Стихотворения, Раевский Андрей Федосеевич, Год: 1827 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 9 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Любовь к ближним

О чувство душ благих, небесное внушенье,

Любовь всемощная ко ближним и друзьям,

Источник доблестей и сил совокупленье!

Где, где конец твоим бесчисленным дарам?

Начало счастия, союз благословенный!

На твой сладчайший глас восстали из степей

Там веси мирные, там грады вознесенны,

И жатвой возблистал пустынный вид полей!

Вселенну облекли богатство, прелесть нова,

Гремит гармония чудесна вкруг тебя!

И страждyщий досель без пищи, без покрова,

Стал смертный познавать природу и себя!

И моря в глубину, и в пропасти подземны

Проникнул, силою твоей одушевлен,

Открылись истины сокровищницы темны,

И отдал океан себя ему во плен!

Игралище страстей, стихийной непогоды,

Скитавшийся в лесах, в невежестве своем,

Несчастнейший из чад богатыя природы, —

Он длань к тебе простер — и стал ее царем!

Измерил он небес обширное селенье,

Познал течение и свойство всех светил,

Себя, и тайное судеб предназначенье,

И страсти бурные рассудку покорил!

Он внял глагол Творца не в бурях разъяренных,

Не в потрясающих вселенную громах,

Но в мире, в счастии, но в чувствах восхищенных,

Но в сладостных любви сыновния слезах!

Приближась дней к концу с бестрепетной душою,

Как в тихий вечер, он спокойным сном заснет,

Не смерть — бессмертие сретает пред собою:

Там родина… туда Отец его зовет!..

Отраду сладкую узнав благотворенья,

Он верит, что еще для мира будет жить

И после вечного с сей жизнью разлученья!

Несчастные идут на гроб его грустить.

Могилы на краю он духом веселится,

Что будут добрые об нем воспоминать,

Награда сладкая — для ближних ввек трудиться,

В сердцах друзей своих вовек не умирать!

Божественна Любовь, владычествуй над нами!

Душа всех наших чувств, всех наших мыслей, дел!

Веди нас истины неложными стезями,

Куда благий Творец и долг нам довелел.

Обставь престол царя сынов твоих собором!

Благослови отцов, наставников труды,

Да дети юныя, под мирным их надзором,

Достойны принесут отечеству плоды!

Андрей Раевский¹

¹ Стихи сии произнесены были молодым автором на публичном акте, бывшем в университетском Благородном пансионе. Отцы и матери воспитанников, которые были главными зрителями и участниками сего торжества, имели случай радоваться успехам своих детей, в которых под надзором деятельного воспитателя образуются полезные граждане, могущие со временем воздать пекущемуся за них отечеству подвигами, его достойными. Ж.

——

Раевский А.Ф. Любовь к ближним: [Произнесено на публ. акте в БП ИМУ] (‘О чувство душ благих, небесное внушенье…’) / Андрей Раевский // Вестн. Европы. — 1809. — Ч.43, N 2. — С.107-109.

Александр Великий перед смертью.

Я Богом чтил себя… а завтра буду прахом!

И урна малая вместит в себе того,

Кому был тесен мир, кто был вселенной страхом!..

Что ж слава нам дает? Что пышность?.. Ничего!..

Превратность страшная! Быть спутником Беллоны,

В триумфе, в торжестве к бессмертию лететь,

Стопами попирать и скиптры и короны,

Давать закон царям…. и после умереть!..

И странник над моей пустынною могилой,

Которой, может быть, никто не будет знать,

В час тихой полночи придет с душой унылой

О жалкой суете величия вздыхать!

Льстецы! где вы теперь?.. К одру царя придите!

Вы, кои от меня скрывали правды свет!

Здесь видеть грозную, здесь знать ее дерзните!

Из гроба коего она мне вопиет:

Владыки жалкие! народы угнетенны!

Ликуйте! ваш тиран не Бог, а человек!

Вселенной властелин и раб его презренный

Пред смертию равны! равно скончают век!..

Но… я любил добро! И злобою гонимый

Во мне надежную защиту обретал!..

И жертва зависти… смирись, непобедимый!

Пред смертными велик, пред вечностью ты мал!..

С фран. Анд. Раевский (Воспит. Универ. пансиона).

——

Раевский А.Ф. Александр Великий перед смертью (‘Я Богом чтил себя… а завтра буду прахом!..’) / С фран. Анд. Раевский, (воспит. Универ. пансиона) // Вестн. Европы. — 1809. — Ч.44, N 7. — С.181-182.

Бегство Елены.

(Из Мильвya.)

Ты спишь, о Менелай, а парус окриленной

Готов на чуждый брег лететь с твоей Еленой!

По кедровым полам, сокрыта ночи тьмой,

Тая дыхание, колеблемой стопой

Идет она — идет, удерживая стоны:

Пред нею колыбель невинной Гермионы!

Сей вид для матери был казнию Небес!

‘Почто внимал’ гласит ‘мольбам моим Зевес,

Почто, дочь милая, дана ты мне судьбою?

Мгновенье — и навек расстанусь я с тобою! ‘ —

Сказала — и спешит, потупив мрачный взор,

Оставить нежну дщерь, супруга, Царский двор,

Спешит найти корабль от града в удаленье. . .

Но счастья не найдет ценою преступленья!..

Унылый свет луны свод неба серебрил —

При томном свете сем Царицы взор бродил

По рощам, по лугам, которых убегает,

И скорбь души она в сих звуках изливает:

‘Да кроет вечный мрак благоуханный луг,

Руками обнажен младых моих подруг

Для брачного венка невесте восхищенной!

Погибни нежной мирт, Елене посвященной!

Да листвиев лишен, дыханьем грозных бурь

Поблекнет навсегда цветов твоих лазурь!

Проспи, Еврота брег, брег тихий , безмятежный,

Прости навек! — А ты, о лебедь белоснежный,

В чей вид облекся бог для матери моей!

Воспой — и песнию предвременной своей

Из края в край неси Елены преступленье,

Да Нимфы Тайгета познают сожаленье! ‘…

Вблизи ряд яворов встречает скорбный взгляд,

Которые вокруг ристалища шумят. . .

Там юноши пред ней в безмолвном умиленье

Позабывали бег, борьбу, коней стремленье,

И старцы, красоту своей Царицы зря,

В слезах дивились ей и счастию Царя!

Вдали представился гор диких на вершине

Великолепный храм премудрости богине,

Елена смутная, склонив главу на грудь,

Бежит сих мест, другой она избрала путь,

И видит пред собой храм мстящей Афродиты: —

Моленья замер глас в устах полуоткрытых….

Мнит зреть разгневанну богиню пред собой,

Зреть будущность и с ней ужасный жребий свой,

Священный видит огнь, во храме сем горящий,

К Азийским берегам за нею в след летящий….

Но вдруг предстал Парис, надеждой окрилен —

Как амброю вокруг стал воздух растворен

‘Приди, все ждет тебя, к нам боги благодатны:

Корабль готов и ветр подул благоприятный!

Приди, укрась собой Троянцев пышный двор:

Над нами, Леды дщерь, Венеры мощной взор. . . .

Но утренней звездой сребрится моря пена.

Не страшно мщенье нам ни смертных, ни богов:

Приам — родитель мой, Венера — нам покров!’ —

Сказал, и скорбная, смущенная Елена

Стремится нового супруга по следам, —

И корабли летят к Троянским берегам…

В душе Царицы грусть, раскаянье, томленье

Ах! счастья не найдешь ценою преступленья! . . .

Андрей Раевский.

——

Раевский А.Ф. Бегство Елены (‘Ты спишь, о Менелай, а парус окриленной…’) / Андрей Раевский, (Из Мильвуа) // Вестн. Европы. — 1821. — Ч.121, N 24. — С.293-296.

**Древо смерти (*)**

(Из Мильвуа)

‘Постой… куда стремишь ты бег свой торопливый?

О дева красоты! Твой Царь перед тобой!

Владыка сей страны, никем непобедимый,

Зарина, побежден, твоею красотой!’ —

— В руках твоих, о Царь, и жизнь, и смерть Зарины,

Над сердцем и душой бессильна власть Царей —

Зефальди, красота и цвет твоей дружины,

Владеет уж давно любовию моей! —

‘Могу ль перенести рабыни я презренье?’

Был деве трепетной властителя ответ,

‘Но мощная любовь моя смиряет мщенье.

Я должен быть любим — и мне отказа нет!’

(И голос нежностью притворною смягчает)

Как вечер тень раскинет по холмам,

Нелуско счастливый Зарину ожидает

На западной стране, в лесу…’ — Я буду там!

И удалился Царь в веселом ожиданье…

Несчастная спешит добравы в мрачну сень,

Где гордый властелин назначил ей свиданье,

Бежит в немой тоске под древа смерти тень!

И неизвестное для смертных упоенье

С мечтами сладкими ее во гроб ведет,

И дева, радуясь кончины приближенью,

Последню смерти песнь лесам передает:

‘Я жду тебя, тиран, приди на пир веселый,

На адский пир любви, назначенный тобой,

Прими в объятия мой труп оцепенелый,..

Тебе в удел тоска — мне сладостный покой!

О радость чистая, всех чувств очарованье!

Тебя ль, дух благости, встречает томный взгляд?

Твоих ли слышу крыл душисто помаванье,

Готовых несть меня к обители отрад?

А ты, кем красилась в очах моих вселенна,

О юный друг! Спеши, спеши за мною вслед,

В страну всех благ, где мне не скажет Царь надменный:

‘Я должен быть любим, и мне отказа нет!…’

Андр. Раевский

(*) Некоторые путешественники уверяют, что дерево Манценилло (Mancenillier) в Индии имеет свойство наводить на людей, отдыхающих под его тению, сладкий сон, который неприметно обращается в сон смертный. Соч.

——

Раевский А.Ф. Древо смерти (‘Постой… куда стремишь ты бег свой торопливый?..’) / Андр. Раевский, (Из Мильвуа) // Вестн. Европы. — 1821. — Ч.118, N 12. — С.274-276.

К Нине.

Какая мощная , таинственная сила

Со жребием твоим связала жребий мой,

В груди трепещущей огнь страсти воспалила

И сердце скорбное, снедаемо тоской,

На жертву отдала любови безнадежной?

Вотще ответа жду на голос страсти нежной!

Как бледный, тусклый огнь лампады гробовой

Денницы светлые с блистательным явленьем

Горит невидимый, скрывая пламень свой —

Так сердца моего сокрытое биенье,

Питая страсть мою, невидимо очам! —

Мученья самые любви приятны нам!

Но, ах, предчувствую: рука суровой Гелы

Уж роет раннюю могилу для меня,

И смерть, приветный гость для душ осиротелых,

Свой слух к роптанию несчастного склоня,

Мне указует путь к обители веселья,

Где сердцу нет оков, все дышит наслажденьем!

Услышь, о милая, слабеющий мой глас:

В сем мире видел я лишь терны испытанья!

И люди и судьба — все разделяло нас!

Есть лучший мир… туда несу мои желанья,

О несравненная! Там встречусь я с тобой —

И дух мой более не будет сиротой!…

Андр. Раевский

——

Раевский А.Ф. К Нине (‘Какая мощная, таинственная сила…’) / Андр. Раевский // Вестн. Европы. — 1821. — Ч.118, N 12. — С.276-277.

——

Мир

О ветвь небесная, дар щедрого Творца!

Бесценный, кроткий Мир! явись очам Вселенны,

Исполнь веселием унылые сердца,

И жатву возврати на нивы обнаженны!

Явись на кроткий глас монарха Росских стран!

Он бог твой, он твой друг, любовию пылая,

Он хочет, да цветет земля и океан, —

Да будет целый свет обителию рая!..

Явись и успокой трепещущую мать,

Отри слезу сирот, тронись друзей мольбами,

Увы! доколе им под игом бед страдать,

Доколе им стенать любезных над гробами?..

Супруга нежная с младенцем на руках

Кровавые поля Беллоны протекает —

Ждет милого… и вдруг герои на щитах

Несут бездушный труп… бледнеет, — упадает!

А там — о грозный час! гремит ужасный бой!

Неистовство, Корысть меч бранный изощряет —

Стремятся тысячи железною стеной —

Сражаются… падут — и кровь рекой пылает!..

Там друг во цвете лет на прахе низложен,

Ко другу милому свой скорбный глас возносит —

Полмёртв, оцепенел — трудами истощен,

Он смерти у него залогом дружбы просит!

Там сын неистовый холодною рукой

Меч поднял на отца, там брат летит на брата,

Забыт Природы глас, забыт закон святой —

О ужас, о позор, плод гибельный разврата!..

Пусть честолюбием пылающий Герой

Ждет смерти, как венца, на поприще Беллоны,

Стремясь за льстивою бессмертия мечтой —

Пусть гибнет — но почто невинных слышны стоны?..

Почто родитель сей, сединой покровен,

Лишась своих сынов, всего, что сердцу мило, —

Блестящий доблестью, заслугами почтен —

Так рано взят от нас жестокою могилой?..

Почто поселянин над плугом слёзы льет?

Он ищет горестно померкшими очами

Родную хижину, супругу, чад… их нет!..

Ничто не устоит пред грозными мечами!

Почто на сих местах, где пышный град стоял,

Где веси мирные и сёлы процветали,

Безмолвный, мёртвый мрак владычество приял,

Почто невинные виновных жертвой стали?..

‘Но слава звучная, бессмертия венец,

Но злато, но корысть, но Царств порабощенье!’ —

Гласят безумные в неистовстве сердец.

Умолкните!.. ужель стезёю преступленья

Мы можем досягнуть бессмертия во храм?..

Ужель за ближних кровь, за братий пораженных

Судьба правдивая воздаст награду вам?

Ужели есть венец для душ ожесточенных?..

Не вечно блещет Злость наружной красотой!..

Пред ослепленными велика наша слава,

Но что вы, жалкие, что сами пред собой? —

Дым почестей для вас есть тайная отрава!

Тяжка неправедно присвоена хвала!

Она не есть залог ни счастья, ни покоя, —

Покоят, тешат нас лишь добрые дела —

Слеза сердечная дороже лавров боя!

Мы вольны избирать, мы сами бед виной!..

Прострем взор мысленный протекшего в зерцало —

И там горит мятеж, струится кровь рекой,

И там свирепствует несытой брани жало,

И тамо буйства меч повсюду смерть носил…

Когда ж, ответствуйте, когда порок презренный

Не властвовал людьми, земли не тяготил,

Когда спокоен был род смертных ослепленный?..

Или предписано жестокою судьбой

Нам счастия не зреть, за призраком гоняться,

Питать свой скорбный дух надеждою одной —

И, ах! не с ближними, с собой весь век сражаться?..

Но что — нас Бог судил для горя сотворить?

Ах, нет! удел наш есть любовью утешаться!

Священный смертных долг: Творца благодарить!

Он дал нам волю, ум, дал средство наслаждаться,

Оно у нас в сердцах: возлюбим правды глас!

Спокойны совестью, кого мы убоимся?

Пойдем с пороком в брань — бестрепетно сразимся —

Падет противник злой — Бог крепости за нас!

Научимся владеть жестокими страстями,

Тогда в спокойствии, в душевной тишине

Блаженство обретем — и сердца в глубине

Воскликнем радостно: Мир царствует над нами!..

А. Раевский

Не позднее 1810

Эпиграммы

(с немецкого)

Законы спартские свободно дозволяли

Чужое чтить своим,

Спартанцы жалкие их худо выполняли —

У нас закона нет, но свято он храним!

Желает наш Глупон умом своим блистать,

И в жестах, и в словах Сократу подражать,

И день и ночь твердит, что ничего не знает!

Что ты, Глупон, дурак, весь свет то утверждает,

Но жалко мне, что ты не знаешь сам того,

Что и действительно не смыслишь ничего!..

Напрасно говорят, что пременился свет:

В нём прежде не было и ныне правды нет!

Не позднее 1810

В удовольствие и пользу. Труды воспитанников Университетского Благородного Пансиона, кн. 1, 1810.

——

Невинность.

О время счастия! о прелесть лет младых!

О возраст сладостный невинности беспечной,

В котором я дышал для радостей одних!

Почто сокрылся ты так рано, быстротечно?…

Надежной, кроткою родителей рукой

От злобы, суеты, от света удаленный,

Забот и скуки чужд, в согласии с собой,

Я вел прелестны дни в невинности блаженной!

Близ сердца матери, неведеньем своим

И милой простотой младенчества счастливый,

Когда знакомился еще с собой самим,

Как сладко протекал мой век миролюбивый!

О рощи мирные! родительски поля!

Блаженства моего свидетели бесценны!

Места родимые! вас тех же вижу я…

Но скукою, досель мне чуждой, изнуренный,

Питомец ваш не тот, который в летний зной

Под сенью вашею, и на лугах росистых,

Бывало находил и радость и покой —

Его не веселит ни вид дубрав тенистых,

Ни светлый ток ручьев, ни чистый свод небес,

Ни чувства сладкие невинности, свободы:

Задумчив, молчалив — он льет потоки слез,

И нечувствителен ко прелестям природы!

Ах! быстро пролетел тот возраст золотой,

Как с скорбью не знаком, ни с скукою унылой,

Спокойно я мечтал под тению густой

Иль дуба древнего иль липы горделивой!

Среди сует мирских, страстям порабощен,

Искал я радостей — и с горестьми встречался!

Блестящим призраком и светом ослеплен,

Искал я счастия — и с бедствием сражался!…

Гоним развратными, гоним самим собой,

Везде я был один, один с своей тоскою,

Нет сени для меня — бежит меня покой!

Куда ни обращусь — повсюду скорбь за мною!…

Невинность кроткая! тобою озарен,

И в самой горести отраду обретаю!

От сна глубокого тобою пробужден,

Иду твоим путем — страданье забываю!…

С тобою я богат любовию друзей,

Богатства не ищу, за блеском не гоняюсь,

Безвестной участью довольствуюсь своей,

Природою, тобой, свободой наслаждаюсь!

Начало счастия — и счастия венец!

Неизъяснимая, дар Неба драгоценный!

К тебе возносит глас неопытный певец,

Тебе поет хвалу тобою вдохновенный!

Андрей Раевский.

——

Раевский А.Ф. Невинность (‘О время щастия! о прелесть лет младых!..’) / Андрей Раевский // Вестн. Европы. — 1809. — Ч.45, N 9. — С.17-19.