ПОЛНОЕ СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ В. Г. БЛИНСКАГО.
ПОДЪ РЕДАКЦІЕЮ И СЪ ПРИМЧАНІЯМИ С. А. Венгерова.
С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографія М. М. Стасюлевича. Bac. Остр., 5 лин., 28
1900.
6. Стихотворенія, выписанныя изъ журналовъ Виссаріономъ Блинскимъ.
Въ вышеприведенномъ (No 1) свидтельств Блинскаго о стихотворныхъ упражненіяхъ дтства онъ говоритъ ‘объ огромныхъ кипахъ тетрадей’, въ которыя ‘неутомимо, денно и нощно, и безъ всякаго разбора списывалъ стихотворенія Карамзина, Дмитріева, Сумарокова, Державина, Хераскова, Петрова, Станевича, Богдановича, Максима Невзорова, Крылова и другихъ’. Объ одной изъ уцлвшихъ тетрадокъ гимназическаго періода см. въ No 2. Привычка списывать любимыя произведенія и такимъ путемъ переживать эстетическія наслажденія не оставляла Блинскаго въ теченіе всей жизни. Еще въ 1842 г. ухаживаніе за будущей женой началось у него съ того, что онъ переписалъ для нея Лермонтовскаго ‘Демона’. Первые годы студенчества онъ особенно усердно заносилъ въ свои тетради все, что ему нравилось или представляло для него какой-нибудь интересъ. Одна изъ такихъ тетрадей была доставлена въ 1875 г. въ распоряженіе редакціи ‘Русск. Старины’, которая характеризуетъ ее слдующимъ образомъ:
‘Судя по имющейся у насъ подлинной тетрадк ‘Стихотвореній, выписанныхъ изъ журналовъ Виссаріономъ Блинскимъ’ (1831 г.), надобно полагать, что страсть къ списыванію этого рода произведеній не оставляла Блинскаго и въ университет. Что касается до характера заключающихся въ тетрадк стихотвореній, то въ нихъ нельзя уловить никакого опредленнаго направленія. Такъ, напримръ, здсь есть ‘элегіи’ — Языкова и Полежаева, ‘Живой Мертвецъ’ — неизвстнаго автора, стансы — Пушкина:
Въ надежд славы и добра
Гляжу впередъ я безъ боязни, и проч.
‘Крылья жизни’ — Веневитинова, ‘Псня’ — какого-то автора:
Давно ли я, ввряяся надежд,
Поэзіей и славою дышалъ?
Какъ легкій сонъ прошло, что было прежде,
Я холоденъ къ стихамъ и слав сталъ.
Безвстнымъ чувствомъ воспылала
Моя волнуемая кровь,
Забывши все, душа познала
Любовь, одну любовь… и проч.
‘Пророкъ’ — Пушкина, и т. д. Здсь же находится и стихотвореніе Серафимы Тепловой, надлавшее въ свое время много шуму, такъ какъ предполагали (совершенно несправедливо), что оно относится къ Рылеву:
Слезами горькими, тоскою
Твоя погибель почтена.
О, врь, о, врь, что надъ тобою
Стонъ скорби слышала волна!
О, врь, что надъ тобой почило
Прощенье, миръ, а не укоръ, —
Что не страшна твоя могила
И не постыденъ твой позоръ.
Впослдствіи тетрадь Блинскаго была пріобртена извстнымъ собирателемъ Павломъ Яковлевичемъ Дашковымъ, который съ обычною своею любезностью предоставилъ тетрадку въ наше распоряженіе.
Тетрадка очень небольшаго размра (см. приложенное факсимиле, уменьшенное только на 1/4) и заключаетъ въ себ 48 страницъ. Первоначально она была объемисте. Это видно, во-первыхъ, изъ того, что нтъ начала того стихотворенія. которымъ тетрадка теперь начинается. Кром того, г. Захарьинъ-Якунинъ, который уступилъ тетрадку П. Я. Дашкову, намъ сообщилъ, что онъ не придавалъ ей значенія и дарилъ отдльныя страницы изъ вся разнымъ почитателямъ Блинскаго, желавшимъ имть у себя его автографъ.
На заглавномъ лист, воспроизведенномъ на прилагаемомъ снимк, написано (соблюдаемъ орографію, см. приложеніе):
Стихотвореніи, выписанные изъ журналовъ Виссаріономъ Блинскимъ.
На оборотной сторон имется такая надпись, очевидно принадлежащая брату Блинскаго Константину:
‘Подаренныя братомъ Виссаріономъ Григорьевичемъ, прислана изъ Москвы съ Супалкинымъ (неразборчиво, можетъ быть, и — Сукалкинымъ) февраля 2 дня 1831 года, въ понедльникъ, по утру’.
Стихотворенія писаны двумя почерками. Въ начал тетрадки — почеркъ убористый (см. на факсимиле стр. 5) и чернила черныя, во второй половин — почеркъ разгонистый и чернила желзисто-ржаваго цвта. Намъ кажется, что второй почеркъ (см. на факсимиле стр. 27-ая) тотъ же, какимъ сдлана надпись на оборот заглавнаго листка и, слдовательно, принадлежитъ Константину Блинскому. Принадлежитъ ли первый почеркъ Виссаріону — пока ршить не беремся. Если намъ удастся достать письма Блинскаго къ роднымъ 1829—34 годовъ {Подлинники писемъ 1829—34 гг., напечат. въ ‘Русск. Стар.’ 1876 г., считаются утерянными, но у насъ еще есть нкоторая надежда, что они разыщутся.}, мы сравнимъ ихъ почеркъ съ почеркомъ тетрадки и результатъ сообщимъ въ дополненіяхъ къ настоящему изданію (Т. XII). Пока, значитъ, можно только сказать, что не весь сборникъ писанъ рукою Виссаріона.
Относительно литературнаго интереса сборника, не можемъ никакъ согласиться съ отзывомъ редакціи ‘Рус. Старины’. Составитель редакціонной замтки находитъ, что въ сборник ‘нельзя уловить никакого направленія’. Строгость непомрная! Сборникъ, совсмъ напротивъ, поражаетъ своею выдержанностью. Чрезвычайно замчателенъ подборъ стихотвореній по серьезности своей. Больше всего взято стихотвореній, говорящихъ о высшихъ цляхъ и задачахъ жизни. Съ эстетической точки зрнія есть нсколько слабоватыхъ и безразличныхъ (напр., Башилова, ъ — ъ, переводъ съ фр. и нкот. другіе), но большинство отличается литературными достоинствами. Въ выбор ихъ 20-лтній собиратель показалъ очень тонкій вкусъ, потому что выписывалъ стихи поэтовъ, еще большого литературнаго имени не имвшихъ. Кром Пушкина, изъ котораго выбрана не ‘Черная Шаль’ и не ‘Подъ вечеръ осенью ненастной’, а ‘Пророкъ’ и ‘Стансы’, остальные поэты — Веневитивовъ, Хомяковъ, Полежаевъ, Шевыревъ. Языковъ или совсмъ были неизвстны, или чуть-чуть только начинали опредляться.
Заплатилъ, правда, Блинскій извстную дань времени, помстивши въ свой сборникъ и кричаще-романтическаго ‘Живого Мертвеца’, но смшно же ставить въ упрекъ молодому студенту увлеченіе, отъ котораго не ушелъ Баратынскій, Полевой и вс вообще наши послдователи романтизма. Въ общемъ, сборникъ все-таки остается яркимъ свидтельствомъ того, какъ рано Блинскій сталъ предъявлять къ литератур высокія требованія.
Дале мы печатаемъ вс сохранившіеся листки сборника, опуская только такія, всмъ извстныя, пьесы, какъ ‘Пророкъ’, ‘Нелюдимо наше море’, ‘Стансы’. Стоящія въ скобкахъ ] цифры соотвтствуютъ сохранившимся страницамъ сборника.
![[]](https://electronic-library.ru/wp-content/uploads/2023/05/01-91.jpg)
1] Какъ въ неб эти звздочки,
Такъ въ свт три красавицы.
Одна изъ нихъ то явится,
То скроется, то вновь блеститъ —
Та звздочка надеждъ звзда,
Та звздочка отрадная,
Намъ будущность лишь съ ней цвтетъ,
Она намъ радость въ сердце льетъ,
Какъ два ненаглядная,
Когда любви обтъ даетъ.
Вторая же темнй горитъ,
Она отъ насъ скрывается,
Туманомъ застилается,
Но прочихъ звздъ она свтлй
Тому, что отъ временъ руки,
Отъ старости, Зми-тоски,
Къ могил приближается,
И Врою та звздочка
Издавна называется.
А третья ярче всхъ блеститъ,
И свтитъ, не тускнючи,
Та звздочка къ мечтамъ манитъ,
Та звздочка, свтлючи,
То радость намъ, то скорбь даритъ,
Та звздочка миле всхъ,
Зато и всхъ опасне.
Узналъ тебя, любилъ тебя,
Коварная, прекрасная,
Ты, звздочка, звзда любви,
Ты, звздочка опасная.
2] Твой яркій свтъ въ моей крови,
Оставилъ искру лютую,
Навкъ неугасимую.
Свти же мн, какъ въ стары дни,
Ты, звздочка, звзда любви!
А съ первой лестной звздочкой,
Съ отрадою, съ чарующей,
Спознаюсь я, сдружуся я,
Лишь только ты въ очахъ красы
Сверкай, свти, звзда любви!
Безъ вры вянетъ жизни цвтъ,
Безъ вры нту радостей,
Вс радости поддльныя,
Отрады быстролетныя —
Твердятъ мужья ученые.
Пусть будетъ такъ! Согласенъ я,
Но звздочка, звзда любви,
Не такъ прочна, но сладостна:
Свтлючи — манитъ она!
Темнючи — томитъ она!
Та звздочка души моей —
Отрадная владычица!
Пусть свтитъ мн звзда любви,
Пусть любитъ красна двица,
Тогда и т дв звздочки,
Т звздочки прилучныя,
Со мною не разстанутся,
Какъ думы неразлучныя —
О прошлыхъ дняхъ, о сладкихъ дняхъ,
О радостяхъ, о горестяхъ,
3] Которыя въ моей душ —
Заискрила, оставила,
Ты, звздочка, звзда любви!
Вы, очи красной двицы!
А. Башиловъ
ЖИВОЙ МЕРТВЕЦЪ.
Кто видлъ образъ мертвеца,
Который демонскою силой,
Враждуя съ темною могилой,
Живетъ и страждетъ безъ конца?
Въ часъ полуночи молчаливой,
При свт сумрачномъ луны,
Изъ подземельной стороны
Восходитъ призракъ боязливой.
Блдно, какъ саванъ роковой,
Чело отверженца природы
И неестественной свободы
Ужасенъ видъ полуживой.
Унылый, грустный онъ блуждаетъ
Вокругъ жилища своего,
И очарованъ — за него
Переноситься не дерзаетъ.
Слды минувшихъ, лучшихъ дней,
Онъ видитъ въ жизни быстротечной,
Но мукой тяжкою и вчной
Наказанъ въ ярости своей.
4] Проклятый небомъ раздраженнымъ,
Онъ не пріемлется землей,
И овладлъ мучитель злой
Злодя прахомъ отверженнымъ.
Вотъ мой удлъ — игра страстей!
Живой стою при дверяхъ гроба,
Но скоро, скоро месть и злоба
На вкъ уснутъ въ груди моей.
Кумиры счастья и свободы
Не существуютъ для меня:
Я, членъ ненужный бытія,
Не оскорблю собой природы.
Мн міръ — пустыня, гробъ — чертогъ:
Сойду въ него безъ сожалнья,
Да пусть за мигъ ожесточенья
Самоубійцу судитъ Богъ!
Ъ.— Ъ.—
Къ * * *
Слезами горькими, тоскою
Твоя погибель почтена.
О, врь, о, врь, что надъ тобою
Стонъ скорби слышала волна!
О, врь, что надъ тобой почило
Прощенье, миръ, а не укоръ, —
Что не страшна твоя могила
И не постыденъ твой позоръ.
Серафима Теплова.
5] ЭЛЕГІЯ.
Меня любовь преобразила:
Я сталъ задумчивъ и унылъ,
Я ночи блдныя свтила,
Я сумракъ ночи полюбилъ.
Когда прелестная зарница
Горитъ за дальнею горой,
И паръ густетъ надъ водой,
И смолкла вечера пвница —
По скату сонныхъ береговъ
Брожу, тоскуя и мечтая,
И жду, когда между кустовъ
Мелькнетъ условленный покровъ,
Или тропинка потайная
Зашепчетъ шорохомъ шаговъ.
Гори прелестное свтило,
Помедли мракъ на лон водъ:
Она придетъ, мой ангелъ милый,
Моя любовь, она придетъ.
Н. Языковъ.
ЭЛЕГІЯ.
Зачмъ задумчивыхъ очей
Съ меня, красавица, не сводишь?
Зачмъ огнемъ твоихъ рчей
Тоску на душу мн наводишь?
Не припадай ко мн на грудь
Въ порывахъ милаго забвенья,
Ты ничего въ меня вдохнуть
Не можешь, кром сожалнья.
Меня не въ силахъ воспалить
Твои горячія лобзанья —
6] Я не могу тебя любить,
Не для меня очарованья!
Я былъ любимъ — я самъ любилъ —
Увялъ на лон сладострастья
И въ хладномъ сердц сохранилъ
Минуты горестнаго счастья.
Я сорвалъ рано жизни цвтъ,
Все потерялъ, все отдалъ Хло,
И прежнихъ чувствъ, и прежнихъ лтъ
Не возвратитъ ничто земное!—
Люби другого — быть твоимъ
Я не могу, о, другъ мой милый!…
Ахъ! какъ ужасно быть живымъ
Полуразрушась надъ могилой!..
А. Полежаевъ.
ПСНЯ.
Нелюдимо наше море
И день и ночь шумитъ оно,
Въ роковомъ его простор
Много бдъ погребено и т. д.—
7] (Извстный романсъ Н. Языкова).
СТАНСЫ.
Въ надежд славы и добра
Гляжу впередъ я безъ боязни и т. д.
8] (Извстное стихотвореніе Пушкина),
КРЫЛЬЯ ЖИЗНИ.
На легкихъ крылышкахъ
Летаютъ ласточки,
Но легче крылышки
У жизни втреной.
Не знаетъ въ юности
Она усталости
И радость рзвую
Беретъ доврчиво
Къ себ на крылія.
Летитъ, любуется
Прекрасной ношею…
Но скоро тягостна
Ей гостья легкая,
Устали крылышки,
И радость рзвую
Она стрясаетъ съ нихъ.
Печаль ей кажется
9] Не столь тяжелою,
И прихотливая
Печаль туманную
Беретъ на крылія
И вдаль пускается
