Стихотворения, Костров Ермил Иванович, Год: 1796 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 94 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

СОЧИНЕНІЯ КОСТРОВА.

Изданіе Александра Смирдина.

САНКТПЕТЕРБУРГЪ.

ВЪ ТИПОГРАФІИ ЯКОВА ТРЕЯ.

1849.

ОГЛАВЛЕНІЕ къ СОЧИНЕНІЯМЪ КОСТРОВА.

Ода на день коронаціи Ея Императорскаго Величества Екатерины II

Ода на рожденіе Его Императорскаго Величества Государя Великаго Князя Александра Павловича, соч. 1778 года

Ода на день рожденія Ея Императорскаго Величества Екатерины II соч. 1779 года

Ода на тотъ же день и на празднество совершившейся первой четверти столтія отъ учрежденія Московскаго Университета 1780 года

Ода на день восшествія на престолъ Ея Императорскаго Величества Екатерины II, соч. 1780 г.

Ода на день рожденія Ея Императорскаго Величества Екатерины ІІ-й соч. 1781 года

Ода на день восшествія на престолъ Ея Императорскаго Величества Екатерины II, соч. 1782 г.

Ода на открытіе губерніи въ столичномъ град Москв соч. 1782 года

Ода на прибытіе Ея Императорскаго Величества въ Москву 1785 года

Пснь благодарственная Ея Величеству за оказанныя въ Москв щедроты 1785 года

Эпистола на день восшествія на престолъ Ея Императорскаго Величества Екатерины II. Соч. 1780 года

Пснь на возвращеніе Ея Величества изъ полуденныхъ странъ Россіи

Три Граціи, эклога на день рожденія Великія Княжны Александры Павловны

Письмо къ творцу оды, сочиненной въ похвалу Фелицы

Ода на день открытія Общества любителей учености при Императорскомъ Московскомъ университет

Ода на день рожденія Михайла Матвевича Хераскова

Ода Главнокомандовавшему въ Москв Графу Захару Григорьевичу Чернышеву

Идиллія Каллидонъ, на день тезоименитства Ивана Ивановича Шувалова

Ода графу Александру Васильевичу Суворову-Рымникскому

Эпистола, ему же на взятіе Измаила

Къ представителю Музъ

Ода преосвященнйшему Платону Митрополиту Московскому

Мадригалы, ему же

Стансъ ему же

Стихи на освященіе храма въ Московскомъ Университет, ему же

Стихи на день восшествія на престолъ Ея Императорскаго Величества Екатерины II, соч. 1796 года

Стихи Ивану Ивановичу Шувалову на Новый годъ

Стихи графу Алексю Григорьевичу Орлову

Стихи на Новый 1779 годъ

Стихи на Новый 1780 годъ

Стихи на Новый 1781 годъ

Гимнъ на Новый 1786 годъ

Молитва изъ сочиненій г. Попе

Преложеніе Псалма 18-го

Правда всего дороже

Бездлка

Танцовщикъ и Стихотворецъ

Имянины

Псня

Путь жизни

Стихи къ китайскому домику

Стихи на иллюминацію въ сел Г. Р. Б. Н. В.

Стихи на Фейерверкъ, представляющій храмъ Любви

Стихи на выздоровленіе Анеты

Псня

Событіе сна

Стихи Анет

Стихи Лизет

Къ Бабочк

Къ Пастуху

Клятва

Стихи въ честь покойнаго Ермила Ивановича Кострова

Тактика

СТИХОТВОРЕНІЯ.

ОДА

НА ВСЕРАДОСТНЫЙ ДЕНЬ КОРОНАЦІИ

Ея Императорскаго Величества

Екатерины II,

Сочинена 1778 года.

Златаго свтоносца персты

Открыли въ тверди горизонтъ,

Врата восточныя отверзты,

Оставленъ Фебомъ хладный понтъ,

И сонъ, сынъ чернаго Морфея,

Уже насильствій не имя,

Летитъ съ мечтаньми отъ очей,

Вся тварь въ сомнніи не дремлетъ,

Но должности природной внемлетъ

Для пользы общей и своей.

И ты ли, Муза изумленна,

Безмолвія пребудешь въ сн?

Возстань, явися ободренна

Священныхъ горъ на вышин,

Другинь прелестныхъ внемля звуки,

Ты арфу Златострунну въ руки,

Съ подобнымъ жаромъ пріими,

Излей отъ устъ усердныхъ сладость,

Россійскія державы радость

Не премолчи, вщай, греми.

Въ сей день, отъ вка предъизбранный,

Россія, твой вознесся рогъ,

Царемъ царей обтованный

Съ тобою совершенъ залогъ,

Въ внц, во блеск багряницы,

Екатерина, взоръ денницы,

Источникъ радостныхъ отрадъ,

Героевъ вождь, миролюбива,

Великодушна, справедлива,

Явилась для россійскихъ чадъ.

Воображеній быстры крила

Въ восторг Муза распростри,

Куда влечетъ парнасска сила,

Со тщаніемъ стремись, пари,

Представь въ ум предтекши лта,

Что дйствомъ Вышняго совта

Въ нихъ зрли Россы, возвсти,

Что днешня торжества виною,

Что намъ ниспослано судьбою —

Въ скрижалахъ памяти прочти.

Я чту… и мысль благоговетъ,

Чудясь Предвчнаго дламъ,

Языкъ вщать недоуметъ.

О, коль щедра, Судьба, ты къ намъ!

Тобою рушатся державы,

Тобой на верхъ восходятъ славы

И въ благоденствіи цвтутъ,

Въ избранной отъ тебя Россі

Пактолы, Гангесы златые

Обогащая насъ, текутъ.

Отъ горнихъ мстъ, со звздна трона

Къ монархамъ свой ты мещешь взоръ,

Въ твоей десниц ихъ корона

И въ ндрахъ всхъ блаженствъ соборъ.

Твои законы не пресчны,

Глаголы устъ твоихъ предвчны,

Речешь — и тако свтъ течетъ,

Ты перстъ прострешь — и все послушно:

Вся внемлетъ тварь единодушно,

Никая плоть не преречетъ.

Хощу, рекла, да Россовъ громы:

Достигнутъ облачныхъ круговъ

И, храбрости рукой несомы,

Разятъ преступну грудь враговъ.

Моей десницею клянуся,

Вщаній сихъ не отрекуся,

Се часъ грядетъ, и нын есть,

Наступитъ радостна година,

Помажется Екатерина,

Противнымъ въ ужасъ, Россамъ въ честь.

Глаголъ Судьбы Россія внемля,

Воззвала: се спасеній день!

И взоръ и длани выспрь подъемля,

Узрла лучезарну снь.

Тамъ Вышняго слуги Владыки,

Соединясь въ несчетны лики,

Приникли на подзвздный долъ,

Чтобъ видть нашей взоръ Царицы

И славу свтлой багряницы,

Корону, скипетръ и престолъ.

Единъ изъ нихъ съ круговъ спустился

И сталъ на страж надъ Москвой,

Нетлннымъ блескомъ весь покрылся,

Небесъ касаяся главой,

Колебля тяжестью земною,

Какъ встникъ возгремлъ трубою:

Се нареченный день и святъ,

Отнын сыны Россовъ сильны,

Дарами Вышняго обильны,

Сей день вовкъ благословятъ,

И св величества стопами

Екатерина въ храмъ грядетъ,

Пріосненна облаками,

Ліющими небесный свтъ,

Ея предтечи вс герои,

Во Слдъ Ея стремятся вои,

По стогнамъ шумъ и плескъ и громъ!

Въ эир молніи блистаютъ,

Сердца Россіянъ врныхъ таютъ,

Всякъ радости исполненъ домъ.

Таковъ великъ Зиждитель вчный

На трепетный Синай низшелъ,

Гд огнь и вихри быстротечны,

Гд насъ трубы это гремлъ,

Низшелъ, чтобъ дать законъ народу

И падшу обновить природу

Возлюбленнымъ себ вождемъ,

Но тамъ сей громъ былъ знакомъ казни,

Раждалъ смущенія, боязни,

А въ насъ онъ радости творцемъ.

Уже Царицу зрю во храм,

Ея благоговетъ умъ,

Усердныхъ жертвъ при иміам

Умолкъ народныхъ плесковъ шумъ,

Единой ревности сердцами,

Единыя хвалы устами

Мольба несется къ небесамъ:

О, Царь вковъ непостижимый!

Отъ всякой плоти равночтимый,

Коль милостивъ и щедръ Ты къ намъ!

И се вождемъ левитска чина

Ліется на главу елей,

Се помазуется Богиня,

Россія, къ радости твоей!

Виссонъ на раменахъ священный,

Внецъ, отъ бисеровъ сложенный,

Сіяетъ на глав Ея,

И тако въ полномъ цвт славы,

Во средоточіи державы

Явилась, лучъ отрадъ лія.

Въ лучахъ сидяще неприступныхъ

Само трилично Божество,

Со ликомъ Ангелъ совокупныхъ

Воззрвъ на Россовъ торжество,

Отверзло благостей пучину,

Благословя Екатерину,

Обильны дары подаетъ,

Духъ мудрости, духъ правды вчной,

Духъ силы, радости сердечной

И духа крпости ліетъ.

Внезапу новыхъ зракъ видній

Мятетъ, колеблетъ зрящихъ духъ,

Средь радости, средь восхищеній

Перстъ пламенный явился вдругъ,

И къ полдню на стн стоящей,

Къ боязни всхъ во храм вящшей

Онъ тайны письмена чертитъ,

Но чтобъ понять, въ нихъ кая сила,

Потребенъ разумъ Даніила,

Отъ насъ Всевышній то сокрылъ.

И се отъ алтаря исходитъ

Сей древней мудрый богочтецъ,

И взоръ свой къ письменамъ возводитъ,

Вщалъ: ‘сколь къ Россамъ благъ Творецъ!

‘Противникъ всуе ополчится,

‘И злоба тщетно изострится,

‘Вс облекутся въ студъ и срамъ,

‘Екатерина днесь владетъ —

‘И въ Россахъ Князь не оскудетъ.’

Таковъ быіъ тайный смыслъ словамъ.

О, свтоносный мужъ желаніи!

Глаголъ неложенъ устъ твоихъ:

Достойна вчныхъ восклицаній,

Среди владителей земныхъ,

Богиня царствуетъ надъ нами,

Ея и сердцемъ и устами,

Хвалить и чтить одолжены.

Злость хитра, мудростью пожерта,

И наглость мужествомъ сотерта

Противны въ смерть поражены.

Седьмнадесятый годъ сіяетъ,

Свтильникъ дневный отъ Всовъ,

Поля, долины позлащаетъ:

И освщаетъ мракъ лсовъ,

Какъ взоръ Богини солнца краше

Веселіе сугубитъ наше,

Гоня печалей черну тнь,

И вс Ея державы лта

Посредствомъ Творческа совта,

Преобратились въ свтлый день.

Но кто сіи при Ней толь млады?

Какая нжная чета?

Иль древни божества Эллады

Въ нихъ зрится равна красота?

То мудрый Павелъ и Марія,

Твоей надежды столпъ, Россія!

Они, какъ лучезарный Фебъ,

На высшій горизонтъ восходить,

Съ собою счастіе возводятъ:

Благоволеніемъ судебъ.

И сей, что въ пеленахъ играетъ,

Являя рождшимъ сладкій смхъ,

Кого въ себ изображаетъ?

Кому источникомъ утхъ?

То Александръ, дитя драгое,

Рожденъ во время намъ златое,

Рожденъ въ пресвтлы мира дни,

Вокругъ Его оливы вьются,

И лавры съ миртами плетутся,

Играютъ Граціи одни.

Такъ Онъ? О, первенецъ прекрасный!

О, юныхъ плодъ Полубоговъ!

Отъ свтлыхъ двухъ планетъ лучъ ясный

Къ блаженству росскихъ Ты сыновъ.

Россія и Ея любитель,

Союзовъ ревностный хранитель

Восхитились, Тебя узря,

Нева въ струяхъ своихъ взыграла

И Александра возвщала

Въ сосднія ліясь моря.

И Музы лиру позлатили

Твое гремящу рождество,

Они меня въ свой ликъ плннли

И я плъ съ ними торжество.

Расти! Россійски Геликоны

Произнесутъ сладчайши тоны.

Когда пріидешь въ полный цвтъ,

Моей гласъ лиры укрпится

И съ ними въ хоръ соединится

Твоихъ при совершенств лтъ.

Но Ты, велика Героиня,

Обрящешь гд Себ пвцовъ?

Побдоносная Богиня!

Иль псни внемлешь Ты птенцовъ?

Твои дла хвалы превыше,

Ты въ мир зришься Ангелъ тише,

Во брани грозный исполинъ,

Во ополченіяхъ предивныхъ,

Твой взоръ, смущаетъ сопротивныхъ

И обращаетъ вспять единъ.

Но Ты кротка, зефиромъ дышешь

И ободряешь Музъ соборъ,

Ты имъ сама уставы пишешь,

Ведя на верхъ ессальскихъ горъ

Подъ снію Твоей щедроты

Он поютъ Твои доброты,

Что нашихъ арфъ не звученъ гласъ,

Твоихъ дяній громъ виною:

Онъ заглушаетъ всхъ собою,

И тако посрамляетъ насъ.

О, еслибъ Пиндаръ быстрый съ нами

Еще на свт пребывалъ, —

Онъ въ псняхъ бы своихъ хвалами

Твои побды увнчалъ,

При первомъ онъ Твоемъ восход

Послдній отдалъ домъ природ,

Сокрылся росскихъ Музъ орелъ.

Мы хощемъ тшетно такъ стремиться,

Птенецъ не можетъ соравниться,

Хотябъ желаніемъ горлъ.

Среди торжествъ и плесковъ звучныхъ,

Среди чувствительныхъ отрадъ

Во цвт дней благополучныхъ,

Средь милліоновъ росскихъ чадъ,

Московскаго Парнасса Музы,

Прервавъ свои безмолвны узы,

Дерзаютъ пснь Теб соплесть:

Ты удостой ихъ кроткимъ духомъ

И матернимъ вонми имъ слухомъ,

О, какъ сія намъ лестна честь!

Источникъ благостей безмрныхъ,

О! непостижно Божество,

Вонми мольб народовъ врныхъ,

Призрвъ на свтло торжество!

Тобой помазанну Богиню,

Тобой храниму Героиню,

Какъ прежде, удостой щедротъ,

Съ Маріей Павла осняя,

Стезями оныхъ управляя

Пріосни ихъ первый плодъ.

ОДА

на рожденіе его императорскаго величества

Государя Великаго Князя

Александра Павловича,

Сочинена 1778 года.

Потрясшись звукомъ трубъ гремящихъ

Въ россійской тверди тихъ эиръ,

Сердецъ усердіемъ горящихъ

Вливаетъ въ ндра сладкій миръ.

Желанну радость возвщая,

Къ вниманью смертныхъ слухъ склоняя,

Скоре молній въ быстрот,

Златыми снабдна устами,

Подъята легкими крылами,

Несется Слава въ высот,

Глаголеть: ‘въ брани грозны чада!

Коль жребій нын вашъ блаженъ!

Надежда ваша и отрада —

Се Александръ на свтъ рожденъ!

Уже отъ Павла и Маріи

Благословенный для Россіи

Лобзаете любезный плодъ,

Коль красенъ первенецъ въ доброт,

Коль нжный склоненъ зракъ въ щедрот!

Геройскій всюду виднъ родъ.

Младой исчадіе Латоны,

Коль врить древности сдой,

Превысивъ естества законы,

Блисталъ безсмертной красотой,

Подобно какъ лучи златые,

Власы его по юной вы,

По нжнымъ раменамъ катясь,

Небесный блескъ очамъ являли,

И зрящихъ сладостью питали,

Въ сугубыя струи ліясь.

Толико чудно и прекрасно

Къ порфир рождшеся дитя!

Въ немъ ощутительно и ясно

Внчанныхъ главъ черты цвтя,

Уже въ младенчеств являютъ,

Кого въ немъ Россы ожидаютъ,

Въ очахъ златая тишина,

Источникъ всяка совершенства,

И общаго вина блаженства,

Какъ въ ясномъ времени луна.

Что гордый храмъ Эфесска града,

Преславно чудо древнихъ лтъ

Столповъ величествомъ громада,

Толь удивившая весь свтъ,

Во время грозной царствамъ ночи,

Какъ въ первый разъ геройски очи

Отверзь на свтъ Филипповъ сынъ,

Свирпымъ пламенемъ сожжерна

И въ мрачный пепелъ превращенна,

Оставивъ въ память прахъ единъ.

То было знакомъ смертныхъ роду,

Что гнвный Македонянъ царь

Обременитъ собой природу

И трепетомъ наполнитъ тварь,

Премны счастья быстротечны

Во узы заключивши вчны,

Расторгнетъ ндра твердыхъ горъ,

Невинныхъ главъ кровей возжаждетъ,

Все отъ меча его постраждетъ,

Гд только онъ простретъ свой взоръ.

Какъ бурный сонмъ воды шумящей

Плотинъ заклепы разорвавъ,

Отъ глубины пескомъ кипящей

Стремяся на поля стремглавъ,

Стала спокойны, и пасущихъ

Златые класы, алчно жнущихъ,

Подъявъ, въ волнахъ своихъ несетъ,

Громады камней обращаетъ,

Древа надменны исторгаетъ,

Крутясь, пучину черну вьетъ.

Толикихъ въ вид наводненій

Сей юный устремится Грекъ,

Поправъ великость преткновеній,

Чрезъ горъ хребты, чрезъ наглость ркъ,

Престолы опровергнетъ сильныхъ,

Въ сребр и злат изобильныхъ

Мечемъ кровавымъ потребитъ,

Цвтущи грады уничтожитъ,

Сраженныхъ вопль и стон умножитъ:

Да будетъ въ смертныхъ знаменитъ.

Но ваша коль судьба отмнна!

О, Россы, родъ Творцемъ избранъ,

Во время мира вожделнна

Вамъ мирный Ангелъ дарованъ.

И се есть знакъ благополучный,

Что милость съ правдой неразлучны

Незыблемъ утвердятъ престолъ,

При Александр росскомъ крины,

Какъ въ свтлы дни Екатерины,

Покроютъ красотою долъ.

Такъ рекши, устремилась Слава

На Западъ, на Востокъ и Югъ,

И гд Бореева держава,

И гд живущихъ дышетъ духъ,

Устамъ ея плоть всяка внемлетъ,

Со плескомъ рчь ея пріемлетъ,

О, коль священны имена:

Екатерина, Павлъ, Марія

И Александръ, Ему Россія

И вс соплещутъ племена.

Но т, что дружества очами

Взираютъ на россійскій тронъ,

И врности ходя стезями,

Чтутъ святость правъ и царствъ законъ, —

Т въ нашемъ торжеств толикомъ

Являютъ сердцемъ и языкомъ

Коль имъ пріятна всть сія:

‘Расти, о втвь, расти драгая,

‘Намъ миръ и тишина златая,

Единогласно вопія.

Ходящіе въ путхъ неправыхъ,

Отъ устъ ліющи льстивый медъ,

Сплетатели стей лукавыхъ,

Блюдущи потаенный слдъ,

Что, какъ змія въ извиты члены

Клубясь, бжатъ во злакъ зеленый

И, скрывшись, путь идущихъ зритъ,

Да пяту жаломъ ядоноснымъ,

Лукавымъ, неизцльнымъ, злостнымъ

Неосторожныхъ уязвятъ.

Сіи отвн веселья полны

При свтлости россійскихъ дней,

Но въ ихъ нутри смущенья полны

И мрачный царствуетъ Борей:

Такъ водъ лице хоть безмятежно,

Спокойно, радостно и нжно,

Являетъ чистую лазурь,

Но бездна яростью крутится,

Кипитъ, клокочетъ и дымится,

Полна неукротимыхъ бурь.

Но кто витійствомъ слова силенъ

Россійску радость изъяснить?

Какой страны языкъ обиленъ

Гомеровы струи излить?

Градовъ и селъ одушевленныхъ,

Восторгомъ сладостнымъ плненныхъ

Восходятъ клики до небесъ:

‘О, Александръ, Петрово племя,

‘Родителей преславныхъ смя,

‘Дражайшій нашихъ свтъ очесъ!’

Повсюду въ алтаряхъ курится

Благоуханный иміамъ,

И малъ, и гонъ, и старъ стремится

Со тщаніемъ въ священный храмъ,

Огнемъ сыновнимъ пламеня,

Сердца и взоръ гор имя,

Возносятъ благодарный гласъ:

‘Благословенъ вковъ Зиждитель,

‘Царей и царствъ земныхъ Правитель

‘На верхъ блажёнствъ вознесшій насъ’

Журчащи рки и пнисты,

Нарушивъ естества союзъ,

Какъ въ лтни дни спокойны, чисты’

Изъяты тяжкихъ мразныхъ узъ,

Стремясь весело протекаютъ,

Брегамъ обиліе вщаютъ,

Въ долинахъ, на холмахъ, горахъ,

Сугубо эхо раздается

И имя рождшася несется,

Скрываясь въ горнихъ небесахъ.

Церера купно и Помона

Соборомъ Нимфъ окружены,

Предъ стопы всероссійска трона

Спшатъ, спшатъ, восхищены,

И, зря Младенца вожделнна,

Полубогами въ свтъ рожденна,

Прекрасне весеннихъ дней, —

Его цвтами украшаютъ

И дары тучны полагаютъ

Во знакъ преданности своей.

Но кое зрлище прелестно

Плненный. созерцаетъ взоръ?

Коль бреннымъ мыслемъ несовмстно

Взнестись Атлартскихъ выше горъ!

Гд небожителей держава,

Безъ мрачной ночи вчна слава,

И неприступный смертнымъ свтъ.

Меня не восхищенна радость,

Или небесной пищи сладость, —

Но Невскій Александръ влечетъ’

И се за облачны предлы

Несется восхищенный духъ,

Боговъ вщанія веселы

Отнын смертный внемлетъ слухъ,

Тамъ сей Герой и Петръ Великій,

Стоя межъ горнихъ воинствъ лики,

Въ нетлнныхъ погрузясь лучахъ,

Съ высотъ приникнувъ на Россію,

Воззрвъ на Павла и Марію

И на Младенца въ пеленахъ,

Вщаютъ тако другъ ко другу:

Коль святъ и праведенъ Творецъ,

Марію Павлу давъ въ супругу,

Тмъ Россовъ укрпивъ внецъ!..

Престолъ Ихъ, яко дніе неба,

И краше свтоносна Феба,

О, коль любезная чета!

Прекрасны тломъ и душею,

Добротъ и совершенствъ зарею

Блистаютъ, какъ сіи мста.

Се юный отрокъ, плодъ Ихъ первый,

Благоуханной розы цвтъ!

На дланхъ росскія Минервы

Отъ устъ зефиры сладки льетъ,

Главою нжно помавая,

Невинны руки простирая,

Младенческій являя смхъ,

Счастливо всмъ назнаменуетъ,

Что Россъ при Немъ восторжествуетъ

И всхъ исполнится утхъ.

Рекли, и се свтообразный

На Отрока ліется духъ,

Да въ Немъ дары почіютъ разны,

Подзвздный удивляя кругъ,

Премудрость, благость и щедроты,

Святыхъ, помазанныхъ доброты,

Его единственная часть,

Превыситъ славныхъ всхъ длами,

Какъ сынъ предъ мужемъ ветхимъ днями,

Предъ Нимъ да будетъ гордыхъ власть.

Царица Россовъ страхъ противныхъ

Сердецъ и душъ усердныхъ рай,

Толь радостныхъ отрадъ и дивныхъ,

Сам Виновница взыграй!

Полна чудесъ Твоя держава,

Небесъ коснулась дйствій слава,

Твой громъ потрясъ враговъ престолъ,

Твоя превыше смертныхъ сила

Для Россовъ въ небо претворила

Земный, плачевный прочимъ долъ.

Но что, возможно ли намъ мыслить,

Чтобъ мрять пядью небеса?

И можно ли Твои исчислить,

О, Героиня! чудеса?

Твоихъ благодяній рки

Текутъ и будутъ течь вовки,

Твой въ Павл духъ и, духъ его

Во Александр воцарится,

И тако вчно утвердится.

И что дража намъ сего?

Се внемлю, разные языки,

Везд тмочисленный народъ,

Торжественны составивъ лики,

Какъ шумный гласъ премногихъ водъ,

Твое величіе вщаютъ

И стопы ногъ Твоихъ лобзаютъ,

Тмъ жизнь свою счастливой чтутъ,

Они едиными устами

И совокупными сердцами

Къ Царю царей мольбы ліютъ.

О, божество непостижимо!

Приникни отъ высотъ на насъ,

Отъ темъ чиновъ небесныхъ чтимо,

Вонми народовъ врныхъ гласъ!

‘Доколь продлятся круги звздны,

‘Въ пучин необъятной бездны,

‘И не отъимется луна,—

‘Екатерины славно племя,

‘Отъ Павла и Марій смя

‘Да будетъ въ Россахъ, какъ весна.

НА ДЕНЬ РОЖДЕНІЯ Ея Императорскаго

Величества Екатерины II.

Апрля 21 дня 1779 года.

Парнасскимъ пламеня духомъ,

Отверзу къ пнію уста:

Вы радостнымъ внимайте слухомъ —

Земля и горнія мста,

При звучной, сладостной цвниц

Простру слова мои къ Цариц,

Вступя во свтло торжество,

И Музъ соединившись съ ликомъ,

Дерзаю сердцемъ и языкомъ

Ея воспти рождество.

Но ты, которому отверзты

Совтъ и таинства судебъ,

Ты правь мои на лир персты,

Латонинъ сынъ, премудрый Фебъ,

Чтобъ пснь была красна и стройна

И Россовъ Божества достойна,

Тобой потребно мн дышать,

Въ грудь Музы нжныя, младыя,

Свои ты чувствія живыя

И пламень удостой вліять.

Уже небесныя свтила,

Внецъ природныя красы,

Изъ коихъ Божеская сила

Себ составила часы,

И обращая оныхъ бремя,

Текуще измряетъ время,

Которыхъ бгъ, составъ колесъ,

Движенье, стройность намъ невмстна,

И только одному извстна

Премудрому Творцу небесъ.

Уже назначеннаго лта

Своей достигли быстротой,

Стрла, не заблудя съ предмета,

Коснулася минуты той,

Въ котору Божество Россіи

На казнь Луны, и въ мсть Асіи

Возникнуть должно было въ свтъ,

Минервы духомъ упоенно,

Ея Эгидой покровенно,

Да уничтожитъ злыхъ совтъ.

Тогда Божественны глаголы

Неслися въ высот небесъ,

Спустились въ земноводны долы,

Внимали горы, бездна, лсъ:

Приблизилась судьба и время,

Хощу прославить Россовъ племя.

Довольно видлъ свтъ мужей,

Довольно видлъ женъ избранныхъ,

Оливой, лаврами внчанныхъ,

Водимыхъ дланію моей.

Но пусть вселенна зритъ отнын,

Десницу въ крпости мою

Раждаемой Екатерин

Я лучъ премудрый излію,

Разсыплю Ею гордыхъ царства,

Расторгну зависти коварства,

Въ путхъ строптиваго препну,

Трофеи самъ предъ Ней воздвигну,

Моихъ намреній достигну,

Да вчну зритъ борей весну.

Предъ Ней сотру кремнисты горы —

И стны ужасомъ падутъ,

Куда простретъ пресвтлы взоры,

Тамъ лавры съ миртомъ возрастутъ,

Подъ кроткими Ея стопами

Усыпанъ будетъ путь цвтами

И нектаръ сладкій истечетъ,

Она разрушитъ вс препоны,

Предастъ спасительны законы,

Луны померкнетъ ложный свтъ.

Теб, Уранія священна,

Гремящаго Зевеса дщерь!

Лазорью, златомъ покровенна,

Теб небесъ отверзта дверъ!

Скажи, открой свои скрижали,

Что небожители вщали,

Когда сдящій выше звздъ

Судьбу возлюбленной Россіи

И гордой униженье выи

Изрекъ въ пространств горнихъ мстъ!

Тогда сіи безплодны кой,

Сестра, ты мн даешь отвтъ,

Соединясь въ несчетны строй,

Лія отъ крылъ небесный свтъ,

Въ восторг сладкомъ, въ изумлень,

Умолкнувъ на одно мгновенье,

Другъ къ другу умственно рекли:

Сія въ женахъ благословенна,

Екатериной нареченна,

Что имать быти на земли?

Рекли…. органски восшумли

Согласны псни въ небёсахъ,

И хоры ангельски воспли,

Великъ Ты, Боже, въ чудесахъ!

Глаголъ Твой святъ и правосуденъ,

Совтъ непостижимъ и чуденъ

И правы вс Твои стези!

Зиждитель всей природной связи!

Тебя трепещутъ міра князи,

Тобой избранну вознеси!

И се на облацхъ эирныхъ

Адонаи Господь возслъ.

При гласхъ радостныхъ и мирныхъ

И гласъ трубы Его гремлъ:

Подвиглись страхомъ круги звздны,

Врата вострепетали бездны,

Смутились вчныхъ горъ сердца,

Предъ Нимъ вся тварь благоговетъ

И солнцевъ свтлый взоръ блднетъ

Предъ свтомъ Творческа внца.

Возслъ, и дланію предвчной

Онъ праведны пріялъ всы,

Гд жизни смертныхъ быстротечной

Минуты зрятся и часы,

И та завса мрачной ночи,

Сквозь кою тщетно наши очи

Простерти слабый взоръ хотятъ,

Гд нашихъ дйствъ и помышленій,

Словесъ, намреній, хотній

Несчетны бремена нежатъ.

Пріялъ, и Творческой рукою

Всовъ сихъ на стран десной,

Орла съ полночною страною

И дву свтлу красотой,

Залогъ россійскаго блаженства,

Залогъ торжествъ и благоденства,

Залогъ побды утвердилъ,

Луну, Херсонъ и Полдень знойный,

Гд врагъ бунтующъ, безпокойный,

На шуей сторон явилъ.

Потрясъ, поколебалъ мгновенно:

Блднетъ гордый видъ Луны,

Явилось легко и лишенно

Вдругъ бремя южныя страны.

Екатеринины щедроты,

Ея душевныя доброты

Въ судьб имли перевсъ.

О, нашихъ красныхъ дней начало,

Тобой въ Россіи возсіяло

Благоволеніе небесъ!

Германію восторгъ объемлетъ,

Что въ красныхъ областяхъ ея

Екатерина воспріемлетъ

Начало жизни Своея,

Но въ сердц грусть она питаетъ,

Когда завсу проницаетъ,

Завсу будущихъ временъ,

Гд зритъ, что рождшася Богиня

Кротка, премудра, Героиня

Для росскихъ рождена племенъ.

Но кій предметъ смущаетъ очи?

Что блескъ веселой музы тмитъ?

Сквозь мракъ густой безмоланой ночи

Мое смущенно око зритъ

Жену стенящу, блдну, злобну,

Убійц тайному подобну,

Гониму собственнымъ студомъ,

Отчаянье, дитя боязни

И ужасъ предлежащей казни,

Ей внити воспящаютъ въ домъ,

По стогнамъ въ трепет скитаясь,

О, жалость, о, плачевный рокъ!

Какъ Фурія страстьми терзаясь,

Повергнуть хочетъ въ ровъ глубокъ,

Повергнуть хочетъ въ мрачны гробы

Кого? дитя своей утробы.

Эхидна, дай мн видть свтъ,

Несчастный томными очами,

Простертой дланью и слезами

Младенецъ къ рождшей вопіетъ.

Но Геній, сирыхъ покровитель,

Восхитилъ вдругъ сію жену,

Надежды свтлой обновитель,

Восхитилъ и пренесъ въ страну,

Планета нова гд явилась,

Екатерина гд родилась,

Пренесъ и предъ Богининъ взоръ

Представилъ мрачну и стенящу,

Еще сокрыть себя хотящу

Въ разслинахъ недвижныхъ горъ.

Воззрвъ благоутробнымъ окомъ

На плачъ, на скорбь жены сея:

‘Не орошайся слезнымъ токомъ,

‘Не трепещи предъ мной стоя,

Рекла Владычица Борея,

Лія цлебный сокъ елея:

‘Жива не снидешь съ сыномъ въ адъ,

‘Я, рождшись, приняла законы

‘Изъять отъ смерти милліоны

‘Раждаемыхъ несчастно чадъ.

О, гласъ превысшій человка!

О, наше кротко божество!

Въ длахъ, неслыханныхъ отъ вка,

Тебя все славитъ естество!

Щедроты равны гд обрящу,

Гд образъ твой, Богиня, срящу?

Ни гд, какъ токмо — въ небесахъ.

Зерцало мирныя природы!

Твой зракъ россійски поздны роды

Изобразятъ въ своихъ сердцахъ.

Въ приходъ Сіонскаго Кивота

На прагъ бездушный идолъ палъ

Во храм студнаго Азота,

И въ прахъ сотершись не возсталъ:

Такъ Ты, пришедши во вселенну,

Повергла гордость вознесенну,

Премудрыхъ въ буйство преврати,

Насиліе, коварства, злобы

Запечатлла вчно въ гробы,

Плаченной местью имъ претя.

Твой Сынъ, Твой Сынъ единороденъ,

Отъ корене Петрова шолъ,

О! коль съ Тобой во всемъ Онъ сходенъ,

Онъ образъ всхъ Твоихъ добротъ,

Его Супруга именита

Покровъ гонимыхъ и защита,

И Первенецъ Его младой

Намъ предвщаютъ дни златые,

Какіе нын зритъ Россія,

Наполнивъ славой крутъ земной.

Преобращаяй кругъ небесный

Источникъ и Отецъ временъ,

Планетамъ давый бгъ извстный,

Владыка всхъ земныхъ племенъ,

Въ десниц коего державной

Превознесенной, вчной, славной,

Стихій бунтующихъ бразды,

Предъ коимъ самый рокъ трепещетъ,

Которой гнвомъ стрлы мещетъ,

Даритъ щедротой разны мзды.

Таковъ завтъ поставилъ съ нами

Чрезъ врную свою Рабу,

Онъ рекъ нелжными устами

Сію не премнить судьбу.

Подъ скипетромъ Екатерины

Поля красуйтесь и доины,

Парнасъ московскихъ Музъ взыграй,

Одйся въ свтлыя одежды

И съ исполненіемъ надежды

Торжествъ подобныхъ ожидай.

ОДА

НА ТОТЪ ЖЕ ДЕНЬ И НА ПРАЗДНЕСТВО СОВЕРШИВШЕЙСЯ ПЕРВОЙ

ЧЕТВЕРТИ СТОЛТІЯ ОТЪ УЧРЕЖДЕНІЯ МОСКОВСКАГО УНИВЕРСИТЕТА.

Апрля 21 дня, 1780 года.

Весеннихъ дней любитель нжный,

Пвецъ недремлющъ — соловей,

Ты въ часъ прохладный, безмятежный,

Предъ восходящею зарей,

Пріятный голосъ напрягаешь

И тмъ ея восходъ сртаешь,

Плняясь спящихъ Нимфъ красой,

Нжне арфы и свирли

Имъ въ слухъ лія согласны трли,

Велишь прервать ночный покой.

Твой гласъ, пренесшись къ слуху Музы,

Воздвигъ ее отъ сладка сна, .

Морфеевы расторглись узы,

Она встаетъ восхищена,

Летитъ на холмы Геликона

И хочетъ звукомъ лирна тона

Пть въ лик свтла торжества,

Не утренній восходъ денницы,

Но день рожденія Царицы,

Превысшей смертна естества.

Богиня хладныхъ странъ полночныхъ,

Но теплыхъ ревностью къ Теб,

Судебъ предвчныхъ и всемочныхъ,

Совтъ имущая въ себ,

Ты къ счастью Росскія Державы,

Дабы суды возставить правы,

Исполнить Вышняго обтъ,

Исторгнуть корень алчной злости

И расточить коварныхъ кости,

Въ сей день родилася на свту!

Мой духъ плненный возлетаетъ

До мстъ, гд невещественъ міръ,

Гд лучезарныхъ оживляетъ

Неосязаемый эуръ.

И се крылатыя минуты,

Имущія устн сомкнуты,

У вратъ небесныхъ предстоятъ,

Да вс державъ земныхъ премны,

Монарховъ рокъ, народовъ плны,

Творцу вселенной возвститъ.

Содйствіемъ Твоей Планеты,

Наведшей имъ безмрачну тнь,

И отъ счастливый примты

Они, предвидя свтлый день,

Который Ты навкъ прославить

И незабвеннымъ въ насъ оставить

Должна рожденіемъ своимъ,

Отверзли дверь, — Судьба исходить,

Премудрость^, слдъ ея предводитъ,

Сопутствуетъ Щедрота имъ.

Ты въ пеленахъ, — Богини внемлютъ

Уже младенческій Твой гласъ,

Даровъ фіалы вдругъ пріемлетъ

И въ грудь Твою ліютъ для насъ,

Вщая: се покровъ убогимъ,

Се страхъ, се радость въ свт многимъ,

Рекли, и Зефиръ ихъ подъялъ,

Олимпъ со плескомъ многократнымъ,

И съ мановеніемъ пріятнымъ,

Ихъ въ ндра горнія пріялъ.

Но просвщенныхъ умны очи

Другой пророчествъ видятъ знакъ:

Се облакъ возстаетъ съ полночи

И блескомъ гонитъ съ тверди мракъ,

Лучи распространя веселы,

На вс россійскіе предлы

Онъ златомъ и сребромъ дождитъ,

Тамъ сладкій медъ, здсь капли Млечны

Піютъ луга и бреги рчны,

Земля обиліемъ кипитъ.

Чрезъ Росское пренесшись царство,

Стремится онъ на гордый Югъ:

Казня тиранство, злость, коварство,

Тамъ въ тучу превратился вдругъ,

Расторгся — и Перуны блещутъ,

Дубравы и лса трепещутъ,

Сердца недвижныхъ стонутъ горъ,

Съ долиной холмы соравнились,

Вспять рки съ ужасомъ стремились*

И зврь бжалъ во мрачность норъ.

Тамъ степи кровью воскипли,

Крутя песокъ въ ея волнахъ,

Эгейски воды каменли

Подобно въ узахъ и цпяхъ.

Но прочь отъ мыслей тнь сурова,

Не представляй дней прежнихъ снова:

Судьба свершилась, врагъ смиренъ,

Мечи оливами обвиты,

Трофеи лаврами покрыты

И громомъ хитрый ковъ сраженъ.

Куреньемъ чтима иміамовъ

Богиня мыслей и очесъ!

Твоихъ столь много въ свт храмовъ,

Сколь много звздъ верху небесъ:

Всякъ врный Россъ Твоей щедрот,

Монаршей благости, доброт

Несетъ усердно сердце въ даръ,

Гд жертва ревности дымится,

И благодарностью стремится

Внчать толико нжный жаръ.

Съ высотъ блистательна престола

Ты орлій простирая взоръ,

Въ странахъ Теб подвластва дола

Смиряешь бурныхъ вихрей споръ,

Велишь зефирамъ нжно вять

И смя кротка мира сять.

Они, оставя Нилъ, Евфратъ,

Къ брегамъ Твоей державы тучнымъ,

Къ брегамъ всегда благополучнымъ

На радостныхъ крылахъ летятъ.

Различенъ нравомъ и закономъ

Языковъ неисчетный родъ

Предъ неподвижнымъ росскимъ трономъ

Спокойствія вкушаетъ плодъ,

Подъ радостнымъ Твоимъ покровомъ

Всегда ликуя въ счастьи новомъ,

Свободны мы отъ грозныхъ тучъ,

Насъ миромъ скиптръ Твой ограждаетъ,

Порфира кротко осняетъ,

Внецъ ліетъ отрады лучъ.

Благовстнуй, земле, ты радость,

Главой коснися небесамъ!

Вы, горы, источайте сладость

И дайте всть, крутымъ холмамъ,

Да съ высоты взирая низу,

Въ зелену облекутся ризу,

Покроютъ цвтомъ рамена,

Весельемъ чресла препояшутъ

И съ нами въ торжеств воспляшутъ

Въ сіи златыя времена!

Гд мракъ невжества нелпый?

‘Расторженъ мудрости лучемъ,

Гд духъ зловредный и свирпый?

‘Сраженъ отмщенія мечемъ,

Гд лицемрія завса?

‘Сокрылась въ тму густаго лса,

Гд руки оскверняяй мздой?

‘Въ объятіяхъ бездонна ада,

Что клеветы коварной чада?

‘Презрнья стягнуты браздой.

Предвчный гласомъ восхищаетъ

Екатерину на Синай,

Гд твердь не въ мгл уже окрываетъ

И не колеблетъ неба край,

Но видъ рая представивъ красный,

И облакъ распростерши ясный,

Ей пишетъ правоты законъ:

Она благоговйно внемлетъ

И съ теплой врою пріемлетъ

Да вчно утвердится тронъ.

Се богописанны скрижали,

Гд милость, истина и судъ,

Во храмхъ правды возсіяли

И сладостны лучи ліютъ:

Се въ грады и безмолвны села

Ихъ власть небесна пролетла!

Но можетъ ли хвалить языкъ.

И бренный разумъ т уставы,

До коихъ Росскія державы

Царицы свтлый умъ возникъ?

Ты прозорливымъ видя окомъ,

Богиня, связь грядущихъ лтъ,

И чтобъ на степени высокомъ

Стоялъ всегда полночный свтъ —

Наслдника Твоей доброты,

Престола, скипетра, щедроты,

Ведешь премудрости путемъ,

Съ какою ревностію тщишься,

Съ какимъ усердіемъ стремишься,

Чтобъ духъ Твой опочилъ на Немъ!

Достойный Сынъ Екатерины,

О, Павелъ! нашихъ мыслей цль,

Превысивъ юностью сдины

Владтелей другихъ земель,

Ты лтъ своихъ весною зрешь,

И т уже плоды имешь

Княземъ приличнаго ума,

Что прочимъ осень возращаетъ,

Или искусство доставляетъ,

Иль многихъ опытовъ зима.

Богиня тломъ и душею

Теб въ супружество дана,

Стыдится блескъ зари предъ Нею,

Сама дивится Ей весна,

Не столь Діана взоромъ блещетъ,

Когда изъ лука стрлы мещетъ,

Какой же плодъ принесъ сей бракъ?

То Александра, Константина

Надежды кажда росска сына,

Являетъ намъ и вид и зракъ.

О, Константинъ боговъ порода!

Ты круглый въ жизни годъ свершилъ,

Вторично радостна природа

И лучезарный вождь свталъ,

Весны прекрасной, безмятежной,

Любезна лта дщери нжной

Тебя въ объятія кладутъ,

Сплелись вторично мягки лозы,

Цлуются съ Зефиромъ розы

И ароматъ изъ устъ ліютъ.

Но кая радостна музыка

Еще мой плнный духъ влечетъ?

Среди торжественнаго лика

Мн новый лучъ во грудь течетъ!

Сей храмъ, Минерв посвященный,

Ея столпами утвержденный,

Сіяетъ вящшей красотой,

Въ немъ блескъ сртается со блескомъ

И звучный гласъ съ веселымъ плескомъ,

И что сей радости виной?

Се двадесять пять лтъ свершилось,

Какъ онъ воздвигнутъ въ град семъ

И какъ пространное открылось

Любезнымъ Музамъ поле въ немъ.

О, сладкое воспоминанье

И мыслямъ лестное мечтанье!

Когда представлю оный день,

Въ который во струяхъ кастальскихъ,

Притекшихъ къ намъ отъ мстъ ессальскихъ

Москвы изобразилась тнь!

Москва! ты горестью кипла,

На градъ Петровъ простерши взоръ,

Что тхъ отрадъ въ себ не зрла,

Которы Музъ ліетъ соборъ.

Вщала ты, имя ревность:

‘Мою почтите, Музы, древность,

‘Почтите ветхую Москву,

‘Въ ея объятіяхъ воспойте,

‘Сдины лаврами покройте —

‘Да вознесетъ свою главу.

Твой гласъ Елисаветы слуха

Чрезъ горы и лса достигъ,

Превыспреныя исполнивъ духа,

Въ Ней сердце къ жалости подвигъ.

Она рекла съ высотъ престола:

Возникни ввыспрь, Москва, отъ дола

И ощути парнасскій свтъ,

Упейся токомъ Иппокрена:

Въ моихъ очахъ ты не забвена,

Я исполняю свой обтъ.

Живуща съ ликомъ лучезарныхъ,

Безсмертная Петрова Дщерь!

Сколь много Россовъ благодарныхъ

Ты видишь чрезъ небесну дверь!

Ты днесь на облацхъ эирныхъ,

Безмрачныхъ, свтоносныхъ, мирныхъ,

Носясь по высот небесъ,

Своей насъ ризой осняешь,

И само солнце помрачаешь

Твоихъ сіяніемъ очесъ.

Достойный даръ мы гд обрящемъ

Твоихъ къ отечеству щедротъ?

Гд образъ Твой, Богиня, срящемъ

И гд алтарь Твоихъ добротъ?

Теб всхъ смертныхъ хвалъ превысшей

Амврозія днесь служитъ пищей,

И сладкій нектаръ — питіемъ,

Златыя арфы Тя сртаютъ

И лики Агиелъ провождаютъ

Твои слды по небесамъ.

О, коль пріятны и любезны

Теб самой Твои труды!

И коль для общества полезны

Раждаютъ днесь они плоды!

Отъ всхъ градовъ россійскихъ спшпо

Въ сіе селеніе утшно

Цвтущи младостью текутъ,

Гд мранъ отрясши мыслей грубый,

Й въ сердце свтъ пріявъ сугубый,

Другимъ во груд его ліютъ.

О, небожителей Другиня,

Ты нашей радости внемли!

Се равная Теб Богиня,

Примръ владтельницъ земли,

Твои щедроты умножаетъ

И тнью кроткой осняетъ

Поющихъ Музъ въ долин сей!

Мы движемся, цвтемъ и зремъ

И красоту свою имемъ

Отъ свтлости Ея лучей.

Повйте нжны къ намъ Зефиры

Для умноженія отрадъ,

И гласъ моей усердной лиры

Вы пренесите въ оный градъ,

Что именемъ красясь Петровымъ

И озаряясь блескомъ новымъ,

Собой изображаетъ рай,

И повторите вы Цариц,

Что утренней весны денниц

Подобенъ весь полночный край.

Но звучну арфу заглушаютъ

Моря, долины, холмы, асъ,

И трубнымъ гласомъ проницаютъ

Превыспренюю твердь небесъ,

Да здравствуетъ Екатерина,

Торжествъ и радостей причина!

И пусть Ея лобезный Сынъ

Цвтетъ съ Маріей въ поздны роды,

Цвтите къ счастію природы

О Александръ и Константинъ!

Да будетъ росскій флотъ безвреденъ

Средь пристаней, средь ярыхъ волнъ,

И земледлецъ да безбденъ

Жнетъ тучный класъ, веселья полнъ,

Пусть ратниковъ полночныхъ бедры

Превзыдутъ крпостію кедры,

И твердость горъ, ихъ рамена}

Почіютъ села, страха чужды,

Не узритъ никакія нужды

Внчанна лаврами страна.

ОДА

НА ДЕНЬ ВОСШЕСТВІЯ НА ВСЕРОССІЙСКІЙ ПРЕСТОЛЪ

Ея Императорскаго Величества

ЕКАТЕРИНЫ II.

Іюня 28 дня, 1780 года*

Что новыхъ плесковъ громки звуки

Восходятъ спшно къ облакамъ?

И что усердныхъ Россовъ руки

Простерты къ свтлымъ небесамъ?

Кого блажатъ уста счастливы?

Кому плетутъ хвалы правдивы?

Екатерина мыслей рай!

Къ Теб стремится сердце наше,

Тобой въ сей день явился краше

Полночныя державы край.

Тритоновъ одръ заря оставя,

И съ нимъ пучинородный понтъ,

Коней браздой багряной правя,

Текла на синій горизонтъ:

Течетъ — и зритъ Тебя въ корон,

Сдящу на россійскомъ трон,

Во всемъ подобную себ,

Узрла — сердцемъ негодуетъ,

Что поздно такъ соторжествуетъ

Она въ сей день Твоей судьб.

Уже въ благоговйныхъ храмхъ

Священныхъ устъ былъ слышанъ гласъ,

Безкроввыхъ жертвъ ори иміамхъ

Благословлялся оный часъ,

Въ которой Ты, судьбой избранна,

Совтомъ вышнимъ оправданна,

Возина на блещущій престолъ!

Исполнясь стогны вс народа,

Вщали: миръ! се миръ! свобода!

И всхъ конецъ свирпыхъ золъ!

Ты, шлемъ спасенія пріявши,

И вры оградясь щитомъ,

Бронею правды возблиставши,

Надежды оснясь крестомъ,

И зря сыновъ россійскихъ пламень,

И грудь ихъ тверже, нежель камень,

Готову стать противъ мечей,

Противъ враговъ и стрлъ и грома,

За скиптръ и честь Петрова дома,

Рекла къ нимъ съ высоты Твоей,

‘Сколь царь превыше земнородныхъ,

Являетъ санъ его и власть,

Въ разумныхъ твархъ и свободныхъ

Державствовать — его есть часть:

О, бремя лестно, но тяжело, —

Несносно иго, но весело!

Владыка всмъ, и всмъ онъ другъ:

Зрть связь вещей, премны, слдства,

Предвидть сокровенны бдства —

Къ сему коликой нуженъ духъ!

Различный долгъ, различны нравы,

Между рабами и царемъ:

Царь долженъ знать подвластныхъ нравы

И видть склонности во всемъ,

И, права разумы браздами,

Стремить ихъ разными стезями

Блаженства общаго къ концу,

И чрезъ сіи причины разны,

Чрезъ способы многробразны

Подобиться вещей Творцу.

Державы всей корабль опасно

По морю должно провождать:

Везд волненіе ужасно

Его стремится колебать,

Въ немъ царь, какъ кормчій прозорливый,

Обязанъ втры знать счастливы,

Сражаться съ бурею войны,

Предвидть мель коварствій тайныхъ

И бодрствовать въ напастяхъ краирихъ

И не дремать средь тишины.

Слеза вдовицъ, сиротъ вздыханье,

Гонимыхъ вопль, несчастныхъ стонъ,

Въ суд обидимыхъ стенанье

Возвысятся предъ вчный тронъ:

За нихъ Творцу и всей природ,

Законамъ, разуму, свобод

Обязанъ тотъ воздать отвтъ,

Кому и судъ и силу властну,

Ко благу всхъ, ко благу частну

Вручилъ Божественный совтъ.

О, Россы! храбро въ смертныхъ племя,

Горяще врностью сердецъ,

На рамена толь тяжко бремя

Мн возлагаетъ днесь Творецъ.

Но чтобъ служеніе толико

Исполнить мн, о, всхъ Владыко!

Склони Ты Небеса небесъ,

Теб премудрость присдящу,

Излей мн въ грудь, тобой горящу,

Для славы всхъ Твоихъ чудесъ.

Сей гласъ, сей гласъ, смиренья полный,

Достойный истинныхъ царей,

Благоговйно вняли волны

Трепеща кротости твоей,

Орелъ держанный воскриляся,

Превыше вихрей, тучъ носяся,

Внутрь солнца взоръ свой устремлялъ,

И быстрымъ то проникши окомъ,

Что скрыто въ пламени глубокомъ,

Спустившись, благо возвщалъ.

И Россы плескомъ подтвердили

Стократъ пророчество сіе,

И лтъ осьмнадесять открыли

Его желанно сбытіе.

Толико лтъ, Богиня, внемлемъ

Хвал Твоей, и даръ пріемлемъ

Отъ матернихъ твоихъ щедроть,

Но мы о томъ иначе мыслимъ:

Минутами всегда мы числимъ

Для насъ плоды Твоихъ добротъ.

Твое величество какъ въ мир,

Такъ славно въ пламенной войн,

Въ Твоей монаршей блескъ порфир,

Какъ злато, искушенъ въ огн.

Лукавства тнь и зависть злостна

Бжатъ отъ скиптра свтоносна,

Благотворительный Твой лучъ

Ліется въ чуждые предлы

И тамъ раждаетъ дни веселы,

Прогнавши мракъ военныхъ тучъ.

Какъ сонмы пчелъ отъ дебрей мразныхъ

Къ весеннимъ прелестямъ летятъ,

И тамъ въ лугахъ, въ долинахъ разныхъ

Обртши множество отрадъ,

Цвтовъ пріятностью прельщаясь

И съ ними по чред лобзаясь,

Устами сладость ихъ піютъ,

И малыхъ крылъ своихъ летаньемъ

И томнымъ межъ собой журчаньемъ

Весн честь должну воздаютъ:

Твоей державы тако въ поле

Отъ прочихъ странъ народъ течетъ,

Къ Теб, сдящей на престол!

Твоя щедрота всхъ влечетъ,

Они птенцы неоперенны,

И матери своей лишенны,

Къ Теб-свой слабый гласъ стремятъ

Прикрывъ ихъ орлими крылами

И гря благости лучами,

Питаетъ такъ, какъ росскихъ чадъ,

Въ Египт чудныя громады

Хранили бренный прахъ царей,

Но Ты ихъ зиждешь для отрады

Несчастныхъ, немощныхъ людей,

Тхъ слава тщетная причиной,

Твои — отъ благости единой,

Т созидая, гибъ народъ,

Въ Твоихъ спасается отъ смерти,

Т могъ Сатурновъ скиптръ сотерти,

Твои пребудутъ въ вчный родъ.

Не тщетно бодростью кипла

Героевъ росскихъ въ брани кровь:

Москва! въ предтекшій годъ ты зрла

Паллады къ ихъ трудамъ любовь,

Они, средь лавра и оливы

Препровождая дни счастливы,

Съ восторгомъ Ей благодарятъ,

Стократно язвы лобызаютъ

И подвигъ тотъ воспоминаютъ,

Что въ честь отечества подъятъ’.

Чему прекрасный Фебъ дивишься,

Когда ты утреннимъ лучемъ

Мрачити звдный бисеръ тщишься,

Стремясь, какъ исполинъ путемъ?

Тому, что всякой день во слав,

Въ Россійской радостной держав

Ты новы грады съ тверди зришь,

Узря, нисходишь въ понтъ, въ надежд

Узрть еще, какъ видлъ прежде,

И правда! въ томъ себя не льстишь.

Богиня! прочихъ странъ владыки,

Внимая слав о Теб

И чтя дла Твои велики,

Любезны Вышнему, судьб,

Свой велелпный санъ скрываютъ,

Въ Твои предлы поспшаютъ,

Чтобъ зрть плоды Твоихъ трудовъ,

Узрвъ, съ почтеніемъ дивятся

И быть Теб подобны тщатся

Для блага собственныхъ рабовъ.

Весна, что ныншнему лту

Красясь цвтами предтекла,

Явила въ вящшемъ блеск свту

Твои монаршія дла:

Тамъ Днстръ Двину, тамъ грады, села,

Ты быстрымъ взоромъ обозрла,

Везд вникая въ храмы т,

Въ которыхъ правда, судъ священный,

Съ благоутробіемъ спряженныи,

Быть должны въ полной красот.

О, коль усердныя желанья

Всхъ зрящихъ чувствовала грудь,

И коль веселы восклицанья

Везд Твой провождали путь!

Къ Теб единой вс стремились,

Съ восторгомъ вкругъ Тебя тснились,

Тобой единою дыша,

Вс взоромъ, мыслію, серцами

И восхищенными душами

Летли, въ слдъ Теб спша,

Стези цвтами устилали

И злачные плели внцы,

Теб изъ устъ хвалы вщали

И ссущи матерни сосцы,

Двицъ и юношъ сельскихъ лики

Тя чтили простотой музыки,

Старикъ, желаніемъ влекомъ,

Въ несчетномъ сонмищ тснился

И, чтобы зрть Тебя, крпился

Усердьемъ бол, чмъ жезломъ.

Тамъ нжными Зефиръ устами

Цлуя жатву на поляхъ,

И легкими носясь крилами,

Рзвился въ класахъ, какъ въ волнахъ,

Они, то кверху поднимались,

То книзу томно преклонялись,

Являя злачна моря видъ.

Когда они твой образъ зрли,

То зерна въ нихъ тучне спли.

Тебя Церера тако чтитъ.

Колико благости явила

Владычица своимъ рабамъ!

Щедротъ колико истощила

Ты, шествуя по симъ мстамъ!

Твоя горяща къ Богу ревность

Священныхъ храмовъ ветху древность

Возставила, украсивъ вновь,

Недужнымъ, сирымъ и несчастнымъ

Фортуна ярости подвластнымъ

Явила матерню любовь.

Такихъ щедротъ, благодяній

Что мзда? Единъ вковъ Творецъ:

Онъ знаетъ искренность желаній

И нашихъ глубину сердецъ,

Судьбами вчнаго совта

Продлитъ Екатерины лта,

Предъидетъ всюду Ей путемъ,

Коль врагъ къ коварству мысли склонитъ,

Онъ съ гнвомъ вспять его погонитъ

Помазанницы сей мечемъ.

Любезный Павелъ и Марія

Надежда наша и покровъ!

И вамъ соплещетъ вся Россія,

Вы страхомъ будете враговъ,

При васъ, какъ въ дни Екатерины,

Безстрашны въ бранхъ исполины

Въ странахъ полночныхъ возрастутъ,

И вашихъ чадъ для росской славы,

Для Музъ, для скипетра, державы,

Златыя лта процвтутъ.

ОДА

на день рожденія Ея Императорскаго,

Величества Екатерины II,

сочиненная Апрля 21 дня, 1781 года.

Спокойствомъ сладкимъ упоенны,

Почивши въ нг тишины,

И злакомъ лавровъ осненны,

О, чада росскія страны!

Подвижники необоримы,

Нептуномъ и Беллоной чтимы —

Еще ко мн прострите слухъ,

Птенца младаго воскрилите,

Еще къ полету ободрите

Мой ревностью пылающъ духъ:

Не громы вашей крпкой длани,

Не звукъ мечей спшу воспть,

Трубу Гомеровой гортани

Судьбой мн не дано имть,

Виновницу отрадъ всемстныхъ,

Похвалъ и радостей нелестныхъ

Екатерину воспою,

Сей день для Ней священъ, божественъ,

Для Россовъ счастливъ и торжественъ,

Предъ Нею духъ мой излію.

Въ своихъ сокровищахъ хранящій

Для смертныхъ счастіе и зло

И неусыпнымъ окомъ бдящій

На все, что въ міръ проистекло,

Обрадовалъ въ сей день Россію,

Вознесъ ея до облакъ выю,

Пославъ Екатерину въ свтъ,

Дабы толь красное свтило

Своимъ блистаньемъ помрачило

Лучи другихъ земныхъ планетъ:

Ея младенчески зницы

Едва возникли въ міръ съ зарей,

Уже достойна багряницы

И вчныхъ зрлась алтарей:

Ко начертанію законовъ,

Или къ рушенью гордыхъ троновъ

Простерта зрлась длань Ея,

И свтозарны, быстры очи

Сгущенный мракъ печальной ночи

Разгнали, кроткій лучъ лія.

Творецъ! предзнаки толь счастливы

Ты оправдалъ событіемъ:

Трофеи, лавры и оливы

Россія въ ндр зритъ своемъ,

Союзны царства ей соплещутъ,

Но злобой дышущи трепещутъ,

И вс во изумленьи зрятъ,

Какъ росскіе орлы державы

На верхъ торжествъ и громкой славы

И счастья въ высоту парятъ:

Что божеска твоя десница,

Сердцами правитъ всхъ царей,

Тобой намъ данная Царица

Свидтель врный правды сей:

Ея для Россовъ чувство нжно,

Духъ кроткій, сердце безмятежно^

Зерцало истинныхъ добротъ.

Въ немъ дары промысла чудесны,

Въ немъ мудрости лучи небесны,

Въ немъ блещетъ свтъ твоихъ щедротъ,

Коль многи смертныхъ милліоны

Отъ матернихъ Ея даровъ,

Вкушая счастье безъ препоны

И сладость зрющихъ плодовъ,

Торжествъ во блеск лучезарномъ^

Въ восторг сладкомъ, благодарномъ,

Мольбы возносятъ къ небесамъ,

Ея хвала у всхъ въ гортани,

Ей кажда грудь защита въ брани,

Ей въ каждомъ сердц иміамъ.

Речетъ — безплодныя пустыни

Преобратятся въ вертоградъ,

Градовъ прекрасныя твердыни

Отъ ндръ земныхъ возстать спшатъ,

Воззритъ въ поля — и спютъ класы:

Простретъ ли слухъ — веселы гласы

Везд изъ устъ въ уста текутъ,

Подъ кроткими Ея стопами,

Одвшися луга цвтами,

Струи нектарные ліютъ.

Что юность? — Конь неукрощенный,

Отваженъ, гордъ, надменъ, свирпъ,

И, жаромъ бодрымъ воспаленный,

Преградъ нелюбящъ, ни заклепъ,

Который не предзря напасти,

И не терпя чужія власти,

Летитъ чрезъ горные хребты,

Летя, въ груди сугубитъ пламень,

Но вдругъ, въ пути преткнясь о камень,

Стремглавъ стремится съ высоты.

Но чтобъ сей юности кипящей

Стремленье въ благо обратить

И обществу для пользы вящшей

Ей истинны стези явить,

Повсюду зрятся новы домы,

Благоутробіемъ блюдомы,

Гд нравовъ добрыхъ красота

Младымъ сердцамъ себя являетъ,

Но кто ихъ тако созидаеть?

Екатеринины уста.

Коль славны, коль прекрасна вида

Т храмы для земныхъ очесъ,

Гд утвердила тронъ емида,

Оставивъ горняя небесъ!

Ихъ основанье — врность тверда,

Ихъ кровъ есть — благость милосерда,

Безмездный, правый судъ, столпы,

Ко благу ревность, крпки стны,

Помостъ, гд подлой нтъ измны

И къ злости не скользятъ стопы.

Минервой мужіе избранны,

Т храмы бодрственно стрегутъ,

Законы, Ею начертанны,

Въ ковчег совсти блюдутъ:

Богиня имъ во всемъ начало,

Источникъ правды и зерцало,

Но Ей закономъ горній свтъ:

Въ скрижалхъ Творческихъ нетлнныхъ,

Ей духомъ вышнимъ откровенныхъ,

Она Свои уставы чтетъ.

Утшьтесь радостью вдовицы:

Екатерина вамъ покровъ,

Подъ тнью крилъ Сея орлицы

Несчетно множество птенцовъ.

Согбенны старостью не стонутъ

И сироты въ слезахъ не тонутъ.

О, Россовъ счастье и хвала!

Коль многихъ Ты и коль несчастныхъ

Исторгнула отъ бдъ ужасныхъ,

Отъ смертныхъ челюстей спасла!

Судьбой, иль промысломъ влекомы

Се царства къ участи своей,

Взаимно мещутъ грозны громы,

Среди Нептуновыхъ зыбей.

Волна съ волной, гора съ горою

Сражаются, покрыты мглою,

Но мирна Мать россійскихъ странъ

Ихъ жребій мудро измряетъ

И правды на всахъ равняетъ

Смущенный бранью океанъ.

Но се спокойствія на пол, ,

Богатствъ обильныхъ при струяхъ,

На зеленющемъ престол,

Во блеск, въ радостныхъ лугахъ,

И гд влюбленными устами

Лобзается Зефиръ съ цвтами,

Сидитъ изъ юныхъ Нимфъ одна,

Въ устахъ ея играютъ смхи,

Въ очахъ приманчивы утхи

И вчная цвтетъ весна.

Подобна утренней денниц,

И гласъ ея, есть гласъ Сиренъ,

Златый фіалъ въ ея десниц,

Въ немъ сладкій нектаръ растворенъ:

Она, очами помавая,

Усмшку нжную являя,

Прохожихъ ласково зоветъ,

Да каждый изъ ея фіала,

Гд сладость томну изліяла,

Къ своей отрад вопіетъ.

Спшатъ ко Нимф обольщенны,

Но свтозарный нкій духъ,

Минервой росской воскриленный,

Съ высотъ вщаетъ имъ во слухъ:

Несчастны быстроту сдержите,

И Нимфы на чело воззрите,

Гд начертанно имя ей,

Се роскошь въ образ прекрасномъ

И для геройскихъ душъ опасномъ —

Брегитесь злачныхъ сихъ путей:

Ея васъ очи миловидны

Стрлами пагубы пронзятъ,

Ея забавы всмъ постыдны,

Уста ліютъ горчайшій ядъ,

Печаль, отчаянье, недуги —

Ей врны спутницы, подруги,

Ея пріятно питіе,

Почерпнуто изъ водъ Коцита:

Въ немъ адская отрава скрыта,

Въ немъ всхъ несчастій бытіе.

То рекши, Геній воскрилился,

Простеръ полетъ превыше тучъ,

И Россамъ въ тверду грудь излился,

Благоразумныхъ мыслей лучъ.

Се тако мудрости предзрньемъ

И неусыпнымъ попеченьемъ

Стоитъ незыблемъ росскій тронъ!

Ни тишина, другимъ опасна,

Ни браней молнія ужасна

Его не двигнетъ оборонъ.

Но чистыхъ Музъ питомцы нжны

Еще возвысьте мирный гласъ:

Коль дни прекрасны, безмятежны,

Осіяваютъ нашъ Парнассъ!

Онъ скоро злачными холмами

И многоплодными древами

Коснется облачныхъ высотъ:

Однимъ Екатерина словомъ,

Явя его во счастьи новомъ,

Животворитъ лучемъ щедротъ.

Ея доброты неисчетны

Внесите вчности въ ковчегъ:

Да будутъ всмъ царямъ примтны,

Доколь продлится звздный бгъ:

Зря кроткій лучъ и свтозарный,

Сердца явите благодарны,

Умножьте ревностны труды,

Вы славу общества и благо

И мира тишину златаго

Умножьте чрезъ свои плоды!

Петрополь съ вами гласомъ звучнымъ

Дла Монархини поетъ,

Онъ радостнымъ, благополучнымъ

Путемъ на верхъ торжествъ течетъ,

Прй гордомъ, но веселомъ брег

Невы, текущей въ томной нг,

Въ немъ зиждутся Парнассы вновь,

Къ художествамъ прострутся руки,

И благородныя науки

Вліютъ къ себ во всхъ любовь.

Такъ Россовъ счастье возрастаетъ,

Толь благъ къ Екатерин Богъ!

И что потомству общаетъ,

Въ томъ Павелъ истинный залогъ,

Онъ, вышнею ведомъ рукою

И щедрой огражденъ судьбою,

Алкида превзойдетъ трудомъ,

Онъ славой кругъ земной измритъ

И всю подсолнечну увритъ,

Коль твердъ Петровыхъ Внуковъ Домъ.

Его супруга вожделнна

Есть цвтъ едемскія весны,

Сіяй чета благословенна

Къ блаженству сверной страны!

На лон кроткомъ и зефирномъ,

Среди утхъ, при звук лирномъ

Лобзай своихъ любезныхъ Чадъ:

Въ нихъ Вышня промысла обты,

Въ нихъ Божескихъ судебъ совть!

Россіяне съ восторгомъ зрятъ.

ОДА

на день восшествія на престолъ ея

Императорскаго Величества

ЕКАТЕРИНЫ II,

сочиненная Іюня 28 дня, 1782 года^

Блистающа надъ кровомъ храма,

Гд ликъ священныхъ Мронидъ

Тебя куреньемъ иміахма

И пскію согласной чтитъ,

О, немерцающа планета!

Ты лучъ животворяща свта

Излей въ мою усердну грудь,

И мн, въ сей свтлый храмъ спшащу,

Екатерину пть хотящу,

Яви ты цвтоносный путь!

Сей день для Россовъ озарился

Приникшей правдой отъ небесъ,

Совтъ Предвчнаго открылся,

Таимый отъ земныхъ очесъ:

Облекщись Истина во славу,

Пріемля крпости державу,

Твердыни гордыхъ сотрясла,

Сверщая мудрости глаголы,

Имущей область надъ престолы,

Побдой кротость вознесла.

Самъ бодрый и Святый не дремля,

Со пламенныхъ зыбей взиралъ,

Мольб смиренныхъ кротко внемля,

Пріятно знаменіе далъ:

Взыграли съ шумомъ въ Бельт волны,

И, радостна восторга полны,

Неслись въ сосднія страны,

Нереиды внки сплетали,

Екатерину возглашали

Изъ многоводной глубины.

Вознесшись на крыл зефирны

Тамъ Слава, длъ геройскихъ другъ,

Вщанія вливаетъ мирны

Изъ устъ въ уста, отъ слуха въ слухъ,

Являютъ злачны холмы радость,

Цвты благоуханну сладость

Ліютъ среди луговъ, полей.

Фавоній ласковый, счастливый,

На желты возлетая нивы,

Колеблетъ ихъ, какъ верхъ морей.

Въ сердцахъ и мысли изумленной

Пророческъ ощутился гласъ:

Да вс живущи по вселенной

Познаютъ въ сей преславный часъ:

Владетъ Вышній племенами,

Князей владетъ онъ сердцамц,

И царствами владыкъ земныхъ,

Все къ средоточію блаженства

И къ цли обща совершенства

Влечетъ огнемъ лучей своихъ.

О вы, что умной остротою

Вникая въ трудну царствій связь,

И осторожною стопою

По лабиринту ихъ стремясь,

Всхъ знаете путей исходы

И разныхъ средствъ различны роды

Къ своимъ намреньямъ клоня,

Быть мните быстры, прозорливы,

Въ предвдньи своемъ нелживы,

Стыдитесь блеску днешня дня!

Онъ вашу слабость открываетъ

И мрачность мысленныхъ очей,

Познайте: Вчный управляетъ

Судьбой владычней и стезей!

Въ неразршимости гаданій

Сплетайте узлы совщаній,

Самъ Богъ боговъ судьбы мечемъ,

Своей невидимою властью

Имъ расторгая, насъ ко счастью

Предводитъ радостнымъ путемъ,

Такъ, полно лестныхъ вображеній,

Забавныхъ замысловъ и нтъ,

Дитя средь дней увеселеній,

Притекши на песчаный брегъ,

Ведетъ на немъ черты различны,

Уму играющу обычны,

Но втръ воздвигся — вс черты,

Пескомъ покрыты, исчезаютъ

И съ втромъ равно отлетаютъ

Забавы дтскія мечты.

И се являя зракъ прелестной,

Заря верхи холмовъ златитъ,

Со тверди пламенной небесной

Росой подлунный міръ кропитъ,

Облекшись въ розову порфиру,

Слды по свтлому эиру

Стремитъ на вышній горизонтъ,

Природа вновь животворится,

Ея восходъ поздравить тщится,

Соплещетъ ей, колеблясь, понтъ.

Богиня! се израженье

Восхода твоего на тронъ,

Зарю — природное теченье,

Тебя вознесъ святый законъ,

Ее сртаютъ птичекъ хоры,

Тебя — внчанныхъ музъ соборы:

Она въ цвты ліетъ бальзамъ,

Щедротъ ты блескомъ лучезарныхъ

Въ сердцахъ Россіянъ благодарныхъ

Къ себ раждаешь иміамъ.

Эирны крылья быстротечны

Пресвтлый духъ направя въ долъ,

Во ушеса Теб сердечны

Предвчной правды рекъ глаголъ:

Царемъ царей отъ вкъ избранна,

Его лучами осіянна

И свтомъ выспреннихъ даровъ,

Сообразуйся вышней вол,

И умъ, сдяща на престол,

Клони къ источнику умовъ.

Пртекшей отъ предвчна лона,

Себя Ты врой упояй,

Любовь и страхъ ея закона

Въ сердца подвластныхъ изливай:

Умы Господень страхъ имущи,

Его стези всегда блюдущи,

Земнымъ покорне властемъ,

Не будетъ нужды въ казнхъ строгихъ,

Не требуютъ законовъ многихъ

Ходящи Вышняго путемъ.

Синайскимъ духомъ упоенна,

Законы кротко предпиши,

Во багряницу облеченна,

Сіяй величествомъ души,

Воздаждь преступнымъ должны мести,

Брегись совтовъ хитрой лести,

Ищи доброты во сердцахъ,

Да онъ престола свтовесна

Мужей порочныхъ совсть злостна

Бжитъ и кроется въ горахъ.

Владычня сана со степени

Къ наукамъ съ кротостью воззри,

Благопріятны музамъ тни

Монаршей благостью простри.

Защиты Твоея покровы

Да будутъ бдности готовы

Ко изліянію щедротъ

Да нжно сердце расширится,

Да гладный съ сирымъ устремится

Пожать плоды Твоихъ добротъ.

Онъ рекъ и, взвившись, отлетаетъ

Въ незаходимый горній свт,

Блестящи искры разсыпаетъ

Его стремительный полетъ.

Богиня! ты его вщанья,

Исполнясь вышня упованья,

Уже чрезъ двадцать лтъ блюдетъ!

О, коль пути твои прекрасны,

Съ совтомъ мудрости согласны,

Коль животворный лучъ ліетъ!

Твои сотерты сопостаты

На суш и въ волнахъ морей,

И твой оредъ крид пернаты

Простеръ еще поверхъ зыбей,

Къ теб отъ чуждыхъ странъ стремятся,

Да сладкимъ миромъ насладятся

Подъ кроткимъ скипетромъ Твоимъ,

Премудрость, Кротости, Благостыня —

Престола твоего твердыня,

О, коль оплотъ необоримъ!

Воззри, какъ надъ Твоей державой

Прозрачный облакъ тишины,

Исполненъ свтоносной славой

И чуждъ громовыхъ стрлъ войны,

Дождитъ спокойствія прохладой,

И благоденствія отрадой

Россійскихъ утшаетъ чадъ:

Тамъ пышны грады, кротки села!

Исполнясь празднества весела,

Тебя, Тебя благодарятъ!

Движеніе свтилъ небесныхъ,

Храня предписанный законъ,

Стремя ихъ во кругахъ извстныхъ

И стройный составляя тонъ,

Не столь Творцу всемірну внятно,

Не столь чувствительно, пріятно,

Сколь благодарной груди вздохъ:

Мольбы сердецъ и душъ смиренныхъ

Быстре молній устремленныхъ

Летятъ въ святый Его чертогъ.

Коль многи племена, языки

Тебя, чадолюбиву Мать,

Торжественны устроивъ лики,

Во псняхъ тщатся восклицать!

Сердечны гласы благодарны,

Проникнувъ своды лучезарны,

Ліются Вышняго во слухъ,

Такъ можетъ ли всещедра Бога,

Его же благость въ Россахъ многа,

Въ теб не опочити духъ?

Но кто сіи подъ чуждымъ небомъ

Толико чистый лучъ ліютъ?

Или Діана съ свтлымъ Фебомъ

Путемъ торжественнымъ текутъ?

Отъ взора ихъ поля, долины

Раждаютъ нжны розы, крины,

Такъ можно ль не познати ихъ,

Что Павелъ то и съ нимъ Марія,

Твоя надежда, о Россія!

И сладка радость чадъ твоихъ?

Они свтъ чуждымъ изливаютъ,

Взаимно ихъ пріемлютъ свтъ,

Да съ вящшимъ блескомъ возсіяютъ,

На росскій горизонтъ восшедъ,

Да больше въ нихъ добротъ примтятъ

И съ большей радостію встртятъ

Ихъ Александръ и Константинъ.

Познать племенъ различны нравы,

Законы и стези ихъ славы

Царямъ есть опытъ путь единъ.

Сердецъ Богиня восхищенныхъ

Сама Ты сердцемъ веселись,

Тобой въ народхъ вознесенныхъ

Безсмертной славой вознесись!

Твое исчадіе драгое

Намъ время продолжитъ златое,

Такъ вчный устрояетъ Богъ.

Еще Петрово сильно племя

Прославится въ грядуще время

И вознесется Музъ чертогъ.

ОДА

Ея Императорскому Величеству

ЕКАТЕРИН II,

НА ОТКРЫТІЕ ГУБЕРНІИ ВЪ СТОЛИЧНОМЪ ГРАД

МОСКВ.

сочиненная Октября 5 дня, 1782 года.

Почтенна старости власами,

И древностію лтъ горда,

Обильна славными длами

И крпостью сыновъ тверда,

Москва, ты рамева воздвигни,

Главою облаковъ достигни,

Восторгами наполни грудь:

Еще теб внцы лавровы

И мирты съ пальмами готовы,

Еще къ блаженству новый путь!

Ты мать градовъ, остави ревность,

Что позже прочихъ новый свтъ

Твою пріосняти древность

Отъ трона мудрости течетъ:

Творцу Богиня подражаетъ,

Когда что ново созидаетъ:

Такъ первый начатъ міра вкъ,

И небо и земля и море

Престали быть въ мятежномъ спор,

Тогда и созданъ человкъ.

Что се! какъ бурны въ мор волны,

Восколебался твой народъ?

Гремящихъ звуковъ стогны полны,

Повсюду шумъ, какъ гласы водъ?

Но шумъ престалъ, и громъ прескся,

Тамъ всякъ вниманіемъ облекся,

Трепещетъ въ каждой груди духъ,

Изъ устъ не льются разговоры,

Желанье ускоряетъ взоры:

Чего ихъ ждетъ и взоръ и слухъ?

Лучи блеснули, холмъ открылся,

Мгновенно вс подъемлютъ взглядъ,

Свтлообразный Вождь явился,

Единъ изъ лучезарныхъ чадъ,

Подъ легкими его стопами

Пестретъ мягкій злакъ цвтами,

Скрижали держитъ онъ въ рукахъ,

Скрижали, тако всмъ желанны,

Гд мудрымъ духомъ начертанны

Судъ, милость, правда, миръ и страхъ.

Онъ съ кротостію рекъ зефирной: ,

Москва! блаженство созерцай,

Завтъ Монархини ты мирной

Прими и радостно лобзай!

Пріяла Ты, уже лобзаешъ,

И духъ и сердце преклоняешь:

Я паки слышу трубный гласъ,

Везд торжёственные лики,

Повсюду благодарны клики:

Ущедрилъ Богъ въ щедрот насъ!

Такъ нкогда избранно племя,

Народъ возлюбленный Творцу,

Но днесь развянное смя

Всея вселенной по лицу^

Законъ съ Синая воспріяло,

Такъ ихъ вождя лице сіяло

И громъ летлъ изъ грозныхъ тучъ,

Израиль въ ужас трепещетъ,

Но Россъ веселіемъ соплещетъ

И видитъ кротка свта лучъ*

Такъ силы Ангельски взыграли

Познавъ Божественный совтъ,

И вышнему, трисвятъ, вщали,

Когда Онъ рекъ: да будетъ свтъ,

Какъ сей глаголъ непостижимый,

Обиліемъ неистощимый,

Стихій вражду собой прескъ,

Всхъ тварей ндра проницая

И онымъ лучъ свой сообщая,

Ихъ въ образъ, въ жизнь и свтъ облекъ.

Ликурговъ слава и Солоновъ

Престань гремть, сомкни уста:

Низверглась крпость ихъ законовъ

И носится одна мечта:

Священной врой упоенна

И силой свыше облеченна,

Минерва намъ даетъ законъ:

Да верхъ владычня совершенСтва,

Возможну твердость благоденства

Явитъ Ея незыблемъ Тронъ’

Природы кроткія уставы,

Премны царствъ, стези владыкъ,

Сердецъ подвластныхъ склонность, нравы,

Ея великій духъ проникъ,

И все объемля, испытуя, ,

Все истин сообразуя,

Напрягся крпостію силъ,

И се, ко удивленью славныхъ,

Высокихъ, сильныхъ и держанныхъ

Сіе блаженства породилъ!

Такъ славы своея сіянье

Открыть благоволяя Богъ,

Чтобъ вн Себя, въ Своемъ создань

Узрть добротъ Своихъ чертогъ,

Въ Своемъ единородномъ Сын,

Всхъ совершенствъ его въ лучин:

Возможныхъ чертежи міровъ

Вращалъ, и силою глагола

Сей міръ небытія отъ дола

Воздвигъ во блескъ своихъ даровъ.

Раждаютъ мудрые законы

Спокойство, миръ и тишину,

Оливой осняютъ троны,

Ведутъ съ зефирами весну:

Отъ нихъ прохладны росы льются

И дружества внцы плетутся,

Течетъ согласіе въ сердца,

Мятежъ, насиліе, раздоры

Во мракъ свои скрываютъ взоры

Отъ ихъ пресвтлаго лица*

Не вншній сопостать ужасенъ,

Коль твердъ исчадіями домъ,

Но врагъ имъ внутренній опасенъ:

Онъ мещетъ тайный въ злоб громъ,

Ловецъ спокоенъ, безмятеженъ,

На лукъ и мткость стрлъ надеженъ,:

Идетъ въ лса противъ зврей,

Но долженъ часто озираться,

Блюстись и мудро удаляться

Отъ скрытыхъ подъ травою змй.

Источникъ радостей обильныхъ

Царица мыслей и сердецъ,

Владычица народовъ сильныхъ,

Носяща мудрости внецъ!

Тобой начертанны скрижали

Твердыни крпки основали,

Что можетъ злобный врагъ успть?

Побдой мудрость вознесется

Надменный во стезяхъ преткнётся,

Падетъ въ свою коварство сть.

Се холмъ высокъ и возвеличенъ

И твердъ отъ низу до высотъ,

Древесъ обиліемъ отличенъ

И токами кристальныхъ водъ:

Къ нему стремятся вихри яры,

Летятъ громовые удары,

Но онъ съ кремнистыя главы

Ихъ бурну ярость презираетъ

И грозны тучи отражаеть.

Богиня! Россы таковы,

Но опытъ намъ вщаетъ ясно:

Законъ безъ врныхъ стражей слабъ,

Его прещенье тмъ опасно,

Кто бденъ, беззащитенъ, рабъ.

Чтобъ зла сего изъять отравы

И чтобъ суды явились правы,

Минерва показала путь:

Она отъ Скиніи емиды

Женетъ творящихъ злы обиды,

Женетъ клятвопреступну грудь.

О вы, что Истины священной

Избранны присидть стопамъ,

Я голосъ лиры восхищенной

Въ восторг обращаю къ вамъ{

Не отъимите гладнымъ пищу,

Судите правдой сиру, нищу,

Не презрите вдовицы слезъ,

Ни санъ, ни блески пышной чести,

Ни лучъ сребра, ни хитры лести

Да вашихъ не затмятъ очесъ.

Екатеринино избранье

Чрезъ то потщитесь оправдать,

На вашу ревность упованье

Неложнымъ тщитесь показать,

Какъ воды ркъ въ моря катятся,

Къ блаженству Россовъ такъ стремятся

Пусть ваши мысли, сердце, духъ:

Тогда пожнете сладки класы,

И благодарны купно гласы

Во кроткій вашъ прострутся слухъ.

Но что! уже они несутся

И лиры заглушаютъ звукъ,

Повсюду похвалы плетутся

Сопровождаясь плескомъ рукъ.

Восторгомъ радостной премны

Московскія подвигшись стны,

Трясутся въ твердости своей.

Теченье ускоряютъ рки

И всть въ края несутъ далеки,

Играя хладною струей.

Съ холмовъ на холмы, съ горъ на горы

Гремящая молва летитъ,

Съ долиной лугъ подъемлютъ взоры,

Веселый всюду зрится видъ.

Вщаетъ каждая стихія:

Внчалась нын вся Россія.

Внчая славою Москву:

Москва, исполненна отрады.

На прочіе взираетъграды,

Подъявъ внчанную главу.

Огня первоначальна сыне, ‘

О, солнце! удержи свой бгъ.

Что клонишься морей къ пучин,

Гд шумныхъ волнъ хребетъ возлегъ?

Но запада отверзлись двери,

Тебя морей сртаютъ дщери,

Нептуна озаряетъ свть,

Тритоны радости сугубятъ,

Въ зеленый рогъ семькратно трубятъ

Величество царя планетъ.

Почилъ, и любопытны волны

Приблизиться къ теб спшатъ,

Да, радости и страха полны,

На красоту Твою воззрятъ:

Трепещущи главы подъемлютъ,

Въ Теб валамъ горящимъ внемлютъ

И Божества зерцало чтутъ,

Веселье зря въ лиц священно

Москвы отрадой впечатлнно,

Благоговя вспять текутъ.

Почій въ величеств и лир,

Чтобъ вновь прехвальный путъ начать

И пусть Сестра твоя въ порфир

Изыдетъ смертныхъ оснять.

Но се, она уже восходитъ

И Нимфъ прелестныхъ ликъ изводитъ,

Кротка, блистательна, скромна,

Средь осени, какъ будто лтомъ,

Двическимъ сіяетъ свтомъ,

Великолпна и нжна!

Сестра огнеобразна Феба,

Ты съ нимъ блаженство раздляй!

И по чред съ высока неба

На росски торжества взирай!

Ты видишь огненные блески

И слышишь радостные плески,

Но вникни въ нашу грудь лучемъ:

Ты узришь алтари и храмы,

Возженны узришь иміамы

Священнымъ кротости огнемъ.

ОДА

НА ПРИБЫТІЕ Ея Императорскаго Величества

въ Москву 1785 года, Іюня 3 дня,

поднесенная Ея Величеству отъ тамошняго Университета.

Благовстнуй, о Муза! радость,

Внезапный устреми полетъ:

Внезапна всть восторга сладость

Въ сердца московскихъ чадъ ліетъ.

На крыльяхъ мрачныхъ бурь несомы,

Молчатъ молніеносны громы

И вихри не шумятъ въ поляхъ,

Все нашему веселью внемлетъ, . ,

Все очи въ высоту подъемлетъ .,

И въ новыхъ зритъ себя лучахъ.

Отъ Свера, отъ шума Понта,

Съ бреговъ кристальныя Невы,

На твердь спокойна горизонта,

Внчанной славою Москвы

Возникнулъ блескъ — все обновилось,

Желаннымъ чувствомъ оживилось,

И кто творецъ такихъ чудесъ?—

Владычица страны полночной,

Залогъ любви Судьбы всемочной,

Иль ангелъ, посланный съ небесъ.

О, коль Теб, Богиня, сродно!

Насъ тшить яко чадъ Своихъ,

Коль благости Твоей угодно

Россію зрть во дняхъ златыхъ!

Ты, зная мысленны желанья,

Сердечны зная воздыханья,

Грядешь обрадовати насъ,

И чтобъ умножить восхищенье,

Привесть въ пріятно изумленье,

Грядешь въ неожиданный часъ.

Ты важныхъ помысловъ въ пучин

Великій духъ Свой углубя,

Божественна всегда и нын,

Всегда достойная Себя,

Рекла (такъ Муза мн вщаетъ),

Рекла, да свтъ Мой осіяетъ

Престольный градъ, героевъ мать!

Глаголъ Твой съ дйствіемъ согласенъ,

Твой взоръ, и кротокъ и прекрасенъ,

Велитъ намъ счастье созерцать.

О! кто мн дастъ крил орлины,

Да вознесуся къ облакамъ,

Да обозрю луга, долины,

Коснуся горъ крутыхъ верхамъ!

Летитъ, блистая какъ денница,

Летитъ Богини колесница,

Ея слды — нектарный путь,

Ея стремленье — орля младость,

На ней возсла Россовъ радость,

Животворяща кажду грудь.

Такъ Ангелъ, царствій стражъ священный,

Благотвореній полный духъ,

Въ эиръ и влагу облеченный,

Для земнородныхъ нжный другъ,

Небесной силою питаясь,

И близъ Огня огней вращаясь,

Летитъ съ небесъ подъ лунный сводъ,

Гд искрами лучей эирныхъ

И мановеньемъ крилъ Зефирныхъ

Распростирается съ высотъ.

Разгнавъ полетомъ тучи мрачны

Сей лучезарный молній вождь,

И облаки собравъ прозрачны,

Носящи теплый въ ндрахъ дождь,

Средь дней весеннихъ, дней пріятныхъ,

Съ зыбей воздушныхъ, ароматныхъ

Дождемъ нечаяннымъ кропитъ.

Сей дождь, хотя не ожиданный,

Но всми много*кратъ желанный,

Стихійны смена живитъ.

И кто сіи толико смлы,

Средь молній пламенной войны,

Трудолюбивы и веселы

На кроткомъ лон тишины?

То ревностныя къ слав чада,

То сынове священна града,

Гд помазуются цари.

Они, Монархиню сртая,

Любовь сыновню къ Ней питая,

Въ сердцахъ Ей зиждутъ алтари.

Въ поляхъ, во градхъ, межъ водами,

Гремятъ щедротъ Ея дла,

Везд нелестными устами

Ея вщается хвала:

Союзны царства Ей соплещутъ,

Враждебны — ужасомъ трепещутъ

И злость боится стрлъ Ея,

Любитель мзды, неблагодарный,

Преступникъ клятвы и коварный

Бгутъ во мрачные края.

Среди торжествъ и восклицаній

Парнассъ московскихъ Музъ взыграй!

Средь общихъ радостныхъ желаній

Ты мирны гласы изливай!

Благодари судьб счастливой,

Внчайся лавромъ и оливой,

Лучемъ Минервы озаренъ,

Представь Ея къ теб щедроты,

Исчисли Матерни доброты:

О, коль ты Ею возвышенъ!

Еще, еще кастальски токи

Свою умножатъ быстроту,

Цвтущи холмы и высоки

Умножатъ блескъ и высоту:

Намъ то Богини взоръ являетъ,

Она Россіянъ возвышаетъ

Небесной мудростью Своей.

А вы, Піериды любезны!

Явитесь обществу полезны,

И равно благодарны къ Ней.

ПСНЬ БЛАГОДАРСТВЕННАЯ

Ея Императорскому Величеству,

за оказанныя Москв щедроты въ бытность

Ея Величества въ сей столиц.

Читанная въ публичномъ собраніи Университета въ день

восшествія на престолъ Ея Величества, іюня 28 дня 1785 года.

Свтися, древній градъ, но нын обновленный,

Свтися, озаренъ лучами Божебтва!

И да возвысится еще твой верхъ священный

На лон тишины, среди свтла торжества?

Съ восторгомъ воспряни, возстани,

Воздвигни лавроносны дани,

Благодареній пснь Монархин поя.

Исчезла дряхлость и унылость,

Владычицы полночной милость

И слава на теб отлично возсія.

Сей день для Россовъ святъ, хвал Ея приличенъ,

Онъ святъ: начало онъ Господнихъ въ насъ чудесъ.

Екатерины духъ надъ всми возвеличенъ,

Ей жребій нашъ врученъ могуществомъ Небесъ,

Врученъ, взыграли Бельта волны,

Гортаней мдныхъ грома полны,

Вились одна съ другой сребристою струей.

На трон, и подобну лту,

Въ порфиру и виссонъ одту,

Увидлъ Фебъ своихъ Совмстницу лучей.

Объемля мыслію протекше оно время,

Какъ Ты, Монархиня, на росскій тронъ восшелъ,

Простерла скипетръ Свой, пріяла тяжко бремя

Россію вознести превыше всякихъ бдъ:

Мы зримъ Твой подвигъ многотруденъ,

Благоуспшенъ, славенъ, чуденъ,

Внчаетъ счастьемъ насъ протекшій каждый день.

Еще ли солнце въ твердь восходитъ,

Намъ новы радости изводитъ,

И Россы съ нимъ текутъ на высшую степень?

Державной святостью Твоей единой длани

Ты начертала намъ спасительный законъ,

Другой могуществомъ расторгла тучи брани,

Дерзнувшія возстать на Твой священный тронъ.

Къ художествамъ простерлись руки,

Въ сіянье облеклись науки,

Пріемлютъ видъ градовъ пустыни, дебри, степь.

Твоя держава знаменита

Слабйшимъ царствіямъ защита,

Въ Твоей рук всы Европы всей и цпь.

Твой духъ излитъ во вс Твоей державы части,

Связуетъ ихъ, живитъ и движетъ и крпитъ,

Многоразличныя пружины, силы, власти,

Удобства, случаи къ намренью стремитъ,

Покоясь въ тишин, не внемлетъ,

Всхъ прочихъ царствъ движеньямъ внемлетъ,

Предвидитъ хитрости, предвидитъ скрыту лесть,

Премудръ, и въ силахъ не слабетъ,

И созидать чрезъ все уметъ

Блаженство росское, хвалу, безсмертну честь.

Такъ Божій Духъ , носясь превыше вчной бездны,

Превыше Эмпирей, гд лики умныхъ Силъ,

И плавающи въ ней, какъ искры, круги звздны

Вседйствіемъ объявъ своихъ эирныхъ крилъ,

Все зиждетъ, строитъ, образуетъ,

Стези стихіямъ показуетъ,

Всъ, мру и число всмъ существамъ даетъ,

Планетъ движеніемъ прекраснымъ,

Разнообразнымъ, но согласнымъ,

Въ духовный вышній міръ сладчайши псни льетъ.

Теб, Владычица, мгновенія присущи

Благотворительны дянія Твои,

Обиліемъ щедротъ на росскихъ чадъ текущи,

Златымъ перомъ въ свою преемлетъ хартіи….

Но кто сія біестяща свтомъ,

Луны сребру подобна цвтомъ?

То мать градовъ, Москва. Она средь мирныхъ дней

И дщерей и сыновъ устами

И восхищенными сердцами

Се такъ благодаритъ Монархин своей:

‘О! что воздамъ Теб, кротчайшей во Владыкахъ?

И слава и хвала Тобою мн даны,

Я псни возношу во сладкострунныхъ ликахъ,

Но псни чистыхъ Музъ Тобою рождены.

Смиренну, кротку, благодарну,

Твоимъ сіяньемъ лучезарну

Припадшу виждь меня Величества къ стопамъ,

Къ Теб колна преклоняю

И духъ и сердце изливаю:

Алтарь Твой — грудь моя, а сердце — иміамъ’.

‘Мн тысящи отрадъ въ мои толь древни лта,

Какъ Ты божественна, величественна всмъ,

Великолпіемъ и святостью одта,

Узрла чадъ моихъ въ сртеньи своемъ!

Я зрла всю въ себ Россію,

Преклоншу предъ Тобою выю.

Возрадовалась Ты, меня восторгъ возникъ.

Душа Твоя мн изливалась^,,

Когда весельемъ сотрясалась

Въ лучахъ очей Твоихъ жемчужна капля слезъ’.

‘Всходяща тако въ твердь, весенняя Аврора .

Унылый гонитъ мракъ, ночную гонитъ тнь,

Сладкопоющихъ птицъ сртаема отъ хора

И общая въ міръ известь прекрасный день,

Носима на крылахъ Зефира,

Съ высотъ чистйшаго эира

Живительной росы сребристы слезы льетъ,

Все зря собою оживленно,

Изъ мрака въ свтлость восхищенно,

Пріятнй по зыбямъ лазоревымъ течетъ’.

‘Теб, по твердости веселыхъ стогнъ носимой,

Средь шума звучнаго и праведныхъ похвалъ,

Теб, какъ Божеству, нелестно мною чтимой,

Осанна чадъ моихъ веселый сонмъ взывалъ,

Но чуждъ витійственна искусства,

Одн и т жъ сыновни чувства

Теб, Виновниц для росскихъ чадъ добра,

Явить простолюдинъ желая,

Но какъ, или чрезъ что, не зная,

Гласитъ Теб свое сердечное ура!’

‘Ты удалился, — Петрополь Тя сртаетъ,

Но свтъ Твоихъ щедротъ во мн не уменьшенъ,

Чрезъ грудь мою сердецъ изгибы проницаетъ

И верхъ моей главы сіяньемъ озаренъ.

Такъ вождь израильскаго лика

И страхъ преслушнаго языка…

Отмннымъ восхищенъ присутствомъ Божества:

Божественъ самъ, всхъ изумляя,

Низшелъ отъ высоты Синая

Въ чудесныхъ зрлася лучахъ его глава’.

‘Я въ умилительномъ восторг лобызала

Десницы Твоея божественной черты,

Гд каждая строка мн счастіе вщала,

Гд, яко Богъ земный, во всемъ явилась Ты.

Теченье чувствамъ давъ свободно,

Я возгордилась благородно,

И льзя ль иначе быть при участи моей?

Средь счастья, радости, покою,

Еще хвалимой быть Тобою

Есть выше всхъ похвалъ и выше чести всей.’

‘Священны Пастыри, Вожди, Судьи избранны,

Всякъ возрастъ, полъ и чинъ Тобою одобренъ,

Всмъ благости Твоей потоки изліянны,

Никто отъ кротости Твоей не отчужденъ.

Соплещутъ мн сосдня грады,

Тобой исполненны отрады,

Я, свтъ преемля Твой, блитательна, славима,

И многочадна и спокойна,

И быть главою имъ достойна,

Какъ полная средь звздъ въ спокойну ночь луна.

‘Я зрю, какъ древній домъ оставленный, забвенный,

Преображается въ священнйшій чертогъ,

Въ немъ слезный льется токъ, чрезъ радость извлеченный,

И славится хвалой въ Екатерин Богъ.

Вдовицы, сироты, несчастны,

Блаженства общаго причастны,

Екатерины тамъ вщаютъ чудеса.

— Тамъ вздохи — вздохи восхищеній,

Мольбы — мольбы благодареній.

Что съ домомъ симъ сравню? Едины небеса’.

‘Тотъ постыжденъ, кто рекъ, что царіе вселенной

Не могутъ дружествомъ сердецъ своихъ питать,

Они въ величеств и благости священной

Сладчайшимъ чувствомъ симъ удобны обладать,

Внимая правд кроткимъ слухомъ,

Чтя добродтель сердцемъ, духомъ,

Умютъ другомъ быть, и, что всего святй,

Лія щедроты лучезарны,

Умютъ быть и благодарны.

Богиня то въ душ явила намъ Своей’.

‘Не тронъ Ей высота, не скипетръ честь и слава,

Лучи внца предъ Ней какъ мрачность облаковъ,

Великолпіе Ей скучная забава,

Всемстны похвалы — игрушки отроковъ:

Но паче тмъ Она велика,

Что, яко царствъ земныхъ Владыка,

Что, яко Богъ, въ сердцахъ иметъ Свой престолъ,

Что, святости храня законы,

Премноги смертныхъ милліоны

Творитъ счастливыми единъ Ея глаголъ.’

Умолкла мать градовъ, но звуки раздаются,

И многошумною своею быстротой

Изъ веси въ весь текутъ, изъ града въ градъ ліются

Наполнить всхъ уста и всхъ сердца собой.

Счастливъ и ты и хвалъ достоинъ

Градодержатель мудръ и воинъ,

Что такъ достойною щедротъ явилъ Москву.

Стоя на степени высокомъ,

Ее объемля бдящимъ окомъ,

Ей славу пріобрлъ, внчалъ свою главу.

О, дщери небеси, холмовъ парнасскихъ лики!

Спшите чувствамъ въ слдъ безчисленныхъ сердецъ,

Излейте чувствія въ пріятностяхъ музыки:

Екатерина вамъ и слава и внецъ!

Ея хвалой дышатъ Зефиры

И Ею сладки ваши лиры,

Умножьте ревностны для отечества труды,

Ея крилами осняясь,

Ея щедротами питаясь,

Потщитесь Ей воздать достойные плоды.

Благоговй земля! намъ Небо благотворно,

Екатерины духъ, какъ рай, въ его очахъ,

Ей жало зависти враждебныя покорно,

Эгидъ Ея гремя, наноситъ гордымъ страхъ.

Ликуютъ свтлые чертоги,

Гд обитаютъ полубоги,

Надежда росская для будущихъ вковъ,

Имъ нжна Флора и Помона

Въ объятіяхъ обильна лона

Несутъ плоды древесъ и красоту луговъ.

ЭПИСТОЛА

НА ВСЕРАДОСТНЫЙ ДЕНЬ ВОСШЕСТВІЯ НА

престолъ Ея Императорскаго Величества

Екатерины II.

Іюня 28 дня 1786 года.

Средь гласовъ радости, среди несчетныхъ ликовъ,

Твоимъ владычествомъ гордящихся языковъ,

Смиренной Музы пснь, Монархиня, внуши

Текущую къ Теб изъ глубины души!

Восторгами объятъ и преданъ сладкой нг,

Сидя въ безмолвіи на гордомъ Бельта брег,

О божествахъ земли священныхъ мыслей полнъ,

На сонмы скачущи взираю шумныхъ волнъ:

Тамъ грозный валъ, клубясь, одтъ сдою пной,

Другіе предъ собой стремитъ на брегъ зеленой,

Они, кипя, спшатъ другъ друга упредить,

Стремятся горы тамъ чрезъ горы прескочить:

Любимецъ тишины и сынъ желанна мира

Пріятный, сладостный, какъ златострунна лира,

Зефиръ простеръ крил, простеръ — умолкло все,

Играетъ Фебовъ лучъ лазорныхъ водъ въ крас.

Тамъ смлы корабли, громады окриленны,

Владычицы морей дыханьемъ устремленны,

На полныхъ парусахъ въ пристанище летятъ

И въ слдъ себ очамъ сопутствовать велятъ:

Смиренны ладіи спокойствомъ ставъ отважны,

Дерзаютъ такожде въ поля Нептуна влажны:

Тамъ лебедь, распростря сребристыя крил,

На гладкомъ плаваетъ въ безмолвныхъ водъ стекл,

И легкій пухъ его Фавоній развваетъ,

То поднимаетъ вверхъ, то книзу опускаетъ.

Богиня, такъ Твоя великая душа,

Свершить небесъ совтъ надъ Россами спша,

Исполнена всегда намреній, стремленій,

Высокихъ помысловъ и важныхъ попеченій:

Они, какъ волны, въ ней стремятъ поспшный бгъ,

И Россовъ счастіе — единственный ихъ брегъ,

Когда бъ сей бгъ Твоимъ желаніямъ сравнился,

Намъ вдругъ бы Океанъ златыхъ временъ излился,

Но смертнымъ есть предлъ, и Твой высокій духъ

Во время претечетъ трудовъ великихъ кругъ:

Когда отъ высоты священнаго престола

Зефиръ устенъ Твоихъ и кроткаго глагола

Зефиръ велнія спасительна летитъ,

Онъ сладость тишины въ душ Твоей родитъ:

Спокойна Ты, познавъ, что вс Тобой спокойны,

Единодушны вс, какъ струны арфы стройны,

Вельможи, зрящіе Твой велелпный тронъ,

И непосредственно пріемля Твой законъ,

Со ревностью летятъ на подвиги прехвальны

Чрезъ море, горы, степь, пути для нихъ не дальны,

Со именемъ Твоимъ и самый тяжкій трудъ

Забавами своей душ усердной чтутъ,

Рекла — уже герой, внезапу воскриленный,

Не громомъ съ молніей разящей ополченный,

Но прозорливъ, премудръ, въ трудахъ не оборимъ,

И славою Твоей блистающъ Серафимъ

Вознесъ Твоихъ орловъ Кавказскихъ Горъ превыше,

И буйный Херсонесъ сталъ дней весеннихъ тише,

Къ Теб, Наперстниц Всевышнія судьбы,

Герой сей положилъ трофеи предъ стопы.

Зря парусы Твой, играютъ Дарданеллы,

Соплещутъ ихъ волнамъ валы прекрасной Геллы.

Рекла — и Аполлонъ и двъ парнасскихъ ликъ

Къ вщанію чудесъ готовятъ свой языкъ,

Десятиструнныхъ лиръ устроеваютъ звуки

Воспть умноженны на Свер науки:

О, Фебъ! въ возможную несися высоту,

Достойную Тебя яви намъ красоту,

Блесни лучемъ, явись, какъ ангелъ свтозаренъ,

Минерв нашяхъ странъ любезенъ, благодаренъ,

Чтобъ грубыя сердца пронзать, ты стрлъ не трать,

Екатерины долгъ все въ благо преврашать,

Воззри и торжествуй: се новы Геликоны:

Достойны гд Тебя, Теб возникнутъ троны!

Рекла: не буди рабъ, отечества будь сынъ,

Герой, любитель Музу, похвальный гражданинъ,

По долгу своему употребляй вс силы:

Мн не названія, сердца мн ваши милы,

Будь добрый человкъ, пороковъ убгай,

И Матерью меня отнын называй —

Позволь, Богиня, здсь пролить мн токи слезны!

Божественны Твои слова сердцамъ любезны.

Но слезы радости… скажи мн, гд Твой храмъ?:

Гд жертвенникъ Теб? гд милый иміамъ?—

Въ груди Росоіянъ… О, взыграй морская бездна,

Склонися высота пресвтла круга звздна!

Рекла: для Россовъ будь везд удобенъ путь,

Природа, недерзай ихъ шествіе препнуть!

Ты, суша! рки! вы оставьте вс препоны.

Щедротъ моихъ себ примите милліоны:

Чтобъ васъ для счастія Россіянъ премнить,

Екатерина что восхощетъ пощадить?

Рекла: престань война, потоки лить кровавы,

Европу не смущай, въ оливахъ ищемъ славы:

Сверкающи мечи, перуны, тучи стрлъ,

Остатки слезные полусожженныхъ тлъ

Пріятны могутъ ли быть Матернему взгляду,

Привыкшему являть средь бурныхъ дней отраду?

Богиня! тако странъ смиряешь чуждыхъ брань,

Простерши съ кротостью владычественну длань.

Се тако тучамъ двумъ угрюмымъ и надменнымъ,

Перуновъ тысящью чреватымъ, отягченнымъ,

Готовымъ извергать и молнію и громъ

И съ небомъ колебать Плутоновъ страшный домъ,

Спустясь отъ высоты кристальнаго эира,

На радужныхъ лучахъ любезный ангелъ мира,

Связуя бурные и пламенны крил,

Ліетъ отрады свтъ трепещущей земл.

Но кто дяній сихъ величіе постигнетъ?

Трофеи кто Теб достойны ихъ воздвигнетъ?

Кто изочтетъ число несчастныхъ и сиротъ,

Благословляющихъ лучи Твоихъ щедротъ?

Глаголъ Твой радостенъ, любезенъ, сладокъ, нженъ,

Животворителенъ, отраденъ, безмятеженъ:

Ты нкогда въ сей день, въ сей свтлый день рекла,

Чтобъ Россамъ счастлива планета востекла,

Рекали — и свтъ Твоихъ очей блеснулъ предъ нами,

Мы облеченну зримъ Тебя небесъ лучами:

Взыграли холмы горъ, облекся цвтомъ долъ,

Сотрясся радостьми незыблемый престолъ.

Сей день пребудетъ святъ, благословенъ вовки,

Да повторятъ сей насъ моря, земля и рки!

Неизреченный день!… О, Муза! умолчи,

Благоговніемъ стремленье заключи.

ПСНЬ

НА ВОЗВРАЩЕНІЕ Ея Императорскаго Величества

Екатерины II изъ полуденныхъ странъ Россіи.

Солнце быстрое каталось

Съ Полдня въ сверны края,

И собою веселилось,

Всей природ жизнь дая,

Но тогда жъ, въ замнъ для Юга,

Вдругъ отъ свернаго круга

Вновь Планета потекла.

Къ блеску большему державы

И величества и славы,

И другихъ съ Собой влекла.

Все исполнилось отрады,

Все играло естество,

Зрли села, зрли грады

Странъ полночныхъ Божество,

Ощутили въ сердц радость,

Ощутили нжну младость

И долины и лса,

Сей Планет соплескали,

Въ путь прехвальный провождали

Благотворны небеса:

Древный градъ, гд Первозваннымъ

Крестъ спасенья водруженъ,

Вновь явился увнчаннымъ,

Вновь явился озаренъ.

Днпръ, средь прочихъ ркъ счастливый,

Днпръ, струями горделивый,

Въ берегахъ своихъ взыгралъ,

Восхищался въ изумлень,

Что Планеты сей теченье

Онъ собою провождалъ.

Юный градъ, возвеселися

Въ основаніи своемъ,

Съ славнымъ Именемъ сравнися

И блистай младымъ лучёмъ!

Возрастай и возвышайся,

Лавромъ съ пальмами внчайся

И Планет подражай:

Ею имя нареченно, {Екатеринославъ.}

Имя, Небомъ освященно,

Ты неложно сохраняй.

Красота Лимана горда,

Ты, Херсонъ, возвысь Главу,

Озаренъ лучами Норда,

Чти священную Неву!

Для противныхъ страха полны

Низпускай на черны волны

Воскриленны корабли:

Коль величественъ и славенъ,

Надъ морями коль державенъ

Будетъ впредь, тому внемли.

Буйныхъ замысловъ, раздора,

Неустройства колыбель,

Смертоносна опытъ спора,

Браней искра межъ земель?

Днесь подъ снію Эгида

Процвтающа Таврида,

Возгордись своей судьбой,

Не облекшись громомъ брани,

Не тягча Перуномъ длани,

Покорилъ тебя Герой.

Покорилъ — и успокоилъ

Бурны вихри мятежей,

Хаосъ въ должный чинъ устроилъ

Духомъ мудрости своей,

И отъ свернаго свта

Зрть труды его Планета

Въ горизонтъ твой востекла,

И, восхитившись тобою,

Неусыпному Герою.

Мзду достойну воздала.

Донъ, гордящійся Азовымъ,

Градомъ брани и побдъ,

Осіянный блескомъ новымъ,

Течь хотлъ Планетъ въ слдъ,

Но повсюду Ей Зефиры

И повсюду стронны Лиры

Предтекли въ счастливый путь,

Благодарность провождала,

Благодарность наполняла

Всхъ сердца и нжну грудь.

Марса пламеннаго други

Честь пріемлютъ за труды,

Къ храму емисы заслуги

Благодарны зрятъ плоды:

Всхъ Планета озаряетъ,

Возраждаетъ, обновляетъ

Въ свтломъ шествіи Своемъ.

Музы, дщери мира нжны,

Дни проводятъ безмятежны,

Озарясь Ея лучемъ.

Вра кроткая съ Надеждой

И Любовь, внецъ добротъ,

Служатъ свтлой Ей одеждой

Вмсто суетныхъ красотъ.

Сердце, мысли сей Планеты

Ими къ счастію согрты,

Къ счастью сверной страны.

Коль дары сіи безцнны!

Не чрезъ нихъ ли и священны

Небеса населены?

Солнце къ полдню обратилось —

И Планета вспять течетъ,

Лто въ Норд воцарилось,

Лучъ щедротъ Она ліетъ.

Зримъ веселія потоки,

Отверзаются высоки

Передъ Ней Москвы врата,

Торжествуютъ врны чада,

Имъ сопутствуетъ награда,

Имъ предъидетъ красота.

День великій и преславный

Въ твердь зарею возведенъ,

День Планеты сей держанный

Кроткимъ утромъ возвщенъ,

Слышны радостные звуки,

Къ небесамъ подъемютъ руки

Вс россійски племена,

День стократъ благословляли,

Чрезъ который имъ настали

Толь счастливы времена.

Разлились щедроты новы,

День пощады возсіялъ.—

Разршаются оковы

И свободенъ узникъ сталъ….

Но Петрополь, воскрилися

И во сртенье стремися:

Се Она уже грядетъ,

Се грядетъ твоя Планета

Чрезъ пути прекрасна лта

И надъ Ней Божественъ свтъ!

Въ благо Россамъ все устроя,

Возвратилася Она.

Зрть тебя среди покоя

Возвратилася Она.

Мудрыхъ сонмовъ окруженна,

Всхъ усердьемъ восхищенна,

Возвратилася Она.

Большимъ блескомъ лучезарна,

Больше Россамъ благодарна,

Возвратилася Она.

ТРИ ГРАЦІИ.

ЭКЛОГА.

На день рожденія Ея Высочества Великія

Княжны Александры Павловны.

Аглея, Талія, Евфросина.

АГЛЕЯ.

Всевожделнный Кипръ, роскошную Цитеру,

Гд жертвами любви чтятъ милую Венеру,

Оставя, мы пришли на сей прелестный брегъ,

Гд быстрая Нева стремитъ прозрачный бгъ:

Здсь радости для насъ являются стократны,

Оливы съ лаврами и мирты ароматны,

Я рада вс красы забвенію предать,

И только лишь хочу въ семъ мст обитать.

ТАЛІЯ.

Дражайшая сестра! съ тобою я согласна:

Здсь утрення заря кротка, нжна, прекрасна,

Торжествъ веселыхъ плескъ восходтъ къ облакамъ

И разливаетоя по брегу и волнамъ:

Отрады въ слдъ отрадъ вседневно здсь стремятся,

Какъ сребряны струи во слдъ струямъ катятся.

Не столько зрлъ чудесъ и Римлянинъ и Грекъ,

Сколь много произвелъ Екатерининъ вкъ.

ЕВФРОСИНА.

Преславенъ, знаменитъ Петрополь чудесами,

Достойный сынъ Москвы, Царицы надъ градами,

Но радость большую мн то во грудь ліетъ,

Что вь немъ родилася сестра намъ въ свтъ,

Сестра…. почтимъ ее и сердцемъ и языкомъ,

Явимъ усердіе тричисленнымъ здсь ликомъ.

Аглея! ты начни…. ахъ, сколь прекрасенъ день!

Начни! се облако ведетъ намъ кротку тнь.

АГЛЕЯ.

Вы многозвздну твердь, о, небеса! склоните,

Очами радости въ полночный край воззрите,

Поздравьте Грацію младую въ пёленахъ:

Усмшка царствуетъ уже въ ея устахъ,

Пусть воздухъ не звучитъ въ сраженьи вихрей яромъ

И не колеблетъ громъ вселенную ударомъ,

Да бурныхъ споръ стихій въ природ умолчитъ,

Блаженства нашего отнюдь не возмутитъ!

Вы кротки…. и моей усердной псн вняли

И свтоносные лучи намъ изліяли.

Предшественница.дня, прелестная заря,

Востекши въ горизонтъ, румяностью горя,

И отъ восточныхъ странъ смотря съ весельемъ низу

Надъ юною Кйяжной простерла свтлу ризу,

Внчанну розами главу свою склоня,

И Павла дщерь лучемъ цлебнымъ осня,

Пресвтла Ангела собою образуетъ

И въ очи и въ уста она ее цлуетъ,

Животворительный бальзамъ своей росы,

Что обновляетъ тварь во утренни часы,

Ей источаетъ въ грудь, да здравіе безцнно

Пребудетъ навсегда для Россовъ неврежденно.

Избранный царь планетъ, разгнавши мрачность тучъ,

Отъ златовидныхъ стрлъ стремитъ каленый лучъ,

Но усыпленную живительнымъ покоемъ,

Дабы не оскорбить Княжну полдневнымъ зноемъ,

Прозрачно облако исполнено прохладъ,

Носящее въ себ источники отрадъ,

Уклоншись съ пламенной эирной колесницы,

Наводитъ маніемъ всесильныя десницы:

Посемъ, спустясь на одръ, составленный изъ волнъ,

Онъ предается сну, веселыхъ мыслей полнъ.

И се двическимъ сіяющая взоромъ,

Исходитъ Цинеія прелестныхъ Нимфъ съ соборомъ,

Съ веселіемъ Княжн соплещетъ въ высот

И чтитъ ее себ сестрой по красот.

О! Ангелъ, мещущъ громъ, преславный такъ же миромъ,

Котораго душа равняется съ зефиромъ,

Держащій праведны со кротостью всы

И числящій свои щедротами часы,

Котораго рука сердцамъ законы пишетъ,

И благостію грудь къ сынамъ россійскимъ дышетъ,

Богиня! радостямъ отверзи сердца дверь:

Отъ сына зриши Ты сыновъ н нжну дщерь!

О, Павелъ! Небо намъ во всемъ благопріятно,

Лобзай Марію Ты и чадъ лобзай стократно:

Изъ сильныхъ ихъ десницъ падетъ на гордыхъ громъ

И врагъ не потрясетъ Петровъ священный домъ.

Такъ Вышній утвердилъ судебъ Своихъ въ совт,

Екатерин такъ Онъ рекъ въ Своемъ обт.

Взыграй, восторжествуй въ Россіи всяка плоть:

Ущедрилъ съ высоты Россію Самъ Господь.

ТАЛІЯ.

Державный царь морей во глубин проснися,

И скипетромъ своимъ ты спящихъ водъ коснися,

Да чувствомъ радости он соплещутъ намъ,

По хладнымъ разліютъ любви огонь струямъ,

Да грома пламенна, веселыхъ плесковъ полны,

Стремятъ шумящія и сребровидны волны.

Ты внялъ моимъ словамъ!… Нева, вспрянувъ отъ сна,

Высоки облекла веселбемъ рамена:

Поверхность ризъ ея Фавоній лобываетъ,

Одну струю съ другой струей соединяетъ.

Фавоній излетлъ изъ устъ младой Княжны,

Сіяющей лучемъ прелестныя весны.

Но златовласый Фебъ, утхой сей любуясь,

И росскимъ торжествамъ съ высотъ сообразуясь,

Животворительны съ превыспреннихъ зыбей

Ліетъ въ Неву огни отъ радостныхъ очей:

Огни сіи, въ водахъ различно преломляясь.

Отъ влаги бисерной со блескомъ отражаясь,

Играющій намъ видъ являютъ во струяхъ

И поздравляютъ тмъ дщерь Павла въ пеленахъ.

Уже Нева, стремясь отличной быстротою,

И токъ свой сочетавъ со финской глубиною,

Ліется въ Бельтъ, неся всевожделнну всть,

Да воздадутъ моря рожденной должну честь.

На высот валовъ, средь пнистыя влаги,

Отважныхъ кораблей миролюбивы флаги,

Россію чтущіе и съ ней хранящи миръ,

Колеблетъ съ нжностью услужливый зефиръ,

Онъ развваетъ ихъ, и полотно трепещеть,

Играетъ и шумитъ, и шуму водъ соплещетъ,

Противныхъ парусы рветъ яростный Борей,

Стараясь ихъ лишить владычества морей,

И се къ почтенію Княжны порфирородной,

Со Амфитридаю царь бездны многоводной,

Три краты помававъ трезубцемъ золотымъ

И запретя войну имть волнамъ сдымъ,

Какъ будто въ сртенье небесныхъ звздъ цариц,

Несется по вод въ жемчужной колесниц.

Предъ нимъ и вкругъ его, имя свтлый видъ,

Прекрасный ликъ спшитъ любезныхъ Нереидъ.

И кони гордые, тряся волнистой гривой,

Младой Княжн даютъ повсюду знакъ счастливой.

Дельфина на хребт сдящій полубогъ,

Любезный Палемонъ въ зеленый трубитъ рогъ.

Подъ тяжестію ихъ не стонутъ влажны своды

И тихо зыблются колеблемыя воды.

Такъ лебедь въ озер со легкостью плыветъ,

Такъ ласковый Зефиръ, ему стремяся въ слдъ,

Подъемлетъ пухъ его, и нжитъ и лобзаетъ,

Сжимаетъ скромностью, обратно распускаетъ,

И наконецъ, во мзду полета своего,

Стремится опочить подъ крыльями его.

ЕВФРОСИНА.

Среди пріятныхъ дней, средь радостнаго ведра,

Богатыя свои, земля, отверзи ндра

И дщери Павловой священный даръ неси,

Все медомъ и млекомъ обильно ороси!

Ты разверзаешься, лучемъ согрта новымъ,

И жертвуешь Княжн плодомъ уже готовымъ!

Смющися луга, усердья нжна въ знакъ,

Средь лта, какъ весной, одлись въ мягкій злакъ.

Двицы, красотой и юностью цвтущи,

И къ новой Граціи въ груди любовь несущи

Соплетши нжну цпь изъ блыхъ рукъ своихъ,

Съ веселой пляскою поютъ усердный стихъ,

И Нимфы изъ лсовъ съ улыбкой къ нимъ взирая,

И симъ привтливымъ подружкамъ подражая,

Кудрявый топчутъ дернъ играющей ногой,

Разносятъ по лсамъ пріятный голосъ свой.

Жасминъ съ нарцисами и съ розами лилея,

Въ объятіяхъ своихъ Фавонія леля,

По воздуху ліютъ цлебный свой бальзамъ,

Чтобъ обонянію и влюбчивымъ очамъ

Утху принести и вожделнну сладость,

Чтобъ старость оживить и обновить ей младость,

Стараясь каждый цвтъ пріять прекраснй видъ,

Завидуя другимъ, Зефиру говоритъ:

Зефиръ! неси меня ты въ ндра пышна града,

Гд Павла юна Дщерь, подночныхъ странъ отрада,

Неси, направь свои крил любезны въ путь

И положи меня младой Княжн на грудь:

Я лучше отъ Ея разцвсть могу дыханій,

Умножу красоты отъ двственныхъ лобзаній.

Но серна и елень въ стремнинахъ горъ крутыхъ,

Съ утеса на утесъ ногъ легкостью своихъ

Прескакиваютъ вс встрчаемы преграды,

Исполнясь общія природ всей отрады.

Источники, съ холмовъ кремнистыхъ въ долъ стремясь’

И пной сребряной въ раскат ихъ клубясь,

Сочетаваются въ пріятностяхъ долины,

Съ любовью радостной пріемлютъ путь единый,

Или, катясь они одинъ съ другимъ вблизи

И раздіяяся въ различныя стези,

Прозрачною струей по камешкамъ играютъ,

Віются и цвты душисты орошаютъ,

Любовнымъ чувствіемъ питаемы, журчатъ,

И слухъ чрезъ т Княжны младыя веселятъ.

Но горды дрква, главой небесъ касаясь,

Потрясши втвями, другъ къ другу преклоняясь,

Да здравствуетъ, гласятъ, Екатерины сынъ,

Лобзая дщерь свою, цвтущу будто кринъ.

АГЛЕЯ.

Кто сей превознесенъ на каменной твердын,

Сдящій на кон, простершій длань къ пучин,

Претящъ до облаковъ крутымъ волнамъ скакать,

И вихрямъ бурнымъ понтъ дыханьемъ колебать?

То Петръ. Его умомъ Россія обновленна,

И громкихъ длъ Его исполнена вселенна.

Онъ, видя чреслъ своихъ предзнаменитый плодъ,

Соплещетъ радостно съ превыспреннихъ высотъ.

И мдь, что видъ его на брег представляетъ,

Чувствительной себя къ веселію являетъ,

И гордый конь его, подъемля легкость ногъ,

Желаетъ чтобъ на немъ сдящій полубогъ!

Порфирородную летлъ лобзать двицу,

Поздравить Россамъ вновь востекшую денницу.

Но се крылатыхъ царь, стремительный орелъ

Отъ облачныхъ круговъ надъ волны излетлъ,

Онъ съ лаврами несетъ въ когтяхъ громовы стрлы

Онъ взоры къ намъ стремитъ и быстры и веселы.

Кому, пернатыхъ вождь! молніеносный громъ?

Чей хочешь лаврами еще внчати домъ!

‘Петровъ, Петровъ. Сего онъ паче всхъ достоинъ:

‘Раждаются въ немъ въ свтъ Царьмудрый,храбрый воинъ.

‘Онъ славенъ й ввчанъ, но ПлвлАюна дщарь . ,.* .

‘Ко слав новой днесь ему отверзла дверь.

‘Но громы положу къ стопамъ Екатерины.

‘Да оными падутъ, какъ прежде, исполины.

‘Еще я для того направилъ къ вамъ полетъ.

‘Чтобъ видть Грацію рожденну нын въ свтъ,

‘Чтобъ зрніемъ младыхъ супруговъ насладиться,

‘Да юность тмъ моя возможетъ обновиться.

‘Притомъ Князей младыхъ хощу я видть взоръ,

‘По семъ съ хвалами ихъ взнесусь превыше горъ.’

ТАЛІЯ.

Пернатыхъ царь!… но кто прелестна толь собою,

Плняющая насъ пречудной близною?

На вы у нея и злато и лазурь,

И миръ несетъ она, не бранныхъ громы бурь:

Сколь кротко по зыбямъ воздушнымъ къ намъ несется,

Плыветъ, и сребрянъ лучъ отъ крылъ ея ліется!

Не эту ли зовутъ толубкою у насъ?

Ее…. являетъ, то полетъ и видъ, и гласъ:

Она съ собой несетъ и мирты и оливы

Предвозвщая дни спокойны и счастливы.

Прелестная, окажи: кому сей даръ несешь?

Кому изъ втвей сихъ, кому внецъ сплетешь?

Княжн? ‘сомннья нтъ: велньемъ Афродиты,

‘Оставя острова любовью знамениты,

‘Я въ градъ Петровъ стремлюсь на радостныхъ крилахъ,

‘Любовь, спокойство, миръ несу Княжн въ устахъ,

‘Да вчно зрятъ сіи дары всещедра Бога,

‘Монархи росскіе и вн и внутрь чертога,

‘Да громы пламенны почіютъ отъ трудовъ,

‘Да насладятся вс спокойствія плодовъ.’

О, превозвстница дней кроткихъ, безмятежныхъ!

Лети къ Княжн, умножь стремленіе крилъ нжныхъ

И посо въ Пафосъ ты уже не отлетай,

Но съ нами и Княжной въ семъ град обитай.

ЕВФРОСИНА.

Къ блаженству общему Россійскаго народа,

Предзнаки явные открыла вся природа:

Со тверди прочь бжитъ неукротимый левъ,

И ата пламенна уноситъ знойный гнвъ,

Отъ странъ гремящія науками Европы

Уходитъ зной въ края , гд черны Еіопы.

Двицы кроткія въ знакъ солнце востекло,

Умря жаръ, себя въ прохладу облекло,

Та два нжная съ ходмовъ зыбей эириыхъ

Ліетъ отрады намъ, ліетъ изъ устъ Зефирныхъ:

Срёдь лика свтлыхъ звздъ стоитъ на высот

И дщери Павловой соплещетъ красот.

Но кто сіи грядутъ столь милы и прелестны,

Иль населяющи обители небесны?

Одна, сіяюща веселія лучемъ,

Гордящася тлавой, украшенной внцемъ,

Что Нимфами сплетенъ изъ класовъ тучныхъ, зрлыхъ,

Сопровождается хвалой жнецовъ веселыхъ,

Раждаютъ мягкій злакъ въ поляхъ ея стопы,

Въ рукахъ иметъ серпъ и желтые снопы,

Другая, кистію внчавшись винограда,

Какъ мать спокойствія и всхъ трудовъ награда,

По жатв радостной и лта при конц,

Румянцемъ роковымъ пріосня лице,

Обремененная различными плодами,

Къ намъ бодра шествуетъ обилія стезями.

Он, къ младой Княжн въ груди питая жаръ,

Ей все сіе несутъ, несутъ въ усердный даръ.

О, чада Павловы! о, дней весеннихъ крины!

Лобзайте вы сто кратъ уста Екатерины,

Обрадуйте собой Родителей своихъ

И будьте, какъ они, творцами дней златыхъ.

АГЛЕЯ.

Подружки милыя! съ румяна горизонта

Уже сокрылся Фебъ во глубь червленна понта!

Уже кристальный сводъ, превысшій лунныхъ мстъ,

Какъ чистымъ бисеромъ, усыпанъ блескомъ звздъ,

По млечному пути небесны силы ходятъ

И взоръ къ младой Княжн со кротостью низводятъ

И движутъ легкостью своихъ надъ нею крилъ,

Дабы сладчайшій совъ ей чувства усыпилъ.

И тако пніе усердное скончаемъ,

И нову Грацію цвтами увнчаемъ.

ТАЛІЯ.

Разсыпалъ алый макъ Морфей на всяку тварь:

Спокойно все, морей безмолвенъ сильный царь.

Подобны гладкому стеклу смиренны воды,

Наядъ и Нереидъ умолкли хороводы,

Лишь мелкіе ручьи въ кустарник журчатъ,

Да шумомъ симъ Княжну младую веселятъ,

Лишь бглые огни на воздух играютъ

И кротки моліни собой изображаютъ.

Скончаемъ пніе, стыдливыхъ розъ нарвемъ

И дщери Павловой изъ нихъ внокъ сплетемъ.

ЕВФРОСИНА.

Высокія древа природы гласу внемлютъ,

Морфея властію колеблясь, томно дремлютъ.

Лишь влюбчивый Зефиръ одинъ среди луговъ

Играетъ, рзвится въ объятіяхъ цвтовъ,

Сладчайшій ароматъ изъ оныхъ извлекаетъ,

И быстротою крилъ въ Петрополь прелетаетъ,

Дабы младой Княжн во грудь его излить,

Умножить ей красы и силы укрпить.

Но юной Граціи Меонидъ чистыхъ лики

Качаютъ колыбель съ пріятностью музыки.

Ихъ усыпительный и гласъ и лирный тонъ

На юную Княжну наводятъ сладкій сонъ.

Почила… да молчитъ и каждая стихія:

Сего желаемъ мы и съ нами вся Россія.

ПИСЬМО КЪ ТВОРЦУ ОДЫ,

СОЧИНЕННОЙ ВЪ ПОХВАЛУ ФЕЛИЦЫ, ЦАРЕВН

КИРГИЗКАЙСАЦКОЙ.

Пвецъ! которому съ улыбкой нжной Муза

Недавно принесла съ Парнасскихъ Горъ внокъ,

Желаю твоего я дружества, союза.

Москва жилище мн, ты невскій пьешь потокъ,

Но самые пути далеки,

И горы, холмы, лсъ и рки

Усердья моего къ теб не воспятятъ,

Оно въ Петрополь пренесется

И въ грудь твою и въ слухъ вліется:

Не трудно Музамъ все, что Музы восхотятъ.

Скажи, пожалуй, какъ безъ лиры, безъ скрипицы,

И не сдлавъ притомъ парнасска бгунца,

Восплъ ты сладостно дянія Фелицы

И животворные лучи ея внца ?

Ты, видно, Пинда на вершин

И въ злачной чистыхъ Музъ долин

Дорожки вс насквозь и улицы прошелъ,

И чтобъ Царевну столь прославить,

Утшить, весеіить, забавить,

Путь непротоптанный и новый ты обрлъ.

Обрлъ, и въ бгъ по немъ пускаешься удачно,

Ни пень,ни камень ногъ твоихъ не повредилъ,

Теб являлось все, какъ-будто поле злачно,

Нигд кафтаномъ ты за тернъ не зацпилъ.

Царевн похвалы вщая,

Пашей зати исчисляя,

Ты на гудк гудилъ и равно важно плъ,

Презрвъ завистныхъ совсть злую,

Пустился ты на-удалую,

Парнассъ, отвагу зря, внецъ теб соплелъ.

Кораллами власы украшенны имя,

Власы по раменамъ пущенны со главы,

Блорумяну грудь съ ланитами леля

Прелестныхъ лики Нимфъ возникли изъ Невы,

Поверхъ зыбей колеблясь нжно,

Теб внимали вс прилежно,

Хваля твоихъ стиховъ прекрасну новизну,

И, въ знакъ своей усердной дани,

Съ восторгомъ восплескавши въ длани,

Пускаются опять въ кристальну глубину.

Чрезъ почту легкую и до Москвы достигла

Фелицы похвала, къ восторгу всхъ сердецъ,

Всхъ чтущцхъ честь теб воздать она подвигла,

Вс знающіе вкусъ сплели теб внецъ.

Читали вс ее стократно,

Но слушаютъ охотно, внятно,

Коль кто еще при нихъ начнетъ ее читать,

Не могутъ усладить столь духа,

Насытить такъ же тлнна слуха,

Чтобъ вновь забавнымъ въ ней игрушкамъ не внимать:

Такъ садъ, кусточками и тнью древъ преіестеяъ,

Стоящій на гор надъ токомъ чистыхъ водъ,

Хотя и будетъ намъ совсмъ уже извстенъ,

Хотя извстенъ въ немъ по вкусу каждый плодъ,

Хотя дорожки вс знакомы,

Но, тайнымъ чувствіемъ влекомы,

Еще охотно мы гулять въ него спшимъ:

Повсюду взоры обращаемъ,

Увидть новости желаемъ,

Хоть взоромъ много разъ все видли своимъ.

Нашъ слухъ почти оглохъ отъ громкихъ лирныхъ тоновъ,

И полно, кажется, за облаки летать,

Чтобъ, равновсія не соблюдя законовъ,

Летя съ высотъ, и рукъ и ногъ не изломать:

Хоть сколь ни будемъ мы стараться,

Въ своемъ полет возвышаться,

Фелицины дла явятся выше насъ.

Ей простота пріятна въ слог,

Такъ лучше намъ, по сей дорог

Идя со скромностью, къ ней возносить свой гласъ.

Въ союз съ Нимфами Парнасса обитая,

По звучной арф я перстами пребгалъ,

Киргизкайсацкую Царевну прославляя,

Хвалы холодныя лишь только получалъ,

Стихи мои тамъ каждый славилъ,

Мн льститъ , себя чрезъ то забавилъ,

Теперь въ забвеніи лежать имютъ честь.

Признаться, видно, что изъ моды

Ужъ вывелись парящи оды.

Ты простотой умлъ себя средь насъ вознесть!..

Какъ прежде, ты пиши еще письмо къ сосду.

Ты лакомство его умлъ представить намъ,

Какъ приглашаетъ онъ чернь жадную къ обду,

Къ забавамъ, къ роскоши, разлитой по столамъ,..,

Или, любя красы природы,

Воспой кристальныя вамъ воды,

Какъ нкогда восплъ ты Гребеневскій Ключъ.

Сей ключъ, текущій по долин,

Еще любезенъ мн донын:

Я жажду утолялъ… отрадъ блисталъ мн лучь.

А ты, что предсдишь премудрыхъ въ славномъ лик,

Предстательница Музъ, трудовъ ихъ судія,

Гремящей внемлюща сладчайщей ихъ музык.

Теб достоитъ честь и похвала сія,

Что, ревностію ты пылая

И вс пути изобртая,

Стараешься вознесть природный нашъ языкъ,

Онъ важенъ, сладокъ и обиленъ,

Гремящъ, высокъ, текущъ и силенъ

И въ совершеніи его твой трудъ великъ.

Тобой приглашены, въ прехвальный путь вступили

Любители наукъ со ревностью въ сердцахъ,

И въ собесдник успхи намъ явилъ:

Мы зримъ россійскій слогъ прекрасенъ въ ихъ трудахъ.

Скажу, скажу не обинуясь:

Минерв ты сообразуясь,

Свое спокойствіе на жертву Музъ несешь,

Отечества драгого слава —

Твоя утха и забава:

Въ завидномъ для мужей ты подвиг течешь.

Фелицы именемъ любезнысъ, драгоцннымъ,

Фелицы похвалой и славой мудрыхъ длъ

Начатокъ сихъ трудовъ явился украшеннымъ,

И въ радость и въ восторгъ читателей привелъ.

Благословенно то начало,

Ея гд имя возсіяло

И увнчается успхами конецъ.

Тому, кто такъ Фелицу славитъ

И новый вкусъ стихамъ возставитъ,

И честь и похвала отъ искреннихъ сердецъ.

ОДА

НА ДЕНЬ ОТКРЫТІЯ ОБЩЕСТВА ЛЮБИТЕЛЕЙ

УЧЕНОСТИ ПРИ ИМПЕРАТОРСКОМЪ МОСКОВСКОМЪ

УНИВЕРСИТЕТ.

Возстань, Полимнія, внчай себя цвтами

И въ лик сестръ явись въ отличной красот,

Устрой на лир намъ согласія перстами,

Блаженство ново зри Парнасса въ высот!

Онъ ревности сердечной внемдетъ

И новый подвигъ предпріемдетъ:

Ты, соучаствуя, возрадуйся, взыграй,

Во слдъ ему теки, стремися,

Лучемъ живишимъ озарися

И пламенемъ его свой пламень умножай!

Что мыслятъ о теб, внчанная Россія,

И гд твоихъ торжествъ и славы гд предлъ?

Везд, гд только Фебъ ліетъ струи златыя,

Тамъ бурный громъ твоихъ ведичій прелетлъ.

Коль мужеству Россіянъ врить

И мудрость трона ихъ измрить,

Такъ Россовъ счастіе незыблемо вовкъ.

Докол солнце стрлы мещетъ,

Его сестра порфирой блещетъ,

Блаженны Россы, вы! судебъ вщатель рекъ.

Коль дивны зрлища! коль грозны и опасны!

Се Югъ и дальній Нордъ, облекшись въ крпость силъ.

Какъ тучи мрачныя, чудовища ужасны,

Гд самъ вражды отецъ неистово почилъ,

Наполнясь яростьми Перуна,

Землей и на зыбяхъ Нептуна,

Несутся, чтобъ собой Россію отягчить,

Корыстей алчностью влекомы,

И древней злобою жегомы,

Несутся, чтобъ и грудьи ребра ей стенить.’

Россія, исполинъ величественный видомъ,

Многоочитъ и бодръ, безтрепетенъ, возсталъ:

Отвсюду огражденъ Минервинымъ Эгидомъ,

Перуны онъ Ея во длани воспріялъ,

Онъ взоръ, блисталъ, гд лучъ пріязни,

Пріосняетъ мракомъ казни,

Да, зря сей гнвный мракъ, трепещетъ сопостатъ,

Но нтъ покорства, нтъ надежды,

Отъ блага врагъ скрываетъ вжды!

Возвысся, исполинъ, пусть громы ихъ разятъ.

Гремитъ во облакахъ, несомыхъ богомъ брани,

На крыльяхъ ужаса летаетъ смерть предъ нимъ,

Простеръ на Югъ и Нордъ молніеносны длани,

Сраженныхъ всюду жертвъ курится срный дымъ.

Онъ духомъ устъ Екатерины

На суш и въ волнахъ пучины

Сразилъ враговъ, и вновь стремится поражать.

Эвксинъ и Бельтъ собой надменны,

Ихъ кровью зрлись обагренны

И стыдъ свой въ бездну водъ спшили укрывать.

Се тако вн своихъ предловъ страшны Россы!

Но внутрь воздвигнуты Минерв алтари,

Тамъ пали молніей враждебные колоссы,

Но здсь, здсь иміамъ наукамъ воскури!

Подъ снью Лавра и Оливы,

Препровождая дни счастливы,

Спшитъ и сей Парнассъ Наукъ умножить честь.

Героямъ побждать прилично,

Трофеи ставить имъ обычно,

Нашъ долгъ со Музами бесду мирну весть.

О вы, сограждане! что духомъ благороднымъ

Влечетесь въ храм семъ содлать почесть намъ,

Вы сердцемъ радостнымъ, съ отрадой нашей сходнымъ,

Совосплещите здсь усердныхъ Музъ сердцамъ!

Вамъ благо отечества священно’,

Вамъ Россовъ имя драгоцнно:

Сіе, сіе и насъ собой животворитъ.

Да гласъ всеобщихъ одобреній

И плескъ сердечныхъ восхищеній

Еще быстре насъ къ полету воскрилитъ!

Умножить блескъ Наукъ, открыть права природы,

Познать стези сердецъ, изгибы ихъ узрть,

Чмъ сильны, слабы чмъ, въ чемъ разнствуютъ народы,

Какъ вдать, и чрезъ то ко счастью путь имть,

Принять Уранію въ подруги

И съ ней летать во звздны круги,

Что воздухъ, что земля, что моря глубина,

Познать, познать и ту науку,

Чтобъ зрть везд всемочну руку —

Се здсь торжественна собранія вина!

И что къ сему влечетъ? кто Геній-предводитель?

Любовь къ отечеству и мудрости любовь.

Геройскихъ подвиговъ и честности учитель,

Она, она Парнассъ воспламеняетъ вновь.

Хотть соображаться вол

Сдящей Россовъ на престол

И сей Владычиц по силамъ подражать,

Испытывать пути возможны,

Къ спокойству отчества неложны —

Не есть ли врности сыновнія печать?

Но кто Сія лучемъ божественнымъ блистаетъ?

Неизреченный видъ, небесна красота,

Единымъ маніемъ все зиждетъ, устрояетъ,

Единый взоръ Ея исполнилъ вс мста,

Сотканна риза изъ денницы,

Свтле солнцъ Ея зницы,

Судъ, милость и законъ, и правда во устахъ,

Колеблетъ духомстрашны бездны

И перстомъ движетъ круги звздны,

Вздохъ нескомаго Ей слышенъ въ ушесахъ.

Премудрость имя Ей, Іегов совчна,

Непостижимая превыспреннимъ умамъ,

У стопъ Ея временъ пучина быстротечна,

И скипетры земнымъ даруемы царямъ.

Число стихій началородныхъ,

Во безконечность многоплодныхъ,

Благоговя, ждетъ велній устъ Ея.

Великихъ царствій къ оборон

На лавроносномъ Россовъ трон

Воспитанницу зримъ Богини мы сея.

Неизреченная! лучей Твоихъ огнями

Въ насъ мысли озари, проникни бренну грудь,

Ущедри, буди вождь, да свта мы стезями

И въ правот души течемъ въ начатый путь.

Избрать сей путь, сей путь желавныи,

Тобою мысли намъ вліянны, ,

Ты блага всякаго начало и конецъ.

Твореній въ бездну углубляться,

Къ теб мольбою воскрилятьея —

Есть Твой же лучъ и даръ для искреннихъ сердецъ.

Да кротка Дщерь Твоя, красяща горни своды,

Съ кристальныхъ облаковъ летитъ нашъ видть трудъ!

Она таинственный союзъ всея природы,

Ея превыспренни согласіемъ зовутъ:

Желаньемъ сердце наше таетъ,

Да вчно съ нами обитаетъ

И розами своихъ пріосняетъ крилъ!

Ея чело, гд вчна младость,

И взглядъ раждающъ нжну радость,

Любезны очесамъ безсмертныхъ горнихъ силъ.

О вы! что честію, достоинствомъ отличнымъ

Избранны быть сего сословія главой,

Вы ревностью своей и тщаніемъ обычнымъ

Содйствуйте, да нашъ и подвигъ и покой,

Явится отчеству любезенъ,

Пріятенъ сердцу и полезенъ.

Да благородная цвтущихъ юнопіь кровь,

Презрвъ приманчивы забавы,

Для собственной и общей славы,

Отличну ощутитъ къ премудрости любовь.

ОДА

НА ДЕНЬ РОЖДЕНІЯ

ЕГО ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВА МИХАИЛА

МАТВЕВИЧА ХЕРАСКОВА.

Позволь,Херасковъ,мн въ сей день, тобою чтимый,

Оставя долъ, летть Парнасса въ высоту,

Позволь и дай свои крнл неутомимы,

Дай лиру мн свою и мыслей быстроту,

Похвалъ твоихъ въ пространно поле

Стремлюсь отважно и по вол,

Но что, могу ль его съ успхомъ прелетть?

Твоихъ добротъ цвты прекрасны,

Различны, многи, но согласны,

Счисляя, долженъ я вождемътебя имть.

Что новымъ нашъ Парнассъ въ сей день лучемъ блистаетъ,

Что плески радостны стремитъ до облаковъ,

Что новый злакъ его долины покрываетъ

И слышны псни Музъ на высот холмовъ:

То знакъ, что ревности устами,

Неухищренными сердцами

День первый дней твоихъ, день первый жизни чтимъ,

Онъ составляетъ счастье наше

И мн онъ дней весеннихъ краше,

Я онымъ путь начну, стремясь къ хваламъ твоимъ.

Какой мн лестный видъ предсталъ предъ умны взоры,

Се кроткаго я зрю младенца въ пеленахъ!

Онъ на ессальскія несется свтлы горы,

Несется радостнымъ Піериудъ на рукахъ:

Изъ миртовъ колыбель сплетая,

Лилеи, розы подстилая,

Качаютъ вс его, да спитъ въ сладчайшемъ сн.

Любуясь имъ и нжно гря,

Претятъ свирпости Борея,

Да не коснется онъ Питомцу ихъ отвн.

По сн пріятномъ ждутъ его утхи новы

И спорятъ Музы въ томъ, которой съ нимъ играть,

Обнять его — у всхъ объятія готовы,

Простерты всхъ уста, дабы его лобзать,

Всхъ взоры взоръ его сртаютъ,

Объемлютъ вс и.вс лобзаютъ

И каждая свой духъ ліетъ ему во грудь,

То сладкій тонъ, иль голосъ лирный,

То нжности любви Зефирны

Стремятся по чред въ гортань ему вдохнуть.

Но вдругъ Калліопа, трубу пріявъ гремящу,

Рекла: се должный даръ и се достойна честь!

Сей отрокъ, возмужавъ, пріиметъ крпость вящшу,

Онъ съ тмъ рожденъ, чтобъ звукъ геройскъ длъ вознесть,

И перстъ возведъ въ страны россійски,

И къ Волг, гд края асійски,

Рекла: сія рка, сей пышный градъ Казань

Его трубою вознесется

И въ вчность славою прострется

Россіянъ храбрая побдоносна длань.

Се тако, Меценатъ! на лон Музъ прекрасномъ

Воспитанъ ты для насъ кастальскихъ двъ млекомъ,

Цвтъ юности твоей созрлъ при Феб ясномъ

И полдень лтъ твоихъ обогащенъ плодомъ,

Поя героевъ нашихъ славу,

И росска божества державу,

Тмъ сей текущій вкъ и самъ себя вознесъ,

Внецъ гремящей Поэзіи,

Тобой имемъ мы въ Россіи

И незавиденъ намъ Эней и Ахиліесъ.

Ты нын опочилъ спокойствія на лон,

Окончивъ съ славою прехвальные труды,

Ты Музамъ предсдишь на лавроносномъ трон,

Вкушая сладостны предтёкшихъ лтъ плоды,

Парнассъ теб московскій внемлетъ,

Отъ устъ твоихъ законъ пріемлетъ,

Спасительны твои глаголы свято чтитъ,

Его твои щедроты грютъ,

Тобой цвты ума въ немъ зрютъ,

Но то? уже ли ты симъ тодько знаменитъ?

Какъ сонмы разныхъ водъ раждаяся помаху,

Потомъ, соединясь въ пространство быстрыхъ ркъ,

Стремятся въ Океанъ ко своему началу,

Откол первый токъ ихъ существа истекъ,

Подобна ты, о, Музъ отрада!

Трудовъ и подвиговъ награда:

Намренья свои и мысли и дла

Ко слав общей устремляешь

И то полезнымъ почитаешь,

Въ чемъ польза общества и въ чемъ его хвала.

Тамъ гордый мнить, что онъ, родясь отъ знатной крови,

Возможетъ безъ заботъ великимъ въ свт быть,

Имя чужду грудь и дружбы и любови,

Мечтаетъ, что ему весь долженъ свтъ служить.

Злобясь въ достоинство наслдно,

Нося и духъ и сердце мдно

И благодтельна лишенъ всегда огня,

Сконить сердца къ себ стремится

И быть любимъ насильно тщится,

Но онъ изъ твердаго влечетъ огонь кремня.

Въ твоей душ огонь щедротный обитаетъ,

Кротчайшей теплотой твою питая грудь,

Усугубляется, когда онъ излетаетъ

Въ сердца другихъ людей чрезъ благотворный путь,

Онъ, ихъ животворя и гря,

И чувствіями ихъ владя,

Склоняетъ ихъ къ теб, родивъ усердій плодъ.

Такъ Фебъ, лія лучи всесвтно,

Влечетъ на воздухъ непримтно

Частицы равныя съ луговъ, полей и водъ.

Иной, не вдая похвалъ цны прямыя,

Лукавыхъ устъ стьми отвсюду окруженъ,

За малыя дла, или еще и злыя

Бываетъ лестію до облакъ вознесенъ,

И мнитъ, что онъ великъ и славенъ,

Полубогамъ на свт равенъ,

Отъ подлыхъ устъ купивъ за злато похвалы,

Но мудрый видитъ въ немъ кумира,

Почтенна суетно отъ міра,

Достойна по себ презрнья и хулы.

Твои дла собой похвальны, знамениты,

И тмъ еще теб приносятъ вящшу честь,

Что скромности, они завсою покрыты .

И хвалитъ ихъ одно усердіе, не лесть.

Мы зримъ въ теб доброты многи,

Но не включаемъ въ полубоги:

Ты человкъ, и симъ ты именемъ гордись,

Оно велико и почтенно,

Коль съ добродтелью спряженно,

Доволенъ буди имъ, собой его возвысь.

Другіе, праздности повергнувшись на ложе,

Забавъ и роскоши въ цвтахъ спшатъ уснуть,

Забывъ, что время всхъ сокровищъ ихъ дороже,

Отъ сладкой глупости не мыслятъ воспрянуть,

И посл, вкусъ утхъ теряя,

Своею жизнію скучая,

Желаютъ сократить теченье краткихъ дней.

Имъ кажется, что злобно время

Желзной колесницы бремя

Велитъ имъ влечь однимъ безъ помощи своей.

Но ты часы во дни , дни въ лта превращаешь,

И быстрыя связавъ ты времени крил,

За цну хвальныхъ длъ минуты упускаешь

И доле живетъ, чмъ Несторъ, на земл,

И только лишь о томъ жалешь,

Что кратку въ свт жизнь имешь,

Чтобъ отечеству явить возможныхъ плодъ услугъ.

Кто въ семъ съ тобой согласно мыслитъ,

Часы и дни длами числитъ,

Тотъ сынъ отечества и смертныхъ рода другъ.

И кто твои друзья? Я ихъ не именую.

Довольно мн сказать: подобные теб,

Подъ именемъ твоимъ ихъ равно описую,

Ихъ счастлива судьба равна твоей судьб.

Льстецы, клеветники и лживы,

Коварны, праздны и кичливы

Отъ прага твоего бжатъ, гонимы прочь.

Какая же тому причина?

Отвтствую: сія едина,—

Не могутъ вмст быть и день и мрачна ночь.

Склони главу твою спокойства на колни,

Почій подъ лаврами по ревностныхъ трудахъ,

Да окружатъ тебя прохладно мирны тни!

Почилъ! однакъ Парнассъ всегда въ твоихъ очахъ.

Уже на мрамор нетлнномъ,

Самой Минервой освященномъ,

Во храм вчности твой зракъ изображенъ,

И тамъ, среди мужей избранныхъ,

Парнасскимъ лавромъ увнчанныхъ,

Блистаетъ, славою безсмертной осненъ.

Твой тихихъ дней корабль мірскихъ волненій въ мор,

На полныхъ парусахъ въ пристанище летитъ,

Твой умъ страстей валы и вихри въ бурномъ спор

Вліадычествомъ своимъ покоитъ и миритъ.

Могу ли въ слдъ теб стремиться

И скорости твоей сравниться?

Ахъ, нтъ! моя мала и бренна ладія,

Зря предъ собой тебя летяща, .

Хвалой и честію гремяща,

Дивиться долженъ я — и въ томъ судьба моя.

ОДА

ГЛАВНОКОМАНДОВАВШЕМУ ВЪ МОСКВ,

ГРАФУ ЗАХАРУ ГРИГОРЬЕВИЧУ ЧЕРНЫШЕВУ

НА СЛУЧАЙ ВСТУПЛЕНІЯ ЕГО ВЪ ПРАВЛЕНІЕ МОСКВЫ.

Москва! не можешь ты быть долго безутшна

И томно воздыхать подъ мракомъ бурныхъ тучъ:

Монархини рука теб въ покровъ поспшна,

Возвысь главу и зри — отрадъ блистаетъ лучъ:

Богини росскія отъ трона,

Въ награду твоего урона,

Спасительный глаголъ и радостный истекъ:

Самъ Богъ, самъ правящій судьбами,

Ея премудрыми устами

Уже теб вождя достойнаго нарёкъ

Нарекъ! сей вождь къ теб свой кроткій взоръ возводитъ,

Готовитъ радостны и безмятежны дни,

Сопутсвуеттъ ему щедрота, судъ предходитъ,

Почіешь Истины и Милости въ тни:

Какъ прежде, потекутъ отрады,

И вс теб сосдни грады

Ихъ сладостны струи, какъ прежде, испіютъ,

Среди спокойствія весела

Безбдно ликовствуя села,

Простыми трелями блаженство воспоютъ.

Не льщу дражайшій Графъ! Москв такой судьбы,

Но правдой движася, вщаетъ мой языкъ,

Такъ будутъ счастливы сограждане тобою,

Споручникомъ тому твоихъ таланотовъ ликъ.

И то, что Вышняго по вол

На росскомъ Сдшею престол

Къ сему великому ты званію избранъ,

Она въ избраньи прозорлива

И Ею Россовъ жизнь счастлива,

Она божественныхъ вщаній намъ органъ.

Герой безтрепетный, подвижникъ знаменитый,

На Марсовыхъ, поляхъ трофеи ты воздвигъ,

Твой мечъ, оливами и лаврами обвитый,

Явилъ намъ, до какихъ ты почестей достигъ!

Но я Беллону оставляю,

Любезну тишину сртаю,

И сладкій миръ лобзать съ тобою поспшу,

Среди спокойства, безмятежна,

Въ объятіяхъ Зефира нжна

Коль славенъ ты, великъ,— я возвстить хощу.

Ты вдаешь, о, Графъ! и мыслишь повсечасно,

Что къ польз общества вліянъ въ насъ жизни даръ,

Съ добротой истинной что сходно и согласно,

Къ тому души твоей стремится бодрый жаръ.

Кто пользой собственной и славой,

Сей малыя души забавой

Влекомъ, творитъ добро, тотъ не великъ еще:

Но кто жъ великимъ наречется?

Кто титломъ симъ отъ насъ почтется?

Кому оно, кому прилично не вотще?

Се той, что, за добро не ждя мздовоздаяній,

Возлюбитъ отечество, любить какъ долженъ сынъ,

Тогда, тогда уже онъ будетъ мужъ желаній,

Для свта цлаго любезный гражданинъ.

Единыхъ отроковъ наградой,

Для нихъ пріятною отрадой

Къ полезному для нихъ мы должны привлекать,

Но, мужества ходяй стезею,

Великой украшенъ душею,

Стыдится за добро хвалой себя питать.

Вотъ солнце радостны стремитъ лучи съ эира

И гонитъ ночи мглу, раждая свтлый день,

Различны вещества подоблачнаго міра

Неволей на земли свою являютъ тнь:

Такъ мужъ, достоинствомъ блестящій

И чести въ высот стоящій,

Коль мещетъ лучъ добротъ и благотворный свтъ,

Когда отъ всхъ хвала и слава,

Гд льсти не кроется отрава,

Какъ непремнна тнь спшитъ добротамъ въ слдъ.

О, честь высокихъ душъ, примръ вковъ грядущихъ,

Отрада сладостна для страждущихъ сердецъ!

Отъ всхъ теб, отъ всхъ, подобный духъ имущихъ

И честность любящихъ, сплетается внецъ.

Но взоръ людей неблагодарныхъ

И сильныхъ въ хитрости, коварныхъ,

Отъ взора твоего, спша, стремится прочь,

Гд правда стрлы быстры мещетъ,,

Тамъ злобна грудь, стеня, трепещетъ,

И что виной тому? бжитъ отъ свта, ночь.

Сколь любишь истину, науки, добродтель,

Сколь къ польз отчества въ теб пылаетъ духъ.

Неложный сихъ добротъ блистающихъ свидтель,

Всякъ знающійтебя, всякъ врный правды другъ,

Но паче всхъ о томъ вщаетъ,

Твои дянья прославляетъ,

Тобою правимый градъ счастливъ Могилевъ.

Чрезъ время краткое тобою,

Къ блаженству, радостямъ, покою

Уже возстать, востечь, возвыситься успвъ.

Питомцевъ чистыхъ Музъ подъ свой покровъ пріемля

И правя кротостью къ полету ихъ крыл,

Полезнымъ ихъ трудамъ благоволеньемъ внемля,

Потщился истребить ты грубость въ сей земл.

Гд были тернія колючи

И мрачныя носились тучи,

Тамъ розы днесь цвтутъ, тамъ чистый блещеть свтъ,

Покрыты нжнымъ злакомъ горы,

Везд Піеридъ стройны хоры,

Отрада новая отрад въ слдъ течетъ.

Ты животворною щедроты теплотою

Премногимъ токи слезъ вдовицамъ осушилъ,

Стенящимъ въ сиротств, стсняемымъ судьбою

Объятія отца се кротостью явилъ,

И не печаль тогда, но радость

И благодарна чувства сладость

Еще потоки слезъ изъ ихъ очей влекла,

Среди пріятныхъ восхищеній

Мольба, мольба благодареній

Къ Источнику щедротъ изъ ихъ сердецъ текла,

Но се пространне теб открылось поле,

Гд можешь смена благія разсвать.

Воззри! есть жаждущи еще въ семъ красномъ дол,

Ты можешь росу имъ прохладну источать.

Еще, еще себя прослави,

Трофеи на сердцахъ постави.

И не разрушатъ ихъ грядущи времена.

Москва на образъ твой взираетъ

И кротость въ ономъ созерцаетъ —

Дражайшій Графъ! ея надежду ты сверши.

Теб то сродно и возможно,

Насъ увряетъ въ томъ неложно

Твоей геройскія величество души.

Но, Муза, умолчи!… Уже онъ съ сей степени

Свой защитительный покровъ на всхъ простеръ,

Простерлись равно намъ спокойства лестна тни.

Воззрите, граждане! намъ Вождь во всемъ примръ:

Въ очахъ сіяетъ прозорливость,

Изъ устъ исходитъ справедливость,

Намъ Истина его десницей пишетъ судъ.

Безчеловчные! страшитесь,

Безсильныхъ утснять брегитесь:

Гонимые отъ васъ къ нему возопіютъ.

Умножьте, Музы, вы, умножьте стройны звуки,

Возвысьте къ облакамъ веселіемъ Парнасъ,

Лавровые внцы примите въ нжны руки —

Да увнчается желаній мужъ отъ васъ.

Герой! ты почестей достоинъ,

Ты въ пол вождь и равно воинъ,

Градоначальникъ мудръ…. Ты будешь мн покровъ,

Твоимъ я взоромъ ободренный,

Тобой къ полету воскриленный,

Съ Гораціемъ коснусь заоблачныхъ холмовъ.

Да бури въ ярости жестокой не дерзаютъ

Пріосняющій Москву сражати Кедръ,

И вихри шумные отъ насъ да поспшаіотъ

Во узы каменны, во внутрь кавказскихъ ндръ.

Да въ втвіяхъ высока древа

Птенцы, гонимые отъ зва,

Отъ зва хищныхъ птицъ летятъ себя укрыть,

Да путники при дневномъ зно,

Въ прохлад сладкой и поко

Подъ снію его возмогутъ опочить.

ПАЛЛИДОРЪ.

НА ДЕНЬ ТЕЗОИМЕНИТСТВА ЕГО ВЫСОКОПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВА

ИВАНА ИВАНОВИЧА ШУВАЛОВА.

Ноября 12 дня, 1781 года.

Муза Эвтерпе и Нимфа Дориса.

Оставя гордый холмъ пресвтла Геликона,

Гд Фебу утдвржденъ незыблемый престолъ,

Гд громъ геройскихъ трубъ и сладость лирна тона,

Эвтерпе нжная спустилась въ злачный долъ,

Со Нимфой милою увидться желая,

Кристалловидныхъ водъ гуляя по брегамъ,

Невинныя любви утхи воспвая,

Дорису милую манила ко струямъ.

Разнесся гласъ ея въ потокахъ Иппокрены

И плескомъ повторенъ ликующихъ Наядъ,

Плясали древеса и рощицы зелены,

Долины и поля исполнились отрадъ.

Сей гласъ на крыліяхъ Зефира безмятежна

Играя, прелетлъ на оный мягкій лугъ,

Гд разные цвты рвала Дориса нжна,

Пренесся и влетлъ красавиц во слухъ.

Нельзя, чтобъ не пошла Дориса къ милой Муз

И можетъ ли себя лишить драгихъ забавъ?

Издавна Музы вс со Нимфами въ союз:

Ихъ сходны голоса, сердца и видъ и нравъ.

Пришла, увидлась и дружески лобзанья

Ихъ розовы уста спрягаютъ межъ собой,

Восчувствовали вдругъ едины пожеланья,—

Какія? къ пнію устроить голосъ свой.

Эвтерпе говоритъ подружк, улыбаясь:

Теб со мною быть здсь нужно цлый день,

Мы будемъ вмст пть, другъ другомъ восхищаясь.

Пойдемъ, насъ мягкій Пальмъ зоветъ къ себ подъ тнь.

Любезный Каллидоръ, предстатель знаменитый,

Виною пнія днесь будешь ты для насъ!

Днесь чтится Ангелъ твой, теб соименитый,

Тобой начнемъ, тобой скончаемъ въ псни гласъ.

Дориса ей въ отвтъ: хвалы его исчислить,

Дянья описать въ насъ силъ довольныхъ нтъ,

И можемъ лишь о нихъ благоговйно мыслить.

Но пусть начни, теб иду охотно въ слдъ.

ЭВТЕРПЕ.

Возвысся гласъ на Пиндъ священныхъ Музъ къ собору,

Вщая похвалы нелестны Каллидору.

Престолу предстоя Богини росскихъ странъ,

Простершей сильну власть на гордый Океанъ,

Онъ благости Ея и Матерни щедроты,

И кротость мирную, любезныя доброты

Ходатайствуетъ всмъ, кого судьба тснитъ,

Кто зависти стрлой низвергнувшись лежитъ,

Отъ смертныхъ гонитъ прочь несчастія суровы,

И рушатся предъ нимъ свирпыхъ золъ оковы,

Гд лучъ его очей, тамъ бдствій таетъ ледъ,

Печали мгла бжитъ, его гд блещетъ свтъ:

Зря бдность плачущу, онъ слезы проливаетъ,

Но только ли ее слезами утшаетъ,

И состраданіемъ являетъ помощь ей?

Ахъ, нтъ! но, благостью влекомъ души своей,

Стремится изобрсть и способы и средства

Удобны прекратить отчаянье и бдства.

Исполнены щедротъ и сердце въ немъ и грудь,

Гд къ радости всегда отверзтъ несчастнымъ путь.

Что былъ Персею щитъ, Минервой дарованный,

То намъ Предстатель сей, заслугами внчанный.

О, вы! что мглой свирпствъ разсудокъ омрача,

И человчеству дверь къ сердцу заключа,

Веселостей своихъ уснувъ на мягкомъ лож,

Сей сонъ считаете всего для васъ дороже —

Почто вы ропщете, когда прискорбій гласъ

И стонъ несчастливыхъ въ семъ сн смущаетъ васъ?

На язвы лютыя судьбою пораженныхъ,

Подъ игомъ бдствія и немощи стсненныхъ,

Благоутробія излейте вы бальзамъ,

То будетъ въ вашу честь куриться иміамъ,

Вамъ на стези утхъ и сладкія забавы,

Не тернъ произрастетъ, но благовонны травы,

Не воздыханія,терзающія духъ,

Но гласы радостны прострутся вамъ во слухъ.

Тогда познаете, коль сладко и любезно

Отъ смертныхъ отвращать несчастій бремя слезно,

Восчувствуете вы, коль лестна и мила

Отъ благодарныхъ устъ текуща похвала.

Дражайшій Каллидоръ гонимыхъ воплю внемлютъ

И благодарну дань отъ нихъ себ пріемлетъ:

Потщитесь вы ему въ щедротахъ подражать,

Учитесь, какъ сердца къ почтенію плнять.

ДОРИСА.

Прекрасна, счастлива, любезна та Аврора,

Что въ свтъ рожденнаго узрла Каллидора.

Благоволеніемъ привтливыхъ судебъ,

Блистательнй лучи стремилъ пресвтлый Фебъ,

Златые съ плечъ власы пуская по эиру,

Въ восторг радостномъ вщалъ къ подзвздну міру,

Что мужъ желанія и знаменитъ пришлецъ

Вступилъ уже въ него къ веселію сердецъ,

Угрюмой осени толь пасмурные взгляды,

Природ вопреки, исполнились отрады,

И въ первый разъ она въ своихъ дождливыхъ дняхъ

Усмшку нжную явила на устахъ.

И можно ль было ей въ тотъ день не веселиться,

Въ который суждено судьбой тому родиться,

Кто радость, тишину и блескъ весеннихъ дней

Изображаетъ намъ любезною душей?

Но тучахъ яростныхъ, и дождь и громъ носящихъ,

И гибелью судамъ волнуемымъ грозящихъ,

Морей безмолвіе и темность тихихъ водъ,

Лазуремъ блещущимъ небесъ покрытый сводъ,

Подъ коимъ съ тонкостью паровъ бёзъ облакъ мрачныхъ,

Цвты Иридины смсясь въ лучахъ прозрачныхъ,

Уклоншися, висятъ Эира на зыбяхъ,

Изображаяся въ колеблемыхъ струяхъ,

Не столько веселитъ пловцовъ изнеможденныхъ,

И моря бездною и громомъ устращенныхъ.

Сколь Калидорова кротчайшая душа

Отрады намъ ліетъ, Зефирами дыша.

Почтила бъ алтаремъ и иміамомъ древность

Ко благу общему горящую въ немъ ревность:

Великій духъ его и благородна кровь

Питаютъ къ отчеству сыновнюю любовь,

Не бренными отъ насъ онъ чтится алтарями,

Но сердцемъ радостнымъ, нелестными устами.

ЭВТЕРПЕ.

Возвысся гласъ на Пиндъ священныхъ Музъ къ собору,

Вщая похвалы нелестны Каллидору.

Предтекши времена вообразя въ ум,

Толь долго бывшія невжества въ тм,

И сей текущій вкъ, сей вкъ Екатерины,

Раждающій везд оливы, лавры, крины,

Сравнивши, онъ позналъ, что Музъ драгихъ труды

Приносятъ сладостны отечеству плоды

И, покровенные Монаршею державой,

Внчаютъ общество и честію и славой,

Сіяніемъ своихъ спасительныхъ лучей

Отъемлютъ грубый мракъ разсудка отъ очей,

Къ прехвальнымъ дйствамъ огнь и смена благія

И ревность къ почестямъ льютъ въ сердца младыя,

Познавши то, стремитъ и мысли и дла,

Чтобъ красота наукъ межъ Россами цвла,

И самъ съ высокія.достоинства степени,

Къ нимъ радостныхъ наградъ распростирая тни,

Стремленье новое и бодрость въ нихъ ліетъ,

Примромъ собственнымъ примръ другимъ даетъ.

Касталиды, всегда щедротъ его покровомъ

Пріосняяся, ликуютъ въ счастьи новомъ,

Тому свидтели Петрополь и Москва,

Которыхъ лаврами внчанная глава,

Вознесшись славою превыше странъ эирныхъ,

Внимаетъ гласы трубъ и сладость тоновъ лирныхъ.

Среди ихъ гордыхъ стнъ, о, честный видъ очамъ!

Жилища Меонидъ возвысясь къ облакамъ,

Стоятъ незыблемо, Минервой утвержденны,

Ея владычнею десницей покровенны,

Гд Музамъ предсдя, дражайшій Каллидоръ

Щедротами живитъ священный ихъ соборъ.

О, современныхъ честь, хвала доброты чтущимъ,

Неподражаемый примръ вкамъ грядущимъ!

Коль тяжко было намъ, ты можешь вобразить,

Когда хотлъ тебя суровый рокъ сразить,

Или твой крпкій духъ Всевышній испытуя,

Болзнью постилъ, насъ кротко наказуя,

Какой печалію тснились въ насъ сердца,

Лишаясь своего защитника-отца!

Достойно зрлище всегда благоговній,

И незагладимыхъ сердечныхъ впечатлній,

Какъ добродтельный недугомъ отягченъ

И смерти ужасомъ отвсюду окруженъ,

Съ ней борется, ея свирпость презираетъ

И упованія Эгидой отвращаетъ!

Мы зрли все сіе, о Коллидоръ! въ теб,

Ты нуженъ отчеству, любезенъ и судьб.

Источникъ здравія съ небесъ теб излился,

Ты, онымъ оживленъ, къ намъ паки возвратился,

Прешла печаль, прешла прискорбій мрачна тнь

И паки возсіялъ отрадъ веселыхъ день.

ДОРИСА.

Прекрасна, счастлива, любезна та Аврора,

Что въ свтъ рожденнаго узрла Каллидора.

Здсь Фавны рзвые, сбгаясь изъ лсовъ

Въ луга, пестрющи различіемъ цвтовъ,

Манятъ къ себ Дріадъ и взоромъ и руками

И вновь сплетенными зелеными внками:

Он лтятъ, и се, составя стройный кругъ,

Прельщаютъ пляской взоръ, а сладкой пснью — слухъ,

Склоняются древа на гласы ихъ свирлей,

Повсюду носится отзывъ пріятныхъ трелей,

Везд отъ нжныя прелестницъ красоты

На радостныхъ поляхъ раждаются цвты,

Что ароматъ въ струи журчащи изливая

И обоняніе Нереидъ услаждая,

Зовутъ ихъ на брега изъ сребровидныхъ водъ,

Чтобъ съ Нимфами лсовъ составить хороводъ:

Источникъ движется, струи въ струяхъ играютъ,

Богинь своихъ исходъ на берегъ возвщаютъ,

Которыхъ волосы, прелестно распустясь,

Уже и плаваютъ, поверхъ воды віясь,

Зефиръ услужливый среди кустовъ не дремлетъ,

Летитъ, и т власы на крылія подъемлетъ

И капли бисерны онъ стряхиваетъ съ нихъ

Въ любовной рзвости лобзаньемъ устъ своихъ.

Вдругъ въ восхищеніи Нереиды веселомъ

На влаг зыблемой являются всмъ тломъ.

О, Грація! представь ты кистію своей

Ихъ пляшущихъ поверхъ колеблемыхъ зыбей,

Ихъ руки нжныя, взаимно соплетенны,

Вс прелести въ кристалъ прозрачный облеченны!

Ихъ псни сладостны Дріадамъ въ слухъ текутъ.

Дріады имъ во слухъ взаимно пснь ліютъ,

Единый Каллидоръ ихъ пнія виною,

Въ его хвал он согласны межъ собою.

Чрезъ горы, степи, лсъ, чрезъ шумный океанъ

Сихъ нжный гласъ пвицъ достигнетъ оныхъ странъ,

Гд Каллидоръ себя чрезъ странствіе прославилъ,

Слды своихъ добротъ и хвальныхъ длъ оставилъ.

Въ талантахъ чтобъ своихъ умножить чистый свтъ

И все, что къ истинной премудрости ведетъ,

И чтобъ другихъ познать права, законы, нравы,

Пути, ведущіе на горню степень славы,

Узрть изящности художественныхъ рукъ,

Многоразличные плоды драгихъ наукъ,

Леталъ онъ въ тхъ краяхъ, гд прахъ почилъ Мароновъ,

Гд гробы славные Лукулловъ и Катоновъ.

Кропила зракъ его, Секвана, ты собой

И шествіемъ его гордился берегъ твой!

Среди твоихъ лилей роскошну нгу пьющихъ,

И росу слабости и томности ліющихъ,

Узрли ясно вс, что въ томъ его хвала,

Чтобъ быть подъ тнію россійскаго орла,

И что его глав не злачность ароматна,

Но росскихъ лавровъ честь любезна и пріятна.

И зависть самая, о, рдка въ свт честь!

Принуждена его любить, отвергши лесть.

Поистин тотъ всхъ исполненъ дарованій

И нарицается достойно Мужъ желаній,

Зовется не вотще великій человкъ,

Кто зависти отъ устъ хвалы себ извлекъ.

ЭВТЕРПЕ.

—

Се ночь готовится воззрть съ эира низу

И чистымъ бисеромъ простерть блестяшу ризу,

Уже внчается луной ея чело

И солнце на зыбяхъ Нептуна возлегло.

Дориса милая, мы пніе скончаемъ,

Желаніемъ его усерднымъ увнчаемъ:

Для славы отчества, къ защит чистыхъ Музъ,

Къ прерванью тягостныхъ судьбы гонящей узъ

И къ чести всхъ путемъ премудрости ходящихъ,

Судъ, милость, истина и правоту хранящихъ,

Пусть Калидору въ грудь отрады лучъ течетъ

И здравіе собой желанно изліетъ.

Его дла, его доброты драгоцнны

Пребудутъ въ вкъ отъ двъ парнасскихъ незабвенны.

На радостныхъ холмахъ священныхъ нашихъ горъ

Я лиру посвящу теб, о Каллидорь!

ДОРИСА.

Какъ ласковый Зефиръ въ поляхъ цвты лобзаетъ

И ароматомъ ихъ пріятнымъ оживляетъ,

Имъ нжность новую и новыя красы

Даетъ ьъ полуденны и утренни чзсы:

Пусть тако счастіе, пусть радостной отрады

И мирной тишины исполненные взгляды

Простретъ къ тому, кого въ усердіи своемъ

Правдивой мы хвалой внчаемь и поемъ.

О, Счастье! къ чтимому языкомъ и сердцами

Лети, лобзай его нельстивыми устами

И, прилетвъ, уже не возвращайся вспять,

Дабы льстецомъ тебя престали нарицать,

Не будешь впредь слпымъ отъ мудрыхъ называться,

Коль будешь Меонидъ съ предстателемъ лобзаться.

Вечерняя взойдетъ, илъ утрення заря,

Я буду пть его, усердіемъ горя.

Такъ пніе свое подружки окончали.

Въ похвальномъ семъ труд узрла ихъ Луна,

Лучи ея тогда пріятнй возсіяли,

Въ восторг радостномъ явилась и она,

На холмы и лса, и на луга веселы

Изъ рукъ двическихъ и блещущихъ очей

Пустила съ высоты вдругъ сребряныя стрлы,

Въ знакъ удовольствія и радости своей.

ОДА

ЕГО СІЯТЕЛЬСТВУ

ГРАФУ АЛЕКСАНДРУ ВАСИЛЬЕВИЧУ

СУВОРОВУ-РЫМНИКСКОМУ.

Герой! твоихъ побдъ я громомъ изумленъ,

Чудясь, безмолвствовалъ въ забвеніи пріятномъ,

Но тмъ же громомъ я, внезапно возбужденъ,

Въ восторг зрю себя усердію понятномъ,

Сорадуясь огню, чмъ грудь моя горитъ,

Мн геній лиру далъ съ улыбкой нжныхъ взоровъ,

И лира пть велитъ:

Великъ, великъ Суворовъ.

Правдивъ сей гласъ, твердятъ враждебныя толпы,

То знаетъ наша грудь, тверда какъ горный камень,

Но взглядъ Суворова… скользятъ у насъ стопы

И превратится въ ледъ турецкихъ персей пламень,

Единымъ именемъ онъ молніи ударъ,

Гд онъ, уже молчатъ орудій нашихъ звуки,

Насъ кроетъ хладный паръ

И сотрясутся руки.

Узря волнуемый его пернатый шлемъ,

Пагубоносную мы зримъ себ комету,

Предтечу бурныхъ тучъ со пламеннымъ дождемъ,

Носящихъ гибель намъ, стыдъ вчный Магомету,

Приближится она, приближатся он —

Расторглися, летятъ перуны безпрестани.

Вотще Визирь въ огн

Подъеміетъ къ небу длани.

Вотще возноситъ онъ со воплемъ Алкоранъ,

И видно, нашъ Пророкъ не въ небесахъ, во ад,

До Турокъ ли ему, онъ самъ себ тиранъ,

Мы престаемъ просить глухаго о пощад,

Мы престаемъ, и знавъ, что къ намъ Суворовъ строгъ,

Отъ ядеръ пушечныхъ не ждемъ пріятныхъ слдствій,

И легкостію могъ

Спасаемся отъ бдствій.

Такъ врагъ признателенъ! что жъ росскіе полки?

Ихъ гласъ, какъ сонмы водъ,шумящъ и совокупенъ:

Суворовъ гд, тамъ власть всемочныя руки,

Тамъ страха нтъ сердцамъ, и самый рокъ приступенъ,

Въ его десниц мечъ — намъ свтлый облакъ въ день,

Столпъ огненный въ ночи, стремящій въ сопостаты

Смертей различныхъ тнь

И молніи крылаты.

Гд онъ, тамъ каждый строй и каждый полкъ — стна,

Вс твердый адамантъ, и вс единодушны,

Намъ гладокъ путь холмовъ кремнистыхъ крутизна,

Единый мигъ — и вс готовы и послушны.

Пусть Рымникъ съ Кинбурномъ соплещугь славой намъ,

Сраженны гд чалмы, забавная потха:

Различно по полямъ

Катались какъ для смха.

Что сихъ побдъ вина? Герой нашъ мало спитъ:

Исполненъ къ отчеству любви, и къ Богу вры,

Онъ скоръ, неутомимъ, предчувствуетъ, предзритъ,

Спокойно зиждетъ всё, сообразуетъ мры,

Любимъ подвластными, ихъ попечитель нуждъ,

Труды являетъ имъ какъ нкія забавы,

Корысти подлой чуждъ,

Ревнитель Россамъ славы.

Коль славно для него и днесь и въ поздній вкъ!

Германскихъ вождь полковъ съ нимъ славу раздляя,

Руководителемъ своимъ его нарекъ,

Почтеньемъ воскриленъ, и зависть попирая.

Великихъ свойство душъ! достоинство любя,

Кобургскій какъ Герой и дйствуетъ и мыслитъ,

Возвышеннымъ себя

Чрезъ униженье числитъ.

Таковъ, Суворовъ, ты подъ шлемомъ и мечемъ,

Таковъ, какъ молніи твои въ противныхъ мещетъ.

Но ты же съ ласковымъ и радостнымъ лицемъ,

Средь лика чистыхъ Музъ, и пснямъ ихъ соплещетъ,

Почтенъ сдинами, средь шума, средь войны,

Минуты для наукъ искусно уловляешь,

Съ цвтами тишины

Ты лавры сопрягаешь.

Герой съ героями, при важности бесдъ,

Какъ рвеньемъ пламеннымъ ко благу Россовъ дышешь

И, мыслями вперенъ грядущихъ въ связь побдъ,

Шутя, къ младенцамъ ты, какъ быть героемъ, пишешь.

Великъ, великъ тобой описанный Герой.

Но я, коль сердцемъ я своимъ не обольщаюсь,

Въ немъ вижу образъ Твой,

И онымъ восхищаюсь.

О! еслибъ мн твой духъ — и легкое перо,

Изобразилъ бы я…. Судьба не такъ ршила:

Витія слабый я, усердье лишь быстро,

Усердіе быстро, изнемогаетъ сила.

Ты, снисходя мн, Графъ, доволенъ онымъ будь,

Прими, прими мой стихъ, что сердце мн вщало,

Въ себ питала грудь,

Усердье начертало.

Услужливый Зефиръ! обрадуй, воскрились,

Неси къ Суворову, неси мой голосъ лирный!

Любезенъ, ласковъ ты, тамъ съ громомъ подружись,

И звукамъ бранныхъ трубъ вщай привтства мирны,

Летя къ нему, не бойсь, пріятенъ имъ Герой,

Премнятъ для него угрюмость разговоровъ

И повторятъ съ тобой:

Великъ, великъ Суворовъ.

ЭПИСТОЛА

ЕГО СІЯТЕЛЬСТВУ

ГРАФУ АЛЕКСАНДРУ ВАСИЛЬЕВИЧУ

СУВОРОВУ-РЫМНИКСКОМУ

НА ВЗЯТІЕ ИЗМАИЛА.

Суворовъ! громомъ ты крылатымъ облеченъ

И молній тысящью разящихъ ополченъ,

Всегда являешься во блеск новой славы,

Всегда виновникъ намъ торжествъ, отрадъ, забавы!

Ты, рки огненны пуская на враговъ,

Свистящихъ тучи ядръ во твердость ихъ холмовъ,

Соратнымъ предтечешь, покрытъ геройскимъ потомъ,

И ставишь грудь свою отечеству оплотрмъ,

Ты въ подвигахъ, трудахъ, средь бранныхъ тучъ, безъ сна,

А мы, чуть знаемъ мы, что есть.у насъ война, —

Такое чрезъ тебя спокойствіе вкушаемъ!

Ты въ лаврахъ,мы себ и миртъ,и пальмъ срываемъ,

И если знаемъ мы, что Россы средь полей,

Что въ юг страшна брань, свирпствуетъ Арей,

Такъ всть о, томъ даютъ побдъ твоихъ намъ громы,

На крыльяхъ радостныхъ въ отечество несомы,

Для чалмоносныхъ былъ ты ужасомъ головъ,

Ты утшаешь насъ, какъ малыхъ отроковъ.

Признаться, мучила насъ любопытства сила,

И неизвстностью сердца въ насъ щекотила:

Чмъ Россамъ кончится девятьдесятый годъ?

Падетъ ли въ долъ еще враждебный гд оплотъ?

Но ты, предузнавать исполненъ бывъ искусства

И видть тайныя твоихъ согражданъ чувства,

Тотъ славно кончилъ годъ, повергнулъ Измаилъ

И въ новый годъ его Россіи подарилъ.

Позволь, дражайшій Графъ, миролюбивой Муз,

Живущей съ нжностью и тишиной въ союз,

Сраженій бурныхъ звукъ отъ мыслей удалить

И взоръ души отъ ркъ кровавыхъ отвратить.

Чтобъ въ точность описать, какъ пала злоба горда

Предъ громоносцами внчанна славой Норда,

Какъ другъ Очакова, ужасный Исполинъ,

Могущій замнить сто крпостей единъ,

Грозящій облакамъ надменною главою,

Стремящъ изъ челюстей каленый вихрь со мглою,

Упрямый Измаилъ, всю твердость погубя,

Пресиленъ наконецъ, поверженъ отъ Тебя:

Какъ воины твои, или орлы пернаты,

Чрезъ рвы, на крутизну, на горды, тверды скаты,

Противъ мечей, штыковъ, противъ Циклопскихъ стрлъ,

Которы злобный адъ во гнв изобрлъ,

По гласу твоему летли, устремлялись,

Быстре стрлъ неслись и лавромъ увнчались.

Повсюду огненный смертей разсыпавъ дождь,

Являя, кто они и кто ихъ въ пол вождь:

Какъ ревностный Дунай, побды намъ радя,

Струями влажными, играя, пламеня,

Восторговъ радостныхъ и бранна звука полнъ,

Твой громъ спшилъ принесть въ пучину черныхъ волнъ,

Да росскихъ кораблей крыл ему соплещутъ,

И ребра твердыя Стамбула вострепещутъ,

Чтроъ вс толь дивныя, толь страшныя дла,

Которымъ въ поздній родъ безсмертіе, хвала,

Представить, описать, воспть согласно, стройно,

Одной Гомеровой труб гремть достойно,

Изъ молній должно быть перо сотворено

И Стикса хладнаго въ струи погружено.

Невинный многихъ слезъ и гибелей содтель,

Ты самъ сихъ ужасовъ и трепета свидтель!

Россіи твердый щитъ, геройска сонма честь,

Перунами врагамъ являющъ должну месть!

Громады низложа въ пустынныя долины,

Предъ свтомъ оправдалъ ты духъ Екатерины,

Предзрящъ, предвдущъ духъ, кому вручати громъ,

И какъ торжествовать со славой надъ врагомъ.

Внемли,простри Твой слухъ, привыкшій къ звукамъ брани,

Внемли усердію тебя достойной дани,

Усердью росскихъ чадъ — о! если бы ты зналъ,

Какъ образъ свой въ сердцахъ ты Россовъ начерталъ:

Твой духъ,воспламенясь похвалъ нелестныхъ жаромъ

И нжно восхищенъ сердецъ правдивыхъ даромъ,

Авроры утренней на крыльяхъ бы летлъ,

Чтобъ зрть у насъ въ груди награду славныхъ длъ,

Чтобъ, въ тысящи себя премноги раздляя,

Всхъ мыслямъ мысль свою съ пріязнью сообщая,’

Познать, увриться, въ восторги ощутить,

Коль сладостно любовь согражданъ заслужить!

Здсь дружески тобой исполнены бесды,

Изъ устъ въ уста твои преносятся побды,

И еслибъ:зависть гд могла противостать,

Была бы со стыдомъ принуждена молчать.

Источникъ важныхъ думъ и милыхъ въ насъ мечтаній,

Влекущій всхъ къ себ сердечныхъ токъ желаній,

Дражайшій Графъ! познай подъ громомъ мы твоимъ

Въ пріятной тишин всегда спокойно спимъ.

Здсь розы нжатся, здсь мирты зеленютъ,

Отъ лавровъ красоту твоихъ они имютъ.

Шумъ кроткій сочетавъ со звукомъ стройныхъ лиръ,

Цлуясь, рзвится со Нимфами Зефиръ,

Виной въ томъ пламенны т вихри и крылаты,

Что устремляешь ты на горды сопостаты.

Богиню Паоса, усмшекъ нжныхъ мать,

Живущій Марсъ въ теб стремится защищать

Прелестно зрлище. Я былъ тому свидтель,

Какъ, воплощенная природой добродтель,

Климена, скромная весеннихъ дней заря,

Прелестна близной, румянцемъ розъ горя,

Держа въ объятіяхъ въ часъ утра безмятежный

Супружней плодъ любви, плодъ радостный и нжный,

И матерней къ нему горячностью дыша,

‘Разсмйся жизнь моя, разсмйсь моя душа,

‘Суворовъ побдилъ, онъ насъ хранитъ’ сказала,

И на его устахъ лобзаньемъ рчь скончала.

Не вс такъ матери, не вс такъ говорятъ,

Но чувствіемъ такимъ, поврь мн, вс горятъ.

Что лестне сего? скажи безстрашный воинъ.

Великъ, кто искреннихъ похвалъ отъ насъ достоинъ.

Когда желаннаго возникнетъ мира свтъ,

Чтобъ намъ узрть тебя почивша отъ побдъ?

Въ сердцахъ торжественны врата теб отверзты,

На струны сладкихъ арфъ уже взнесены персты:

Мы жаждемъ, но доколь всемочныя судьбы

Прейдутъ во слухъ отъ насъ горящія мольбы,

Прочти мои стихи, побдами рожденны,

Всеобщею къ теб любовью воскриленны:

Въ нихъ чувствія мои, въ нихъ чувства гражданъ всхъ,

Къ теб, защитнику спокойства и утхъ.

Умешь побждать, люби побдъ награду,

Прочти съ улыбкою миролобива взгляду,

Я удостоюся такихъ тогда похвалъ,

Какъ-будто бы и я турецку крпось взялъ.

КЪ ПРЕДСТАТЕЛЮ МУЗЪ.

Предстатель мирныхъ Музъ, любитель тишины,

Вмнишь ли мн во грхъ, что звуками войны

Я слухъ твой утрудить намренъ?

Ты любишь, я увренъ,

Ты любишь отчество, и милъ теб герой,

Который жертвуетъ собой

Спокойству общества, и, не прося награды,

Бьетъ Турокъ безъ пощады.

Онъ Турокъ бьетъ, а мн что длать сидя дома?

Иль, ручки сжавъ, дремать?

Не лучше ль возвщать его удары грома

И тмъ достойну честь Герою воздавать?

Суворовъ почестей отъ Музъ давно достоинъ:

Онъ собесдникъ имъ, онъ въ пол вождь и воинъ.

О, если бы мой стихъ,

Восптый въ честь сему Герою,

Пріятенъ былъ теб и одобренъ тобою,

Сказалъ бы я себ: желанія достигъ!

ПРЕОСВЯЩЕННЙШЕМУ ПЛАТОНУ

МИТРОПОЛИТУ МОСКОВСКОМУ И КАЛУЖСКОМУ,

ВЪ ДЕНЬ ТЕЗОИМЕНИТСТВА.

Что внценосныхъ Нимфъ соборы,

Оставя злакъ темпейскихъ мстъ,

Стремятся на ессальски горы,

Возвышенны до самыхъ звздъ,

Гд ихъ языкъ вщаетъ радость,

Уста ліютъ небесну сладость?

Ихъ съ радостію внемлетъ слухъ,

Что Церковь чтитъ въ сей день Платона,

День ихъ вождя и Аполлона, —

Какъ не взыграетъ нжный духъ?

Внимая звуки лиръ гремящихъ,

О Муза! къ небесамъ лети,

Превыше тучъ и стрлъ грозящихъ

Потщись полетъ свой вознести.

Между эирными зыбями

Носима легкими крылами,

Возвысь и ты усердный гласъ

И ревностью воспламеняйся,

Во слдъ пвцовъ тхъ устремляйся,

Которыхъ увнчалъ Парнассъ.

Дней радость обще вожделнныхъ

Вселенной возвстить спши,

Средь плесковъ шумныхъ, восхищенныхъ

Веселыя черты пиши.

Открыта предъ тобой дорога:

Ты шествуй не въ витійств слога,

Прикрасъ излишство отжени,

Съ природной только красотою,

Съ любезной всми простотою

Пть архипастыря начни.

И се отъ горняго Сіона,

Что вчнымъ блескомъ озаренъ,

Съ высотъ негиблющаго трона,

Что сонмомъ Ангелъ окруженъ,

Къ нему Всевышній такъ вщаетъ

И такъ завтъ Свой утверждаетъ:

‘Живу отъ вка въ вки Азъ,

‘Клянусь десницею Моею,

‘Что Я спасенною стезею

‘Теб предъиду всякой часъ.

‘Но та, чрезъ кою Я устроилъ

‘Сея вселенныя составъ,

‘И твари бренны удостоилъ

‘Зрть хартіи предвчныхъ правъ,

‘Чрезъ кою тмы свтилъ возставилъ,

‘Мое величество прославилъ,

‘Источникъ всхъ Моихъ чудесъ,

‘Премудрость толь, коль Я, предвчна,

‘Она изъ ока быстротечна

‘Простерла взоръ на тя съ небесъ.

‘Ліетъ Фіалъ даровъ обильный,

‘Да усугубитъ твой талантъ,

Да, будешь Пастырь духомъ сильный,

‘Въ трудахъ неутомимъ Атлантъ,

‘Воздвигвутъ Мной въ то красно время,

‘Какъ возвеличилъ Россовъ племя

‘Превыше областей земныхъ,

‘Какъ Я вознесъ Екатерину,

‘Ихъ царство уподобилъ крину:

‘Ты мудрый вождь Князей младыхъ.

‘Теки повсюду свтозаренъ,

‘Начни дла и соверши,

‘Теки — и узрятъ благодаренъ

‘Усердный Россъ въ твоей души

‘Дары Моихъ благоволеній,

‘Текущи отъ Моихъ селеній.

‘Еще, еще умножь твой свтъ,

‘Науки блескомъ озаряя,

‘И, гря равно и питая,

‘Будь подражанія предметъ.

Какъ въ слав.гордой колесницы

Отъ Юга къ Норду Фебъ грядетъ,

Отъ свтоносной багряницы

Въ земныя ндра лучъ ліетъ,

Надъ вихремъ хладнымъ торжествуетъ,

Сердца живитъ, осуществуетъ,

Чмъ въ высшій входитъ горизонтъ,

Тмъ зракъ его, предъ всми краше,

Веселіе сугубитъ наше.

Великолпно сходитъ въ понтъ.

Такъ равно мужъ, восторгъ Европы,

Начавъ отъ самыхъ нжныхъ лтъ,

Чмъ дал бодрыя: несъ стопы,

Тмъ большій въ немъ являлся свтъ?

Достоинствъ блескъ усуглублялся,

Отъ славы въ славу возвышался:

Но всхъ добротъ открылся ликъ,

Когда Богиней возвеличенъ,

Заслугъ лучами сталъ отличенъ,

Между великими великъ.

Источникъ въ немъ высокихъ мнній

Неисчерпаемъ никогда,

Прервалъ вс узы преткновеній,

Стремится къ цли безъ труда,

Исполненъ предпріятій разныхъ,

Однакъ въ предмет сообразныхъ.

Что-жъ слдствіемъ достойнымъ есть

Отъ нихъ для росскія державы?—

Наукъ плоды, громъ звучной славы,

Хвала, спокойство, Церкви честь.

Его немолчно имя нын

И чуждыхъ странъ языкъ гласитъ:

Кто сей, что въ слдъ Екатерин

Безъ преткновенія спшитъ,

Совтовъ въ мудрости обиленъ,

Во исполненьи оныхъ силенъ,

Кто сей толь дивный человкъ?

Иль Ангелъ зрніемъ стооченъ,

И устъ витійствомъ медоточенъ

Сошедъ, нашъ удивляетъ вкъ?

Но кій предметъ мой духъ смущаетъ?

Что жалость множить во очахъ?

Что хладнымъ мракомъ покрываетъ?

Какой объемлетъ мысли страхъ?

Я зрю въ лсахъ густыхъ вертепы,

Гд сонмъ скрывается нелпый,

Расколомъ грубымъ зараженъ,

Тамъ въ зл упорные невжды,

Боясь возвесть на небо вжды,

Питаютъ въ мрак духъ растлнъ.

Повапленнаго въ вид гроба

Являютъ святость всмъ отвн,

Но внутрь кипитъ на ближнихъ злоба,

Ихъ жизнь течетъ притворствъ во сн.

Гласъ Церкве истинной не внемлютъ,

Ожесточенны сердцемъ, дремлютъ,

На Вру хульный ядъ ліютъ,

Исполненны смшныхъ мечтаній,

Не слышатъ разума вщаній

И слдомъ суеврствъ текутъ.

Поставивъ сть словесъ лукавыхъ,

Неосторозжныхъ ловятъ втай,

Презрвъ лучи совтовъ здравыхъ,

Чрезъ вещь ничтожну ищутъ рай.

Раздоровъ горьки плевы сютъ,

Тмъ злость къ закону печатлютъ,

Піютъ нечестія вино.

И сладкая для оныхъ пища,

Чтобъ гнать оставленна и нища.

Ихъ жизнь — мечтаніе одно.

Но се, явившись мужъ священный,

Посланникъ радостный Небесъ,

Судьбы устами предреченный,

Исполненъ мудрости словесъ,

Поборникъ истинныя Вры,

Грядетъ, гд скрыты лицемры,

Чтобъ мракъ неистовъ разрушить,

Разсыпать буйство духовъ чуднымъ,

Серпомъ витійства обоюднымъ

Колючи плевы истребить.

Предъ нимъ строптивыхъ полкъ трясется,

Предъ свтомъ исчезаетъ мракъ,

И духъ и сердце ихъ мятется,

Толь лучезарный видя зракъ,

Ярится, зврствуетъ, скрежещетъ,

Отчаявается, трепещетъ,

Но мужъ, изливъ чистйшій гласъ

Ученій свтдыхъ, многолюдныхъ,

Въ сердцахъ ихъ каменныхъ, безводныхъ,

Сторичный возраждаетъ класъ.

Восторга нашего причина,

Толь дивенъ смертныхъ посред,

Хоть въ немъ живетъ душа едина,

Но зрится дйствіемъ везд,

Предстатель Музъ, трудовъ награда,

Гонимымъ злостію отрада,

И вождь священнаго полка,

Судебъ и таинствъ вчныхъ зритель,

Овецъ словесныхъ попечитель,

Щедротъ обильная рка.

Всемощный, Истинный, Предвчный,

Природы Царь, Отецъ вковъ!

Вонми нашъ гласъ чистосердечный

Съ Твоихъ превыспреннихъ круговъ:

Вкъ, дни избраннаго Тобою

Для Музъ, для общаго покою,

Для Церкве равно сохрани!

Да празднуемъ сей день стократно,

Да процвтетъ благопріятно

Любовь и миръ въ его тни

МАДРИГАЛЪ.

О, Пастырь! для тебя единственная честь,

Чтобъ свтъ наукъ умножить,

Мракъ грубый уничтожить,

Парнассъ россійскій превознесть

И Музамъ во уста дать сладостную всть.

Ихъ гласъ стремится

И возвстить твои доброты въ свт тщится,

Докол бгъпланетъ и свтъ не прекратится.

СТАНСЪ.

Тамъ мракъ, гд мудрыхъ нтъ. Везд сіи уставы,

Что мудрыхъ блескъ единъ достоинъ вчной славы.

О, вы, премудрые! васъ чтитъ и любитъ свтъ.

И каждый чувствуетъ тамъ мракъ, гд мудрыхъ нтъ.

Тамъ мракъ, гд мудрыхъ нтъ, имя жизнь толь кратку,

Причесть должны порокъ мы мудрыхъ недостатку.

Блистаетъ власъ сдой,— то знакъ довольныхъ лтъ,

Однако это мракъ, коль мудрости въ нихъ нтъ.

Тамъ мракъ, гд мудрыхъ нтъ, и можно тамъ преткнуться,

Упасть нечаянно и мысльми обмануться.

Надеженъ вождь, коль онъ съ премудростью ведетъ,

Но скоро тамъ падешь, вождей гд мудрыхъ нтъ.

* * *

Тамъ мракъ, гд мудрыхъ нтъ, намъ вопіетъ Природа.

Но ты, желанный Мужъ, утха смертныхъ рода!

Ты немерцающій несешь науки свтъ,

И потому у насъ несчастій мрачныхъ нтъ.

СТИХИ

НА ОСВЯЩЕНІЕ ХРАМА ВЪ ИМПЕРАТОРСКОМЪ

МОСКОВСКОМЪ УНИВЕРСИТЕТ, ПОДНЕСЕННЫЕ

ЕМУ ЖЕ, ПРЕОСВЯЩЕННЙШЕМУ ПЛАТОНУ, ИТРОПОЛИТУ.

Что чистыхъ Музъ сердца къ веселію влечетъ?

Какой священный огнь во груди ихъ течетъ?

Течетъ и къ псненной хвал готовитъ лиры?

Или младой весны повяли зефиры

И солнце, обратя свой къ Норду свтлый зракъ,

Парнасскихъ верхъ холмовъ одло въ новый злакъ?

То истинно, весна Піеридъ утшаетъ,

Но въ день сей не она восторги въ нихъ раждаетъ.

Я зрю…. Наполнися благоговньемъ духъ!

Я внемлю…. Ощути небесны гимны слухъ!

Подъ кровомъ отъ высотъ простертой свтлой тни,

Парнассъ, ты преклонилъ смиренныя колни,

Среди твоихъ холмовъ святый воздвигнутъ храмъ,

Воздвигнутъ, и уже возжегся иміамъ,

Къ чему сердца и духъ и мысли Музъ стремились,

Уже т пламенны желанія свершились.

Земное удались, исчезните мечты,

Многомятежныя сокройтесь суеты!

Богъ мира и щедротъ, Царь вчныя державы,

Исполнилъ храмъ святый сіянія и славы.

И се премудрости совтомъ Мужъ избранъ,

Украсивый собой священныхъ воинствъ санъ,

Въ немъ жертвы первыя Отцу вковъ приноситъ,

И мира и щедротъ отъ вышня міра проситъ,

И да Утшитель, простря Свои крил,

Не дастъ во груди Музъ безпечной внити мгл,

И озаряя ихъ лучемъ живоутворящимъ,

Страстей всхъ терніе сндающимъ, палящимъ,

Согретъ смя въ нихъ любезной правоты,

Безмолвной кротости, смиренной чистоты,

И равно души ихъ Своей исполнитъ силой,

Исполнитъ бодростью, отъиметъ духъ унылой,

Да тако обое он соединя,

И души и сердца къ единому клоня,

Святаго имени явятъ плоды ко слав,

Екатерин въ честь и, росской въ честь держав.

О, Музы! въ горняя и мысль и духъ вперя,

Въ святыню таинства и Агнча алтаря,

Преобратите вы себя во огнь священный,

Въ живый ,чистйшій огнь, блистательный ,нетлнный,

Во пламенныхъ сердцахъ вмстите небеса,

Да каплетъ изъ очей горячихъ слезъ роса,

Пусть капля каждая душей животворится

И чувствіемъ Небесъ достойнымъ окрилится.

Сей день да будетъ святъ, единый изъ Субботъ,

Святъ Господу: онъ намъ залогъ Его щедрота.

Когда? Въ златые дни, во области Бореевъ,

Въ Екатерининъ вкъ, средь лавровъ и трофеевъ,

Среди паденія враждебныхъ гордыхъ силъ,

Сіе величіе намъ Сильный сотворить.

Ему, Ему сердецъ хвала и жертва буди,

Ему алтарь и храмъ — смиренны наши груди!

Взыграйте радостью со мною, Музы, вы,

Украсьте втвями оливными главы!

Въ семъ красномъ торжеств кто будутъ намъ предтечи?

Кто свтла сонма вождь? Чей гласъ, чей взоръ, чьи рчи?

Кто? Т, что лику Музъ избранны быть главой,

Ихъ зрители трудовъ, награда и покой.

Почто желанныхъ намъ толь свтлыхъ дней зиждитель,

Шуваловъ! ты почто сей радости не зритель?

Какъ не участвовать тб въ весельи Музъ,

Теб, кмъ счастія крпитоя ихъ союзъ?

Но трону предстоя Наперсницы небесной,

Пріемлялучъ ея, лучъ кроткой и прелестной,

Ліющій въ бодрыя сердца россійскихъ чадъ

Спокойство, счастіе и сладости отрадъ,

Ты въ чистый блескъ его Шеридъ облекаешь,

Живишь и грешь ихъ, и славою внчаешь,

Такъ можетъ ли судьбу винить усердный жаръ?

Что нтъ тебя, и то ея пріязни даръ,

Здсь нтъ тебя, но ты, присутствуя намъ духомъ

И псни радостны сердечнымъ внемля слухомъ,

Торжественныхъ отрадъ и нын гласъ внуши,

Взыграй питомцамъ Музъ сочувствіемъ души!

Но кто, кто нашъ къ себ и взоръ и слухъ склоняетъ,

Влечетъ сердца, и въ нихъ восторги умножаетъ?

То Пастырь бодрственный, священна сонма вождь,

Стремящій намъ струи, какъ благотворный дождь,

Струи бдагихъ словесъ, божественныхъ совтовъ,

Судебъ таинственныхъ, желаемыхъ обтовъ.

Простри твой кроткій взоръ, познай, великій Мужъ,

Пылающу теб усердныхъ жертву душъ!

Ты въ лик нашихъ Музъ явился лучезаренъ,

Такъ быти можетъ ли Парнассъ неблагодаренъ

И пснію хвалы по долгу не соплесть?

Но что теб хвала, и что достойна честь?

Твои дла! они, они Тебя достойны,

Они Тебя и пснь, они и лиры стройны.

Благоговніе объемлетъ чувства въ насъ,

Какъ въ угасающій и горни силы часъ,

Ты, міра помыслы содлавъ спящи, мертвы,

Безкровныя Отцу щедротъ возносишь жертвы,

Коль умиленныя изъ устъ твоихъ мольбы

И сердца кроткаго текутъ къ Царю судьбы!

Тамъ Вра, твердости щитомъ пріосненна,

Въ цвтущій вчно злакъ Надежда облеченна,

О Бога именемъ красящись паче всхъ,

Любовь на пламенныхъ носимая крилхъ,

Желаній ревностныхъ возведши полны взоры

Нерукотворнаго Сіона въ вчны горы,

Сочетаваютъ свой со гласомъ гласъ твоимъ,

Т псни на крил подъемлетъ Серафимъ,

И помысла быстрй парятъ съ подзвздна долу

Неизреченнаго возноситъ ихъ къ Престолу,

И возжигая ихъ въ пріятный иміамъ,

Благоуханія небесный полнитъ храмъ.

Гд сердце каменно, гд груди тако хладны,

Чтобъ, ощутя огонь отъ устъ твоихъ отрадный,

Отъ устъ, вщающихъ пощаду намъ съ Небесъ,

Не разлились, какъ воскъ,въ струи умильныхъ слезъ?

Коль страшенъ воинъ ты, какъ, мечъ пріемши слова,

Разишь имъ хитраго противника Христова!

Отъ пламенной его духовной быстроты

Разносятся, какъ прахъ, мірскихъ умовъ мечты.

Враги сердецъ, враги спокойствія душевна,

Изверженные въ міръ изъ бездны ада гнвна,

Пороки отъ твоихъ бесдъ спшатъ во мракъ:

Несносенъ имъ лучемъ добротъ сіяющъ зракъ.

Витійственъ твой языкъ, и онъ сердецъ владыка,

Но жизнь твоя еще витійственнй языка,

Дивимся мужеству героевъ, льющихъ кровь,

Къ героямъ Истины мы чувствуемъ любовь.

Одни,печальный долгъ! подобнымъ жизнь отъемлютъ,

Другіе жизнь душ излить вседневно внемлютъ.

Коль добродтели пріятенъ блескъ внца!

Побдъ хвала — языкъ, но мирныхъ дней — сердца.

О, Пастырь! кто,какъ ты, средь мирной брани воинъ?

Кто боле тебя внца сего достоинъ?

Но се, тебя я зрю Парнасса на холмахъ, —

И тамъ блистателенъ въ безсмертныхъ ты лучахъ,

Межъ лавроносцами кастальскими отличенъ,

Между великими достойно возвеличенъ.

Давно златымъ перомъ дянія твои

Начертаны отъ Музъ въ нетлнны хартіи.

Защитникъ Истины, сдинами почтенный,

Другъ человчества любезный, вожделнный,

Отрада бдности, утха сиротства,

Участвуй нашего въ весельи торжества!

Пусть нашей псни гласъ не строенъ, не пріятенъ,

Но гласъ усердія теб да будетъ внятенъ.

СТИХИ

НА ДЕНЬ ВОСШЕСТВІЯ НА ПРЕСТОЛЪ

Ея Императорскаго Величества

ЕКАТЕРИНЫ II.

Облекся въ громы Богъ, ста въ сонм Онъ боговъ,

И рекъ, коль правдою не судите вселенной,

И нтъ въ васъ истины для сирыхъ и для вдовъ,

И всюду царствуетъ духъ лести ухищренной —

На Сверъ днесь свои прострите очеса,

Да свтлостъми его они пріозарятся:

На Свер Мои возникнутъ чудеса,

Сіона горняго скрижали тамъ явятся.

Екатерина Мной возведена на тронъ,

Днесь, днесь спасеніе, и… слава будетъ Россовъ,

Какъ царствами владть — она подастъ законъ.

Кто съ силами дерзнетъ равняться сихъ Колоссовъ…

Богъ рекъ —. глаголъ Его судьбой запечатлнъ.

Послушно все, Творца сообразуясь вол,

И милость, правда, судъ, душа земныхъ племенъ,

Съ Екатериною возсли на престол.

О, внценосныхъ честь, блистаніе порфиръ,

Примръ могущества, примръ кротчайшей власти,

Монархиня! предъ кмъ благоговетъ міръ,

И должно злобное коварство съ буиствомъ пасти,

Гд имя лишь Твое, премна тамъ всему.

Смущаются враги, мятутся и трепещутъ,

Другъ мира, другъ щедротъ, другъ скнштру Твоему,

Цграніедъ сердецъ дущ Твоей сопіещутъ.

Паритъ дарцатыхъ вождь къ подобіачнымъ странамъ,

Щумятъ его криі, гнетутъ прртивныхъ страхомъ,

Наводитъ мрачный сонъ завистіивымъ очамъ

Единымъ грознымъ онъ побдоноснымъ махомъ,

Онъ видитъ съ высоты, какъ гордый Мусульманъ,

Взирая на свои покрыты пепломъ грады,

Неисцлимость зря своихъ глубокихъ ранъ,

Стенящъ, смиренъ гласитъ: нтъ Россамъ, нтъ преграды!

Онъ видитъ, какъ главы, главы земныхъ князей

Подъ снь Минервина щита себя склоняютъ,

Сердецъ ихъ слышитъ гласъ, какъ, въ радости своей

И съ умиленіемъ, Ее благословляютъ.

Любуясь, видитъ онъ, что горделивъ Сарматъ,

Колна преклоня, цлуетъ ту десницу,

Которой мужествомъ онъ въ плнъ веселый взять,

Взять въ плнъ, и тмъ узрлъ отрадъ своихъ денницу.

Жалетъ, что ему всемощныхъ токъ судебъ

Толь поздно путь явилъ къ разсудку и блаженству.

Но лучъ надежды въ немъ, что свтлый Россовъ Фебъ

И Западъ приведетъ спокойства къ совершенству.

Но грома другъ летитъ поверхъ морскихъ зыбей,

И помаваньемъ крылъ надъ синевою влаги

Одушевляетъ бгъ россійскихъ кораблей

И воскрилаетъ ихъ побдоносны флаги.

Еще возвысился… уже превыше тучъ,

Кавказски холмы онъ громами ополчаетъ,

Стремитъ повсюду взоръ , какъ быстрыхъ молній лучъ,

Побдой новою побды умножаетъ:

Дербентъ поверженъ… палъ, палъ Норда ко стопамъ.

Кавказскихъ ребра горъ не тако крпки, тверды,

Сколь Россовъ грудь крпка… смерть, смерть и плнъ врагамъ,

Но побдители… какъ Россы… милосерды.

Прелестно зрлище! покрытый сдиной,

Сынъ древности грядетъ предъ юнаго героя,

Онъ думаетъ, что Петръ… такъ суждено судьбой,

Вручилъ ключи… Дербентъ во власти росска строя.

Коль тщетно Западъ, Югъ, и Сверъ и Востокъ,

Вы изощряете противу Россовъ стрлы!

Пребудетъ Россомъ Россъ… непобдимъ, высокъ,

Трофеи — часть его, вселенная — предлы.

Надъ Бельтомъ новое созвздіе горитъ,

Лучи его внца — вселенной изумленье,

И нимфъ и Грацій ликъ вокругъ его стоитъ,

Сіяніе красотъ, Россіянъ восхищенье.

Тамъ струны сладостны и арфъ и стройныхъ лиръ

Гремятъ… подъ звукомъ ихъ почій, чета младая!

Ты ласковъ, рзвъ и быстръ, цлуй ихъ сонъ, Зефиръ,

Цлуй, небесны имъ восторги изливая.

Порода Божества, Екатерины внукъ,

Пусть Константинъ, и съ нимъ Кобурга честь избранна,

На розахъ нжатся и слышатъ лирный звукъ,

Пусть кроткій, вчный Май имъ будетъ часть желанна!…

Рекла Монархиня — глаголъ Ея священъ.

Рекла, какъ Богъ, и все преобразилось въ лто,

Сынъ страсти, сынъ стыда, несчастный сынъ спасенъ,

Благодареніе отъ всхъ сердецъ воспто.

Какъ слезъ мн токъ не лить, но благодарныхъ слезъ?

Я вижу, каждый Россъ Ея щедроты числитъ

И вздохи груди ихъ несутся до небесъ,

О здравіи одномъ Екатерины мыслитъ.

Спустись, пернатыхъ Царь! ко мн, ко мн спустись,

И молнія твоя пусть сердце мн согретъ,

Парнасса нашего ты Ангеломъ явись,

Въ немъ, въ немъ усердіе къ престолу пламенетъ.

Орелъ! благодари судебъ твоихъ Творца,

Ты громоносца другъ и росскаго внца.

СТИXИ

ЕГО ВЫСОКОПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВУ

ИВАНУ ИВАНОВИЧУ ШУВАЛОВУ,

на новый годъ.

Изъ мрака вчности, небытія изъ бездны,

Какъ напряженная исторгшися стрла,

Летитъ къ намъ новый годъ, соплещутъ круги вздны,

Но коль стезя его кратка и коль мала!

Единый мигъ, но мигъ для смертнаго безцнный,

Даритъ безсмертье онъ отечества сынамъ,

Геройство, кроткій духъ, духъ мудростью отмнный,

Онъ хощетъ, чтобъ текли по всмъ его стезямъ.

Летитъ… уже явилъ блистательные взоры,

О, сыне вчности! привтливъ Россамъ будь,

И препояшутся пусть радостію горы,

Превознесенный холмъ исполнитъ чувствій грудь,

Привтствуютъ тебя гремящія свтила,

Составя нову пснь въ торжественныхъ кругахъ,

Да изліется ихъ плодотворяща сила

Во сртенье твое на розовыхъ зыбяхъ,

На суш, на волнахъ, средь Юга и средь Норда,

Россійскихъ ратниковъ ты лаврами покрой,

Да громъ десницы ихъ врага разсыплетъ горда

И вскор изліетъ отрады и покой.

Шуваловъ! что твой духъ, толико благородный,

Сртая новый годъ, восчувствуетъ въ судьб?

Къ чему простретъ свой путь прехвальный и свободный? —

Любить отечество, подобнымъ быть себ.

Парнассъ теб еще плететъ внцы лавровы

И арфы чистыхъ Музъ хвалы твои гласятъ,

Внцы теб сіи не первы и не новы,

И струны именемъ давно твоимъ гремятъ.

СТИXИ

ЕГО СІЯТЕЛЬСТВУ

ГРАФУ АЛЕКСЮ ГРИГОРЬЕВИЧУ ОРЛОВУ.

Судьба судила мн предстать передъ Орломъ:

Онъ истинный Орелъ, я зрлъ себя птенцомъ,

И если мой Гомеръ Ахилла не видалъ, —

Въ Орлов я его узналъ.

Ахиллъ руководимъ десницей былъ Паллады,

Орелъ предтечей былъ россійскихъ странъ отрады.

СТИХИ

на новый 1779 годъ.

Окончивъ подвигъ свой, теченіе свершивъ,

Уже возсло вновь на колесницу время,

Его крылатый конь, свой бгъ воспламенивъ,

Безчисленныхъ существъ влечетъ съ собою бремя.

Съ премною его, съ премною вещей,

О, Россы! новаго блаженства ожидайте,

Воззрть на новыи блескъ богининыхъ лучей,

Съ восторгомъ, радостью себя уготовляйте.

Ты, ратай, уготовь для лта серпъ и плугъ,

Стократную пріять трудовъ своихъ награду.

Пріятной зеленью красясь долины, лугъ,

Представятъ очесамъ златыхъ временъ отраду.

Почіешь, воинъ, ты, оставя свой шеломъ,

Вкушая тишину, врагомъ невозмущенну,

Но препоясанъ, бодръ, готовъ разсыпать громъ,

Коль гордость узриши и злобу ополченну.

Свирпству бурныхъ волнъ смющійся купецъ,

Готовъ обременить ты море кораблями,

Избытки хладныхъ странъ, о, счастливый пловецъ!

Стремися раздлить и съ чуждыми землями.

Всякъ возрастъ, полъ и всякъ россійскихъ странъ языкъ,

Къ пріятію щедротъ спши, отверзи ндра

Возвысился нашъ родъ и славою возникъ,

Превыше, нежель верхъ между древами кедра.

Но что? Уранія, зря стройный бгъ планетъ,

Еще намъ новое веселье предвщаетъ,

Еще… спши! Судьба, яви прекрасный свтъ,

Надежда! совершись: нашъ духъ того желаетъ.

СТИХИ

на новый 1780 годъ.

Сртайте въ радости, о, Россы! новый годъ,

Пожнете вы и въ немъ отрадъ сторичный плодъ:

Сдяще божество спокойства на престол,

Прольетъ струи щедротъ своей державы въ пол,

Гд новые цвты блаженства возрастутъ,

Для бодрственныхъ сердецъ утхи принесутъ.

Пусть Славы громкій рой на высот вострубитъ

И звучный гласъ въ поляхъ эирныхъ усугубитъ

И пренесетъ въ мста, гд Солнце кончитъ бгъ,

Атланта на глав, гд сводъ небесъ возлёгъ,

Чрезъ бурныя моря и чрезъ пространны рки

Съ успхомъ корабли, стремясь въ страны далеки,

Избытки росскіе Для прочихъ раздлятъ

И въ ндра отчества обратно поспшатъ.

Тамъ мира подъ шатромъ безсмертныхъ хвалъ достоинъ,

Свой подвигъ воспоетъ, покоясь, храбрый воинъ.

Безбдны ратники! Готовьте вы серпы,

Чтобъ радостны пожать своихъ трудовъ плоды.

Взыграютъ холмы вс, луга, поля, долины.

Нельзя иного ждать во дни Екатерины.

СТИХИ

на новый 1781 годъ,

Природа! воспряни, почувствуй силы новы,

Коль можно, хладныя потщись прервать оковы

И холмы снжные низринь съ высокихъ плечъ,

Спши себя въ цвты и въ мягкій злакъ облечь.

Се быстрый исполинъ черезъ эирны волны

Стремитъ съ высотъ лучи, сіянья нова полны,

И златомъ и сребромъ, о, вышнихъ даръ щедротъ!

На чертахъ зрится намъ въ нихъ живо новый годъ.

И если намъ не льстятъ сіи черты эира,

Мы въ нихъ блаженстно зримъ и сладость кротка мира.

Россія! для тебя мы лучшій зримъ предзнакъ,

Не Фебъ, но радостный твоей богини зракъ

Являетъ намъ твое блаженство безмятежно,

Лобзающе твоихъ питомцевъ храбрыхъ нжно,

Ея щедротъ лучи простерлись на тебя ,

И въ Россахъ ревностныхъ свой огнь усугубя,

Еще, еще явятъ спокойство дней цвтущихъ,

Отраду, счастіе съ веселіемъ ліющихъ.

Но если исчислять дары Ея добротъ,

То всякій день у насъ быть долженъ новый годъ.

ГИМНЪ

на новый 1786 годъ.

Летитъ быстротекуще время,

И кто его полетъ возможетъ воспрятить?

Имя на крылхъ несчетщыхъ тварей бремя,

Стремится вчности ихъ въ море погрузить.

О, сынъ непостижимой бездны,

Теб подвластны круги звздны,

Твой лукъ, твой твердый лукъ Всевышнимъ напряженъ:

Во вс вселенныя предлы

Ты мещешь вдругъ несчетны стрлы,

Источникъ, океанъ всемірныхъ ты премнъ.

Съ восходомъ радостной денницы,

Въ благословенный часъ твой новый сынъ грядетъ:

Могуществомъ своей стихійной колесницы

Дванадесять съ собой созвздій онъ ведетъ…

Восторжествуйте земнородны,

Моря взыграйте многородны,

Отверзи глубь, земля, пріяти новый плодъ:

Благовствуйте, холмы, радость,

Излейте, рки, меда сладость,

Вся тварь возвеселись, сртая новый годъ.

Открой геройску грудь Россія,

Пріяти новый даръ отъ щедра божества,

Величествомъ твоя, преукрашенна выя,

Оливой съ лаврами внчается глава.

Твой слухъ внимаетъ звукамъ лиры,

Твой гласъ весны младой зефиры,

Златый Астреинъ вкъ поютъ твои уста,

Твой взоръ быстрй, чмъ орли взоры,

Миле радостной Авроры,

Миръ царствуетъ въ теб, ты Норда красота.

Возвысится ли буря брани,

Твой гласъ, какъ страшный громъ, горами потрясеть,

Перунами твой вооружатся длани

И пламень изъ очей въ противныхъ потечетъ…

Превознесенна и державна,

Многопобдна и преславна,

Воздаждь хвалу, воздаждь Зиждителю вковъ:

Онъ жребій твой Петромъ возставилъ,

Екатериною прославилъ,

Стоитъ на твердости седьми твоихъ столповъ.

МОЛИТВА.

Изъ сочиненій г. Попе.

Отецъ всего, къ Теб, везд, на всяко время

И мудрый, и святый, и грубо дикихъ племя,

Колна преклоня, возносятъ насъ мольбы!

Языковъ разныхъ именами

Ты нарицаешься межъ нами:

Іегова и Зевесъ, Господь и Царь судьбы.

Всесодержащая, вседтельная сила,

Душа, котора все собой одушевила,

Непостижимый духъ для горняго ума!

Ты мысли, кои мн вливаешь,

Въ одной сей точк заключаешь:

Да знаю, что Ты благъ, Ты свтъ, я слпъ, я тма.

Но озари меня средь мрака толь густаго,

Даждь разумъ, Господи, познать, что зло, что благо,

Связуя узами судебъ, во всемъ святыхъ,

Мою строптивую природу,

Ты благородную свободу

Даждь сердцу моему въ желаніяхъ своихъ.

Излій Твой свтъ, да я то паче разумю,

Какъ предводиму быть мн совстью моею

И слышать гласъ ея спасительныхъ словесъ,

И нежели страшится ада.

Или парить во свтлость града

Блистающихъ Твоимъ сіяніемъ небесъ.

Содлай, чтобъ среди суетъ, среди дремоты,

Я не отвергъ Твои Божественны щедроты.

Ты мздою чтишь Себ, коль благости Твоей

Не хочетъ смертный отрицаться,

Теб, о Творче! покоряться

Есть то, чтобъ чувствовать дары Твоихъ лучей.

Но да не мыслю я, что благость Ты святую

Всю истощаеши на точку лишь земную,

И что Владыка Ты единыхъ человкъ:

Средь необъемлемыя бездны

Несчетны зрятся круги звздны,

Блистая славою, въ котору Ты облекъ.

Да не простру моей руки усилья бренны,

Чтобъ могъ въ другихъ стремить я стрлы изощренны,

И казнь предписывать тому, кого въ мечтахъ

Я чту Твоей противныхъ вол:

Ты, Отче, правды на престол,

Вохъ помысловъ и длъ судъ на Твоихъ всахъ.

Коль право мыслю я, Ты силои благодатной

Вооружи, да путь скончаю непревратной,

Но заблуждающа Ты, Отче, научи,

Да не объемлемый стями

Гряду я истины стезями,

Да очеса души зрятъ мудрости лучи.

Подаждь, да гордый духъ мн въ сердце не вслелится,

Языкъ противъ Тебя роптать не изощрится,

Что безпредльный Твой въ премудрости совтъ

Не столь, сколь благости возможно

Ущедрить существо ничтожно,

Не столько мн даровъ отъ высоты ліетъ.

Исполни жалостью Ты грудь мою къ несчастнымъ,

Порокамъ смертныхъ зря подверженныхъ опаснымъ,

Ты научи меня, да въ блеск буду твердъ.

Сколь ближнихъ кротостью объемлю,

Сколь гласу страждущаго внемлю,

Толико, Господи, мн буди милосердъ.

Съ минуты, въ кою я, Тобою оживленный,

Исшелъ на свтъ свершить въ немъ путь безпреткновенный,

Доколь не столько святъ въ теченіи моемъ,

Сколь духомъ ревностнымъ желаю,

Тебя, о Творче! призываю,

Везд, во всхъ путяхъ Ты буди мн вождемъ.

Въ сей день, о Господи! я участью моею

Спокойствіе и хлбъ насущный да имю.

Теб извстна вся: зритъ взоръ Твоихъ очей,

Что на земл для насъ безбдно,

Или что пагубно и вредно,

И да исполнится по вол все Твоей.

О Творче! храмъ Твой вся непостяжимость бездны,

Алтарь Теб — земля, моря и круги звздны.

Торжественную пснь Теб Да воззоветъ

Вся тварь въ соединенномъ лик,

Природа вся Теб, Владык,

Единый иміамъ всеобщій да возжетъ.

ПРЕЛОЖЕНІЕ

ПСАЛМА 18^го.

О слав Творческой намъ небеса вщаютъ

И дло рукъ Его эирна твердь явитъ,

День дни и ночи ночь свой голосъ пресылаютъ

Премна стройна ихъ Отца вковъ гласитъ,

И нть словесъ и нтъ языка,

Гд бъ гласы ихъ, что есть Владша,

Не возвышалися во слышаніе всмъ,

Въ предлы свта отдаленны

Звучатъ ихъ струны напряженны,

Несется ихъ глаголъ по всмъ земли концемъ.

Онъ солнцу снь воздвигъ во областяхъ эира,

Оно, какъ младъ женихъ, весельемъ полня грудь,

Оставя свой чертогъ, грядетъ предъ взоры міра,

Ликуетъ, какъ готовъ подвижникъ славы въ путь.

Востока край его изводитъ,

И Западъ съ кротостью исходитъ

Ему во сртенье грядущу съ высоты.

Ему, торжественно текущу,

Везд веселый блескъ ліющу,

Что можетъ отъ его сокрыться теплоты?

Въ закон Господа пороку быть не можно,

Онъ новую душ собою жизнь даритъ.

Вщаніе Творца и врно и неложно,

Оно и отроковъ премудрыми творитъ.

Велнія Господни — сладость,

Они — желанна мыслямъ радость,

И заповдь Его — очамъ душевнымъ свтъ.

Господень страхъ пребудетъ вчно,

Онъ чистъ, зерцало онъ сердечно,

Неправоты и лжи въ судьбахъ Господнихъ нтъ.

И злата, и всего, что въ свт драгоцнно,

Он любезне изяществомъ добротъ,

И вожделнне ихъ сладость несравненно,

Чмъ сладость, кою намъ ліетъ и медъ и сотъ.

И я, Твой рабъ, въ нихъ поучаюсь,

Благой надеждою питаюсь,

Что въ исполненьи ихъ мн мзда Твоихъ даровъ.

Но кто избгнетъ проткновеній?

Кто чистъ отъ всхъ грхопаденіи?

Мн, Боже! не вмни невднья грховъ,

И равно волею содянны моею

Мн беззаконія прости, и пощади,

Да рабъ не буду имъ, но да собой владю,

Ты помощью меня, о Боже! утверди:

Тогда, невиненъ и свободенъ,

Во всемъ Теб благоугоденъ,

Обрящу истинно достоинство души.

Спаситель мой, Творецъ, Владыка!

Вщанья устъ моихъ, языка

И сердца помыслы Ты благостью внуши!

ПРАВДА ВСЕГО ДОРОЖЕ.

Въ Палат ли какой, или въ какомъ Приказ,

Не знаю точно я,

Сидлъ судья,

И правды не искалъ онъ никогда въ указ:

Она была,

Жила

Въ обширности его кармановъ.

Онъ прежде самъ живалъ въ Коллегіи обмановъ.

Пречудный нравъ имлъ,

И все кривить умлъ.

Такои своей ухваткои

Весьма онъ сходенъ былъ съ упрямою лошадкой,

Прямой дорогою онъ вчно не ходилъ,

И лву сторону ужасно какъ любилъ,

Но онъ ее никакъ не похвалялъ словами,

А только лишь длами,

Такъ, видно, былъ не глупъ.

Съ симъ умникомъ увидясь Правдолюбъ

И усмхаяся: ‘Здорово! говоритъ,

Что къ намъ ты никогда, дружокъ, не побываешь’?

— Да гд ты поживаешь?

Куда къ теб дороженька лежитъ? —

‘Вотъ здсь направо’ — О! мн тутъ не по дорог,

Да мн же тамъ знакомыхъ нтъ…. —

Примтя Правдолоюбъ его въ такой тревог,

Учтивый длаетъ привтъ:

‘Давно ужъ правда трубитъ,

Что ваша милость — да, не любитъ

Ее ни въ чемъ, ни гд,

А боле всего въ суд.

И ежели когда ей сдлаешь услугу,

Такъ это не для ней, —

Для тысячи рублей,

И то лишь только отъ досугу,

Иначе ты ее дороже продаешь —

Напрасно псенку такую, другъ, поешь.’

Судья отвтствуетъ: — я, правду почитая,

И въ дом точно берегу,

Она не ходитъ на торгу,

А только я съ нее проценты собираю.

За тысячъ нсколько я самъ ее купилъ.

Ужели и въ моемъ добр мн воли нтъ?

О, какъ развратенъ нын свтъ!

И я почти одинъ всю правду сохранилъ,

Я знаю ей достойну цну,

И проклятъ, ежели ей сдлаю измну.

Всегда я, спать ложась,

Или съ постелькою простясь,

Въ замнъ молитвы: будь Ты милостивъ мн, Боже!

Читаю: правда-мать всего у насъ дороже:

Теперь обда часъ, прости, дружечекъ мой….—

Тутъ Правдолюбъ, пожавъ плчами,

И правыми пошедъ путями,

Сказалъ: прости, судія предорогой.

БЕЗДЛКА.

Бездлка намъ во всемъ нужна,

Бездлка намъ во всемъ важна,

Бездлка въ подвигахъ военныхъ,

Въ любви и въ тяжбахъ ухищренныхъ

Бездлка будетъ перевсъ.

Бездлка насъ влечетъ къ боярамъ,

Бездлка часто умнымъ тварямъ

Источникомъ бываетъ слезъ.

Бездлка рушитъ тверды грады,

И за бездлку безъ пощады

Бояринъ слугъ своихъ бранитъ.

Судья и самый предсдатель,

Худой законовъ толкователь,

Даетъ бездлк важный видъ.

Философъ, богословъ, піита,

И вся ученыхъ пышна свита

Въ бездлк часто споръ ведутъ.

И Гиппократовы приставы

Въ бездлк же у насъ не правы,

Когда отъ нихъ больные мрутъ.

Къ открытію стезей природы

И къ выдумк нарядной моды

Бездлка случай подаетъ.

Таланты разума отличны,

Высоки, остры, не обычны

Бездлка открываетъ въ свтъ.

Бездлк только уступаемъ,

Когда красавицъ обожаемъ.

Любовь бездлка вкоренитъ,

Бездлка равно истребитъ.

Бездлка льститъ, когда чмъ льстимся,

Она страшитъ, когда страшимся.

ТАНЦОВЩИКЪ И СТИХОТВОРЕЦЪ.

Въ Мадрид, иль въ Париж,

А можетъ статься, и поближе,

На нсколько, положимъ, миль,

Танцовщику съ Піитомъ въ спор

Нечаянно случилось горе.

Поврьте, право, это быль.

У знатнаго сосда

(А было то посл обда)

Французскихъ, англійскихъ, нмецкихъ,

И италіянскихъ, польскихъ, шведскихъ,

Сыгравъ Танцовщикъ нашъ ногами ролей сто —

И это для него бездлица, ничто:

Разумны персты ногъ и пяты не отбиты,

Такъ не были забыты

Въ семъ важномъ подвиг манерный казачокъ

И легонькій бычокъ.

Хоть право, иль не право,

Повсюду слышно: браво! браво!

Танцовщикъ, восхищенъ, еще три сдіавъ па,

Къ Піит подскочилъ

И гордо говорилъ:

‘Вертится ль у тебя такъ Рима и Стопа!

Что Дактили твои, что Ямбы и Хореи? —

Головоломны лишь зати,

Доходу съ нихъ теб шесть тысячъ лишь полушекъ.

Вотъ сколько ты убогъ!

Мн мало этова для мелочныхъ игрушекъ,

Не только для прикрасъ моихъ ученыхъ ногъ.

Я со всего народу

Сбираю въ годъ доходу

Шесть тысячъ съ небольшимъ рублей.

Еще бы надобно хоть триста, для кудрей,—

Вотъ сколько я во всемъ твоихъ талантовъ выше!

Шитъ дтина былъ не плохъ,

Хоть пойманъ онъ врасплохъ,

Сказалъ товарищу: — Потише,

Доходами отнюдь талантовъ ты не мрь

И врь,

Манежны лошади съ тобой въ искусств сходны,

И куклы, сколько ты, умны и благородны:

Он одты такъ, какъ ты,

Он подобіе во всемъ твоей тщеты.

Благодари, что могъ отецъ твой догадаться,

Гд даннаго теб разсудка доискаться.

Въ головушк твоей сперва его искать,

Но тамъ на мель попалъ,

Искалъ его въ рукахъ,

И наконецъ

Догадливый отецъ

Нашелъ его въ твоихъ ногахъ,

Хорошіе стихи по смерти будутъ славны,

А ноги умныя по смерти не забавны…..—

Насмшки колкія Танцовщикъ не постигъ,

Считая все себ хвалою,

А не насмшкой и худою,

И въ мигъ

Отъ радости хотлъ ногами сдлать стихъ,

По ихъ названью контраша,

Удача въ томъ ему была не хороша:

Переломилъ онъ праву ногу,

Повергнулся, бднякъ, въ ужасную тревогу,

И говорятъ, что онъ купилъ себ костыль

И сдлался хромой бобыль.

Пословица сбылась: хоть то же да не то же —

Одно другова подороже.

ИМЯНИНЫ.

Когда красавицамъ приходятъ имянины,

Хоть Марьи будутъ то, хоть Дарьи, Катерины,

Везд такой обрядъ,

Что ихъ съ почтеніемъ дарятъ.

Но я чмъ подарю прелестную Варвару?

Къ парнасскому прибгну дару

И ей сплету внокъ.

Но гд возьму лилеи, розы, —

Теперь ужасные морозы.

Любимыхъ всхъ цвтковъ она сама пучокъ,

Такъ будетъ пусть она сама себ внокъ.

ПСНЯ.

Духъ и сердце полоня,

Иссушила,

Сокрушила

Ты, прекрасная, меня.

Я сказать теб не смю,

Что давно тобою тлю.

Отъ твоихъ прелестныхъ глазъ,

И отъ пламенныхъ заразъ

Умъ мой страждетъ,

Сердце жаждетъ

Утолить огонь въ крови.

Вздохомъ вздохъ я твой встрчаю

И очами изъясню

Пламень страстныя любви.

Хитростью своей руки

Вяжешь хитры кошельки,

Но когда бъ вязала стки,

То бы стрлы бросилъ мтки

Самъ прелестный Купидонъ,

И тогда жъ ужъ не стрлами,

Но твоей руки стями

Уловлялъ бы смертныхъ онъ.

ПУТЬ ЖИЗНИ.

Сей жизни нашея довольно дологъ путь,

На немъ четырежды намъ должно отдохнуть:

Хоть всюду чорные тамъ кипарисы зрятся,

Но странники на немъ и въ день и ночь тснятся.

Покорствуя во всемъ велніямъ судьбы,

Не внемля голосу слезящія мольбы,

Избранный смертію возница грубый — время

Влечетъ по оному несчастно смертныхъ племя.

Родился человкъ, увидлъ только свтъ,

Уже собратіямъ течетъ немедля въ слдъ.

Храня обычаи средь малыхъ попеченій,

Онъ долженъ завтракать въ дому предразсуженій.

Въ полдневный часъ любовь съ улыбкой при пути

Не медлитъ звать его обдать къ ней зайти:

Хозяйка ласкова! коль милы разговоры!

Но средства нтъ ему разстаться съ ней безъ ссоры.

День къ вечеру… и онъ, чтобъ скуки избжать

И мысли мрачныя бесдой разогнать,

Чтобъ лестныхъ для себя исполниться мечтаній,

Онъ скачетъ наскоро въ гостинницу познаній.

Тамъ видитъ тысящи противниковъ себ,

Они, вс вдругъ крича въ словесной съ нимъ борьб,

Угрюмы, пасмурны, хотятъ съ нимъ вчно драться,

Чтобъ лавровой листокъ не могъ ему достаться.

Жаля праведно о глупыхъ сихъ столпахъ

И о потерянныхъ для распри той часахъ,

Онъ покидаетъ ихъ и въ даль въ свой путь стремится,

И въ дом дружества онъ ужинать садится,

Бесду мирную въ семъ мст полюбя,

Онъ только-что начнетъ развеселять себя,

Жестокій вдругъ, къ нему возница приступаетъ,

Велитъ оставить все, въ дорогу понуждаетъ.

Свершилось все, и онъ, досадуя, смущенъ,

Подъ тягостію бдствъ умученъ и согбенъ,

Приходитъ — видитъ одръ себ успокоенья,

Друзья! то смертный гробъ — конецъ его мученья.

СТИХИ

къ китайскому домику.

Прекрасный домъ! позволь себя мн похвалить

И въ честь твою стихи изъ устъ моихъ излить!

Элизиными ты воздвигнутъ здсь трудами,

Отвсюду окруженъ тнистыми древами,

Ты внемлешь въ рощахъ сихъ согласныхъ птичекъ пасъ,

Твой видъ, твой стройный видъ увеселяетъ насъ.

Блйши мармора Элизы нжной руки

Украсили тебя, не ощущая скуки.

Картины, столики, ковры и весь уборъ

Входящихъ внутрь тебя влекутъ плненный взоръ.

Не удивляться намъ нельзя твоей судьбин,

Се ново счастіе теб предстало нын:

Алцестъ съ Миланою во внутрь тебя идетъ,

Прекрасныхъ Нимфъ съ тобой и Грацій всхъ ведетъ.

Сртай наперсниковъ ты юныхъ Гименея,

Сртай, почтенье къ нимъ достойное имя,

Что есть въ теб, всему въ безчувственную грудь

Они своимъ огнемъ возмогутъ жизнь вдохнуть.

Ихъ нжность и любовь и животворный пламень

Довольны умягчить и самый твердый камень.

СТИХИ

на иллюминацію.

Въ сел Г. Р. Б. Н. В.

Съ эира чорную завсу ночь спустила

И мрачными всю тварь крылами оснила.

Но островъ, сей ея законы мало чтя,

Теченіе самой Природы превратя,

Повсюду свтъ ліетъ различными огнями,

Въ немъ все исполнено чудесными лучами.

Чистйшимъ бисеромъ усыпанъ сводъ небесъ,

Въ немъ также множество забавъ, утхъ, чудесъ.

Долины, холмики, дорожки взоръ прельщаютъ,

Алмазны искры ихъ собою украшаютъ

И, къ удивленію, въ волшебныхъ сихъ мстахъ

Сапфиры, яхонты висятъ на деревахъ,

И нимфы сельскія толь много симъ плнилйсь,

Что думаютъ: съ земли въ рай свтлый преселились

Но для кого такихъ собраніе отрадъ,

И въ честь кому сіи огни теперь горятъ?

Алцестъ съ Миланою вступилъ во брачны узы,

Такъ пснъ ему поютъ въ пресвтломъ хор Музы,

Алцеста богъ любви къ Милан воспалялъ,

Богъ брачный жаръ его къ Милан увнчалъ.

Во знакъ сего и здсь, друзей его руками,

Пылающихъ къ нему усердными сердцами,

Возженны видимъ мы прелестные огни,

Предвозвщающи ему счастливы дни.

СТИХИ

на фейерверкъ. представляющій

‘храмъ любви’.

Въ сел Г. Р. Б. Н. В.

Когда Алцестъ входилъ съ Миладою во храмъ,

Эротомъ гд возжёнъ цитерскій міамъ,

Имъ нжны Граціи предшественницы были

И нектаромъ стези небеснымъ окропили,

Миланиной дивясь пріятствамъ красоты,

Благоуханные метали ей цвты.

Приходъ ихъ въ храмъ любви самъ Гименей встрчаетъ,.

И, въ знакъ согласія, втвь миртову вручаетъ.

На алтаряхъ любви сердецъ ихъ огнь пылалъ,

Сей пламень Гименей собою увнчалъ.

Такого счастія событіе желанно,

Породой, младостью и красотой избранно,

Съ веселымъ торжествомъ, приличнымъ сей судьб,

Мы празднуемъ, Алцестъ, сорадуясь теб.

Желанья своего съ Миланой вы достигли:

Воззрите! храмъ любви друзья для васъ воздвигли,

Воззрите! се для васъ пріятный образъ въ немъ:

Два сердца нжныя горятъ любви огнемъ.

Но что они, но что собой изображаютъ?

Не то ли, что и въ васъ сердца любви пылаютъ?

Ахъ! безъ сомннія, такой пріятный знакъ,

Намъ представляетъ вашъ всевождлнный бракъ.

Свершилъ любезный богъ, скончалъ желанье ваще,

Пусть ваша будетъ жизнь зари всходящей краше.

СТИХИ

на выздоровленіе Анеты.

Что дружба, что любовь, что искренностъ нелестна

Теб, о красота небесна!

Соплесть,

Возможетъ въ честь,

То вс черты сіи явятъ теб неложно.

Кто любитъ — все тому возможно.

Анета! Музы вс рыдали о теб,

Болзнь твоя прешла, благодаримъ судьб.

Поврь, дражайшая, мы ревностно сердцами

И духомъ и устами

Желанія, мольбы стремили къ Небесамъ,

Чтобъ прелести твои толь рано не увяли.

Чему бы мы дивиться стали?

Гд бъ равныя нашли твоимъ мы красотамъ?

Намъ вняли Небеса:

Возвращены теб здоровье и краса.

Кротчайшая заря по мрачной, бурной ночи

Не столь пріятна и мила,

Сколь милы и пріятны очи,

Которыми ты лучъ небесный излила.

Весенни дни спшатъ… скорй, скорй спшите,

Анет радость вы несите,

Во всемъ уподобляйтесь ей.

Но что сравняется съ ея когда душей,

Зефиръ! ты любишь Музъ, ты Грацій равно любишь

И ласки ты свои стократно имъ сугубишь,

Но больше прочихъ всхъ Анету полюбя,

Во услуженье ей ты посвятилъ себя:

На персяхъ ты ея летаешь,

Ихъ тшишь, нжишь, воздымаешь,

Играешь ты въ ея власахъ,

Ты развваешь ихъ по плечамъ нжнымъ, блымъ,

А посл, устремясь полетомъ ты веселымъ,

Ихъ разстилаешь на грудяхъ,

Весны младыя цвтъ, прелестну, нжну розу,

Не любящу морозу,

Сорвавъ, ты на щекахъ Анеты посадилъ

И съ нею близву лилей совокупилъ.

Но кто бъ возмогъ ея мн душу описать,

Тотъ долженъ ангела небесна созерцать.

О, честь красавицамъ! воспитанница Музъ!

Счастлива мать тобою,

Счастливъ тобой отецъ,

Но счастія тому внецъ,

Кто удостоится судьбою

Съ тобою брачныхъ узъ.

Мой долгъ и чтить тебя и равно удивляться:

Прекрасна ты, какъ мсяцъ Май,

Душа твоя — мн рай.

Чмъ можно больше восхищаться?

ПСНИ

Прости, любезный мой пастухъ,

Кмъ грудь моя всегда пылала,

Прости! оставлю здшній лугъ,

Гд каждый день съ тобой бывала,

Гд восхищался страстью духъ

И нжность съ нжностью играла.

Уединясь на брегъ другой,

Я стану повторять всечасно,

Что-я однимъ горю тобой,

Но стану повторять несчастно:

Къ теб плачевный голосъ мой

Не дойдетъ… полетитъ напрасно.

Но ты не плачъ, не плачь мой свтъ,

Не долго буду въ томной скук:

Ты знаешь, смерть конецъ всхъ бдъ,

Конецъ страданія и мук —

И мн, мн жить надежды нтъ,

Коль буду я съ тобой въ разлук.

СОБЫТІЕ СНА.

Не правъ, кто врить снамъ за грхъ себ считаетъ.

Я врю, опытъ самъ меня въ томъ оправдаетъ:

Сегодня мн

Привиделась во сн

Особа милая — любезна и нжна,

Пріятна, ласкова, привтлива, умна,

И что жъ?… Судьба меня отрады не лишила,

И не мечтой мой духъ обманчивой польстила.

Всякъ счастіе мое представь —

Особу милую увидлъ я и въявь.

Когда? какъ Граціи вокругъ ея играли,

Зефира съ нжностью и легкостью летали,

Какъ солнце утренне являло яркій свтъ,

Короче, былъ тогда Миленинъ туалетъ.

СТИХИ

Анет.

Утхи города, пріятности собраній

Предметомъ гд была похвалъ и восклицаній

Анета милая, оставить хочешь ты

И удалить свои любезны красоты.

Ты хочешь въ сельскія долины,

Чтобъ нжны розы, нжны крины

Цлуючись съ тобой,

Нектарныхъ устъ своихъ пріятны ароматы,

Пріятный запахъ свой умножили стократы

И сдлались еще прекрасне тобой

Они въ желаньяхъ повсечасныхъ,

Дабы съ луговъ, полей прекрасныхъ

Могли на грудь твою прелестну возлетть

И нжность большую отъ ней себ имть.

Уже печаль и грусть терзаетъ

Того, тебя кто обожаетъ….

О, злополучные часы!

Почто скрываются божественны красы!

Къ которой мысль и духъ стремится

Та скоро, скоро удалится.

Чей взоръ былъ радостныхъ виновникомъ отрадъ,

Кмъ сердце восхищалось,

Горло, распалялось,

Та хочетъ сей оставить градъ.

Завистлива судьба и строгія минуты ,

Умножатъ мн мученья люты!

Какъ стуетъ Парнассъ! и коль печальны Музы!

Ихъ дружества союзы

Съ Анетой милою тверды всегда,

О, лучше бы ее не видть никогда,

Чмъ, видвъ, съ нею разлучаться

И взглядовъ ангельскихъ до времени лишаться!

Но тако ршено велніемъ судебъ,

Такъ самъ отецъ временъ повелваетъ, Фебъ.

Желанія мой, желанія Анет,

Дабы прекрасныхъ дней во цвт

Она всегда была

Кротка, нжна, мила.

Аврора утрення, вечерняя Аврора!

Анету весели ты прелестями взора,

Она теб во всемъ подобна:

Душа ея беззлобна,

Ея ты здравіе безцнно укрпи,

Жемчугомъ слезъ твоихъ ей перси окропи.

Возрадуйтесь зефиры,

Дыханіемъ своимъ составьте нжны лиры,

Вы слухъ Анеты услаждайте,

И мановеньемъ крылъ Анету прохлаждайте,

Счастливъ стократно ручеёкъ,

Достоинъ зависти потокъ,

Захочетъ гд узрть лице свое Анета.

Явится въ новый злакъ и роща та одта,

Гд ей полдневный зной

Велитъ искать себ покой.

Веселіе сердецъ! скоре возвратися,

Ахъ, возвратися мсяцъ Май!

Я сердцу моему скажу….. возвеселися,

Скажу: Анета здсь — душа моя, взыграй!

СТИХИ

Лизет.

Лизетины черты, въ ум напечатлнны,

Коснулися равно и сердца моего,

Ей чувствія мои и мысли покоренны,

Не можно полюбить мн пламеннй сего.

Сколь ни живи кто осторожно,

Но сердца соблюсти не можно

Отъ прелестей ея очей:

Ихъ блескъ есть чистый блескъ пронзающихъ лучей,

Вливаетъ онъ во груди пламень

И можетъ умягчить и самый твердый камень.

Лилеи цвтъ и цвтъ весеннихъ свжихъ розъ

На мягкихъ, нжненькихъ щекахъ ея возросъ,

Изъ устъ ея, изъ устъ прекрасныхъ

Чистосердечіе и ласковость летитъ.

Коль много стрлъ опасныхъ

Единый взглядъ ея стремитъ!

Но если запоетъ Лизета,

Ея сладчайшій гласъ

Пріятности вс свта

Представитъ вдругъ для насъ.

Невинны игры, смхи, ласки

Родились вмст съ ней:

Но какъ представлю я Лизету среди пляски?

Нельзя изобразить то кистію ни чьей.

Дщерь непорочныя Природы!

Въ твои цвтущи годы

Столь ты прелестна и нжна,

Такъ можешь ли, скажи, сердиться,

Что я тобою могъ плниться? —

Я знаю, будешь ты въ отвт семъ скромна.

КЪ БАБОЧК.

Любезна бабочка! не медли, прилетай:

Зоветъ тебя весна, зоветъ прекрасный Май.

Смотри, уже цвты росою окропились,

Зефиры съ ними подружились,

Зефиры нжатся, не будь и ты скромна,

Не будь застнчива, стыдлива,

Непострянна будь, не будь тверда, врна,

Такъ будешь ты всегда счастлива.

Лети и съ нжностью гвоздичку поцлуй,

Оставь ее и торжествуй

Надъ цломудріемъ и розы и лилеи,

Отъ нихъ пустись къ фіалк въ путь,

И незабудочку обнять не позабудь,

И такъ любезныя зати

Всегда перемняй,

Въ пріятныхъ жизнь свою измнахъ провождай

И знай,

Такіе точно бы совты

Я самъ себ давалъ,

Когда бы не видалъ

Прелестной я Лизеты.

КЪ ПАСТУХУ.

Пастушка нжная, младая

Отзыву томну горъ крутыхъ,

Потоки слезны проливая,

Ввряла голосъ бдъ своихъ.

Увы! неврный оставляетъ,

Гд мн прибжища искать?

Въ природ все мн измняетъ,

Осталось только умирать.

Не тотъ ли вижу я лсочекъ,

Гд онъ мн голосъ подавалъ?

Не тотъ ли зыблется дубочекъ,

Что насъ подъ тнью прохлаждалъ?

Поля напрасно украшаться,

Напрасно будутъ расцвтать,

Весна! ты хочешь вновь раждаться,

А я — хочу я умирать.

Какимъ заботамъ не вдавался

Неврный, чтобъ меня прельстить,

Какъ робокъ, боязливъ казался,

Какъ началъ онъ меня любить!

Но все то было ухищренно,

Чтобъ только въ сть меня поймать,

Иль нужно сердце столь влюбленно,

Меня заставить умирать?

Свирлью прежде межъ кустами

Любовь взаимну онъ пвалъ,

Мой посохъ лучшими цвтами,

Въ мою угодность, украшалъ.

Теперь красавица другая

Ихъ хочетъ отъ него принять,

Другую прелесть воспвая,

Меня онъ нудитъ умирать.

Приди сюда, смотри, неврной!

Какъ плачу тамъ и рвусь тоской,

Гд прелестьми любви безмрной

Обвороженъ разсудокъ мой.

Не тронешься тоской моею,

О мн не хочешь пожалть,

Прости! отраду я имю,

Отраду — скоро умереть.

Настанутъ, можетъ быть, минуты,

Когда не станешь ты любить,

Тогда терзанья тщетны, люты

Могу въ теб и я родить.’

Печальна тнь моя всечасно

Лишь будетъ предъ тобой скорбть,

Заплачешь ты, что ты напрасно

Меня принудилъ умереть.

КЛЯТВА.

На листочк алой розы

Я старалась начертить

Милу другу, въ знакъ угрозы,

Что не буду ввкъ любить,

Чмъ бы онъ меня ни льстилъ,

Что бы мн ни говорилъ.

Чуть окончить я успла,

Вдругъ повялъ втерокъ:

Онъ унесъ съ собои листокъ —

Съ нимъ и клятва улетла.

СТИХИ

ВЪ ЧЕСТЬ ПОКОЙНАГО ЕРМИЛА ИВАНОВИЧА КОСТРОВА.

Седьмь знатныхъ городовъ Европы и Асіи

Стязались: кто изъ нихъ Гомера въ свтъ родилъ?

Костровъ ихъ споръ ршилъ:

Въ стихахъ своихъ Россіи

Отца стиховъ усыновилъ.

Костровъ, переводя божественна Гомера

Для вчной славы Музъ, потомству для примра,

Въ Россіи захотлъ Гомера возродить,

Но Аполлонъ, боясь Гомеру досадить

Черезъ подобный даръ ему пвца другова,

Мгновенно жизнь прескъ безсмертнаго Кострова.

ТАКТИКА.

На дняхъ прошедшихъ я Каиля навстилъ,

И для чего? онъ мой книгопродавецъ былъ,

Нердко у него пространные анбары

Хранятъ бездлицы и вздорные товары.

Я книгу новую, сказалъ онъ мн, досталъ,

Для смертныхъ нужную, достойную похвалъ,

Въ ней съ мудростью цвты красотъ соединились, ‘

И стоитъ, чтобъ по ней вс смертные учились:

Мы счастье чрезъ нее возможемъ основать.

Зовется Тактикой, изволь ее принять.

Какъ, Тактикой? а я досель сего названья

Не зналъ, не зналъ равно его знаменованья.

Но мн въ отвтъ Каиль: ‘названіе сіе

Иметъ въ Галліи отъ Грековъ бытіе,

И значитъ самую науку превосходну,

По преимуществу науку безподобну,

Высокихъ разумовъ и знатныхъ всхъ мужей

Желанья совершить не трудно можно ей.

Купилъ я Тактику, и чтилъ себя блаженнымъ,

Мня способъ въ ней сыскать, какъ быть мн совершеннымъ,

Чтобъ вкъ мой продолжить и горесть усладить,

Умрить прихоти и мысли просвтить,

Чтобъ необузданны желанія и страсти,

Разсудка здраваго подвергнуть мудрой власти,

Чтобъ должну честь являть и справедливость всмъ,

Однако чтобъ не быть обмануту ни кмъ.

Такъ мня о Тактик, отъ всхъ я удаляюсь,

Прилежно чту ее, и въ томъ лишь упражняюсь,

Дабы на память мн сей книги смыслъ познать.

Друзья! наука то — какъ ближнихъ умерщвлять.

Узналъ я, что монахъ, особа толь святая,

Селитру съ срою смшавъ и растопляя,

Нечаянно для насъ злой порохъ изобрлъ

И, опалившись имъ, онъ больше почернлъ.

Узналъ я, что ядро, чтобъ ниже опуститься,

Такъ должно вверхъ сперва немного устремиться,4

И что изъ мдныхъ жерлъ въ минуту смерть, летя,

Параболу своимъ полетомъ начертя,

Двумя ударами, которы зврски руки

Направятъ съ хитростью другимъ на злостны муки,

Сто синихъ автоматъ расположенныхъ въ строй

Опровергаетъ вдругъ и рушитъ въ прахъ земной,

Ружье, кинжалы, мечъ, штыки остроконечны,

И вс орудія, хотя безчеловчны,

Все хорошо для насъ и все къ добру ведетъ,

Полезно все, когда что колетъ и счетъ,

Подобныхъ намъ самимъ искусно убиваетъ.

Посемъ ночныхъ воровъ писатель представляетъ,

Что чрезъ подземный путь не бивши въ барабанъ,

Всегда молчаніемъ скрывая свой обманъ,

Мечи и лстницы неся чрезъ тму густую,

Нечаянно мертвять тамъ стражу всю ночную,

На стны города въ безмолвіи восшедъ,

Гд спятъ вс жители не опасаясь бдъ,

Ихъ домы рушатъ въ пріахъ огнемъ или мечами,

Мужей и чадъ мертвятъ, ложатся спать съ женами,

И, утомясь потомъ отъ ревностныхъ трудовъ,

Чужое пьютъ вино при грудахъ мертвецовъ,

Назавтрее во храмъ съ усердіемъ стремятся,

Хвалу воздать Творцу за подвигъ славный тщатся,

И по-латини пснь молебную поютъ,

Защитникомъ Его себ достойнымъ чтутъ,

Что безъ руки Его, вщаютъ вс не ложно,

Взять городъ и сожечь имъ было не возможно,

Что грабить, убивать никто бъ изъ насъ не могъ,

Когда бъ не помогъ намъ въ томъ всещедрый Богъ.

Я, странно пораженъ наукой толь хвалимой,

Къ Каилю побжалъ и, ужасомъ тснимой,

Немедленно сію я книгу возвратилъ

И, съ гнвомъ понося его, проговорилъ:

Поди, о, сатанинъ книгопродавецъ лютый!

Съ твоею Тактикой, не медія ни минуты,

Въ жилище, гд Де, Тотъ продерзости примръ,

Гд въ Саваоово сей имя изувръ,

Ведетъ Магометанъ въ Исусовы предлы,

И пушекъ множествомъ покрывши Дарданеллы,

Ихъ учитъ убивать Христовъ носящихъ крестъ,

Поди къ трофеямъ ты кровавыхъ оныхъ мстъ,

Гд гнвный виднъ слдъ Румянцова, Орлова,

Поди къ рушителямъ Бендеръ, или Азова,

Иль паче къ Фридриху стремись ты съ книгой сей,

И будь увренъ въ томъ ты мыслію своей,

Что лучше знаетъ онъ сей правила науки.

Не сочинитель твой ни злйши смертныхъ муки,

Но самый сатана его тому училъ.

Въ наук сей его примромъ свтъ почтилъ,

Какъ смертныхъ убивать и кровію ихъ мыться:

Евгеній и Густавъ не могутъ съ нимъ сравниться.

Поди, я признаюсь и истинно не лгу,

Что я тому никакъ поврить не могу,

Чтобъ человкъ (когда, минута неизвстна),

Исшелъ изъ рукъ благихъ Зиждителя небесна,

Дабы Всевышняго такъ дерзко озлоблять

И столько ярости и странныхъ длъ являть.

Мы безъ оружія, лишь съ десятью перстами,

Не созданы, чтобъ вкъ свой прекращали сами:

Необходимостью и рокомъ злыхъ временъ ,

Уже онъ безъ того довольно сокращенъ.

Песчаной пны сокъ, дитя подагры злое,

И множество мокротъ въ кремень потомъ слитое,

Что страшной каменной болэяію зовемъ,

Чахотки разныя и жгуща скорбь огнемъ,

И прочихъ тысящи недуговъ злыхъ и бдствій,

Обманы, клеветы, творцы печальныхъ слдствій,

Илъ мало горестей влекуть на шаръ земли,

Хотя бъ военной мы науки не нашли?

Отъ Кира до царя, что въ лавроносной слав,

Содлалъ Лентуловъ * собой въ своей держав,

Я ненавижу всхъ героевъ имена,

Пусть хвалятъ ихъ дла, пусть славятъ времена,

Что до меня, отъ нихъ со страхомъ убгаю

И къ чорту самому въ жилище посылаю.

Толь смло говоря, увидлъ я въ углу,

Что острый молодецъ внималъ мою хулу.

Мундиръ его имлъ два точно эполета,

Сколь чиномъ онъ великъ, то знакъ, или примта,

Смлъ взоръ его, однакъ не лютъ, спокоенъ, милъ,

И, качества его души въ себ носилъ,

И словомъ, Тактики былъ это сочинитель.

Я знаю, мн сказалъ премудрый сей учитель,

Что для философа толь престарлыхъ лтъ,

Какъ ты, что весь себ друзьями числишь свтъ,

И жизнь спокойную всему предпочитаешь,

Войны кровавыя, трофеи презираешь,

Жестокимъ кажется законъ науки сей

И отвращеніе родитъ въ душ твоей.

По правд, ремесло мое безчеловчно,

Но крайню нужду въ немъ мы чувствуемъ конечно.

Чрезъ мру золъ рожденъ на свт человкъ:

Злой Каинъ братнюю свирпо жизнь прескъ.

И наши братія, Сарматы, Визиготы,

Отъ странъ донскихъ съ собой приведши сильны флоты,

Секванскихъ береговъ не смли бъ разорять,

Коль римску тактику мы лучше бъ стали знать.

Я храбрымъ воиномъ рожденъ, самъ воинъ равно,

Стараюсь правила предписывать исправно,

Не ближнихъ разграблять, но сохранять себя.

Мой другъ, уже ли то противно для тебя,

Что тщатся изобрсть теб въ защиту средства?

Спокоенъ будешь ли не ощущая бдства,

Когда твои поля и домъ, и все, что въ немъ

Нечаянно сожжетъ свирпый Готтъ огнемъ?

Надежными твой скотъ храниться долженъ псами,

Чтобъ не былъ расхищенъ на паств онъ волками.

Есть, безъ сомннія, законныя войны,

И зломъ не вс дла геройски почтены,

Ты самъ, какъ говорятъ, средь тишины, покоя,

Плъ громки дйствія ** Беарнскихъ странъ героя.

Онъ право защищалъ рожденья своего,

Онъ правъ, виновны вс противники его.

Пусть говорить о семъ геро перестанемъ,

Но для Фонтеноа уже ль не воспомянемъ?

Какъ легіонъ солдатъ британскихъ ободренъ,

Толь смло чрезъ полки французскихъ шелъ знаменъ?

Счастливый весельчакъ! Ты колкими рчами

Внутрь града велъ войну съ учеными умами,

Привыкши съ прочими Госсену *** обожать,

Ты шелъ въ театръ, дабы съ ней взора не спускать,

Иль дарованія ты игроковъ и свойства

По вол тамъ судить, не зная безпокойства.

Но ты и весь Парижъ, и словомъ, весь Парнассъ,

Чтл бъ сдлать вы могли чудеснаго для насъ,

Когда бы Людовикъ особой самъ своею

Не поспшилъ на мостъ Калонны въ страхъ злодю?

И т, что гроша два награды въ день берутъ,

И Кесарьми себя неробкими зовутъ,

Когда бъ съ Британцами охотно не сразились,

Которы къ намъ пришли, но въ домъ не возвратились?

Ты знаешь, кто, любя звукъ славы и похвалъ,

Съ тремя лишь пушками побду одержалъ,

Намъ кровію она доставлена Граммона,

Разумнаго Лютто и юнаго Краона.

Но вашихъ шумное соборище головъ

Гремло между тмъ сложеніемъ стиховъ,

Или, подвеселясь, съ насмшкою презлою

Ругаться шло въ театръ Меропой, Сиротою,

Коль Марсъ и Аполлонъ оружіе берутъ,

Коль церковь, дворъ, мста судебны брань ведутъ,

Саббатьеръ **** и Клеманъ въ углу, но при отваг,

Противу лучшихъ Музъ воюютъ на бумаг,

Позволь, чтобъ и солдатъ науку ту хвалилъ,

Что славу Франціи и крпость нашихъ силъ

Чрезъ многи времена собою ограждаетъ,

И гражданъ мирное спокойтво утверждаетъ. —

По увщаньи семъ Гюбертъ мой умолчалъ,

Умолкъ и я, и что отвтствовать не зналъ.

Я сил здраваго разсудка покорился,

Что выше всхъ наукъ война, съ нимъ согласился,

И что Бурбона онъ съ баярдомъ ***** описавъ,

И счастливымъ перомъ ихъ мысли начертавъ,

Достоинъ есть, чтобъ былъ онъ дломъ предводитель

Въ наук, коей онъ лишь умственный учитель.

Но я откроюсъ вамъ, что я молюсь всегда,

Чтобъ не было такой науки никогда!

Чтобъ правда въ міръ ввела спокойствіе желанно,

Отъ римскаго попа гонимо и попранно.

* Король прусскій собственнымъ своимъ примромъ сдлалъ искусными своихъ полководцевъ.

**) Генриха IV.

***) Славная актриса.

****) Худые французскіе писатели.

*****) Г. Гюбертъ сочинилъ трагедію Бурбонъ, въ которой онъ влагаетъ въ уста Баярду чрезвычайныя мысли.

Читайте также: