Стихотворения, Фофанов Константин Михайлович, Год: 1900

 
 К. М. Фофанов Стихотворения ---------------------------------------------------------------------------- Русская поэзия XX века. Антология русской лирики первой четверти века. М., 'Амирус', 1991 Дополнения по: И будет вечен вольный труд...: Стихи русских поэтов о родине / Сост., вступ. ст. и комм. Л. Асанова. - М.: Правда, 1988. ---------------------------------------------------------------------------- СОДЕРЖАНИЕ 'Белый снег мутнеет в блеске'. (Иллюзии. 1900) В роще. (Там же) 'Вечерняя звезда, звезда моей печали'. (Там же) Два гения. (Стихотворения. Часть 2-я. 1896) Душа поэта. (Иллюзии. 1900) 'Еще повсюду в спящем парке'. (Там же). 'Звезды ясные, звезды прекрасные'. (Избранные стихи русских поэтов. Период 3-й. Вып. I) 'К тебе, у твоего порога'. (Иллюзии. 1900) Мир поэта. (Стихотворения. Часть 2-я. 1896) 'Мой друг, мой нежный друг, люблю тебя - зову'. (Там же. Часть 5-я) 'Мысли мятежные'. (Там же) На деревенском кладбище. (Иллюзии. 1900) Небо и море. (Стихотворения. Часть 3-я. 1896) Одуванчик. (Там же) Осень. (Иллюзии. 1900) Осенью. (Там же) 'Под напев молитв пасхальных' (Стихотворения. Часть 4-я. 1896) После грозы. (Там же) 'Прекрасна эта ночь с ее красой печальной'. (Там же) Дополнения Голод Наш домовой * * * Звезды ясные, звезды прекрасные Нашептали цветам сказки чудные, Лепестки улыбнулись атласные. Задрожали листы изумрудные. И цветы, опьяненные росами, рассказали ветрам сказки нежные - И распели их ветры мятежные Над землей, над волной, над утесами. И земля, под весенними ласками Наряжался тканью зеленою, Переполнила звездными сказками Мою душу безумно влюбленную. И теперь, в эти дни многотрудные, В эти темные ночи ненастные, Отдаю я вам, звезды прекрасные, Ваши сказки задумчиво-чудные! * * * Прекрасна эта ночь с ее красой печальной, С ее мечтательным, болезненным лицом. О, если б жизнь цвела, как этот отблеск дальний Померкнувшей зари на небе голубом! О, если б дум моих неверное теченье, Как эти облака, стремились вглубь небес: Какое б подарил тебе я вдохновенье, Какой бы мир открыл, мир красок и чудес! Но жизнь моя темна, и дума безотрадна, Как облетелый сад, пуста моя душа, И ходит ветер в нем стремительно и жадно, И гнет вершины лип, порывисто дыша. Я не пущу тебя в мой сад осиротелый, - Там осень, там туман, а здесь перед тобой Сияние весны и этот отблеск белый Лазури голубой. * * * Вечерняя звезда, звезда моей печали, Зажглася и горит меж дымных облаков, - Навстречу ей огни земные заблистали, - Огни труда, молений и пиров. Но не для них мучительно и властно В моей душе мечта пробуждена, Земная ложь с мечтами не согласна И песнями не тешится она. Меня влечет звезда моей печали, И песни ей пою я в полусне, Ее лучи мне тайну нашептали Иных огней в волшебной стороне, - Иных огней - на алтаре небесном Пылающих измученным очам Земных борцов сияньем неизвестным, Лишь в смутных снах являющимся нам... ОСЕНЬЮ. Снова крепким ароматом отцветающего лета, Словно ласкою забытою, пахнуло мне в лицо. День осенний смотрит отблесками мертвенного света И осыпал желтым листом, точно трауром, крыльцо. С тихой жалобой и лаской и с мольбою покаянной Я хотел склонить бы голову на любящую грудь, Как склоняет ива ветки в пруд холодный и туманный, Чтоб пред долгою разлукой о себе ему шепнуть. Как осенний день, окутано туманами грядущее, Назревающими соками развенчанной весны. Только совесть - это солнце, это око вездесущее - Смотрит с грустною улыбкой из сердечной глубины. 1897. НЕБО И МОРЕ. Ты - небо темное в светилах, Я - море темное. Взгляни: Как мертвецов в сырых могилах, Я хороню твои огни. Но если ты румяным утром Опять окрасишься в зарю, - Я эти волны перламутром И бирюзою озарю, И если ты суровой тучей Нахмуришь гневную лазурь, - Я подыму свой вал кипучий И понесусь навстречу бурь... * * * Мой друг, мой нежный друг, люблю тебя - зову, И в сердце у меня как солнце ты сияешь... И если ты со мной - и если ты ласкаешь, Боюсь, что нежный сон недолог наяву... Но если ты вдали - стремлюся за тобой. Печальной памятью черты твои лаская... Так ива грустная, склоняясь над волной, Лобзает облака зардевшегося мая... ОСЕНЬ. Уж холодом веет осенним, И мнится, вершины шумят: Мы плащ зеленеющий сменим На ярко пурпурный наряд. И мнится - цветы, увядая, Друг другу прощальный поклон Шлют, молча головки склоняя, Как в день роковых похорон. И вечер осенний так кроток, И грусть его сердцу мила, Как свет из больничных решеток, Как дыма кадильного мгла. Природа устала, - и скоро Ко сну ее склонит недуг, Но жизнь суетная для взора, Для сердца все то же вокруг. Со стуком проехали дровни, На улице стало темней, - И запах кофейной жаровни Пахнул из открытых сеней. Там цепь фонарей потонула В дали, отуманенной сном, Там ранняя лампа мелькнула В окне красноватым пятном. И в темной аллее бульвара Под вечер разлуки немой Гуляет унылая пара, Шумя несметенной листвой. * * * Еще повсюду в спящем парке Печально веет зимним сном, Но ослепительны и ярки Снега, лежащие ковром. Их греет солнце... Скоро, скоро Под лаской девственных лучей Стремглав помчится с косогора Весною созданный ручей. И, торжествуя, счастьем новым, Любовью новой веселя, Травой и запахом сосновым Вздохнет усталая земля. В РОЩЕ. Раннею весною роща так тиха, Веет в ней печалью, смутною кручиною, И сплелися ветками, словно паутиною, Белая береза, серая ольха. Дремлет в вязкой тине неподвижный пруд, Дремлют камни старые, желтым мхом покрыт И в тени под соснами, солнцем позабытые, Перелески синие медленно цветут. Если на закате вспыхнут небеса, - Роща оживает под лучами алыми, И блестит рубинами, и горит опалами На траве и мохе ранняя роса. И кружит воронкой мошек черных рой, И косые тени, пылью осребренные, Охраняют молча ветки, преклоненные Над землею, веющей сыростью грибной. * * * Белый снег мутнеет в блеске, Все теплее день от дня, - И звучней сквозь занавески Канареек трескотня. Веет негой воздух сладкий, И журчит волна снегов Над поставленною кадкой Из железных желобов. За решоткою ограды, у оттаявших кустов, Скачут, оттепели рады, Стаи резвых воробьев. В мутных сумерках, - бульваром Проходя, я вижу вновь По очам и юным парам Пробужденную любовь. Мне взгрустнулось... Что такое? Как душа моя полна!.. Здравствуй, солнце молодое, Здравствуй, юность и весна! * * * Под напев молитв пасхальных И под звон колоколов, К нам летит весна из дальних Из полуденных краев. В зеленеющем убору Млеют темные леса. Небо блещет, точно море, Море - точно небеса. Сосны - в бархате зеленом, И душистая смола По чешуйчатым колоннам Янтарями потекла. И в саду у нас сегодня Я заметил, как тайком Похристосовался ландыш С белокрылым мотыльком. ПОСЛЕ ГРОЗЫ. Остывает запад розовый, Ночь увлажнена дождем, Пахнет почкою березовой. Мокрым щебнем и песком. Пронеслась грога над рощею, Поднялся туман с равнин. И дрожит листвою тощею Мрак испуганных вершин. Спит и бредит полночь вешняя, Робким холодом дыша. После бурь весна безгрешнее, Как влюбленная душа. Вспышкой жизнь ее сказалася, Ей любить пришла пора - Засмеялась... разрыдалася... И умолкла до утра!.. 1892. ОДУВАНЧИК. Обветрен стужею жестокой Еще лес млеет без листвы, Но одуванчик златоокий Уже мерцает из травы. Он юн - и силы молодые В нем бродят тайною игрой, Питомец поля, он впервые, Лобзаясь, встретился с весной. И смотрит он в часы восхода, Как ходят тучи в высоте, Как пробуждается природа В своей весенней наготе. А в дни сверкающего лета, Когда все пышный примет вид - И темной ризою одета Дубрава важно зашумит, Смотря на шумные вершины, На злаки нив и цвет долин, Он будет ждать своей кончины Под пыльным венчиком седин. Тогда зефир, в полях играя, Иль молодые шалуны Его коснутся седины - И он умрет, питомец мая, Он разлетится, исчезая Как вздох, прощальный вздох весны! 12 мая 1888. Гатчино. НА ДЕРЕВЕНСКОМ КЛАДБИЩЕ. У косогора за деревней, Где деды лапотки плетут, Есть, окружен оградой древней, Последний праотцев приют. Там ивы, тощи и горбаты, Семьею грустной расцвели, Могилы, временем пожаты. Не всех жнецов уберегли. Страдальцы спят, без хмеля пьяны, Забыты горе и мечты. Как были серы их кафтаны, Так ныне серы их кресты. Душа скорбит, тоской об'ята... Вдруг- безымянные холмы... Здесь разве брат отыщет брата, Как милый образ в царстве тьмы?.. Здесь воздух полн очарований, И в этой чуткой тишине Как будто тысячи молчаний Кипят и плещутся извне. Да лист сухой, спадая с клена, Прошелестит, к земле припав, Да прогудит, как эхо стона, Пчела-работница из трав. С весною силою волшебной Жизнь вызывает теплота... Вон там пушистой почки вербной Белеет кокон у креста. Пригретый - лопнул кокон нежный, И пестрокрылый мотылек Вспорхнул, и путь его безбрежный Так лучезарен, так широк! Из надмогильного покрова Не пресмыкаться, а летать. Он возродился к жизни снова, Стал вольной волею дышать. О, если б то же возрожденье Вам, отошедшим, было вновь... И сердце плачет от волненья, Но плачет молча, как любовь... * * * Мысли мятежные, Нет вам забвения В мире, страдающем Жаждой стремления. Гордо подыметесь К небу свободному. Шумно опуститесь К морю холодному. Молнией вспыхнете, Скалы изроете, Чрево земное, Как книгу, раскроете Звездами блещете, Тучами таете, Тайны нескромные Разоблачаете! Но за пределами Мира заочного Не успокоите Сердца порочного, Не разгадаете. Мысли мятежные, Страсти кипучие - Тайны безбрежные! И отчужденные Светом живущего, В мраке потонете Сна всемогущего!.. 1893. МИР ПОЭТА. По шумным улицам, в живой толпе народа, В вертепах праздничных разврата и гульбы. Среди полян кладбищ, где гневная природа Венчает зеленью гробы, Во мраке темных рощ, в кудрявой чаще леса. Где мягко бродит тень от сосен И берез. Где звонче хрустали эфирного навеса При вспышке майских гроз. У тихоструйных вод, где тощую осоку Лобзает беглых волн обманчивый прибой, В пустынях, где земля завистливому оку Грозит небесною стеной, И там, где скаты гор в бессмертном изваяньи Застыли навсегда под божеской рукой, - Везде поэт, как царь, как гордый царь в изгнаньи, Томится мощною душой... Он носит мир в душе прекраснее и шире. Над ним он властвует, как вдохновенный бог, А здесь, в толпе людской, в слепом подлунном мир Он только раб тревог... И душно здесь ему, и больно пресмыкаться... Он любит солнце грез, он ненавидит тьму, Он хочет властвовать, он хочет наслаждаться Не покоряясь ничему. Он хочет взмахом крыл разбить земные цепи. Оставить мрак земной в наследие глупцам... Со стрелами зарниц блуждать в небесной стел И приобщаться к божествам! ДУША ПОЭТА. Таинственный сумрак В глубокой пещере, Там гении неба И хищные звери. Там веет цветами Забытого рая, Там сырость могилы И бездна земная. Там два есть колодца С кристальной водою: С премудростью здравой И с ложью больною. Сквозь стены пещеры Жизнь дико рокочет, Ворваться не смеет, Замолкнуть не хочет. Когда же в ней вспыхнут Лучами лампады, - Скрываются в норы И змеи, и гады. Пещера сияет, Как храм величавый, И небо в ней блещет Нетленною славой. Узорами радуг Свивается плесень И слышатся звуки Торжественных песен. Июнь 1897. ДВА ГЕНИЯ. Их в мире два - они как братья, Как два родные близнеца, Друг друга заключив в об'ятья, Живут и мыслят без конца. Один мечтает, сильный духом И гордый пламенным умом. Он преклонился чутким слухом Перед небесным алтарем. Внимая чудному глаголу И райским силам в вышине, - Он как земному произволу Не хочет покориться мне. Другой для тайных наслаждений И для