Стихотворения, Клычков Сергей Антонович, Год: 1927 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 7 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

С. А. Клычков

Стихотворения

Оригинал здесь — http://nk-poety.narod.ru/win/main/main.html

‘Я все пою — ведь я певец…’

‘Образ Троеручицы…’

Предутрие

‘Сегодня вечером над горкой…’

Лен

Мельница в лесу

‘Вышла Лада на крылечко…’

Хоромы Лады

‘Окутал туман перелески…’

‘Золотятся ковровые нивы…’

‘Надела платье белое из шелка…’

‘Стал голос хриплый, волос грубый…’

‘Опять, опять родная деревенька…’

‘Улюсь, Улюсь, лесная речка…’

‘Ты умирать сбираешься так скоро…’

‘Стих ветер, заря уж погасла…’

‘Забота — счастье! Отдых — труд…’

‘Люблю тебя я, сумрак предосенний…’

‘Куда ни глянь…’

‘Глядят нахмуренные хаты…’

‘Стала жизнь человечья бедна и убога…’

‘Мне не уйти из круга…’

‘О, если бы вы знали слово…’

* * *

Я все пою — ведь я певец,

Не вывожу пером строки:

Брожу в лесу, пасу овец

В тумане раннем у реки.

Прошел по селам дальний слух,

И часто манят на крыльцо

И улыбаются в лицо

Мне очи зорких молодух.

Но я печаль мою таю,

И в певчем сердце тишина.

И так мне жаль печаль мою,

Не зная, кто и где она…

И, часто слушая рожок,

Мне говорят: ‘Пастух, пастух!’

Покрыл мне щеки смуглый пух

И полдень брови мне ожег.

И я пастух, и я певец

И все гляжу из-под руки:

И песни — как стада овец

В тумане раннем у реки…

1910-1911

* * *

Образ Троеручицы

В горнице небесной

В светлой ризе лучится

Силою чудесной.

Три руки у Богородицы

В синий шелк одеты —

Три пути от них расходятся

По белому свету…

К морю синему — к веселию

Первый путь в начале…

В лес да к темным елям в келию —

Путь второй к печали.

Третий путь — нехоженый,

Взгянешь, и растает,

Кем куда проложенный,

То никто не знает.

<1910>

ПРЕДУТРИЕ

У горних, у горних селений

Стоят голубые сады —

Пасутся в долине олени,

В росе серебрятся следы.

За ними светают овраги,

Ложится туман на луга,

И жемчугом утренней влаги

Играют морей берега.

Пасутся в тумане олени:

И кто-то у горних излук

Склонил золотые колени

И поднял серебряный лук.

<1910>

* * *

Сегодня вечером над горкой

Упали с криками грачи,

И старый сад скороговоркой

Будили в сумраке ручьи.

Церковный пруд в снегу тяжелом

Всю ночь ворочался и пух,

А за соседним частоколом

Кричал не вовремя петух.

Пока весь снег в тумане таял,

Я слушал, притаясь к окну:

В тумане пес протяжно лаял

На запоздавшую луну…

<1910>

ЛЕН

Боронил дед зараня

Под весенний гром,

Рано рожь-боярыня

Вышла из хором!..

Пред ее палатою

С горы под уклон

Вывел рать кудлатою

Полководец-лен! —

Лен, мой лен!

Мой зеленый лен!

Зорил с заряницею,

Сеял из кошла,

Рожь с княжною-пшеницею

На гумно пришла!

Гости меж овинами,

Шапки набекрень!

Здравствуй, лен с новинами,

С бражкою ячмень!

Лен, мой лен!

Ой, зеленый лен!

Заварит дед солоду

На весь белый свет —

Пелось, пилось смолоду:

Ой ли, люли, дед!

Не твоя ли пашенка

Средь поля пуста,

Пашенка-монашенька,

Пустырь-сирота!

Лен, мой лен!

Ой ли, люли, лен!

<1913>

МЕЛЬНИЦА В ЛЕСУ

Льется речка лугом, лесом,

А в лесу волшебный плес,

Словно чаша под навесом

Частых елей и берез.

У лазоревого плеса

Посредине нету дна,

В пене вертятся колеса,

В чаше мельница видна!

Дуб зеленый у порога,

Крыша — словно на весу:

Говорят, что к ней дорога

Потерялася в лесу…

У ворот, как пики, ельник,

От колес по лесу гул!

Сто годов прошло, как мельник

У плотины утонул…

И темно в речной пучине,

И поныне его дочь

Саван шьет, поет в кручине

При лучине в полночь…

В окнах сумрак, паутина

И не видно огонька,

Только слышно,как с плотины

В пене падает река —

Как шумит колючий ельник,

Плачет в ельнике сова,

Как зерно стонувший мельник

Подсыпает в жернова!..

И аукается леший

На диковинном плесу,

Дочку мельникову теша

Звонким посвистом в лесу.

<1912, 1918>

* * *

Вышла Лада на крылечко,

Уронила перстенек,

Бирюзовое колечко,

За березовый пенек.

Покатилося далечко

Бирюзовое колечко:

По опавшему лесочку,

По затянутым ручьям —

По хрустальному мосточку

К ранним утренним лучам!

Синим морем всё-то краешком

По песочку да по камешкам,

Пред волною вдали

На далекий край земли!

На краю земли в пещере

Есть золоченые двери,

Есть и камень перед дверью,

А сквозь щели на двери

Блещут крылья, клюв и перья

Птицы огненной — зари!..

<1910, 1918>

ХОРОМЫ ЛАДЫ

Старый Дед меж толстых кряжей

Клал в простенки пух лебяжий,

Чтоб резные терема

Не морозила зима.

Он причудливым узором

Окна в небе обводил,

Обносил кругом забором,

Частой вербой городил.

Повалил он много Яров

Золоченым топором,

И поныне от ударов

В синем небе — эхо — гром.

Весь он, весь оброс в мозоли,

Облысел старик, облез…

Пот со лба катился в поле,

Под овраг да в темный лес.

Долго грохот раздавался,

Сколько строил — молод был,

Сколько стар был — любовался

И кругом хором ходил.

Старый Дед оставил внучке

Всё коплёное добро —

Шёлки, злато, серебро…

На тот свет пошел в онучке.

<1910>

* * *

Окутал туман перелески,

И грохнул на мельнице лед.

Там слышатся радостно всплески

И птиц торопливый прилет.

Дубравна идет, а за нею

Венцами летят журавли.

Под ноги ее, зеленея,

Поляны, долины легли…

Мне жаль улетающей ночи,

Но лишь приоткрою глаза —

Померкнут меж тучами очи,

Скатится звездою слеза…

Туман над рекой прояснится,

И только вдали наяву

Таят заревые ресницы

Бездонных очей синеву…

<1912, 1914>

* * *

Золотятся ковровые нивы,

И чернеют на пашнях комли…

Отчего же задумались ивы,

Словно жаль им родимой земли?..

Как и встарь, месяц облаки водит,

Словно древнюю рать богатырь,

И за годами годы проходят,

Пропадая в безвестную ширь.

Та же Русь без конца и без края,

И над нею дымок голубой —

Что ж и я не пою, а рыдаю

Над людьми, над собой, над судьбой?

И мне мнится: в предутрии пламя

Пред бедою затеплила даль,

И сгустила туман над полями

Небывалая в мире печаль…

<1914, 1918>

* * *

Надела платье белое из шелка

И под руку она ушла с другим.

Я перекинул за плечи кошелку

И потонул в повечеровый дым.

И вот бреду по свету наудачу,

Куда подует вешний ветерок,

И сам не знаю я: пою иль плачу,

Но в светлом сиротстве не одинок.

У матери — у придорожной ивы,

Прильнув к сухим ногам корней,

Я задремлю, уж тем одним счастливый,

Что в мире не было души верней.

Иными станут шорохи и звуки,

И спутаются с листьями слова,

И склонит облако сквозные рукава,

И словно не было и нет разлуки.

<1922>

* * *

Улюсь, Улюсь, лесная речка,

Ты увела меня в леса,

С одной веревочной уздечкой,

С луконцем звонкого овса.

Вчера коня ловил-ловил я:

Хотел с полос возить снопы —

И вот набрел по чернобылью

На невозвратные тропы.

Меж кочек шуркнули дорожки.

И я один и не боюсь.

Ой, сколько пьяники, морошки

По мху разбросила Улюсь.

И словно манит тонкой кистью

Черемухи росяный куст,

И слышится мне шорох листьев

И шопот человечьих уст:

Останься здесь, сбери бруснику,

Малину в сумку собери

Да помолись златому лику

Неугасающей зари.

Здесь на тебя былые предки

Глядят, склонивши седины,

И в думы их вплелися ветки

И в быль несгаданные сны.

Здесь до зари у тихой речки

Горит всю ночь звезда-огонь,

А для твоей простой уздечки

Пасется золотистый конь.

Здесь сквозь туман синеют села,

Пылает призрачная Русь.

Останься ж здесь в плену веселом,

В лесу у голубой Улюсь.

<1922>

* * *

Ты умирать сбираешься так скоро,

И я с тревогой слушаю тебя.

Страшусь я смерти, как ночного вора,

Во всех, во всем златую жизнь любя.

И жду я, — вот в ночи придет громила

С отмычкою от тела и души,

И смеркнет облик дорогой и милый,

И я остануся один в тиши.

Меж тем, глянь, утром против на погосте,

Как в молоке, в цвету плывут кусты,

И гонят из-за них лихую гостью

Руками распростертыми кресты.

<1922>

* * *

Стих ветер, заря уж погасла,

В туман завернулся курень,

И месяц закинул за прясла

Твою уходящую тень.

Уйдешь ты, слезы не уронишь,

А вспомнишь — не дрогнет и бровь,

Страшней, когда из дому гонишь

Сам — мачеху злую — любовь!..

Не всё ли равно теперь — снова

Чьи руки протянут кольцо:

Без боли не вымолвить слова,

Без муки не глянуть в лицо!

Стих ветер, а может случиться,

Вернется… как прежде… к утру…

Да кто же теперь достучится,

Кому же я дверь отопру!

Так часто глядишь и не веришь:

Над кровлей как будто дымок,

Как будто живут еще — с двери ж

Чернеет тяжелый замок…

<1923,1927>

* * *

Забота — счастье! Отдых — труд!

Пустить бы всё напропалую:

Что в наше время берегут?

Нет, пусть уж дни мои бегут

От жалкой ссоры к поцелую!

Хотя беречь — не сбережешь.

И нищему подать бы проще

Судьбы полуистертый грош,

Когда от счастья только мощи,

А от любви осталась ложь!

Пойти б, как зверю, — наугад!

Но разве лосю удалось бы

Забыть лосиху и лосят?

Нет, лучше слезы, ласки, просьбы,

Очаг — тепло и едкий чад!

<1927>

* * *

Люблю тебя я, сумрак предосенний,

Закатных вечеров торжественный разлив…

Играет ветерок, и тих, и сиротлив,

Листвою прибережних ив,

И облака гуськом бегут, как в сновиденьи…

Редеет лес, и льются на дорогу

Серебряные колокольчики синиц.

То осень старый бор обходит вдоль границ,

И лики темные с божниц

Глядят в углу задумчиво и строго…

Вкушает мир покой и увяданье,

И в сердце у меня такой же тихий свет…

Не ты ль, златая быль благоуханных лет,

Не ты ль, заворожённый след

Давно в душе увядшего страданья?

<1922>

* * *

Куда ни глянь —

Везде ометы хлеба.

И в дымке спозарань

Не видно деревень…

Идешь, идешь, —

И только целый день

Ячмень и рожь

Пугливо зыблют тень

От облака, бегущего по небу…

Ой, хорошо в привольи

И безлюдьи,

Без боли,

Мир оглянуть и вздохнуть,

И без пути

Уйти…

Уйти в безвестный путь

И где-нибудь

В ковыльную погудь

Прильнуть

На грудь земли усталой грудью…

И верю я, идя безбрежной новью,

Что сладко жить, неся благую весть…

Есть в мире радость, есть:

Приять и перенесть,

И, словно облаку закатному, доцвесть,

Стряхнув с крыла последний луч с любовью!..

<1919, 1927>

* * *

Глядят нахмуренные хаты,

И вот — ни бедный, ни богатый

К себе не пустят на ночлег —

Не всё ль равно: там человек

Иль тень от облака, куда-то

Проплывшая в туман густой,

Ой, подожок мой суковатый,

Обвитый свежей берестой,

Родней ты мне и ближе брата!

И ниже полевой былинки

Поникла бедная душа:

Густынь лесная и суглинки,

Костырь, кусты и пустоша —

Ой, даль моя, ты хороша,

Но в даль иду, как на поминки!

Заря поля окровенила,

И не узнать родимых мест:

Село сгорело, у дороги

Стоят пеньки и, как убогий,

Ветряк протягивает шест.

Не разгадаешь: что тут было —

Вот только спотыкнулся крест

О безымянную могилу.

<1919, 1922>

* * *

Стала жизнь человечья бедна и убога,

Зла судьба, и душа холодна.

Каждый втайне грустит: как уютна берлога,

Где ютились один и одна.

Ведь у двери есть уши, и видят нас стены.

Слепо сердце, немотна любовь, —

Оттого за любовью и ходит измена,

А вино так похоже на кровь…

Стали наши часы и минуты короче —

Мы родимся к утру неспроста:

За туманом — заря, за обманами — очи,

И дурманом дымятся уста…

Суждено человеку лихое кочевье,

И тоска по одной и одном,

А ведь, может, в лесу тоже ходят деревья:

Шапкой в небо, а в землю — корнём.

<1923, 1927>

Читайте также: