Стихотворения, Лившиц Бенедикт Константинович, Год: 1918

 
 Бенедикт Лившиц Стихотворения ---------------------------------------------------------------------------- Поэзия русского футуризма / Cост. и подгот. текста В. Н. Альфонсова и С. Р. Красицкого, персональные справки-портреты и примеч. С. Р. Красицкого ---------------------------------------------------------------------------- СОДЕРЖАНИЕ 165. Пьянители рая ('Пьянитель рая, к легким светам...') 166. Тепло ('Вскрывай ореховый живот...') 167. Вокзал ('Мечом снопа опять разбуженный паук...') 168. Андрогин ('Ты вырастаешь из кратера...') 169. Лунные паводи ('Белей, любуйся из ковчега...') 170. Полдень ('Из двух цветочных половин...') 171. Предчувствие ('Расплещутся долгие стены...') 172. Аллея лир ('И вновь - излюбленные латы...') 173. Исполнение ('Прозрачны зной, сухи туки...') 174. Николаю Бурлюку. Сонет-акростих ('Не тонким золотом Мирины...') 175. Дворцовая площадь ('Копыта в воздухе, и свод...') 176. Новая Голландия ('И молнии Петровой дрожи...') Вхождению Бенедикта Константиновича (Наумовича) Лившица в группу 'Гилея' предшествовали публикации отдельных его стихотворений в разных изданиях, в том числе в журнале 'Аполлон', и выход в свет книги 'Флейта Марсия' (Киев, 1911), не очень отличавшейся от многочисленных поэтических книг, возникших на стыке символизма и акмеизма, но получившей положительную оценку В. Брюсова и Н. Гумилева. 'В 1912, - вспоминает Лившиц, - в моих литературных взглядах происходит перелом, лично мне представляющийся результатом естественной эволюции, но моим тогдашним единомышленникам казавшийся ничем не оправданным разрывом со всем недавним окружением' {1}. Немаловажную роль в этом переломе сыграло знакомство Лившица с Д. Бурлюком. В сборнике 'Пощечина общественному вкусу' (М., 1913 [1912]) Лившиц поместил свои произведения, но манифест не подписал и позже резко критически его оценивал: 'Я спал с Пушкиным под подушкой <...> - и сбрасывать его, вкупе с Достоевским и Толстым, с 'парохода современности' мне представлялось лицемерием. Особенно возмущал меня стиль манифеста, вернее, отсутствие всякого стиля...' {2}. Однако вскоре после своего футуристического дебюта он стал одним из самых активных участников группы кубофутуристов, проявляя себя не только как поэт, но и как теоретик: его статья 'Освобождение слова' открывала альманах 'Дохлая луна'. Вместе с другими будетлянами он попадает под обстрел критики. В. Брюсов осужд ал Лившица за '_намеренную а_-грамматичность' его прозаической миниатюры 'Люди в пейзаже', вошедшей в 'Пощечину общественному вкусу', при этом характеризуя его как писателя, 'прекрасно владеющего и обычным, 'правильным' языком' {3}. О 'дешевой красивости' своего бывшего коллеги по 'Аполлону' писал Гумилев {4}. Двойственность футуристической поэзии Лившица отмечалась критиками неоднократно. К. Чуковский писал: '...Напрасно насилует себя эстет и тайный парнасец г. _Бенедикт Лившиц_, совершенно случайно примкнувший к этой группе. Шел бы к г. Гумилеву! На что же ему, трудолюбцу, 'принцип разрушенной конструкции'! Опьянение отличная вещь, но трезвый, притворившийся пьяным, оскорбляет и Аполлона и Бахуса!' {5} Сам Лившиц оценивал этот свой период по-другому: 'Во всех многочисленных, шумных, а зачастую скандальных <...> выступлениях 'Гилей' я принимал неизменное участие, так как несмотря на все, что меня отделяло, например, от Крученых и Маяковского, мне с будетлянами было все-таки по пути' {6}. Но отделяло, как оказалось, многое. Крайностей футуризма Лившиц, в конечном счете, не принял. Его отход от группы был неизбежен, а начало мировой войны и призыв в действующую армию удостоверили этот разрыв. Стихи Лившица футуристического периода составили книгу 'Волчье солнце' (М. [Херсон], 1914). Следующая книга - 'Болотная медуза' (не вышла, 9 стихотворений из нее составили сборник 'Из топи блат', изданный в Киеве в 1922 году) - явилась, по словам Лившица, 'естественным противодействием' - реакцией 'на разрежение речевой массы, приведшее будетлян к созданию 'заумного' языка', что вызвало у Лившица 'желание оперировать словом, концентрированным до последних пределов...' {7}. Позже Лившиц издал книгу 'Патмос' (М., 1926), итоговый сборник 'Кротонский полдень' (М., 1928), а также мемуары 'Полутораглазый стрелец' (Л., 1933), дающие незаменимый материал для истории русского футуризма. Хорошо известен Лившиц и как переводчик. В 1937 году был арестован, в 1938-м - расстрелян. 1. Лившиц Б. Автобиография // Лившиц Б. Полутораглазый стрелец: Стихотворения. Переводы. Воспоминания. Л., 1989. С. 550. 2. Лившиц Б. Полутораглазый стрелец. Л., 1989. С. 403-404. 3. Брюсов В. Новые течения в русской поэзии: Футуристы // Брюсов В. Среди стихов: 1894-1924: Манифесты, статьи, рецензии. М, 1990. С. 389. 4. Гумилев Н. Письма о русской поэзии. М., 1990. С. 169. 5. Чуковский К. Образцы футуристической литературы // Литературно-художественные альманахи издательства 'Шиповник'. СПб., 1914. Кн. 22. С. 147. 6. Лившиц Б. Автобиография. С. 550. 7. Там же. С. 551. 165. ПЬЯНИТЕЛИ РАЯ Пьянитель рая, к легким светам Я восхожу на мягкий луг Уже тоскующим поэтом Последней из моих подруг, - И дольней песнию томимы, Облокотясь на облака, Фарфоровые херувимы Во сне качаются слегка, - И, в сновиденьях замирая, Вдыхают заозерный мед И голубые розы рая И голубь розовых высот. А я пою и кровь и кремни И вечно-женственный гашиш, Пока не вступит мой преемник, Раздвинув золотой камыш. 1911 166. ТЕПЛО Вскрывай ореховый живот, Медлительный палач бушмена, До смерти не растает пена Твоих старушечьих забот. Из вечно-желтой стороны Еще не додано объятий - Благослови пяту дитяти, Как парус, падающий в сны. И мирно простираясь ниц, Не знай, что за листами канув, Павлиний хвост в ночи курганов Сверлит отверстия глазниц. 1911 167. ВОКЗАЛ Давиду Бурлюку Мечом снопа опять разбуженный паук Закапал по стеклу корявыми ногами. Мизерикордией! - не надо лишних мук, Но ты в дверях жуешь лениво сапогами, Глядишь на лысину, плывущую из роз, Окоченелых роз молочного прилавка, И в животе твоем под ветерком стрекоз Легко колышется подстриженная травка. Чугунной молнией извив овечьих бронь! Я шею вытянул вослед бегущим овцам, И снова спит паук, и снова тишь и сонь Над мертвым - на скамье - в хвостах - виноторговцем. 1911 168. АНДРОГИН Ты вырастаешь из кратера Как стебель, призванный луной: Какая медленная вера И в ночь и в то, что ты со мной! Пои, пои жестокой желчью Бегущие тебя цветы: Я долго буду помнить волчью Дорогу, где блуждала ты, Где в час, когда иссякла вера В невоплощаемые сны, Из сумасшедшего кратера Ты доплеснулась до луны. 1912 169. ЛУННЫЕ ПАВОДИ Белей, любуйся из ковчега Цветами меловой весны! Забудь, что пленна эта нега И быстры паводи луны! Хмелей волненьем легких белев: Я в них колеблюсь, твой жених, Я приближаюсь, обесцелив Плесканья светлых рук твоих. Взгляни - кровавоодноокий Не свеет серебра пещер: Распластываю на востоке Прозрачный веер лунных вер! 1912 170. ПОЛДЕНЬ Ей же <Вере Вертер> Из двух цветочных половин Я выбрал царствие пчелиной, И - как Адам в кругу - один Замкнут созревшею долиной. О, полурай, где нежный шаг Еще не источает ковы, Где ангелоподобный враг Хранит мой облик лепестковый! Слегка согбенное дитя, Приникшее к благоуханным Оградам, падай, очертя, Чело моим венком медвяным! 1912 171. ПРЕДЧУВСТВИЕ Расплещутся долгие стены И вдруг, отрезвившись от роз, Крылатый и благословенный Пленитель жемчужных стрекоз, Я стану тяжелым и темным, Каким ты не знала меня, И не догадаюсь, о чем нам Увядшее золото дня Так тускло и медленно блещет, И не догадаюсь, зачем В густеющем воздухе резче Над садом очертится шлем, - И только в изгнанье поэта Возникнет и ложе твое И в розы печального лета Арханегел, струящий копье, 1912 172. АЛЛЕЯ ЛИР И вновь - излюбленные латы Излучены в густой сапфир, В конце твоей аллеи, сжатой Рядами узкогорлых лир! И вновь - твои часы о небе, И вайи, и пресветлый клир, Предавшая единый жребий И стебли лебединых лир! И вновь - кипящий златом гравий И в просинях дрожащий мир - И ты восходишь к нежной славе От задыхающихся лир! 1912 173. ИСПОЛНЕНИЕ Прозрачны зной, сухи туки И овен явленный прият: Сквозь облак яблоневый руки Твои белеют и томят. Кипящий меч из синей пыли Погас у врат - и день прошел: Ладони книзу, склоном лилий Ты, словно в сердце, сходишь в дол. 1913 174. НИКОЛАЮ БУРЛЮКУ Сонет-акростих Не тонким золотом Мирины Изнежен дальний посох твой: Кизил Геракла, волчий вой - О строй лесной! о путь старинный! Легка заря, и в лог звериный, Апостольски шурша травой, Юней, живей воды живой Болотные восходят крины. Усыновись пришлец! Давно ль Ручьиные тебе лилеи? Лукавый моховой король, Ютясь, поникнет в гоноболь, Когда цветущий жезл Гилей Узнает северную боль... 1913 175. ДВОРЦОВАЯ ПЛОЩАДЬ Копыта в воздухе, и свод Пунцовокаменной гортани, И роковой огневорот Закатом опоенных зданий: Должны из царства багреца Извергнутые чужестранцы Бежать от пламени дворца Как черные протуберанцы. Не цвет медузиной груди, Но сердце, хлещущее кровью, Лежит на круглой площади, Да не осудят участь вдовью! И кто же, русский, не поймет, Какое сердце в сером теле, Когда столпа державный взлет - Лишь ось кровавой карусели? Лишь ропоты твои, Нева, Как отплеск, радующий слабо, Лелеет гордая вдова Под куполом бескровным Штаба: Заутра бросится гонец В сирень морскую, в серый вырез - И расцветает, наконец, Златой адмиралтейский ирис! 1915 176. НОВАЯ ГОЛЛАНДИЯ И молнии Петровой дрожи, И тросы напряженных рук, И в остро пахнущей рогоже О землю шлепнувшийся тюк. Заморские почуяв грузы И тропиками охмелев, Как раскрывался у медузы Новоголландской арки зев. Но слишком беглы - очерк суден И чужеземных флагов шелк, Пред всей страною безрассуден Петром оставленный ей дол. Окно в Европу! проработав Свой скудный век, ты заперто И въезд торжественный Ламотов, Провал, ведущий нас в ничто. Кому ж грозить возмездьем скорым И отверзать кому врата, Коль торг идет родных просторов И смерти именем Христа? <1917-1918> ПРИМЕЧАНИЯ Настоящее издание впервые представляет под одной обложкой произведения практически всех поэтов, входивших в футуристические группы, а также некоторых поэтов, работавших в русле футуризма. Большинство текстов, опубликованных в малотиражных и труднодоступных изданиях, впервые вводится в научный обиход. Естественно, при составлении и подготовке текстов возник ряд сложных проблем, обусловленных характером материала. Русский литературный футуризм - явление чрезвычайно разнородное в идейно-эстетическом плане. Кроме наличия в футуризме нескольких групп, весьма существенно отличавшихся друг от друга, внутри самих этих групп в большинстве случаев не наблюдалось единства, а совместная деятельность поэтов часто носила случайный характер. В книгу включены произведения, опубликованные в 1910-1922 годах, - именно этими датами можно определить период существования русского литературного футуризма (в 1910 году вышли первые футуристические альманахи 'Студия импрессионистов' и 'Садок судей', 1922-й - год смерти В. Хлебникова, прекращения существования последней футуристической группы 'Центрифуга' и рождения Лефа). Исключением являются некоторые стихотворения И. Северяниным, поэта, первым из футуристов вошедшего в большую литературу, первым употребившего в русской литературной практике термин 'футуризм' и чье раннее творчество уже обладает ярко выраженными чертами футуризма северянинского типа, а также несколько произведений В. Хлебникова и И. Зданевича, датированных 1922 годом, но опубликованных в 1923 году. Главный вопрос, который пришлось решать при подготовке текстов к публикации, - вопрос текстологический. Составители сборника руководствовались стремлением представить русскую футуристическую поэзию в первозданном виде, такой, какой ее знали читатели-современники. Произведения даются по первой публикации, без позднейшей правки (для большинства произведений, ввиду отсутствия переизданий, первая публикация и является каноническим текстом). Однако, учитывая специфику многих футуристических изданий, приходится признать, что в полной мере задача воспроизвести 'живой' футуризм невыполнима и ряд существенных потерь неизбежен. Так, литографические книги, где тексты давались в рукописном виде и поэзия сочеталась с живописью, адекватному переводу на типографский шрифт, естественно, не поддаются. Поэтому пришлось отказаться от включения в настоящий том некоторых произведений или в некоторых, исключительных, случаях, давать вторые публикации (большинство стихотворений Божидара, отдельные произведения Н. Асеева). Орфография текстов приближена к современным нормам (учтены реформы алфавита и грамматики), но разрешить проблему орфографии в полной мере не предоставляется возможным. Кубофутуристы и поэты группы '41?' декларировали нарушение грамматических норм как один из творческих принципов. Случалось, что они приветствовали и типографские опечатки. В произведениях 'крайних' (А. Крученых, И. Терентьев) отказ от правил имеет такой очевидный и демонстративный характер, что любая редакторская правка оборачивается нарушением авторского текста. Но и во многих других случаях (В. Хлебников, Д. Бурлюк и др.) практически невозможно дифференцировать намеренные и случайные ошибки, уверенно исправить опечатки. Поэтому за исключением правки, обусловленной реформами последующего времени, орфография в произведениях кубофутуристов и поэтов группы '41?' сохраняется в авторском (издательском) варианте. Очевидные орфографические ошибки и опечатки исправляются, за отдельными исключениями, в текстах поэтов других групп, не выдвигавших принципа 'разрушения грамматики'. Что касается пунктуации, то она во всех случаях сохраняется без правок, соответствует принятым в настоящем издании принципам воспроизведения текстов. 'Ночь в Галиции' В. Хлебникова, 'Владимир Маяковский' В. Маяковского, 'Пропевень о проросля мировой' П. Филонова и произведения Н. Чернявского ввиду особой важности изобразительной стороны их издания или практической невозможности привести их в соответствие с современными грамматическими нормами воспроизведения даются в настоящем томе репринтным способом. Настоящее издание состоит из следующих разделов: вступительная статья, 'Кубофутуристы', 'Эгофутуристы', 'Мезонин поэзии', ''Центрифуга' и 'Лирень'', 'Творчество', '41?', 'Вне групп', 'Приложение', 'Примечания'. Порядок расположения шести разделов, представляющих творчество футуристических групп, обусловлен хронологической последовательностью образования групп и их выступления в печати. При расположении авторов внутри этих разделов неизбежна некоторая субъективность: учитывались место, занимаемое поэтом в группе, его вклад в футуристическое движение, организаторская деятельность. В случае, если поэт участвовал в деятельности нескольких групп (А. Крученых, Н. Асеев, С. Третьяков, К. Большаков и др.), его произведения включены в раздел группы, где состоялся его футуристический дебют. Исключение сделано для С. Боброва, В. Шершеневича и Р. Ивнева, опубликовавших свои произведения в эгофутуристическом издательстве 'Петербургский Глашатай', но сыгравших определяющую роль в 'Центрифуге' (Бобров) и 'Мезонине поэзии' (Шершеневич). Произведения каждого автора расположены в хронологическом порядке по авторскому указанию даты. При отсутствии авторской датировки дата указывается по первой публикации - в этом случае она дается в угловых скобках, обозначающих, что произведение написано не позже указанного срока. Подборке произведений каждого автора предпослана справка-портрет, целью которой является не столько изложение биографических сведений, сколько освещение участия данного поэта в футуристическом движении. Тем более не входит в задачи издания изложение жизненного пути авторов, чье поэтическое творчество либо имело эпизодический характер (В. Шкловский, Р. Якобсон и др.), либо в главных своих чертах определилось вне футуризма (Б. Пастернак, Г. Шенгели и др.). В раздел 'Вне групп' включены произведения авторов, не примыкавших к конкретным футуристическим группам, но считавших себя футуристами, либо поэтов, чье творчество близко поэтике футуризма. Раздел не исчерпывает списка авторов, которых можно в него включить. В раздел 'Приложение' вошли основные манифесты и декларации футуристических групп. Порядок расположения текстов соответствует поэтическому разделу. Примечаниям к текстам предшествует список условных сокращений названий индивидуальных и коллективных футуристических сборников и других изданий, в которых принимали участие футуристы, а также критических работ и мемуарных книг, выдержки из которых приводятся в примечаниях. Примечание к отдельному произведению начинается со сведений о его первой публикации, затем, после тире, указаны последующие издания, отразившие эволюцию текста, указание лишь одного источника означает, что в дальнейшем текст не публиковался или не подвергался изменениям. В случае, если текст печатается не по первой публикации, указание на источник публикации предваряется пометой: 'Печ. по'. В историко-литературном комментарии даются сведения о творческой истории произведения, приводятся отзывы критиков и мемуаристов. Завершает примечание реальный комментарий, раскрывающий значение отдельных понятий и слов, а также имен собственных, встречающихся в тексте. В примечаниях учтены и частично использованы комментарии к разным изданиям поэтов-футуристов, выполненные Р. Вальбе, В. Григорьевым, Т. Грицем, Р. Дугановым, Е. Ковтуном, В. Марковым, М. Марцадури, П. Нерлером, Т. Никольской, А. Парнисом, Е. Пастернаком, К. Поливановым, С. Сигеем, Н. Степановым, А. Урбаном, Н. Харджиевым, Б. Янгфельдтом. Список условных сокращений, принятых в примечаниях Булань - Булань. М., 1920 ВС - Лившиц Б. Волчье солнце: Книга стихов вторая. М., [Херсон]: Гилея, 1914 ДЛ - Дохлая луна: Сборник единственных футуристов мира-поэтов 'Гилея': Стихи, проза, рисунки, офорты. М., [Каховка]: Гилея, 1913 ИТБ - Лившиц Б. Из топи блат: Стихи о Петрограде. [Киев]: Изд. И. М. Слуцкого, 1922 ММ - Московские мастера: Журнал искусств. М.: Московские мастера, 1916 ПОВ - Пощечина общественному вкусу: В защиту Свободного Искусства: Стихи. Проза. Статьи. М.: изд. Г. Л. Кузьмина и С. Д. Долинского, 1913 [1912] РП - Рыкающий Парнас. СПб.: Журавль, 1914 СМ - ''Союз молодежи' при участии поэтов 'Гилея''. No 3. СПб.: Союз молодежи, 1913 165. ПОВ - Лившиц, под загл. 'Пьянитель рая'. 166. ДЛ. Позже автор вспоминал: 'Приступая к этим вещам (ст-нию 'Тепло' и ст-нию в прозе 'Люди в пейзаже'. - Сост.), я уже знал, что мне дано перенести в них из опыта смежного искусства: отношения и взаимную функциональную зависимость элементов. Это было довольно общо, но все-таки позволяло ориентироваться' (Лившиц. С. 338). Далее Лившиц воспроизводит процесс создания ст-ния 'Тепло': 'Вооруженный каноном сдвинутой конструкции и своими композиционными навыками, я принялся за interieur {Интерьер {франц.). - Сост.}. В левом верхнем углу картины - коричневый комод с выдвинутым ящиком, в котором роется склоненная женская фигура. Правее - желтый четырехугольник распахнутой двери, ведущей в освещенную лампой комнату. В левом нижнем углу - ночное окно, за которым метет буран. Таковы элементы 'Тепла', какими их мог увидеть всякий, став на пороге спальни Людмилы Иосифовны (матери Бурлюков. - Сост.). Все это надо было 'сдвинуть' метафорой, гиперболой, эпитетом, не нарушив, однако, основных отношений между элементами. Образ анекдотического армянина, красящего селедку в зеленый цвет, 'чтобы не узнали', был для меня в ту пору грозным предостережением. Как 'сдвинуть' картину, не принизив ее до уровня ребуса, не делая из нее шарады, разгадываемой по частям? Нетрудно было представить себе комод бушменом, во вспоротом животе которого копается медлительный палач - перебирающая что-то в ящике экономка, - 'аберрация первой степени', по моей тогдашней терминологии. Нетрудно было, остановив вращающийся за окном диск снежного вихря, разложить его на семь цветов радуги и превратить в павлиний хвост - 'аберрация второй степени'. Гораздо труднее было, раздвигая полюсы в противоположные стороны, увеличивая расстояние между элементами тепла и холода (желтым прямоугольником двери и черно-синим окном), не разомкнуть цепи, не уничтожить контакта. Необходимо было игру центробежных сил умерить игрою сил центростремительных, вводя, скажем, в окне образ ночного кургана с черепом, уравновешивать его в прямоугольнике двери образом колыбели с задранной кверху пяткой ребенка и таким способом удерживать целое в рамках намеченной композиции. Иными словами: создавая вторую семантическую систему, я стремился во что бы то ни стало сделать ее коррелятом первой, взятой в качестве основы. Так лавировал я между Сциллой армянского анекдота и Харибдой маллармистской символики. Эта задача до такой степени поглощала все мое внимание, что об остальных элементах стихотворной речи я совершенно забыл: слово, подойдя вплотную к живописи, перестало для меня звучать' (Лившиц. С. 338-339). Бушмен (голл. bosjesman) - представитель коренного населения Южной и Восточной Африки. 167. ДЛ - ВС, под загл. 'Ночной вокзал' - КП, без поcв. Ст-ние было написано во время поездки Лившица с Д. Бурлюком в село Чернянка Таврической губернии, где жила семья Бурлюков. Позже автор вспоминал: 'Ночью мы приехали в Николаев. Поезд на Херсон отходил через несколько часов. Надо было ждать на вокзале. Спать не хотелось. Мир был разворошен и все еще принадлежал мне. Моей на заиндевевшем стекле была подвижная паукообразная тень четверорукого фонаря за окном, отброшенная с перрона освещенным вагоном, моими были блеклые бумажные розы на молочно-белой, залитой пивом, клеенке буфетной стойки, моим был спящий винодел в распахнувшейся хорьковой шубе с хвостами, вздрагивающими при каждом вдохе и выдохе, моим был швейцар в тупоносых суворовских сапогах, переминавшийся в дверях и с вожделением посматривавший на бутерброды под сетчатым колпаком. Все это в тускло-янтарном свете засиженных мухами угольных лампочек, в ржавом громыхании железнодорожной ночи подступало ко мне, и я это брал голыми руками. Нет, даже не подступало, и я ничего не брал. Это было мной, и надо было просто записать все. Так, сам собой, возник 'Ночной вокзал'' (Лившиц. С. 318-319). В. Каменский писал, что в этом ст-нии автор 'ассоциирует мрак бытия с 'Ночным вокзалом'' (Каменский. С. 488). Мизерикордия (от лат. misericordia - милосердие) - тонкий кинжал у средневековых рыцарей, которым они убивали смертельно раненных. 168. ПОВ. Андрогин (греч. миф.) - существо, соединяющее в себе черты мужчины и женщины и давшее жизнь человеческому роду. Кратер (греч. krater) - в Древней Греции большая глубокая чаша на ножке с двумя ручками, предназначенная для смешивания вина с водой. 169. ПОВ. 170. СМ - ВС, без поев. Ей же. Ст-ние, как и предыдущее (в СМ), посвящено Вере Александровне Вертер (наст, фамилия - Жукова, 1881-1963) - поэтессе, переводчице, актрисе, жене Лившица с 1915-го по 1921 г. 171. ПОВ. 172. ПОВ. Часы (церк.) - вид службы у православных (заутреня, всенощная и др). Вайя (церк.-слав.) - ветвь, на неделю ваи или вай приходится вербное воскресенье. Клар (от греч. kleros - жребий) - в христианской церкви совокупность священно- и церковнослужителей. 173. РП. Тук (устар.) - одно из значений: сало, жир, отсюда - 'тучный' (скот, земля), в библейских текстах часто служит для обозначения жертвоприношения животных. Овен - жертвенный баран. 687 174. ВС. Акростих (греч. akrostichis) - ст-ние, в котором начальные буквы стихов образуют слово или фразу. Мирина - древнегреческий город. Кизил Геракла - возможно, дубина Геракла (из ясеня). Крины (местн.)-лилии. Гоноболь - голубика. Цветущий жезл. По ветхозаветному преданию, расцветший жезл Аарона, старшего брата пророка Моисея, подтвердил его право быть главою колена Левиина (Числ., 17), Гилея - древнегреческое название области в Скифии. В 1907-1914 гг. в этой местности проживала семья Бурлюков. 'Гилея' - одно из наименований группы кубофутуристов (см.: Лившиц. Глава 'Гилея'). 175. ММ - ИТБ, с поев. В. Н. Маккавейскому. Маккавейский Владимир Николаевич (1893 или 1891 -1920) - поэт, переводчик. Копыта в воздухе. Имеется в виду колесница Славы на триумфальной арке здания Главного штаба (арх. К. Росси, скульпторы С. С. Пименов и В. И. Демут-Малиновский) на Дворцовой площади Санкт-Петербурга. Из царства багреца / Извергнутые чужестранцы. Имеется в виду Зимний дворец (арх. В. В. Растрелли), который до революции был выкрашен в красный цвет, и украшающие его скульптуры, расположенные на крыше. Не цвет медузиной груди... Образ медузы символизировал в поэзии Лившица Санкт-Петербург. Неопубликованная книга стихов о Петербурге носила название 'Болотная медуза' (вошла в КП). Да не осудят участь вдовью! В книге воспоминаний 'Полутораглазый стрелец' в главе 'Лето четырнадцатого года' Лившиц писал: 'В то лето мне впервые открылся Петербург: не только в аспекте его едва ли не единственных в мире архитектурных ансамблей, не столько даже в его сущности 'болотной медузы', то есть стихии, все еще не смирившейся перед волей человека и на каждом шагу протестующей против гениальной ошибки Петра. Открылся он мне в своей отрешенности от моря, в своем неполном господстве над Балтикой, которое я тогда воспринимал как лейтмотив 'вдовства', проходящий через весь петербургский период русской истории' (Лившиц. С. 531). Столпа державный взлет - Александровская колонна (арх. О. Монферран). Златой адмиралтейский ирис - шпиль здания Главного Адмиралтейства с корабликом на острие (арх. А. Д. Захаров). 176. Булань. Новая Голландия - небольшой остров, образованный рекой Мойкой и каналами Адмиралтейским и Крюковым. На острове расположен комплекс складских сооружений (арх. С. И. Чевакинский и Ж.-Б. Валлен-Деламот), соединенных аркой над внутренним каналом. Ламотов - от Валлен-Деламот.