Время на прочтение: 3 минут(ы)
ПАМЯТЬ
(Варьяція на мотивъ изъ С. Прюдема).
Память, чудное кладбище,
Гд не гаснетъ жизни свтъ,
Память, странное жилище
Тхъ, кого ужь больше нтъ,
Нашей думы окрыленной
Къ невозвратному полетъ,
Міръ, тнями населенный,
Гд минувшее живетъ,
Міръ былыхъ картинъ и звуковъ,
Голосовъ умолкшій хоръ,
Сходка праддовъ и внуковъ
На безмолвный разговоръ,
Прежней жизни въ настоящей
Дальній отблескъ, пестрый слдъ,
Въ прошломъ колоколъ звенящій,
Пламя въ пепл давнихъ лтъ!
День за днемъ проходятъ годы
И смняетъ съ каждымъ днемъ,
Безъ конца, законъ природы
Бытіе небытіемъ.
Наши радости и горе
Въ даль минувшаго уйдутъ
И потонутъ въ мертвомъ мор…
Но въ теб они живутъ.
Ихъ, бездонною могилой,
Охватила глубина,
Но твоей волшебной силой
Вновь выноситъ ихъ волна.
Въ часъ безмолвнаго досуга,
Окруженный тишиной,
Вспомнилъ я отца, иль друга —
Онъ явился предо мной!
Гд же этотъ призракъ бродитъ,
Близкій сердцу моему?
Кто изъ двухъ къ кому приходитъ:
Онъ ко мн, иль я къ нему?
Память, онъ твое созданье.
Изъ чего-жь ты создаешь?
Что за родъ существованья Ты умершему даешь?
Отчего насъ такъ тревожитъ,
Или льетъ намъ въ душу свтъ,
То, что жить уже не можетъ,
То, чего давно ужь нтъ?
Почему, какимъ влеченьемъ
Насъ тотъ странный міръ манитъ,
Гд надъ урнами и тлньемъ
Чудный факелъ твой горитъ?
Не даешь ты мн отвта,
Но, волнуя странно грудь,
Лучъ мерцающаго свта
Льешь на пройденный мной путь…
Жизнь кипитъ, иду я съ нею,
Но, невольно, грустный взглядъ
Властной силою твоею
Обращается назадъ…
И уносится отъ шума
И отъ будничныхъ тревогъ
Очарованная дума
Въ твой таинственный чертогъ…
Д. Михаловскій.
‘Русская Мысль’, кн. II, 1885
Мрачны горы, покрытыя тучами,
Вс ущелья наполнила мгла,
Завладла провалами, кручами
И на дн пропастей залегла.
Неба нтъ, съ его мантіей звздною
Оно скрылось и свта не льетъ,
Я стою надъ какою-то бездною,
Тьма ночная растетъ и растетъ…
Глубже, глубже во мракъ укрываются
Ребра скалъ и обрывы стремнинъ,
Тамъ и сямъ изъ него выдвигаются
Шапки блыя снжныхъ вершинъ.
Все недвижно, туманъ лишь колышется,
Все безмолвно, лишь гд-то вдали
Грохотанье какое-то слышится,
Шумъ глухой, точно въ ндрахъ земли.
То потоки гремятъ, водопадами
Низвергаясь съ отвсныхъ стремнинъ,
То ручей, окруженный громадами
Голыхъ скалъ, рвется въ лоно долинъ.
Ты угрюма, пустыня дремучая,
Но, я ни$у, есть жизнь и въ теб:
То ручьевъ твоихъ влага кипучая,
Неустанная въ вчной борьб.
Ты ужасна, пустыня безплодная,
Смертью вютъ твои ледники,
Но питаетъ ихъ масса холодная
Твои рчки, твои родники.
Они въ ндрахъ твоихъ зарождаются
И на вольный, широкій просторъ,
Съ бурнымъ плескомъ, затмъ вырываются
Изъ твоихъ непривтливыхъ горъ.
Ты — ихъ мать, но струей своей чистою
Они сердце твое разорвутъ,
Взроютъ почву твою каменистую,
Но не ей плодородье дадутъ.
Потекутъ они къ морю долинами,
Будутъ ихъ своей влагой питать,
Далеко за твоими тснинами
Разливая свою благодать.
——
Ты, измученный гордымъ страданіемъ,
Мысли, правды, добра исполинъ,
Ты, въ вкахъ озаренный сіяніемъ,
Какъ снга этихъ горныхъ вершинъ!
Окруженъ ты густыми туманами
Неразумья и всякаго зла,
Въ твое сердце, покрытое ранами,
Грусть, какъ черная тнь, залегла…
Я сравню тебя съ этой пустынею:
Какъ она, ты печаленъ, угрюмъ,
Но великъ ты, съ великой святынею
Твоихъ творческихъ, пламенныхъ думъ.
Въ ореол могучаго генія
Ты стоишь, величавъ, одинокъ,
Твои мысли, желанья, стремленія —
Это горный кипучій потокъ.
Твое сердце терзаетъ онъ муками,
Веселитъ въ одинокой тиши,
Наполняя тревожными звуками
Глубину твоей мощной души.
Больше, больше потокъ разрастается,
Крпнетъ онъ въ непрерывной борьб,
Но, затмъ, на просторъ вырывается,
Онъ остаться не могъ при теб…
Ты взлелялъ волну эту сильную,
Какъ любимое чадо свое,
И со всей ея влагой обильною
Человчеству отдалъ ее.
Д. Михаловскій.
‘Русская Мысль’, кн. V, 1885
Я тащусь теперь, что кляча,
По житейскому пути,
Вс трудне мн задача
Съ хламомъ жизненнымъ итти!
Кляча старая устала,
Расшатался старый возъ…
Да и то сказать — не мало
Всякихъ бдъ онъ перенсъ!
А дорога такъ не гладка,
И такъ скученъ, длиненъ путь.
Понатужься-жъ ты, лошадка,
Поплетемся какъ-нибудь!
Только надо осторожно,
Глядя подъ ноги, ступать, —
Чтобы возъ нашъ, если можно,
Намъ до срока не сломать.
А случись бда такая,—
Съ нимъ и кляча упадетъ,
Живо сила молодая
Насъ съ дороги уберетъ.
Время — хлама истребитель —
Ихъ велитъ въ архивъ свой снесть,
Пусть тамъ роется любитель,
Коль на то охота есть!
Я-бъ желалъ, чтобъ онъ не даромъ
Мусоръ прошлаго разрылъ,
Чтобъ онъ въ этомъ хлам старомъ
Кой-что доброе открылъ.
Пушкинскій сборникъ. (въ память столтія дня рожденія поэта) С.-Петербургъ, 1899
Прочитали? Поделиться с друзьями:
