Священный Союзъ не можетъ не быть для Россіи отреченіемъ отъ своей національной политики.
Священный Союзъ не можетъ не быть для Россіи отреченіемъ отъ своей національной политики.
‘День’, 25-го іюля 1864 г.
Священный Союз не может не быть для России отречением от своей национальной политики, Аксаков Иван Сергеевич, Год: 1864
Время на прочтение: 10 минут(ы)
Сочиненія И. С. Аксакова
Томъ седьмой. Общеевропейская политика. Статьи разнаго содержанія
Изъ ‘Дня’, ‘Москвы’, ‘Руси’ и другихъ изданій, и нкоторыя небывшія въ печати. 1860—1886
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова, (бывшая М. Н. Лаврова и Ко) Леонтьевскій переулокъ, домъ Лаврова. 1887.
Бываютъ такіе грхи въ частной жизни людей, что не только наказаніе за нихъ переживаетъ поколніе согршившее и падаетъ на главу поколнія сравнительно невиннаго,— но и самое впечатлніе, произведенное этими грхами на окружающихъ, такъ долго и такъ упорно держится въ ихъ памяти, что несмотря на всеуравнивающее и сглаживающее время, готово при первомъ повод воскреснуть въ первобытной сил и свжести. Казалось бы, темная страница вашей жизненной лтописи должна быть забыта за цлымъ радомъ страницъ чистыхъ, свтлыхъ и даже блестящихъ, казалось бы — эти грхи минувшихъ лтъ уже давно заслонены и искуплены многими длами, добрыми и благими. Но въ самую минуту торжества и такъ сказать самодовольства вашей успокоенной совсти, вдругъ чья-нибудь злая память вызоветъ воспоминаніе прошлаго, смутитъ имъ спокойствіе вашего духа, подобно тни Банко на пиру Макбета, и разомъ докажетъ вамъ всю тщету вашихъ усилій утвердить честную о себ славу, всю недостаточность вашего разрыва съ прошлымъ, вашего отреченія отъ грха. Дло въ томъ, что въ нравственномъ мір мало одного нечувствительнаго, съ лтами, перехода отъ мрака къ свту, отъ зла къ добру, отъ лжи къ истин. Необходимо полное, свободное, открытое, гласное осужденіе прежняго пути и твердое, искреннее движеніе на путь новый. Символическій обрядъ христіанскаго крещенія заставляетъ всякаго, желающаго стать ‘сыномъ свта’ — напередъ отдуться, отплеваться и трижды отречься отъ князя тьмы и всхъ длъ его: такъ и вообще въ жизни отреченіе отъ прошлаго явнаго, упорнаго заблужденія должно быть ршительно и явно, вполн сознательно, должно относиться не только къ поступку, но и къ началамъ, которымъ поступокъ послужилъ только случайнымъ выраженіемъ: только тогда люди поврятъ правд вашего перерожденія.
Подобное тому же бываетъ и въ политической жизни народовъ, особенно если т политическія дйствія, которыхъ память въ человчеств желалось бы имъ изгладить,— были не случайнымъ одиночнымъ фактомъ, а сознательнымъ воплощеніемъ политическаго принципа. Чмъ ярче выставлялся на показъ этотъ принципъ, чмъ дольше и ощутительне для всхъ праздновалось его торжество, чмъ выше стояло его знамя, тмъ трудне для знаменоносцевъ этого принципа — подмнить такъ сказать потихоньку и украдкой свое знамя другимъ — съ противоположнымъ значеніемъ. Какъ бы ни разввалось высоко и широко, явно для всхъ это новое знамя, но окружающіе народы вспомнятъ про старое знамя, недоврчиво и подозрительно взглянутъ на новую, выставляемую имъ на видъ приверженность къ новому подмненному принципу. Дло въ томъ, что и здсь, какъ въ мір нравственномъ, необходимо отъ правительствъ полное и искреннее отреченіе отъ прошлаго политическаго грха, и осужденіе началъ, его породившихъ, — необходимъ открытый разрывъ со всми преданіями и принципами, которымъ выраженіемъ служило знамя, нын тми правительствами покидаемое. Только такимъ образомъ, только давъ міру доказательство своей искренности, удастся имъ убдить его въ томъ, что прежній путь ими дйствительно и ршительно оставленъ, что они по праву вступаютъ на новый, по праву водружаютъ новое знамя. Конечно, подобное отреченіе тяжело для самолюбія, и въ наши дни особенно любятъ избгать этихъ отреченій: Еврей норовитъ какъ бы пробраться въ люди вполн цивилизованные, почти что въ христіане, не отрекшись отъ Талмуда и даже соблюдая его уставы у себя на дому, тайно, ночью, между своими, аристократъ незамтно прокрадывается въ демократы, а Турецкій деспотъ Абдулъ-Азисъ старается прослыть Европейцемъ-либераломъ, оставаясь и Туркомъ и деспотомъ. Но ни христіанской цивилизаціи Еврея, ни демократизму аристократа, ни либерализму Абдулъ-Азиса не повритъ вполн никто, пока Еврей явно и гласно не отречется отъ Талмуда, аристократъ отъ своихъ аристократическихъ предразсудковъ, а Абдулъ-Азисъ отъ своего Ислама, неразлучнаго съ идеею деспотизма. Такъ вс миролюбивыя увренія императора французовъ не внушаютъ ни малйшей вры въ его миролюбіе, потому что сама французская имперія есть созданіе революціи и войны, и существованіе ея обусловлено революціонною дятельностью, военною славой. Такъ, несмотря на то, что Австрія и Пруссія въ послднее время возведены въ конституціонныя державы, прочность и искренность конституціонныхъ учрежденій и въ Австріи и въ Пруссіи подвержена сильному колебанію и сомннію, и міру сдается, что эта конституція, особенно въ Австріи, есть то же самое, что наши доморощенные плотники архитекторы называютъ на своемъ техническомъ испещренномъ язык: фасадъ на подлицо,— не боле. Еслибъ это тайное убжденіе не жило въ общественномъ сознаніи, хотя бы даже не совсмъ отчетливо, призраку Священнаго Союза не было бы никакой возможности воскресать, отъ времени до времени, съ такою легкостью и пугать пугливыя и пуганыя, какъ вороны, второстепенныя Нмецкія государства и государствица.
Нельзя не сказать, что есть что-то обидное для нашего самолюбія въ той доврчивости, съ которою принимается басня о возобновленіи Священнаго, гршной и тяжелой памяти, Союза между тремя Сверными державами. Нтъ никакого сомннія, что Англійскіе министры сами всего мене врятъ въ дйствительную возможность этого возобновленія. Но Англійскіе министры очень хорошо вдаютъ также, что пугать этимъ призракомъ еще возможно, они знаютъ, что Австрія, Россія и Пруссія еще не настолько дали міру свидтельствъ своего отреченія отъ прежней системы