Тайный ученик Христа
Тайный ученик Христа
Albus
——————————————————————
Тайный ученик Христа, Елачич Алексей Кириллович, Год: 1910
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Так называет Фридриха Ницше один из молодых немецких философов:
— Тайный ученик Христа.
И это — глубочайшее, по- моему, определение из топ массы обозначений, какие добавлялись до сих пор к имени погибшего пророка нашей эры.
Пророк, ибо иначе вы не назовете его.
Публицист — до смешного мало.
Ученый — слишком недостаточно.
Философ — не обнимает всего.
Художник — тоже.
Ницше был именно пророком, посланцем в мир от Некоего Бога, был проводником, исполнявшим волю Пославшего его. Был истинным пророком не только потому, что пламенем слова Божия горели его слова и были могучи и величавы, как некие вышние громы. Но и потому, что — подобно величайшим пророкам — был не понят окружавшей толпой и был побиваем камнями ее отрицания.
Рок, тяготеющий над именем Ницше, и поныне не снял с него своего черного крыла. Мы, русские, знаем это больше других.
Нигде, быть может, вульгарное понимание и невежественная воля, не злоупотребляли столько именем человека, сколько у нас—в обиходе последнего десятилетия.
‘Ницшеанец’ — в устах полуграмотной нашей интеллигенции до сих пор звучит, как дурная отметка но поведению.
Дошло до того, что в вульгарном, чисто рыночном образе арцыбашевского Санина, русская читающая масса узрела жизненное олицетворение ницшевского ‘сверхчеловека’.
Можно ли сильнее побить камнями пророка, чем представить себе идеал — в виде жеребцоватого бездельника-верзилы?
Лысое моральное неряшество, половая похотливость, более или менее эффектное шарлатанство — все это старалось у нас пролезть под ярлык великого учения и этим ярлыком кичливо оправдаться.
Удивительно ли, что чуждо и странно должно прозвучать для нашего русского уха чуткое определение:
— Тайный ученик Христа.
Но в нем-то и укрылась вся истина о несчастном, погибшем в безумии пророке.
Трагическая истина, ибо душа Ницше тайно славословила Христу даже тогда, когда мятежный мозг его подымал знамя восстания против христианства.
Мозг взывал к гордости сверхчеловека.
— ‘Но где оскорблена гордость, там вырастает еще лучшее, чем она’ — пела душа, обольщенная смирением Христовым.
Мозг взывал к великой гордости жизни.
— ‘Я люблю того, кто стыдится, когда счастье выпадет на его долю’ — пела душа.
— ‘Благороднее терпеть несправедливость, чем охранять право свое…’
— ‘Где нельзя уже сообщить, там нам надо пройти мимо…’
— ‘О если бы научились мы больше радоваться, то разучились бы обижать других…’
Вот песни пророческой души Ницше.
И пора, наконец, ее понять. Пора изучить ее, истинную, чтобы не щеголять дальше в роли тех ‘добрых и праведных’ в кавычках, к которым некогда обращался Заратустра:
— Ваша душа так далека от всего великого, что сверхчеловек был бы страшен вам в доброте своей!
Доброму сверхчеловечеству, борьбе с нынешним ‘я’` во имя Великого Грядущего, учил нас тайный ученик Христа. Но и теперь — в десятилетие его трагической гибели — знаете ли вы хотя одного среди нас, кто был бы истинно ‘ницшеанцем’?
Текст издания: журнал ‘Пробуждение’, 1910, No 21.