‘Отечественныя Записки’, No 6, 1848
Уменье побеждать. Творение … графа Суворова-Рымникского, Заблоцкий-Десятовский Михаил Парфенович, Год: 1848
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Умнье побждать. Твореніе генералиссимуса россійскихъ армій, князя италійскаго, графа Суворова-Рымникскаго. Съ портретомъ. Новое изданіе. Санктпетербургъ. 1848. Bъ тип. вдовы Вингеберъ. Въ 16-ю д. л. 118 стр.
Имя Суворова, для насъ Русскихъ — настоящій магнитъ большой силы: тотчасъ привлекаетъ къ себ. Безпримрный оригинальностью своею, великій полководецъ, онъ только тмъ походилъ на другихъ великихъ людей, что, какъ Юлій Цезарь, Фридрихъ-Великій, Наполеонъ — обладалъ необыкновеннымъ искусствомъ говорить и писать, излагая свои мысля чрезвычайно-оригинально. но всегда сообразно предмету и цли. Если бы критически собрать его сочиненія, писанныя по разнымъ случаямъ, и особенно письма его, то это составило бы прелюбопытную книгу и внесло бы имя Суворова въ разрядъ отличныхъ нашихъ писателей. Покойный С. Н. Глинка издалъ даже — довольно остроумно — ‘Жизнь Суворова, имъ самимъ описанную’, то-есть, письма его, расположенныя въ извстномъ порядк, такъ-что это дйствительно знакомитъ съ славною жизнію великаго полководца. Въ ‘Сочиненіяхъ Сумарокова’, помщенъ Новиковымъ, по ошибк, ‘Разговоръ Монтезумы съ Кортесомъ’, писанный Суворовымъ, какъ оказалось это по изслдованіямъ критики. Много есть другихъ сочиненій его, разсянныхъ въ разныхъ журналахъ, книгахъ и рукописяхъ. Изданное нын вновь и Умнье побждать’, издавалось также подъ заглавіями’ Наука побждать’, ‘Искусство побждать’. Суворовъ написалъ его просто, подъ заглавіемъ, ‘Словесное поученіе солдатамъ о знаніи, для нихъ необходимомъ’. Оно, кром военныхъ правилъ и наставленіи опытности, которыя могутъ оцнить только военные люди, удивительно-оригинально по своему изложенію. Въ нкоторыхъ мстахъ сверкаетъ саркастическій умъ Суворова и ненависть его ко всему ложному и шарлатанскому. Въ объясненіи съ солдатомъ онъ простъ и ясенъ, но съ приправой игривости русскаго ума. Какъ предметъ, больше общепонятный, возьмемъ изъ разсужденій его ‘Больницы’. Вотъ что говоритъ онъ о нихъ:
‘Бойся богадльня! Нмецкія лекарственницы изъ далека, тухлыя, сплошь безсильныя и вредныя. Русскій солдатъ къ нимъ не привыкъ. У васъ есть въ артеляхъ корешки, травушки, муравушки. Солдатъ дорогъ! Береги здоровье! чисти желудокъ, коли засорился — голодъ лучшее лекарство! Кто не бережетъ людей, офицеру арестъ, унтеръ-офицеру и ефрейтору палочки, да и самому палочки, кто себя не бережетъ. Жидокъ желудокъ! сть хочется. На закат солнышка немного пустой кашки съ хлбцомъ — а крпкому желудку буквица въ теплой вод, или корень коневаго щавелю. Помните, господа, полевой лечебникъ штабъ-лекаря Блопольскаго: ‘въ горячк ничего не шь, хотя до двнадцати дней, а пей солдатскій квасъ: то и лекарство! а въ лихорадк не пей, не шь, штрафъ! за что себя не берегъ…’ — здоровому воздухъ да, больному же воздухъ питье. Богатыри! Непріятель отъ васъ дрожитъ!— да есть непріятеля больше а богадльни!— Проклятая немогузнайка, намка, догадка, лживка, лукавка, краснословка, кроткомолика, двуличка, вжливка, безтолкопка, кличка, чтобъ безтолково выговаривать: край, прикакъ, ажакъ, вайркахъ, родъ, адъ и проч., и проч. стыдно сказать! Отъ немогузнайки много, много бды!’ (Стр. 16—19).
Такимъ манеромъ написано все ‘Умнье побждать’, но оно составляетъ немного страницъ (всего 22, въ изданной нын книжк), и потому странно, что подъ тмъ же заглавіемъ, безъ поясненій и оговорокъ, напечатаны еще многіе отрывки, писанные Суворовымъ, слдовательно, это уже не одно ‘Умнье побждать’. Въ письмахъ, занимающихъ большую часть книги, Суворовъ пишетъ и объ умнь быть побжденнымъ, по милости безтолковыхъ распоряженій. Кром писемъ его, тутъ напечатаны: ‘Ученье разводное или передъ разводомъ’, и разныя военныя соображенія… Но такъ у насъ издаются самые важные литературные памятники: безъ критики, безъ порядка, безъ оглавленія и примчаній, а, что всего хуже, дурно и исправно. Такъ ли надобно дорожить памятью Суворова! По виду наружному и по исправности печатанія, эта книжка походитъ на рыночныя изданія. Не думалъ ли издатель замнить все это, приложивъ ‘надгробную надпись генералиссимусу Суворову’ и въ самомъ начал стихи Державина.
О, Россъ, о родъ великодушный!
О, твердокаменная грудь?