Стихотворения, Шумахер Петр Васильевич, Год: 1889

 
 П. В. Шумахер Стихотворения ---------------------------------------------------------------------------- Поэты-демократы 1870-1880-х годов. Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание. Л., 'Советский писатель', 1968 Биографические справки, подготовка текста и примечания В.Г. Базанова, Б.Л. Бессонова и А.М. Бихтера ---------------------------------------------------------------------------- СОДЕРЖАНИЕ Биографическая справка 229. Сказка про белого царя 230. Последний из могикан 231. Элегия ('Словно ведреет погодушка...') 232. Изображение российского царства 233. Российский турист 234. Кто она така? 235. На тысячелетие России 236. Малоярославецкие политики (На два голоса) 237. Прогресс 238. Война 239. Поэт и стихотворец 240. Крики разносчиков 241. Завещание моего отца 242. Свобода, равенство и братство 243. Русская песнь 244. Бывало 245. Российская идиллия (Подражание А. Майкову) 246. Российская муза (Памяти М. Лонгинова) 247. 'У Цепного моста...' 248. 'Какой я, Машенька, поэт?..' 249. Поэзия 250. И как и что у нас вообще? Pensies fugitives 251. Сердце царево в руце божией 252. Реальность 253. Борьба за существование (Памяти Дарвина) 254. Нянины сказки 255. 'Я не певец в придворном хоре!..' 256. Когда? 257. Ночная гостья 258. Муза 259. Банная 260. 'В былое незлобное время...' Шумахеры поселились в России в эпоху царя Алексея Михайловича. Прадед поэта держал в Москве аптеку. Отец Шумахера, адъютант графа Е. Ф. Канкрина в кампанию 1812 года, проделал вместе с будущим министром финансов победный путь до Парижа, а на обратном пути женился на польке Хлобысевич. От этого брака 6 августа 1817 года родился в Нарве Петр Васильевич Шумахер. Учился он в Орше, в иезуитском конвикте (закрытом учебном заведении), где наставники не скупились на розги и заставляли твердо заучивать склонения и теоремы. Образование Шумахера завершилось в Петербургском коммерческом училище. Со школьной скамьи он поступил на мелкую должность в Военное министерство, а затем в финансовое ведомство. По делам службы Шумахер много путешествовал по России, пока не облюбовал постоянного места в Сибири. Вскоре выйдя в отставку, он поступил на частную службу - управляющим огромными золотыми приисками Базилевских, Бенардаки и Рюминых. В эти годы Шумахер не только разъезжал по приискам (во время этих поездок он дважды посещал ссыльных декабристов), не только составлял отчеты, но и писал стихи. Из Сибири он вернулся через десять лет богатым человеком. Во время путешествий с женой по Европе Шумахер с интересом наблюдал иностранную жизнь, но скучал по русскому быту и, когда вернулся в Россию, поселился не в столице, а в Нижнем Новгороде, здесь проявились разнообразные способности Шумахера - актера, чтеца, поэта-сатирика. Здесь было беззаботно растрачено все нажитое состояние. Незадолго до отъезда из Нижнего, в феврале 1858 года, Шумахер встретился с Шевченко, которого знал, видимо, еще по Петербургу, и, между прочим, впервые познакомил его с 'Колоколом' Герцена. В начале 60-х годов Шумахер снова пересек Уральский хребет В должности чиновника особых поручений при генерал-губернаторе Восточной Сибири он исколесил громадный край, составляя описание берегов Амура. В 1872 году Шумахер переехал в Петербург, пополнив ряды профессиональных литераторов. Его стихи печатались во многих журналах и газетах. Но еще чаще они звучали в исполнении актеров и его собственном на вечерах Петербургского артистического кружка. В начале 1872 года Шумахер сделал попытку выпустить сборник своих стихов 'Для всякого употребления', но против автора было возбуждено судебное дело, и книгу запретили. Шумахер отправился за границу. При активном содействии И. С. Тургенева в 1873 году в Берлине вышел первый сборник его стихов 'Моим землякам. Сатирические шутки в стихах'. Тургенев помог ему издать и второй сборник под тем же названием (Берлин, 1880). {Оба сборника 'Моим землякам' были переизданы вместе одной книгой в 1898 г. в Женеве под тем же заглавием.} Сам поэт выпустил книгу 'Шутки последних лет' (М., 1879) - единственное прижизненное собрание его стихов, вышедшее в России. В 1878 году Шумахер поселился в Москве. Постоянные болезни не лишили его бодрости и ясности духа, но не позволяли регулярно выступать в печати и на сцене. Лишь изредка его имя мелькает на страницах газет и на афишах Московского артистического кружка. Только помощь немногочисленных, но преданных друзей спасла его от полной нищеты. Шумахер умер в Москве 11 мая 1891 года на 74-м году жизни и похоронен по его завещанию в Кусковском парке, под рябиной со скворечником. Подготовленный самим поэтом последний сборник стихотворений вышел спустя одиннадцать лет после смерти автора под заглавием 'Стихи и песни' (М., 1902). Наиболее полно стихотворное наследие Шумахера представлено в книге 'Стихотворения и сатиры' ('Библиотека поэта', Большая серия, (Л.), 1937). 229. СКАЗКА ПРО БЕЛОГО ЦАРЯ 'Вот, не в котором царстве', Как сказывали встарь, Сидел на государстве Могучий белый царь. Носил с орлами каску, Боялся букваря... Сказать вам, детки, сказку Про белого царя? Народ его был черный: Он мыться запрещал И казнею позорной Ослушников карал. И задал же острастку Он после 'Декабря'... Сказать вам, детки, сказку Про белого царя? Живя в разладе с веком, Прогресс не признавал И только 'человеком' Лакея называл. Носил величья маску, Свой сан боготворя... Сказать вам, детки, сказку Про белого царя? Лёв {*} Львовича, соседа, Царем не признавал, Считал за мироеда И рать свою послал Задать Левошке таску - На Черные моря... Сказать вам, детки, сказку Про белого царя? Рассчел ли он неверно, Надеялся ль на фукс, - Но дело вышло скверно: Он взял и принял nux. С тех пор пошло в развязку Сынку благодаря... Ужо скажу вам сказку Про красного царя! 1859 {* 'Louis' русские нередко переводят - 'Лёв'.} 230. ПОСЛЕДНИЙ ИЗ МОГИКАН Черт возьми, совсем не спится, От клопов покоя нет, Чуть заснешь - исправник снится, Депутаты, комитет! Что и делать, сам не знаю, Видно, надобно вставать... Ванька - мыться! Гришка - чаю! Юрка - повара позвать! Протрубили англичане, Что у них-де все равны И, что баре, что крестьяне, Для свободы рождены. И у нас пошли драть глотки, И печатать, и писать... Васька - редьки! Мишка - водки! Сенька - кушать подавать! Где уж русскому народу Брать примеры с англичан? Дай-ка Фильке я свободу - Через час напьется пьян. Гей! сказать попу Маркелу, В дурачки чтоб шел играть... Федька - карты! Фомка - мелу! Митька - ужин собирать! Вот и дожили, канальство: Барин в отчине своей Без заведома начальства Хама выпороть не смей, А задашь, бывало, лупку - Просто божья благодать... Тишка - свечку! Яшка - трубку! Кузька - ставни запирать! Говорят, пора приспела! Нет спасенья, говорят, Эх, когда б всё это дело Повернуть на старый лад! Всё не легче час от часу, Завалиться с горя спать... Тришка - 'Пчелку!' Оська - квасу! Филька - Машку мне послать! 1860 231. ЭЛЕГИЯ Словно ведреет погодушка, Заалела даль туманная, - В той дали видна свободушка... Приходи скорей, желанная! 'Я бы рада к вам, ребятушки, Да дорожка мне заставлена: Во судах нет правды-матушки, Речь свободная придавлена, В маете крестьянски душеньки, Что ни воры - то начальники, Да бояре бьют баклушеньки, Да жиреют целовальники...' - 'Знать, не видишь ты, свободушка, Н_о_ву з_о_рю, слово царево?..' - 'Вижу, вижу, братцы родные, - Да не зорюшку, а марево!' 1860 282. ИЗОБРАЖЕНИЕ РОССИЙСКОГО ЦАРСТВА Чуя невзгоду дворянскому роду, Баре судачат и лают свободу, Обер-лакеи, спасая ливреи, Гонят в три шеи живые идеи. Образ правленья - холопства и барства - Изображенье Российского царства. Видя, как шатки и плохи порядки, Все без оглядки пустились брать взятки, Львы-ветераны, наперсники трона, Дремлют, болваны, на страже закона, А дел вершенье - в руках секретарства - Изображенье Российского царства. Для укрепленья филея и мозгу Корень ученья нам вырастил розгу, Книг лишних нету, читай, что прикажут, Чуть больше свету - окошко_ замажут. Мрак и растленье в видах государства - Изображенье Российского царства. Канты, кафтаны, смотры и парады, Каски, султаны, полки и бригады, Сабли да шпоры, усы да мундиры, Дурни да воры - отцы-командиры, Поле сраженья - арена мытарства - Изображенье Российского царства. Самодержавье, народность, жандармы, Дичь, православье, шинки да казармы, Тесно свободе, в законах лазейки, Бедность в народе, в казне ни копейки, Лоск просвещенья на броне татарства - Изображенье Российского царства! 1861 233. РОССИЙСКИЙ ТУРИСТ Гнилому Западу в угоду, Его умом хотим мы жить И сдуру приняли методу Всё иностранное хвалить. Чтоб сверить с былью небылицу, Я взял каюту на Штетин И лично ездил за границу Как патриот и дворянин, Туда пробили наши тропу, 10 Всё, вишь, хотят на тот манер... И черт занес меня в Европу, В России лучше не в пример. Про англичан и их свободу Что 'Русский вестник' ни пиши, А всё у этого народу На первом плане барыши: Везде конторы и амбары, И свист, и копоть от машин... Плевать хотел я на товары, 20 Я не купец, - я дворянин, Предоставляю Бутенопу Машины строить для афер... И черт занес меня в Европу, В России лучше не в пример. Французы - те иного роду, Они какие-то буфы, Имеют шик, веселость, моду, Но очень мало комильфы: Там барин вежлив пред лакеем, 30 Там всякий дворник - господин, Я не привык к таким идеям, Я не Прудон, - я дворянин, По мне, мусьё нейдет к холопу, С него довольно и монтер... И черт занес меня в Европу, В России лучше не в пример. И немцы знатную породу Роняют низким ремеслом, Там продает эрцгерцог воду, 40 Там держит принц игорный дом. Я только в Австрии заметил, Что уважают род и чин, Там вольнодумства я не встретил, Там я вполне был дворянин. Как жаль, что задали ей трепу! А всё Людовик-лицемер... И черт занес меня в Европу, В России лучше не в пример. Про итальянскую природу 50 Пусть вам расскажут маляры, От нищих просто нет проходу, И нет спасенья от жары. Там что ни шаг, то галереи, Я обезножел от картин, Мне тошно вспомнить про музеи, Я не артист, - я дворянин. Стоишь подобно остолопу Средь этих мраморных венер... И черт занес меня в Европу, 60 В России лучше не в пример. 1861 234. КТО ОНА ТАКА? 'Тятька, эвон что народу Собралось у кабака, Ждут каку-то всё слободу: Тятька, кто она така?' - 'Цыц! нишкни! пущай гуторют, Наше дело сторона, Как возьмут тебя да вспорют, Так узнаешь, кто она!' 1862 235. НА ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ РОССИИ 'Сбирайся, Русь, на подвиг бражный, Готовься к ухарской гульбе, Ты посмотри, какой вальяжный Становят памятник тебе! Десятый век ты доживаешь, Но, знать, века тебе не впрок: До сих пор грамоте не знаешь И ходишь чуть не без п<орток>. Наедут гости-иноземцы, Так не ударь же рожей в грязь, Уж без того толкуют немцы, Что ты до нитки пропилась!..' - 'Ты не кори меня Горем-злосчастием, - Ты подари меня Словом-участием. Тыщу лет маялась Всё под опекою, По миру шлялася Нищей-калекою... Князи-правители Больно тиранили, Душеспасители Ум отуманили, Баре-кабальщики Дух мой ослабили, Воры-кабачники Дом мой разграбили, Ныне лишь ожила. Слава спасителю Да царю-батюшке, Освободителю! Так не кори меня Горем-злосчастием, - Ты подари меня Словом-участием!' 1862 236. МАЛОЯРОСЛАВЕЦКИЕ ПОЛИТИКИ (На два голоса) 'Ну, как мы, Петр Кузьмич, сравним Россию с заграницей, Когда мы всё еще сидим За азбучной страницей? До иностранцев далеко Нам, неучам-ребятам: Там жизнь сложилась широко!' - 'А водка какова там?' - 'Там, Петр Кузьмич, права равны, Но, сколько я заметил, Я либеральнее страны, Как Англия, не встретил: Там обращаются с людьми Не то что с нашим братом, Там я свободен, черт возьми!' - 'А водка какова там?' - 'Париж слывет столицей мод И центром всех веселий, Но смысл в нем, Петр Кузьмич, не тот: Плевал я на камелий! Для чутких грамотных вождей Он был всегда набатом, Лабораторией идей...' - 'А водка какова там?' - 'Пока мы, Петр Кузьмич, храпим, Шагнули шибко немцы, Лишь не напакостили б им Венгерцы да богемцы. Народ венгерский - боевой, Он родич нашим финнам...' - 'А что ж, и славно! Половой! Подай-ка, брат, графин нам!' 1869 237. ПРОГРЕСС Как твердо, бойко и машисто Вперед шагает человек, И в дельной роли машиниста Чего не выдумал наш век? Летит по проволоке слово, Из газа льется яркий свет, И солнце с неба голубого В альбом рисует твой портрет. Напрягши ум, в порыве рьяном, Разбив преграды в пух и прах, Сквозь недра гор и океаном Прогресс несется на парах!.. Но мы кадить ему не будем, Пусть скажет опытность сама: Теплей ли стало бедным людям От искр холодного ума? Честней ли сделалися люди, Добрее ль стали их сердца, Свободней, легче ль дышат груди, Казнит ли совесть подлеца?.. Авось другое поколенье Увидит лучшие года! Теперь всё то же направленье, Теперь всё та же ерунда. Всё так же рассевают смуты И держат знамя кабалы Богопомазанные плуты И венценосные ослы. Всё так же душат клич свободы Остроги, пушки и штыки, Всё так же бедствуют народы Да благоденствуют - полки, Гребут всё так же денег горы И гладят сальные пупы Уполномоченные воры - Купчишки, власти и попы... И чуть раздастся голос смелый На кару подлости и зла - Замрет в гортани онемелой Глагол про гнусные дела... И где тропины к тем могилам? Скажи, о родина моя! Где мир снискали честным силам Твои погибшие друзья? 1869 238. ВОЙНА Цветет красой столица света, На общий пир мильоны рук Несут ей дружно, в дар привета, Плоды богатства и наук, Ее ласкают все народы... Сосед-завистник невзлюбил: Тупой капрал и враг свободы Войной красавицу сгубил. Уж хлеб поспел, - по бедным хатам И старцы смотрят веселей, Спешат, усталые, к ребятам Отцы и матери с полей, Идет священник в дом молитвы... Чу! каркнул ворон на гумне, И стала пашня полем битвы, И всё селение в огне! Молясь искусству как святыне, Ваятель камень оживлял И в беломраморной богине Оставил миру идеал, Красы роскошнейшей природы Художник кистью уловил, Но, враг искусств и бич свободы, Солдат пришел и всё сгубил. И всё падет от грубой силы, И всё разрушит супостат, Один поэт и у могилы Глядит без страха на булат. Священный дар певца чудесен, Согрет в божественном огне, И вещий строй свободных песен Гремит проклятием войне. 1871 239. ПОЭТ И СТИХОТВОРЕЦ Скажи, поэзия святая, Небес возлюбленная дщерь, Зачем ты, в Питер залетая, От друга прячешься теперь? Аль ты в изгнаньи, аль в острастке? Ко мне совсем не кажешь глаз, А я искал тебя не раз, Но ты не значишься в участке!.. Я, слава богу, не из бар, Я был приятель твой хороший. Мне говорят: я толст и стар, Меня корят, что из-за грошей Твой дар чудесный, как товар, Я выставляю на базар И тягощусь твоею ношей... Они не знают, чудаки, Что можно быть всю жизнь поэтом, Не написав при всем при этом Стихов российских ни строки. Я с детских лет стихи писал На лад ребяческого чувства И стих нескладный выливал Не в формы правил и искусства. Затем я помню свой позор, Когда, за школьною скамейкой, Какой-то варвар-гувернер За вирши дул меня линейкой, И, признаюсь, с тех самых пор Считаю музу я - злодейкой, Родное детище свое Во фронт поставить под ружье Или сразить коварной пулей - Ей нипочем, зато у нас Талант чуть вспыхнул и погас, А жалких трутней - целый улей. Нет, нет, поэт! Ты напоказ Не выставляй своей богини, Ее ты прячь от светских глаз: И для паркетной героини, И для героя-шаркуна Она покажется смешна, - Не оскорбляй ее святыни! Тебя там редко кто поймет, Богиню примут за кухарку, И фат, салонный идиот, К священной жертве подойдет, Чтоб закурить свою сигарку. 1872 240. КРИКИ РАЗНОСЧИКОВ В немой тоске один сижу больной, Передо мной унылый вид на крышу, Живой души не вижу ни одной, Лишь со двора глухие крики слышу. О родине раздумаюсь подчас: У нас есть всё, мы всем, кажись, богаты, Но отчего не многие из нас На общий труд выходят вон из хаты?.. 'Халат-халаты!' Потешно мы свершаем жизни путь, То шаг вперед, то два шага обратно, Впрягли 'авось', 'небось' и 'как-нибудь', Да и кружим по Руси необъятной. И думаем, что мы летим вперед, Что, натянув взамен кафтанов фраки, Цивилизованный вдруг сделались народ И затевать со всеми можем драки... 'Живые раки!' И что нас ждет? Чем кончится сумбур? Опомнимся, как вздуют нас вторично: Уверены в себе мы чересчур, Хвастливы мы уж больно неприлично, Сторонники классических наук, На деле мы плохие филозофы, Что нас спасет, помилуй бог, как вдруг Мы доживем до грустной катастрофы? 'Бутылки-штофы!' 1872 241. ЗАВЕЩАНИЕ МОЕГО ОТЦА 'Мой сын, стой дальше от дворцов, Не жми ты руку у придворных Холодных, вкрадчивых, притворных И гоф- и камер-подлецов. Там лесть, интрига, там порок, Там любят, глядя по погоде... Не ко двору ты им, дружок, - Ищи сочувствия в народе. Мой сын, не знай палат вельмож, Там, в атмосфере ароматной, Гусиный гурт породы знатной Вдыхает скуку, спесь и ложь. Там сердце прячут под замок, Там ходит истина по моде. Не лазай к барам, мой дружок, - Ищи сочувствия в народе. Мой сын, чуждайся богачей, Биржевиков, жидов-банкиров, Что золотых творят кумиров Из горсти грязных целкачей. Девиз их - кассовый итог, Душа - давным-давно в расходе... Не жди добра от них, дружок, - Ищи сочувствия в народе. Мой сын, беги от дураков, От карт, камелий, либералов, Поэтов, бражников, нахалов, Шпионов и ростовщиков. Я всё сказал тебе, что мог, Будь верен чести и свободе... И помни мой совет, дружок, - Ищи сочувствия в народе'. Что ж встретил я в простом быту? Что я нашел в честном сословье? Беспечность, пьянство, сквернословье, Невежество и нищету!.. Уж, стало быть, такой злой рок Лежит ярмом на всем народе... Давай-ка, Машенька-дружок, Искать сочувствия в природе. 1875 242. СВОБОДА, РАВЕНСТВО И БРАТСТВО Сначала шел я в ногу с веком, О всякой штуке не мечтал И мог быть дельным человеком, Но зазевался и - отстал. Пренебрегая капиталом, Искал сокровищ для души, Всю жизнь стремился к идеалам И увидал - одни шиши! Кричал я громко о свободе, Клеймил стеснительную власть, Скорбел о страждущем народе - И угодил с народом в часть!.. Как либерал, поэт и барин В стихах о равенстве трубил, Пока швейцар наш Влас Тугарин Мне с пьяных глаз не нагрубил!.. О братьях-сербах как я плакал, Купил револьвер и кинжал, Но страх попасть к турчину на кол - Меня от братства удержал!.. Лишенный сладостных мечтаний, В бессильной злобе и тоске Пошел я в Волковские бани Распарить кости на полке... И что ж? О радость! О приятство! Я свой заветный идеал Свободы, равенства и братства В торговых банях увидал! 1876 243. РУССКАЯ ПЕСНЬ По закустью серый заинька, В поднебесье лебедь белая... Ой вы, гусли, - вы мысли мои! Ой ты, песня, - ты думка моя! Не заря то занималася - Красна девка подымалася, Ясна сокола привабливала,- Молодчика привораживала. Ее щеки маком рдеются, Грудь высокая белеется, Голубины очи яхонтом горят, Ноготочки алой плотию сквозят. Гордой павой, как из милости, . Приступает на муравушку, Оступилася, обмолвилася, Уронила слово ласковое, Точно бархатом по сердцу провела!.. Парня девица призарила, Безобумнова привадила, Нагнала тоску затомчивую В ретиво сердце зазнобчивое. 'Душа-девица, улыба ты моя, Разлебедушка-Раздарьюшка, Выходи ко мне, разлапушка, В темну ноченьку под крут бережок!' - 'Ой, Иванушка-жаленушка, Ты, милсветный друг-детинушка, Обошел меня морокою, Заронил во мне раздумьице! По тебе ль я не крушилася, Слез горючих наточилася? Меня матушка журьмя журит, Держит в сутемень за прялкою, Долгу ноченьку в надизбице'. По низам туманы стлалися, Даша из дому укралася, Убежала не спросилася, По росе шла оросилася, Шелкова трава следочки заплела, Под крут берег красна девица сошла, - Подкосились резвы ноженьки, Подкатились ясны оченьки... Повстречала там Ванюшеньку, - Загубила свою душеньку!.. По закустью серый заинька, В поднебесье лебедь белая... Ой вы, гусли, - вы мысли мои! Ой ты, песня, - ты думка моя! 1877 244. БЫВАЛО Бывало, к стряпке Парасковье На кухню явишься врасплох Да и жуешь там на здоровье Сырую репу и горох. Теперь я - старческий ребенок, И, после дозы ревеню, Бульон да жареный цыпленок - Мое вседневное меню. Бывало, в дружеской попойке 10 Пропустишь водки целый штоф И, дернув за город на тройке, Глотаешь пойла всех сортов... Теперь мне, ради аппетиту, Дозволил доктор за едой Стакан хорошего лафиту, И то - разбавленный водой. Бывало, в бешеную пору, Увидел юбку - и беда! Влюблялся в женщин без разбору, 20 Был их поклонником всегда... Теперь я к этому магниту Давным-давно уже не льну, И разве бонну Маргариту Шутя за щечку ущипну. Бывало, шайка молодежи Привалит с заднего крыльца, - Какие искренние рожи, Какие честные сердца!.. Теперь - вход заперт либералам, 30 Я охладел к своим друзьям, Всё больше тянет к генералам, К банкирам, графам и князьям. Бывало, вид чужой печали Меня томил и день и ночь, Все фибры сердца мне кричали Скорей несчастному помочь... Теперь избыток чувств опасен В мои преклонные года: Я увлекаться не согласен 40 И не волнуюсь никогда. Бывало, нежный плод искусства Иль благотворный луч наук - Будили ум, ласкали чувства И услаждали мой досуг... Теперь финансовой наукой Я подкрепляю свой закат: Даю я в ссуду, за порукой, Беру я вещи под заклад. Бывало, ради балагурства, 50 С веселой музою в ладах, Холопство, лесть и самодурство Клеймил я в шуточных стихах... Теперь - усмотрят в них ехидство, Теперь себя я берегу... Стихи на тезоименитство Я написать еще могу. Бывало, мне в доспехе бранном Была Россия дорога И я, при громе барабанном, 60 Мечтал ударить на врага... Теперь я думаю иное И основательней сужу: Чем лечь костьми в свирепом бое - Я лучше дома посижу. 1877 245. РОССИЙСКАЯ ИДИЛЛИЯ (Подражание А. Майкову) Мерзавцы комары забралися под полог И искусали мне все руки и лицо. Прохлады нет нигде, в пруду вода как щелок, Томленый выхожу на заднее крыльцо: В людской и в кухне храп, от рощи тянет гарью, В каленом воздухе рои шмелей и мух, Пить до смерти хочу, бужу в чулане Марью, - Раскинувшись лежит... Во мне смутился дух, Я убегаю в сад, сажуся на террасу, Дворовый пес Кудлай глядит из-под куста, Машута с погреба несет мне миску квасу, Припал и жадно пью, не отымая рта.., О, как мне хорошо!.. Сижу и чутким ухом Внимаю пеночке... жар схлынул наконец. Под ложечкой сосет, в столовой вижу брюхом Клубнику, самовар и жирный варенец. Пью чай и думаю: зачем на свете войны? Я даже в жареном кровь видеть не могу, Не лучше ль, если все довольны и спокойны? Не так ли, Машенька? Дай губки обожгу!.. Она вся вспыхнула и спряталась за дверью. Взволнованный, встаю, гляжу в окно - луна! Пал белым саваном туман по заозерью, Усадьба запахом цветов напоена, В таинственной дали сливаются предметы, Как будто всадника я вижу на коне... Ах, это Клим везет из города газеты: В помещичьем быту годятся и оне... Сбирают ужинать, наливки ставит Маша, К закуске приказал сомовий плеск подать, А ужин? борщ, сычуг, грибы и простокваша, - Какая благодать! какая благодать! 1877 246. РОССИЙСКАЯ МУЗА (Памяти М. Лонгинова) 'Ты ль это, муза? Что с тобою? Ты вся в слезах? Ты где была?' - 'Увы! гонимая судьбою, Я ночь в участке провела! Меня к допросу притянули, Корили дерзостью идей, Свободой слова попрекнули И чуть не высекли, ей-ей! В тюрьму грозилися упрятать, И дело тем порешено, Что мне не только что печатать, Но и писать запрещено...' - 'Трудненько жить литературе! Да и кому ж теперь легко? У нас подвержены цензуре - В сосцах кормилиц молоко, И лепет колкого народа, И пылкой юности мечты, И честь, и совесть, и свобода, И песен пестрые цветы! У нас, в видах на помощь божью, Живая речь запрещена И между истиной и ложью Стоит цензурная стена Да лес штыков непроходимый... Какого ждать уж тут добра? Да ты куда?' - 'Прощай, родимый! Пойду проситься в цензора'. 1879 247 У Цепного моста Видел я потеху: Черт, держась за пузо, Помирал со смеху. 'Батюшки! нет мочи! - Говорил лукавый. - В Третьем отделеньи Изучают право! Право на бесправье!.. Этак скоро, братцы, Мне за богословье Надо приниматься'. 1870-е годы 218 Какой я, Машенька, поэт? Я нечто вроде певчей птицы. Поэта мир - весь божий свет, А русской музе тракту нет, Везде заставы да границы. И птице волю дал творец Свободно петь на каждой ветке, Я ж, верноподданный певец, Свищу, как твой ручной скворец, Народный гимн в цензурное клетке. 1880 249. ПОЭЗИЯ Куда от нас поэзия сокрылась, В какой стране цветет ее краса? Ужель с землей навек она простилась И вознеслась душой на небеса? Увы! Она лежит в долине Рейна, Чело в крови, без чувств, едва дыша, Луч жизни в ней таится чудодейно, В ней замерла бессмертная душа. Ей немец лоб прошиб тупым прикладом, Ей жид-банкир червонцем выткнул глаз, Она лежит, опоенная ядом, Немы уста, и свет в очах погас. Всегда в те дни, когда шел брат на брата И лютый вождь насильем был велик, В годины смут, наживы и разврата Смолкал ее божественный язык. Взойдет заря - уймется враг лукавый, Исчезнет мрак духовной нищеты, И вновь она к нам явится со славой В живых лучах воскресшей красоты. 25 декабря 1881 Moscou 250. И КАК И ЧТО У НАС ВООБЩЕ? Pensees fugitives {*} {* Беглые мысли (франц.). - Ред.} В тоске смотрю я на долину, Пахнуло осенью, льет дождь, Заволокло совсем картину Окрестных сел, полей и рощ. Куря лениво папиросу, Блуждая в умственной чаще, Я подошел в мечтах к вопросу: _И как и что у нас вообще_? Мы вырастали в детстве дома, 10 В квашне семейной кислоты, Всё пожирали, что съедомо, И заправляли животы. Нам очень мало прививали Идей здоровых и живых, Нам бредни в голову вбивали О леших, буках, домовых... Прославил Пушкин русских нянек, Но от убогого ума Тупых Арин и грязных Танек 20 Прилипло много к нам дерьма. Они растили нас халатно, И, начиняя пирогом, Не научили ... опрятно, Не говоря о чем другом. Период школьного ученья - Увечье свежих, юных сил, - Еще никто без отвращенья Его ярма не выносил. Не знаем мы живой науки, 30 Ее безжизненный скелет - Причина лености и скуки: Он ум мертвит во цвете лет. Дух схоластической рутины Нам с детства гадит чердаки, Немые греки и латины Теснят живые языки. И возмущаюсь, и любуюсь, Когда свой древний hiс, haec, hoc {1} Долбит бесплодно юный huius, {2} 40 Чтоб сдать учителю урок, И как, избавясь от опеки, Наш обалделый Кикерон, Расставшись с Тацитом навеки, Летит стрелою в Демидрон. {3} Выходим мы из полировки Лоскутных сведений полны, Без всякой дельной подготовки, И - ищем места у казны. Бросаться в омут канцелярский 50 Ты, милый вьюнош, не спеши! Ну, хоть надень колет гусарский, - Под вицмундиром нет души. Без хамства, лести и нахальства Ты и не думай заслужить Благоволения начальства... Уж где тут честью дорожить! А что творится в высших сферах, В стране намерений благих? Но в государственных аферах 60 Всё шито-крыто для других... У нас сановников сажают Не по достоинству, а зря, Они и пакостят, как знают, Мороча бедного царя. Случалось, их и уличали, Да из улик родился пшик... Каких бы бед ни накачали, За всё отдуется мужик. А мы знай хлопаем глазами, 70 Как бы потворствуя греху, Всё оттого, что плохи сами, Что у самих мордас в пуху. Мы втихомолку либеральны, А въявь - покорные сыны, И каждый бестия квартальный Напустит страху нам в штаны. Мы безо всякого конфуза Себя считаем _первый сорт_, Судачим немца и француза, 80 Швыряем Англию за борт... 'Мы с коих пор известны свету! Не дрогнем мы ни перед кем! Ни до кого нам нужды нету: У нас есть всё!..' А между тем, Не шевеля ума и ... Живем мы, не марая рук, На всем готовом у Европы По части знаний и наук, И с сквозниковскою манерой 90 За то, что мы ее доим, - В глаза ей тычем нашей верой И благочестием своим. Но толку нет мечтать напрасно, Мечтой недуг не излечить, О, как бы мне хотелось гласно Всю нашу ложь изобличить, Но на устах изобличенья Лежит казенная печать... И лишь вольны, без опасенья, 100 В свин-голос на ветер кричать Подлец Катков да кметь Аксаков, Журнальной прессы два шута... А для Вольтеров и Жан-Жаков Есть отдаленные места. _Вообще - как_, что - печаль не наша: Мы в малолетстве состоим... Про всё смекает наш папаша С конвоем доблестным своим. 1881 1 Этот, эта, это (лат.). - Ред. 2 Род. пад. ед. числа от местоимения 'hiс' (лат.). - Ред. 3 Кафе-шантан для наслаждений. Где нимфы праздные живут... Одно из этих заведений На смех Ливадией зовут. 251. СЕРДЦЕ ЦАРЕВО В РУЦЕ БОЖИЕЙ 1 Пока наш русский бог С царем сидел на троне, Сам черт и тот не мог Напакостить короне. Все козни дерзких клик, Все шутки нигилистов - Предупреждали вмиг Жандарм и частный пристав. Чуть мину где взорвут, Чуть выстрелят откуда - Уж русский бог как тут И совершает чудо... . . . . . . . . . . . . С начальства взяв пример, Молебны отслужили. И марш в Фоли-бержер, И снова закружили!.. 2 Но вот раздался звон Меж жителей столицы, Что пойман купидон У горничной царицы... Не грех и не беда: Все очень понимают, Что фрейлины всегда На........хромают. Сам царь им делал честь И лазал к ним в постели, На то они и есть Дворцовые мамзели. Таков уж там манер. Всех тянет к купидону... Allons {*} в Фоли-бержер? {* Идем (франц.). - Ред.} А ужинать - к Донону... Бог сердится, но бдит, Сложив браду на чреслах, Глядь влево - ан сидит Амур с ним рядом в креслах. 'Ах ты Венерин сын! Ты как здесь на престоле?' - 'Я здешний семьянин, По высочайшей воле...' - 'Ну нет, ребята, пас! От срама от такого Бежать скорей от вас...' - И выслал Рысакова. 1831 252. РЕАЛЬНОСТЬ Счастливым юношей, в пылу очарованья, Из чудной области пленительной мечты, С идеей истины, добра и красоты, Спустился я с вершин научного познанья В долину торжища житейской суеты. Все золотые сны, отрадные виденья, Как утро ясное, исчезли и прошли, Надежды светлые чуть зыблются вдали, Холодный бледный день мертвит воображенье, И вижу в будущем бездушность на земли. Где ж образ прошлого живого упованья? Куда сокрылся он? Со мной его уж нет! Он где-то брезжится, как тусклый, слабый свет, Я схоронил его в моем воспоминаньи И память вечную пропел ему вослед. Мир отрицанья, лжи, сомненья и расчета! Мне жить в нем холодно, постыло и темно... Отдаться призракам - печально и смешно, Пасть пред Реальностью, богинею болота, И поклоняться ей - бесчестно и грешно. Мне чужды все ее деянья и понятья, Позором и стыдом клеймит ее мой стих, Она же, черствая, бежит идей живых И раскрывает мне коварные объятья, Чтоб задушить меня в объятиях своих. Лишенный прелести земного идеала, Стою я одинок, болею и скорблю, Презренье, клевету, гонения терплю И слышу наглый смех бездушного нахала Над всем, что свято мне, над всем, что я люблю. 1881 253. БОРЬБА ЗА СУЩЕСТВОВАНИЕ (Памяти Дарвина) Я был на Истре нынче летом, В глухой, забытой стороне, Жил созерцательным поэтом, И так легко дышалось мне. Со мной был верный пес Трезорка, Вставал я рано поутру, Брал землянику у пригорка И в зной лежал в сыром бору. Бродил в мечтах, как одичалый, В лугу душистом меж кустов И приходил домой усталый С пучком прелестнейших цветов. Обед - хлеб, масло, яйца всмятку, Потом пил чай, а вечерком, Потешив зернышком хохлатку, Поил барашка молоком. Две ласточки сновали быстро Под вышку, к милому гнезду, В ночи мне песнь журчала Истра И соловей свистал в саду!.. Всё пронеслось, как сон прекрасный! Но грустно мне, как вспомню я, Какою смертию ужасной Погибли все мои друзья. Щебеток-ласточек в окошке Увидеть вновь не суждено: Они попались в лапы кошке, И их гнездо разорено, Мою хохлатку ястреб зоркий Схватил и взмыл с ней к небесам, Волк в темный лес махнул с Трезоркой, Ну а барашка съел - я сам. 2 ноября 1882 Метра 254. НЯНИНЫ СКАЗКИ Высокомерный ум, вещатель естества, Царит и властвует в бездушном нашем веке, Но горделивая забыла голова, Что, кроме знания, есть сердце в человеке. О, как нередко мы, в смущении немом, Понятия развив до тонкого искусства, Не можем уловить прозорливым умом Того, что тут же нам подсказывает чувство! К чему гасить любви заветный идеал И водружать везде одной науки знамя? Чтоб слабый светоч нам путь жизни озарял - В горниле чувств зажечь свое он должен пламя. Когда мне выстудит житейский холод грудь, Мне согревают кровь младенческие ласки, Иду я в детскую к ребятам отдохнуть, Где няня старая им сказывает сказки. Как просты все они, теплы и хороши! В них столько русского, нам близкого, родного! В них удаль, добрый ум и чистота души, Невольно чающей чего-то неземного. Там старцу нищему приветность и почет: Он божий человек, он держит путь ко гробу, Повинной головы топор там не сечет, Но крепко мстят за гнет, насилие и злобу. Забитым, страждущим, бездольным и больным Сочувствие, приют и братские объятья, Природа с тайнами бежит на помощь к ним, И звери служат им, как меньшие их братья! Помятый жизнию, я так люблю внимать Сердечным вымыслам с цветами прибауток, Как, восхищенная детьми, внимает мать Живому лепету промеж собой малюток. Для сильных мира нет ни бога, ни чудес, Но утружденная душа всегда мечтала Добыть живой воды из родника небес, Чтоб жажду утолить хоть каплей идеала... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Теперь волшебницы не стали к нам слетать В одеждах радужных на полог колыбели, Но где тот талисман, которым бы призвать Их к нашей старческой, безрадостной постели? 29 декабря 1882 Istra 255 Я не певец в придворном хоре! Я силе гимнов не пою, Когда позор, нужда и горе Терзают родину мою... Моя ославленная лира Не для лакеев и шутов... Где трон, корона и порфира - Там нет поэзии цветов. 25 мая 1883 Moscou 256. КОГДА? Когда нас солнышко осветит? Когда пригреет нас оно? Авось нам кто-нибудь ответит. Что ж, отвечать не мудрено: Когда в год на душу пуд мыла Зачнет народ употреблять И в страдном поле, как кобыла, Не станет женщина рожать... Когда крестьянин незабитый Придет веселый от сохи И, обеспеченный и сытый, Заглянет в Пушкина стихи... {*} {* Читай на памятнике: 'И долго буду тем народу я любезен...'} Когда казна, в видах дохода, Не станет спаивать народ И, отравляя жизнь народа, Плодить и нищих, и сирот... Когда семейные законы Мы будем свято сохранять И по кружкам не станут жены Прохвостов титьками пленять... Когда в гостиные и залы Не пустят наглых кулаков И не полезут в генералы Петр Ионин, Шмулька Поляков... Когда не станут патриотов Гнать вон из службы помелом, А высочайших идиотов Дарить фельдмаршальским жезлом.., Когда на всех образованье Прольет лучи, как свет дневной, И мать, священное названье, Не будет бранью площадной... Когда мы с ложью и хищеньем Кафтан холопства сбросим с плеч И станем с честью и раченьем Держать в руках перо и меч... Когда мы все от сна воспрянем, Любовью к родине горя, И верноподданными станем Из верноподданных царя, - Тогда и солнышко заглянет В страну свободы и труда! Когда же это всё настанет? - Да почитай что никогда! Май 1883 257. НОЧНАЯ ГОСТЬЯ Свалил меня недуг и приковал к постели. Кичливый ум примолк, огонь страстей погас, С надеждой все мечты и грезы отлетели, И не смыкает сон моих усталых глаз. Болею и хандрю, знобим бессильной злостью. Бьет полночь. Всё вокруг и глухо, и темно, Вдруг вижу в матовых лучах ночную гостью: Она таинственно вошла ко мне в окно. 'О дева бледная, сопутница мечтаний! 10 Что привело тебя под мой унылый кров? Ты пробуждаешь рой живых воспоминаний Про дни счастливые и прежнюю любовь!' - 'Я не пришла к тебе с обычным утешеньем, В наборе праздных слов целебной силы нет, Я смущена твоим душевным оскуденьем: Тебя гнетет тоска... Мне жаль тебя, поэт! Теперь в деревне рай, в полях душистый запах. Листвой оделся лес, играют ручейки, А ты у лекарей томишься в черствых лапах 20 И вместо варенца глотаешь порошки... Весна во всей красе, а ты как сокол в клетке! А помнишь, вечером, за баней в тальнике, Как щелкал соловей у гнездышка на ветке, Как стлались пеленой туманы по реке? Как ночь спускалася на срочную работу К разнеженной земле с незримой высоты? Как свет мой облегчал ей спешную заботу - До всхода солнышка духи налить в цветы?.. Ты был свидетелем великих тайн природы 30 И, очарованный, пел слаще соловья В сознаньи полных сил, блаженства и свободы, И свежей прелестью дышала песнь твоя! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . На днях я видела забытую усадьбу, {*} {* Спасское, Звенигор<одского> уезда.} Аллеи старых лип в запущенном саду, Где - помнишь? - с криками справляли совы свадьбу, Где сторож карасей ловил тебе в пруду. Мне не забыть, как тут дьячкова дочка Вера Шла тропкою домой от Саввы-кузнеца, 40 Как белый твой халат кутейная гетера С угару приняла за саван мертвеца... А на Иванов день с Лукерьиною внучкой Как ты пробрался в лес искать разрыв-траву?.. Меня заволокло тогда стыдливой тучкой, - И не видала я, что делалось во рву... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Запахла ельничком тореная дорожка! Ты в хищном городе валяешься без ног, Без песен, без любви... и видишь из окошка 50 На крыше две трубы и неба уголок... Мне жаль тебя, поэт!' И с этим словом скрылась. Опять во тьму глядят бессонные глаза, Душа на миг один как будто озарилась, - И канула на грудь горячая слеза. 1883 258. МУЗА На склоне дней, больной, гонимый злой судьбою, Забытый близкими, не знал я, что начать, - И, обессиленный неравною борьбою, В тупом отчаяньи стал музу призывать. И вот она вошла ко мне с потусклым взором, В печали, без венца и крылья опустив, И седины мои отметила позором, В тревожной памяти былое пробудив: 'Отвержена тобой, тебе я не подруга! Давно остыл мой жар, - и я уж не пою... Зачем ты призывал меня к одру недуга, Зачем ты возмутил немую скорбь мою? Где твой могучий стих, где чары вдохновенья, Созвучья истины, добра и красоты? Увы! в тебе погас весь пыл воображенья, И силу творчества навек утратил ты! Ты с лирой выходил на торг в венке поэта, Ты на пиры сменял мир божиих чудес, Ты пел земных владык и блеск большого света, Ты отстранил любовь, возвестницу небес... А с нею у тебя нередко мы бывали, Ты с нами улетал в надзвездные края, Мы в тех краях огонь священный добывали, Чтоб тем живым огнем затлилась песнь твоя. Тогда был цвет души, теперь плоды рассудка, Век отрицания, нет веры ни во что: Надежда - марево, любовь - плотская шутка, И чистых радостей не хочет знать никто. Поэзии уж нет, - она сошла в могилу, И ныне всё по ней вздыхают старики, Высокий идеал их внукам не под силу, И вместо вещих струн гудят одни гудки! Зачем же ты призвал меня к одру недуга, Зачем ты возмутил немую скорбь мою? Ведь ты меня отверг, - тебе я не подруга: Давно мой жар остыл, - и я уж не пою!' Я пал к ее ногам, с слезами умоляя Не расторгать души надорванную связь, Но муза, моему моленью не внимая, Взмахнула крыльями и к небу унеслась. 1884 250. БАННАЯ После праздника головушка болит, Сударь-батюшка винцо пить не велит... И пошел я с женкой Танюшкой Полечиться жаркой башошкой. 'Мойся, милая лебедушка, белей, Плесни шаечку на каменку смелей! В бане веник больше всех бояр, - Положи его, сухмяного, в запар, Чтоб он был душистый, взбучистый, Лопашистый и уручистый'. И залез я на высокий на полок, В легкий, вольный, во малиновый парок, Начал веником я париться, Шелковым хвоститься-жариться. Млеют косточки, все жилочки гудут, С тела волглого окатышки бегут, А с настреку вся спина горит, Мне хозяйка смутны речи говорит... 'Не ворошь ты меня, Танюшка, Растомила меня банюшка, Размягчила туги хрящики, Разморила все суставчики...' Окатился я студеною водой, Воротился я с беляночкой домой, В теремочке тесова крозать, На кроватушку мы ляжем почивать, После баенки так майко мне, 'Ты кваску, жена, подай-ка мне'. Ноябрь 1886 260 В былое незлобное время Там где-то у дальних морей Жило простодушное племя Счастливых гольцов-дикарей. Свободные дети природы, Как божий твари в раю, Плодились несчетные годы В своем благодатном краю. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Спустились на речку туманы, И месяц взошел в полутьме, Все спать улеглись под бананы И утром проснулись в тюрьме. Как, что, почему - неизвестно, И негде управы искать, Хоть трудно, и тошно, и тесно, - Но стали к тюрьме привыкать: Кто садик развел под окошком, Кто грядку вскопал под бобы, Одежу шьет мать своим крошкам, Наследышам горькой судьбы... На каждой дневной перекличке Того или этого - нет!.. И маются все по привычке Уж многие тысячи лет. Тяжка и печальна их доля В сравненьи с блаженством былым: Труд в поте лица и неволя И доброго делают злым. Налгали им их буесловы С три короба разной чухи: Что след им носить всем оковы За чьи-то чужие грехи, Они простецов уверяют, Что им уготован приют, И будто доподлинно знают, Куда их отсюда пошлют... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Один лишь Острожный Смотритель Таит про себя на уме, Кому и какую обитель Он даст после муки в тюрьме. 20 декабря 1889 Сухаревская келья ПРИМЕЧАНИЯ Настоящее издание ставит своей целью познакомить читателя с творчеством малоизвестных представителей демократической поэзии 1870-1880-х годов. В книгу не вошли произведения А. М. Жемчужникова, Л. Н. Трефолева и П. Ф. Якубовича, поскольку их стихотворному наследию посвящены отдельные сборники Большой серии, а также стихи тех поэтов, которые составили соответствующие разделы в коллективных сборниках 'Поэты 'Искры'' (тт. 1-2, Л., 1955) и 'И. З. Суриков и поэты-суриковцы' (М.-Л., 1966). В потоке демократической поэзии 70-80-х годов видное место принадлежало популярным в свое время произведениям, авторы которых либо неизвестны, либо не были демократами, хотя создавали подчас стихотворения, объективно созвучные революционным и просветительским идеалам. Весь этот обширный материал, в значительной своей части охваченный специальным сборником Большой серии - 'Вольная русская поэзия второй половины XIX века' (Л., 1959), остался за пределами настоящего издания, так как задача его - представить демократическую поэзию в разнообразии ее творческих индивидуальностей. Ввиду этого в данном сборнике отсутствуют произведения, авторство которых не подкреплено достаточно убедительными данными (например, 'Новая тюрьма' и 'Сон', соответственно приписывавшиеся П. Л. Лаврову {Поэтическое наследие Лаврова выявлено и опубликовано не полностью. В бумагах поэта хранились две юношеские тетради стихов (см.: Е. А. Штакеншнейдер, Дневник и записки, М.-Л., 1934, с. 541, прим. Ф. И. Витязева), из них пока известно только одно стихотворение, напечатанное самим автором в 1841 г. В автобиографии Лавров указывал, что некоторые его стихотворения были анонимно и с искажениями без его ведома напечатаны в разных заграничных сборниках (П. Л. Лавров, Философия и социология. Избр. произведения, т. 2, М., 1965, с. 618). Полным и точным списком этих Стихотворений мы не располагаем. О стихотворениях периода эмиграции Лавров сообщал: 'Из позднейших стихотворений два, без подписи, были напечатаны в газете 'Вперед'' (там же). В настоящее время Лавров считается автором четырех стихотворений из этой газеты, хотя одно ('Новая тюрьма') атрибутируется без веских оснований.} и В. Г. Тану-Богоразу). По этой же причине в книгу не вошли стихи видных народовольцев Б. Д. Оржиха и Д. А. Клеменца, так как вопрос о принадлежности большинства приписываемых им стихотворений остается спорным. - Профиль настоящего издания определил и метод отбора текстов. С наибольшей полнотой в нем представлены, естественно, стихи самых неплодовитых поэтов (Г. А. Лопатин, Г. А. Мачтет), тогда как принцип избранности распространен в основном на поэтов с обширным стихотворным наследием (С. С. Синегуб, П. В. Шумахер, А. Н. Яхонтов, В. И. Немирович-Данченко и др.). Сборник состоит из двух частей. В первой помещены произведения поэтов, непосредственно участвовавших в революционном движении, как правило связанных с ним организационно и практически. Вторая объединяет поэтов, зарекомендовавших себя в качестве профессиональных литераторов демократического направления. Расположение материала примерно воспроизводит этапы историко-литературного развития 70-80-х годов, т. е. поэты старшего поколения предшествуют поэтам молодого поколения, завершающего эпоху, и т. д. Внутри разделов, посвященных отдельным поэтам, материал расположен в хронологической последовательности. При отсутствии данных для точной датировки под текстом произведения в угловых скобках указывается год, не позднее которого оно написано (в большинстве случаев это даты первых прижизненных публикаций). Все авторские даты, если они почерпнуты из указываемых в примечаниях сборников, газет, журналов, не имеют ссылок на источник. Оговариваются только ошибочные даты либо две несовпадающие авторские датировки. Тексты печатаются по последним прижизненным редакциям. Исключение сделано лишь для Н. А. Морозова, который, готовя в 1920 году первое бесцензурное собрание своих стихотворений, написанных в годы тюремного заключения, пересматривал и переделывал их. В результате такой правки, проведенной в совершенно иных исторических условиях, по-новому начинали звучать произведения, обязанные своим происхождением другой эпохе. Ввиду этого стихи Морозова в настоящем сборнике печатаются в их первоначальных редакциях с учетом той небольшой правки, которая была осуществлена автором в легальных изданиях 1906-1910 годов. Специальных текстологических решений требует также публикация стихотворений С. С. Синегуба. При жизни поэта произведения его в основном были напечатаны в коллективном сборнике 'Из-за решетки' (Женева, 1877) и в авторском сборнике 'Стихотворения. 1905 год' (Ростов-на-Дону, 1906). Целый ряд новонайденных произведений Синегуба был недавно обнародован в статьях В. Г. Базанова: 'Неизвестные стихотворения Сергея Синегуба', 'К истории тюремной поэзии революционных народников 70-х годов', 'Еще об одной тетради стихотворений Сергея Синегуба' ('Русская литература', 1963, No 4, с. 160-167, 1966, No 4, с. 164-174, 1967, No 1, с. 170-176). Источником публикации послужили беловые автографы двух тетрадей, сохранившихся в частном архиве (у внука поэта, С. В. Синегуба) и переданных публикатору. В одной тетради находятся двадцать семь стихотворений. За исключением шести, все они известны по сборнику 'Из-за решетки', но многие из них даны в других редакциях или с существенными разночтениями. Помета рукой Синегуба на первой странице тетради No 1: '1873-1879' свидетельствует, что тексты ее более позднего происхождения, {Отсюда можно заключить, что в тетрадь вошли стихотворения эпохи 'хождения в народ' и тяжелых лет пребывания в Доме предварительного заключения и в Петропавловской крепости. Это подтверждается и содержанием последних восемнадцати стихотворений, созданных после 1873 г. Грань между стихотворениями, написанными до ареста Синегуба, и стихотворениями, сложенными в тюрьме, легко устанавливается с помощью второй пометы. На обороте 10-й страницы тетради No 1 рукой Синегуба обозначен заголовок нового раздела: 'Тюремные стихотворения'. Заголовок этот перечеркнут, вероятно, потому, что в первый раздел попало стихотворение 'Терн', которое частично или целиком было написано в заточении (оно имеет типично тюремную концовку). Однако раздел 'Тюремные стихотворения' в тетради No 1 начинается стихотворением 'Думы мои, думы...', которым открывается в сборнике 'Стихотворения. 1905 год' цикл 'Тюремные стихи. (Из старых тетрадок)'. Стало быть, десять стихотворений, предшествующих в тетради No I тюремным стихотворениям, мы вправе относить к написанным на свободе, т. е. до конца 1873 г. Показательно также, что первый раздел стихотворений в этой тетради открывается известной 'Думой ткача', которая датируется началом 1873 г.} чем в сборнике 'Из-за решетки' (1877). Это подтверждается их анализом: Синегуб устранял длинноты в стихах, вносил в них стилистические исправления. Тетрадь No 2 содержит тексты, не публиковавшиеся при жизни автора и относящиеся, по всей вероятности, к двум последним годам тюремного заключения поэта (два стихотворения помечены здесь 1877 и 1878 гг.). Учитывая соотношение печатных и рукописных источников, произведения Синегуба в данном издании приводятся по тетради No 1, если она дает последнюю редакцию стихов, ранее напечатанных в сборнике 'Из-за решетки'. Произведения, не обнародованные при жизни поэта, воспроизводятся по журналу 'Русская литература', прочие стихотворения - по прижизненным публикациям. Исчерпывающие библиографические данные об авторских сборниках содержатся в биографических справках. Примечания имеют следующую структуру, после порядкового номера указывается первая публикация стихотворения, затем все последующие источники, содержащие какие-либо текстуальные изменения - вплоть до публикации, в которой текст установился окончательно. Последняя выделяется формулой 'Печ. по...'. Указанная формула не применяется, если после первой публикации текст произведения не менялся или если эта публикация была единственной. Далее приводятся сведения о наличии и местонахождении автогра- фов, данные о творческой истории, поясняются малопонятные намеки и реалии, лица, упоминаемые в стихотворении, и т. п. В примечаниях оговариваются анонимные публикации, а также криптонимы и псевдонимы, если они не являлись обычной подписью поэта (например, псевдоним В. Г. Богораза - 'Тан'). Так как творчество многих поэтов представлено в этой книге с достаточно строгим отбором, факт включения стихотворений в авторские сборники отмечается в единственном случае - когда необходимо подтвердить атрибуцию текста. Разделы, посвященные Н. А. Морозову, В. Н. Фигнер, Омулевскому (И. В. Федорову), А. Л. Боровиковскому, А. А. Ольхину, Н. В. Симборскому, Д. Н. Садовникову, А. П. Барыковой (составление, биографические справки и примечания), подготовлены к печати А. М. Бихтером, раздел стихотворений С. С. Синегуба - В. Г. Базановым, остальные разделы - Б. Л. Бессоновым. Условные сокращения, принятые в примечаниях Буд. - 'Будильник'. BE - 'Вестник Европы'. ВО - 'Восточное обозрение'. ВРП - 'Вольная русская поэзия второй половины XIX века'. Вступ. статья С. А. Рейсера. Подготовка текста и примечания С. А. Рейсера и А. А. Шилова, 'Б-ка поэта', Б. с, Л., 1959. ГИМ - Отдел письменных источников Государственного исторического музея (Москва). Д - 'Дело'. Драгоманов - М. П. Драгоманов, Детоубийство, совершаемое русским правительством, Женева, 1877. ЖО - 'Живописное обозрение'. 'Звездные песни' I - Н. Морозов, Звездные песни, М., 1910. 'Звездные песни' II - Н. Морозов, Звездные песни. Первое полное издание всех стихотворений до 1919 г., кн. 1-2, М., 1920-1921. ИР - 'Из-за решетки. Сборник стихотворений русских заключенников по политическим причинам в период 1873-1877 гг., осужденных и ожидающих 'суда'', Женева, 1877. 'Из стен неволи' - Н. А. Морозов, Из стен неволи. Шлиссельбургские и другие стихотворения, Ростов-на-Дону - СПб., 1906. КС - А. В. Круглое, Стихотворения, М., 1903. ЛН - 'Литературное наследство'. МС -Н. Морозов, Стихотворения. 1875-1880, Женева, 1880. Наб. - 'Наблюдатель'. НСРПиС - 'Новый сборник революционных песен и стихотворений', Париж, 1898. ОД - 'Общее дело. Газета политическая и литературная', Женева, 1877-1890. 03 - 'Отечественные записки'. ПБ - 'Песни борьбы. Сборник революционных стихотворений и песен', Женева, 1892. ПД - Рукописный отдел Института русской литературы (Пушкинского дома) АН СССР. 'Песни жизни' - Омулевский, Песни жизни, СПб., 1883. ПЛ - 'Петербургский листок'. РБ - 'Русское богатство'. РЛ - 'Русская литература'. РМ - 'Русская мысль'. СиП - П. Шумахер, Стихи и песни, М., 1902. СП - Ф. Волховской, Случайные песни, М., 1907. СС -'Собрание стихотворений', СПб., 1879. Ст. - Стих, стихи. '1905 год' - С. Синегуб, Стихотворения. 1905 год, Ростов-на-Дону, 1906. Т, С - Тан, Стихотворения, СПб., 1910. ФПСС - Вера Фигнер, Полное собрание сочинений, т. 4 (стихотворения), М., 1932. ФС - Вера Фигнер, Стихотворения, СПб., 1906. 'Цветы и змеи' - Л. И. Пальмин, Цветы и змеи, СПб., 1883. ЦГАЛИ - Центральный государственный архив литературы и искусства (Москва). ЦГАОР - Центральный государственный архив Октябрьской революции (Москва). ЦГВИА - Центральный государственный Военно-исторический архив (Москва). ЦГИА - Центральный государственный исторический архив (Ленинград). ШСС - П. Шумахер, Стихотворения и сатиры. Вступ. статья, редакция и примечания Н. Ф. Бельчикова, 'Б-ка поэта', Б. с, 1-е изд., (Л.), 1937. ЯС - 'Стихотворения Александра Яхонтова', СПб., 1884. 229. 'Сатира 1860-х годов', М.-Л., 1932, с. 265. Автограф - ЦГАЛИ. Стихотворение широко распространялось в рукописном виде во второй половине XIX в. Могучий белый царь - Николай I (1796-1855). Носил с орлами каску. Деталь формы кавалергардов - конного гвардейского полка (существовал с 1799 по 1917 г.), офицерский состав которого комплектовался из лиц высшей аристократии, Николай I числился в этом полку. И задал оке острастку Он после 'Декабря'. Пятеро участников восстания декабристов 1825 г. было повешено и более ста человек сослано в Сибирь. И только 'человеком' Лакея называл. В дореволюционной России слово 'человек' употреблялось и как форма обращения к прислуге. Лёв Львовича, соседа, Царем не признавал. Имеется в виду Луи Бонапарт (Наполеон III), которого Николай I не сразу признал императором Франции. И рать свою послал Задать Левошке таску. Речь идет о Крымской войне 1853-1856 гг. Фукс - неожиданная удача (термин биллиардной игры). Он взял и принял nux. По слухам того времени, Николай I покончил самоубийством, отравившись стрихнином (nux vomica). С тех пор пошло в развязку Сынку благодаря. Преемником Николая I стал его сын Александр II (1818-1881), провозгласивший в начале своего царствования необходимость про- ведения государственных реформ. 230. 'Московский вестник', 1860, No 3, 23 января (др. ред.), с подзаг. 'Подражание Беранже', подпись: Шу - ъ. Печ. по СиП, с. 140, с учетом опубликованного здесь авторского прим. к последнему ст. ('Филька - Сашку мне послать'): 'Вар<иант> 'Машку' будет яснее'. Комитет. Имеется в виду либо губернский комитет, задачей которого было составление проектов об освобождении крестьян, либо Главный комитет, который должен был определить общие положения крестьянской реформы. 'Пчелка' - 'Северная пчела', газета охранительного направления (1825-1864). 231. ШСС, с. 48. Автограф - ЦГАЛИ. Целовальники - кабатчики, торговцы алкогольными напитками. 232. 'Сатира 1860-х годов', М.-Л., 1932, с. 273, без строфы 4. Печ. по ШСС, с. 51. Автограф -ЦГАЛИ. 233. 'Искра', 1861, No 27, с. 285, подпись: П. Ш. Печ. по СиП, с. 117. Штетин - Штеттин, город в северо-восточной Германии (ныне Щецин в Польше). Что 'Русский вестник' ни пиши. В конце 1850 - начале 1860-х годов 'Русский вестник', издававшийся М. Н. Катковым (см. о нем прим. 250), печатал либеральные англофильские статьи. Я не купец, - я дворянин. Переиначенный стих из 'Моей родословной' Пушкина. Бутеноп - фамилия владельцев механического завода, изготовлявшего с 1832 г. сельскохозяйственные машины в России. Буф - здесь: шутник, забавник. Комильфы, т. е. комильфо - от франц. 'comme il faut' - как принято в хорошем обществе, благородно. Прудон П.-Ж. (1809-1865) - французский философ и экономист, теоретик анархизма. Монтер (от франц. 'mon cher') - здесь: любезный, дорогой. Там продает эрцгерцог воду. Имеется в виду австрийский водный курорт Баден. Там держит принц игорный дом. Речь идет о германском курорте Баден-Баден, где находился специальный дом для игры в рулетку. Задали ей трепу. Намек на австрийско-итальянскую войну 1859 г. Людовик - лицемер - Наполеон III (см. прим. 2). 234. 'Сборник статей, недозволенных цензурой в 1862 году', т. 2, СПб., 1862, с. 188, под загл. 'Кто она? (в pendant к 'Картинке' Майкова)', без подписи. Предназначалось для 'Искры'. Печ. по СиП, с. 144. Автограф - ЦГАЛИ. В pendant - здесь: в параллель (франц.). 'Картинка (После Манифеста 19 февр, 61 г.)' - стихотворение А. Н. Майкова (1861). 235. 'Моим землякам', Берлин, 1873, с. 19. В 'Шутках последних лет', М., 1879, под загл. 'К открытию памятника на тысячелетие (1862)', вариантом ст. 8 и с опущенными по цензурным причинам ст. 17-24 (см. письмо автора к Е, А. Краевскому от 18 апреля 1879 г., ПД). Автограф - ЦГАЛИ. Тысячелетие России отмечалось в 1862 г. 236. 'Искра', 1869, N? 3, с. 36, с подзаг. 'Piano. На два голоса. Посвящается И. Ф. Горбунову', подпись: П. Ш. Печ. по СиП, с. 151. Автограф - ЦГАЛИ. Горбунов Иван Федорович (1831-1895) - актер, рассказчик и беллетрист, близкий приятель Шумахера. 'Малый Ярославец' - петербургский ресторан. Камелия - женщина легкого поведения, содержанка. Народ венгерский - боевой. Намек на венгерскую революцию 1848-1849 гг. 237. 'Петербургская газета', 1872, 22 октября, без подписи, в составе 24 ст. Печ. по сб. 'Моим землякам', Берлин, 1873, с. 49. В сб. 'Шутки последних лет', М., 1879, напечатано с цензурными купюрами. 238. 'Петербургская газета', 1872, 22 октября, с подзаг. 'По поводу бывшей франко-прусской войны', без подписи. Печ. по СиП, с. 149. 239. 'Петербургская газета', 1872, 21 октября, в составе 52 ст., без подписи. Печ. по СиП, с. 128. 240. 'Петербургская газета', 1872, 19 июля, под загл. 'Крики со двора', без подписи. Печ. по СиП, с. 139. Автограф - ЦГАЛИ. Как вздуют нас вторично - намек на поражение России в Крымской войне 1853-1856 гг. 241. BE, 1877, No 11, с. 203, под загл. 'Из завещания моего отца', без первой строфы, с вариантом ст. 18 и с датой 'Москва. 1877 г.', в 'Шутках последних лет', М., 1879, др. ред. ст. 47-50, 'Моим землякам. Книжка вторая', Берлин, 1880, СиП (здесь ст. 4: 'И гоф- и камер-хитрецов'). Печ. по сб. 'Моим землякам', так как текст, предназначавшийся для русского издания (СиП), был смягчен автором из цензурных соображений. В письме к Е. А. Краевскому от 18 апреля 1879 г. (ПД) Шумахер приводит запрещенные цензурой строки стихотворения, в частности ст. 1-4. Камелия - см. прим. 236. 242. 'Пчела', 1877, No 33, с. 510, под загл. 'Идеалы'. Печ. по СиП, с. 47. В дате здесь опечатка: '1856' вместо '1876'. Автографы - ПД, ЦГАЛИ. Свобода, равенство и братство - см. прим. 2. О братьях-сербах как я плакал. В это время Сербия еще находилась в зависимости от Турции. 243. 'Пчела', 1877, No 36, с. 558, под загл. 'Песня (Русский узор)'. Печ. по СиП, с. 36. Привабливала - приманивала. Безобумный - отчаянный. 244. Буд., 1878, No 17, с. 243, с посвящением Д. Д. Минаеву. Печ. по СиП, с. 43. Автографы - ПД, ЦГАЛИ. Минаев Дмитрий Дмитриевич (1835-1889)-поэт-сатирик, сотрудник 'Искры' и многих других демократических журналов. Стихи на тезоименитство - поздравительные оды в честь именин царя и членов императорской фамилии, к середине XIX в. этот жанр воспринимался как анахронизм и стал достоянием стихотворцев казенно-охранителыюго направления. 245. BE, 1877, No 11, с. 204, под загл. 'Летом после обеда (Идиллия)', с вариантом ст. 20 и с датой: 'Москва. 1877 г.'. В 'Шутках последних лет', М., 1879, с подзаг. 'Российская идиллия'. Печ. по СиП, с. 38. Автографы - ПД, ЦГАЛИ. Пародия на стихотворение А. Н. Майкова 'Рыбная ловля' (1855). 246. 'Моим землякам. Книжка вторая', Берлин, 1880, с. 15. Автографы - ПД (с посвящением актеру В. В. Самойлову) и ЦГАЛИ, с резолюцией цензора, запрещающей стихи для публичного исполнения. Лонгинов Михаил Николаевич (1823-1875) - историк литературы и библиограф, в 50-е годы был близок кружку 'Современника', в 1871 г. возглавил Главное управление по делам печати, стал ярым врагом демократической прессы. 247. 'Сатира 1860-х годов', М.-Л' 1932, с. 268. Автограф - ЦГАЛИ. У Цепного моста. Здесь находилось помещение III Отделения императорской канцелярии, специально учрежденного для борьбы с революционно-освободительным движением. В 1880 г. III Отделение было преобразовано в департамент полиции. Стихотворение в 1870-е годы широко распространялось в рукописи. 248. ШСС, с. 173. Автограф - ЦГАЛИ. 249. СиП, с. 76. Автографы - ГИМ, ПД. Датируется по автографу ГИМ. В автографе ПД ст. 9-10: 'Ей Бисмарк лоб прошиб тупым прикладом, И зонтиком проткнул ей Ротшильд глаз'. Написано в десятую годовщину окончания франко-прусской войны. 250. 'Щукинский сборник', вып. 7, М., 1912, с. 264, под загл: 'Вообще', ШСС. Печ. по автографу - ЦГАЛИ. Прославил Пушкин русских нянек. Имеется в виду стихотворение Пушкина 'Няне' (1826) и образ няни в 'Евгении Онегине'. Немые греки и латины Теснят живые языки. Речь идет об обязательном изучении древнегреческого языка и латыни в русских гимназиях. Кикерон - здесь: шутливое прозвище заучившегося гимназиста, Кикерон - Цицерон (106-43 до и. э), оратор, писатель и политический деятель Древнего Рима. Тацит Корнелий (ок. 55 - ок. 120) - древнеримский историк. Демидрон - шутливое название петербургского кафе-шантана, официально называвшегося 'Семейный сад' и принадлежавшего Демидову. Ливадия - петербургское увеселительное заведение. Колет - гусарская куртка. Сквозниковская манера. Подразумевается герой комедии Гоголя 'Ревизор' городничий Сквозник-Дмухановский. Катков М. Н. (1818-1887) - издатель-редактор журнала 'Русский вестник' (1856-1887), редактор газеты 'Московские ведомости' (1850-1855, 1863-1887), публицист монархического направления. Кметь - ратник либо крестьянин, здесь - фанатичный публицист. Аксаков И. С. (1823-1886) -публицист и поэт славянофильского направления, издатель газеты 'Русь' (1881-1886). Жан-Жак - Руссо (1712-1778), французский писатель и философ. Отдаленные места - сибирская каторга и ссылка. Папаша - здесь: царь. 251. ШСС, с. 181. Автографы - ГИМ, ЦГАЛИ. Датируется по автографу ЦГАЛИ. Отклик на 1 марта 1881 г. - убийство народовольцами Александра II. Стихотворение распространялось в рукописях в 80-е годы. Фоли-бержер - увеселительное заведение в Петербурге. Донон - владелец дорогого петербургского ресторана. Рысаков Н. И. (1860-1881)-участник цареубийства 1 марта 1881 г. 252. СиП, с. 65. Автограф - ЦГАЛИ. 253. СиП, с. 78. Автограф - ЦГАЛИ. Датируется по публикации в 'Литературном архиве, издаваемом П. А. Картавовым', СПб., 1902. Написано в год смерти Чарлза Дарвина. Истра - дачное место недалеко от Москвы. 254. СиП, с. 80. Датируется по автографу ГИМ. 255. ШСС, с. 209. Автографы - ГИМ, ЦГАЛИ, первый под загл. 'Коронация (посвящается благополучным россиянам Пастухову, Майкову и Фету)'. Отклик на коронацию Александра III, состоявшуюся 15 мая 1883 г. Пастухов Н. И. (1822-1911) - писатель, издатель 'Московского листка', верноподданнически откликнулся на коронацию Александра III. А. Н. Майков посвятил новому царю стихотворение 'В день венчания на царство его императорского величества государя императора Александра Александровича'. А. А. Фет также написал по случаю коронации стихотворение '15 мая 1883 года (на коронацию императора Александра III)'. 256. ШСС, с. 210. Автографы - ГИМ, ЦГАЛИ. В прим. Шумахер цитирует строку из 'Памятника' Пушкина в цензурной редакции В. А. Жуковского: подлинный текст этого стихотворения в то время не был известен. Петр Ионин - финансовый делец 70-. 80-х годов. Поляков Самуил Соломонович (1837-1891) - железнодорожный делец. Высочайший идиот - великий князь Николай Николаевич, главнокомандующий русской армии во время русско-турецкой войны, произведенный в звание генерал-фельдмаршала в апреле 1878 г. 257-258. СиП, с. 7, 91. Автографы - ГИМ, ЦГАЛИ. 259. СиП, с. ПО. Автографы - ГИМ, ЦГАЛИ, Датируется по автографу ЦГАЛИ. Сухмяный - изрядно просохший. У рунистый - подобный дубинке, палке. Волглый - сырой, мокрый. 260. ШСС, с. 257. Автограф - ЦГАЛИ. Сухаревская келья - странноприимный дом графа С. Д. Шереметева, где Шумахер обосновался в последние годы жизни. ДОПОЛНЕНИЯ После подписания книги к печати составителями были разысканы материалы, которые по техническим причинам не могли быть учтены в примечаниях. В издании 'Под сводами. Сборник повестей, стихотворений и воспоминаний, написанных заключенными в Старой Шлиссельбургской крепости. Составлен Николаем Морозовым' (М., 1909) обнаружены более ранние публикации следующих стихотворений Г. А. Лопатина и В. Н. Фигнер (в скобках указаны неизвестные прежде данные об этих стихотворениях и страницы сборника 'Под сводами'): В ЦГАЛИ установлены автографы восьми стихотворений П. В. Шумахера (NoNo 230, 233, 238, 239, 241, 243, 249, 254). П. В. Шумахер Стихотворения ---------------------------------------------------------------------------- Поэты 1860-х годов Библиотека поэта. Малая серия. Издание третье Л., 'Советский писатель', 1968 Вступительная статья, подготовка текста и примечания И. Г. Ямпольского. ---------------------------------------------------------------------------- СОДЕРЖАНИЕ Биографическая справка Свежо предание Василий Жуков Кто она? Песнь каторжного К памятнику Крылова Четыре поры В Новый год Осень Горькое одиночество Петр Васильевич Шумахер родился в Нарве 6 августа 1817 года. Учился в Орше в иезуитском закрытом учебном заведении, а по переезде в Петербург - в коммерческом, училище. В 30-40-х годах служил в военном министерстве и министерстве финансов. Затем ряд лет провел в Сибири, занимая должность чиновника особых поручёний при генерал-губернаторе Восточной Сибири Н. Н. Муравьеве-Амурском и управляющего золотыми приисками крупных золотопромышленников. Покинув Сибирь, Шумахер жил в Петербурге, откуда отправился в продолжительное путешествие по Западной Европе, в Нижнем Новгороде (где встретился в 1858 году с возвращавшимся из ссылки Т. Г. Шевченко, Шевченко называет его в дневнике своим 'старым знакомым'), снова в Петербурге, а в конце 70-х годов переселился в Москву. Литературную деятельность Шумахер начал еще в 40-е годы, но стихи его, по-видимому мало выделявшиеся из массовой литературной продукции того времени, в печати почти не появлялись и до нас дошли лишь в небольшом количестве. По своим политическим взглядам и симпатиям Шумахер - либерал, но в 60-е годы он испытал сильное воздействие демократического лагеря и был к нему близок. Его язвительные сатиры этих лет направлены против самодержавия, помещиков-крепостников, произвола, мракобесия и обывательщины. Время от времени они публиковались в 'Искре'. В. С. Курочкин высоко ценил дарование своего сотрудника, в одном из фельетонов 70-х годов он отозвался о Шумахере как о 'замечательном поэте-сатирике'. 'Стихотворения его, всегда оригинальные по форме, - писал Курочкин, - иногда исполнены глубокого юмора, многие из них имеют в высшей степени серьезное общественное значение'. В 70-80-е годы политическая острота творчества Шумахера заметно ослабевает, хотя и дает о себе знать в отдельных стихотворениях. В 1871 году Шумахер представил в цензуру рукопись сборника своих сатирических стихотворений, но она не была одобрена к печати. В следующем году его снова постигла неудача. Он пытался издать книгу стихотворений 'Для всякого употребления', однако печатание ее было приостановлено властями, а против Шумахера было возбуждено судебное преследование. При помощи И. С. Тургенева Шумахеру удалось издать за границей два сборника под общим заглавием 'Моим землякам'. В 1879 году в Москве вышла небольшая книжечка 'Шутки последних лет'. Незадолго до смерти поэт подготовил собрание стихотворений, оно было издано, при этом с цензурными изъятиями, только в 1902 году. Очень огорчали Шумахера цензурные преследования, мучили болезни, одиночество, постоянная нужда. В последнее десятилетие жизни поэта на всем его облике лежит отпечаток растерянности и неприкаянности. С конца 80-х годов Шумахер жил в странноприимном доме графа Шереметева, где и умер 11 мая 1891 года. Издания стихотворений Моим землякам. Сатирические шутки в стихах, Берлин, 1873. Шутки последних лет. М., 1879. Моим землякам. Сатирические шутки в стихах. Кн. 2. Берлин, 1880. Моим землякам. Сатирические шутки в стихах. Каруж (Женева), 1898. Стихи и поэмы. М., 1902. Стихотворения и сатиры. Вступит. статья, редакция и примечания Н. Ф. Бельчикова. 'Библиотека поэта', Большая серия. 1937. СВЕЖО ПРЕДАНИЕ... Плохо, сват Микита! Всё нутрё горит. Рыло в кровь разбито, Голова болит, Словно весь ошпарен, Денег ни гроша, Задал порку барин, - Чуть жива душа... Больно расплодили Много кабаков: Вдосталь разорили Бедных мужиков... Дьякон Федор бает, Слышал от попа, Будто царь решает Вовсе откупа? Полно, сват Микита, Батька мелет зря: Чай, откупщики-то Посильней царя! 1860 ВАСИЛИЙ ЖУКОВ В былые времена мечтой переношусь, Когда, гордыни дух величьем убаюкав, Тобою мощная затягивалась Русь, Мой старый друг Василий Жуков! Любовью к родине и доблестью палим, Ты груди русского был близок и понятен, И я дышал тобой, и для меня твой дым, Как дым отечества, был сладок и приятен! Но волею судеб затмился славный век: Не слышим мы теперь победных, громких звуков, Народу русскому вскружил мозги Дюбек, {*} Упал и ты, Василий Жуков! Сынами родины отвержен и гоним, Ты мне по-прежнему и мил, и ароматен, Не изменю тебе, и для меня твой дым, Как дым, отечества, всё сладок и приятен! Смотрю в грядущее - бледнею и страшусь: С сигарами в зубах я вижу жалких внуков, В объятьях Запада дрожит святая Русь, - Утешь меня, Василий Жуков! Воспоминанием о лучших днях томим, Молю лишь об одном - будь более опрятен, Поменее волос... и твой отрадный дым, Как дым отечества, всё будет мне приятен. 1861 {* Вар<иант>: Пал Севера колосс, смолк глас победных звуков. И Незабвенному вскружил мозги Дюбек. Примеч. Шумахера.} КТО ОНА? В pendant {*} к 'Картинке' Майкова {* В параллель (франц.). - Ред.} 'Тятька! Эвон что народу Собралось у кабака... Ждут каку-то всё _слободу_: Тятька, _кто она така_?' - 'Цыц! Нишкни! Пущай гуторют, Наше дело - сторона... Как возьмут тебя да вспорют, Так узнаешь, _кто она_!' 1862 ПЕСНЬ КАТОРЖНОГО Ой ты, горечь, злая мачеха - Сибирь! Снежной степью разнеслась ты вдоль и вширь, Неприветна, неприютна, нелюдна, Бессердечна, душегубна, холодна! Не грызи ты злобой-местию своей Беззаступных горемык, честных людей, Что томятся в кнутобойной стороне С лиходеями-ворами наравне! - Ах, знавал и я свободушку, Миловал жену-лебедушку. Светлы дни и темны ноченьки Всё смотрел ей в ясны оченьки... Да она, моя красавица. Сатана-змея-лукавица, И людей не постыдилася - С нашим барином слюбилася! . . . . . . . . . . . . . . . На совет позвал я хмелюшку И постлал друзьям постелюшку... Услужил любезным чадушкам: Положил на месте рядышком! . . . . . . . . . . . . . . . Не томи ты, дума черная! Не греми ты, цепь зазорная, Не звучи на степь пустынную Про вину мою безвинную! Ой ты, горечь, злая мачеха - Сибирь! Снежной степью разнеслась ты вдоль и вширь, Неприветна, неприютна, нелюдна, Бессердечна, душегубна, холодна! 1862 К ПАМЯТНИКУ КРЫЛОВА Лукавый дедушка с гранитной высоты Глядит, как резвятся вокруг него ребята, И думает себе: 'О милке зверята, Какие, выросши, вы будете скоты!' 1866 ЧЕТЫРЕ ПОРЫ На заре румяной, над рекой широкой Мается в раздумьи _парень_ одинокой. Он пытливым оком небо пронизает, Головой горячей долу припадает, День-деньской в истоме, ноченька без сна: То, избыток жизни, пьяная _весна_! _Молодец_ с молодкой во саду гуляет, Песенкою звонкой время пробавляет, Рвет цветки душисты, сладкую малину, Бойко и надёжно смотрит на долину. Так-то ему любо, весело, тепло... Не видал, как _лето_ красное прошло! Каркнул вещий ворон, - изменило счастье! Тучи налетели, прорвало ненастье, Зелен сад размыли бурные потоки, Извели молодку чары злы - уроки... Обомлел _мужчина_, помутился взор, - И в ночи _осенней_ простонал укор! Воет з_а_верть-вьюга над душой печальной, Ткет из снежных хлопьев саван погребальный, Сдался бедный _старец_, в жилах кровь застыла, Под немым сугробом - ледяна могила, И всё то, что в жизни мысль и чувство жгло. Занесло метелью, _снегом замело_. 1869 В НОВЫЙ ГОД И старая хандра, и старческий недуг! Шипят под окнами шарманки старой звуки. Я в старом шлафоре, со мною старый друг, И пьем мы старое бургонское от скуки. Снует по улице бессмысленный народ, Пустой надеждою на счастие лелеем, Но чтоб быть истинно счастливым в Новый год, То надо сделаться на этот день - лакеем.. 1870 ОСЕНЬ Молча у окна мы с Машею сидели, На любимый садик с жалостью глядели: Утренником ранним все цветы побило, И траву, и листья словно обварило, Зеленеют только сосенки да елки. Ласточки исчезли, не трудятся пчелки, Солнышко заспалось, небо почернело, Дует свежий ветер, всё как помертвело. Журавли на Киев плетью потянулись, - На глазах у Маши слезы навернулись. 'Что я вижу, Маша, у тебя морщинки?. - 'Что я вижу, милый, у тебя сединки?. Горькая улыбка на устах застыла: Знать, и в самом деле осень подкатила! Декабрь 1876 ГОРЬКОЕ ОДИНОЧЕСТВО Скоро ль дойду до могилы я? Где ты, пыл-удаль моя? Где вы, красавицы милые, Где вы, родные друзья? Все вы уснули сном вечности, Все, как цветы, отцвели - Дети веселой беспечности, Редкие гости земли! Точно в день солнышка ясного С вами так было тепло, К истине, к миру прекрасного Вас всей душою влекло, Праздное время досужества, - Пленники чар красоты, - Пили за искренность дружества, Пели и рвали цветы, Шли вы путем строгой честности Жили от света вдали, Вы не искали известности. Были - и с миром ушли!.. И довелось мне, несчастному, В холод, осеннюю тьму, Навстречь погодью ненастному Жизнь коротать одному. 1877 ПРИМЕЧАНИЯ В сборник включены произведения двадцати пяти второстепенных поэтов середины XIX века, в той или иной степени дополняющих общую картину развития русской поэзии этого времени. Тексты, как правило, печатаются по последним прижизненным изданиям (сведения о них приведены в биографических справках), а когда произведения поэта отдельными сборниками не выходили - по журнальным публикациям. Произведения поэтов, издававшихся в Большой серии 'Библиотеки поэта', воспроизводятся по этим сборникам. При подготовке книги использованы материалы, хранящиеся в рукописном отделе Института русской литературы (Пушкинского дома) Академии наук СССР. Впервые печатаются несколько стихотворений В. Щиглева, П. Кускова и В. Крестовского, а также отрывки из некоторых писем и документов, приведенные в биографических справках. Произведения каждого поэта расположены в хронологической последовательности. В конце помещены не поддающиеся датировке стихотворения и переводы. Даты, не позже которых написаны стихотворения (большей частью это даты первой публикации), заключены в угловые скобки, даты предположительные сопровождаются вопросительным знаком. П. В. ШУМАХЕР Свежо предание... Решает - отменяет, упраздняет. Откуп - право взимания каких-нибудь государственных доходов, предоставлявшееся за определенную плату частному лицу, откупщику. В России до 1861 г. широко практиковалась система питейных откупов, согласно которой откупщик приобретал у государства монопольное право продажи водки в известном районе. Василий Жуков. Трубочные табаки фабрики Жукова пользовались большой популярностью у курильщиков 20-50-х годов, но в пореформенной России трубка выходит из обихода и делается принадлежностью только людей 'старого закала'. Как дым отечества, был сладок и приятен и др. В рефрене перефразиоованы слова из 'Горя от ума' Грибоедова: 'И дым отечества нам сладок и приятен', в свою очередь восходящие к стих. Державина 'Арфа'. Пал Севера колосс - о поражении России в Крымской войне. Незабвенный - Николай I. 'Незабвенным нашим родителем' Николай I был назван в манифесте Александра II по поводу его смерти и своего вступления на престол. Это выражение, иронически переосмысленное, было подхвачено Герценом и Огаревым, и по их почину насмешливое словечко, содержавшее оценку всего николаевского царствования, вошло в обиход. Кто она? Стихотворение является откликом на крестьянскую реформу, оно полемически направлено против сусального стихотворения А. Н. Майкова 'Картинка (После манифеста 19-го февраля 1861 г.)', в котором говорится о том, с какой радостью и удовлетворением приняли якобы реформу мужички. Впоследствии Шумахер печатал стихотворение без подзаголовка, из-за чего его политический смысл был несколько затушеван. Песнь каторжного. В позднейшей редакции, в связи с новыми историческими условиями, Шумахер затушевал антикрепостническую направленность стихотворения: строка 16-я вместо 'С нашим барином слюбилася' - 'С целовальником слюбилася'. К памятнику Крылова. Речь идет о памятнике работы П. К. Клодта в Летнем саду в Петербурге. Четыре поры. Долу - книзу, к земле. В Новый год. Шлафор - шлафрок, домашний халат. На этот день - лакеем. Имеются в виду деньги, получавшиеся обычно слугами в виде награды к празднику.