Ганс Христиан Андерсен
Ганс Христиан Андерсен
Тернистый путь славы
Тернистый путь славы
Тернистый путь славы, Андерсен Ганс Христиан, Год: 1855
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Источник текста: Ганс Христиан Андерсен — Сказки Г. Хр. Андерсена
Издание: Т-ва И.Д. Сытина
Типо-лит. И.И. Пашкова, Москва, 1908 г.
Переводчик: А.А. Федоров-Давыдов
OCR, spell check и перевод в современную орфографию: Уайльд Оскар
Еще и теперь в народной памяти живет старое предание о ‘тернистом пути славы’. В этом предании рассказывается об одном стрелке, который, правда, добился и почестей, и славы, но прежде этого испытал массу превратностей и не раз должен был рисковать жизнью в опасной борьбе со всевозможными неприятелями. Услышав это предание, вероятно, не один человек в душе вспомнит о собственном ‘тернистом пути’ и о встретившихся ему на этом пути превратностях.
Сказка и действительность подчас сходятся довольно близко, но первая приходит к благополучному концу здесь, на земле, действительность же часто ждет конечного результата за пределами земной жизни.
История мира — волшебный фонарь, показывающий нам в световых картинах на темном фоне действительности, как бредут благодетели человечества, мученики своего гения по тернистому пути славы к вечной славе.
Из всех времен, из всех стран сияют нам навстречу эти светлые картины, каждая, правда, всего на мгновение, но всё же в виде целой жизни с её борьбою и её победами. Рассмотримте же некоторых из этой толпы мучеников, — толпы, которая перестанет существовать лишь тогда, когда и сам земной шар наш обратится в прах.
Перед нами переполненный зрителями амфитеатр. Из комедии ‘Облака’ Аристофана на толпу изливаются потоки юмора и насмешек, с высоты подмостков осмеивается с физической и духовной стороны самый великий из граждан Афин, осмеивается тот, кто был щитом и убежищем народа против тридцати тиранов, осмеивается Сократ, — Сократ, который спас из яростной битвы Алкивяда и Ксенофонта, и дух которого поднимался выше богов древности. Он и сам присутствует при представлении, он поднялся с лавки, устроенной для зрителей, и выступил вперед, чтобы смеющиеся афиняне могли хорошенько рассмотреть, какое существует сходство между ним и его карикатурным изображением на сцене, вот он стоит перед ними, ярко выделяясь из толпы.
Набрось скорее свою тень на Афины ты, сочный, зеленый, ядовитый омег, твоя тень больше идет теперь к ним, чем тень оливкового дерева!
Семь городов спорили между собою за честь назваться местом рождения Гомера, но, конечно, это произошло лишь после его смерти! Рассмотрим же участь его при жизни! Пешком переходит он из города в город и декламирует свои стихи ради того, чтобы добыть себе жалкое пропитание, мысль о завтрашнем дне заставляет его седеть! Он, великий вещун, ослеп и с трудом отыскивает себе дорогу, острый терновник рвет в клочья плащ бога поэтов! Его песни живы, и по ним, лишь благодаря им, живут в памяти людей и боги, и герои древности.
Одна картина за другой выплывают из восточных стран, из стран западных, очень отдалены друг от друга эти картины по времени и месту, и всё же каждая из них представляет частицу тернистого пути славы, на котором волчец приносит цвет лишь тогда, когда нужно украсить чью-либо могилу.
Под тенью пальм бредут усталые верблюды, богато нагруженные индиго и другими драгоценными сокровищами. Они посланы повелителем страны тому, песни которого составляют радость народа, честь всей страны, тому, кого ложь и зависть изгнали из отчизны. Он найден… Караван приближается к местечку, в котором он нашел себе убежище: из городских ворот выносят бедного покойника, и погребальное шествие заставляет караван остановиться. Покойник именно тот, кого отыскивает караван, — Фирдузи. Его тернистый путь славы пройден до конца!
Африканец, с расплывчатыми чертами лица, с толстыми губами, с черными, похожими на шерсть волосами, сидит на мраморных ступенях дворца в столице Португалии и просит милостыню, — это преданный раб Камоэнса, без него и без медных монет, которые бросают ему прохожие, его господин, певец ‘Лузяды’, умер бы с голоду. Теперь над могилой Камоэнса высоко вздымается драгоценный памятник.
Новая картина!
За железной решеткой показывается человек, бледный, как смерть, с длинной, нечесаной бородой. ‘Я сделал открытие, самое великое открытие, совершенное в течение нескольких столетий! — кричит он, — а меня больше двадцати лет продержали здесь, в заточении!’ — ‘Кто этот человек?’ — ‘Сумасшедший! — отвечает прислужник умалишенных. — И какие только мысли не сводят людей с ума! Он воображает, что можно передвигаться с места на место при помощи пара!’
Это Соломон де-Каус, открывший силу пара. Его мысль, неясно выраженная словами, была не понята Ришелье, и он умер в доме умалишенных.
Вот Колумб, которого когда-то преследовали и осмеивали уличные мальчишки, потому что он хотел открыть новый мир, он и открыл его. Радость звучала ему навстречу из человеческой груди и из звона колоколов при его победоносном возвращении, но колокола зависти вскоре заглушили эти звуки. Открывший Новый Свет, тот, который поднял из моря золотоносную Америку и подарил ее своему королю, был награжден железными цепями! Он пожелал взять эти цени с собою в могилу, — они свидетельствуют о том, как мир и современники ценят заслуги.
Одна картина сменяет другую, тернистый путь славы и почестей переполнен!
Здесь, во мраке ночи сидит тот, который измерил высоту лунных гор, тот, кто проник в неизмеримое пространство звезд и планет, он, могущественный, который внимал духу природы и ощущал, что земля движется у него под ногами: — Галилей. Он сидит, слепой и глухой старик, пригвожденный терниями страданий и мукой отречения, едва имея силу поднять ногу, ту самую ногу, которой он однажды топнул по земле от душевной муки, когда искажали истину в его присутствии, воскликнув: — ‘А всё-таки она вертится!’
Вот стоит женщина с детской душой, полной воодушевления и веры, — она несет знамя впереди сражающегося войска и приносит своей родине победу и спасение. Раздаются восторженные крики и пылает костер: — ‘Жанна Д’Арк! Ведьму сжигают!’
Да, грядущее столетие плюет на белую лилию.
На соборе в Выборге датское дворянство торжественно сжигает законы короля, высоко поднимается пожирающее их пламя. Оно освещает весь тогдашний век и законодателя, оно бросает яркий ореол на мрачную тюремную башню, где поседевший, согбенный, царапая пальцем каменную плиту стола, сидит он, недавний повелитель трех королевств, — народный король, друг гражданина и крестьянина: Христиан Второй. Враги записывают его историю. — Вспомним его двадцатисемилетнее заточение, хотя и не можем опровергнуть совершенного им преступления.
Корабль распустил паруса и покидает датский берег, прислонившись к мачте, стоит человек, бросающий прощальный взгляд на остров Хвеен, — это Тихо де-Браге, он возвысил имя Дании до самых звезд, и его наградили оскорблениями, неприятностями, убытками, — он уезжает в чужую страну: — ‘Свод небесный везде будет расстилаться надо мною, чего же мне еще?’ — говорит он и уплывает вдаль, где он, знаменитый датчанин, будет свободен и уважаем в чужой стране!
Мы переносимся в Америку, на берега одной из величайших рек, на набережной собралась бесчисленная толпа людей, говорят, что выстроен корабль, который в состоянии плыть против ветра и течения, назло разъяренным стихием, имя человека, мнящего, что он разрешил эту задачу, — Роберт Фультон. Корабль начинает свое плавание, но внезапно останавливается, — толпа смеется, свистит и шикает, родной отец изобретателя свистит вместе с другими: — ‘Самомнение! Безумие! Произойдет то, чего он заслужил! Под замок, за решетку надо посадить эту безумную голову!’ — Вдруг сломался маленький гвоздик, который на несколько минут остановил машину, но весла снова задвигались, лопатки снова принялись переламывать силу воды, корабль продолжает свое прерванный ход!.. Сила пара сокращает часы в минуты при переезде из одной части света в другую!
Человечество, сознаешь ли ты блаженство подобной минуты самосознания, этого проникновения всей души сознанием собственной великой миссии, этого мгновения, в течение которого всё отчаянье, всякая рана, полученная при следовании по тернистому пути славы, — даже полученная по собственной вине, — превращается во благо, в силу и ясность, и дисгармония превращается в гармонию, блаженство мгновения, когда люди ощущают откровение Божьей милости при посредстве одного из своих собратьев, который подносит эту милость им всем?!
Да, тернистый путь славы показывается подобно сиянию, окружающему нашу землю. Трижды счастливя, тот, кто избран здесь, чтобы следовать по этому пути, и который без всякой заслуги с своей стороны, лишь благодаря милости Всевышнего, поставлен посредником между строителем моста — Богом, и родом человеческим!
На могучих крыльях летит дух истории через ряд веков и показывает, утешая, укрепляя и пробуждая кроткие мысли, на темном, как ночь, фоне, в светящихся картинах тернистый путь славы, который, в противоположность сказке, оканчивается не здесь, на земле, в блеске и радости, но ведет через нее в ряд веков и в самую вечность!