УРОКИ МАРКСИЗМА ДЛЯ ГОСПОДИНА Л. А. УРКАРТА
Карл Радек.
К. Р.
ПРИЛОЖЕНИЕ No 2
ПИСЬМО ЛЕСЛИ А. УРКАРТА В РЕДАКЦИЮ ‘ИЗВЕСТИЯМ ЦИК’
Л. А. Уркарт.
Уроки марксизма для господина Л. А. Уркарта, Радек Карл Бернгардович, Год: 1925
Время на прочтение: 12 минут(ы)
Карл Радек. Портреты и памфлеты. Том первый
Государственное издательство ‘Художественная литература’, 1934
Многоуважаемый господин Уркарт!
Прочитав ваше письмо {См. приложение No 2, стр. 326.} в редакцию ‘Известий’, я почувствовал всю тяжесть нашей вины перед вами. До чего довели мы вас нашим оттягиванием договора с вами!
Чтобы Лесли Андреевич Уркарт взялся за Маркса, изучал его по английским и русским переводам!
И после этого мы удивляемся, что вся английская печать кричит об ужасах большевистского террора!
Капиталисты всего мира эксплоатируют рабочих в продолжение сотен лет, но ни одному из них еще не пришлось в наказание изучать Маркса. А вы, чтобы открыть себе путь на Киштым, должны заниматься таким ужасным чтением. Но чувство вины перед вами все-таки не освобождает меня от обязанности сказать вам, что вы сделали не больше успехов в изучении марксизма, чем я — в изучении английского языка. Сколько раз я ни пытался разговориться в Лондоне по-английски с вашим бобби,— он всегда указывал мне на второго полицейского, говорящего… по-французски. Но раз вы взялись за уроки марксизма, то продолжайте эту работу, она может быть, даст лучшие результаты, чем ваши переговоры с советским правительством. Я, со своей стороны, попытаюсь указать вам, в чем состоят ваши ошибки в первых ваших шагах на поприще марксизма.
Вы исходите из несомненно марксистского положения, что политическое устройство данной страны в данную эпоху определяется преобладающими способами производства и обмена и вытекающим отсюда социальным строем. Из этого вы делаете вывод, что никакое правительство не может навязать избравшей его стране такое соглашение, которое противоречит существующему в этой стране социальному строю. Оба эти положения правильны. Но какие вы из них делаете выводы? Первый вывод состоит в том, что заключенный лейбористским правительством Англии с советским правительством договор, который гарантировал займы, предоставленные Союзу Советских Республик английскими банками на случай, если эти последние договорились бы с советским правительством насчет долгов и возмещений убытков, противоречит социальному строю Англии и поэтому не мог быть проведен в жизнь. Ваш вывод вы совсем не пытаетесь обосновать, ибо ваше замечание, что деньгами в Англии распоряжается не правительство, а капиталисты, совсем не доказателен для вашего утверждения о противоположности между социальным строем Англии и договором. Ведь договор не обязывал английских капиталистов давать нам деньги. Вам незачем напоминать господину Макдональду, что завладеть стульями на Даунинг-стрите — далеко не то же, что завладеть сейфами в Сити. Пропагандой этой мысли заняты английские коммунисты, и вам незачем соперничать с ними. Договор просто облегчал банкам заем в случае, если бы было достигнуто соглашение по другим спорным вопросам. С какого это времени облегчение английским правительством деятельности банкиров противоречит социальному строю Англии? Английские капиталисты опрокинули рабочее правительство Англии не из боязни, что договор потрясает основы социального строя в Англии, а потому, что думали, что рабочее правительство, зависящее от рабочих масс, недостаточно решительно будет потрясать социальными основами других стран, в первую очередь СССР, Китая и колониальных народов. Ибо и вы, несмотря на геройски пройденный вами курс марксизма, и те ваши собратья, которые марксизма не изучали, только по отношению к Англии считаете, что никакое правительство, как бы сильно оно ни было, не в состоянии навязать стране внешнюю политику, противоречащую основам ее социального строя. В отношении, например, к России, вы не придерживаетесь этого марксистского принципа. Вы заявляете, что ‘советскому правительству, если оно серьезно намерено привлечь иностранный капитал в Россию, по необходимости придется сообразоваться с этими, ему хорошо известными условиями (которых добивается международный капитал) хотя бы и ценой отказа от тех или других принципов, которые лежат сейчас в основе социального устройства России’. Вы, таким образом, из марксистского положения — внешняя политика каждой страны определяется ее социальным строем — делаете исключение для России. Вы, очевидно, считаете, что советское правительство так сильно, что оно все может,— даже отменять законы марксизма. Это не логично, господин Уркарт. Но вы ответите, что это противоречит только формальной логике, а ведь мы, марксисты, т. е. вы и мы, стоим не на почве формальной логики, а на почве диалектики? Посмотрим на ваши диалектические доводы в пользу изъятия* СССР из-под влияния законов марксизма, вами признаваемых.
Вы цитируете место из ‘Коммунистического Манифеста’, в котором наш общий великий учитель говорит о стремлении капитала создать мир по своему образу и подобию. Вы указываете, что буржуазия разбивает дешевизной своих товаров все китайские стены отсталости, привлекает варварские народы в лоно цивилизации, что ‘точно так же, как она поставила деревню в зависимость от города, она поставила нецивилизованные и полуцивилизованные страны в зависимость от цивилизованных наций, крестьянские — от наций городских, Восток — от Запада’. Этот марксистский закон безусловно правильно представляет тенденции мировой буржуазии и капиталистического строя к эксплоатации мира: Но, чтобы быть диалектиком (а вы претендуете на это), надо знать не только те тенденции, которые мог видеть гениальным своим взором Маркс в 1848 г., но и те, которые без гениальности, простыми глазами, можете увидеть теперь и вы, не выходя даже из стен банков в Сити. Разве вы не заметили за последние несколько десятков лет, во время которых вы имели столько дела с презренным нецивилизованным или полуцивилизованным Востоком, что не только капитализм стремится завладеть Востоком, но и Восток стремится освободиться от господства западно-европейского капитализма? Я думал, что, по крайней мере, русско-японская война 1904 г. должна была бы открыть глаза всем западно-европейским капиталистам на этот факт. Но после этой войны мир пережил русскую революцию 1905 г., турецкую и персидскую революции 1908 г., китайскую революцию 1912 г., громадный ряд колониальных восстаний, русскую революцию 1917 г. и новую полосу революционных потрясений от Тихого океана до Средиземного моря. В первую очередь вам, английским капиталистам, Восток вдалбливает как дубиной в голову науку об этой тенденции мирового развития.
Ваш марксизм, господин Уркарт, марксизм начетчика? который зубрит цитаты, но не умеет при помощи марксистского метода изучать живую действительность. Это явление окостенения марксизма очень часто наблюдается в Англии. Благодаря тому, что в вашей стране с XVI века, когда вы так хорошо отрезывали головы королям, что наш батюшка Иван Грозный должен был обидеться и прогнать посланника такой неблагородной нации,— вы никаких революций не делали, и практический мозг англичанина поэтому сделался неспособным к гибким обобщениям. Он или тонет в практическом крохоборстве, или, хватаясь за общие формы, превращает их, эти орудия мышления, в закостенелые формулы. Примером практического крохоборства могут служить только что справедливо устраненные вами министры господина Рамзея Макдональда — господин Сноуден и господин Уэбб. Примером же начетчика может служить старик Гайндман. Чтобы избежать крохоборства Уэббов, вы сделались орудием чудака Гайндмана. Не умеете вы пользоваться орудием марксизма для изучения новой жизни. Эта методологическая ошибка не позволяет вам осмыслить даже собственный опыт.
Руководствуясь марксовой идеей о том, что капиталистический строй подчиняет себе страны полуцивилизованные, что Запад стремится к господству над Востоком, вы подготовляли это подчинение при помощи архангельской экспедиции, при помощи Колчака и Деникина. Вы применили при этом весь старый ваш опыт, приобретенный в Индии, который так интересно описывает профессор Силли в своей поучительнейшей для русских книге об экспансии Англии. На вопрос, как случилось чудо, что маленькая горсточка англичан завоевала необъятный индийский континент, профессор Силли отвечает, что Англия это сделала, используя разобщенность Индии, различие интересов между махараджами и низкими райя. В 1918 г. вы пытались завладеть Россией, убеждая русских махараджей, что делаете это для восстановления их, а не английского господства. Чем же кончилось дело? Презренный райя, русский крестьянин, под руководством рабочих, прогнал белых, а вы не имели достаточно сил, чтобы бросить на Россию миллионы собственных солдат. Вы обанкротились, господин Уркарт, предоставили Колчака своей собственной участи и вернулись в Англию ни с чем. Банкрот, который понимает причины своего банкротства, еще не погибший человек. Действительное банкротство начинается только там, где банкрот начинает фантазировать, ищет утешения в сладкой иллюзии о чуде, которое его спасет и вернет ему потерянные позиции. Ведь для того, чтобы сделать Советскую Россию колонией, надо се завоевать или штыком, или петлей голода, или петлей золота. Штыков у вас нет, с голодом мы справляемся, а ваша золотая петля не так уж длинна, чтобы вам удалось набросить ее на шею Советской России.
Вы с большим удовольствием цитируете место из Карла Маркса, которым он называет Англию деспотом мирового рынка. Удивительно, как вам, гражданину свободной демократической Англии, понравилось название ‘деспота’ да еще международного рынка! Но, простите, господин Уркарт, мою неделикатность, вспоминая это название Маркса, которым он совсем не хотел польстить капиталистической Англии, вы уподобляетесь старой даме, которая с большим удовольствием вспоминает комплименты, которые когда-то пели ей на ушко кавалеры. Если эта Пиковая дама со вздохом вспоминает увядшие любезности, как вспоминают хорошее прошлое, то это дань слабости человеческого сердца, но если эта дама захочет на основании старых комплиментов предпринять решительные шаги по отношению к молодым людям, то это будет нелепость, которая может больно ударить по сердцу сентиментальной дамы и привести к неприятным практическим последствиям. Я знаю, что вы, как глава ‘Russian Asiatic’ и как член английского капиталистического общества, находитесь в незавидном положении. Я бы не хотел ранить ваше сердце, но долг человека, взявшего на себя задачу исправлять ваши немарксистские уклоны, принуждает меня сказать, увы! (не для мира — для вас, господин Уркарт) — Англия уже не деспот мирового рынка. Это было давным-давно, в вашей манчестерской юности, когда на небосклоне светили звезды Брайта и Кобдена и когда хлопчатобумажные фабрики Англии считали себя мастерской всего мира, а весь мир — своим поставщиком сырья. Эти времена давным-давно миновали. Ведь вы бросились в войну с Германией, чтобы устранить молодую соперницу, вы ей выцарапали глаза, но ваша дочка, Соединенные Штаты Америки, так выросла, что вам нельзя с ней показаться в обществе без того, чтобы даже самые слепые не сообразили, насколько перезрела ваша красота. Говоря без поэтических сравнений, которые я сделал только для того, чтобы позолотить вам горькую пилюлю, вы дьявольски отстаете, господа английские капиталисты. Капиталистический организм Англии болен: вас душит астма, у вас болит и индийский живот и спинные нервы Суэца, у вас расстройство всей нервной системы, поэтому-то ваши канадские и австралийские конечности делают самопроизвольные движения, и только ваш рот попрежнему остался прожорливым и руки тянутся к новой пище, но они не в состоянии донести ее до рта. Вам надо лечиться, консервироваться, но не надо думать о новых завоеваниях на Востоке. Даже если бы вам удалось проглотить какой-нибудь крупный кусок, вы подавились бы им, или у вас его вырвала бы одна из собак покрепче и помоложе. Изучение марксизма могло бы иметь большое гигиеническое — чтобы не сказать лечебное — значение для вашего господствующего класса.
Но я не хочу у вас оставлять сомнений насчет одного пункта, затронутого вами: в последней части вашего письма вы указываете на цитату из Маркса, в которой он говорит, что французская революция 1848 г. не могла победить в национальных рамках, без европейской революционной войны, ибо Англия господствовала на мировом рынке. Из этого вы делаете вывод, что Советская Россия, должна признать, что если мировая революция не победила в первые годы после войны, то надо пересмотреть основы советской политики, не полагаться больше на помощь революционного Запада, итти на капитуляцию перед капиталистической Европой. Я знаю, что вы очень прилежный читатель ‘Известий’ и ‘Правды’. Поэтому надеюсь, что уже после написания своего письма вы со вниманием, которое подобает молодым студентам, изучающим марксизм, читали большую дискуссию о перманентной революции, которая ведется в наших партийных органах. Эта дискуссия должна была объяснить вам, что мы, изучая опыт семи лет существования Советской России и мирового развития, пришли к убеждению, что многие из нас не по-марксистски упрощали действительность. Да, мировая революция не победила еще, но она достаточно расшатала мировой капитализм, чтобы не позволить ему итти на нас войной. Это дает нам очень большую передышку. Мы, например, читаем теперь грозные речи вашей консервативной печати, мы слышим даже, что господин Чемберлен подбивает добряка Эррио на создание Священного Союза против нас. Мы из осторожности будем принимать контрмеры, но я по секрету извещу вас, что хоть и страшен сон, да милостив бог,— и мы, по немецкой пословице, думаем, что ‘никто не ест суп таким горячим, как его варят’. Вы нас несколько шантажируете, т. е. не вы, господин Уркарт, лойяльнейший друг Советской России, который с нами ссорится только из непонимания марксизма,— но консервативное правительство Англии и стоящие за ним промышленные и финансовые круги. Но мы народ не очень пугливый. Страна у нас громадная, обильная, только порядка в ней нет,— говорили когда-то наши поэты. Но ведь мы порядок вводим, варягов не ждем,— и, если бы они явились без приглашения, встретили бы их как следует,— и надеемся доказать, что можно даже при медленно развивающихся силах мировой революции,— а она развивается, зря вы впадаете в каутскианство и прикрашиваете в капиталистическом смысле мировую картину,— не только удержать власть в руках рабочего класса, но и использовать эту власть для медленного, но непрерывного развития социализма. Когда-то идеологи молодого английского капитализма были убеждены, что достаточно одинокому англичанину с секирой и бочкой пороха попасть на необитаемый остров, чтобы там своими двумя голыми руками создать порядочное капиталистическое хозяйство. Вы, наверное, читали ‘Робинзона Крузо’ — не в пересказах для детей, а в оригинале, как его писал гениальный Дефо. Помните, как Робинзон, только что захватив Пятницу, научил его называть себя лордом и какое великолепное хозяйство он завел. Я очень часто перечитываю прекрасное сочинение Дефо, ибо оно есть образчик бодрости духа молодого класса, создающего новый строй, Я не хочу сказать, что мы наших Пятниц будем учить называть нас лордами,— мы их научим смотреть на нас, как на товарищей, но будьте уверены, что от этого развитие их работоспособности не пострадает. Ведь все ваши великие экономисты, начиная от Адама Смита и кончая Джоном Стюартом Миллем, учили нас, что рабство является самой плохой производственной системой. Но вы, быть может, скажете, что мы живем не на необитаемом острове, что нам наши кровожадные соседи не позволят медленно, но неуклонно строить социализм. Вы забыли Дефо! Ведь и Робинзона хотели не только покорить, но и скушать в буквальном смысле этого слова! Хотя вы, англичане, и островитяне, но я надеюсь, что вы более гуманны, чем людоеды диких Караибских островов, и кушать нас не собираетесь. А если бы вы нам сказали, что вы хотите еще раз попробовать русское блюдо, то вы бы только напомнили нам одну мисс, которая однажды хвастливо заявила в обществе, что ‘она еще раз хотела бы побывать в Ницце’. Когда же ее спросили, была ли она там прежде, мисс ответила: ‘Нет, я только уже один раз хотела!’ Вы хотели, господин Уркарт, но не советуем вам хотеть другой раз, зубы у вас ослабли, от первого хотения.
Лекция сделалась чересчур продолжительной, это плохо с педагогической точки зрения. Я ее прерываю в надежде, что вы будете продолжать ваше штудирование марксизма. Очень советую вам, если вы разрешаете, читать не только Маркса, но и Ленина, ибо марксизм в эпоху империализма и мировой революции, обогащенный опытом и новыми явлениями, принял форму ленинизма. Люди, которые в эпоху империализма и мировой революции хотят остановиться на Марксе, становятся каутскианцами, каутскианство же является формой промежуточной, на ней нельзя удержаться, и каутскианцы, обыкновенно, скатываются к вульгарному либерализму. О вас же знаю, что вы никогда либералом не были, и нет никакого смысла вам возвращаться к этим отжившим свой век идеям. Если вы будете продолжать ваше изучение марксизма и поймете, что нельзя из Советской России сделать колонию, то мы современем договоримся и будем очень рады увидеть вас в качестве нашего красного директора, объединяющего марксистское и ленинское образование с большим хозяйственным стажем.
Если же, не преодолев мелкобуржуазного индивидуализма, вы захотите работать в России в качестве концессионера, то я охотно побеседую с вами на тему о модусе вивенди социалистического и частного хозяйства. Это могло бы составить вторую часть уроков прикладного марксизма. Но нельзя на втором уроке все возвращаться к уже пройденным вопросам, например: о колониях, об экспансии капиталистического Запада, о варварском Востоке и т. п. Такие повторения необходимы только при уроках с очень малоразвитыми детьми.
С глубочайшим почтением преданный вам
P. S. Если вам понадобится помощь при изучении марксизма-ленинизма, я со своей стороны изъявляю готовность в любое время приехать в Англию в качестве вашего гувернера.
Надеюсь, что консервативное правительство, которое ровно два года назад отказало мне в разрешении на въезд, теперь визу даст. Ведь вы не боитесь больше мировой революции!
1 января 1925 г.
В виду выраженного редакцией газеты ‘Известия’ желания поместить на страницах этого издания мой взгляд на отклонение нынешним английским правительством англо-советского договора и на созданное этим обстоятельством новое положение в отношениях между обеими странами, считаю полезным сообщить следующие мои соображения по данному вопросу.
Основною причиною провала англо-советского договора, подписанного представителями обоих правительств в Лондоне 8 августа 1924 г., является, как это ни странно сказать, то обстоятельство, что Советское правительство, поставив себе целью проведение в жизнь идей Карла Маркса, в практической политике недостаточно внимательно относится к указаниям своего учителя. Во всех произведениях Маркса, начиная от ‘Коммунистического Манифеста’ 1848 г., неизменно выдвигается положение, согласно которому политическое устройство данной страны в данную эпоху определяется преобладающими способами производства и обмена и вытекающим отсюда социальным строем. Из этого, казалось бы, следует, что правительство, как бы сильно оно ни было, не может навязать избравшей его стране такого международного соглашения, которое противоречит существующему в этой стране социальному строю. Между тем, все усилия советской делегации в Лондоне направлены были именно к тому, чтобы добиться от бывшего английского правительства провозглашения в договоре таких положений и обещаний, которые в корне противоречат нынешнему социальному устройству Англии. Рабочее правительство Англии, к сожалению, уступило. В результате получился договор, не приемлемый для Англии, явившийся одной из главных причин падения подписавшего его правительства.
И для России и для Англии самою существенною частью договора является та, которая предусматривает, с одной стороны, урегулирование обязательств России в отношении английских подданных, а с другой стороны, заключение Советским правительством займа в Англии. Но по этим вопросам Советское правительство, если оно действительно желало достигнуть реальных результатов, должно было бы договориться с представителями тех деловых кругов, интересы которых пострадали от действий Советской власти и от доброй воли которых зависит реализация займов в Англии. Ведь при настоящем социальном устройстве Великобритании как денежный рынок, так и фондовая биржа в мирное время, вполне самостоятельны, и английское правительство не имеет над ними власти.
Но могут ли вообще подобного рода переговоры привести к реальным результатам? На это я должен прямо ответить: все зависит от той позиции, которую займет Советское правительство. Характер соглашения, приемлемого для английского денежного и фондового рынков, определяется общими условиями, в которых привык работать и накопляться капитал в странах, где ему предоставляется определенная свобода. И Советскому правительству, если оно серьезно намерено привлечь иностранный капитал в Россию, по необходимости придется сообразоваться с этими ему хорошо известными условиями, хотя бы и ценою отказа от тех или других принципов, которые лежат сейчас в основе социального устройства России. В данном случае я не могу также не вспомнить указаний Маркса, как они изложены в составленном им и Энгельсом ‘Коммунистическом Манифесте’. Цитирую по английскому переводу его, изданному в 1688 г. Энгельсом:
‘Буржуазия, благодаря быстрому усовершенствованию всех орудии производства, благодаря чрезвычайно облегченным средствам сообщения, привлекает все, даже самые отсталые нации, в лоно цивилизации. Дешевые цены производимых ею товаров являются тяжелою артиллериею, при помощи которой она разрушает все китайские стены, заставляет сдаться самую упорную ненависть к иностранцам со стороны отсталых в цивилизации народов. Она заставляет все нации, под страхом исчезновения, принять буржуазный способ производства, она заставляет их ввести в их среду то, что она называет цивилизацией, т. е. сделаться самим буржуазными. Одним словом, она создает мир по своему образу и подобию’.
Точно так же, как она поставила деревню в зависимость от города, она поставила нецивилизованные и полуцивилизованные страны в зависимость от цивилизованных, нации крестьянские от наций городских, Восток от Запада’.
Правда, до последнего времени Советское правительство рассчитывало на мировую революцию, надеясь, при сохранении в полной неприкосновенности своих принципов, получить ту помощь, в которой ему отказывали страны Западной Европы при теперешнем их социальном устройстве, от тех же стран после падения в них капиталистического строя. Не касаясь вопроса о том, насколько такая помощь могла бы быть фактически оказана этими странами при хаосе, сопровождающем социальную революцию, я должен заметить, что надежды Советского правительства на мировую революцию не исполнились. Его руководители повторили ошибку, совершенную в свое время Марксом и Энгельсом, когда они были убеждены, что разразившиеся в 1848—1849 гг. в некоторых странах капиталистической Европы революции приведут к падению существовавшего там социального строя: этот последний, однако, продолжает существовать и до сих пор.
Но Маркс в то же время ясно сознавал невозможность проведения социальной революции одною и притом не первостепенною в экономическом отношении страною. Достаточно вспомнить высказанные им по этому вопросу взгляды в недавно переизданном в русском переводе труде ‘Борьба классов во Франции 1848—1850 гг.’. Издательство ‘Красная новь’ Москва, 1923 г.
Описывая февральскую революцию 1848 г., Маркс говорит:
‘Считая возможным освободиться около буржуазии, рабочие считали также возможным в пределах национальных стен Франции совершить пролетарскую революцию при существовании других буржуазных наций. Но производственные отношения Франции обусловлены внешней торговлей Франции, ее положением на мировом рынке и законами, последнего. Могла ли Франция нарушить их без европейской революционной войны, которая была бы в состоянии потрясти Англию, этого деспота мирового рынка?’ (стр. 29).
В другом месте названного труда он опять возвращается к той же мысли, подчеркивая, что ‘новая французская революция должна немедленно покинуть национальную почву и завоевать себе европейскую арену, на которой только и может найти осуществление социальная революция девятнадцатого века’ (стр. 47).
Русской революции не удалось завоевать европейской арены в первые годы после войны, когда обессиленные войною страны представляли собою исключительно благоприятную почву для революционного взрыва. С постепенным заживанием ран, нанесенных войною народным хозяйствам Западной Европы, должны исчезнуть иллюзии о предстоящем ей в близком будущем социальном перевороте. Перед этим фактом реальной действительности не настало ли время пересмотреть Советскому правительству те начала, которыми оно до сих пор руководствовалось в своих отношениях к внешнему миру?
1 января 1925 г.