Сверные цвты на 1830. СПб, 1829
Севрные цвты на 1831 год. СПб, 1830
Стихотворения, Тепляков Виктор Григорьевич, Год: 1829
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Странники.
‘Я гражданинъ вселенной’
Сократъ
— ‘Я везд чужестранецъ’ —
Аристиппъ.
ПЕРВЫЙ.
Блаженъ, блаженъ, кто жизни мигъ крылатый
Своимъ богамъ-Пенатамъ посвятил,
Блаженъ, блаженъ, кто дымъ родимой хаты
Дороже розъ чужбины оцнилъ!
Родной весны цвты златые,
Родной зимы снга сдые,
Разсказы няни, игры двъ,
Косца знакомаго напвъ,
Знакомыхъ пчелъ въ саду жужжанье,
Домашнихъ псовъ далекій лай,
Родныхъ потоковъ лепетанье —
О край отцовъ, волшебный край!
Сердечныя очарованья,
Забуду ль васъ!
ВТОРОЙ.
Блаженъ, блаженъ, кто моря зрлъ волненье,
Кто Божій міръ отчизною назвалъ,
Свой отдалъ путь на волю Провиднья,
И воздухомъ вселенной подышаль!
Бродячей жизни бредъ счастливый,
Ты, какъ поэта сонъ игривый, .
Разнообразіемъ богатъ!
Сегодня — кровъ убогой хаты,
Деревня, пашни полосаты,
А завтра — пышныхъ зданій рядъ!
Искуствъ волшебныя созданья,
Священный генія завтъ,
Чудесъ минувшихъ яркій слдъ,
Народовъ псни и преданья !
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
ПЕРВЫЙ.
Настала осень. Надъ холмами
Туманы влажные висятъ,
За море лебеди летятъ,
Овинъ наполнился снопами,
Румянымъ блескомь боръ покрытъ,
Ловитвы рогъ въ горахъ звучитъ,
Съ ружьемъ, сь сосдомъ, въ пол чистомъ
Гарцуетъ мирный домосдь, —
Ужь ночь надъ доломь серебристымь,
‘Пора домой! Ко мн, сосдъ!’ —
Вошли: Лилетя суетится,
Каминъ отрадный запылалъ,
Какъ жертва, ужинъ ихъ дымится,
Хрустальный пнится бокалъ,
ВТОРОЙ.
Сосдъ, ружье, каминъ, Лилета,
И вновь ружье, каминъ, сосдъ: —
Однообразна псня эта!
Безцвтенъ твой сердечный бредъ!
Среди ль полей своихъ широкихъ
Встрчалъ ты длинный рядъ вков,
Бродящихъ межъ сдыхъ столбовъ
По залмъ замковь одинокихъ?
Съ сосдомъ ли ты зрлъ своимъ
Природы блескъ, морей равнины?
Какъ счастливъ странникъ! передъ нимъ
Что шагъ — то новыя картины:
Тамь изумрудный рядъ холмовъ,
Тамъ разноцвтныхъ горъ вершины,
Въ одежд новыхъ облаковъ.
Тамь солнца новаго сіянье,
Луна надъ боромъ вковымъ,
Иль неба съ моремъ голубымъ
Въ дали румяной сочетанье.
ПЕРВЫЙ.
Зима. Клоками снгъ валитъ,
Сводъ неба, блдный и туманный,
Какъ саванъ надъ землей виситъ, —
‘О, гд же ты, пріютъ желанный!’
Печальный странникъ говоритъ, —
‘Усталъ я! ночь на землю льется,
Бунтуетъ втръ въ глуши лсной,
Вокругъ мятель сдая вьется —
Нтъ крова! нтъ страны родной!’ —
Но вотъ избушка въ темномъ пол
Въ ней брежжетъ яркій огонёкъ:
Радъ странникъ! Радъ — чего же бол?
Есть теплый на ночь уголокъ!
Вошелъ. Тамъ мирною толпою,
Вокругь трескучаго огня,
Длясь безпечностью златою,
Сидитъ счастливая семья.
Младой пришлецъ ночлега проситъ,
Но вотъ сухой, холодный взглядъ
Отвтъ понятный произноситъ —
И странникъ новый въ сердц ядъ
Далеко отъ людей уноситъ.
Ахъ, то ль на родин святой!
Тамъ зеркаломъ души родной
Ему людей казались взоры —
Иль это бредъ?
ВТОРОЙ.
Обманъ пустой!
Не сердце ль наше, милый мой,
Тотъ истинный сосудъ Пандоры?
Конечно, много чудаковъ!
Конечно, много пустяковъ
Намъ стоютъ злыя ихъ проказы,
Кровавыхъ словъ, жестокихъ словъ,
Но какъ же избжать заразы?
Она шипящею змёй
Весь міръ подлунный обвиваетъ,
И меньше всхъ лишь тотъ страдаетъ,
Кто радъ, какъ я, товарищъ мой,
По свту пестрому скитаться,
За тмъ, чтобъ сердце пріучить
Во всей вселенной дома быть, —
Съ людьми пріятельски встрчаться,
Сь одними — скромно поболтать,
Съ другими — смло помолчать,
Надъ Арлекиномъ посмяться,
Съ людьми честными позвать.
ПЕРВЫЙ.
Согласенъ. Но одной отрадой,
Одной небесною лампадой
Творецъ нашъ жребій озарилъ!
Мой другъ! быть можетъ, съ ней одною,
Съ сей тихой, ясною звздою
Намъ свтъ роднаго неба милъ!
Съ тобой, любовъ, алтарь сердечный,
Двухъ душъ священный иміамъ,
Союзъ божественный…
ВТОРОЙ.
. . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
ПЕРВЫЙ.
Вотще сей горькой клеветой,
Личиной грусти ледяной
Язвитъ любовъ твой смхъ притворной:
Она росою благотворной
Твой зной сердечный прохладитъ,
Смягчитъ твой духъ окаменной,
Съ надеждой сердце примиритъ.
О лучъ души осиротлой!
Потокь въ пустын бытія!
Любоьь, сестра священной Вры!
Лилея Ангеловъ….
ВТОРОЙ.
Химеры!
Гд жь эта чистая струя?
Гд эту райскую лилею,
Въ какой степи, въ какой глуши
Я всмъ огнемъ моей души
У сердца бднаго согрю?
Мечты! нашъ лобъ любви престолъ!
Задига смерть ея символъ!
Приманка — ножницы Далилы!…
Но я волшебницу нашелъ,
Моей Армиды образъ милый
Со мной везд, во всхъ краяхъ:
Катится ль солнце въ небесахъ,
Летитъ ли птица надо мною —
Я говорю, мы вновь съ тобою
Въ иныхъ увидимся странахъ!
В. Тепляковъ.
Одесса.
1829
СОВРЕМЕННОЕ БЛАГОПОЛУЧІЕ.
Милый! не ропщи на Бога,
Въ чемъ теб Онъ отказалъ?—
Душу создалъ у порога,
Умъ къ прихожей приковалъ.
Пусть везд слывешь ты плутомъ,
Мднымъ лбомъ и плоскимъ шутомъ —
Счастливъ ты, философъ мои:
Все варитъ желудокъ твой!
В. Тепляковъ.
Одесса, 1830 г.