Уникальный талант рассказчика
Уникальный талант рассказчика
И. Васильева
——————————————————
Уникальный талант рассказчика, Васильева И., Год: 1991
Время на прочтение: 18 минут(ы)
Райдер Хаггард — одно из тех счастливых писательских имен, которые знакомы не только профессионально занимающимся английской литературой специалистам, но и самому широкому кругу читателей. По крайней мере такими повсеместно читаемыми, много раз переиздаваемыми романами, как ‘Копи царя Соломона’ и ‘Дочь Монтесумы’, взахлеб прочитанными в детстве, радостно изумляясь дух захватывающими приключениями, с глубоким удовольствием перечитанными в молодости, часто — в параллель с собственными детьми, и наконец, если повезло в зрелые годы, и эти романы снова попали в поле вашего внимания, то читаешь их с пронзительным ностальгическим чувством, как дивную поэтическую легенду, испытывая искреннюю признательность к писателю, сумевшему оказаться нужным во все жизненные времена.
Между тем вышеназванные два романа Хаггарда — лишь малая толика написанного этим чрезвычайно плодовитым писателем, прожившим жизнь долгую, в высшей степени активную, наполненную многообразной деятельностью. Крупный правительственный чиновник в Африке, известный политический деятель, фермер-реформатор, публицист, неутомимый путешественник — во всех этих амплуа Р.Хаггард был широко известен своим современникам. Но, разумеется, прежде всего — как писатель. Удивительно продуктивно работавший, порой выпускавший по несколько книг в году. Всего перу Хаггарда принадлежит 68 книг — романов, сборников рассказов, книг публицистического и общественно-политического характера. Естественно, в этом громадном наследии не все равноценно, далеко не все книги выдержали испытание временем, вошли в золотой фонд мировой литературы, да и в момент выхода отнюдь не каждое произведение Хаггарда получало восторженный прием, благосклонное внимание читателей и критики. Но в целом популярность его была громадна, Хаггард из тех счастливчиков, кому удалось вкусить сладость славы при жизни.
Основу, ядро его творчества составляют историко-приключенческие романы с очень сильным романтическим пафосом (в данном собрании сочинений мы предлагаем то, с нашей точки зрения лучшее, что составляет, так сказать, хаггардовский канон). Тиражи книг Хаггарда превосходили даже тиражи произведений таких известных писателей, как Р.Л.Стивенсон, А.К.Дойл, лишь Р.Киплинг в последнее десятилетие XIX века держал пальму первенства. Романами Хаггарда восхищались его собратья по перу — те же Киплинг, Стивенсон, У. де ла Map, У.Хенли, С.С.Льюис, уже в наши дни — Г.Миллер и Гр.Грин, политические деятели — Т.Рузвельт, У.Черчилль, но главное — он был чрезвычайно популярен в широких слоях так называемого ‘среднего класса’ (очень окрепшего в Англии во второй половине XIX века в связи с резким повышением жизненного уровня: сыграла свою роль Империя). Так что романы Хаггарда можно считать выразительным примером хорошей ‘массовой литературы’ (пользуясь нынешним, до сих пор спорно толкуемым, термином) конца прошлого века.
Как же сформировался писатель Хаггард, какой жизненный опыт лежит в основе его романов, удивляющих очень своеобразным воображением, богатством фантазии, причудливо сплетающейся с сугубо английской викторианской моральной твердостью, культом чувства долга, исповедуемым истым британским джентльменом?
Райдер Хаггард родился в 1856 году в семье норфолкского сквайра Уильяма Хаггарда, он был восьмым из его десяти детей. С детства у Хаггарда были сложными отношения с властным, авторитарным отцом, многое определившие в его характере, судьбе и взгляде на мир, и добрые, исполненные глубокой привязанности и взаимопонимания отношения с матерью, сохранившиеся до конца ее дней. Райдер не получил хорошего систематического образования, он не посещал общественную школу (‘public school’) — один из семи братьев: в семье не сочли, что он подает большие надежды. Между тем Райдер с ранних лет проявил яркое оригинальное воображение, его влекли судьбы древних цивилизаций, в частности, египетская, рано начала волновать тема смерти, отнюдь не воспринимавшаяся как конец, утрата сущности. Испытал он интерес и к спиритуализму, мистике, что было в 60-70-е годы весьма распространено в тех кругах английского общества, где вращалась его семья.
В девятнадцать лет Райдер глубоко и, как выяснилось, на всю жизнь полюбил дочь жившего по соседству сквайра, Лили Джексон. Но отец счел преждевременным намерение сына жениться и почел за лучшее отправить его в Южную Африку — секретарем английского наместника Генри Булвера (сына известного писателя Бульвера-Литтона). Так была разрушена его единственная настоящая любовь, как писал впоследствии Хаггард. Круто поломав личную судьбу молодого человека, поездка в Южную Африку, где он провел четыре года (и впоследствии многократно возвращался туда), определила его дальнейшую творческую судьбу: именно Африка стала для Хаггарда неисчерпаемым источником тем, сюжетов, человеческих типов его многочисленных книг, да и сама тоска по утраченной любви стала одной из определяющих тем произведений писателя, воплотившись в необычных образах.
Африка дала Хаггарду и упоительное чувство личной свободы: по роду деятельности и из любви к путешествиям он много ездил по Наталю и Трансваалю, провинциям Южной Африки (за Трансвааль постоянно шла борьба между британской колониальной администрацией и бурами, потомками голландских поселенцев), покоренный безграничными просторами африканского вельда, красотой неприступных горных вершин — эти своеобразные пейзажи Хаггард поэтично и романтично воссоздал во многих своих романах. Он увлекался занятиями, характерными для английского джентльмена в Африке, — охотой, поездками верхом и т.п. Впрочем, в отличие от многих соотечественников, его интересовали и нравы местных жителей, зулусов, их история, культура, легенды — со всем этим Хаггард познакомился из первых уст, выучив вскоре зулусский язык. Он усвоил традиционную для ‘англичанина в Африке’ нелюбовь к бурам и покровительственно-доброжелательное, патерналистское отношение к зулусам, для которых, полагал Хаггард, как и подавляющее большинство его соотечественников, владычество англичан было благом (впрочем, как можно судить по отдельным его высказываниям, он отдавал себе отчет в разрушительном воздействии английского вторжения на традиционные зулусские обычаи). Эту позицию ‘просвещенного империализма’ Хаггард сохранил до конца жизни.
Впечатления переполняли молодого Р.Хаггарда, и он стал вести дневник (привычка, сохранявшаяся у него всю жизнь, и очень облегчавшая ему, а впоследствии и его биографам, работу), затем делиться ими в своих статьях, помещенных в местных, а также английских журналах. Постепенно накопился материал для его первой книги ‘Кетайво и его белые соседи’ (1882), изданной вскоре по возвращении в Англию, — краткая история Трансвааля и, кроме того, залусских племен, их вождей, их бесконечных военных столкновений. Имена Умбелази, Кетайво, Чаки многократно встречаются впоследствии в ‘африканских’ романах писателя.*
______________
* Поскольку предисловие к собранию сочинений опубликовано, как очевидно читателю, до того, как подготовлены к изданию многие переводы, возможны некоторые разночтения в написании имен героев и названий книг (примечание издательства).
Все больше крепло желание попробовать силы в прозе — так появились романы ‘Восход’ (1884) и ‘Голова колдуна’ (1884) — оба о современной ему Англии. Оба — пухлые 3-томные мелодраматические любовные истории, написанные в этом популярном с начала XIX века жанре, представленном именами Маргарет Олифант, Уолтера Безанта, Шарлотты Янг. Тоска несостоявшейся любви, утраченной возлюбленной, надежда воссоединиться с ней после смерти, мотив вечной любви — все эти настроения, отражающие смятение души молодого писателя, звучат в романах, в целом несовершенных, рыхлых, первых пробах пера. Но уже пробиваются истинно хаггардовские интонации: во второй части ‘Головы колдуна’, где действие переносится в Африку, повествование обретает тот романтический и вместе с тем документальный колорит, который отличает сложившуюся впоследствии манеру писателя.
Впервые с ошеломляющей силой она дала почувствовать себя в ‘Копях царя Соломона’ (1885), без преувеличения одной из лучших книг писателя. Любопытна история написания романа. В 1883 г. вышел ставший всемирно знаменитым ‘Остров сокровищ’ Р.Л.Стивенсона. Между Райдером и одним из его братьев состоялся шутливый разговор. ‘Держу пари, ты не сможешь написать книгу в этом роде’, — поддел Райдера его брат. С негодованием тот принял вызов. Через шесть недель (!) роман ‘Копи царя Соломона’ был написан. По счастливому стечению обстоятельств он попал в руки редактора Эндрью Лэнга (впоследствии постоянного литературного советчика и друга Хаггарда, а однажды и его соавтора). Роман был немедленно принят в издательстве ‘Cassell’, по выходу имел громадную рекламу, был с восторгом принят критиками и читателями. Читающая публика, которой до той поры мало что было известно о Черном Континенте (разве что роман Олив Шрайнер ‘Африканская ферма’, 1883), теперь стала рисовать себе Африку так, как она представала со страниц ‘Копей’. Феноменальный успех романа объясняется прежде всего тем, что Хаггард уловил и удовлетворил эту потребность среднего массового англичанина в романтических приключениях, одновременно невероятных и в то же время кажущихся столь доступными (хотя приключенческий жанр в английской прозе существовал, естественно, и до Хаггарда: романы В.Скотта, Эйнсворта, Булвер-Литтона, Чарльза Кингсли).
Фантазия Хаггарда оказалась столь мощна и при этом столь замечательно конкретно воплощена, что многие читатели были абсолютно убеждены в доподлинности написанного. Писатель получал письма с просьбой уточнить местонахождение сокровищ в горах ‘Грудь царицы Савской’, на их поиски и в самом деле устремились охотники за алмазами. (Раньше, после того, как в 1867 г. мальчик-бур действительно нашел на берегу Оранжевой реки камушек, оказавшийся алмазом, число жаждавших найти сокровища было явно меньше).
В этом романе впервые появляется охотник-англичанин Алан Квотермейн, впоследствии герой 17 романов и сборников рассказов писателя. Мужественный, решительный, умеющий найти выход из любых кажущихся безвыходными положений, никогда не теряющий присутствия духа, превосходно владеющий ружьем, великолепный воин и наездник, человек, безгранично преданный своим друзьям и отечеству, и при этом немногословный, отнюдь не рафинированный интеллектуал, Квотермейн стал воплощением английского колониального джентльмена. В нем безусловно угадываются и черты сходства с давшим ему жизнь автором, что впрямую подтверждает он сам: ‘Алан Квотермейн — это я сам, поставленный в разные выдуманные обстоятельства, это мои мысли и взгляд на жизнь’. Существенное замечание, которое, как мы увидим, многое помогает понять в поэтике Р.Хаггарда. Хотя, добавим, исследователи его творчества находили среди африканского окружения Хаггарда и реально существовавших прототипов этого образа.
Впервые появляются в этом романе и сэр Генри Куртис и капитан Гуд, составляющие вместе с Квотермейном великолепное трио, которому предстоит пережить вместе много невероятных приключений. Сэр Генри являет собой тип безупречного героя, который делает честь англо-саксонской нации. Ему по плечу любые героические деяния, он побеждает в битвах, где требуется высокое искусство владения оружием и огромная физическая сила. Его безупречность, впрочем, скорее из легенды, чем из жизни, и потому он уступает Квотермейну по силе чисто художественного впечатления. Капитан Гуд наделен — при том, что и он бесспорно истый джентльмен — некоторыми комическими чертами, редкими в палитре Хаггарда-художника.
И все же не в создании образов — подлинная сила писателя. Как показала большая часть его произведений, глубина психологической проработки характеров мало увлекала Хаггарда, а потому в его творчестве на разные лады варьировалось, как мы увидим, фактически лишь несколько человеческих типов. Нет, достоинство писателя в ином — в таланте рассказчика, в умении выстроить замысловатый сюжет, в редком даре ‘рассказать историю’ так, что она без остатка поглощает внимание читателя. Для автора приключенческого романа это, разумеется, высшая цель. Хаггарду безусловно удалось достичь ее. (Удивительно, но факт: в романе нет при том и намека на любовную историю).
А потому не отрываясь следишь за перипетиями трудного пути Квотермейна, Куртиса и Гуда, преодолевающих всевозможные трудности, потому так увлекательны их встречи с неведомыми кукуанами, не говоря уже о безупречно выписанных военных схватках (Игнози и Твала, Твала и Куртис). А какая удача образ безобразной, почти бессмертной колдуньи Гагулы! А посещение Чертога Смерти! Поистине поразительный результат дало сочетание реалий африканской действительности XIX века с легендами и сказаниями местных племен, переплавившимися в тигле мощного воображения автора. При том, что так удачно используются им традиционные мотивы приключенческой прозы: поиски сокровищ, затерянные цивилизации, неведомые поселения и т.п.
Известнейший современный английский писатель Грэм Грин отмечал, что его ‘одурманенность Африкой’, — чувство, пронесенное им через всю жизнь, — началось с чтения ‘Копей царя Соломона’, романа, вызвавшего у него ‘неизлечимое потрясение’.
Хаггард использует в романе — этом и во многих других — весьма выигрышный прием: история рассказывается как мемуары участника событий (а не от имени автора-повествователя), или как публикация будто бы найденной рукописи: все недостатки, промахи и неточности, а также художественные шероховатости относятся, таким образом, на счет сочинителя мемуаров или рукописи.
Алан Квотермейн пользовался такой популярностью у английских читателей, что в скором времени (1887 г.) Р.Хаггард пишет роман, в название которого ставит имя этого полюбившегося всем персонажа. Впрочем, сначала он назывался ‘Хмурый город’. Все те же славные герои, такие же занимательные приключения (в неведомую белому человеку Страну Золота), полные опасностей путешествия, столкновения с местными воинственными племенами. Превосходно вычерчена интрига, прекрасны описания африканских пейзажей. Но — введена героиня, дочь миссионера Флосси Маккензи, которую похищают масаи и которую, нетрудно догадаться, спасают наши герои. Ради этого — осуществления благородной освободительной миссии — и нужна она в романе. И во многих других книгах Хаггарда будет развит этот неорыцарский мотив: спасение прекрасной героини благородным героем или героями. Есть здесь, впрочем, и другие женские персонажи: соперничающие африканские царицы Сориас и Нилепта. Последняя побеждает, — конечно, с помощью наших друзей, и на ней женится… сэр Генри Куртис. А бедный Квотермейн через несколько лет после описанных событий умирает, что ничуть не мешает ему появиться впоследствии еще в 15 книгах.
Если какой-нибудь предприимчивый читатель, взяв на себя труд прочитать все книги, где фигурирует имя Алана Квотермейна, попытается в итоге сконструировать из всего немыслимого многообразия пережитых этим персонажем приключений некую хронологически выстроенную последовательность, своего рода ‘квотермейану’, то, скажем сразу, это напрасный труд. Рационально-логический подход в данном случае неадекватен, все эти книги складываются скорее в неупорядоченный цикл легенд, ‘охотничьих рассказов’, приключенческих историй, главное достоинство которых — блестяще разработанный занимательный сюжет, обрастающий многочисленными интересными деталями, которые мог сочинить только человек, превосходно знакомый с культурой и историей Африки.
1887 год был невероятно плодотворен для Р.Хаггарда: кроме уже названного ‘Алана Квотермейна’, в том же году были опубликованы еще два романа: ‘Джесс’ и ‘Она’.
Первый — романтико-приключенческое произведение: о бескорыстной любви, самоотверженности, самопожертвовании — на фоне современной писателю политической конфронтации между английской колониальной администрацией и бурами. Взаимоотношения сестер Крофт, прекрасной Бесси и умной, бескорыстной до самоотреченности, Джесси, их любовь к капитану Джону Нейлу, происки злобного бура Фрэнка Мюллера, гибель Джесси и благополучное соединение Бесси и Нейла — вся эта история, весьма занимательная, как всегда, отлично рассказана, но в целом перед нами книга, которую можно назвать ‘типично хаггардовским романом’ — таких книг в его творческой биографии будет немало.
А вот роман ‘Она’ стал поистине сенсацией не только в творчестве Хаггарда, но и в литературной жизни Англии тех лет. Более того, ему была суждена долгая жизнь: количество переизданий его не поддается счету, существует масса книг, написанных в подражание этому роману, несколько экранизаций его разных периодов киноискусства. Он переведен на многие языки мира.
Для такой небывалой популярности и в самом деле есть основания. Именно в этом романе сполна проявилась особая хаггардовская фантазия, незаурядная образованность писателя, начитанность и глубокие знания в самых разных древних культурах: не только примитивных (Южная Африка), но и утонченных цивилизаций — египетской, греческой, арабской, знакомство с мифологией разных народов. Именно их причудливый сплав обнаруживается в культе прекрасной, бессмертной белой богини Айши, ‘той-которой-следует- повиноваться’, и облике таинственной страны Кер, где правит несравненная Айша.
Кстати, само ее имя выбрано писателем не случайно. В нем можно услышать звучание имен разных богинь: еврейской Аштар, сирийской Атаргатис, ассирийской Иштар, абиссинской Астар — богинь, воплощавших у этих древних народов культ Великой Матери. Ощутимы в образе Айши и отголоски легенды о древних белых пришельцах, некогда правивших Африкой.
Создав Айшу, проникшую в ‘тайну жизни’, Хаггард выразил многие свои сокровенные мысли: о бессмертии вечной любви, непобедимой даже смертью, свою одержимость идеей смерти, неотвратимости судьбы. В образе загадочной богини, полюбившей две тысячи лет тому назад Каликрата, жреца Исиды, а затем его далекого потомка Лео Винси, англичанина конца XIX века, Хаггард изысканно воплотил давно интриговавшую его идею перевоплощения душ, неизбежной духовной эволюции и преемственности, усвоенную им из восточных религий и мифологий.
Естественно и предположение биографов Хаггарда, что в образе Айши воплотилась и трагически несостоявшаяся, всю жизнь мучившая его глубокая любовь к Лили Джексон (в замужестве — Арчер). Этот образ дал психологам и психоаналитикам большую пищу для толкований. Так, Карл Юнг рассматривал Айшу как классический пример ‘anima’ (женственной силы в мужчине), которая помогает мужчине понять сущность женской души, ‘Anima’ — это образ, в который влюбляется мужчина и с которым он идентифицирует свою возлюбленную. Айша, полагает Юнг, была ‘anima’ Хаггарда: в ней воплотил он свой идеал красоты, вечной юности, мудрости, сверхъестественных способностей. В романе действительно силен налет мистицизма, придающий особое качество фантазии писателя, усиливающий силу художественного впечатления некоторых сцен. Одна из самых ярких — сцена исчезновения Айши в Пламени Жизни, ее трансформация в нечто уродливое и жуткое. Облик Айши, при всей ее неземной красоте, несет на себе печать трудно уловимого внутреннего зла. Испытание огнем, через которое Айша проходит в своей бесконечной жизни вторично, на этот раз выявляет его. Возможно, так воплотилась мысль Хаггарда-викторианца о греховности культа плотской любви: красота, служащая плоти, таит в себе зло и превращается в конце концов в уродливое ничто.
Поэтичность этой загадочной истории покорила читателей и продолжает покорять их вот уже столетие. Впоследствии Хаггард вернулся к этому образу — ‘Айша’ (1905), ‘Она и Алан’, (1921), ‘Дочь мудрости’ (1923), но той силы художественного впечатления, которой обладает первый роман, достичь ему не удалось.
Тем временем способность Хаггарда к творчеству не оскудевала, он издавал роман за романом, и всякий раз они встречали благосклонный прием у читателя, совершавшего с помощью Хаггарда удивительные путешествия в прошлое, давно ушедшие эпохи и цивилизации, невиданные страны и далекие континенты, манящие своей загадочностью, необычностью, небывалыми сокровищами.
Впрочем, писатель обращался и к современности, его особенно волновали заботы сельской Англии, которую он так хорошо знал, а также многие моральные темы (например, современный брак). Приходится, однако, признать, что такого роды романы (в ранний период это ‘Полковник Кваритх, кавалер ордена Виктория Кросс’, 1888, ‘Беатрис, 1890) намного слабее тех, действие которых происходит в чужеземных странах, где романтические приключения просто в природе вещей. Писатель и сам чувствовал это, поэтому даже в ‘современные’ романы старался ввести свой излюбленный мотив поиска сокровищ. (В ‘Полковнике Кваритхе’ обедневший дворянин ищет фамильные драгоценности своей невесты — ‘сокровище де ла Молей’ спрятанное еще при Кромвеле, — и, понятно, находит).
Между тем ‘география’ романов Хаггарда очень расширилась: древний Египет, Перу, Мексика, Нидерланды, Исландия, Испания — диапазон во времени и пространстве, как видим, весьма широк. При этом Хаггард стремился не только к книжному, заочному знакомству с экзотическими странами — он был неутомимым путешественником и не раз посетил Египет, был и в Исландии, и в Мексике. Результатом поездки в Исландию стал поэтический роман ‘Эрик светлоокий’ (1891), написанный как подражание древним исландским сказаниям, стилистику и образность которого высоко оценили даже профессионалы-скандинависты.
После поездки в Египет Хаггард пишет ‘Клеопатру’ (1889) и ‘Мечту мира’ (1890, в соавторстве с Э.Лэнгом), романы, входящие в число наиболее ярких, впечатляющих книг писателя.
Бессмертный образ Клеопатры, последней царицы Верхнего и Нижнего Египта, правлением которой завершается царствование династии Птолемеев, привлекал, как известно, многих выдающихся писателей и живописцев. И все же Хаггарду удается дать свою художественную версию этого образа, воссоздать прекрасное лицо, ‘соблазнившее Цезаря, погубившее Египет и позднее решившее судьбу Антония’. Как это часто бывает в поэтике Хаггарда, красота облика скрывает черную бездну души, нет такого порока, такого предательства, такой жестокости, перед которыми отступила бы и которых убоялась бы эта египетская царица, жаждущая власти и наслаждений.
Дворцовые заговоры, интриги, военные победы и поражения, пророчества и предсказания, видения и знамения — в этом романе есть все, чтобы держать в неослабном напряжении интерес читателя. И — опять-таки — поиски сокровища, скрытого в глубинах и тайниках пирамиды (сцена их похищения Клеопатрой и влюбленным в нее Гармахисом — поистине образец готического ‘suspense’).
Египетская царица Мериамун, героиня ‘Мечты мира’ — в значительной мере вариант Клеопатры. Та же неотразимая красота, то же безграничное своеволие, жестокость, властолюбие, на службу которым поставлены и ум, и красота. Символ этой злой мудрости — змея, обвивающая стан Мериамун.
Один из главных персонажей романа — Одиссей, вечный Скиталец, которого судьба заносит в Египет. Мотив неотвратимости, предначертанности рока звучит в этом романе в полную мощь. ‘Разве можно уйти от своей судьбы, — спросил Одиссей’. Ответ для Хаггарда очевиден и неодолимо трагичен. В поисках своей единственной истинной возлюбленной, прекрасной Елены, — в Египте она известна под именем богини Хатхор — Одиссей совершает бессчетное количество невероятных подвигов, претерпевает немало мук. Он находит свою божественную возлюбленную (проницательный читатель конечно же узнает в ней одну из ипостасей бессмертной Айши: вечная юность, неувядающая красота, магическая сила воздействия на смертных мужчин), но совершает невольное предательство: виноваты козни влюбленной в него Мериамун. А потому суждено Одиссею погибнуть в бою с ахеянами от руки собственного сына Телегона, которого он так искал по всему свету.
Хаггард словно реконструирует недошедший до нас древнегреческий эпос ‘Телегония’ (XIII век до нашей эры). Действие романа ‘Мечта мира’ становится своеобразным историческим перекрестком, на котором пересекаются библейские легенды (исход иудеев из Египта), античные мифы и история древнего Египта. В итоге — весьма впечатляющий и занимательный художественный синтез.
Роман произвел сильное впечатление не только на читателей, поклонников Хаггарда, но и принес автору много похвал от коллег-писателей, в частности, Р.Л.Стивенсона.
Писатель продолжал возвращаться в своем творчестве и к неисчерпаемой африканской теме, точнее, Африка, ее пейзажи, нравы, обычаи, история чернокожих народов, романтически осмысленные, по-прежнему оставались фоном приключенческих и исторических романов писателя. ‘Месть Майвы’ (1888) — очередные охотничьи приключения Квотермейна, а вот роман ‘Нада, царица лилии’ (1892) — попытка создания зулусского эпоса, в котором фигурируют Амслопогаас, Чака и другие реальные исторические лица, персонажи многих романов Хаггарда. Есть основания говорить, что Хаггард сделал для зулусов то же, что Ф.Купер для американских индейцев: художественно воссоздал и при этом сильно романтизировал их историю. В основном это писания всевозможных военных и династических столкновений, воспроизведенные очень красочно, со знанием бытовых и исторических реалий, на фоне которых и протекают невероятные приключения белых героев.
В романе ‘Нада, царица лилии’ Хаггарду удивительно удались картины дикой природы, а описание жизни волчьей стаи отчасти послужило импульсом Р.Киплингу, по его собственному признанию, к истории Маугли в ‘Книге Джунглей’.
Но самой большой удачей Хаггарда в 90-е годы можно, без сомнения, считать его роман ‘Дочь Монтесумы’ (1893), написанный вскоре после поездки в Мексику. Хаггард отправился туда по приглашению Джона Глэдвина Джебба, известного исследователя Мексики, знавшего страсть писателя к необычным путешествиям и пригласившего его в совместную поездку в страну древних ацтеков — познакомиться с уникальной культурой этого народа, а также попытаться отыскать зарытые сокровища Монтесумы, о которых ходили самые невероятные слухи. Внезапная смерть сына прервала в самом начале поездку по Мексике, убитый горем писатель возвратился в Англию. И все же спустя несколько лет роман был написан.
Как никакая другая книга Хаггарда, он насыщен удивительными приключениями, но в то же время именно этот роман имеет добротную историческую основу, довольно точно воссоздающую реальные события истории Мексиканской Конкисты, т.е. завоевания Мексики испанцами в начале XVI века. Повествование ведется от имени Томаса Вингфилда, добропорядочного почтенного сквайра, мирно доживающего свои дни в норфолкском поместье (Хаггард был склонен ‘помещать’ своих любимых героев в столь дорогой его душе контекст родного края). Англия, наконец разгромившая флот давнего врага, Испании (речь идет о разгроме ‘Великой Армады’ в 1588 году), находится у порога великого периода своей истории. Умудренному редким жизненным опытом герою есть о чем поведать потомкам. На его долю выпало столько приключений, страстей и страданий, сколько хватило бы на многих людей: столкновения с испанской инквизицией, кораблекрушение, плен на испанском корабле, годы, проведенные у индейцев майя и отоми, живя среди которых Томас был и пленником, и мужем прекрасной Отоми, дочери императора Монтесумы, и вождем, и даже богом, а в итоге едва избежал смерти на жертвенном алтаре, бесконечные битвы с испанцами и т.д. А всю эту цепь приключений спровоцировала погоня за смертельным врагом его семьи Хуаном де Гарсиа, убившим мать Томаса, испанку по происхождению. Хуан де Гарсиа — типичный романтический злодей, фигура, весьма характерная в образной системе Хаггарда. Это — убийца, мучитель-инквизитор, предатель — воплощенное зло. Нет такого преступления, перед которым бы он остановился: преданная им в руки инквизиции, погибает мучительной смертью, заживо замурованная в стене со своим ребенком, его возлюбленная Изабелла де Сигуенса, от его руки гибнет и сын Томаса и Отоми. Долгие годы преследует Томас своего врага, но масштаб зла де Гарсиа таков, что покарать его должен не человек, а Бог: де Гарсиа, преследуемый Вингфилдом, гибнет, рухнув в кратер вулкана. Перед смертью Бог лишает его разума.
Это типично романтическое сгущение красок и обстоятельств все же исподволь контролируется отточенным художественным вкусом автора, не позволяющим повествованию впасть в зловещий дешевый лубок, а также великолепным талантом рассказчика, умело сопрягающим в единое целое разрозненные эпизоды. Повествование обретает даже черты жизненности, доподлинности — благодаря знанию Хаггардом исторических реалий, касающихся, в частности, жизни, быта, высокой культуры, государственности и религиозных верований ацтеков. В этом романе, как и во многих других сочинениях писателя, наряду с естественной для героев (и писателя-викторианца) верностью заповедям христианской церкви, ощущается глубокое отвращение к любому религиозному фанатизму, презирающему ценность человеческой жизни, — будь то испанская инквизиция, или языческие обряды индейцев.
Впечатлению доподлинности описанных событий служит и введение в действие реально существовавших людей: императора Монтесумы, его брата Куйтлаука, племянника Куаутемока, последнего императора ацтеков, испанского военачальника Берналя Диаса (оставившего мемуары о своих военных походах и завоеваниях, наверняка известных Р.Хаггарду).
При всей бесспорной верности исторических реалий, в произведениях английского романиста ощутимо слышна интонация человека конца XIX века определенной социально-политической ориентации, а именно — самого Хаггарда. Томас Вингфилд — бесстрашный удачливый воин, человек беспредельной честности и благородства. Конечно же, это вариации образа все того же Алана Квотермейна (мы помним, что это ‘alter ego’ автора), поставленного в определенные исторические обстоятельства. Его верная возлюбленная Лили Бозард — опять-таки вариант идеальной (но земной, наделенной викторианскими добродетелями) возлюбленной, столь дорогой душе автора.
Для современников Хаггард был не только популярным прозаиком, сочинителем увлекательных историко-приключенческих романов. Он еще и публицист, певец сельской Англии, размеренного и осмысленного фермерского уклада жизни, так хорошо знакомого Хаггарду по его норфолкскому поместью Дитчингему. Он активно занимался фермерским делом, стремился усовершенствовать его, скорбел, видя его упадок, постепенное вытеснение промышленностью. Этим проблемам посвящены две его публицистические книги — ‘Времена года фермера’ (1899) и ‘Сельская Англия’ (1902), — в которых трезвый анализ, точные статистические данные сочетаются с поэтическим воспеванием сельского труда.
Человек неуемной энергии, Хаггард был известен и как видный политический деятель. Мы помним, что он начинал карьеру со службы в Южной Африке на посту представительного чиновника британской администрации. Затем он оставил службу ради творчества. Но в последние два десятилетия своей жизни вновь бурно включился в политическую жизнь страны. Хаггард баллотировался в парламент на выборах 1895 г. (но проиграл), был участником и консультантом бесконечного количества всевозможных правительственных комитетов и комиссий по делам колоний, а также сельскому хозяйству. Консерватор, строгий викторианец, горячий патриот, он считал себя защитником своей нации и культуры. В его взглядах были весьма сильны, как уже отмечалось, черты империалистического миросозерцания, что не удивительно для человека его круга, и эпохи. Заслуги Хаггарда были оценены властью по достоинству: в 1911 году король пожаловал ему рыцарское звание.
Впрочем, и в последний период своей жизни Хаггард не думал отказываться от писательских замыслов. По-прежнему велико число написанных им романов, и хотя нет среди них таких шедевров, как ‘Копи царя Соломона’, ‘Она’, ‘Дочь Монтесумы’, добротно написанных, увлекательных, с великолепно вылепленной приключенческой интригой книг предостаточно. Заметно, что в первое десятилетие XX века Хаггард все чаще обращается к национальной истории (не забывая, впрочем, и излюбленные африканские сюжеты, примером чему — превосходный, изысканный роман ‘Перстень царицы Савской’, 1910). В этом отношении хочется выделить прежде всего два романа — ‘Прекрасная Маргарет’ (1907) и ‘Хозяйка Блосхолма’ (1909).
Действие первого происходит в годы правления Генриха VII — конец XV века, первого короля династии Тюдоров, основательно обуздавшего сопротивление крупных феодалов сильной королевской власти. Крайне обострились отношения между Англией и Испанией, и все же Англия вынуждена пока считаться с давним соперником. Испания пытается окончательно избавиться от господства мавров, продолжавшегося несколько столетий, и объединиться в единое государство…
Как обычно, читатель чувствует прекрасное знакомство автора с историческими фактами воссозданной им эпохи, как всегда демонстрация этой осведомленности не является самоцелью, но лишь помогает выткать канву, на которой вышит узор занимательного приключенческого сюжета, типично хаггардовского: благородный честный и немногословный англичанин Питер Брум ради спасения своей любимой, прекрасной маргарет, претерпевает невероятные жизненные испытания. Ее похититель — конечно же, испанец, д’Агвилар, он же — маркиз Морелла. Впрочем, этот персонаж мазан не одной лишь черной краской, автор не отказывает ему в известной степени благородства. В многосерийном поединке, начавшемся в Англии и закончившемся в Испании, побеждает, как не трудно догадаться, Питер Брум.
Вновь, уже в который раз автор яростно обрушивается на религиозный фанатизм: отец Маргарет Кастелл (он — маран, крещеный еврей) едва не становится жертвой испанских инквизиторов. Этот же мотив звучит в романе ‘Хозяйка Блосхолма’: на этот раз отрицательный, ‘черный’ герой и есть крупный церковник, аббат Мэлдон, человек алчный, жестокий, прикрывающий интересами церкви собственную корысть и сластолюбие (отчасти его пороки объяснимы тем, что он, как легко догадаться, испанского происхождения). Время действия — период царствования Генриха VIII (как видим, налицо историческая преемственность с действием ‘Прекрасной Маргарет’, властного самодура, сумевшего, однако, сильно укрепить государственную власть: при нем Англия переживает начало абсолютизма, постепенный переход к капитализму. Назревает давно наметившийся разрыв с католицизмом, властью папы римского, усиливается англиканская церковь. Таков исторический фон, на котором разворачивается история мелкопоместного дворянина Кристофера Харфлита, благородного, честного, самоотверженного, и его возлюбленной, Сайсели Фотрел, дочери крупного аристократа, — прекрасной, нежной, стойкой. Много мук, страданий, препятствий приходится преодолеть героям (осады, погони, битвы, Сайсели едва не гибнет на инквизиторском костре), пока разлученные происками коварного Мэлдона, они не воссоединяются вновь.
Из самых последних существенных произведений, написанных Хаггардом, стоит отметить роман ‘Когда земля вздрогнула’ (1919) — о безумных усилиях некоего ученого, Оро, одержимого дьявольской злобной волей, изменить, — к счастью, тщетно — наклон земной оси. По этому роману заметно, что писателя волновало направление развития науки, к тому времени начавшей бурно прогрессировать. В этом он был не одинок: достаточно вспомнить ‘Остров д-ра Моро’ Г.Уэллса, 1896, или роман К.Дойла под таким же как у Хаггарда, заголовком — деталь не только забавная, но и симптоматичная.
Таков абрис творчества английского писателя Райдера Хаггарда. Итак, подводя итоги, какова же специфика Хаггарда-художника, что включает в себя понятие ‘художественный мир’ Хаггарда?
Как мы видели, писатель выступает по-преимуществу в жанре приключенческого и историко-приключенческого романа, жанре, сущность которого кратко и емко передает английский термин ‘romance’. Жанр этот существовал и до Хаггарда, отдали ему дань и его современники: Р.Л.Стивенсон, Р.Киплинг, У.Хенли, Э.Лэнг. Но именно Хаггарду удалось сделать его столь популярным, увлекательным.
Хаггард не случайно многократно возвращался в своем творчестве к полюбившимся ему Алану Квотермейну и Айше. Не только им посвященные циклы романов, но все, написанное Хаггардом, образует некое художественное целое, единую многокрасочную мозаику, несмотря на необычайно широкий охват событий во времени и пространстве (от Египта XIII века до нашей эры — до современной писателю Англии).
Цельность всему написанному придает стремление Хаггарда, блестяще реализованное, рассказать историю необычайных приключений, путешествий, удивительных событий, которые выпадают на долю его героев. Неизведанные страны, затерянные далеко от цивилизации таинственные города, связанные с большим риском поиски неслыханных сокровищ — в описании подобных вещей Хаггарду нет равных, его фантазия, обогащенная изрядной эрудицией, безгранична. Склонность художника к символике, знамениям, гиперболизации безусловно отразила черты присущей ему романтической стилистики.
Структура же рассказанной Хаггардом истории представляет собой своего рода модификацию средневекового романтико-рыцарского повествования, адаптированного к современным писателю вкусам и представлениям. Потому средневековый рыцарь с мечом превращается в английского джентльмена с винчестером. Как правило, его цель — как и в рыцарском романе — спасение благородной дамы, похищенной, попавшей в сложные обстоятельства и т.п., или помощь исчезнувшему другу, брату и т.д. Герой Хаггарда переходит из романа в роман, это — как бы не разнились исторические декорации и аксессуары — благородный английский джентльмен, честный, самоотверженный, отличающийся редкой физической силой, выносливостью, добрый христианин, преданный друзьям. Как правило, он и есть рассказчик, стареющий, умудренный многотрудным опытом. Сколь бы захватывающи ни были приключения, главная награда героя — возвращение домой, обретение родины, воссоединение с возлюбленной. Мир его ценностей несложен, но непреложен.
Как правило, герой Хаггарда по убеждениям скептик, но история, в которой он участвует, романтична. Это сочетание здравого смысла и воображения — отличительная черта самого Р.Хаггарда, полагавшего, что мечтать можно, когда выполнен долг.
Что касается типично хаггардовских героинь, то и они поддаются нехитрой классификации: это либо прекрасные целомудренные возлюбленные (за ними отчетливо ощущается викторианский идеал женщины), либо прекрасные, но злые искусительницы, ниспосланные судьбой проверить стойкость главного героя, либо, наконец, прекрасная, вечно юная, бессмертная богиня любви, таящая в себе загадку жизни, так впечатляюще воплощенная в образе Айши. Эти два любимые образа Хаггарда, Квотермейн и Айша — два полюса художественной вселенной писателя: воплощение земного здравого смысла и скептицизма — и возвышенной мистической тайны.
Нет сомнения в том, что увлекательное путешествие в необычный ‘мир Хаггарда’, пронизанный высокой, хоть и несколько, на современный взгляд, наивной романтикой (в ее основе — радость открытия мира, казавшегося беспредельным и неисчерпаемым), это путешествие очень благотворно для души сегодняшнего человека, нередко усталого скептика, весьма далекого от какой бы то ни было романтики, болезненно ощутившего довольно-таки ограниченные масштабы нашего общего дома, Земли, и безграничность мучительных проблем, которые нужно решить, чтобы жизнь продолжалась.
30/IX 1991.
Источник текста: Хаггард Г.Р. Собрание сочинений: в 12 т. Т. 1. — Калуга: изд. Библио, 1992, 656 стр.
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 19 ноября 2003 года