Стихотворения, Воейков Александр Федорович, Год: 1809 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 9 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Къ А. Н. В.

Въ день ея Ангела, 1 го Марта.

Не витійство, не Поззія

Разсыпаютъ здсь цвты свои,

Но родство, пріязнь и дружество

Здсь принюсятъ поздравленіе.

На Руси обычай изстари

Поздрявлять друзей въ день Ангела?

И дарить имъ то, что Богъ послалъ,

При желань всего добраго.

Но съ чего же мн начать теперь?

И чего мн пожелать теб?

Пожелать ума ли разума?

Щедро Богъ имъ наградилъ тебя.

Пожелатьли быть еще добрй?

Ты душей подобна Ангелу.

Пожелать ли быть еще милй?

Ты и такъ мила, какъ Грація.

Пожелать ли, милой щастія?

Украшеніе семьи своей,

Ты любовью мужа щастлива,

Ты родными обожаема,

Ты сторонними уважена,

Не мечтательно, дйствительно

Дружбой врной наслаждаешся.

Право, другъ мой, не придумаю,

Что прибавить мн къ судьб твоей?…

Пожелаю ли сокровищей?

Съ ними скука поститъ тебя,

И заботы и завистники,

Ахъ! сквозь солнца часто дождь идётъ,

И на злато слёзы капаютъ! —

Пожелаю ль пышной знатности?

Знатность щастья не приноситъ намъ,

Благи въ мір соразмрены,

И Вельможамъ и Царямъ самимъ

Пять лишь чувствъ дано Природою.

Для Царя и для тебя равно

Лугъ цвтами украшается,

Свищетъ сладко соловей въ саду,

Солнце свтитъ одинаково.

Сердце бьётся сильнымъ трепетомъ

Отъ болзни, отъ нещастія,

Отъ измны сердцу милаго,

Отъ потери друга нжнаго,

Занываетъ и груститъ равно

Подъ порфирой и подъ рубищемъ.

Щастливъ тотъ, кто удаляется

Отъ разсянья, отъ праздности.

Щастливъ тотъ, кто скромно дни ведетъ,

Добродтелью украшенный

Съ другомъ, съ книгой и Природою,

Ахъ! чего недостаетъ ему?

Тло здравое, цвтущее,

Разумъ знаніемъ наполненный,

Сердце чувствовать способное,

Пустьже, пусть въ теб и вкругъ тебя

Всё, какъ есть теперь, останется!

Люди щастливы, нещастливы

Отъ себя, мой другъ! единственно.

Въ сердц носимъ мы судьбу свою,

Сердце рай преобращаетъ въ адъ,

Сердце адъ преобращаетъ въ рай.

Лишь желанія обуздывай,

Укрощай воображеніе,

Взоры чаще обращай назадъ.

Сколько есть людей бдне насъ,

Сколько есть людей нещастне

И душею и фортуною,

Миліоны — а не тысячи!

Такъ живи, мой другъ! по прежнему,

Нжной дружбой утшай сердца,

Щастьемъ чти одну умренность,

И за горе и за радости

Приноси благодареніе

Богу милостей всещедрому:

Добродтели и разуму

Не возможно быть нещастными!

Воейковъ.

Встникъ Европы, No 6, 1809

Къ N. В. С.

Кончанъ трудный путь — бросаю

Навсегда дорожный посохъ,

Утомленный взоръ отъ зрлищъ

Успокоить поспшаю

На муравчатыхъ лужайкахъ,

Подъ зеленымъ свсомъ рощи,

Дух уставшій отъ восторговъ

Успокоить поспшаю

Въ сельскомъ домик смиренномъ,

Въ тишин уединенья.

Видлъ, видлъ я довольно

Сихъ чудесъ невроятныхъ,

Видлъ яростное море

Человкомъ укрощенны,

Зрлъ неукротимы втры

Человкомъ укрощенны,

Воздувающи втрила,

И влекущія послушно

Мореходные громады

Изъ конца въ концы вселенной,

Видлъ Росскаго Монарха,

Мощью, блескомъ и любовью

Врныхъ Россовъ окруженна,

Видлъ памятники горды

Знаменитыхъ полководцовъ,

Пролилъ токи слезъ надъ прахомъ

Италійскаго Героя,

Видлъ храмъ великолпный,

Чудо зодчества, созданный

Мишель-Анжами Россіи,

Встртилъ взор любви богини,

Гвидо-Реновою кистью

Оживленной на холстин:

Въ сей Венер все Венера.

Видлъ, какъ у Геркулеса

Въ каждомъ членъ дышетъ сила,

Слышалъ грозные перуны,

Потрясающи основы

Града стольнаго Монарховъ,

Возвщающи вселенной

О побд за Дунаемъ,

О паденіи оплота

Непокорныхъ сопостагаовъ,

Объ опасности грозящей

Царю-граду и Султану,

Слышалъ — и воспламененный

Снялъ съ стны молчавшу лиру,

И тобою ободренный,

Я хотлъ уже перстами

Пробудить военны звуки,

Въ псняхъ громкихъ и высокихъ

Передать хвалу героевъ

Отдаленному потомству.

Ахъ! но лира тихострунна

Отказалась пть героевъ,

Издавать громовы звуки.

Такъ напрасно же ты будешь,

Ожидать побдныхъ гимновъ

Отъ безвстнаго поета,

Пусть Державинъ!….. предоставимъ

Мы Орлу сему парящу

Пть побды, славу Россовъ,

Кистью смлою чудесно…

Представлять вождя героевъ,

Такъ какъ древняго Атрида,

Или такъ какъ Годофреда,

Представлять кипящу счу,

Звонъ броней и коней ржанье,

Предоставимъ мы великимъ

Пть о подвигахъ великихъ!

И не лучше ли, мой милый,

Распростившись въ Петрополемъ,

Въ сельскомъ домик уютномъ,

За столомъ дубовымъ, круглымъ,

Сидя съ добрыми друзьями,

Пть сады, златую жатву,

Счастье мирной сельской жизни.

Ахъ, не лучшель, уклонившись

Въ рощу липовую, темну,

Наливать виномъ покалы,

Вишь здоровье храбрыхъ воевъ,

Лишь здоровье милыхъ женщинъ,

Незаботясь о заутр,

Наслаждаться жизнью нын,

И виномъ, изъ чаш пролитымъ,

На стол моемъ дубовомъ

Рисовать перстомъ искуснымъ

То сраженья знамениты,

Гд Россійскіе герои

Увнчались лавромъ славы,

Гд и ты, мой воинъ храбрый!

Поражалъ враговъ Отчизны?

Удалися же, С—въ!

Изъ столицы шумной, бурной,

Самъ кровавый Марс не рдко

Отдыхалъ отъ бури ратной

На колняхъ у Венеры-

Съ нетерпньемъ дружбы страстной

Жду тебя въ свой тсный домик,

Жду тебя попрохладиться

И вздохнуть здсь на свобод,

Помечтать под сельскимъ кровомъ,

Здсь не будешь оглушать насъ

Громъ блестящей колесницы,

Стукъ оружія звняща,

Здсь услышишь скрыпъ телеги,

Стукъ цповъ, снопы біющихъ,

Умъ забудетъ удивленье,

Сердце вспомнитъ наслажденья,

Въ городахъ и на диван

Богачи не спятъ покойно,

Здсь увидишь на солом

Въ дымной хижин и тсной

Бдныхъ, спящихъ сномъ глубокимъ,

Тамъ въ шуму, въ пиру зваютъ

Средь роскошныхъ наслажденій,

И скучаютъ самымъ благомъ:

Праздность мать пороковъ, скуки!

Мы увидимъ здсь на нив

Рослыхъ, свжихъ и румяныхъ

Поселянъ и поселянокъ

За работою поющихъ?

И въ посредственности милой

Находящихъ жизни радость,

И блаженныхъ въ низкой дол.

О С—въ, другъ любезный,

Видя вкругъ себя счастливыхъ,

Будемъ сами мы счастливы!

Воейковъ.

‘Встникъ Европы’, No 1—2, 1811

Мать въ альбомъ дочери.

Для чувствъ моихъ къ теб нтъ словъ и выраженій,

Ихъ никакой Поетъ и геній

Не въ силахъ описать въ стихахъ.

И ты, дочь милая, напрасно ожидаешь,

Ты въ сердц матери ихъ лучше прочитаешь

Въ благословеньяхъ и слезахъ.

В—въ.

Въ грозу.

(Прогуливаясь съ моею A. А.)

Гремитъ! покойны мы душою,

Твой Богъ и я съ тобою, —

Чегожъ бояться намъ?

Отецъ, рази! съ надеждой ожидаемъ,

Съ любовью, съ врою въ тотъ міръ перелетимъ,

И передъ трономъ мы Твоимъ

Свою молитву окончаемъ.

В—въ.

Къ портрету Е. Ф. П.

Въ знакомств ледъ, a въ дружб пламень

По сердцу воскъ, по духу камень,

Открытый добрымъ другъ, открытый злобнымъ врагъ,

Бичъ грозный ябеды и твердый столпъ закона:

Прекрасныя души въ прекрасныхъ сихъ чертахъ,

Друзья! узналиль Петерсона?

Воейковъ.

‘Встникъ Европы’, No 13, 1815

Къ моимъ согражданамъ.

Къ мечамъ! настало время славы!

Сыны Отечества, къ мечамъ! —

Орлы! летимъ на бой кровавый?

На встрчу пулямъ и смертямъ!

На насъ Монарховъ, царствъ Европы

Вниманіе обращено. —

Учиться ль скиптры и короны

Царямъ законнымъ возвращать,

И опрокинутые троны

Рукой всесильной возставлять?

Учитьсяль намъ карать кичливыхъ,

И ставить замысламъ конецъ?

Ужь знамя брани развваетъ,

Отъ стали сыплются лучи,

‘Рази враговъ!’ намъ долгъ вщаетъ,

И жаждутъ крови ихъ мечи.

О долгъ священный, долгъ пріятный —

Царя и Вру защищать! —

Чмъ гд опаснй, — тмъ славне!

Рука съ рукой и съ грудью грудь —

Ударимъ на враговъ дружне,

По трупамъ ихъ проложимъ путь,

Унизимъ дерзкую надменность, —

И кровью свой замтимъ слдъ!

Что трудъ? — мы ставимъ трудъ забавой!

Что смерть? — мгновеніе одно,

Котораго трепещетъ слабой,

Для храбрыхъ жизнь и честь раано:

Прекрасно умереть въ сражень!

Смерть за Отечество сладка!

Къ мечамъ! — настало время славы!

Сыны Отечества, къ мечамъ!

Россіяне! на бой кровавый,

На встрчу пулямъ и смертямъ!

Исполнимъ ожиданье свта,

Дадимъ Европ прочной миръ!

А. Воейковъ.

‘Встникъ Европы’. Часть XXXI, No 2, 1807

Посланіе къ И. В. Л.

Вельможа-человкъ, Сенаторъ-гражданинъ,

Позволь спросить себя, почтенной Л….

Гд взялъ ты чудный даръ однимъ движеньемъ, взоромъ,

Одной улыбкою, однимъ пріятнымъ словомъ,

И взоры и сердца невольно увлекать,

И зависть самую принудить замолчать?

Ты для несчастливыхъ второе Провиднье!..

Не къ богачамъ въ чертогъ, ты сходишь въ мракъ темницъ,

Въ больницы, къ страждущимъ и въ хижины вдовицъ.

Одинъ поэтъ сказалъ въ безсмертномъ сочинень:

‘Блескъ золоту даетъ его употребленье.’

Ты правило сіе примромъ оправдалъ.

Пусть Гершель славенъ тмъ, что онъ открылъ планету…

Коломбъ, что къ новому нашелъ дорогу свту,

Ты ни Америки, ни звздъ не открывалъ,

Но бдныхъ, но больныхъ, но сирыхъ отыскалъ,

И нжно примирилъ съ людьми и небесами.

Ахъ! бдной не всегда со стономъ и слезами

Идетъ вымаливать насущной хлбъ себ,

Онъ часто нищеты стыдится какъ злодйства.

Возможно ли исчесть, коль многія семейства

Благополучіемъ обязаны теб?

Здсь гумны и дома истреблены пожаромъ,

Надежда поселянъ, избиты нивы градомъ,

Тамъ правду продала безсовстность судей,

И разоренные уже въ душ своей

Отчаялись — и жизнь клялись возненавидть,

Боялись вспоминать, боялися предвидть:

Но ты предускорялъ, какъ Ангелъ, въ помощь имъ,

И притснители народа ужасались,

И огорченные сквозь слезы улыбались,

Надменность смирена, оплотъ доставленъ злымъ,

Съ тобою шествуетъ надежда, утшенье,

И ся благости, ты жнешь благословень.

Иные хвалятся . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Другіе хвалятся чинами и богатствомъ,

Чертоговъ золотыхъ искуственнымъ убранствомъ,

Въ садахъ Армидиныхъ прельстить желаютъ насъ

Великолпіемъ, отдлкой, красотою,

Но что сей вздорной блескъ предъ жаркою слезою,

Благотвореніемъ исторгнутой изъ глазъ?

Вотъ роскошь райская, вотъ истинное счастье,

Нжнйшее Духовъ избранныхъ сладострастье.

Столпы и куполы, сокройтеся во прахъ

Предъ сею роскошью, разбеися мраморъ твердый!

Пускай владтель вашъ, богачь жестокосердый,

Встрчаетъ пагубу во всхъ своихъ длахъ,

Какъ сердце, такъ земля безплодна да явится,

Отъ жару загрубвъ съ душой его сравнится,

Роса не освжитъ деревьевъ — какъ слеза

Не посщавшая совсмъ его глаза.

А ты, о другъ людей, другъ Музъ и Аполлона,

Отчизны врный сынъ, служитель правый трона,

Другъ вры, Л….! будь въ вкъ благословенъ,

И съ Долгоруковымъ, съ Голицынымъ почтенъ.

Когда обозрвать въ Губерніяхъ устройство

Довренностію Монарха ты избранъ,

Для общаго свое позабывалъ спокойство,

И выгоды свои для выгодъ согражданъ.

Ршимъ — коль надобно творить благодянья,

Раздумчивъ и лнивъ въ случа наказанья,

Ты дарованія умешь ободрять,

Порочныхъ обратить, и слабому прощать,

И не довольствуясь посредственнымъ успхомъ,

Ты слезы горькія не называешь смхомъ,

Чтобы случайному вельмож угодить

И крестъ за бдствія народа получить.

Изящной Авторъ самъ, изящнаго любитель,

И на веселости ты не Катонъ-гонитель,

Любуешься смотря, какъ милыхъ Грацій строй

И яркихъ юношей кружится предъ тобой,

Какъ счастливо они проводятъ дни младые,

Эфиръ — эмблема ихъ и пламень— ихъ стихія.

Ты съ старцами — старикъ, ты съ мудрыми — мудрецъ,

Въ кругу младыхъ — ихъ братъ, въ кругу дтей — отецъ.

Герои нужны намъ, философы полезны,

Но благодтели намъ болъе любезны,

Прочне слава ихъ въ обязанныхъ сердцахъ,

Чмъ въ пышныхъ мраморахъ, гранитахъ и стихахъ. —

Для правды, коя здсь перомъ моимъ водила,

И врно вс твои дла изобразила,

Съ обычной кротостью стихи сіи прочти

И въ нихъ узнай себя, о Геній благотворный!

Они не куплены, не льстивны, не притворны,

Внемли хвалу себ — и Автора прости.

Воейковъ.

‘Встникъ Европы’. Часть XXXIII, No 9, 1807

ПОСЛАНIЕ

Къ А. Н. В.

О ты, съ которою блаженство постигаю,

Которой радости я радостьми считаю,

Которой горести для сердца моего

Тяжел собственныхъ печалей и страданья!

Въ послдній часъ прими, за вс благодянья,

Сердечной, старой долгъ отъ друга твоего!

Ты Совсть, Ангелъ мой и благотворный Геній!

Благодарю тебя, что ты меня спасла

Отъ низкихъ слабостей, привычекъ, заблужденій,

И въ пристань тихую корабль мой привела.

Ты радость и печаль со мною раздляла,

Ты щастье дней моихъ цвтами осыпала,

И въ нашъ желзной вкъ, когда порокъ, развратъ

Изъ свта длаютъ не свтъ, но мрачной адъ,

Съ тобою проводилъ я время золотое:

Съ тобой я не одинъ, съ тобой насъ и не двое!

Какъ сладко заключенъ сей дружеской союзъ

Непостижимою, таинственною силой!

Одн желанія, во всемъ единый вкусъ,

Любовь къ изящному, вліянье чистыхъ Музъ,

Воспламененный духъ и горестно унылой,

Благоговніе къ Природ и Творцу,

Какъ къ доброй матери, какъ къ нжному отцу,

Насъ къ мирной дружб сей давно приготовляли:

Мы свидлись — и вмигъ сердца насъ сочетали!

Могу ли не летть душей къ тмъ райскимъ днямъ,

Которые съ тобой въ деревн мы длили?

Здоровы, веселы, мы цлой день бродили

По берегамъ Оки, по рощамъ и садамъ,

Едва лишь тихая денница занималась,

Мы шли на ближній холмъ — глядли, какъ съ весной

Надежда юная на землю низпускалась,

Какъ новой ризою Природа облекалась,

Румянцомъ небеса, а воды синевой,

И съ бездною небесъ сливалась водъ равнина —

Великолпная, волшебная картина!

Бляніе овецъ, шумъ листьевъ, втерковъ,

Хоръ птицъ невидимый, журчаніе ручьёвъ,

Казались пснію хвалебною Природ,

Любви, безпечности, блаженству и свобод!

Могу ли позабыть, какъ позднею порой,

Въ пріятномъ сумрак, я, ты и другъ нашъ общій,

Плнялись на холмъ спокойною Луной,

Задумчиво на насъ сіявшей изъ-за рощи,

Какъ наслаждаяся, любуясь и страшась,

Катались въ лодк мы подъ чернымъ кровомъ нощи,

Какъ трели соловья плняли нжно насъ —

Онъ пть переставалъ, но мы еще внимали!

Какъ съ каждымъ у съ каждымъ днемъ я длался добрй…

Какъ сладко мы тогда другъ къ другу привыкали!

Душа моя тогда, смшавшися съ твоей,

Жила для дружества, добра и наслажденья,

За всё, за всё тогда, въ огн благоговнья,

Чистйшій Небу мы курили иміамъ.

Найдуль подобные тмъ райскимъ вечерамъ,

Когда читали мы Жанъ-Жака и Расина

Въ зной лтній подъ окномъ, зимою у камина?

Когда, послдуя Боннету-мудрецу,

Любили восходить отъ тварей ко Творцу,

Какъ съ Геснеромъ мы въ вкъ златой переселялись,

Какъ съ Юнгомъ плакали, съ фонъ-Визинымъ смялись,

Когда читали мы исторію злодйствъ,

Паденья сильныхъ Царствъ, нещастія семействъ,

И жизнь свирпую убійцъ высокопарныхъ —

Ты ужасалася ихъ замысловъ коварныхъ,

И слёзы (чистая прелестныхъ глазъ роса!)

Спшила осушишь, взглянувъ на небеса!

Тогда я лиру бралъ, и въ струны ударяя,

Жизнь сельскую хвалилъ, Делилю подражая,

Училъ располагать зеленые кусты,

Ручьи сребристые и алые цвты,

Тогда у Боало и Дмитрева учился,

Съ пороками людей и глупостью бранился,

Иль славныя дла Россіянъ воспвалъ!

Теб единственно я нравиться желалъ.

Не требуетъ внковъ моя простая лира,

Возвышенный твоей, о милой другъ! хвалой,

Я могъ ли дорожить народною молвой?

Взоръ дружбы для меня лестне плесковъ міра.

Съ тобой я клевету Зоиловъ презиралъ!

Я не завидовалъ любовникамъ — щастливцамъ,

Я дружбу чистую любви предпочиталъ:

Любовь не рдко смерть несетъ своимъ любимцамъ,

Она съ оковами, стрлами, тетивой,

Повязка на глазахъ и крылья за плечами!

А дружба нжная съ открытыми глазами!

Ее ли обольстить наружной красотой?

Теперь, мой другъ! тебя надолго покидаю!

Теперь прошедшее живй воображаю.

О домъ родительской! о братья! о друзья!

Въ послдній можетъ быть прощаюсь, плачу съ вами,

Быть можетъ чуждые, съ холодными сердцами,

Положатъ въ мрачный гробъ, въ чужой земл меня:

Никто не поститъ могилы моея…..

Не горько умирать, но горько разлучаться!….

Такъ рокъ опредлилъ — готовъ повиноваться!

Когда Отечеству полезенъ быть могу:

Я Россъ! и брани страхъ и смерть пренебрегу —

Гласъ человчества и сердца умолкаетъ,

Когда Отечество на битву посылаетъ!

Богъ силенъ! можетъ быть невреденъ возвращусь,

И снова съ Музами, съ Природой подружусь,

И снова буду жить у какъ прежде у веселъ, воленъ,

Богатый дружбою, умреннымъ доволенъ!

Ахъ! что мн золото, алмазы и внецъ,

Коль друга, лучшее сокровище имю?

Безъ злата съ дружбою я щастливъ быть умю!

Когда же дней моихъ приближится конецъ,

Съ улыбкой встрчу смерть, какъ вечеръ тихой, ясной,

Съ улыбкой кончу жизнь, какъ майской день прекрасной,

Чтобъ снова, перешедъ за гробъ, его начать,

И въ вчности — тебя и Бога обожать!

Воейковъ.

‘Встникъ Европы’. Часть XXXVIII, No 6, 1808

Читайте также: