые поселился въ Бомбе, письма доходили изъ Америки черезъ три мсяца.

— Но какъ же ухищрялись доставлять почту въ лса и горы на такомъ разстояніи, когда не было еще желзныхъ дорогъ?— спросилъ Скоттъ.

— У нихъ устроена была мстная почта, которая была удивительно быстра, если принять во вниманіе изъ чего она состояла. Они складывали письма (которыхъ въ то время было очень немного) въ два небольшихъ мшечка, привязанныхъ къ концамъ палокъ. Двое индусовъ брали эти палки себ на плечи, а двое другихъ съ факелами сопровождали ихъ, одинъ впереди, другой сзади. Эти люди съ малыхъ лтъ пріучены были очень скоро бгать. Они туго подтягивали свои пояса и отправлялись съ почтой.

— Но почему же не употребляли на это верховыхъ?— допрашивалъ Скоттъ.

— Просто потому что люди могли бжать скоре и дольше, чмъ самыя лучшія лошади, и не такъ утомлялись. Когда они проходили по лсамъ, люди зажигали факелы и съ крикомъ размахивали ими вокругъ головы, чтобъ они лучше горли, и тмъ пугали дикихъ зврей.

Скоттъ на минуту забылъ о полученныхъ изъ дому письмахъ, заслушавшись разсказовъ о старыхъ почтальонахъ и ихъ долгихъ путешествіяхъ, но затмъ онъ возвратился къ желаннымъ строкамъ. Онъ съ жадностью читалъ, перечитывалъ и, сложивъ ихъ, наконецъ, со вздохомъ облегченія сказалъ м-ру Раймонду, ожидавшему извстій:

— Слава Богу, всти хорошія. Отцу лучше, онъ уже начинаетъ по немногу говорить.

— Я также получилъ пріятное письмо отъ знаменитаго здшняго короля Бароды, который всегда былъ очень расположенъ ко мн, онъ приглашаетъ насъ присутствовать на торжественномъ бо слоновъ, а, въ случа нашего посщенія, онъ сулитъ еще устроитъ въ нашу честь бой между двумя молодыми носорогами.

— Великолпно!— воскликнулъ Скоттъ.— Разв это не въ томъ же род, какъ испанскіе бои быковъ, перенесенные недавно въ Америку?

— О нтъ, нисколько,— отвтилъ Ричардъ.— Здсь не происходитъ никакого убійства. Это просто состязаніе въ сил между животными. Я нахожу крайне интереснымъ смотрть, какъ борятся между собою два громадныхъ слона, пока одинъ не припретъ другого къ стн.

— Въ такомъ случа я, конечно, готовъ хать туда,— отвчалъ Скоттъ.

— Такъ я и напишу ему, что по окончаніи нашей охоты на тигровъ, мы тотчасъ прідемъ въ Бароду.

— А теперь къ охот на тигровъ!— сказалъ Скоттъ, съ пылающими отъ возбужденія щеками и съ блестящими глазами, отъ радости посмотрть на невиданныя дотол зрлища.— Въ какой водоворотъ я здсь попадаю! Не удивительно, что вы такъ любите Индію!

— Но это еще далеко не самое прекрасное въ этой дивной стран, мой другъ,— серьезно произнесъ Ричардъ.

ГЛАВА XV.
Тигры.

Погода была опять знойная. Жара ощущалась даже въ Пун. Но въ это утро назначенъ былъ сборъ на охоту на тигровъ и, не смотря на жару, Скоттъ былъ готовъ прежде всхъ. Они вызжали изъ индусскаго города верхомъ, какъ разъ въ то время, какъ круглое, красное, палящее солнце поднималось изъ за горъ. Ихъ сопровождали кром двухъ мальчиковъ Моро и Саяда, еще трое или четверо слугъ, вс на прекрасныхъ коняхъ. Скоттъ очень гордился ружьемъ, висвшимъ у него на сдл, и благословлялъ судьбу, что научился стрлять, вопреки опасеніямъ отца, и теперь могъ принять участіе въ охот на тигровъ.

Короткимъ, легкимъ галопомъ выхали они за предлы лачугъ туземцевъ, ютящихся около каждаго центра цивилизаціи въ Индіи, и очутились на простор, среди вольной, дикой природы.

Лса и кустарники остались за ними позади, и они хали нкоторое время вдоль края одного изъ плоскогорій, окаймляющихъ широкую равнину, гд на противоположной сторон у подножія горъ протекала рчка, по берегамъ которой все еще лежалъ туманъ, заслоняемый отъ лучей восходящаго солнца цпью высокихъ горъ.

— Какъ, м-ръ Раймондъ!— воскликнулъ Скоттъ, рукою указывая по тому направленію,— я и не подозрвалъ, что около Пуны находится такой большой городъ.

Ричардъ посмотрлъ въ ту сторону, куда онъ показывалъ.

— Это очень замчательный городъ,— сказалъ онъ.— Онъ извстенъ по всему свту. Объ немъ знаютъ на сверномъ полюс, про него читаютъ школьники въ книгахъ. Паломники часто привтствуютъ его съ восторгомъ. Они спшатъ къ нему, и всякій переступающій за ворота его получаетъ въ даръ мшокъ золота такого всу, что приходится нанимать десятокъ буйволовъ, чтобъ увезти съ собою сокровища.

— Такъ задемте туда по пути!— сказалъ Скоттъ, поворачивая голову лошади въ ту сторону и оборачиваясь въ то же время къ Ричарду, въ увренности, что тотъ играетъ съ нимъ какую то шутку, но не зная какую именно.

— Вы можете отправляться,— отвчалъ Ричардъ,— а я васъ пока здсь подожду. Поврьте, вы не первый американецъ, который затваетъ бжать за этимъ городомъ.

— Какъ бжать за этимъ городомъ? Разв онъ побжитъ отъ меня?

— Конечно, онъ не будетъ уже тамъ, когда вы туда добжите.

— Какъ! разв это миражъ?— спросилъ Скоттъ въ удивленіи.

— Самый настоящій и прекрасный,— отвчалъ Ричардъ.

Скоттъ заставилъ лошадь простоять смирно, пока онъ наблюдалъ за чуднымъ явленіемъ. Но не много на это потребовалось времени,— какъ только солнце поднялось выше изъ за горъ, туманъ разсялся и не. осталось ничего, кром зеленой равнины и блестящей серебряной полоски, обозначавшей рку, а за нею темнли горы.

Къ одиннадцати часамъ они добрались до деревни, гд начали длать приготовленія къ охот.

Прежде всего, надо было собрать свднія, гд видли звря въ послдній разъ и гд онъ чаще всего находился днемъ. Трое пріятей англичанъ, приглашенныхъ м-ромъ Раймондомъ изъ Пуны, были уже на мст. Въ предшествующую предъ тмъ ночь тигръ похитилъ человка и теленка. Онъ наврное нался до сыта и крпко спитъ теперь въ своемъ логовищ.

Охотники на коняхъ расположились полукругомъ противъ той стороны лса, откуда ожидалось появленіе тигра. Ричардъ позаботился о томъ, чтобъ Скоттъ былъ рядомъ съ нимъ.

Скоттъ находился въ состояніи страшнаго возбужденія, когда загонщики съ крикомъ и воемъ начали свое дло, и Ричардъ даромъ тратилъ слова, уговаривая его быть спокойнымъ. Но у него оказалось достаточно времени, чтобъ оправиться отъ волненія и успокоиться: загонщики обошли лсъ вдоль и поперегъ, но все напрасно — ни тигра, ни логовища его не было и слда.

— Я думаю, они сами боятся быть убитыми имъ,— сказалъ Скоттъ, соскучившись въ напрасномъ ожиданіи.

— Иногда это случается,— замтилъ м-ръ Раймондъ.

Наконецъ загонщики вернулись въ полномъ изнеможеніи и объявили, что никакого тигра тутъ нтъ.

— Нтъ, онъ долженъ быть здсь,— настаивалъ м-ръ Раймондъ.— Не могъ онъ пожрать человка и теленка за одну ночь и пуститься посл того въ странствованіе. Подержите кто нибудь мою лошадь, я самъ поищу его.

Нкоторые стали было возражать противъ его намренія, но вс горли нетерпніемъ выпустить зарядъ, и, зная осторожность м-ра Раймонда, близкое знакомство его съ зврями и ихъ привычками, они, наконецъ, согласились и даже послдовали за нимъ.

Едва вошелъ онъ въ чащу, какъ одинъ изъ слдовавшихъ за нимъ туземцевъ крикнулъ и бросился назадъ: громадная змя поднялась по крайней мр на три фута изъ травы и бросилась на него. Въ ту же минуту, однакожъ, одинъ изъ туземцевъ съ необычайною смлостью, вмсто того чтобъ убжать, какъ сдлали прочіе, бросился впередъ, сразу перескочивъ футовъ двнадцать, и нанесъ зм такой сильный ударъ своей дубиной, что отдлилъ отъ туловища голову, которая съ разинутой пастью упала въ трехъ шагахъ отъ м-ра Раймонда.

Ричардъ спокойно обернулся къ индусу со словами:

— Я никогда не забуду, Балана, что вы спасли мн жизнь, рискуя своею собственной.

Индусъ приложилъ сложенныя свои руки ко лбу и, низко кланяясь, произнесъ чуть слышно:

— Еслибъ я отдалъ за васъ послднюю каплю крови, Магараджа {Магараджа — владтельный князь.} Раймондъ, то я все еще остался бы въ долгу у васъ. Вы сдлали гораздо больше для меня и всхъ моихъ.

Какъ только улеглось возбужденіе отъ послдняго происшествія, охотники опять принялись старательно обходить кустарники. Такъ прошло съ полчаса, и начинало уже смеркаться, когда проницательный и привычный глазъ Ричарда подмтилъ темную тнь подъ кучей хворосту, показавшуюся ему подозрительной даже при наступающихъ сумеркахъ.

— Бросьте туда камнемъ,— приказалъ онъ одному изъ загонщиковъ.

Тотъ повиновался, и камень исчезъ, не ударившись о-земь.

— Тутъ наврно логовище тигра,— сказалъ Ричардъ.

Съ минуту вс простояли въ полномъ молчаніи, внимательно прислушиваясь. Но не слышно было ни звука.

— Бросьте камень покрупне, да бросайте сильне,— скомандовалъ Ричардъ.

Бросили другой камень и стали опять прислушиваться. Вдругъ воздухъ задрожалъ, точно отъ низкихъ, чуть-слышныхъ звуковъ органа. Скотту оно показалось какъ мурлыканіе исполинской кошки. Вс встрепенулись.

— Онъ тутъ,— спокойно сказалъ м-ръ Раймондъ. Вс отступили на шагъ, потому что въ сущности никто не торопился встртиться первымъ носъ къ носу со звремъ въ темномъ лсу.

М-ръ Раймондъ подкрался одинъ поближе.

— Вернитесь назадъ! Вернитесь назадъ, Саибъ! Назадъ, Магараджа!— кричали ему нкоторые изъ индусовъ.

— Его не такъ легко поднять съ мста,— возразилъ Ричардъ,— наклоняясь впередъ и бросая въ нору другой камень.

Гулъ нсколько усилился, но это было все.

— Онъ спокойно улегся тамъ,— отходя прочь, продолжалъ м-ръ Раймондъ.— И никакими камнями не выгонишь его оттуда.

— Что же намъ длать?— добивался одинъ изъ англичанъ.

— Остается выкурить его изъ логовища, — намекнулъ другой.

— Совершенно врно. Подпустите ему огоньку!— воскликнулъ третій.

— Это единственный способъ вызвать его изъ норы,— подтвердилъ Ричардъ.— Но если мы станемъ огнемъ выгонять его теперь, ночью, то намъ придется встать у самаго выхода изъ норы и принять его при первомъ прыжк, если же промахнемся, то кому нибудь изъ насъ не сдобровать, потому что тутъ ужъ онъ не станетъ церемониться.

Ричардъ, очевидно, былъ въ нершительности, и это обстоятельство прямо приводило въ страхъ Скотта. Но большинство стояло за то, чтобъ выгнать звря огнемъ изъ логовища, и индусы принялись собирать хворостъ.

— Я боюсь, Скоттъ, что вамъ въ конц концовъ, придется отказаться отъ случая стрлять по тигру,— сказалъ Ричардъ, садясь на пень, но не переставая прислушиваться однимъ ухомъ по направленію къ нор и не спуская съ нея глазъ.— Вы не совсмъ привычны къ этому длу и вамъ лучше взобраться на дерево.

— Я не трусишка и останусь, гд стою, а если онъ выйдетъ на меня и я окажусь недостаточно проворнымъ, чтобъ постоять за себя, значитъ, туда мн и дорога, вотъ и все,— отвчалъ Скоттъ съ негодованіемъ.

— Все это прекрасно,— одобрительно сказалъ Ричардъ.— Но не слдуетъ забывать, что вы попали въ Индію не ради охоты на тигровъ. Можетъ наступитъ еще время, когда придется вамъ держать ухо востро, теперь же не изъ трусости, а ради Поля, вы должны оберегаться отъ опасности и взлзть на это дерево. Съ этого сука вы можете отлично видть все, не подвергая жизнь свою опасности.

Подумавъ хорошенько, Скоттъ повиновался.

Черезъ нсколько времени хворостъ былъ сложенъ, и костеръ запылалъ. Лсъ освтился яркимъ свтомъ, при которомъ еще ясне выступали причудливыя, черныя тни. Странные звуки и трескъ раздались кругомъ, это зври, скрывавшіеся въ лсу, перепугались и старались улизнуть. За исключеніемъ нкоторыхъ смльчаковъ прочіе индусы расположились за пещерой. Одинъ или двое изъ нихъ послдовали даже примру Скотта и, къ удивленію своему, въ томъ числ онъ увидалъ двухъ англичанъ, карабкавшихся къ нему. Предводитель загонщиковъ подкрался къ костру, подкинулъ въ него свжаго хворосту и своротилъ всю пылающую кучу какъ можно ближе ко входу въ пещеру. Все было тихо, тогда онъ снова подкрался и бросилъ нсколько горящихъ головешекъ въ самое отверстіе ея.

— Берегитесь!— рзко прошепталъ Ричардъ, чуткій слухъ котораго уловилъ угрожающіе звуки. Смльчакъ во-время отскочилъ назадъ, но споткнулся объ камень и упалъ. М-ръ Раймондъ, отступивъ нсколько назадъ, занялъ боле безопасное мсто за стволомъ дерева и направилъ дуло ружья на выходъ изъ пещеры, готовясь къ выстрлу.

Горящія головешки сдлали свое дло. Почти въ ту же минуту земля словно дрогнула отъ раздавшагося потрясающаго крика, и вслдъ за тмъ, съ дикимъ ревомъ и страшнымъ скачкомъ, тигръ вылетлъ изъ пещеры. Глаза его были зажмурены, пасть широко разинута. Темной тнью пронесся онъ сквозь огонь пылающаго костра, почти подъ самымъ деревомъ, гд сидлъ Скоттъ.

Оглушительный крикъ ужаса раздался среди туземцевъ, и въ то же время грянулъ выстрлъ изъ ружья м-ра Раймонда. Убитый на повалъ, тигръ перевернулся нсколько разъ и тяжелой массой грохнулся на землю, пуля прошла насквозь отъ уха до уха.

Крикъ ужаса туземцевъ перешелъ въ кликъ торжества. Они собрались вокругъ чудовища, растянули его во весь ростъ, топтали его ногами и выражали всевозможными знаками свой восторгъ передъ м-ромъ Раймондомъ.

— Это была только счастливая случайность,— отвчалъ Ричардъ,— я мтилъ на удачу.

— Ага!— отвчалъ вождь загонщиковъ на сносномъ англійскомъ язык:— Я знаю Барра-Саиба съ тхъ поръ, какъ онъ еще мальчикомъ работалъ на желзной дорог. Я зналъ его изо дня въ день до сихъ поръ. Я видлъ, какъ Барра-Саибъ убивалъ фазана въ крыло, не попортивъ ему мяса. Видалъ я, какъ Барра-Саибъ застрлилъ одного мятежника прямо сюда.— Онъ указалъ пальцемъ въ переносье между глазъ.— Видалъ, какъ Барра-Саибъ попадалъ большому слону прямо въ маленькій глазъ. А теперь вижу, что Барра-Саибъ угодилъ моему ддушк прямо въ ухо. Часто видалъ я какъ Барра-Саибъ стрляетъ, но никогда, никогда не видалъ, чтобъ онъ промахнулся. Нтъ, никогда!

Тигръ оставленъ былъ на попеченіи туземцевъ, чтобъ снять съ него шкуру и, посл дня, преисполненнаго самыхъ сильныхъ впечатлній, Скоттъ возвращался домой около девяти часовъ вечера, въ страшномъ утомленіи и возбужденіи.

Когда они прозжали по улицамъ Пуны, молодой мсяцъ всходилъ изъ за крышъ домовъ, все населеніе высыпало на улицу и шумно кланялось, прикладывая руки ко лбу.

— Что у нихъ длается?— спросилъ Скоттъ.

— Они привтствуютъ молодой мсяцъ, на счастіе,— отвчалъ Ричардъ.— Надюсь, что молитвы ихъ исполнятся, а счастіе выпадетъ и на нашу долю. Мы должны лечь спать сегодня пораньше, чтобъ завтра чмъ-свтъ выхать въ Бароду.

Снизу донесся шумъ закрывавшихся къ ночи оконъ и дверей. Дворецкій пришелъ къ м-ру Раймонду для полученія распоряженій на время отсутствія хозяина, и, почувствовавъ, наконецъ, усталость посл столь дятельно проведеннаго дня, Скоттъ пожелалъ Ричарду доброй ночи и тотчасъ уснулъ крпкимъ сномъ.

ГЛАВА XVI.
Въ гостяхъ у короля.

Двое дюжихъ индусовъ уложили багажъ нашихъ путешественниковъ на мстныя ломовыя дроги и, впрягшись въ нихъ, вмсто лошадей, повезли его на желзнодорожную станцію. Это были сильные, стройные молодцы. Одежда на нихъ была самая несложная: она состояла изъ длиннаго куска сукна, обернутаго вокругъ всего тла въ различныхъ направленіяхъ,— оставались непокрытыми лишь кисти рукъ и ступни ногъ.

— У платья ихъ не обобьются рубцы и не растеряются пуговицы,— замтилъ Скоттъ съ улыбкою, наблюдая за ихъ сборами въ путь и вспоминая, съ какимъ усердіемъ портной м-ра Раймонда приводилъ въ порядокъ его гардеробъ во время пребыванія ихъ въ Пун.

— А какъ вы предполагаете, изъ чего сдлана одежда, въ которую они одты?— спросилъ Ричардъ.

— Грубая парусина или какая нибудь дерюга,— отвчалъ Скоттъ.

— Вы такъ думаете, другъ мой, потому что не обратили на нихъ вниманія.

— Ба!— воскликнулъ Скоттъ, пожимая плечами.— Я достаточно вглядывался, чтобъ видть ужаснйшую грязь, покрывающую ихъ.

— Это все возможно, — возражалъ Ричардъ,— но главное основаніе, такъ сказать, на которомъ лежитъ эта грязь, есть тончайшій верблюжій волосъ.

— Верблюжій волосъ!— недоврчиво воскликнулъ Скоттъ, припоминая, какъ досталось ему однажды въ Беверле за то, что онъ прикрпилъ къ ше своего крупнаго Сенъ-Бернардскаго пса шаль изъ верблюжьей шерсти своей матери, которую та высоко цнила.

— Эти молодцы — выходцы изъ Кашмира, Они исполняютъ у меня самую тяжелую и грязную работу за четыре или пять центовъ (центъ — 2 копйки) въ день, а одты они въ настоящія шали изъ верблюжьяго волоса.

— А какъ же могутъ они пріобртать ихъ при такихъ условіяхъ?— спросилъ Скоттъ.

— Въ томъ-то и дло, что они носятъ ихъ именно по тому, что у нихъ нтъ средствъ пріобртать ни такую, ни вообще какую либо иную одежду. Ихъ пра-пра-праотцы носили эти самые куски матеріи и ихъ пра-пра-правнуки будутъ носить ихъ и находить такими же прекрасными, какъ новые. Конечно, имъ и въ голову не придетъ почистить когда-нибудь эти шали отъ грязи.

— А что же они длаютъ, въ случа, если окажется одинъ лишній по счету правнукъ?— добивался Скоттъ.

— Ну, Скоттъ, вы ужъ черезъ чуръ придирчивы,— смясь, отвчалъ Ричардъ.— Ну, они либо убьютъ его или убьютъ предка или, наконецъ, разржутъ одну изъ самыхъ большихъ шалей пополамъ!

Вагоны позда, мчавшаго ихъ въ Бароду, были обставлены такими удобными и мягкими диванами, что Скоттъ въ своемъ отдленіи проспалъ всю ночь такъ же спокойно, какъ бывало спалъ въ уютной своей комнатк въ Беверле. Раньше чмъ онъ проснулся по утру, Саядъ вычистилъ ему сапоги, платье, приготовилъ чистое блье, убралъ грязное, приготовилъ ему ванну и развсилъ полотенца такъ, чтобъ они были у него подъ рукою, въ случа надобности. Когда Скоттъ открылъ глаза, то Саядъ, слегка пошевеливая его за плечо и показывая на окно, лопоталъ что-то непонятное, упоминая Бароду.

— Чего онъ отъ меня хочетъ?— спросилъ Скоттъ у м-ра Раймонда, уже вполн одтаго.

— Онъ пытается объяснить вамъ, что Барода скоро уже будетъ видна,— отвчалъ Ричардъ.

Когда поздъ подошелъ къ станціи, у подъзда уже ожидали ихъ экипажи короля, но за исключеніемъ этихъ красивыхъ экипажей, первое впечатлніе, произведенное на Скотта Бародой, было такъ же неблагопріятно какъ и въ Бомбе. Впрочемъ, онъ убждался на каждомъ шагу, что у индусовъ всегда выставляются на показъ самыя темныя стороны жизни.

Улицы были совершенно пусты въ этотъ ранній часъ дня, и длинный рядъ низкихъ кровель, съ толстою настилкой, достигавшей иногда боле фута толщины, представлялъ сходство съ безконечнымъ рядомъ скирдъ сна. Они свернули въ узкую улицу, въ которой дома точно сходились сводомъ, а мостовая была сырая и скользкая, вслдствіе того, что солнце никогда не проникало сюда. Индусы, находившіеся на улиц, преклоняли колни и прикасались лбомъ до земли, когда прозжали наши путешественники, узнавая экипажъ короля.

— Это можетъ совершенно вскружить голову человку, не правда ли?— замтилъ Скоттъ, при вид н сколькихъ распростертыхъ фигуръ по дорог.

— Пока вы не додумаетесь, что поклоненіе это относится къ экипажу и лошадямъ короля,— отвчалъ Ричардъ.— Они также, вроятно, преклонялись передъ нимъ, когда онъ халъ на станцію порожнемъ.

Они прозжали теперь по дорог, которая вела къ низкой постройк налво, окаймленной рядомъ красивыхъ кокосовыхъ пальмъ. М-ръ Раймондъ бывалъ тутъ раньше и узналъ королевскую резиденцію.

При вход ихъ радушно привтствовалъ секретарь короля, объявившій программу развлеченій, назначенныхъ на другой день, и сообщилъ, что въ конюшняхъ при занимаемомъ ими дом къ услугамъ ихъ находятся пять слоновъ, на все время пребыванія ихъ въ гостяхъ у короля.

— Что же мы станемъ длать съ пятью слонами?— спрашивалъ Скоттъ, задыхаясь отъ возбужденія, когда ушелъ секретарь.

— Что-же, намъ ничего боле не остается, я полагаю, какъ разрубить себя на пять частей и разложить ихъ по всмъ слонамъ,— торжественно произнесъ Ричардъ.

— Или пустить троихъ на пастбище,— придумалъ Скоттъ.

— Это никуда не годится,— возразилъ его пріятель.— За нами повсюду должны слдовать эти пять слоновъ, чтобъ показать народу, какіе важные постители находятся у короля и какъ великолпно онъ ихъ чествуетъ.

— Право, это будетъ похоже на процессію въ цирк!— сказалъ Скоттъ,— мн просто совстно будетъ за самого себя, точно я принадлежу къ кочующему звринцу. Нельзя-ли пройти намъ къ конюшнямъ посмотрть слоновъ?

Они вышли изъ дому и застали слоновъ уже въ полной готовности, стоящими и лежащими полукругомъ передъ конюшнями.

— Какъ-же мы заберемся въ эти клтки, что у нихъ на спин?— сказалъ Скоттъ — ихъ, вроятно, заставятъ лечь и мы взлземъ на нихъ по лстницамъ?

— Именно,— отвчалъ Ричардъ, съ напускнымъ воодушевленіемъ.

— Но мн приходитъ въ голову, — продолжалъ Скоттъ,— что если мы забудемъ взять съ собою лстницу и во время прогулки уронимъ что нибудь, какъ мы тогда слземъ, чтобъ поднять вещь?

— Придется схватиться за пальмовое дерево и попросить слона подпятиться къ нему,— серьезно отвчалъ Ричардъ.

— Мы не умемъ объясняться на ихъ язык,— возразилъ Скоттъ.

— Ну, когда мы отправимся на прогулку,— отвчалъ Ричардъ,— на голову слона сядетъ человкъ съ желзнымъ ломомъ въ рук, при посредств котораго, какъ вы убдитесь, онъ переведетъ слону вс ваши желанія.

Завтракъ превзошелъ даже то, что они ли у Изофали, но Скоттъ начиналъ входить во вкусъ пряностей въ пищ, составляющихъ потребность жителей на Восток. Посл завтрака къ м-ру Раймонду явился одинъ изъ богатыхъ придворныхъ сановниковъ, пригласившій его — ‘съ разршенія короля’ — на пиръ, который онъ давалъ въ тотъ вечеръ въ честь его.

— Онъ большой весельчакъ, и чего добраго перещеголялъ еще Изофали именемъ своимъ и обстановкой. Попробуйте-ка выговорить: Гуламузинъ-ханъ-Каюлала-Кабеэрканбой,— очень быстро выговорилъ Ричардъ. Намъ придется всякій разъ, обращаясь къ нему, прибавлять отъ полутораста до двухсотъ разныхъ титуловъ!

Скоттъ только застоналъ.— Я могу побиться съ вами объ закладъ, что я, по крайней мр, не надомъ ему своими разговорами,— добавилъ онъ посл минутнаго размышленія.

— Напрасно вы такъ думаете, я такъ нисколько не удивлюсь, если вы будете трещать съ нимъ какъ сорока: это одинъ изъ самыхъ образованныхъ людей въ Индіи. Онъ вамъ очень понравится.

Скоттъ покачалъ головою.

— О! тнь великаго Цезаря!— воскликнулъ онъ, пуская въ ходъ любимое восклицаніе, приберегаемое имъ для самыхъ серьезныхъ моментовъ въ жизни.— Ради Бога не оставляйте меня съ нимъ наедин. Вдругъ мн придется заговорить съ нимъ.

— Онъ говоритъ по англійски не хуже насъ съ вами.

— Повторите мн еще разъ, пожалуйста, его имя,— умолялъ Скоттъ.

Немного поздне они пошли засвидтельствовать свое почтеніе королю. Скоттъ шелъ за м-ромъ Раймондомъ со страхомъ и трепетомъ, которые скоро, однако, улеглись, когда онъ увидалъ эту важную особу, сидящею въ англійскомъ кресл на прекрасной веранд, одтымъ въ домашній свободный костюмъ изъ благо полотна англійскаго покроя, съ бленькой шапочкой на голов изъ такого-же матеріала, преспокойно курящаго гука или сигару.

Разговоръ шелъ все время по англійски. Даже къ слугамъ своимъ король обращался на англійскомъ язык.

Передъ уходомъ ихъ король приказалъ подать имъ завтракъ и закричалъ вслдъ слуг, который пошелъ приготовлять его:— Безъ вина и безъ сигаръ.— Затмъ, обернувшись къ М-ру Раймонду, съ улыбкой сказалъ:

— Это прескверная у васъ привычка. Но Англія выиграла-бы на сто процентовъ въ Индіи, если-бы хотя одна половина англичанъ слдовала вашему примру.

— Да онъ самый простой, добрый малый!— воскликнулъ Скоттъ, когда они шли къ обду вельможи.— Онъ гораздо больше знаетъ объ Америк, чмъ я объ Индіи. Но какой онъ простой, будничный человкъ!

— А между тмъ онъ одинъ изъ немногихъ туземныхъ правителей, который сумлъ удержаться на высот своего положенія, не смотря на владычество Англіи,— замтилъ Ричардъ.

