Стихотворения, Цертелев Дмитрий Николаевич, Год: 1902

 
 Д. Н. Цертелев Стихотворения ---------------------------------------------------------------------------- Поэты 1880-1890-х годов. Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание Л., 'Советский писатель'. Составление, подготовка текста, биографические справки и примечания Л. К. Долгополова и Л. А. Николаевой ---------------------------------------------------------------------------- Содержание Биографическая справка 129. 'Скользил наш челн, шуршал высокий очерет...' 130. 'Мы долго шли рядом одною дорогой...' 131. 'Не сотвори себе кумира...' 132. 'Ты скользишь над водами, играя...' 133. 'Море широкое, даль бесконечная...' 134. 'Я жду тебя-тебя не зная...' 135. 'Не думай тайну вечную творенья...' 136. 'Когда б я мог порвать оковы тела...' 137. Фта 138. 'Туча промчалась и землю дождем напоила...' 139. 'Мне снился сон: кругом кипит сраженье...' 140. 'Гаснет закат. Мой челнок над уснувшей рекою...' 141. 'За нею ты гоняешься напрасно...' 142. 'В грядущее нам света не пролить...' 143. Памяти Вагнера 144. 'Мне снился сон: лучами золотыми...' 145. 'Зачем пытаться воскресить...' 146. 'Да, пламя жгучее в груди не угасает...' 147. 'Смеркается. Знакомыми полями...' 148. А. А. Фету ('Пусть лучшие давно промчались лета...') 149. Жертвоприношение Будды 150. Молот 151. 'Всё, что лучами надежды манило...' 152. 'Опять зима, и птицы улетели...' 153. 'Твоя песня невнятно и тихо звучит...' 154. 'Всё, что является, снова вдали исчезает...' 155. 'Ищет ум наш пределов вселенной напрасно...' 156. 'Ты хочешь умчаться за тесные грани...' 157. 'Не сетуй, что светлая порвана нить...' 158. 'За пределами мира земного...' 159. 'Я хотел бы, отдавшись теченью...' Дмитрий Николаевич Цертелев родился 30 июня 1852 года в селе Смалькове Саранского уезда Пензенской губернии, где и провел свои детские годы. Его отец, князь Николай Андреевич, помощник попечителя Харьковского учебного округа, был известен своими трудами в области этнографии. Одним из первых русских этнографов он обратился к изучению украинской народной поэзии. Ему принадлежат, в частности, работы: 'Опыт собирания старинных малороссийских песен', 'Взгляд на старинные русские песни и сказки', 'О стихосложении старинных русских песен' и другие. В середине 60-х годов по предложению М. П. Погодина Н. А. Цертелев был избран действительным членом Общества любителей российской словесности. Научные и литературные интересы отца имели несомненное влияние на характер и судьбу Цертелева. В 1866 году, после нескольких лет воспитания в Швейцарии, Цертелев поступил в Пятую московскую гимназию, где его сверстниками были будущий философ Владимир Соловьев и много обещавший юноша Писемский (сын известного романиста, рано скончазшийся). С Вл. Соловьевым Цертелева связывала тесная дружба, особенно упрочившаяся в Московском университете, куда оба поступили одновременно. С 1870 по 1874 год Цертелев обучался на юридическом факультете Московского университета, а затем уехал за границу и долгое время провел в Берлине, где слушал лекции знаменитых немецких философов - Гартмана и Гельмгольца. С Э. Гартманом, последователем философии Шопенгауэра, Цертелев поддерживал дружеские отношения до кончины своего учителя. В течение ряда лет Цертелев вел с Гартманом переписку по философским вопросам, {См.: 'Письма Э. Гартмана к князю Д. Н. Цертелеву'. 'Журнал Министерства народного просвещения', 1911, No 10, с. 8-106.'} а с возникновением в Москве журнала 'Русское обозрение' пригласил его в число сотрудников. Во время пребывания за границей, еще будучи студентом, Цертелев близко сошелся с А. К. Толстым, имевшим на молодого философа и поэта большое влияние. Цертелев увлекался поэзией А. К. Толстого, отчасти подражал ему, а после его смерти издал сочинения А. К. Толстого с обширным очерком о его творчестве. Зиму 1875 года Цертелев провел в Египте и Италии, там он имел возможность непосредственно ознакомиться с культурой древнего Востока и европейского Возрождения. Свое образование Цертелев завершил в Лейпциге, где слушал лекции известных профессоров права и философии. В 1879 году он представил в Лейпцигский университет диссертацию на немецком языке 'О теории познания Шопенгауэра', успешно защитил ее и был удостоен степени доктора философии. По возвращении в Россию Цертелев выступил с серией философских работ, развивавших идеалистические взгляды Шопенгауэра и Гартмана. С позиций философского идеализма и агностицизма оценивал он проблемы развития современной науки, права и нравственности. Его философско-религиозные идеи изложены в работах: 'Границы религии, философии и естествознания' (1879), 'Философия Шопенгауэра. Теория познания и метафизика' (1880), 'Современный пессимизм в Германии. Очерк нравственной философии Шопенгауэра и Гартмана' (1885), 'Спиритизм с точки зрения философии' (1885), 'Эстетика Шопенгауэра' (1888), 'Свобода и либерализм' (1888), 'Нравственная философия графа Л. Н. Толстого' (1889). В лице Вл. Соловьева и Цертелева русская идеалистическая мысль приобрела в 80-е годы наиболее деятельных пропагандистов. Друзья по гимназии и университету, союзники в философии, Вл. Соловьев и Цертелев расходились, однако, в общественно-политической области. В противоположность либерально-оппозиционным настроениям Вл. Соловьева, заявлявшего себя резким критиком правительственной бюрократии и официальной церкви, Цертелев держался вполне консервативных взглядов и последовательно проводил их в своей общественно-публицистической деятельности. После смерти редактора 'Русского вестника' М. Н. Каткова Цертелев в течение нескольких месяцев редактировал этот журнал, считавшийся традиционным оплотом русского политического консерватизма. {Указывая на обстоятельства, при которых Цертелев занял место главного редактора журнала, А. А. Голенищев-Кутузов писал 6 октября 1887 г. А. Н. Майкову: 'Кн. Цертелев действительно по просьбе Софьи Петровны Катковой временно занялся редактированием 'Русского вестника', печальные последствия чего мне уже пришлось испытать на себе: выпросив у меня стихотворение, он напечатал его с грубейшими и глупейшими ошибками, от которых при чтении у меня волосы на голове дыбом встали. Этот милейший князь, как видно, столь же способный быть редактором, сколько и поэтом' (ПД).} Как публицист он сотрудничал в том же 'Русском вестнике', 'Московских ведомостях', 'Журнале Министерства народного просвещения' и других изданиях. Но Цертелев свои стихотворения и общественно-литературные статьи довольно часто печатал и на страницах либеральных журналов - в 'Вестнике Европы', 'Русской мысли' и других. Цертелев недолгое время был причастен к изданию журнала 'Дело', а в 1890 году основал новый ежемесячный журнал 'Русское обозрение', которым руководил на протяжении трех лет. С 1887 по 1890 год Цертелев состоял председателем съезда мировых судей Спасского уезда Тамбовской губернии. К этому времени относится его брошюра 'Нужна ли реформа местного управления?' (1889), в 90-е годы он опубликовал ряд статей по вопросам судопроизводства и права, связанных с пересмотром судебных уставов, принятых во времена Александра II. В 1899 году Цертелев выступил со статьей, оправдывавшей по существу цензурные установления, направленные против оппозиционной печати. {См.: Д. Цертелев. К вопросу о свободе печати. - 'Санкт-Петербургские ведомости', 1899, No 278.} В 1904 году он вошел в сенатскую комиссию Д. Ф. Кобеко, занимавшуюся разработкой нового закона о печати. Комиссия похоронила все либеральные законопроекты, внесенные на ее рассмотрение, и лишь революционные события 1905 года сдвинули обсуждение наболевшего вопроса с мертвой точки. Дебют Цертелева-поэта относится к 1875 году, когда в журнале 'Русский вестник' было опубликовано первое его стихотворение. Поэтическая репутация Цертелева складывается в 80-е годы, после выхода первого сборника 'Стихотворений' (СПб., 1883), посвященного памяти А. К. Толстого. В 1892 году вышел второй сборник 'Стихотворений кн. Д. Н. Цертелева 1883-1891' (М., 1892), за который он был удостоен Пушкинской премии. Оценивая этот сборник, А. А. Голеншцев-Кутузов заключал: 'Цертелев, как поэт, является в русской литературе прямым последователем и учеником графа А. К. Толстого. Подобно своему учителю, князь Цертелев равнодушен к окружающей его русской современной жизни и вдохновляется почти исключительно событиями и героями времен, давно минувших. Особенную склонность он питает к древнеарийским и буддийским преданиям и мифам, олицетворяющим религиозно-философское миросозерцание древнего Востока'. {'Стихотворения кн. Д. Н. Цертелева 1883-1891. Критический разбор графа А. А. Голенищева-Кутузова', СПб., 1893, с. 1.} Большую часть сборника составляли поэтические переложения буддийских, древневосточных и древнегерманских легенд и мифов, в их числе - 'Отречение Кира', 'Смерть Иреджа', 'Ананда и Прокрити', 'Царевич', 'Молот', 'Метель' и др. Лирика Цертелева тесно связана с его философскими размышлениями и нередко является их прямым поэтическим экстрактом. Сам Цертелев относил себя к школе 'чистого искусства'. Кроме А. К. Толстого, он числил своими ближайшими учителями Баратынского, Фета, Майкова, хотя далеко уступал каждому по силе лирического дарования. О поэзии А. Н. Майкова Цертелев написал специальную статью. {См.: Д. Н. Цертелев, О А. Н. Майкове. - 'Русский вестник', 1897, No 4.} В феврале 1899 года на литературном вечере Общества любителей российской словесности он прочитал доклад 'Фет как человек и художник', {См.: Д. Н. Цертелев, Фет как человек и художник. - 'Русский вестник', 1899, No 3.} а в октябре 1900 года на публичном заседании общества выступил с речью 'Граф А. К. Толстой в его стихотворениях'. После смерти Вл. Соловьева Цертелев несколько раз выступал в Соловьевском кружке с воспоминаниями о своем друге. {См.: Э. Радлов, Д. Н. Цертелев. - 'Журнал Министерства народного просвещения', 1911, No 10, с. 88-89.} Совершенное знание немецкого языка, обширная философская эрудиция позволили Цертелеву осуществить перевод первой части 'Фауста' Гете, помещенный им в сборнике 'Почин' (1891). Его переводы из Гете должны быть отнесены к числу наиболее значительных для своего времени попыток поэтической интерпретации великого немецкого поэта. В 1902 году вышел в свет третий и последний сборник 'Стихотворений кн. Д. Н. Цертелева' (СПб., 1902), объединивший его избранные произведения за двадцать лет (1881-1901). На фоне новейших достижений русской поэзии конца XIX - начала XX века это собрание представлялось уже достаточно анахроничным и не вызвало особого интереса в критике. Некоторые лирические стихотворения Цертелева ('Мне снялся сон, лучами золотыми...', 'Море широкое, даль бесконечная...', 'Мы долго шли рядом одною дорогой...', 'Туча промчалась и землю дождем напоила...'} были положены на музыку известными русскими композиторами М. М. Ипполитовым-Ивановым, А. С. Танеевым, А. А. Балабановым и другими. Д. Н. Цертелев умер 15 августа 1911 года в своем имении - селе Липяги Спасского уезда Тамбовской губернии. 129 Скользил наш челн, шуршал высокий очерет, А ветви с берега склонялись Над светлым зеркалом прозрачных, сонных вод, Шептали тихо и качались. И небо синее, и чащу камышей, И этот лес, и эту воду - Всё населяли мы фантазией своей, Всю необъятную природу. И нам казалось, понимала всё она, Досель холодная, немая, Воскресши вдруг, любви и трепета полна, Заговорила как живая. Забыли мы, увлекшись чудною мечтой, Что все волшебные виденья, Как призраки, кругом встававшие толпой, - Лишь мысли нашей отраженья: Она ясна - и ясно всё, взгрустнется вдруг - И всё, что блещет красотою, Любовью кроткой, негой полно, - всё вокруг Исполнится тоской, враждою. Так, стоит в небе черной туче набежать, И мирно блещущие воды Вздрогнут и помутятся и начнут роптать От приближенья непогоды. <1878> 130 Мы долго шли рядом одною дорогой, И много хотелось друг другу сказать, Надежд и желаний теснилось так много, - Но мы не решались молчанья прервать. Теперь всё качать мне хотелось бы снова, - Но круто расходятся наши пути. Что делать? Осталось одно только слово, И это печальное слово - прости! <1881> 131 Не сотвори себе кумира, Не воплощай своей мечты И среди суетного мира Не жди небесной красоты. Гляди духовными очами В открытый духу светлый край И пред минутными богами Колен своих не преклоняй! <1882> 132 Ты скользишь над водами, играя, Брызги легкие мечешь веслом, И не ведаешь ты, дорогая, Что за сила таится кругом. Ты любви отдаешься беспечно, Не страшит тебя пламя страстей, Но то пламя безумно и вечно, Как и темная сила морей. Колыхнется дремавшее море, Помутится пучина до дна, И челнок твой в шумящем просторе Понесет роковая волна! <1882> 133 Море широкое, даль бесконечная, Волны да небо кругом, Небо прозрачное, синее, вечное, С вечно горящим огнем. Веет над бездной простор беспредельного, Мчится волна за волной, Но среди грома и плеска бесцельного Вечных созвучий покой. 7 ноября 1882 134 Я жду тебя - тебя не зная, И лишь порой в неясном сне, Как звезды дальние мерцая, Сквозь жизни мрак ты светишь мне. Тоскуя, сердце ждет привета, - Приди ж, волшебница, скорей! Дай только миг тепла и света, А там возьми его - разбей! <1883> 135 Не думай тайну вечную творенья Среди явлений пестрых уловить И объяснить их смысл и их значенье, Схватив связующую нить. Пойми, что мир есть только знак условный, В движеньи сущего - одно звено, Что в смысл его, последний и духовный, Проникнуть смертным не дано, Что смерть - сознанья сила поборола, Но каждое живое существо Есть только буква вечного Глагола, Минутный отблеск дня его. <1883> 136 Когда б я мог порвать оковы тела, Умчаться вольною мечтой И долететь до крайнего предела Пучины вечно голубой, - Я бытия не ждал бы там другого, Не жаждал там блаженств иных И, отрекаясь от всего земного, Не звал видений золотых, Нет, только позабыть все злые раны Души моей хотел бы я И, погрузясь навек во тьму нирваны, Найти покой небытия. <1883> 137. ФТА Лазурное небо - его одеянье, Подножье - пылающий ад, А знойные вихри самума - дыханье, Звук голоса - грома раскат. Как царь среди вечного движась простора, Сверкающей ризой одет, Плывет, и от ярко горящего взора Кругом загорается свет. И каждое утро владыка вселенной Родится и вечером гаснет опять. Но имени вечного смысл сокровенный Ни люди, ни боги не могут познать. <1886> 138 Туча промчалась и землю дождем напоила. Ночь безмятежна. Кругом тишина, Но в тишине этой слышится дивная сила, В сумраке веет незримо весна. Еле одеты прозрачной листвою березы, Капли бесшумно с ветвей их текут, Словно струятся отрадные, тихие слезы - Скоро те слезы цветами взойдут. <1886> 139 Мне снился сон: кругом кипит сраженье, Под звуки труб идет за строем строй, Но среди шума, грома и смятенья Стою бессильный и немой. Призывный клич я слышу среди стона, Сквозь дым, огонь и тьму передо мной Знакомые проносятся знамена, Но тщетно рвусь за ними в бои. Мне снился сон: кругом кипит сраженье, Свободен я, стою вооружен, Но среди шума, грома и смятенья Не узнаю своих знамен. <1886> 140 Гаснет закат. Мой челнок над уснувшей рекою Тихо скользит, всё безмолвно кругом, Слышу я только, как рыба всплеснется порою Или камыш прошуршит под веслом. А надо мною сквозь сумрак густеющей ночи Звезды несчетные ярко горят, И, под веслом отражаясь, небесные очи В искрах серебряной зыби дрожат. Снова воскресли забытые долго виденья, Снова встают золотые мечты, Шепчут мне яркие звезды: 'Напрасны сомненья, Всё, чего жаждешь, изведаешь ты. Там, в этой бездне, где нет ни годов, ни мгновений, Всё, что прошло уже, всё, что придет, Всё, что скользит над землей, как минутные тени, Вечно в мерцании нашем живет'. <1886> 141 За нею ты гоняешься напрасно И хочешь закрепить ее черты, Когда в ней всё пленительно, неясно, Изменчиво, как первые мечты. Хотя бы к цели ты летел стрелою, Как тень свою, ее нельзя догнать, Но только воротись - и за тобою Она сама погонится опять. <1886> 142 В грядущее нам света не пролить, В порыве суетных мечтаний Мы только тщетно силимся сломить Времен незыблемые грани. Жизнь наша - сумерки: и ночь и день, И мы напрасно ждем ответа, Что перед нами? Вечной ночи тень Иль первые лучи рассвета? 7 апреля 1886 143. ПАМЯТИ ВАГНЕРА Умер волшебник. Безмолвно над свежей могилою Стелется вечного неба простор. Тихо. Но в сердце звучит с возрастающей силою Стройный, незримо-таинственный хор. Снова рыдают Тангейзера страстные струны, Снова поет у могилы Вольфрам, Глухо откликнулись Эдды зловещие руны, Близкую гибель пророча богам. Буря ревет и грохочет в ущелий диком, С плачем и свистом летит ураган, В молниях мчатся Валкирии, с бешеным криком В огненном вихре несется Вотан. Озера блещут зеркальные тихие воды, Манит зеленая светлая даль, Вдруг озаряя высокие стройные своды, Кровью и пламенем светит Грааль. Умер волшебник. Но всё, что он вырвал у рока: Боги, герои, вражда и любовь, - Всё, что в минувшего бездне таилось глубоко, - В звуках и образах носится вновь. 1887 Байрейт 144 Мне снился сон: лучами золотыми Был полон сад, фонтаны и цветы, Скользили тени милые, меж ними Я узнавал знакомые черты... Мне голоса знакомые звучали, Но я гнался за новою мечтой И жадно ждал чего-то в смутной дали, Где гаснул день за гранью золотой. Казалось, в этот мир опять возможно Вернуть всё то, что жизнь могла мне дать, А я душой рвался уже тревожно Туда, к недостижимому опять. <1889> 145 Зачем пытаться воскресить Напрасно то, что в глубь веков года умчали? Кипящей жизнью надо жить, Все радости ее делить и все печали. Как, равнодушно будем мы внимать Угрозам, клятвам, воплям и моленьям? Исхода битвы молча ожидать, Когда всё полно гневом и смятеньем? Нет, каждый отклик радости живой И каждый вопль смертельной тяжкой боли Отдастся сам блаженством и тоской И отзовется в сердце поневоле... Но образы неясны и бледны, Среди борьбы, тревог и колебанья Они, скользя, меняют очертанья, Как смутные томительные сны. Когда ж во глубь веков они уйти готовы И потонуть во тьме минувших дней, Спадают разом их случайные покровы, И скрытый смысл их светится ясней. <1889> 146 Да, пламя жгучее в груди не угасает: Его минутный яркий блеск исчез, Оно не рвется вверх, кругом не озаряет Кровавым заревом луга и лес, - Ночь надвигается всё ближе, всё чернее, И в искрах дождь не брызжет золотой, - Но угли жаркие лежат на сердце, тлея, Пока не станут пеплом и золой. <1889> 147 Смеркается. Знакомыми полями Подходит поезд к станции. Лесок И мельница за прудом и кустами, Еще минута и - звонок. А тройка ждет уже, тревоги, горе - Забыто всё, и хочется скорей Уйти и потонуть в немом просторе И тихом сумраке полей. <1889> 148. А. А. ФЕТУ Пусть лучшие давно промчались лета, Над пламенем твоим бессильны дни: Светлей и ярче первого рассвета Горят твои вечерние огни. 1889 149. ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ БУДДЫ День наступил, спешит густой толпою Ко храму древнему народ: Сегодня в первый раз своей рукою Царь-отрок жертву принесет. Засыпана цветами вся дорога, Гремит браминов стройный хор, Но он глядит задумчиво и строго, И полон скорби детский взор. Звучат везде священные напевы, Горят алмазы и жемчуг. Его красавицы встречают девы И замыкают в чудный круг. Весельем дышат лица молодые, Всё полно жизни, красоты, И солнце льет потоки золотые На ткани, мрамор и цветы... Но вот и храм - и холодом и тенью От сводов веет вековых, Там в сумраке под вечно хмурой сенью Безмолвно всё - и хор затих. У стен стоят немые изваянья, Во мрак вперив недвижный взор: Праджапати - источник мирозданья, Варуна - вечности простор, И рядом Чандра, тихая богиня, Царица светлая ночей, Что плавает в лазуревой пустыне В венце серебряных лучей, И Сурия, живой огонь вселенной, Кем мир согрет и озарен, И сам великий Брама неизменный Среди явлений и времен. И замерла толпа безмолвно на пороге, И ждет, чтоб царь колени преклонил свои, Но он вошел - и встали мраморные боги Пред тем, кто миру нес учение любви. <1892> 150. МОЛОТ Сияют огнями Одина чертоги, В совете давно уже боги сидят, Но тихо собранье, все полны тревоги, И сумрачен Тора могучего взгляд. Похитили молот тяжелый у Грома, От турсов владыки его не достать: Он крепко и зорко хранит его дома, И только за Фрейю согласен отдать. Безмолвно собранье в сияющей зале, А ночь обступила чертоги кругом, И гибель грозит и богам и Валгалле, Когда не добудут похищенный гром. Но Локи смеется: 'И жалко вам Фрейю, И молот похищенный надо вернуть, Но вашему горю помочь я сумею, Со мною пусть Тор собирается в путь. Одеждою женской окутавши тело, Невестою Трима он явится сам И, девою к турсам проникнувши смело, Свой молот тяжелый добудет он там'. Тор вспыхнул в порыве минутного гнева, Но средства другого не мог он сыскать: Пришлось громовержцу одеться как дева И броню на женский наряд променять. С досадой он Фрейи надел покрывало, И жемчуг, и пояс ее дорогой, Вкруг стана широкими складками пала Одежда блестящая легкой волной. Служанкою вмиг нарядился и Локи, С товарищем хитрым отправился Тор За молотом к турсам в их замок далекий, В страну неприступных утесов и гор. Неслись они плавно могучею птицей, Что в небе скользит и не движет крылом, Но скалы под их золотой колесницей Трещали, и сыпались искры кругом. А Трим великанов созвал отовсюду Встречать и невесту, и славу, и мир, Он красного золота высыпал груду, Сбираясь отпраздновать свадебный пир. Дождался, и вечно цветущую Фрейю В свой замок угрюмый ввести он спешит, Садится за стол разукрашенный с нею, Скорей угощенье подать ей велит. Но, видно, невеста с дороги устала, И голод, и жажда ее велика: Ведерного кубка ей кажется мало, Одна она молча съедает быка. И турсов дивится властитель суровый, Но яства другие подать ей велит, И кубок ее наполняет он снова, Она же по-прежнему пьет и молчит. И только служанка проворная смело Закинула лести коварную сеть: 'Устала богиня - неделю не ела, В ваш замок хотела скорее поспеть'. И Трим улыбнулся, в крови пробежала Горячей любви и желанья мечта, И, дерзкой рукой приподняв покрывало, К устам ее хочет прижать он уста. Взглянул ей в глубокие темные очи, - Найти в них и негу и страсть он мечтал, Но там, будто в грозные летние ночи, Лишь молнии синий огонь трепетал. И Трим отшатнулся в испуге: 'Что с нею? Как угли, глаза ее ярко горят, Кто видел такою стыдливую Фрейю? И жжет, и слепит ее огненный взгляд'. Но Локи: 'Неделю очей не смыкала Богиня и бредила только тобой, Всё время любовь в ее взорах сияла, Мерцала и теплилась яркой звездой'. И царь великанов, отрадною думой Увлекшись, забыл про минутный испуг, Средь дикого смеха и гама и шума Другая картина пригрезилась вдруг. Теперь, когда долго желанную Фрейю У богов Валгаллы сумел он добыть, Блаженство - бессмертье познает он с нею, И дней золотая потянется нить. Он жадно от Фрейи ждет ласки и взора, Он хочет опять заглянуть ей в лицо, К ногам ее молот приносит он Тора И на руку хочет надеть ей кольцо. Но Тор дорогое сорвал покрывало И поднял свой молот одною рукой, Всё замерло разом, лишь в окна сверкала Беззвучная молния яркой струей. Всё чаще и чаще зарницы дрожали, Горел их мерцающий синий пожар Безмолвно на кубках, на стенах и стали... Но тяжкого молота грянул удар. И рухнули своды, и стены упали, Попадали гордые турсы во прах, А боги в пылающем небе стояли, Удар за ударом гремел в облаках. И долго грозы не смолкали раскаты. Им вторило эхо протяжное гор, И грудою пепла стал замок богатый... Так добыл свой молот разгневанный Тор. <1892> 151 Всё, что лучами надежды манило, Что озаряло так ярко наш путь, Всё, что блаженство когда-то сулило, Вновь не пытайся ты к жизни вернуть. Прежние сны не пригрезятся снова, Счастье, блеснув, не вернется назад - Крепки железные двери былого, Времени жатву навеки хранят. Если ж в безумном порыве желанья Ты и проникнешь до царства теней, Там в этот миг рокового свиданья Ты не узнаешь святыни своей! <1892> 152 Опять зима, и птицы улетели, Осыпались последние листы, И занесли давно уже метели Заглохший сад, поблекшие цветы. Напрасно ищешь красок и движенья, Окутал всё серебряный покров, Как будто небо - только отраженье Под ним разостланных снегов. <1892> 153 Твоя песня невнятно и тихо звучит, Но из мира дневного уносит невольно В мир далекий, где чудная греза царит, Где дышать так отрадно, и жутко, и больно. Пусть же звуки не льются, победно звеня, А как шелест - едва нарушают молчанье Там, где нет уж ни ночи, ни яркого дня, Где кончается песня и слышны рыданья. <1894> 154 Всё, что является, снова вдали исчезает, Мимо проходят явленья и сны. Мысль, промелькнувши во времени, вновь утопает - Только идеи вечн_ы_. <1899> 155 Ищет ум наш пределов вселенной напрасно: Ни миров, ни столетий не счесть, Но всё то, что в нас дух созерцает так ясно, - Всё то было, и будет, и есть. <1899> 156 Ты хочешь умчаться за тесные грани, Туда, где небесные своды синеют, Где всё утопает в прозрачном тумане, - Но дальние звезды горят, а не греют, Им чужды и радости наши и слезы, Пред ними - все наши стремленья ничтожны, До них долетают бесплотные грезы, Но здесь только горе и счастье возможны. <1900> 157 Не сетуй, что светлая порвана нить, Что счастья рассыпались звенья, И в сердце усталом умей воскресить Мелькнувшие прежде виденья. Вся жизнь есть усилье, порыв и борьба, Мы каждое утро встречаем тревожно, Но то, что прошло, уж не вырвет судьба, Того, что уж было, - отнять невозможно, <1900> 158 За пределами мира земного, Где круж_а_тся все мысли людей, Есть страна всемогущего Слова И прообразов вечных идей. И всё то, что, пред нами мгновенно Появясь, исчезает как тень, В этом крае всегда, неизменно Озаряет немеркнущий день. Но лишь тот, кому чуждо хотенье, В это царство найти может путь И проникнуть туда на мгновенье, Чтоб усталой душой отдохнуть. <1902> 159 Я хотел бы, отдавшись теченью, От бесплодной борьбы отдохнуть И в могучем, всемирном движеньи, Забывая себя, потонуть. И хотел бы я в целой вселенной Видеть отблеск идеи одной, Чтобы всюду царил неизменный И как сила могучий покой. Но напрасно ищу я покоя, Всё тревожно и мрачно кругом, Море пенится шумное, злое, Небо дышит зловещим огнем. Солнце скрылось за черною мглою Среди быстро клубящихся туч... Не пробьется, смеясь над грозою, Не заблещет божественный луч! <1902> ПРИМЕЧАНИЯ Настоящий сборник преследует цель дополнить представление о массовой поэзии 1880-1890-х годов, которой посвящены другие тома Большой серии 'Библиотеки поэта'. За пределами сборника оставлены поэты того же периода, уже изданные к настоящему времени отдельными сборниками в Большой серии 'Библиотеки поэта' (П. Ф. Якубович, А. Н. Апухтин, С. Я. Надсон, К. К. Случевский, К. М. Фофанов, А. М. Жемчужников), не включены в сборник произведения поэтов, вошедших в специальные тома Большой серии: 'Революционная поэзия (1890-1917)' (1954), 'Поэты-демократы 1870-1880-х годов' (1968), 'Вольная русская поэзия второй половины XIX века' (1959), 'И. З. Суриков и поэты-суриковцы' (1966) и др. За пределами сборника оставлены также поэты конца XIX века, имена которых были известны в свое время по одному-двум произведениям, включенным в тот или иной тематический сборник Большой серии (например, В. Мазуркевич как автор слов известного романса 'Дышала ночь восторгом сладострастья...', включенного в состав сборника 'Песни и романсы русских поэтов', 1965). Составители настоящего сборника не стремились также ни повторять, ни заменять имеющиеся многочисленные стихотворные антологии, интерес к которым на рубеже XIX-XX веков был очень велик. Наиболее крупные из них: 'Избранные произведения русской поэзии' В. Бонч-Бруевича (1894, изд. 3-1908), 'Русские поэты за сто лет' А. Сальникова (1901), 'Русская муза' П. Якубовича (1904, изд. 3 - 1914), 'Молодая поэзия' П. Перцова (1895) и др. Во всех этих сборниках поэзия конца века представлена достаточно широко. Следует, однако, заметить, что никаких конкретных целей - ни с тематической точки зрения, ни со стороны выявления каких-либо тенденций в развитии поэзии - составители этих и подобных изданий, как правило, перед собой не ставили. {Исключение представляет лишь сборник, составленный П. Перцовым и ориентированный, как видно из заглавия, на творчество поэтов начинающих. О трудностях, возникших при отборе имен и определении критериев отбора, П. Перцов подробно рассказал в своих 'Литературных воспоминаниях' (М.-Л., 1933, с. 152-190).} Столь же общий характер имеет и недавняя хрестоматия 'Русские поэты XIX века' (сост. Н. М. Гайденков, изд. 3, М., 1964). В задачу составителей данного сборника входило прежде всего дать возможно более полное представление о многообразии поэтического творчества и поэтических исканий 1880-1890-х годов. Этим и объясняется известная пестрота и 'неоднородность' в подборе имен и стихотворных произведений. Главная трудность заключалась в том, чтобы выбрать из большого количества имен те, которые дали бы возможность составить характерное представление об эпохе в ее поэтическом выражении (с учетом уже вышедших в Большой серии сборников, перечисленных выше, из числа которых на первом месте следует назвать сборник 'Поэты-демократы 1870-1880-х годов'). Для данного издания отобраны произведения двадцати одного поэта. {Некоторые поэты, включенные в настоящий сборник, вошли в состав книги 'Поэты 1880-1890-х годов', выпущенной в Малой, серии 'Библиотеки поэта' в 1964 г. (вступительная статья Г. А. Бялого, подготовка текста, биографические справки и примечание Л. К. Долгополова и Л. А. Николаевой).} Творчество каждого из них составители стремились представить с возможной полнотой и цельностью. Для этого потребовалось не ограничиваться примерами творчества 1880-1890-х годов, но в ряде случаев привести и стихотворения, созданные в последующие десятилетия - в 1900-1910-е годы, а иногда и в 1920-1930-е годы. В результате хронологические рамки сборника несколько расширились, что позволило отчетливей выявить ведущие тенденции поэтического творчества, складывавшиеся в 1880-1890-е годы, и те результаты, к которым они в конечном итоге привели. При отборе произведений составители старались избегать 'крупных' жанров - поэм, стихотворных циклов, драматических произведений. Несколько отступлений от этого правила сделаны в тех случаях, когда требовалось с большей наглядностью продемонстрировать особенности как творческой эволюции поэта, так и его связей с эпохой. Сюда относятся: Н. М. Минский (драматический отрывок 'Последняя исповедь', поэма 'Гефсиманская ночь'), П. С. Соловьева(поэма 'Шут'), С. А. Андреевский (поэма 'Мрак'). В число произведений Д. С. Мережковского включен также отрывок из поэмы 'Смерть', а в число произведений Н. М. Минского - отрывок из поэмы 'Песни о родине'. В сборник включались преимущественно оригинальные произведения. Переводы помещались лишь в тех случаях, если они были характерны для творческой индивидуальности поэта или если появление их связано было с какими-либо важными событиями общественно-политической жизни (см., например, переводы Д. Л. Михаловского, С. А. Андреевского, А. М. Федорова, Д. П. Шестакова и некоторых других). В основу расположения материала положен хронологический принцип. При установлении порядка следования авторов приняты во внимание время начала творческой деятельности, период наибольшей поэтической активности и принадлежность к тем или иным литературным течениям. Стихотворения каждого автора расположены в соответствии с датами их написания. Немногочисленные отступления от этого принципа продиктованы спецификой творчества того или иного поэта. Так, в особые разделы выделены переводы Д. Л. Михаловского и Д. П. Шестакова, сонеты П. Д. Бутурлина. Даты стихотворений по возможности уточнены по автографам, письмам, первым или последующим публикациям и другим источникам. Даты, указанные в собраниях сочинений, как правило, специально не оговариваются. Даты в угловых скобках означают год, не позднее которого, по тем или иным данным, написано произведение (как правило, это время его первой публикации). Разделу стихотворений каждого поэта предшествует биографическая справка, где сообщаются основные данные о его жизни и творчестве, приводятся сведения о важнейших изданиях его стихотворений. Были использованы архивные материалы при подготовке произведений С. А. Андреевского, К. Р., А. А. Коринфского, И. О. Лялечкина, М. А. Лохвицкой, К. Н. Льдова, Д. С. Мережковского, П. С. Соловьевой, О. Н. Чюминой, Д. П. Шестакова. В ряде случаев архивные разыскания дали возможность не только уточнить дату написания того или иного стихотворения, но и включить в текст сборника никогда не печатавшиеся произведения (ранние стихотворные опыты Д. С. Мережковского, цикл стихотворений К. Н. Льдова, посвященных А. М. Микешиной-Баумгартен). На архивных материалах построены биографические справки об А. Н. Будищеве, А. А. Коринфском, И. О. Лялечкине, Д. М. Ратгаузе, Д. П. Шестакове. Во всех этих случаях даются лишь самые общие указания на архив (ПД, ГПБ, ЛБ и т. д.). {В биографической справке о Д. П. Шестакове использованы, кроме того, материалы его личного дела, которое хранится в Государственном архиве Татарской АССР (Казань).} Стихотворения печатаются по тем изданиям, в которых текст впервые окончательно установился. Если в последующих изданиях стихотворение иередечатьшалось без изменений, эти перепечатки специально не отмечаются. В том случае, когда произведение после первой публикации печаталось без изменений, источником текста для настоящего издания оказывается эта первая публикация и данное обстоятельство в каждом конкретном случае не оговаривается. Специально отмечаются в примечаниях лишь те случаи, когда первоначальная редакция претерпевала те или иные изменения, произведенные автором или возникшие в результате цензурного вмешательства. Примечания строятся следующим образом: вслед за порядковым номером идет указание на первую публикацию произведения, {В связи с тем, что в сборник включены представители массовой поэзии, произведения которых печатались в большом количестве самых разных изданий, как периодических, так и непериодических, не всегда с абсолютной достоверностью можно утверждать, что указанная в настоящем сборнике публикация является первой. Это относится прежде всего к произведениям, приводимым по стихотворным сборникам.} затем следуют указания на все дальнейшие ступени изменения текста (простые перепечатки не отмечаются), последним обозначается источник, по которому произведение приводится в настоящем издании (он выделяется формулой: 'Печ. по...'). Далее следуют указания на разночтения по сравнению с автографом (или авторским списком), данные, касающиеся творческой истории, историко-литературный комментарий, пояснения малоизвестных реалий и т. п. Разделы, посвященные А. Н. Будищеву, П. Д. Бутурлину, К. Н. Льдову, Д. С. Мережковскому, Н. М. Минскому, Д. Л. Михаловскому, Д. М. Ратгаузу, П. С. Соловьевой, Д. П. Шестакову, подготовил Л. К. Долгополов, разделы, посвященные С. А. Андреевскому, А. А. Голенищеву-Кутузову, К. Р., А. А. Коринфскому, М. А. Лохвицкой, И. О. Лялечкину, С. А. Сафонову, А. М. Федорову, С. Г. Фругу, Д. Н. Цертелеву, Ф. А. Червинскому, подготовила Л. А. Николаева, раздел, посвященный О. Н. Чюминой, подготовил Б. Л. Бессонов. СОКРАЩЕНИЯ, ПРИНЯТЫЕ В ПРИМЕЧАНИЯХ BE - 'Вестник Европы'. ВИ - 'Всемирная иллюстрация'. ГПБ - Рукописный отдел Государственной публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина (Ленинград). ЖдВ - 'Журнал для всех'. ЖО - 'Живописное обозрение'. КнНед - 'Книжки 'Недели''. ЛБ - Рукописный отдел Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина. ЛН - 'Литературное наследство'. ЛПкН - 'Ежемесячные литературные приложения к 'Ниве''. МБ - 'Мир божий'. Набл. - 'Наблюдатель'. НВ - 'Новое время'. ОЗ - 'Отечественные записки'. ПД - Рукописный отдел Института русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР. ПЖ - 'Петербургская жизнь'. РБ - 'Русское богатство'. РВ - 'Русский вестник'. РМ - 'Русская мысль'. РО - 'Русское обозрение'. СВ - 'Северный вестник'. СМ - 'Современный мир'. Д. Н. Цертелев Стих. 1883 - Стихотворения кн. Д. Н. Цертелева, СПб., 1883. Стих. 1892 - Стихотворения кн. Д. Н. Цертелева. 1883-1891, М., 1892. Стих. 1902 - Стихотворения князя Д. Н. Цертелева. 1883-1901, СПб., 1902. СТИХОТВОРЕНИЯ 129. BE, 1878, No 4, с. 65. 130. РВ, 1881, No 1, с. 272. Положено на музыку М. М. Ипполитовым-Ивановым, А. А. Балабановым, Н. Е. Никифоровым. 131. РВ, 1882, No 4, с. 754. Не сотвори себе кумира - слова из библейской заповеди, обращенной богом к Моисею: 'Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху и что на земле внизу и что в воде ниже земли' (кн. Исход, гл. XX, ст. 4). 132. BE, 1882, No 4, с. 755. Положено на музыку Н. И. Сорокиным. 133. Стих. 1883, с. И. Автограф с датой: '7 ноября 1882' - ПД. Положено на музыку М. М. Ипполитовым-Ивановым и А. С. Танеевым. 134. Стих. 1883, с. 13. 135. Стих. 1883, с. 55. 136. Стих. 1883, с. 69. Нирвана - см. примеч. 431. 137. РВ, 1886, No 6, с. 882. Фта - в древнеегипетской мифологии бог-творец и бог мертвых. 138. РВ, 1886, No 6, с. 883. Положено на музыку М. М. Ипполнтовым-Ивановым. 139. РВ, 1886, No 11, с. 361. Печ. по Стих. 1892, с. 159. 140. РВ, 1886, No 11, с. 362. Печ. по Стих. 1892, с. 170. 141. РВ, 1886, No 12, с. 875. 142. Стих. 1892, с. 163. Автограф, где ст. 1: 'Во мрак времен нам света не пролить...' и дата: '7 апреля 1886', - ПД. 143. РВ, 1888, No 2, с. 214. Печ. по Стих. 1892, с. 137. Вагнер Рихард (1813-1883) - немецкий композитор, умер 13 февраля 1883 г. в Венеции, похоронен в Байрейте. Стихотворение написано в 4-ю годовщину со дня смерти композитора. Тангейзер - легендарный певец-миннезингер XIII в., жил при дворе германского императора Фридриха II. Согласно одному из преданий, участвовал в состязании певцов - 'Вартбургской войне'. Это предание явилось литературным источником для оперы Вагнера 'Тангейзер, или Состязание певцов в Вартбурге' (1843). Вольфрам (ок. 1170-1220)-рыцарь и миннезингер, автор рыцарских романов, наиболее значительный из них, 'Парсифаль', повествует о жизни простодушного рыцаря, который после тяжелых испытаний становится главой рыцарского братства и хранителем таинственного сокровища в замке Грааль, В 1882 г. на сюжет этого романа Вагнер написал одноименную оперу-мистерию. Эдда - древнескандинавский сборник мифологических и героических народных сказаний (рун). Вагнер использовал 'Эдду', а также средневековый немецкий эпос 'Песнь о Нибелунгах' в качестве литературно-поэтического источника для своей оперной тетралогии 'Кольцо Нибелунга' - 'Золото Рейна', 'Валькирия', 'Зигфрид', 'Гибель богов'. Валкирии (валькирии) - в древнегерманской и скандинавской мифологии женские божества, девы-воительницы, носившиеся на поле брани и отбиравшие после сражения храбрейших среди мертвых с тем, чтобы отвести их в чертог бога Одина - Валгаллу, где павшие рыцари проводили время в поединках и пирах, а валькирии им прислуживали. Вотан (в сканд. миф. - Один)-по древнегерманским мифам, верховное божество, сотворившее вселенную, а также бог ветра и бурь, бог войны, мореплавания, торговли. 144. РВ, 1889, No 7, с. 199. Положено на музыку М. М. Ипполитовым-Ивановым. 145. РВ, 1889, No 7, с. 199. Печ. по Стих. 1892, с. 1. 146. 'Нива', 1889, No 30, с. 754. Печ. по Стих. 1892, с. 141. В анонимной рецензии на второй сборник 'Стихотворений кн. Д. Н. Цертелева' (М., 1892) это стихотворение называлось в числе тех, которые носят на себе 'следы не столько подражания, сколько проникновения духом поэзии Толстого. Кн. Цертелев, очевидно, хорошо изучил произведения этого поэта и нашел в своем даровании черты, сходные с некоторыми чертами дарования А. К. Толстого. Это не мешает его стихотворениям быть нередко истинно поэтическими' (РВ, 1892, No 5, с. 348). 147. 'Нива', 1889, No 30, с. 754. 148. Стих. 1892, с. 139. Вечерние огни. Имеются в виду последние сборники стихотворений А. А, Фета 'Вечерние огни', изданные в 1883, 1885, 1888 гг. В 1891 г. вышел еще один сборник стихотворений под тем же названием. Между 1863 и 1883 г. - в течение двадцати лет - стихотворения Фета ни разу не издавались. 149. Стих. 1892, с. 67. Будда - см. примеч. 55. В более узком смысле - имя мифического основателя буддийского религиозного учения, явившегося якобы в VI-V вв. до н. э. в образе индийского царевича Гаутамы. Брамины (брахманы) - в древней Индии жрецы, одна из высших привилегированных каст, руководивших жертвоприношениями. Звучат везде священные напевы. В культ жертвоприношений входило исполнение священных гимнов, заклинание многочисленных богов и духов, музыка, пышные процессии, ритуальные пляски и т. п. Праджапати - один из главных богов браминов, в индийской мифологии провозглашен первосуществом. Варуна - в индийской мифологии один из верховных владык, блюститель вечного физического и нравственного покоя, покровитель ночи. Чандра - богиня ночи. Сурия (Сурья) - в индийской мифологии бог солнца. Брама (Брахма) - в индийской мифологии один из высших богов, творец мира и всего живого. Кто миру нес учение любви. Главное в учении Будды - достижение покоя (нирваны), проповедь любви, покорности и непротивления судьбе. 150. Стих. 1892, с. 74. В стихотворении используется сюжет песни из 'Старшей. Эдды', памятника древнеисландской литературы XIII в. В песне рассказывается о том, как Тор (в букв, переводе - гром), бог-громовержец, возвратил молот, который у него похитил и спрятал глубоко под землю король великанов Трим (турсов владыка). Турсы (др.-исландск.) - великаны. Один - см. примеч. 143. И только за Фрейю согласен отдать. Фрейя (сканд. миф.) - богиня земли и деторождения, супруга Одина, разделявшая с ним господство над небом и воздухом. Фрейя привлекала великанов как самая красивая из богинь. Валгалла - см. примеч. 143. Лот - в скандинавской мифологии олицетворение огня, разрушительной стихии. Среди богов он являлся своего рода дьяволом-искусителем. 151. Стих. 1892, с. 150. 152. Стих. 1892, с. 157. 153. ВИ, 1894, No 1337, с. 201, где ст. 1: 'Песнь твоя и невнятно и глухо звучит...'. Печ. по Стих. 1902, с. 55. 154. 'Север', 1899, No 15, с. 451. 155. 'Север', 1899, No 15, с. 451. 156. РВ, 1900, No 5, с. 136. 157. КнНед, 1900, No 8, с. 101. 158. Стих. 1902, с. 5. 159. Стих. 1902, с. 11.