Сведения о марше отряда генерал-майора Паскевича от села Детчина до города Вязьмы во время войны в 1812-м году, Теннер Карл Иванович, Год: 1843 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 18 минут(ы)

1812 год в воспоминаниях современников

М.: Наука, 1995.

К.И. Теннер. ‘Сведения о марше отряда генерал-майора Паскевича от села Детчина до города Вязьмы во время войны в 1812-м году’. [1841-1843 гг.]

Автор публикуемых ниже записок военный топограф и геодезист, генерал от инфантерии Карл Иванович Теннер не принадлежал к числу особенно выдающихся деятелей своего времени. О жизни его известно не много. Родился в 1782 г. В 1801 г. определен в свиту е.и.в. по квартирмейстерской части. В 1802 г. произведен в подпоручики. В 1805-1807 гг. в качестве топографа входил в состав посольства Ю.А. Головкина в Китай. С 1807 г. — поручик. В том же году участвовал в войне с Францией, отличившись в сражении под Фридландом. В 1811 г. произведен в капитаны. С начала кампании 1812 г. — обер-квартирмейстер кавалерийского корпуса генерал-лейтенанта Ф.П. Уварова, затем прикомандирован к 8-му пехотному корпусу. Был в сражениях при Витебске, Смоленске, Бородино, Тарутине, Малоярославце, Вязьме, Красном. В 1813 г. произведен в полковники, за участие в Лейпцигском сражении награжден орденом Св. Георгия 4-й степени. После войны обер-квартирмейстер 1-го пехотного корпуса, руководил топографической съемкой в ряде губерний. С 1822 г. — генерал-майор, с 1835 г. — генерал-лейтенант, с 1854 г. — присутствующий в Варшавских департаментах Сената, с 1856 г. — генерал от инфантерии. Умер в 1860 г. (Исторический очерк деятельности корпуса военных топографов. 1822-1872. СПб., 1872. С. 67-68).

‘Сведения о марше отряда генерал-майора Паскевича…’ — единственные дошедшие до нас воспоминания Теннера. По указанию автора, данный текст представляет собой выписку из ‘Журнала, веденного им во время военных действий’.

Возможно, ‘Журнал’ являлся частью более обширного дневника Теннера, ныне утраченного, о существовании которого было известно военным историкам XIX в. В этот дневник он ‘с необыкновенною пунктуальностью заносил всю свою деятельность изо дня в день, встречи и даже разговоры с разными более замечательными лицами’ (Глиноецкий Н. История русского генерального штаба. СПб., 1883. Т. 1. С. 424).

Однако, судя по содержанию публикуемой рукописи, — это не простая выписка из ‘Журнала’-дневника, а составленное на его основе вполне самостоятельное произведение мемуарного характера. Сугубо фактический материал, вероятно и в самом деле извлеченный из походного ‘Журнала’, дополнен здесь собственными припоминаниями автора и критическими суждениями в адрес Д.П. Бутурлина и А.И. Михайловского-Данилевского, отрывки из книг которых Теннер неоднократно цитирует. Это в известной мере определяет мемуарно-полемический характер произведения, цель которого, по словам Теннера, состояла в выяснении истинной роли И.Ф. Паскевича в описываемых событиях, недостаточно, по его мнению, подробно раскрытой в исторических трудах о войне 1812 г.

Записки Теннера, по всей видимости, были составлены по просьбе Паскевича, в фонде которого, в РГИА, они в настоящее время и находятся. Рукопись — писарская, подписана Теннером. На полях — карандашные пометы рукой Паскевича. Рукопись датирована Теннером 1841 г. Однако имеющиеся в тексте ссылки на книгу А.И. Михайловского-Данилевского относятся не к первому или второму, а к третьему ее изданию, вышедшему в свет лишь в 1843 г. (Михайловский-Данилевский А.И. Описание Отечественной войны 1812 г., по высочайшему повелению сочиненное генерал-лейтенантом Михайловским-Данилевским. СПб., 1843, Ч. III. 3-е изд.). Следовательно, работа над рукописью могла быть завершена не ранее 1843 г.

Рукопись никогда не публиковалась, каких-либо сведений о ней в литературе не обнаружено. Известно было только о существовании упомянутого выше походного ‘Журнала’ Теннера, который подробно цитировался и пересказывался в книге А.П. Щербатова (Щербатов А.П. Генерал-фельдмаршал князь Паскевич. СПб., 1886. Т. 1).

——

Малоярославское сражение продолжалось 12-го октября в течение целого дня с 5 час. утра до 10 час. вечера. Перед рассветом 13-го октября наша армия заняла другую весьма выгодную позицию по Калужской дороге в двух верстах с половиною от Малоярославца за ручьем Корижнею и с. Немцовым, здесь кн. Кутузов ожидал возобновления битвы. Того же дня генерал-квартирмейстер Главной армии, генерал-майор Толь {Во время войны в 1812 г. я был капитаном в свите его императорского величества по квартирмейстерской части, что ныне Генеральный штаб, и находился в главной квартире кн. Кутузова при генерал-квартирмейстере генерал-майоре Толе. (Прим. авт.)} приказал мне ехать в с. Детчино и снять там план новой позиции, избранной подполковником Гартингом¹ в 20 верстах от Малоярославца по большой Калужской дороге. Исполнив это поручение, я возвратился 14-го октября назад, но встретил армию в нескольких верстах от Детчино, она расположилась за речкою Путынкою на высотах перед селом Детчиным, куда и перешла главная квартира кн. Кутузова. Авангард армии под начальством генерала Милорадовича остался перед Малоярославцем. В ночи с 14-го на 15-е октября позвали меня к генералу Толю, он сказал мне: ‘Малоярославское сражение остановило движение неприятеля по новой Калужской дороге, теперь еще неизвестно, куда он обратится, к Калуге или Юхнову. Сейчас кн. Кутузов получил от полковника Иловайского 9-го² донесение, что он совершенно разбил близ города Медыни значительную неприятельскую колонну, шедшую из с. Кременского к Медыни. Генерал Тискевич³, находящийся в числе пленных, взятых Иловайским, объявил, что эта колонна составляла авангард кн. Понятовского, дошедшего с своим корпусом уже до с. Кременского. Это село лежит только в 17 верстах от Медыни на большой дороге, ведущей от Вереи через Медынь в Юхнов и Калугу. Из этого, равно как из донесений, полученных от других легких отрядов, надобно заключить, что неприятель берет свое направление на Медынь. Дабы удержать Медынскую дорогу во власти нашей и воспрепятствовать покушениям неприятеля для ее занятия, командируется генерал-майор Паскевич с 26-й пехотною дивизиею. Вы имеете тотчас явиться к нему и вести его дивизию чрез Полотняные заводы в Медынь’.

Подробности следования отряда генерал-майора Паскевича от с. Дет— чина до Медыни и оттуда до г. Вязьмы не помещены сполна в описаниях войны 1812 г., но эти подробности не без интереса для истории войны 1812 г., оне могут служить также для биографии нашего великого полководца, кн. Варшавского гр. Паскевича-Эриванского, и потому я счел моим долгом составить нижеданную выписку из журнала, веденного мною во время сказанного следования.

15-го октября.

В ночи от 14-го на 15-е октября я явился к генералу Паскевичу. Он выступил перед рассветом с своим отрядом из позиции при Детчине. Отряд его составляли полки 26-й пехотной дивизии Ладожской, Полтавской, Орловской и 5-й Егерский, 6 орудий и Нежинский драгунский полк. От кн. Кутузова дано было генералу Паскевичу следующее повеление, от 14 октября за No 235⁴.

‘Вы назначены следовать к Полотняным заводам на дорогу, идущую из Медыни в Калугу. Прибыв к Полотняным заводам, сделайте привал на 2 часа, следуйте потом к Медыни и, не доходя 15 верст, остановитесь в удобном месте. Казачьи полки Быхалова и Иловайских 9-го и 11-го^4а, находящиеся в Медыне, имеют состоять в Вашей команде. Предмет назначения Вашего заключается в том, чтоб иметь сию дорогу во власти нашей и воспрепятствовать покушению неприятеля, который был бы в равных силах с Вами и имеющего намерение идти по сей дороге в Калугу, для чего давайте, как можно чаще, известия о неприятеле. Если все силы Наполеона оставят новую Калужскую дорогу, в таком случае наша армия перейдет к Полотняным заводам’ {На полях рукописи помета карандашом И Ф. Паскевича: Кроме того, следующее генерал Коновницын сказал мне: ‘Вы назначены 1. Дойтить до Полотняной фабрики. 2. Если Вы услышите, что неприятель сопутствует армии, а вы не будете атаковать, то Вы должны [идти] во фланг Большой армии Наполеона. 3. Если Вы не найдете никого, то продолжайте до Медыни и атакуйте там стоящего неприятеля. 4. Если он Вас атакует, то дайте знать, дабы мы могли к Вам итить на помощь’.}.

Около полудня мы прошли 20 верст до Полотняных заводов, лежащих при соединении дорог из Малоярославца и Медыни до Калуги. У Полотняных заводов мы сделали привал на два часа, оттуда до с. Адамовского

13 верст, куда прибыли в глубокой темноте в 9 час. вечера. У этого села, лежащего на большой Калужской дороге, мы остановились на ночь. В ‘Истории нашествия императора Наполеона на Россию в 1812 г.’ Бутурлина, перевод генерал-майора Хатова, часть II, стран. 49 сказано⁵:

‘Фельдмаршал князь Кутузов, известившись, что один неприятельский корпус (мы уже видели, что оный был князя Понятовского) взял направление к Медыни, отрядил 15-го числа на рассвете генерал-майора Паскевича с 26-й пехотною дивизиею, Нежинским драгунским полком и 18 орудиями для прикрытия Полотняных заводов. Генерал Паскевич получил предписание, достигнув сего селения, повернуть потом по Медынской дороге к с. Адамовскому и остановиться при оном, для поддержания полковника Иловайского 9-го, который с казачьими полками занимал город Медынь’.

16-го октября.

Ночью генерал Паскевич получил повеление следовать немедленно к Медыни {На полях рукописи помета карандашом И.Ф. Паскевича: Я имел его, сие повеление, и уже ни от кого не получал повеления.}, он выступил тотчас с своим отрядом и прибыл к Медыни, что в

14 верстах от Адамовского, в 9 час. утра. Сюда прибыл также генерал-адъютант гр. Орлов-Денисов, получивший начальство над отрядом полковника Иловайского 9-го, находившимся у Медыни {На полях рукописи помета карандашом И.Ф. Паскевича: Я застал гр. Орлова, уже взявшего командование и подвинувшегося к Кременскому.}. Гр. Орлов-Денисов отправился отсюда с своим отрядом к c. Кременскому. Генерал Паскевич, получивший повеление подкрепить гр. Орлова-Денисова, выступил также туда с своим отрядом и прибыл с Нежинским драгунским полком в с. Кременское, находящееся в 17 ¹/₂ верстах от Медыни, а 26-я пехотная дивизия ночевала на дороге. Посему генерал Паскевич сделал с своим отрядом 65 верст в течение 36 часов.

В ‘Описании Отечественной войны в 1812 г.’ генерал-лейтенанта Михайловского-Данилевского, часть III, стран. 326 сказано:

‘Расположение воюющих армий и летучих отрядов было 16 октября следующее: князь Кутузов у Полотняных заводов,

Милорадович с авангардом в Егорьевском, на дороге из Медыни в Верею, гр. Орлов-Денисов и Паскевич левее Егорьевского, по дороге к Гжатску’ и т.д.

К с. Егорьевскому прибыли гр. Орлов-Денисов и генерал Паскевич

17-го октября, а генерал Милорадович 18-го октября, а не 16-го.

17-го октября.

Утром прибыли в с. Егорьевское генерал-адъютант гр. Орлов-Денисов с своим отрядом и генерал Паскевич с Нежинским драгунским полком, 26-я пехотная дивизия дошла до Егорьевского после полудня. Это селение находится в 29 верстах от Медыни. Гр. Орлов-Денисов расположился с своим отрядом за Егорьевским по дороге к Можайску, генерал Паскевич остался в Егорьевском, отрядив от себя Нежинский драгунский полк на подкрепление гр. Орлову-Денисову {В ‘Истории нашествия императора Наполеона на Россию в 1812 г.’ Бутурлина, перевод генерал-майора Хатова, ч. II, стран. 53 сказано: ’17-го октября генерал Милорадович с авангардом и генерал-майор Паскевич с своим отрядом подвинулись к селу Егорьевскому’. Генерал Милорадович прибыл с авангардом в с. Егорьевское 18-го октября, а не 17-го. (Прим. авт.)}.

От с. Егорьевского идет большая дорога чрез Можайск до Гжатска. На столистовой карте, коею я руководствовался при марше отряда генерала Паскевича, не было означено никакой другой дороги от Егорьевска до Гжатска, но так как дорога чрез Можайск делает большой круг, то генерал Паскевич поручил мне узнать, нет ли другой ближайшей до Гжатска. От собранных проводников я узнал, что чрез селения Левино, Якушино, Сосновцы, Острилово, Губино, Ботова, Красная, Марина, Детлево и Никольское идет прямая проселочная дорога до Гжатска, удобная для прохода артиллерии и обозов. По показаниям проводников по этой дороге Гжатск отстоит от Егорьевского только в 59, а по большой дороге чрез Можайск в 95 верстах, посему проселочная дорога короче 26 верстами. Один из этих проводников ездил несколько дней тому назад по сказанной проселочной дороге в с. Никольское, он объявил, что она, так же как и мосты по ней, находятся в хорошем состоянии. Некоторые из вышеназванных деревень были означены на столистовой карте, по коим я начертил направление проселочной дороги на этой карте. Когда я доложил о сем генералу Паскевичу, он долго рассматривал направление обеих дорог на карте и сказал: ‘Большая дорога чрез Можайск, по которой неприятель отступает, идет чрез места, совершенно разоренные войною, неприятель уничтожает, после своего прохода, все мосты для замедления преследования, сверх сего он так далеко впереди нас, что трудно будет его догнать, и потому необходимо надобно избрать проселочную дорогу для нашего марша. Чрез это выигрывается еще то, что мы пойдем местами, менее пострадавшими от войны’.

Чтобы известить о сем генерала Милорадовича, находящегося с авангардом армии на пути к с. Егорьевскому, генерал Паскевич решился остановиться здесь сего числа.

18-го октября.

В 10 час. утра прибыл в с. Егорьевское генерал Милорадович с авангардом армии. Войска, составлявшие авангард, были: 2-й кавалерийский корпус под командою генерал-адъютанта Корфа, 4-й кавалерийский корпус под командою генерал-адъютанта Васильчикова, 2-й пехотный корпус под командою кн. Долгорукова⁶, 4-й пехотный корпус под командою гр. Остермана, артиллерия, принадлежащая к этим корпусам, и 5 казачьих полков под командованием генерал-майора Карпова.

Немедленно по прибытии Милорадовича генерал Паскевич явился к нему. Я провожал его. Всем проводникам, хорошо знающим проселочную дорогу до Гжатска, я приказал прибыть к квартире Милорадовича. У него были генерал Ермолов, начальник Главного штаба армии, и генерал-адъютант Корф и Васильчиков. Намерение Милорадовича было следовать за движением неприятельской армии, то есть идти отсюда на Можайск и потом по Смоленской столбовой дороге. Генерал Паскевич, изъяснив им по карте направление обеих вышеупомянутых дорог от Егорьевского до Гжатска, предложил сделать фланговый марш по проселочной дороге, изложив вместе с тем все выгоды, доставляемые этим боковым движением. Но мнения Ермолова и Корфа были противны этому предложению. Главное их возражение состояло в том, что по проселочной дороге могут случиться, особливо в так позднее время года, большие остановки и затруднения. На что отвечал генерал Паскевич, что и по большой дороге будут остановки, потому что неприятель, после своего прохода, уничтожает все мосты, и т.д. Потом генерал Паскевич приказал позвать всех проводников, и я их расспрашивал в присутствии Милорадовича. Они единогласно объявили, что артиллерия и обозы пройдут беспрепятственно по сказанной проселочной дороге. Но прения о сем предмете продолжались еще.

Наконец, Милорадович принял предложение генерала Паскевича. Он приказал ему выступить немедленно по проселочной дороге к Гжатску, объявив вместе с тем, что он пойдет с авангардом армии по той же дороге за дивизиею Паскевича.

Получив это приказание, генерал Паскевич выступил тотчас с своею дивизиею. Мы сделали сего числа 27 верст и остановились на ночь в деревне, лежащей в 5 верстах за г. Губиным, название этой деревни не ясно написано в моем журнале.

В ‘Истории нашествия императора Наполеона на Россию в 1812 г.’ Бутурлина, перевод генерал-майора Хатова, часть II, стран. 54 сказано:

‘Генерал Милорадович намеревался было продолжать свое движение к сему же монастырю (Колоцкому), но полученное им известие, что неприятель уже достигнул оного, побудило его переменить свое направление влево, дабы стараться нагнать неприятельский арьергард у Гжатска. Вследствие сего повернул он чрез деревню Сосновец к селу Головину, при коем имел ночлег. Генерал-майор Паскевич равномерно прибыл к Головину’.

Генерал-адъютант Михайловский-Данилевский в ‘Описании Отечественной войны в 1812 г.’, часть III, стран. 337 говорит:

‘Князь Кутузов приказал Милорадовичу, с пехотными корпусами князя Долгорукова и гр. Остермана, двумя кавалерийскими Корфа и Васильчикова и казачьим отрядом Карпова, следовать из Егорьевского на Головино, между армиею и Смоленскою дорогою, сблизиться к сей дороге около Гжатска и потом, идучи подле нее в направлении к Вязьме, пользоваться всеми случаями, удобными для нападения на неприятеля’.

Здесь Бутурлин и Михайловский-Данилевский несогласны между собою: первый приписывает фланговый марш авангарда армии от Егорьевского Милорадовичу, последний — кн. Кутузову. Но из моего рассказа видно, что Милорадович предпринял этот марш не по повелению кн. Кутузова, но по предложению Паскевича, единственного виновника сего важного бокового движения, последствием коего было Вяземское сражение.

Бутурлин говорит, что Милорадович повернул от Егорьевского чрез дер. Сосновец к с. Головину, при коем имел ночлег, Михайловский-Данилевский пишет, что Милорадович следовал из Егорьевского на Головино, но по моему журналу, на проселочной дороге от Егорьевского до Гжатска не имеется вовсе села под названием Головина. Я полагаю, что это должно быть с. Губино, лежащее в 22 верстах от Егорьевского.

19-го октября.

Генерал Паскевич выступил с своею дивизиею, утром, перед рассветом, к дер. Ботовой, лежащей в 14 верстах, где мы имели привал. Во время нашего марша мы видели близь дороги вооруженных всадников, поодиночке стоящих на высотах, как будто ведеты, это были крестьяне. Там приехал к нам верхом, на хорошей лошади, человек средних лет в простом драгунском мундире с французскою каскою на голове. Явившись к генералу Паскевичу, он сказал: ‘Честь имею явиться к вашему превосходительству Киевского драгунского полка рядовой Ермолай Васильевич, командир полка вооруженных крестьян. В моем полку все благополучно: в оном состоит налицо больше 1500 людей и т.д.’.

С удивлением мы слушали эти слова. Ермолай Васильевич рассказал нам, что два месяца тому назад он попался с своею раненною лошадью в плен, из которого освободили его здешние крестьяне. Вылечив свою лошадь, он остался здесь у крестьян, в неизвестности, где находится Киевский драгунский полк и наша армия. Это вылеченная лошадь была та самая, на которой он ехал. Он обучал здешних крестьян фронтовой службе, чтобы защищаться от нападений неприятельских партий.