дйствій, своего осужденія прежнихъ политическихъ принциповъ, своего разрыва съ преданіями (которыми он скоре гордятся, чмъ совстятся), не настолько, говоримъ мы, чтобъ остальныя государства Европы вполн увровали въ господство новыхъ началъ, при которыхъ союзъ, подобный Священному, есть дло немыслимое. Англійскіе министры играютъ призракомъ Священнаго Союза, какъ кукольнымъ пугаломъ, по своей прихоти и усмотрнію. Конечно, это только игра, но странно то, что подобная игра возможна, возможна даже и теперь, посл введенія конституціи въ Австріи и Пруссіи, посл освобожденія 20 милліоновъ крестьянъ въ Россіи, посл признанія Русскимъ правительствомъ королевствъ Бельгіи и Италіи, посл равныхъ въ Россіи реформъ, совершенныхъ и возвщенныхъ. Обидно то, что въ Англійскомъ парламент, въ 1864 году, могутъ раздаваться такія рчи, какъ недавно произнесенныя рчи лорда Стратфорда де Редклифа и лорда Росселя, что можно было и найдено умстнымъ напомнить міру циркулярную депешу Лайбахскаго конгресса, адресованную къ прочимъ державамъ отъ имени Россіи, Австріи и Пруссіи, лтъ слишкомъ 4Ц тому назадъ, какъ будто между ныншнею и тогдашнею Россіею, Австріей) и Пруссіею разница совсмъ не такъ еще велика, какъ кажется съ перваго взгляда! Вотъ мсто въ этой депеши (‘Моск. Вдом’. No 159), которое лордъ Россель счелъ не лишнимъ объявить во всеуслышаніе въ засданіи палаты лордовъ 22 юля:
‘Полезныя или необходимыя перемны въ законодательств и администрація государствъ должны исходить единственно изъ свободной воли и просвщенныхъ намреній тхъ, которые отвтствуютъ предъ Богомъ за власть, которую Онъ на нихъ возложилъ. Все, что простирается дале этихъ предловъ, должно по необходимости повести только къ безпорядкамъ и волненіямъ боле гибельнымъ, чмъ то зло, которое желаютъ устранить. Проникнутые сознаніемъ этой вчной истины, монархи, не колеблясь, высказали ее открыто и энергически, они объявили, что, уважая право и независимость законныхъ властей, они считаютъ ничтожными и противными принципамъ международнаго Европейскаго права всякія мнимыя реформы, произведенныя съ помощью возстанія и открытой силы. Согласно съ этимъ принципомъ, они дйствовали относительно событій въ Неапол, въ 1 Ремонт, а также относительно тхъ волненій, совершенно различныхъ по цли, но одинаково преступныхъ, которыя въ недавнее время причинили столько бдствій на Восток Европы’. (Здсь разумется возстаніе православныхъ Грековъ противъ Турецкаго ига.)
Намъ нтъ надобности подвергать теперь какой-либо новой критик эту депешу. ‘Journal de St.-Ptersbourg’ гораздо прежде насъ съ замчательной энергіей слова заклеймилъ эту политику, въ отвт своемъ на статью ‘Morning Post’, самымъ рзкимъ осужденіемъ. Дйствіе, произведенное статьею газеты ‘Morning Post’, говорили мы по этому случаю, мсяца четыре тому назадъ, было такъ серьезно, что вс три сверныя державы поспшили оправдаться передъ общественнымъ мнніемъ, отречься отъ всякаго помысла о подобномъ союз. Русскимъ читателямъ, вроятно, памятна статья, напечатанная недавно въ ‘Journal de St.-Ptersbourg’, гд высказано прямо, энергически, повидимому съ искреннимъ негодованіемъ, съ чувствомъ глубоко оскорбленнаго достоинства, что Священный Союзъ, какъ ‘заговоръ правительствъ противъ свободы народовъ’ (такъ честятъ его Европейскіе публицисты), уже боле невозможенъ въ наше время и долженъ уступить мсто союзамъ на пользу цивилизаціи, просвщенія, правильнаго прогресса, и пр. и пр. и пр. ‘Такими и подобными разсужденіями въ отмнно либеральномъ смысл — прибавляли мы — старался ‘Journal de St.-Ptersbourg’ успокоить встревоженные умы Европы’.
И однакожъ не успокоилъ! И Европа, несмотря на увренія Французской оффиціальной газеты, издающейся въ Санктпетербург, способна’ считать, если не самый Священный Союзъ, то нчто похожее на сей пресловутый союзъ, правдоподобнымъ! И Англійскій парламентъ и Парижскія газеты, искренно или неискренно — это въ настоящемъ случа все равно — признаютъ возобновленіе ‘заговора трехъ Сверныхъ правительствъ противъ свободы народовъ’ — возможнымъ! Несмотря на то, что Россія и Пруссія, именно по отношенію къ Піемонту, Неаполю, Греціи, поступили совершенно несогласно съ принципомъ, такъ высоко поставленнымъ на Лайбахскомъ конгресс и вообще съ наставленіями Лайбахской циркулярной депеши, Европа позволяетъ себ все еще не доврять искренности нашего отреченія отъ этихъ политическихъ началъ, все еще воображаетъ, что теорія juris divini продолжаетъ быть основнымъ политическимъ вроисповданіемъ трехъ Сверныхъ державъ, только прикрываемымъ сверху костюмомъ либерализма! Подобное мнніе, конечно, много содйствуетъ антипатіи народовъ къ Свернымъ правительствамъ и длаетъ возможною Англійскую игру въ призраки.
Къ сожалнію, нкоторыя обстоятельства еще боле способствуютъ укорененію этого ложнаго и обиднаго мннія. Мы уже не говоримъ о затрудненіяхъ въ свободномъ обмн мыслей между нами и Европой,— объ очевидномъ, слишкомъ замтномъ для Европы недостатк у насъ простора мысли и выраженія ея въ слов, — мы укажемъ только на новйшія политическія отношенія Россіи съ Австріей.
Мы не знаемъ результата Киссингенскихъ свиданій. Очень можетъ быть и всего вроятне, что не только союза, но и никакой конвенціи заключено не было,— а все ограничилось однимъ вншнимъ сближеніемъ. Иностранная пресса съ жадностью слдила за каждымъ шагомъ государей и ихъ министровъ, — но ничего не могла ни вывдать, ни передать во всеобщую извстность достоврнаго, кром дружественныхъ встрчъ съ императоромъ Францомъ-осифомъ, да прогулокъ ‘подъ руку’ Русскаго и Австрійскаго министровъ иностранныхъ длъ. (О подложныхъ депешахъ, распубликованныхъ въ ‘Morning Post’ — мы и не говоримъ: дло здсь не въ депешахъ, боле или мене неудачно вымышленныхъ, а въ томъ, что подобный явный, грубый подлогъ могъ быть употребленъ какъ успшное средство противъ Россіи, Австріи и Пруссіи, и продолжаетъ оказывать свое дйствіе на общественное мнніе даже посл разоблаченія фальшивости этихъ депешъ! Подлогъ очевидно бьетъ не на фактъ, а на принципы, систему, направленіе). Но нельзя однакоже не сознаться, что самый фактъ дружественныхъ встрчъ и сближенія Россіи съ Австріей, въ лиц представителей ея политики, способенъ, по самой своей неестественности, подать поводъ къ различнымъ толкамъ и соображеніямъ. Всмъ извстно, что Россія не иметъ причинъ быть довольною, по отношенію къ себ, политикою Австріи, всмъ извстно, что поведеніе ея въ Восточномъ вопрос, десять лтъ тому назадъ, было главною причиною нашей неудачи и было вполн оскорбительно для нашего національнаго самолюбія, всмъ извстно, что оскорбленіе это живо въ сознаніи каждаго Русскаго. Всмъ извстно, что въ прошломъ году, не дале какъ въ прошломъ году, Австрія присоединилась къ крестовому дипломатическому походу Европы противъ Россіи и съ необыкновенною дерзкою наглостью поспшила отречься отъ всякой солидарности съ Россіей, по поводу сдланнаго ей предложенія княземъ Горчаковымъ составить конференцію изъ трехъ державъ. Всмъ извстно, что интересы Австріи совершенно противоположны интересамъ Россіи на Восток, на Дуна, въ отношеніи племенъ Славянскихъ, и проч. и проч. Повидимому нтъ никакого повода не только къ дружественному, но и ни къ какому сближенію, а тмъ мене союзу. Такъ думаютъ въ Европ, такъ думаютъ и въ Россіи, гд нерасположеніе къ Австріи можетъ быть названо общимъ всенароднымъ чувствомъ, близкимъ въ ненависти. Если же, несмотря на все это, сближеніе произошло, то естественно предполагать, по крайней мр Европейскимъ публицистамъ, что существуютъ достаточно могущественные поводы, заставившіе Россію, вопреки видимымъ требованіямъ своей національной политики и національному чувству, сближаться съ Австріею и Пруссіей, ссориться съ Франціей и дозволять Англіи оскорбительную для насъ игру въ привидніе Священнаго Союза.
Намъ эти поводы положительно неизвстны, да по нашему мннію они и не существуютъ,— не существуютъ въ дйствительности, для настоящей Русской народной политики. Союзъ съ Германіей, налагающій какія-либо обязательства на Россію или согласующій ея политику съ политикой Австріи и Пруссіи — былъ, есть и будетъ всегда для Россіи похмльемъ въ чужомъ пиру, не больше,— со всми вредными слдствіями такого похмлья. О солидарности принциповъ консерватизма и легитимности, даже династической законности — не можетъ быть и рчи посл насильственнаго отнятія ‘съ боемъ и грабежемъ’, по выраженію древнихъ юридическихъ актовъ, значительной и лучшей части владнія у Датскаго короля. О союз противъ космополитической, революціонной демократической партіи странно было бы и говорить, когда и Пруссія и Австрія воспользовались знаменемъ этой партіи въ Германіи противъ Даніи, когда Австрія поддержала притязанія этой партіи противъ Россіи въ прошломъ году, — когда эта партія главную силу свою почерпаетъ именно въ возможности призраковъ Священнаго Союза,— такъ-сказать питается и поддерживается страхомъ и антипатіей, возбуждаемыми въ народахъ памятью о Лайбахской циркулярной депеш.
Никто, конечно, не станетъ спорить, что политика Лайбахской депеши была самою антинаціональною для Россіи: Россія является въ ней противницей освобожденія православныхъ Грековъ изъ-подъ мусульманскаго ига! Императоръ Николай живо это почувствовалъ и тотчасъ же, по вступленіи на престолъ, далъ другое направленіе Русской политик по отношенію къ Грекамъ. Но не только относительно Грековъ является политика Священнаго Союза въ совершенномъ разрыв съ истинными пользами и выгодами Россіи. Россія не должна забывать, что принимая на себя попеченіе объ интересахъ Германіи, какъ было съ 1815 года до 1854-го, она не только возбуждаетъ противъ себя ненависть Германскихъ народовъ, но наноситъ ущербъ тмъ своимъ интересамъ, которые несовмстны съ выгодами Германіи или остальной Европы, напр. на Восток, она должна помнить, что ея внутренняго развитія, духовнаго и политическаго, нельзя ни мрить Нмецкой мркой, ни даже разсмотрть пристально помощью Нмецкихъ оптическихъ снарядовъ и пріемовъ. Россіи пора бы знать, что консерватизмъ Русскій, вовсе не означаетъ того же самого, что консерватизмъ Прусскій или Французскій, что солидарности въ принципахъ политическихъ съ остальной Европой у насъ нтъ и быть не можетъ, посколько это означало бы солидарность съ чуждыми намъ національностями, въ ущербъ нашей національности,— ибо извстно, что всмъ странамъ въ Европ надо имть у себя политику національную. Россія Священнымъ Союзомъ отреклась отъ національной политики для блага Европы, или точне для интересовъ Германіи,— и вотъ почему воспоминаніе о Священномъ Союз едвали не большую горечь возбуждаетъ въ Русскомъ народномъ сознаніи, чмъ даже гд бы то ни было за границей. А какъ скоро дло коснулось вопроса о національности, то Россіи не слдуетъ забывать, что національности Европейскія, Латино-Германскаго происхожденія, между собою боле или мене родственны или солидарны въ силу общаго происхожденія, если не физическаго, такъ духовнаго: вс он вскормлены, при зар своего историческаго бытія, однимъ просвтительнымъ началомъ католицизма, воспитаны общею исторіею, клеймены общимъ историческимъ типомъ. Россія съ Славянскими племенами составляетъ особый міръ — православный, иное просвтительное начало восприняло отъ исторической купели ея народность, иная исторія воспитала ее. Антипатія Латино*Германской Европы къ Россіи лежитъ глубже видимыхъ политическихъ основаній: это антипатія двухъ разныхъ началъ цивилизаціи, латинства и православія, двухъ разныхъ историческихъ судебъ и призваній. Россія должна помнить, что ни на чью дружбу, ни на одинъ Европейскій народъ, она положиться не можетъ, что, враждуя между собою, Латино-Германскія государства готовы тотчасъ образовать коалицію, стать однимъ лагеремъ, подъ одно знамя, противъ Россіи, что не одинъ разъ еще придется Европ длиться на два стана: съ одной стороны Россія съ Славянскими православными племенами (не исключая и Греціи), съ другой — вся протестантская, католическая и даже магометанская и жидовская Европа вмст. Слдовательно Россіи надо заботиться только о томъ, чтобъ укрпить свой собственный православно-Славянскій станъ.
Иностранныя газеты разсказываютъ, будто результатомъ личнаго сближенія Россіи, Австріи и Пруссіи — было принятое ршеніе, что свтская власть Папы необходима для спокойствія католическаго міра, а потому должна быть сохранена. Разумется, это чистая выдумка, — то, что Французы называютъ уткой. Какое дло Россіи до сохраненія свтской власти Папы и до спокойствія въ католическомъ мір? Спокойствіе не можетъ быть упрочено на основаніяхъ лжи,— разъ, особенно какъ скоро ложь сознана человчествомъ и пережила свой историческій ростъ. Православная Россія не только мене чмъ кто-либо обязана заботиться объ упроченіи латинской лжи, но боле чмъ кто-либо призвана обличить эту ложь и потрясти историческое зданіе католицизма. Паденіе свтской власти Папы ни для кого, напротивъ, такъ не желательно, какъ для Россіи и для православной церкви… Но это вопросъ уже другой, и мы привели это извстіе иностранныхъ газетъ только какъ образчикъ тхъ нелпыхъ и обидныхъ предположеній, къ которымъ Россія можетъ еще давать поводъ, — обидныхъ въ томъ смысл, что иностранцы вовсе и не принимаютъ въ разсчетъ національныхъ стремленій въ Россіи — точно будто Русская народность и православіе вовсе и не существуютъ для политическихъ соображеній!
Есть, впрочемъ, надо въ томъ сознаться, такое обстоятельство, которое служитъ, повидимому, истиннымъ основаніемъ солидарности между Россіей, Австріей и Пруссіей,— основаніе, по наружности, до такой степени прочное, что никакія временныя ссоры не могутъ, какъ будто, разорвать эту солидарность, отклонить это взаимное ихъ тяготніе другъ къ другу. Если пословица говоритъ: милые бранятся, только тшатся, то повидимому ее можно примнить и къ намъ Русскимъ, въ отношеніяхъ нашихъ съ Австрійцами и Прусаками. Это основаніе: соучастіе въ раздл Польши, общность интересовъ по отношенію къ Польской національности. Мы думаемъ однако, что эта солидарность только видимая, кажущаяся, коренящаяся премущественно въ несовсмъ правильномъ пониманіи Польскаго вопроса. Мы уже говорили однажды о необходимости отыскать для Польскаго вопроса иное основаніе, нежели то, на какомъ онъ стоитъ въ Пруссіи и Австріи, и именно такое, которое бы не осуждало насъ на солидарность съ политикой этихъ Нмецкихъ державъ, {См. Польскій вопросъ ‘Западно-Русское дло’ въ том 3-мъ.} — и будемъ еще говорить объ этомъ пространне и подробне при первой возможности.