Мстный пиръ оказался, какъ заране предупреждалъ Скотта о томъ м-ръ Раймондъ, самою невыносимою пыткой. Въ одномъ конц величественной залы сидлъ хозяинъ съ м-ромъ Раймондомъ, Скоттомъ и нкоторыми изъ самыхъ именитыхъ гостей, а на другомъ конц, полукругомъ на полу, расположились до сотни друзей хозяина изъ туземцевъ.

Наблюденіе за ними показалось Скотту интересне всего прочаго. Пища приносилась имъ съ плоскихъ блюдахъ, изъ которыхъ они вс ли пальцами.

Надъ ними, въ конц столовой, находился балконъ съ изящными мраморными арками, промежутки которыхъ затянуты были тонкимъ газомъ, ниспадавшимъ густыми складками, такъ что за ними виднлись лишь неясныя тни.

— Это что тамъ наверху?— спросилъ Скоттъ у м-ра Раймонда, когда представился удобный къ тому случай.

— Тамъ находится женское населеніе дома.

— Какъ вы полагаете, вс его жены тамъ или только часть ихъ?— спросилъ онъ черезъ нсколько минутъ.

М-ръ Раймондъ разсмялся.— Не слдуетъ принимать за правило, чтобы у каждаго человка въ Индіи было-бы по сотн женъ. Гуламузинъ-Ханъ….

— Можете не кончать, — перебилъ его, смясь, Скоттъ.

— Ладно, и такъ у вышерченнаго господина всего только одна жена. Я часто слыхалъ отъ него объ этомъ, и онъ очень гордится ею. Онъ говоритъ что у него нтъ дтей, несмотря на то что у него есть дочь.

— Да, вдь двочки у нихъ въ счетъ не входятъ,— сказалъ Скотъ, припоминая разговоры матери по этому поводу.

0x01 graphic

ГЛАВА XVII.
Бой слоновъ и поздка въ горы.

На слдующій день былъ назначенъ бой слоновъ, и, собираясь туда на весь день, тотчасъ по окончаніи завтрака, они отправились во дворецъ, около котораго застали уже цлую толпу собравшагося народа. Высшее сословіе собралось на балкон, на которомъ для туземцевъ были разостланы ковры, для европейцевъ же, которыхъ набралось десятка съ два, поставлены были кресла. Противъ балкона построенъ былъ помостъ, на которомъ могла помщаться часть публики, допущенная присутствовать при зрлищ, крыши, окна и деревья со всхъ сторонъ усяны были любопытными.

Всадники изъ королевской гвардіи стояли на коняхъ у воротъ, гд входила толпа, гордо выставляя на показъ свое искусство въ наздничеств, на которое, дйствительно, можно было залюбоваться.

На арен, представлявшей громадный квадратъ, два крупныхъ слона привязаны были тяжелыми цпями на большомъ разстояніи другъ отъ друга.

Кругомъ всей высокой каменной стны огораживавшей арену, продланы были калитки въ человческій ростъ для того, какъ объяснялъ м-ръ Раймондъ, чтобы туземцы, обязанные находится на арен, могли въ случа надобности, юркнуть въ нихъ и спастись отъ преслдованій разъяренныхъ слоновъ.

— Я тоже могъ бы сдлать это, — сказалъ Скоттъ. Но впослдствіи, когда онъ увидалъ начало боя и ту быстроту, съ которою эти неуклюжія животныя поворачивались, становясь лицомъ къ лицу съ преслдователемъ и пускались за нимъ по арен въ погоню, онъ измнилъ свое мнніе.

Представленіе началось съ того, что двое людей подошли къ свирпымъ слонамъ.

Скоттъ вскочилъ на ноги. Они подходили такъ близко. Ему казалось, что они наврно будутъ убиты.

— Имъ не грозитъ ни малйшей опасности, — сказалъ король, занявшій мсто рядомъ со Скоттомъ.— Это вдь ихъ погонщики. Слоны прекрасно знаютъ ихъ и никогда не свирпютъ на столько, чтобы повредить имъ.

Такъ и оказалось: люди смло подошли и даже заставили слоновъ взять ихъ хоботами и посадить къ себ на голову.

— Имъ достались первыя мста на представленіи,— замтилъ Скоттъ м-ру Раймонду, когда подошли другіе туземцы и сняли желзныя цпи съ ногъ слоновъ.

Оба слона, почувствовавъ себя на свобод, ринулись одинъ къ другому и сошлись вмст. Об громадныя башки ударились другъ объ друга съ неимоврною силою, а клыки, коротко отпиленные, чтобъ они нанесли ими себ поменьше вреда, стучали и звенли отъ быстрыхъ ударовъ.

Погонщики должны были держаться изо всхъ силъ, чтобъ не быть сброшенными при первомъ столкновеніи. Огромныя тла слоновъ то поднимались на дыбы такъ, что переднія ноги ихъ болтались въ воздух, то они принимались напирать другъ на друга своими ногами.

— Смотрите, — сказалъ Ричардъ,— тотъ слва начинаетъ уступать.

— Да, противникъ заставляетъ его пятиться!— возбужденно отвчалъ Скоттъ.

— Да, но онъ еще вывернется. Посмотрите!— И дйствительно, сдлавъ отчаянное усиліе и сбивъ своего противника съ ногъ, онъ рзко повернулся и убжалъ къ дверямъ своего сарая.

— Что заставило его поступить такъ, когда онъ уже бралъ верхъ? Онъ положительный болванъ, — презрительно сказалъ Скоттъ.

— Это было послднее усиліе,— отвчалъ Ричардъ.

На ноги побжденному слону снова надли цпи и его увели прочь. Онъ не оказывалъ даже сопротивленія. Ему, казалось было стыдно за самаго себя. Побдитель же раздувалъ бока свои отъ гордости, махалъ хоботомъ по воздуху, озираясь кругомъ, точно жаждая новыхъ побдъ.

Не долго пришлось ему дожидаться — человкъ двнадцать туземцевъ, обнаженныхъ до пояса, съ бритыми головами, прикрытыми очень маленькими чалмами и съ самымъ слабымъ намекомъ на одежду, вбжали на арену. Они были рослые, прекрасно сложенные молодцы.

— Они одты довольно легко, я завидую имъ,— сказалъ Скоттъ, утирая капли пота, выступившія у него на лбу.

— Это для того, чтобъ слонамъ не за что было бы схватить ихъ,— отвчалъ король.

— А чтожъ они будутъ длать?— спросилъ Скоттъ.

— Т, которые съ копьями, вступятъ со слономъ въ бой, другіе же съ шестами, на конц которыхъ прикрплены ружья, пускаемыя въ ходъ въ случа опасности, будутъ бить прямо въ морду слона, чтобъ припугнуть его.

— Никогда не случается, чтобы кто-нибудь былъ убитъ во время этихъ состязаній?— спросилъ Скоттъ.

— Я никогда не видалъ такого случая, — отвчалъ король.

Люди, вооруженные копьями, стали пускать ими въ слона, и когда острые концы ихъ вонзались въ его тло, онъ начиналъ кидаться то въ ту сторону, то въ другую, преслдуя нападающихъ, которые убгали отъ него, пока съ другой стороны, другіе не возобновляли нападеніе. Когда же наконецъ слонъ намчалъ себ одного, больше другихъ надодавшаго ему или чмъ либо обратившаго на себя его вниманіе, то онъ пускался за нимъ въ погоню, и тогда преслдуемый долженъ былъ удирать изо всхъ силъ, чтобъ спастись отъ него въ одну изъ калитокъ. Иногда слонъ съ разбга не могъ остановиться и изо всхъ силъ ударялся головою въ стну надъ одной изъ калитокъ, въ которую скрылся преслдователь. Это оказывалось самымъ желаннымъ концомъ для собравшейся въ арен публики, которая считала это необыкновенно забавнымъ и неистово рукоплескала.

Когда кончилась эта часть представленія, началась борьба носороговъ, впущенныхъ на арену съ двухъ противуположныхъ сторонъ.

Какъ только они увидали другъ друга — или скоре услыхали, потому что видятъ они только на самомъ близкомъ разстояніи — какъ пустились навстрчу тяжелой рысцей. Чмъ дальше, тмъ больше прибавляли они ходу, но по неуклюжести своей проскочили мимо другъ друга, да и пронеслись такъ до конца арены. Взрывъ хохота раздался со стороны зрителей. Король съ своими гостями покатывались со смху, зври же рычали отъ бшенства, возобновляя снова нападеніе и все также безуспшно проскакивая мимо. Но на третій разъ они умрили свою прыть и тутъ сошлись наконецъ. Тогда они принялись ожесточенно сражаться своими рогами, какъ опытные гладіаторы, пока одному не удался ловкій ходъ и онъ угодилъ своимъ рогомъ подъ горло противника — единственное уязвимое у нихъ мсто. Другой мотнулъ головой въ сторону, такъ что рогъ противника очутился подъ его челюстью, вмсто горла, гд не причинилъ ему никакого вреда.

— А вдь послдній слонъ былъ извстный ‘Палачъ’ — сказалъ король м-ру Раймонду, когда они по окончаніи зрлища сидли на балкон за изысканнымъ завтракомъ.

— Вы узнали его?

— Какъ же,— отвчалъ Ричардъ,— и съ вашего разршенія, мн хотлось бы провести въ конюшню моего юнаго пріятеля, чтобъ показать ему этого слона.

— Я самъ пойду съ вами,— отвчалъ король и черезъ нсколько минутъ всталъ и повелъ ихъ. Онъ расхаживалъ по огромнымъ помщеніямъ, разговаривая со встрчающимися слугами, совершенно какъ съ равными. Онъ бралъ Скотта подъ руку и водилъ его то туда, то сюда, откуда можно было лучше разглядть закованныхъ великановъ. У него былъ звринецъ, далеко превосходящій вс звринцы при американскихъ циркахъ. Нсколько разъ, когда они непринужденно разговаривали и смялись вмст, Скоттъ внезапно останавливался и пристально вглядывался въ его лицо. Могло ли это быть, чтобъ онъ принадлежалъ къ числу тхъ зврскихъ языческихъ властелиновъ, которые описываются въ сказкахъ ‘Тысячи и одной ночи’?

— Почему вы зовете его ‘Палачемъ’?— спросилъ Скоттъ, когда они пробирались мимо другихъ клтокъ къ самому крупному слону.

— Потому что много лтъ тому назадъ, когда мы съ м-ромъ Раймондомъ были еще мальчишками, здсь существовалъ способъ казни преступниковъ, который былъ такъ жестокъ, что какъ только мы понабрались ума отъ иностранцевъ, то уничтожили этотъ способъ. Они употребляли этого стараго слона вмсто палача, и онъ наслаждался своею обязанностью.

— Но какъ же могли сдлать изъ него палача?— спросилъ Скоттъ.

— М-ръ Раймондъ былъ свидтелемъ послдней казни,— отвчалъ король.— Мы тогда встртились съ нимъ въ первый разъ. Ему боле чмъ кому-либо мы обязаны отмной этого варварскаго обычая и также и, тмъ, что я здсь королемъ въ настоящее время. Онъ можетъ самъ разсказать вамъ объ этомъ.

— Почему называютъ его ‘Палачемъ’, м-ръ Раймондъ?— спросилъ Скоттъ, подходя къ нему, когда отошелъ король. Ричардъ вздрогнулъ. Онъ, повидимому, глубоко погрузился въ воспоминанія о прошломъ. Но, придя въ себя, онъ сказалъ:

— Когда человкъ приговоренъ былъ къ смерти, его привязывали къ заднимъ ногамъ этого слона, котораго заставляли волочить его такимъ образомъ по улицамъ, если онъ былъ еще живъ посл того, то голову приговореннаго клали на плаху, а слонъ всходилъ на нее и всею своею тяжестью становился ему на голову переднею ногой.

Скоттъ съ содроганіемъ взглянулъ на этого незауряднаго великана, громадныя ноги котораго служили такимъ жестокимъ цлямъ. Но мысль о другихъ вопросахъ, которые ему нужно было выяснить, отвлекли Скотта отъ этого удручающаго воспоминанія и онъ сказалъ:

— Король веллъ мн спросить васъ, м-ръ Раймондъ, и сказалъ что вы, вроятно, не откажете объяснить мн,— какимъ образомъ вы содйствовали отмн этого способа казни, и тому, что онъ нын здсь королемъ?

Ричардъ круто повернулся къ нему и пристально посмотрлъ ему въ глаза. Затмъ съ усмшкой пробормоталъ:— Что за чепуха! Не слдуетъ, Скоттъ, врить всему, что городятъ эти льстивые восточные люди.

Они оставались посл этого въ Барод еще одинъ день.

— Я спшу ухать отсюда,— сказалъ м-ръ Раймондъ,— потому что ожидаю получить въ Амгагабад въ скоромъ времени важныя извстія. Мы подемъ туда въ гарри — родъ кареты — такимъ образомъ вамъ представится случай испытать другой способъ передвиженія и видть знаменитые мраморные берега рки Нарбады.

Скоттъ не видалъ гарри до той минуты и увидалъ его въ первый разъ талько передъ самымъ отъздомъ.

— Да это цлый вагонъ!— было его первымъ восклицаніемъ.

— Это по настоящему называется дакъ-гарри или почтовая карета,— смясь отвчалъ Ричардъ.— Я хотлъ нанять для насъ отдльный экипажъ, но, узнавъ, что еженедльная почта отходитъ сегодня утромъ, я и ршилъ лучше взять ее.

— Такъ, значитъ, мы повеземъ съ собою почту?— Къ чему же тутъ постлана постель?

— Чтобы спать ночью — отвчалъ Ричардъ.

— Ночью? Что же скажутъ на это содержатели гостинницъ!

— Черезъ два часа мы будемъ тамъ, гд даже названіе это неизвстно.— Вы должны забыть на время о всхъ удобствахъ жизни, мой милый другъ, пока не попадете опять на желзную дорогу.

— О!— произнесъ Скоттъ.— Это вовсе не такъ дурно. Но полагаю, что мы все же будемъ изрдка останавливаться минутъ хоть на десять, чтобъ перекусить чего нибудь.

Удобно усвшись на походныхъ сидньяхъ, они тронулись въ путь. Скоттъ, по обыкновенію, зорко слдилъ за всмъ, что происходило передъ его глазами, постоянно осыпая его вопросами: какъ? что? и почему?

— Взгляните-ка сюда,— сказалъ Ричардъ, при възд въ первое селеніе.— Это вотъ магометанская бойня.

— Они отнесли ее довольно далеко отъ селенія,— замтилъ Скоттъ.— Мн кажется, имъ было бы выгодне поставить ее въ середин деревни, тогда у нихъ былъ бы врне сбытъ.

— Здсь это было бы безполезно,— отвчалъ м-ръ Раймондъ.— Это вдь страна Маратовъ, гд все индусское. Индусы же не признаютъ убоя чего либо, какъ вамъ извстно, въ особенности же — рогатаго скота. Такимъ образомъ, если мусульмане хотятъ употреблять мясо въ пищу, они должны приходить за нимъ сюда, гд это не оскорбляетъ врованій индусовъ.

— Я ни за что не хотлъ бы быть мясникомъ, пробормоталъ про себя Скоттъ.

Они не могли пожаловаться на медленность зды. Экипажъ былъ запряженъ двумя, а иногда и тремя лошадьми гуськомъ, и он мчались, какъ втеръ, погоняемыя туземными возницами. Каждый разъ, когда мняли лошадей, Скоттъ пользовался остановками, чтобы уловить что нибудь интересное изъ мстной жизни.

Однажды онъ увидалъ шедшаго но улиц прелюбопытнаго человка, одтаго въ безконечное множество тряпья и оравшаго во все горло.

— Что это, факиръ?— спросилъ Скоттъ, обращаясь къ м-ру Раймонду.

— Нтъ, на этотъ разъ вы ошиблись,— это врачъ, идущій къ больному.

— Спаси Господи и помилуй душу несчастнаго больного!— простоналъ Скоттъ.

— Вы наврное повторили бы это, еслибы могли послдовать за этимъ докторомъ,— отвчалъ Ричардъ.— Онъ войдетъ въ домъ больного, и если тотъ не страдаетъ какою нибудь пустяшною болзнью, на излеченіе которой хватаетъ его разумнія, то онъ принимается колотить несчастнаго паціента, чтобы вызвать у него признаніе, что онъ оскорбилъ которое либо изъ божествъ. На десять случаевъ бываетъ девять, что больной въ чемъ нибудь согршилъ за послднее время и признается въ томъ. Докторъ тогда посовтуетъ семь принести какую нибудь жертву, говоря, что если оскорбленное божество умилостивится ихъ жертвоприношеніемъ, то больной поправится, если же нтъ — то умретъ. Затмъ онъ получаетъ свою плату и уходитъ.

— Я не думаю, чтобъ у него была обширная практика при такихъ пріемахъ,— замтилъ Скоттъ.

— Напротивъ, чмъ больше умираетъ у него больныхъ, тмъ выше онъ цнится. Они говорятъ, что врачъ можетъ только дать имъ совтъ, но что въ жизни и смерти человка воленъ одинъ Богъ. Однажды, когда я проходилъ по этимъ деревнямъ, я встртилъ человка, укушеннаго змей, а такъ какъ при мн было противоядіе, я тотчасъ приложилъ его и, къ великому удивленію присутствующихъ, спасъ ему жизнь. Но какъ только семья его увидла, что онъ останется въ живыхъ, то они сказали:

— Противная змя ошиблась на этотъ разъ, она ужалила не того человка.

— Это очень занятно,— сказалъ Скоттъ.— Вы должны были чувствовать себя вознагражденнымъ за хлопоты. И такъ длаются вс дла въ Индіи?

— Это старые порядки, народъ начинаетъ понемогу терять вру въ нихъ, благодаря успхамъ современной цивилизаціи. Въ большой современной медицинской коллегіи въ Мадрас допускаются даже женщины, и нкоторыя изъ нихъ положительно перещеголяли мущинъ.

— Теперь мы прозжаемъ мимо гончарни,— прибавилъ онъ черезъ минуту.— Посмотрите, какъ ловко этотъ человкъ формуетъ одновременно рукою и ногою, а вонъ та женщина одною рукою вертитъ колесо, а формуетъ обими ногами.

— Здсь что-ли выдлывается тотъ матеріалъ, который наши двочки расписываютъ красками, разстанавливаютъ по полкамъ и считаютъ такою драгоцнностью?— спросилъ Скоттъ.

— Именно, и очень можетъ быть, что къ вамъ попадетъ когда-нибудь именно одинъ изъ этихъ кувшиновъ, который будетъ красоваться у васъ въ зал, разрисованный маргаритками.

Они добрались до послдней станціи, которую предстояло имъ прохать въ гарри, и, пославъ Моро съ багажемъ дожидаться ихъ на слдующей станціи, откуда они должны были прибгнуть къ другому способу передвиженія черезъ горы къ желзнодорожной станціи, м-ръ Раймондъ и Скоттъ, въ сопровожденіи Саяда, оставили карету, чтобъ сдлать послдній перездъ по рк. Тутъ стояло небольшое селеніе на берегу Нарбады, орошающей чудную, широкую равнину.

Утесы благо мрамора сверкали во всхъ направленіяхъ, окруженные густою зеленью и изобиліемъ цвтовъ. Небольшая лодка стояла у берега. Они расположились въ этой лодочк и поздно вечеромъ пустились на веслахъ вверхъ по рк.

Картина была необыкновенно красива. Длинныя тни ложились на воду, и лодка отражалась на гладкой поверхности, точно въ зеркал. Кругомъ была невозмутимая тишина, даже всплескъ веселъ тотчасъ замиралъ въ воздух. Они медленно подвигались вверхъ по рк, въ то время какъ солнце погружалось на запад все ниже и ниже.

Передъ ними невдалек поднимался изъ воды высокій, почти отвсный утесъ, свыше двухсотъ футовъ высоты. Скоттъ въ недоумніи смотрлъ на эту мраморную преграду, которая, казалось, преграждала дальнйшій путь.

— Что это такое, м-ръ Раймондъ?— спросилъ онъ.

— Не надолъ-ли вамъ этотъ видъ?— сказалъ Ричардъ вмсто отвта.— Если такъ, то онъ измнится моментально, и предъ вами раскроется совершенно другой. Обернитесь назадъ и не глядите впередъ, пока я не скажу вамъ, чтобъ не испортить впечатлнія.

Скоттъ повиновался и черезъ нсколько минутъ услышалъ, какъ вода закипла и забурлила вокругъ лодки. Онъ продолжалъ глядть назадъ и замтилъ, что вода становилась все темне и темне, между тмъ какъ она была чистйшей лазури, когда они отплыли.

Наконецъ Ричардъ веллъ ему зажмурить глаза, повернуться кругомъ и тогда только открыть ихъ. Не смотря на то, что въ памяти Скотта живы были чудесныя превращенія арабскихъ сказокъ ‘Тысячи и одной ночи’, онъ оказался такъ мало подготовленнымъ къ необычайной картин, представившейся его взорамъ, что остолбенлъ отъ изумленія и забылъ даже призвать тнь великаго Цезаря.

Вмсто обширной зеркальной глади, съ розоватымъ оттнкомъ, они очутились среди стремительнаго, бурнаго потока, чернаго какъ ночь. Вмсто блестящей близны, зелени и лазури, съ виднвшимися на горизонт лсами, возвышались теперь по об стороны отвсныя стны, сверкавшія какъ-бы инеемъ. Полнйшая тишина, царившая надъ всмъ, смнилась безпрерывнымъ шумомъ и гомономъ со всхъ сторонъ, потому что эти мраморныя стны были буквально унизаны обезьянами, среди нихъ виднлись изящныя формы павлиновъ, распустившихъ свои пышные хвосты въ солнечномъ сіяніи, освщавшемъ вершины утесовъ.

— Какой тутъ можно дать выстрлъ!— воскликнулъ Скоттъ, когда первое впечатлніе улеглось.

Шагахъ въ ста впереди висла надъ водою, головою внизъ, ясно выдляясь на близн мрамора, большущая обезьяна. Онъ бросился впередъ, чтобъ достать ружье, которое лежало на носу лодки.

— Лучше, Скоттъ, не стрляйте по ней, потому что вы можете дать промахъ,— замтилъ Ричардъ.

— Такъ чтожъ?— сказалъ Скоттъ, приготовляясь стрлять.— Если промахнусь разъ, могу попасть въ другой, а было-бы интересно привезти домой чучело обезьяны.

— А можете-ли вы различить эти коричневые шарики, которыми усяно все кругомъ?— спросилъ Ричардъ, указывая на шероховатые бока скалъ.

— Что это такое?— спросилъ Скоттъ.

— Пчелиныя гнзда,— произнесъ Ричардъ.

— Экая рдкость пчелиныя гнзда!— воскликнулъ Скоттъ,— мало-ли я видалъ ихъ въ Массачузетс.

— Пуля ваша можетъ отскочить, и вы заднете которое либо изъ нихъ,— спокойно продолжалъ Ричардъ.

— Такимъ образомъ мы раздобыли бы себ немножко медку, а я рискнулъ бы познакомиться съ ними ближе,— сказалъ Скоттъ минуту спустя.

— Не много нашли бы вы у нихъ меду,— возразилъ Ричардъ.— Он вдь не привыкли работать для рынка или запасаться на зиму. Он только заготовляютъ для домашняго потребленія въ дождливое время и это даетъ имъ достаточно свободнаго времени, чтобъ держать жала свои въ боевомъ порядк. Я даже думаю, что вы получите больше уколовъ, чмъ меду.— Скоттъ видимо колебался.

— А вамъ случалось разв слышать о случаяхъ ужаленія здсь пчелами?— спросилъ онъ.

— Нсколько лтъ-тому назадъ я плылъ здсь, длая изысканія съ однимъ англійскимъ инженеромъ. Мы плыли въ лодк вдвоемъ, суденышко было у насъ небольшое. На полупути онъ выстрлилъ по большой обезьян и задлъ пчелиное гнздо. Я видлъ, какъ оно упало, но не обратилъ на это вниманія, пока въ одно мгновеніе весь воздухъ не наполнился пчелами. Он запримтили лодку и посыпались на нее какъ градъ. На мн была только тонкая рубашка и полотнянные штаны. Три или четыре пчелы ужалили меня, и этого было достаточно, чтобъ за ними послдовало штукъ до пятидесяти, прицливавшихся, гд удобне напасть.— Бросайтесь въ воду, спасайтесь отъ нихъ!— закричалъ мн англичанинъ, а такъ какъ онъ былъ моимъ начальникомъ по развдочной части, я немедленно повиновался, предполагая, что и онъ послдуетъ за мною. Я плылъ по быстрому теченію подъ водою, но пчелы слдовали за мною и всякій разъ, какъ я высовывалъ голову изъ воды, чтобъ передохнуть, он немедленно нападали на меня. Наконецъ он отстали. Я вылзъ тутъ на берегъ и пока поджидалъ лодку, я обобралъ ихъ съ себя до тридцати двухъ штукъ, он присосались ко мн, пока не утонули. Немного погодя показалась лодка. Я подплылъ къ ней и увидалъ лежавшимъ тутъ на дн ея моего бднаго инженера, заденнаго на смерть.

— Какъ, неужели онъ зажаленъ былъ этими пчелами?— съ содроганіемъ спросилъ Скоттъ.

— Да, зажаленъ до смерти,— подтвердилъ Ричардъ.

Скоттъ положилъ ружье свое въ сторону и молча смотрлъ, какъ садилось солнце и всходила луна, ясная и блая.

Все стихло — не было слышно боле крика павлиновъ, ни щелканья обезьянъ, ни жужжанія пчелъ. Изрдка всплеснется рыба, одинъ разъ они перегнали неуклюжаго крокодила, лниво пробивавшагося противъ теченія. Въ мстахъ, гд падалъ лунный свтъ, они длали наблюденія надъ дрожащимъ столбомъ его, освщавшимъ до дна черную глубину, въ которой можно было различить блые бока рыбины.

— Здсь должна быть отличная рыбная ловля,— сказалъ Скоттъ немного погодя.

— Ловля здсь довольно хороша, да рыба то здсь плохая: совсмъ мягкая.

— Судя по количеству, ее должно быть совсмъ не ловятъ,— сказалъ Скоттъ.

— Ею питаются разв одни бдняки, — отвчалъ М-ръ Раймондъ.

Эту ночь они проспали въ лодк, а утромъ очутились у маленькой пристани, гд ожидалъ ихъ гарри, запряженный волами, который Моро нанялъ для нихъ.

Перездъ черезъ горы считался двудневнымъ путешествіемъ, а такъ какъ у нихъ былъ лишній день въ запас и чтобъ не переутомлять Скотта безъ надобности, Ричардъ ршилъ посвятить на него два дня безъ спшки. Дороги черезъ горы были вовсе не дурны, но такъ какъ имъ пришлось хать въ экипажахъ на двухъ колесахъ, безъ рессоръ, а волы пустились съ мста рысью, съ возницею, сидвшимъ между ними на дышл и безпощадно гнавшимъ ихъ, то Скотта такъ растрясло, что онъ съ удовольствіемъ привтствовалъ подъемъ въ гору, который поневол заставилъ ихъ идти шагомъ. Прислуга съ багажемъ хала въ другомъ гарри. Кром того нанято было четверо индусовъ на случай, если завязнетъ колесо въ выбоин, или при подъемахъ на большую крутизну, если волы не смогутъ вывезти, что случалось не разъ. Затмъ при партіи находился еще надсмотрщикъ для распорядка, такимъ образомъ поздъ изъ девяти слугъ, четырехъ воловъ и двухъ повозокъ исполнялъ работу, на которую въ Америк потребовался бы одинъ экипажъ съ парою лошадей и однимъ возницей.

У подножія горы они въхали въ лсъ и начали постепенно подниматься. Указывая на шероховатыя втви узловатыхъ деревьевъ, росшихъ на противоположной сторон горы, м-ръ Раймондъ сказалъ:— Посмотрите-ка Скоттъ, на эти деревья — это знаменитые деодары. Это тоже самое, что кедры ливанскіе. Эти экземпляры еще не такъ замчательны, но если мы достигнемъ Гималайскихъ горъ, то увидите лса, тянущіеся на цлыя мили, гд деревья эти достигаютъ свыше двухсотъ футовъ вышины.

Съ каждымъ часомъ лсъ становился гуще.

— Посмотрите, дерево это покрыто снгомъ,— воскликнулъ Скоттъ, когда они огибали гору и подъзжали къ другой рощ.

— Это не снгъ, Скоттъ, — отвчалъ м-ръ Раймондъ:— это родъ мшистаго дуба, забредшаго сюда изъ Скинда, гд они ростутъ въ большомъ количеств. Въ такихъ рощахъ вы бы, конечно, подумали, что выпалъ сильный снгъ. Листья ихъ такого темно-зеленаго цвта, что мохъ поэтому кажется бле, чмъ онъ въ дйствительности.

Моро пробжалъ мимо нихъ, во время ихъ разговора, и скрылся въ лсу.

— Тутъ по близости есть селеніе,— объяснялъ Ричардъ,— представляющее изъ себя первобытный городъ. Моро раньше какъ то со мной прозжалъ здсь и должно быть свелъ дружбу съ однимъ изъ туземцевъ. Вроятно, онъ теперь побжалъ съ нимъ повидаться.

Немного погодя они обогнули гору, но Скоттъ, жадно глядвшій впередъ, увидалъ только нсколько бугорковъ по обимъ сторонамъ дороги. Моро сидлъ по одну сторону, а двое почти нагихъ человка по другую.

— Селеніе! Да я бы скоре назвалъ его кладбищемъ. Я могу различить туіъ нсколько могилъ, но селенія никакого не вижу!— воскликнулъ онъ съ разочарованіемъ.

— Вы потому не можете видть селенія, что оно все подъ землею,— отвчалъ его пріятель.— Первобытныя племена также мало обращаютъ вниманія на архитектуру, какъ и ихъ предки.— То, что вы видите,— крыши домовъ. Дома же ихъ — просто норы, вырытыя въ земл.

— Прохладное мсто, чтобы скрываться отъ жары,— замтилъ Скоттъ, начинавшій испытывать на себ удручающую духоту сплошного лса.

— Когда мы съ Моро проходили здсь въ первый разъ, намъ пришлось останавливаться въ этомъ город на дв ночи и одинъ день,— сказалъ Ричардъ.— Поднялась такая буря, какой я отъ роду не видывалъ въ этихъ горахъ. Мы были очень счастливы, что могли здсь укрыться, могу васъ уврить, а такъ какъ гостинницъ здсь не водится, то мы пріютились въ самомъ большомъ дом, въ одной половин котораго, ничмъ не отгороженной, помщались козы, а въ другой половин люди: но такъ какъ погода была отвратительна, то об семьи находились дома. Козъ было немного боле двнадцати, людей же вдвое больше. Козы были гораздо опрятне, потому что обыкновенно проводили большую часть времени вн дома, гд обчищались отъ грязи, поэтому въ видахъ удобства и простора, мы помстились съ козами. Видите вы эту дыру въ верхушк!

— Эту квадратную дыру? Конечно, — отвчалъ Скоттъ.— Для чего она?— вроятно, это окно?

— Мы тоже такъ думали — отвчалъ М-ръ Раймондъ, — такъ какъ это единственное имющееся у нихъ отверстіе. Прямо подъ нею въ полу устроена яма, служащая для топки, окно же наверху служитъ имъ вмсто трубы, хотя это единственное мсто во всемъ дом, какъ оказалось, куда дымъ не шелъ. Онъ стелется по всему помщенію, пока не исчезнетъ самъ собою. У хозяина оказалась въ одномъ углу цлая корзина яицъ. Онъ говорилъ, что ждетъ случая, когда кто нибудь изъ селенія отправится въ паломничество, чтобъ дать ихъ ему на продажу въ толп. Старикъ цнилъ ихъ очень дешево. Я взялъ у него дв дюжины, но онъ предлагалъ мн взять больше. Онъ даже подарилъ мн одну дюжину, говоря, что ему некуда двать ихъ, домашнимъ его они прілись, для высиживанія же они уже не годятся.

— А яйца понравились вамъ?— спросилъ Скоттъ, когда ихъ гарри подъхалъ къ ручейку, чтобъ попоить буйваловъ.

— Лучше не спрашивайте,— отвчалъ Ричардъ.— Въ вознагражденіе за вс протори, я подарилъ ему мою старую поярковую шляпу, старый сюртукъ и блый зонтикъ. Старикъ нарядился въ нихъ и, собравъ у дверей въ кругъ своихъ семерыхъ женъ, напутствовалъ меня самыми благими пожеланіями.

0x01 graphic

Слдующее селеніе, въ которое они въхали, походило боле на современныя постройки. Индусъ, везшій возъ соломы, запряженный двумя буйволами, остановился поглядть на нихъ.

— Это первый, кажется, случай, что кто нибудь обратилъ на насъ вниманіе, съ тхъ поръ какъ мы высадились,— сказалъ Скоттъ. Если бы вы привезли въ Америку любого изъ этихъ молодцевъ, вс бгали бы за нимъ по пятамъ, какъ только онъ показалъ бы носъ свой на улицу.

Къ ночи они остановились въ Дакъ-Бунгаллоу, нчто замняющее старинные каравансараи, т. е. зданія на пути слдованія каравановъ для отдыха путешественниковъ, которые сохранились еще въ нкоторыхъ мстностяхъ Индіи.

Дакъ-Бунгаллоу помщалось въ самомъ конц селенія въ живописной мстности на краю окруженнаго горами озера, въ которомъ противуположныя горы съ густою листвою отражались какъ въ зеркал. Небольшія лодочки скользили по поверхности воды. Путешественники наши наняли лодочку и покатались въ ней.

— Какой прелестный уголокъ!— воскликнулъ Скоттъ, глядя на крутые скаты холмовъ, которые съ одной стороны возвышались почти отвсно изъ воды, между тмъ, какъ по другой сторон у самой воды роскошнйшіе рододендры и красивыя, блыя розы расли, непроходимой чащей, наполняя воздухъ благоуханіемъ.

На утро они встали спозаранку, такъ какъ людямъ приказано было къ пяти часамъ быть на готов къ отъзду. Позавтракавъ, они стали поджидать ихъ. Но никого не было видно.

— Да гд же они, наконецъ?— спрашивалъ Скоттъ.

— Болтаются гд нибудь,— небрежно отвчалъ Ричардъ.

Прождали еще часъ. Никто не являлся.

— А вы, пожалуй, и деньги отдали впередъ?— спросилъ Скоттъ.

— Обязательно половину: таковъ здсь обычай. Никто изъ туземцевъ ни за что не возьмется, пока не получитъ впередъ половину платы.

— Бьюсь объ закладъ, что онъ сбжалъ,— сказалъ Скоттъ.

— Напрасно проиграете, если побьетесь, — смясь отвчалъ Ричардъ,— Онъ гд нибудь за угломъ лежитъ преспокойно, выжидая, чтобъ мы переволновались и предложили бы ему прибавку, чтобъ хать дале.

— Наймите лучше кого нибудь другого, — въ негодованіи сказалъ Скоттъ.

— Мы этого не можемъ сдлать, и онъ прекрасно знаетъ это, — отвчалъ Ричардъ.— Ни одинъ экипажъ во всемъ город не возьмется теперь везти насъ.

— Значитъ мы въ его рукахъ?— ворчалъ Скоттъ.

— До нкоторой степени.

Въ эту минуту показался одинъ изъ индусовъ.

— Гд вашъ хозяинъ?— спросилъ Ричардъ.

— Не знаю, Саибъ,— отвчалъ тотъ.

Ричардъ небрежно лежалъ растянувшись на постели и, позвавъ содержателя бунгаллоу, сказалъ:

— Приготовьте намъ обдъ къ полудню.

Индусъ стоялъ, не двигаясь съ мста, наконецъ Ричардъ сказалъ ему:

— Что вашъ хозяинъ, все еще въ деревн?

— Да, Саибъ, онъ на озер удитъ рыбу,— отвчалъ тотъ.

— Пойдите и скажите ему, чтобъ онъ пришелъ за своимъ гарри и убирался съ нимъ къ чорту, я пошлю слугу за другимъ. Мн не понравилось, какъ онъ везъ меня вчера.

— Я вовсе не нанятъ для исполненія порученій: мн нужно заплатить за это, — невозмутимо объявилъ индусъ.

Ричардъ бросилъ ему мдяшку, и онъ исчезъ.

— Чтожъ онъ передастъ хозяину ваши слова?— спросилъ Скоттъ.

— И не подумаетъ, — смясь, отвчалъ Ричардъ. Онъ не пойдетъ дальше мстнаго кабака, тутъ онъ остановится, пока не пропьетъ всхъ денегъ. Затмъ вернется сюда и будетъ просить прибавки. Въ этотъ промежутокъ времени остальные слуги, одинъ за другимъ, вс перебываютъ здсь.

Онъ врно угадалъ. Другъ за дружкой являлись они поочередно, получали мдную монету и уходили якобы исполнить порученіе.

— Къ чему вы это длаете?— съ негодованіемъ спросилъ Скоттъ.

— Всего то вышло меньше восьми центовъ,— отвчалъ Ричардъ,— а я между тмъ заручился всми ими. Они вс теперь въ кофейн. Вскор появится ихъ главный предводитель, и мы вмст пойдемъ съ нимъ туда и заразъ сгонимъ всю кучку. Иначе намъ никакъ бы не собрать ихъ вмст.

Во время ихъ разговора первый индусъ пришелъ обратно.

— Ага!— сказалъ Ричардъ съ улыбкой.— Эта игра пошла у нихъ по новому. Предводитель ихъ посылаетъ этого малаго за своей мдяшкой, вмсто того чтобъ придти самому.— Затмъ, обернувшись къ индусу, онъ спокойно спросилъ его:

— Ну чтожъ, нашли вы его?

— Да, Саибъ,— отвчалъ тотъ,— и онъ сказалъ, что придетъ сейчасъ.

— Что жъ, онъ тутъ?

— Нтъ, Саибъ, я не видалъ его.

— Такъ онъ, значитъ, не приходилъ?

— Нтъ, Саибъ, онъ поплылъ въ лодк но озеру.

— Да вдь вы же говорили, что нашли его.

— Какъ же могъ я, Саибъ, найти его? Его тамъ не было.

— А знаете ли, гд онъ теперь?

— Да, Саибъ. Я увидалъ лодку, плывущую обратно по озеру, и тотчасъ пришелъ сказать вамъ объ этомъ.

— Прекрасно,— сказалъ Ричардъ, привставая.— Такъ мы вмст пойдемъ къ озеру, встртимъ его и лично переговоримъ.

— Да онъ раньше, Саибъ, сойдетъ на берегъ и уйдетъ,— сказалъ индусъ, ни мало не смущаясь.

— Я могу розыскать его,— отвчалъ Ричардъ.

— Такъ я розыщу его за васъ, Саибъ, и приведу его сюда за полъ-анны.

— Прекрасно. Приведите его сюда и вы получите за это дв анны. Я хочу исколотить его.

— Если Саибъ заплатитъ мн впередъ половину я схожу,— сказалъ индусъ.

— Убирайтесь вонъ!— сказалъ Ричардъ, вскакивая съ мста.

Индусъ тотчасъ выбжалъ, и черезъ дв минуты предводитель партіи вошелъ въ бунгаллоу въ попыхахъ.

— О, Саибъ!— воскликнулъ онъ, бросаясь предъ нимъ на колни, — у меня случилось страшное несчастье. Я все время гонялся, розыскивая своего пропавшаго быка. Онъ ушелъ куда то ночью. Я бдный человкъ: эта пропажа раззоритъ меня, со всею дорогою моей семьею. Помогите мн, Магараджа, помогите несчастному, погибающему человку.

— Но одинъ изъ вашихъ слугъ сказалъ мн, что вы на озер занимались рыбною ловлей, — произнесъ Ричардъ.

— Вретъ онъ все, — воскликнулъ предводитель въ ожесточеніи.— Чтобъ подавиться ему грязью и оскверниться! Чтобъ втеръ сломалъ ему кости! Лопни глаза мои, Саибъ, коли я вру!

— Такъ мы подемъ на одной пар и прихватимъ еще нсколько кули, чтобъ тащить намъ багажъ,— сказалъ Ричардъ.

— Но, Саибъ, оба вола второй пары заболли, они не могутъ шевельнуться. О! я пропалъ, пропалъ окончательно!

— Такъ мы подождемъ до завтра, и дадимъ имъ поправиться.

— Имъ никогда не поправиться, они околваютъ, Саибъ. А еще хуже, что сегодня ожидается сюда партія, и очень большая партія путешественниковъ съ юга, которымъ потребуется занять весь бунгаллоу. У Саиба нтъ палатокъ: что станете вы длать?

— Что длать? Я отправлюсь въ путь пшкомъ. Я могу заплатить столько, что заставлю все селеніе встать на ноги и нести меня на спин. Не безпокойтесь. Есть сотни вещей, которыя я могу предпринять. Если черезъ полчаса вы не явитесь сюда на обихъ парахъ воловъ, я найду, что мн длать, но съ вами я не поду.

— Если бы Саибъ сжалился надъ бднымъ человкомъ и подарилъ бы мн хоть сколько нибудь!

— Ничего вамъ не дамъ и черезъ полчаса меня здсь не будетъ.

— Дайте часокъ, только одинъ часъ!— молилъ распростертый на земл человкъ.— Вс мои люди пошли искать моего вола.

— Нтъ, неправда,— они вс въ кабак,— отвчалъ Ричардъ.

— Подарите мн самую бездлицу, Саибъ!

— Ни малйшей. А если вы будете исправны до конца и доставите насъ благополучно, то получите подарокъ, но никакъ не раньше.

— Черезъ десять минутъ я буду здсь, Саибъ,— отвчалъ онъ, и дйствительно черезъ три-четверти часа онъ былъ у подъзда.

— Онъ опять продлаетъ всю эту канитель, когда мы будемъ вызжать изъ лсу, — пророчилъ Ричардъ, когда они тронулись въ путь.— И если онъ находчивъ и выкинетъ штуку тамъ, гд худо идти пшкомъ, такъ онъ возьметъ надо мной верхъ, если же дорога пригодна для ходьбы, мы велимъ Моро и Саяду выкинуть багажъ изъ его повозки и пойдемъ пшкомъ. Это заставитъ его согласиться на мои условія.

— Знаете ли, м-ръ Раймондъ, мн подъ часъ приходитъ въ голову, что въ Индіи царитъ невообразимый хаосъ. То она представляется мн воплощеніемъ рая на земл, и кажется, что я, вкъ свой готовъ бы прожить здсь, и мечтаю вернуться сюда, когда буду взрослымъ человкомъ, то вдругъ она кажется мн самой отвратительной ямой, въ которой все мн ненавистно и гд я не желалъ бы оставаться ни одного лишняго дня.

— Потому что это пока только свже вспаханная нива, на которой старые порядки смшались съ новыми. Со временемъ все перемелется.

Они дохали до желзнодорожной станціи безъ новыхъ притязаній на бакшишъ (на чай), за что м-ръ Раймондъ вознаградилъ ихъ, удвоивъ сумму, которую первоначально намревался дать всмъ сопровождавшимъ его слугамъ, и они разстались большими друзьями.

— Они въ сущности благодарные бродяги,— сказалъ Скоттъ, чувствуя что сердце его размякло по отношенію къ этимъ грубымъ туземцамъ, позабывъ выдержанную ими борьбу въ то утро, передъ отъздомъ.

— Это такъ кажется сейчасъ,— отвчалъ Ричардъ. Намъ остается еще полчаса, до отхода позда, и вы увидите, что за это время вс они поочередно будутъ возвращаться, жалуясь на что нибудь и клянча прибавки.— И онъ врно угадалъ.

— Что это за причудливыя издлія разостланы тамъ среди этой кучи полуразрушенныхъ лачугъ?— спросилъ Скоттъ, когда они, выйдя передъ отъздомъ прогуляться, проходили мимо очень большой и низкой постройки, въ состояніи полнаго разрушенія. Вся земля вокругъ нихъ была покрыта чмъ то очень яркимъ и пестрымъ.

— Это красильня,— отвчалъ м-ръ Раймондъ,— гд окрашиваются ткани въ т чудные цвта, которымъ у насъ такъ давно и безуспшно стараются подражать.

— Неужели мы не можемъ перенять даже этого?— спросилъ Скоттъ, глядя съ пренебреженіемъ на развалившееся зданіе красильни.

Первый отходящій поздъ былъ ‘мстный’, или ‘дополнительный’.

— Я очень этому радъ,— замтилъ Ричардъ,— хотя эти дополнительные позда въ Индіи самые непріятные для передвиженія, но мы воспользуемся имъ, чтобъ добраться до Джабалпура, гд у насъ останется нсколько свободныхъ часовъ, въ ожиданіи ночного скораго позда изъ Бомбея въ Аллагабадъ, а у меня есть разршеніе осмотра большой Тугской тюрьмы.

— Какой тюрьмы?— спросилъ Скоттъ.

— Тюрьмы, въ которой заключены осужденные туги.

— А что же они изъ себя представляютъ?

— Это худшая сторона Индіи,— отвтилъ Ричардъ.

По пути къ Джабалпуру м-ръ Раймондъ объяснилъ Скотту, что туги существуютъ въ Индіи съ глубокой древности и составляютъ большое тайное общество. Ни жены, ни ближайшіе родственники значительнйшихъ туговъ въ стран не знаютъ, какими путями составляютъ они себ баснословныя состоянія. Въ сущности они просто разбойники и грабители, хотя признаютъ себя смиренными послдователями грозной богини Кали.

Существуетъ повріе, будто богиня эта питается кровью мертвецовъ, и туги совершаютъ убійства, чтобъ приносить ей жертвы. Затмъ они обираютъ свои жертвы, чтобъ самимъ обагащаться. Во избжаніе шума, кровавыхъ слдовъ и случайныхъ промаховъ, они совершаютъ убійства посредствомъ рюмала, или узловатаго плата, который накидывается сзади на голову намченной жертвы и закручивается извстнымъ образомъ, удавливая человка раньше, чмъ тотъ успетъ вскрикнуть.

Пока не были проведены желзныя дороги, вс грузы и золото въ Индіи перевозились караванами, такъ что для грабителей случаи представлялись на каждомъ шагу.

Трудно было накрыть ихъ, потому что путники, отправлявшіеся въ дальнія странствія, при тогдашнихъ медленныхъ способахъ передвиженія, обречены бывали отлучаться изъ дому на цлые мсяцы, и если они были убиты въ пути, убійство и ограбленіе ихъ долго не всплывали наружу. Туги были такъ осторожны при своихъ нападеніяхъ, что никого не оставляли въ живыхъ изъ партіи, во избжаніе огласки, и имъ удавалось такимъ образомъ хоронить концы.

Кирка, которою они рыли могилы для своихъ жертвъ, была священною эмблемою ихъ общества. Они отправляли надъ нею богослуженіе, передъ выступленіемъ. Они страшно суеврны и въ разныхъ примтахъ видятъ указанія своего божества.

Вс эти разсказы, въ связи съ кучей анекдотовъ изъ собственной жизни м-ра Раймонда, такъ сократили время, что проздъ въ дополнительномъ позд показался Скотту быстре молніи, и онъ не усплъ оглянуться, какъ они уже пріхали въ живописный городъ Джабалпуръ, лежащій среди защищенной горами долины, открытой солнцу и живительному горному воздуху, вдали же рка Нарбада, на которую Скоттъ смотрлъ уже, какъ на старую знакомую, извивалась между песчаныхъ береговъ, сверкая на солнц серебряною нитью. Городъ находился надъ ближайшими мраморными ущельями на высот десяти миль.

Скотта всего передернуло, когда они вступили подъ каменные своды крпкой тюрьмы, въ которой заключены были туги.

Ихъ было человкъ семь, и вс они лежали въ углу одной камеры, какъ хищные зври въ клтк.

— Не желалъ бы я встртиться съ этими молодцами на вол ночью, даже еслибъ они забыли дома свои рюмала,— сказалъ Скоттъ.

— Они вовсе не такъ дики съ виду,— замтилъ Ричардъ,— посмотрите на того, что стоитъ на лво въ углу, онъ смиренъ какъ котенокъ.

— Можетъ быть, но я предпочелъ бы посторониться отъ него,— сказалъ Скоттъ.

Но имъ пора было возвратиться на станцію и устроиться въ экстренномъ позд, отходящемъ въ Аллахабадъ, городъ находящійся почти въ самомъ центр Индіи, или по меньшей мр въ центр главныхъ желзнодорожныхъ и водяныхъ путей сообщенія, имя котораго, какъ объяснилъ Скотту м-ръ Раймондъ, означаетъ — ‘Божій Градъ’.

ГЛАВА XVIII.
Туги и измнники.

Первое, что увидлъ Скоттъ при възд въ Градъ Божій, былъ громадный желзнодорожный мостъ, перекинутый черезъ рку.

— Что это за рка?— спросилъ онъ, но вглядвшись пристальне, воскликнулъ въ изумленіи.— Но что же это съ нею длается? Одна половина воды блая, а другая черная.

— Здсь происходитъ сліяніе двухъ ркъ: Ганга съ Джумной, — отвчалъ м-ръ Раймондъ.— По преданію, Гангъ вытекаетъ непосредственно изо рта Брамы, это самая священная вода въ мір. Воды Джумны также священны.

— Но почему же — спросилъ Скоттъ,— вода по одной сторон черная, а по другой блая?

— Потому что об эти рки, хотя берутъ свое начало по близости одна отъ другой, протекаютъ по такимъ различнымъ грунтамъ, что одна совершенно мутна, между тмъ какъ другая прозрачна.

Гостинница находилась на открытомъ сквер, на берегу рки, противъ стариннаго укрпленія, въ которомъ помщался и дворецъ. Крпость возвышалась отвсно изъ воды.

М-ръ Раймондъ засталъ здсь письма очень важнаго содержанія.

— Мы должны сегодня же въ ночь хать въ Бенаресъ,— сказалъ онъ.— Я напалъ на врный слдъ съ самаго начала, но еще неизвстно, что изъ этого выйдетъ. Помните ли того человка, съ которымъ я встртился на пути между Ливерпулемъ и Лондономъ? Онъ мн указалъ на закадычнаго пріятеля Деннета, соучастника по многимъ мошенническимъ его продлкамъ здсь, большаго негодяя, полукровнаго туземца,— онъ состоитъ надсмотрщикомъ надъ рабочими. Я узналъ, что онъ заканчиваетъ насыпь на дорог къ Могулъ-Сараю, противъ Бенареса, и прямо послалъ за нимъ.

— Мн кажется, что это довольно рискованный пріемъ,— сказалъ Скоттъ.

— Оно и могло бы быть опасно, — отвчалъ Ричардъ,— но я уже усплъ дать ему острастку, и онъ отлично знаетъ, что я могу, если захочу, еще надлать ему не мало хлопотъ, поэтому, какъ только онъ понялъ, что я слжу за нимъ, то немедленно во всемъ признался.

— Какъ относительно Поля?— воскликнулъ Скттъ, поблднвъ отъ волненія.

— Да, относительно Поля.

Скоттъ вскочилъ съ мста и, обвивъ руками шею Ричарда, звонко расцловалъ его.

— Но, вы должны, Скоттъ, вооружиться терпніемъ. Не мало еще можетъ встртиться намъ затрудненій въ нашихъ развдкахъ, а еще боле въ достиженіи цли. Теперь намъ предстоитъ хать въ Бенаресъ и посмотрть, что возможно предпринять тамъ.

— Нельзя ли выхать раньше вечера?— заторопился Скоттъ.

— Терпніе, терпніе, другъ мой!— ласково произнесъ Ричардъ.— Я очень хорошо понимаю, что вы должны чувствовать, но если мы будемъ горячиться, то сдлаемъ боле вреда, чмъ пользы. Намъ придется дйствовать такъ осторожно и двигаться такъ медленно впередъ, что я опасаюсь, вы безпрестанно будете сердиться на меня.

— Нтъ, никогда!— воскликнулъ Скоттъ.

— Не ручайтесь, Скоттъ. И если вы разсердитесь, лучше говорите прямо и я, можетъ быть, разъясню вамъ дло, но вы можете быть уврены, что, если обстоятельство потребуетъ того, я полечу съ такою быстротою, какая только достижима при помощи пара или иныхъ способовъ передвиженія.

— Постараюсь помнить это,— твердо сказалъ Скоттъ,— но все же мн бы хотлось сейчасъ заняться чмъ-нибудь.

— Пойдемте гулять,— отвчалъ Ричардъ,— а посл обда мы приляжемъ соснуть нсколько часовъ, такъ какъ поздъ приходитъ въ Бенаресъ около двухъ часовъ ночи и намъ придется прервать свой отдыхъ.

— До сна ли!— воскликнулъ Скоттъ, но, встртивъ строгій взглядъ м-ра Раймонда и понявъ его значеніе, онъ добавилъ:— конечно, я постараюсь заснуть.

Пройдя по низкимъ прирчнымъ кварталамъ, они пришли на берегъ небольшого потока и услись въ тни развсистыхъ деревьевъ.

— Остались ли еще теперь нкоторые туги на свобод?— спросилъ Скоттъ, думая о Пол.

— Какъ же!— отвтилъ Ричардъ.— Шайки, правда, совершенно уничтожены, но нкоторые изъ важнйшихъ предводителей ихъ находятся на свобод, ускользая отъ всхъ попытокъ поймать ихъ.

— А видали вы кого изъ нихъ вн заточенія?— спросилъ Скоттъ.

— Да, и даже видлъ одного изъ значительнйшихъ вождей ихъ — Дондарама, — отвчалъ м-ръ Раймондъ.

— Мн казалось, что вы причисляли его къ разряду муни,— замтилъ Скоттъ.

— Но онъ одновременно и муни, и тугъ, а во время возстанія онъ былъ однимъ изъ самыхъ вліятельныхъ вождей его. Съ тхъ же поръ онъ служитъ грозой каждому туземцу, отъ мала до велика, который сражался въ рядахъ англичанъ во время послдней борьбы за независимость Индіи.

— Чтожъ онъ длаетъ съ ними?

— Онъ уже умертвилъ боле пятидесяти человкъ изъ числа тхъ, которыхъ онъ называетъ измнниками, на виду у правительства, и…

— Разв не могутъ розыскать его?— нетерпливо перебилъ Скоттъ.

— Могутъ. О немъ часто получаются всти. Нсколько разъ уже онъ былъ почти въ рукахъ агентовъ правительства, которое общаетъ десять тысячъ долларовъ награды за его голову, а между тмъ онъ все еще живъ.

— А что бы они съ нимъ сдлали, если бы поймали его?— спросилъ Скоттъ.

— Повсили бы или уморили съ голоду, разрубили бы на части,— всячески уничтожили бы, я полагаю,— отвчалъ м-ръ Раймондъ съ такимъ холоднымъ, металлическимъ, мстительнымъ оттнкомъ въ голос, который заставилъ Скотта содрогнуться. Онъ взглянулъ ему въ лицо, и увидлъ такое мрачное и суровое выраженіе, какого онъ никогда не ожидалъ встртить на лиц невозмутимо спокойнаго и мягкаго Ричарда Раймонда.

— А что было причиною возстанія?— спросилъ Скоттъ.

— Это слишкомъ сложный вопросъ, чтобъ намъ разбирать его сейчасъ,— отвчалъ Ричардъ.

— А вы говорили, что Дондарамъ былъ въ числ ихъ вождей?— сказалъ Скоттъ немного спустя, чувствуя какое то непреодолимое влеченіе къ этому имени.

— Еще бы, онъ былъ душой возстанія,— отвчалъ Ричардъ.

— А что онъ дйстительно очень дурной человкъ?

— Не думаю,— отвчалъ Ричардъ. Это — человкъ совершнно иного пошиба. Онъ, безъ сомннія, очень храбрый человкъ. Онъ былъ прежде вроучителемъ. Когда вспыхнулъ мятежъ, онъ примкнулъ къ нему и тломъ и душою. Я самъ однажды видлъ его на ступеняхъ храма, со шпагою въ рук, среди толпы браминовъ, призывающимъ народъ къ возстанію и освобожденію. Мы были тутъ вмст съ Родрикомъ Деннетомъ и едва успли спастись тогда. Мы сообщили о томъ, что видли британскимъ властямъ, и это сослужило намъ службу въ Индіи.

М-ръ Раймондъ умолкъ. Воспоминанія о пережитомъ нахлынули слихнкомъ живо.

— Какимъ же образомъ?— спросилъ Скоттъ.

— Врне говоря, не столько мн въ то время, сколько Деннету,— отвчалъ Ричардъ.— Ему тотчасъ было поручено слдить за Дондарамомъ, но вмсто того онъ сдлался другомъ муни и продалъ Дондараму много свдній, за хорошую плату. Въ конц концовъ Деннетъ снова предложилъ британскому правительству розыскать Дондарама за тысячу фунтовъ стерлинговъ и за прощеніе нсколько проступковъ, за которые онъ находился въ тюрьм. Дондарамъ узналъ объ этомъ какъ разъ во время, чтобъ спастись бгствомъ. Тогда Деннетъ, боясь его мести бжалъ изъ Индіи въ Англію. Его выслдили тамъ и чуть было не поймали, но онъ усплъ тогда скрыться въ Америку.

— Казалось бы, что посл этого онъ долженъ опасаться возвращенія въ Индію,— сказалъ Скоттъ.

— Во всякую другую страну онъ не посмлъ бы показаться,— отвчалъ Ричардъ,— но здсь европейское населеніе постоянно мняется. Теперь очень мало встртишь тхъ, кого я зналъ въ молодости. Да и народъ забывчивъ въ такой стран, какъ Индія. Тотъ, кто скрывается изъ виду на нкоторое время, совершенно и безслдно исчезаетъ изъ памяти. Вотъ почему я былъ такъ увренъ вскор напасть на его слдъ, и ожиданія не обманули меня.

— А разв Дондарамъ не узналъ бы его?— спросилъ Скоттъ.

— Конечно, если онъ живъ, то признаетъ его, въ этомъ не можетъ быть никакого сомннія,— отвчалъ Ричардъ.— Однако, пора намъ отдохнуть немного. Пойдемте-ка въ нашу гостинницу.

ГЛАВА XIX.
Паломники и жрецы.

— Скоттъ! Скоттъ! Мы подъзжаемъ къ Бенаресу,— говорилъ Ричардъ Раймондъ, слегка похлопывая по лбу мальчика, спавшаго въ ночномъ скоромъ позд.

Скоттъ, вскрикнувъ, вскочилъ на ноги.

— Извините меня, — сказалъ онъ черезъ минуту, протирая глаза.— Я видлъ сонъ. Мн казалось, что Дондарамъ похищаетъ Поля.

— Я воображалъ, что Бенаресъ большой городъ,— съ удивленіемъ сказалъ Скоттъ, когда они вышли на платформу.

— Да онъ и великъ, Скоттъ, только по ту сторону рки. Нельзя было построить станцію на той сторон, потому что индусы считаютъ Бенаресъ священною землею, покоящейся на спин божественной черепахи, и такъ ратовали противъ желзной дороги, что пришлось поставить станцію по сю сторону рки.

— Что этотъ индусъ говорилъ вамъ сейчасъ?— спросилъ Скоттъ.

— У него фонарь въ рукахъ, и, вроятно, онъ хочетъ, чтобъ мы пошли за нимъ къ лодк. Я не могъ понять его.

— Я думалъ, что вы знаете вс ихъ нарчія,— сказалъ Скоттъ.

— Въ Индіи свыше семидесяти совершенно самостоятельныхъ языковъ, не считая безконечнаго количества нарчій,— отвчалъ онъ.— Жизни человческой не хватитъ на изученіе ихъ.

У берега ожидали три лодки, очень плохенькія, даже при тускломъ свт фонаря, но человкъ, освщавшій имъ путь, оказался почтовымъ служителемъ, переправлявшимся въ городъ съ почтовою сумкой, и, предполагая, что лодка, предназначенная къ перевозк почты, должна быть надежне прочихъ, они послдовали за нимъ, къ великому неудовольствію прочихъ лодочниковъ. Какъ только лодка съ почтой и нашими путешественниками поплыла по мутной, быстрой рк, они пустились обгонять ихъ, чтобъ показать имъ, что, избравъ почталіона, они проиграли въ отношеніи скорости.

Желтая вода брызгала имъ въ лицо, и лодку порядочно качало. Скоттъ началъ трусить, какъ бы имъ не потерпть крушенія въ мутныхъ водахъ Ганга, но Ричардъ только посмивался.

— Это первый разъ въ жизни, что мн приходится убждать туземца хать тише, вмсто того чтобы давать ему бакшишъ, чтобы халъ скоре,— говорилъ онъ.

Въ темнот лодка чуть не наскочила на какой то предметъ, плывшій по рк. Слдующей лодк не такъ посчастливилось,— она прямо угодила на него, такъ что двое или трое гребцовъ полетли черезъ бортъ въ воду, къ великому удовольствію прочихъ гребцовъ, не подумавшихъ даже остановиться на минуту, предоставивъ своимъ товарищамъ барахтаться посреди рки.

— Что это такое плыло по вод?— спросилъ Скоттъ.

— Дохлая корова, утопающая въ блаженств,— отвчалъ торжественно Ричардъ.

— Что!— воскликнулъ Скоттъ, чуя, что тутъ скрывается какая то шутка.

— Да то, что Гангъ, какъ вамъ извстно, наисвященнйшая рка: когда падетъ скотина, хозяинъ, которой надется владть ею опять въ будущей жизни, вмсто того чтобы зарыть ее въ землю, кидаетъ ее въ рку. Когда умираетъ человкъ, тло его сжигаютъ, а кости также кидаютъ туда же, такъ какъ у нихъ есть повріе, что какими то путями рка снова течетъ въ ротъ Брамы, откуда она беретъ свое начало.

— Теперь предстоитъ намъ взять экипажъ и прохать еще мили дв,— сказалъ Ричардъ, выйдя на берегъ.

Они легко сторговались съ возницей, и вскор жалкое подобіе экипажа задребезжало по плохо вымощеннымъ улицамъ.

Тутъ и тамъ вдоль дороги виднлись неясныя очертанія хижинъ, и изрдка встрчались посреди улицъ курящіеся низкіе костры, вокругъ которыхъ сидло нсколько почти нагихъ туземцевъ, дремавшихъ тутъ, дрожа какъ комнатныя собачки на мороз. Они добрались до Дакъ-Бунгалоу, гд Ричардъ ршилъ остановиться для ночлега.

— Какое красивое мстечко,— сказалъ Скоттъ, проснувшись по утру и выглянувъ въ широкую дверь, стоявшую открытою, чтобъ входилъ воздухъ. Передъ Бунгалоу находилась небольшая лужайка, посредин которой росло нсколько тропическихъ деревьевъ.— А къ чему сидятъ тамъ эти туземцы? Разв для того чтобъ поглазть на прізжихъ американцевъ?— спросилъ Скоттъ, указывая на дюжину, если не боле, индусовъ, сидвшихъ на лужайк.

— Они выжидаютъ, пока мы кончимъ свой завтракъ, чтобъ предложить намъ пріобрсть всякую всячину изъ товаровъ мстнаго производства.

— Я не нуждаюсь во всякой дребедени!— сказалъ Скоттъ пренебрежительно.

— Всякій говоритъ такъ же, какъ вы,— отвчалъ Ричардъ — пока не иметъ съ ними дла. У насъ немного свободнаго времени впереди, но это одна изъ интересныхъ особенностей Индіи, и мы пожертвуемъ на это нсколько минутъ. Я готовъ поручиться, что вы не успете оглянуться, какъ пожелаете купить весь товаръ ихъ.

И онъ угадалъ врно.

Продавцы молча стали развязывать свои узлы и разсыпали вокругъ себя на полу соблазнительный выборъ самыхъ разнообразныхъ мстныхъ произведеній. М-ръ Раймондъ между тмъ слъ писать записку къ надсмотрщику, назначая ему придти къ нему въ Бунгалоу къ часу дня. Окончивъ письмо, онъ взглянулъ на юношу и спросилъ:

— Ну что, Скоттъ, какъ вы находите эти вещи?

— Помилуйте, да вы меня не предупредили, какія прелестныя вещицы у нихъ,— сказалъ Скоттъ.

— Нтъ: я предоставилъ вамъ самимъ сдлать это открытіе. На чемъ же вы остановились?

— Мн бы хотлось эту кашмировую шапочку или даже дв или три такихъ же, чтобъ свезти домой, затмъ мн хотлось бы нсколько изъ этихъ прелестныхъ рзныхъ шкатулочекъ изъ сандаловаго дерева, а какъ хороши эти вера изъ павлиныхъ перьевъ, и еще — право, ужъ не знаю…— этотъ ящичекъ изъ слоновой кости былъ бы прекраснымъ подаркомъ для моей матери, затмъ эти вышитые шелковые носовые платки великолпны! Какъ они понравились бы Бесси! Надо купить ихъ для нея. Затмъ, мн хотлось бы пріобрсть также одинъ изъ кальяновъ, чтобъ показать моимъ товарищамъ, изъ какихъ машинокъ курятъ здсь.

— А я вдь понялъ, что вы не нуждаетесь во всякой дребедени,— сказалъ Ричардъ, улыбаясь, но Скоттъ забылъ уже о своемъ замчаніи.

— Въ этомъ город находится свыше тысячи храмовъ. Это настоящій индусскій городъ, здсь всего одна мусульманская мечеть,— сказалъ Ричардъ, когда они выхали на прогулку.— Сначала я васъ провезу по рк, а затмъ мы поднимемся на вершину обсерваторіи, чтобъ обозрть все кругомъ. Большинство храмовъ ютятся около рки, и мраморныя лстницы ихъ спускаются до самой воды, для купальщиковъ. И такъ мы до обда осмотримъ лучшіе храмы близъ рки, а затмъ продемъ къ боле отдаленнымъ.

Дохавъ до рки въ экипаж, они отпустили его. Затмъ они пересли въ лодку съ оригинальнымъ балдахиномъ, для защиты отъ солнца, и полдюжины гребцовъ провезли ихъ мимо мраморныхъ ступеней или гатъ, спускавшихся къ вод и чернвшихъ отъ купающихся. Тутъ былъ цлый лсъ зонтиковъ и плоскихъ, и широкихъ, подъ которыми сидли купальщики, въ ожиданіи своей очереди. Т, которые вошли уже въ эту грязную воду, съ молитвами поливали себ ею губы, голову и грудь. Иногда внизъ по теченію всплывалъ трупъ павшаго животнаго и затесывался между купающимися, но т, ни мало не смущаясь, отталкивали его дальше и продолжали свои молитвы.

— А разв здсь не водятся крокодилы?— спросилъ Скоттъ.

— Пропасть,— отвчалъ его другъ,— но они рдко отваживаются въ толпу.

— А для чего припасена тутъ полнница дровъ?

— Это для сжиганія труповъ умершихъ, которое происходитъ у нихъ по ночамъ, на такъ называемыхъ гатахъ. Когда мы завернемъ за уголъ, они будутъ вамъ лучше видны. Но взгляните-ка на эти дв высокія башни, пока мы ихъ не потеряли изъ виду,— это минареты мусульманской мечети.

Лодка завернула за уголъ, гд скрылись дальніе минареты и открывался видъ на храмы.

— Самыя роскошныя лстницы для купанія находятся не подалеку отсюда. Жаль, что мы не могли остановиться для осмотра ихъ въ Мирзапур, на пути къ Бенаресу. Он изъ чистаго благо мрамора, съ великолпною рзьбою, которою украшены какъ мраморный балконъ, такъ и небольшой храмъ, стоящій на верху лстницы. Одинъ видъ этихъ ступеней манитъ выкупаться.

— Да, если только вода тамъ почище здшней, влзать же въ эту муть — благодарю покорно!— сказалъ Скоттъ, качая головой.

Они вышли изъ лодки у самаго подножія гатъ и свернули въ такую узкую улицу, съ высокими домами, что крыши противоположныхъ домовъ почти касались другъ друга. Вдоль улицъ были устроены небольшіе навсы, въ которыхъ выставлены были на продажу идолы разныхъ видовъ и размровъ, улицы же наполнены были и грязными, оборванными паломниками, и принцами, и раджами въ великолпныхъ одяніяхъ, и безчисленнымъ количествомъ жрецовъ, съ длинными шелковистыми бородами,— вс стремились къ священной вод. Въ самыхъ людныхъ частяхъ каждой улицы стояли коровы, съ наслажденіемъ пережевывая приношенія, которыя безпрестанно прибывали. У нкоторыхъ коровъ рога и шеи были обвиты гирляндами цвтовъ.

0x01 graphic

— А что же такое происходитъ вонъ тамъ?— спросилъ Скоттъ, указывая на одну женщину и двухъ мужчинъ, распростертыхъ ницъ передъ одною изъ коровъ, въ самой густой толп, еле протискивавшейся по тснымъ улицамъ.

— Коровы тоже священныя животныя. Это они молятся на нее,— отвчалъ Ричардъ.

— О тнь великаго Цезаря!— бормоталъ про себя Скоттъ, осторожно переступая черезъ простертыя ноги одной изъ молящихся.

Они взобрались наконецъ по длинной, витой лстниц, среди грязи и пыли, на широкую, плоскую крышу, сооруженную гораздо выше всхъ окружающихъ ее зданій.

— Это одна изъ тхъ обсерваторій, о которыхъ я говорилъ вамъ,— сказалъ Ричардъ.— Посмотрите-ка на эти циферблаты для солнечныхъ и лунныхъ часовъ, на вс эти сложные приборы и всевозможныя приспособленія современной астрономіи, большинство изъ нихъ представляютъ подражаніе другихъ, боле древнимъ. Они вс существовали здсь и были извстны въ т времена, когда у насъ собирались казнить Галилея за первыя и простйшія открытія, которыя онъ сдлалъ при помощи своего маленькаго телескопа.

Видъ съ вершины обсерваторіи далъ Скотту ясное представленіе о густо населенномъ священномъ город индусовъ.

Выбираясь изъ этой массы храмовъ, они попали въ улицу, еще боле мрачную и узкую, чмъ все, что они видли до сихъ поръ.

— Взгляните черезъ эту дырочку въ стн, Скоттъ, и скажите, какъ вамъ нравится этотъ видъ, — сказалъ Ричардъ, указывая на такую маленькую дырочку, что Скоттъ едва нашелъ ее. Поднявшись на цыпочки, чтобъ достать до нея, онъ вскрикнулъ отъ изумленія и восторга.

Ему казалось, что онъ видитъ обширную комнату, ослпительно освщенную солнцемъ и сверкающую полированнымъ мраморомъ и золотомъ. Воздухъ, проникавшій въ это небольшое отверстіе, насыщенъ былъ ароматомъ розоваго масла и сандаловаго дерева.

— Это золотой храмъ главнаго божества этого города — Сивы,— объяснилъ м-ръ Раймондъ.

— Не хотите ли выпить глотокъ воды изъ этого кладезя премудрости?— спросилъ Ричардъ, минуту спустя, когда они остановились около колодца.

Скоттъ поднялся на площадку и заглянулъ въ колодезь. Вонючая масса гніющихъ цвтовъ и проросшаго рису плавала на поверхности, и онъ наотрзъ отказался пробовать ее.

— Эта вода очень сильно дйствуетъ,— продолжалъ м-ръ Раймондъ свои объясненія.— Божество Гамешъ, въ вид зми, изображающей премудрость, вскочило въ этотъ колодезь, который тотчасъ же преисполнился премудрости.

— И змй также!— воскликнулъ Скоттъ.— Я видлъ ихъ тутъ около дюжины, по меньшей мр, высовывающихъ головы свои изъ воды. Неужели люди дйствительно пьютъ эту воду?

— Посмотрите сами,— -отвчалъ Ричардъ, когда двое паломниковъ подошли, положили свои лепты и выпили по глотку воды.— Они впитываютъ въ себя премудрость.

— Какой ужасъ! Но колодезь этотъ долженъ приносить доходъ не хуже фонтана изъ содовой воды въ жаркій лтній день. Взгляните-ка, вонъ подходятъ сюда еще три темныя личности. Что за странный народъ — эти индусы. То они поражаютъ васъ своими познаніями въ астрономіи, чуть ли не съ сотворенія міра, то платятъ деньги за глотокъ настойки изъ сгнившаго розоваго листа и змй, воображая, что отъ этого преисполнятся премудрости!

Они пошли дальше и у самыхъ воротъ резиденціи одного изъ раджей встртили похоронную процессію: трое мужчинъ несли на плечахъ носилки съ тломъ покойника. Они жалобно тянули какую-то псню.

— Еслибъ это были богатые люди, то ихъ сопровождали бы еще двое или трое съ тамтамомъ, барабаномъ и дудками, чтобъ подбадривать и помогать имъ идти въ ногу,— пояснилъ Ричардъ, когда они приблизились.

— Что же они поютъ?— спросилъ Скоттъ.

— Вотъ спросимъ Моро. Онъ понимаетъ ихъ. Но гд же нашъ мальчикъ?— сказалъ Ричардъ, оглядываясь кругомъ. Саядъ шелъ за ними одинъ.— Ахъ да!— вспомнилъ Ричардъ,— я позволилъ Моро идти купаться, и теперь, я думаю, мы съ мсяцъ не доищемся его, столько накопилось у него грховъ. Но, все равно, я вамъ скажу вмсто него. Они поютъ восхваленія усопшему и цлый перечень добрыхъ длъ, совершенныхъ имъ при жизни: они всегда поютъ одно и то-же, эти напвы повторяются у нихъ при каждыхъ похоронахъ уже нсколько столтій. О покойникахъ они не желаютъ говорить ничего кром хорошаго, а такъ какъ все, что можно сказать лучшаго о человк, давно записано у нихъ, положено на музыку и заучено наизусть, то не зачмъ сочинять что-либо новое.

— И всякій знаетъ такимъ образомъ напередъ, что будетъ говориться о немъ посл смерти. Это чрезвычайно удобно,— прибавилъ Скоттъ.

Вернувшись домой, они застали надсмотрщика, явившагося по приглашенію Ричарда. Онъ не отрицалъ, что Родрикъ оставлялъ у него Поля, но сказалъ, что нсколько дней тому назадъ, по его приказанію, онъ передалъ мальчика какимъ то паломникамъ, направлявшимся вдоль Ганга и Джумны въ Дели, на праздникъ Пунга. Больше отъ него ничего нельзя было добиться. Ричардъ допытывался у него, гд находится теперь Родрикъ Деннетъ, но тотъ отвчалъ съ негодованіемъ:

— Я не такого сорта человкъ, чтобъ выдать его, м-ръ Раймондъ, и вы очень хорошо это знаете. Онъ мн другъ — этотъ самый Родди. Богу извстно, что онъ способенъ пойти противъ меня за деньги когда угодно, но я не пойду противъ него ни за что. Вы мн сказали, чтобъ я выложилъ вамъ все, что я знаю объ мальченк, и общали, что вы затмъ меня отпустите, я это сдлалъ. И вы это исполните, потому что вы господинъ своему слову, я не боюсь сказать вамъ въ глаза, что больше этого ничего, касающагося до Родди Деннета, я вамъ не скажу, честное слово, не скажу. И вы также пальцемъ не тронете меня. Я знаю васъ, Раймондъ Саибъ, и не къ чему намъ больше разговаривать: потому у меня есть ваше слово, а оно дороже грамоты вицекороля. Я вамъ пришлю раньше двухъ часовъ оставшееся у меня платье мальчика, и это все, что я сдлаю. Счастливо оставаться, м-ръ Раймондъ.

— Нтъ это еще не все,— сказалъ Ричардъ.— Я вамъ говорилъ, что вы должны помочь мн отыскать ребенка.

— Это врно, Раймондъ Саибъ, и я къ вашимъ услугамъ. Я пойду съ вами, если прикажите, или пойду одинъ, или останусь дома, какъ хотите, во всякомъ случа, скажите, гд найти васъ, и даю вамъ слово — что какъ только узнаю, гд мальченка, сейчасъ же сообщу вамъ по телеграфу. Конечно, вы заплатите мн за расходы и немножко за труды,— прибавилъ онъ, уходя.

— Слдовательно, все, что остается намъ длать,— сказалъ Ричардъ, оставшись наедин со Скоттомъ,— это отправиться въ Дели и слдить за паломниками, прибывающими туда по рк. Сообразимъ-ка: вотъ уже шестнадцать дней, какъ мы сошли на берегъ.

— А мн время это показалось за годъ,— сказалъ Скоттъ.

— Они отправились черезъ два дня посл того какъ мы высадились,— продолжалъ Ричардъ,— и никакъ не могутъ добраться до Дели раньше мсяца. У насъ много времени, мы можемъ хать не спша, насмотрться вдоволь всякой всячины по пути и преспокойно устроиться еще до праздника Пунга,

— Почему намъ не пуститься по рк и выслживать паломниковъ?— спросилъ Скоттъ.

— Потому что это невозможно. Какъ намъ узнать, у кого находится Поль? Вдь сотни лодокъ будутъ направляться къ празднику, а мы основываемся только на словахъ этого бродяги. Пока мы слдили бы безъ разбору за лодками, люди, спрятавшіе Поля, услыхали бы объ этомъ и улизнули бы отъ насъ. Нтъ, всего лучше пока молчать и ждать. Нечего опасаться, чтобы за Полемъ былъ плохой уходъ. Прежде всего индусы очень любятъ дтей, а кром того лицо, которому порученъ Поль, наврно знаетъ, что его ждетъ хорошая награда за хорошій уходъ, и изрядная встрепка, если что нибудь случится съ мальчикомъ. Я знаю Деннета. Онъ не взялъ бы на себя столько хлопотъ попусту, не имя въ виду получить хорошій выкупъ за мальчика.

Скотту не оставалось ничего боле, какъ выжидать и предоставить дла ихъ теченію. Пообдавъ, они послали за экипажемъ и похали въ Сарнатъ, находящійся въ десяти миляхъ отъ Бенареса, и попути остановились для осмотра одного знаменитаго храма.

Ричардъ не сказалъ ни слова своему молодому товарищу объ особенностяхъ этого храма, желая застать его врасплохъ, но тмъ не мене Скоттъ замтилъ, что онъ снялъ свой пробочный шлемъ съ головы при вход въ ворота, и только что собирался послдовать его примру и спросить о причин такого поступка, какъ почувствовалъ, что его собственный шлемъ невидимой рукой былъ снятъ съ его головы.

Около него не было ни души, но когда Скоттъ въ удивленіи вскинулъ глазами, то увидалъ по крайней мр пятьдесятъ маленькихъ черненькихъ лапокъ, съ длинными, жилистыми пальцами, гирляндою цплявшихся надъ его головой, и темныя волосатыя мордочки обезьянъ. Обезьянка, похитившая шлемъ Скотта, спрыгнула со стны на дерево, съ дерева на портикъ небольшого храма, съ портика на рзную башенку и съ завитка на завитокъ добралась до самой верхушки, не выпуская огромнаго шлема изъ крошечной лапки и, обернувшись кругомъ, сдлала Скотту гримасу.

Скоттъ поднялъ камень, чтобъ бросить имъ въ похитительницу, когда до полутораста обезьянъ, находившихся тутъ кругомъ, принялись вопить, а двое жрецовъ въ отвратительныхъ одеждахъ, съ капюшонами на головахъ, бросились на него и схватили за приподнятую руку. Онъ сердито оттолкнулъ ихъ прочь, но въ то-же мгновенье Ричардъ подосплъ къ нему на помощь, сказавъ:

— Будьте осторожны, Скоттъ. Обезьяны эти считаются здсь священными особами. Это главный храмъ обезьянъ. Не слдуетъ посягать на божество жрецовъ.

— Да вдь она стащила мою шапку,— сердито сказалъ Скоттъ и взглянулъ на заостренную башню, усянную обезьянами. Но онъ не могъ однако удержаться отъ улыбки, когда взглянулъ на продлки старой обезьяны на верхушк: она втиснула шапку между двумя выдающимися лпными украшеніями башни, услась въ нее какъ въ кресло, скрестивъ свои ноги и откинувъ голову къ стнк мраморной башни, преспокойно сидла тамъ и уморительно почесывалась, глядя внизъ на простоволосаго юношу.

— Это у нихъ одинъ изъ способовъ выманивать деньги у путешественниковъ, — объяснилъ ему Ричардъ.— Вы, можетъ быть, не догадываетесь, въ чемъ тутъ игра, они желаютъ, чтобъ вы дали имъ сколько нибудь денегъ за то, что они достанутъ вашу шапку.

— И не подумаю, — возразилъ Скоттъ, преспокойно вынимая изъ кармана кашемировую шапочку, которую купилъ въ то утро посл завтрака у разнощика.

Жрецы даже улыбнулись тому дловому виду, съ какимъ онъ принялся обозрвать храмъ и обезьянъ, не взглянувъ даже ни разу на проказницу. Но когда Скоттъ дошелъ наконецъ до настоящаго кумира, большаго идола-обезьяны, почти заполнявшаго весь этотъ небольшой храмъ безчисленнымъ множествомъ головъ своихъ, рукъ и ногъ, онъ отвернулся съ отвращеніемъ.

Пробывъ тутъ недолгое время, они вернулись къ экипажу и похали къ Сарнату.

— Оно можетъ показаться вамъ не заслуживающимъ вниманія,— замтилъ Ричардъ.— Это не боле какъ полуразрушенное зданіе громадной башни съ массивнымъ куполомъ, но оно замчательно тмъ, что было сооружено на томъ мст, гд индусскій принцъ Гаутама, посл отреченія отъ престола, удалившись въ пустыню, раскинулъ свою палатку.

— Къ чему же онъ это сдлалъ? Къ чему отрекся отъ своего сана?— спросилъ Скоттъ.

— Потому что онъ былъ убжденъ, что свыше предназначенъ для того, чтобы проповдывать новое ученіе среди индусовъ.

— Сколько же лтъ стоитъ тутъ это зданіе?— спросилъ Скоттъ, когда они осматривали его.

— Боле двухъ тысячъ пятисотъ лтъ, — отвчалъ Ричардъ.— Гаутама, который впослдствіи получилъ названіе Будды, началъ свою проповдь всего только передъ пятью собравшимися здсь учениками, за пятьсотъ лтъ до Рождества Христова.

— И что-же, онъ имлъ успхъ?— спросилъ Скоттъ.

— Когда онъ умеръ, посл сорокапяти-лтней проповднической дятельности, у него было сверхъ восьми милліоновъ послдователей.

Скоттъ протяяшо свистнулъ.

— А теперь,— продолжалъ Ричардъ, — буддистовъ, т. е. послдователей ученія Будды насчитывается боле двухсотъ девятидесяти милліоновъ человкъ.

— Гд же они вс? Мы, кажется, вовсе ихъ не видали, не такъ ли?

— Ихъ очень немного въ самой Индіи,— отвчалъ Ричардъ.

— А что это тамъ за кучка людей, паломники что ли?— прервалъ его Скоттъ.

— Сейчасъ подойдемъ и увидимъ,— отвчалъ Ричардъ.

Они подошли къ небольшой групп людей и увидли, что большинство изъ нихъ распростерты на земл передъ тремя странными волосатыми существами.

— Эти трое волосатыхъ людей — паломники,— торопливо шепнулъ ему Ричардъ.

— Неужели эти длинные черные волосы, которыми они покрыты, ихъ собственные?— сказалъ Скоттъ.

— Конечно,— подтвердилъ Ричардъ,— и боле того, между ними есть одна женщина.

— Женщина!— воскликнулъ Скоттъ, — женщина, съ бородою и волосами по всему лбу и на рукахъ?

— Да, женщина, которая очень даже гордится своею вншностью.

— О тнь великаго Цезаря!— пробормоталъ Скоттъ.— Но почему же на нихъ молятся?

— Это не молятся на нихъ, а получаютъ отъ нихъ благословеніе. Народъ предполагаетъ, что они находятся подъ непосредственнымъ покровительствомъ божества, поэтому они подносятъ имъ деньги и все, что имется у нихъ подъ руками, и за это получаютъ отъ нихъ благословеніе.

— Нтъ, право, здсь видишь удивительныя вещи,— сказалъ Скоттъ на обратномъ пути,— а я всегда думалъ, что Америка занимаетъ первое мсто по обилію выставокъ всякихъ рдкостей.

0x01 graphic

ГЛАВА XX.
Среди дворцовъ.

Изъ Бенареса наши путешественники отправились прямо въ Агру. Они прохали въ знаменитыя Делійскія ворота, изъ краснаго песчаника, отличающіяся не столько красотою, сколько прочностью. Изъ-за стны, имвшей дв мили протяженія, виднлись купола и минареты, мечети и дворцы.

Не доходя до городскихъ воротъ, на площади расположился базаръ, или рынокъ, гд лавчонки находились подъ навсами изъ циновокъ кусъ-куса. При появленіи ихъ обступили толпы нищихъ, представлявшихъ скопище ужасающихъ уродовъ и калкъ. Вся эта толпа назойливо лзла къ новымъ пришельцамъ, несмотря на усилія Ричарда отогнать ихъ прочь.

— Не могу понять, почему они такъ лзутъ сегодня на насъ?— нетерпливо сказалъ онъ.

— Я уже бросилъ имъ всю мелочь, какая нашлась у меня въ карман, при первомъ ихъ приступ. Я думалъ, что это ихъ остановитъ, но оно нисколько не подйствовало,— сказалъ Скоттъ.