Крестьяне, очень довольные этими распоряжениями, избрали его, в знак благодарности, своим командиром. Он употребил вооруженных крестьян, имевших лошадей, для рассылки патрулей и для выставления ведетов, так что он всегда заблаговременно был уведомлен о приближении неприятельских фуражиров. Верховые крестьяне, коих мы сегодня видели близь дороги, были ведеты, выставленные Ермолаем Васильевичем. Он взял в плен множество неприятельских фуражиров и мародеров. По невозможности кормить этих пленных и иметь за ними надзор крестьяне их убивали⁷.

Крестьяне были вооружены саблями, ружьями или пистолетами, иные также пиками и косами, некоторые из них были в французских мундирах и плащах. Ермолай Васильевич окончив свой рассказ и откланявшись, сказал преважно: ‘Еду в мой полк’.

С самодовольствием рассказывали мне здешние крестьяне множество кровавых и варварских своих подвигов, из числа коих я сообщу следующий. Неприятельские кирасиры в числе 19 человек въехали в деревню на фуражировку. Эта деревня имела только одну улицу. Между тем как кирасиры грабили дома, крестьяне завалили оба выхода деревни, а потом вместе с несколькими казаками, кои случайно находились там тогда, атаковали кирасиров. Французы поскакали назад, но, нашедши улицу загороженною и увидев казаков, полагали себя окруженными и послали толмача, чтобы просить пардону (собственные слова крестьянина), на что крестьяне и согласились. Обезоружив кирасиров, они заперли их в баню, отдельно стоявшую, и потом сожгли ее. ‘Только одному удалось выскочить из огня, — прибавил крестьянин, рассказывавший мне это происшествие, — но мы бросили его опять в пламя’.

От Ботовы мы прошли 7 верст до дер. Красной. Здесь получил генерал Паскевич неожиданно повеление от кн. Кутузова соединиться опять с Главною армиею {На полях рукописи помета карандашом И Ф. Паскевича: Генералу Раевскому я обязан сим, был он у Кутузова и выпросил, чтобы меня воротить назад.}⁸. Эта бумага были получена уже за несколько дней в главной квартире Милорадовича, где забыли ее отправить к генералу Паскевичу. Так как после отправления сего повеления из главной квартиры кн. Кутузова военные обстоятельства переменились и армия находилась на пути к Вязьме, куда и мы шли, то Милорадович и Ермолов приказали Паскевичу продолжать свой марш на Гжатск впереди авангарда Милорадовича. Сей последний прибыл сего числа с авангардом армии к дер. Красной.

Вечером, расспрашивая проводников, я узнал, что от с. Никольского, лежащего на большой дороге от гор. Юхнова до гор. Гжатска, идет прямая проселочная дорога, удобная для прохода артиллерии и обозов, через с. Воронцово до столбовой Смоленской дороги у Царева Займища. Это место отстоит от с. Никольского по проселочной дороге только в 13, а по дороге через Гжатск в 27 верстах, посему, идя через Гжатск, мы сделали бы 14 верст лишних. Когда я доложил о сем генералу Паскевичу, он нашел нужным вовсе не идти на Гжатск, но продолжать наш марш в неприятельском фланге от с. Никольского прямо на Воронцово. Он поручил мне доложить о том Милорадовичу, который согласился на предложение Паскевича, и сей последний получил приказание идти с своею дивизиею на Воронцово. Посему продолжение движения авангарда генерала Милорадовича от Никольского во фланге неприятеля было также делом генерала Паскевича.

20-го октября.

Генерал-майор Паскевич выступил с своею дивизиею перед рассветом и прибыл после полудня в Воронцово, находящееся в 23 верстах от дер. Красной. Воронцово лежит на открытом месте в 4 верстах от столбовой Смоленской дороги и в 6 верстах от Царева Займища. Из Воронцова мы увидели неприятельские колонны, тянувшиеся по столбовой дороге к Вязьме, эти колонны принадлежали, как мы после узнали, к корпусу вице-короля Итальянского, шедшего перед французским арьергардом, состоявшим под начальством Даву. Сей последний не дошел еще до Гжатска, посему мы его опередили здесь фланговым нашим движением от Егорьевского почти на целый марш. Этим выгодным обстоятельством надобно было воспользоваться, чтобы напасть на неприятеля во время его марша. Генерал Паскевич, сделав о том донесение Милорадовичу, отправил офицера с этою бумагою. Авангард армии шел за дивизиею Паскевича по той же проселочной дороге от дер. Красной на Воронцово, куда должна была перейти сего числа главная квартира Милорадовича.

Вскоре после нас прибыл в Воронцово принц Евгений Виртембергский, но без дивизии, которая была еще назади. Он был совершенно мнения генерала Паскевича касательно нападения на неприятеля и советовал ему приближиться с 26-й дивизией к Смоленской дороге. Генерал Паскевич вел свою дивизию ближе к неприятелю до дер. Хамылковы, отстоящей в двух верстах с половиною от столбовой дороги. Сюда прибыл генерал-адъютант Васильчиков, но без кавалерийского корпуса, состоявшего у него в команде, который оставался еще назади. И Васильчиков был того же мнения, что надобно сделать нападение на французов.

Паскевич не имел кавалерии, Васильчиков взял на себя просить генерал-адъютанта Корфа, прибывшего с своим кавалерийским корпусом, отрядить к генералу Паскевичу несколько кавалерий.

Корф откомандировал к нам генерал-майора Панчулидзева⁹ с одним кавалерийским полком. В нескольких верстах от нас 70 казаков бросились на столбовую Смоленскую дорогу и выхватили оттуда пять неприятельских повозок с поклажею. Генерал Паскевич приказал мне и адъютанту своему, Бородину, подъехать для рекогносцировки к Смоленской дороге. Мы остановились в близком расстоянии от этой дороги, по ней тянулись большею частию обозы и артиллерия, между коими шли толпою и в величайшем замешательстве небольшие отделения пехоты и кавалерии, в числе коих были и безоружные. Возвратившись, мы сделали о том донесение генералу Паскевичу.

Наступил, наконец, вечер. Генерал Паскевич не получил ответа от Милорадовича. Это произошло, как мы после узнали, по следующей причине: Милорадович, получив на пути к Воронцову донесение, что в этом селении, пострадавшем от пожара, не было достаточно квартир для помещения его главной квартиры, выбрал для сего другое, в стороне лежащее селение и отправился туда, не уведомив о том Паскевича. По этому случаю офицер, посланный с вышеупомянутым донесением Паскевича к Милорадовичу, не мог его тотчас отыскать.

В моем журнале написано, что Милорадович остановился с своею главною квартирою в дер. Лешове, но на карте не имеется деревни под этим названием близь Воронцова.

Ночью генерал Паскевич получил повеление от Милорадовича возвратиться в Воронцово {На полях рукописи помета карандашом И.Ф Паскевича: И выговор, зачем при протчем я (и далее слово неразборчиво) послушайся — атаковать неприятеля. ‘Я думал, что Вы сего не сделаете’.}.

21-го октября.

Утром рано Даву прошел с арьергардом, посему благоприятная минута напасть на него во время марша была потеряна. Сего числа генерал Паскевич получил от Милорадовича предписание присоединиться с своею дивизией к Платову для преследования неприятельского арьергарда. Платов шел с своими казаками по пятам неприятельского арьергарда от Колоцкого монастыря. Сего числа утром Паскевич присоединился к нему у Царева Займища {На полях рукописи к этой фразе помета карандашом И. Ф. Паскевича: Фальшиво.}.

В ‘Истории нашествия императора Наполеона на Россию в 1812 г.’ Бутурлина, перевод генерал-майора Хатова, часть II, стран. 62 сказано:

’20 октября генерал Платов расположился в Гжатске, где и присоединился к нему генерал-майор Паскевич с 26-й пехотною дивизиею’.

Милорадович продолжал фланговый марш на с. Спасское. По соединении с Платовым мы шли по столбовой Смоленской дороге. Мертвые тела, павшие лошади, обломки оружия, остатки взорванных зарядных ящиков, сломанных и сожженных обозов означали на этой дороге следы французской армии.

Мы взяли несколько пленных и одну на дороге оставленную пушку. Ночью в глубокой темноте мы остановились в лесу у сгоревшей дер. Теплухи, лежащей на столбовой дороге в 30 верстах от Вязьмы.

22-го октября.

Генерал Паскевич, выступивший перед рассветом с своею дивизиею, поспешил по Смоленской дороге вперед, дабы догнать неприятельский арьергард, отступивший уже ночью.

Отойдя около 10 верст, генерал Паскевич получил от Платова повеление атаковать неприятельский арьергард. Вместе с тем он уведомил Паскевича, что Милорадович сделает сего числа со всеми войсками, состоящими у него под командою, нападение на французской арьергард, для поддержания сего нападения он, Платов, атакует неприятеля с правой стороны столбовой дороги, а Паскевич должен был его теснить по самой дороге. Последствием этих распоряжений было сражение при Вязьме.

При получении повеления Платова мы еще не догнали неприятеля. До нас доходили отдаленные пушечные выстрелы, из чего надобно было заключить, что Милорадович вступил уже в дело с неприятелем. Генерал Паскевич, увидев из сего необходимость атаковать как можно скорее неприятеля, дабы замедлить его отступление и воспрепятствовать ему употребить все свои силы против Милорадовича {На полях рукописи помета карандашом И. Ф. Паскевича: Не так выражено.}, приказал посадить 400 чел. 5-го Егерского полка верхом сзади казаков, подвинуться им вперед на рысях и следовать за ними 6 орудьям легкой артиллерийской роты No 47.

Догнав хвост неприятельского арьергарда, Паскевич остановил свой отряд и поскакал на близлежащую высоту для обозрения неприятельской позиции. Перед нами стояли две неприятельские пехотные колонны, одна на столбовой дороге, с одною пушкою, другая с правой стороны дороги у опушки малого леса. Заметив, что эти колонны были в значительном расстоянии от прочих неприятельских сил, Паскевич решился пользоваться сим обстоятельством, то есть разбить сии колонны, прежде чем успели им подать помощь. Для сего нам надобно было действовать с быстротою. Он приказал артиллерии занять тотчас высоту в 350 шагах от этих колонн, от коих нас отделяла небольшая лощина. Казаки получили приказание стать во фланг этих колонн с левой стороны дороги и атаковать, когда они будут приведены в расстройство огнем нашей артиллерии {На полях рукописи помета карандашом И.Ф. Паскевича: Казаками сими Платов не располагал.}. Егеря сформировали у подошвы высоты на столбовой дороге колонну к атаке. Артиллерия наша открыла сильный картечный огонь. Неприятельская пушка была тотчас подбита. Казаки бросились в атаку, но слишком рано, они были остановлены неприятельскими ружейными выстрелами. Вскоре после того обе неприятельские колонны были приведены картечным огнем в совершенное расстройство, в эту минуту Паскевич приказал егерям ударить в штыки, тогда же бросился в атаку один дивизион Каргопольского драгунского полка, подошедший к нам и находившийся у нас на правом фланге. Обе колонны были почти совершенно истреблены, и только малая часть их спаслась бегством {На полях рукописи помета карандашом И.Ф. Паскевича: Это правда. Колонны французов могли иметь до 2 тыс. чел.}. Храбрый капитан, командовавший драгунами, был убит в атаке. Мы взяли несколько пленных и подбитую пушку.

В ‘Истории нашествия императора Наполеона на Россию в 1812 г.’ Бутурлина, перевод генерал-майора Хатова, часть II, стран. 65 сказано:

‘Генерал Платов с своей стороны также атаковал арьергард маршала Даву, еще не прошедший чрез село Федоровское, с двумя бригадами 26-й пехотной дивизии, Нежинским и Курляндским драгунскими полками теснил неприятеля к Федоровскому по большой дороге, между тем как генерал Платов со всеми казачьими полками и егерскою бригадою 26-й дивизии угрожал обойти левый фланг его’.

22-го октября в 26-й дивизии находились полки: Ладожский, Полтавский, Орловский и 5-й Егерский, а Нежинский и Курляндский драгунские полки не состояли в команде генерала Паскевича {На полях рукописи помета карандашом И. Ф. Паскевича: Но был 45-й Егерский в 1200 чел.}.

В с. Федоровском, лежащем на столбовой Смоленской дороге в 12 верстах от Вязьмы, Даву защищался упорно, но, принужденный отступить, он потерял здесь множество обоза.

Вяземское сражение началось с самого утра 22-го октября. Генерал Паскевич, прошедши чрез Федоровское и присоединив к себе полки своей дивизии, оставшиеся назади, вступил с ними также в Вяземскую битву. Подробности этой битвы известны, я упоминаю здесь только о взятии самого города.

Корпус вице-короля Итальянского, кн. Понятовского {На полях рукописи помета карандашом И. Ф. Паскевича: Князя Понятовского не было, но были корпусы (далее одна фамилия неразборчиво) Богарне и Нея.} и Даву, теснимые Милорадовичем, отступили и заняли, наконец, позиции на высотах перед самым городом. Милорадович, выбив их уже из двух позиций, стал с своими войсками против них. Дивизия Паскевича была с правой стороны столбовой дороги и в боевых колоннах, имея перед фронтом застрельщиков Ладожского пехотного полка. В позиции перед городом открылась с обеих сражающихся сторон сильная канонада, продолжавшаяся более часа. Наконец, Милорадович приказал Паскевичу взять город {На полях рукописи помета карандашом И.Ф. Паскевича: Не Милорадович, а Платов, ибо я с Милорадовичем не был в команде.}.

Для исполнения сего оставалось мало времени, ибо вечер приближался. Паскевич, получивший это приказание, сделал тотчас свои распоряжения для приступа, и повел сам с барабанным боем колонны своей дивизии к атаке. Неприятель осыпал нас ядрами и гранатами {На полях рукописи помета карандашом И.Ф. Паскевича: Очень мало, ибо у него только четыре орудия были.}. Паскевич, подле которого я ехал, распоряжал движением своих колонн с удивительным хладнокровием и осмотрительностью.

Неприятель, увидев, что он не может остановить нашего натиска, поспешно вошел в город. Колонны Паскевича ворвались туда же. Из домов, занятых неприятелем, открыли сильный ружейный огонь, но это не остановило генерала Паскевича. По улицам города неприятеля гнали штыками, засевших в домах истребили или взяли в плен {На полях рукописи помета карандашом И.Ф Паскевича: Колонна шла вперед, а оставшийся неприятель позади был после взят в полон.}. Город загорелся во многих местах. Было уже темно, когда мы дошли до моста чрез речку Вязьму, он был сломан. Сюда прибыл также генерал-майор Чеглоков¹⁰, ворвавшийся с своею дивизиею в город с другой стороны {На полях рукописи помета карандашом И.Ф. Паскевича: Мост не был сломан, иначе мы бы не перешли.}. У заставы, за речкою Вязьмою, неприятель встретил нас в темноте сильным ружейным огнем, его прогнали тотчас оттуда.

Генерал Паскевич взял в плен в городе около 700 чел., в числе их, по словам Бородина, адъютанта Паскевича, был один генерал, которого, однако ж, в ярости битвы закололи.

Мы остановились у столбовой дороги близ заставы за речкою Вязьмою.

23-го октября.

Бивак наш подле столбовой дороги, у западной части города, превратился в настоящий рынок: солдаты продавали свою вчерашнюю добычу — пистолеты, сабли, часы, серебренные ложки, платья и т.п. После полудня генерал Паскевич получил повеление выступить с своею дивизиею к с. Быкову, находящемуся в 8 верстах от Вязьмы, для соединения с Главною армиею, прибывшею туда накануне вечером. Здесь кончилась моя временная командировка, и генерал-квартирмейстер армии генерал-майор Толь назначил меня опять состоять при нем.

Генерального штаба генерал-лейтенант Теннер

Город Дубно,

1841 года.

Примечания

РГИА. Ф. 1018 (И.Ф. Паскевич-Эриванский). Оп. 9. Д. 166. Л. 19-24.

¹ Гартинг Мартын Николаевич (1785-1824), подполковник свиты е.и.в. по квартирмейстерской части. С января по 2 июня 1812 г. дивизионный квартирмейстер 17-й дивизии, затем до 30 августа — обер-квартирмейстер 3-го пехотного корпуса, выполнял поручения штаба М.И. Кутузова. С января 1813 г. находился при Главной квартире армии, с февраля — полковник.

² Иловайский 9-й Григорий Дмитриевич (1778-1847), полковник, командир ополченского Донского казачьего полка.

³ Тискевич (Тышкевич), польский генерал, взятый в плен под Малоярославцем.

⁴ Запись повеления М.И. Кутузова И.Ф. Паскевичу от 14 октября 1812 г. No 235 в ‘Журнале исходящих бумаг штаба главнокомандующего всеми армиями за октябрь, ноябрь и декабрь месяцы 1812 г.’ опубликована в кн.: Отечественная война 1812 г. Материалы ВУА. СПб., 1912. Т. XIX. С. 132. Текстуально не вполне совпадает с цитируемым Теннером документом.

^4а Иловайский 11-й Тимофей Дмитриевич (1786-1812), генерал от кавалерии, командир Донского казачьего полка.

⁵ Здесь и далее Теннер не вполне точно цитирует книгу Д.П. Бутурлина во втором ее издании на русском языке (Бутурлин Д.П. История нашествия императора Наполеона на Россию в 1812 г. СПб., 1838. Ч. II).

⁶ Долгоруков 2-й Сергей Николаевич (1770-1829), князь, генерал-лейтенант, в начале октября 1812 г. был прикомандирован к авангарду М.А. Милорадовича, после Тарутинского сражения назначен командиром 2-го пехотного корпуса вместо убитого К.Ф. Багговута, в ноябре — командир 8-го пехотного корпуса.

⁷ ‘Ермолай Васильевич’, рассказ которого приводит Теннер, — это знаменитый партизан 1812 г. Е.В. Четвертаков (род 1781), солдат Киевского драгунского полка, из крепостных Черниговской губернии, организовавший осенью 1812 г. в Смоленской губернии крестьянский партизанский отряд, успешно действовавший против французов. Его действиями был освобожден Гжатский уезд. В ноябре 1812 г. Четвертаков был произведен в унтер-офицеры и в составе своего полка участвовал в заграничных походах.

⁸ По всей видимости, Теннер имеет в виду предписание М.И. Кутузова М.А. Милорадовичу от 19 октября 1812 г. No 290, в котором, в частности, говорится: ‘Если г.-м. Паскевич со вверенною ему дивизиею продолжает марш с авангардом, в таком случае не нужно оную прежде отделять, пока не сблизится авангард к армии’. Других предписаний, касающихся дивизии Паскевича, за 17-20 октября в ‘Журнале исходящих бумаг штаба главнокомандующего всеми армиями за октябрь, ноябрь и декабрь месяцы 1812 г.’ не зарегистрировано (Отечественная война 1812 г…. Т. XIX. С. 139-143).

⁹ Панчулидзев 2-й Семен Давыдович (1767-1817), в 1812 г. генерал-майор, шеф Ингерманландского драгунского полка, командовал кавалерийской бригадой в 1-й Западной армии, затем кавалерийской дивизией. В кампаниях 1813 и 1814 гг. участвовал в основных сражениях в Саксонии, Силезии и во Франции.

¹⁰ Чоглоков (Чеглоков) Павел Николаевич (1770-1832), генерал-майор, в 1812 г. командовал 11-й пехотной дивизией.