Стрижка ежа, или Стрижка ежом, Потемкин Петр Петрович, Год: 1910 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 7 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Потёмкин Пётр Петрович.

(1886 — 1926 гг.).

Стрижка ежа, или Стрижка ежом.

Фарс.

Сюжет заимствован у Лопе де Веги.

Действующие лица:

Аббат.

Жозефина.

Жак, он же помощник доктора.

Доктор.

Время: XVI век, место: Франция.

Сцена 1.

Комната. У стены ларь. Сидят Жозефина и Жак, солдат.

Жак.

Как бледна ты, Жозефина!

Жозефина.

Есть на то своя причина.

Жак.

Я не вижу, в чем невзгода?

Жозефина.

Да, вернувшись из похода,

Ты не видишь ничего,

Кроме пойла своего.

Видит-то святой Егорий,

Как меня заело горе.

Жак. Ну, положим, я из похода не ворочался, а просто дезертировал, положим, что я пью действительно много, но это оттого, что я нервно расстроен и у меня мания преследования. А горе твое я давно заметил и не утешал тебя единственно из деликатности.

Я даже знаю, кто в нем виноват.

Твой хозяин — господин Аббат!

Жозефина.

Как ты верно угадал!

Ты откудова узнал?

Жак.

Как откуда? Ниоткуда!

Угадать совсем не чудо.

Даден нам на это — ум!

(Поет).

Ум солдату очень нужен,

Должен он всегда уметь

Раздобыть вина на ужин,

И мечом своим греметь.

Коли дремлет твой рассудок —

Вечно будет пуст желудок,

Но нужней ума солдату

Пылкий нрав и добрый рост,

Чтоб за ним в его палату

Вечно шел красоток хвост.

Коль бездействует рассудок,

Будет ангелом ублюдок.

Так расскажи мне, чем это тебя аббат обидел?

Жозефина.

Он старый и поджарый.

Нос висит сморчок сморчком,

Скуп, как дьявол, и притом

Богомольник очень ярый.

Каждый день иль раз в два дня

Исповедует меня

Он в своей исповедальне.

Заменить он вечно тщиться

Мне духовного отца,

Заставляет он поститься

По неделям, без конца

И молиться, а намедни,

Возвратившись от обедни,

Он решил, что к черту в пасть

Мне приходится попасть,

Если только для спасенья

Не пойду я на мученья.

Жак.

О! Это я запомню!

Жозефина.

Честью девы дорожа,

Что же делать мне, мой милый?

Жак.

Честью девы дорожа,

Подпусти к нему ежа!

Жозефина.

Честью девы дорожа,

Подпустить к нему ежа?

Жак.

Да, ежа, да, ежа,

Честью девы дорожа.

Жозефина. Как же это так?

Жак. Да очень просто! Заставь его проглотить ежа!

Жозефина. Он ежей не глотает!

Жак. Ничего, проглотит! Скажи ему, что это поможет от старости!

Жозефина. Он не поверит!

Жак. Если ты его при этом поцелуешь, он чему угодно поверит.

Стук в дверь и голос Аббата.

Аббат.

Жозефина, отопри!

Я молился от зари,

А теперь давно уж полдень.

Я устал и сир, и голоден,

Нужно силы мне набрать,

Чтоб пороки бичевать!

Жак. Спрячь меня к себе в каморку. А то я, в самом деле, боюсь, что убью его, — все-таки неудобно, скандал выйдет.

Жозефина.

Полезай скорее в ларь!

Жак.

Тише! Крышкой не ударь!

Жозефина впускает Аббата.

Аббат.

Жозефина! Жозефина!

На столе я вижу вина!

Для кого ты их достала?

Пьянство деве не пристало.

Пьянство — к аду верный мост.

Деве нужен строгий пост.

Невоздержанность есть грех,

Равно пагубный для всех.

Жозефина.

Ах, не просто по блажи

Я взяла их, больше даже,

Безусловно, безусловно,

Я совсем здесь не виновна.

Честью девы дорожа,

Я иду теперь с повинной,

Запаслась я влагой винной

Для ежа!

Аббат.

Честью девы дорожа,

Ты украла для ежа!

Это очень странно. Кто ж

Этот еж?

Он на прочих не похож?

Жозефина.

Ах, нет, не ложь.

Смотри — вот еж.

Показывает ларь, аббат запускает туда руку и вскрикивает.

Аббат. Ой! Да он колется. Фу, как я испугался, у меня даже глаза дыбом встали!

Жозефина. Ах, какой он милый!

Аббат. Очень милый!

Жозефина. Но главное его свойство открывается, если его проглотить!

Аббат. Ежа проглотить?

Жозефина. Да! Это помогает от старости.

Аббат. Это мне нравится!

Жозефина, ангел милый,

Сделай это, ты ведь можешь,

Ты кого угодно съежишь.

Жозефина.

Съесть ежа тебе придется!

Сразу молодость вернется.

Только вся задача в том,

Чтобы съесть его живьем.

Аббат.

Чтоб набраться больше жару,

Съесть готов я даже пару.

Жозефина.

Изволь! Пройди ко мне в каморку.

Мне нужно сделать здесь приборку.

Аббат уходит. Жозефина открывает ларь.

Живо ноги уноси,

А не то так будет лихо.

Сбегай в сад да принеси

Мне скорей ежа с ежихой.

Жак убегает.

Голос Аббата.

Жозефина! Где, скажи,

Где тут, где твои ежи?

Жозефина.

Подожди хоть пять минут,

Ежиков сейчас несут.

Жак

(передает ей в окно ежиков)

Жозефина, на, держи!

Вот они, твои ежи.

Черт бы их совсем побрал,

Все я руки искромсал.

Аббат.

Страшный чую аппетит.

От алчбы дыханье сперло.

Еж конфеткой пролетит

В горло.

Жак.

Ну, пойдет теперь игра.

До свиданья — мне пора!

Жозефина

(Аббату)

Я иду. Не будь так жаден.

Время есть — успеешь съесть

Этих мерзких толстых гадин,

Не чету, а целых шесть.

(Уходит).

За сценой слышны вопли и крики. Потом вопрос: ‘Проглотил?’ — ‘Проглотил!’ На минуту занавес опускается.

Сцена 2.

Там же.

Аббат выходит. Живот его раздут и покрыт колючками.

Аббат.

Жозефина! Жозефина!

Как болит мой живот

Целый год!

Объясни, где причина,

Где исход?

Жозефина.

Милый мой, крепись, не плачь,

К нам идет известный врач.

Голос помощника (Жака)

Пропустите доктора Рицинуса,

Антэ апуд адаверзум пергринуса.

Принимайте придворного врача

Китайской принцессы Гечунгча,

Придворного мозольного оператора

Самого сиамского императора.

Знаменитого ученого, победителя всех болезней,

Автора диссертации на тем у: ‘Что полезней:

Притирание из куриного помета

Или задняя лапка индийского бегемота’.

Великий доктор всех наук Рицинус,

Антэ апуд адаверзум пергринус,

Направляется лечить Аббата а Пру.

Стук в двери.

Жозефина.

Погодите, сейчас отопру.

Входит доктор с помощником.

Помощник (Жак).

Знаменитый Рицинус, доктор докторов,

Лечит лихорадку сорока пяти сортов,

Вырывает зубы независимо от челюсти,

Знает секреты вечной красоты и прелести,

Выпускает кровь особыми насосами,

Всех безволосых делает густоволосыми,

Вынимает животы чистить и вставляет обратно,

Мертворожденных и мертвых лечит бесплатно.

Доктор. Вот я пришел. Приведите мне умирающего. Впрочем, я, так и быть, сам пойду к умирающему. Где он?

Аббат. Я здесь.

Доктор. Ах, очень-очень приятно! Что у вас болит?

Аббат. Главным образом живот.

Доктор.

О! Это очень опасно, опасно!

Впрочем, все обойдется прекрасно.

У меня есть знанья и навык.

(Укалывается).

Кто это вам натыкал в живот булавок?

Если вы хотели пустить себе кровь, то я могу порекомендовать этот способ.

Аббат. Ах, если б это были булавки! Только булавки, воткнутые снаружи! Увы, они воткнуты изнутри. Это щетина, а не булавки!

Доктор. Как щетина?! Впрочем, это иногда бывает. Позвольте предложить вам несколько вопросов по поводу вашей болезни? Отчего она у вас? Вы что-нибудь съели?

Аббат. Да, наелся ежей.

Доктор. Морских?

Аббат. Нет, обыкновенных.

Доктор. И что же? Вкусно?

Аббат. Не очень.

Доктор. А позвольте узнать, как вы готовили это блюдо? Я разумею под этим старый каталонский, новый итальянский и, наконец, классический — под белым соусом.

Аббат. Ни одним из этих способов я не готовил их.

Доктор. В таком случае вы жарили их на оливковом масле? Или коптили?

Аббат. Нет, я проглотил их живьем.

Доктор. Что?

Аббат. Живьем.

Доктор. Как устриц?

Аббат. Да.

Доктор. О-о! Это очень важный признак болезни, очень важный признак болезни! Скажите, пожалуйста, скольких ежей вы проглотили?

Аббат. Двух.

Доктор. О-о! Это уже опасно! А какого возраста, приблизительно, я не могу требовать от вас точности… были эти ежи. Мне очень важно знать для диагноза, были ли они совершеннолетние или несовершеннолетние?

Аббат. Кажется… совершеннолетние…

Доктор. Это несколько выясняет мне темные стороны вашей болезни. А какого пола были эти два индивидуума, проглоченные вами: женского или мужского?

Аббат. И того и другого… пополам.

Доктор. Несчастный! Что ж вы сделали! Знаете ли вы, что жизнь ваша в опасности?

Аббат. Нет, я не знаю… Как, неужели умирать?!! Я не хочу умирать. Жозефина! Жозефина! О Жозефина! Что ты со мной сделала!

Доктор. Не беспокойтесь, не беспокойтесь. У меня было по крайней мере 30 случаев проглатывания ежей, и все сходило благополучно. Прежде всего надо обстричь колючки. Дай ножницы, помощник.

Жак. Тише все! Знаменитый доктор Рицинус Антэ апуд адаверзум пергринус, врач китайской принцессы Чечунча, придворный мозольный оператор самого сиамского императора делает операцию!

Аббата ставят посреди сцены. Доктор берет ножницы и начинает стричь колючки.

Доктор. Больно?

Аббат. Нет, точно ногти.

Пауза.

Ай!

Доктор. Что такое?

Аббат. Вы меня задели…

Доктор. Глупости! Все будет хорошо.

Жозефина. Не убейте его, а то как я буду…

Помощник (Жак). Позвольте предложить услуги.

Жозефина. Жак, это ты?

Помощник (Жак). Это я!

Жозефина. У тебя денег нет.

Помощник (Жак). Будут.

Доктор. Теперь, когда колючки обстрижены, возьмемся за главное. Дай мне инструменты. Но еще до операции вы должны мне уплатить пять тысяч золотых.

Аббат. Пять тысяч! Я не могу! У меня их нет!

Доктор. Ч то делать? Тогда я вынужден отказаться от операции.

Аббат. Ради Бога, не уходите, хорошо, хорошо, я согласен. Только не возьмете ли вы две с половиной тысячи.

Помощник (Жак). Доктор Рицинус Антэ апуд адаверзум пергринус никогда не торгуется. Он не торгаш с рынка, он человек науки…

Доктор. Прощайте!

Аббат. Ну, извольте, извольте, я согласен. Жозефина, вот ключ от сундука, принеси мешок… Но нет, ты меня обманешь, ты возьмешь два мешка, я сам… Ох, не могу. Что делать? В первый раз в жизни я даю тебе ключ, Жозефина.

Жозефина уходит.

Доктор. Приготовь мои знаменитые насосы для промывки желудка.

Помощник (Жак). Они готовы, доктор.

Доктор. Наточена ли круглая пила?

Помощник (Жак). Наточена, господин.

Аббат. О, я несчастный! За что мне эти кары? Неужели за то, что я любил побичевать и поистязать тело грешницы?

Жозефина. Вот деньги.

Доктор (Жаку). Держи мешок. Приступим, аббат. Впрочем, здесь неудобно, переведите аббата в комнату.

Все уходят, кроме Жозефины.

Жозефина. Вот неожиданная встреча, мой Жак стал из солдата фельдшером! С тех пор как он принес тогда ежей, я не видела его. Должно быть, он трусил аббата! У-у, противный старикашка! Долго он надо мной измывался, ну да я ему отомстила с избытком, накормила ежами да еще денег оттянула порядочно.

Входит Жак.

Жак. Жозефина! Милочка! Смотри-ка! (Показывает мешок с деньгами). Как это тебе нравится!

Жозефина (показывает деньги). А как тебе это нравится!

Жак. Великолепно! Нам следует только удрать отсюда и пожениться.

Жозефина. Ты думаешь?! Впрочем, тебя доктор не стриг, и, значит, ты в мужья годишься. Пошли. (Уходят).

За сценой вопли и счет: ‘Первый, второй, третий, четвертый. Ага! Наконец-то последний’. Выходит доктор, держа пучок ежей.

Доктор. Вот мои трофеи!

Аббат. Жозефина, я жив, но на что я похож! Жозефина, где же ты?

Доктор. И Жака нет! Они удрали и деньги унесли. Держи их, держи их! (Убегает).

Аббат. И Жозефина ушла! Виновницы всего происшедшего нет! Что же мне осталось? (Поет).

Чем скоротаю горький век

Я свой отныне?

Зачем, беспамятный, прибег

Я к Жозефине?

Что делать мне? Не помогло

Такое средство!..

Чтоб как-нибудь исправить зло,

Впадаю в детство.

(Вынимает из кармана резиновую куклу с пищалкой, сосет и пищит).

1910 г.

Печатается по: Slavic Almanac. 2012. Vol. 18. No 2. P. 163-172. Текст был воспроизведен как приложение к статье: Дмитриев О. Своеобразие потемкинского театра — краткий очерк // Slavic Almanac. 2012. Vol. 18. No 2. P. 143—175. Машинописная копия: СПбТБ ОРиРК. Фонд ‘Драматическая цензура’. No22382: Потемкин &lt,П.&gt,. Стрижка ежа: Фарс [Б. м.] 1910. Цена 1 р. Цензурное разрешение: 9 сентября 1910 г. Указание на Лопе де Вегу, вероятно, носит характер игровой мистификации, так как в комедиях испанского драматурга подобный сюжет, насколько нам известно, не встречается. В 1910 году фарс ставился в харьковском театре ‘Голубой глаз’.

Источник текста: ‘Кабаретные пьесы Серебряного века’, М., ‘ОГИ’, 2018 г. С. 393 — 402, 436.

Читайте также: