Стихотворения, Клычков Сергей Антонович, Год: 1937
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Сергей Клычков
Стихотворения
Оригинал здесь — http://er3ed.qrz.ru/klychkov.htm
Содержание
‘Была душа моя светла’
‘Так ясно всё и так несложно’
‘Если б жил я теперь не за Пресней’
‘В багровом полыме осины’
‘Поутру нелады и ссоры’
‘Пылает за окном звезда’
‘Мне говорила мать, что в розовой сорочке’
‘Земная светлая моя отрада’
‘Устать в заботе каждодневной’
‘Опять, опять родная деревенька’
‘В жизни всему свои сроки’
‘В лесу на проталой полянке’
‘На чужбине далёко от родины’
‘Под окном сидит старуха’
‘Снова лес за туманами’
‘Я иду, за плечами с кошёлкою’
* * *
Была душа моя светла
Той теплотою человечьей,
С какою глупая ветла
Хватает путника за плечи!
С какой приземистая рожь
Отвешивает всем поклоны…
С чего же, милый друг, с чего ж
Под бровью огонёк зелёный?..
Иль за плечами добрый дух
Сложил лазоревые крылья?..
Уж не с того ли, верный друг,
Порою зол, порой уныл я?
Ах, знаю я, что злоба — ложь,
И нету тяжелее муки
Познать, что чаще прячут нож,
Когда на сердце держат руки!
Что часто и друзья мои
В признанья, связанные с дрожью,
Мешают тайный яд змеи,
Что на друзей и сам похож я?
О, эта золотая дрожь
И взгляд, с участьем обронённый,
С каким отвешивает рожь
И под серпом земле поклоны!
Тяжка людская коловерть!
И всё ж, смирясь душою сирой,
В ней надо встретить даже смерть
Как нежное лобзанье миру!
* * *
Так ясно всё и так несложно:
Трудись и всё спеши домой
И всё тащи, как зверь берложный,
Иль праотец косматый мой.
Из края в край корежь, ворочай
И не считай часы и дни
И только ночью, только ночью
Опомнись, вспомни и вздохни.
За день-деньской, такой же мелкий,
Как все, устанешь, а не спишь.
И видишь: вытянулись стрелки
Недвижно усиками в тишь.
И жизнь вся кажется ошибкой:
Из мглы идёшь, уходишь в мглу,
Не знаешь сам, когда же зыбку
Любовь повесила в углу.
И всё простишь, всему поверишь,
Найдёшь разгадку и конец —
Сплелись три ветви, и теперь уж
Ты — мать, а я… а я — отец…
И уж не больно и не жутко,
Что за плечами столько лет:
Что на висках ложится след,
Как бодрый снег по первопутку.
1929
* * *
Если б жил я теперь не за Пресней,
Где труба заслонилась трубой,
Ах, вот если… ещё бы раз если…
За ворота я вышел бы с песней
И расстался бы нежно с тобой!
Я ушёл бы в туман на поляну
И легко перенёс бы обман…
И подплыла б луна, как беляна…
И всплыла бы звезда-талисман!
А теперь эти дни как оглобли!
Словно скрип от колёс — эта жизнь!
Не навек ли тогда, не по гроб ли
Мы, не ведая слёз, поклялись?
Кто же думал, что клятва — проклятье?
Кто же знал, что так лживы слова?
Что от нежного белого платья
На заплатки пойдут рукава?
Юность, юность! Залётная птица!
Аль уж бороду мне отпустить?
Аль уйти и ни с кем не проститься,
Оглянуться с пути и простить?
И страшусь я, и жду сам развязки…
И беглец я, и… скорый гонец!
Так у самой затейливой сказки
Нехороший бывает конец…
И когда я в глаза тебе гляну,
Не поймёшь уж теперь… не поймёшь,
Что луна на ущербе — беляна
Аль из сердца исторгнутый нож?..
Ну и что ж? — Плакать тут, на народе,
Душу черпая с самого дна?
Всякий скажет: ‘Чудак или… вроде…
Видно, кость ему ломит к погоде,
И виски бередит седина!’
* * *
В багровом полыме осины,
Берёзы в золотом зною,
Но стороны своей лосиной
Я в первый раз не узнаю!
Деревня прежняя: Дубровки,
Отцовский хутор, палисад,
За палисадом, как в обновки,
Под осень вырядился сад!
Отец и мать за хлопотнёю,
Всегда нехваток, недосуг.
И виснут вышивкой цветною
В окне околица и луг.
В лугу, как на рубашке, проймы,
Река-бочажница вдали…
В трубу серебряную с поймы
По зорям трубят журавли…
Идёт, ка прежде, всё по чину,
Как заведёно много лет…
Лишь вместо лампы и лучины
Пылает небывалый свет.
У окон столб, с него на провод
Струится яблочкин огонь…
…И кажется: к столбу за повод
Изба привязана, как конь!..
Солома — грива… жерди — сбруя…
Всё тот же мерин… тот же воз…
Вот только в сторону другую
У коновязи след колёс…
* * *
Поутру нелады и ссоры
И неумытое лицо.
Ох, как же закатилось скоро
В лазью мышиную кольцо!
И вот слеза едка, как щёлок,
В озноб кидает мутный смех,
И выцвел над кроватью полог,
И вылинял на шубке мех.
Ах, эта шубка, шубка эта
Какая-то сплошная боль!
И платье розовое где-то
На дне сундучном точит моль.
И оба мы глядим пугливо,
Как на поток бежит гроза.
На берегу цветок счастливый,
И у него твои глаза.
* * *
Пылает за окном звезда,
Мигает огоньком лампада,
Так, значит, суждено и надо,
Чтоб стала горечью отрада,
Невесть ушедшая куда.
Над колыбелью — тихий свет
И как не твой — припев баюнный…
И снег… и звёзды — лисий след…
И месяц золотой и юный,
Ни дней не знающий, ни лет.
И жаль и больно мне спугнуть
С бровей знакомую излуку
И взять, как прежде, в руки — руку:
Прости ты мне земную муку,
Земную ж радость — не забудь!
Звезда — в окне, в углу — лампада,
И в колыбели — синий свет.
Поутру — стол и табурет.
Так, значит, суждено, и — нет
Иного счастья и не надо!..
* * *
Мне говорила мать, что в розовой сорочке
Багряною зарёй родился я на свет,
А я живу лишь от строки до строчки,
И радости иной мне в этой жизни нет…
И часто я брожу один тревожной тенью,
И счастлив я отдать всё за единый звук, —
Люблю я трепетное, светлое сплетенье
Незримых и неуловимых рук…