Стихотворения, Крестовский Всеволод Владимирович, Год: 1863
Время на прочтение: 15 минут(ы)
В. В. Крестовский
Стихотворения
----------------------------------------------------------------------------
Поэты 1860-х годов
Библиотека поэта. Малая серия. Издание третье
Л., 'Советский писатель', 1968
Вступительная статья, подготовка текста и примечания И. Г. Ямпольского.
Дополнения по:
Русские песни и романсы.
'Классики и современники'
М.: Художественная литература, 1989
----------------------------------------------------------------------------
СОДЕРЖАНИЕ
Биографическая справка
Владимирка
Из цикла 'Весенние ночи'
'...А весна, как струна, занывает в груди...'
'...И в саду тишина...'
'О, взгляни ты: голубые звезды робко блещут...'
'Что за воздух!.. что за ночь!.. Чего ж бояться?..'
'...Но боже! как забыть...'
Перед весною
Париж, июль 1848
Из цикла 'Xандра'
'Хандра... опять хандра!.. Уж близко к полуночи...'
'Осень... спят седые тучи...'
'Я б ушел от вас на берег моря...'
'Проклятая!.. И нет ни в чем исхода...'
Из цикла 'Испанские мотивы'
Auto da fe
Fandango
Сан-Яго
Андалузянка
Полоса
Цыганке
Памяти пятерых
Дополнение
'Под душистою ветвью сирени...'
Ванька-ключник
В начальный период своей литературной деятельности автор
'Петербургских трущоб' и антинигилистических романов Всеволод Крестовский
был известен и как поэт.
Всеволод Владимирович Крестовский родился 11 февраля 1840 года в
имении своей бабушки в Таращанском уезде Киевской губернии. Здесь он
провел детство. Десяти лет Крестовский поступил в 1-ю петербургскую
гимназию, а по окончании ее, в 1857 году, - на филологический факультет
Петербургского университета, но учился в университете недолго.
Первые литературные опыты Крестовского относятся еще к гимназическим
годам, а впервые он увидел свое имя в печати в семнадцатилетнем возрасте в
журнале 'Общезанимательный вестник'. Затем его стихи и проза стали
появляться в других тонких и толстых журналах: 'Сын отечества', 'Русское
слово', 'Русский мир', 'Иллюстрация', 'Светоч', 'Время' и т. д. Итогом
поэтической деятельности Крестовского явилось двухтомное издание его стихов,
вышедшее в 1862 году. В первые годы, когда он был близок к передовой
молодежи, в его стихах временами звучат темы народного горя и социального
неблагополучия, он пишет тогда такие стихотворения, как 'Владимирка',
'Полоса', 'Кондрашка', 'Париж, июль 1848', поэму 'Весенняя смерть' и др.
В эти годы Крестовский часто выступает в 'Русском слове' с
критическими статьями и рецензиями, в которых довольно ясно выражены его
литературно-общественные взгляды. Он пишет о поэзии, фольклоре, педагогике,
книгах для детского чтения. В рецензии на 'Великорусские сказки' И. А.
Худякова и 'Сборник русских духовных стихов' В. Варенцова Крестовский
отмечает, что в последнее время всеми осознана важность изучения народа, но
'чтоб изучить народ во всей полноте его свежих и нетронутых сил, -
утверждает он вслед за Добролюбовым, - надо сперва прикрепиться к его почве,
вырасти, воспитаться на ней, сжиться с его понятиями и верованиями, - и
тогда только можно узнать его, а это нелегко'. В рецензии на сборник
стихотворений С. Николаевского Крестовский иронизирует над тем, что этот
'высокий поэт... не касается предметов подлых, а воспевает предметы только
высоких, высших и высочайших свойств', над его казенным патриотизмом,
прославлением 'российского орла' и обличением 'возмутителей'. В статье о
Некрасове Крестовский утверждает, что ему присуще 'проникновение в самую
глубокую сущность народной жизни со стороны ее насущных потребностей и
затаенных, незримых страданий', и дает отчетливую характеристику
фольклоризма современной поэзии. 'В поэзии Мея, - пишет он, - элемент
_русского, народного_ принял не социальный, не современный, а какой-то
археологический колорит. Во всех его лучших вещах этого рода вы невольно
чуете Русь, и Русь народную, если хотите, Русь вечную, какою суждено ей быть
в своем идеале, если хотите, поющую, празднующую, да только не Русь
современного нам народа. Эта последняя только и далась одному Некрасову'.
Одновременно у Крестовского нетрудно обнаружить иные тенденции, иные
мотивы - связанные с 'чистой поэзией'. Наиболее характерными для него
являются циклы 'Весенние ночи' (они послужили объектом для пародий 'Искры'),
'Хандра', 'Испанские мотивы' (впрочем, в этом цикле сосуществуют наивная
поверхностная испанская экзотика с антиклерикализмом и вольномыслием:
'Андалузянка' и 'Fandango', с одной стороны, 'Auto da fe' и 'Сан-Яго' - с
другой). Крестовский отдал дань и приукрашенному фольклору. Социальные темы
постепенно вытесняются из его поэзии, чем дальше, тем все больше он отходит
от 'увлечений молодости'.
В начале 60-х годов Крестовский принимал участие и в сатирических
журналах - сначала поместил несколько стихотворений в 'Искре' и 'Гудке', а
затем стал деятельным сотрудником 'Занозы' и 'Осы', где в 1863-1864 годах
печатал грубые пасквили, направленные против демократического лагеря русской
литературы и журналистики.
С середины 60-х годов Крестовский оставляет поэзию и в дальнейшем
весьма редко обращается к стихотворной форме. К тому же после 'Петербургских
трущоб' он решительно перешел на откровенно реакционные позиции.
Крестовский переводил Анакреона, Сафо, Горация, Гете, Гейне, Шевченко.
Многие его стихотворения положены на музыку.
Умер Крестовский 18 января 1895 года.
Издания стихотворений
Стихи. Два тома. СПб., 1862.
Собрание сочинений, т. 4, СПб., <1899>.
ВЛАДИМИРКА
Ой, дорога ль ты, дороженька пробойная,
Ты пробойная ль дороженька, прогонная!
Уж и много на Руси у нас дороженек,
Что дорог ли широкатных, поисхоженных:
По иным гоняют царских слуг - солдатушек,
По иным бредет убогий богомольный люд,
От Соловок до Киева, по угодничкам,
Что по третьим ли дорожкам шлют красён товар
Всё купцы, да молодцы, да володимирцы.
Широки ль уж те дорожки да укатисты,
А уж шире ль, да длиннее, да утоптанней
Нашей матушки Владимирки - не быть нигде!
Не одни-то по ней поручни притерлися,
Не одни-то быстры ноженьки примаялись,
Что и слез на ней немало ли прол_и_вано,
А и песен про нее ль немало сложено!
Далеко ты в даль уходишь непроглядную,
Во студеную сторонушку сибирскую,
Ох, дорога ль ты, дороженька пробойная,
Ты пробойная ль дорожка володимирская!
1858
ИЗ ЦИКЛА 'ВЕСЕННИЕ НОЧИ'
* * *
...А весна, как струна, завывает в груди,
Завывает и сердце щекочет...
Я люблю - а весна всё сулит впереди
И несбыточной сказкой морочит.
А как глянет с весной ночи ясная тень,
Поджидать меня выйдет подруга,
Загремит соловей, да запахнет сирень -
И пойдем мы вдоль сонного луга...
* * *
...И в саду тишина, -
Лишь кузнечик в траве заливается,
Перламутром луна
В стеклах окон скользит-отражается...
И от сонных цветов
Льется влага вокруг ароматная,
И ночных соловьев
Где-то песня слышна перекатная.
И раскрыто окно -
А в окне том головка влюбленная
Загляделась давно,
Как играет река осребренная.
И не знаешь, она ль
Эту ночь разожгла сладострастнее, -
Иль сквозь белый вуаль
Ночь ее озаряет прекраснее!..
* * *
О, взгляни ты: голубые звезды робко блещут,
Бледно-палевою лентой даль окаймлена...
Листья кленов, осребренные, едва трепещут,
Осребренные, змеяся, волны робко плещут,
Робкой негой молодая ночь истомлена,
Но той неги обаятельней лилась бы сила,
Если б робость детскую ты отогнала прочь,
И, откинув занавес, окошко растворила,
И, дрожа, безмолвная, стыдливо подарила
Тихо, всю в одно лобзанье слившуюся ночь..
* * *
Что за воздух!.. что за ночь!..
Чего ж бояться?
Тихо полночь в синей глуби застывает,
Только листья, замирая, шевелятся,
Да собака за рекою где-то лает...
А уж т_е_мнеть! - даже мне в тиши не видно,
Как блистают, изнывая, твои глазки -
Так кого ж в глухом саду тебе так стыдно
За неслышные лобзанья да за ласки?
Иль цветы, цветам кивая, нас укажут
И в лугу ревниво путать станут ногу?
Но не бойся: всё заснуло понемногу,
Разве звезды... да и те уж коль расскажут,
Так расскажут в чудной сказке... только богу...
* * *
...Но боже! как забыть
Ту ночь туманную, когда в пустой аллее,
Склонясь плечом к плечу, мы медленно с ней шли:
Какой-то нежный звук едва дрожал вдали,
И что-то вторило в груди ему больнее...
А поле тусклое в серебряный туман
Вдали, как озеро разлившись, уходило -
И полная луна сквозь сеть ветвей скользила
По бледному лицу... и аромат полян
От скошенной травы струился негой зыбкой.
Вся ночь - один аккорд, один безмолвный хор!..
Мы шли - и теплился ее потухший взор
Такою тихою и доброю улыбкой...
И так понятен был мне смысл ее речей
Стыдливо-искренних, и робких, и тоскливых -
О, как бы я тогда в объятьях молчаливых
Всю горечь и любовь испил бы вместе с ней!...
Мне слез хотелося, и воли, и страданья,
Да смеху детского, да песен, да весны,
-
А кто-то всё шептал: ребяческие сны!..
Оставь, забудь ее... то глупые желанья!..
1859
ПЕРЕД ВЕСНОЮ
Снег лежит еще на крышах,
Искрясь яркой белизной,
А уж в воздухе к полудню
Отзывается весной...