Стихотворения, Вейнберг Петр Исаевич, Год: 1904

Время на прочтение: 5 минут(ы)

ПИСЬМО.

Мн семьдесятъ пять лтъ кончается. Изъ нихъ,
Сознательнымъ умомъ и сердцемъ человка
Я прожилъ боле полвка.
И вотъ теперь, порой, одинъ среди своихъ
Воскреснувшихъ воспоминаній,
Я провожу передъ собой
Картину дней былыхъ — невзгодъ, тревогъ, страдавій
Тхъ близкихъ мн людей, кому былъ данъ судьбой,
Удлъ жестокій, безпощадный —
Стонать подъ гнетомъ тьмы зловще-непроглядной,
Пытаться съ ней вступать въ борьбу —
И падать въ прахъ, какъ подобаетъ
Не гордому бойцу, a жалкому рабу..
——
И, съ прошлымъ наряду, мысль ярко освщаегь
Мн настоящее…
О, молодой мой другъ!
Тебя томитъ мучительный недугъ
Отчаянья, утраты упованья,
Блаженной вры въ торжество
Намъ всмъ священнаго призванья,
Того, въ чемъ цль существованья
Для человчества всего.
Лишаясь силъ отъ ядовитой муки,
Въ тупомъ уныніи ты опускаешь руки:
‘Зачмъ работать? Все равно —
Намъ зла не сокрушить — незыблемо оно*.
Увы! Такихъ, какъ ты, есть много…
Ахъ, милые друзья, поврьте старику:
Такая вамъ открылася дорога,
Какой не грезилось намъ на своемъ вку.
Да, правда, зло еще могуче,
И не стсненъ его просторъ,
Но свтъ даетъ враждебной туч
Все чаще, все грознй отпоръ.
Чтб было пережито нами,
Для васъ звучитъ теперь словами сказки злой.
Нашъ кругъ былъ тсный кругъ, шелъ робкими шагами
Безъ твердой почвы подъ собой.
Васъ много, съ каждымъ днемъ все шире,
Все крпче братскій вашъ союзъ,
То, что для васъ всего дороже въ мір,
Освобождается отъ старыхъ ржавыхъ узъ.
Съ дыханіемъ животворящимъ,
Ломая зимній ледъ, весна идетъ, идетъ,
И прошлое предъ настоящимъ
Съ предсмертной злобою оружіе кладетъ.
Теперь-то время наступило
Для жатвы пышныхъ тхъ плодовъ,
Что цпью длинною годовъ
Возращены, теперь стоять уныло,
Теперь не дйствовать и стыдно, и гршно.
Когда открыта дверь, передъ ея порогомъ
Остановившійся преступенъ передъ Богомъ
И предъ людьми. Грядущее полно
Надеждами — и ваше поколнье
Бороться призвано за ихъ осуществленье!
Петръ Вейнбергъ.

‘Русское Богатство’, No 9, 1904

Изъ пережитаго.
І.
Свтлый ангелъ, не мрачи
Горизонта жизни нашей,
Будемъ то, что намъ дано,
Пить до дна полнйшей чашей.
Если я тебя подъ часъ
Прогнвлю, смущу, разстрою —
Ну, сорви тогда на мн
Все, что въ этотъ мигъ тобою
Овладетъ,— пронесись
Жгучей молньей въ гнв бурномъ,
Чтобы скоро засвтить
Солнцемъ на неб лазурномъ.
Но не мучь, не истязай
Недовольства долгой пыткой,
Не давай тянуться днямъ
Отвратительной улиткой.
Лучше грозы на года,
Чмъ затишье на мгновенья:
Тамъ — чудесно бьется жизнь,
Здсь — недвижность омертвенья!..
II.
Пріютъ мой дорогой, божественный пріютъ,
Гд я хоть изрдка, на нсколько минутъ,
Склоняясь набожно предъ милою моею,
Или въ восторженномъ порыв опьянвъ,
Не мучусь, не стремлюсь, не плачу, не жалю,
Гд лгать не надо мн, гд умолкаетъ гнвъ
Постыдной ревности, гд сердцемъ благодарнымъ
Я высшей благости могу молиться вновь,
Гд надо всмъ царитъ незримымъ, лучезарнымъ,
Чудеснымъ геніемъ великая любовь!
Петръ Вейнбергъ.
Швеція, 1895.

‘Сверный Встникъ’, No 9, 1895

БОЛЬШОЕ ГОРЕ.
(Съ Французскаго.)

Снесъ жену въ сырую землю онъ
И, тоской тяжелой удрученъ,
Прямо путь направилъ къ кабаку
Разгонять тяжелую тоску.
Все, увы, непрочно на земл:
Вотъ и штофъ, стоящій на стол,
Опустлъ, и трубочка къ концу
Подошла… невесело вдовцу.
Два его сосда въ уголк
Разговоръ ведутъ о бдняк:
‘Горя онъ не вынесетъ, она
‘Вдь была сокровище — жена!’
А вдовецъ льетъ слезы въ свой стаканъ,
Ахъ. о томъ, что вотъ, мертвецки-пьянъ,
Онъ домой воротится,— и тамъ
Не найдетъ занятья кулакамъ…
П. Вейнбергъ.

‘Дло’, No 8, 1869

ИГРУШКА ВЕЛИКАНОВЪ.

(Древне-нмецкая легенда).

Бургъ Нидекъ въ Эльзас, о немъ поютъ былины.
Въ былые годы жили въ томъ, бург, исполины.
Теперь онъ весь разрушенъ, пустыня вкругъ него.
Изъ грозныхъ великановъ ужь нтъ ни одного.
Разъ дочери владыки гулять пришла охота?
Она съ веселой пснью выходитъ за ворота,
Спускается въ долину съ родныхъ своихъ высотъ,—
Узнать ей любопытно, кто тамъ, внизу, живетъ.
Лсную чащу быстро дитя перескаетъ
И вотъ ужь тамъ, гд, племя людское обитаетъ,
Вотъ города, долины, рядъ вспаханныхъ полей —
Такая все новинка, диковинка для ней.
Вдругъ, подъ ноги взглянувши, замтила двица,—
Крестьянинъ, пашетъ. поле… Какъ странно, копошится
Невиданная крошка, какъ плугъ, его блеститъ!
Въ восторг великанша, и весело кричитъ:
‘Вотъ прелесть-то игрушка,! возьму ее съ собою!’
И стала на колни, и быстрою рукою
Все то, что такъ. забавно вертлось передъ ней
Въ платочекъ свой схватила — и ну, бжать скорй.
Шумитъ, поетъ,— натура, намъ дтская знакома,—
Два-три прыжка веселыхъ, и вотъ, она ужь дома.
Кричитъ, ‘Ахъ, папа, папа, смотри, смотри, съ какой
Чудесною игрушкой вернулась я домой.’
Старикъ, въ столовой сидя, тянулъ вино изъ бочки
И, весело любуясь на радость милой дочки,
Сказалъ: ‘Ну, ну, какую ты рдкость принесла?
Должно быть, точно диво, ты больно весела!’
И дочка осторожно платочекъ раскрываетъ,
Плугъ, лошадь, человка оттуда вынимаетъ.
Разставила все это на столик рядкомъ,
И хлопаетъ въ ладоши, и прыгаетъ кругомъ.
Старикъ нахмурилъ брови. ‘Ахъ, глупая рзвушка —
Промолвилъ онъ серьезно — вдь это не игрушка!
Снеси сейчасъ туда-же, откуда принесла…
Съ чего ты земледльца игрушкою сочла?
‘Нтъ, дочка, земледлецъ — благой подарокъ неба.
Не будь его на свт, сидла бъ ты безъ хлба!
Изъ крови земледльца выходитъ великанъ…
Нтъ, нтъ, онъ не ‘игрушка! онъ богомъ міру данъ!’
Бургъ Нидекъ есть въ Эльзас, о немъ поютъ былины.
Въ былые годы жили въ томъ бург исполины,
Теперь онъ весь разрушенъ, пустыня вкругъ него,
Изъ грозныхъ великановъ ужь нтъ ни одного.
П. Вейнбергъ.

‘Дло’, No 11, 1868

ВИНСПЕРГСКІЯ ЖЕНЩИНЫ.

(Древне-нмецкое преданіе).

Конрадъ фонъ-Гогенштауфенъ ужь много, много дней
Предъ Винспергомъ держался съ дружиною своей.
Давно ужь въ чистомъ пол врага осилилъ онъ,
Но въ Винсперг не думалъ сдаваться гарнизонъ.
Пришелъ, однако, голодъ, о, голодъ — лютый адъ!
Пощады Винспергъ проситъ — неумолимъ Конрадъ,
‘Отъ вашихъ стрлъ погибло не мало слугъ моихъ
И, сдайтесь вы, не сдайтесь — я отомщу за нихъ!’
Тогда приходятъ жены: ‘Коль твердъ ты на своемъ,
То отпусти хоть женщинъ,— мы не гршны ни въ чемъ.’
И сжалился надъ ними разгнванный герой
И кротко изрекаетъ онъ приговоръ такой:
‘Пусть жены вс выходятъ, и каждая изъ нихъ
Пускай съ собой уноситъ то изъ вещей своихъ,
Что ей всего дороже, что въ силахъ снесть она.
И царскимъ словомъ воля его закрплена.
На утро, рано, рано, чуть только свтъ блеснулъ,
Потшную картину увидлъ караулъ:
Ворота растворились, и женщины пошли
Тяжелыми шагами, сгибаясь до земли.
Сгибаются подъ ношей, лежащей на спин:
Что имъ всего дороже — мужей несутъ он.
‘Держите ихъ, обманщицъ!’ съ угрозой врагъ кричитъ.
‘Король не это думалъ!’ графъ-канцлеръ говоритъ.
Скорй бгутъ къ Конраду,— и засмялся онъ:
‘Хоть я не это думалъ,— хвалю чудесныхъ женъ!
Что сказано, то свято, и слова моего
Я, знайте, не нарушу нигд, ни для кого!’
Такъ чистымъ сохранился блескъ царскаго внца,
Конрада славитъ голосъ народнаго пвца.
Надежно полагаться на слово короля
Могла еще въ т годы германская земля.
П. Вейнбергъ.

‘Дло’, No 11, 1868

БАСНИ ДЛЯ ДТЕЙ.

(Съ Французскаго.)

I.
Эпитафія.

Разъ, на кладбищ городскомъ,
Гулялъ отецъ съ сынкомъ,
И, съ любознательностью милой,
Дитя, предъ каждою могилой
Остановившись, по складамъ
Читало на плитахъ, на статуяхъ красивыхъ,
Ряды похвалъ краснорчивыхъ
Почившимъ мертвецамъ.
Казалось, все, что было въ свт
Прекраснаго, сюда сошлось,
Все лучшее, казалось, улеглось
Подъ плиты мраморныя эти.
Тутъ ‘добрый, нжный семьянинъ’,
Здсь ‘воинъ, лаврами прекрасными повитый’,
Тамъ ‘тотъ, кто бднымъ былъ опорой и защитой’,
Тутъ ‘врный долгу гражданинъ,
Краса своей отчизны’,
За нимъ ‘не вызвавшій единой укоризны,
Мужъ честности, и правды, и добра’, —
Et caetesa, et ctesa!
Ребенокъ, видя предъ собою
Все добрыхъ, добрыхъ безъ конца,
Спросилъ отца:
‘Гд-жъ люди съ скверною душою
‘Схоронены, папа?’ Отецъ ему въ отвтъ:
‘Недобрые не умерли, мой свтъ.
‘Съ тобою люди очень сходны:
‘Тебя миле нтъ, когда
‘Ты спишь, они, чуть ихъ снесутъ сюда,
‘Становятся добры, прекрасны, благородны.’

II.
Раздлъ

Шли два пріятеля — Пафнутій и Иванъ.
У перваго совсмъ былъ пустъ карманъ,
Два гроша было у второго.
Пафнутій говоритъ: ‘Пріятно и здорово
‘Теперь намъ было бы сигарку покурить…
‘Куни-ка, братъ Иванъ!’ — Чтожъ, и не купить,—
Товарищъ отвчалъ,— да только какъ съ тобою
‘Вдвоемъ намъ обойтись сигарою одною?’
‘—О! что тутъ голову ломать!’
Пафнутій говоритъ Ивану —
‘Устроимъ дло такъ: я стану
‘Курить, а ты — плевать.’
Въ нашъ вкъ разумный и гуманный
Такой раздлъ — раздлъ совсмъ не странный.
П. Вейнбергъ.

‘Дло’, No 7, 1869

Прочитали? Поделиться с друзьями:
Электронная библиотека