СТРЕЛЕНАУ (ЛЕНАУ).
Стихотворения, Ленау Николаус, Год: 1877
Время на прочтение: 18 минут(ы)
Нмецкіе поэты въ біографіяхъ и образцахъ. Подъ редакціей Н. В. Гербеля. Санктпетербургъ. 1877.
OCR Бычков М. Н.
1. Зимняя ночь.— П. Вейнберга
2. Весеннее утро. — П. Вейнберга
3. Вечеръ. — А. Апухтина
4. Свиданіе. — А. Плещеева
5. Весенній привтъ.— А. Плещеева
6. Трое цыганъ. — М. М.
7. Совтъ и желаніе. —М. М.
8. Псня португальскаго переселенца. — И. Гольцъ-Миллера
9. Похороны нищей — Д. Михаловскаго
10. Анна. — Д. Михаловскаго
11. Иванъ Жижка. — П. Вейнберга.
Николай Стреленау, извстный боле подъ своимъ псевдонимомъ ‘Ленау’, родился 13-го августа 1802 года въ Чадад, небольшой венгерской деревн близь Темешвара, но провёлъ своё дтство и юность въ Офен, куда переселился его отецъ, вскор посл рожденія будущаго поэта, для возстановленія своего здоровья. Первоначальное образованіе получилъ онъ въ мстной латинско-нмецкой школ, а по перезд его матери съ своимъ вторымъ мужемъ (отецъ его умеръ раньше) въ Токай въ тамошнемъ высшемъ училищ. На восемнадцатомъ году онъ отправился въ Вну, чтобы прослушать тамъ курсы философіи и права, но не одна изъ этихъ наукъ не пришлась ему по вкусу — и онъ перешолъ на медицинскій факультетъ, для чего перебрался въ Пресбургъ. Но и изученіе медицины не удовлетворило пытливаго духа Ленау, хотя онъ и занимался ею такъ усердно, что вскор совершенно разстроилъ своё здоровье. Чтобы поправить его, онъ отправился въ Австрійскіе Альпы, гд провёлъ нсколько счастливыхъ мсяцевъ въ бесд съ музами. Затмъ онъ перехалъ въ Гейдельбергъ, для довершенія своего медицинскаго образованія. Въ 1832 году овладло имъ страстное желаніе отправиться въ Америку, что онъ и исполнилъ въ томъ же году, но не найдя тамъ того, что найдти предполагалъ, возвратился въ слдующемъ году въ Европу. Съ этого времени онъ жилъ поперемнно то въ Вн, то въ Ишл, то въ Штутгарт. Въ Вн онъ влюбился въ жену своего друга, но съумлъ побдить свою страсть и съ растерзаннымъ сердцемъ покинулъ столицу. Впослдствіи, во время его пребыванія въ Штутгарт, одна очень молодая и красивая двушка произвела на него сильное впечатлніе. Счастливый ея взаимностью, онъ уже мечталъ о спокойной и счастливой жизни, когда въ 1844 году онъ совершенно неожиданно впалъ въ сумасшествіе. Проживъ посл того ещё шесть лтъ, Ленау скончался 22-го августа 1850 года въ сумасшедшемъ дом въ Обердёблин, близь Вны.
‘Ленау’, говоритъ Шерръ, ‘соединяетъ въ себ женски-прекрасное сердце съ мужески-твёрдымъ духомъ, который укрпляетъ слишкомъ мягкія чувства перваго въ огн полнаго мысли вдохновенія и въ пламени гнва, и тоску и печаль собираетъ въ мужественное желаніе жить ‘пламенно-быстрою и вольною жизнью молніи’. Живопись и символика природы составляютъ главныя средства, которыми дйствуетъ лирика Ленау. Чистйшіе цвты ея благоухаютъ въ его ‘Schilfliedern’ и ‘Лсныхъ псняхъ’. Его живопись природы вовсе не простое изображеніе, но она совершенно своеобразно отражаетъ таинственное взаимодйствіе между жизнью природы и жизнью человческой души. Его символическое пониманіе силъ природы и ихъ обнаруженій нолю глубокихъ взглядовъ, которые съ особенною любовью обращаются къ тому, что обыкновенно понимаютъ подъ тёмною стороною природы. Но изъ тёмныхъ областей философскихъ проблемъ поэтъ вдругъ извлекаетъ превосходные рои пRсень, которыя гордо и вмRстR граціозно проносятся черезъ таинственныя бездны, вынося далеко свRтящіеся перлы мыслей. Свою способность эпической индивидуализаціи и энергическаго изображенія Ленау мастерки доказалъ въ своихъ романсахъ: ‘Die Haideschenke’, ‘Die Werbung’, ‘Три Цыгана’, ‘Mischka’ и въ собраніяхъ романсовъ: ‘Клара Гебертъ’ и ‘Жижка’. Большія произведенія Ленау, ‘Фаустъ’, ‘Савонарола’ и ‘Альбигойцы’, ясно показываютъ ходъ развитія поэта. Въ ‘ФаустR’ (кромR отдRльныхъ мRстъ, въ цRломъ это произведеніе слабо) полускептическій, полувRрующій ухъ ощупью ищетъ себR точку опоры въ убRжденіи, не имRя силы удержаться за неё, ‘Савонарола’, произведеніе законченное и безупречное въ художественномъ отношеніи, показываетъ въ поэтR недовольство новRйшими философскими системами, въ противоположность которымъ онъ наконецъ охотнRе склоняется къ вRрR, въ ‘Альбигойцахъ’ это стRсненіе побRдоносно уничтожено, но въ сущности Ленау здRсь не сталъ выше подкапывающагося скептицизма, безпощадно прерывающаго всR связи съ прошедшимъ. Прежде чRмъ его постигла страшная судьба Гёльдерлина, онъ написалъ еще ‘Донъ-Жуана’.
На русскомъ языкR, кромR переводовъ множества мелкихъ стихотвореній, балладъ и двухъ поэмъ, ‘Жижка’ и ‘Анна’, существуетъ цRлое собраніе его стихотвореній въ переводR А. Чижова, изданные въ 1862 году въ МосквR, подъ заглавіемъ ‘Стихотворенія Ленау’.
I.
ЗИМНЯЯ НОЧЬ.
Спитъ воздухъ, скованный морозными цRпями,
СнRгъ у меня хруститъ зловRще подъ ногами,
Дыханіе моё клубится паромъ, лёдъ
м На нR, вокругъ меня.Вперёдъ, смRлRй вперёдъ!
Какое страшное, могильное молчанье!
На ели старыя луна струитъ сіянье,
И, жаждою томясь забыться въ вRчномъ снR,
ВRтвями внизъ къ землR склоняются онR.
Зима, пройди мнR въ грудь и тамъ, безъ сожалRнья,
НавRки заморозь всR дикія волненья,
ВсR страсти бурныя, чтобъ и въ душR моей!
Всё умерло, какъ здRсь, среди глухихъ іюлей.
П. Вейнбергъ.
II.
ВЕСЕННЕЕ УТРО.
Соловьи и розы, пRсни, ароматъ!
Тщетно ваши чары радость мнR сулятъ.
Ахъ. не жмитесь нRжно къ сердцу моему,
Не пускайте свRта въ мрачную тюрьму!
Много измRнилось, многаго ужь нRтъ
Съ той поры, какъ съ вами бRдный вашъ поэтъ
Распростился. Долго по щекамъ ого
Шла слезами осень счастья моего.
Наконецъ настала и зима. Морозъ
Въ сердце мнR пробрался, что осталось слёзъ
Изсушилъ онъ разомъ — и въ оковахъ льда
ВсR цвRты надежды сгибли навсегда.
Ароматъ и пRсни, птицы и цвRты,
Чары юной жизни, свRжей красоты!
Не напоминайте нRжной лаской мнR,
Что одинъ на свRтR я — чужой веснR.
П. Вейнбергъ.
III.
ВЕЧЕРЪ.
Вечеръ бурный и дождливый
Гаснетъ: всё молчитъ кругомъ,
Только грустно шепчутъ ивы,
Наклоняясь надъ прудомъ.
Я покинулъ край счастливый…
Слёзы жгучія тоски,
Лейтесь, лейтесь! Плачутъ ивы,
ВRтеръ клонитъ тростники.
Ты одна сквозь мракъ тоскливый
СвRтишь, другъ, мнR иногда,
Какъ сквозь плачущія ивы
СвRтитъ вечеромъ звRзда.
А. Апухтинъ.
IV.
СВИДАНЬЕ.
Тяжолыя чорныя тучи
ВисRли съ небесныхъ высотъ,
По старому саду съ тобою
Ходили мы взадъ и вперёдъ.
За тучами спрятались звRзды:
Темна была ночь и душна.
Казалось, она для печали,
Какъ наша любовь, создана.
Когда же тебR на прощаньи:
‘Спокойная ночь!’ я сказалъ,
Обоимъ отъ полнаго сердца
Я смерти въ тотъ мигъ пожелалъ.
А. Плещеевъ.
V.
ВЕСЕННІЙ ПРИВТЪ.
Солнышкомъ весеннимъ снова міръ согрRтъ.
Вотъ приноситъ нищій-мальчикъ мнR букетъ.
Больно мнR, что первый твой привRтъ, весна,
Приносить намъ бRдность грустная должна!
Но залогъ прекрасный лучшихъ, ясныхъ дней
Сталъ въ рукахъ несчастья мнR ещё милRй.
И страданья наши такъ должны принесть
Новымъ поколRньямъ лучшей жизни вRсть!
А. Плещеевъ.
VI.
ТРОЕ ЦЫГАНЪ.
Степью песчаной нашъ грузный рыдванъ
Еле тащился. Подъ ивой,
Рядомъ съ дорогою, трое цыганъ
Расположились лRниво.
Въ огненныхъ краскахъ заката лежалъ
Старшій съ лубочною скрипкой:
Буйную пRсню онъ дико игралъ
Съ ясной, безпечной улыбкой.
Трубкой дымилъ надъ собою другой,
Дымъ провожая глазами,
Счастливъ — какъ-будто нRтъ доли мной
Лучше, богаче дарами.
Третій, раскинувшись, сладко заснулъ,
Надъ головою висRла
Лютня на ивR. По струнамъ шелъ гулъ,
По сердцу грёза летRла.
Пусть изъ-за пёстрыхъ заплатъ, изъ прорRхъ
Голое тRло сквозится:
Всё на лицR у нихъ гордость и смRтъ,
Сколько судьба ни грозится.
Вотъ отъ кого довелось мнR узнать,
Какъ тебя, доля лихая,
Дымомъ развRять, проспать, проиграть,
Міръ и людей презирая.
Глазъ я не могъ отвести отъ бродягъ.
Долго мнR будутъ всё сниться
Головы въ чорныхъ косматыхъ кудряхъ,
Тёмныя, смуглыя лица.
М. М.
VII.
СОВТЪ И ЖЕЛАНІЕ.
‘Не живи такъ быстро, такъ мятежно!
Посмотри — ещё весна кругамъ.
Къ сердцу радость ластится такъ нRжно,
Ты жь блRднRешь, вянешь съ каждымъ днёмъ.
‘Не на долго розы увядаютъ:
Лишь пахнётъ весной — цвRтутъ опять,
Соловьи въ лRса къ намъ прилетаютъ
И поютъ… иль ихъ не хочешь ждать?’
— Не хочу. Пусть жизнь скорRй промчится
Вольно, бурно, страстью и огнёмъ!
Пусть угасну я, какъ та зарница,
Что, сверкнувъ, исчезла за холмомъ!
М. М.
VIII.
ПСНЯ ПОРТУГАЛЬСКАГО ПЕРЕСЕЛЕНЦА.
Прости, родимый край! Въ послRдній разъ поклонъ
ТебR я шлю. Глупецъ лишь малодушно
Цалуетъ деспота пяту — и только онъ
Его велRніямъ внимать готовъ послушно.
Ребёнкомъ сладко а въ твоихъ объятьяхъ слалъ —
Ты далъ мнR всё, что тRшитъ въ дRтства годы,
Потомъ ты юношR возлюбленную далъ
И только мужу дать не могъ свободы.
Въ горахъ заслыша стадо дикое, стрRлокъ
Ложится быстро на земь, выжидая
Пока стремительно, какъ бRшенный потокъ,
Опасная промчится мимо стая.
Такъ падаешь ты ницъ, о родина моя,
При шумимъ твоего владыки приближеньи,
И смирно ждёшь, дыханье робко притая,
Пока шаги его замолкнутъ въ отдаленьи.
Лети жъ, корабль, какъ тучка по лазури дня,
Въ тR страны, гдR огонь божественный пылаетъ!
О, море, море! смой ту пропасть, что меня
ДоселR отъ свободы отдRляетъ!
Ты, новый свRтъ, свободный свRтъ, объ чей
ЦвRтущій беретъ, брызгами сверкая,
Волна тираніи бьётъ въ немощи своей,
Моё отечество — привRтствую тебя я!
И. Гольцъ-Миллеръ.
IX.
ПОХОРОНЫ НИЩЕЙ.
Въ одеждахъ чорныхъ, по два въ рядъ,
И съ миной равнодушной,
Носильщики стащить спRшатъ
Твой гробъ къ могилR душной.
Тамъ — въ этомъ ящикR гниломъ,
Сведя свой счётъ съ судьбою,
Спи, бRдная, покойнымъ сномъ
Спокойно подъ землёю.
Никто не вздумалъ проводить
Тебя въ твой путь печальной
И бRдный нищей прахъ почтить
Своей слезой прощальной —
Оплакать въ нуждR и борьбR
Угаснувшія силы,
Лишь нищета вRрна тебR
Осталась до могилы:
Людская скаредность тряпьёмъ
Твой трупъ едва прикрыла
И крестъ поломанный, при томъ,
На гробъ твой положила.
Но ты мертва, твой прахъ лежитъ
Не мысля, не страдая,
И ужь тебя не оскорбитъ
НасмRшка эта злая.
Ты нRкогда цвRла красой,
Тобой всR любовались,
Друзей имRла много ты —
Куда жь они дRвались?