лобзаний призван в мир. Его страшит небесный гений, Он мой палач и мой вампир. Они ведут свой спор старинный, Кому из них торжествовать, Один раскроет свиток длинный, Чтоб все былое прочитать. Читает гибельные строки - Темнит чело и взоры грусть, Он все - тоску мою, пороки, Как песни, знает наизусть, И все готов простить за нежный Миг покаянья моего, - Другой, холодный в мятежный, Глядит как демон на него. Он не прощает, не трепещет, Язвит упреками в тиши И в дикой злобе рукоплещет Терзанью позднему души. * * * К тебе, у твоего порога, Я постучался, ангел мой, Но ты гостил тогда у бога, В его ложнице голубой. Ты ткал воздушные одежды Из радуг, солнца и луны. Мою любовь, мои надежды, Мои заоблачные сны! И, грустью новой опечален, Вернулся я с твоих высот, - Бродить среди земных развалин, Во мраке горя и забот. И встретил гения иного, - Он был не ты, угрюм и зол, Не зная неба золотого, Сквозь гром и пламень он пришел! Он завладел душой моею, - Земного торжища дитя, И вновь молиться я не смею, И вновь не смею жить шутя. Как тень, блуждаю я над бездной Без упованья и мечты. Но ты покинул мир надзвездный, Ко мне воззвал из суеты! С небес принес свои скрижали, Вещая проповедь добра, - Но я в борьбе, но я в печали, - Не мне сияние утра! Меня слепят твои одежды, И улетают, смущены, Моя любовь, мои надежды, Мои заоблачные сны! Фофанов Константин Михайлович. - 18.5.1862-17.5.1911. Стихотворения. Л., 1939. Стихотворения и поэмы. М.-Л., 1962. Дополнения ГОЛОД Кто костлявою рукою В двери хижины стучит? Кто увядшею травою И соломой шелестит? То не осень с нив и пашен Возвращается хмельна, - Этот призрак хмур и страшен, Как кошмар больного сна. Всемертвящ и всепобеден, В ветхом рубище своем, Он идет без хмеля бледен И хромает с костылем. Скудной жертвою измаян, Собирая дань свою, Как докучливый хозяин, Входит в каждую семью. Всё вывозит из амбара До последнего зерна. Коли зернами нет дара, То скотина убрана. Смотришь, там исчезнет телка, Там савраска пропадет... Тяжела его метелка, Да легко зато метет! С горькой жалобой и с гневом Этот призрак роковой Из гумна идет по хлевам, От амбаров к кладовой. Тащит сено и солому, Лихорадкою знобит, И опять, рыдая, к дому Поселянина спешит. В огородах, по задворкам, Он шатается, как тень, И ведет по черствым коркам Счет убогих деревень: Где на нивах колос выжжен, Поздним градом смят овес. И стоит, дрожа, у хижин Разрумяненный мороз... 1891 НАШ ДОМОВОЙ Люблю тебя, наш русский домовой! Волшебным снам, как старине, послушный, Ты веешь мне знакомой стариной, Пою тебя, наш демон простодушный, Ты близок мне, волшебник дорогой. Доверчивый, ты скромные угодья Моих отцов как сторож охранял, Их зернами и хмелем осыпал... Ты близок мне: я - внук простонародья! И первый ты в младенческой тиши Дохнул теплом мне родственной души. И слышался тогда твой вздох печальный, Он как вопрос звучал из тишины, А может быть, из тьмы первоначальной: Не правда ли, все люди? Все равны? И стал ты мне как откровенье сладок, И полюбил я тихий твой приход - То с негою пленительных загадок, То с мукою язвительных забот. Народ живет, народ еще не вымер... Ты помнишь ли, как Солнышко-Владимир, Твой добрый князь, крестился у Днепра? Ты бражничал у княжего двора, Ты сторожил и мел его хоромы... И девичьи мечты тебе знакомы. Как часто ты доверчивой княжне Внушал любовь к докучной тишине, Когда дрожал лампадный луч в часовне. В бессонный час, при ласковой луне, Она, дитя, мечтала о неровне... Ты был один свидетель нежных чар, Ты разжигал сердечной страсти жар, Ей навевал влюбленную истому, Сон отгонял - и наконец она, Дыханием твоим обожжена, Лебяжий пух меняла на солому... И между тем как старый князь дрожал, - Влюбленных след ты нежно заметал И колдовал над милою деревней, Где страсть полней и песни задушевней. Ты дорог мне, таинственный кумир, - Моих страстей и грез моих наперсник, По-своему ты любишь грешный мир. Родных полей и дымных хат ровесник, Веди меня в седую глушь лесов, К полям, к труду, к замедленному плугу... Не измени неопытному другу, Дай руку мне!.. Ты видишь, я готов Сменить тоску нарядных лестью горниц, Где зреет страсть завистливых затворниц, Лукавых жен, холодных дочерей, - Кичащихся лишь немощью своей, - На скромный дар заветных огородов, На золото колеблющихся нив... Там ты вдохнешь мне силу новых всходов, И стану я по-твоему счастлив! И грешный вопль раскаянья забуду, И радостью труда исполнен буду, Свой новый путь, как жизнь, благословив!.. 1891 Константин Михайлович Фофанов родился в Петербурге в семье небогатого купца. Учился в дешевых пансионах. Печататься начал с 1881 года и вскоре завоевал широкую известность. Стихам его присущи музыкальность, богатство оттенков, минорные настроения. Главная тема поэта - противоречие между изысканно красивой мечтой и грубой прозой жизни. Поэту пришлось изведать нужду, невзгоды. Умер он в нищете. Старый сад Люблю я этот старый сад, Он мил, как мгла воспоминанья. С тоской впиваю аромат Его осеннего дыханья. Вздыхаю тихо и грущу, Входя в забытые аллеи. Я место милое ищу: Тропинки, узкие как змеи, Там, извиваяся, бегут По склону двух холмов, и вместе Они сплетаются, где пруд Блестит, как сталь. На этом месте Я в раннем детстве отдыхал. Там гнулись бледные ракиты, И я под сенью их мечтал. О чем? Мечты те позабыты! Но я люблю и до сих пор Тропинку, узкую как змейку, И сень ракит, и ту скамейку, Где уследит прилежный взор Ножом начерченные строки Элегий томных при луне, Когда мне первые уроки Дарила муза в тишине. И в час, когда мечта приводит Меня сюда, вздыхаю я: Мое младенчество здесь бродит, Здесь дремлет молодость моя: 1887 * * * Ищите новые пути! Стал тесен мир! Его оковы Неумолимы и суровы, - Где ж вечным розам зацвести? Ищите новые пути! Мечты исчерпаны до дна, Иссяк источник вдохновенья, Но близко, близко возрожденье, - Иная жизнь иного сна! Мечты исчерпаны до дна! Но есть любовь, но есть сердца... Велик и вечен храм искусства. Жрецы неведомого чувства К нему нисходят без конца. И есть любовь, и есть сердца! Мы не в пустыне, не одни, Дорог неведомых есть много, Как звезд на небе, дум у бога, Как снов в загадочной тени. Мы не в пустыне, не одни!.. <1900> В старом саду Из аллей несутся звуки, Звуки сладких серенад, И заслушавшийся дремлет И кивает старый сад. Слышен шелест легких платьев, Звон доспехов, звук речей, И мигает сквозь аллеи Пламя красных фонарей: Дамы белые, как феи, Строй изнеженных пажей: И береты, и ливреи - Тонут в сумраке аллей: Греза ль душу мне пленила, Или грежу наяву, - Я не знаю: только страстно Я мечтаю и живу: Глубже: глубже в мрак роскошный, Очарованный - иду, Слышу звуки серенады: И еще услышать жду!.. 'Северный Вестник', No 10, 1895 г. * * * Летит мой дух на крыльях вожделенья Быстрее птиц, Вокруг него воздушные теченья - Ночь без границ. Неясных волн, чуть зримых очертаний Волшебный хор, За ним плывет без цели, без названий Туда, в простор! И там, во мгле, где гаснет мирозданья Последний свет, Он ищет жизнь, где кончено страданье Там жизни нет! Где нет лучей, там умер звук для слуха, - Безгласна тьма, - И сетует скорбящий голос духа На вопль ума: 'Северный вестник', No 6, 1895 г. * * * Как пышен вечер! Облака Горят и рдеют точно розы, Недвижны ветки лозняка, И над прудом звонят стрекозы. И как стрела на тетиве, Упасть готовая, трепещет, Последний луч в густой листве Сквозит и судорожно блещет: О, сердце, сердце, замолчи, Не бей безумную тревогу, Твои последние лучи Погаснут также понемногу. От жгучих стрел твоих кручин, От ран и мук твоей заботы, Когда настанет час дремоты, Лишь мрак останется один!.. 'Северный вестник', No 8, 1895 г.