БРОДЯГА НА ОТДЫХ.
БРОДЯГА НА ОТДЫХ.
Н. Д.
‘Русская рчь’, No 1, 1881
‘Дло’, No 12, 1874
‘Дло’, No 2, 1875
Стихотворения, Немирович-Данченко Василий Иванович, Год: 1881
Время на прочтение: 11 минут(ы)
I.
Въ темномъ овраг, у ивы зеленой,
Змйкою ключъ выбгаетъ студеный.
Срые камни, размытые имъ,
Всюду подернулись мохомъ сдымъ.
Мелкія пташки отъ нивы далекой
Часто въ оврагъ прилетаютъ глубокій.
Звонкій ручей коростель полюбилъ,
Гнзда свои подъ ракитами свилъ.
Въ выси небесныя, свтлыя, чистыя,
Отройно раскинулись сосны смолистыя
И втерокъ, набжавшій съ полей,
Тихо колеблетъ узоръ ихъ втвей.
Къ струйкамъ пвучимъ въ излучин дальной
Низко склоняется путникъ печальный.
Каждому страннику любы они,
Свжей прохладою въ знойные дни.
Видно усталъ онъ отъ трудной дороги,—
Моетъ свои ослабвшія ноги,
Раны покрыли ихъ… кровь запеклась…
Сверху легла придорожная грязь.
Сильное тло рубцами покрыто,
Полголовы безобразно обрито,
Брошена срая куртка назадъ,
Тутъ же разбитыя цпи лежатъ.
II.
Дикій питомецъ трущобы лсной,—
Волкъ, убгая отъ травли лихой,
Смло кидается въ эти струи,
Чтобъ освжать злыя раны свои
И, отлежавшись въ овраг глухомъ,
Снова столкнуться съ суровымъ врагомъ
Такъ и сюда изъ неволи острожной
Вырвался смло скиталецъ тревожный,
Вырвался разомъ, оковы разбилъ,
Муки свои на минуту забылъ.
III.
Тихи и свтлы надъ нимъ небеса.
Въ листв еще не обсохла роса,
А уже въ чащ зеленыхъ втвей
Голубь воркуетъ съ голубкой своей.
Дань съ благовонныхъ цвтовъ понесла
Къ дальнему лсу на улей пчела.
Звонъ подымаютъ въ бурьян стрекозы,
Гнзда проснулись, качаются лозы…
Чу!… коростель прозвенлъ и погасъ…
Майскаго утра плнителенъ часъ.
IV.
Странникъ убогій, въ затишь глухомъ,
Чутко, сторожко внимаетъ кругомъ.
Тамъ, далеко, съ зеленющей нивы
Слышатся псни привольной отзывы.
Топотъ копыта вблизи прозвучалъ,—
Вздрогнулъ колодникъ встревоженный… всталъ…
Грозно суровыя брови нависли,
Бродятъ въ лиц его темныя мысли,
Словно самъ-другъ съ невеселой судьбой
Онъ на послдній готовится бой,
Чтобы хоть разъ отомстить безъ боязни
Людямъ за долгія, лютыя казни.
V.
‘Ноченьку всю я безъ отдыха шелъ,
Все по лсамъ, по дремучіимъ, брелъ,
Все по густымъ, вковчнымъ лсамъ,
Все по завтнымъ медвжьимъ тропамъ.
Въ чащ звзды не видать ни единой,
Издали вой раздавался звриный,
Плачетъ волчица, сзывая волчатъ,
Крылья совы надо мной шелестятъ,
Иглы еловыя хлещутъ въ глаза.
Нтъ вамъ предла, родные лса!
Нтъ вамъ предла, налво, направо,
Все захватила нмая дубрава!
Въ царств безмрномъ прохлады и мглы,
Что ни оглянешь, стволы, да стволы!
Только и въ этой глухой сторон
Добрые люди все вороги мн.
Выйду-ль въ поселокъ средь благо дня,
Яркое солнышко выдастъ меня.
Бглому доли нигд не найти,
Всюду заказаны къ счастью пути.
Лишь изо всхъ неисходныхъ дорогъ
Не миновать мн дорожки въ острогъ.
Или замерзнуть суровой зимой
Доля сулила въ трущоб лсной,
Руки и ноги отыметъ морозъ,
Ляжетъ колодникъ безъ жалобъ и слезъ,
Ляжетъ колодникъ и очи сомкнетъ,
Снгомъ мятелица трупъ занесетъ,
Вьюги начнутъ мертвеца отпвать,
Блый сугробъ разметать, заметать.
Только такой же бродяга, весной,
Кости отыщетъ порой,
Брата помянетъ крестомъ,
Да и забудетъ потомъ!..’
Такъ невеселую долю свою,
Въ тихомъ овраг, въ пустынномъ краю,
Бдный бродяга-бглецъ помянулъ
И подъ кустами, свернувшись, заснулъ…
VI.
Спитъ онъ. А солнце все выше плыветъ
Поле и нивы зеленыя жжетъ,
И, наливаясь, желтетъ зерно,
Пахарю зретъ на радость оно.
Спитъ онъ… а въ чащ зеленыхъ втвей
Голубь воркуетъ съ голубкой своей,
Пчелы у цвтиковъ алыхъ снуютъ,
Малыя пташки надъ ивой поютъ,
И безконечную сказку журча,
Льются холодныя струйки ключа.
Міръ, переполненный свтомъ и зноемъ,
Дышетъ надъ странникомъ вчнымъ покоемъ.
Только бродягу полуденный сонъ
Мучитъ — и стонетъ, раскинувшись онъ.
Дикія грезы въ лиц его бродятъ,
Руки и ноги усталыя сводятъ,
Мысли его не даютъ отдохнуть,
Давятъ ему наболвшую грудь.
VII.
Чудится бдному: городъ большой,
Площадь залита народной толпой,
У эшафота колодникъ стоитъ,
Кнутъ подымается вверхъ и свиститъ,
Тло, облитое кровью, палачъ
Бшено хлещетъ… разносится плачъ.
Стонетъ бродяга… Тяжелъ его сонъ,
Бредитъ, томится и мучится онъ,
И въ исковерканныхъ болью чертахъ
Свтится дикій, болзненный страхъ.
Спитъ онъ… а міръ, переполненный зноемъ,
Дышетъ надъ странникомъ чуднымъ покоемъ…
ВЪ БУРЮ.
Стелются по небу тучи…
Чу! Заскрипло въ снастяхъ.
Качка сильне и круче…
Въ блыхъ косматыхъ гребняхъ
Волны за волнами море
Гонитъ на темномъ простор:
Судно стрлою несется,
Парусъ вотъ-вотъ оборвется….
Что мн за дло — впередъ!
Псня орлицею вьется —
Братья, пока мн поется,
Я не боюсь непогодъ.
Скалы чернютъ грядою
Въ хаос бури и тьмы,—
За бортъ хлестнуло волною.
Смыло матроса съ кормы.
Втеръ реветъ надо мною…
Громче! Я справляюсь съ тобою!
Сердце пока еще бьется,
Шкотъ я держу — не сорвется…
Пусть я погибну — впередъ!
Псня орлицею вьется—
Братья, пока мн поется.
Я не боюсь непогодъ!
В. И. Славянскій.
ГОЛОДЪ.
(Съ англійскаго.)
Народа бичъ неумолимый,
Врагъ неустаннаго труда,
Неотвратимый и незримый,
Изъ селъ идетъ онъ въ города!…
Въ его дыхань чахнетъ поле,
За нимъ, сурова и блдна,
Повсюду царствуя на вол,
Сбираетъ жатву смерть одна.
Въ избушку каждую заглянетъ,
Проникнетъ въ каждую семью,
Пока добычи ей не станетъ
Въ безлюдномъ, брошенномъ краю.
* * *
Склонясь предъ вами на колни,
Толпы голодныя молчатъ…
Ни слезъ, ни жалобы, ни тни…
Лишь о спасеньи молитъ взглядъ…
Уйдутъ одн — придутъ другія,
Еще блдне и нмй…
И только матеро больныя
Протянутъ къ вамъ своихъ дтей.
Отдайте все, прострите руки
Надъ этой чахлой и нмой,
Изнемогающей отъ муки
И беззащитною толпой…
В. И. Славянскій.
СОВРЕМЕННЫЕ ГАЛЛЫ.
(Съ французскаго.)
Шумимъ, кричимъ, а толку мало,
Намъ трудно спться — ладу нтъ.
Не стало въ сердц идеала,
Погасъ въ душ призванья свтъ…
И т, что гордо выходили
Во всеоружіи на бой,
Девизы старые забыли,
Доспхи бранные сложили
И, словно встарь иной герой,
Колни мощныя склонили
Передъ Омфалой молодой.
Заржавлъ мечъ въ грязи болотной,
А дти тшатся щитомъ,
И шлемъ заброшенъ беззаботно…
А самъ боецъ нался плотно
И крпко спитъ позорнымъ сномъ.
Онъ спить, а врагъ ползетъ незримо
И съ каждымъ шагомъ все тснй
Сдвигаетъ мракъ неумолимо…
Такъ встарь проспали дти Рима
Величье родины своей!..
Гд честь была — тамъ биржа стала,
Гд. страсть была — тамъ слышенъ храпъ,
Толпа боговъ своихъ изгнала,
На мсто Марса слъ мняла,
Венеру замнилъ Пріапъ…
Вакханка сдлалась кокоткой,
Кафе-шантаномъ сталъ Парнасъ…
Мы нектаръ замнили водкой,
И словно стадо мыслимъ кротко:
‘Когда-же въ хлвъ погонятъ насъ?’
В. И. Славянскій.