Стихотворения, Стахович Михаил Александрович, Год: 1858

 
 М. А. Стаxович Стихотворения ---------------------------------------------------------------------------- Поэты 1840-1850-х годов Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание. Л., 'Советский писатель', 1972 Вступительная статья и общая редакция Б. Я. Бухштаба Составление, подготовка текста, биографические справки и примечания Э. М. Шнейдермана ---------------------------------------------------------------------------- СОДЕРЖАНИЕ Биографическая справка 112. Пальна 113. Осень 114. <Песня Алехи из 'Зимней сцены (из русского быта)' 'Изба'> ('Не светла звезда, не восхожая...') 115. Станция 116. Разлука 117. Старуха на печке 118. <Песня Вани из 'Летней сцены (из русского быта)' 'Ночное'> ('Ах вы злые дни, мои горькие...') 119. Праздник, или Горе от пляски 120. Песня к милой (Из Гете) 121. Вечерняя песня 123. Зимнее утро Михаил Александрович Стахович родился в 1819 году в с. Пальна Елецкого уезда Орловской губернии - имении отца, богатого помещика. Сначала он воспитывался дома, затем учился в орловской гимназии, а в середине 30-х годов был отвезен в Москву, где, готовясь к поступлению в университет, брал частные уроки у видного слависта О. М. Бодянского. С 1837 по 1841 год Стахович учился на словесном отделении философского факультета Московского университета. В студенческие годы он интересовался историей, литературой, музыкой, тогда же познакомился и затем сблизился со славянофилами И. В. Киреевским и А. С. Хомяковым. Окончив университет, Стахович возвратился в свое имение. В 1844 году на несколько лет он уехал за границу, побывал в Италии, Швейцарии, но особенно долго прожил в Германии, где изучал философию, переводил стихи Гете и Гейне, а также усердно занимался музыкой - в течение года брал уроки теории музыки в Дрездене. В Германии Стахович женился (впоследствии, вернувшись в Россию, он развелся с женой и сошелся с крестьянской девушкой, племянницей своего бурмистра). 26 октября 1858 года жизнь Стаховича трагически оборвалась: он был убит своим бурмистром и письмоводителем, видимо с целью ограбления. Литературная и общественная деятельность Стаховича развернулась в с. Пальна, где он прожил до конца жизни. Он был избран уездным предводителем дворянства и в середине 50-х годов деятельно участвовал в подготовке крестьянской реформы, выступая в журналах со статьями либерального характера. Стахович часто бывал в Москве. Там он встречался с Островским, Ап. Григорьевым и был участником кружка, в который входили члены 'молодой редакции' 'Москвитянина'. Круг занятий Стаховича в 40-50-е годы определялся прежде всего глубоким и разносторонним интересом к народной жизни. Стахович изучал крестьянский быт, обычаи, фольклор, публиковал этнографические очерки, посвященные Елецкому уезду, он собирал народные песни, разъезжая с этой целью по деревням Орловской, Воронежской, Тамбовской, Рязанской губерний. Стахович постоянно общался с простыми людьми, с крестьянами, предпочитая их общество дворянскому. Интерес к народному творчеству способствовал его сближению с собирателем фольклора П. В. Киреевским. Стахович сообщал ему песни в своей записи, а после смерти Киреевского (1856) занялся, вместе со своим другом, видным фольклористом П. И. Якушкиным, систематизацией его огромного рукописного песенного собрания. В 50-е годы Стахович выпустил собственное 'Собрание русских народных песен' в четырех тетрадях (СПб.-М, 1851-1854, 2-е изд., под названием 'Русские народные песни', - М., 1964). Тексты и напевы песен собиратель снабдил аккомпанементом для фортепиано и гитары, сделанным в стиле бытового городского романса. Последнее обстоятельство вызвало справедливую критику Ап. Григорьева. 'Собрание' Стаховича, включившее главным образом старинные кре стьянские песни, явилось значительной вехой в деле собирания музыкального фольклора. Для него характерен принципиально новый подход к собиранию песенных напевов: Стахович производил записи в деревнях, непосредственно от крестьянских исполнителей. До него старинные крестьянские песни записывались, как правило, в городе, от певцов-любителей, находившихся под воздействием городской музыкальной культуры. Богатое по своему составу, 'Собрание' Стаховича высоко ценилось русскими композиторами, в частности, Римский-Корсаков использовал несколько песен в своих операх и большое число их включил в ставшее классическим собрание 'Сто русских народных песен'. Страстно увлекаясь гитарой, Стахович сочинял и делал переложения для этого инструмента, опубликовал несколько 'Очерков истории семиструнной гитары' ('Москвитянин', 1854, 1855). Литературным творчеством Стахович занимался с юности, однако печататься не спешил и первые стихи опубликовал лишь в 1853 году, в 'Москвитянине'. Здесь были напечатаны все его беллетристические опыты, за исключением нескольких стихотворений, появившихся в журналах 'Современник' и 'Русская беседа'. Стахович успел опубликовать немногое: около двадцати стихотворений, сказку в стихах 'Ваня, купеческий сын' ('Москвитянин', 1855) и две главы оставшейся незавершенной стихотворной повести 'Былое'. Стихи Стаховича, отмеченные знанием народного быта, интересом к обыденной сельской жизни и в то же время идеализирующие сословные отношения в деревне, не встретили сочувствия у критиков. Среди увлечений Стаховича большое место занимал театр. В студенческие годы Стахович сделался горячим поклонником игры П. С. Мочалова, в 40-50-е годы участвовал в спектаклях елецких любителей. В середине 50-х годов он опубликовал в 'Москвитянине' три собственные пьесы: трехактную комедию 'Наездники' (1854)] и две 'сцены из русского быта' - 'Изба' (1854) и 'Ночное' (1855). Обе 'сцены' интересны стремлением автора к реалистическому изображению крестьянской жизни. Стахович не ставил перед собой задачу показать бесправное положение русского крестьянина, по тем не менее его произведения, написанные со знанием подлинного сельского быта и фольклора, резко выделялись в тогдашнем репертуаре. Одним из первых в русской драматургии Стахович вывел на сцену простых крестьян, говорящих на своем подлинном языке. 'Ночное' приобрело большую популярность, часто ставилось в обеих столицах и в провинции и удержалось в репертуаре вплоть до 20-х годов нашего века. 112. ПАЛЬНА В придонских краях есть деревня средь гор и полей: Там лес зеленее, ночная звезда веселей! Там коршуны стаей кружат над березой густой, Там, сказке ровесник, орел солетается с ними порой, И в роще шумят бесконечно разгульные ветры степные, И дружно с волной говорят берега, осокой увитые, А в небе лазурном, играя как волны, бегут облака, И горы рокочут ключами, и вьется меж ними река. Там всё мне родное: и небо, земля, и вода, И веянье ветра, и облак игривых чреда! Дворы и хоромы стоят, утонувши в кудрявых садах, Стада с табунами гуляют далёко в отхожих лугах, И всякому зверю приволье - леса, и трава, и кусты, Овраги глубоки, в оврагах осоки густы. За теми долами церковная кровля виднеет, А поле пологое колосом-золотом спеет. Часто я летом сижу на гумне на омёте один, Дорога чернеет, по ней и пешком, и верхом селянин Идут, на возах, на конях ребятишки, а солнце зашло, Слышней на закате колеса, шумнее волну понесло Со скрыни крупчатки, и ожил прохладой народ, В саду господа, а ребята на речке, в селе хоровод. Отрадное время! Темнеет зеленой дубровы вершина, И вот занялася заря, и роскошна заката картина, И музыкой чудной ее довершает, гремя, соловей, И пахаря песня, и топот коня, и бегущий ручей. День безмятежный! ясный закат! плодотворна погода! Слышу твою благодать! торжество твое вижу, природа! В родимом углу на земле родимых небес красотой Ты каждому сердцу доступна и той же горишь теплотой, Как и в зерцале искусства: так полны и жизни, и цвета Звуки волшебные Вебера, яркая кисть Каналетта. <1853> 113. ОСЕНЬ Опять обнажены широкие поля! Желтеет озимей щетинистое жниво, Рыхла становится двоёная земля, И легко пашется засеянная нива. Давно ли солнце жгло и летний день горел, Гречиха, белая как кипень, побурела, Овес завесистый как жемчуг забелел И рожь высокая, поникнувши, шумела. Звуча прошла коса, досужие серпы С зари и до зари колосья пожинали, Ряды ложилися, вязалися снопы, И копны, как стада, несметные стояли. И говором вся степь была оживлена, Работа дружная и шумная кипела. И песня косарей, раскатиста, звучна, Далёко по заре лилася и звенела. Теперь замолкло всё. Снопы в скирдах лежат, Опять на целый год мы сыты и богаты. И на току цепы и ладят, и стучат, И веское зерно дождем летит с лопаты. В селе на улицах сбирается народ, Досужий селянин управился с полями, И снова он живет без дум и без забот, Огородив гумно высокими валами. Теперь пора! Густой уж стелется туман, Давно желанный день, ненастный, наступает. Лист падает шумя и на простор полян Зверей испуганных из леса выгоняет. Сонливый заяц лег беспечно в озимях. Теперь пора, друзья! Донских коней седлайте, И гончих и борзых на сворах, на смычках Ведите стаями и в поле выезжайте. Теперь-то мы пройдем и вдоль, и поперек Овраги и бугры, и долы, и равнины, Услышим звонкий лай, ловцов ревущий рог. И, стоя на краю зияющей стремнины, Мы будем зверя ждать. Вот ближе всё звучит Гоньба согласная ватаги меж кустами, И, уши навострив, ученый пес дрожит... Но заяц сверконул и покатил полями. 'Ух-ух!' Теперь к нему! Он вышел на простор! И стая пестрая равниной поскакала! Победа! И пойдет обычный разговор, Чья свора угнала и чья его поймала. И так проходит день. Далеко от домов Осенний вечер нас на поле настигает. На западе пожар зарниц и облаков Багровым полымем полнеба обнимает. Туман как серый волк над жнивьями лежит! Дымится сизый пар, трепещет глушь седая, И зелень яркая, озимая, блестит, Морозу крепкого и снега ожидая. Люблю я этот час погаснувшего дня! Привал, верховый конь сменяется телегой, И, поле кончивши, отрадно для меня Добраться наконец желанного ночлега, Намаявшись в полях с охотой день-деньской, К соседу завернуть и сесть у самовара, Где легкий спор идет за чашей круговой И весело звучит старинная гитара. Отрадно тут пожить от шума вдалеке, Обычай прадедов и простоту усвоя, И наблюдать в тиши, в безвестном уголке, Довольство русского домашнего покоя. <1853> 114. <ПЕСНЯ АЛЕХИ ИЗ 'ЗИМНЕЙ СЦЕНЫ (ИЗ РУССКОГО БЫТА)' 'ИЗБА'> Не светла звезда, не восхожая Поздно вечером загорается, Как за реченькой, во слободушке Огонек в избе зажигается. В слободе ли та изба крайняя, Свекровь-матушка в доме главная, Старшей дочери пряжу прясть велит. А шелками шьет дочь середняя, А меньшая дочь на посылочках, Меньшой дочери делать нечего. 'Ты меньшая дочь негораздая, Ты смотри сиди за лучиною, Ты просиживай ночи долгие, Ты раздумывай думы горькие, Что на улице гулять некому, Что в окно глядеть тебе некого'. Ах, в окно глядеть - темь не видная, Загула вдали вьюга сильная, Идет со степи непогодушка. Непогодушка заливается, У молодки грудь надрывается, Что свекровь над ней насмехается, Что невестки ей издеваются: 'Уж ты что ж теперь погулять нейдешь, Что нейдешь играть за воротами? Поглядела б ты, как метель метет, Каково наш двор насугробило'. Встала горькая, покоряется, Грозной матушке поклоняется, По двору бежит не оглядкою, На гумно пришла, огляделася. Возле валу там, за одоньями, Молодой ямщик ехал тройкою. 'Почтовой ямщик, ты молоденькой, Ты зачем едешь по загуменью? Что не ездишь ты прямо с улицы?' - 'Мне затем нельзя ехать с улицы, Что забило след у околицы, Как поеду я по загуменью, Невдогад тогда будет всякому!' Март - апрель 1853 с. Пальни 115. СТАНЦИЯ 1. ВЫЕЗД 'Что ж, готово? где же кони? Долго ль ждать нам лошадей?' - 'Здесь лошадки!' - 'Что ж вы, сони! Запрягайте поскорей!' - 'Барин, барин! уж доставлю, Не извольте горевать, Дайте время, всё исправлю! Надо гривки разобрать Да лошадкам дать водицы По ведерочке хлебнуть, Порасправить рукавицы, Кафтанишка застегнуть. Ну, садитеся! Большая Здесь на выездке гора'. И, лошадушек ровняя, Он поехал со двора. И с горы мы едем шагом, Верх опасен и глубок, Там опушкой над оврагом Расстилается лесок, Там дорога изволоком Пролегала и вилась И внизу во рву глубоком Речка быстрая неслась. 'Эй ты, малой, берегися: Мы уж падаем совсем...' - 'Барин, ничего! держися! Не робейте'. Между тем Высь обрывисто-крутую Он глазами размерял И, ударив коренную, Вдруг под горку поскакал. И колеса загремели, Дрогнул мост, над ним стрелой Мы с размаху полетели Кверху, на берег крутой. Степь открылась перед нами, - Любо в даль ее глядеть! Любо ровными полями С вихрем взапуски лететь. Славно, братцы, в поле чистом Слушать песню ямщика Вместе с звуком серебристым Голосистого звонка. 2. РОЗДЫХ Солнце к западу склонялось И садилось за горой, Степь как море волновалась И цветами, и травой. И безоблачной зарею Вечер ясный заиграл, Колокольчик под дугою Приутих и приустал. Прокатилися мы лихо! День веселый догорел, И тепло, и ветер тихой Над полями пролетел. Вечер русский! вечер дивной! Сумрак в синей вышине, А в дали бесперерывной Небо с степью наравне! И лошадки отдохнули, И, лаская их вожжой, Говорит им: 'Аль заснули?' - Наш извозчик удалой. 3. УДАЛЬ 'Эй, ударю! шевелися! Две версты недалеко, Только в горку подымися, И деревня за рекой. Трогай! Сердце загорелось, Небо жаром занялось, Вон и звездочка зарделась, Но! вытягивай - небось! Что горюешь? Не обижу, Накормлю и напою, Знаешь, дети, я увижу Рассударушку свою! Что ж вы стали? Вас я кличу? Аль не с вами говорят? Эх вы! горе, что ль, размычу, Только искры полетят!' Оглушительно и громко Закричал он под конец: 'Гуж, терпи! держись, постромка! Расходился молодец - Что ни дернет, то колено, И толкует он одно: 'Есть, мол, вам овес да сено, Есть мне брага да вино!' И в селе его узнали: 'Ванька едет! Ванька сам!' С громом, с звоном подскакали Мы к тесовым воротам. Сам хозяин отворяет, Всё летит с дороги прочь, И, как солнышко, встречает Нас хозяинова дочь. 4. ВЬЮГА Кони, голову понуря, Порываются бежать, Опогодилося, буря Стала тише завывать. Что за вьюга! что за сила! Экой вихорь-супостат! Видишь, как поворотило Нас оглоблями назад. Взвыла вьюга, потемнело, Отовсюду замело, Завизжало, заревело И сугробы нанесло. Что тут делать? Ну-ка, трогай! Не в степи же ночевать, Хоть избенку бы дорогой Нам какую отыскать. Видишь, вправо у забора Ветлы, что ли... или тын... Роща... 'Как же, больно скоро! Это межи да полынь. Это иней нарастает И морочит нас туман, Сверху мгла, а снизу тает, Лесом кажется бурьян. Перед нами путь неведом, По дороге нет следа'. - 'Что ж, держися старым следом, Поворачивай сюда'. Легко ехать, под санями Снег, садяся, зашумел, И широкими слоями Лед настыл и посинел, Хрупок череп: степь и нива Зазвенела подо льдом, И торчит из снегу жниво Под стеклянным колпаком. 'Вот теперь и плавай рыбой! Вишь, зажоры! эка тьма! Хоть тепло, за то спасибо, Ты, сиротская зима! Это что там? право, свечка! Дымом пахнет, ей-же-ей! Близко хатка, близко печка!' - 'Трогай, трогай поскорей!' Ноябрь 1853 с. Пальна 116. РАЗЛУКА Говорили мне люди, смеялись, А я злым языкам не поверил. И сегодня опять в хороводе Так же весело милую встретил, Я по-прежнему с ней повидался. 'Ты скажи мне, скажи, дорогая, Уж про что ж это люди толкуют? Всё такие их речи пустые, Говорят, что ты замуж выходишь!' И по-прежнему всё дорогая Веселехонько мне отвечала: 'А за что ж тебе, друг, обижаться, Что выходит судьба мне такая? Я иду за богатого замуж, Буду жить во покое, в довольстве. А твоя ли завидная доля, Что еще ты, дружок, погуляешь Холостым молодцом, неженатым'. - 'И на том тебе, радость, спасибо, Что еще ты гулять мне желаешь Холостым молодцом, неженатым! Похожу я по белому свету, И найду я другую девицу, 'И богаче тебя, и получше! Мою душу простую узнавши, Она будет любить меня верно. А вот только одно мне обидно: Что уж, видно, сильнее не биться Моему ретивому сердечку, Не болеть моей груди больнее, Не гореть горячее головке. Уж и той ли мне красной девицы Не любить сопротив тебя больше, И за то ее лихом не помнить, Что не с ней погубил, бесталанный, Свое всё молодое веселье!' Ноябрь 1853 с. Пальна 117. СТАРУХА НА ПЕЧКЕ Пришла старуха в избу со двора. 'Ой, холодно! на дворе и метель, и кура! Экая сила, что снегу навалило!' Совсем старуха застыла, На печку легла, кряхтит, Не согреется старуха и на печке дрожит. 'Батюшки мои! заткните окно, Видишь, как дует, и на печке холодно!' - 'То-то, старуха, тебе холодно на печи, Лежишь под шубой да ешь калачи, - Старик говорит, - а печь не закута! Каково же теперь в обозе мужику-то? Вот мы и на печке замерзли с тобой...' - 'Ох, - говорит старуха, - сударик ты мой! Что мужичку в обозе-то деется? - Бежит да греется'. Ноябрь 1853 с. Пальна 118. <ПЕСНЯ ВАНИ ИЗ 'ЛЕТНЕЙ СЦЕНЫ (ИЗ РУССКОГО БЫТА)' 'НОЧНОЕ'> Ах вы злые дни, мои горькие, Неудалые, Вы года мои, годы прежние, Миновалые! Отбывали вы, не сказалися, Не прощалися, Миновали вы, укатилися, Потерялися. Ах, скажи ж ты мне, моя молодость Молодецкая, Ты куда, моя разудалая, Укатилася? Откликайтесь вы, отзывайтеся, Ворочайтеся, Годы прежние, вихри буйные, Песни звонкие! Сентябрь 1854 с. Пальна 119. ПРАЗДНИК, ИЛИ ГОРЕ ОТ ПЛЯСКИ Что, Павлушка, что, Прокофий, Мои верные слуги! Нынче горек что-то кофий И нечисты сапоги! То-то! Праздник на деревне, Там у свата, у кумы Без трактира, без харчевни Обойдемся, видно, мы! Знать, ребята, вы кутите? Вот и повар чуть живой... 'Барин, нынче уж пустите: Праздник!' - Я махнул рукой! Знаю: праздник! и весною Так и веет мне в окно, Балалайкой заливною Наши улицы давно На заре еще звенели, Песни громко раздались, Дети, девки под качели И ребята собрались. Эх, туда бы я пустился В этот пестрый хоровод! Вишь как парень расходился: Шапку набок, грудь вперед, Трепака ударить хочет! Девка рослая глядит, И хохочет, и топочет, И плечами шевелит. Так и дергает мне ногу! Знает наша сторона: Сопротив меня, <ей-богу>, Нет другого плясуна! Как бы с парнем я расчелся: И ныряя, и скользя, По-цыгански бы прошелся - Да поди-ка вот - нельзя! Всё заботы да затеи. Вот сегодня на обед Навязался мне на шею Церемонный наш сосед, Надо с ним, и вкось и прямо, Про журналы рассуждать И с его жеманной дамой Дребедень перебирать. Ну, а если он забудет? Если грязи да пути Побоится и не будет - Аль на улицу пойти? Да! добро свои крестьяне, А чужие молодцы? Здесь на ярмарке мещане И проезжие купцы. Ну, так ладно ж! и без пары Я с гитарой тряхону - Просто смерть бы без гитары Записному плясуну! Правда, вижу, брат Прокофий, Что на праздник не лафа - Книга, трубка, чай и кофий И зеленая софа! <1855> 120. ПЕСНЯ К МИЛОЙ <Из Гете> Блеснет заря, сверкающей волною Отражена, Настанет день - о милый друг, тобою Душа полна! Промчится ль вихрь, шумя в полях травою И прах клубя, Иль горы спят, сребримые луною, - Я жду тебя! Стоит ли тишь иль бездна тяжко дышит Морских зыбей - Твой верный друг знакомый голос слышит И звук речей. Смеркается, прозрачной синевою Ложится мгла, Взошла звезда - о, если б ты со мною Теперь была! <1855> 121. ВЕЧЕРНЯЯ ПЕСНЯ Не угасай, заката луч, Гори, гори в дали багряной! Не потухай во мраке туч, Вечерний свет зари румяной! Не меркни, день, не застилай Лесов и гор седою мглою, Ты, поле, песнею родною Не умолкай, не умолкай! Вот по заре, в глуши степей, Родимой песни слышны звуки: И горе позабылось в ней, И тяжких дум затихли муки. И веет юностью, и вновь Души надежды воскресают, И в бедном сердце оживают Былые слезы и любовь. И льется звучная волна, Гуляет голос на просторе, И грудь отвагою полна, И степь волнуется, как море... Гори ж, заря, не угасай! Зажгись вечернею звездою! Ты, поле, песнею родною Не умолкай, не умолкай! <1856> 123. ЗИМНЕЕ УТРО Запорошена дорожка, Подымается кура, Занесло совсем окошко Постоялого двора. Уж давно гляжу с тоскою Я в замерзшее окно, Всё вдали передо мною И мертво и холодно. Между вешками кривыми Грузно тянется обоз... Вот косицами седыми Снег поземный попол<о>з. Взвыла вьюга! Страшен грозный И пустынный этот вид, Солнце в радуге морозной Неприветливо глядит. Скучно, пусто в поле чистом, Воздух холоден, как лед, И, гудя с протяжным свистом, Ветер по степи идет. И чего ж это мне жалко, Что так сердце мне щемит, Как под звуки эти прялка У хозяйки прошумит, Как, вздохнув, она, молодка, Безутешно пропоет... Эта песня и погодка Чуть мне грудь не надорвет. Друг мой милый, всё больнее И тоскуя, и любя, Отчего теперь живее Вдруг я вспомнил про тебя? Снегом тоже, знать, светлица У тебя занесена, Так же ты сидишь, девица, Пригорюнясь у окна И одна глядишь с тоскою Ты в замерзшее окно, И вдали перед тобою Всё мертво и холодно... ПРИМЕЧАНИЯ В настоящий сборник вошли произведения четырнадцати поэтов 1840-1850-х годов, чье творчество не представлено в Большой серии 'Библиотеки поэта' отдельными книгами и не отражено в коллективных сборниках (таких, например, как 'Поэты-петрашевцы'). Некоторые произведения Е. П. Ростопчиной, Э. И. Губера, Е. П. Гребенки, Ю. В. Жадовской, Ф. А. Кони, И. И. Панаева были включены в сборник 'Поэты 1840-1850-х годов', выпущенный в Малой серии в 1962 году (вступительная статья и общая редакция Б. Я. Бухштаба, подготовка текста, биографические справки и примечания В. С. Киселева). В настоящем издании творчество их представлено полнее. Из других поэтов П. А. Каратыгин, П. А. Федотов, Ф. Б. Миллер, Н. В. Берг представлены в различных выпусках 'Библиотеки поэта' лишь отдельными произведениями, стихи И. П. Крешева, Н. Д. Хвощннской, Е. Л. Милькеева, М. А. Стаховича в издания 'Библиотеки поэта' не входили. Для создания правильного представления о поэтах, творческий путь которых начался в 1830-е годы (Ростопчина, Губер, Гребенка, Кони, Каратыгин) или продолжался в 1860-1870-е (Каратыгин, Миллер), в сборник включены произведения и этих периодов. При установлении порядка следования авторов в сборнике принимались во внимание как биографические данные (дата рождения, время начала творческой деятельности, период наибольшей активности), так и жанровые: в особую группу выделены водевилисты (Кони, Каратыгин) и сатирики (Панаев, Федотов), завершают книгу переводчики по преимуществу (Берг, Миллер). При подготовке настоящего сборника были просмотрены отдельные, прижизненные и посмертные, издания данных поэтов, журналы, альманахи, некоторые газеты за ряд лет, рукописные материалы. Одиннадцать стихотворений, принадлежащих Ростопчиной, Милькееву, Копи, Миллеру, публикуются впервые. Тексты публикуемых стихотворений сверялись с обнаруженными в архивах рукописями. В результате этой сверки ряд текстов печатается в более полном или измененном, по сравнению с прежними публикациями, виде. Тексты, как правило, печатаются в последней авторской редакции. Отдельные случаи, когда предпочтение отдается посмертному изданию, главным образом из-за цензурных купюр в прижизненном, оговорены в примечаниях. Произведения, впервые опубликованные после смерти поэта, печатаются по наиболее авторитетным посмертным изданиям. Особую трудность представляет выбор текста для произведений Федотова. Большая их часть публиковалась по спискам (автографы, за редкими исключениями, не сохранились), причем публикации и известные нам списки одного произведения часто имеют множество разночтений. В подобных случаях нами выбирался наиболее авторитетный, наиболее исправный из имеющихся текст, явные искажения исправлялись по другим публикациям и спискам, все эти исправления отмечены в примечаниях. Слова в тексте, заключенные в угловые скобки, являются редакторскими конъектурами. В угловые скобки, кроме того, взяты заглавия и подзаголовки, данные редакцией. Слова, зачеркнутые автором в рукописи, заключаются в квадратные скобки. Орфография и пунктуация приближены к современным нормам. Явные опечатки в источниках текста исправляются без оговорок в примечаниях. Стихотворения каждого автора расположены в хронологическом порядке, недатированные стихотворения помещены в конце. Многие датировки стихотворений уточнены по первым публикациям, автографам, письмам и другим источникам, в необходимых случаях обоснование датировок приведено в примечаниях. Даты в угловых скобках означают год, не позднее которого, по тем или иным данным, было написано произведение, для водевильных куплетов - это нередко год первой постановки водевиля на сцене, для других - год первой публикации или цензурного разрешения издания. Предположительные даты сопровождаются вопросительным знаком. Подборке стихотворений каждого автора предшествует биографическая справка, где сообщаются основные сведения о жизни и творчестве поэта, приводятся данные о важнейших изданиях его стихотворений. Здесь, как и в примечаниях, использованы, наряду с опубликованными, и рукописные материалы. В примечаниях после порядкового номера указывается первая публикация, затем, через точку с запятой, последовательные ступени изменения текста (простые перепечатки не отмечаются) и, после точки, источник, по которому печатается текст. Источник текста вводится формулой 'Печ. по...', эта формула носит условный характер, обозначая издание, в котором текст впервые установился. Указание только одной (первой) публикации означает, что текст в дальнейшем не изменялся. Авторские сборники, часто встречающиеся в примечаниях к стихотворениям одного автора, полностью описаны лишь при первом упоминании, а в дальнейшем даны в сокращении. Описания книг и журналов, часто встречающихся в примечаниях к стихотворениям нескольких авторов, также даны в сокращении (см. список сокращений). Сведения о музыкальных переложениях произведений нами заимствованы из книги: Г. К. Иванов, Русская поэзия в отечественной музыке (до 1917 года), справочник, вып. 1-2, М., 1966-1969, причем приводятся фамилии только сколько-нибудь известных композиторов, остальные даны суммарно, по формуле: 'Положено на музыку одним композитором (двумя и т. д. композиторами)'. Сокращения, принятые в примечаниях БдЧ - 'Библиотека для чтения'. Булгаков - Ф. И. Булгаков, П. А. Федотов и его произведения художественные и литературные, СПб., 1893. Вольф - А. Вольф, Хроника петербургских театров, ч. 1-3, СПб., 1877-1884. ГБЛ - Рукописный отдел Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина (Москва). ГПБ - Рукописный отдел Государственной Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина (Ленинград). ГРМ - Рукописный отдел Государственного Русского музея (Ленинград). ЕИТ - 'Ежегодник императорских театров'. ИВ - 'Исторический вестник'. ЛГ - 'Литературная газета'. Лещинский - Я. Д. Лещинский, Павел Андреевич Федотов - художник и поэт, Л.-М., 1946. ЛН - 'Литературное наследство'. М - 'Москвитянин'. ОЗ - 'Отечественные записки'. П - 'Пантеон', 'Пантеон русского и всех европейских театров'. ПД - Рукописный отдел Института русской литературы (Пушкинского дома) АН СССР. Ростковский - Ф. Ростковский, История лейб-гвардии Финляндского полка, отд. 2 и 3. 1831-1881, СПб., 1881. PC - 'Русская старина'. С - 'Современник'. СО - 'Сын отечества'. Сомов - А. И. Сомов, П. А. Федотов, СПб., 1878. ССНП - (И. И. Панаев), Собрание стихотворений Нового поэта, СПб., 1855. ГБЛ - Государственная театральная библиотека им. А. В. Луначарского (Ленинград). 'Тетрадь Пушкина' - рукописная тетрадь, содержащая автографы стихотворений Е. П. Ростопчиной, принадлежавшая ранее А. С. Пушкину (ПД). ЦГАЛИ - Центральный государственный архив литературы и искусства (Москва). ЦГИА - Центральный государственный исторический архив (Ленинград). ц. р. - цензурное разрешение. ЦТМ - Центральный театральный музей им. А. А. Бахрушина (Москва). 112. М, 1853, No 15, с. 108. Пальна - село в Елецком уезде Орловской губернии, имение Стаховича. Скрыня крупчатки - часть запруды перед мельничной плотиной, крупчатка - здесь: крупчатая (изготавливающая пшеничную муку тонкого помола) мельница. Вебер К--М. (1786-1826) - немецкий композитор. Каналетто (настоящее имя - Антонио Канале, 1697-1768) - итальянский живописец-пейзажист. См. пародию И. И. Панаева на это и следующее стихотворения - No 243. 113. М, 1853, No 19, с. 161. Двоёная земля - пахотная земля, разделенная на озимые и яровые поля. Свора - здесь: ремень, на котором водят борзых собак, смычок - веревка, которой связывают собак попарно, отправляясь на охоту. Поле кончивши - здесь: окончив охоту. Ср. тему осенней охоты у Пушкина - в поэме 'Граф Нулин', 1825 (ст. 1-4, 21-30) и в стих. 'Осень (Отрывок)', 1833. См. пародию И. И. Панаева на это и предыдущее стихотворения - No 243. 114. М, 1854, No 8, отд. 8, с. 137, в составе 'Зимней сцены (из русского быта)' 'Изба'. Отд. изд. пьесы (СПб., 1860) - под загл. 'Святки' (переименование принадлежало цензору И. Л. Нордстрему, нашедшему заглавие 'Изба' 'тривиальным'. - См.: А. А. Стахович, Клочки воспоминаний, М., 1904, с. 33). Песню исполняет молодой ямщик Алеха, влюбленный в крестьянскую девушку Груню. Одонье - небольшая скирда из снопов необмолоченного хлеба. 115. М, 1854, No 6, с. 57. Изволок - некрутой длинный подъем. Гуж - кожаная петля на хомуте для крепления оглобли к упряжи. Постромка - ремень или веревка, соединяющая валёк (толстую палку у передка повозки) с хомутом. Череп - здесь: ледяной слой иод снегом или по насту. Зажора- вода подо льдом или снегом при таянии. 116. Там же, с. 61. 117. Там же, с. 62. Кура - поземка. Закута (или закут) -хлев для мелкого скота, кладовая, чулан в избе. 118. М, 1855, No 3, с. 17, в составе 'Летней сцены (из русского быта)' 'Ночное'. Пьеса была поставлена на московской и петербургской сценах, где (по статистике за 1855-1881 гг.) занимала одно из первых мест по количеству спектаклей. Песню исполняет пастух Ваня. 119. М, 1855, No 6, с. 3. Конъектура в ст. 31 введена нами на месте пропуска. 120. С, 1855, No 6, с. 220. Перевод стих. Гете 'Nahe des Geliebten'. 121. 'Русская беседа', 1856, No 1, с. 11. 123. 'Московский вестник', 1860, 13 февраля, с редакционным примечанием: 'Эти стихи принадлежат покойному М. А. Стаховичу и доставлены нам его братом' (А. А. Стаховичем). Конъектура в ст. 12 введена нами на месте испорченного окончания стиха (в газетном тексте: 'пополз'). Кура - поземка. Пополоз (от местного глагола 'полозить') - пополз.