Стихотворения, Шаликов Петр Иванович, Год: 1815 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 24 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

К. Ш — въ

Стихотворенія

СОДЕРЖАНІЕ

Къ К* И* Е — ой

Бывало

Скромность

Романсъ (‘Я въ Англіи на свтъ родился…’)

Нещастіе

Романсъ (‘Въ убогой хижин моей…’)

На квартетъ Моцартовъ

Ахъ! какъ она мила!

Посланіе къ А* И* П* * *.

Въ день имянинъ сестры моей

Къ воздушнымъ путешественницамъ

Эпитафiя Княгин Евгеніи Сергеевн Долгорукой.

Романсъ. (‘Любовь и cеpдцe научили…’)

Стихи на праздникъ, данный К* М* Д* Ц — мъ на Прсненскихъ прудахъ

Переводъ Французскихъ стиховъ

Эпитафія С. И — ву.

Къ А* Ф* С — ой.

На смрть А* Е* M—ой

Надпись къ портрету

Къ Юліи

Весна

Къ милой Е * * *

Посланіе къ А*** С*** Т — ой

Стихи на пораженіе французовъ и Наполеона подъ Бріенной 20 Января 1814 года.

На баcню ‘Соловей и Малиновка’

Къ К* И* Е — ой (*).

Ахъ! врю щастью душъ въ раю, на небесахъ!..

Он гармоніи плнительной внимаютъ,

И въ Ангельскихъ всегда сладчайшихъ голосахъ,

Подобныхъ твоему, утхи почерпаютъ!

К. Ш — въ.

(*) Авторъ слышалъ, какъ она пла въ концерт — слышалъ и восхищался.

БЫВАЛО.

Бывало утро начинаю

Бесдой съ Настинькой моей,

Часовъ никакъ не примчаю

Бывало въ разговорахъ съ ней,

Бывало съ Настинькой любезной

Простая пища для меня

Казалась райскою, небесной —

Амброзіей питался я,

Бывало въ полдень на колняхъ

У нжной Настиньки моей,

На зелени въ прохладныхъ тняхъ

Смежитъ глаза мои Морфей,

Бывало съ Настинькой гуляю

Въ пріятный вечеръ по лугамъ,

Бывало душу открываю

Предъ нею безъ помхи тамъ,

Бывало прелести Природы

Прелестне казались съ ней…

Ахъ! сладостной въ любви свободы

За щастье кто отдастъ Царей!..

Бывало съ Настинькою двое

Въ любезной сердцу тишин….

Увы! теперь ужь все иное!..

,,Теперь — Судьбы сказали мн —

Одинъ съ сердечною тоскою

И день и ночь препровождай,

Безмолвно слезною ркою

Лишь грусть изъ сердца изливай!’

К. Ш —въ.

СКРОМНОСТЬ.

Когда Юпитеръ взялъ на мысль распредлить

По щастью, между нами

Для добродтелей мста съ чинами.

То Скромность, яблоко бывъ въ прав получить,

Стояла въ уголку, объ ней не помышляли.

Ее и не видали.

,,О ты, которая любезностью своей

Всегда мила сердцамъ! ‘ сказалъ Юпитеръ ей:

,,Теб ужь мста не достало,

Но не жалй о томъ ни мало,

Будь добродтелей подругою иныхъ,

И возвышай ты цну ихъ! ‘

Съ Французскаго — К. Ш — въ.

РОМАНСЪ.

Съ Французскаго: Je suis natif d’Angletere

Я въ Англіи на свтъ родился,

И странствую по всмъ мстамъ,

Тоску души разсять льстился —

Тоска за мною по слдамъ.

Она въ душ моей таится,

Я страстью пагубной горю.

Въ минуту разумъ мой затмится,

Когда объ ней заговоріо.

Подъ бдственнымъ Небесъ вліяньемъ

Даръ жизни мною полученъ,

Моимъ печальнымъ состояньемъ

Навкъ я съ щастьемъ разлученъ.

Я раненъ былъ любви стрлами

Еще во цвт юныхъ дней,

И подъ сдыми волосами,

Увы! ношу знакъ раны сей!

Давно, оставя край свой милый,

Влачу я цпь въ чужой стран. —

,,Къ инымъ народамъ духъ унылый

И грусть неси, ‘ сказали мн:

,,Тамъ кончатся твои печали,

Тамъ въ мир, въ радости живи!’

Пришелъ… и чтожь? смяться стали

Надъ бдной жертвою любви.

О вы, которые цвтами

Любви красуетесь всегда!

Страшитесь, чтобъ тоски слезами

Не окропить ихъ иногда!

Страшитесь мукъ любви нещастной,

И сожалйте… ахъ! о томъ,

Кто розы не сорвавъ прекрасной,

Уколотъ злымъ ея шипомъ!

К. Ш — въ.

‘Встникъ Европы’. Часть XIII. No 2, 1804

НЕЩАСТІЕ (*).

Souvent un rien nous blouit

Et de l’insenis jusqu’au sage,

S’il jude de son propre ouvrage,

Par l’amour propre il est sduit!

Нещастная любовь для сердца сущій адъ!..

Нещастные въ любви! проститесь со вселенной:

Въ нещастіи души нтъ радостей, отрадъ,

Нещастье любитъ жить въ пустын удаленной! —

Такъ Сафо страстная, нещастная, въ лсахъ

Скитается съ своимъ нещастіемъ, съ тоскою,

Потомъ… нещастному не свдомъ смерти страхъ….

Нещастную любовь тушитъ морской волною.

Но ты, по щастію, съ Нещастіемъ такимъ —

Съ нещастьемъ Сафинымъ ни мало незнакома:

Фаонъ души твоей Нещастіемъ твоимъ

Не будетъ никогда. Нещастіемъ влекома

Печальная душа къ Нещастному всему

Стремится по своей симпатіи нещастной,

Но ты, скажу еще, Нещастію сему —

Нещастію любви — любви, извстно, страстной —

Судьбой не предана. Нещастная не твой

Нещастный пишетъ… по правд объявляю:

Нещастіе въ любви не губитъ твой покой —

И такъ нещастіе на щастье промняю.

К. Ш — въ.

(*) Слово это задано Дамою, такъ чтобы оно было въ каждомъ стих, не смотря на разныя его измненія. Авторъ написалъ передъ нею двадцать стиховъ, но нсколько боле утомило бы… читателя.

‘Встникъ Европы’. Часть XIII. No 3, 1804

Романсъ.

Въ убогой хижин моей

Я бдности не знаю —

За тмъ, что съ милымъ сердцу въ ней

Вс чувства раздляю.

Любовь и онъ — мн всякой трудъ

Въ забаву обращаютъ,

Меня съ наградой нжной ждутъ

И радостью встрчаютъ.

Ахъ! кто на свт не одинъ,

Тотъ щастливъ въ каждой дол,

Надъ тмъ и рокъ не властелинъ,

Тому ничто онъ бол.

Любовь, любезный и покой —

Вотъ все, чего желаю,

Къ чему стремлюсь всегда душой,

Что щастьемъ называю!

К. Ш — въ.

‘Встникъ Европы’. Часть XIV. No 5, 1804

На квартетъ Моцартовъ,

въ которомъ Г. Рачинской игралъна первой

скрыпк и плнялъ своимъ талантомъ.

Ты могъ разрушиться (*): но духъ, но геній твой

Въ своихъ твореніяхъ жить будутъ безконечно,

Брать дань души и сердца вчно —

Восторгами, слезой!

К. Ш — въ.

(*) Моцартъ былъ пораженъ идеею о разрушеніи, которая ускорила смерть его.

‘Встникъ Европы’. Часть XIV. No 5, 1804

Ахъ! какъ она мила!

,,Ахъ! какъ она мила!’ я долго самъ съ собою

Тихонько говорилъ — и не спуская глазъ,

Смотрлъ всегда, везд, гд только могъ, на Хлою,

Внималъ словамъ ея въ восторг каждой разъ.

,,Ахъ! какъ она мила!’ съ другими я всечасно —

И даже съ Хлоями — о Хло говорилъ.

Будь скроменъ! мн шепталъ разсудокъ — но напрасно:

Я чувствъ души моей ни мало на таилъ…

,,Ахъ! какъ она мила!’ восторгомъ не владя,

Въ ея присутствіи однажды я сказалъ…

И Хлоя слышала!.. Я, глазъ поднять не смя,

Невольной дерзости ршенья ожидалъ.

,,Ахъ! какъ она мила!’ о Хло стану вчно

Съ душею пламенной повсюду говорить…

Она за искренность простила мн сердечно,

И искреннимъ съ собой дозволила мн быть.

К. Ш — въ.

‘Встникъ Европы’. Часть XIV, No 6, 1804

Посланіе

Къ А* И* П* * *.

Ah! ne l’oublions pas, la ville, au village,

Le bonheur le plus doux est celui qu’on partage!

Delille.

Взглянулъ на юной лугъ — и сердце взволновалось,

Въ воображеніи все ясно начерталось

Любезное душ и памяти моей

Тхъ милыхъ для меня и незабвенныхъ дней,

Когда мы вс часы, мой другъ! съ тобой длили,

И вмст подъ твоимъ смиреннымъ кровомъ жили…

Безцнные часы!.. Ахъ! вспомни, нжной другъ!

Какъ вышли въ первой разъ мы на весенній лугъ,

Какъ всякой травкою, листочкомъ любовались,

Какъ живо прелестьми Натуры наслаждались,

Съ какими чувствами климатъ щастливой (*) твой

{(*) Малороссію.}

Хвалилъ я — и желалъ въ немъ вчно жить съ тобой,

Какіе замки мы на воздух творили,

Какіе родники блаженства находили,

Съ какимъ восторгомъ душъ спшили каждой день

Рабуховскихъ (*) березъ и липъ въ прохладну тнь!

{(*) Имя рощи его.}

Сей Англійской твой садъ — богатый красотою

Природы лишь одной, гд все ея рукою,

Безъ поту и трудовъ людей, подобныхъ намъ,

Къ веселью чистому доставлено глазамъ,

Гд Гиршфелдъ не имлъ участья никакова,

И гд не встртится вамъ бюстъ Нерона злова (*) —

{(*) Я видлъ въ одномъ изъ лучшихъ Москов скихъ садовъ бюсты

Нерона, Калигулы, Агриппины и подобныхъ имъ: не знаю, можетъ

ли сердце искать наслажденія тамъ, гд попадаются такіе предметы!} Былъ сценою для насъ пріятнйшихъ часовъ:

Тамъ въ сладкой тишин прекрасныхъ вечеровъ

Друзья на зелени Китайской нектаръ пили

Изъ рукъ Харитиныхъ, рзвилися, шутили,

Мораль, Политика, входили въ разговоръ,

И въ воздух гремлъ Софистовъ жаркихъ споръ,

Любезная Пазюръ (*) за бабочкой лукавой

{(*) Такъ прозвалъ онъ маленькую дочь свою, съ которою

былъ я очень друженъ.}

Гонялась искренно — и къ маменьк со славой,

Съ пылающимъ лицомъ и съ щастьемъ на очахъ

Бжала… ‘Что, Пазюръ! ужь бабочка въ рукахъ?’ —

‘Нтъ, маменька! я тамъ, тамъ — видите лужочикъ?

Вотъ этотъ сорвала голубинькой цвточикъ.’

Невинность милая!… Какъ другъ вашъ лобызалъ

Любимицу свою! какъ съ нею онъ игралъ

Въ горлки, въ мячики!… Ахъ! сладостно вздыхаю!

И юность собственну щастливу вспоминаю.

Не знаю, можетъ ли кто юность вспомянуть,

И съ умиленіемъ сердечнымъ не вздохнуть!

Вдругъ видимъ: на лугу тнь длинная ложится,

Сближается — и чтожь?… съ улыбкою явится

Корнелій-Непотъ (*) къ намъ… безцнной сердцу кладъ!…

{(*) Общій нашъ пріятель, которому мы дали это имя.}

Какъ искренне ему изъ насъ былъ каждой радъ!

Веселье новое нашъ кругъ одушевляло,

Смхъ громкой эхо тамъ — за холмомъ повторяло.

Нашъ Непотъ тысячу встей, каррикатуръ

Распишетъ тотчасъ намъ — и всякой разъ Амуръ

Началомъ и концомъ его картинамъ служитъ:

Мой рыцарь съ нимъ живетъ — и щастливъ, и не тужитъ….

И кто съ товарищемъ, друзья! любезнымъ симъ

Не будетъ жребіемъ доволенъ ввкъ своимъ?

Съ нимъ хижина — чертогъ, скамейка — тронъ Моголовъ…

Покрайней мр съ нимъ ни золота, ни троновъ

Сіянье ложное не ослпитъ очей…

Ахъ! благомъ истиннымъ, врнйшимъ жизни сей

Во всякой долбъ я съ Дельфирой наслаждался,

И надъ Фортуной бы отъ всей души смялся!—

Но ежели Любовь мой скромный въ мір путь

Не краситъ розами, и ежели мн въ грудь

Блаженства своего — увы! не проливаетъ:

То Дружба дни мои щастливитъ — украшаетъ.

Ея щедротамъ вновь обязанъ я тобой,

Она, мой милый! насъ и сердцемъ и душой

(Имю опыты ) навкъ соединила,

Она источникомъ обильнйшимъ служила

Отрады сладкой мн — и будетъ ввкъ служить,

Далеколь, близколь рокъ съ тобой велитъ мн жить.

Все это вспомните, разсмйтесь и — вздохните,

Любезные мои!… Такъ, вздохомъ принесите

Дань другу вашему, которой часто вамъ

Сердечну дань сію, друзья! приноситъ самъ.

К. Ш — въ.

Въ день имянинъ сестры моей,

при подарк простымъ зплотымъ колечкомъ.

Какъ братская любовь проста и безконечна!..

Эмблемою ея твой братъ тебя даритъ,

Съ желаньемъ пламеннымъ: ,,да радость ввкъ сердечна

Дни кроткіе твои всечасно золотитъ!’

К. Ш — въ.

Къ воздушнымъ путешественницамъ

въ Москв, 8 Мая, 1804

Геройской духъ внца безсмертія желаетъ!..

И Женщина-Герой

Нашъ лучшій фиміамъ конечно почитаетъ

За дымъ простой.

Но землю посщать, къ нещастью, не намренъ

Юпитеръ боле, — я съ вами въ томъ увренъ!

Чтожь длать?.. На Олимпъ къ Юпитеру летть,

Вс ужасы пути, Юнонинъ гнвъ презрть…

Хвала безстрашію!.. Щастливый путь!.. простите!

И отъ Юпитера внцы свои примите!

К. Ш — въ.

‘Встникъ Европы’. Часть XIV, No 7, 1804

ЭПИТАФIЯ

Княгин Евгеніи Сергеевн Долгорукой.

Какая похвала на крышк гробовой,

Не холодна, какъ онъ!… И съ горестной душой,

Пвецъ твой пламенный (*) — лишь слезы проливаетъ

На прахъ безцнный твой, лишь томною рукой

Цвты весенніе по камню разсыпаетъ!

К. Ш — въ.

(*) Авторъ, во многихъ своихъ піесахъ, приносилъ нeльcтивый фиміамъ достоинствамъ сей почтенной женщины. — Она скончалась весною.

Романсъ (*).

L’ai promis des vers Constance,

Pour moi son ordre est une loi,

Qu’un regard soit ma rcompense!

Любoвь и cеpдцe научили

Мeня на cкpомной лиръ пть:

Судьбы съ Дельфирой разлучили —

И лирой я забылъ владть!

Я плъ блаженство и Дельфиру,

Ихъ нтъ ужь боле со мной!….

На что, сказалъ я, cтpоить лиру

Съ унылой, грустною душой?

Кому печальныхъ стонъ не cкучeнъ?

Кто любитъ жалобамъ внимать?..

Ахъ! въ комъ печалью духъ измученъ,

Тому не должно ли молчать?

И я безмолвною слезою

Cудьб жecтоку дань платилъ,

Бралъ лиру томною рукою —

И жизни въ ней не находилъ.

Но Хлоя взять ее велла —

Ахъ! что сильне красоты?..

Рука по лир полетла,

И сердца ожили мечты.

К. Ш — въ.

(*) К* К* А* Т — я, cлавная талантомъ cвоимъ въ пніи, требовала отъ Автора стиховъ для Музыки.

Стихи на праздникъ,

данный К* М* Д* Ц — мъ на

Прсненскихъ прудахъ 24го Іюня, 1804.

Гд я?… не въ областиль у Тассовой Армиды?…

Какіе вкругъ меня магическіе виды!

Какими звуками плняется мой слухъ!

Какою радостью во мн пылаетъ духъ!’

— ,,Ты у Любезности и Вкуса,’ отвчаютъ

Мн сотни голосовъ: ,,на праздник пpоcтомъ,

Они безъ хвастовства — по чувcтву угощаютъ

Вельможей и друзей’… — Ахъ! я увренъ въ томъ!

К. Ш — въ.

‘Встникъ Европы’. Часть XV, No 11, 1804

Переводъ Французскихъ стиховъ.

Какъ нжныя сердца дoстoйны сoжалнья!

Блаженствo никoгда не пoсщаетъ ихъ!

Всегда печаль, бoязнь и лютыя сoмннья —

Вoтъ справедливая истoрья чувствъ мoихъ!..

Аврoра утрення, съ вечернею звздoю

И нoчь съ задумчивoй пoдругою свoей,

Свидтели тoгo, какъ мучусь я тoскoю,

Свидтели любви и врнoсти мoей.

К. Ш — въ.

Эпитафія

С. И — ву.

Любoвь! на кипарисъ, пoсаженный тoбoю,

Пoвсь из блых рoзъ внецъ…

Жестoкая! ты всмъ чувствительнымъ душoю

Гoтoвишь Вертеровъ кoнецъ!

К. Ш — въ.

‘Встникъ Европы’. Часть XIV, No 1, 1805

Къ А* Ф* С — ой.

По утру съ Франклинoмъ и Кантoм разсуждать

И въ слдъ за Геніемъ парить умoмъ, душoю,

А ввечеру кадриль на бал танцoвать

И гoлoвы кружить у смертныхъ красoтою —

Вoтъ истинный ея пoртретъ!…

Искуства oднoгo ему недoстаетъ.

К. Ш — въ.

‘Встникъ Европы’. Часть XIV, No 2, 1805

На смрть А* Е* M—ой (*).

(*) Авторъ былъ въ концерт, когда узналъ о внезапной ея смерти.

Когда гармонія своей волшебной силой

Лила мн въ грудь восторгъ и нжила мой слухъ,

Тогда надъ свжею твоей…. увы!… могилой

Носился мой смущенный духъ!…

И вчный мракъ ея и небо предъ собою

Я видлъ…. трепеталъ…. и умилялся вновь.

Какую власть тогда имла надо мною

Гармонія!… то въ ледъ, то въ пламень кровь

Мою всечасно превращала!…

Ахъ! въ первый разъ еще такъ живо ощущала

Душа моя тщету, ничтожность благъ земныхъ!…

Минута — и слдовъ уже не видимъ ихъ!

Давноль ты жизнію, здоровьемъ наслаждалась?

Давно ли чувства огнь блисталъ въ твоихъ очахъ?

Давно ли радостно съ друзьями улыбалась?

A нын…. тлетъ твой подъ хладнымъ камнемъ прахъ!…

И завтра о теб вс въ мір пoзабудутъ:

Уставъ, предписанный Натурою сердцамъ!…

Онъ благо въ бдной жизни намъ!…

,,Не вчно обо мн,лишь горьки слезы, будутъ

Длившіе со мной все щастье дней моихъ,

Печаль и скорби ихъ’ —

Скажу, глаза свои на вки закрывая,

И мыслію пріятной сей

Ужасный, тяжкій сходъ въ могилу облегчая,

Съ отрадой лягу въ ней.

М—ва! ахъ, нтъ! кто зналъ тебя, не взглянетъ

Безъ чувства горести на грoбъ смиренный твой,

Достоинства твои вспомянетъ

И окропитъ его сердечною слезой!

К. Ш—въ.

‘Встникъ Европы’. Часть XX, No 5, 1805

Надпись къ портрету.

Амуръ бы Душеньк невольно измнилъ

При первой встрч съ К… вой,

Летать бы вовсе позабылъ

И сладость врности позналъ бы въ страсти новой.

К. Ш—въ.

‘Встникъ Европы’. Часть XX, No 7, 1805

Къ Юліи.

Пускай мущина покосится

За то, что Истин святoй

Рукою смлой воскурится

Чистйшій иміамъ…. Одной

Своей онъ требуетъ бoгин

Всхъ жертвъ на свт, олтарей…

‘Бoгин щастія? судьбин?’

Нтъ, гордoсти… онъ служитъ ей!

Но, Юлія! тебль сердиться,

На то, что всякoй часъ душoй

Желаю къ Истин стремиться?

Я нахожу въ ней образъ твoй:

Она, какъ ты, мила, прелестна,

И мoжетъ ли инoю быть,

Когда богамъ она любезна?…

‘Я женщина — и такъ длить

Вниманья смертныхъ не согласна

Вовкъ съ соперницей мoей,

И если Истина прекрасна,

Клянуся не встрчаться съ ней’ —

Въ глазахъ у Юліи читаю

Мoей богин приговоръ,

Въ безмoлвной гoрести вздыхаю

И потупляю томный взоръ!..

К. Ш — въ.

Весна.

Здравствуй, милая, прелестная,

Жизнь, душа всего творенія,

Дочь благихъ Небесъ любимая,

Гостья для земли безцнная,

Множество сердецъ чувствительныхъ! —

Я тебя, Весна! привтствую —

Не въ стнахъ высокихъ города,

Не на шумныхъ его улицахъ,

Не изъ оконъ палатъ мраморныхъ —

Нтъ! а въ пол — вмст съ птичками.

Гимнъ со мной теб поющими.

Здсь на взоры твои пламенны,

На лице румяно-свжее,

На улыбку гордо-кроткую,

На одежду разноцвтную,

На корону лучезарную

И на скипетръ благодтельной

Я вблизи смотрю — плняюся,

И восторгъ мою колеблетъ грудь. —

Ты съ любовію горячею

Обняла Природу томную —

И Природа оживилася,

Радость въ ндра пролилась ея,

И Природа благодарная

Миръ даетъ теб прекраснйшій,

Рощи листьями атласными

По ея желанью мощному

Вдругъ одлися, украсились,

И концерты разнотонные

Загремли въ юной зелени,

На душистой тамъ черёмух

Соловей изъ груди пламенной

Выливаетъ трели яркія

И раскатами чудеснымя

Выражаетъ страсть безмрную.

Тамъ, въ кусточкахъ размариновыхъ,

Нжно-томная малиновка

Сладкимъ голосомъ любви самой

Приглашаетъ сердце — ввкъ любить,

Тамъ на гибкой ивъ пночка,

На дубу высокомъ зяблица,

На шиповникъ овсяночка

Составляютъ тріо дивное.

Эхо чуткое, проворное

За Орфеями воздушными

Повторяетъ псни огненны.

Ландышъ съ скромною фіялкою

(Образомъ души Эльвириной)

Колокольчики съ сиренгами

Въ честь Весн свой иміямъ курятъ.

Ручейки по гладкимъ камушкамъ

Зажурчали, зарзвилися,

Засверкали брилліянтами,

И долинамъ злачнымъ, шолковымъ

Красоту волшебну придали.

Наконецъ — сердца невинныя

Сельскихъ мирныхъ обитателей

Съ пиршествующей Природою

Восхитилися тобой, Весна!

И лужайка хороводами

Полевыхъ красавицъ истинныхъ,

Какъ цвтами, разпестрилися.

Все твоимъ приходомъ радостнымъ,

Другъ, царица щастья кроткаго!

Взвеселилось, ощастливилось,

И къ надеждамъ усладительнымъ

Путь открылся въ души чистыя.

О весна, весна любезная!

О Природа всемогущая!

Кто холоденъ къ нашимъ прелестямъ,

Нечувствителенъ ко благостямъ,

Разнодушенъ къ удовольствіямъ —

Тотъ…. не скажемъ горькой истины….

Ахъ, Эльвира! какъ пріятности

Полевыя у безъискустзенны,

На обманчивы промнивать,

И вздыхать всегда о город?

Въ немъ твоя, не спорю, суетность

Съ честолюбіемъ утшены….

Ахъ! въ какой душъ не кроются

Честолюбіе и суетность!…

Но кому ты красотой своей —

Сими взорами прелестными,

Сей улыбкою плнительной,

Тонкимъ, острымъ, пылкимъ разумомъ,

Вкусомъ чистымъ и разборчивымъ

И талантами небесными —

Всмъ — кому, скажи, обязана?

Не Природъ ли единственно?…

Должно, должно благодарною

Быть, Эльвира! къ щедрой матери,

И для щастія сердечнаго

(Безъ котораго вс радости

Пролетаютъ такъ какъ молнія! )

Возвращаться къ ней въ объятія

Отъ блестящихъ свтскихъ призраковъ

Съ нжной дтскою горячностью.

К. Ш — въ.

Село Прасолово.

‘Встникъ Европы’. Часть XXI, No 9, 1805

Къ милой Е ** *

Я слушалъ Мару (*) — восхищался,

И слушать вкъ ее хотлъ…..

Но взоръ мой бол наслаждался,

Я на тебя смотрлъ!

К. Ш — въ.

(*) Въ Концерт.

‘Встникъ Европы’. Часть XXI, No 10, 1805

ПОСЛАНІЕ

къ А*** С*** Т — ой.

Я видлъ т мста, которыя тобою

Когда-то красились, въ которыхъ ты жила

Съ любовью, съ дружбою и съ мирною душою,

Гд всми чтима ты была,

Гдъ съ чувствомъ о теб всегда воспоминаютъ,

И гд слды твои цвтами усыпаютъ…

Ахъ! какъ пріятно, сладко жить

Въ сердцахъ y добрыхъ и заочно!

Какъ счастіе любви небесной, чистой прочно,

Его не можетъ — нтъ! и время изтребить. —

Съ обыкновенными души моей мечиами

Ходилъ я по твоимъ слдамъ,

Безъ всякаго труда отыскивалъ ихъ самъ,

Или передо мной они являлись сами.

И могъ ли не узнать я ихъ?

И льзя ли было имъ уйти отъ глазъ моихъ?…

Въ саду Армидиномъ (*), гдъ дышетъ все прохладой,

Надеждой, радостью, гд съ томною Дріядой

Сильфъ пламенный любви и счастью гимнъ поютъ,

И счастье и любовь другъ другу въ сердце льютъ,

Гд мысли въ области прошедшаго летаютъ,

Гд тысяча вещей

Воображеніе чудесно занимаютъ,

Гд все душ моей

Служило пищею пріятною и новой —

Тамъ я угадывалъ мста, въ которыхъ ты

Одна, сама съ собой и съ Юліей Руссовой

Питала сладкія, счастливыя мечты,

Всмъ сердцемъ врила блаженству нжной страсти,

Которую ни рокъ, ни вс на свт власти

Не могутъ покорить подъ грозной скипетръ свой….

Ахъ! только страстію такой

Душа — не хладная, сухая —

Довольна можетъ быть

И счастье вчное въ себ лишь находить,

Другому счастье сообщая!

‘А здсь,’ я думалъ: ‘столъ подъ тнью вязовъ сихъ

Съ Китайскммъ нектаромъ не разъ былъ поставляемъ,

И чай душистый разливаемъ

Хозяйкою въ кругу семьи, друзей своихъ….’

Ахъ! какъ завидовалъ я наслажденью ихъ!

‘Здсь ввечеру она гуляла вмст съ ними,

Здсь бгала съ дтьми, здсь съ чувствами живыми

Смотрла на море, на флаги кораблей

И думала съ Поэтомъ:

‘Нтъ невозможнаго на свт для людей!

И люди сдлались владыками надъ свтомъ.’

По каждой Англійской дорожк золотой

Казалось мн, я шелъ тихонько за тобой,

Подъ каждымъ деревомъ кудрявымъ и тнистымъ

Я воздухомъ дышалъ съ тобою свжимъ, чистымъ,

И даже вслухъ теб, забывшись, говорилъ

О томъ, что для себя прекраснымъ находилъ….

Отвта не было!… иль эхо за горою

Перекликалося изъ жадости, сo мною.

‘А тамъ…’ Но можноли бумаг передать,

Въ подобныхъ случаяхъ, вс наши впечатлнья?…

Ласкаюсь честію изустно все сказать.

Все — все, безъ изключенья.

Ужь повстей отъ насъ недалека пора:

Приходятъ длинные осенни вечера,

Романы, Были намъ помогутъ ихъ убавить.

И время скучное улыбкою приправить.

Пылающій каминъ и сердца скромный жаръ

Улиссу твоему въ разсказахъ — но правдивыхъ —

Доставятъ занимать не много трудный даръ….

Съ какою жадностью жду сихъ минутъ счастливыхъ!

К. Ш — въ.

С. Петерб. 14 Іюля.

(*) Въ Ораніенбаум.

‘Встникъ Европы’. Часть XXII, No 15, 1805

Стихи на

пораженіе французовъ и Наполеона подъ

Бріенной {*} 20 Января 1814 года.

Гд солнце днесь весны и славы,

Гд Александра озаритъ?

Кому предпишетъ Онъ уставы?

Кого оружьемъ покоритъ,

Любовью и благотвореньемъ?

Кмъ обожаемъ будетъ ввкъ,

Превозносимъ съ благоговньемъ,

Какъ Царь, Герой и человкъ? —

И гордая столица въ мір,

Съ народомъ буйственнымъ своимъ,

Въ презрнной властелинъ порфир,

Европа мучимая имъ,

Потомство внуковъ изумленно,

Непостижимыхъ цпь чудесъ

Въ умъ представляются мгновенно,

И сердце молитъ у Небесъ?

‘Да бодрствуютъ всегда надъ нами,

Да совершитъ священный путь

Великій Алксандрь длами!

Его лишь духъ возмогъ препнуть

Стремленье гидры кровожадной.

Къ попранью Троновъ, Олтарей,

И надъ вселенной безотрадной

Вознесшей власть — своихъ мечей!

‘Да Ангелъ мира воплощенный

На землю блага возвратитъ,

Тираномъ лютымъ похищенны!

И чувствомъ щасшья озлатитъ

Страны стонавши подъ желзнымъ,

Ужаснымъ скипетромъ его!’

И съ благодарнымъ токомъ слезнымъ

Замолкъ гласъ сердца моего!

К. П. Шаликовъ-

13 Февраля, 1814.

Москва.

*) Бріенская военная школа была первою и, вроятно, послднею военною школою Наполеона. Союзники преподали ему окончательный урокъ. Мудрецу Корсиканскому нчему будетъ учиться иному, кром нсколько трудной науки — умирать при пламенникахъ фурій! К. Ш.

‘Сынъ Отечества’, 1814. Часть 11, No 9

НА БАCНЮ

Соловей и Малиновка.

Дpузья! не cамъ ли намъ пeчальной Cоловeй

Пpоплъ о втpеной Малиновк cвоeй —

Какъ онъ забытъ, оставлeнъ eю?

Ахъ! только можно пть Орфею

Oбъ Эвридик и cудьб,

Любви, надeжд, сepдцу льcтившей,

Потомъ cъ любезною жecтоко pазлучившей!

Я врю въ истин, Cоловушко, тeб!

Такъ живо гоpecтей чужихъ нe выpажаютъ,

Oдни нecчаcтные нecчаcтьe пpямо знаютъ!

К. Ш — въ.

Встникъ Европы, 1807, ч. XXXV, No 20

7-го Числа ныншняго мсяца скончался въ Москв отставный Генералъ-Аншефъ и Кавалеръ Петръ Дмитріевичь Еропкинъ, незабвенный въ лтописяхъ и сердцахъ гражданъ древней столицы дятельностію, оказанною имъ въ прекращеніи извстнаго мятежа, случившагося въ 1771 году. Здсь помщаются дв эпитафіи, въ память покойника.

Миръ праху твоему, другъ мира и добра!…

Не пышность мрамора, не прелесть серебра

Ко гробу твоему взоръ съ сердцемъ привлекаютъ,

На немъ безцнныя сокровища блистаютъ:

‘Любовь къ отечеству и длинный рядъ заслугъ,

Смиренье, правота и твердой, сильной духъ.

К. Ш—въ.

‘Встникъ Европы’, No 4, 1805

Къ Сочинителю Стиховъ подъ названіемъ:

Надпись на пол Бородинскомъ (*).

Пвецъ младый! пвецъ отечественной славы!

Внецъ Бородина — Фарсаліи второй,

Гд Цезарь нашъ владлъ всемощною Судьбой,

Склонившей, къ намъ свои правдивые уставы —

И дерзкимъ случаемъ возникнутый Помпей

Начало испыталъ своихъ превратныхъ дней!

Пвецъ любезнйшій! мы слезы проливали

Изъ тронутыхъ сердецъ, когда теб внимали:

Въ вщаньи старика ко внучатамъ своимъ

На мст славныхъ жертвъ — на пол Бородинскомъ,

Унизившемъ врага въ киченьи исполинскомъ,

И въ умиленьи душъ мы покланялись имъ:

Пвецъ! возьми свою вновь арфу золотую

И возгреми на ней безсмертныя дла

Героевъ-Россіянъ и славу ихъ святую:

Достойна ихъ твоя хвала!

К. П. Ш—въ

(*) См. ‘Встн. Евр.’ N 5 и 6 стран. 21. Сіи стихи были бы прекраснымъ мстомъ героической поемы. Молю Феба, чтобы онъ цвтущему талантомъ поету внушилъ желаніе написать ее. K. Ш.

‘Встникъ Европы’. Часть LXVIII, No 7—8, 1813

Призваніе любви.

Со крепомъ на очахъ, съ свтильникомъ угасшимъ,

Съ колчаномъ ломкихъ стрлъ — увы! — тебя не спасшимъ,

Ты удалилася, печальная Любвь,

Отъ мстъ, гд варвартство лишь зрло слезы, кровь,

Отъ мстъ, гд при теб веселья обитали,

Гд олтари твои цвтами осыпали,

Гд жертвы для тебя курились всякой часъ,

Гд ты счастливила своей улыбкой насъ,

И гд мы посреди развалинъ страшныхъ ныне —

Подобія могилъ въ ужаснйшей пустын —

В сихъ самыхъ нкогда прелестнйшихъ мстахъ,

Взираемъ на слды со трепетомъ въ сердцахъ

Враждебницы твоей во вкъ непримиримой —

Сей дщери тартара и старшей и любимой —

Злой Ненависти!… Ахъ! сколь грозные слды!

Ихъ признакъ — нищета, скорбь, горесть, вс бды,

Постигшія людей при самой колыбели,

Несчастнаго въ своемъ отъ жребія удл,

Жилища нашего минутнаго — земли!…

Любовь! моленіямъ души моей внемли!

Явись, благая, къ намъ со свитою своею!

Мы чашу радости лишь пьем съ тобой и съ нею!

Дай чашу намъ сію и горечь услади

Испитых нами золъ утшить насъ приди!

И удовольствіемъ вс возсіяютъ лица,

И счастья приметъ видъ унылая Столица!

Подъ пепломъ хладнымъ твой свтильникъ огнь возжетъ —

И благо нашихъ дней какъ Фениксъ оживетъ!

Но добродтель къ намъ пускай тебя приводитъ!

И олтари себ съ твоими да находитъ!

И первый иміамъ да воскурится ей! —

Безъ добрадтели нтъ счастья для людей?

К. П. Ш —въ.

‘Встникъ Европы’, No 15, 1813

Къ Н. Д. И. П… ву.

Кто падаетъ какъ ты, въ стихахъ своихъ ко мн,

Въ стихахъ столь скромныхъ, сколь прекрасныхъ (*), —

Тотъ къ солнцу возлетвъ, его лучей въ огн

Судьбы не обртетъ Икаровъ сихъ несчастеныхъ!..

Пари, младый орелъ! полетъ отважный твой

Не оскорбитъ орловъ, давно знакомыхъ съ небомъ…

Ты къ поприщу сему самимъ назначенъ Фебомъ!….

Но мн удлъ иной.

К. П. Шаликовъ.

(*) Которые заключаются двумя слдующими:

На крыльяхъ восковыхъ я къ солнцу попытался,

Но счастливъ — я упалъ въ объятія друзей.

‘Встникъ Европы’, No 17, 1813.

Достопочтенному сосду, юности моей благодтелю,

Его Превосходительству Петру Николаевичу Жеребцову.

Когда бичъ страшный нашихъ дней,

Низпосланный на землю Богомъ —

Чтобъ въ жребій правдиво-строгомъ

Смирить надменный дух страстей,

Противныхъ Небу, счастью вредныхъ,

Въ своемъ успх самомъ бдныхъ,

Когда Атилла и Неронъ,

Воскресшіе въ лиц ужасномъ

(Но больше міру неопасномъ),

Подъ именемъ: Наполеонъ,

Когда сей, словомъ, извергъ злобы,

Изшедшій ада изъ утробы

Убійственной рукой своей

Разсялъ кровныхъ и друзей

По отческой стран обширной,

Лишивъ обители ихъ мирной

И чуждыми заставивъ быть

Тхъ мстъ, гд жили и родились,

Дтьми своими веселились,

Гд вкъ надялись дожить

Въ спокойной, счастливой судьбин,

И гд холодный пепелъ нын:

Тогда нечаянно со мной,

Къ отрад сладкой мн, въ сосдств

Почтенный благодтель мой,

Нужнйшій намъ всхъ прочихъ — въ дтств.

Открыть съ началомъ жизни путь

Для насъ по склонностямъ врожденнымъ,

Есть — Прометеевъ огнь вдохнуть

Къ успхамъ въ свт вожделннымъ,ё

Есть лучшее изъ лучшихъ благъ

Вамъ въ міръ семъ, гд первый шагъ

Ршаетъ участь нашу темну —

И мы по тернамъ, иль цвтамъ

Проходимъ нравственно вселенну…

Я опытомъ извдалъ самъ

Сего закона непреложность:

Ты подалъ къ счастью мн возможность,

Открывъ съ началомъ жизни путь

По склонностямъ моимъ врожденнымъ,

И ежели не могъ вдохнуть

Огня къ успхамъ вожделннымъ,

То скудный даръ тому виной

Природы-матери скупой!

Но благодарностью хранимый

Пылаетъ огнь неугасимый

Въ груди моей, какъ иміамъ

На олтар перед Святыней:

Душа моя есть вчный храмъ,

Гд съ добродтелью-богиней

Сліявъ почтенный образъ Твой,

Сосдъ, Благотворитель мой!

Но мой ли только?’ — И недавно

Подобный подвигъ Ты свершилъ:

Какъ для меня, отцомъ Ты былъ

Для юноши, и пекся равно

О счастьи врномъ для него. —

Благодянья Твоего

Я бывъ посредникомъ, дивился

Двумъ случаямъ, толь сходнымъ симъ,

Мечталъ, что въ юнош родился

Я снова сыномъ быть твоимъ…

И быть имъ въ сердц непрестану,

Докел чувствомъ не увяну

И не сойду въ могильный сводъ!

A Ты вкушай сладчайшій плодъ

Твоихъ святыхъ благотвореній!

Да сохранитъ Тебя Твой Геній

Среди житейскихъ частыхъ бурь

Спокойнымъ, здравымъ, невредимымъ!

И солнцемъ благ незаходимымъ

Да, жизни Твоея лазурь

На горизонт ввкъ сіяетъ

И слдъ Твой къ небу озаряетъ!

К. П. Шаликовъ.

‘Встникъ Европы’. Часть LXXI, No 19, 1813

Медвдь и прохожій.

(Баснь.)

Въ лсу прохожій вдругъ съ медвдемъ повстрчался,

И чуть въ объятія косматыя къ нему,

Какъ будто къ другу, непопался.

Но страхъ несчастному сему

На память мысль извстную приводитъ —

Что мертваго медвдь, нетрогая, обходитъ.

Прохожій ницъ проворно палъ

И мертвымъ притворился,

Не шевелился

И не дышалъ —

На трупъ точнехонько походитъ.

Медвдь его такимъ сначала и находитъ,

Однакожь лапой толкъ его туда, сюда —

На волоск бда!…

Оборвалась! Медвдь замтивши притворство,

Свирпымъ тотчасъ сталъ,

И оказалъ свое надъ жертвою проворство —

Ее въ минуту растерзалъ!

Не льзя ли за урокъ сказать такимъ примромъ,

Во всякомъ род быть опасно лицемромъ?

К. П. Ш—въ.

‘Встникъ Европы’, No 20, 1813

Стихи ЕЯ ВЕЛИЧЕСТВУ ГОСУДАРЫН

ИМПЕРАТРИЦ ЕЛИСАВЕТ АЛЕКСЕВН,

на побды АЛЕКСАНДРА ПЕРВАГО, ИМПЕРАТОРА

Всероссійскаго ОТЦА Отечества, Утхи народовъ.

ТВОЕЙ, Владычица сердецъ,

Щедротою одушевленный,

И внемлемъ бывъ ТОБОЙ пвецъ

Единымъ чувствомъ вдохновенный,

Къ ТЕБ еще гласъ лирный свой,

ЦАРИЦА, вознести дерзаетъ!—

Когожъ Героемъ избираетъ? —

Прости, ЦАРИЦА! сей Герой

Есть ТВОЙ Супругъ, Герой вселенной,

ЕГО длами изумленной!

Уже я вижу рядъ вковъ

И слышу поздное потомство:

‘Расторгнутъ адской злобы ковъ

И сверглось въ тартаръ вроломсиво,

Татьба, безбожіе, развратъ,

Возстали Олтари и Троны,

Цари, народы и законы,

Не поражаетъ брата братъ,

И кровь людей не льется въ славу,

Иль варварской души въ забаву!’

И все сіе свершилось кмъ?

Потомство міру отвчаетъ:

‘МОНАРХА Росскаго мечемъ!’

И вкъ за вкомъ ощущаетъ

Живе сладкій плодъ побдъ

Безсмертныхъ, несравненныхъ въ свт:

Герой имлъ одно въ обт —

Чтобъ ими счастливъ былъ весь свтъ!

Достигнетъ цли сей великой

СУПРУГЪ ТВОЙ съ доблестью толикой!

И Ангелъ кротости и благъ,

Вооружившійся громами,

Свой каждый означаетъ шагъ

Трофеями и торжествами

На удивленіе самой

Богини мудрости и брани!

Благословенье, вмсто дани,

Приемлетъ всюду ЦАРЬ Герой,

Карателъ хищнаго тирана,

Сквернителя Монарша сана!

Но санъ и жертвы отмщены

Стыдомъ падущаго колосса!

И вотъ на что устремлены

Удары смертоносны Росса,

Онъ ихъ со славой довершитъ —

Сей Россъ нигд непобдимый,

Когда еще ЦАРЕМЪ водимый,

Котораго боготворитъ! — —

Нтъ лучшаго тому примра,

Что могутъ ЦАРЬ-Отецъ и Вра!

И между тмъ какъ ЦАРЬ-Отецъ

И Вра тамъ всякъ часъ стяжаютъ

Побдъ блистательный внецъ,

И лавромъ путь свой устилаютъ

Въ храмъ славы предлежащій имъ,

Ты здсь, ЦАРИЦА-Мать, другими,

Неоцненными, святыми

Побдами надъ рокомъ злымъ

Россіи чадъ, какъ Богъ, сіяешь!…

Ихъ счастья только ТЫ желаешь!

Князь Петръ Шаликовъ.

‘Встникъ Европы’, No 21—22, 1813

Стихи ЕГО ВЕЛИЧЕСТВУ ГОСУДАРЮ

ИМПЕРАТОРУ АЛЕКСАНДРУ ПЕРВОМУ

на безсмертную побду предъ стнами

Лейпцига въ Октябр 1813 года.

‘Святое дло, тгоржествуй!

И слава въ лтописяхъ міра

Христовыхъ воиновъ ликуй,

Какъ звздный сонмъ въ поляхъ еира!

Блаженства на земли предтечь,

Монарховъ правды сильный мечь

Да поразитъ — и не возстанутъ! —

Сыновъ злодйства! и да грянутъ

Отмщенья громы въ ихъ главы

За милліонъ пожатыхъ ими,

За брани съ Россами Моими,

За раны врной мн Москвы!’

Рекъ Царь небесъ — и совершилось!….

Чудесъ позорище открылось!

Сошлись безчисленны полки,

Гортани мдны заревли,

Отъ каждой сто смертей руки,

Сердца свирпостью кипли —

Одни за Бога, за Царей,

Другіе за кумиръ страстей —

Земля стонала, небо тмилось,

Иль страшнымъ заревомъ багрилось,

Текла рками черна кровъ —

Но нихъ неслися труповъ горы:

Съ явленьемъ утренней Авроры

И до ея господства вновь

Не прерывалась адска сча,

Сей день въ дняхъ битвъ увковча!

О промыслъ Вышняго! за насъ

Враги предъ тмъ друзьями стали

Въ ршаемый судьбою часъ!

Сподвижники вдругъ жертвой пали

Оружій собственныхъ своихъ,

Возмездьемъ праведнымъ на нихъ

Со твердой грудью обращенныхъ!

Отъ смерти на позоръ спасеаныхъ

Враги ихъ новые влекутъ

Во плнъ, избавясь плна сами,

И съ обртенными друзьями

Безсмертны лавры чести жнутъ

Подъ знаменемъ ея нетлннымъ,

Одушевляющимъ, священнымъ!

И…. радость вчная!…. оно

Въ рукахъ Героевъ внценосныхъ!

Побдой, правдою дано! —

Въ рукахъ, для coпостата грозныхъ!

Он вс замыслы его,

Всю мощь — и съ ними самаго

Во прахъ, въ ничто преобратили,

И злоб съ лихвой отплатили

За долговременный успхъ

На счетъ невинно-угнтенныхъ,

Спокойства, счастія лишенныхъ!

Но Ангелъ мира и утхъ

Ниспосланъ имъ въ МОНАРХ Россовъ!…

И призрачныхъ гд слдъ колоссовъ?

Исчезли, сгибли — навсегда!

A здсь….. О зрлище прекрасно!

Видали ль равное когда? —

Искать мы стали бы напрасно

Въ исторіи земныхъ премнъ,

Народовъ всхъ и всхъ временъ!…

Передъ Монархами младыми

Съ власами подъ внцомъ сдыми

Въ смиреньи старецъ-Царь стоитъ,

Тьмы воиновъ чужихъ по вол

Прешедшихъ къ Нимъ на бранномъ поле

Подъ крпкій правды, вры щитъ,

И цлый полкъ вождей плненныхъ

Среди несметныхъ жертвъ сраженныхъ!

Гремитъ въ подсолнечной труба

Богини встницы крылатой:

‘Для смертныхъ новая судьба

Возникла изъ страны богатой

Отъ вка доблестью сердецъ!’

И на ТЕБЯ, нашъ ЦАРЬ-Отецъ!

Изъ всхъ земли концовъ языки

Благословеній, счастья клики,

И мысль и умъ, и взоръ и слухъ,

Съ душей и сердцемъ обратили!

Тобой спасенну изумили

Вселенную дла и духъ

ТВОИ, МОНАРХЪ, неимоврны!

Они пребудутъ безпримрны!

Князь Петръ Шаликовъ.

‘Встникъ Европы’, No 23—24, 1813

Къ портрету ИМПЕРАТРИЦЫ

ЕЛИСАВЕТЫ АЛЕКСЕВНЫ.

Благоговйными очами

Взирая на ТВОИ божественны черты,

Съ восторгомъ думаю: ТЫ царствуешь надъ нами

Небесной властію душевной красоты.

К. П. Шаликовъ.

Гора въ родахъ

(Баснь.)

Родами мучилась гора.

Безмолвно холмы, лсъ, долина —

Вс ожидали исполина.

Вдругъ съ трескомъ вскрылася нора

И что же? — Выскочилъ мышонокъ.

Смыслъ этой басни простъ, не тонокъ,

Но близокъ къ истин за то:

Хвастливыхъ рчь, дла — ничто.

К. П—Ш.

‘Встникъ Европы’, No 4, 1814

Мое назначеніе.

Любовь и красота въ союзъ твердомъ были,

Когда раждался я на свтъ:

Онъ для чувствъ моихъ слились въ одинъ предметъ,

И для меня весь міръ собою населили.

Ничто имъ чуждое не трогаетъ души

И сердца моего! Съ любовью, съ красотою

Лишь могутъ быть он довольными судьбою,

Любовь и красота въ чертоги, шалаши ,

Въ Царицу для меня пастушку превращаютъ,

И вкъ златой душ и сердцу возвращаютъ.

Ни время самое небеснаго огня ,

Возженнаго въ груди любовью, красотою,

Своей холодною рукою

Не можетъ потушить вовки для меня.

Какъ долго жизнь ни продолжится,

Мученьемъ гордости , тщеславія суетъ

Она не изнурится:

Любовь и красота — вотъ чмъ лишь милъ ей свтъ.

К. Д. Ш.-въ.

‘Встникъ Европы’, No 12, 1814

СТИХИ

Его Императорскому высочеству, Государю

Цесаревичу КОНСТАНТИНУ ПАВЛОВИЧУ,

на миръ Россіи съ Франціею.

О Встникъ мира Знаменитый,

Участникъ славы и трудовъ

Того Чей духъ, добромъ несытый,

Расторгнулъ тяжку цпь оковъ,

Томившихъ двадцать лтъ вселенну,

Своимъ спасеньемъ изумленну!

Ликуй! — вселенныя Герой,

Ея Спаситель, всюду чтимый,

Сердцами всхъ боготворимый,

Нашъ ЦАРЪ-Отецъ, — Братъ кровный Твой!

Довольно лавровъ для Россіи!

Враговъ поникли долу выи

Передъ ЦАРЕМЪ ея, предъ ней!

Пора! — и миръ въ сіяньи Феба,

Сей другъ людей, благій сынъ Неба,

Стезею чести и побдъ

Притекъ на гласъ ЦАРЯ Героя,

Творца и славы и покоя,

И вотъ ЦАРЮ его обтъ,

‘МОНАРХЪ, владющій полсвтомъ

,,И Россовъ твердою душой!

‘Ихъ благо есть ТВОИМЪ предметомъ,

‘Какъ Богъ ТЫ правишь ихъ судьбой,

‘Ея завистниковъ карая!

‘Воззвавъ меня изъ сни рая

‘Подъ снь Престола Своего,

‘Ты пишешь мн, МОНАРХЪ! законы,

‘Чтобъ я разрушилъ всъ препоны

‘Ко щастью Царства ТВОЕГО.

‘Исполню сладкій долгъ, священный!…

‘Взирай на сушу, на моря —

‘И духомъ, сердцемъ восхищенный,

‘Въ лиц Верховнаго Царя,

‘Сочти дары несомы мною,

‘Желанные, Отецъ, ТОБОЮ

‘Для преданныхъ ТЕБ дтей,

‘Торговля, ремесла, науки

‘Златой пріемлютъ скипетръ въ руки —

‘И будутъ ихъ блаженствомъ дней!’

Блаженство ваше нераздльно

Съ подвластными, Монархи! Вамъ.

Любя ихъ нжно, безпредльно,

Вы драгоцнны Небесамъ —

И Царство Ваше процвтаетъ,

И Ваша слава возрастаетъ

Равно и миромъ и войной!

Бичи-Аттилы жаждутъ крови ,

Но Вы — Вы божество любови,

И свту служите красой!

Таковъ МОНАРХЪ, вамъ миръ дающій!

Таковъ нашъ АЛЕКСАНДРЪ младой,

Благодянія ліющій

На насъ державною рукой! —

ТВОИМИ доблестьми плненный,

Восторгомъ общимъ вдохновенный,

Безмолвенъ будетъ ли пвецъ,

Когда народными устами

Превознесенъ ТЫ похвалами

За щастье, радости сердецъ!

А Ты благъ прочныхъ, вожделнныхъ

Безцнный Встникъ нашъ, Герой!

Почій на лаврахъ вкъ нетлнныхъ,

Вожатыхъ съ юности Тобой

Почій средь общаго спокойства

Веселья, щастія, устройства

По буряхъ, всколебавшимъ свтъ

И АЛЕКСАНДРОМЪ укрощенныхъ!….

Но мы еще дней ждемъ блаженныхъ:

Отца-МОНАРХА съ нами нтъ!

К. П. Шаликовъ

‘Встникъ Европы’. No 14, 1814

СТИХИ

На четвертое изданіе сочиненій Ивана Ивановича Дмитріева

(Почтенный Авторъ, въ отсутствіи своемъ, поручилъ мн

смотрніе за печатаніемъ.)

Разъ сорокъ я читалъ изданья сихъ стиховъ,

Пока четвертаго не сдлался случайно

Уставщикомъ кавыкъ (*). Но вотъ,что чрезвычайно:

Мн каждый стихъ казался новъ!

И вотъ какъ надобно, любя литтературу,

На славу ей писать,

Чтобъ было весело читать

И корректуру!

К. Ш-въ.

(*) Полустишіе изъ сихъ же сочиненій.

‘Встникъ Европы’, No 17, 1814

Посланіе къ Тончію.

Сосдъ, любимецъ Музъ и Грацій,

Восптый славнымъ другомъ ихъ,

Апеллъ, которому Горацій

Принесъ на звукахъ струнъ златыхъ

Дань благодарности нетлнной

За образъ свой, одушевленной

Безсмертной кистью на холст!

Привтствую тебя стихами!

И въ сладостной своей мечт

Дерзаю стать въ ряду съ пвцами,

Достойными тебя, сосдъ,

Который самъ большой Поэтъ!

Но ты и Философъ любезной,

Премудрости знакомъ ты съ бездной,

Съ ученой древностью сдой

И съ новомодными умами,

Играешь мыслями, словами

Съ щастливой легкостью порой,

Въ чемъ хочешь каждаго увритъ

Всесильной Логикой своей,

Мгновенно область всю обмритъ

Тончайшихъ, выспреннихъ идей,

И на ладони весь представитъ

Метафизическій намъ міръ,

Благоговть предъ нимъ заставишь,

Велишь парить съ собой въ эфиръ,

И взоръ души туда направишь,

Гд истицу укажешь ей

Безъ ослпительныхъ лучей,

Но въ нагот — однимъ прелестной,

И непріятной для другихъ,—

И жить съ богинею небесной

Вселишь желаніе — въ благихъ

Всесокрушающему (*) Канту,

Сему натуры Корибанту,

Перчатку бросивъ иногда

(Твоя невинная забава),

Восторжествуешь ты всегда —

И честь теб, сосдъ и слава!

Но вопрошу тебя, сосдъ,

Когда нибудь имлъ ли свтъ

Такое множество, какъ нын,

Философическихъ задачь

О недовдомой судьбин

Людскихъ успховъ, неудачь,

На всемъ земномъ шару извстномъ

И времени въ кругу столь тсномъ,

Тогда какъ для подобныхъ длъ.

Столтій нуженъ былъ предлъ

И уголокъ одинъ въ подлунной,

Тогда какъ вкъ ученой, умной —

Гораздо боле вковъ

Перикла, Августа, всхъ бывшихъ —

Грозилъ позоромъ намъ оковъ,

Для варваровъ стыдомъ служившихъ? —

Какой противорчій духъ!

И все творятъ Китайски тни (**),

Но гд раздоровъ адскихъ другъ,

И гд волшебны бюлетени?…

Другъ мира, истины, добра

На нихъ воздвигнулъ вся благая!—

Всему есть очередь, пора!

Скажу, посланье заключая,

И къ оправданью сихъ стиховъ,

Что всмъ системамъ мудрецовъ

Я оптимизмъ предпочитаю:

Ты сталъ по случаю моимъ

Сосдомъ близкимъ, дорогимъ —

И Музъ къ себ я призываю,

И имъ работу задаю,

И хоть нескладно, да пою!

К. П. Ш—въ

1814, Августа 13.

(*) Эпитетъ, данный ему Рускимъ путешественникомъ въ письм его o семъ великомъ Метафизик. Соч.

(**) Такъ сосдъ мой называетъ людей въ отнощеніи къ ихъ тлесному состоянію. Соч.

‘Встникъ Европы’, No 19, 1814

СТИХИ

на полученіе фельдмаршальскаго чина

Графомъ Барклаемъ де Толли.

Твой жезлъ (*) прославленнымъ Моисеевымъ жезломъ

Для дерзостныхъ враговъ Россіи былъ и будетъ!

Предъ нимъ они всегда падутъ во прахъ челомъ!…

И Галлъ сего жезла вовки не забудетъ!

Кн. Шаликовъ

Москва.

(*) Фельдмаршальской.

‘Встникъ Европы’, No 1, 1815

Разница

Михей наслдникомъ сталъ дядина имнья,

Но не наслдовалъ его благотворенья!

К. Ш — въ.

‘Встникъ Европы’, No 8, 1815

СТИХИ

на новую знаменитую побду

Блюхера надъ Буонапартомъ.

Достойныя сему Герою воздаянья

Гд свтъ возьметъ?…. Твои безсмертныя дянья,

Великій Мужъ! тебя на вчны времена

Поставятъ образцомъ тхъ воиновъ священныхъ,

Чьи всюду миръ несутъ побдны знамена

И вютъ къ радости народовъ угнтенныхъ!

‘Встникъ Европы’, No 12, 1815

Перемна.

Покинувъ лиру, Климъ, извстный нашъ Поетъ,

Сталъ почитателемъ…. ‘Наукъ высокихъ?’ — Нтъ.

‘Большаго свта?’ — Нтъ. ‘Карть?’— Нтъ? ‘Чегоже?’ — Рому.

Безъ чаши пуншика не выдетъ онъ изъ дому.

К. Ш—въ.

‘Встникъ Европы’, No 13, 1815

Успхъ.

Призвавъ на помощь сатану,

Фирстъ въ карты выигралъ побольше милліона,

Купилъ прекрасный домъ, деревню, и жену,

И наслаждается… плодами слезъ и стона!…

К. Ш-въ.

Ршительность.

Перо, чернила и бумага,

Да безразсудная отвага —

И Бардусъ, журналистъ,

Въ недлю публик вранья печатный листъ.

К. Ш-въ.

Тайна супружества.

Супруги дивною судьбой сопряжены:

Михей уменъ и добръ при жизни былъ жены!!

К. Ш-въ.

‘Встникъ Европы’, No 14, 1815

Глухой и часы.

(Притча.)

Глухой купилъ часы съ курантами стнными,

Прекрасныя и дорогія.

Постановивши къ мсту ихъ,

И устремивъ свой взоръ на нихъ,

Сталъ любоваться ими.

Глядитъ на стрлку — часъ проходитъ и другой,

Но бою нтъ. — ‘И такъ (вскричалъ сердясь глухой):

Ты обманулъ меня хвалеными своими

Часами — скверными, какъ самъ, купчишко плутъ!

Ну гджъ куранты тутъ?

Да и часовъ не бьютъ!

За наглый столь обманъ тюрьмы конечно мало!’

A между тмъ куранты, бой —

Все было, — ничего лишь не слыхалъ глухой!..

A что онъ глухъ y на мысль совсмъ ему не вспало,

Какое множество такихъ

Во всякомъ род есть глухихъ!

‘Встникъ Европы’, No 15, 1815

Вопросъ.

Когда не безъ души Михей,

То что онъ чувствуетъ, взирая на чертоги,

Сокровищь полные, гд сотни дв людей

Отъ скудости его чуть чуть таскаютъ ноги?

Кн. Ш—въ.

‘Встникъ Европы’, No 18, 1815

Мнніе.

Нашъ Момусъ издалъ въ свтъ свои стихотворенья.

Не лучшель былобъ ихъ назвать, смхотворенья?

Кн. Ш—въ.

‘Встникъ Европы’, No 22, 1815

Къ почтенной Наставниц юныхъ двицъ.

Наставница существъ любезнйшихъ въ твореньи,

Наставница въ добр въ наук мирно, жить

Съ разсудкомъ, съ совстью — и щастливыми быть

Вн дома, въ обществ, въ семь, въ уединеньи,

И щастье приносить

Всегда, везд и всмъ — единственно собою!

Вотъ что поручено судьбою

Наставниц супруг, хозяекъ, матерей,

Еще во цвт юныхъ дней!

О сколь обязанность почтенная, святая!

Быть можетъ, ли ее полезне другая?

За то я какіе съ ней труды сопряжены!

За то, всмъ щастьемъ здсь мы имъ одолжены,

Когда своей они достигли важной цли!

Ахъ! чтобы смертные — игралище судьбы:

Тамъ злобной клеветы, тутъ Марсовой трубы,

Тамъ собственныхъ страстей — отрадою, имли,

Для щастія нашли безъ ангеловъ земныхъ,

Безъ нжныхъ чувствами существ, прелестныхъ сихъ,

Которыя для насъ благими Небесами

Ниспосланы длишь все въ жизни бдной съ нами —

И жизнь богатою сама себ творитъ —

Но мягкой воск легко пріемлетъ всякой видъ!

Ученье ложное и вредные примры

Творенье лучшее дурнымъ во всемъ безъ мры

Содлаютъ скорй чмъ взоры усмотрть

Начало, могутъ зла — и что же? Нтъ спасенья!

Намъ должно ввкъ сносить тоску и огорченья,

И радостей не знак, съ печалью умереть,

И милой не искать за гробовой доскою!—

Когдаже существа любезныя сіи

Имютъ съ юныхъ дней всегда перед собою

(Безъ лести!) качества прекрасныя твой,—

Умъ, чувства, знаніе наукъ, людей и свта,

То… нужноль досказать? прибавлю только я,

Что естьли бы на гласъ сердечнаго обта,

Украсилась судьба смиренная моя

Любви супружеской плодомъ неоцненнымъ,

Симъ въ міръ нравственномъ явленьемъ несравненнымъ

Подъ именемъ, душъ пріятнымъ, дочерей,

Наставницъ бы для нихъ желалъ теб подобныхъ,

Столь замняющимъ достойно матерей!

Но тщетнобъ!— гд найти до всемъ съ тобою сходныхъ?

К. П. Ш—въ.

‘Встникъ Европы’, т. 78, 1814

Въ Альбомъ Е*** П*** О……й

Альбомъ красавицы есть то же для Поэта,

Не баснословныхъ — нашихъ дней,

Что Аполлоновыхъ взоръ пламенныхъ очей

Былъ для Пвцовъ того щастливйшаго свта,

Когда самъ богъ стиховъ имъ лиру подавалъ!

И самъ играть на ней

Охоту и восторг въ грудь смертному вливалъ!

А какъ красавица съ своимъ въ рук Альбомомъ,

Съ улыбкой льстивой на устахъ,

Въ очаровательныхъ словахъ

Желанье оказавъ, чтобы на память въ ономъ

Поэтъ оставилъ что-нибудь, —

Къ душ и сердцу тотчасъ путь

Откроетъ вдохновенью —

И онъ готовъ къ паренью.

Уже покинулъ землю онъ….

Уже на небесахъ. Но долженъ опуститься!

Таковъ, къ нещастію, законъ!

Альбома строгаго! все должно заключиться

Лишь въ двухъ, иль трехъ стихахъ:

Судьбой моей горжуся,

Что буду жить я въ сихъ листахъ,

Но буду ль у тебя жить въ памяти — не льщуся.

К. Ш—въ.

‘Встникъ Европы’, т. 78, 1814

Читайте также: