Эмилия Пардо-Басан
Эмилия Пардо-Басан
Судья
Судья
————————————————————-
Судья, Пардо-Басан Эмилия, Год: 1901
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Вернувшись после поездки, Верделло только что собрался ужинать, когда у дверей постучали, и старуха, отперев дверь и узнав своего внука, встретила его радостным восклицанием.
Напротив, отец удивился и строго сдвинув брови — ждал, пока парень объяснит дело. Почему он является в такой час, не предупредив, — почему оставил не накануне праздничного дня магазин сукон и платков в Ауриабелла, где он служит приказчиком, чтобы появиться вдруг здесь, в Авиа, с таким расстроенным лицом, что сразу нельзя ждать ничего хорошего.
— Что это за лицо, мальчишка?
И у Верделло надулась от гнева воловья шея, и он намеревался строго расспросить парня, если бы бабушка не вмешалась, предложив пришедшему еще горячее блюдо картофеля.
Юноша сел за стол напротив отца и глотал машинально. Видно было, что он голоден и устал от путешествия пешком в холодный январский день. Отец не мешал ему подкрепить свои силы. Пусть ест… Будет время и для расспросов.
У него не было больше сыновей — еще только дочь, но она недавно вышла замуж в Мейрейле — далеко! А этот мальчик Леандро — слабеньким родился — слабеньким и вырос. Последнее дитя чахоточной матери! Чтобы доставить сравнительное благополучие. матери и сыну, Верделло дни и ночи бродил по дорогам и тропинкам, скупая у помещиков результат сбора винограда и перепродавая в таверны и постоялые дворы роскошный сок авийских виноградников.
То вино, которое покупал Верделло было действительно вино и по цвету и по вкусу. Ему не надо было пить его, чтобы удостовериться в качестве вина. Достаточно было нескольких капель на кончик языка, чтобы узнать его вкус, для того же, чтобы проверить качество его, он ронял несколько капель на рукав рубахи. Каково пятно — таково качество. Верделло мог сказать, только взглянул на пятна, какие виноградники в Авии дают лучшее вино. Хорошее ремесло торговца — хорошее для тех, кто не боится ничего и спокойно носит свои деньги в поясе, заряженный револьвер в одном кармане, наваху в другом, а иногда еще и ружье, чтобы пострелять куропаток в свободное время. Есть места на дорогах, которые можно проезжать спокойно, но есть и другие, где не мешает творить молитву и быть готовым встретить выстрелами разбойников.
И на Верделло уже нападали. Удар ножом и два удара дубиной по голове были результатом нападений. Мог бы рассказать кое-что и нападавший. Или вернее ему уже через неделю нечего было рассказывать.
Только Верделло мог переносить невзгоды своего ремесла — разъезжать но дорогам, в холод, дождь, жару. Но он не хотел, чтобы Леандро взялся за это собачье ремесло. Мальчику лучше жить йод крышей, спать и есть вовремя. Когда ему минуло 13 лет отец поместил сына в Ауриабелла, в солидный магазин. Прощаясь с ним отец — полушепотом прочел ему следующее наставление: ‘Вот и сталось… Здесь надо вести себя как следует иначе, смотри у меня… Честность, работать… Если в малейшем провинишься, считайся со мной!’
Но в строгости надобности не предвиделось. Хозяин Леандро писал, что доволен, мальчик был сметливый, умел справляться со всем, нравиться и, мало-помалу, от обязанности подметать лавку перешел к продаже сукна и наконец к счетной книге.
Со временем он мог стать душей предприятия. Жена Верделло умерла спокойно, уверенная в будущности своего сына, представляя его себе в мечтах собственником магазина, спокойным, здоровым, в сюртуке и с золотыми часами.
Овдовев, Верделло остался совершенно одинок, в обществе одной только старухи, но и не думал жениться. Пусть женится мальчишка, которому теперь уже девятнадцать лет! Намеки и недомолвки хозяина дали понять Верделло, что Леандро пошаливает. Дело молодости! Лишь бы это не отвлекало его от дела, а остальное хозяина не касается. Все подозрения хозяина разлетятся прахом, когда он увидит, что малый всегда на своем месте. Разве Верделло, останавливаясь в гостиницах и на фермах не имел приключений? Ба! Мужчина! — мужчина, а тем более молодой парень.
Тем не менее, увидав его теперь, в столь поздний час, с опущенной головой — отец почувствовал в сердце нечто острое и холодное, точно удар кинжала. Что случилось? И взгляд его суровых глаз устремился на Леандро, надеясь встретить взгляд других глаз, которые были опущены в тарелку, в то время, как белые зубы стучали от страха или холода… Ужин кончился, и бабушка ушла приготовить постель, разыскать соломенный тюфяк и одеяло, чтобы согреть пришельца. В эту ночь был такой мороз! Отец остался один с сыном, и вопрос вырвался сам собой.
— Ты что наделал? Негодяй. Что наделал — не лги…
Так как юноша молчал и еще больше приуныл, — Верделло затопал ногами и закричал:
— Ты украл! Ты украл!
В ужасном страхе детским движением Леандро попробовал броситься к отцу, но тот грубо оттолкнул его к стене. Парень зарыдал, в то время как отец среди ругательств и клятв повторял:
— Украл… свинья. Украл кассу, обобрал своего хозяина… для удовлетворения своих пороков. А теперь плачешь — Иуда!
Пена выступила у него на губах, он размахивал руками, сжимал кулаки. Внезапно он успокоился. Для тех, кто знал его — это спокойствие было дурным признаком. Спокойный, стоя среди кухни, освещенный керосиновой лампой и огнем очага, он казался статуей с трагическими складками лица, но которым можно было прочесть его мрачные мысли. У него в доме вор! У него, у Верделло [Правдивый] — который всю свою жизнь был честным человеком. Его слово стоило золото — его сделки не нуждались ни в гербовой бумаге, ни в каком бы то ни было условии. Слово данное — слово исполненное. В постоялых дворах и гостиницах знали Верделло! Торговать и зарабатывать по совести, не отнимая ни у кого и восьмушки. Кто будет доверять отцу вора! И с ледяным презрением, точно выклевывая остатки табака, он кинул в лицо парню ото слово:
— Воровства у тебя не было в роду.
Ответом были рыдания, и отец добавил, с тем же спокойствием:
— Сколько ты взял? Завтра утром я должен пойти отдать.
Виноватый вздохнул спокойнее и стараясь сдержать рыдания прошептал среди всхлипываний.
— Сто девяносто шесть песет и три реала.
Отец не моргнул. Столько он мог заплатить, приходилось потратить свои сбережения, но… Боже мой. Что это в сравнении с прочим. Мысленно рассчитывая свои деньги, он ощупывал пояс и карманы, точно желая удостовериться тут ли капитал, сбереженный им от продажи вина в Цебре и Парамонде. Закончив счет он обернулся в сторону парня и указывая на выходную дверь из кухни:
— Выходи отсюда сейчас — слышишь.
Выходить? Куда. Спорить не помогло бы.
Леандро послушался. Его охватило холодом, когда он вышел во двор. Ночь была морозная. Звезды соперничали друг с другом в блеске. Иней на земле и лед пруда составляли как бы одну поверхность. Цепная собака залаяла было на них, но память тотчас же осенила ее, и она с радостью кинулась лапами на грудь Леандро. И когда отец и сын прошли уже мимо, пес бросился за ними, звякая цепью и визжа от радости.
Они шли по озимым и маисовым нолям около четверти часа, пока Верделло не остановился около ограды отдаленного сада и схватив парня за плечо не толкнул его в ограде, сам стал против него, уже взявшись за револьвер.
Леандро отскочил в сторону одним поспешным прыжком. Он понял… и его юность, жизнерадостность его двадцати лет проснулись в нем. Умереть — нет! Он хотел бежать, скрыться где-нибудь. Но прежняя дрожь охватила его перешла в руки, в слабосильные ноги порочного мальчишки, избалованного женщинами, и пригнула его к земле, заставив упасть на колени, шепча:
— Прости — прости!
Отец приблизился — он увидел при свете звезд глаза, расширенные ужасом, умолявшие… и выстрелил прямо туда, между обоих глаз, последний взгляд которых остался неизгладимо в ого памяти.
Тело упало лицом вниз, и глухой удар о замершую землю прозвучал странно среди ночи. Собака издали протяжно завыла, отец наклонился — уже не дышало ‘порочное семя’…
Источник текста: Эмилия Пардо Басан. Рассказы. Рассказы. Пер. с исп. С биогр. очерком Евг. Левшиной. — Санкт-Петербург: тип. Н. П. Собко, ценз. 1905. 286 с.
Распознание, современная орфография, подготовка текста: В. Г. Есаулов, ноябрь 2015 г.