— Напротивъ, оно подйствовало какъ приманка,— смясь, замтилъ Ричардъ.— Если вы хотите привлечь въ Индіи полчища нищихъ, самое лучшее средство дать бездлицу первому встрчному.

Передъ ними открылся громадный дворъ, весь вымощенный мраморными плитами, кром куртинъ, въ которыхъ цвли роскошные цвты. Кругомъ возвышались зданія такой красоты, что Скоттъ не находилъ словъ для выраженія своего восторга, даже призывъ ‘тни великаго Цезаря’ показался ему несоотвтствующимъ обстоятельствамъ — онъ просто остолбенлъ.

— Пойдемте сначала въ эту сторону, въ мечеть, которую индусы называютъ Моти-Музьидъ, или Жемчужная мечеть,— сказалъ Ричардъ.— Какъ она нравится вамъ, Скоттъ?

— Оно нсколько причудливо для храма,— отвчалъ Скоттъ,— но во всякомъ случа великолпно!

— А жилъ ли кто нибудь тутъ въ послднее время?— спросилъ онъ.

— Около трехсотъ лтъ тому назадъ здшняя королевская фамилія переселилась отсюда въ Дели, — отвчалъ Ричардъ.

— Какъ, триста лтъ тому назадъ они отсюда ухали!— Скоттъ съ трудомъ перевелъ духъ.— Такъ скажите на милость, сколько же лтъ этому зданію? Оно также ново и свжо, будто вчера только отстроено.

— Это потому что оно прекрасно построено вообще, а мраморъ не такъ обезцвчивается и портится отъ здшняго воздуха, какъ въ Америк.

Они проходили по тому великолпному залу, въ которомъ великій моголъ, шахъ Джеганъ, нкогда творилъ судъ и правду, и куда дважды въ недлю допускались низшіе и бднйшіе изъ его подданныхъ и могли свободно высказывать ему вс свои нужды, приносить жалобы на вредъ или неправды, наносимые имъ, безъ вмшательства постороннихъ соглядатаевъ, могущихъ исказить ихъ слова.

Оттуда они вошли въ комнату или скорй въ цлый рядъ комнатъ, отдленныхъ одна отъ другой мраморными стнами сквозной работы великолпныхъ узоровъ и съ роскошными колоннами, съ низу до верху покрытыми рзьбою, украшенной золотомъ и драгоцнными каменьями. Въ середин каждой комнаты, въ полу былъ мраморный бассейнъ, наполненный водою.

— Вода эта проведена съ горъ, за тысячи миль отсюда,— пояснилъ Ричардъ.

— Глядя на всю эту роскошь, никто бы не прочь пожить здсь,— въ восторг произнесъ Скоттъ.

Они проходили также по королевскимъ ваннымъ комнатамъ, гд въ мраморъ, вмсто золота и драгоцнныхъ камней вдланы были зеркала, и во время пребыванія въ Агр короля пускались въ ходъ сотни маленькихъ фонтановъ. Когда они, при выход, проходили мимо одного низкаго мраморнаго зданія, Ричардъ замтилъ: — Здсь хранятся знаменитыя двери изъ сандальнаго дерева. Около восьмисотъ семидесятипяти лтъ тому назадъ афганцы похитили ихъ и увезли къ себ домой. Но англичане на столько цнили ихъ, что заставили привезти ихъ обратно. Мн очень хотлось бы показать ихъ вамъ, но на это требуется особое разршеніе, которое трудно получить въ такой короткій срокъ.

— Взгляните туда черезъ рку, Скоттъ. Видите ли что то блое, подымающееся изъ воды за рощей?

— Вижу,— сказалъ Скоттъ.

— Это великій Тай-Магалъ, высшее произведеніе архитектурнаго искусства въ мір, самый роскошный мавзолей, когда либо воздвигнутый, а между тмъ это не боле, какъ могила одной магометанской женщины.

У воротъ дворца они сли снова въ экипажъ и прохали за дв мили по набережной къ Тай-Магалу, о которомъ говорилъ Ричардъ. Ворота, ведущія туда, сами по себ представляютъ такое великолпіе, что Скоттъ думалъ, ничто не можетъ превзойти его боле. Остановившись на минутку на мраморной площадк, онъ залюбовался большою башней изъ краснаго песчаника, разукрашеннаго блымъ мраморомъ, затмъ уже онъ послдовалъ за своимъ спутникомъ подъ арку.

— Тай снаружи нужно видть при лунномъ свт,— сказалъ Ричардъ,— но тогда приходится пожертвовать осмотромъ внутренности, которая еще роскошне. Мы въ другой разъ можемъ вернуться сюда, чтобъ посмотрть его при свт луны.

За воротами начинался тропическій садъ, раскинувшійся на широкое пространство, съ массою роскошной растительности — высокія пальмы, вьющіяся виноградныя лозы, цвтущіе кустарники были тутъ въ изобиліи, во вс стороны вели длинныя аллеи, окаймленныя бьющими фонтанами.

— Въ этомъ саду одиннадцать тысячъ фонтановъ, — сказалъ Ричардъ.

Отъ воротъ они пошли по кипарисовой алле, вырощенной въ вид свода, смыкавшагося надъ головами. Въ ней царилъ сумракъ, несмотря на свтлый, ясный день. По сторонамъ аллеи, то тутъ, то тамъ сидли не то нищіе, не то паломники въ лохмотьяхъ, погруженные либо въ блаженное созерцаніе, либо уныло покуривая свои первобытные глиняные кальяны, или гука. Когда они достигли конца аллеи, то увидли передъ собою очаровательный мавзолей.

Онъ былъ изъ чистйшаго благо мрамора, восьмиугольной формы, вс стны были въ вид арокъ. Надъ ними возвышался главный сердцеобразный куполъ, по угламъ котораго находились четыре меньшихъ купола.

— Это зданіе строили двадцать тысячъ рабочихъ въ теченіе двадцати трехъ лтъ, — сказалъ Ричардъ, работа была вся даровая, потому что производилась почти вся руками плнниковъ или данниковъ, тмъ не мене одинъ матеріалъ обошелся императору Шахъ-Джегану, по ныншней оцнк, свыше пятидесяти милліоновъ долларовъ.

Скоттъ замеръ отъ удивленія. Слдуя затмъ по саду за Ричардомъ, онъ спросилъ:

— Для чего при всхъ мусульманскихъ мечетяхъ всегда строятся минареты?

— Съ высоты ихъ раздаются призывы къ молитв. Иногда четыре мусульманскихъ глашатая одновременно всходятъ въ маленькія гнзда на вершин минарета и призываютъ правоврныхъ на молитву. Отъ упражненія голосъ у нихъ бываетъ такъ силенъ, что призывъ ихъ слышится часто за цлыя мили. Услыхавъ его, всякій благочестивый мусульманинъ падаетъ на колни, прикасаясь лбомъ до земли.

— Ахъ! какіе чудные рисунки!— воскликнулъ Скотгъ, когда они вошли внутрь зданія.— Посмотрите, цлыя виноградныя лозы съ листьями и плодами, въ настоящемъ цвт и величин, сдланныя изъ драгоцнныхъ каменьевъ! И даже капли росы сдланы изъ жемчужинъ.

— Весь коранъ, мусульманская Библія, высченъ по черному мрамору съ вншней стороны Тая,— сказалъ Ричардъ,— а съ внутренней стороны этой громады нтъ ни одного мстечка, до котораго вы могли бы дотронуться, не прикоснувшись къ драгоцнному камню.

— Положительно стоило бы не только пріхать въ Индію, но даже пройти весь путь пшкомъ, лишь бы взглянуть на очаровательный Тай,— сказалъ Скоттъ.

Тутъ только онъ замтилъ впервые, что въ Та вовсе не было оконъ, и что сами мраморныя стны пропускали сквозь себя тотъ мягкій свтъ, который наполнялъ всю внутренность мечети, спускаясь отъ купола по рзнымъ стнамъ.

Въ середин онъ увидлъ дв большія мраморныя плиты, одна стояла въ самомъ центр, другая нсколько къ сторонк.

— Тутъ въ середин похоронено тло супруги императора, султанши Мурлиза-и-Магалъ, для которой и построенъ этотъ мавзолей. Да что вы такъ присмирли, Скоттъ. Разв Индія не нравится вамъ?— спросилъ Ричардъ.

— Не могу разобраться, м-ръ Раймондъ,— отвчалъ онъ: — здсь такія противуположности, такія рзкія крайности. Подчасъ кажется, что Индія, сводитъ васъ съума, что вы готовы умереть за нее, еслибъ могли принести ей тмъ пользу. То она наводитъ на васъ грусть, то смшитъ, то заставляетъ всего содрогаться отъ ужаса и отвращенія. А то, что я видлъ сегодня, окончательно сводитъ меня съ ума.

На базар Скоттъ купилъ на память медальонъ изъ слоновой кости, съ изображеніемъ одного изъ раджей, жившихъ въ этомъ дворц.

— Завтра мы създимъ въ Футепуръ-Сакри и вернемся на слдующій день: я хочу показать вамъ еще нсколько крайностей,— смясь, сказалъ Ричардъ.

— Я увренъ, что ничего боле не увижу равнаго сегодняшнему,— отвчалъ Скоттъ.

— Вы правы,— сказалъ Ричардъ.— Обыщите всю вселенную, не найдете ничего лучше этого мавзолея. Но все таки стоитъ посмотрть на Футепуръ-Сакри. Это бывшая лтняя резиденція дда шаха Джегана.

Они встали очень рано, потому что имъ предстояла дальняя поздка и къ четыремъ часамъ вечера только подъхали къ лтней дач властелина

— Намъ нужно до сумерекъ еще пойти во дворъ мечети, чтобъ видть могилу шейха Селима Криста,— сказалъ Ричардъ, когда они вошли въ красивый мраморный городокъ.— Этотъ шейхъ, прозжая по индійской пустын, нашелъ маленькую новорожденную двочку и брата ея, немного постарше, брошенныхъ на произволъ судьбы отцомъ и матерью, умершими съ голоду Онъ взялъ дтей съ собою, ко двору императора Акбара, гд они и выросли. Двочка эта была прославлена великимъ англійскимъ поэтомъ Томасомъ Муромъ въ знаменитой его поэм ‘Лалла-Рукъ’ подъ названіемъ ‘Свтъ Гарема’, а мальчикъ женился впослдствіи на дочери шейха, а ихъ дочь была той султаншей, для которой шахъ Джеганъ выстроилъ Тай.

— Какое хитросплетеніе обстоятельствъ,— замтилъ Скоттъ,— но меня поражаетъ то, что могилы эти представляютъ изъ себя крупнйшіе памятники Индіи. Будь я на мст этихъ старинныхъ людей, я предпочелъ бы жить въ этихъ могилахъ, а быть похороненнымъ гд-нибудь въ другомъ мст.

— Да почти такъ они и длали, они жили въ нихъ до самой своей смерти,— смясь, отвчалъ Ричардъ.

— А разв никто теперь не живетъ здсь?

— Никто, кром этихъ нищихъ. Если желаете, можете тутъ поселиться, никто не помшаетъ вамъ и не потребуетъ съ васъ платы.

— Нтъ, благодарю покорно, здсь черезъ-чуръ одиноко и слишкомъ фантастично,— отвчалъ Скоттъ.

— Постройка эта возникла словно по щучьему велнью почти въ одну ночь, чтобъ удовлетворить прихоти этого всемогущаго повелителя. Дворъ провелъ здсь ровно двнадцать лтъ, а затмъ весь этотъ сказочный мраморный городъ и грязное селеніе за стнами его вдругъ опустли. И никто съ тхъ поръ никогда здсь не жилъ.

— А какъ давно произошло это?— спросилъ Скоттъ.

— Боле трехсотъ лтъ тому назадъ.

0x01 graphic

ГЛАВА XXI.
Дели, Деннетъ и Дондарамъ.

Какъ ни стремился Скоттъ попасть поскоре въ Дели, онъ съ сожалніемъ покинулъ чудныя мста, такъ плнившія его наканун. Они сли въ поздъ, доставившій ихъ къ утру на станцію, но длинному каменному мосту, вплоть прилегающему къ стнамъ форта въ Дели.

— Вонъ тамъ, посмотрите, нсколько доби (стиральщики блья въ Индіи) рвутъ на части чье то блье и ломаютъ вс пуговицы, — сказалъ Ричардъ, увидавъ нсколькихъ національныхъ стиральщиковъ въ рк, занятыхъ своимъ ремесломъ.

— Это наводитъ меня на мысль отдать въ стирку наше блье. Моро, первымъ дломъ приведите намъ одного доби.

— Га, саибъ, — отвчалъ Моро, отлично понявшій въ чемъ дло, не смотря на то, что кром слова доби Ричардъ сказалъ всю фразу по-англійски. И какъ только они водворились въ удобномъ помщеніи, Моро появился въ сопровожденіи стиральщика и, вмст съ Саядомъ собравъ все блье, составили ему опись, которую вручили каждый своему господину для проврки въ то время какъ они въ присутствіи ихъ вновь пересчитывали блье.

— Это предосторожность, вошедшая у нихъ въ плоть и кровь,— объяснилъ Ричардъ, смясь видимому нежеланію, проявляемому Скоттомъ, оказать недовріе мальчику, такъ усердно служившему ему.

— Они отлично сознаютъ себя такими ворами, что сочли бы васъ за дурака, еслибы вы не достаточно зорко слдили за ними.

— Я положительно не считаю этого мальчика способнымъ на кражу,— сказалъ Скоттъ, смотря на Саяда.

— А посмотрите-ка на кончикъ платка, выглядывающій изъ-за его кушака,— сказалъ Ричардъ,— вдь я предупреждалъ васъ быть осторожнымъ.

Скоттъ взглянулъ и, къ ужасу своему, призналъ въ торчащемъ изъ-подъ кушака Саяда платк одинъ изъ своихъ платковъ.

— Негодяй!— пробормоталъ онъ себ подъ носъ, выходя на улицу вмст съ Ричардомъ.

— Какъ широка и великолпна эта улица, съ стройнымъ рядомъ деревьевъ по средин и низенькими домами по об стороны. Какіе они хорошенькіе, эти домики! А этотъ мраморный водопроводъ, по которому течетъ широкой ркой по об стороны улицы такая холодная, прозрачная вода — гд же видано подобное устройство? А какъ это должно быть прохладно и освжительно для усталаго, разгоряченнаго работою труженика?

— Вы совершенно правы, Скоттъ. Эта вода проведена въ мраморные водоемы за восемьдесятъ три мили отсюда, чтобы снабжать городъ чистою и холодною водою, потому что въ рк вода нагрвается и даже пересыхаетъ въ знойное лто. Все это было устроено на средства одной изъ царицъ, много лтъ тому назадъ, а когда все было окончено, она повелла, чтобъ вдоль всей этой улицы, носящей названіе Чанди-Чукъ, или Серебристой улицы, оба водоема навсегда оставались открытыми для всеобщаго пользованія.

— Очень недурное названіе для улицы,— замтилъ Скоттъ.— А что это за огромный скверъ, къ которому мы теперь подходимъ, что это тамъ, мечеть что ли? направо виднются минареты.

— Да это мечеть, и самая большая и великолпная во всей Индіи.

— А что справляютъ они воскресенія и говорятъ ли проповди въ этихъ мечетяхъ?— спросилъ Скоттъ.

— Четвергъ считается священнымъ днемъ у мусульманъ,— отвчалъ Ричардъ,— такъ же какъ у насъ воскресенье, но они никогда почти не говорятъ проповдей. Священнослужители ихъ часто читаютъ имъ краткія молитвы изъ корана. Они больше вруютъ въ слово своей библіи, чмъ въ толкованіе ея.

Они вошли въ небольшую часовню гд въ одномъ углу стны муллы съ большимъ благоговніемъ показывали имъ разныя сокровища изъ хранимыхъ ими святынь. Въ числ ихъ былъ волосъ изъ бороды Магомета, завернутый въ безчисленное множество бумажекъ, его старая стоптанная туфля и рукописный экземпляръ всего корана, переписанный любимою его дочерью — Фатимой.

Они поднялись на одинъ изъ минаретовъ, откуда открывался великолпный видъ на окружающія городъ развалины и обширную равнину.

— Эти развалины должно быть древнія?— спросилъ Скоттъ.

— Эта гробница съ куполомъ въ отдаленіи стоитъ уже тысячу сто лтъ,— отвчалъ Ричардъ.— Тутъ такъ много любопытнаго, что надо посвятить два или три дня для осмотра всего. Здсь сохранились развалины зданій, построенныхъ боле трехъ тысячъ лтъ тому назадъ, а нкоторыя и еще старше.

— Ну, теперь посмотрите немного праве, видите вы высокую башню, чуть ли не упирающуюся въ небо.

— Нашелъ, нашелъ!— откликнулся Скоттъ, увидавъ, наконецъ, высочайшую башню.

— Это тоже минаретъ,— сказалъ Ричардъ.

— Минаретъ?— воскликнулъ Скоттъ.

— Да, онъ былъ воздвигнутъ около тысячи лтъ тому назадъ, а мечеть рядомъ съ нимъ, почти совершенно теперь разрушенная во время фанатическихъ воинъ, была громаднйшею въ свт магометанскою мечетью.

Отъ Джумма-Мусьидъ они перешли черезъ площадь къ противоположному старому форту. Онъ пришелъ въ большій упадокъ, чмъ фортъ и дворцы въ Агр, хотя во время своего процвтанія онъ былъ гораздо величественне.

— Стны эти похожи на то, будто у нихъ была оспа,— замтилъ Скоттъ, когда они проходили по королевскимъ апартаментамъ, гд сохранилась въ цлости изящная рзьба, но все золото и драгоцнные камни были похищены.

— Это свидтельствуетъ объ ярости, съ которою присвоивали себ всякія цнности англійскіе солдаты, чтобъ отмстить индусамъ за то, что они такъ долго проморили ихъ за стнами крпости, во время осады города,— отвчалъ м-ръ Раймондъ.— Одно только сокровище оставлено ими нетронутымъ, и то лишь потому, что оно было изъ одного благо мрамора. Это, такъ называемая жемчужная мечеть, кругомъ обнесенная высокой оградой изъ благо мрамора, въ которой молились сто женъ императора.

Изъ дворца путешественники прошли къ знаменитымъ Кашемирекимъ воротамъ въ старой городской стн.

— Я хочу показать вамъ брешь, которая была пробита и черезъ которую вошли въ городъ британцы. Тщетно пытались они заставить туземцевъ сдаться, и, наконецъ, полковникъ Никольсонъ объявилъ, что придется отступить, если не удастся пробить бреши въ стн. Онъ предлагалъ громадныя награды тмъ изъ солдатъ, которые взялись бы подложить бочки съ порохомъ къ этой старой стн, чтобъ взорватъ ее. Среди индусовъ нашлось трое измнниковъ, польстившихся на награду и ршившихся подвергнуться риску. Двое изъ нихъ погибли при взрыв. Третій перескочилъ вонъ черезъ тотъ мостъ и перебжалъ черезъ ровъ. Онъ поджегъ порохъ и спасся. Британское войско вошло. Не долго, однакожъ, пользовался несчастный плодами своей измны, не успло улечься возстаніе, какъ онъ палъ мертвымъ подъ кинжаломъ Дондарама.

— Не знаю почему, м-ръ Раймондъ, но я не могу удержаться отъ преклоненія передъ Дондарамомъ,— сказалъ немного погодя Скоттъ, когда они проходили вдоль бастіона.

— Онъ герой, безъ всякаго сомннія, а вы, Скоттъ, кажется, поклонникъ героевъ,— отвтилъ Ричардъ.

— Не совсмъ такъ,— сказалъ Скоттъ,— мн положительно кажется, что есть что-то хорошее, благородное въ этомъ человк, несмотря на нкоторые его поступки, о которыхъ вы мн говорили.

— Тутъ на вершин холма воздвигнута небольшая англійская часовня, въ память успховъ британскаго оружія, посвященная памяти англичанъ, павшихъ здсь въ бою.

Подойдя къ воротамъ, м-ръ Раймондъ остановился, чтобъ прочесть бумагу, наклеенную на стн. Это было объявленіе, написаное на трехъ языкахъ,— около него собралось уже человкъ съ двнадцать, читавшихъ и переводившихъ его другимъ. Вс казались очень возбужденными. Его, должно быть, только что вывсили, потому что за минуту передъ тмъ никого не было у воротъ. При чтеніи этого объявленія на лиц м-ра Раймонда появилось то-же строгое выраженіе, какое Скотъ подмтилъ у него однажды. Взглянувъ на него, юноша спросилъ:

— Нтъ ли чего тревожнаго, м-ръ Раймондъ?

— Нтъ ничего тревожнаго, другъ мой, ровно ничего. Я только прочелъ это объявленіе и задумался.

— А въ чемъ же дло?— спросилъ Скоттъ.

— Въ немъ объявляется, что доподлинно извстно, что измнникъ Дондарамъ находится въ настоящее время въ этой провинціи, и увеличивается награда за его голову.

— Какъ? Дондарамъ здсь?— воскликнулъ Скоттъ.— Какъ мн хотлось бы увидать его.

— Вамъ можетъ представиться этотъ случай, какъ знать? Я думалъ, что его давно нтъ въ живыхъ, а оказывается, что его все еще ловятъ.

Пока они тутъ стояли, толпа безпрестанно прибывала. Вдругъ они увидли, что какой-то европеецъ протискивается впередъ и, съ трудомъ пробравшись черезъ толпу, сталъ читать объявленіе.

Они стояли въ близкомъ отъ него разстояніи. Толпа напирала на нихъ со всхъ сторонъ, и Скотту хотлось скоре выбраться изъ нея. Но Ричардъ стоялъ, не шевелясь. Скоттъ заговорилъ съ нимъ, но отвта не послдовало. Тогда Скоттъ взглянулъ на него: лицо его было мертвенно блдно, онъ не спускалъ глазъ съ человка, читавшаго объявленіе.

— Вы узнаете его, Скоттъ?— шепотомъ спросилъ его Ричардъ.

Скоттъ сталъ вглядываться въ незнакомца. Тотъ въ эту минуту окончилъ чтеніе и повернулся лицомъ къ Скотту.

— Родрикъ Деннетъ!— сорвалось съ его губъ.

ГЛАВА XXII.
Скоттъ на индускомъ праздник.

Увидвъ Деннета, котораго такъ давно разыскивалъ, м-ръ Раймондъ не упускалъ уже его изъ виду, и послдовалъ за нимъ. Тотъ шелъ быстрыми шагами. Повидимому, онъ сильно спшилъ, толпа же была еще гуще на тхъ улицахъ, которыя онъ избиралъ, нмъ у воротъ. М-ръ Раймондъ остерегался слдить за нимъ слиткомъ близко. Но издали онъ увидлъ, что Родрикъ Деннетъ вошелъ въ Дакъ-Бунгалоу.

— Онъ должно быть только что пріхалъ, — сказалъ Ричардъ.— Дайте мн войти первому, а вы можете войти черезъ нсколько минутъ. Поля, я полагаю, тутъ нтъ. Вроятно, Деннетъ прибылъ сюда, чтобъ встртить его, и почему то встревоженъ этимъ объявленіемъ. Очень возможно, что Дондарамъ сталъ ему поперекъ дороги.

Ричардъ вошелъ. Но Скотту не терплось, и онъ послдовалъ за нимъ. Первая комната была пуста. Ричардъ безъ церемоніи прошелъ въ сосднюю комнату. Деннетъ стоялъ тамъ, нагнувшись надъ чемоданомъ. Онъ торопливо укладывалъ въ него свои вещи, и, предполагая, вроятно, что вошелъ сторожъ, онъ, не оглядываясь, сказалъ: — Я узжаю на нсколько дней. У меня остались чемоданъ и ящики на желзнодорожной станціи, я велю доставить ихъ сюда же. Поберегите ихъ до моего возвращенія, я хорошо заплачу вамъ за это.

Затмъ, обернувшись, онъ увидлъ свою ошибку.

— Раймондъ!— прошепталъ онъ задыхающимся голосомъ и, вскочивъ на ноги, выхватилъ револьверъ.

Ричардъ съ быстротой молніи бросился на него, повалилъ его на землю и вырвалъ изъ рукъ револьверъ, прежде чмъ тотъ усплъ опомниться.

— Ну, теперь я въ вашихъ рукахъ. Не теряйте времени и убейте меня!— прохриплъ онъ, прижатый Ричардомъ къ полу.

Съ минуту Ричардъ дико всматривался въ него, между тмъ какъ Скоттъ остолбенлъ въ дверяхъ. Затмъ, покачавъ головою, онъ сказалъ:

— Нтъ, Родрикъ. Вы спасли мн жизнь, когда мы были еще дтьми, въ Беверле, и это не разъ уже спасало вамъ жизнь съ тхъ поръ. У меня нтъ никакого желанія убивать васъ.

— Тогда предайте меня правосудію, пусть меня повсятъ,— прохриплъ Деннетъ въ желзныхъ тискахъ Ричарда.

— Вы вполн заслуживаете этого, но пусть это сдлаетъ кто нибудь другой,— отвчалъ Ричардъ.

— Въ такомъ случа, чего вы хотите отъ меня?— спросилъ онъ.

— Я хочу отъ васъ нсколько вещей, и добьюсь ихъ раньше, чмъ вы ускользнете отъ меня, чего бы это мн ни стоило.— Ричардъ говорилъ съ непоколебимою твердостью.— Я хочу получить отъ васъ т секретные документы, что вы выкрали у меня. Я хочу возврата печати генералъ-губернатора. Я хочу ключъ отъ несгораемаго шкафа, въ которомъ хранится вашъ штампъ для поддлки рупій. Я требую письменнаго отъ васъ заявленія, что м-ръ Клейтонъ не имлъ ничего общаго съ вашими мошенничествами и кражей въ Бостон. Я хочу, чтобы вы указали, какъ распорядились вы съ закладными? И затмъ… я требую возвращенія Поля Клейтона.

— Вы требуете слишкомъ многаго. Я этого не исполню,— злобно отвчалъ Родрикъ.

— Прекрасно,— спокойно произнесъ Ричардъ,— тогда я передамъ васъ британскому правительству. Вы будете повшены какъ убійца, и тогда я найду все, что мн требуется безъ вашей помощи и кром того возьму вашъ поясъ.

— У меня нтъ никакого пояса,— прохриплъ Родрикъ, задыхаясь и отчаянно силясь высвободиться.

Но все было тщетно, М-ръ Раймондъ держалъ его желзною рукой.

— Я не за тмъ пришелъ, чтобъ препираться съ вами и тратить время попусту — строго произнесъ онъ.— Для васъ лучше покориться и выдать мн все, что я требую.

Родрикъ колебался съ минуту.— Вы взяли верхъ надо мною, Раймондъ, — выговорилъ онъ наконецъ.— Документы и штампъ для поддлки рупій сложены у моего пріятеля Мобарака, въ его несгораемомъ шкафу въ Бенди-базар. Я только что передалъ ихъ ему. Печать и ключъ въ моемъ пояс. Роспись закладныхъ и банковыхъ документовъ находится въ моемъ чемодан: онъ тутъ, незапертъ. Письменное заявленіе для м-ра Клейтона я дамъ вамъ, когда вы мн дадите возможность писать. Мальчика у меня нтъ, и я не знаю, у кого онъ находится. Я оставилъ его у одного человка въ Бенарес, но тотъ испугался и отправилъ его съ какими то паломниками. Онъ говорилъ, что они должны придти къ празднику Пунга. Я самъ пріхалъ сюда, чтобы отыскать ихъ.

Не произнося ни слова, м-ръ Раймондъ раскрылъ сюртукъ и жилетъ Родрига Деннета, досталъ и разстегнулъ на немъ поясъ и снялъ его. Деннетъ не шевельнулся и не оказывалъ ни малйшаго сопротивленія,— ключъ и печать оказались тамъ. Открывъ чемоданъ, онъ досталъ изъ него роспись документовъ. Затмъ онъ передалъ чемоданъ Моро, стоявшему за внутреннею дверью.

— А гд же ваши квитанціи багажа, который находится на станціи?— спросилъ онъ, обращаясь къ Родрику.

— Мой багажъ до васъ не касается,— мрачно отвчалъ Деннетъ.

— Подайте сейчасъ квитанціи!— сурово сказалъ Ричардъ.

Деннетъ подалъ ихъ, а Ричардъ передалъ ихъ Моро.

— Снеси чемоданъ въ мою комнату и прикажи немедленно прислать багажъ туда же,— твердо приказалъ онъ. Мальчикъ безпрекословно повиновался, наслаждаясь неожиданнымъ приключеніемъ.

— Саядъ,— сказалъ Ричардъ,— возьми экипажъ и отправляйся сейчасъ же къ Мобараку въ Бенди-базаръ. Скажи ему, что начальникъ главнаго управленія въ Бомбе и секретарь вице-короля приказываетъ ему немедленно явиться въ Данъ Бунгалоу и привезти съ собою ящикъ Родрика Деннетта. Привези его съ собою: если онъ откажется, приведи алглійскую полицію. Подай имъ мою карточку, пусть приведутъ его ко мн.

Съ военною точностью, какъ будто онъ вкъ свой былъ къ тому пріученъ, Саядъ отправился исполнять приказаніе своего господина.

Взявъ со стола бумагу и перо, Ричардъ освободилъ руки Родрика, веллъ ему ссть и написать заявленіе, самъ онъ услся на край кровати, держа пистолетъ въ рук. Скоттъ съ удивленіемъ смотрлъ на своего друга.

Когда бумага была написана, м-ръ Раймондъ просмотрлъ ее, одобрительно покачивая головою, подписалъ ее самъ, попросилъ Скотта тоже подписать ее, затмъ положилъ ее въ свой карманъ.

— Теперь относительно мальчика, — сказалъ Ричардъ.— Вы налгали мн?

— Я бы могъ отлично наврать вамъ вообще,— отвтилъ Родрикъ, съ насмшливой улыбкой.— Вы нечестно поступаете со мной, Ричардъ Раймондъ.

— Неужели?— спросилъ Ричардъ.

— Вамъ нтъ теперь никакого дла до меня, разъ вы получили печать и штампъ для рупій,— отрывисто пробормоталъ Родрикъ.

Ричардъ повторилъ:

— Скажете-ли вы мн, что съ мальчикомъ?

— Я уже вамъ говорилъ.

— Но никто же не станетъ держатъ его безвозмездно,— произнесъ Ричардъ.

— Человкъ, которому порученъ былъ ребенокъ, далъ паломникамъ сто фунтовъ, чтобъ сбыть его съ рукъ,— сказалъ Родрикъ.— И онъ говоритъ, что общалъ имъ еще столько же, когда они представятъ его ко мн сюда, въ Дели. Я ожидаю ихъ здсь, но теперь, если вы сами напали на слдъ, я отступаюсь. Не особенно то мн пріятно, что вы пустились по морю вслдъ за мной,— сказалъ онъ съ усмшкой.

— Вы могли повстрчать пріятелей, которые хуже поступили бы съ вами,— спокойно возразилъ Ричардъ.— Подождите, мы еще не кончили нашихъ счетовъ. Вамъ легче будетъ розыскать мальчика, чмъ мн. Отправляйтесь впередъ и розыщите ребенка, когда же вы его приведете ко мн, вы получите въ десять разъ больще общанной за него награды, — прибавилъ онъ.

Въ эту минуту въ комнату торжественно вошелъ Саядъ, въ сопровожденіи уроженца Африки, черне обитателей Занзибара. Онъ былъ страшно взволнованъ и бухнулся на полъ при вход, стукаясь лбомъ объ полъ разъ до двнадцати.

Онъ принесъ съ собою запечатанную кожаную сумку, очевидно, очень тяжелую. Онъ сложилъ ее у ногъ м-ра Раймонда, а Родерикъ, не говоря ни слова, вынулъ изъ своего кармана ключъ, который передалъ Раймонду.

— А, это вы, Мабаракъ! я уже раньше васъ видлъ!— обратился къ нему Ричардъ.— Вы прежде жили въ Бомбе. Вы тогда уже были негодяемъ, а теперь, кажется, стали еще хуже. Пройдите-ка туда, вонъ въ тотъ уголокъ и присядьте пока тамъ, на полу, но не трогайтесь съ мста, иначе я васъ застрлю раньше, чмъ вы успете моргнуть глазомъ.

Вынувъ изъ своего кармана пистолетъ, Ричардъ передалъ его Саяду и веллъ ему слдить за африканскимъ банкиромъ, который участвовалъ въ распространеніи фальшивыхъ рупій Деннета, а можетъ быть даже помогалъ ему въ фабрикаціи ихъ. Затмъ онъ приступилъ къ осмотру сумки, которымъ, повидимому, остался доволенъ, заперъ ее снова и, вставъ съ мста, спросилъ Саяда, стоитъ ли еще экипажъ у воротъ.

— Садитесь-ка на козлы, — обратился онъ къ черному банкиру, который дрожалъ какъ осиновый листъ.— Я хочу самъ свезти васъ въ вашу лавочку. Но если я услышу, что вы пустили въ обращеніе хоть одну изъ фальшивыхъ рупій, то знайте, что вамъ грозитъ тюрьма на всю жизнь.

Банкиръ отвсилъ ему глубочайшій салаамъ (поклонъ), касаясь опять до земли, въ избытк благодарности, затмъ влзъ на сидніе рядомъ съ возницею.

— Мы сдлали сейчасъ очень важный шагъ,— сказалъ Ричардъ, выходя наулицу со Скоттомъ,— а слдующій, надюсь, будетъ находка маленькаго Поля.— Онъ говорилъ также спокойно, какъ будто дло касалось осмотра одной изъ древнихъ развалинъ.

Насталъ, наконецъ, день, когда въ Дели должно было совершиться великое празднество, ожидаемое всми съ такимъ нетерпніемъ. Ричардъ и Скоттъ спозаранку отправились туда и смшались съ шумной толпой, тснившейся на улицахъ. Передъ восхищенными глазами Скотта мелькали быстро смнявшіяся одна за другой картины, настолько необычайныя и живописныя, что онъ забылъ про вс свои тревоги.

Наконецъ въ конц улицы показалась большая процессія слоновъ. Она должна была пройти по открытой площади передъ Кашемирскими воротами.

— Станемъ здсь, чтобъ лучше видть процессію,— сказалъ Ричардъ.

Длинная линія нарядно убранныхъ слоновъ медленно проходила мимо нихъ. Одинъ конецъ ея исчезъ, прежде чмъ показался другой. Скоттъ начиналъ уже ощущать скуку, когда на глаза ему попался маленькій мальчикъ въ европейской одежд, одинъ одинешенекъ среди тсной толпы туземцевъ. Онъ встрепенулся и задрожалъ всмъ тломъ. Но въ ту же минуту толпа снова нахлынула, и онъ потерялъ мальчика изъ виду. Схвативъ м-ра Раймонда за руку, онъ тщетно пытался говорить, показывалъ пальцемъ и тащилъ его впередъ, какъ вдругъ громкій возгласъ давно знакомаго голоса раздался въ его ушахъ:

— Дондарамъ, Дондарамъ!

Въ одно мгновеніе вся толпа преобразилась. Она затрепетала, услышавъ это имя. Крики: Дондарамъ! Дондарамъ!— раздавались со всхъ сторонъ. Ричардъ забылъ о Скотт, и, освободившись отъ его руки, бросился впередъ, думая только объ Дондарам. Въ ту минуту, когда зазвучалъ знакомый голосъ, Скоттъ, стоявшій немного впереди м-ра Раймонда, увидлъ маленькую фигурку своего брата Поля, устремившуюся передъ громаднымъ слономъ. Скоттъ бросился за нимъ. Слонъ отвелъ свой хоботъ въ сторону, чтобъ не задть мальчика, и въ то же время нанесъ имъ сильный ударъ Скотту. Онъ упалъ, и въ одно мгновеніе возбужденная толпа затоптала его. Онъ громко вскрикнулъ отъ боли и лишился чувствъ. Ричардъ на рукахъ донесъ его въ гостинницу.

Бдный Скоттъ былъ жестоко ушибленъ. Въ теченіе трехъ дней онъ метался въ жару, въ безпамятств, и м-ръ Раймондъ съ лучшими врачами, какихъ только можно было достать, боролись съ жестокою горячкою, не поддававшейся никакому лченію. Онъ безпрестанно бредилъ Полемъ и Дондарамомъ, а когда приходилъ въ себя, то повторялъ опять то же самое.

М-ръ Раймондъ вовсе не былъ увренъ въ томъ, что Скоттъ въ здравомъ разсудк и что у него не продолжается бредъ, но предоставлялъ ему тшиться своей фантазіей и длалъ видъ, что вритъ тому, что онъ видлъ Поля гд-то въ процессіи.

Черезъ недлю, когда Скоттъ совсмъ почти уже выздоровлъ, Ричардъ получилъ слдующую телеграмму:

‘Прізжайте немедленно въ Массури. Поль находится въ горахъ: я не смю слдовать за нимъ одинъ. Тутъ что-то несовсмъ ладное.

Родрикъ Деннетъ’.

— Горный воздухъ будетъ чрезвычайно для васъ полезенъ, Скоттъ,— сказалъ Ричардъ,— и я предпочелъ бы взять васъ съ собою, чмъ оставлять здсь одного.

— Конечно, я непремнно хочу хать!— съ горячностью воскликнулъ Скоттъ.

— Отлично, такъ мы сегодня же въ ночь съ скорымъ поздомъ отправимся въ Гималайскія горы,— отвчалъ Ричардъ.

ГЛАВА XXIII.
Вы будете моимъ Гари-Саибомъ.

Маленькій Поль съ большимъ аппетитомъ поужиналъ рисовыми лепешками съ молокомъ, такъ какъ сильно проголодался посл большой прогулки, во время которой пережилъ столько страховъ. Дондарамъ удовольствовался одними остатками отъ его ужина и услся около него на полу.

— А разв вы себ на ужинъ ничего не принесли Дондарамъ?— спросилъ Поль, ласково заглядывая ему въ лицо.— Не очень то хорошо я сдлалъ, что такъ много полъ, — и онъ похлопывалъ его по волосатой щек и закрывалъ своими бленькими ручками эти черные глаза, отъ взгляда которыхъ у многихъ смлыхъ людей въ жилахъ застывала кровь.

— Я только подсоблялъ маленькому феринги (чужестранцу),— мягко произнесъ Дондарамъ.— Ну, а что же теперь, не хочетъ ли мой маленькій саибъ уснуть? Не хочется ли ему улечься въ этой канурк и закрыть свои голубые глазки? Здсь не особенно уютно.

— Везд, гд бы ни былъ мой Дондарамъ, тамъ хорошо. Я ни за что не хочу возвращаться туда, гд вы, меня оставляли одного ныньче утромъ. Я хочу всюду быть съ вами. Я радъ, что пошелъ и нашелъ васъ.

— И я тоже радъ этому,—отвчалъ Дондарамъ, разстилая цыновку на полу и, стараясь по возможности приготовить ложе помягче для ребенка, подложилъ другой коврикъ подъ него, а въ изголовье вмсто подушки положилъ свою чалму. Онъ, конечно, не сказалъ маленькому Полю, что кром остатковъ отъ его ужина, ничего не лъ съ того вечера, когда они были на берегахъ Джумны, или что у него не было другой цыновки, чтобъ подостлать себ. Онъ принесъ въ чашечк воды и умылъ лицо и руки Поля съ такою же нжностью, съ какою умыла бы его родная мать,— и вытеръ ихъ своимъ кушакомъ. Затмъ онъ уложилъ мальчика на цыновк, а самъ, поджавши ноги, услся съ нимъ рядомъ.

— Кашибая придетъ сюда завтра утромъ,— сказалъ онъ,— и все устроитъ поудобне.

— А кто это Кашибая, Дондарамъ?— спросилъ Поль, протянувшись преспокойно на цыяовкахъ.

— Это мать Гунги, она очень добрая и полюбитъ васъ,— отвчалъ муни.

— Я люблю Гунгу, — сказалъ мальчикъ.— Когда я опять увижу ее?

— Скоро, скоро,— отвчалъ Дондарамъ.

— Дондарамъ,— сказалъ Поль, глядя на него,— кто далъ вамъ это имя?

— Мать моя,— торжественно отвчалъ Дондарамъ.

— А кто моя мать, Дондарамъ?

Муни немножко замялся.— Мать Гунги, Кашибая, будетъ вамъ матерью, она будетъ любить васъ.

— Она тоже дастъ мн имя?— спросилъ Поль.— Вы все называете меня феринги, а это значитъ ‘что нибудь чужое’, а я не хочу быть чужимъ, я хочу быть точно такимъ, какъ вы. Мн очень жаль, что я такой блый. Не могли ли бы вы сдлать меня такимъ же темнымъ, какъ вы, Дондарамъ?

Глаза Дондарама сверкнули. Онъ съ минуту помолчалъ, затмъ сказалъ поспшно:

— Конечно, если вамъ того хочется, я могу сдлать маленькаго феринги, такимъ же чернымъ, какъ я самъ.

— И дайте мн такое же имя, какъ у васъ, — воскликнулъ мальчикъ, вскакивая съ постели.

— Вы будете моимъ братомъ, моимъ Дакта-Бай. Нтъ, нтъ!— прибавилъ онъ поспшно,— я не довольно хорошъ для этого. Вы будете моимъ господиномъ — моимъ Саибомъ. Ваше имя будетъ Гари. Это имя моего божества.

— Вы слишкомъ большой, я не могу быть вашимъ господиномъ!— сказалъ Гари-Поль. Ребенокъ прижался къ нему и заставилъ дрогнуть это желзное сердце.

— Чмъ больше я, тмъ лучше могу слушаться васъ, — сказалъ муни, наконецъ, но слышно было дрожаніе въ этомъ голос, звучавшемъ твердостью и силой передъ лицомъ смерти, а глаза, безстрашно глядвшіе на все, затуманились слезой.

— Я хочу, чтобъ вы были моимъ слономъ и носили бы меня на спин, какъ давишніе слоны возили людей,— сказалъ Поль, вскакивая на ноги и хлопая въ ладоши.

— Я не такъ великъ для этого,— возразилъ Дондарамъ,— но я могу быть вашей лошадкой. Такъ идите сюда, мой Гари-Саибъ, взлзайте ко мн на спину и я повезу васъ, куда захотите.

И этотъ муни, наводившій ужасъ на всю Индію, принялся галоппировать на четверенькахъ вокругъ полутемной, убогой комнатки съ блднолицымъ, голубоглазымъ Гари-Полемъ на спин, который съ крикомъ и хохотомъ погонялъ его, немилосердно вцпившись рученками въ длинную прядь черныхъ волосъ своего коня.

Не смотря на то, что онъ пропутешествовалъ всю ночь съ мальчикомъ на плеч и весь день участвовалъ въ процессіи, Дондарамъ былъ также веселъ и счастливъ какъ и Поль. Однако, веселіе ребенка было омрачено чмъ-то: среди воодушевленія игры въ памяти его мелькали смутныя воспоминанія иныхъ минутъ — полныхъ свта и смха, иной обстановки, когда онъ былъ не Гари-Саибомъ, но…— тщетно пытался онъ удержать этотъ сонъ въ памяти. Онъ разсивался какъ дымъ, каждый разъ, когда мальчикъ старался уловить его.

Когда забава пришла къ концу, Гари, недоумвая, чтобы придумать новенькаго, сказалъ:

— Теперь надо меня сдлать такимъ же темнымъ, какъ вы, Дондарамъ.

— Я сейчасъ достану кое-что для вашихъ рукъ, и вы посмотрите, мой Гари-Саибъ, понравится ли это вамъ,— отвчалъ муни.— Я сейчасъ же вернусь.

Онъ вышелъ, и съ той минуты какъ Поль остался одинъ, онъ снова сталъ бояться. Онъ побжалъ бы тотчасъ за нимъ, еслибы дверь не оказалась запертою. Но Дондарамъ только завернулъ за уголъ, въ одну красильню, въ которой былъ увренъ, что никто его не знаетъ, и тамъ досталъ матеріалъ, которымъ слегка окрасилъ лицо и руки мальчика въ свтло-коричневый цвтъ. Они не были такъ же темны какъ у муни, но уже не были блыми, и Поль былъ очень этимъ доволенъ. Онъ опять улегся и на этотъ разъ моментально заснулъ крпкимъ сномъ.

Онъ спалъ крпко и не видалъ, что Дондарамъ сидлъ, поджавши ноги на полу, около его изголовья, прислонясь къ стн, и только слегка подремывалъ, тревожно просыпаясь при малйшемъ шорох, и что нсколько разъ въ теченіе ночи онъ протягивалъ къ нему руку, чтобъ нащупать, все ли въ порядк съ его маленькимъ божкомъ Гари. Подъ утро онъ осторожно обстригъ часть темныхъ кудрей, вившихся вокругъ его головки, нисколько не обезпокоивъ ребенка.

Когда Поль проснулся по утру, комната совершенно преобразилась. Тутъ было двое небольшихъ ширмъ и нсколько цыновокъ, огонь разведенъ былъ въ маленькой желзной переносной печк, стоявшей въ углу, и на ней женщина готовила завтракъ. Это была индусска, съ очень тонкимъ и красивымъ лицомъ. Руки и ноги ея ничмъ не были прикрыты, кром широкихъ золотыхъ и серебряныхъ браслетовъ, обвивавшихъ кисти ея рукъ и ладыжки ногъ, въ ушахъ красовались крупныя серьги, а съ одной стороны носа блестла золотая звздочка. Пальцы ногъ ея унизаны были серебряными кольцами, звенвшими, когда она ходила но голому полу. Дондарамъ сидлъ у огня. Поль тотчасъ узналъ Дондарама по голосу. Но какая перемна произошла въ немъ — онъ былъ положительно неузнаваемъ! Большая, красная чалма обвивалась вокругъ головы его красивыми, причудливыми складками. Онъ сбрилъ бороду, оставивъ только огромные усы, придававшіе ему необыкновенно свирпый видъ. Вмсто простаго плаща, который онъ постоянно носилъ, подпоясаннаго лишь простымъ кушакомъ, на немъ надта была свободная шерстяная куртка, съ разввающимися широкими рукавами. Широчайшій кушакъ, одного цвта съ чалмою, опоясывалъ его станъ, на немъ были широкіе шерстяные шаровары по колна, а на ногахъ сандаліи. Возл него стоялъ, прислоненный къ стн, огромный мечъ, футовъ пяти длины.

Дондарамъ былъ занятъ серьезнымъ разговоромъ съ женщиной и, хотя они говорили вполголоса, Поль могъ отчетливо слышать и отчасти понималъ то, о чемъ они толковали.

— Къ чему стану я осквернять себя?— шептала женщина.— Разв я не жена брамина? Разв вы сами, Дондарамъ, не браминъ? Разв меня не изводятъ ваши постоянныя скитанія? Разв я не умираю десять разъ на дню отъ страха предъ грозящими вамъ опасностями? Разв не проклята я въ каждомъ дыханіи своемъ, въ каждомъ глотк, принимаемой мною пищи? Разв я не оскверняла себя тысячу разъ, проводя затмъ цлые дни въ покаяніи и очищеніи себя? Когда же наступитъ конецъ вашимъ странствіямъ, Дондарамъ? Когда же перестанутъ обуревать васъ ваши дикія мысли? Мальчикъ достаточно уже поправился. Я не желаю ему зла и никотда бы не причинила ему ни малйшаго вреда. Я никому не хочу вредить. Ненависти ни къ кому я не питаю, кром тхъ, кто вредилъ вамъ. Но почему же, въ тотъ счастливый мигъ, когда все мн улыбается, когда я, наконецъ, отдыхаю душою, могу приготовлять пищу для Дондарама, и обввать Дондарама пока онъ стъ ее, когда я наконецъ оживаю, о! сокровище мое и счастье!— зачмъ требовать моей погибели, моего оскверненія? А между тмъ я все исполню. Буду кормить и обмывать маленькаго феринги, буду о немъ заботиться. Клянусь Святою Матерью, головою дочери моей Гунги, что я стала бы пещись и заботиться объ паріи, еслибъ того потребовалъ мой Дондарамъ.

— Дондарамъ этого не требуетъ, — возражалъ муни.— Да будетъ проклять тотъ день, и оскверненъ всякій, кто дышетъ въ тотъ часъ, когда Дондарамъ къ кому либо обратится съ просьбою о чемъ бы то ни было. Разв вы не слыхали вчера, какъ весь городъ оглашался именемъ Дондарама? Онъ будетъ оглашаться еще и еще много разъ, пока не утолится жажда мести въ груди Дондарама. Дондарамъ не разговариваетъ съ вами. Онъ думаетъ, а вы читаете въ его мысляхъ и поступаете по своему вкусу. Кто же я посл того буду, если я заставлю васъ длать по принужденію то, что самъ я сдлаю по доброй вол? Нтъ, маленькій феринги отправится со мной.

Онъ обернулся къ Полю и, увидавъ, что тотъ уже проснулся, подошелъ къ нему, и склонясь надъ нимъ, спросилъ:

— Согласенъ ли маленькій Саибъ идти со мною въ горы?

Губки Поля задрожали. Онъ испугался какъ подслушаннаго имъ разговора, такъ и новаго костюма, придававшаго Дондараму такой свирпый видъ. Онъ понялъ, что женщина не желала держать его тутъ. Въ сущности, у него начиналась тоска по родин, хотя онъ не давалъ себ въ томъ отчета, обращеніе же Дондарама къ нему со словомъ саибъ, было послднею каплей, переполнившей чашу. Поль уткнулся въ свою циновку и расплакался.

— О! я не феринги! я не феринги! Я вдь ‘не совсмъ чужой’! Я бы хотлъ вернуть опять вчерашній вечеръ,— рыдалъ онъ.— Взгляните на мои руки, Дондарамъ. Вдь они черны, какъ у васъ.

Онъ протягивалъ къ нему свои рученки. Муни схватилъ ихъ и прижалъ къ своему лбу,

— Вчерашній вечеръ опять вернулся и будетъ продолжаться, пока Дондарамъ на вол, — торжественно произнесъ онъ,— Вы мой маленькій Гари, божество изъ божествъ, теперь и навсегда. Вдь вы не за богатство любите меня. Я не дарилъ вамъ никакихъ золотыхъ украшеній. У меня всего только и есть, что немного водицы, чтобъ умыть васъ. Я потомъ принесу вамъ завтракъ, а вечеромъ мы отправимся въ горы.

— Мн хотлось бы повидать Гунгу,— сказалъ Поль, продолжая всхлипывать.

Въ четыре часа по полудни въ тотъ день, по самымъ люднымъ улицамъ Дели медленно, съ горделиво поднятою головою проходилъ военачальникъ, держа за руку маленькаго персіянина, ласково прижимавшагося къ нему. Смуглое личико ребенка значительно отличалось отъ темной кожи военачальника въ блестящемъ костюм, и не одинъ прохожій останавливался, чтобъ взглянуть на диковинные голубые глаза ребенка, и содрогался при вид внушительнаго меча, висвшаго черезъ правое плечо вождя. Многіе даже останавливали слугу, несшаго за ними на голов большой узелъ, чтобъ разспросить его, кто это важное лицо. Но тотъ удивленно смотрлъ имъ въ глаза, мотая головой. Скоттъ едва ли могъ бы узнать Поля подъ этимъ нарядомъ, и никто въ Дели, глядя на этого военачальника, не подозрвалъ, что это Дондарамъ.

Они остановились у одной лавочки, на окраин базара, и Дондарамъ купилъ мшочекъ маисовой муки и пучекъ стручьевъ краснаго перца, которые слуга присоединилъ къ узлу на своей голов.

Оттуда они прямо направились къ англійской желзнодорожной станціи и сли въ поздъ.

На маленькой станціи они вышли изъ позда. Дондарамъ зналъ, что караванъ, къ которому онъ хотлъ примкнуть, не приходилъ еще на станцію.

Это былъ маленькій, глухой провинціальный городокъ, расположенный на берегу узкаго, но стремительнаго горнаго потока. Дондарамъ съ Полемъ и слугой взяли на берегу лодочку, чтобы перехать рку и попасть на тропу каравана, пролегавшую не подалеку оттуда.

Въ тотъ моментъ, какъ они садились въ лодку, Поль увидалъ небольшую каменную фигурку, на подобіе маленькаго слона.

— Что это? Что это такое?— спросилъ ребенокъ, увидавъ туземца съ непокрытою головою, который поливалъ голову его водою и украшалъ его цвтами,

Губы Дондарама скривились въ презрительную улыбку, такъ же какъ тогда при вид изображенія богини Кали.— Человкъ этотъ обмываетъ покровительствующаго ему идола,— отвчалъ онъ въ полголоса.— Онъ такъ молится — прибавилъ онъ громко.

— А вы, Дондарамъ, никогда такъ не молитесь?— спросилъ Поль.

— Къ чему стану я молиться такимъ образомъ? Богъ вездсущъ.

— А я никогда не молюсь, Дондарамъ. Теперь, когда я похожъ на васъ, я хочу, чтобъ вы научили меня молиться. Они пристали къ берегу въ мст, гд имъ надо было перевалить черезъ горы, чтобы попасть на дорогу каравана. Лодка отплыла прочь, слуга былъ посланъ впередъ, а Долларамъ, усвшись на берегу рки, привлекъ къ себ Поля и сказалъ:

— Я научу васъ, маленькій Гари-Саибъ, одной молитв, которую никто никогда не запретитъ вамъ читать. Только я не знаю ее на томъ нарчіи, на какомъ мы разговариваемъ, а только на моемъ родномъ язык Маратовъ. Вы можетъ быть и не поймете ее, но заучите и будете знать, что вы молитесь Богу.

Онъ обмылъ ему руки и лицо, согласно своему ученію, и медленно сталъ читать молитву, которую Поль повторялъ вслдъ за нимъ.

Нсколько разъ заставлялъ онъ повторять ее, пока Поль не затвердилъ молитву почти безошибочно, стоя на колняхъ около муни и сложивъ темныя руки на груди.

Вдругъ они услыхали голосъ слуги, кричавшаго имъ съ вершины горы, что караванъ уже виденъ, тогда Дондарамъ поспшно посадилъ Поля къ себ на плечо и пошелъ съ нимъ впередъ. Достигнувъ вершины, на которой стоялъ слуга, они увидали густое облако пыли, поднимавшееся на равнин, а сквозь него могли уже различать лошадей и верблюдовъ, большое стадо скота и множество мущинъ, женщинъ и дтей. Поль крпче прижался къ Дондараму.

— Мой маленькій Гари не долженъ бояться,— сказалъ онъ.— Это все друзья мои. Я опасался, что они не такъ скоро подоспютъ сюда. Мы пройдемъ нкорое время вмст съ ними, и вы теперь не будете больше утомляться, пока мы будемъ съ ними, мы посадимъ васъ верхомъ на прекраснаго коня, а слуга нашъ сядетъ позади, чтобъ держать васъ.

— Мн бы хотлось лучше хать на вашемъ плеч,— сказалъ Поль.

— Успете еще, Гари-Саибъ, накататься на моемъ плеч, когда намъ негд будетъ достать лошадей.

Между тмъ нкоторые изъ передовыхъ всадниковъ подъхали къ Дондараму. Сойдя съ коней, они отвсили ему глубокіе поклоны, какъ будто онъ былъ начальникомъ надъ ними.

Поспшно приказавъ слуг перессть на одну изъ лошадей, которая была подана ему, онъ посадилъ Поля передъ нимъ, а узелокъ передалъ одному изъ подоспвшихъ къ нимъ солдатъ, затмъ, прижавши ручки Поля къ своему лбу, онъ сказалъ:— Теперь вы въ безопасности, маленькій мой Саибъ. Стоитъ вамъ сказать только слово, и я сейчасъ-же прибгу къ вамъ, я скоро нагоню васъ, и тогда подемъ вмст.

Обернувшись опять къ офицерамъ, онъ заговорилъ съ ними на язык, совершенно непонятномъ для Поля, да и недолго пришлось тому прислушиваться, такъ какъ слуга тотчасъ увезъ его.

— Какія всти объ Нона?— спросилъ Дондарамъ, и офицеръ отвтилъ:

— Онъ все еще въ опасности: рана медленно заживаетъ. Онъ очень боится умереть, раньше чмъ задача его будетъ исполнена.

— Пошлите ему сейчасъ же сказать отъ меня,— сказалъ Дондарамъ,— что всего только одинъ изъ приговоренныхъ остается теперь въ живыхъ, да и тотъ здсь въ горахъ. Скажите ему, что у меня въ рукахъ есть магнитъ, притягивающій его ко мн, и что не пройдетъ и мсяца, какъ онъ услышитъ объ его смерти. Пусть Нона выздоравливаетъ, но если ему суждено умереть, то пусть умираетъ спокойно: Дондарамъ исполнитъ клятву.

Онъ быстро повернулся, слъ на другого коня и черезъ минуту очутился рядомъ съ маленькимъ Полемъ.

Мущины, находившіеся въ караван, были большею частью одты такъ-же, какъ Дондарамъ, у женщинъ же на головахъ надты были высокіе, остроконечные уборы, къ которымъ прикрплены были вуали, или сари. У нкоторыхъ были на рукахъ маленькія, голенькія дти, другія же дти постарше хали верхами, такъ же какъ и Поль.

Мальчикъ замтилъ, что вс коровы были осдланы и на каждой былъ навьюченъ небольшой тюкъ. Впереди всхъ шествовалъ громадный, страшный быкъ, безъ всякаго вьюка, обвитый гирляндою цвтовъ.

За полчаса до наступленія сумерекъ быкъ, шедшій впереди стада, остановился и принялся сть сочную траву, въ изобиліи росшую въ долин. Тогда туземцы, шедшіе въ линію по бокамъ, съ длинными тупыми копьями, которыми они все время подгоняли коровъ, когда т останавливались, теперь согнали ихъ въ кучу, сняли съ нихъ сдла и пустили пастись на вол. Поль замтилъ, что мущины одинъ за другимъ отставали по немногу отъ прочихъ. Это были все мусульмане, они слзали со своихъ верблюдовъ и, прежде чмъ отпустить ихъ на отдыхъ, становились около нихъ на колни и молились

— Прослушайте, затвердилъ ли я молитву,— сказалъ Поль Дондараму и, не дожидаясь отвта, онъ обмылъ лицо свое и руки на индусскій ладъ, поливая на руки понемногу воды изъ чашки, имвшейся для этой цли: затмъ, вставъ на колни у ногъ Дондарама, онъ повторилъ нсколько разъ молитву, которой научилъ его муни, сначала съ ошибками, затмъ съ каждымъ разомъ все тверже и тверже. Между тмъ, пока онъ повторялъ свою молитву, уже смерклось и зажгли факелы и костры, чтобъ отгонять дикихъ зврей.

Вдругъ по близости раздался чей-то звучный голосъ, запвшій по индусски старинный мусульманскій гимнъ къ пустын. Каждое слово этого гимна было понятно Полю.

— Какъ это хорошо!— произнесъ Поль, когда псня начала повторяться въ разныхъ частяхъ каравана по мр того, какъ мусульмане укладывались спать на ночь.

— А какъ же мы будемъ спать?— спросилъ Поль, только теперь замтивъ, что солнце зашло и луна ярко освщала равнину.

— У насъ будетъ отличное мсто для отдыха. Намъ приготовили палатку — сказалъ муни. И, вставъ съ мста, онъ взялъ Поля на руки и снесъ его въ низкую палатку изъ верблюжьяго полосатаго сукна, въ которую они оба вползли и гд Поль уснулъ такъ-же крпко, лежа на твердой рук Дондарама, какъ нкогда спалъ на блой мягкой подушечк, въ родномъ домик въ Беверле.

На слдующій день караванъ потянулся вверхъ по берегу рки. Скалистые утесы вздымались почти прямо изъ воды. По каменистымъ крутизнамъ ихъ росли деодары, стройные какъ стрлы, хотя корни ихъ, углублявшіеся въ расщелинахъ пропастей, питались лишь дикимъ мохомъ и орошались ледяными струйками отъ таявшихъ на вершинахъ снговъ. Поль долго и внимательно присматривался къ снгу.

— Гд могъ я раньше видть снгъ?— спросилъ онъ Дондарама.

— У себя дома, Гари-Саибъ,— отвчалъ онъ.

— Разв у меня есть домъ?— спросилъ онъ опять. Дондарамъ взглянулъ на него и встртилъ его вопрошающіе голубые глазки. Онъ сидлъ теперь впереди муни, на одной съ нимъ лошади.

— Вы должны вернутся туда, сокровище мое. Вы скоро туда подете. Дондарамъ не станетъ удерживать васъ.

— А я хочу, Дондарамъ, чтобъ вы тоже хали туда со мной. Гд это? Далеко отсюда?— добивался Поль.

— Далеко ли?— засмялся муни.— Далеко ли? Да, очень далеко.— Странное дрожаніе послышалось въ его голос. Вдругъ Поль сказалъ:

— Но вы вдь подете со мной, Дондарамъ? Вы должны хать. А гд это?

— Вы скоро узнаете, все узнаете,— грустно замтилъ муни,— но вы не забудете стараго Дондарама? Не правда ли, вы не забудете его?

Поль обвилъ рученками шею муни, слезы наполнили голубые глазки и полились по темнымъ щечкамъ его. Он были уже не такъ темны, какъ сначала: краска была непрочная и понемногу слзала.

Когда они достигли Амритсара, то остановились лишь, чтобъ постить великолпный, золоченый храмъ, стоявшій среди чистаго, холоднаго горнаго озера. Дондарамъ обмнялся нсколькими словами, на непонятномъ Полю нарчіи, съ нкоторыми муни и паломниками, находившимися тутъ.

Городъ былъ сильно взволнованъ объявленіями, вывшенными повсюду, что великій Гуру, или высшій жрецъ золотаго храма, имлъ видніе, что его святой отецъ, недавно умершій, превратился въ рыбу и плаваетъ въ такомъ вид въ озер. Вслдствіе этого онъ воспретилъ, подъ страхомъ смерти, ловить тамъ рыбу. А такъ какъ большая часть городскаго населенія состояла преимущественно изъ паломниковъ и бдняковъ, которые исключительно питались рыбою изъ этого озера, то имъ прямо грозила смерть отъ голода. Но Поля очень мало касались дла Армитсара, онъ крпко держался за руку муни и съ любовью глядлъ ему въ лицо.

Точно также мало впечатлнія произвели на Поля слова муни:— мы должны теперь отправиться въ Массури, это очень тяжелый путь, но мы постараемся облегчить его для маленькаго Гари-Саиба.— Ему ровно ни до чего не было дла, разъ Дондарамъ былъ съ нимъ.

Съ небольшимъ конвоемъ изъ горцевъ пустились они по ущельямъ, солдаты открывали и замыкали шествіе. Дорога пролегала иногда по великолпнымъ долинамъ, пестрвшимъ роскошными цвтами, съ исполинскими деревьями и рокочущими горными потоками, черезъ которые перекинуты были легкіе мостики, состоящіе просто изъ скрученныхъ березовыхъ втвей, которые подавались, гнулись и дрожали, когда ступали на нихъ. Но Поль еще крпче держался за руку муни, и шелъ за нимъ всюду, куда бы онъ ни велъ его.

Лицо его и руки опять совершенно поблли, и онъ сталъ приставать, чтобъ его покрасили такъ, чтобъ краска не сходила съ него, пока онъ не выростетъ большимъ, какъ самъ муни.

Но муни отдлывался отъ него, говоря, что теперь нтъ съ нимъ нужныхъ для этого красокъ и что надо подождать.

Они проходили иногда въ тни высочайшихъ горъ, въ ущельяхъ которыхъ лежали вчные снга. Поля несли теперь въ подобіи мшка, висящаго на бамбуковомъ шест, оба конца котораго были положены на плечи сильныхъ горцевъ. Горцы называли этотъ мшокъ — денди. Такъ какъ Поль былъ очень легокъ, то они несли его такъ свободно, что онъ находилъ этотъ способъ путешествія столь же удобнымъ, какъ на плеч Дондарама.

0x01 graphic

На пути, среди вершинъ и ущелій, имъ попадались странные домики, сложенные изъ камня, гд они останавливались на ночлегъ, Дондарамъ называлъ ихъ — ‘караванъ-сараями’, и люди, стекавшіеся вокругъ нихъ изъ маленькихъ хижинъ на этихъ почти неприступныхъ твердыняхъ, возбуждали въ Пол такое же любопытство, какое этотъ блолицый ребенокъ возбуждалъ среди нихъ.

Пока слуга, взятый ими изъ Дели, разводилъ огонь и готовилъ имъ ужинъ, жители собирались вокругъ нихъ, сгорая нетерпніемъ посмотрть и поговорить съ выходцами съ ‘того свта’, какъ они называли всхъ, живущихъ за предлами Гималайскихъ горъ.

Многіе изъ нихъ, никогда не видавшіе блолицыхъ, робко подкрадывались и трогали щеки Поля, осматривая потомъ свои пальцы, чтобъ убдиться, не пристала ли къ нимъ блая краска. Одежда ихъ была безобразна, но лица у нихъ были добрыя и улыбка пріятная. Мальчика очень забавляли суеврныя дти горцевъ, которыя смертельно боялись его, когда онъ подходилъ къ нимъ.

Т, которые были постарше и похрабре, снимали съ него шляпу и важно прохаживались, надвъ ее себ на голову. Нкоторые разспрашивали, какой краской окрашиваетъ онъ свои волосы въ коричневый цвтъ и съ гордостью показывали красновато-желтые концы своихъ собственныхъ черныхъ волосъ.

Дровоски, работавшіе въ громадныхъ лсахъ, останавливались съ вязанками на головахъ, чтобъ посмотрть на прозжавшаго мимо нихъ въ денди маленькаго феринги, а пастушки, съ кольцами въ носу, и въ кожанныхъ кушакахъ, осыпанныхъ бирюзою, съ огромными охапками сна, балансирующихъ у нихъ на голов, тоже останавливались, чтобъ поклониться блому саибу и пожелать ему благополучнаго перехода черезъ горы.

Путешествуя такимъ образомъ по Гималайскимъ горамъ, Поль находилъ этотъ способъ передвиженія гораздо боле удобнымъ, чмъ то казалось взрослымъ. Онъ не сознавалъ опасности на краю пропастей. Ему никто не говорилъ о томъ, что голова можетъ у него закружиться, если онъ будетъ смотрть съ этихъ отвсныхъ утесовъ, высотою до трехъ или боле тысячъ футовъ, внизъ, въ черныя пропасти, въ которыхъ нельзя было даже разглядть громадныхъ деодаровъ. Крпко сжимая руку Дондарама, онъ смотрлъ внизъ и дурачился, говоря что собирается спрыгнуть внизъ, чтобы заставить муни спрыгнуть за нимъ и поймать его.

Онъ смялся, переходя по дрожащимъ мостикамъ изъ березовыхъ втвей, перекинутыхъ черезъ глубокія ущелья. Что ему было до рокочущихъ горныхъ стремнинъ? Онъ безстрашно стоялъ бы подъ катящимися съ горъ обвалами каменныхъ глыбъ, не боясь ничего на свт, пока онъ чувствовалъ прикосновеніе темной, жилистой руки своего друга и сознавалъ себя подъ его защитой.

Онъ ничего не зналъ ни объ окровавленныхъ кинжалахъ, ни объ узловатыхъ рюмала, ни о клятвахъ кровавой мести, произнесенныхъ надъ цлымъ спискомъ лицъ, причисляемымъ Дондарамомъ и Нона-Саибомъ къ числу ‘приговоренныхъ’. Какое было ему до всего этого дло?

Чмъ выше поднимались они въ горы, тмъ холодне становилось въ воздух, но Дондарамъ, предвидя это заране, припасъ теплое одяло изъ козьяго пуха, въ которое такъ плотно закуталъ Поля, что ему не было холодно. Горный воздухъ только подкрплялъ его, и румянецъ снова заигралъ на щечкахъ, такъ сильно поблднвшихъ отъ тхъ страшныхъ снадобій, которыми опаивалъ его Родрикъ Деннетъ. Съ каждымъ днемъ онъ становился крпче.

Наконецъ они достигли маленькаго поселка близь высочайшихъ снговыхъ вершинъ, въ небольшомъ ущельи среди вчныхъ льдовъ, гд жили отъ трехъ до четырехъ сотъ человкъ. Жилища ихъ состояли изъ большихъ ямъ, вырытыхъ прямо въ гор, а въ очень близкомъ разстояніи на крутыхъ скалахъ были обильныя пастбища для козъ, которыхъ въ селеніи держали нсколько сотъ головъ.

Населеніе питалось козьимъ молокомъ, козьимъ мясомъ и одежду изготовляло изъ козьихъ шкуръ. Изъ кедровъ, росшихъ пониже, они ухитрялись приготовлять прескверный напитокъ, которымъ опивались допьяна, а пока дули теплые втра, они выращивали ровно столько зерноваго хлба, сколько нужно было, чтобъ не умереть съ голоду.

— Завтра уже мы перевалимъ черезъ горы, начнемъ спускаться и опять очутимся среди цвтовъ,— сказалъ Дондарамъ.

— Да куда же мы идемъ, Дондарамъ? Я хочу идти къ Гунг и Прит,— сказалъ Поль.

Муни съ каждымъ днемъ становился все грустне, а, глядя на него, и мальчикъ былъ сдержанне. Дондарамъ ласково гладилъ его по щечк, говоря: посл завтра, я думаю, вы увидитесь съ тми, кого желали бы видть.

Съ ранняго утра слдующаго дня они начали спускаться съ горъ. Дондарамъ просидлъ всю эту ночь около своего питомца, и всякій разъ, какъ Поль просыпался, онъ видлъ склоненную надъ собою фигуру муни.

Сказалось-ли утомленіе этой ночи, или быть можетъ величіе окружающей ихъ природы вліяло на нихъ обоихъ такимъ образомъ,— но Поль и его другъ были грустне и молчаливе обыкновеннаго въ это утро.

Слуга, сопровождавшій ихъ отъ Дели, отправился впередъ раньше ихъ, онъ уже нсколько дней, какъ исчезалъ такимъ образомъ, появляясь снова только къ вечеру. Но въ этотъ день онъ вернулся задолго до заката солнца и, поспшно подойдя къ Дондараму, съ тревогою сказалъ:

— Ихъ люди разбиваютъ палатки на высотахъ, прямо надъ нами. Они проведутъ ночь тутъ, а завтра, чмъ свтъ, пойдутъ по направленію къ глиняному караванъ-сараю.

— Хорошо,— отвчалъ Дондарамъ, и странный огонекъ сверкнулъ въ его глазахъ.— Намъ нужно дойти сегодня до караванъ-сарая и переночевать тамъ эту ночь. Сколько ихъ тутъ и изъ кого состоитъ партія?

— Тамъ трое блыхъ: одинъ изъ нихъ — Деннетъ, другой блый изъ Бомбея и третій молодой человкъ, который не уметъ говорить по нашему. Ихъ конвой состоитъ изъ пяти солдатъ и двадцати человкъ слугъ.

— Это хорошо,— повторилъ Дондарамъ.— Впередъ! Впередъ скоре! Не такъ еще скоро стемнетъ, а путь опасный.

Караванъ снова потянулся, и какъ разъ, когда садилось солнце, они проходили мимо того мста, о которомъ доносилъ ему слуга, что тамъ раскинута большая палатка европейцевъ. Дйствительно, Дондарамъ увидлъ палатку, а въ нкоторомъ отъ нея разстояніи на земл сидло съ дюжину или боле мстныхъ слугъ.

Караванъ продвинулся немного ниже ихъ лагеря, но Дондарамъ отдлился отъ своихъ и, подойдя къ слугамъ, вступилъ съ ними въ разговоръ, не смущаясь тмъ, что блые находились неподалеку.

Черезъ минуту муни нагналъ опять своего питомца. Маленькій Поль сжалъ его руку и такъ умолялъ вынуть его изъ денди, что онъ исполнилъ его просьбу и съ часъ времени несъ его на своемъ плеч черезъ темнющій лсъ.

— Это напоминаетъ мн то время, когда лодка наша была разбита, — сказалъ Поль, ощупью поглаживая смуглую щеку Дондарама.

Мускулистая рука крпче обвила тло ребенка. Что сталось съ Дондарамомъ? Его трясло, какъ въ лихорадк. Походка его стала нетвердою. Онъ чуть не падалъ на неровной тропинк.

— Если вы упадете, такъ и я полечу съ вами, не правда-ли?— смясь, спросилъ мальчикъ.

— Я ни за что не упаду, пока мой Гари-Саибъ у меня на плеч,— отвчалъ Дондарамъ, подбадриваясь и ступая быстре и тверже.

— Я не боюсь, что вы упадете,— беззаботно сказалъ Поль, — это было бы даже очень забавно. Я и не ушибся бы.

— Какъ можетъ маленькій Гари знать это?— спросилъ муни, лаская плечико, которое придерживалъ приподнятою рукой.

— О! вы не дали бы мн разбиться, — доврчиво сказалъ Поль.— Я люблю быть въ страшныхъ мстахъ вмст съ вами,— прибавилъ онъ.

Было уже темно. Поль не могъ видть слезъ, катившихся по морщинистому лицу страшнаго Дондарама.

Съ минуту муни шелъ молча въ темнот. Даже шума шаговъ его на тропинк не было слышно. Наконецъ, онъ снялъ Поля съ плеча и прижалъ его къ своей тяжело и болзненно вздымавшейся груди.

— Чтожъ длать!— произнесъ онъ, наконецъ, вполголоса,— они лучше будутъ заботиться о васъ, чмъ Дондарамъ. Вдь я индусъ. Они же такіе, какъ вы. Они будутъ любить васъ.— Онъ крпко сжалъ ребенка и прибавилъ:— Но сильне меня никто не можетъ любить васъ… Нтъ, никто. Это было бы невозможно. Завтра, завтра вы узнаете многое. Сегодня же вы принадлежите Дондараму! Да, сегодня вы мальчикъ Дондарама!

— Я всегда вашъ,— сказалъ Поль, когда они подходили къ глиняному караванъ-сараю.

По утру Дондарамъ особенно тщательно умылъ Поля и досталъ изъ его узелка европейскій костюмъ. Сначала Поль противился тому, чтобы снять свой блестящій персидскій костюмъ, отороченный мхомъ, и мягкій плащъ изъ козьяго пуха, который такъ хорошо защищалъ его отъ холода, но при вид европейскаго платья въ немъ воскресло какое-то неопредленное, но пріятное воспоминаніе о прошломъ. Къ тому-же оно было такое хорошенькое, что онъ принялся плясать по пустой комнат караванъ-сарая.

Обуваніе его въ чулки и сапожки доставило Дондараму столько труда, что онъ еле съ нимъ справился. И тотъ, кто твердою рукою хваталъ людей за горло и спокойно смотрлъ, какъ они умирали, тотъ, кто смялся надъ криками разсвирпвшей толпы, вопившей: — Долой разбойника Дондарама! Проклятіе этому пугалу Индіи!— тотъ, который не чувствовалъ ни холода среди снговыхъ горныхъ вершинъ, ни палящаго зноя среди степей, чье имя было проклято, а сердце не знало страха — стоялъ теперь на колняхъ, на глиняномъ полу, терпливо стараясь застегнуть своими грубыми пальцами ботинки ребенка, развлекая его своей болтовней и прыгая, какъ акробатъ въ цирк, чтобъ заставить его разсмяться, когда по неловкости онъ ущемлялъ его ножку, вызывая тмъ слезы въ голубыхъ глазахъ.

Трудный подвигъ этотъ, однако, былъ, наконецъ, совершенъ, и, причесавъ своими непривычными руками темные волосы Поля, упорно свивавшіеся въ кудри, на европейскій ладъ, онъ досталъ изъ узелка изящную американскую шляпочку, надлъ ее на голову мальчика и отступилъ на шагъ, чтобъ полюбоваться на него. Онъ одобрительно улыбался, хотя сердце его сильно билось и капли пота выступали на его широкомъ, грозномъ лбу.

Вошелъ одинъ изъ солдатъ и шопотомъ сказалъ ему нсколько словъ.

— Я приду сейчасъ,— отвчалъ онъ.— Припугните ихъ маленько, стрляйте повыше, нтъ надобности убивать даже ни одного изъ нихъ. И вы жизнью отвтите мн, если заднете пулей хоть одного изъ европейцевъ! Все пойдетъ отлично, нтъ никакого сомннія. Если они повернутся и отступятъ, пусть уходятъ.— Посадивъ затмъ Поля на свое плечо, онъ собралъ все платье въ узелокъ, засунувъ туда же персидскій костюмчикъ и теплыя козьи шкурки.

— Маленькому Гари все это можетъ еще пригодиться,— произнесъ онъ со вздохомъ и выбжалъ съ нимъ въ лсъ, въ заднюю дверь караванъ-сарая.

Уходя оттуда, Поль оглянулся. Онъ не понялъ того, что было сказано, но смутно сознавалъ, что ему угрожала какая то опасность. Онъ видлъ грубыхъ, смлыхъ солдатъ, привычныхъ къ крови и борьб, поспшно собиравшихся у дверей караванъ-сарая, онъ видлъ слугу, печально глядвшаго вслдъ Дондараму и поклонившагося ему до земли, онъ видлъ одного изъ солдатъ, вставшаго на колни и положившаго ружье свое.на глинянную стнку у двери караванъ-сарая, и въ тотъ моментъ, когда Дондарамъ бросился впередъ и скрылся въ густомъ лсу, раздался громкій выстрлъ.

— Что они длаютъ?— спросилъ мальчикъ, сильне прижимаясь къ ше муни, между тмъ какъ тотъ огромными скачками пробирался черезъ густую чащу. Дондарамъ остановился въ разслин между двухъ высокихъ утесовъ, гд веселый ручеекъ бжалъ въ тни кустовъ. Здсь онъ осторожно спустилъ Поля на землю. Стая блыхъ голубей вспорхнула отъ ручейка и, покружась надъ его головою, взлетла въ лощину.

— Это хорошее для васъ предзнаменованіе, маленькій Гари-Саибъ,— сказалъ онъ и, наклонясь надъ нимъ, торопливо прошепталъ:— повторите еще разокъ маленькую молитву вашу. Встаньте на колни, достаньте водицы и прочтите ее. Такъ.— Онъ подождалъ немного. Поль за это время твердо выучилъ молитву и повторилъ ее безъ, запинки.

— Теперъ постойте на колняхъ нкоторое время,— прибавилъ онъ, отворачивая лицо свое отъ обращенныхъ къ нему голубыхъ глазокъ.— Мн нужно сходить посмотрть, почему тамъ стрляли. Для васъ здсь нтъ никакой опасности. Повторите нсколько разъ свою молитву и не трогайтесь съ мста, пока кто нибудь не позоветъ васъ: тогда вы будете очень счастливы. Повторите же еще разъ, а я послушаю. И помните: не вставайте съ колнъ, иначе съ вами можетъ приключиться что нибудь очень худое!

Поль прочелъ молитву. Онъ не слыхалъ ни малйшаго шороха, но, когда онъ оглянулся, муни исчезъ. Онъ вскочилъ на ноги и хотлъ позвать его, но вспомнивъ приказаніе Дондарама, онъ всталъ опять на колни и повторилъ снова молитву. Около него весело бжали струйки ручейка. Поль не даромъ былъ еще ребенкомъ, и, скоро позабывъ все окружающее, онъ принялся слдить за струившеюся водою и играть камушками, въ полной увренности, что скоро онъ вскинетъ глазами и увидитъ передъ собою возвращающагося за нимъ Дондарама.

ГЛАВА XXIV.
Поль найденъ.

По прибытіи въ Массури, м-ръ Раймондъ и Скоттъ нашли дла въ очень странномъ положеніи. Родрикъ Доннетъ былъ тутъ и хлопоталъ, какъ никогда еще въ жизни, чтобы заслужить награду, общанную ему Реймондомъ. Но онъ дйствовалъ со страхомъ и трепетомъ, потому что происходило нчто столь таинственное, что онъ, начиналъ опасаться козней со стороны своихъ враговъ.

Къ его пріятелю Мобараку въ Дели являлся посланецъ, оставившій ему, для передачи Деннету, посылочку съ локономъ волосъ Поля, рубашечкой, которую онъ самъ покупалъ ему, и талисманомъ, который онъ носилъ на ше. Все это сопровождалось извщеніемъ, что мальчикъ находится въ Гималайскихъ горахъ, между Амритсаромъ и Массуру, и что, если онъ хочетъ застать мальчика въ живыхъ, то долженъ придти за нимъ въ теченіе одного мсяца. Онъ отправился было тотчасъ, но, когда онъ достигъ Массури, имъ овладлъ такой страхъ, что онъ послалъ за м-ромъ Раймондомъ.

— Намъ слдуетъ начать поиски немедленно,— сказалъ м-ръ Раймондъ.— Нечего обращать на это вниманіе: я, собственно, не вижу ничего тревожнаго.

Они вмст изслдовали вс дороги, разослали всюду шпіоновъ, длали всевозможныя усилія, но все было напрасно, всякій слдъ Поля исчезъ.

— Мы должны идти сами,— ршилъ Ричардъ черезъ недлю.— Скоттъ едва ли окрпъ достаточно, чтобъ рискнуть подняться сразу на такую высоту, вы отправляйтесь прямо въ горы, а мы выберемъ обходный путь на слонахъ и встртимся съ вами на десятый день. Оттуда мы отправимся вмст.

Не было возможности отказываться дальше, и Деннетъ вынужденъ былъ принять эти условія.

Они взяли съ собою конвой изъ пяти солдатъ. Кром того были наняты горцы, чтобы нести багажъ, провизію и палатки.

Въ теченіи трехъ дней Скоттъ халъ на маленькомъ слон, между тмъ какъ м-ръ Раймондъ слдовалъ за нимъ на другомъ слон, побольше, а за ними нсколько слугъ съ необходимымъ багажемъ.

На слдующій день они оставили слоновъ и продолжали путь въ денди. Скоттъ нашелъ этотъ способъ передвиженія довольно неудобнымъ, носильщики качали его взадъ и впередъ какъ маятникъ, предоставляя ему по пути ударяться и задвать за каждый выдающійся утесъ или острый уголъ. Когда тропа становилась особенно узка и проходила по самому краю глубочайшихъ пропастей, что безпрестанно встрчается въ Гималайскихъ горахъ, носильщики всегда ухищрялись нести шестъ на томъ плеч, которое было ближе къ пропасти такъ что Скоттъ, выглядывая изъ за края мшка, въ которомъ несли его, и видя лса на сотни футовъ подъ собою, чувствовалъ, какъ леденетъ въ немъ кровь отъ страха.

— Желалъ бы я знать, что случилось бы, еслибъ одинъ изъ этихъ молодцовъ подвинулся на одинъ шагъ къ краю пропасти,— съ содроганіемъ сказалъ онъ Ричарду когда окончилась узенькая тропинка и они очутились рядомъ въ просторномъ мст.

— Одному Богу извстно,— отвчалъ Ричардъ.— Надюсь только, что ни вамъ, ни мн не придется извдать этого.

— Да, но я перепуганъ до смерти и избитъ до синяковъ,— жаловался Скоттъ.— Если существуетъ иной способъ путешествія, я готовъ былъ бы испробовать его. Разв у нихъ нтъ лошадей?

— Даже много, но съ ними еще страшне, могу васъ уврить. По такимъ неровнымъ мстамъ, какъ здсь, он прыгаютъ съ утеса на утесъ, какъ альпійскія серны. Къ тому же эти маленькія бестіи страшно пугливы, а, какъ вамъ извстно, когда лошадь труситъ, она пятится назадъ, нисколько не задумываясь, куда ступаетъ задними ногами. Если же это случится надъ пропастью, то вы слетите въ одно мгновеніе ока!

— Но разв нтъ больше никакихъ иныхъ способовъ?— воскликнулъ Скоттъ.

— Какъ же, Скоттъ, водятся еще яки и въ слдующемъ селеніи, мы постараемся достать яковъ. Они то надежны, какъ каменныя горы. Я никогда не слыхалъ, чтобы якъ упалъ или потерялъ сдока.

Имъ пришлось подниматься еще на одинъ очень крутой утесъ, и во время перехода случилось происшествіе, заставившее Скотта высказаться ршительне чмъ когда нибудь въ пользу яковъ. Когда они прошли почти полпути по одному изъ самыхъ узкихъ кряжей, надъ которымъ возвышался крутой выступъ, вдругъ надъ головами ихъ раздался страшный трескъ, шумъ и грохотъ.

Скоттъ не усплъ придти въ себя, какъ оказался самымъ безцеремоннымъ образомъ брошеннымъ на дорог, между тмъ какъ носильщики, спасая свою жизнь, разбжались въ разныя стороны.

Прежде чмъ онъ усплъ высвободиться изъ мшка, огромная глыба камней и земли обрушилась и покатилась по крутому скату съ неудержимою быстротой. Къ счастью, носильщики ошиблись въ расчет, она прошла немного позади, обдавъ его только пылью.

Первое, что увидалъ Скоттъ при приближеніи къ поселку, былъ большой, угрюмый, невзрачный якъ. Старикъ держалъ его за кольцо, продтое въ носъ.

— Омъ, Омъ, Омъ, Омъ, Омъ, Омъ!— бормоталъ онъ.

— Что съ нимъ такое? Не боленъ ли онъ?— спросилъ Скоттъ, проходя мимо него.

— Онъ куда-то собирается со своимъ якомъ и передъ отходомъ читаетъ часть большой молитвы, начинающейся со слова ‘Омъ’, которое по ихнему значитъ Богъ,— сказалъ Ричардъ.

Путешественники вошли въ домъ.

Тутъ пожилая женщина варила пищу надъ ямой въ полу, а у огня сидла молодая женщина съ двумя трехлтними мальчиками на колняхъ. Она крутила нчто похожее на старомодную трещетку, надъ головою дтей, повторяя слово: Омъ, Омъ, Омъ, Омъ! такъ-же какъ и старикъ съ якомъ.

— И она зарядила такъ-же, какъ этотъ!— сказалъ Скоттъ, со вздохомъ.— Но что такое у нея въ рукахъ?

— Это молитвенная мельница,— отвчалъ Ричардъ.— Эта же самая молитва написана на этой палочк, и всякій поворотъ ея равняется тому, что молитва прочитана столько же разъ, сколько разъ она написана на палочк. Разв вы не замчали, что многіе изъ встрчавшихся намъ людей останавливались у такихъ колесиковъ и заставляли ихъ вертться.

— Конечно, видлъ, но я полагалъ, что они это длаютъ шутки ради. Такъ это также были молитвенныя мельницы!

Изъ этого поселка они двинулись дальше уже на якахъ.

Два дня подъема въ гору, верхомъ на якахъ, оказались гораздо пріятне, чмъ въ мшк, и привели ихъ къ мсту, назначенному для встрчи съ Родрикомъ Деннетъ,— онъ уже ждалъ ихъ тамъ. Еще черезъ два дня они достигли высотъ, гд разбили для ночлега свои палатки и гд Поль съ Дондарамомъ прошли мимо нихъ при закат солнца.

Маленькой Поль и не видалъ ихъ лагеря. Денди, въ которомъ несли его, былъ нарочно отверстіемъ обращенъ въ другую сторону. Дондарамъ преспокойно подходилъ къ слугамъ и разговаривалъ съ ними: разспрашивалъ, куда они идутъ, и изъ кого состоитъ ихъ караванъ.

Къ концу двухчасовой ходьбы они были остановлены выстрломъ изъ ружья.

— Стойте, стойте!— восликнулъ Деннетъ,— тутъ происходитъ что-то неладное! Здсь или разбойники или неизвстно еще что! Подождите, пока я вернусь назадъ и подгоню сюда остальную часть конвоя.

Они отступили немного назадъ и начали совщаться, но Родрикъ Деннетъ упорно настаивалъ на своемъ первомъ предложеніи. Онъ не соглашался двинуться на неизвстную опасность и уходилъ назадъ, предпочитая предоставить другимъ подвергаться опасности, прежде чмъ самому бросаться въ нее.

— Трусъ!— съ презрніемъ произнесъ Ричардъ, когда онъ исчезъ.— Тутъ нтъ никакой опасности. Выстрлъ былъ сдланъ на воздухъ. Мы пойдемъ впередъ.

Прождавши около получаса, они двинулись впередъ, не дождавшись возвращенія Деннета. Въ это время по дорог сзади нихъ показался старый, оборванный, покрытый грязью паломникъ, онъ шелъ, съ трудомъ поднимаясь въ гору, устало опираясь на суковатую палку.

Онъ окликнулъ ихъ слабымъ голосомъ. Они подождали.

— Вы блые… должно быть, англичане,— сказалъ онъ, задыхаясь, точно отъ сильнаго удушья.— Я поднялся тутъ вдоль ручейка, прошелъ тамъ мимо маленькаго мальчика. Онъ стоялъ на колняхъ около воды и плакалъ. Онъ блый: я не могъ прикоснуться къ нему, но вамъ можно,— прибавилъ онъ съ улыбкой.

Встревоженные этимъ извстіемъ, м-ръ Раймондъ и Скоттъ повернули назадъ по узкой тропинк, не дожидаясь дальнйшихъ свдній.

Едва прошли они съ четверть мили, какъ наткнулись на лежащаго навзничь посреди дороги, мертваго Родрика Деннета.

Они простояли съ минуту, пораженные ужасомъ, когда Ричардъ замтилъ что то напечатанное кровью на груди рубашки убитаго.

Онъ наклонился и прочелъ:

‘Послдній изъ осужденныхъ. Это восемьдесятъ третій измнникъ, павшій отъ руки Дондарама за измну Индіи. Муни исполнилъ свою клятву. Отверженный отмстилъ за свою родину. Дондарамъ боле не существуетъ’.

— Скоттъ,— сказалъ Ричардъ, вставая,— вы говорили, что желали бы видть Дондарама.

— Да, говорилъ,— отвчалъ Скоттъ, стоя блдный передъ трупомъ.

— Вы его видли,— старый паломникъ былъ Дондарамъ. Это его послдняя жертва.

Скоттъ встрепенулся,— А Поль?— прошепталъ онъ, задыхаясь отъ волненія.

— Я не знаю,— сказалъ Ричардъ.— Это могла быть только случайность, что онъ направилъ насъ этимъ путемъ, но все-таки пойдемте дальше.

Встревоженный до послдней степени Скоттъ спшилъ скоре, чмъ Ричардъ могъ поспвать за нимъ. Онъ нашелъ ручей и несся впередъ, перескакивая съ одного камня на другой, вдоль ручья. Наконецъ онъ перескочилъ черезъ узкую разслину. Передъ нимъ стоялъ на колняхъ маленькій мальчикъ, играя камушками въ вод.

— Поль! Поль!— вырвалось изъ груди его…

Мальчикъ поднялъ глаза, и въ то же мгновеніе завса, скрывавшая отъ него все прошлое, исчезла.

— О Скоттъ мой! Скоттъ!— закричалъ Поль и бросился въ его объятія.

ГЛАВА XXV.
Это былъ мой дорогой Дондарамъ!

Изъ памяти Поля навсегда изгладилось воспоминаніе о томъ, что съ нимъ произошло въ промежутокъ времени, начиная съ той минуты, когда онъ вышелъ изъ родительскаго дома съ Родрикомъ Денеттомъ, вплоть до того момента, когда онъ взялъ муни за руку. Все же остальное воскресло въ его памяти. Онъ помнилъ вс счастливые часы, проведенные въ дом родительскомъ, и никогда не забывалъ ни одной минуты, проведенной имъ съ муни. Долгое время путалъ еще онъ въ разговор англійскій языкъ съ индусскимъ, и на Скотта производило очень странное впечатлніе, когда онъ слышалъ, какъ свободно его маленькій братишка болталъ съ индусами и мусульманами, понималъ ихъ привычки и объяснялъ ихъ обычаи.

Когда Ричардъ пришелъ къ обоимъ братьямъ, продолжавшимъ держать другъ друга въ объятіяхъ, онъ не могъ достаточно налюбоваться на розовыя щечки, на изящно расчесанныя кудри, на веселые голубые глазки и осанку полную достоинства, которую Поль инстинктивно перенялъ отъ Дондарама.

Когда они, наконецъ, собрались уходить отъ ручья, Поль, указывая на узелокъ, всюду такъ долго сопутствовашій ему, сказалъ по индуски:

— Тутъ связано мое платье. Я не уйду отсюда, пока не вернется Дондарамъ.

— Дондарамъ!— воскликнулъ Ричардъ въ удивленіи, услыхавъ это имя, и переглянулся со Скоттомъ.

— Да кто же это Дондарамъ, Поль?— спросилъ м-ръ Раймондъ.

— Меня зовутъ Гари-Поль, а не попросту Поль,— живо возразилъ мальчикъ,— Дондарамъ называлъ меня своимъ Гари-Саибомъ… Дондарамъ — разв вы его не знаете? О! Дондарамъ, онъ такой храбрый! Нтъ, я не уйду отсюда, пока не вернется Дондарамъ.

Цлыхъ два часа пробились съ мальчикомъ, пока не убдили его уйти съ мста, гд оставилъ его Дондарамъ.

Они пустились въ обратный путь. Многое изъ того, что во время пути говорилъ Поль о своемъ друг — муни, повергало м-ра Раймонда все въ большее и большее удивленіе, такъ какъ оно свидтельствовало о добромъ сердц, бившемся въ груди Дондарама. Утромъ и вечеромъ, когда случалось имъ останавливаться около воды, Ричардъ съ ужасомъ замчалъ, какъ Поль тщательно обмывалъ себ лицо и руки, становился на колни съ наклоненною головой и сосредоточенно шепталъ что то.

Онъ предполагалъ, что Дондарамъ научилъ его какой нибудь индусской молитв. Но, наконецъ, ему удалось однажды разслышать его молитву. Скоттъ стоялъ неподалеку и, замтивъ умиленіе его, спросилъ:

— Что это такое, м-ръ Раймондъ?

Ричардъ не тотчасъ отвтилъ, но когда Поль всталъ съ колнъ, онъ спросилъ его:

— Гд вы этому научились, Поль?

— Называйте же меня Гари-Поль,— строго сказалъ мальчикъ.— Если я потерялъ моего милаго, дорогого Дондарама, я не хочу терять имени, которое онъ далъ мн. Онъ научилъ меня этой молитв, и я всегда буду читать ее — да всегда, всегда.

— Это правильно, Гари-Поль, читайте ее всегда — всегда читайте ее,— сказалъ Ричардъ. Затмъ, обернувшись къ Скотту, со слезами на глазахъ, Ричардъ сказалъ:

— Это настоящая христіанская молитва, только на маратскомъ нарчіи.

— Дондарамъ сказалъ мн, что никто никогда не запретитъ мн читать эту молитву,— сказалъ Поль.

Они направлялись въ Калькутту, но принуждены были по пути остановиться на день въ Бенарес, такъ какъ м-ру Раймонду нужно было привести въ порядокъ нкоторыя дла. Чтобъ пріятно наполнить время для Поля, который часто грустилъ по своемъ друг, они прокатились посл полудня но окрестностямъ города. Въ этотъ день у индусовъ былъ праздникъ. Вс храмы переполнены были богомольцами.

Подл мраморныхъ ступеней одного изъ храмовъ, прислонясь къ периламъ, у стройнаго деревца, стояла одна изъ главныхъ и самыхъ красивыхъ танцовщицъ. Она сбросила съ себя вуаль и, сложивъ на выступ нкоторыя изъ своихъ украшеній, приготовлялась приступить къ омовенію, но очевидно забыла и о храм, и о собравшейся толп. Видно было, что мысли ея унеслись далеко.

Скоттъ указалъ на нее м-ру Раймонду, прибавивъ:

— Какой у нея грустный видъ! Врно у нея какое-нибудь горе.

Поль взглянулъ въ ту же сторону, и каково было удивленіе обоихъ, когда онъ бросился къ ней въ объятія, съ возгласомъ: ‘Гунга, о Гунга!, а красавица мурли наклонилась къ нему, прижимая мальчика къ своему сердцу и обливаясь горькими слезами.

Подойдя къ нимъ ближе, они услыхали, какъ Поль тревожно говорилъ ей:— Ахъ Гунга! да гд же Дондарамъ? Я плачу, умираю по моемъ Дондарам!

— Дондарамъ въ тюрьм, закованъ въ цпи, въ Калькутт,— печально отвтила Гунга.

Ричардъ нахмурился и озабоченно сказалъ Скотту:

— Я прочелъ сегодня въ газетахъ, что Дондарамъ отдался добровольно въ руки англичанъ и доставленъ въ Калькутту, но не хотлъ говорить объ этомъ, изъ опасенія, чтобъ Поль не услыхалъ.

— О Гунга! Я разобью его цпи! Никто не сметъ длать больно моему Дондараму!— сказалъ Поль.

— Да онъ самъ это сдлалъ,— отвчала Гунга.— Онъ прислалъ мн сказать, чтобъ я не старалась помочь ему, что онъ самъ захотлъ этого.

— О Гунга! Я такъ люблю его!— рыдалъ Поль.

— Да вдь и я тоже!— печально сказала она.— Вдь онъ отецъ мой!

Насилу могли увести Поля отъ Гунги, когда ей пришлось идти въ храмъ, и то лишь посл того, какъ ему общали, что онъ скоро увидитъ ее опять, какъ только създитъ домой, въ Америку. У него было очень слабое представленіе, какъ это далеко.

Они отправились въ Калькутту. Пріхавъ туда, Поль потребовалъ, чтобъ его свезли повидаться съ Дондарамомъ. Свиданіе ихъ было крайне трогательно. Дондарамъ плакалъ и цловалъ голубоглазаго ребенка, который обвивалъ своими блыми ручками грубое, морщинистое лицо его.

М-ръ Раймондъ остановился въ большомъ восточномъ отел, въ англійскомъ квартал громаднаго города, въ которомъ пользовался такою же извстностью и почетомъ, какъ во всей Индіи. За т немногіе дни, остававшіеся до отплытія изъ этого порта парохода, на которомъ они предполагали вернуться домой, Ричардъ употребилъ вс свои усилія, чтобъ сдлать что нибудь для облегченія участи Дондарама. Онъ заручился общаніемъ, что къ нему примнено будетъ возможное смягченіе закона и даже отмна смертной казни, если муни дастъ торжественную клятву надъ головой маленькаго Поля, что онъ искренно раскаивается, никогда не попытается бжать и вернуться къ прежней жизни и дастъ правительству указанія гд находится его сообщникъ Нона-Саибъ.

Насталъ день суда. Залъ суда былъ переполненъ людьми, стремившимися увидать знаменитаго Дондарама. Его ввели, закованнаго въ цпи. При его появленіи въ различныхъ концахъ зала послышались свистки, но онъ не обратилъ на нихъ ни малйшаго вниманія и прошелъ къ своему мсту въ сопровожденіи стражи. Поль сидлъ на противоположной сторон. Увидвъ Дондарама, онъ, несмотря на вс старанія удержать его, прошелъ черезъ всю залу суда, передъ высшими судебными чинами, не обращая на нихъ вниманія, и нжно сжалъ въ своихъ рукахъ жесткую руку своего друга. Шопотъ пронесся по переполненному залу, но ни Поль, ни муни даже не замтили этого. Судья всталъ и началъ читать длинный перечень обвиненій, въ заключеніе онъ объявилъ, что его ждетъ смертный приговоръ, но что этотъ приговоръ можетъ быть отмйенъ, если обвиняемый согласится на поставленныя ему условія.

Въ зал водворилось гробовое молчаніе. Вс напряженно ожидали послдняго слова осужденнаго.

— Дондарамъ самъ, добровольно сдался англичанамъ, потому что онъ готовъ получить заслуженное возмездіе, — произнесъ онъ медленно, съ настоящимъ индусскимъ достоинствомъ.— Никто не взялъ меня силой, никто не могъ этого сдлать. И неужели вы думаете, что Дондарамъ явился сюда, чтобъ быть предателемъ своихъ? Слыхалъ ли кто когда-нибудь, чтобы Дондарамъ предалъ друга Индіи?— Онъ помолчалъ съ минуту, затмъ торжественно заключилъ:— Ни одинъ червь, пресмыкающійся на земл, ни одна птица, рющая въ воздух, не будутъ вправ сказать надъ прахомъ Дондарама, что онъ былъ измнникомъ. Нтъ! Хотя бы даже англичане сожгли меня живымъ, какъ они сдлали съ однимъ изъ моихъ соотечественниковъ, хотя бы разстрляли меня изъ пушечнаго жерла, какъ они разстрляли массы нашего народа, хотя бы они подвергли меня пыткамъ, оскверненію, повсили-бы, уморили бы съ голоду, какъ то было уже продлано надъ тысячами нашихъ индусовъ. Никогда! Неужели англичане воображаютъ, что ради чего-бы то ни было я дамъ клятву надъ этой головкой, которая для меня священне всхъ моихъ боговъ?— Онъ положилъ при этомъ руку на курчавую темнорусую головку.— Нтъ, даже ради жизни и свободы я не осквернилъ бы этого младенца клятвою покрытаго кровью Дондарама.

Ропотъ одобренія смнилъ свистки, которыми встртили муни при его первомъ появленіи. Его снова отвели въ тюрьму. М-ръ Раймондъ старался успокоить Поля, говоря, что приговоръ не будетъ приведенъ въ исполненіе, и что Поль со временемъ вернется въ Индію и снова повидаетъ своего друга. Этими общаніями удалось хоть отчасти утшить дтское сердечко Поля. У нихъ оставался еще цлый день до отплытія парохода, и они ршили воспользоваться этимъ, чтобы покататься по городу, для развлеченія Поля. Но онъ предпочелъ остановиться на одномъ изъ притоковъ рки, гд вдоль берега причалены были туземныя лодочки, на которыхъ мстные фермеры привозили свои продукты и бродили по песчаному берегу въ ожиданіи покупателей.

Поль вкусилъ отъ того приворотнаго корня, который привлекаетъ и боле опытныя сердца къ Остъ-Индіи. Онъ смялся и болталъ съ простолюдинами, рылся въ песк съ туземными ребятишками, такъ же точно, какъ часто игралъ на берегу въ Беверле.

М-ръ Раймондъ былъ слишкомъ доволенъ, видя веселье Поля, чтобъ нарушать его забавы, и они вмст со Скоттомъ расположились также на берегу.

— Въ Индіи найдутся еще тысячи боле интересныхъ предметовъ, чмъ все то, что вы осмотрли за это время, Скоттъ,— сказалъ онъ,— и я надюсь имть когда-нибудь случай показать ихъ вамъ, но теперь нельзя вамъ дольше оставаться въ Индіи, пора возратить Поля къ родителямъ, ожидающимъ его съ нетерпніемъ. Когда-нибудь въ другой разъ прізжайте въ Индію. Здсь остается еще цлый міръ чудесъ, невиданный вами! Вы должны непремнно вернуться сюда опять.

— Я, конечно, пріду опять, — отвчалъ Скоттъ серьезно.

— У васъ будетъ остановка въ Мадрас, на южномъ берегу, когда вы поплывете на пароход къ Цейлону, а потомъ вы остановитесь въ великолпной гавани на Пуантъ-де-Галль, на остров Цейлон, гд кокосовыя пальмы непрерывной стной подымаются почти у самой воды. Вы должны пользоваться всякимъ удобнымъ случаемъ, чтобы знакомиться съ новыми мстами.

— Я долженъ?— спросилъ Скоттъ, глядя на Ричарда въ удивленіи.— Разв вы сами не дете съ нами?

— Къ сожалнію, мн нельзя хать,— грустно отвчалъ Ричардъ,— мой отпускъ кончается, и меня сейчасъ въ Бомбе ждутъ дла. Но одинъ хорошій мой пріятель, изъ провинціальныхъ миссіонеровъ, отправляется съ семьей на этомъ же пароход въ Америку и будетъ очень радъ сдлать все отъ него зависящее для васъ и Поля. Вамъ предстоитъ очень пріятное путешествіе. Вы повезете къ тому же прекрасныя всти. Я вамъ дамъ запечатанный конвертъ, заключающій въ себ сознаніе Деннета относительно его похищенія въ банк. Это сознаніе освобождаетъ вашего отца отъ подозрнія въ какомъ-либо соучастіи, и кром того, оказывается возможнымъ пополнить всю сумму, похищенную Доннетомъ изъ банка, такъ какъ я узналъ о нсколькихъ очень крупныхъ вкладахъ, сдланныхъ имъ здсь.

— Но вдь изъ нихъ слдуетъ вамъ награда за розыскъ Поля и вс мои расходы,— сказалъ Скоттъ.

— Я былъ очень доволенъ тмъ, что вы постили меня въ Индіи, Скоттъ,— улыбаясь, отвчалъ Ричардъ.— И я буду очень радъ еще въ другой разъ принять на себя вс ваши расходы, когда бы вы ни пріхали погостить ко мн. Мн денегъ не нужно. Единственная близкая родственница, которая есть у меня — сестра моя въ Беверле, хорошо пристроена и ни въ чемъ не нуждается. Я положительно богатъ, и не имю семьи. Нтъ никакой для меня надобности копить деньги. Кром того, Поля нашли вы, а не я. Поэтому эти деньги по всей справедливости принадлежатъ вамъ.

— Какой вы странный человкъ, — пробормоталъ Скоттъ.

— Да вдь это такъ,— улыбаясь, сказалъ Ричардъ. Мн нужно было розыскать Родрика Деннетта. Я бы сдлалъ всевозможныя усилія, чтобъ найти его. Онъ ускользнулъ у меня изъ рукъ на Лондонскомъ скоромъ позд, когда я однажды выслдилъ его тамъ. Я даже не подозрвалъ тогда, что онъ отправится въ Америку. Никто этого не зналъ, потому что никто не зналъ настоящаго его имени, пока я случайно не прочелъ его стараго имени въ Бостонской газет, какъ кассира въ банк вашего отца. Я отправился въ Америку исключительно, чтобъ отыскать его.

— Я уже давно ршилъ одинъ вопросъ, съ мсяцъ по крайней мр,— произнесъ онъ съ колебаніемъ.

— Что-жъ именно?— спросилъ м-ръ Раймондъ.

— Вотъ видите ли, мы съ Полемъ ломали дужки съ Бесси и Китти въ тотъ самый вечеръ, когда онъ былъ похищенъ. Поль выразилъ желаніе побывать въ Индіи, а я пожелалъ найти случай сдлаться героемъ. Желанія наши сбылись. Я увидалъ, какимъ хорошимъ народомъ могли бы быть индусы и въ какомъ род героемъ я долженъ бы сдлаться, и я пообщалъ себ, если найду Поля и привезу его обратно домрй въ Америку, то сдлаюсь миссіонеромъ, и такъ и будетъ.

— Да благословитъ васъ Богъ, Скоттъ!— искренно воскликнулъ м-ръ Раймондъ. Желаніе ваше исполнилось — вотъ вамъ случай стать героемъ. Работайте отъ всей души. Будьте хорошимъ миссіонеромъ и вы будете однимъ изъ величайшихъ героевъ въ мір. Поль показалъ вамъ примръ, въ какомъ направленіи слдуетъ работать, властью, которую онъ пріобрлъ надъ этимъ страннымъ человкомъ — Дондарамомъ. Смлй впередъ! Вы попали на настоящій путь, Скоттъ.

Пароходъ былъ изъ крупныхъ и дохать къ нему имъ пришлось на лодк. Поль ни за что не хотлъ ухать, не повидавъ Дондарама, но м-ръ Раймонду удалось, наконецъ, убдить его.

Когда они пріхали на пристань, на порядочномъ разстояніи отъ города, одинъ невзрачный лодочникъ, съ капюшономъ на голов, схватилъ Поля къ себ на руки и побжалъ къ лодк.

— Что за нахальство!— пробормоталъ Ричардъ.— Эти лодочники готовы на все идти, чтобъ заручиться пассажирами. Ни за что не поду съ нимъ.

— Не все ли равно,— возразилъ Скотт.

Они подъхали къ пароходу, а такъ какъ тотъ же лодочникъ взялъ опять Поля на руки, чтобъ внести его по качающейся лстниц, м-ръ Раймондъ и Скоттъ пошли впередъ.

Когда лодочникъ несъ Поля вверхъ по лстниц, онъ приложилъ губы вплоть къ его ушку и торопливо шепнулъ ему,

— Гари-Саибъ, не говорите никому! молчите, не то они убьютъ меня. Никакіе запоры не могли удержать меня отъ желанія получить на прощаніе благословеніе отъ моего Гари. Помните молитву, которой я научилъ васъ и молитесь за меня, чтобы я могъ быть вашимъ слугой, вашимъ конемъ, вашимъ псомъ въ томъ христіанскомъ раю, въ который вы попадете. Молитесь за моихъ Гунгу и Приту, и за Кашибаю, чтобъ намъ всмъ послдовать за вами, Гари мой, Гари!

Поль обвился рученками вокругъ грубой шеи лодочника и поцловалъ его въ темныя губы. Поднявшись на пароходъ, лодочникъ поспшно выпустилъ Поля и, видя, что м-ръ Раймондъ и Скоттъ глядятъ на него, онъ низко наклонилъ голову и поцловалъ блыя ручки, которыя прижалъ къ своему лбу. Затмъ, не поднимая головы, чтобъ никто не могъ видть его лица, онъ сбжалъ внизъ по лстниц и вскочилъ въ лодку.

Миссіонеръ, стоявшій рядомъ съ м-ромъ Раймондомъ, замтилъ небрежно:— эти суеврные невжды готовы принять благословеніе отъ каждаго, пускающагося въ дальній путь.— Затмъ, взявъ Поля за руку, онъ сказалъ:— Ну, м-ръ Поль, надюсь, что мы съ вами сдлаемся большими друзьями, раньше чмъ доберемся до Америки.

Поль выдернулъ у него свою рученку.— Нтъ!— воскликнулъ онъ по индусски (въ возбужденіи своемъ онъ спутался, на какомъ нарчіи слдуетъ ему говорить) — ни за что, если вы будете звать меня Полемъ. Мое имя Гари.

— Прекрасно, — отвчалъ миссіонеръ, — я всегда стану называть васъ Гари. Это очень красивое имя.

Но м-ръ Раймондъ видлъ больше, чмъ миссіонеръ, и, поднявъ Поля на руки, шепнулъ ему:— Гари-Поль, узнали вы лодочника, который принесъ васъ сюда? Поль сначала недоврчиво взглянулъ на него, но, видя ласковое выраженіе въ его глазахъ, онъ отвтилъ, зарыдавъ:

— Это былъ мой дорогой Дондарамъ!

Конецъ 2-й части.

‘Юный Читатель’, NoNo 11, 13, 1900

Въ Индіи.

ГЛАВА I.Ударъ молніи.

ГЛАВА II.Игра въ дужки.

ГЛАВА III.Геройскіе подвиги.

ГЛАВА IV.По безбрежному океану.

ГЛАВА V.Старый Джо.

ГЛАВА VI.Близь Гибралтара.

ГЛАВА VII.Алжиръ.— Суэцкій каналъ.

ГЛАВА VIII.Аравія.

ГЛАВА IX.Поль среди Индусовъ.

ГЛАВА X.Жизнь на рк и Индусскій праздникъ.

ГЛАВА XI.Скоттъ въ таинственной Индіи.

ГЛАВА XII.Зми.

ГЛАВА XIII.Слоновая пещера.— Факиры.

КОНЕЦЪ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.

ЧАСТЬ II.

ГЛАВА XIV.Жилище среди индусовъ.

ГЛАВА XV.Тигры.

ГЛАВА XVI.Въ гостяхъ у короля.

ГЛАВА XVII.Бой слоновъ и поздка въ горы.

ГЛАВА XVIII.Туги и измнники.

ГЛАВА XIX.Паломники и жрецы.

ГЛАВА XX.Среди дворцовъ.

ГЛАВА XXI.Дели, Деннетъ и Дондарамъ.

ГЛАВА XXII.Скоттъ на индускомъ праздник.

ГЛАВА XXIII.Вы будете моимъ Гари-Саибомъ.

ГЛАВА XXIV.Поль найденъ.

ГЛАВА XXV.Это былъ мой дорогой Дондарамъ!

Читайте также:

ГЛАВА I.
Ударъ молніи.

ГЛАВА II.
Игра въ дужки.

ГЛАВА III.
Геройскіе подвиги.

ГЛАВА IV.
По безбрежному океану.

ГЛАВА V.
Старый Джо.

ГЛАВА VI.
Близь Гибралтара.

ГЛАВА VII.
Алжиръ.— Суэцкій каналъ.

ГЛАВА VIII.
Аравія.

ГЛАВА IX.
Поль среди Индусовъ.

ГЛАВА X.
Жизнь на рк и Индусскій праздникъ.

ГЛАВА XI.
Скоттъ въ таинственной Индіи.

ГЛАВА XII.
Зми.

ГЛАВА XIII.
Слоновая пещера.— Факиры.

ГЛАВА XIV.
Жилище среди индусовъ.

ГЛАВА XV.
Тигры.

ГЛАВА XVI.
Въ гостяхъ у короля.

ГЛАВА XVII.
Бой слоновъ и поздка въ горы.

ГЛАВА XVIII.
Туги и измнники.

ГЛАВА XIX.
Паломники и жрецы.

ГЛАВА XX.
Среди дворцовъ.

ГЛАВА XXI.
Дели, Деннетъ и Дондарамъ.

ГЛАВА XXII.
Скоттъ на индускомъ праздник.

ГЛАВА XXIII.
Вы будете моимъ Гари-Саибомъ.

ГЛАВА XXIV.
Поль найденъ.

ГЛАВА XXV.
Это былъ мой дорогой Дондарамъ!