Страшное испытаніе.
Страшное испытаніе.
Захеръ-Мазоха.
‘Русская Мысль’, No 8, 1884
Страшное испытание, Захер-Мазох Леопольд Фон, Год: 1884
Время на прочтение: 8 минут(ы)
Измнившимся положеніемъ женщины въ нашемъ обществ въ значительной мр обусловливаются современныя соціальныя неурядицы, день это дня все боле обостряющіяся и принимающія опасный характеръ. Пока женщина не слишкомъ далеко отошла отъ своего естественнаго состоянія, она исполняетъ свое истинное назначеніе быть супругою, матерью, хозяйкою дома, она остается подругою мужа въ радости и гор, въ довольств и въ нужд. Какъ только женщина удалится отъ этихъ сферъ, она становится либо рабою мужа, либо его длаетъ своимъ рабомъ. Это наимене ощутительно, конечно, въ рабочихъ классахъ общества. Достаточныя и богатыя женщины, не поставленныя въ необходимость заботиться о насущномъ хлб, не вынужденныя снискивать его работою, подъ вліяніемъ праздности и полуобразованія увлекаются стремленіемъ къ свобод, быстро превращающейся въ полную разнузданность, свои семейныя обязанности сваливаютъ такія женщины на другихъ, а сами пускаются въ легкомысленно-фантастическую игру своимъ и чужимъ счастьемъ, своею и чужою жизнью.
Героиня нашего разсказа принадлежитъ къ этому сорту женщинъ, дли которыхъ французы придумали благовидное названіе ‘femme incomprise’, т.-е. непонятая женщина. Баронесса Адель фонъ-Гейрбургъ не знала благотворнаго вліянія матери. Изъ рукъ кормилицы она перешла на руки няньки, потомъ гувернантки, танцмейстера и учителя музыки. Изнженною и избалованною вступила она въ такъ называемый свтъ съ громадными запросами отъ жизни и безъ малйшей способности лично удовлетворить самое ничтожное требованіе, вышла замужъ за старика и въ двадцать пять лтъ осталась богатою вдовою, разочарованною красавицею, окруженною поклонниками, не знающею ни идеаловъ, ни высшихъ стремленій. Жизнь потеряла для нея всякій смыслъ, превратилась въ вчную заботу о томъ, чтобы какъ-нибудь убить время. Но при всемъ нравственномъ безсиліи, при полной пустот сердца, вс способности ея были направлены на то, чтобы въ каждаго мужчину заронить самыя блестящія иллюзіи и тмъ привлечь его къ себ. Вчная ошибка мужчинъ въ томъ именно состоитъ, что красивую вншность женщины они принимаютъ за отраженіе ея внутренней прелести, и поэзію, окружающую ея образъ, думаютъ найти въ душ, за нимъ сокрытой. Адель была замчательно хороша и ея наружность общала много, очень много такого, чего въ душ ея было слишкомъ мало.
Она была средняго роста, стройна, чудесно сложена. Ослпительной близны кожа сквозила голубоватыми нжными жилками. Мягкія черты лица дышали благородствомъ. Правильный носъ напоминалъ антики лучшихъ временъ, крошечный ротикъ — знатныхъ дамъ временъ стиля рококо. Роскошные, блестящіе волосы служили какъ бы золотою рамою ея обворожительному личику. Но ни съ чмъ несравнимы глаза, чудные, голубые, какъ небо,— неземные глаза…
Годъ траура баронесса провела въ путешествіяхъ. Она объхала Италію, югъ Франціи, Испанію и отдыхала въ зеленыхъ лсистыхъ горахъ живописнаго Тироля. Тутъ ея салонъ скоро сталъ аристократическимъ центромъ курорта. У нея танцовали, играли, слушали хорошую, а порою и плохую музыку, цлымъ обществомъ предпринимали веселыя поздки на лошадяхъ и на ослахъ къ живописнымъ мстамъ. Чаще же всего Адель приказывала осдлать надежную лошадь и пускалась въ горы одна-одинешенька, даже безъ проводника.
Разъ ей пришла въ голову фантазія побывать въ маленькой церкви св. Екатерины, одиноко стоящей на высокой стремнин, покрытой вчнымъ снгомъ. Она благополучно дохала до деревни, отдала лошадь хозяину гостинницы, вооружилась горною палкою и отправилась одна по живописнымъ скаламъ. Все дальше и дальше уходила она отъ жилья, забиралась все выше до тхъ поръ, пока заходящее солнце не напомнило, что время возвратиться назадъ. Тутъ только она замтила, что сбилась съ дороги и заблудилась въ ущельяхъ, засыпанныхъ снгомъ. Тщетно искала она выхода изъ незнакомаго лабиринта горныхъ разслись и дошла, наконецъ, до отвсной стны, не было возможности ни двигаться впередъ, ни вернуться назадъ. Адель попробовала кричать, выстрлила изъ пистолета, лежавшаго въ карман ея мховой кофты, отозвалось лишь многоголосое эхо. ю овладло отчаянье, она сла на выступъ скалы и заплакала. А время шло своимъ неумолимымъ чередомъ. Солнце скрылось за горами. Изъ ущелья подулъ рзкій, холодный втеръ, загудлъ въ голыхъ скалахъ, порывисто трепалъ золотистыя локоны молодой женщины. Адель сдлала то, чего ей уже много лтъ на мысль не приходило,— она стала молиться.
Вдругъ очень близко отъ нея раздался мужской голосъ:
— Боже мой! Что вы тутъ длаете? Какъ вы попали сюда?
Адель вскочила на ноги. На скал надъ нею стоялъ молодой человкъ. Въ короткихъ словахъ она передала ему свое приключеніе и затруднительность положенія.
— Позволите мн предложить вамъ мои услуги?— спросилъ молодой человкъ, улыбаясь.
— Еще бы! Прошу васъ объ этомъ. Вы являетесь мн, какъ ангелъ императору Максимиліану на скал св. Мартина,— отвтила Адель.
Смлымъ прыжкомъ незнакомецъ очутился рядомъ съ нею. Судя по костюму и оружію, онъ былъ охотникъ. Обычная смлость вернулась въ молодой женщин, не вдаваясь ни въ какія дальнйшіе разспросы, она оперлась на его руку, и они пустились въ путь. Вначал все шло какъ нельзя лучше. Они уже миновали церковь св. Екатерины, какъ вдругъ Адель оступилась и свихнула ногу, не сильно, но все же такъ, что не могла наступить на нее.
— Позвольте, я понесу васъ,— сказалъ незнакомецъ.
— Не знаю, право…— затруднилась Адель.
— Неужели здсь и въ такомъ положеніи васъ могутъ стснять приличія?— усмхнулся охотникъ.
— Нтъ, нтъ,— воскликнула красавица.— Но я боюсь слишкомъ злоупотреблять вашею обязательностью.
— О, объ этомъ говорить не стоитъ!— возразилъ незнакомецъ и безъ дальнихъ околичностей подхватилъ на руки прекрасную ношу.
Какое-то странное чувство охватило Адель, когда она очутилась въ объятіяхъ этого человка, съ перваго раза произведшаго на нее такое впечатлніе, какого до того времени не производилъ ни одинъ мужчина, когда она своимъ сердцемъ слышала удары его сердца, когда ощущала на щек его горячее дыханіе. Что это за чувство? Неужели зародышъ любви? А онъ, этотъ незнакомецъ? Ему открылся новый міръ въ чудныхъ глазахъ блокурой красавицы, въ его сердц вспыхнуло пламя любви и разгоралось все сильне и сильне, пока онъ несъ ее на рукахъ.
Когда онъ принесъ Адель въ гостинницу, гд была ею оставлена лошадь, молодая женщина крпко пожала его руку и благодарила въ преувеличенныхъ выраженіяхъ. На двор совсмъ уже стемнло, и незнакомецъ предложилъ Адели проводить ее до дома. Она взглянула на него нершительно. Онъ замтилъ это и сказалъ:
— Чтобы вы знали, кого удостоите вашимъ довріемъ, позвольте мн вамъ представиться.
И онъ подалъ свою карточку. Адель прочла: ‘Фридрихъ фонъ-Варндорфъ’.
— Вы русскій, если я не ошибаюсь,— сказала баронесса.— Я слыхала ваше имя.
Варндорфъ отвтилъ утвердительно. Онъ былъ курляндскій помщикъ, много путешествовалъ и задержался въ Тирол, увлеченный страстью къ охот, которая и привела его въ встрч съ Аделью. Онъ былъ молодъ, хорошъ и сильно сложенъ, выразительное, загорлое лицо, окаймленное русою бородою, дышало смлою энергіей и страстностью. Закусивши вмст въ гостинниц, русскій помогъ баронесс ссть на лошадь и пошелъ впередъ, указывая дорогу, она хала за нимъ шагомъ. Изрдка они перекидывались нсколькими словами и опять смолкали. Оба были слишкомъ заняты новостью переживаемыхъ ощущеній, обоимъ было не до разговоровъ. Поздно добрались они до виллы, гд жила Адель. Еще одно рукопожатіе, любезное приглашеніе, и они разстались.
На слдующій день Варндорфъ былъ уже съ визитомъ у баронессы. Она все еще не могла ступить на ногу, а потому приняла молодаго человка полулежа на кушетк и просила его посидть у спасенной имъ больной дольше, чмъ принято при первомъ посщеніи. Варндорфъ охотно исполнилъ ея желаніе, разсказывалъ скучающей красавиц про свою родину, про свои путешествія по южной Америк и Африк, прочелъ ей два разсказа Ивана Тургенева, геніальнаго русскаго писателя.
Адель еще нсколько дней не выходила изъ дома. Варндорфъ разставался съ нею лишь на самое короткое время, ей нравилось его общество, и она ему прямо сказала это. Когда баронесса начала появляться на прогулкахъ, русскій былъ ея постояннымъ спутникомъ, съ нимъ пускалась она теперь въ свои экскурсіи въ горы, а каждый вечеръ онъ пилъ у нея чай. Въ обществ уже говорили о ихъ близости, о свадьб, ране, чмъ между ними дло дошло до объясненія. Разъ они сидли на террас гостинницы при замк Тироль и любовались на горныя дали, освщенныя закатомъ солнца.
— И намъ скоро придется разстаться,— проговорила Адель.
— Почему?— спросилъ Варндорфъ.
— Я и такъ уже давно не была дома,— отвтила Адель.— Меня призываютъ туда очень важныя дла. Вы, вроятно, тоже возвратитесь въ свое отечество…
— Когда вы прогоните…— прошепталъ Варндорфъ.
— Этого никогда не случится. Мн тяжело будетъ съ вами разстаться.
— И вы мн говорите это, баронесса? Вы…
— Я правду говорю…
Очаровательный взглядъ чудныхъ голубыхъ глазъ сопровождалъ эти послднія слова.
— Не погнвитесь,— началъ Варндорфъ,— если я воспользуюсь вашимъ добрымъ настроеніемъ и выскажу вамъ то, что давно лежитъ у меня на сердц.
— Ну, что такое?
— А люблю васъ, Адель!
Красавица вздрогнула.
— Не прогоняйте меня, не выслушавши до конца,— просилъ молодой человкъ.
— Но, вдь, вы знаете, что я не врю въ любовь,— тихо сказала Адель.
— Знаю,— возразилъ Варндорфъ,— и потому ни минуты не надялся на взаимность. Но вы сами не разъ говорили мн, что не видите цли въ жизни, что живете безъ радости, безъ удовольствія. Я прошу васъ объ одномъ, попытайте раздлить вашу жизнь со мною. Позвольте мн любить васъ, доказать вамъ всю искренность и силу моей любви, назначьте какое хотите испытаніе и, если я его выдержу, если съумю вызвать въ вашемъ сердц хотя какую-нибудь склонность, тогда протяните мн вашу руку.
Адель не отвчала и задумчиво опустила взоръ на долину, гд все больше и больше сгущались вечернія тни. Молодой человкъ тоже помолчалъ немного, потомъ взялъ ея руку и сказалъ:
— Адель, это для меня вопросъ жизни и смерти. Ршайте, скажите одно слово.
— Жизни и смерти?— усмхнулась она.
— Да, жизни и смерти,— повторилъ Варндорфъ.— Если вы меня не можете полюбить, лучше не жить.
— О, фраза!…— насмшливо проговорила красавица.
— Нтъ, Адель, это не фраза. Я очень серьезно говорю и повторяю: ршайте.
— Хорошо,— сказала она.— Я даю вамъ годъ времени. Убдите меня въ томъ, что бываетъ настоящая любовь. Удастся вамъ это, съумете вызвать любовь въ моемъ сердц,— я ваша… Если же не удастся, тогда… умрите!
Адель громко разсмялась.
— Не шутите этимъ,— серьезно заговорилъ Варндорфъ.— Если черезъ годъ вы скажете, что я обреченъ жить безъ васъ,— это будетъ моимъ смертнымъ приговоромъ. Тогда я выскажу лишь одно, послднее желаніе…
Онъ запнулся.
— Какое?— спросила Адель.
— Умереть отъ вашей руки!— сказалъ молодой человкъ.
— Ну, это удовольствіе я могу вамъ доставить,— отвтила Адель.
— И у васъ хватитъ духа?
— Васъ убить?.. А почему бы нтъ, если у васъ можетъ хватить духа изъ-за меня убить самого себя.
— А вы сомнваетесь въ этомъ?
Адель пожала плечами.
— Такъ дайте же мн слово,— сказалъ русскій,— что ровно черезъ годъ или вы отдадите мн вашу руку, или убьете меня.
— Ловлю васъ на слов и даю вамъ слово,— быстро проговорила Адель.— Если черезъ годъ не полюблю васъ, то имю право приговорить васъ къ смерти и сама исполнить надъ вами мой приговоръ. Не забудьте этого.
— Не забуду.
— И не расчитывайте на мое милосердіе,— продолжала красавица.
— Нтъ, одно изъ двухъ: или вы будете моею, или я умру.
Они подали другъ другу руки. Страшный договоръ былъ заключенъ.
Прошелъ годъ. Красавица-вдова провела его съ своимъ обожателемъ частью въ своемъ имніи, въ Богеміи, частью въ Вн и, наконецъ, на Lago maggiore. Опять наступила весна. Молодые люди стояли на веранд виллы на Jsola bella, и у ихъ ногъ подъ вечернимъ небомъ синло громадное озеро.
— Свжо становится, пойдемте въ домъ,— сказала красавица, прошла въ салонъ и небрежно сла на кушетку.
Варндорфъ притворилъ дверь и сталъ раздувать огонь въ камин.
— Вы забыли, кажется,— заговорила Адель.
— Что?
— Нашъ уговоръ. Сегодня кончился годъ.
— Сегодня…— холодно отвтилъ Варндорфъ.
— Подойдите ко мн…— тихо сказала Адель.— Ближе… еще ближе.
Молодой человкъ повиновался. Его сердце сильно билось.
— Вамъ очень любопытно узнать, что я скажу?
— Сердце замираетъ…
— Какъ я ни старалась сомнваться въ искренности и глубин вашего чувства, вамъ, все-таки, удалось убдить меня въ существованіи истинной, настоящей любви, убдить въ томъ, что такою любовью вы любите меня. Вы побдили…
— Адель!— воскликнулъ вн себя молодой человкъ и упалъ къ ея ногамъ.
— Вы побдили меня,— повторила Адель, кладя руки на плеча Варндорфа. Ея голубые глаза свтились счастьемъ.
— Побдили, но не совсмъ,— прибавила она посл короткой паузы.
— То есть какъ же это?
— Я врю теперь, что вы меня любите,— холодно продолжала бездушная кокетка,— но я не могу раздлять вашего чувства.
— Адель… вы жестоки!,
— Я только правдива.
— Въ такомъ случа убейте меня,— отчаянно проговорилъ Варндорфъ
— Неужели вы думаете, что я забыла нашъ уговоръ?— сказала Адель съ невыразимою усмшкою.— Ваша жизнь въ моихъ рукахъ, и не такая я женщина, чтобы не воспользоваться своимъ правомъ, сама я неспособна любить, но мн невыразимо пріятно быть любимой такъ безумно, какъ вы меня любите… мн пріятно видть мертвымъ у своихъ ногъ человка, котораго я презираю.
— Вы это серьезно говорите?— спросилъ онъ упавшимъ голосомъ.
— А вы не врите!— шутила красавица.— Жизнь вы любите больше, чмъ меня?
— Нтъ, нтъ,— возразилъ молодой человкъ.— Я готовъ умереть!
Адель быстро встала, налила въ хрустальный стаканъ какой-то темноватой жидкости изъ пузырька, вынутаго ею изъ рзной деревянной шкатулки, и подала приговоренному къ смерти обожателю.
— За здоровье ваше, Адель!— съ воодушевленіемъ отчаянья воскликнулъ молодой человкъ и, все еще стоя на колняхъ передъ жестокою красавицею, залпомъ винилъ стаканъ до дна.
Адель смотрла на него съ неописуемымъ любопытствомъ, ея грудь высоко поднималась.
— Дайте руку, вашу дорогую руку…— прошепталъ Варндорфъ.— Я теряю сознаніе.
Красавица привлекла его къ себ на грудь‘ Мракъ ночи охватилъ его склоненную голову…
Черезъ два часа онъ открылъ глаза. Все въ той же поз лежалъ онъ у ногъ Адели, его голова тихо покоилась на колняхъ красавицы, привтствовавшей его пробужденіе счастливою улыбкою.
— Что со мною?— спросилъ онъ, поднимаясь.
— Варндорфъ!— нжно проговорила молодая женщина.
— Сонъ это?… Живъ я?…
Онъ удивленно смотрлъ на баронессу.
— Да, да… Вы живы и будете жить для меня, мой возлюбленный! Мой супругъ!— воскликнула Адель.— Я люблю васъ! Люблю такъ же, какъ вы меня любите… больше жизни!
— А этотъ напитокъ… этотъ ядъ?
— Снотворное питье.
— Для чего вы это сдлали*?…
— Это было испытаніе.
Варндорфъ быстро всталъ на ноги.
— Адель!— воскликнулъ онъ.— Вы говорите, любите меня и у васъ достало духа заставить меня пережить, перечувствовать вс муки человка, разстающагося съ жизнью… и все это рада вашей забавы!… Нтъ, испытаніе слишкомъ страшно, и женщина, способная на такую игру, не иметъ ни сердца, ни той нжности чувства, которая облагораживаетъ любовь!
— Варндорфъ, что съ вами? Неужели вы разлюбили меня?
— Да, баронесса, я васъ разлюбилъ… Такую, какъ вы, я не могу любить. Вы слишкомъ легкомысленно играли мною. Прощайте!— проговорилъ Варндорфъ серьезно и твердо.
— Бога ради… Что вы длаете? Вы хотите сдлать меня несчастною,— воскликнула красавица, силясь удержать его въ своихъ объятіяхъ.
— Вы сдлали несчастными насъ обоихъ!— возразилъ русскій.— Прощайте!
Онъ высвободился изъ ея объятій. Тщетно упала она съ мольбою къ его ногамъ, онъ поклонился и вышелъ. Горничная нашла баронессу лежащею безъ чувствъ на ковр у кушетки.