Тан-Богораз Владимир Германович.
Прилив.
Александре Михайловне Калмыковой.
——
В. Богораз-Тан
В. Богораз-Тан
34. ПАМЯТИ Н. ЧЕРНЫШЕВСКОГО
34. ПАМЯТИ Н. ЧЕРНЫШЕВСКОГО
53. МЫ — БРАТЬЯ
53. МЫ — БРАТЬЯ
Стихотворения, Тан-Богораз Владимир Германович, Год: 1899
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Как глухо, как грозно, под пологом мглы,
Закрывшей далёкий восход,
Ревут и грохочут, и стонут валы
На лоне разгневанных вод!..
Так сыплются брызги сквозь влажный туман,
Под ветра назойливый вой.
Загадочный, буйный, седой океан
Сердито трясёт головой.
Здесь, в гавани, тихо, как в рамке пруда,
Как в скучном, унылом гробу.
Косматая буря снаружи сюда
Свою не доносит борьбу.
Здесь воды застыли в ограде немой,
Как чаша литого свинца,
И старые барки с прогнившей кормой
У ржавого дремлют кольца…
Корабль наш окончен. Он — чудо, краса,
На зависть безумных врагов.
Как белые чайки, его паруса
У сонных взвились берегов.
В него мы вложили свой труд и досуг,
И знаний холодный расчёт,
До крови мы руки истёрли о струг,
От вечных иссохли забот.
Зато мы достигли работы конца,
Недаром у нас торжество.
Корабль наш прекрасный достоин венца,
Никто не обгонит его…
Бока мы красиво срубили ему
Из белых нарядных берёз,
Из бука связали крутую корму
И выгнули лебедем нос.
И сталью одели широкую грудь,
И пушки поставили в ряд,
И прежде чем флаг в вышине развернуть,
Мы в каждую вбили заряд.
И гений свободы стоит на носу.
Он факел вознёс, как маяк.
Тот факел на море кладёт полосу
Лучей, разгоняющих мрак.
И вещее имя на правом борту
Кудрявую выплело вязь.
То имя скрывает святую мечту,
Дарует нам братскую связь.
То имя смягчает усталость и боль
И дышит отрадой живой.
То имя ‘Надежда’: наш смелый пароль,
Торжественный клич боевой…
Здесь, в гавани, мелко. С неровного дна
Торчит вереница камней,
И бурная тина повсюду полна
Останками тлеющих пней.
Как выйти отсюда на пенистый путь
Безбрежной равнины морской?
Как плен свой разрушить и смело стряхнуть
Тупой, ненавистный покой?
Закован цепями наш страстный порыв,
Напрасно ревёт ураган…
Проснись же, могучий, стихийный прилив!
На помощь иди, океан!..
Встань, прилив! Твой час урочный
Уж давно пробил.
Просветлел туман восточный…
Дольше ждать нет сил.
Этот гнёт бессильной боли
Горше, чем позор,
Помогши же из неволи
Выйти на простор!
Закипи живой отвагой,
Радостью взыграй!
И пролейся шумной влагой
Чрез плотины край.
Затопи бесследно мели,
Камни с места смой,
Вольный путь к заветной цели
Кораблю открой!..
Поскорей бы нам увидеть
Первую волну.
Мы устали ненавидеть
Тьму и тишину.
Жажда жизни и движенья
Нас зовёт вперёд…
Встань, прилив, создай теченье!
Мы, не медля ни мгновенья,
Двинемся в поход!
1899 г.
Автор пытался выдать это стихотворение за перевод с английского, но царская цензура разобралась в предпринятой автором мистификации. Характеризуя материалы пятого номера журнала ‘Начало’, представленные для утверждения к печати, цензор написал: ‘Чтобы выяснить отношение журнала ‘Начало’ к принципам революции, следует отметить стихотворение господина Богораза ‘Прилив’, переведённое якобы с английского, из несуществующего, по-видимому, поэта Гранмора’. В дальнейшем, не нуждаясь более в маскировке, В. Г. Тан публиковал это стихотворение как оригинальное.
Печ. по кн. Тан-Богораз В. Г. ‘Стихотворения’, СПб., б. и. (No 4), 1910 г. С. 19 — 22.
Калмыкова А. М. (1850 — 1926 гг.) — видный педагог, общественная деятельница, оказывавшая материальную помощь большевистским изданиям.
Источник текста:
‘Революционная поэзия 1890 — 1817 гг.’. Ленинград, ‘Советский писатель’, 1954 г. Серия ‘Библиотека поэта’. Большая серия. Второе издание. С. 525 — 527, 601. Составление А. Л. Дымшица.
Библиотека Поэта. Большая серия. Второе издание
Поэзия в большевистских изданиях 1901-1917
Л., ‘Советский писатель’, 1967
Пусть мы бедней, чем нищие, и с детства
Наш путь тернист, и жребий наш уныл,
Но есть у нас великое наследство —
Неисчислимый ряд могил.
По всей стране, от Финского залива
До вековых Востока рубежей,
Стоят кресты и дремлют молчаливо,
Как вереница сторожей.
И каждый год в зияющие недра
Сырой земли могильщица-судьба
Приносит дань настойчиво и щедро,
Спускает новые гроба.
Над русскою великою рекою
Могила есть. Она еще свежа,
Но брошена забвенью и покою,
И обросла травой ее межа.
К могиле той никто не ходит в гости,
Лишь изредка холодных слез дождем
Над ней гроза расплачется от злости.
Туда вложил измученные кости
Изгнанник, бывший нам вождем.
Он нас учил… Мы знаем всё, что значил
Его пример для пламенных сердец.
Он был вождем и плен свой первым начал…
Теперь свободен наконец…
Припоминать удел его опальный
Не стану я. Он длился двадцать лет.
Но я хочу над бездной погребальной
Вам повторить его завет:
‘Пусть голос мой из-за черты загробной,
О юноши, достигнет к вам теперь:
Не бойтесь жертв, не бойтесь мести злобной,
Ни поражений, ни потерь.
Я вам путей указывать не стану,
Ваш взор открыт. Известны вам враги.
Пускай судьба дарует вам охрану
И жизнь сама направит вам шаги.
Вы знаете усилий наших цену
И наших уз неумолимый гнет,
О юноши, идите к нам на смену,
И новый век широкую арену
Пускай пред вами развернет.
Но пусть огонь отваги нашей прежней,
Сжигавший нас великой страсти пыл
В душе у вас горит еще мятежней
И бьет ключом неистощимых сил!
Я верю вам, а вы в победу верьте
И старый спор дерзайте обновить.
О юноши, из-за порога смерти
Я вас хочу благословить’.
1899
34. ПР, с. 28, без подписи. Печ. по кн.: В. Г. Тан, Стихотворения, изд. 4, П., 1910, с. 112, где исправлены неточности, допущенные при первой публикации. Написано к десятилетию со дня смерти Н. Г. Чернышевского. Над русскою великою рекою могила есть... Н. Г. Чернышевский умер и похоронен в Саратове. Удел его опальный... С 1864 по 1883 г. Чернышевский, приговоренный за революционную деятельность к семи годам каторги и вечному поселению, находился в Сибири.
Мы — братья! Мы — братья! Мы выросли оба
В нужде, в беспросветной нужде…
Судьба нам сулила томиться до гроба
Всю жизнь в непосильном труде…
Я сабли выковывал, делал картечи,
Ты землю чужую пахал…
И вот мы опять… При негаданной встрече
Меня ты, мой брат, не узнал…
Я — в блузе рабочей, ты — в серой шинели.
Сошлись мы как враг со врагом…
Ты бросил в лицо мне мои же шрапнели,
Ударил — моим же штыком!
Я вышел на бой, но на бой не с тобою,
Тебя же враги повели —
Наполнили сердце нелепой враждою
И властно командуют: ‘Пли!’
Родная земля обагряется кровью,
За залпами залпы гремят,—
Встречаешь меня ты не братской любовью,
А злобой, обманутый брат…
Я — в блузе рабочей, ты — в серой шинели,
Один на другого идем…
Брат! Помни — я делал штыки и шрапнели,
Ты будешь их делать потом!!
Мы — братья! Мы — братья! Я верю глубоко,
Настанет иная пора…
Она уже близко… Она недалеко,
Недолго нам ждать до утра!
При свете свободы увидишь ты брата
И к брату навстречу пойдешь,
И то, чему слепо ты верил когда-то,
Со мною на суд призовешь…
Я — в блузе рабочей, ты — в серой шинели,
Сойдемся мы с нашим врагом —
И бросим в лицо ему наши шрапнели,
И нашим ударим штыком!
<17>
53. Листовка Красноярского комитета РСДРП, 1906, 17 июня, без подписи, ‘Солдатская жизнь’, 1906, No 2—3, февраль, подпись: Вас. Чужой, ‘Казарма’, 1906, 8 июля, подпись: Рабочий, ‘Штык’, 1907, No 5, июнь. В ‘Казарме’ вместо ст. 13—32:
Но верю я, скоро поймешь ты, что это
Враги обманули тебя,
И к новому счастью, свободе и свету,
Как братья, пойдем мы, любя.
В газ. ‘Штык’ — то же, с незначительными отличиями.