Н. А. Лейкинъ.
Н. А. Лейкинъ.
Мученики охоты.
Мученики охоты.
Юмористическіе разсказы.
С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографія д-ра М. А. Хана, Поварской пер., No 2
1880.
ТАНЦОРЪ.
ТАНЦОРЪ.
Танцор, Лейкин Николай Александрович, Год: 1880
Время на прочтение: 4 минут(ы)
— Виталій Семенычъ! Виталій Семенычъ! Наконецъ-то вы къ намъ пожаловали! А мы ужъ думали, что останемся безъ дирижера въ танцахъ! раздалось въ яркоосвщенной зал, и къ только-что показавшемуся въ дверяхъ гостю подлетли со всхъ сторонъ дамы и двицы. Были тутъ пожилыя и накрашеныя, были молодыя и свжія, были даже двочки въ коротенькихъ платьицахъ. Сзади дамъ стояли мужчины и старались протянуть ему руку для пожатія его руки. Толстый и коротенькій военный, стоявшій подъ руку съ дочерью, звякнулъ шпорами и сказалъ:
— Ну, вотъ теперь вашъ танцовальный эскадронъ и съ командиромъ. Стадо овецъ нашло своего пастыря. Чего ты, дурочка, безпокоилась? обратился онъ къ дочери.— Виталій Семенычъ ежели-бы умеръ въ семь часовъ и то въ десятомъ часу явился-бы потанцовать.
— Умеръ не умеръ, Николай Тихоновичъ, а дйствительно я сегодня какъ полумертвый, откликнулся новопришедшій.— Еле ноги волочу. Девятую ночь подрядъ не сплю и все дирижирую танцами. Сегодня поутру думалъ поспать подольше, но по моей должности судебнаго пристава случились три описи имущества. Исполнительные листы такъ со всхъ сторонъ и сыплятся. Хотлъ вечеркомъ прикурнуть — наслдники по имуществу вдовы купчихи Бульбулькиной пришли. Не знаю какъ буду и танцевать сегодня- Вчера на вечер у Задоровыхъ во время мазурки мн два пальца на лвой ног одинъ ловкій кавалеръ отдавилъ. Вотъ посмотрите, какъ я хромаю. Ужъ свинцовой мазью немного помазалъ, такъ какъ будто-бы жаръ уняло, а то просто мочи нтъ! Ужъ вы меня, mesdames, пожалйте сегодня.
— Жалемъ, жалемъ, милйшій Виталій Семенычъ! откликнулись дамы.— Какъ васъ не пожалть, вдь вы душа общества! Душа общества поклонился по всмъ правиламъ танцовальнаго искуства и шаркнулъ ножкой въ лаковомъ сапог, но при этомъ чуть не вскрикнулъ отъ боли, поморщился и судорожно сжалъ зубы — Ужъ только моя безумная любовь къ бальнымъ танцамъ, а то никто не принялъ-бы сегодня на. моемъ мст бразды танцовальнаго правленія. Видите, вдь я совсмъ искалченъ. Шаркнулъ ногой,— и больно.
Дйствительно, на новопришедшаго гостя жалко было смотрть. Это былъ худенькій пожилой человчекъ съ желто-лимоннаго цвта лицомъ и съ сильно начинающими плшивть волосами. Фракъ сидлъ на немъ какъ на вшалк. Глаза были утомлены и мутны, губы блдны.
— Что вы такъ поздно? приставали къ нему дамы.— Ужъ мы просто отчаивались. Намъ кто-то сказалъ, что вы приглашены сегодня къ Кладенцовымъ на вечеръ.
— Приглашенъ-съ и далъ слово, но предпочелъ быть здсь, хотя черезъ это можетъ выдти большая непріятность, потому что я просилъ Анну Игнатьевну на четвертую кадриль. Не тянетъ-съ, не тянетъ туда, гд не танцуютъ мазурку. Судите сами: что за танцовальный вечеръ безъ мазурки! Поэзіи нтъ. Впрочемъ, ежели вы мн разршите отпускъ, я урвусь туда на часъ, чтобы протанцовать съ Анной Игнатьевной четвертую кадриль.
— Ни за что на свт! Удете и пропадете.
— Ну, я ей телеграмму пошлю, что боленъ. Это такъ эффектно! Въ разгар вечера человкъ подаетъ телеграмму на серебряномъ поднос! Впрочемъ, вдь разнесутъ, разнесутъ, что я былъ здсь и танцовалъ, шила въ мшк не утаишь. Прекрасный полъ насчетъ язычка — ядъ!
Виталій Семенычъ схватился за голову.
— Начинайте-же, начинайте-же! Виталій Семенычъ — вальсъ! говорила хозяйка.
— Отъ вальса окончательно отказываюсь. Отъ девяти безсонныхъ ночей подрядъ у меня и такъ головокруженіе и я просто могу упасть и лишиться силъ. Поврьте, я два дня не мъ ничего. Апетитъ отбило.
— Ну, хоть одинъ туръ. Откройте только балъ, упрашивала хозяйка — Я васъ сама приглашаю.
— При такомъ приглашеніи я нмю, отвчалъ дирижеръ танцевъ, ударилъ въ ладоши, давая таперу знать, чтобъ онъ начиналъ вальсъ, обхватилъ даму за талію и завертлся.
Сдлавъ одинъ туръ, онъ еле посадилъ даму и буквально упалъ на стулъ.
— Вамъ въ самомъ дл дурно. Не велть-ли воды подать?
— Нтъ, ничего, пройдетъ, отвчалъ онъ, держась за голову.—Впрочемъ, можетъ быть головокруженіе у меня и не отъ безсонныхъ ночей. Ужъ все одно къ другому. Представьте, какое несчастіе: вчера ногу каблукомъ отдавили, а третьяго дня, во время танцевъ, офиціантъ подносомъ меня въ затылокъ създилъ. Вы знаете, я мазурку танцую бурно. Вра Федоровна тоже мастерица. Лечу съ ней на всхъ парахъ. Вдругъ, изъ дверей офиціантъ съ мороженымъ. И только я сталъ передъ ней На одно колно, а онъ со всего размаха, какъ хватитъ меня подносомъ въ затылокъ! Свту я не взвидлъ. Цлая порція попала мн за воротникъ сорочки и разумется растаяла тамъ. Ну, что вы съ нимъ сдлаете? Вдь не драться-же. А сегодня я кашляю отъ простуды этимъ мороженымъ (судите сами: вдругъ на разгоряченное тло и комокъ мороженаго!) и отъ сильнаго удара по голов у меня головокруженісударъ въ голову опасенъ. Отъ этого даже можетъ быть сотрясеніе мозга.
— Ахъ, бдный, бдный!
— Дйствительно, Надежда Ивановна, я бдный, но что длать, до безумія люблю танцы! Я чувствую, что я когда-нибудь умру на балу во время польки-трамбланъ.
— Нтъ, этого вы не бойтесь. Зачмъ-же безъ покаянія?..
— Я покаюсь и умру. Для покаянія достаточно одного вздоха. А танцы, это такое невинное удовольствіе. Грховнаго въ нихъ ничего. Даже псалмопвецъ Давидъ скакаша играя…
Большое мерси вамъ, что вы меня пожалли. Я мученикъ. Знаете, у меня совсть сегодня нечиста изъ-за того только, что я не придумалъ новой фигуры для мазурки. В когда мн было придумывать? Днемъ три описи имущества, вечеромъ только прилегъ на диванъ, чтобы подумать о мазурк — явились наслдники этой проклятой вдовы Бульбулькиной. Съ ними и провозился. И вдь какъ на зло передъ каждымъ танцовальнымъ вечеромъ дернетъ умереть какого-нибудь состоятельнаго человка! Ну, и бги, чтобъ имущество не расхитили.
Къ разговору этому прислушивался отставной военный въ сюртук безъ погонъ.
— Орденовъ у насъ такихъ нтъ, которые-бы за танцы, а то вамъ орденъ первой степени, сказалъ онъ.— Скажите пожалуста, правда, что разъ вы на описи и оцнк имущества какого-то умершаго купца вздумали танцовать?
— Былъ случай, не скрою. Оцнивали рояль. Экспертъ захотлъ послушать тонъ инструмента, кто-то слъ и заигралъ мазурку. Заслыша звуки, я задрожалъ какъ боевая лошадь на трубу, не вытерплъ, схватилъ за руку дочь умершаго и помчался. Но всего только нсколько скачковъ… прибавилъ разсказчикъ.— Да и изъ-за этихъ нсколькихъ-то скачковъ вышла непріятность. Хотли жаловаться… И ужъ я извинялся, извинялся!
Отставной военный захохоталъ.
— А вдь слетли-бы съ мста, пробормоталъ онъ — Ахъ, вы, судебный приставъ!
— Слетли-бы. Мн уже потомъ и самому-то совстно. Дочь умершаго была въ глубокомъ траур и даже съ плерезами. Но что-жъ вы подлаете: не вытерплъ!
— Какъ-же она-то танцовала?
— Она не танцовала. Я схватилъ ее за руку и повлекъ. Вдь братъ ея тогда на меня съ кулаками бросился — Ну, что, Виталій Семенычъ, отдохнули вы? Можемъ мы начинать? отнеслась къ гостю хозяйка.
— Отдохнулъ-съ. Вотъ только выпью стаканъ краснаго вина для поддержанія силъ, отвчалъ тотъ, и шатаясь, какъ-бы на развинченныхъ ногахъ, направился въ столовую.
Черезъ три минуты таперъ игралъ кадриль ‘Вьюшки’, а Виталій Семенычъ во все горло выкрикивалъ французскіе танцовальные термины, дирижируя кадрилемъ.