Стихотворения, Круглов Александр Васильевич, Год: 1910

 
 А. В. Круглов Стихотворения ---------------------------------------------------------------------------- Поэты-демократы 1870-1880-х годов. Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание. Л., 'Советский писатель', 1968 Биографические справки, подготовка текста и примечания В.Г. Базанова, Б.Л. Бессонова и А.М. Бихтера ---------------------------------------------------------------------------- СОДЕРЖАНИЕ Биографическая справка 492. 'А из рощи, рощи темной...' 493. В бабки 494. Ночь в деревне 495. Навстречу 496. Песня ('Эх, кабы да песня...') 497. 'Погоди, милый друг: будут лучшие дни...' 498. Мечтателю 499. Призыв 500. Поэзия 501. Космополиту 502. Разочарованному 503. Жизненная правда 504. Решение пииты 505. На родине 506. Мои мотивы 507. В непогодный вечер 503. В борьбе 509. В кабаке 510. 'Сын любит мать свою, но, ласки расточая...' 511. Памяти Пушкина (29 января) 512. 'Какой прелестный день: октябрь - а словно лето!..' 513. Юному другу 514. Памяти Лермонтова 515. 'Настанет день, последний день расплаты...' 516. На посту 517. Сорок лет Александр Васильевич Круглов родился 5 июня 1853 (по другим сведениям - 1852) года в Великом Устюге Вологодской губернии, в семье смотрителя училищ. Отец происходил по материнской линии из народности коми. Он умер вскоре после рождения сына. Семья обосновалась в Вологде в доме деда. Первые стихотворные опыты Круглова совпали с началом обучения в гимназии и сильно повредили учебе. В старших классах под влиянием общего поветрия он сделался 'мыслящим реалистом', горячо порицал еще недавно обожаемого Пушкина, противопоставлял ему Некрасова и подражал литераторам 'Русского слова'. Гимназисты, и без того враждовавшие друг с другом, теперь вступили в ожесточенную идейную полемику на страницах рукописных журналов. Круглов принял в этой борьбе самое горячее участие. В эти годы в Вологодском крае отбывали ссылку Н. В. Шелгунов и П. Л. Лавров (см. о нем биографическую справку). Лаврову Круглов осмелился послать свои стихи. В ответном письме Лавров не одобрил стихи к печати, но советовал не оставлять поэзии. В печати Круглов дебютировал как прозаик - рассказом и несколькими корреспонденциями о вологодской жизни. Это произошло еще в бытность его гимназистом, в 1871 году, на страницах 'Искры', 'Недели' и 'Русской летописи'. Вскоре уже вся культурная Вологда знала о рождении нового литератора. Круглов нажил себе немало врагов, и дома отнеслись к его сочинительству неодобрительно. С трудом окончив гимназию, Круглов сразу же столкнулся с необходимостью зарабатывать на жизнь. Он стал посещать педагогические курсы, приготовляя себя к учительству, но вскоре оставил их. Нашлись знакомые, которые обещали место в Петербурге, в книжном магазине. В 1872 году двадцатилетним юношей Круглов впервые покинул родную Вологду. По дороге он едва не был убит грабителями и чуть не утонул. Эти испытания были, однако, напрасны: в обещанном месте ему отказали. Ничего не добившись и в редакциях, Круглов отправился на занятые деньги обратно. В этом году его можно было видеть в частных домах в качестве репетитора отстающих учеников, корректором в губернской типографии, чиновником особых поручений в Казенной палате. Осенью 1873 года Круглов вторично прибыл в столицу. В этот приезд он устроился в библиотеке при книжном магазине Черкасова, днем трудился в полуподвальном помещении, а ночами писал стихи и мелкие статейки для детских и педагогических изданий. Вскоре он уже мог существовать на литературные заработки, но болезнь близкого человека поглотила все его средства. Наступила нищета - жизнь в трущобах, обеды в рыночных народных столовых. Когда терпенью наступил предел, Круглов обратился за помощью в Литературный фонд. Через несколько дней к нему приехал Некрасов. Круглов получил пособие. В это же памятное время произошла и встреча с Достоевским, которому начинающий беллетрист вручил пухлую рукопись своего первого романа. Сочинение было сурово раскритиковано, Достоевский советовал автору отказаться от жанра романа, пока не накопит необходимого жизненного опыта. В 1879 году в только что открытой 'Русской речи' появились один за другим рассказы Круглова, изданные позже под названием 'Живые души' (СПб., 1885). Толстой обратился в журнал с просьбой поддержать молодой талант. Одобрительный отзыв дал и Достоевский. С этого времени положение Круглова упрочилось. Он приобрел литературное имя. И тогда он покинул столицу. Годами жил в деревне, много путешествовал, много писал в различных жанрах и печатался почти во всех столичных журналах и газетах. Одна за другой начали выходить его книги. С 1907 по 1914 год Круглов издавал журнал 'Светоч и дневник писателя'. Писатель умер в разгар первой мировой войны, 9 октября 1915 года, в Сергиевском посаде, близ Москвы. Основная часть стихотворений Круглова вошла в его сборники: 'Детям' (СПб., 1894, 2-е изд. - М., 1901, 3-е изд. - М., 1903), 'Стихотворения' (М., 1897, 2-е изд. - М., 1903), 'Любовь и истина. Духовные мотивы' (М., 1901, 2-е изд. - М., 1902), 'Вечерние песни' (М, 1912). 492. А ИЗ РОЩИ, РОЩИ ТЕМНОЙ Солнце з_а_ лес закатилось, Свежестью пахнуло, В камышах, под лаской неба, Озеро уснуло. А из рощи, рощи темной Песнь любви несется И с какой-то болью тайной В сердце отдается. Будит эта песнь невольно Светлое былое, Молодым, горячим сердцем Страстно прожитое. Те же ночи... та же песня... Тот же месяц светит... Да по-старому на песню Сердце не ответит. Не течет река обратно, Что прошло - не будет, Только сердце дней минувших Вечно не забудет. А из рощи, рощи темной Песнь любви несется, И с какой-то болью тайной В сердце отдается! 1873 493. В БАБКИ На лужайке, близ дороги - Множество ребят... Бабки стройно, словно войско, Выставлены в ряд. Шум, волненье, спор и крики - Лучше не шути! 'Павел, Прохор! Что же, ставьте! Эй, Фома, кати!' Все за дело: смотрят зорко, Чтоб никто не мог Сплутовать... и слышно только: 'Ника, плоска, жог!' 'Эх, Павлуньке вечно счастье: Снова первый он, И какой богатый, длинный Нынче, братцы, кон!' Павел, точно подражая Ловкому стрелку, Глаз прищурил, долго целил - И метнул битку. Десять маленьких сердчишек Замерло зараз, И впилися в кон богатый Двадцать зорких глаз. Миг один - и вдруг сменили Крики тишину: 'Вот-те на!' - 'И бей, что хочешь!' - 'Чисто на кону!' Павел весело смеется, Поверяет кон, Бабки в ситцевый мешочек Собирает он. Чрез минуту бабки снова Выставлены в ряд... И глядит с тоской глубокой На игру ребят Из окна большого дома Маленький барчук, - Он с охотою пошел бы Поиграть на луг: Как там весело и славно, Воля и простор! Но бедняжке Карл Иваныч, Старый гувернер, С ребятишками босыми Знаться не велит... И барчук с тоской глубокой Из окна глядит. 1876 494. НОЧЬ В ДЕРЕВНЕ Выплыл ясный месяц Над большим селом, Обливает поле, Избы - серебром. Тишь в селе немая, Люд крестьянский спит... Только в крайней хатке Огонек блестит. Пред святой иконой, Ниц упав лицом, Молится старуха О сынке родном, Что нуждою-горем Угнан в бурлаки, Надрываясь, тянет Барки вдоль реки. Немудра молитва, Коротка она, Но глубокой веры, Теплоты полна. Крестится старуха, На пол слезы льет... Неужель молитва К богу не дойдет! <1878> 495. НАВСТРЕЧУ Люблю я этот круг - отважный, молодой - Науки тружениц и их живые речи... Я отдыхаю здесь, усталый и больной, И если я еще не очерствел душой - Меня спасают эти встречи. О, сколько веры в жизнь, любви к стране родной! И сердцем я опять, опять переживаю Те дни далекие, когда на битву с тьмой Мы шли бестрепетно... Невольно вспоминаю Квартирку бедную во флигеле глухом, Где как на праздник мы, бывало, собирались, Мечтали, грезили - бог ведает о чем, - И много спорили, и сильно волновались. Мы женщину-сестру, подругу - не рабу На пьедестал тогда поставили высоко, В ее грядущую счастливую судьбу Мы все так верили глубоко. И вот мечты сбылись. С надеждою в груди Толпою женщины спешат во храм науки... Что даст наука им? Что ждет их впереди: Мир новых радостей иль только труд и муки? Бог весть! Но я люблю пыл честный, молодой, Люблю я смелые, восторженные речи... И если я еще не очерствел душой - Меня спасают эти встречи! 1878 496. ПЕСНЯ П. А. Тулубу Эх, кабы да песня Вылилась такая, Чтоб она звучала С края и до края! Чтоб на эту песню Каждый отзывался, Устыдяся лени, Спящий пробуждался, Чтоб она скорбящим Горе облегчала, Воскрешала веру, Слезы осушала, Чтобы эта песня В Матушке - Престольной И в глухой деревне Сделалась застольной, Чтоб она - живая - Ввек не умирала, На добро и славу Всех бы вдохновляла... Вот когда бы сердце Охватило жаром, Вот когда бы понял, Что ты жил недаром! 1875 497 Погоди, милый друг, будут лучшие дни, Загорятся кругом боевые огни, Угнетенный народ встрепенется, Гады спрячутся в старые норы опять, Перестанут людей боязливых пугать, Песня вольная громко польется. А теперь, в эти мрачные, скорбные дни, Громко петь можно только лишь гимны одни Утеснителям мысли и слова... Вот, мой друг, отчего твой поэт и молчит... Но когда его лира опять зазвучит - Знай: заря занимается снова! <1879> 498. МЕЧТАТЕЛЮ Оставим этот спор! Пускай твои мечты, Как истина сама, - глубоко справедливы, Но в увлечении позабываешь ты: Слова еще не жизнь, как ни были б красивы. Ты всё готов разбить бестрепетной рукой, Что кажется тебе и старо, и ничтожно, Но те, кого вести ты хочешь за собой, И мыслят медленно, и ходят осторожно. Ты веру детскую - нелепостью зовешь, Ты хочешь всё умом и взвесить и проверить, Но те, кому свои заботы отдаешь, - Находят счастие по-детски сердцем верить. Я не хочу тебя, не стану обвинять, Я не скажу, что ты и все вы лицемеры... О, нет! Но те, - кого хотите вы спасать, Вас не поймут, и вам их также не понять: Вы - разных полюсов, вы люди разной веры! 1881 499. ПРИЗЫВ Пусть жизни гнет невыносим порою, Пускай судьба терзает, как палач, - Но с мужеством, лишь свойственным герою, Всё вытерпи, пред праздною толпою Не выдай мук, как женщина - не плачь! Пусть враг могуч, пускай своим стараньем Он доведет тебя до нищеты: Ни жалобой, ни вздохом, ни рыданьем Не обнаружь того, что испытаньем Совсем разбит, вконец замучен ты! При виде сил, безвременно погибших, Не выражай сомненья твоего, Что кроме их - свою страну любивших, За родину всю душу положивших - Меж нас и нет им равных - никого! Когда в ответ на нежное признанье Услышишь ты презрительное 'нет!' - Как ни было б мучительно страданье, Пусть не узнает гордое созданье, Что в ней одной ты видел жизни цвет. Жизнь тяжела... Но ты перед грозою Держи себя, как следует борцу, И отвечай не жгучею слезою, А резким смехом, песнью огневою, Встречай врага - лицом к лицу! <1882> 500. ПОЭЗИЯ А. Н. Майкову Язык поэзии - властительная сила, Ей покоряются безропотно сердца... Какие б чудеса наука ни творила, Не ей соперничать с могуществом певца. Певец - душа страны. Из края в край несется Волнующая песнь: звучит среди степей, В таинственных лесах, в пустынях раздается, И ей внимает гладь безбрежная морей. В убогой хижине, где прячется забота, Нужда когтистая добычу сторожит, В чертогах царственных, где блещет позолота И в неге дни свои проводит сибарит, Бесхитростным умам, не знающим сомненья, Могучим гениям, великим мудрецам, Кормильцу-пахарю, апостолу терпенья, За мысль свободную бестрепетным бойцам - Усладу всем несет поэзия собою, И в тайнике души сознание встает, Что жизни сумрачной, чреватой суетою - И свет и красоту поэзия дает. Наука дивные открытия свершает, Мир преклоняется пред гением ума, Но не наука дух народа окрыляет И не она его на подвиг вдохновляет: Умри поэзия - и мир оденет тьма! Октябрь 1882 501. КОСМОПОЛИТУ Быть может, ты и прав, с тобою я не спорю, Но истина твоя чужда душе моей: Сочувствовать могу я и чужому горю, Но горе родины мне все-таки больней. Иду ли пыльною проселочной дорогой, Вхожу ли в темный лес, чтоб там укрыться в тень, Встречаю ль на пути, в сторонке, храм убогий - Отраду чистую безмолвных деревень, Гляжу ли на поля, желтеющие рожью, На бесконечный луг, одевшийся в цветы, - На них, молясь в тиши, зову я благость божью, О них в моей душе тоскливые мечты. Мне трудно объяснить, я сердцем понимаю. Печаль - везде печаль, и я о всех скорблю, Но о родной земле я иначе страдаю, Ее я иначе люблю! 1882 502. РАЗОЧАРОВАННОМУ Не говори, что жизнь пуста, Что нет осмысленного дела: Народа благо - не мечта, Отдай себя труду всецело! Толпа еще темна, груба, И за нее порой обидно, Но - верь: грядущего судьба Ее прекрасна и завидна. Не вечен мрак, хотя зари Еще твое не видит око, Но ты с тоской не говори: 'Рассвет спасительный далеко!' Из сердца веры не гони, Не прекращай безумно жизни: Тому, кто хочет, в наши дни Работать можно для отчизны. <1883> 503. ЖИЗНЕННАЯ ПРАВДА Блестит огнями зал. Ни одного билета Нельзя уже достать... Давно их в кассе нет. Творенье новое любимого поэта Послушать съехался сюда высокий свет. Волненье сильное заметно в лицах многих, Все напряженно ждут маститого певца, Певца людских скорбей, забитых и убогих, И друга верного бесстрашного бойца. И вот, явился он. Восторженным приветом Встречает публика любимца своего. Все поднялися с мест в почтеньи пред поэтом, И голос задрожал невольно у него, Когда он стал читать... Он говорил о бедных, Надломленных в борьбе, истерзанных тоской, О детях брошенных, о детях слабых, бледных, Дрожащих на дворе с протянутой рукой. Он говорил о них, замученных трудами, Покорных жителях угрюмых деревень, О всех ослабнувших под тяжкими крестами, Кому одну печаль несет грядущий день. Он говорил о них, к любви святой взывая, И чуть не плакал сам... Затих обширный зал, Речам возвышенным сочувственно внимая. Когда ж поэт замолк - весь зал рукоплескал. Восторгам не было, казалося, предела, И слезы капали из глаз прелестных дам, - И каждая из них от всей души хотела Идти и пособить несчастным беднякам! И все поехали, исполнены стремлений Высоких и благих... поехали куда? Да кто домой - соснуть, кто 'в царство наслаждений', В объятьях 'чудных дев' забыться от труда! И дамы милые, так плакавшие много О том, кто наг и бос, несчастен и убог, Спокойно завтра же, взглянув с презреньем, строго, Тебя, дитя нужды, прогонят за порог. А он, певец скорбей, закрывшись теплой шубой, Помчался в пышный клуб на рысаках скорей, Явись к нему бедняк оборванный - и грубо Прогонит голыша отъевшийся лакей! <1883> 504. РЕШЕНИЕ ПИИТЫ Надоели песни Нам о дифтерите, О забитых людях, О плохом кредите, О московской спячке, О ворах кассирах, Об ухабах, грязи В думе и в трактирах, О житье 'софистов' И об их обманах, О сраженьях страшных В разных ресторанах. Школ и жизни бедной, Деревенской, темной Более ни разу С едкостью нескромной Не желаем с музой И касаться даже... (Может быть, найдется Где-нибудь и гаже!) Бросим эти темы, Злобные куплеты, Воспоем мы глазки, Ротик у Лизеты: Ручки, ножки, талью - Это к цели ближе... Нам ли ввысь стремиться - Спустимся пониже! Воспоем детально Красоту плутовки, Тратящей безумно Деньги на обновки. Будем петь мы денно, Будем и ноктурно: Это - и приятно, Это - и цензурно! <1883> 505. НА РОДИНЕ И вот опять передо мной Места знакомые мелькнули, А сосны старые смолой Ароматически пахнули. Вон за рекою на холме Село раскинулось родное... К нему спешу я, и в уме Встает заветное былое. В такой же чудный летний день Я покидал поля родные. О счастье бедных деревень Мечты и грезы молодые Я уносил тогда в груди, В края далекие с собою: Всё было светло впереди, Манило жизнью и борьбою. Я шел от вас, мои леса, Чтоб возвратиться к вам чрез годы, Когда родные небеса Увидят луч святой свободы. И этот луч хотел я сам Принесть торжественно с чужбины Многовыносливым сынам Ярма и вековой кручины! И я пришел... передо мной Места знакомые мелькнули, И сосны старые смолой Ароматически пахнули. Как и в былые времена, Кругом всё полно тишиною... Прости, родимая страна! Я не принес тебе с собою Ни счастья светлого, ни грез, Ни даже веры в это счастье, - Я только скорбь свою принес Да жажду ласки и участья Родных небес, родных полей, Сердец, исполненных терпенья, Чтоб обрести душе своей От гордых мук успокоенье! <1883> 106. МОИ МОТИВЫ Не мотивами жизни столичной Вдохновенье свое я питал, Где всё пошлое с виду прилично, Исказился где сам идеал. Не вином распаленные взоры Стыд продавших, намазанных фей, Не бесстыдные все разговоры Ум и деньги пропивших хлыщей, И не те, что к наживе так падки, 10 Не разъевшийся жирный купец, Не герой беззастенчивой взятки, Дочь за деньги продавший купец - Нет! Не это меня восхищало, И не это давало покой, Это только меня возмущало, - Жил мечтою совсем я другой: Образ девушки, милый и чистый, Задушевная нота речей, Взор приветливый, ясный, лучистый 20 Ее карих, открытых очей. Ее вера в грядущее счастье, Ее светлые грезы, мечта, Неподдельность живого участья, Дорогая в наш век прямота. Или: вечер в лугах ароматный У заснувшей родимой реки, Вид окрестных лугов необъятный, По реке рыбаков огоньки, Звон к молитве, идущий волною 30 По деревням и селам окрест, Колокольни, облитой луною, Из-за леса сверкающий крест Иль руины величья былого, Эти парки столичных аллей, И крестьянина песня простого Над ковром зеленевших полей, Иль трудом закаленные лица, Ребятишки с грибами, мужик, За сохою идущий, иль жница, 40 Или лапти плетущий старик - Вот что душу во мне воспитало И в уста кто мне песню вложил, Что минуты отрады давало, Что стихом благодарным дарил. А не вы мне давали молитвы, Цель которых - нажива, обман... Средь родной хоть вы выросли нивы, Но вы сорный, ненужный бурьян! Впрочем, вы разражались бы смехом 50 При удачах в деяньях своих, Отвечал вам насмешливым эхом Энергично не только мой стих! <1883> 507. В НЕПОГОДНЫЙ ВЕЧЕР В уютной комнатке, при свете двух свечей, Мы собрались в кружок, чтоб отдохнуть за чтеньем. Мы слушаем рассказ из жизни тех людей, Которые давно под бременем скорбей, Под тяжестью нужды сроднилися с мученьем. Мы отдыхаем здесь. А в этот самый час На улице бедняк, быть может, коченеет, Доходит свет к нему из комнаты от нас, Он смотрит с завистью, но к нам войти не смеет! В подвальных этажах, во мраке чердаков, Где жизнь является медлительною казнью, Как много в этот миг несчастных бедняков Внимает вьюге злой с тревогой и боязнью. У нас - тепло и свет, там - холод, полутьма, Мы - сыты, веселы, те - голодны, угрюмы, Хотим мы знания, как пищи для ума, О хлебе и тепле их помыслы и думы. Что мы счастливей их, мы невиновны в том, Но если наша жизнь полна тепла и света, Поделимся мы с тем и светом и теплом, Кто дрогнет в холоде без братского привета! 1883 508. В БОРЬБЕ Лесная глушь... Береза да осина... Да тощие желтеются хлеба... И будит мысль печальная картина: Здесь жизнь - не пир, а мука и борьба. И в эту глушь, с тоскою мне знакомой, Пришла она - красива, молода, - Чтоб здесь в дыму, под жалкою соломой Похоронить цветущие года. Она пришла, исполненная веры, Что труд ее спасенье принесет И что бедняк, страдающий без меры, Простых речей значение поймет. По временам далекой жизни звуки, Маня собой, доносятся сюда... И вижу я, как много жгучей муки Ей затаить приходится тогда! И за нее становится мне больно... Хочу сказать: 'Мужайся, победи!' Но я боюсь обмолвиться невольно И крикнуть ей: 'Скорее уходи!' <1884> 509. В КАБАКЕ 1 Кругом темно. Давно уснуло Большое шумное село, И лишь кабак - притон разгула - Еще не спит, и в нем светло. И крик, и спор, и песня чья-то - Слилося всё в нестройный гул, Забыты здесь семья и хата Под этот бешеный разгул. Здесь рвань, дрожащая в морозы, Дитя любимое невзгод, Про радость светлую, сквозь слезы, Разбитым голосом поет. И часто в песне дикой, пьяной Слышна тяжелая печаль... О, темный люд - босой и рваный, Как глубоко тебя мне жаль! 2 В углу, на грязный стол склонившись головою, Ни с кем не говоря, он здесь давно сидит, Глаза воспалены, и думой роковою Взор помутившийся горит. Какая нищета! В лохмотьях вся одежда, В мороз - полубосой, вином согрета кровь... Здесь в сердце навсегда погребена надежда, И не воскреснут в нем ни вера, ни любовь. Конец - недалеко... Чем завершится драма: С ножом ли схваченный он попадет в острог, Замерзнет ли и даст приют последний яма Бродяге жалкому? - то знает только бог! Но брат осмеянный, отверженный невольно В воспоминании воскреснет предо мной, И сделается мне опять тоскливо, больно, Как будто я всему виной. <1884> 510 Сын любит мать свою, но, ласки расточая, Он иногда ее во гневе и корит... А пусть осмелится, пороки замечая, Ее хулить чужой - в нем сын заговорит. Люблю я родину, но, за нее страдая, Порою не щажу ее святых седин... А пусть осмелится, насмешкой обдавая, Ее задеть чужой - во мне проснется сын! Июль 1886 511. ПАМЯТИ ПУШКИНА (29 января) Полвека протекло, как твой могучий гений Угас безвременно, народ осиротив... И голос зависти, вражды и заблуждений, В высокомерии к тебе несправедлив, Не раз поколебать пытался твой треножник... Но годы минули - и вот всего итог: Твой враг забыт, а ты, властительный художник, Во всем величии встаешь как полубог! И мы, кого вскормил твой светлый, дивный гений, Сегодня, в день твоей кончины роковой, С благоговением спешим склонить колени, Поэт-учитель, пред тобой! Но мы не весь народ. Еще печальной тризне Далек своей душой вчерашний раб - мужик... Я верю: день придет, желанный день в отчизне, Когда твой будущий прозревший ученик, Воспрянув ото сна, духовно возрожденный И правдою речей твоих руководим, В благоговении, толпой многомильонной Преклонится пред гением твоим. 1887 512 Какой прелестный день: октябрь - а словно лето! С любовью солнышко на землю шлет лучи, Они по-прежнему так страстно горячи, В них столько нежного, бодрящего привета! Но листья желтые - деревьев седина - Усыпали в саду широкие аллеи... Где песни громкие? Где летние затеи? Прелестный, чудный день, но эта мысль одна, Что вьюжная зима нежданно постучится Рукой назойливой, быть может, завтра в дверь, - Туманит светлый день, и в сердце скорбь теснится, А ум твердит одно: обман! не верь, не верь! Я чувствую, что жар опять меня объемлет, Что сердце хочет их - забытых юных снов, И бьется трепетно и чутко, жадно внемлет Речам волнующим и звуку нежных слов. И думается мне: моя весна вернулась - И песни, и цветы, и ясны небеса... Как прежде, сердце вновь от ласки встрепенулось, Но мысль, что серебром покрылись волоса, Что старость, может быть, костлявою рукою Нежданно постучит с назойливостью в дверь, - Туманит день души, и ум твердит с тоскою: Весне возврата нет... обман! не верь, не верь! 3 октября 1889 513. ЮНОМУ ДРУГУ И. А. Данилину Не эгоизм беда, мой друг: С ним примириться есть возможность, Бич наших дней - иной недуг, Ему название - ничтожность. Ее позорная печать Лежит на всем, куда ни взглянешь: Титанов нечего искать, А карликов считать устанешь. Где величавые бойцы? Где хоть бесстрашные злодеи? Кругом презренные глупцы, - Иль мысли жалкие скопцы, Да добровольные лакеи! Где он, прославленный певцом, Мятежный и коварный гений, Смущавший дерзостным умом Людей минувших поколений? Исчез от нас куда-то он, И, вместо демона, черт русский - Тупой, бессмысленный и узкий - Смущает скучной жизни сон. Мы небесам в душе не верим, Ничем не жертвуем для них, Мы, как авгуры, лицемерим И обмануть хотим других. Что эгоизм, мой юный друг: С ним примириться есть возможность, Бич наших дней - иной недуг, Ему название - ничтожность! 1890 514. ПАМЯТИ ЛЕРМОНТОВА Преемник славного, великого поэта, С душой, похожею на бурный океан, Ты по земле прошел как яркая комета, Рассеяв сладостный возвышенный обман В сердцах, доверчиво считать привыкших сказку За слово истины, раздвинув полог тьмы, Ты властною рукой сорвал с очей повязку И бросил жгучий яд сомнения в умы. И то, как Прометей, на грозный спор, на битву, В безумной гордости, ты небо вызывал, То в умилении, в слезах шептал молитву И песни чудные о небесах слагал. Давно твой голос смолк, но, горечью облитый, Твой стих стальной звучит - у всех он на устах, И ты, певец, рукой ничтожною убитый, Живешь на родине, живешь у нас в сердцах. И если все мы чтим бессмертный дивный гений Творца Онегина, пленяясь красотой Его ласкающих и светлых песнопений, Их величавою спокойной простотой, И если милы нам они, как свод лазурный, Как тихий шепот волн - они лелеют слух, - То дышит песнь твоя тоской и страстью бурной, И окрыляет мысль, и пробуждает дух. Родство невольное мы чувствуем с тобою И верим, что ты нам, поэт, недаром дан, - Похожий гордою, мятежною душою На непокорный океан! 1891 515 Настанет день, последний день расплаты, Я от руки погибну палача За то, что вас любил, родные хаты, Хотел спасти вас помощью меча! Я чувствую, что не найду пощады - В тех, за кого я вышел на борьбу. Пускай клянут, и даже смерти рады Теперь они... я знал мою судьбу! Но ты скажи: ужели ты ответишь Насмешкою на мой печальный взор? Ужель, как все, ты равнодушно встретишь И смерть мою, и даже мой позор? О, пусть рабы в безумном ослепленья Клянут меня, но именем любви Молю тебя: ты мне пошли прощенье И, как сестра, меня благослови! 1893 516. НА ПОСТУ Я на посту - как часовой: И в летний зной, и в зимний холод, Томит ли жажда или голод, Грозит ли враг во тьме ночной - Стою бестрепетный и бдящий, И только смерть, как разводящий, Меня отпустит на покой. 1910 517. СОРОК ЛЕТ Сорок лет, как в путь я вышел С крепкой верой в небеса... Злобный крик и смех я слышал, - Доносились голоса Теплой ласки, нежной дружбы, Правды искренней слова... И за годы долгой службы Поседела голова. Бодрый духом, вольный сердцем, Рабства я не признавал, И с лукавым иноверцем В договор я не вступал. Я не струсил в непогоду, Мысль свою не подчинил, И для слова я свободу Дорогой ценой купил. Я борюсь, как мирный воин, В меру сил моих служу, - Перед злобою - спокоен, В неудаче - не тужу. Я не лгу, не лицемерю Перед другом и врагом, Я в победу правды верю, В торжество добра над злом. Сорок лет, как в путь я вышел, Помню зори светлых дней, И заветы, что я слышал От умолкнувших вождей, Для меня звучат и ныне Повеленьем неземным, И до смерти, как святыне, Я останусь верен им. 1910 ПРИМЕЧАНИЯ Настоящее издание ставит своей целью познакомить читателя с творчеством малоизвестных представителей демократической поэзии 1870-1880-х годов. В книгу не вошли произведения А. М. Жемчужникова, Л. Н. Трефолева и П. Ф. Якубовича, поскольку их стихотворному наследию посвящены отдельные сборники Большой серии, а также стихи тех поэтов, которые составили соответствующие разделы в коллективных сборниках 'Поэты 'Искры'' (тт. 1-2, Л., 1955) и 'И. З. Суриков и поэты-суриковцы' (М.-Л., 1966). В потоке демократической поэзии 70-80-х годов видное место принадлежало популярным в свое время произведениям, авторы которых либо неизвестны, либо не были демократами, хотя создавали подчас стихотворения, объективно созвучные революционным и просветительским идеалам. Весь этот обширный материал, в значительной своей части охваченный специальным сборником Большой серии - 'Вольная русская поэзия второй половины XIX века' (Л., 1959), остался за пределами настоящего издания, так как задача его - представить демократическую поэзию в разнообразии ее творческих индивидуальностей. Ввиду этого в данном сборнике отсутствуют произведения, авторство которых не подкреплено достаточно убедительными данными (например, 'Новая тюрьма' и 'Сон', соответственно приписывавшиеся П. Л. Лаврову {Поэтическое наследие Лаврова выявлено и опубликовано не полностью. В бумагах поэта хранились две юношеские тетради стихов (см.: Е. А. Штакеншнейдер, Дневник и записки, М.-Л., 1934, с. 541, прим. Ф. И. Витязева), из них пока известно только одно стихотворение, напечатанное самим автором в 1841 г. В автобиографии Лавров указывал, что некоторые его стихотворения были анонимно и с искажениями без его ведома напечатаны в разных заграничных сборниках (П. Л. Лавров, Философия и социология. Избр. произведения, т. 2, М., 1965, с. 618). Полным и точным списком этих Стихотворений мы не располагаем. О стихотворениях периода эмиграции Лавров сообщал: 'Из позднейших стихотворений два, без подписи, были напечатаны в газете 'Вперед'' (там же). В настоящее время Лавров считается автором четырех стихотворений из этой газеты, хотя одно ('Новая тюрьма') атрибутируется без веских оснований.} и В. Г. Тану-Богоразу). По этой же причине в книгу не вошли стихи видных народовольцев Б. Д. Оржиха и Д. А. Клеменца, так как вопрос о принадлежности большинства приписываемых им стихотворений остается спорным. - Профиль настоящего издания определил и метод отбора текстов. С наибольшей полнотой в нем представлены, естественно, стихи самых неплодовитых поэтов (Г. А. Лопатин, Г. А. Мачтет), тогда как принцип избранности распространен в основном на поэтов с обширным стихотворным наследием (С. С. Синегуб, П. В. Шумахер, А. Н. Яхонтов, В. И. Немирович-Данченко и др.). Сборник состоит из двух частей. В первой помещены произведения поэтов, непосредственно участвовавших в революционном движении, как правило связанных с ним организационно и практически. Вторая объединяет поэтов, зарекомендовавших себя в качестве профессиональных литераторов демократического направления. Расположение материала примерно воспроизводит этапы историко-литературного развития 70-80-х годов, т. е. поэты старшего поколения предшествуют поэтам молодого поколения, завершающего эпоху, и т. д. Внутри разделов, посвященных отдельным поэтам, материал расположен в хронологической последовательности. При отсутствии данных для точной датировки под текстом произведения в угловых скобках указывается год, не позднее которого оно написано (в большинстве случаев это даты первых прижизненных публикаций). Все авторские даты, если они почерпнуты из указываемых в примечаниях сборников, газет, журналов, не имеют ссылок на источник. Оговариваются только ошибочные даты либо две несовпадающие авторские датировки. Тексты печатаются по последним прижизненным редакциям. Исключение сделано лишь для Н. А. Морозова, который, готовя в 1920 году первое бесцензурное собрание своих стихотворений, написанных в годы тюремного заключения, пересматривал и переделывал их. В результате такой правки, проведенной в совершенно иных исторических условиях, по-новому начинали звучать произведения, обязанные своим происхождением другой эпохе. Ввиду этого стихи Морозова в настоящем сборнике печатаются в их первоначальных редакциях с учетом той небольшой правки, которая была осуществлена автором в легальных изданиях 1906-1910 годов. Специальных текстологических решений требует также публикация стихотворений С. С. Синегуба. При жизни поэта произведения его в основном были напечатаны в коллективном сборнике 'Из-за решетки' (Женева, 1877) и в авторском сборнике 'Стихотворения. 1905 год' (Ростов-на-Дону, 1906). Целый ряд новонайденных произведений Синегуба был недавно обнародован в статьях В. Г. Базанова: 'Неизвестные стихотворения Сергея Синегуба', 'К истории тюремной поэзии революционных народников 70-х годов', 'Еще об одной тетради стихотворений Сергея Синегуба' ('Русская литература', 1963, No 4, с. 160-167, 1966, No 4, с. 164-174, 1967, No 1, с. 170-176). Источником публикации послужили беловые автографы двух тетрадей, сохранившихся в частном архиве (у внука поэта, С. В. Синегуба) и переданных публикатору. В одной тетради находятся двадцать семь стихотворений. За исключением шести, все они известны по сборнику 'Из-за решетки', но многие из них даны в других редакциях или с существенными разночтениями. Помета рукой Синегуба на первой странице тетради No 1: '1873-1879' свидетельствует, что тексты ее более позднего происхождения, {Отсюда можно заключить, что в тетрадь вошли стихотворения эпохи 'хождения в народ' и тяжелых лет пребывания в Доме предварительного заключения и в Петропавловской крепости. Это подтверждается и содержанием последних восемнадцати стихотворений, созданных после 1873 г. Грань между стихотворениями, написанными до ареста Синегуба, и стихотворениями, сложенными в тюрьме, легко устанавливается с помощью второй пометы. На обороте 10-й страницы тетради No 1 рукой Синегуба обозначен заголовок нового раздела: 'Тюремные стихотворения'. Заголовок этот перечеркнут, вероятно, потому, что в первый раздел попало стихотворение 'Терн', которое частично или целиком было написано в заточении (оно имеет типично тюремную концовку). Однако раздел 'Тюремные стихотворения' в тетради No 1 начинается стихотворением 'Думы мои, думы...', которым открывается в сборнике 'Стихотворения. 1905 год' цикл 'Тюремные стихи. (Из старых тетрадок)'. Стало быть, десять стихотворений, предшествующих в тетради No I тюремным стихотворениям, мы вправе относить к написанным на свободе, т. е. до конца 1873 г. Показательно также, что первый раздел стихотворений в этой тетради открывается известной 'Думой ткача', которая датируется началом 1873 г.} чем в сборнике 'Из-за решетки' (1877). Это подтверждается их анализом: Синегуб устранял длинноты в стихах, вносил в них стилистические исправления. Тетрадь No 2 содержит тексты, не публиковавшиеся при жизни автора и относящиеся, по всей вероятности, к двум последним годам тюремного заключения поэта (два стихотворения помечены здесь 1877 и 1878 гг.). Учитывая соотношение печатных и рукописных источников, произведения Синегуба в данном издании приводятся по тетради No 1, если она дает последнюю редакцию стихов, ранее напечатанных в сборнике 'Из-за решетки'. Произведения, не обнародованные при жизни поэта, воспроизводятся по журналу 'Русская литература', прочие стихотворения - по прижизненным публикациям. Исчерпывающие библиографические данные об авторских сборниках содержатся в биографических справках. Примечания имеют следующую структуру, после порядкового номера указывается первая публикация стихотворения, затем все последующие источники, содержащие какие-либо текстуальные изменения - вплоть до публикации, в которой текст установился окончательно. Последняя выделяется формулой 'Печ. по...'. Указанная формула не применяется, если после первой публикации текст произведения не менялся или если эта публикация была единственной. Далее приводятся сведения о наличии и местонахождении автогра- фов, данные о творческой истории, поясняются малопонятные намеки и реалии, лица, упоминаемые в стихотворении, и т. п. В примечаниях оговариваются анонимные публикации, а также криптонимы и псевдонимы, если они не являлись обычной подписью поэта (например, псевдоним В. Г. Богораза - 'Тан'). Так как творчество многих поэтов представлено в этой книге с достаточно строгим отбором, факт включения стихотворений в авторские сборники отмечается в единственном случае - когда необходимо подтвердить атрибуцию текста. Разделы, посвященные Н. А. Морозову, В. Н. Фигнер, Омулевскому (И. В. Федорову), А. Л. Боровиковскому, А. А. Ольхину, Н. В. Симборскому, Д. Н. Садовникову, А. П. Барыковой (составление, биографические справки и примечания), подготовлены к печати А. М. Бихтером, раздел стихотворений С. С. Синегуба - В. Г. Базановым, остальные разделы - Б. Л. Бессоновым. Условные сокращения, принятые в примечаниях Буд. - 'Будильник'. BE - 'Вестник Европы'. ВО - 'Восточное обозрение'. ВРП - 'Вольная русская поэзия второй половины XIX века'. Вступ. статья С. А. Рейсера. Подготовка текста и примечания С. А. Рейсера и А. А. Шилова, 'Б-ка поэта', Б. с, Л., 1959. ГИМ - Отдел письменных источников Государственного исторического музея (Москва). Д - 'Дело'. Драгоманов - М. П. Драгоманов, Детоубийство, совершаемое русским правительством, Женева, 1877. ЖО - 'Живописное обозрение'. 'Звездные песни' I - Н. Морозов, Звездные песни, М., 1910. 'Звездные песни' II - Н. Морозов, Звездные песни. Первое полное издание всех стихотворений до 1919 г., кн. 1-2, М., 1920-1921. ИР - 'Из-за решетки. Сборник стихотворений русских заключенников по политическим причинам в период 1873-1877 гг., осужденных и ожидающих 'суда'', Женева, 1877. 'Из стен неволи' - Н. А. Морозов, Из стен неволи. Шлиссельбургские и другие стихотворения, Ростов-на-Дону - СПб., 1906. КС - А. В. Круглое, Стихотворения, М., 1903. ЛН - 'Литературное наследство'. МС -Н. Морозов, Стихотворения. 1875-1880, Женева, 1880. Наб. - 'Наблюдатель'. НСРПиС - 'Новый сборник революционных песен и стихотворений', Париж, 1898. ОД - 'Общее дело. Газета политическая и литературная', Женева, 1877-1890. 03 - 'Отечественные записки'. ПБ - 'Песни борьбы. Сборник революционных стихотворений и песен', Женева, 1892. ПД - Рукописный отдел Института русской литературы (Пушкинского дома) АН СССР. 'Песни жизни' - Омулевский, Песни жизни, СПб., 1883. ПЛ - 'Петербургский листок'. РБ - 'Русское богатство'. РЛ - 'Русская литература'. РМ - 'Русская мысль'. СиП - П. Шумахер, Стихи и песни, М., 1902. СП - Ф. Волховской, Случайные песни, М., 1907. СС -'Собрание стихотворений', СПб., 1879. Ст. - Стих, стихи. '1905 год' - С. Синегуб, Стихотворения. 1905 год, Ростов-на-Дону, 1906. Т, С - Тан, Стихотворения, СПб., 1910. ФПСС - Вера Фигнер, Полное собрание сочинений, т. 4 (стихотворения), М., 1932. ФС - Вера Фигнер, Стихотворения, СПб., 1906. 'Цветы и змеи' - Л. И. Пальмин, Цветы и змеи, СПб., 1883. ЦГАЛИ - Центральный государственный архив литературы и искусства (Москва). ЦГАОР - Центральный государственный архив Октябрьской революции (Москва). ЦГВИА - Центральный государственный Военно-исторический архив (Москва). ЦГИА - Центральный государственный исторический архив (Ленинград). ШСС - П. Шумахер, Стихотворения и сатиры. Вступ. статья, редакция и примечания Н. Ф. Бельчикова, 'Б-ка поэта', Б. с, 1-е изд., (Л.), 1937. ЯС - 'Стихотворения Александра Яхонтова', СПб., 1884. 492. 'Пчела', 1877, No 21, с. 318. Печ. по КС, с. 19 (здесь дата '1876'), По воспоминаниям автора, стихотворение написано в 1873 г. .(см.: А. В. Круглов, О живых и мертвых. - 'Исторический вестник', 1894, No 12, с. 667-668). Популярный романс конца XIX - начала XX века. 493. 'Детское чтение', 1876, No 5, с. 462. Печ. по сб. 'Детям', М., <1903>, с. 10. 494. 'Русь', 1878, No 1, с. 6. Печ. по 'Московскому листку', 1882, 11 января. 495. 'Неделя', 1878, No 41, с. 1335, под загл. 'Встречи'. Датируется по КС. 496. Д, 1880, No 7, с. 176 (др. ред.), без посвящения. Печ. по КС, с. 31. П. А. Тулуб - поэт, автор ряда стихотворений, положенных на музыку (см.: Г. К. Иванов, Русская поэзия в отечественной музыке, вып. 1, М., 1966, с. 350). 497. Д, 1879, No 10, с. 108, под загл. 'Ночью (из Прешерна)', 'Стихотворения', М, 1897, под загл. 'Ответ поэта'. Печ. по КС, с. 182 (цикл 'Из песен о Болгарии', ошибочная дата '1893'), Ф. К. Прешерн (1800-1849) - словенский поэт. У Прешерна подобного стихотворения не обнаружено. 498. Наб., 1883, No 10, с. 219 (др. ред.). Печ. по КС, с. 55. 499. Наб., 1882, No 5, с. 152. 500. 'Мирской толк', 1883, No 14, с. 141, с посвящением С. Я. Надсону и с датой 'октябрь 1882'. Печ. по КС, с. 65, (здесь дата '1883'). 501. Наб., 1884, No 12, с. 23, под загл. 'Родная земля'. Печ. по КС, с. 60. 502. 'Мирской толк', 1883, No 5, с. 41. 503. 'Мирской толк', 1883, No 8, с. 73. 504. 'Мирской толк', 1883, No 14, с. 145, подпись: Веселый Устюжанин. Ноктурно (лат.) - ночью. 505. Наб., 1883, No 7, с. 65. 506. 'Мирской толк', 1883, No 48, с. 560. 507. КС, с. 76. 508. Наб., 1884, No 6, с. 192. 509. 'Стихотворения', М., 1897, с. 51. Датируется по КС. 5!0. 'Стихотворения', М., 1897, с. 59. Датируется по КС. 511. 'Стихотворения', М., 1897, с. 21, под загл. '29-е января 1887 г.'. Печ. по КС, с. 95,- Написано к 50-летию со дня смерти Пушкина. 512. 'Северный вестник', 1890, No 3, с. 62. 513. Наб., 1891, No 3, с. 136. Датируется по КС. Адресат стихотворения не установлен. Прославленный певцом Мятежный и коварный гений. Имеется в виду образ Демона в поэзии Лермонтова. Авгуры - жрецы Древнего Рима, предсказывавшие исход событий по полету и крику птиц, по свидетельству Цицерона, авгуры не могли без улыбки смотреть друг на друга во время гаданий, так как, сами не верили в них. 514. 'Нива', 1891, No 30, с. 662. Датируется по КС Написано к 50-летней годовщине со дня смерти Лермонтова. 515. 'Стихотворения', М., 1897, с. 307, под загл. 'Мольба' (цикл 'Под игом. Из песен о Болгарии'). Печ. по КС, с. 183. 516. 'Светоч и дневник писателя', 1910, No 12, с. 7. Датируется по 'Вечерним песням', М., 1912. 517. 'Вечерние песни', М., 1912, с. 88.