Торговля (История торговли до XIX в.), Дживелегов Алексей Карпович, Год: 1906 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 36 минут(ы)

Алексей Карпович Дживелегов

Торговля

(История торговли до XIX в.)*

Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона

* Статья ‘Торговля’ в ЭСБЕ — коллективный труд. А. К. Дживелегову принадлежит раздел ‘История торговли (до XIX в.)’.

История торговли (до XIX в.). — Т. является одним из самых могущественных факторов исторического процесса. Нет такого периода в истории, когда она не оказывала бы в большей или меньшей степени влияние на общественную жизнь. Начинал со скромного обмена внутри страны и кончая раскинувшейся по всему миру сетью сложнейших коммерческих операций, разнообразные виды торговых сношений всегда так или иначе реагируют на различные стороны общественной жизни. Гипотеза Бюхера, утверждающая, что в начале культурного развития торговый обмен неизвестен, что его не знала или почти не знала вся древность, что в средние века Т. ограничивалась ближайшим экономическим кругом, и ценности от производителя непосредственно переходили к потребителю, что сложные торговые сношения не старше современного государства, — эта гипотеза, как доказал Эдуард Мейер, совершенно не соответствует фактам. Попытки схематизации истории Т. до сих пор нельзя назвать удачными. Это объясняется, по-видимому, тем, что они упускают из виду двоякий характер, с которым Т. фигурирует в истории. Если внутри отдельной страны эволюция обмена проходит всегда через одни и те же фазисы, то правильное территориальное распространение торговых сношений и правильный рост международной Т. во времени очень часто нарушаются крупными историческими явлениями. Это, конечно, не значит, что эволюция обмена и в частности международной Т. не поддается закономерному истолкованию, но такое истолкование возможно только тогда, когда эволюция Т. рассматривается в связи с эволюцией других общественных отношений. При этом невозможно ограничиваться фактами исключительно экономического порядка, ибо на Т. оказывают влияние целый ряд других, неэкономических условий. На истории Т. еще раз оправдывается великий закон единства исторического процесса.

Т. у первобытных народов. Т. — один из наиболее верных показателей культурного уровня народа. Если в его обиходе торговые сношения занимают выдающееся место, то и общий культурный уровень его высок — и наоборот. Этнография знает немного народов, которым Т. не была бы известна хотя бы в самой элементарной форме. Таким народом являются обитатели Огненной земли, которым до знакомства с европейцами и в значительной степени даже позже незнакома была самая идея Т. Наряду с ними стоят или, вернее, стояли многие из австралийских дикарей. Цейлонские ведды — эта, быть может, наиболее жалкая порода людей, — даже придя в соприкосновение с культурными пришельцами, могли додуматься только до самого первобытного вида обмена, который Летурно называет commerce par depots (Т. путем складочных мест). Как только усложнятся материальные условия жизни, как только появятся орудия и вообще зачатки промышленности, возникает и идея обмена. Летурно ищет происхождение торговых сношений в обычае обмениваться подарками. Несомненно одно: экономический характер мена получила не сразу. Первоначально она имела символическое значение, санкционируя союз, мир, дружбу, вступление в более близкие отношения. Первый признак, по которому можно судить, что мена начинает получать хозяйственное значение — это установление обычая обмениваться предметами более или менее равноценными или считающимися равноценными. Быть может, чтобы отличить обмен, как таковой, от символической мены, дикари ввели в обычай те складочные места, которые уже Геродот отмечает у ливийцев и которые и по настоящее время встречаются, кроме веддов, у эскимосов, у полинезийцев, у африканских мавров, в Абиссинии. Уже у дикарей мы встречаем в эмбриональной форме два существенно необходимых условия для развития Т.: специализацию промышленности и монету. Роль последней в разных местах играют драгоценности, украшении (раковины), меха, рабы, скот и пр.

Т. у народов древнего Востока. Первые сведения о существовании торговых сношений встречаются очень рано. Уже за три с половиною тысячелетия до Р. Хр. первый царь Ассиро-Вавилонии из сумерийской династии завел торговые сношения с севером и с югом) из своей столицы Сиртеллы. Тысячелетием позже можно уже констатировать довольно сложную систему обмена. До нас дошло огромное количество документов (клинообразных) о покупках земли, рабов, строений, мы знаем о существовании кредита, о размерах процентов (17 — 20 % годовых). Три отрасли производства особенно процветали в Ассиро-Вавилонии: выделка оружия, керамика и выделка тканей (вавилонские ковры и крашеные материи). Эти ткани в цветущую эпоху страны, начиная приблизительно с 2000 года до Р. Хр., получают широкое распространение по всему Востоку, а несколько позднее проникают и в Европу. Торговые пути, удовлетворявшие в то же время и стратегическим целям, были проложены по всем направлениям: в Бактрию, в Мидию, в Персию, в Армению, в Индию, в Аравию, в Переднюю Азию. Халдейская монархия, благодаря своему географическому положению, служила посредницей между Востоком и Западом. Караваны доставляли туда продукты Аравии и восточ. Африки (золото, курения), Индии (ткани, металлы и изделия из них, драгоценные камни). Оттуда они перевозились тоже на караванах в Финикию. Персидский залив у ассирийцев мало эксплуатировался в качестве торгового пути. Внутри страны Т. шла главным образом по двум великим рекам Месопотамии: Тигру и Евфрату. Семитические народы также рано приняли участие в международной Т. Караван измаильтян, шедший из Гилеада (Палестина) в Египет с разного рода куреньями (смола, трагакант, ладан, мастика), доставленными, по всей вероятности, из Аравии, купил Иосифа у братьев, несколько позднее последние отправились в Египет морем с грузом благоуханий, меда, орехов и миндаля, чтобы получить оттуда хлеб. Эти факты указывают на постоянные сношения с Египтом. Более подробные сведения о Т. евреев относятся к эпохе Соломона. Сношения с югом поддерживались очень регулярно, каждые три года флот царя совершал торговые рейсы в Индию и в обмен на дерево и камедь привозил оттуда золото, серебро, слоновую кость, обезьян и проч. При Соломоне была построена Пальмира (Тадмор), ставшая промежуточной станцией между Палестиной и Востоком, при нем же явилась в Иерусалим царица Савская (из южной Аравии), которая в невиданном до тех пор количестве привезла благовония и драгоценные каменья. Сношения с Финикией поддерживались постоянно, на ярмарках в Тире всегда было множество евреев. Из Аравии в Финикию существовали два пути: один — из Йемена через нынешнюю Мекку и через страны моавитян и аммонитян, другой — из Гадрамаута и Омана через северную пустыню и Дедан, а потом к западу, где он соединялся с путем караванов Йемена. — В Египте в эпоху постройки пирамид господствовало натуральное хозяйство, незначительный внутренний обмен имел меновой характер. Только в начале XVI в. до Р. Хр. обнаруживается в египте влияние азиатского востока, появляется монета (медные слитки). В эту эпоху Т. — по преимуществу сухопутная. Главные пути ее сосредоточиваются у Мемфиса и Фив. Рамзес II начал постройку канала, соединяющего Нил с Красным морем, Нехо его продолжал. Это был главный водный путь до основания Александрии. Две дороги вели из Фив на юг, в Эфиопию и Мерое, одна шла по берегу Нила, другая — через пустыню. С Карфагеном Фивы сносились через оазис Аммона и большой Сирт. Сношения с берегом Красного моря не представляли никаких затруднений. Египет получал в эту эпоху главным образом предметы роскоши — драгоценные камни, металлы, дерево, благоухания, сосуды и проч., но даже после Псамметиха Т. в Египте не приобрела сколько-нибудь серьезного значения. Настоящий торговый расцвет наступил здесь лишь после основании Александрии.

Значение финикиян в истории Т. С финикиянами Т. вступает в новый фазис развития. Раньше она почти не выходила из рамок простого обмена продуктами между различными государствами и племенами Востока, теперь она становится всемирной и делается морской по преимуществу. Первоначально, впрочем, финикияне не отваживались пускаться в долгие морские путешествия, они посещали ближайшие места: Индию, Палестину, Аравию, Египет, Грецию — морем, Ассиро-Вавилонию, Армению — сухим путем. Особенно тесные торговые связи существовали у финикиян с евреями. В обмен на местные (строевой лес, плоды и металлы) и привозные (слоновая кость, драгоценности, стекло и пр.) продукты финикияне получали из Палестины зерно, масло, вино и всякого рода сырье. Из Сирии они получали вино и тонкую шерсть, которую окрашивали своей знаменитой пурпуровой краской и развозили по всему миру, из Каппадокии — лошадей, с Кавказа — мулов. Все предметы Т. обменивались одни на другие и финикияне получали громадные барыши. Эти барыши еще во много раз увеличились, когда финикийские купцы стали заезжать дальше на запад по Средиземному морю. Осторожно пробираясь берегом, они достигли Испании, где основали колонию (нын. Кадикс). Серебро из рудников Пиренейского п-ова обменивалось на продукты Востока, оттуда вывозили масло, воск, вино, хлеб, шерсть, свинец и пр. Геркулесовы столпы не остановили финикийских купцов, они добрались до Балтийского моря, всюду завязывая торговые сношения, и вывозили из сел. Европы рыбу, кожи, янтарь, олово. Лет за 1000 до Р. Хр. финикийская Т. находилась в полном расцвете. Строго сохраняя тайну своих западных плаваний, они нераздельно царили на море от Индии до Ютландии, доставляя Западу произведения Востока и наоборот. Но упадок этой Т. наступил так же быстро, как и расцвет. Внутренние неурядицы и вражеские нашествия исчерпали силы маленького народа, его торговой монополии наступил конец, но одна из его колоний, Карфаген, впоследствии сделалась великой торговой державой.

Т. у древних персов получила громадный толчок благодаря деятельности Дария Гистаспа. Он докончил канал Рамзеса и Нехо, произвел денежную реформу для облегчения обмена, покрыл свое громадное государство целою сетью дорог и промежуточных станций, которые столько же служили военным, сколько и торговым целям, исследовал течение Инда и берега омывавших его державу морей. Промышленность достигла цветущего состояния, персидские материи и ковры, мозаичные и эмалевые изделия, мебель из драгоценного дерева не имели соперников. Продукты Индии развозились караванами по всему государству, арабы были посредниками в сношениях с югом, греческие колонии малоазиатского прибережья, подвластные персам — с западом и севером. И здесь упадок наступил вскоре после расцвета, потеря западного побережья Малой Азии была его первым моментом.

Т. в древней Греции. Факт существования сношений между финикиянами и греками в микенскую эпоху можно считать, по-видимому, установленным. Финикияне привозили восточные товары, увозили сырье. Благосостояние прибрежных обитателей возрастало, потребности увеличивались, туземная промышленность стала подражать заморским изделиям. Восточное влияние распространялось главным образом по восточным берегам Эллады, по пяти заливам: Лаконскому, Аргивскому, Сароническому, Евбейскому и Пагасейскому, культурным центром был Аргос. Главной отраслью промышленности в микенскую эпоху была металлическая. Металлов, добываемых из местных рудников, как в Элладе, так и на островах и на малоазиатском берегу, не хватало, финикияне привозили медь и олово. Металлы сделались наиболее ценным объектом Т. и внутри страны, где мерилом ценности был скот. В VIII в. начинается мореплавание и у греков, но влияние финикиян не падает. Восточный импорт держится: финикийские корабли привозят серебряные сосуды из Сидона, металлические брони из Кипра, полотняные хитоны, стекло, слоновую кость, с Востока же греки получали некоторых домашних животных и растения. Из Фракии в Элладу ввозились кубки, мечи, очень оживленные сношения существовали между малоазиатскими греками и их соседями — лидийцами, ликийцами, карийцами. Настоящий торговый подъем в Греции начинается вместе с колонизацией. Эллины постепенно заселяют чуть не все побережье Средиземного моря, берега Эвксинского Понта и Пропонтиды, о-ва Архипелага, открываются торговые сношения со скифами, с фракийцами, с туземными племенами Малой Азии и Кавказа, с ливийцами, с обитателями Италии, южной Франции, Испании. В половине VII в. сюда присоединяется Египет. Аттика доставляла масло и серебро, Беотия — хлеб, острова — вино, Кифера — пурпур, Лакония — железо. Импорт состоял, главным образом, из всевозможного сырья и рабов, но Восток и Этрурия ввозили в Грецию и продукты своей промышленности. Главным предметом ввоза был хлеб, которого даже в Аттике хватало лишь в обрез. Скот и драгоценности, как мерила ценности, сначала уступили место слиткам меди и железа, а затем благородным металлам, по весовым единицам, наконец, из Лидии была заимствована монета. В VII в. первое место в торговом отношении принадлежало Эгине, только Коринф мог соперничать с нею. В VI в. постепенно начинают выдвигаться Афины и с помощью Коринфа одолевают Эгину. Успехи Т. ведут за собою повсюду падение землевладельческой аристократии. Попытки коринфских Кипселидов и афинских Пизистратидов поднять мелкое землевладение не приводят ни к чему, и оба города, в V в., превращаются в купеческие республики. Земледелие не могло выдержать конкуренцию Понта, Сицилии, Египта и южной Италии. В V в. в Пирей ввозилось ежегодно не менее 300000 метр. цнтн. хлеба, а общий импорт во все гавани Эгейского моря достигал нескольких миллионов метр. цнтн. Доход с Т. был пропорционален величине риска, если плавание в Сицилию и Италию давало до 100 %, то плавание по Архипелагу приносило не более 20 — 30 %. Таково было положение дел в эпоху высшего торгового расцвета, следовавшего за греко-персидскими войнами. Пелопоннесская война повела за собою уменьшение народонаселения, разорение страны, податной гнет, экономические кризисы, но даже Афины, всего больше пострадавшие от войн, не утратили всех своих сил и сохраняли свое торгово-промышленное значение. Сиракузы заняли первое место среди западных эллинских городов и сохраняли его вплоть до возвышения Александрии, Ефес сделался промежуточным пунктом, через который шла Т. с Малой Азией, на ЮВ вырос Родос, соперничавший с самыми крупными торговыми центрами греческого мира. Соответственно промышленному развитию растет и Т. В морской Т. значительность риска рано привела к образованию торговых компаний, простейшим видом которых был бодмерейный договор. Денежная ссуда под залог судна и груза оплачивалась дороже, чем простая денежная ссуда, в то время, как процент по первой достигал 30 %, по второй редко поднимался выше 18 %. Поход Александра Вел. в Египет навел его на мысль, что Т. Индии гораздо удобнее может идти через Египет, чем старым путем. В устьях Нила явилась Александрия, которой ее основатель предрек роль торговой посредницы между Востоком и Западом. При Птолемеях большой торговый флот в Красном море служил для сношений с Индией, по Нилу совершались сношения с Эфиопией, откуда шла, главным образом, слоновая кость. С подчинением Риму торговая деятельность Александрии — как и Византии, другого порта, соединявшего Запад с Востоком, — значительно возросла.

Карфаген и Этрурия. Когда под ударами Александра пал Тир, Карфаген принял коммерческое наследие своей метрополии. История Карфагена тем особенно интересна, что торговые соображения у него были всегда на первом плане. Государственное устройство, завоевания — все приноравливалось к экономическим потребностям. Сохранить за собою торговую монополию в западной части Средиземного моря — такова была основная задача. Чужие суда изгонялись, а при случае и потоплялись, всякая другая морская держава, желавшая вступить в сношения с могущественной республикой, должна была торговать исключительно в самом Карфагене. Необычайно выгодное географическое положение ставило Т. Карфаген очень благоприятные условия. Караваны, регулярно ходившие внутрь Африки и в Египет, привозили оттуда черное дерево, слоновую кость, золото, страусовые перья, финики, невольников, европейские колонии доставляли шерсть, металлы, хлеб. Карфагенские фабрики перерабатывали сырье и выпускали на рынок ткани, металлические изделия и стекло. В эпоху расцвета карфагенского могущества в Италии выросла Этрурия, также сыгравшая роль в истории Т. Она заключила союз с Карфагеном, в 540 г. союзники разбили фокейских колонистов у Алалии (Корсика) и оттеснили их на материк (Массилия). Могущество Этрурии продолжалось недолго, после его падения греческие пираты сделались смелее, так что Риму с Карфагеном пришлось договариваться об их истреблении [Вопрос о времени первого римско-корфагенского договора — очень спорный. Моммсен, Ар. Шефер и Клазон относят его к 348 г. до Р. Хр., а Э. Мюллер. Ниссен и Эд. Мейер склонны считать полибиевскую дату — 509 г. — подлинной.]. Несколько времени спустя возвышение Рима покончило и с греками, и с этрусками, и с карфагенянами.

Торговля в древнем Риме. В древнейшее время Т. в Италии ограничивалась сношениями между соседними общинами. Рано появились периодические ярмарки, приуроченные к празднествам, наиболее значительная из них была у Соракты, этрусской горы недалеко от Рима. Здесь Т. происходила вероятно раньше, чем появился в центральной Италии греческий или финикийский купец. Орудием обмена служили скот, рабы, позднее металл (медь) в весовых слитках, Благоприятное географическое положение Рима скоро сделало его складочным пунктом для всего Лациума. Первоначальный скромный обмен оживился, когда в Италии появились греческие поселения, и этрусские купцы завели тесные сношения с греческими. Поселения восточного берега Италии стали входить в непосредственную связь с Грецией, Лациум обменивал свое сырье на мануфактуру у южноиталийских и сицилийских греков. Такое положение дел сохранялось до тех пор, пока Рим не приступил к распространению своего владычества до естественных границ Италии. Римские денарии, говорит Моммсен, ни на шаг не отставали, от римских легионов. И заморские войны Рима имели причиной отчасти торговые интересы республики. Промышленным центром, способным конкурировать с Востоком и Карфагеном, Рим не сделался, только Т. в крупных размерах могла стать для него настоящим источником богатства. Пунические войны, сокрушившие Карфаген, и поход в Грецию, покончивший с Коринфом, доставили римскому купечеству возможность пустить в оборот свои капиталы. Первым шагом после римского завоевания было обыкновенно введение римской денежной системы. Серебряные монеты вошли в обиход с III в., а золото (преимущественно в слитках) — во время пунических войн. Портовые пошлины сделались важной финансовой статьей. К кругу стран, с которыми римляне находились в сношениях, присоединились страны Востока. Но и теперь, как до конца дней своих, Рим исключительно ввозил, выплачивая за заморские продукты тем золотом, которое набиралось в покоренных странах государством и откупщиками. Империя доставила миру успокоение, которое прежде всего отозвалось на упорядочении и урегулировании Т. Таможенные преграды не стесняли больше торговлю, дороги были безопасны от разбойников, моря не кишели пиратами. Из учреждений времен империи заслуживают внимания horrea — государственные склады, главным образом зернохранилища, куда поступал африканский и египетский хлеб. Второе место среди предметов ввоза занимало мясо. Из-за границы привозились в Рим целые стада, молочные продукты шли из Галлии и Британии. Разнообразнейшие сорта рыб потреблялись как в свежем, так и в соленом и маринованном виде. Овощи и фрукты также в огромном количестве приходили из-за границы, Карфаген и Кордова славились артишоками, Германия — спаржей, Египет — чечевицею, яблоки шли из Африки, Сирии и Нумидии, сливы — из Сирии и Армении, вишни — с Понта, персики — из Персии, абрикосы — из Армении, гранаты — из Карфагена. Вина Италия производила вообще много, но и его в эпоху империи не хватало, вино привозилось из Греции, Малой Азии, островов, позднее из Галлии и Ретии. Масло, в огромном количестве потреблявшееся в банях, доставлялось из Африки. Крупным объектом Т. была и соль. Для римских домов и вилл издалека привозилась мебель из ценного дерева, изукрашенные серебром софы, мрамор, драгоценные статуи. Финикия, Африка и Сирия доставляли пурпурные материи, Китай — шелк и шелковые ткани, выделанные кожи шли из Финикии, Вавилонии, Парфии, сандалии — из Ликии (знаменитая фабрика в Патаре), бронза и медь — из Греции и Этрурии, мечи, кинжалы, панцири — из Испании. В I—III вв. по Р. Хр. Римская империя представляла из себя величайшую область свободной Т., какую только знает история. Единство монеты, меры и веса, свободное плавание всех повсюду, цветущее состояние промышленности в Испании, Малой Азии, Сирии, египте, Сев. Италии, отчасти Греции, высокий уровень земледелия в Африке и на прибрежье Черного моря — все это способствовало процветанию Т. Случайное открытие Цейлона при Клавдии указало новый путь в Индию. Но это благосостояние продолжалось недолго. При Диоклетиане наступил страшный экономический кризис, от которого римская Т. уже не могла оправиться. Напрасно императоры старались поправить дело, установляя тесную опеку над всеми сферами хозяйственной жизни, регламентируя земледелие, ремесла, Т. Все было напрасно, так как государство преследовало не народно-хозяйственные, а фискальные цели. Международные сношения все сокращались, а потом появились варвары, и страшный упадок культуры закончил собою историю Римской империи.

Византия и левантская Т. до появления арабов. Денежный крах конца III в. для восточной половины империи оказался менее гибельным, чем для западной. Как только брожение, вызванное варварами, более или менее улеглось или пронеслось на Запад, восточная империя снова стала устраиваться, военный престиж ее воскрес, сношения с Востоком стали возобновляться. Со времен Юстиниана (527—565) Византия делается посредницей между Востоком и Западом и сохраняет свою роль до тех пор, пока буржуазия итальянских и южнофранцузских городов не отбила у нее этого положения. В средние века Левант был главной целью европейской торговли. То, что позднее стало в изобилии получаться из Америки, — напр., хлопок и сахар — теперь шло из Сирии, Малой Азии, Кипра, индийские куренья и пряности тоже могли быть добыты только на Востоке, шелк производился сначала только в Китае. Выгодное торговое положение Византии обусловливалось прежде всего географическими условиями. Только с Китаем она не могла сноситься непосредственно, китайцы морем не ездили дальше Цейлона, а караваны их доходили только до Туркестана. В дальнейшем движении к Византии китайский шелк неминуемо должен был пройти через Персию. Юстиниан тщетно старался организовать доставку его морем в Эфиопию, чтобы избежать враждебной Персии. Индийские товары на туземных или персидских кораблях также доставлялись на берега Персидского залива, но Т. с Индией шла и непосредственно, через греческую гавань на Красном море, Клисму (около нын. Суэца). С Эфиопией Т., крайне выгодная (куренья, драгоценные камни, слоновая кость), шла частью через Александрию, частью морем, жители Эфиопии занимались также перевозкой греческих купцов в Индию и транзитом индийских товаров. Под конец Юстинианова царствования миссионеры похитили у Востока тайну производства шелка. При Юстине II в Византийской империи существовала уже шелковая промышленность, сосредоточившаяся преимущественно в Сирии. Сирийцы стали искать рынков и на Западе. В меровингскую эпоху мы их встречаем не только в НарСонне и Бордо, но даже в Орлеане и Туре, их корабли привозили не только шелк, но и вино, выделанные кожи, дорогие материи для украшения храмов. За сирийскими купцами последовали египетские, с местными произведениями (папирус и пр.). В Италии, пока она принадлежала Византии, восточных купцов было еще больше. В Германии их встречали только в романизованных областях — по Рейну и Дунаю.

Арабское завоевание. Левантская Т. до крестовых походов. Во второй половине VII в. наиболее промышленная часть Византийской империи попала в руки арабов. Арабам и до Магомета не была чужда торговая деятельность. В первое время после принятия ислама эта деятельность сильно ослабела, но когда полудикие кочевники сделались обладателями цветущих провинций, когда при Аббасидах появилась невиданная дотоле роскошь, старые коммерческие инстинкты проснулись с новою силою. Аббасидские халифы энергично поддерживали Т., прокладывали дороги, поощряли купцов. Наряду с Дамаском, через который проходили караваны из Мал. Азии в Аравию и Египет и наоборот, явились два еще более благоприятных для Т. центра: Бассора, господствующая над Персидским заливом, и Багдад, при слиянии Евфратского канала с Тигром, через Евфрат шли сношения с Малой Азией, Сирией, Аравией и Египтом, а центральная Азия соединялась с Багдадом караванным путем, шедшим через Бухару и Персию. Сказка о Синдбаде мореходе из ‘Тысячи и одной ночи’ указывает на Малакку, как на крайний пункт, до которого доезжали торговцы, при Гарун Альрашиде (785—800) они проникали и дальше. Гавань и рынок Кантона в Китае открылась для чужеземных купцов в 700 г., и арабские мореходы воспользовались этим довольно рано. При династии Танг (620—970) китайские купцы сами огибали юго-вост. угол Азии, посещали Малабарский берег в Индии и нередко поднимались вверх по Персидскому заливу, обыкновенно до Сирафа (на вост. берегу залива). Т. с Китаем, как и китайская шелковая промышленность, испытала жестокие удар во время восстания 875 г. Страна была разорена, чужеземные купцы подверглись насилиям. Главным торговым центром теперь сделался Калах, на Малакке. Сюда съезжались китайские купцы с арабскими, чтобы обмениваться своими товарами и закупать местные произведения: алоэ, сандальное дерево, кокосовое, мускатные орехи, олово. Посещение Индии было еще легче. В различных ее пунктах, особенно на Цейлоне, были целые арабские колонии. Менее значительна была морская Т. с западом, с южным побережьем Аравии, с Эфиопией и Египтом. Главным центром тут был Аден. С севером поддерживались постоянные караванные сношения. В Иерусалиме восточные купцы сбывали свой товар европейским пилигримам, богомольцы часто заходили в Дамаск и другие близлежащие торговые центры. Торговые сношения Леванта с западом поддерживались главным образом византийцами. Потребность в восточных товарах делалась все сильнее по мере того, как развивалась роскошь в восточной империи и выяснялась необходимость в восточных лекарствах. Торговые сношения, заглохшие было после арабского завоевания, возобновляются в IX в., несмотря на приказы императоров не водиться с неверными. В Антиохии, Трапезунде, Александрии греческие купцы получали от арабских необходимые им продукты. Из этих трех пунктов товары через Средиземное и Черное море и частью сухим путем через Малую Азию приходили в Константинополь, Фессалоники и Херсонес.

Т. Европы с Левантом до крестовых походов. В северном направлении Т. шла двумя путями: восточным, через арабов, и западным — через византийцев. Арабские купцы по Каспийскому морю доходили до устьев Волги и затем вверх по реке достигали столицы волжских болгар (Булгары, между Симбирском и Казанью). Болгары ко времени прибытия арабских купцов скопляли у себя меха, оплачивая их арабскими же деньгами. Скандинавские купцы частью сами появлялись на Волге, частью привозили свои товары (меха, перья, китовый ус, ворвань, вероятно — шерсть) в Новгород, где обменивали их на арабские деньги. Таким образом между отдаленным югом и крайним севером установились правильные сношения, юг почти исключительно покупал, ибо в его товарах полудикие северяне почти не нуждались. Западный (великий греческий) торговый путь шел из Черного моря вверх по Днепру, затем сушей до Ловати через озеро Ильмень, Волхов, Ладожское озеро и Неву — в Балтийское море. Он проходил через два главных торговых центра Руси: Киев и Новгород. Славяне вывозили в Царьград меха, мед, воск, рабов. Этим же путем преимущественно пользовались варяги (см. ниже, Т. в России). Западный путь держался гораздо дольше, чем восточный. Те товары, которые арабские купцы привозили на Волгу, а славяне — в Киев и Новгород, потреблялись главным образом в Германии, которая в обмен посылала меха, янтарь и пр. Славянские купцы и сами заезжали в Германию. Были торговые пути в юго-вост. Германию, но Т. там была очень незначительна. Благодаря скандинавским и немецким купцам, левантская Т. заходила даже в Англию. Торговые сношения Франции с Востоком увеличились при Карле Вел., благодаря упорядочению администрации и установлению дипломатических сношений с аббасидским двором, но при преемниках Карла, из-за норманнских набегов и сарацинских пиратов, они почти совершенно прекратились, и левантские товары попадали во Францию чуть не исключительно через руки итальянских купцов. Италия уже теперь, как и после крестовых походов, играла первенствующую роль в Т. Европы с Левантом. Из ее городов первое место по размеру Т. в эту эпоху занимали Амальфи на Ю и Венеция на С. Амальфи находился в постоянных торговых сношениях с арабами уже в 870 г., его купцам, считавшимся подданными Византии, открыты были все греческие города для беспошлинной Т. В Константинополе у них была своя контора. Они вывозили на запад греческие товары и доставляли любителям знаменитую греческую пурпурную шелковую ткань, несмотря на запрещение ее вывоза. В Антиохии у них были постоянные связи, в Иерусалиме — постоялые дворы, в египетских городах они были желанными гостями. В магазинах Амальфи всегда в изобилии находились самые драгоценные и редкие товары, особенно шелковые материи. Торговые законы Амальфи (Tabula Amalfitana) сделались торговым правом Европы. Положение дел изменилось, как только Амальфи перешло во владение норманнов (1077). Из подданных Византии амальфитанцы поневоле сделались ее врагами, поддерживать конкуренцию с Венецией сделалось им не под силу, и их Т. стала быстро падать. Венеция уже в IX в. имела постоянные сношении с Сирией и Египтом. Она вывозила на восток шерстяные материи, строевой лес из Далмации, оружие и рабов. Из Византии венецианцы привозили русские горностаевые меха, тирский пурпур и узорчатые материи. Венецианские галеры перевозили византийскую почту. Византийским императорам не нравилось, что венецианцы продавали сарацинам оружие и строевой лес, ибо как раз в это время велась энергичная борьба с мусульманами на море (критский поход Никифора Фоки). По настоянию Иоанна Цимисхия эта продажа была прекращена, но Т. с сарацинами не прекратилась. Дож Орсеоло (991—1009) добился у императоров Василия II и Константина таможенного тарифа, обеспечивавшего венецианских купцов от произвола византийских портовых чиновников. Ввозная пошлина была определена в 2 солида с корабля, вывозная — в 15 солидов, с тем условием, что венецианцы не будут привозить на своих кораблях товаров амальфитанцев, барийцев и евреев (992). Около 1000 г. Орсеоло подчинил республике разбойничье население Далматинского побережья, что совершенно обезопасило путешествии в Византию. Особенно благоприятен для Венеции был диплом 1084 г., данный ей Алексеем Комнином в благодарность за помощь, оказанную ему Венецией в борьбе с Робертом Гвискаром. В силу этого диплома венецианцы получили право беспошлинной. Т. во всех портовых городах, принадлежавших империи. Амальфи за право торговать в Византии был обложен пошлиною в пользу Венеции.

Евреи-купцы до крестовых походов. Рассеянные по всему миру, евреи находились в условиях очень благоприятных для развития крупных торговых сношений. Только им обязана Европа поддержкой торговых сношений между крайним Западом и крайним Востоком. Они в буквальном — по тогдашнему — смысле проходили мир из конца в конец. Пользовались они четырьмя путями. Первый сначала шел морем из какой-нибудь южнофранцузской или испанской гавани до Фарамы в египте, потом по суше через Суэцкий перешеек до Колсума (Клисма, см. выше), оттуда Красным морем вдоль западного берега Аравии в Индийский океан. Другой морем приводил к устьям Оронта в Малой Азии, оттуда шел сушей через Антиохию и Алеппо к Евфрату, по Тигру в Персидский залив и Индийский океан, из Индийского океана была открытая морская дорога в Китай. Другие два пути были по преимуществу сухопутные: через Испанию и Гибралтарский пролив в Африку, по ее северному побережью в Сирию, затем в Вавилонию и оттуда через южные провинции Персии в Индию и Китай — или по европейскому материку до столицы хозаров (Итиль у устьев Волги), а оттуда по Каспийскому морю через Трансокеанию (Бухара) и страну уйгуров в Китай. Европейские торговцы привозили на Восток евнухов, рабов и рабынь, византийские шелка, меха, сабли, а увозили на Запад мускус, камфару, алоэ, корицу и т. п. продукты, по дороге они развозили и местные товары. Рассыпанные повсюду еврейские общины очень облегчали отдаленные путешествия. В Германии в раннюю эпоху такие общины были, кажется, только в Майнце и Вормсе, но во Франции их было очень много, даже в селах: у каждого феодала имелся свой еврей, которому за известные платежи предоставлялось исключительное право отдачи денег в рост. Торговля была главным занятием евреев, и при хорошо организованной агентуре, при постоянных сношениях с Амальфи и Венецией, с Испанией и Русью, они всегда могли скоро и аккуратно исполнить какой угодно заказ. Драгоценности всякого рода, дорогое оружие, лошади арабских кровей из Испании, русские меха, восточные благоухания, ковры, шелковые и бумажные ткани — все это феодальный барон мог достать довольно скоро у ближайшего еврея. Правильной Т., однако, не было, ибо потреблялись все эти товары в минимальном количестве.

Торговля в Европе до крестовых походов. Евреи и в раннее средневековье не были единственными купцами в Европе. Несмотря на покровительство, которым они пользовались со стороны королевской власти, им трудно было конкурировать с христианскими купцами, в силу нетерпимости католического общества. Когда можно было купить у еврея или у своего, все предпочитали последнее. В центре Т. стояла Италия. С Германией сношения были довольно затруднительны, нужно было или обходить главный Альпийский хребет (через Кур на В, С.-Морис, Мартиньи и Зиттен на З), или искать удобных проходов через горы. В Пиемонт и зап. Ломбардию переваливали через большой С.-Бернар, Симплон не пользовался популярностью, С.-Готард не был даже известен, мало пользовались и рейнскими проходами (Лукманир и др.), так что наряду с С.-Бернаром были в употреблении только два вост. прохода — Септимер и Юлиер. Главная Т. шла почти исключительно через Сен-Бернар, этим путем доставлялись преимущественно предметы, необходимые для церкви — ладан, воск, драгоценности. Главным торговым городом в эту эпоху был Майнц. Немецкие купцы приезжали на ярмарки в Феррару и в Павию, куда Амальфи и Венеция посылали товары. Итальянские купцы за Альпами появлялись редко: они бывали, кажется, только в Регенсбурге и на ярмарке в С.-Дени. С Францией, кроме альпийских проходов и Роны, можно было сноситься и морем. Путешествия французских купцов не простирались на В дальше Амальфи, где они обменивали на восточные товары шерсть и краски. На З по Средиземному морю франц. купцы не ездили дальше Барселоны. Испания вывозила в ничтожном количестве свои минеральные богатства, причем Каталония и тогда шла во главе промышленного развития страны. Английская Т. шерстью существовала со времен Альфреда Вел., а Т. металлами — еще раньше. В англо-саксонскую эпоху велись сношения с Португалией, зап. бер. Франции, Фландрией, Германией. Главной потребительницей англ. шерсти была Фландрия. Слабое развитие торговых сношений объясняется господством натурального хозяйства. Население, рассеянное в селах, было замкнуто в обособленные хозяйственные группы, каждая из которых легко себя удовлетворяла. Все необходимое — хлеб, мясо, одежда, оружие — было дома, искать на стороне приходилось только предметы роскоши и церковные принадлежности. Существовали лишь слабые зародыши промышленности гончарной (на Юге Германии), оружейной и шерстяной, последняя всецело находилась в руках фризов, которые рано начали спускаться по Рейну, чтобы в обмен на свои материи получать из Верхней Германии хлеб и вина, в последующую эпоху (IX — ? вв.) их поселения существовали в Майнце, Вормсе, Кельне, Страсбурге, Дуисбурге. Вообще, торговля была очень затруднена, как вследствие общей необеспеченности и тревожного времени, так и незначительного ее развития.

Крестовые походы. Расцвет левантской Т. Эпоха крестовых походов знаменует поворот в истории европейской Т. Уже один факт знакомства европейских рыцарей с роскошью Византии и Востока должен был значительно усилить спрос на восточные товары, кроме того, явилась возможность обходить Византию. Если раньше амальфитанские и венецианские купцы заезжали в сирийские портовые города, то это было исключением: обычными рынками были Византия и частью города сев. Африки. Благодаря крестовым походам сношения с левантскими портами сделались регулярны. Воспользовались этим обстоятельством прежде всего три могущественных итальянских республики: Венеция, Генуя и Пиза. Обе соперницы Венеции только теперь получили возможность успешно конкурировать с нею: раньше они в тесном союзе вели упорную борьбу с сарацинами, которые владели Сицилией и Сардинией и своими кораблями затрудняли торговые сношения. В 1015—1016 гг. сарацины были вытеснены из Сардинии, в 1070 г. норманны завоевали Сицилию. Чтобы перевести на Восток шедших через Италию крестоносцев первого похода, нужны были корабли, их доставили Венеция, Генуя и Пиза, флоты которых и позже неоднократно участвовали в в военных действиях. Все это, конечно, делалось не даром. Итальянцам первым всецело открылись левантские порты. Теперь им не было необходимости делиться своими прибылями с греческими купцами, караваны из Багдада и Дамаска подвозили в Сирию товары в каком угодно количестве, и их можно было получать гораздо дешевле, чем в Константинополе или Херсонесе. Иерусалимские короли и другие христианские князья предоставили генуэзцам, венецианцам и пизанцам полную свободу в торговых делах. Во всех приморских городах Леванта возникли итальянские колонии, причем генуэзцы и венецианцы захватили львиную долю в Сирии, а пизанцы — в Африке. Итальянские купцы предпринимали путешествия в глубину Азии и получали дорогие товары на месте. Это имело громадное значение, потому что Т. на Востоке в конце XI в. была такая же оживленная, как и при Аббасидах. Она теперь сосредоточивалась, главным образом, у южных берегов Аравии и в Персидском заливе (Аден и о-в Кейш или Киш). Отсюда предпринимались путешествия в Индию и Китай (Канфу), сюда привозили мускус, алоэ, алойное дерево, перец, кардамон, корицу, мускатные орехи, камфору, персидская сера вывозилась в Китай, китайский фарфор в Грецию, греческая парча в Индию, индийская сталь в Алеппо, стекло из Алеппо в Йемен. Самой большой эмпорией Востока был Багдад, куда стекались произведения Персии, Центральной Азии и Китая. До нас не дошло сведений о том, достигали ли европейские купцы до Багдада, но в сев. Месопотамии полвека (1098—1144) существовало эдесское графство, куда, вероятно, заезжали сирийские и армянские купцы. Главные транспорты шли через Алеппо в Антиохию, Лаодикею и Дамаск. Иерусалимское королевство сделалось значительным торговым государством, здесь, в больших чем когда-либо размерах, происходил торговый обмен между Востоком и Западом. Важнейшим портом королевства была Акка (Сен-Жан д’Акра), за нею следовали Тир, Бейрут, Яффа и др. Даже Иерусалим был значительным караванным центром, ибо туда вели торговые пути из Аравии и Египта. Наконец, самые владения крестоносцев производили много продуктов, которые массами отправлялись в Европу, фрукты (апельсины, лимоны, смоква, миндаль) из Триполи и Тира, вино из ливанских виноградников, оливки, сахарный тростник, хлопок и шелк в сыром и обработанном виде, триполийские шелковые ткани, тирское стекло и проч. Итальянским и прочим европейским купцам (Барселона, Монпелье, Нарбонна, Марсель скоро пошли по следам Венеции, Генуи и Пизы, хотя и не могли сравняться с ними) открылся невиданный простор, их благосостояние стало быстро возрастать. В византийской империи итальянцы успешно конкурировали с местными купцами, первые три Комнина, особенно Мануил, всячески им благоприятствовали. Они стали отнимать рынки у византийцев, которым сильно вредил установившийся в Византии обычай чеканить низкопробную монету. Глухой ропот против западнической политики Комнинов перешел при Алексее II (1183) в открытую революцию, поднятую главным образом купцами и ремесленниками. Она сопровождалась избиением всех чужестранцев, большинство которых были итальянские купцы. Но византийская торговля от этого ничего не выиграла, а погром 1183 г. сделался одним из поводов для завоевания Константинополя крестоносцами четвертого похода (1204). При дележе Венеция, достигшая теперь апогея своего могущества, захватила почти все острова — Крит, Корфу, Евбею, — гавани Херсонес, Галиполи, в Константинополе она расширила свой квартал и приобрела такое влияние, что одно время была мысль перенести резиденцию дожа в столицу империи. Венеция сделалась первой торговой державой в Греции. С пизанцами она в 1206 г. заключила тесный союз, генуэзские купцы только в 1218 г. добились statu quo ante. В 1247 г. итальянцы появляются в Киеве, в 1260 г. — в Крыму, около того же времени — в Азове, во владения иконийского султана они проникли очень рано, даже заклятый враг франков — никейский имп. Ласкарис — позволил венецианцам беспошлинно торговать у себя. Возвращение Константинополя в руки византийцев (1261) доставило торговое преобладание Генуе, которая вскоре после того раздавила Пизу (1284) и победой при Курцоле нанесла сильный удар Венеции (1298). Основанная генуэзцами в Крыму Каффа подорвала торговлю венецианских черноморских колоний и заставила Венецию, особенно после разрушения Таны (Азова) монголами (1317), усилить свои сношения с сирийскими и египетскими портами. Левантская торговля через Сирию все больше и больше процветала. Акка, завоеванная было Саладином, в 1191 г. была взята обратно крестоносцами третьего похода и сделалась еще более блестящим торговым центром. Наряду с венецианцами, генуэзцами и пизанцами там появились теперь купцы из Флоренции, Сиены, Пиаченцы, а также англичане, провансальцы (из Монпелье и Марселя), испанцы (из Барселоны). Кипр сделался при Лузиньянах значительной эмпорией, небольшая Киликийская Армения давала свободный проход купцам. С сирийскими портами успешно конкурировала египетская Александрия. Товары, шедшие через Александрию, проходили водою все огромное пространство от Китая и Индии до Венеции, Марселя и Барселоны, за исключением небольшого клочка суши между Красным морем и Нилом. Это было дешевле, скорее и вернее. Склады Адена, с их громадными запасами восточных товаров, лежали близко от этого пути, египетские купцы встречались там с персидскими и индийскими. В Красном море торговали почти исключительно арабские купцы, у которых в Йемене был благоустроенный порт Зебид. Египетские купцы на африканском континенте высаживались в Айдабе (близ мыса Эльбеа), оттуда караванным путем добирались до Нила, а по Нилу до Александрии. Здесь собирались главным образом товары со всего Востока, здесь получали их европейские купцы. Александрию посещали не только купцы средиземноморских портов Западной Европы и византийцы, но, вероятно, и немцы, и даже русские. Первенствовали и тут Генуя, Пиза и Венеция. Христианским владетелям в Сирии это не нравилось, при заключении в 1156 г. договора с Пизой, иерусалимский король Балдуин IV грозил, что если ливанские купцы будут продавать фатимидскому султану железо, строевой лес и смолу, то эти товары будут отниматься у них силою. И после падения Фатимидов сношения итальянцев с египетскими султанами не прекращались, в 1208 г. Венеция заключила с Египтом договор. На пути между востоком и западом немалую роль играл остров Кипр. С появлением монголов открылись новые пути, по которым западные купцы, умевшие ладить с татарами, проникали в самое сердце великой монгольской державы. Один вел из Малой Армении или из Трапезунда в Персию и через Багдад и Персидский залив морем в Китай, другой — из южной России через Центральную Азию в Китай. С открытием сообщения с Востоком через Черное море торговый оборот Запада еще больше увеличился. Время от конца XIII до конца XIV в. было эпохой наиболее оживленного обмена Европы и Азии. С XV в. начинается упадок. Пути, которые в течение трех столетий обогащали Европу, стали забываться, на них появились османы. Открылись новые пути, другие нации забрали в свои руки наследие великих итальянских республик.

Возрождение европейской Т. Открытие Европе Левантских портов сейчас же отозвалось целым рядом серьезных последствий. Итальянцы переняли у Востока секреты его производства, различные отрасли промышленности выросли в городах Апеннинского п-ова. Городские классы стали крепнуть и развиваться, мелкие феодалы, затруднявшие Т. своими разбоями и бесчисленным количеством всевозможных пошлин, пришли в упадок, более крупные князья старались привлечь купцов в свои владения, оделяя их привилегиями, устраивая для них рынки и ярмарки, купцы организовались в гильдии (см.), города — в союзы. Т. притягивает к себе все больше и больше сил, как из аристократии, так и из вилланов, которым ‘городской воздух давал свободу’. В центре европейского торгового оборота по-прежнему стоит Италия. От нее расходятся во все концы Западной Европы торговые пути: один идет морем через Гибралтарский пролив и Ламанш мимо Франции и Англии во Фландрию, другой от Лионского залива по Роне и Соне вглубь Франции и по Мозелю и Рейну к Немецкому морю, третий переходит через Альпы. Первоначально главным проходом продолжал оставаться большой Сен-Бернар, с ним соперничали Септимер и Бреннер, но постепенно приобретают популярность другие проходы системы Роны и Рейна — Лукманир, Гримзель, Симплон. Сен-Готард все еще не был известен. Европейские купцы вытеснили еврея, как прежде сирийца, европейский обмен делается мировой Т. Натуральное хозяйство уступает производству на рынок, в первое время после начала крестовых походов разве только полотняные ткани продолжали производиться дома, но лен уже тогда стал вытесняться шерстью. Фландрия первоначально господствовала на шерстяном рынке, перерабатывая в тонкие сукна английское сырье, но со времен Эдуарда III, призвавшего к себе фламандских мастеров, и Англия перестала ограничиваться выделкой простых, грубых материй и научилась более совершенным приемам. С обеими странами все более и более победоносно конкурирует Италия, в особенности Флоренция и Лукка. В огромном количестве потребляла Европа восточные курения, благоухания, пряности, целительные средства, в Германии только теперь появились дрогисты. Швеция и Англия посылали через Альпы металлы, в самых Альпах начиналось горное дело, Золинген, Пассау, Регенсбург славились своим оружием, несколько позднее по всей Европе распространилась слава миланских панцирей. В XIII в. мировая торговля получила сильный толчок благодаря знаменитым шампанским ярмаркам во Франции. Их было шесть, они действовали почти без перерыва поочередно в Ланьи, Баре, Провене и Труа (в двух последних — по два раза). Для немецко-итальянской Т. еще важнее оказалось открытие Сен-Готардского прохода. Развитие торговых оборотов вызвало резкую перемену во взглядах на денежную прибыль. Феодальному хозяйству была незнакома торговая сделка, предполагающая прибыль. Каноническое право резко осуждало всякий процент, всякая денежная операция подводилась под понятие ростовщичества. Эти нормы были обязательны для христиан, поэтому все кредитные сделки находились в руках евреев. С расширением торговых оборотов возникли новые требования, к услугам которых явилось реципированное римское право. Болонские юристы провозгласили законность роста, формулу их, смягченную толкованиями позднейших глоссаторов, должна была признать и церковь. Кредитные операции флорентийских банкиров охватили собою всю Западную Европу. Наряду с крупными банкирскими домами функционировали банкиры, удовлетворявшие во Франции, Германии и Англии потребностям мелкого кредита. В связи со всеми этими условиями вырастает значение Ганзы (см.), великого немецкого купеческого союза, возникшего в XIII в. в видах расширения и облегчения немецкой Т. за границей. Основой для нее послужили местные торговые гильдии, городские союзы и торговые дворы (ганзы) за границею. Из последних древнейший — стальной двор в Лондоне, основанный кельнцами в XII в. Отдельные городские союзы постепенно стали объединяться в один общий, первое место в котором принадлежало Кельну на западе и Висби на востоке, но с конца XIII в. стал выдвигаться Любек, и под его руководством создалась великая Ганза, сосредоточившая в своих руках Т. в Немецком и Балтийском морях, начиная от Новгорода и кончая Англией, сфера ее деятельности заходила и дальше, до Португалии и Испании. В XII в. случился крупный факт, имевший большое влияние на европейскую Т.: вымер род графов Шампани, поддерживавших ярмарки. Капетинги повысили ярмарочные пошлины, что нанесло сильный ущерб итальянцам. Затеянная Филиппом Красивым война с Фландрией нанесла сильный удар процветанию шампанских ярмарок, конкуренция ярмарок в Лионе и в Женеве довершила их упадок. Их роль перешла к Фландрии, итальянские купцы удалились из Франции, и там стало складываться свое национальное купечество, одним из ранних представителей которого является Жак Кэр, министр финансов Карла VII. Другим выдающимся фактом этой эпохи был последний расцвет венецианской торговли. Генуэзская Т. пала, как только турки захватили Византию, а затем и главную черноморскую колонию Генуи, Кафу. Генуя подпала под власть Милана, как полувеком раньше Пиза — под власть Флоренции. Торговому расцвету Венеции, кроме упадка ее соперников, способствовало широкое развитие ее промышленности. Производство шелка, шелковых материй, бархата, парчи, сукон, полотна, кружев, хлопчатобумажных материй, оружия, ювелирных вещей, стеклянных изделий и проч. позволяло венецианцам удерживать за собою рынки даже тогда, когда получение левантских товаров стало затруднительно. Яркая картина торговых оборотов Венеции набросана в отчете дожа Мочениго, относящемся к 1420 г. Вся Европа, особенно Германия (Нюрнберг и др. города) учились торговому делу в Венеции. В Германии — Констанце, Равенсбурге, Ульме, Аугсбурге — также появляются крупные независимые купцы.

Географические открытия и их значение в истории торговли. Завоевание турками восточных берегов Средиземного моря и черноморского побережья закрыло прежние пути в Индию. Необходимо было отыскать новый путь в страну пряностей, курений и жемчуга. До 1453 г. экспедиции на юг от Гибралтарского пролива не были систематичны, хотя португальцы и сделали несколько открытий по северо-западному берегу Африки. Эпоха великих открытий начинается с 1475 г., когда португальцы добрались до экватора, затем следуют одно за другим открытие мыса Доброй Надежды Диасом (1487), открытие Америки Колумбом (1492), открытие морского пути в Индию Васко де Гамой (1498), постепенное открытие и колонизация различных частей Северной и Южной Америки, кругосветное путешествие Магеллана. Последствия всех этих открытий были громадны. Теперь Т. сделалась морской по преимуществу, потому что после Колумба не боялись удаляться от берегов и пускаться в открытое море. Явилась возможность доставлять индийские товары морем, без перегрузки, в европейские порты, отсюда удешевление товаров и падение торгового могущества Венеции. По словам современника, при получении известия об открытии Васко де Гамы, Венеция ‘окоченела от ужаса’, самые мудрые люди стали говорить, что это — величайшее несчастие, когда-либо постигавшее республику. Венеция упала на степень второстепенной морской державы. Удешевление индийских товаров имело еще и другое последствие — увеличение их потребления, следовательно новое расширение торговых сношений, чему способствовал и наплыв драгоценных металлов из Америки. Из Америки же стали доставляться в Европу невиданные до тех пор товары: картофель, маис, табак, саго, какао, ваниль, кока, ананасы, привоз кофе (Мартиника), хлопка и сахара (Антильские острова) сильно поднялся. С другой стороны для европейской промышленности открылись новые рынки, куда она могла сбывать в обработанном виде то сырье, которое получала из новооткрытых стран. С усилением промышленности увеличивается приток ремесленников в города, и развивается техническое разделение труда, в цехах (см.), опасающихся конкуренции, появляется незнакомая средним векам исключительность и классовая противоположность между мастерами и подмастерьями, начинается борьба рабочих с предпринимателями. Денежное хозяйство все больше и больше крепнет, благодаря американскому золоту и серебру, появляется крупный торговый капитал, зарождаются фабрики, увеличивается количество банков, усложняются формы кредита, появляются биржи, Цена денег падает, цены на товар вырастают, налоги увеличиваются.

Испания и Португалия. Торговое первенство, после открытия Америки и морского пути в Индию, перешло от Италии прежде всего к тем странам, корабли которых первые пристали к берегам Индии и Америки — к Португалии и Испании. Т. с Индией и другими странами Востока была отчасти монополией португальской короны (главн. образом перец), отчасти была предоставлена всякому подданному государства [За пользование казенными кораблями полагалась пошлина в 30 %.]. Лиссабон короткое время было самым цветущим портом в Европе. Английские, голландские и ганзейские купцы могли получать там, кроме индийских продуктов, товары из Персии и Аравии (ковры, шелк, лошади, розовое масло), из восточной Африки (невольники, слоновая кость, гумми, черное дерево), из Китая (шелк, фарфор, деревянные лакированные изделия), из западной Африки и африканских островов (слоновая кость, хлопчатник, сахар, вино, гумми, невольники), из Бразилии (красильное дерево). Управление индийскими колониями по жестокости не уступало хозяйничанью испанцев в Америке и вызывало страшную ненависть, туземцы поддержали англичан и голландцев, когда они, вследствие закрытия Филиппом II (Португалия с 1580 по 1640 гг. была под властью испанцев) доступа их кораблям в Лиссабон, снарядили экспедиции в Индию и отняли у португальцев все их колонии, за исключением Гоа. Испания и в средние века была уже значительным этапом мировой T. В XIV и XV вв. Барселона соперничала с Генуей и Венецией, в XV в. Генуя и Флоренция находились в оживленных торговых сношениях с портами Испании, среди которых выдвигаются Валенсия и Картагена, а к концу века — Альгезирас и Малага. Гавани Андалузии — Севилья, Кадикс, Санта Мария — приобретают значение, как промежуточные станции между Италией и Англией. Северные гавани — Корунья, С.-Себастиан, Сантандер — славились своими корабельными верфями и китоловами. Вывозила Испания шерсть, кожи, вино, фрукты, масло и шерстяные ткани из арабских мастерских. Фердинанд и Изабелла, после завоевания Гранады, оставили в силе промышленное законодательство мавританских владетелей, которое, облагая сырец, освобождало от пошлин шелковые материи. Это послужило первым толчком к промышленному подъему страны. Изабелле обязана своим возникновением и шерстяная промышленность. Открытие Америки, особенно со времени завоевания Мексики, вызвало прилив золота и серебра. Это привело к падению ценности благородных металлов. Карл V распространил право Т. ‘с Индией’ на всех подданных государства и отчасти уничтожил монополию Севильи, дозволив испанским кораблям отплывать в Новый Свет из Коруньи, Байоны, Бильбао, Сан-Себастиана, Картагены, Малаги, Авилеса и Ларедо. Ежегодно в колонии отплывало более 100 кораблей, столько же торговало с Англией, Фландрией и Ганзой. Таможенная пошлина была невелика, всего 7¹/₂ %, а барыши — огромные. Хорошо осведомленный современник передает, что обычным способом оценки купленных в колониях товаров была надбавка 166 % к первоначальной их стоимости. За испанские товары колонии обязаны были уплачивать местными продуктами, колониальному производству правительство не давало развиваться. Иностранцам доступ в колонии был совершенно запрещен. Все эти меры повели к расцвету испанской промышленности. Шелковое производство, сосредоточивавшееся прежде в руках морисков, теперь занимало в Севилье и Толедо тысячи рук. Шерстяная промышленность питала почти треть всего населения, вся Кастилия жила ею. Кордова славилась кожевенной мануфактурой, Толедо — оружейными фабриками. Все это уничтожила близорукая политика Филиппа II. Религиозные преследования не обеспечивали спокойствия, золото, которого в первой половине XVI в. было ввезено на 6 милл. руб., а во вторую — на 22 милл., непрерывно уходило за границу, в 1581 г. отпали нидерландские провинции, в 1588 г. была уничтожена Армада, в 1610 г. изгнаны мавры (евреи подверглись изгнанию еще раньше). Блестящая эпоха торгово-промышленного расцвета сразу миновала. При Филиппе V на короткое время оживилась Т., поднялся и ввоз, и вывоз, но это было последней вспышкой. В начале XIX в. у Испании не осталось колоний на Американском континенте.

Нидерланды. Немедленно после отпадения от Испании Нидерланды начинают искать собственных торговых баз на Востоке. Ближайшей побудительною к тому причиной было закрытие Лиссабона для голландских кораблей (1594). Корнелий Ван-Гоутман первый проехал на восток в 1595 г., в 1598 г. голландский флот завладел Явой и частью Молуккской группы. Образовался целый ряд компаний, которые, не сговариваясь одна с другою, вывозили огромное количество товаров, отсюда падение цен и многочисленные банкротства. Тогда возникла Ост-индская компания (1602), которой правительство даровало привилегию Т. по ту сторону Магеланова мыса, право строить форты, вести войны с восточными князьками и заключать с ними договоры, право полиции и администрации в колониях. Менее блестящи были дела Вест-индской компании, она больше торговала невольниками и занималась каперством, чем вела правильную торговлю. Помимо восточной, Нидерланды вели большую посредническую Т. между европейскими странами. Особенно много ввозили нидерландские купцы во Францию (преимущественно шерсть из Англии и Испании). На северо-востоке Европы они отбили у англичан русские рынки (в конце XVI в.), в обмен на колониальные товары они получали в Архангельске корабельный лес, железо, пеньку, коноплю, сало, меха и проч. В Лейдене, Роттердаме, Амстердаме процветало рыболовство и китоловство. Когда войны XVI в. разорили Фландрию, центр Т. из Антверпена перешел в Амстердам. В половине XVII в. торговый флот Нидерландов состоял из 35000 кораблей, равных по вместимости половине всего европейского флота. Саардам славился своими верфями. Нидерландские банкиры ссужали деньгами правительства. Первый удар благосостоянию Нидерландов был нанесен тюльпанным ажиотажем 1634—38 гг. (см. Тюльпаномания), за ним последовал навигационный акт (см.) Кромвелля (1651), который Нидерланды вынуждены были признать после неудачной войны. Во второй половине XVII в. протекционизм делается основой торговой политики, в связи с распространившимся учением меркантилизма (см.), Нидерланды пострадали от этого больше других государств. История нидерландской Т. в XVIII в. есть история постепенного ее упадка.

Англия. Английские купцы стали заводить постоянные сношения с континентом в XIII в. Главным предметом вывоза была уже в это время шерсть. При Эдуарде появляется класс стэплеров (merchant staplers), так назывались купцы из числа торгующих с континентом, которые были обязаны свозить свой товар в определенные правительством пункты и подчинялись особой регламентации. С конца XIV в. такими пунктами были Калэ и Брюгге. Сначала стэплеры вывозили только сырье, потом стали вывозить и шерстяные материи. Операции их получили огромное развитие, так как у Англии долго не было конкурентов на европейском рынке. В половине XV в. начинается вывоз шерсти из Испании и возникает отчаянная борьба между нею и Англией. При Генрихе VIII английский вывоз несколько уменьшается, но при Елизавете, благодаря узкой торговой политике Филиппа II, превосходству английской шерсти и развитию пастбищного хозяйства в самой Англии (путем огораживания общинных земель), кризис миновал, и Т. шерстью вновь стала быстро развиваться. Кроме стэплеров, действовавших преимущественно на СЗ Европы, английская Т. со времен Генриха VIII была представлена еще ‘купцами на свой риск’ (merchant adventurers), которые торговали повсюду: в Исландии, в Пруссии, в Испании, в Италии. Пошлины на ганзейские товары, при Эдуарде VII составлявшие 20 %, были подняты Елизаветой до 27 %. В 1597 г. были закрыты ганзейские конторы в Лондоне. Вывоз кож был запрещен Генрихом VIII, ввоз кожевенных изделий — Елизаветой, вывоз шерсти — Иаковом I. С другой стороны были введены вывозные премии. Все эти меры и в особенности навигационный акт (см.) подняли английскую Т. на неслыханную высоту. Испанская промышленность пала, нидерландская конкуренция была подорвана, Ганза обессилена, ежегодные посещения венецианского флота сделались излишни и прекратились уже в 1532 г. При Елизавете образовалось несколько торговых компаний: Русская, в 1554 г., для торговли с Россией через Белое море, Африканская — в 1562 г., для торговли с Гвинеей и Сенегалом (золотой песок, слоновая кость, перец), Остзейская или Балтийская — в 1579 г., для торговли с Балтийскими гаванями, Левантинская — в 1581 г., для торговли с Турцией, Сирией и Малой Азией (хлопчатая бумага, корица, кофе и др. колониальные товары), Ост-индская (см.) — в 1600 г. Существовала еще французская компания, но торговля с Францией, ввиду постоянных войн, была ничтожна. Наибольшее значение получила Ост-индская компания. В Америке англ. колонии росли быстро и сделались неисчерпаемым источником сырья (строевой лес, смола, деготь, железо, меха, кожи, рыба, масло, индиго, какао, табак, рис, сахарный тростник, маис) и богатым рынком. В 1613 г. общая сумма англ. ввоза и вывоза достигала 4628586 фн., в 1622 г. равнялась 4939751 фн., в 1663 г. — 6038831 фн. Меркантильная политика стала постепенно смягчаться под давлением экономических и политических условий. Систему торговых договоров стали проводить впервые тории. Уже метуэнский договор с Португалией 1703 г., приведший ко взаимному понижению пошлин, был заключен, вероятно, под влиянием торийских публицистов, а договор 1713 г. с Францией был исключительно делом ториев (Болинброк). Только благодаря Адаму Смиту политика свободной Т. была усвоена вигами. Английская промышленность поспевала за английской Т. Кроме шерстяных изделий, в конце XVII в. составлявших почти половину вывоза, вывозилось, главным образом в колонии, полотно. В конце XVIII в. Англия из земледельческой страны окончательно превращается в промышленную. К началу XVIII в. (1714) сумма ввоза и вывоза достигает 11 милл. фн. стерл., а один вывоз составляет 8 милл., в 1761 г. сумма вывоза равна 16 милл. фн. стерл., ввоза — 10 милл. Вместимость английских кораблей с 95000 тонн в 1663 г. поднялась до 327000 в 1712 г. и 932000 в 1784 г.

Франция. До времен Кольбера французская внешняя торговля не могла конкурировать с португальской или нидерландской. После того как пришли в упадок шампанские ярмарки, их торговая роль перешла частью к Фландрии, частью к другим французским городам. Среди них выдвигается Лион, со времени основания Людовиком XI известной когда-то ярмарки, не только благодаря своему удобному положению, но и благодаря своей промышленности. Франциск I в 1540 г. постановил, чтобы все заграничные парчовые и шелковые материи направлялись через Лион, здесь они распаковывались и оплачивались 5 % пошлиной (позднее 10 %). В том же 1540 г. было постановлено, что пряности могут ввозиться во Францию только тогда, когда они идут или непосредственно из мест добываниях их, или из эмпорий Португалии, Италии и Востока, в 1549 г. Генрих II распространил это постановление на аптекарские товары. Первая мера затрудняла для иностранных материй конкуренцию с французскими, вторая поощряла французских судохозяев и оберегала местные порты от таких соперников, каким в то время был, напр., Антверпен. Испанские шелковые материи почти исчезли с лионского рынка, тосканские сукна были вытеснены местными (из Пикардии, Нормандии и Лангедока), венецианский и ломбардский ввоз сразу упал. Но, покровительствуя национальной промышленности и Т. на счет чужеземных купцов, французские короли находились еще во власти феодальных представлений о налоге, когда дело шло о вывозе продуктов местной промышленности, вывозные пошлины, как при переходе границы королевства (haut passage), так и при переходе из одних провинций в другие, сохранялись и немало тормозили Т. При Генрихе IV и его министре Сюлли истребление разбойников, расплодившихся в эпоху смуты, упорядочение путей сообщения, облегчение податей, подъем сельского хозяйства, мудрое финансовое управление способствовали оживлению промышленности и Т. Религиозные войны сильно подорвали шелковую промышленность, иностранные фабрикаты вновь заполнили рынок. Генрих поощрял разведение шелковичных червей, в Провансе, Лангедоке, Лионнэ и Дофинэ выросли огромные плантации, шелковая промышленность быстро оправилась, рядом с нею возникли другие отрасли производства (выделка ковров, стекла и фаянса, предметов из кожи, бумаги и т. п.). Покровительственная политика стала более осторожной, Генрих уступил, когда таможенная война с Испанией в 1603 г. грозила вытеснением французских товаров английскими. В это же время начинается активная колониальная политика, учреждается должность королевского генерального лейтенанта в Канаде (1598), организуется Ост-индская компания (1604), просуществовавшая недолго. Новая эра в истории французской Т. наступает при Кольбере. Он первый решается отступить от феодальных внутренних барьеров, хотя действует тут еще крайне робко, значительно улучшает пути сообщения, которые даже после Генриха IV оставляли желать очень многого, вместо грунтовых дорог строит шоссе, проводит два важных канала — Орлеанский и Лангедокский (последний соединил Атлантический океан со Средиземным морем). В 1653 г. Кольбер писал в мемуаре, представленном им Мазарини: ‘Нужно восстановить или создать все отрасли промышленности, даже производство предметов роскоши, принять покровительственную систему, организовать промышленников и купцов в корпорации, восстановить морскую Т. продуктами Франции, увеличить колонии’. Эту программу он исполнил. Таможенная политика Кольбера выразилась в эдиктах 1664, 1667, 1669 и 1671 гг. Уже первый значительно повышал ввозные пошлины на такие товары, которые производились и во Франции, и в то же время поощрял вывоз сырья. В 1667 г. пошлины на некоторые предметы были удвоены, на другие увеличены еще больше. В 1669 и 1671 гг. венецианские зеркала и кружева были вовсе запрещены к ввозу во Францию. Венеция не могла бороться, но Нидерланды, после неудачных попыток добиться смягчения тарифа 1667 г., повысили в свою очередь пошлины на французские вина, ликеры и другие продукты, что вызвало неудовольствие французских виноделов и довело до войны 1672-го года. Закончивший ее Нимвегенский мир заставил Кольбера уступить. Такие же столкновения бывали и с Англией, и Кольбер должен был и здесь пойти на уступки. Для развития внешней Т. Кольбер очень заботился о флоте. Вывоз из Франции был почти отнят у голландцев, французский торговый флот был доведен до 2000 с лишком судов. Франция сделалась третьей морской державой. Колониальная Т. Франции никогда не была блестяща, компании, учрежденные с этою целью действовали неудачно. Успешнее были усилия Кольбера найти новые рынки для французских товаров. Договор с Турцией сильно поднял левантскую Т. Марселя, так же оживленна была Т. Франции с Россией, Данией, Германией. При преемниках Кольбера предпринятое им дело приходило все в больший упадок. Отмена Нантского эдикта лишила страну 200000 лучших рабочих, которые переселились в Швейцарию, Англию и Бранденбург, войны XVIII века отняли у нее почти все колонии. Государственное хозяйство было подорвано уже при Людовике XIV, вслед за тем произошел колоссальный крах Джона Ло (см.). Французская Т. вновь стала на ноги только в XIX в.

Германия. Экономический переворот, заменивший натуральное хозяйство денежным, на Германии отразился очень быстро, благодаря тому, что она являлась естественной посредницей между Италией и Севером. Немецкие купцы появляются в Италии и Англии. Рейнские города делаются крупными эмпориями, особенно Кобленц, который увеличил свои годовые обороты с 15000 кг серебра в 1267 г. до 200000 через двести лет. Вместе с Т. появляется и разрастается промышленность, особенно горная. Денежный капитал приобретает все большее значение. Этот расцвет продолжался недолго. Открытие Америки и морского пути в Индию для Германии оказалось так же гибельно, как и для Италии. Его роковые последствия немецкие купцы пытались устранить, перенеся свои капиталы в португальские и испанские предприятия, но это только отдалило неизбежный конец. Еще до открытия Верхняя Германия (Нюрнберг, Аугсбург, Базель) имели сношения с Пиренейским п-овом. Немецкие купцы ездили туда или сухим путем через южную Францию в Барселону, Сарагоссу и др. города, или, перевалив через Альпы, садились на корабли в итальянских и французских портах и высаживались в Барселоне и Валенсии. Эти сношения особенно участились с начала XV в. Когда выяснилось мировое значение Португалии и Лиссабона, немецкие купцы как из Верхней Германии, так и из Нижней, уже имели там заложенные связи. В половине XV в. мы встречаем в Лиссабоне немецкую колонию. Фуггеры (в Аугсбурге) в начале XVI в. стали развивать торговые сношения с Востоком из Лиссабона. Когда на голове Карла V испанская корона соединилась с немецкой, связи между Германией и Пиренейским п-овом еще более упрочились. Фуггеры стали разрабатывать алмаденские рудники и основали было колонию между Перу и Магеллановым проливом (1530), Вельзеры стояли во главе компании, колонизовавшей, в 1529 г., Венецуэлу. В руках Лиссабонских немцев в 1576—1580 гг. находилась почти вся Т. индийскими пряностями. В конце XVI в. все рухнуло, в Аугсбурге одно банкротство следовало за другим, в 1614 г. разорились Вельзеры, в половине XVII в. — Фуггеры. Ганза истощила свои силы, внутренние ганзейские города, которым Нидерланды заперли выход из Рейна и Шельды высокими пошлинами, пришли в упадок, только Гамбург еще держался, и то потому, что питался крохами нидерландской торговли. Т. в Немецком и Балтийских морях постепенно переходила от Ганзы в руки голландцев, ее главный опорный пункт на Руси, Великий Новгород, пал еще в XV в., и пути в Россию были перенесены на далекий север. Английскую Т. Ганза потеряла в конце XVI в. (см. выше), на Зунде Дания установила пошлины, подорвавшие Т. Любека. Ко всему этому присоединились опустошения, произведенные тридцатилетней войной. Попытки оживить ганзейский союз (1630) и подтверждение привилегий Ганзы Вестфальским миром не привели ни к чему, последнее собрание Ганзы в 1669 г. было пустою формальностью. Великий союз прекратил свое существование, и в Германии воцарилась натурально-хозяйственная реакция. Все старые промышленные отрасли пали под ударами английской, французской и нидерландской конкуренции, удержались только полотняная промышленность и отчасти металлическое производство. Медленное возрождение начинается лишь с началом XVIII века: в Пруссии стали обнаруживаться результаты деятельности великого курфюрста, который с распростертыми объятиями принимал французских ремесленников гугенотов, бежавших после отмены Нантского эдикта, и в таможенной политике был последователем Кольбера. С другой стороны, Германия понемногу оправилась после тридцатилетней войны, прежние отрасли производства вновь стали крепнуть. В XVIII в. полотняное производство стоит уже довольно прочно, вывоз полотна делается довольно значительным. Тем не менее в XVIII в. Германия больше ввозит, чем вывозит, разница между ввозом и вывозом в период между 1700 и 1790 гг. составляет ок. 550 милл. тал., т. е. около 6 милл. ежегодно. В связи с политическими условиями перемещаются в XVIII в. центры торговли и промышленности. Раньше эту роль играли вольные города (Аугсбург, Нюрнберг, Ульм, Регенсбург, Кельн, Ахен, Ганзейские города), теперь Т. и промышленность постепенно притягиваются в резиденции государей. Старые центры Т., за немногими исключениями (Гамбург), не могли оправиться от кризиса конца XVI и начала XVII вв., а в новые центры купцы и промышленники привлекались обещанием усиленного покровительства. Плохо организованная система покровительства приводила к ухудшению качества товаров, на это раздаются жалобы среди современников (Ю. Мозер). После первой трети XVII в. и до первых попыток торгового объединения страны в первой трети XIX в., немецкой Т. в собственном смысле не существовало. Политическая рознь была сильна, таможенные барьеры, единственною целью которых были фискальные интересы, вредили интересам Т. не только внутренней, но и внешней. При этих условиях Т. и промышленность обнаруживают тенденцию сосредоточиваться в тех государствах, которые располагают более действительными средствами покровительства, и в которых можно рассчитывать на стойкий и значительный внутренний рынок. В Австрии уже с начала XVIII в, замечаются планомерные попытки оживления Т. и промышленности. Карл VI превратил Триест в porto franco. При Марии Терезии в страну были призваны опытные ремесленники из Нидерландов, Англии, Франции, Швейцарии, Саксонии, устроены прядильные школы, запрещен вывоз сырья, основан ‘Торговый совет’, раздававший беспроцентные ссуды на промышленные предприятия, в портах и торговых пунктах Португалии, Испании, Франции, Италии и Турции учреждены консульства, с отдельными государствами заключены торговые договоры. С 1764 г. начинаются запрещения ввоза иностранных фабрикатов. В Пруссии преемники вел. курфюрста продолжали его политику. Для поощрения внутренней Т. при Фридрихе II улучшены пути сообщения, для поощрения внешней учреждена Восточная компания (1751), без особенного блеска просуществовавшая до 1799 г. Все эти меры подняли прусскую промышленность на значительную высоту. Центром ее был Берлин. Из других германских государств особенно выдавалась Саксония, со своим суконным, полотняным и железоделательным производством. Ежегодный оборот Лейпцигских ярмарок достигал 18 милл. тал., ежегодная прибыль от Т. — 3 милл. тал. Но все это были только зачатки, которые так и остались зачатками в течение первых шести десятилетий XIX в. Только после объединения Германии начинается для нее настоящая промышленная эра.

Литература. Т.

Общие сочинения:

H. Scherer, ‘Allgemeine Geschichte des Welthandels’ (1852—53), A. Beer, ‘Allg. Gesch. d. Welthandels’ (1860—84, есть русск. перев.), О. Nol, ‘Histoire du commerce du monde’ (1891—94, до революции), J. Yeats, ‘The growth and vicissitudes of commerce’ (1872), Ш. Летурно, ‘Эволюция Т.’ (русск, пер. 1899), Г. Гиббинс, ‘История Т. Европы’ (1901), M. H. Соболев. ‘Очерки из истории всемирной Т.’ (1899), К. Bucher, ‘Die Ensstehung d. Volkswissenschaft’ (4 изд., 1901). II. По отдельным странам: L. Levy, ‘History of British commerce’ (1880), Falke, ‘Gesch. d. deutschen Handels’ (1859—1860), H. Pigeonneau, ‘Histoire du commerce de la France’ (1885 — 89). III. По эпохам: Heeren, ‘Ideen Эber den Verkehr und den Handel der vornehmsten VЖlker der alten Welt’ (1815—21), E. Мейер, ‘Экономическое развитие древнего мира’ (пер. M. Гершензона, 1898), E. Speck, ‘Handelsgeschichte des Altertums’ (Росток, 1900), W. Richter, ‘Handel und Verkehr der wichtigsten Vlker des Mittelmeeres im Altertum’ (1886), W. Heyd, ‘Gesch. d. Levantehandels im Mittelalter’ (1879), У. Дж. Этли, ‘Экономическая история Англии’ (пер. под ред. Д. Петрушевского, 1897), A. Schulte, ‘Geschichte des mittelalterlichen Handels und Verkehrs zwischen Westdeutschland und Italien mit Ausschluss von Venedig’ (1900), Ch. Gross, ‘The gild merchant’ (1890), K. Hbler, ‘Die wirtschaftliche Blte Spaniens im XVI Jahrh. und ihr Verfall’ (1888, ‘Jastrow’s Hist. untersuch.’, вып. 9), R. Ehrenberg, ‘Zeitalter der Fugger’ (1896), G. Schanz, ‘Englische Handelspolitik gegen Ende des Mittelalters’ (1881), W. Ashley, ‘Survey historical and economical’ (1900).

А. Дживелегов.

Алексей Карпович Дживелегов

Торговля

(История торговли до XIX в.)*

Литература. Т.

Общие сочинения:

Читайте также: