Стихотворения, Шкулев Филипп Степанович, Год: 1930

Поэзия
Время на прочтение: 16 минут(ы)
Скачать в PDF

Филипп Степанович Шкулев.

Стихотворения.

Думы.

О, зачем вы, мои думы,
Вылетаете на свет?!
Где, в каких сердцах найдёте
Вы теперь родной привет?
Разве с ветром на просторе
Там, на ниве золотой,
Вы привет себе найдёте
В сердце жницы молодой?
Или утренней зарёю
Среди пажити родной
Пропоёт вас, мои думы,
Добрый пахарь за сохой?
Иль несчастная вдовица,
Надрывая скорбью грудь,
Вспомнит вас, что б было легче
Ей свершить житейский путь.
Эх! Летите! Вы и сами,
Думы, с горем рождены
И гулять по белу свету
С ним навек обречены.
Погуляйте, мои думы,
Вместе с горем и бедой,
Поглядите, где родится
Хлеб негодный с лебедой.
Погорюйте, где жестоко
Градом выбиты поля,
Побывайте, где бесплодна
Есть для пахаря земля,
Пожалейте, потужите,
Где чумной валится скот,
Поглядите, как окутан
Темнотой простой народ.
Потужите, где пожаром
Сёла выжжены дотла,
И поплачьте, где кормильцев
Смерть в могилушку свела!
1894 г.

Думы и размышления.

Размышляет доктор, сидя в кабинете:
‘Хорошо живётся нам теперь на свете,
Посмотрите, сколько развелось болезней,
А они для нас-то ведь всего полезней,
С ними состоянье мы своё поправим,
Не беда, коль многих к праотцам отправим’.
‘Хорошо живётся в век наш прозаичный, —
Думает за чаем адвокат столичный, —
Посмотрите, сколько грабежей, подделок
И за рубль по гривне много всяких сделок’.
‘Да, живу отлично, — думает купчина, —
Я теперь имею два отличных чина,
В Думе выбран гласным, староста церковный,
Пусть что по программе я считаюсь чёрным,
Я зато имею фабрики, амбары,
Да деньжат немножко, миллионов пару’.
‘Да, живу неважно, — думает бедняга, —
Все мои наряды — лапти да сермяга,
Хата развалилась, лошадёнка пала,
Нивушка засохла, без дождя пропала.
Все мои пожитки, все мои достатки —
Хворая бабёнка, голые ребятки’.
1896 г.

Колосья.

Согретые солнцем, политые потом,
Ржаные колосья растут на полях,
Немало над ними и сил, и заботы
Положено было в тяжёлых трудах.
И в ранние утра и в поздние зори
Трудился наш пахарь на ниве родной,
И часто, с нуждой безысходною споря,
Страшили его ветер, буря с грозой.
Поднимется ль вихрь, покажутся ль тучи,
Печальная дума его тяготит…
Лишь душ бы не падал в нём сильный, могучий,
Он всё перетерпит, как твёрдый гранит.
1897 г.

Прачка.

Я у корыта целый век
И дни и годы коротаю,
Лью слёзы, песни распеваю
С мечтой — я то же человек.
И мне ведь хочется пожить,
Дарами жизни насладиться…
Но нет, нужда ко мне стучится,
Велит всё лучшее забыть.
Что хорошо, то не для нас,
Одни счастливцы тем владеют,
У нас же руки лишь немеют
Да слёзы падают из глаз.
И так всю жизнь, в борьбе с нуждой
Влача своё существованье,
Терплю я горе и страданье,
Не зная радости земной.
1900 г.

Ткач.

Стучи, стучи, машина,
Ныряй, ныряй, челнок…
Ещё высоко солнце,
И долог мой денёк.
Шумят, жуют приводы,
Куда ты не взгляни,
И тянется основа,
Как жизненные дни.
Кругом в угаре едком
Всё пляшет и дрожит,
И день рабочий скучный
Так медленно бежит.
Давно устали руки,
Болит, трещит спина,
А дела ещё много
И жизнь ещё длинна…
Тревожно сердце бьётся,
Летят все думы прочь,
Одно на ум приходит —
Скорей бы отдых, ночь!
Пот крупным градом льётся
И с груди, и с лица,
И тянется основа,
Как время, без конца.
Стучи, стучи, машина,
Ныряй, ныряй, челнок…
Ещё высоко солнце,
И долог мой денёк.
1900 г.

Плотник.

Я плотник старый. С давних пор
В моих руках кипит работа,
Моим слугой всегда — топор,
А с ним рубанки и долота.
Тружусь я в сёлах, городах,
Питаюсь хлебом и водою…
Я век живу в чужих углях,
А для других жилища строю.
Зипун в заплатах мой всегда,
Всегда в крови, в мозолях руки…
Я, верно, создан для труда
Переносить и скорбь, и муки.
Я их легко переношу
От колыбели до могилы
И об одном судьбу прошу,
Что б мне не даром тратить силы,
А пусть глядят все на меня,
Как я, согнувшись, век тружусь,
Порой не зная ночи, дня…
И этим я трудом горжусь.
1900 г.

Песня газовиков.

Вот жерла печные, как пушки, зияют,
Тяжёлые тачки гремят.
От жара усталые очи блуждают,
Усталые руки болят.
И смрадом и дымом пропитаны стены.
Нависли, как мрак, потолки…
Дружнее, ребята, недолго до смены,
Скорей подавайте совки!
Везите быстрее тяжёлые тачки —
Ведь нужен для вечера газ.
Мечты золотые забудьте о стачке,
Теряйте же силы запас…
Нам некогда думать о благе и счастье…
И длится наш век трудовой
В тяжёлой работе, у горя во власти,
Под гнётом судьбы роковой…
Вод адски пылают огромные печи,
Кругом же и гром, и гроза!
И ломят под грубою лямкою плечи,
И дым разъедает глаза.
От сильного пламени сгорают рубахи,
И кудри, спаялась, трещат…
И в дым, и в огонь мы стремимся без страха,
Увечья нам грудь не страшат.
1900 г.

Старый дуб.

Л. Н. Толстому.

Старый дуб разросся
Широко ветвями
И глубоко в землю
Врезался корнями.
Я видал частенько
Летнею порою,
Как усталый путник
Под его листвою
Отдыхал и слушал
Чудный его лепет,
Ощущая в сердце
Благодатный трепет.
И о дубе старом
Много говорилось,
Много разных слухов
По земле носилось.
И дошли раз слухи
До меня такие,
Будто дровосеки,
Грубые, лихие,
К дубу приступили,
Что — зачем он с шумом
В жизни всё мешает
Мыслям их и думам.
И вот дровосеки
Грубые решили:
Взяли да все ветви
Дубу обрубили:
На, мол, пошуми-ка!
Но не догадались,
Что у дуба корни
Крепкие остались.
1900 г.

Царица-осень.

Осень смелыми шагами
Заявилась во дворец…
Терем-лес сиял огнями,
Будто золотом ларец.
Золочёные колонны
Сосен стройных и прямых
Отдавали ей поклоны
Средь подружек молодых.
Клён пурпурными листами
Речь приветную шептал,
Дуб могучий желудями
Путь-дорогу усыпал.
Мхи-ковры широко стлались,
Утопала в них нога,
В дивном блеске улыбались
Ясно росы-жемчуга.
Сквозь просветы стройных сосен
Кто-то краски рассыпал,
Улыбалась неба просинь,
Луч заката трепетал.
Лёгкой бабочкой кружились
Золочёные листы,
Паутинки серебрились,
Опускаясь на кусты…
Долго осень любовалась
На чудесный терем свой,
Багрянела, улыбалась,
Поражаясь красотой…
Вдруг поблекла, приуныла,
Почернела, точно тьма…
Ей на смену прикатила
Поблаженствовать зима.
1900 г.

Не тужи!

П. А. Травину.

Не тужи, мой друг-товарищ!
Мы с тобою поживём
И под старость, будет время,
Песни новые споём.
Мы споём о том, что было,
То быльём уж поросло,
И над нашею страною
Солнце светлое взошло!
Мы споём, что тьма исчезла
И врагов на свете нет,
И повсюду воцарились
Мир, любовь, познаний свет!
Мы тогда с тобой увидим,
Что и наш простой мужик,
Хоть в лаптях идёт за плугом,
Но в познаньях так велик!
Не тужи, мой друг-товарищ,
Мы с тобою поживём
И под старость, будет время,
Песни новые споём!
1901 г.

Пахарь.

Встану я пораньше
Утренней зарёю,
Распластаю землю
Матушкой сохою.
Брошу в землю зёрна,
И те дни придут,
Землю смочит дождик,
Семена взойдут.
Да, пора и взяться
Мне за труд родной…
Будет, отдохнул я
Долгою зимой.
Хлеб уж весь подъелся,
Пусты закрома,
Корму нет скотине, —
Всё взяла зима.
Вся теперь надежда
На трудны и пот,
А за них Господь мне
Урожай пошлёт.
1902 г.

* * *

Это ты, моя родина милая?
Это твой богатырский народ
С изнурёнными, слабыми силами
За сохою в мозолях идёт?
И с тяжёлою бедности ношею
Коротает он жалкие дни,
От зари до зари всё вздыхаючи
На пространстве — куда ни взгляни.
О, когда ж благодатное солнышко
Над тобою лучами блеснёт
И своей темнотою могучею
Облегчит твои слёзы и гнёт!
1902 г.

* * *

Кто хочет жизни научиться,
Как хлеб насущный добывать,
Тот должен в поздний час ложится,
С зарёю утренней вставать.
Идти в поля, взглянуть на нивы,
Как пахарь раннею зарёй,
На вид довольный и счастливый,
Идёт за матушкой-сохой.
Глядеть, как нитью бесконечной
По склону берегов реки,
С печальным звуком песни вечной
Идут, согнувшись, бурлаки.
Взирать, как молотом до ночи
От самых утренних красот
Кузнец стучит, а искры-очи
Летят, с него ж струится пот.
Идти на фабрики, заводы,
Глядеть, как там от ранних дней,
Под стук машин и шум приводов
Хлопочут тысячи людей…
Их занят ум, что б век трудится,
Им праздность некогда понять…
Вот там и можно научится,
Как хлеб насущный добывать.
1902 г.

Ф. И. Игнатову.

Тебе не страшны жар и холод,
Тебе не труден жизни путь.
Ты закалён в труде, ты молод,
Твоя как наковальня грудь.
Тебе не страшно злое горе,
Тебя тьма ночи не страшит.
Огонь в твоём пылает взоре,
И в сердце кровь ключом кипит.
В твоих руках железо гнётся,
Они дробят чугун и сталь,
Им камень даже поддаётся,
Не знает грудь твою печаль.
Твой ясный ум вперёд стремится,
И там, где есть зловещий мрак,
Ты жаждешь вволю потрудиться,
Что в тех сердцах зажечь маяк.
Иди же ты дорогой этой,
Других с собой по ней веди,
И верь: кто в горе рвётся к свету,
Тех ждёт награда впереди.
1902 г.

Я рождён…

Прочь пошли, нужда и горе,
Разлетайся, злой туман,
Во мне силы — море,
Воли — океан!
Я рождён для жизни, света,
Есть огонь в моей груди,
Песнь моя пропета
Будет впереди.
Перед злом я не робею,
Правду-матушку люблю,
Что в душе имею,
В песнях то пою!
А с такой железной волей,
Что желаю — всё найду,
И под гнётом у недоли
Я не пропаду.
1902 г.

Я сын земли, я сын труда…

Я сын земли, я сын полей,
Я пахарь благородный,
И век живёт в груди моей
Могучий дух народный.
1902 г.

* * *

Не умер Гоголь. Он живёт…
Его творенья величавы,
И в нашей Родине святой
Они достойны лучшей славы.
Друзья, почтим и мы его!
Он был великий наш учитель,
Он был светильником во тьме,
Пороков грозный обличитель.
И как всесильный исполин,
Как воин острою секирой,
Он зло с неправдой поражал
Своей могучею сатирой.
И мощным смехом разрушал
Он всё, что было скрыто тьмою,
И твёрдо, смело шёл вперёд,
Как богатырь перед толпою.
Плодами мы его живём,
Твореньями его гордимся,
Друзья, пред гением его
С благоговением склонимся.
1902 г.
Написано к 50-летию со дня смерти Н. В. Гоголя ( 1809 — 1858 гг.).

Памяти И. З. Сурикова.

Разбитый, худой, утомлённый,
Но с добрым, открытым лицом,
Он думал заветные думы,
Горя вдохновенным огнём.
Торговля, почёт и нажива
Пленить его ум не могли,
Одни благородные мысли
В груди у него залегли.
За стойкой, под ношей тяжёлой
И поздней и ранней порой
Он думал о доле суровой
Собратьев, окутанных тьмой.
В тиши заскорузлой рукою
Писал он листок за листком,
И робко стыдливые строки
Дышали святым огоньком…
Под грохот железа и стали
Под платьем простым торгаша
Горячее билося сердце
И правдой горела душа.
1905 г.
Суриков Иван Захарович (1841 — 1880 гг.) — русский поэт, основатель кружка народных поэтов. До конца жизни был вынужден заниматься торговлей углём и старым железом.

Явь и мечты.

(Из моего прошлого).

1.

Под шум приводов и машин,
Где гибнут силы человека,
Провёл я дни своей весны,
Под осень сделавшись калекой.
Там мысль моя была в плену
И ум объят глухою тьмою…
Мою свободу стерегли
Громады-трубы за стеною.
Дрожали стены, как листы,
Схватив меня в свои объятья.
Со мной страдали, как и я,
Мои родимые собратья.
Кругом витали горе, тьма,
А сильный ум всё жаждал света,
И голос мой: ‘О, где ты, жизнь’?
В потёмках глохнул без ответа.
Тяжёлый рок давил меня,
Как будто молотом железным…
Текли года, стал блекнуть взор,
И ум сгорал мой бесполезно.
Не для меня был знанья свет,
Казался он одной мечтою:
В удел судьбою мне даны
Страданье, голод с нищетою.
И годы медленно текли,
Вперёд стремились мысли рваться…
Мой ум, как узник из тюрьмы,
Желал с позорной тьмой расстаться.
Но тьма была вокруг сильна,
Она меня в плену держала,
А ненасытная нужда
Меня нещадно добивала.
Всё ж я не вешал головы,
Пред злом не падал от бессилья
И, как израненный орёл,
Не опускал больные крылья.

3.

Средь непогодушки, рока жестокого,
В смраде, в пыли
Дни невесёлые детства далёкого
Грустно прошли…
Ранними бурями всё то развеяно,
Всё впереди…
Сколько печали да горя посеяно
В юной груди!
Всё же, мне думалось: солнышко ясное
В жизни блеснёт,
И всё победное, светлое, властное
Счастье придёт…
Но не сбылись те надежды, мечтания,
Злобна судьба…
Даны в удел мне: лишенья, страдания,
Труд и борьба.
В этом горниле борьбы, испытания
Я закалён,
Пусть моё сердце терзают страдания
С разных сторон.
Я не склонюсь перед пыткой жестокою, —
Что мне гроза?
Смело взираю я с думой глубокою
Правде в глаза:
Будут счастливее дети с внучатами,
Зори блеснут,
И после бурь с громовыми раскатами
Все расцветут!
1907 г.

Думы С. Т. Разина.

Слышу я, чайка рыдает,
Тихо спускаясь на плёс,
Вижу я, тень вырастает,
Гордо идёт на утёс.
Тень мне знакома, я знаю,
Это Степанова тень,
Часто её я встречаю,
Только лишь кончится день.
Смелой и гордой походкой,
С шапкой курчавых волос,
С думой бурливой, не кроткой
Вот он идёт на утёс.
Вижу, как очи Степана
Пылкой отвагой горят,
Слышу из уст атамана
Слов угрожающих ряд:
‘Вам, угнетателям бедных,
Скоро настанет конец!
С звуками гимнов победных
Ждите вы мстящих сердец!
Знайте, пред вами не скрою,
Слов не бросаю я зря:
Отдал я дань головою,
Отдал по злобе царя.
Знал он про думы Степана,
Знал, что я сердце таил.
Знал он, что царского сана
Смело его бы лишил.
С ним бы я всех кровожадных
Жизни лишил воевод,
Жаль, не дождался отрадных
Дней горемычный народ.
Всех на свободу невольных
Я бы из тюрем пустил,
Всех бы я в жизни бездольных
Барским добром наградил.
Все бы застенки и башни —
Молвил народу: ‘Круши’!
Все бы боярские пашни
Роздал бездомным: ‘Паши’!
Жаль, не сбылись те мечтания,
Всё же я верю: придёт
Время, разрушатся здания
Тюрем, темниц, и народ
Будет свободен, как птица,
Счастье увидит в трудах.
Злое ж могучей десницей
Всё он низвергнет во прах.
Знайте, близко уж начало.
Смерть к вам идёт, палачи’!
Дальше и громче звучала
Речь атамана в ночи.
Вещему гласу внимали
Бурные волны реки,
В мглу уходившие дали
Да у костров рыбаки.
1918 г.
Разин Степан Тимофеевич — легендарный разбойник, герой множества русских фольклорных произведений, историческое лицо, мятежник второй половины XVII века.
Утёс — в легендах и песнях о Разине часто упоминается утёс над Волгой, который будто бы являлся излюбленным местом уединения атамана.
Десница — правая рука.

Гимн Октябрьскому перевороту.

Нами добытое царство свободы
Будем беречь мы несчётные годы.
Пусть да цветут в нём сынам в назиданье
Равенство, братство и воля, и знанье,
Мир безмятежный! И любит кто труд,
Пусть то великое благо пожнут!
Будем стоять мы на страже закона.
Вейтесь же алые всюду знамёна,
Лейтесь все гимны весёлым аккордом,
Стройно и громко в сознании гордом!
Вечная память погибшим борцам!
Вечная память народным вождям!
Сил и здоровья героям живым!
Шире дорогу борцам молодым!
Праздник великий сегодня у нас,
Всюду ликуй же, рабочий весь класс!
Знай, что для всех нас во дни Октября
Вспыхнула счастья, свободы заря!
Этой свободы великой, бесценной,
Жаждем достигнуть во всей мы вселенной!
Пусть бы везде пролетарий родной
Жил бы свободной и дружной семьёй…
Верим, что день тот и час недалёк:
Заревом пышут уж юг и восток!
Вечная память погибшим борцам!
Вечная память народным вождям!
Сил и здоровья героям живым!
Шире дорогу борцам молодым!
1918 г.

Памяти борцов, павших в октябрьские дни 1917 г.

Шли они шумной столицей
Дружно и ночью, и днём,
Были отважны их лица,
Очи пылали огнём.
Шли они стройно, рядами,
Смело и гордо вперёд,
Храбро сражаться с врагами
За пролетарский народ.
Шли, не смыкаючи вежды,
Кровь молодую пролить,
С полною в сердце надеждой
Злого врага победить.
Зная, на алой их крови
Солнце свободы взойдёт
И на распаханной нови
Бедный воспрянет народ…
Думы, мечты их свершились
Год лишь один миновал,
Слуги Мамоны свалились,
Рухнул злодей-капитал.
Сила буржуев, как гуннов,
Рушится, гибнет, гниёт,
Царство Великой Коммуны
Всюду со славой грядёт.
Пахарь-бедняк и рабочий,
Славной Коммуны оплот,
Гордо вперяючи очи,
Соколом смотрят вперёд.
Смелы их смуглые лица,
Дышит отвагою грудь,
Счастьем свобода-зарница
Их озаряет всё путь.
1918 г.

Песня-марш Рабоче-крестьянской Красной армии.

Гордо и смело направим
В бой мы с врагами наш путь,
Злых богачей мы заставим
Бедным богатство вернуть.
Свергнем царей самовластье,
Свергнем мы золота гнёт.
Сила и право на счастье
Тех, кто трудами живёт.
Плоть мы от плоти народной,
Дети святого труда,
Будет для нас путеводной
Красноармейцев звезда.
Мир весь, до облачных сводов,
Силой своей потрясём,
Мы от полей и заводов
Братство народам несём.
Злобы бездонную чашу
Выльем на трутней-свиней.
Солнца небесного краше
Жизнь мы устроим людей.
Смело же в бой со врагами!
Воля и долг нас зовёт!
Новая жизнь перед нами,
Полная благ и свобод!
Вейтесь, играйте, полотна
Ало-кровавых знамён,
Смерть тем, кто жил беззаботно,
Злата лелеявши звон.
Смерть попиравшим свободу,
Смерть угнетавшим народ,
Жившим себе лишь в угоду,
Бедных давивших, как скот.
1919 г.

Под серпом и молотом.

Расцветут народы,
Как весной росистой
Трудовые нивы
Пышно хлебом-золотом.
В праздники свободы
С песней голосистой
Радостны и счастливы
Под серпом и молотом.
Чёрным дням былого
Вновь не воротиться.
Не воскреснут беды
С ненавистным голодом,
С бурей огневою.
Новый мир творится
Под серпом и молотом.
Дружно, крепче стали
На суше и на море
Закрепляйте братство
Все, кто храбры, молоды!
Радужные дали
В мировом просторе,
Вод и недр богатство —
За серпом и молотом!
1920 г.

Слава труду.

Миллионы сильных рук
Производят гром и стук,
Вереницы наковален,
Кузниц, копей, фабрик, швален,
Визг и лязг ременных змей
Грома вешнего сильней,
Добывают нефть, руду,
Алый холст, знамёна ткут,
Песнь согласную поют:
‘Слава дружному труду’!
Мышцы, напрягаясь, — сила,
Говорят: ‘Лень — зло, могила,
Труд же жизни украшенье,
Счастье, радость, наслажденье,
Красота земного шара,
Лучше нет иного дара,
Как прекрасный светлый труд’.
Всюду все ему поют,
Наяву, а не в бреду:
‘Слава мирному труду’!
Слава поту трудовому
И мозолистым рукам,
Шуму, грому мировому,
Наковальням и станкам.
Слава пахарям на пашне
И копающим руду,
Слава всем рабам вчерашним!
‘Слава светлому труду’!
1920 г.

Слава Октябрю.

Мы — дети свободы,
Узревши зарю,
Великую славу
Поём Октябрю!
Алеют знамёна,
Как маки в саду,
Даруют нам знанье
И манят к труду.
Ликуют от счастья
Родные поля.
И вольною грудью
Вздыхает земля.
Как вольные птицы,
Мы, дети, живём,
И жизнь молодая
В нас бьётся ключом…
Мы — дети свободы,
За радость-зарю
Великую славу
Поём Октябрю.
1922 г.

Весеннее.

Весна. Весь мир помолодел,
Я радость общую приемлю,
Каскады огненные стрел
Целуют дышащую землю.
Полей горбатые хребты,
Зимы отбросив покрывало,
Глядят, как в море высоты
Грудятся тучи дымкой алой.
В полях уже носатый плуг
Ерошит гладкие целины,
На молодой муравный луг
Стремится радостно скотина.
Шелков озимых восход ядрён,
Цветные утренники свежи…
Под ранний пташек перезвон
Рыбак раскидывает мрежи.
1921 г.

Осеннее.

Дымятся хмурые овины
Под крик докучных журавлей,
Кораллы сочные рябины
Блестят над сыростью аллей.
Сегодня утром хрупкий иней
Посеребрил откосы крыш,
Покрыто небо дымкой синей,
Вокруг разлиты грусть и тишь.
Река хрустальная в тумане,
Ядрён озимых изумруд,
Весёлых уток караваны
Снуют, чеканя ржавый пруд.
По грязи хлюпают колёса,
Кадя душистым деготком,
Серпы на отдыхе и косы,
И нет ночного с огоньком.
Наряды сбросили деревья,
Чернее стал ребристый тын.
Плывут в далёкие кочевья
Шелка седые паутин.
1922 г.

Зимнее.

По деревням бисер-иней,
По полям лебяжий пух,
Звуки нежные полозьев
Веселят задорно слух.
Утро — свежие румяна,
Под папахой дремлет бор,
Самотканою холстиной
Скрыт чарующий простор.
Пруд под музыку метелей
Спит под гранным хрусталём,
Ленты синие игриво
Вьются к небу над селом.
Люстры искрятся на солнце
В козырьке горбатых крыш,
Самопрялки, веретёна
Нарушают в хатах тишь.
Алощёкой детворою
Расцветилась уж гора,
В небе блещут бриллианты
Всю ту ночку до утра.
1922 г.

Песня ткача.

Ткём мы прочные полотна
Под ритмичный шум машин,
На уток ложатся плотно
Нити тонких паутин.
Веселей ныряй, челнок,
От работы — в жизни прок.
Рдейте, красные знамёна,
Ярче вешнего луча,
Перелесков перезвоны
В сердце пылкого ткача!
В звучной музыке стихов
Говор слышится основ.
Было время жизни трудной:
Силы тратили ткачи
За работой тяжкой, трудной,
В грозных окриках: ‘Молчи’!
И тянулась жизнь без грёз,
Полна ужаса и слёз.
Миновали дни лихие, —
Сгибли прахом палачи…
Лейтесь, песни огневые!
Будьте счастливы, ткачи!
Веселей ходи, челнок,
Что б прочнее был уток!
1922 г.

Песня мостовщиков.

В ясный день и непогоду,
Напрягая силы, грудь,
К счастью светлому народу
Мы прокладываем путь.
Камень к камню ткём узоры
По земле, как полотну,
С жаждой воли и простора
Стуком будим тишину.
Что нам вихри, что нам бури,
Молниеносная гроза?
Никогда бровей не хмурим,
Хоть песок и ест глаза.
От порезов кровь сочится,
Верим мы — по мостовой
Счастье к нам скорей примчится,
Чем дорогой столбовой.
С каждым камнем по дороге,
С каждым стуком молотка
Меньше скорби и тревоги,
Жизнь становится легка.
1922 г.

Песня молотобойца.

Я тяжёлую кувалду
Поднимаю высоко,
Разбиваю грудь железную
Легко.
Лента алая под молотом
Звенит,
Рядом горн, пылая, громко
Говорит:
‘Бей кувалдой пудовою,
Бей уверенней, сильней,
Будет жизнь на свете краше,
Веселей.
Чем удары крепче, жарче,
Тем слабей проклятый гнёт.
Засияет труд наш ярче,
Алым маком расцветёт’…
Громко ухает кувалда,
Вместе с ней поют меха:
‘Труд — свободен,
Жизнь легка’!
1922 г.

Песня рабочих.

Шумят, жужжат приводы,
Стрекочут молотки,
Под каменные своды
Взлетают огоньки.
Вулканом пышут горны,
Грохочет хобот-кран,
Свершает труд упорный
Завод наш, великан.
Мир кажется нам тесен,
Шипит и гнётся сталь.
И звуки вольных песен
Звенят и рвутся вдаль.
Мы горды и счастливы,
Нам люб металла звук,
Поток его бурливый
И сила наших рук…
Взбурлим мы океаны,
Пронижем грудь земли,
В восстании вулкана
Мы трутней погребли.
Творцы мы светлой доли,
Куём мы новый мир,
Владетелям мозолей
Готовим братний пир.
Сильней пылайте, домны!
Звени, шипи, металл!
День скоро вспыхнет зорный,
Погибнет капитал!
1922 г.

Гимн юных коммунаров.

Ничто нам бури, непогода,
Судьбы удары роковой:
Мы дети вольного народа,
Семьи великой, трудовой.
Мы любим труд и светоч знанья,
Как солнца вешнего лучи,
Мы вёсен благостных сиянье,
Мы счастья нового ткачи.
Припев:
Вперёд, отважней и смелей,
На труд заводов и полей!
Для нас все радости земли
В сиянье алом расцвели.
Семьёй согласной друг за другом
Поднимем выше стяг труда,
Враги мы праздного досуга,
С трудом не сломит нас нужда…
Вождям народным на подмогу
Мы труд и силы отдадим,
Они окрыли нам дорогу
В мир новый к радостям земным.
П-в.
Плугов и кос ждут пашни, нивы,
В заводах братья хлеба ждут,
Трудами рук своих мы живы,
Кто любит труд, те не умрут.
Гори, пылай, душа, отрадой,
Кипи в полях, в заводах, труд,
Сильнее, тяжкий молот, падай
На груди пламенные руд.
П-в.
Отцы в неволе наши жили
Их гнул проклятьем капитал.
Цари по тюрьмам их гноили,
Поп нагло адом допекал…
Минули мрачные годины,
Возврата нет к позорным дням,
Для нас на прошлого руинах
Воздвигнут правды светлой храм.
П-в.
1922 г.

Красный паровоз.

Метели и бури ему нипочём,
Не страшны безгранные дали,
И в чёрную полночь, и солнечным днём
Он мчится стрелою по стали.
По тундрам безлюдным, туннелям глухим,
Средь гор и над бездной глубокой
Проносится с шумом и свистом лихим,
Блестя ослепительным оком…
Змеёй извиваясь, вагоны ползут
Под грохот колёс неумолчный,
Храня в себе клад — человеческий труд
Для жизни и властной, и мощной.
Он создан трудами мозолистых рук,
Омытый и потом, и кровью,
Для блага народа, не горестных мук,
Промчится чарующей новью.
1922 г.

Прочь с дороги!

Прочь с дороги, трутни, вороги!
Трудовая рать идёт,
Нам труда заветы дороги,
Нам с трудом везде почёт.
Мы с трудом пройдём вселенную,
Недр измерим глубину,
Сложим песню вдохновенную,
Вспеним бурную волну.
Труд — алмаза чище, золота,
Краше солнца и цветов.
Счастье наше — сила молота,
Радость — музыка паров!
1923 г.

Декабрьское восстание (1905 год).

1.

Декабрь… На улицах Москвы
Поднялись грозно баррикады,
Ожесточённые, как львы,
Снуют дружинников отряды.
В сердцах кипит, бушует месть,
В глазах — неистовая злоба:
Всех палачей, как мусор, сместь,
Развеять, схоронить без гроба.
Давно желанный час настал,
Минуты близятся отмщенья,
К врагам идёт девятый вал
За вековечные мученья.
На гребнях красных баррикад
Под грохот стали и железа,
Как в бурю шумный водопад,
Гремит и льётся ‘Марсельеза’.
Молчат заводы и гудки,
Но жизнь кипит огромной лавой,
Пусть отдыхают молотки —
Народ спешит на бой кровавый.

2.

Страстная площадь… Тишина…
В раздумье Пушкин с пьедестала
Глядит, как, ужаса полна,
Былого власть затрепетала.
Две пушки, пьяный офицер,
На колокольне пулемёты.
Команда: ‘Строй, верней прицел,
Громи изменников оплоты’.
Тупых семёновцев орда —
В руках штыки, а сбоку плети,
А на бульваре, как всегда,
Старушки-няни, с ними дети…
Удары пушек, звон стекла,
Нагаек свист, плев пулемёта —
И кровь невинных потекла…
Смеялась храмов позолота…
Детишек плач и нянек стон
Съедали, заглушили пушки.
Огонь и смерть со всех сторон…
Дрожал на пьедестале Пушкин.

3.

Алел от крови хрупкий снег,
Утихни красочные песни.
Три дня кружился адский смех
По всей Москве до самой Пресни.
Зияли ранами дома
От бесшабашного угара.
Без фонарей ночная тьма
Ласкалась заревом пожара.
В подполье вновь ушли борцы.
Они ушли, но не смирились,
На тело им легли рубцы,
Иные с жизнью распростились.
Но месть сильнее залегла
В сердцах восставшего народа.
Вокруг сгущалась злая мгла,
А впереди ждала свобода.
Девятьсот пятый славный год
Собою путь пробил далече,
Восстаньем он сплотил народ,
И Октябрю он был предтечей.
1925 г.
‘Марсельеза’ — революционная песня, сложена в 1792 г., во время Великой Французской революции, стала любимой песней французского пролетариата, а затем и государственным гимном Французской республики, в конце XIX века в переводе и переделке П. Л Лаврова (‘Новая песня’ (‘Отречёмся от старого мира’)) получила широкое распространение среди русских революционеров. К тому же существовало несколько других песенных вариантов на русском языке, исполнявшихся на ту же мелодию (‘Рабочая марсельеза’ и пр.).
Страстная площадь — ныне Пушкинская площадь в Москве.
На колокольне — речь идёт о колокольне Страстного монастыря, находившегося в те годы на Страстной площади.
Пушкин с пьедестала — имеется в виду стоявший на бывшей Страстной площади памятник А. С. Пушкину работы А. М. Опекушина (1880 г.).
Семёновцев орда — Семёновский гвардейский полк, прибывший из Санкт-Петербурга для подавления Московского восстания.

Памяти Е. Е. Нечаева.

Не от мягкой колыбели
Белокаменных палат —
От полей бесплодных, елей,
От убогих, бедных хат,
Где душил всё произвол,
Он пришёл.
Он пришёл к стеклу и гуте
С юной чистою душой,
Где, как зверь лихой и лютый,
Рок давил его собой.
Так под резкий звон стекла
Юность шла.
Рос он с думой заповедной,
С окрылённою мечтой,
Будет время, гром победный
Пронесётся над страной…
И тогда легко вздохнёт
Народ.
Был не лёгок путь тернистый,
Не дарила ласк судьба,
Бури, грозы, сумрак мглистый,
С злобой вечная борьба.
Жизнь без радостей, тепла
Протекла.
Он не падал, не склонялся
Под ударом роковым,
Креп и выше поднимался
Духом к далям золотым
И под тяжестью невзгод
Шёл вперёд.
Смолк родник живой, кипучий,
Пробуждавший он в глуши,
Сломлен бурей дуб могучий,
Струны порваны души.
Песнь не спета до конца —
Нет певца!
Нет певца, но песни живы,
В них Нечаев не умрёт,
И в немолчных переливах
Песни радостно вперёд
Трудовую в мире рать
Будут звать!
1925 г.

В огородах.

Расплясались над заводью мошки,
Тянут пчёлки к муравным лугам…
Аромат от цветущей картошки
Разлился по бескрайним полям.
Опьяняющий запах укропа…
Говор-звон батраков-молодцов,
Сторож громко в ладоши захлопал,
Отгоняя грачей с огурцов.
Мечет лук пиковидные стрелы,
Рядом свисли гороха стручки,
По соседству румяной и спелой
Целый ворох редиски, пучки.
Распласталась капуста низиной,
Зеленеется выше морковь,
Парень ловко кидает корзины
На полок… Молоко в нём и кровь.
Там полоки, склонясь на колени,
Выбирают из грядок траву…
За кустами отцветшей сирени
Ребятишки резвятся во рву.
1926 г.

Земля Советская.

Она волнует мир, как юность — вешний хмель…
Земля Советская, свободы колыбель!
Наш край узорный,
Как счастлив я:
Пылают горны,
Цветут поля.
В заводах громы,
Огонь в сердцах.
Пути кладём мы
И в небесах.
Льды жизни будим,
Живим тайги…
К победам, люди,
Смелей шаги!
1928 г.

Перегоним.

От Европы не отстанем,
Наша воля крепче стали,
Сердце — пламя,
Грудь — гранит!
Раз, Европу,
Два, Европу
Богатырь — рабочий класс
И догонит,
Перегонит,
Перегонит много раз!
Кони-тракторы на пашне,
Танки — в обороне,
Домны, домны,
Домны на заводе,
От врагов отбиться
Есть стальные птицы.
И совхозы,
И колхозы,
И Турксиб,
И Днепрострой…
По Союзу днём и ночью
Жизнь и труд кипят ключом…
То заветы выполняем,
Что даны нам Ильичом!..
1930 г.
Источники текста:
‘У истоков русской пролетарской поэзии’, М.-Л. ‘Советский писатель’, 1965 г. Серия ‘Библиотека поэта’, Большая серия. Второе издание. С. 23, 175 — 316, 415 — 430. Составление О. Е. Афониной.
Шкулев Ф. С. ‘Стихотворения’, М., ‘Художественная литература’, 1973 г. Серия ‘Библиотека советской поэзии’. С. 34 — 35, 170 — 171, 185 — 196, 199 — 200, 218, 209 — 212, 228, 243 — 245, 248.
Шкулев Филипп Степанович
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Стихотворения, Шкулев Филипп Степанович, Год: 1912
  2. Стихотворения, Шкулев Филипп Степанович, Год: 1912
  3. Загадки, Авенариус Василий Петрович, Год: 1905
  4. Из книги житейской мудрости, Авенариус Василий Петрович, Год: 1905
  5. Жадное сердце, Ефименко Татьяна Петровна, Год: 1916
  6. Стихотворения, Кузьмичев Егор Кузьмич, Год: 1917
  7. Шип, Подгаевский Сергей Антонович, Год: 1913
  8. Бубны боли, Грузинов Иван Васильевич, Год: 1915
Электронная библиотека