Стихотворения, Симборский Николай Васильевич, Год: 1881

 
 Н. В. Симборский Стихотворения ---------------------------------------------------------------------------- Поэты-демократы 1870-1880-х годов. Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание. Л., 'Советский писатель', 1968 Биографические справки, подготовка текста и примечания В.Г. Базанова, Б.Л. Бессонова и А.М. Бихтера ---------------------------------------------------------------------------- СОДЕРЖАНИЕ Биографическая справка 395. В ожиданьи 396. Пир зверей 397. Статуя 398. Сон 399. Новому году 400. Патриотическая иеремиада Николай Васильевич Симборский родился в 1849 году в деревне Зэборовка, в семье помещика Сызранского уезда Симбирской губернии. Получив домашнее образование, восемнадцатилетний подросток поступил на юридический факультет Казанского университета, но вскоре перешел в Московский университет. Однако юридические науки мало интересовали будущего поэта, к тому же тяжелая болезнь заставила его прервать занятия (на третьем курсе) и вернуться на родину. В 1873 году Симборский появляется в Петербурге и пытается поступить на службу чиновником министерства внутренних дел. Попытка эта закончилась неудачей: прослужив всего четыре месяца, он вышел в отставку и занялся исключительно литературным трудом. Начало литературной деятельности писателя относится к 1870 году, когда он сотрудничает в юмористическом журнале 'Развлечение'. В течение 1870-х годов Симборский печатается в ряде других изданий - журналах 'Пчела', 'Будильник', 'Неделя', а также в газете 'Русское обозрение', подвергаясь при этом жестоким цензурным преследованиям. В 1877 году, во время русско-турецкой войны, Симборский отправляется в действующую армию в качестве корреспондента газеты 'Новое время', но вскоре вынужден оставить армию (за экспромт, сложенный им после неудачи русских войск под Зивином). Последние годы жизни поэт был активным сотрудником и одним из редакторов сатирического журнала 'Фаланга', выходившего в Тифлисе. Там же, в Тифлисе, 21 февраля 1881 года он покончил жизнь самоубийством. Стихотворения Симборского отдельным изданием не выходили. 395. В ОЖИДАНЬИ ...А ветра нет как нет... Повисли паруса... Недвижный наш корабль стоит, как изваянье, Раскинувшись над ним, синеют небеса В бездушной красоте, в торжественном сияньи, Расплавленным стеклом легла громада вод, Вся блеском залита, но - мертвая, немая... Сознанье тяжкое бессилия, как гнет, Ложится на душу, и сердце, замирая, Стремится с мукою туда, где полоса Родной земли, для глаз чуть видная, темнеет... А ветра нет как нет! Повисли паруса, И тишь, и блеск кругом, и в сердце злоба зреет! И тишь, и блеск кругом... Галлюцинаций ряд, Терзая и дразня, проходит пред глазами: Вот волны рек родных играют, и гремят, И мчатся, сжатые крутыми берегами. Вон вкруг убогих сел убогие поля, Облитые слезой обильною и кровью... И вся желанная, далекая земля Как будто тут, в глазах... С приветом и любовью Шумят по скатам гор зеленые леса, Манят, зовут к себе... Рванулся б к ним скорее! Но ветра нет как нет... Повисли паруса, И тишь, и блеск кругом, и злоба всё сильнее... Нет пытки тяжелей: стоять перед врагом, С ним рваться в бой и знать, что тщетны все усилья, И в бешенстве тупом, подстреленным орлом, Бесплодно поднимать израненные крылья! Близка стремленья цель: в мечте уж под ногой Шуршит, скрипит песок на пристани родимой, И, теша жадный взор, открылся пред тобой Давно желанный вид, знакомый и любимый, Уж слышишь, чудятся родимых голоса, Уж видишь их к тебе протянутые руки, - А ветра нет как нет.... Повисли паруса, И рвется сердце вон от скорби и от муки! И рвется сердце вон... Роятся и кипят Мечты, вразрез всему, что видится на деле, Где веруют в тебя, где только мига ждут Идти рука с рукой с тобою к общей цели - Туда, закован, слаб, ты можешь лишь душой Стремиться на призыв, с мученьем сознавая Бессилие свое и, в ярости слепой, Затишье, и себя, и море проклиная!.. Бездушно над тобой сверкают небеса, От моря веет вкруг немым покоем гроба, И ветра нет как нет... Недвижны паруса, И тишь, и блеск кругом, и в сердце злоба, злоба!.. <1876> 396. ПИР ЗВЕРЕЙ 1 'Зрелищ, зрелищ!' Граждан массы В цирк стремятся. Как волной, Наливаются террасы Их шумящею толпой. Занял верх полуголодный Пролетарий, в нижний ряд Класс уселся благородный, И чиновен, и богат. В ложе белые весталки, 10 Всадник с цепью на груди... Шлемы, ликторские палки, Блеск и роскошь... Впереди Старцев важных ряд маститый, И среди их красных тог, Окруженный пышной свитой, Кесарь - мира полубог, ...Шум затих. Досель упрямы, Волны римлян прилегли, Ждут... Актеров страшной драмы 20 На арену уж ввели. Ave, Caesar! {*} Пред тобою, {* Привет, Цезарь! (лат.) - Ред.} Без рыданий и мольбы, Встали тесною толпою Христиане и рабы. Ты в убежище высоком Можешь мирно возлежать И глядеть спокойным оком На идущих умирать. Раб внизу, как ты, спокоен, 30 Твердой верой светит глаз. Кто ж венка из вас достоин? Кто свободнее из вас? Ты ль, надежно защищенный Лесом копий и мечей, Он ли, в жертву обреченный Диким полчищам зверей?.. Твердо раб идет на муку, Ты ж, уставший уж царить, Протянуть не смеешь руку 40 Казнь его остановить! ...Ave, Caesar!.. Всюду двери Заскрипели, снят запор... Из железных клеток звери Враз рванулись на простор. Мощно прянул лев красивый, Выбрал жертву и прилег... Под взъерошенною гривой Светит бешеный зрачок. Миг - и, в воздухе, как птица, 50 Распластавшись, он прыгнул... Безучастны римлян лица, Одобренья слышен гул. Смотрит книзу кесарь гордый, Не волнуяся ничуть: Вгрызся зверь кровавой мордой В человеческую грудь. Бьются бедной жертвы члены В смертном ужасе, в тоске, Пузыри кровавой пены 60 Закипают на песке... 2 По террасе Колизея Шумно бесится народ. Достигая апогея, Пир чудовищный растет. Опьянели звери... Дико Скачут, мечутся и рвут... Море воплей, стонов, криков... Средь недвижных, страшных груд Мертвых тел краснеет масса 70 Недоглоданных костей... Капли мозга, клочья мяса... Полон крови Колизей! Взмок изрытый пол арены... Тигр, и жмурясь, и ворча, Треплет жадно чьи-то члены... Верный роли палача, Барс, уж сытый, жертвы новой Гневно ищет. Вон старик, Уцелев, стоит суровый... 80 Зверь к нему. Но в этот миг С криком злобы раб высокий, Молодой, исполнен сил, Грудью выпуклой, широкой Старика застановил... Дерзким жестом оскорбившись, Барс огромный дал скачок... Человек и зверь, сцепившись, Покатились на песок. Лапой мощной рвется тело, 90 Брызги крови на стенах. Слышно, что-то захрустело На безжалостных зубах... Но, гибка, подобно змею, Эластична и ловка, Колоссальной кошке шею: Сжала крепкая рука. Силой бешеною стиснут, Зверь хрипит, измучен, слаб... На полвзмахе лапы виснут... 100 Всё сильнее давит раб! Роет землю коготь острый, Пены белая черта Потекла по морде пестрой Из оскаленного рта. Слабых судорог мгновенье - И кровавый, грозный глаз, В смертной муке и томленьи, Закатившися, погас. Грянул вопль - восторгом дышит 110 Вся арена... Кончен бой... Крик помилованья слышит Весь израненный герой. О песок рукой измятой Оперся он, привстает... Книзу массой синеватой Тихо внутренность ползет... А над ним - в свету, в лазури - День плывет, роскошный день... Ave, Caesar! Morituri 120 Te salutant!.. {*} {* Привет, Цезарь! Обреченные на смерть тебя приветствуют!.. (лат.). - Ред.} <1876> 397. СТАТУЯ 1 Гремя и волнуясь нестройно, Париж не смолкал ни на миг, Когда, улыбаясь спокойно, Угас величавый старик. В истории доблестей мира Доныне преданье живет, Как жгла его злая сатира Бесправия грубого гнет, Как, счастья не зная от века, 10 Задавлен, покорен и слаб, Почуял в себе человека Из грязи им поднятый раб... ...И умер он... Мрамор бездушный Черты его, полные сил, Резцу и таланту послушный, Всецело в себе воплотил. Искусной рукой оживленный, Лик славный гонителя зла Царица страны отдаленной, 20 Купивши, в свой край увезла... 2 Зима... Без предела поляны, Сливаяся с небом, легли... Закутали в саван туманы Лик белый умершей земли... Приниженно, мрачно, угрюмо На дикий, печальный простор Глядит, колыхаясь без шума, В парчу разукрашенный бор. По степи, от края до края, 30 Крутя непротоптанный снег, Рыдает метель как живая, И вторит ей раб-человек. Покорен безропотно силе, Сознаньем и волею мал, Столетьями в этой могиле Страдалец народ прозябал. Что вынес он - небо лишь знало, Он горе делить не любил, Жил молча, покуда хватало 40 Для жизненной каторги сил, Жил молча, страдая без злобы И только толкуя порой, Что, если б не отчие гробы, Не храм деревеньки родной - Бежать бы из этой берлоги, Бежать поскорее, хоть в ад, Бежать, куда вынесут ноги, Бежать, куда очи глядят!.. А в пышной и гордой столице 50 Той бедной, печальной земли, Вкруг трона могучей царицы, Иные события шли. Там в славу недавней победы За пиром шел бешеный пир, Звучали живые беседы Словами 'свобода' и 'мир'. Там ярко блистали палаты, Гигантский гремел карнавал: Плясали в шелку 'демократы', 60 В роброне шалил либерал... Но, кровью омыт и слезою, Замучен, как древний илот, Утратив терпенье, грозою Вставал, подымался народ, Вставал, словно гидра - стоглавый, Как сказочный Муромец, рос И бунт, беспощадный, кровавый, Свободы ревнителям нес... ...Кто видел, как море, смиряя 70 Свои роковые валы, Их гонит, под солнцем сверкая, К подножью царицы-скалы, Как, ласкою нежною полны, Приветливы, кротки на взгляд, Журчат эти ясные волны, Про славу, победу журчат, Алмазами, жемчугом нижут Весь берег у царственных ног И рабски целуют и лижут 80 Сковавший их волю песок, - Пусть взглянет в открытое море: Там тяжко вскипают валы, Сходясь, расходясь на просторе Под кровом нависнувшей мглы... Там к небу, сквозь дымку тумана. Несется, как сдавленный стон, Тоскливая песнь океана, Дика, беспредельна, как он... Там знаешь: готова могила... 90 Там чуешь: настанет черед, Когда эта страшная сила Исход себе страшный найдет - Взметнется, пощады не зная, Вся брызгами пены дымясь, Волн бешеных вольная стая, За долгое рабство стыдясь, Стряхнет, словно щепья гнилые, Одетые в броню суда - И в вечность владыки морские 100 Сойдут, не оставив следа!.. Погибнет и старый и малый На грозном, стальном корабле, Лишь выстрелов звук запоздалый, Стремяся к далекой земле, Печальные вести в отчизну Про жертвы невзгоды снесет Да ветер насмешливый, тризну По ним совершая, споет... 3 Шли годы. Печалью повитый, 110 Народ побежденный умолк И, собственной кровью залитый, Хрипел, как затравленный волк... В нетронутой бурей порфире Царица давно отошла... А слава философа в мире Тем временем крепла, росла... Могучее, грозное слово Давало живучий росток, Вскипали, волнуяся снова, 120 И Север, и Юг, и Восток, Вскипали решительно, глухо... Хоть медлил ударами гром, Но слышало чуткое ухо Грозы приближенье кругом. И в час этот смутный, великий Над краем, как хищный орел, Взмыл призрак реакции дикой - Царь грозный вступил на престол... Не лютым морозом пахнуло 130 На волны гремучей реки, Не буйная влага заснула Под гнетом свинцовой руки, - Свершилося дивное диво: Народ лег, как агнец, под нож, Штыками пахалася нива, Косилася саблями рожь, Вновь ярко блистали палаты, Вновь буйно гремел карнавал... Шагали по плацам солдаты, 140 Народ потихоньку стонал... 4 Роскошны дворцовые залы, И тих их торжественный строй... Что миру искусства лишь дали, Что дал ему гений людской - Всё собрано здесь в изобильи... Скульптура... резьба... акварель... Канова, Челлини, Мурильо, Ван-Дик, Тициан, Рафаэль... Богинь обнаженных плеяда 150 Блестит неземной красотой, Беззвучно смеется наяда Из рамки своей золотой... Глядится палач Прометея, Юпитера алчный орел, В натертый ногами лакея Блестящий, как зеркало, пол... Под складками мраморной тоги, Задумчив, уселся мудрец... Эллады ожившие боги 160 Святого Олимпа чертоги Сменили на царский дворец. Безмолвье и тишь... И волшебной Здесь жизни полна тишина: Как будто молитвы хвалебной Неслышная льется волна, И чудится: страстные звуки, Срываяся с камня, с холста, Плывут, изнывая от муки, Колышутся торсы и руки, 170 Лепечут немые уста... Но, чу! зародясь в отдаленьи, Послышался гул голосов, Шумящей толпы приближенье И топот спешащих шагов... Чу! ноты веселого смеха Всё ближе и ближе звучат... Помчалося звонкое эхо Кругом по раздолью палат. Отчетливо брякнули шпоры, 180 И в зале пред рядом картин, Подняв соколиные взоры, Встал мощный земли властелин... Глядит он: средь сечи кровавой За веру, за родину-мать Монарха победною славой Венчает покорная рать... Свет выстрелов, нивы дымятся... Оделася заревом даль, И трупы на трупы ложатся, 190 И блещет холодная сталь... Враг смят... несомненна победа... Веселием гордым полна, Фигура могучего деда Смеется царю с полотна... Шаг дальше - картина другая... Открыта железная дверь, Песок Колизея взрывая, Несется некормленный зверь... Оскалены алчные зубы... 200 Раб видит, спасения нет... И шлют его бледные губы, Шлют цезарю горький привет... ...Царь смотрит: в свой город крамольный С крестом на червленой броне Въезжает, победой довольный, Прапрадед его на коне. Насуплены грозные брови, Загадочно-пасмурен вид, Конь в лужах запекшейся крови 210 Купает подковы копыт, Пугливо ступая, косится На тысячи трупов кругом... Луч ясного солнца дробится На блестки о гладкий шелом... Сверкают хоругви и пики, Иконы, сулицы, мечи... Толпою по следу владыки Шагают его палачи... И дальше, на фоне картины, 220 Вдоль стен обгорелых домов - Всё спины, согнутые спины Да море склоненных голов. Красуясь работою дивной И золотом рамок горя, Картин этих строй непрерывный Идет пред очами царя - Страницей поэмы громадной, Написанной кровью, огнем, Историей силы нещадной, 230 Слепой, безотпорной, как гром, Пьянящей, как ласка Далилы, Могучей, как божья гроза... Сознанием гордым той силы Зажглися царевы глаза. ...И вновь по затихшим покоям Пронесся движения гул... Пред дрогнувшим спутников строем Царь круто назад повернул - И замер... Под тенью ресницы 240 Взор странно блестящ, недвижим... Статуя - наследье царицы, - Как тень, поднялась перед ним. Склонясь над монархом, над свитой, Глядит голова мудреца, И ползает смех ядовитый По мраморным складкам лица. Недвижны сомкнутые губы, Но чуется смутно душой, Что скоро, как ангелов трубы, 250 Они прогремят над землей,- И дрогнет от края до края Тем звуком напуганный мир, И рухнет, в крови утопая, Насилия грозный кумир! ...И тяжко царит, и глубоко Молчанье... Но миг пролетел - Зарделося гневное око, И голос стальной зазвенел: 'Убрать его!' Мощное слово, 260 Как сабли свистящий удар, Прорезало воздух сурово, И с сердца царя молодого Скатился тяжелый кошмар... Вновь гордо и тихо по зале Пошел он, владыка земли, И шпоры из кованой стали Размеренно, твердо звучали, Пока не замолкли вдали... . . . . . . . . . . . . . . 270 Глубоким покоем объята И тайной какой-то полна, Стоит золотая палата Под чарами прежнего сна. Облита вечернею зорькой, Статуя всё высится там, И смех, но не злобный, а горький, Блуждает по сжатым устам... 6 Холодным лучом заливая И лед, и чугун, и гранит, 280 Над пышной столицей играя, Полярное солнце горит. Свод неба безоблачно-синий Раскинулся ярким шатром, И мягкий, ласкающий иней Всё щедро осыпал кругом. По крышам дворцов, на карнизах Висит изо льда бахрома, Деревья в серебряных ризах, В алмазных уборах дома. 290 Морозно и ясно... Всё блещет, И всюду могильный покой. Уснула природа... Не плещет Река своей ясной волной... . . . . . . . . . . . . . . Как будто бы мчась от погони, Серебряной сбруей горя, Несут опененные кони По улице сани царя.. Весь в искрах взметенного снега, 300 Сидит как изваянный он, - Лишь треплется ветром разбега Шинели его капюшон. А кони, всё рысь подбавляя, Дробят под копытами лед... Сторонится, шапки ломая, Идущий навстречу народ. Царь весел... Немногие годы С его воцаренья прошли, А свой и чужие народы 310 Склонились пред ним до земли. У мира нет голоса боле: Над ним, как над морем гранит, Его лишь единая воля, Его лишь желанье царит... Не слышен протест бесполезный, Ребячеством кажется он, Умолк под рукою железной Свободы задавленный стон... 'И что за нелепость - свобода!.. 320 На что им, безумцам, она? Быть вечно желаньем народа Лишь слава владыки должна... Лишь в блеске ее он, могучий, Как сказочный витязь, взрастет И грозной, всевластною тучей В истории мира пройдет!' ...Путь кончен... Рысак утомленный Задержан вожжой наконец... Царь входит в дворец отдаленный, 330 Давно им забытый дворец. Массивные двери раскрыты, Лакеев торжественный строй, Мундиры блестящие свиты... И лестницы мраморной плиты Звенят под державной стопой... Навстречу за залою зала Идут, позолотой горя... Вдруг что-то ударом кинжала Откликнулось в сердце царя... 340 Он двинулся медленней... тише... Вгляделся, тревогой томим: Белеется в сумраке ниши Статуя опять перед ним... Глядит на него не робея, Открыто, бесстыдно, как грех, Как жало взбешенного змея, Дрожит на устах ее смех, Смех страшный, дразнящий, могучий.... Царь дрогнул, как раненый лев, 350 Чело его темною тучей Покрыл опьяняющий гнев. И слово 'разбить!' прозвучало Как гром среди пышных палат, - И вон из громадного зала Царь бросился быстро назад... ...Но - боги ль искусству радели, Иль случай счастливый опять - На лик мудреца не посмели Холопы руки приподнять! 7 360 Рев пушек, свист ядер, картечи, Страданья и ярости крик... Средь ужасов бешеной сечи О груди притуплённый штык, И всюду широкой волною Потоки и крови, и слез... Полмира нещадной волною Зараз на царя поднялось! И выказал много смиренья В тот страшный и памятный год 370 Великий образчик терпенья, Его всё сносивший народ... Хоть с каждой победою тризну Он правил по воле своей, 'За веру, царя и отчизну!' - Гремел его крик средь полей, Гремел, пока смертью кончался... Тут странного нет ничего: Уж если он жить умудрялся, Так что ж была смерть для него?.. 380 ...Царь видел - беда угрожала... Он видел, как смело вперед На смену его идеала Другой, ненавистный идет... И плакали гордые очи, Так плакали злобно они В те темные длинные ночи, В те долгие, тяжкие дни! И вот, исхудалый, разбитый, Измученный телом, душой, 390 Он снова в дворец позабытый Поехал, гонимый тоской... Тьма быстро на землю упала, Страданья несущая тьма... Едва освещенная зала Печальна, тиха, как тюрьма... То с ревом, то с плачем ребенка Бушует метель за окном... Шаг царский отчетливо-звонко Разносится эхом кругом. 400 Безвыходной мукой терзаясь, Царь ждет, не забрезжит ли день, И бродит... Вослед, колыхаясь, Ползет его длинная тень... За комнатой комната мимо... Скрипит запыленная дверь... Он, бог современного Рима, - Как он изменился теперь!.. Взор тусклый, тупой, безотрадны', Ввалилися щеки, волос 410 Коснулся рукою нещадной Заботы и горя мороз. Всё сгибло... Судьба изменила - И должен могучий упасть... 'О, где же ты, вечная сила? Ты где, некрушимая власть?!' И кверху, томясь и тоскуя, Он голову поднял, глядит: Над ним, наклонившись, статуя, Всё та же статуя стоит... 420 Усмешкою грозною снова Сомкнутые губы дрожат... Весь бледный, не вымолвив слова, Царь двинулся тихо назад. 1877 398. СОН Мне снится: с косою, с седой бородой Уселся Сатурн недвижим, События мира картиной живой, Меняясь, идут перед ним. Он видит: в чаду вакханалий, пиров, Обрызганный кровью, вином, У праха разбитых родимых богов, По латам повитый плющом, Как лев, пораженный нещадной стрелой, Агонией смерти томим, В лучах восходящих зари молодой Хрипит обессиленный Рим. Он видит: гигант, умирая, поник Под юной могучей рукой... И в бороду тихо смеется старик, Качая седой головой! Он видит: под знаменем правды, креста Работает петля, топор, И дикий аскет, призывая Христа, Молясь, зажигает костер. Средь стонов, проклятий 'Те Deum' {*} гремит, {* 'Тебя, бога <хвалим>' (лат.). - Ред.} Купается рыцарь в крови, И песнь миннезингера кротко звучит, Полна беззаветной любви. Он слышит виллана отчаянный крик Под тяжкой баронской пятой... И в бороду тихо смеется старик, Качая седой головой! Век новый блестящих идей и труда Пред старым Сатурном идет. И истины ярко сияет звезда, И тает невежества лед. Он видит: свободе грядущей народ В восторге курит фимиам, И, тишь нарушая, свистит пароход, Весь в брызгах идет по волнам. Работает пушка Армстронга и штык, И штуцер блестит нарезной... Хохочет, хохочет, хохочет старик, Качая седой головой! Конец 1870-х годов 399. НОВОМУ ГОДУ Над Русью вторая уж тысяча лет Проносится в море забвенья, Как след за собой, оставляя завет: Терпенья побольше, терпенья... . . . . . . . . . . . . . . . . Год новый! Обычай мы чтим на Руси: Лишь гость застучит у порога - Навстречу хлеб-соль поскорей выноси, Не ради корысти - для бога... Прости ж, если, этот обычай любя, С глубокой сердечною болью, Теперь, по бесхлебью, мы встретим тебя - Одной безакцизною солью... Январь 1881 400. ПАТРИОТИЧЕСКАЯ ИЕРЕМИАДА Восплачем, братья, дружно: Жизнь стала хуже ада, Не сыщешь, что нам нужно, Всё есть, чего не надо! Прогневали, знать, бога - Совсем беда настала: Училищ слишком много, Острогов очень мало... Тревога мысль терзает, Душа болит невольно: Квартальных не хватает, Газет чресчур довольно... Разбиты идеалы, Повержены кумиры... Свободные журналы, Стесненные трактиры... Смиренья нет... Нахальство Везде на первом плане... Несчастное начальство, Счастливые крестьяне... Нет веры, есть сомненья, И с грустью видят взоры: Ни на волос терпенья, А требований - горы!.. Январь 1881 ПРИМЕЧАНИЯ Настоящее издание ставит своей целью познакомить читателя с творчеством малоизвестных представителей демократической поэзии 1870-1880-х годов. В книгу не вошли произведения А. М. Жемчужникова, Л. Н. Трефолева и П. Ф. Якубовича, поскольку их стихотворному наследию посвящены отдельные сборники Большой серии, а также стихи тех поэтов, которые составили соответствующие разделы в коллективных сборниках 'Поэты 'Искры'' (тт. 1-2, Л., 1955) и 'И. З. Суриков и поэты-суриковцы' (М.-Л., 1966). В потоке демократической поэзии 70-80-х годов видное место принадлежало популярным в свое время произведениям, авторы которых либо неизвестны, либо не были демократами, хотя создавали подчас стихотворения, объективно созвучные революционным и просветительским идеалам. Весь этот обширный материал, в значительной своей части охваченный специальным сборником Большой серии - 'Вольная русская поэзия второй половины XIX века' (Л., 1959), остался за пределами настоящего издания, так как задача его - представить демократическую поэзию в разнообразии ее творческих индивидуальностей. Ввиду этого в данном сборнике отсутствуют произведения, авторство которых не подкреплено достаточно убедительными данными (например, 'Новая тюрьма' и 'Сон', соответственно приписывавшиеся П. Л. Лаврову {Поэтическое наследие Лаврова выявлено и опубликовано не полностью. В бумагах поэта хранились две юношеские тетради стихов (см.: Е. А. Штакеншнейдер, Дневник и записки, М.-Л., 1934, с. 541, прим. Ф. И. Витязева), из них пока известно только одно стихотворение, напечатанное самим автором в 1841 г. В автобиографии Лавров указывал, что некоторые его стихотворения были анонимно и с искажениями без его ведома напечатаны в разных заграничных сборниках (П. Л. Лавров, Философия и социология. Избр. произведения, т. 2, М., 1965, с. 618). Полным и точным списком этих Стихотворений мы не располагаем. О стихотворениях периода эмиграции Лавров сообщал: 'Из позднейших стихотворений два, без подписи, были напечатаны в газете 'Вперед'' (там же). В настоящее время Лавров считается автором четырех стихотворений из этой газеты, хотя одно ('Новая тюрьма') атрибутируется без веских оснований.} и В. Г. Тану-Богоразу). По этой же причине в книгу не вошли стихи видных народовольцев Б. Д. Оржиха и Д. А. Клеменца, так как вопрос о принадлежности большинства приписываемых им стихотворений остается спорным. - Профиль настоящего издания определил и метод отбора текстов. С наибольшей полнотой в нем представлены, естественно, стихи самых неплодовитых поэтов (Г. А. Лопатин, Г. А. Мачтет), тогда как принцип избранности распространен в основном на поэтов с обширным стихотворным наследием (С. С. Синегуб, П. В. Шумахер, А. Н. Яхонтов, В. И. Немирович-Данченко и др.). Сборник состоит из двух частей. В первой помещены произведения поэтов, непосредственно участвовавших в революционном движении, как правило связанных с ним организационно и практически. Вторая объединяет поэтов, зарекомендовавших себя в качестве профессиональных литераторов демократического направления. Расположение материала примерно воспроизводит этапы историко-литературного развития 70-80-х годов, т. е. поэты старшего поколения предшествуют поэтам молодого поколения, завершающего эпоху, и т. д. Внутри разделов, посвященных отдельным поэтам, материал расположен в хронологической последовательности. При отсутствии данных для точной датировки под текстом произведения в угловых скобках указывается год, не позднее которого оно написано (в большинстве случаев это даты первых прижизненных публикаций). Все авторские даты, если они почерпнуты из указываемых в примечаниях сборников, газет, журналов, не имеют ссылок на источник. Оговариваются только ошибочные даты либо две несовпадающие авторские датировки. Тексты печатаются по последним прижизненным редакциям. Исключение сделано лишь для Н. А. Морозова, который, готовя в 1920 году первое бесцензурное собрание своих стихотворений, написанных в годы тюремного заключения, пересматривал и переделывал их. В результате такой правки, проведенной в совершенно иных исторических условиях, по-новому начинали звучать произведения, обязанные своим происхождением другой эпохе. Ввиду этого стихи Морозова в настоящем сборнике печатаются в их первоначальных редакциях с учетом той небольшой правки, которая была осуществлена автором в легальных изданиях 1906-1910 годов. Специальных текстологических решений требует также публикация стихотворений С. С. Синегуба. При жизни поэта произведения его в основном были напечатаны в коллективном сборнике 'Из-за решетки' (Женева, 1877) и в авторском сборнике 'Стихотворения. 1905 год' (Ростов-на-Дону, 1906). Целый ряд новонайденных произведений Синегуба был недавно обнародован в статьях В. Г. Базанова: 'Неизвестные стихотворения Сергея Синегуба', 'К истории тюремной поэзии революционных народников 70-х годов', 'Еще об одной тетради стихотворений Сергея Синегуба' ('Русская литература', 1963, No 4, с. 160-167, 1966, No 4, с. 164-174, 1967, No 1, с. 170-176). Источником публикации послужили беловые автографы двух тетрадей, сохранившихся в частном архиве (у внука поэта, С. В. Синегуба) и переданных публикатору. В одной тетради находятся двадцать семь стихотворений. За исключением шести, все они известны по сборнику 'Из-за решетки', но многие из них даны в других редакциях или с существенными разночтениями. Помета рукой Синегуба на первой странице тетради No 1: '1873-1879' свидетельствует, что тексты ее более позднего происхождения, {Отсюда можно заключить, что в тетрадь вошли стихотворения эпохи 'хождения в народ' и тяжелых лет пребывания в Доме предварительного заключения и в Петропавловской крепости. Это подтверждается и содержанием последних восемнадцати стихотворений, созданных после 1873 г. Грань между стихотворениями, написанными до ареста Синегуба, и стихотворениями, сложенными в тюрьме, легко устанавливается с помощью второй пометы. На обороте 10-й страницы тетради No 1 рукой Синегуба обозначен заголовок нового раздела: 'Тюремные стихотворения'. Заголовок этот перечеркнут, вероятно, потому, что в первый раздел попало стихотворение 'Терн', которое частично или целиком было написано в заточении (оно имеет типично тюремную концовку). Однако раздел 'Тюремные стихотворения' в тетради No 1 начинается стихотворением 'Думы мои, думы...', которым открывается в сборнике 'Стихотворения. 1905 год' цикл 'Тюремные стихи. (Из старых тетрадок)'. Стало быть, десять стихотворений, предшествующих в тетради No I тюремным стихотворениям, мы вправе относить к написанным на свободе, т. е. до конца 1873 г. Показательно также, что первый раздел стихотворений в этой тетради открывается известной 'Думой ткача', которая датируется началом 1873 г.} чем в сборнике 'Из-за решетки' (1877). Это подтверждается их анализом: Синегуб устранял длинноты в стихах, вносил в них стилистические исправления. Тетрадь No 2 содержит тексты, не публиковавшиеся при жизни автора и относящиеся, по всей вероятности, к двум последним годам тюремного заключения поэта (два стихотворения помечены здесь 1877 и 1878 гг.). Учитывая соотношение печатных и рукописных источников, произведения Синегуба в данном издании приводятся по тетради No 1, если она дает последнюю редакцию стихов, ранее напечатанных в сборнике 'Из-за решетки'. Произведения, не обнародованные при жизни поэта, воспроизводятся по журналу 'Русская литература', прочие стихотворения - по прижизненным публикациям. Исчерпывающие библиографические данные об авторских сборниках содержатся в биографических справках. Примечания имеют следующую структуру, после порядкового номера указывается первая публикация стихотворения, затем все последующие источники, содержащие какие-либо текстуальные изменения - вплоть до публикации, в которой текст установился окончательно. Последняя выделяется формулой 'Печ. по...'. Указанная формула не применяется, если после первой публикации текст произведения не менялся или если эта публикация была единственной. Далее приводятся сведения о наличии и местонахождении автогра- фов, данные о творческой истории, поясняются малопонятные намеки и реалии, лица, упоминаемые в стихотворении, и т. п. В примечаниях оговариваются анонимные публикации, а также криптонимы и псевдонимы, если они не являлись обычной подписью поэта (например, псевдоним В. Г. Богораза - 'Тан'). Так как творчество многих поэтов представлено в этой книге с достаточно строгим отбором, факт включения стихотворений в авторские сборники отмечается в единственном случае - когда необходимо подтвердить атрибуцию текста. Разделы, посвященные Н. А. Морозову, В. Н. Фигнер, Омулевскому (И. В. Федорову), А. Л. Боровиковскому, А. А. Ольхину, Н. В. Симборскому, Д. Н. Садовникову, А. П. Барыковой (составление, биографические справки и примечания), подготовлены к печати А. М. Бихтером, раздел стихотворений С. С. Синегуба - В. Г. Базановым, остальные разделы - Б. Л. Бессоновым. Условные сокращения, принятые в примечаниях Буд. - 'Будильник'. BE - 'Вестник Европы'. ВО - 'Восточное обозрение'. ВРП - 'Вольная русская поэзия второй половины XIX века'. Вступ. статья С. А. Рейсера. Подготовка текста и примечания С. А. Рейсера и А. А. Шилова, 'Б-ка поэта', Б. с, Л., 1959. ГИМ - Отдел письменных источников Государственного исторического музея (Москва). Д - 'Дело'. Драгоманов - М. П. Драгоманов, Детоубийство, совершаемое русским правительством, Женева, 1877. ЖО - 'Живописное обозрение'. 'Звездные песни' I - Н. Морозов, Звездные песни, М., 1910. 'Звездные песни' II - Н. Морозов, Звездные песни. Первое полное издание всех стихотворений до 1919 г., кн. 1-2, М., 1920-1921. ИР - 'Из-за решетки. Сборник стихотворений русских заключенников по политическим причинам в период 1873-1877 гг., осужденных и ожидающих 'суда'', Женева, 1877. 'Из стен неволи' - Н. А. Морозов, Из стен неволи. Шлиссельбургские и другие стихотворения, Ростов-на-Дону - СПб., 1906. КС - А. В. Круглое, Стихотворения, М., 1903. ЛН - 'Литературное наследство'. МС -Н. Морозов, Стихотворения. 1875-1880, Женева, 1880. Наб. - 'Наблюдатель'. НСРПиС - 'Новый сборник революционных песен и стихотворений', Париж, 1898. ОД - 'Общее дело. Газета политическая и литературная', Женева, 1877-1890. 03 - 'Отечественные записки'. ПБ - 'Песни борьбы. Сборник революционных стихотворений и песен', Женева, 1892. ПД - Рукописный отдел Института русской литературы (Пушкинского дома) АН СССР. 'Песни жизни' - Омулевский, Песни жизни, СПб., 1883. ПЛ - 'Петербургский листок'. РБ - 'Русское богатство'. РЛ - 'Русская литература'. РМ - 'Русская мысль'. СиП - П. Шумахер, Стихи и песни, М., 1902. СП - Ф. Волховской, Случайные песни, М., 1907. СС -'Собрание стихотворений', СПб., 1879. Ст. - Стих, стихи. '1905 год' - С. Синегуб, Стихотворения. 1905 год, Ростов-на-Дону, 1906. Т, С - Тан, Стихотворения, СПб., 1910. ФПСС - Вера Фигнер, Полное собрание сочинений, т. 4 (стихотворения), М., 1932. ФС - Вера Фигнер, Стихотворения, СПб., 1906. 'Цветы и змеи' - Л. И. Пальмин, Цветы и змеи, СПб., 1883. ЦГАЛИ - Центральный государственный архив литературы и искусства (Москва). ЦГАОР - Центральный государственный архив Октябрьской революции (Москва). ЦГВИА - Центральный государственный Военно-исторический архив (Москва). ЦГИА - Центральный государственный исторический архив (Ленинград). ШСС - П. Шумахер, Стихотворения и сатиры. Вступ. статья, редакция и примечания Н. Ф. Бельчикова, 'Б-ка поэта', Б. с, 1-е изд., (Л.), 1937. ЯС - 'Стихотворения Александра Яхонтова', СПб., 1884. 395. 'Русское обозрение', 1876, 15 августа. 396. 'Русское обозрение', 1876, 26 сентября. Весталки - жрицы богини Весты (римск. миф.), покровительницы семейного очага и огня, пользовались большим почетом в Риме, одежда весталок - длинная белая туника. Всадники - одно из привилегированных военных сословий в Древнем Риме. Ликторские палки. В Древнем Риме ликторы выполняли обязанности почетной стражи при царях, диктаторах, консулах: очищая перед ними дорогу, ликторы носили с собой пучок розог с секирой внутри, являвшийся знаком власти. Ave, Caesar! Morituri Те salutant! - традиционные слова, которыми гладиаторы приветствовали на арене римских императоров. Колизей - огромный цирк-амфитеатр в Древнем Риме, на арене которого происходили битвы гладиаторов и травля христиан дикими зверями. 397. 'Современные записки', 1906, No 1, с. 23. Стихотворение посвящено истории знаменитого скульптурного портрета Вольтера, созданного в 1781 г. французским скульптором Ж.-А. Гудоном (1741-1828) по заказу Екатерины II. Статуя Вольтера работы Гудона была перевезена в Россию и установлена в Эрмитаже. В роброне шалил либерал. Имеется в виду царствование Екатерины II, роброн - старинное дамское платье. Илот - раб в Древней Спарте. И бунт, беспощадный, кровавый - восстание Пугачева в 1773-1775 гг. Порфира - царская мантия. Царь грозный вступил на престол - Николай I. Роскошны дворцовые залы и т. д. Речь идет об Эрмитаже и его художественных богатствах. А. Канова (1757-1822) и Б. Челлини (1500-1571) - итальянские скульпторы. Б. Мурильо (1617-1682) - испанский живописец. А. Ван-Дик - Ван-Дейк (1599-1641) - фламандский живописец. В. Тициан (1477-1576) и Рафаэль Санти (1483-1520) - итальянские живописцы. Ряд произведений этих живописцев и скульпторов хранится в Эрмитаже. Беззвучно смеется наяда и т. д. Здесь названы характерные темы и образы картин и скульптурных произведений Эрмитажа, относящихся к эпохе XVIII и начала XIX вв., наяда (греч. миф.) - нимфа вод. Палач Прометея, Юпитера алчный орел. Древнегреческий миф о Прометее, похитившем огонь у богов и прикованном Зевсом (Юпитером) к одной из вершин Кавказа, где орел терзал ему грудь, послужил темой для многих произведений классического искусства. Фигура могучего деда Смеется царю с полотна. По-видимому, речь идет о картине художника А. Е. Коцебу (1815-1889) 'Победа под Полтавой' (ок. 1867). Могучий дед - Петр I. Песок Колизея взрывая, Несется некормленный зверь. Подразумевается, очевидно, картина К. Д. Флавицкого (1830-1866) 'Христианские мученики в Колизее' (1862). Въезжает, победой довольный, Прапрадед его на коне. Речь идет о картине Г. И. Угрюмова (1764-1823) 'Покорение Казани 2 октября 1552 года' (1799). Прапрадед - Иван IV. Шелом - шлем. Хоругви - здесь: войсковые знамена. Сулицы - копья. Ласка Далилы. По библейской легенде, Самсон был предан врагам обольстившей его Далилой. Полмира нещадной волною Зараз на царя поднялось! Речь идет о событиях Крымской войны 1853-1856 гг. 398. 'Русская муза. Художественно-историческая хрестоматия'. Сост. П. Я<кубович>, СПб., 1908, с. 317. Сатурн (римск. миф.) - бог посевов, олицетворявший течение времени, изображался в виде старца с косою в руках. 'Те Deum' - начальные слова католического церковного гимна. Миннезингер - средневековый немецкий лирический поэт, исполнитель песен. Виллан - крепостной крестьянин в средневековой Европе. Пушка Армстронга. У.-Д. Армстронг (1810-1900) - английский изобретатель нарезной пушки, названной по его имени. Штуцер - см. прим. 263. 399. 'Фаланга', 1881, No 1, с. 2. Мы встретим тебя Одной безакцизною солью. Соляной акциз, то есть налог на соль, был отменен в России с 1881 г. 400. 'Фаланга', 1881, No 4, с. 2. Иеремиада - жалоба, нытье, образовано от имени библейского пророка Иеремии, предсказывавшего гибель Иудеи.