В деревне, Богословский Николай Гаврилович, Год: 1862 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 30 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

РАЗСКАЗЫ О БЫЛОМЪ.

ВРЕМЕНА ВОЕННЫХЪ ПОСЕЛЕНІЙ.

Сочиненія Словскаго.

ПРИЛОЖЕНІЕ КЪ НОВГОРОДСКОМУ СБОРНИКУ.

НОВГОРОДЪ.
1865 г.

ВЪ ДЕРЕВН.

На правомъ берегу Волхова, верстахъ въ двадцати слишкомъ отъ Новгорода, есть очень красивое мсто Собачьи Горбы. Крутой горой въ этомъ мст поднялся берегъ Волхова къ востоку, на самой вершин холма построенъ небольшой деревянный домикъ со службами, а отъ него влво идетъ почти до самаго берега вплоть густая, молодая, сосновая роща, о судьб которой разсказано въ ‘Шумскомъ’, кое-гд пробивается въ ней солнечный лучъ, за то въ ней въ лтніе жары пріятно укрыться, тнь, прохлада и смолистый запахъ отъ сосенъ оживляютъ, когда войдешь въ нее. Вплоть до самаго вечера пробродилъ я по рощ и когда уже стало садиться солнце я спустился къ Волхову и подошелъ къ порому. Перегнувшись черезъ перила порома, стоялъ пожилой мужикъ и глядлъ на мелкую рыбу, которая юлила у порома и подхватывала мошекъ, падающихъ на воду.

— Вишь ты ей сколько!— проговорилъ мужикъ, обращаясь ко мн.

Я посмотрлъ на воду, рыбы было — какъ въ котл, рзвая — проворная,— она держалась на самой верхности воды и, постоянно двигаясь во вс стороны, сверкала своею серебристою чешуею.

— Какъ называется эта рыба?— спросилъ я мужика.

— Уклейка.

— Ловятъ, я думаю, ея много?

— Кто ее поймаетъ, видишь какая она вострая. Мужикъ махнулъ рукою надъ водою и рыба въ одну минуту вся скрылась, потомъ, какъ будто ее выкинулъ снова кто со дна рки, она закипла и заюлила на верхности воды.

— Кажется, мелкими стями можно бы ее было ловить, сказалъ я.

— Отчего неможно, отвтилъ мужикъ, да мсто-то здсь не такое.

— Зацповъ, можетъ быть, много здсь, или очень глубоко?

— А Богъ его знаетъ! Вотъ тамъ,— мужикъ рукою указалъ на мсто, саженей, на двсти повыше,— ловятъ рыбу неводами, значитъ и здсь бы оно, пожалуй, можно было бы, да мсто не такое.

— Чмъ же это мсто не хорошо?

Мужикъ какъ-то робко оглянулся кругомъ и съ смущеніемъ заговорилъ.

— Не къ ночи будь помянуто, мсто что-то не совсмъ чисто: бываетъ, здсь чудится временемъ.

— Что же такое здсь чудится?

— Да вотъ кажинный годъ на Христовскую заутреню здсь кто-то все воетъ въ рк.

— Кому здсь быть!

— Выть-то оно и есть кому. Давно, еще когда и поселенія не заводились, былъ тутъ дремучій лсъ, что ужасти! Въ лсу этомъ притонъ держали разбойники и кого убивали, то все въ рку рыли. Вотъ гршныя-то души безвременно, безъ покаянія сгибшія, и воютъ предъ Христовской заутреней.

— Быть не можетъ!

— Теб объ этомъ врно говорятъ, я самъ слышалъ. Когда я былъ холостымъ парнемъ, вотъ мы предъ заутреней и собрались артелью, человкъ восемь и пошли слушать, какъ воютъ въ рк гршныя души. Пришли мы на это мсто, рка была прошедши, пасха поздняя была, тишь такая везд, ажно слышно было, какъ корова въ хлв вдохнтъ. Ночь темная, претемная, а рка какъ стекло, такъ и лоснится. Вотъ мы стоимъ на берегу и слушаемъ… пропли птухи… какъ вдругъ застонетъ въ рк-то и такъ-то, жалобно и тихо… Насъ такой страхъ взялъ, что мы едва домой дорогу нашли!

Подъхала лодка, мужикъ слъ въ нее и отправился на другую сторону.

Озадачилъ меня мужикъ своимъ разсказомъ. Не можетъ быть, чтобы онъ совершенно навралъ мн,— думалъ я,— какой-нибудь поводъ долженъ же быть къ этому поврью. Тщетно я искалъ причины этому поврью и долго, а можетъ быть и совсмъ, не открылъ бы я этой причины поврья, если бы случай не помогъ. На другой день утромъ я пошолъ къ порому купаться. Погода была ясная и тихая, на рк и на берегахъ никого не было видно, легкій втерокъ, который даже не покрывалъ рябью поверхность воды, потягивалъ отъ Новгорода. Только я вошолъ въ воду, какъ слухъ мой поразилъ какой-то тихой густой звукъ, похожій на жалобный вой. Мн пришолъ на память вечерній разсказъ мужика, и мною овладла робость, я вышелъ изъ воды и посмотрлъ на часы, чтобы замтить время, было два часа утра. Посидлъ немного я на берегу, послушалъ — ничего не было слышно — пошолъ опять въ воду, и въ вод снова сталъ слышаться вой. Это былъ какой-то тихій, едва слышный и прерывающійся звукъ. Съ четверть часа я купался и звукъ все слышался, подъ конецъ онъ смолкъ. Долго думалъ я объ этомъ, пока, соображая время, и вспомнилъ, что въ Юрьев монастыр къ заутрени звонятъ въ два часа утра въ большой колоколъ, около тысячи пудовъ, тогда мн ясно стало, что этотъ стонъ былъ отдаленный звонъ колокола. Такъ вотъ онъ вой-то откуда! Звонъ въ Новгород къ заутрени очень легко можетъ доноситься до этого мста по теченію рки при благопріятныхъ условіяхъ, тихомъ попутномъ втр, тишин всюду и полой вод. Что крестьяне только вовремя ночи на канун Христова дня слышатъ этотъ гулъ: это дло естественное, въ это время они съ напряженнымъ вниманіемъ прислушиваются ко всему, чтобы услышать церковный звонъ и идти къ служб. Сколько я впослдствіи ме разуврялъ окрестныхъ мужиковъ, что они слышатъ новгородскій звонъ, а не стоны и вой гршныхъ душъ, но не могъ разуврить.

Солнце только что всходило, когда я вошолъ на балконъ дома. Верстъ на двадцать вокругъ открывался видъ съ балкона, по обимъ сторонамъ Волхова растилалась равнина, рдко гд была не большая возвышенность, мелкій кустарникъ прерывалъ мстами поля, деревни были растянуты по берегу Волхова, противъ Собачьихъ Горбовъ за ркой тянулась деревня Катовицы версты на четыре, среди ея еще оставались развалины аракчеевскихъ построекъ. Вправо виднъ былъ уланскій штабъ верстахъ въ пяти, а съ-лва драгунскій штабъ верстахъ въ десяти. Лсъ уходилъ къ самому горизонту, а къ Новгороду совершенно не было лсу, одн только рощи вблизи монастырей кое гд виднлись. Около селеній были еще поля съ темной зеленью ржи и свтлой-яроваго хлба, за ними все пространство до лсу такого жалкаго вида, точно позженая степь: это была большею частію голая земля, которая бллась, точно подернутая инемъ. Во вс стороны въ разныхъ направленіяхъ шли дороги, одн изъ нихъ вели къ селеніямъ и штабамъ и были обсажены березами, густо сплотившимися въ тхъ мстахъ, гд когда-то существовали поселенныя роты, отъ которыхъ остались только груды разбитаго кирпича и мусору. Много было дорогъ въ пол безъ березъ, перекрещивающихся въ разныхъ направленіяхъ и уходящихъ далеко къ лсу. Вдали мстами еще виднлись поселенныя шпили, стоящія одиноко, точно будто маяки. Вся эта мстность представляла видъ лагеря, брошеннаго арміей, поспшно разбжавшейся. Самый берегъ Волхова очень былъ оживленъ, крестьяне косили траву на поемныхъ лугахъ, ярко сверкали косы на солнц и пестрли ситцевыя рубахи мужиковъ.

Полюбовавшись на эти жалкіе остатки чего-то въ прошедшемъ, я прошолъ къ Волхову и перехалъ на лодк на другую сторону, въ Катовицы. Домики крестьянскіе въ Катовицахъ не велики и вс одной формы, въ три окна съ острой кровлей и рзными украшеніями, на каменныхъ фундаментахъ, что впрочемъ не помшало имъ покривиться, фундаменты выложены, какъ я узналъ посл, поверхъ земли, когда уже были выстроены дома, такъ для виду, начальствомъ было приказано, что бы дома были съ каменными фундаментами. Дома расположены по два въ гнезд и въ равномъ разстояніи одинъ отъ другого, интервалы обсажены обстриженными березками и между дворами тоже посажены березки. Дворы кутные, покрытые соломой. Ставни оконъ раскрашены на одинъ образецъ. По распоряженію военнаго начальства ставни были крашены маляромъ, нанятымъ окружнымъ комитетомъ, чтобы во всхъ домахъ было однообразіе, а о томъ, желалъ-ли хозяинъ раскрасить ставни или нтъ, и какъ ему хотлось раскрасить — его не спрашивали, деньги съ него только взыскивали за работу маляру. Живуча Аракчеевщина!

На улиц, кром старухъ, маленькихъ рябятишекъ и собакъ, никого не было. Русскій человкъ уметъ расположиться на улиц съ комфортомъ. Подъ березами противъ домовъ, старухи устроились какъ дома. На колу, воткнутомъ наклонно въ землю и подпертомъ небольшими козелками изъ двухъ сказанныхъ колышковъ, повситъ старуха какую-то коробку, набьетъ въ нее сна и разныхъ грязныхъ тряпокъ, положитъ туда грудного ребенка, обвернетъ коробку съ верху по веревкамъ, какимъ либо ситцевымъ старымъ тряпьемъ и качаетъ, лежа на лужк, да грется на солнц. Ребенокъ реветъ, онъ матери лтомъ не видитъ весь день, вечеромъ мать накормитъ его своимъ перегорлымъ молокомъ, отъ того ребенокъ и плачетъ, что его желудокъ страдаетъ отъ нездороваго молока матери. Надостъ старух плачь ребенка, встанетъ она, ‘пость врно хочетъ,’ скажетъ, отыщетъ тутъ же гд-нибудь въ сторон припятанный горшокъ съ молочной гречневой кашей отъ другихъ ребятишекъ, возьметъ на руки ребенка и начнетъ кормить. Запуститъ старуха свой указательный палецъ въ горшокъ, захватитъ кашки, положитъ себ въ ротъ, пожуетъ и тмъ же пальцемъ достанетъ изъ своего рта кашу, ловко мазнетъ по открытому рту ребенка, залпитъ ему весь ротъ,— ребенокъ давится и глотаетъ. Такое кормленіе продолжается, сколько вздумается старух, и постоянно повторяется во весь день. Если бы не постоянный и напряженный крикъ ребенка, помогающій пищеваренію, то ребенокъ конечно бы къ вечеру померъ, вотъ одна изъ самыхъ обыкновенныхъ причинъ большой смертности дтей въ нашихъ деревняхъ и русской золотухи!

Другіе ребятишки, которые на своихъ ногахъ, босые, въ однхъ засаленныхъ и рваныхъ рубашонкахъ, съ открытыми головами, съ выгорвшими отъ солнца, растрепанными волосами, блыми, какъ хорошій ленъ, бгаютъ по улиц и за дворами и перекликаются съ бабушками.

— Бабушка, а бабушка, тянетъ своимъ звонкимъ голоснкомъ изо всей мочи, гд-нибудь на задворкахъ мальчишка лтъ пяти.

— А-а-ась, отвчаетъ ему сиплымъ голосомъ со всхъ силъ старуха,

— Онтошка-то на омбаръ слзъ, кричитъ мальчишка.

— А — у! отвчаетъ ему старуха, не разобравши, что кричитъ ей внучекъ.

Пока бабушка перекликается съ своимъ внучкомъ, Антошка успетъ свалиться, разбить себ до крови носъ и идетъ уже весь въ крови и реветъ на всю улицу.

— Ахъ ты воръ не добрый! кричитъ ему старуха,— опять разбился, вишь всю рубаху въ кровь выпачкалъ, ужо тебя мать-то… какъ вернется домой! Поди сюда, я тебя оботру, и начнетъ обтирать мальчишку грязной тряпкой. Мальчишка оретъ во весь ротъ. Да замолчишь-ли ты неугомонный, вскрикнетъ сердито и дастъ ему въ спину тумака. Мальчишка вырвется, и запачканный кровью снова бжитъ на задворки и лзетъ на амбаръ.

Въ другомъ мст старуха зажметъ себ въ колни голову ребенка и крпко держитъ и роется въ волосахъ, да работаетъ ногтями, а ребенокъ реветъ дурнымъ матомъ и бьется руками и ногами. Тутъ мало бываетъ тумаковъ, потому что волоса въ распоряженіи самой старухи.

По самой середин деревни большая площадь полукругомъ раздляетъ деревню на дв половины,— это аракчеевскій плацъ. На немъ еще остались длинные дома въ восемь оконъ съ дверью по средин и съ мезониномъ съ полукруглымъ большимъ окномъ, окрашенные желтой краской, это непоселенные связи, въ которыхъ жили фронтовыя унтеръ-офицеры.

На крыльц одного изъ такихъ домовъ сидлъ старикъ, отставной солдатъ. онъ сталъ и пріосанился, какъ только ко я къ нему подошолъ.

— Здравствуй добрый человкъ! сказалъ я ему, кланяясь.

— Здравія желаю вашему благородію! отвчалъ мн бойко старикъ,

— Я не ваше благородіе, сказалъ я старику.

Старикъ съ неудовольствіемъ посмотрлъ на меня: ему было досадно на себя.

— Я, ддушка, заговорилъ я, усаживаясь возл — на крылечк, не чиновный человкъ, простой, вотъ хожу по монастырямъ все.

— Дло святое, отвтилъ старикъ, мы къ этому не привычны, такъ оно, боязно какъ-то, а походилъ бы. Дло святое.

— Славный домъ у тебя какой!

— Казенный. Онъ пустой, я не здсь живу, да вотъ здлана привычка, двадцать пять лтъ походилъ я сюда, писаремъ служилъ въ комитет.

— Такъ это комитетъ былъ.

— Точно такъ. Сперва былъ поселенный комитетъ, а потомъ окружной. Вотъ въ этой половин была канцелярія, а въ той сперва присутствіе, а потомъ ужь пустая стояла, только рекрутовъ тамъ принималъ удльный начальникъ.

— Ты ддушка, я думаю, все помнишь, что здсь длалось при Аракчеев.

— Строгъ былъ покойничекъ, не тмъ будь помянутъ. Вс дрожали, полковники и генералы, когда бывало пожалуютъ въ комитетъ.

— Что же онъ длалъ въ комитет?

— Извстное — дло разсматривалъ дла, отдавалъ приказанія и пр. Онъ вдь все въ той половин съ начальствомъ толковалъ, а въ этой мы, все время стоимъ на вытяжку ни живы, ни мертвы, на другомъ и лица нтъ, какъ взглянешь., Пока онъ присутствуетъ въ той половин, а мы по мстамъ стоимъ во фронт, не пошевелимся, и не сморгнемся даже.

— Вотъ какъ!

— Трудное было время.

— Да, тяжелое было время.

— Все по команд, не смй крючковъ у воротника отстегнуть, когда пишешь, всю шею перетерло воротникомъ. А работы было… съ утра до вечера все писали.

— Что же вы писали?

— Какъ что? Вотъ хоть бы приказы. Сколько ихъ! отъ Аракчеева, отъ начальника штаба, отъ дивизіоннаго, отъ бригаднаго, отъ полковаго командира, отъ батальоннаго, отъ ротнаго. Каждый день приказъ и въ немъ все подробно расписано, что мужику, и баб, и всякому въ семь длать. Все надо было переписать къ вечеру, чтобы съ вечера разослать по капральствамъ.

— Разв по наряду въ своемъ хозяйств мужикъ все длаетъ?

— Все по наряду.

— Ну,— а какъ въ праздникъ?— Я думаю не работали.

— Праздники!— старикъ разсмялся, на праздники-то еще больше. Надо было росписать: кому въ церковь идти, кому въ церковный парадъ, кому въ разводъ, кому быть дневальнымъ, смотрть за пьяными, да за виномъ, да духовенству послать приказы, кому въ какой церкви служить.

— И объ вин былъ нарядъ?

— Еще строгій-то какой, избави Богъ! Во всмъ поселеніи было запрещено торговать водкой, кабаковъ и духу нигд ни было.

— Значитъ и водки не пили?

— Ну какъ не пить? пили, и крпко пили.

— Гд же водку брали?

— По праздникамъ на ротный дворъ привозили изъ города и отпущали хозяевамъ за деньги по порціямъ. Конечно, этой водки было мало, только раздразнятъ. Какъ, вдь, строго не держали, а водки промыслятъ. И народъ воровской былъ. Отпросится за дломъ въ Подберезье, тамъ вольный ямъ, кабакъ всегда былъ, принесетъ ведро, только сильно водой разбавляли мошенники и дорого драли. Попадались, вдь, и наказывали очень больно: нтъ не нялось, все приторговывали. Одинъ молодецъ нарвался на Аракчеева… и странное дло! съ рукъ сошло.

— Какъ же это? раскажи, пожалуйста.

— Идетъ-такъ нашъ солдатъ изъ Подберезья и несетъ за плечами въ мшк боченокъ водки. Махъ встрчу изъ-за поворота Аракчеевъ въ коляск. Куда солдату дться? мсто чистое кругомъ, въ сторон эдакъ кусточки были небольшіе, солдатъ туда и давай нырять за кустами. Увидлъ-таки Аракчеевъ, зорокъ больно былъ, и послалъ за солдатомъ. Привели.

‘Что тутъ длаешь? спросилъ Аракчеевъ.

‘Грибы собираю в. с., отвтилъ солдатъ безъ запинки, дло было лтомъ.

‘Покажи, какіе грибы.

Солдатъ скинулъ съ плечъ мшокъ на-земь, посмотрлъ въ него и развелъ руками.

‘Что же ты стоишь? крикнулъ Аракчеевъ.

‘Чудо, в. с., отвтилъ солдатъ.

‘Какое чудо?

‘Собиралъ, в.с., грибы, очутилось вино.

‘Чудо, братецъ, чудо! сказалъ. Аракчеевъ и засмялся. Ну, длать нечего съ тобой, иди съ Богомъ, только смотри, чтобы впередъ такихъ чудесъ съ тобою не случалось.’ Такъ и отпустилъ, видно очень веселъ былъ, а то бы солдатъ по зеленой улиц прогулялся.

— Ничего солдату и не было?

— Ничего. Посл Аракчеевъ разсказалъ полковому командиру, а солдата не веллъ трогать.

— Вдь и это чудо.

— Дйствительно чудо! Если увидитъ, бывало, что мужикъ не въ форм,— поретъ, а солдатъ уцллъ!

— Ты, ддушка, здшній уроженецъ?

— Какъ-же, коренной здшній житель.

— Ну и помнишь, конечно, что раньше поселеній было здсь?

— Какъ-же. Большой я былъ парнишка, какъ только стали заводиться поселенія, меня прямо въ школу взяли… было мученья много, учителя все унтера были, злые презлые, били постоянно, то линейками по рукамъ, то розгами драли, а писать учили на песк.

— Какъ это?

— Насыплютъ на столъ песку мелкаго и сровняютъ линейкой, а теб дадутъ палочку въ руку и заставятъ писать. Если промахнулся, то и раздлка сейчасъ.

— Не-ужели и въ то время здсь были такія гладкія поля, кругомъ?

— Что прежде было, того теперь и слдовъ не осталось. Вотъ хоть бы здсь, гд мы съ тобой сидимъ, былъ, такой дремучій лсъ, что какъ взойдешь, такъ свту не видно. Деревня-то дальше туда была — къ Богослову. Бывало, ходили маленькіе за грибами или за ягодами, такъ все больше по опушк, а въ средину не смли и заглянуть: зврья много было, а деревья въ обхватъ, какъ на верхъ взглянешь, такъ шапка свалится. И шолъ такой лсъ вплоть до столбовой дороги, т. е. до Подберезья и за Подберезье. По ту-то сторону рки, отъ самаго берега начинался и конца ему не было. Вотъ Варламья Хутынскаго видишь тамъ, а тогда не видать было его, пока къ самому не подъдешь.

— Гд же у мужиковъ тогда поля были?

— По самому берегу на скатахъ около деревень, да по лсу небольшія нивки. Хлба сяли мужики не много, больше рыболовствомъ занимались.

— Когда же это лсъ успли вырубить?

— Все въ то время, какъ поселенія заводились. Войска было нагнано видимо не видимо. Вотъ они и рубили лсъ. Съ перваго мая начнутъ, да вплоть до морозовъ — все работаютъ, почти до зимнихъ заговень.

— Да ты грамотной?

— Грамотный ддушка.

— Если теб любопытно знать, такъ я дамъ теб почитать, у меня остался цлый ворохъ старыхъ приказовъ. Что не было переплетено, то пораздавалъ ребятишкамъ на змйки, а теперь молодымъ парнямъ на папиросы, вишь подхватили моду длать папиросы, навертятъ въ бумагу папуши и курятъ. Ну, а книги-то еще цлы остались.

Мы пришли въ домъ отставнаго писаря, онъ сходилъ на подволоку и принесъ цлую вязанку книгъ, штукъ тридцать, въ малую осьмушку и страницъ по четыреста. Все это были приказы по военному поселенію Аракчеева и штабнаго начальства печатные. Старикъ порылся въ книгахъ и, разогнувъ одну, подалъ мн.

— На, вотъ почитай, коли теб любопытно знать, какъ лса расчищали, а я пока соберу на столъ, да пообдаемъ, сказалъ онъ.

Поданная мн книга началась слдующей статьей.

‘Положеніе о расчистк и осушк пахатныхъ полей, снныхъ покосовъ и выгоновъ, и о раздленіи ихъ на участки въ округахъ военнаго поселенія гренадерскаго корпуса’.

Этотъ печатный памятникъ бывшей нашей регламентаціи очень важенъ, удивительно до какихъ мельчайшихъ подробностей доходилъ въ своихъ правилахъ учредитель военныхъ поселеній! Впрочемъ, это нисколько не покажется страннымъ, если мы возьмемъ въ соображеніе, что дло это поручалось людямъ, не имющимъ никакого понятія о немъ. Писалось-то оно не совсмъ свдующими людьми, исполнителями были фронтовые офицеры, да еще армейскіе, а во времена двадцатыхъ годовъ всмъ, я думаю, извстно какого образованія были армейскіе офицеры. Объ этомъ распространяться нечего, лучше всего покажутъ правила, написанныя для нихъ, какъ думалъ объ нихъ тотъ, кто писалъ правила, потому мы ихъ здсь приводимъ буквально. Читатели, не особенно любопытные, могутъ, впрочемъ, пропустить эти правила.

1) Проектъ устройства и раздленія каждаго Округа Военнаго Поселенія на роты, капральства или взводы, съ назначеніемъ пространства для полей, снокосовъ и выгоновъ каждой части, составляется въ главномъ штаб Его Императорскаго Величества по Военному поселенію.

2) По утвержденіи проекта, приводится оный въ исполненіе по распоряженію главнаго штаба Его Императорскаго Величества по Военному Поселенію.

3) Общее по корпусу исполненіе поручается корпусному оберъ-квартирмейстеру, а частныя по дивизіямъ дивизіоннымъ квартирмейстерамъ.

4) Мста для расчистокъ назначать по предварительному сношенію дивизіонныхъ квартирмейстеровъ съ комитетами полковыхъ управленій, такъ какъ симъ послднимъ боле извстны мстныя обстоятельства и самыя нужды военныхъ поселянъ хозяевъ.

5) Сообразно пространству, назначенному для расчистки полей, назначается ежегодно въ ихъ распоряженіе потребное число баталіоновъ къ работамъ, инструменты для оныхъ по особымъ положеніямъ и нужные офицеры для наблюденія за произвотствомъ работъ.

6) Работы, расчистку и осушку составляющія, раздляются на начальныя и окончательныя.

7) Начальныя работы состоятъ въ расчистк лсовъ и необходимомъ спуск воды съ мстъ, для расчистки означенныхъ.

Работы производятся по даннымъ урокамъ.

9) Уроки назначаются по качеству расчищаемыхъ лсовъ, согласно приложенной табели подъ литерою А.

10) Качество лсовъ, по личному осмотру, опредляютъ — офицеръ, наблюдающій за расчисткою (по руководству дивизіоннаго квартирмейстера), баталіонный командиръ работающаго баталіона и ротный командиръ той поселенной роты, для которой производится расчистка.

11) По опредленіи, такимъ образомъ, качества расчищаемыхъ лсовъ, офицеръ, за расчисткою наблюдающій, означаетъ на план классы, къ которымъ принадлежитъ расчищаемое пространство, и урокъ работающему баталіону.

12) Въ случа несогласія баталіоннаго командира на длаемое офицеромъ, за работами наблюдающимъ, назначеніе классовъ расчищаемому пространству и самому уроку, офицеръ сей, чрезъ дивизіоннаго квартирмейстера, представляетъ корпусному оберъ-квартирмейстеру, которымъ какъ классы, такъ и урокъ опредляются уже ршительно.

13) При отвод уроковъ, имть въ виду, чтобы расчистка начиналась отъ селенія и была продолжаема къ лсу.

14) Расчистку лсовъ производить по принятому правилу съ кореньями и сортировкою расчищаемаго лса: 1) на бревна толстыя, годныя къ построенію или распиловк, 2) на накатникъ, заборникъ и ршетникъ, 3) на дрова трехъ-полнныя отъ 12 до 15 четвертей, 4) на хворостъ, и 5) на пни.

15) При расчистк лсовъ подъ пахатныя поля не оставлять промежутковъ, имющихъ заросль, при расчистк же снныхъ покосовъ и выгоновъ оставлять мстами лсъ на оныхъ, и не истреблять, мстами же, лса, вновь возрастающаго, во вниманіи той пользы, что отъ лсовъ снные покосы получаютъ тнь, и чрезъ сіе сохраняется на нихъ сырость, столь необходимая къ хорошему растенію травы. Лсъ сей оставлять на расчищаемыхъ мстахъ въ вид небольшихъ рощей, занимающихъ пространство отъ 800 до 1,200 квадратныхъ саженъ.

16) Сіи рощи должны быть расположены такимъ образомъ, чтобы изъ 10 десятинъ чистаго мста снокоса только одна десятина, а изъ 10 десятинъ выгона дв десятины занимались рощами, и преимущественно на возвышеніяхъ, гд безъ тни нельзя ожидать хорошей травы. Въ рощахъ оставлять молодыя прямыя и лучшаго рода деревья, на разстояніи отъ 2 до 4 аршинъ между собою, срубая съ нихъ вс сучья на высот одного аршина отъ земли и расчищая совершенно пространство между деревьями отъ всякаго другого лса, пней и тому подобнаго, дабы можно было безпрепятственно косить траву.

17) Кром рощей оставлять по всему пространству покосовъ и выгоновъ слдующіе роды лиственныхъ деревъ: дубъ, кленъ, ясень, липу, рябину, калину, черную ольху и яблони въ такомъ вид, какъ они находятся, не очищая, еслибы росли и кустами.

18) При расчистк полей не оставлять никакихъ корней, могущихъ препятствовать распашк, при расчистк же покосовъ и выгоновъ, лсъ и пни срубать съ корнемъ и отростками на ¹/₂ аршина кругомъ стоявшаго дерева.

19) Рощей на такихъ мстахъ, которыя занимаются половою водою, и которыя извстны подъ именемъ поемныхъ мстъ, не оставлять, а оставлять лсъ только на берегахъ ркъ и озеръ.

20) При начал расчистки назначать для складки лсныхъ матеріаловъ въ паралельныя линіи, разстояніемъ одна отъ другой въ 30 саженяхъ, на сихъ линіяхъ складывать: 1) строевой лсъ на подкладкахъ въ штабели, по очищеніи его отъ сучьевъ и коры, 2) дровяной лсъ въ сажени или полусажени, по перерубк его въ показанную въ 14 мру, 3) пни въ кубическіе полусажени, имя основаніемъ квадратныя сажени, а вышиною ¹/₂ сажени, 4) хворостъ, который тоне 1 вершка, складывать между сими линіями въ кубическія сажени.

21) Складку начинать не прежде, какъ тогда, когда линіи совершенно будутъ очищены отъ пней.

22) Каждый баталіонъ долженъ въ теченіе недли непремнно все назначенное пространство расчистить и разсортировать полученные съ онаго лсные матеріалы, за симъ имть надзоръ офицеру, за расчисткою наблюдающему, требуя, въ случа замченнаго имъ упущенія въ работ, понужденія отъ командира работающаго баталіона, а если бы требованіе сіе было оставлено безъ удовлетворенія, то дивизіонный квартирмейстеръ доноситъ о семъ старшему надъ войсками того округа начальнику и корпусному оберъ-квартирмейстеру, который немедленно длаетъ свое распоряженіе.

23) Баталіонный и ротные командиры баталіона, на расчистку командированнаго, отвчаютъ, дабы съ сихъ расчистокъ никто никуда не употреблялъ бревенъ, накатнику и дровъ: въ противномъ случа съ виновныхъ взыскивается за каждое бревно и за каждую сажень дворъ въ десятеро противъ того, что по расчету, показанному въ вдомости подъ литерою А, за срубку солдатамъ положено.

24) Равномрно баталіонный и ротные командиры наблюдаютъ, чтобы на мст расчистки ни въ какомъ случа не было разводимо огня, и за пожаръ, если бы произошелъ оный отъ несоблюденія сихъ правилъ, подвергаются отвтственности.

25) Баталіоны, командированные къ расчистк полей, получаютъ задльную плату особо за одну расчистку, и особо за лсные матеріалы, при расчистк собранные, по показанному въ вдомости подъ литерою А расчоту.

26) Каждую субботу собранные баталіономъ въ продолженіи недли бревна, накатникъ и ршотникъ считать, а дрова, пни и хворостъ — обмривать и записывать по качествамъ въ особую тетрадь, данную отъ корнуснаго оберъ-квартирмейстера, съ означеніемъ числа и класса десятинъ, съ которыхъ собраны ein мстные матеріалы. Статью сію утверждать подписью въ книг командирамъ работающаго баталіона и поселенной роты, и офицеру, за расчисткою наблюдающему, которые обязаны въ той же тетради означить и засвидтельствовать, что вырублено въ теченіи недли пространство дйствительно расчищено, такъ что по оному распашка полей или снятіе сна удобно можетъ производиться.

27) Расчищенныя и освидтельствованныя такимъ образомъ поля и снокосы поступаютъ въ завдываніе командира поселенной роты, который печется уже, дабы военные поселяне и до раздленія на участки пользовались и не допускали заростать вновь.

28) Задльная плата работающему баталіону производится по прошествіи каждаго мсяца, по требованіямъ баталіоннаго командира.

29) Въ сихъ требованіяхъ офицеръ, за расчисткою наблюдающій, долженъ засвидтельствовать, что собранный на вычищенномъ пространств (означая число и качество десятинъ) строевой и дровяной лсъ и пни по надлежащей того и другого разсортировк, сложены, и сверхъ того долженъ означать въ свидтельств своемъ: число бревенъ, годныхъ къ строенію или распиловк, число накатника или ршетника и число саженъ дровъ, пней и хвороста кубическими саженями, безъ сего же свидтельства задльная плата произведена быть не должна.

30) Засвидтельствованіе требованія оканчивать не позже 1 числа наступающаго мсяца, дабы баталіонъ получилъ плату въ положенное время.

31) Офицеру, за расчисткою наблюдающему, весть рабочіе журналы, въ коихъ, по прошествіи каждой недли, означать: 1) сколько расчищено десятинъ, 2) сколько собрано мстныхъ матеріаловъ, 3) сколько рабочихъ людей находилось при работ и 4) сколько слдуетъ имъ задльной платы, и ежемсячно представлять по команд въ главный штабъ Его Императорскаго Величества по военному поселенію выписку изъ онаго по форм подъ литерою В, которая и будетъ служить отчотомъ объ успх въ производств порученныхъ ему работъ.

32) По окончаніи годоваго производства работъ, журналъ сей представлять чрезъ дивизіоннаго квартирмейстера къ корпусному оберъ-квартирмейстеру, который, равно какъ и дивизіонный квартирмейстеръ, должны поврить и скрпить оные, и вмст съ общею отчетною вдомостію, по форм подъ литерою В, представить въ оригинал къ 1 декабря оберъ-квартирмейстеру главнаго штаба Его Императорскаго Величества по военному поселенію, для доклада начальнику штаба.

33) Несходствіе въ требованіи съ журналомъ остается на отвтственности того, кмъ требованія засвидтельствованы по 29.

34) По окончаніи работы, весь строевой и дровяной лсъ, пни и хворостъ, собранные въ теченіе лта на расчищенномъ пространств, сдаются по шнуровой тетради, отъ корпуснаго оберъ-квартирмейстера данной, въ полковой комитетъ того полка, округу коего принадлежитъ сіе пространство, и квитанція въ пріем оныхъ будетъ служить баталіонамъ для полученія задльной платы за строевой и дровяной лсъ по 25 сего положенія.

35) Копіи сихъ квитанцій представляются чрезъ корпуснаго оберъ-квартирмейстера въ главный штабъ Его Императорскаго Величества по военному поселенію.

36) Строевой и дровяной лсъ свозится съ линіи по назначенію начальства, а хворостъ и пни передаются въ завдываніе ротнаго командира той поселенной роты, для которой расчистка производилась, и обращаются на отапливаніе домовъ военныхъ поселянъ, мелкій же хворостъ, негодный на отапливаніе, по совершенной свозк всхъ прочихъ лсныхъ матеріаловъ, должно въ весеннее время раскидывать по полямъ и сожигать вмст съ щепками и другимъ валежникомъ, для удобренія земли.

37) Правила при сваливаніи деревъ: 1) каждый баталіонъ, на работу выступающій къ вырубк и сваливанію деревъ, долженъ имть по два каната пеньковыхъ, крпкихъ, толщиною въ окружности въ три дюйма, длиною въ 40 саженъ, 2) при подрубаніи корня дерева или пня, наблюдать, чтобы люди не были разставлены на слишкомъ близкое одинъ отъ другаго разстояніе и не могли повреждать одинъ другого, 3) прежде чмъ приступить къ сваливанію дерева, нужно удостовриться, что оное хорошо подрублено и и окопано, ибо если дерево дурно подрублено, то на сваливаніе онаго потребуется больше людей и сверхъ того будетъ портиться канатъ отъ усиленнаго дйствія, 4) деревья сваливать, какъ скоро они подрублены, ибо можетъ случиться, что они, по слабости грунта, или по сильному порыву втра, упадутъ и подвергнутъ опасности жизнь рабочихъ людей, въ особенности же запрещается, чтобы люди не уходили съ работы, оставя подрубленное дерево несваленнымъ, 5) во время сильныхъ, а особенно порывистыхъ втровъ, большихъ деревъ не подрубать и не сваливать, а оставлять ихъ до удобнйшаго времени, производя расчистку находящихся между оными пней и прочаго лса, 6) во время сваливанія большаго дерева, непремнно наблюдать, дабы на разстояніи 20 саженъ кругомъ онаго людей не было, и чтобы канатъ, коимъ дерево сваливается, имлъ длину не мене 40 саженъ, такъ чтобы, при паденіи дерева вершина онаго не могла задть тхъ людей, которые канатомъ его тянутъ, 7) при поступленіи баталіона къ вырубк лсовъ, въ теченіе первой недли работы, должны находиться при оной: баталіонный командиръ, ротные начальники и унтеръ-офицеры.

38) Баталіонъ, окончившій свой урокъ, выступаетъ осенью на зимнія квартиры, хотя бы время, назначенное для работъ, и не кончилось, а чтобы посл 1 октября не оставались недоконченные уроки, за симъ наблюдаетъ офицеръ, расчисткою завдывающій.

39) По мр производства расчистки офицеръ, за оною наблюдающій, снимаетъ мстоположеніе на планъ, означая какъ топографическіе предметы, такъ пашни, снокосы, луга, временные каналы и канавы, а крутыя горы, покатости и овраги, по коимъ не могутъ производить распашки земли, означаетъ кистью, масштабомъ для плана принимается англійскій дюймъ въ 100 саженъ.

40) Въ продолженіе расчистки и съемки полей, офицеръ за расчисткою наблюдающій, обще съ дивизіоннымъ квартирмейстеромъ составляютъ проектъ каналамъ, которые, для осушенія низменныхъ и болотистыхъ мстъ, вновь проведены должны быть. Въ такихъ мстахъ, гд мстоположеніе ясно показываетъ направленіе для осушительныхъ каналовъ, тамъ проектъ сей составляется безъ нивелированья, но гд мстоположеніе не иметъ яснаго наклона, тамъ, по приказанію оберъ-квартирмейстера, офицеръ, за расчисткою наблюдающій, производитъ нивелировку, и уже по ней составляетъ проектъ каналамъ.

41) При составленіи сего проекта имть въ вид слдующія правила…

И опять правила, правила и правила, числомъ семьдесятъ два. Какъ хорошо-все выходило на бумаг! Въ какомъ дивномъ поряднь раскладывались бревна, дрова, пни и даже сучки срубленнаго лса. Сколько заботливости о томъ, чтобы человкъ не порубилъ себ чего-нибудь топоромъ или бы не убило кого деревомъ, а о томъ, что люди осенью мокли подъ дождемъ и дрогли отъ холода и не смли даже огня разводить, чтобы погрться, не подумали: впрочемъ въ этомъ ихъ извинить можно, писавъ правила въ теплой комнат при всемъ комфорт, разв можно помнить о дожд и холод? Солдаты сами пополняли недостатки правилъ, разводили огни, гд хотли, жгли, что вздумалось и раскладывали лсные матеріалы по своему, Смотрть здить эту работу охотниковъ не было, только несчастный дежурный офицеръ полеживалъ на пн, покуривалъ трубочку, да подгонялъ солдатиковъ, чтобъ какъ-нибудь оборониться отъ скуки. Планы писались на квартир съ общаго плана, а столбы ставились тогда, когда все было готово и когда по углаженнымъ и укатаннымъ дорогамъ халъ начальникъ военныхъ поселеній осматривать. Лсъ пропадалъ и гибъ, и не смотря на громадное количество его, Богъ всть по чему,— его сплошь покупали въ Новгород, какъ это видно изъ отчетовъ отдльныхъ начальниковъ по инженерной части и по лсопильному заводу. Тутъ ужь такъ мудрено, что и не разобрать. На лсъ израсходовано при постройк поселеній нсколько мильоновъ! Поля разбивались по плану такими людьми, которые никогда не видали въ натур того мста, которое разбивали на план, да и о земледліи врядъ-ли имли какое понятіе, потому, поля шли подъ рядъ — подъ нумерами,— на землю не было обращено вниманія годна-ли или не годна. Нивеллировку длали исправно. Срывали возвышенности и заравнивали ямы,— т. е. плодородную землю снимали и зарывали въ ямы. Земля вывтривалась, истощалась, дошло до того, что въ бывшемъ третьемъ округ въ сороковыхъ годахъ отдавали по нскольку сотъ десятинъ въ арендное содержаніе по пяти копекъ серебромъ за десятину въ годъ! И на это охотниковъ не было. А всего только за пятнадцать верстъ отъ Новгорода, если еще не ближе. Дйствительно, трудно было и придумать, что длать съ такой землей, на которой и трава не росла! А было время, что на этомъ самомъ мст росъ лсъ сосновый и еловый вершковъ по шести въ діаметр!

Скучно и тяжело говорить объ. этомъ!

Пока я читалъ правила, писарь накрылъ на столъ,— постлалъ толстую скатерть, положилъ дв деревянныя ложки и въ глиняную чашку налилъ щей.

Отъ хлба соли гршно отказываться, надо обидть русскаго человка, если уйти отъ него, когда уже поданы щи на столъ и онъ усердно проситъ. Надо было пость щей изъ зеленаго капустнаго листья, крупно накрошеннаго съ гречневой крупой и заправленныхъ коноплянымъ масломъ, да гречневой крутой каши съ тмъ же коноплянымъ масломъ, постный день былъ. Это вдь еще хорошій обдъ исправнаго крестьянина! Посл обда я купилъ у писаря вс книги за рубль серебра и потащился съ ними опять на Собачьи Горбы.

Поромъ и лодки были на той сторон, я слъ на каменьяхъ, гд человка три крестьянъ тоже поджидали перевоза. Бойко подъхалъ къ намъ еще крестьянинъ на телг. Онъ соскочилъ съ телги и козыремъ подошелъ къ крестьянамъ, выпито было у него изрядно.

— Куда это ты Петруха? спросилъ его одинъ изъ сидвшихъ крестьянъ.

Петруха махнулъ рукою на другую сторону рки и крикнулъ во все горло ‘поромъ!’

— Съ праздника, что ли ты дешь, вишь носъ-то себ какъ наварилъ? спросилъ Петруху крестьянинъ.

Тотъ опять махнулъ рукой.

— Что же ты ничего не говоришь? Аль языка у тебя нтъ? опять спросилъ его крестьянинъ.

Петруха выворотилъ ему весь свой языкъ наружу.

— Чего ты изгиляешься, съ тобой добромъ говорятъ, сказалъ ему крестьянинъ.

— Да видишь теб языкъ мой понадобился, а горя моего ты не знаешь, отвтилъ Петруха.

— Какое у тебя горе? Бога-то гнвить теб нечего, всмъ Богъ наградилъ.

— А кто добывалъ? Я, говорилъ Петруха, колотя себя по груди кулакомъ. А вотъ поду и все пропью, и лошадь пропью и телгу пропью! Вотъ, ей Богу, пропью. Вотъ т Христосъ! пропью.

— Никово не укоришь этимъ.

— Нтъ укорю! Я все нажилъ, мое добро! Съ утра до темной ночи работалъ, рукъ не опускалъ. Видишь какой животъ у меня,— Петруха указалъ на лошадь,— дома пара еще лучше этой, и тхъ пропью, коли на то пошло!

— Да съ чего ты такъ ерепенишься?

— Будешь ерепениться, когда моимъ добромъ помыкать стали. Такъ вотъ имъ… Въ сундук пятьдесятъ рублей есть — и т пропью, коли на то пошло! Видишь рубаха не рубаха,— штаны не штаны, а онъ только по посдкамъ знаетъ ходить, да разгуливать, а Петруха батракомъ служитъ. Ты Митюшку-то, брательника моего, знаешь? Петруха наклонился къ самому носу крестьяина, который разговаривалъ съ нимъ и снова выпрямился.

— Знаю отвчалъ ему крестьянинъ.

— Ну такъ и знай! А я раздлюсь, коли вздумали моимъ добромъ распоряжаться.

— А грхъ-то? Теб и не гршно будетъ на старости лтъ отца оставить, что выростилъ тебя, да на ноги поднялъ. Э-эхъ Петруха, Петруха!

Петруха заплакалъ.

— Головушка моя горемычная, горемычная — да побдная, обижаютъ меня вс, и за что? за доброе, за стараніе!— причиталъ Петруха, захвативъ руками себя за голову.

— Съ чего это онъ? спросилъ сосдъ говорившаго съ Петрухой крестьянина.

— Ни съ чего. Аль невидишь, что пьянъ. Тверезвый мужикъ золотой, а какъ выпьетъ и пойдетъ привередничать.

Подали лодку, мы похали на ту сторону, а Петруха остался на берегу оплакивать свою горькую судьбу и такъ сильно, что на другой сторон было слышно, какъ онъ охалъ.

II.

— Кусомъ везетъ лошадь, какъ, все-равно, и человкъ, говорилъ мужикъ, съ которымъ я халъ въ телг на маленькой чахлой лошаденк.

— Еще ребенокъ, продолжалъ мужикъ, стегнувъ легонько кнутомъ по спин лошадь,— на четвертую траву только пошла. Добрая бы вышла изъ ней лошадь, если бы не посбили тла, одна стала — отдоху нтъ, а работы въ волю.

— Отчего же другой не заведешь? спросилъ я.

— Была тройка, да Богъ не помиловалъ. Время-то пришло такое тяжелое: вотъ посялъ прошлой весной овса десять четвертей, а и шести не намолотилъ, чтобы хоть въ магазею долгъ отдать. Не родились овсы и конямъ дать нечего. Нашъ первый домъ былъ въ деревн, пока дядя живъ былъ, да не продлилъ Богъ ему вка. И точно чувствовалъ что. Знай торопился, будто на пожаръ, не далъ и коня выкормить, а и въ самомъ дл сгорлъ.

— Гд же онъ сгорлъ?

— Въ слобод на большой дорог. Онъ знаешь, телятами торговалъ. Весной было дло: похали мы боронить а онъ остался справляться въ дорогу, да не разсудилось ему хать на той лошади, что у цыганъ вымняли — ногами плоха была — а лошадища большая такая. Пріхали мы… и говоритъ намъ, запрягайте ребята гндка въ возъ, а самъ торопитъ, и покормить, какъ слдуетъ, не далъ. И куда торопился? словно смередушку свою чуялъ! Строптивый гндко такой былъ, закладываешь гужъ, такъ смотри, чтобы за руку не кусилъ, а нтъ, такъ оглоблю грызетъ. А тутъ вдь, какъ повсилъ голову, да и стоитъ, какъ вкопаный. Вошли мы въ избу, сли, какъ слдуетъ проводить въ дорогу: а онъ еще этакъ ногу руками обхватилъ, болла она у него, и сидимъ вс. Вдругъ откуда невозмись вихорь, такъ и высадилъ оконницу и чудо — не разбилась, такъ и упала на полъ, а онъ только молитву сотворилъ и похалъ. Подумали мы, что ужь не къ добру должно быть, а оно такъ и случилось: сгорлъ сердечный.

— Какъ же онъ сгорлъ?

— Сгорлъ-то какъ? А видишь-ли: остановился онъ ночевать на постояломъ двор въ слобод на большой дорог, ночью дворъ-то и загорись. Повыскакали вс, и его на улиц-то видли, такъ возъ-то его былъ въ заду двора, а тамъ ворота были, ему знать и захотлось вывесть возъ-то въ задни ворота, свое добро, жалко стало. Такъ и остался тамъ.

— Какъ же остался?

— Да ужь видно на то время Господь умъ у него отнялъ. У самыхъ воротъ нашли, возъ запряженъ какъ слдуетъ, и телята, и гндко, и онъ сердечный лежитъ, и руки у сердца сложены, А деньги, т не сгорли, серебра намъ отдали не много, не все, ну да Богъ съ ними! Домой хоронить привезли, на силу отпустилъ становой, пять рублей дали. Домой-то какъ привезли, онъ весь какъ головешечка, и ноженьки, и пальчики обгорли, а тло хоть и почернло, а все знать, что тло. Какъ внесли въ избу, а ддъ такъ и грянулся объ полъ. Такъ его и похоронили.

— Такъ вы и перестали торговать телятами?

— Теперь-то бросили, не до того. Посл него отецъпоторговалъ еще, да норовъ у него дурной такой, вотъ и поразсовалъ домъ. А домъ былъ первый въ деревн. Къ празднику бывало наваримъ пива ведеръ полста, водки четвертей семь купимъ, порода большая у насъ, зятевья и дядевья, посторонницы наберется… всю ночь на пролетъ пьютъ… у другого такъ пальцы и ростопырятся.

— А теперь пиво варите къ празднику?

— Оно все справляешь, какъ-нибудь изъ послдняго. Вотъ хоть бы и весной, къ празднику кое-какъ пораздобылся. Порядился съ бурлаками до Полисти,— верстъ сорокъ будетъ. Такъ и то сосдъ хотлъ отбить, въ домъ пришолъ, жеребьемъ давай бросимъ. ‘А какой теб жеребій,— говорю — они вдь сами ко мн пришли’.—Они меня на улиц рядили, да дорого запросилъ съ нихъ, а теперь и самъ по три гривенника съ человка повезу,— говоритъ. Насилу съ нимъ развязался. Ну и наколотилъ деньжонокъ, и праздникъ провели съ полведеркомъ только.

— Вотъ вы все на праздники деньги убиваете, а лучше бы на хлбъ берегли, чтобы посяться.

— Ну посяться-то изъ магазеи дадутъ, только отдавать тяжело.

— Взялъ, такъ отдать надо.

— Отчего же не отдать, дло законное, да не берутъ еще, иной раза три привезетъ, да и назадъ отвезетъ. Все бракуютъ, все, видишь, требуютъ, чтобы зерно чисто было. Какъ привезешь, такъ депутатъ забьетъ руку въ мшокъ, посмотритъ зерно, а если хоть немножко пыли на ладони останется, то и вези назадъ и вй снова на гумн, замучаютъ совсмъ.

Мы подъхали къ каменному штабу. Я сошолъ съ телги и далъ мужику два двугривенныхъ.

— Маловато, прибавить бы надо было, говорилъ мужикъ, посматривая на деньги, лежавшія у него на ладони.

— Да за что же любезный? Провезъ ты меня пять верстъ только, и то по-пути, даромъ бы сюда одинъ прохалъ. Вдь бурлаковъ-то за девяносто копекъ сорокъ верстъ возилъ.

— Ну, то бурлаковъ, они вдь больше и не платятъ и пора была не такая: деньги нужны были. Да коли не прибавишь, такъ Богъ съ тобой, силой не отнимать же.

Дорога у штаба была обсажена въ два ряда липами, а за ними деревянныя конюшни, въ штабу квартируетъ кавалерійскій полкъ. Штабъ расположенъ четвероугольникомъ, по средин огромный плацъ, обсаженный липами и по всмъ четыремъ сторонамъ построены каменные дома въ два этажа съ третьимъ подвальнымъ. На одной сторон тянется огромный каменный манежъ, замыкаемый съ обихъ сторонъ большими домами, бывшими госпиталемъ и школою, посредин его выступомъ устроена церковь. Архитектура штабныхъ построекъ не очень привлекательна, къ тому же вс дома красные. Оно не мудрено, что постройки имютъ такой непривлекательный видъ, а чудно то, что они до сихъ поръ не развалились. Главные строители не имли и понятія объ инженерномъ искусств, какъ сами сознаются, а работники были вовсе незнающіе дла, да и матеріалъ-то былъ очень подозрительнаго достоинства, какъ объясняютъ это слдующія два письма.

‘По разсказамъ каменнаго мастера, (пишетъ . Бухмейеръ Аракчееву о постройк штаба Аракчеевскаго полка) узналъ я, что для большого корпуса, т. е. экзерцизгауза (манежа), не имя для фундамента плиты, на булыжник строить не возможно. Притомъ свинарцкую извсть не находитъ для большаго корпуса годною, а полагаетъ, нужна будетъ тосненская. То разсудите, если все сіе возить изъ Тосны, чего это будетъ стоить? Я нарочно приглашалъ къ себ тосненскихъ промышленниковъ, чтобы узнать отъ нихъ цну, услышалъ, что когда заготовлялъ для себя Стр—ая известь, для ея деревни, что за Тосною пятнадцать верстъ, платила съ поставкою на мсто за сажень извести отъ 450 до 480 руб. (ассигнаціями) и возили не боле, какъ сорокъ верстъ. (До аракчеевскаго штаба отъ Тосны будетъ водою верстъ двсти пятьдесятъ). Генералъ Вильяшевъ мн объявилъ, что за плиту, которую онъ долженъ вывозить на большую дорогу, придется платить за сажень одной перевозки за пятнадцать верстъ отъ сорока и пятидесяти рублей (ассигнаціями). Наша же потребность одного большого корпуса есть около пяти сотъ сажень плиты, не говоря о цокол, да до тысячи саженей извести, то разсудите сію издержку. Добрый старикъ P….. уговорилъ въ вчерашній день первйшихъ здшнихъ промышленниковъ купца Меньшушкина и Андреева, взявъ рабочихъ людей, поискать нтъ-ли около Чудова (до тридцати пяти верстъ сухимъ путемъ до штаба) плиты годной, ибо онъ полагаетъ, коли въ рк Керести есть тонкая плита, то дальше отъ береговъ должна быть и толстая, годная на строеніе и на известь… Одной милости отъ васъ прошу, избавьте меня отъ комитета и строенія штаба, я не могу за то отвчать, чего не умю сдлать, и я лучше хочу, будучи теперь невиненъ, подвернуться гнву Государя и быть брошенъ (sic) отъ службы, нежели тогда, когда настрою и будетъ все валиться настроенное дорогими цнами. Тогда предадутъ меня суду, яко вора и нерачительнаго человуже въ дло составитъ четыре милліона двсти пятьдесятъ тысячъ. Слдовательно, едва можно будетъ отдлать какъ два жилыя строенія т. е. школу и госпиталь, а церковь и экзерцизгаузъ останутся до будущаго лта. Въ семъ никакого разстройства не произойдетъ, если только не истощится запасъ кирпича, но не предположатся работы, на которыя уже отпущено и заготовлено боле пятьсотъ тысячъ. ибо если зимою подвезется кирпичъ къ штабу, то можно будетъ начать работы шесть недль ране, нежели въ ныншнемъ году. Въ такомъ смысл имлъ я докладывать вашему сіятельству, что лучше нкоторыя строенія не додлать и обойтиться безъ вольныхъ мастеровъ. Если я посл того просилъ о найм таковыхъ, сіе было единственно для того, чтобы лучше могли научиться наши мастера, и въ семъ уваженіи просилъ бы еще о найм хоть осьми человкъ для указанія нашимъ мастеровымъ на два мсяца, но если, ваше сіятельство, найтить изволите, что издержка сія будетъ, то обойдемся и безъ нихъ. Выше сего имлъ честь докладывать, что оставленіе не жилыхъ строеній не будетъ имть послдствіемъ разстройства въ работахъ будущаго года, сіе основывается на томъ, что кром главнаго штаба, по предназначенному улучшенію въ корпусахъ офицерскихъ, на вс строенія не понадобится боле осьми милліоновъ кирпича, нужно будетъ выкласть въ годъ по осьми милліоновъ, что возможно будетъ, ибо, начавъ ныншняго года съ половины уже рабочаго времени можно надяться положить слишкомъ четыре милліона и что если съ одной стороны можно опасаться мене благовременнаго времени, съ другой боле успшности въ дл. Кирпича сдлано сырцомъ девять милліоновъ. Дрова начинаютъ приходить. Известь (свинорцкая) пришла въ Новгородъ, противные втры и нын, продолжаются причиною великаго промедленія въ сей операціи. Едва-ли суда (казенные воен. пос.) сдлаютъ еще два рейса и предположеннная вывозка извести не вовсе исполнится. Работы въ 6-й рот идутъ успшно, но г. м. Эйлеръ боится остановки, если не подоспютъ бревна и доски (изъ Новгорода). Артиллеристы приступили къ длу и работаютъ хорошо и весело. Іюня 20, 1819 г. Л. Канроберъ.

А насъ удивляютъ египетскія пирамиды и работы!! Кто же были рабочіе и откуда ихъ набирали? На это я нашелъ отвтъ въ одной изъ купленныхъ мною книжекъ у отставнаго писаря. Вотъ онъ.

‘Приказъ по отряду корпуса поселенныхъ войскъ въ новгородской губерніи расположенному. С. П. В. марта 10 дня, 1827 года, No 27-й’ Не выписываю всего здсь приказа, онъ состоитъ изъ 24 пунктовъ и будетъ почти печатный листъ, пожалуй кто-нибудь вступится за литературную собственность, хотя творецъ его давно умеръ: приказъ подписанъ Аракчеевымъ.

Въ округахъ графа Аракчеева полка 25-й пхотной дивизіи.

На кирпичные заводы 1-й, 2-й и 4-й морскіе батальоны. Въ каменную работу къ строеніямъ штаба 3-й морской батальонъ. Для подноски кирпича и прочихъ валовыхъ работъ у строенія штаба 1-й и 2-й егерскіе баталіоны. Инженеръ-капитану Детлову съ разршенія директора работъ военныхъ поселеній, въ случа надобности, для распиловки досокъ, кои потребны будутъ при отдлк штабныхъ строеній, употреблять людей по своему распоряженію сколько нужно, изъ числа же баталіоновъ, назначенныхъ выше къ строенію штаба, а пилы требовать отъ временнаго члена полковаго комитета гренадерскаго графа Аракчеева полка полковника Мевеса, для успшнйшаго же приготовленія сихъ досокъ и удовлетворенія надобности въ нихъ, назначенъ въ сію работу на весь Апрль м&#1123,сяцъ по особому предписанію, еще одинъ баталіонъ.

2-й гренадерской дивизіи.

Для планировки мстоположенія штаба и выгрузки матеріаловъ — московскій и таврическій гренадерскіе и 3-й карабинерный баталіоны. Къ отдльнымъ работамъ 4-й карабинерный баталіонъ. Къ отдлк бульваровъ, улицъ и мостовъ въ 5-й и 6-й фузелерныхъ ротахъ, гренадерекихъ артиллерійскихъ бригадъ, три батарейныя нарочныя роты — No 4-й.

Биваки сихъ войскъ должны быть наслдующихъ мстахъ: баталіоновъ 25-й пхотной дивизіи, противу строенія штаба, гд были расположены въ истекшемъ году баталіоны 1-й и 4-й морскіе, 2-й егерской. Военно рабочій баталіонъ No 7-й и команда кирпичниковъ, и прочія на лвомъ фланг 4-й фузеріи роты и т. д.

17) Требованія задльной или валовой платы, какъ равно и довольствіе пищею, и отвтственность за оное баталіонныхъ и бригадныхъ командировъ остается во всей сил на правилахъ предписанныхъ и исполнявшихся въ истекшемъ году и т. д. Подлинный подписалъ генералъ графъ Аракчеевъ.

Изъ этого приказа взято только то, гд говорится о войскахъ, употребляемыхъ на работы одного каменнаго штаба, а если перечислить всхъ солдатъ, занимавшихся постройками штабовъ и поселенныхъ ротъ, устройствомъ дорогъ и расчисткою полей, то наберется ихъ до пятидесяти тысячъ и всмъ имъ шла задлыіая плата, а офицерамъ порціонныя! Сколько же было израсходовано денегъ на устройство военныхъ поселеній и на матеріалы, если къ этому прибавить еще расходъ на переписку и прогоны служащимъ… А что отъ этого осталось? Каменные штабы, очень неудобные для стоянки войскамъ! Слова Сперанскаго fumus ex fulgore невольно приходятъ… на память.

Красивая деревенька на крутомъ берегу Волхова манила къ себ, да и дальнйшія розысканія по штабу не вели ни къ чему утшительному, я поплелся въ деревню.

Потертое пальто и котомка за плечами располагали въ мою пользу крестьянъ, они принимали меня за странника по монастырямъ и не отказывали въ гостепріимств. Странное дло, наши крестьяне не питаютъ доврія и расположенія къ людямъ чисто и щеголевато одтымъ, особенно во фракъ и модный сюртукъ. Оборванцы напротивъ пользуются у нихъ искреннимъ участіемъ, особенно если стараются зарекомендовать себя предъ ними наружною набожностью. Вотъ почему у насъ на Руси есть много людей, толкающихся безъ всякаго дла и имющихъ везд теплый пріютъ и радушный пріемъ. Мн не разъ случалось видть людей, которые дальше Кіева не бывали, а выдавали себя за поклонниковъ іерусалимскихъ и дивныя, небывалыя вещи разсказывали безъ зазрнія совсти. Надобно видть, съ какимъ простосердечіемъ и любопытствомъ слушаетъ крестьянинъ разсказы этихъ безнравственныхъ бродягъ, чтобы оцнить наивность нашего крестьянина.

Былъ вечеръ, когда я пришолъ въ деревню, крестьяне возвращались съ работъ, скотъ подходилъ уже къ околиц. Хозяйки выбгали изъ воротъ, встртить скотину. Густое облако пыли носилось надъ стадомъ овецъ, впереди прочаго скота бгущихъ къ деревни. Только что овцы вбжали въ деревню, бабы, двки и ребятишки кинулись къ нимъ, поднялся гвалтъ и суматоха, всякому хотлось захватить своихъ овецъ и пригнать во дворъ. Овцы, испуганныя встртившими ихъ, разбжались въ стороны съ блеяньемъ, за ними кинулись хозяева, призывая во все горло, многія бабы старались поймать ихъ, спотыкались и падали, ребятишки во всю прыть гнались за овцами вдоль улицы, нкоторыя бабы успли схватить барановъ за рога и волокли ихъ по улиц къ дому, точно верхомъ хали на нихъ. Пока гонялись за овцами, подоспло стадо коровъ, та же исторія повторилась снова, многія коровы, а особенно телята, испуганныя встрчей, неслись вовсю прыть по улиц поднявъ хвостъ къ верху. Картина была очень оживленная, много было смшныхъ сценъ, неудобныхъ для передачи на бумаг. Понемногу все пришло въ порядокъ и послышался на улиц мрный стукъ молотка, которымъ крестьянинъ отбивалъ затупившуюся косу.

Много надо имть навыка, чтобы молоткомъ, похожимъ на кирку, искусно отбитъ лезвее косы, чтобы сдлать ее острою и заравнять зубья, которыхъ много надлается на кос отъ цлодневнаго кошенія травы.

Мн приглянулся домъ на самомъ краю деревни, у ручья, наружность его была очень скромна, я попросился именя впустили безъ всякаго затрудненія.

За столомъ покрытымъ толстою скатертью, въ переднемъ углу сидлъ старикъ и мялъ зеленый лукъ, накрошенный въ деревянную чашку, деревяннымъ пестомъ. Вотъ помолились Богу: мужикъ лтъ сорока и еще дв бабы равныхъ лтъ, и сли за столъ. Меня пригласили тоже. Старикъ въ мятый лукъ налилъ квасу, посолилъ, отрзалъ всмъ по толстому ломтю хлба и начали ужинать. Не было никакой возможности сть эту похлбку: Кром непріятной горечи отъ лука, квасъ былъ теплый и до того кислый, что щипалъ во рту, а они только покрякивали и ли не безъ аппетита. Потомъ большуха,— надо здсь замтить, что большухою въ этомъ краю называется старшая невстка въ дом, заправляющая хозяйствомъ по части женской, т, е. стряпней и уборомъ молока, яицъ и прочаго, что подлежитъ вденію женщинъ, эта большуха встала и принесла горячихъ щей, въ которыхъ было только нарублено срое капустное листье. Ужинъ тмъ и кончился, мн отвели ночлегъ на сара, гд лежало свжее недавно сваленное сно.

Въ два часа утра заигралъ пастухъ на рожк, на его музыку отозвались собаки лаемъ и воемъ, коровы тихимъ мычаніемъ. Бабы уже суетились съ подойниками на двор и перебгали отъ одной коровы къ другой. Въ изб хозяинъ завтракалъ: лъ съ хлбомъ творогъ, разведенный водой, что называется у нихъ — лаженое молочко, старикъ сидлъ въ углу, ему было лтъ восемьдесятъ.

— На будущей недл надо будетъ прихватить кого, а то Лабутиной нивы мн не одолть будетъ одному, говоритъ мужикъ, прихлбывая молоко.

— Отчего же и не прихватить, отвчаетъ старикъ, сходи завтра въ штабъ, да спроси солдата, что косилъ ономнясь.

— Косовищъ на него не надюжишь, здоровъ ихъ ломать, а подъ-часъ и коса пополамъ у него разлетится. Видишь какой онъ здоровенный, а сноровки нтъ, на нив-то пеньковъ много.

— Такъ кого же взять?

— Не собрать-ли помочи въ воскресенье?

— Помочи… не прежняя пора, когда шли для добраго дла только. Теперь знаешь, все смотрятъ, чтобы вино было, да еще до сыти напиться, а ты знаешь, сколько нужно вина, чтобы ихъ до сыти напоить? Двумя полштофами и не думай отдлаться отъ нихъ. Нтъ, ужь лучше понанимать дня три, хоть по трехрублевому дать за день, все выгодне будетъ помочи.

Мужикъ всталъ изъ-за стола и помолился Богу.

— Ты Мару-то съ Авдотьей поторови, чтобы он поскоре справлялись, вишь день-то красный какой, а кучья много сегодня ставить надо, сказалъ мужикъ и ушолъ на работу.

Мы двое остались въ изб.

— Это сынъ твой, должно быть? спросилъ я старика.

— Да, было и много ихъ, да судилъ меня Господь только съ однимъ остаться на старости. Пятеро всего было.

— Гд же они теперь?

— Трое-то умерли, а четвертый, Богъ его знаетъ, живъ-ли — мертвый-ли, ничего не извстно. Мы ужь и молебны и панихиды по немъ служили, а до сихъ поръ всточки нтъ.

— Что же онъ на промыслы куда отправился?

— Въ службу былъ отданъ, заслали далеко куда-то. Писалъ годовъ пять тому назадъ, съ Польши, да съ тхъ поръ ни слуху, ни духу. Вотъ младшая невстка — Авдотья, жена его, зали вкъ бдной бабы, ни вдова, ни мужья жена. Была семья, любо было посмотрть, а теперь вотъ съ кмъ остался. Знать мн ужь такъ на роду было написано. Сыновья вс были у меня погодки, парни ражіе такіе. Какъ поднялись на ноги, такъ одного и взяли въ солдаты, старшій былъ, послужилъ сердяга три годочка и померъ, въ гвардіи служилъ, въ Питер. Прошло пять лтъ и другого взяли, вотъ того-то, что всти нтъ, пришла холера, взяла еще двоихъ. Такъ и остался я съ однимъ Никифоромъ жить. Не благословилъ Богъ его дтьми: ино и поропчешь, а ино и подумаешь, что и слава Богу: съ сыновьями-то видишь наша участь какая,— ростишь, ростишь, а все теб кормильцемъ не будетъ, да и сердце повыболитъ все по немъ, какъ попадетъ на службу въ чужую сторону. Вотъ одиночкамъ-то лучше жить, у кого только всего одинъ сынъ, заботы ужъ никакой нтъ, что возьмутъ сына въ солдаты.

— Надобно же, ддушка, и въ солдатахъ служить кому-нибудь.

— Встимо, надо кому-нибудь служить, знать нужно солдаты царю, да обидно только, что иной сосдъ вкъ тягости этой не знаетъ, изъ поконвку у него идетъ такъ, что все приходится только отецъ съ сыномъ, а мы-то чмъ Богу согршили, что сыновей больше наростили, вдь мы за это льготы передъ ними никакой не получаемъ, все едино тягости несемъ: больше семья, больше и оброку и прочихъ тягостей. Такъ вотъ оно и обидно, сказалъ старикъ и пошолъ вонъ изъ избы.

За перегородкой растапливала печь Мара, а Авдотья что то длала на двор, я вышелъ на улицу и слъ на лавочку у дома.

Солнышко довольно высоко поднялось, было около пяти часовъ утра, ребятишки уже бгали по улиц.

— Васька! Васька!— кричалъ во все горло мальчишка, качаясь уцпившись руками и ногами за высунувшійся изъ изгороды колъ, смотрика я-то какъ.

Подбжалъ другой мальчишка, немного побольше этого и уцпился за колъ. Колъ обломился, мальчишки упали на землю, встали и задрались: первый вцпился въ волосы Васьк, а Васька далъ такую затрещину первому, что тотъ повалился на землю и заревлъ во весь ротъ. Высунулась старуха изъ калитки сосдняго дома.

— Я тебя, разбойникъ ты этакой,— кричала старуха, грозя кулакомъ, удирающему Васьк.

— Поди сюда, единька, поди родненькой! Я его ужо разбойника, говорила своему внучку старуха.

— Купаться, купаться, на Волховъ! кричалъ во все горло Васька по средин деревни! единька бжалъ уже къ Васьк, за которымъ толпа ребятишекъ бжала на рку.

Старуха посмотрла, покачала головой и захлопнула калитку.

1862 г.

РАЗСКАЗЫ О БЫЛОМЪ.

ВЪ ДЕРЕВН.

Читайте также: