Стихотворения, Скиталец, Год: 1903

Поэзия
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Скачать в PDF

Скиталецъ.

Стихотворенія.

I.

Я чувствую — во мн растетъ и зретъ сила,
Чмъ болъше я терплю, тмъ хуже будетъ вамъ!
Пусть свта я лишенъ, но праздникъ вашъ — могила:
На васъ и на себя я опрокину храмъ,
Гд къ богу тьмы вы вс сберетесь для моленій,
И разомъ отомщу за долгій путь лишеній!

II.

Тамъ, впереди — лежитъ странамлека и меда.
Пустыня кончена, и ночь уже прошла!
Идите же впередъ! Впередъ, сыны народа!
Я вижу блескъ зари, дорога вдаль — свтла!
A я — печаль мою изъ сердца исторгаю:
Она — копье враговъ, разсянныхъ въ борьб.
Обтованному я улыбаюсь краю:
Священная земля! Я шлю привтъ теб…
Я умираю здсь… A васъ, сыны народа,
Ждетъ впереди побда и свобода!

III.

На могучемъ кон кто-то гнался за мной,
Кто-то темный, по скаламъ, стуча о гранитъ,
Кто-то гнался, грозя мн костлявой рукой,
И огонь вылеталъ изъ-подъ конскихъ копытъ.
И настигъ онъ меня у могильной плиты,
A кругомъ были скользкія спины камней…
Крпко въ пальцахъ зажалъ я сухіе цвты,
Пряча ихъ на груди изболвшей моей.
— ‘Кто ты?’ — я прошепталъ: — ‘отчего ты всегда
Вчно слдовалъ всюду за мной вдалек?
Все ты отнялъ, но я не отдамъ никогда
Это счастье, что крпко держу я въ рук!’
— ‘Не довольно-ли счастья?’ — мн всадникъ сказалъ,
Осадивъ на цпяхъ великана-коня:—
‘Не довольно-ль цвтовъ? талисманъ твой завялъ,
Такъ иди-же все дальше, впередъ — отъ меня!’

IV.

Мн снилось, что мы пировали
Вс вмст y берега моря.
Мы пли, a волны звучали,
Какъ струны, намъ весело вторя.
Но кто-то изъ нашего круга
Отсутствовалъ въ этомъ собраньи…
Спросилъ я: ‘дождемся-ли друга?’
Тогда наступило молчанье.
И вс указали согласно
На волны со вздохомъ печальнымъ:
Лежалъ подъ водой онъ такъ ясно,
Какъ будто подъ сводомъ хрустальнымъ.
‘Спасайте! Спасти еще можно!’
Вскричалъ я товарищамъ грозно.
И мн отвчали тревожно,
Чуть слышно и жалобно: ‘поздно!’
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Мн снилось, что онъ уже съ нами,
Но въ лица взглянуть намъ не сметъ:
Онъ мертвыми смотритъ очами,
И жалость въ сердцахъ нашихъ зретъ.
Въ томъ друг, какого мы знали,
И въ этомъ — все-было такъ розно!
‘Будь прежнимъ!’ — всхоромъ сказали,
И тихо онъ вымолвилъ: ‘поздно!’

Сборникъ Товарищества ‘Знаніе’ за 1903 годъ. Книга вторая

СКИТАЛЕЦЪ

HA ВОЛГ

Я халъ весною по Волг, безъ дла невольно скучая
Шумлъ пароходъ, и зеленыя горы тянулись,
Смнялись косами песковъ золотистыхъ,
И Волга широко плескалась, какъ море…
Порою встрчались расшивы, и плыли громады-бляны,
Качались плоты, и на нихъ огоньки разгорались,
И люди въ посконныхъ рубахахъ себ котелокъ кипятили,
Готовя свой скудный обдъ или ужинъ.
И медленно эти картивы, плывя предо мною, тянулись,
И ревъ парохода внезапно прорзывалъ воздухъ
И каждой горою по нскольку разъ повторялся,
Какъ будто другъ другу он каждый звукъ отдавали.
И были разлиты величье и строгость въ природ.
Душа насыщалася ею. Но мысли меня тяготили.
Людей захотлось мн видть и слышать,
И къ людямъ я мыслью моею вернулся.
Цвтущія двы и пышно-одтыя дамы
Гуляли, смялись, забавно играли словами
И ли конфекты, ихъ въ пурпурный ротикъ бросая.
Античною ручкой бряцали он на рояли,
И звучно неслись надъ ркою Бетховена звуки.
Мужчины-же, важные, сытые, съ плотной осанкой,
На воздух свжемъ все время лишь пили да ли.
И, вкусный обдъ плотоядно и строго смакуя,
Виномъ золотистымъ обильно его поливали.
Они говорили увренно, громко и важно
О томъ, будто ими народъ избалованъ,
Что твердая власть лишь одна успокоитъ голодныхъ.
О бдномъ народ заботливость такъ выражая,
Они надались, оружье сложивъ на тарелки.
И рчи ихъ были такъ лживы и грубы,
Что, полный презрнья, я внизъ торопливо спустился.
Тамъ, въ трюм,— и грязно, и тсно. Товары
Навалены грудами всюду, и люди
Гнздятся межъ нихъ на полу… И невольно
Смшался я съ бдной, сермяжной толпою.
Предъ ней на скамейк сидла сдая старуха,
Одтая просто, вся въ черномъ, но что-то
Въ лиц ея было такое, что я поневол
Къ ней чувствовать сталъ уваженье и робость.
Она говорила: ‘возстанетъ родной братъ на брата,
Возстанутъ отцы на дтей своихъ!.. Голодъ настанетъ,
И будутъ великія войны, и моръ на людей ниспошлется.
Великіе будутъ и стоны, и слезы, и скрежетъ зубовный!
И вотъ, когда люди и смыслъ, и любовь потеряютъ,
Собьются съ дороги, какъ стадо вс врозь разбредутся,—
Появятся тутъ лжепророки, объявится въ мір Антихристъ.
И будутъ они общать всмъ страдальцамъ
Свободу, прощенье грховъ и спасенье.
И будутъ имъ врить, спасенья отъ нихъ ожидая.
Но только гласъ трубный съ небесъ, аки громъ, пронесется,
Какъ истинный Богъ нашъ со славою всею пріидетъ
Во облацхъ свтлыхъ, съ громами и силой небесной.
Тогда Онъ возсядетъ на тронъ, окруженный небесными вои,
И звзды, пылая, падутъ вс ва землю,
И міръ загорится… И вс, что въ могилахъ отъ вка
Лежали, воскреснутъ и явятся вновь предъ Судьею.
Вс явятся вмст: отцы сыновей повстрчають,
A матери дщерей: вс, вс, кого смерть разлучила,
Увидятся посл разлуки, чтобъ снова разстаться на вки’.
На мигъ туть умолкла старуха и крупныя слезы
Съ морщинистыхъ щекъ рукавами утерла.
Толпа замерла въ ожиданьи. Слеза за слезою
У грубыхъ матросовъ по мднымъ ихъ лицамъ катились,
Въ густыхъ бородахъ исчезая, какъ будто металлъ растопленный.
Она продолжала: ‘восплачутся, горько восплачутся люди,
A Богъ, отдливъ свое стадо отъ козлищъ,
Речетъ нечестивымъ: ‘идите въ огнь вчный!’
Рыданья и стоны въ толп вкругъ меня зазвучали,
И самъ я, давно уже вру во все потерявшій,
Почуялъ, какъ слезы въ отравленномъ сердц вскипли.
Старушка умолкла… Но я къ ней приблизился робко
И тихо спросилъ ее: ‘бабушка, кто-жъ эти люди?
Кто гршники злые, что отданы будутъ на муку?
Не т ли, что въ бдности черной живутъ и страдаютъ?
Ужель, какъ въ аду, на земл изнывая,
Они и за гробомъ за что-то наказаны будутъ?
A т, что живутъ, какъ въ раю, на земл и владютъ землею,
Ужель и за гробомъ вс будутъ опять наслаждаться?’
Старуха меня оглядла сначала съ большимъ недоврьемъ
И брови сдыя въ молчаньи нахмурила строго.
Но, видя, что голосъ отъ слезъ y меня прерывался,
Опять прояснилась и мн отвчала любовно,
И голову гладила мн, какъ ребенку,
И голосъ ея зазвучалъ такъ отрадно,
Такъ мягко, съ такой материнской любовыо:
— A ты, мой дружочекъ, счастливцамъ земли не завидуй!
Судья справедливъ, на суд все оцнить!
Строптивъ ты, я вижу, и мало, охъ, мало ты вришь!
Пошли теб Господи твердое, сильное сердцв!
Судья не за гробомъ, a здсь всхъ разсудитъ,
Онъ — видитъ обиженныхъ, слышитъ стенанья!
Придетъ Онъ, поврь мн! Судъ — будетъ!
Сказала — и снова съ разсказомъ къ толп обратилась.
И долго и строго еще говорила старуха.
A чуткія горы, какъ прежде, навстрчу тянулись
И съ важною думой на мощныя волны глядли.
Казалось, что рчь ея молча он подтверждали,
И все: и рка, и лса, и угрюмыя скалы
Какъ будто таили въ себ эти важныя рчи,
Дышали одною великой и строгою думой.
Шумли колеса, и волны, звеня, разбивались,
И мчался впередъ пароходъ, гладь рки разрзая.
Межъ тмъ за горами ужъ солнце садилось,
И тни отъ нихъ, словно тучи, ползли надъ ркою.
И день угасалъ, и темнли румяныя краски,
И, вспыхнувъ, какъ искры, одна за другою
По темному небу зажглись золотистыя звзды.

ЧЕТВЕРО.

Какъ мать умирала,— дтей созывала,
Своихъ четверыхъ сыновей.
— ‘Ну, дти, живите, меня схороните,
Да только живите дружнй!
‘Отецъ и вы сами — вс были крестьяне,
‘И вс — не имля земли…
‘Добились бы, что ли, земельки да воли!..’
И мать на кладбище снесли.
Межъ тмъ все проснулось, вся Русь всколыхнулась,
Вся Русь задымилась въ огн…
И все сотрясалось и въ узелъ свивалось,
Какъ въ страшномъ, чудовищномъ сн…
Былъ старшій поэтомъ… Къ народнымъ завтамъ,
Гремя, его псни неслись…
Второй былъ суровымъ… жегъ огненнымъ словомъ,
A двое — за ружья взялись.
Одинъ былъ ‘замшанъ’, судимъ и повшенъ,
Второй былъ заколотъ въ бою.
A двое другіе въ морозы лихіе
Погибли въ далекомъ краю.
A мать и не знала — въ могил лежали,
Въ гробу, подъ тяжелой землей…
Не знала, что въ пол за землю и волю
Зарыли ихъ ранней зарей!

Сборникъ Товарищества ‘Знаніе’ за 1907 годъ. Книги пятнадцатая и шестнадцатая

Скиталецъ.

Стихотворенія.

I.

Отъ вашей мерзости спасался я въ пустыню.
Бороться я не могъ, но ненавидлъ васъ.
Въ скитанья грустныя я взялъ мою святыню
И прахъ отъ ногъ моихъ съ презрніемъ отрясъ.
Не покорился я и не ужился съ вами.
Безъ крова я бродилъ у волнъ сдыхъ морей.
Но, нищій — пилигримъ, я былъ богатъ мечтами
И я возсталъ, уйдя въ пустыню отъ людей.
Теперь — вернулся я: долой уединенье!
Я болmiе не чернецъ, я — грозyый мечъ судьбы!
Прочь это рубище печальнаго смиренья:
Хочу я мщенія, и битвы, и борьбы!
Я собралъ вольницу для буйнаго веселья.
По-прежнему сильна къ вамъ ненависть моя!
Въ уединеніи отшельнической кельи
И въ грохот борьбы — одинъ и тотъ-же я!

II.
Легенда.
(По Гейне).

Раввинъ Бенъ-Нафтали говорилъ въ печали,
Что живетъ на неб ужъ давно Мессія —
Во дворц, на трон, въ золотой корон,
Только… онъ закованъ въ цпи золотыя!
‘Для чего-же цпи?’ я спросилъ невольно.
Съ хитрою улыбкой онъ, вздохнувъ, отвтилъ:
‘Цпь необходима, хоть ему и больно,
Не всегда Мессія радостенъ и свтелъ.
Міръ своею злобой, торжествомъ порока
Тамъ его выводитъ часто изъ терпнья, —
И не будь онъ скованъ, онъ придетъ до срока.
Ране, чмъ нужно для освобожденья.
Онъ силенъ и молодъ, и хорошъ собою,
Со слугами шутитъ, позабывъ капризы.
Слуги ему чешутъ шелковыя кудри,
Одваютъ съ пньемъ въ пурпурныя ризы.
А когда однутъ, Книгу раскрываютъ,
Книгу, гд извстны вс дянья свта…
И её Мессіи каждый день читаютъ,
И о всемъ Мессіи скажетъ Книга эта:
О людскихъ злодйствахъ, о людскихъ порокахъ,
О войн и мир, рабств и свобод,
Слышитъ о вождяхъ онъ, слышитъ о пророкахъ,
Но когда онъ слышитъ о своемъ народ,
Объ его страданьяхъ или униженьи
Из-за права жизни, или изъ-за хлба,—
Онъ порвать пытаетъ золотыя звенья,
Онъ кричитъ — и крикомъ потрясаетъ небо.
И тогда въ испуг держатъ его слуги,
Тихо умоляя кроткими рчами,
Что ему для дла время не приспло,
И Мессія плачетъ горькими слезами!’
О, не плачь, прекрасный, о, не плачь, Мессія:
Жаркою любовью къ людямъ пламеня,
Ты весь міръ избавишь, не однихъ евреевъ!
О, не обрывайтесь, цпи золотыя!
О, держите, цпи, юнаго титана,
Чтобы не пришелъ онъ еще слишкомъ рано.

Сборникъ Товарищества ‘Знаніе’ за 1905 годъ. Книга шестая

ПРОКЛЯТАЯ СТРАНА.

Здсь густою толпой разрослись на болот цвты.
Словно смерть — они длинны и тощи и блдны.
Рдко гретъ ихъ солнце, въ туман грустя съ высоты.
Золотые лучи его таютъ и гибнутъ безслдно.
Красокъ просятъ у солнца цвты тихой грустью свое
Каждый лучъ его ловятъ туманы и гасятъ безстрастно,
И цвты увядаютъ кругомъ самой смерти блднй,
Но одинъ изъ нихъ, тотъ, что внизу,— темно-красный.
Краски солнца достичь до него никогда не могли.
Но цвтетъ онъ роскошно, пышнй становясь и махровй.
Ахъ! окраску свою не отъ солнца онъ взялъ,— отъ земли:
А земля напилась человческой крови.

ВАЛЬКИРІИ.

Окончена грозная битва.
Тлами усяно поле.
Холодная ночь наступила.
Стихаетъ вдали канонада.
Горятъ, угасая, пожары.
Клубятся багровыя тучи.
Уходитъ все дальше, все дальше
Могучая музыка битвы.
Подъ страшную музыку боя,
При свт горящихъ развалинъ,
Усопшихъ борцовъ попирая,
Смерть весело пляшетъ надъ полемъ.
Танцуетъ скелетъ исполинскій,—
И, въ тактъ уходящему бою,
Стучатъ у него кастаньеты,
Сухія, могильныя кости.
Уходитъ все дальше, все дальше
Могучая музыка боя.
Стихаетъ вдали канонада.
Багряные гаснутъ пожары.
И Смерть въ своемъ танц уходитъ
За звуками пушекъ далекихъ,
И вотъ тишина наступаетъ
Надъ полемъ оконченной битвы.
Тогда изъ-за тучъ темно-синихъ,
Рыдая, луна проглянула,
И мостъ серебристый спустила
Съ небесъ на безмолвное поле.
Въ прозрачномъ серебряномъ свт
Прозрачною легкой гирляндой
Спускаются свлыя двы
Съ небесъ на безмолвное поле.
Крылатыя двы сраженій
Склоняются къ мертвымъ героямъ,
Закрылт имъ тяжеія раны
И шепчутъ имъ тихо: ‘вставайте!’
Дорога на небо трепещетъ.
Какъ струнъ серебристое пнье,
И слышится въ воздух лунномъ
Тнь гимна, зовущаго въ битву.
И — въ ногу, беззвучной колонной,
Съ ружьемъ на плеч, по дорог
Все выше, все выше и выше
Погибшіе воины идутъ.
Ихъ лица — какъ будто изъ камня.
Могучи, безстрастны и тверды:
Летятъ передъ ними толпою
Валькиріи, ангелы битвы!
Летятъ,— и внками героевъ
Ихъ путь устилаютъ прозрачный…
И звзды даютъ имъ дорогу…
Такъ храбрые міръ оставляютъ.

Сборникъ Товарищества ‘Знаніе’ за 1905 годъ. Книга девятая

Скиталецъ.

Поэтъ.

Земля y насъ истощена…
Чего просить y ней?
Бурьянъ сухой родитъ она
И ядовитыхъ змй.
Вотъ — я змей вползаю къ вамъ
И псней жалю васъ.
Я только ядъ и раны дамъ,
A муки — Богъ вамъ дастъ.
Я къ вамъ явился возвстить:
Жизнь казни вашей ждетъ!
Жизнь хочетъ вамъ нещадно мстить:
Она за мной идетъ!
Сметесь вы, твердя: ‘онъ лжетъ,
Колючій, какъ бурьянъ!’
О, нтъ! Каковъ теперь народъ,
Таковъ и я вамъ данъ!

Сборникъ Товарищества ‘Знаніе’ за 1906 годъ. Книга двнадцатая

Скиталец
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Избранные стихотворения, Скиталец, Год: 1906
  2. Стихотворения, Скиталец, Год: 1902
  3. Стихотворения, Скиталец, Год: 1905
  4. Стихотворения в прозе, Уманов-Каплуновский Владимир Васильевич, Год: 1909
  5. Стихотворения, Теннисон Альфред, Год: 1840
  6. Стихотворения, Дингельштедт Николай Федорович, Год: 1909
  7. Полемика вокруг ‘Горе от ума’, Грибоедов Александр Сергеевич, Год: 1825
  8. Миллион сочувствий, Соболевский Сергей Александрович, Год: 1870
Электронная библиотека